Панические настроения охватили многих отечественных политиков и бизнесменов. О грядущем истощении ресурсов углеводородов уже заявил министр природных ресурсов и экологии РФ Юрий Трутнев. А вице-президент компании «ЛУКОЙЛ» Леонид Федун подсчитал: в ближайшие 20 лет необходимо инвестировать в нефтедобывающую отрасль 1 трлн долларов только с целью поддержки существующего уровня добычи. Не исключено, что Россия повторяет путь других мировых поставщиков нефти, которые за короткий срок из экспортеров превратились в импортеров черного золота. Впрочем, при умелом подходе даже такие перемены — отнюдь не смертный приговор для экономики, — пишет для РБК Александр Зотин.
Модель перелома
Рано или поздно России все равно пришлось бы столкнуться с этой проблемой: запасы нефти конечны, а значит, в ее добыче неизбежен пик и следующее за ним снижение. Похоже, свой пик она уже прошла: по данным Росстата, в первые пять месяцев 2008-го общий объем добычи нефти и газоконденсата снизился на 0,2% по сравнению с тем же периодом 2007-го и составил 202 млн тонн. Однако, учитывая високосный год, корректнее считать добычу посуточно. При таком более точном подсчете падение составляет 0,9%. Что будет дальше, можно проследить на примере других стран.
Еще в 1996 году Индонезия (член ОПЕК) экспортировала 780 тыс. баррелей нефти в сутки. Всего восемь лет спустя она стала импортером черного золота. Точно так же Великобритания в 1999-м полностью покрывала свои потребности в углеводородах, при этом продавая за рубеж 1,2 млн баррелей в сутки. Через семь лет страна оказалась нетто-импортером нефти. Причем в обоих случаях объем экспорта падал значительно быстрее, чем снижалась добыча. Причина — уменьшение последней накладывается на рост внутреннего потребления.
На основании фундаментального принципа конечности углеводородных ресурсов и анализа произошедшего в Индонезии и Великобритании американские геологи Джеффри Браун и Самьюэл Фуше создали простую математическую модель, описывающую динамику сокращения экспорта нефти, — Export Land Model (ELM). Допустим, некая условная страна на пике добычи производит 2 млн баррелей нефти в сутки, из которых 1 млн идет на внутреннее потребление, а другой — на экспорт. Если после прохождения пика добыча падает на 5% в год, а внутреннее потребление ежегодно растет на 2,5%, то даже с такими, на первый взгляд непугающими показателями наш экспортер превращается в импортера всего за девять лет.
Разумеется, ELM, как и любая экономическая модель, упрощает реальность, и тем не менее она отражает два ключевых момента. Первый из них заключается в том, что экспорт сходит на нет быстрее, чем снижается добыча, а второй в том, что темпы его падения ускоряются со временем.
Противоположности сходятся
Трудно найти более разные страны, чем Великобритания и Индонезия. Первая отличается высоким уровнем дохода на душу населения, огромными налогами на топливо и минимальным ростом внутреннего потребления нефти — в среднем это 0,2% в год. В Индонезии же низкий уровень дохода, субсидии на топливо и довольно высокий рост потребления углеводородов внутри страны — 4,1% в год.
Несмотря на столь противоположные исходные данные, обе страны прошли путь от достижения пика добычи до полного прекращения экспорта нефти почти за одно и то же время. Причем экспорт снижался даже более быстрыми темпами, чем предписывает ELM. Разберемся, почему так случилось. Основными источниками углеводородов в Великобритании являются шельфовые месторождения, а их геологические особенности таковы, что после достижения наибольших объемов добычи они демонстрируют чрезвычайно резкое снижение — до 10, а то и 20% в год. Так, сегодня в стране добывается на 40% меньше нефти, чем в 1999-м, во время пика. А в Индонезии причиной быстрого истощения стали как раз высокие темпы роста внутреннего потребления, наложившиеся на обычный уровень сокращения добычи — порядка 3-5% в год. Нынешние страны — экспортеры черного золота в большинстве своем напоминают Индонезию. И Россия не исключение.
Закат нефтяных держав
На протяжении последних десяти лет наша страна наращивала объемы не только добычи нефти (в начале 2000-х рост держался на уровне 10%), но и экспорта, заняв в итоге второе место среди крупнейших мировых поставщиков черного золота после Саудовской Аравии. Увеличивающийся российский экспорт оказался особенно незаменим на фоне стагнации поставок стран — членов ОПЕК. Так, рост совокупного экспорта стран — членов ОПЕК, Мексики и России в 2000-2007 годах был почти на 70% обеспечен именно Россией.
