Политком: Россия значительно продвинулась на китайском направлении своей внешней политики. На прошедшей неделе прошли переговоры премьер-министров России и Китая Владимира Путина и Вэнь Цзябао: на них была достигнута договоренность о строительстве дополнительной ветки нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО). Это решение можно назвать прорывом: стороны в течение нескольких лет не могли найти взаимоприемлемое решение. Одновременно Россия развивает и политическое сотрудничество с Китаем, что особенно важно как на фоне мирового финансового кризиса, так и на фоне неудовлетворительных российско-американских отношений.
Визит премьер-министра Китая в Россию оказался одним из самых результативных за многие годы. Катализатором успеха оказался мировой финансовый кризис и падение цен на нефть, ударившие по нефтяным компаниям: российский ТЭК сегодня особенно остро нуждается в дополнительных финансовых вливаниях. Россия, также как и страны Европы (достаточно посмотреть уровень представительства европейских лидеров на евроазиатском форуме), готовы плотнее взаимодействовать с Пекином, де-факто признавая его резко возросшую роль в мировой финансовой системе.
На этом фоне согласование Россией и Китаем вопроса о строительстве ответвления нефтепровода ВСТО на Хэйлунцзян (ранее на Дацин) – серьезный сдвиг в двусторонних отношениях. Напомним, что тему поставок нефти через отдельно построенный нефтепровод впервые подняла компания «ЮКОС» еще при Михаиле Ходорковском: планировалось построить частный нефтепровод (Ангарск-Дацин), через который компания могла бы поставлять нефть растущей экономике Китая. В 2003 году, еще до начала «дела ЮКОСа», в рамках визита Путина в Китай было подписано генеральное соглашение между Ходорковским и председателем КНР Ху Цзиньтао о поставках нефти на сумму $150 млрд в течение 25 лет. Однако активное обсуждение этого проекта столкнулось с политическими факторами: конфликтом между властью и ЮКОСом, в рамках которого любые действия компании, носящие геополитический характер воспринимались как элемент угрозы российской государственности. Китай, в свою очередь, был крайне обеспокоен «делом ЮКОСа» и просил гарантий поставок нефти. Однако в 2004 году Россия не могла дать таких гарантий.
После того, как активы ЮКОСа были куплены «Роснефтью», госкомпания фактически стала преемником и экономических интересов ликвидированной компании. «Роснефть» всерьез стала рассматривать возможность поставок нефти в Китай, а Китай, в свою очередь, дал кредит в размере $6 млрд под залог поставок нефти до 2010 года (на эти средства и были выкуплены активы «Юганскнефтегаза»). Одновременно «Роснефть» начала активно лоббировать строительство нефтепровода ВСТО. Однако проект столкнулся с массой политико-экономических проблем, большинство из которых сохраняют актуальность и сегодня. Речь идет о конкуренции путей поставок нефти (трубопровод или РЖД), о конкуренции регионов (длительное время реализацию идеи строительства нефтепровода тормозила конкуренция Приморского и Хабаровского краев за последний пункт нефтепровода), сопротивление экологов. Достаточно вспомнить известный перенос участка нефтепровода лично Путиным на одном из совещаний: тогда президент принял личное решение обезопасить озеро Байкал от экологических рисков.
Главной же проблемой была политическая: Россия до конца не могла определиться, какое направление экспорта нефти будет приоритетным – на Японию или в Китай. Японский вариант всегда казался более приоритетным: изначально планировалось построить нефтепровод до бухты Перевозная, и лишь потом решить вопрос о гипотетическом строительстве ответвления в Китай. Проблема заключается в том, что для наполнения трубопроводов в обоих направлениях нужны огромные инвестиции в добычу нефти: существующей добычной базы не хватит.
Сохраняла актуальность и политическая проблема отношений России с Японией: до 2006 года в России складывался конгломерат экономических интересов госкомпаний («Газпром», «Сургутнефтегаз», «ЛУКойл»), которым (кроме «Роснефти») было выгодно развивать именно японское направление. Активно шло обсуждение инициатив по созданию государственного консорциума, который стал бы управлять ресурсами Западной и Восточной Сибири, поставляя нефть и газ в Японию и страны АТР. Тогда же играл свою роль и политический фактор: в СМИ появлялось много неофициальной информации о ведущихся переговорах между Москвой и Токио относительно подписания мирного договора и решения проблемы островов. «Энергетическая карта» активно разыгрывалась Кремлем в расчете сдвинуть многолетнюю проблему с мертвой точки. Однако так и не удалось достичь здесь прогресса.
Принципиально важным для ВСТО стал визит Владимира Путина в Китай в марте 2006 года. Именно тогда стороны договорились о том, что ветка на Китай будет построена. В мае началось строительство ВСТО (в Иркутской области, в трех километрах от города Тайшет). Трубопроводная система конечной мощностью 80 млн тонн нефти в год должна вывести Россию на рынок стран АТР. Проект предполагает строительство нефтепровода длиной свыше 4100 км. На первом этапе труба должна дойти до станции Сковородино (Амурская область), откуда нефть планируется поставлять по железной дороге на побережье Тихого океана в бухту Козьмино. Второй этап предполагает доведение нефтепровода до Тихого океана и строительство ответвления на Китай. Первый этап планировалось завершить в этом году, однако из-за проблем со сменой руководства «Транснефти» и конфликтной ситуацией вокруг подрядчиков сроки переносятся на год.
