Фонд стратегической культуры: В ночь с 12 на 13 сентября столицу Туркменистана – город Ашхабад сотрясали автоматные очереди и залпы гранатометов. По официальным данным туркменских властей, специальные подразделения силовых структур республики осуществили боевую операцию по ликвидации хорошо вооруженной бандитской группировки наркоторговцев.
Пока информация об этом инциденте не дает возможности четко представить картину происшедшего. Туркменистан — информационно закрытая страна. Даже число погибших в операции сотрудников правоохранительных органов не было предано гласности. И как часто бывает в подобных случаях, недостаток информации мировые СМИ пытаются компенсировать изложением слухов. Так, нашлись свидетели, утверждающие, что в Ашхабаде бой с правительственными частями вела крупная группировка «повстанцев» численностью 150-200 человек, в составе которой были хорошо подготовленные снайперы. Другие источники утверждают, что в распоряжении «повстанцев» имелся даже один боевой танк, угнанный двумя днями ранее несколькими солдатами – дезертирами из столичной воинской части. И поэтому, мол, туркменские власти сами вынуждены были расстреливать «повстанцев» из танков.
Оставим эти слухи без комментариев. Любой, кому довелось служить в армии, знает, где и как хранится в мирное время артиллерийский боекомплект к танкам и мог ли он быть легко захвачен дезертирами. Более или менее достоверно известно, что бои происходили в неблагополучном районе туркменской столицы – так называемой «Хитровке», получившей название по одноименному району старой Москвы, описанному у В.А.Гиляровского. Это окраина Ашхабада, место обитания тех, кто не вписывается в красивую витрину, которую власти республики любят демонстрировать иностранцам. Тем не менее боевики смогли захватить здание предприятия по разливу питьевой воды и держать там оборону. Однако сопротивляться властям они смогли недолго. И хотя опять-таки, по моментально появившимся слухам, ликвидация банды якобы была произведена российским спецназом, о присылке которого в Ашхабад власти быстро договорились с Москвой, последнее скорее всего представляет собой «утку, разросшуюся до размеров индейки».
Интереснее не то, кто ликвидировал боевиков, а что ими двигало, кто стоял за их спинами. В версиях на сей счет нет недостатка. Отметем с порога утверждения туркменской оппозиции о том, что произошедшее могло быть «спонтанным проявлением народного недовольства». И вовсе не потому, что этого недовольства в среде туркменского населения нет. Просто, зная жизнь в Туркменистане, невозможно себе представить, чтобы в столице могла сформироваться подпольная группа политических революционеров, позвавшая народ на баррикады.
Три же другие распространенные версии не столь фантастичны. Возможно, что власти Туркменистана говорят правду о связи преступников с наркобизнесом. Туркменистан всегда был одним из мест, через территорию которого шли наркотики из Афганистана и Ирана. Автор этих строк имел возможность убедиться в этом даже в советское время, когда граница охранялась куда лучше, чем сегодня. Российских пограничников уже давно нет на внешних рубежах Туркменистана, а специализированные структуры по борьбе с наркотиками располагают информацией о прозрачности южных границ Туркменистана, через которые наркотики зачастую открыто перевозят на грузовиках.
Этот преступный бизнес действительно «крышуется» как отдельными представителями местных властей, так и частью силовых структур. Правда, разговоры о том, что в подвалах президентского дворца в Ашхабаде при бывшем президенте Ниязове хранились тысячи мешков с героином из Афганистана, о чем еще шесть лет назад так любили писать некоторые российские газеты (например, «Новая газета»), — это сказки. Тот же Ниязов неоднократно обвинял высокопоставленных представителей туркменской бюрократии в их причастности к наркобизнесу. Например, в апреле 2006 года Ниязов своим указом освободил от должности генерального прокурора республики Курбанбиби Атаджанову с формулировкой «в связи с выходом на пенсию». Однако выяснилось, что истинной причиной ее отставки стала причастность ее ближайших родственников к наркобизнесу. Если прибылью от наркотиков не брезговал генеральный прокурор, что уж тут говорить о рядовых сотрудниках полиции или МГБ.
Наркобизнес, приносящий огромные прибыли, естественно, требует защиты. Оружия у наркоторговцев обычно достаточно. Однако с какой стати им потребовалось складировать это оружие в столице республики, а тем более пускать его в ход? Туркменский наркотрафик идет из Афганистана, в том числе через Ашхабад, но последний не является узловым пунктом этого маршрута. Конечно, возможно, что в данном случае преступникам «наступили на хвост», и они вынуждены были отчаянно защищаться. Но и этот вариант не избавляет от вопросов: зачем им понадобилось столько людей и оружия в столице?
Другой, также внешне привлекательной версией является утверждение о том, что в Туркменистане имел место «мятеж исламистов». Однако и в этом есть масса оснований сомневаться. Туркмен никогда не отличала истовая религиозность, здесь не было крупных центров поклонения мусульман — таких, как в соседнем Узбекистане. Поэтому даже чудачества покойного Ниязова, когда он повелел считать написанную им книгу «Рухнама» чуть не равной Корану, все сносили с покорностью. Никаких конфликтов с туркменскими исламистами за годы независимости в республике не было. И вряд ли они могли возникнуть столь внезапно.