И вот, похоже, мы или весьма близки к пику, или уже миновали его. По расчетам Джеффри Брауна и Самьюэла Фуше, Россия обречена на сокращение экспорта нефти, возможно, уже в 2008-м. Соглашается с этой оценкой и портфельный управляющий УК «Альфа-Капитал» Семен Бирг: «Вероятно, в 2007 году пик добычи нефти у нас был пройден. Но это не только российская проблема -все крупнейшие месторождения мира достигли высшей точки производства. Весь комплекс проблем: истощение основных месторождений, избыточное налогообложение, удорожание инвестиций — приведет к тому, что в 2008-м мы в лучшем случае увидим стагнацию добычи. И даже она потребует колоссальных усилий со стороны нефтяных компаний».
К тому же — в соответствии с индонезийским сценарием — в России усиливается внутренний спрос на нефть. Рост потребления внутри страны уже приблизился к 4% в год. При этом потребление нефти на душу населения в РФ сейчас составляет всего лишь 25% от показателя в США, так что оснований для замедления его роста нет.
При сохранении текущих трендов Россия, по оценкам американских геологов, достигнет баланса производства и внутреннего спроса на углеводороды в диапазоне от 2019 до 2028 года. Впрочем, этот прогноз небесспорен. «Я полагаю, что добыча нефти в России еще не достигла своего пика, — говорит заместитель начальника управления аналитических исследований ИГ «Ист Коммерц» Андрей Лысенко. — Снижение носит преходящий характер и обусловлено задержками в освоении новых месторождений, в том числе расположенных в Западной Сибири и Тимано-Печорской нефтегазовой провинции, а также Талаканского месторождения. Некоторое замедление роста добычи объясняется и временным отсутствием необходимой транспортной инфраструктуры».
Нефть заканчивается во всем мире. Крупнейший экспортер — Саудовская Аравия — также по многим косвенным данным близок к пику добычи. По некоторым оценкам, основное саудовское месторождение — самое большое на планете нефтяное поле Гавар, дающее более 5 млн баррелей в сутки (около 7% всей мировой добычи), — истощается. Согласно расчетам на основе ELM, страна достигнет баланса производства нефти и внутреннего спроса на нее в период между 2024 и 2037 годом.
Чуть раньше, почти одновременно с Россией, в диапазоне от 2022 до 2028 года, утратит статус экспортера Норвегия. В отличие от большинства поставщиков это государство скорее напоминает Великобританию, а не Индонезию. Здесь весьма умеренные темпы роста внутреннего потребления (0,7% в год) накладываются на пугающий уровень снижения добычи в Северном море (12% в год).
Ирак и Объединенные Арабские Эмираты достигнут баланса производства и внутреннего спроса в 2020-2042-м и 2020-2056-м соответственно. А вот положение в Мексике иначе как аховым не назовешь. Главное месторождение страны Кантарель показывает катастрофические темпы сокращения объемов добычи: за последний год на 33%. В результате Мексика может повторить судьбу Великобритании и Индонезии уже в ближайшие годы.
Новая возможность
Демонстрирующая прохождение пика, ELM требует корректировки при попытке спрогнозировать дальнейшее состояние нефтяных дел в России. Ведь РФ, как второго крупнейшего экспортера, некем будет заменить. Поэтому сценарий резкого снижения экспорта, не столь уж и страшен для страны. Сокращение внешних поставок нефти при условии, что и другие будут вынуждены ограничивать экспорт, неизбежно станет сопровождаться увеличением цен.
Эта динамика может быть благоприятной для России: высокие экспортные поступления приведут к росту экономики, которой будет требоваться все больше нефти, что, в свою очередь, вызовет дальнейшее снижение внешних поставок и новый взлет цен. Роль регулятора баланса между внутренним спросом и экспортом должно взять на себя государство. «Потребление нефти и нефтепродуктов внутри страны останется на высоком уровне и продолжит расти, — считает Андрей Лысенко. -При этом дефицит на внутреннем рынке будет иметь место лишь в том случае, если экспорт станет экономически более выгодным для нефтяных компаний. Сократить же объем внешних поставок способны жесткие административные меры, например введение квот».
Это может создать хорошие условия для переноса высокотехнологичных энергоемких производств в Россию, особенно если цены на энергию внутри страны будут ниже экспортных. Они в любом случае окажутся меньше европейских за счет более низких транспортных и транзакционных издержек. В то же время, как отмечает главный экономист Deutsche Bank Россия Ярослав Лисоволик, падение объемов добычи нефти позволит вплотную заняться повышением энергоэффективности отечественных отраслей. Выходит, что завершение нефтяного бума вовсе не означает конец российской экономики. Важно лишь грамотно использовать сложившуюся конъюнктуру.
Комментарии