Последней проблемой, которая тормозила принятие решения о строительстве ответвления, стала цена поставляемой нефти: на протяжении последних двух лет Россия и Китай не могли договориться, что постоянно создавало напряженность в двусторонних отношениях. Пекин четко давал понять, что вопрос о строительстве нефтепровода является принципиально важным, Москва, в свою очередь, держала паузу. По данным «Коммерсанта», «Роснефть» считала слишком высоким заложенный в формулу цены дисконт к цене Brent (минус $3, впоследствии уменьшен до минус $2,325).
Кризис заставил «Роснефть» занять более гибкую позицию. Как рассказал «Коммерсанту» источник, знакомый с коммерческой частью соглашения, CNPC согласилась закупать у «Роснефти» нефть по цене, уравненной с будущей ценой в порту Козьмино — конечной точке ВСТО. При существующей системе тарификации нефть в Козьмино должна быть заметно дороже, чем на китайской границе, от которой порт отстоит почти на 2 тыс. км. Однако, поясняет собеседник газеты, в связи с готовящимся введением сетевого тарифа по системе «Транснефти», стоимость транспортировки Тайшет—Сковородино и Тайшет—Козьмино должна быть уравнена.
Взамен «Роснефть» и «Транснефть» рассчитывают получить кредит в сумме $20-25 млрд под будущие поставки нефти в течение ближайших 20 лет. Как сообщил агентству Reuters источник, знакомый с ходом переговоров, Россия и Китай обсуждают сейчас условия соглашения по выделению этих средств. В случае подписания документа 60% (12-15 млрд) от суммы транша получит «Роснефть». Окончательно коммерческая часть соглашения станет известна 25 ноября: пока стороны не сошлись в оценке стоимости кредита.
Достижение договоренностей о строительстве нефтепровода было противоречиво встречено в России. Проблема наполняемости нефтепровода продолжает сохранять актуальность. Более того, на фоне дефицита ликвидности она обостряется: для расширения добычной базы требуется разработка новых месторождений («Роснефть» планирует начать освоение Ванкорского месторождения). Россия сейчас «закладывается» сразу на три направления: европейское, китайское и японское, что вызывает достаточно много озабоченности со стороны, как экспертов, так и потребителей, прежде всего, в Европе. Москва не раз давала понять, что нефти хватит на всех. Однако пока уровень скепсиса остается достаточно высоким, особенно учитывая политические факторы: проблемы с поставками нефти в Чехию (официально по техническим причинам) и Литву (в связи с остановкой транспортировки нефти по нефтепроводу «Дружба»). В ЕС же считают, что действия России связаны с политическими мотивами — Чехия сотрудничает с США в вопросе размещения элементов ПРО, а Литва отказалась продать российской компании завод «Мажейкяй нафта», ранее принадлежавший ЮКОСу.
Другой проблемой оказывается усиление энергетической зависимости России от Китая. В то же время на официальном уровне, напротив, указывают, что зависимость Россия от потребителей, напротив, в целом снижается. Как заявил вице-премьер правительства РФ Игорь Сечин, Россия диверсифицирует рынки поставок и тем самым снижает риски.
Тем временем, Россия активно развивает и политическое сотрудничество с Китаем, пытаясь воспользоваться мировым финансовым кризисом. Одним из самых громких предложений России стала идея отказаться от американских долларов во взаимных расчетах. Китай пока не ответил на эту инициативу. Понятно, что Россия в данном случае пытается пойти на некий валютный союз с КНР в борьбе против американской валюты. Для Китая эта проблема весьма носит противоречивый характер: многотриллионные золотовалютные запасы Китая хранятся преимущественно в американских казначейских облигациях и Пекин не заинтересован в обрушении американской валюты.
Россия сегодня заинтересована в привлечении Китая и как союзника в продвижении других масштабных инициатив, затрагивающих формирование новой мировой финансовой архитектуры. Россия еще до кризиса раскритиковала США как глобального регулятора мировых товарных и финансовых рынков, также указав на общий кризис «глобальных институтов управления». Тогда Москва могла объявить себя «островком стабильности» и выступить инициатором ревизии мировой финансовой системы. Однако кризис ощутимо ударил и по России. Сейчас и Европа, и Москва обратили внимание на Китай и Индию, которых кризис затронул в наименьшей степени. Более того, Китай рассматривают и как крупнейшего финансового донора, хотя преувеличивать его возможности не стоит – из страны начался отток капиталов, существенно замедлился рост китайского экспорта из-за снижения платежеспособности западных потребителей. В любом случае, достаточно много ожиданий относительно предстоящего выступления китайского руководства на предстоящем в Вашингтоне саммите G20. За день до визита в Москву премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао выступил за реформы, «которые поспособствуют созданию справедливой и эффективной глобальной финансовой архитектуры». Суть идей пока неясна, однако очевидно, что формируется самая широкая коалиция стран, выступающих за перемены в мировой финансовой системе.
Китай понимает возросший интерес к своей роли со стороны крупнейших мировых держав, находящихся под более ощутимым влиянием кризиса и пока ведет себя достаточно сдержанно, не отвечая на конкретные инициативы. Одновременно Китай добивается для себя прорывных решений со стороны партнеров: в данном случае именно кризис сумел сдвинуть с мертвой точки проблемы строительства нефтепровода. Китай превращается в один из полюсов мирового влияния, и Россия находится на пути развития достаточно тесного сотрудничества именно с этой страной. Кризис, вместе с тем, может способствовать ослабеванию напряженности в российско-европейских отношениях (в существенно меньшей степени это может относиться к отношениям между Россией и США), что создает более благоприятную почву для реального пересмотра фундаментальных принципов функционирования мировой финансовой системы.
Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий.
Адрес публикации: http://www.postsoviet.ru/page.php?pid=1541
Комментарии