Весьма сомнительны любые ссылки на экспорт исламского радикализма в Туркменистан из сопредельных с ним южных государств. Из Ирана такая напасть прийти не могла. Официальный курс иранского правительства – это распространение представлений ислама в их шиитской интерпретации, а туркмены принадлежат к иной ветви – они сунниты. Да и зачем властям Тегерана свергать президента Бердымухаммедова, с которым у иранцев весьма плодотворно развиваются отношения? Иран, например, стоит на втором месте после России как важнейший торговый партнер Ашхабада. Иранцы весьма заинтересованы в том, чтобы Туркменистан сохранил свой статус нейтрального государства, который не позволяет заполучить еще одну страну в кольцо блокады, создаваемое Вашингтоном вокруг Ирана.
Разговоры же об афганских талибах, якобы активно интригующих в соседних с Туркменистаном провинциях, оставим на совести авторов таких «сенсаций». В Афганистане ареал активности талибов расположен совсем в иных провинциях.
Наконец, остается третья версия, которой, в частности, придерживается мой коллега – российский эксперт Аркадий Дубнов. Он полагает, что причиной «мятежа» в Ашхабаде могли быть внутритуркменские клановые разборки. Марыйский клан, дескать, хотел увеличить свой «политический вес» в республике. Внешне эта версия действительно выглядит правдоподобной в том смысле, что Марыйский велаят (область) – самый большой в Туркменистане, граничит с Афганистаном и соответственно является основной территорией транзита наркотиков. А еще именно на территории этого велаята и находятся наиболее крупные месторождения туркменского природного газа. Только всё это опять-таки никак не объясняет, почему марыйские кланы решились на вооруженное выступление в столице. И не стоит забывать, что президент Бердымухаммедов их, в общем-то, не обижал, более того, сам баллотировался на президентских выборах февраля 2007 года не от столичного Ахалского велаята, а именно от Марыйского.
Поэтому, с нашей точки зрения, настоящую причину последних событий в Ашхабаде, видимо, надо искать в другом.
Cui prodest? Кому выгодно?
Дестабилизация в Туркменистане сегодня выгодна, прежде всего, Соединенным Штатам. События на Кавказе лишь активизировали политику Вашингтона на агрессивное противодействие планам России в энергетической области. Уже никого не стесняясь, американские эмиссары разного уровня разъезжают сегодня по столицам европейских и центрально-азиатских государств, пытаясь склонить тамошних лидеров к разрыву соглашений, подписанных с Москвой в сфере транспортировки углеводородов. На Туркменистан Вашингтон сделал особую ставку, лоббируя сразу два альтернативных российским направления новых трубопроводов, – Транскаспийский и Трансафганский. И оба эти варианта дали сбой. Ашхабад медленно, но идет к сближению в сфере добычи и транспортировки водородов не с Вашингтоном, а с Москвой и Пекином. Ведется работа и над Прикаспийским трубопроводом, документы по которому подписаны, в отличие от американских прожектов. А последний визит Владимира Путина в Узбекистан наверняка еще более обозлил американцев. Ведь по итогам состоявшихся переговоров В. Путин заявил о достижении соглашения по началу «практической совместной работы по строительству новой газопроводной системы на территории Узбекистана, чтобы обеспечить растущий экспортный потенциал Туркмении и самого Узбекистана».
При этом под новой газопроводной системой на самом деле понимается строительство дополнительных (и в этом смысле действительно новых) ниток по трассе существующего с советских времен газопровода «Средняя Азия – Центр» (САЦ). Названа и предполагаемая мощность новой трубы – 26-30 миллиардов кубометров в год. Если это будет осуществлено, «Набукко», как говорится, «отдыхает». А еще недавно президент Туркменистана Бердымухаммедов объявил, что будет увеличена мощность проектируемого газопровода в Китай сразу на 10 миллиардов кубометров — до 40 миллиардов кубов.
В Вашингтоне, очевидно, поняли, что проигрывают схватку за ресурсы Центральной Азии. И возможно, решили пойти ва-банк. Администрация США никогда не отличалась разборчивостью в средствах. Когда им выгодно, американцы снабдят оружием и толкнут на вооруженное выступление кого угодно: и наркодельцов, и исламских радикалов, и соперничающие группировки туземных кланов.
Дестабилизация Туркменистана бьет не только по интересам самой этой страны, но также и России, и Китая, и Ирана. Единственный, кто в этом хаосе рассчитывает поживиться, — это Вашингтон. Возможно, очень скоро мы получим и доказательства этой версии, точно так же, как в ходе расследования событий в Андижане в мае 2005 года были найдены свидетельства причастности к организации исламистского мятежа посольства США в Узбекистане.
Комментарии