РОСБАЛТ: До тех пор, пока Россия экспортирует сырье, переход к инновационной экономике маловероятен. Чтобы вырваться из этой ловушки, необходимо отказаться от экспорта сырья — в первую очередь, нефти.
В развитых странах доля НИОКР в расходах компаний достигает 70%, в России — менее 1%. При этом в период кризиса компании секвестируют бюджеты именно за счет этой статьи. Причины такой экономии очевидны: на текущем состоянии это никак не сказывается, а в условиях экономической нестабильности большинство руководителей думают скорее о выживании, чем о развитии. Более того, депрессию особенно тяжело переживает перерабатывающая промышленность, в которой технологические инновации наиболее существенны. В результате вместо того, чтобы использовать кризис для технологического рывка, российская экономика стала еще больше зависеть от сырьевого сектора.
При этом, если в конце прошлого года при стремительном падении цен на нефть началось плавное ослабление рубля, то в последнее время дорожающее «черное золото» подстегивает укрепление национальной валюты. Эффект девальвации стремительно уменьшается, особенно учитывая размер инфляции. Крепкий рубль убивает любые надежды на рост несырьевого экспорта, что делает российские компании неконкурентоспособными. У них нет особых причин заниматься научно-техническими разработками — ведь настоящая инновация стоит дорого, а российский рынок слишком мал. Чтобы окупить вложения в НИОКР, необходимо выходить на мировой рынок. Однако совместить сырьевой и высокотехнологичный экспорт не получается.
Дамоклов курс
Представим идеальную ситуацию: цены на нефть стабильны, экономика растет. В этом случае, если объем экспорта нефти неизменен, любое увеличение несырьевого экспорта приводит к росту профицита торгового баланса (если только экспорт не осуществляется за счет «отверточной сборки» из импортных комплектующих). Это, в свою очередь, способствует укреплению рубля, что наносит удар по несырьевому экспорту, поскольку именно он участвует в ценовой конкуренции. Тогда несырьевые товары перестают вывозиться из страны, и система возвращается в состояние баланса. В результате отечественным компаниям нет смысла вкладывать деньги в НИОКР.
Можно выбрать одну из двух экономические моделей: по примеру Японии, которая продает технологии, или Австралии, реализующей сырье. Третьего не дано. Вариант с Австралией не так уж плох, но тогда придется забыть об инновационном развитии. Страна, попавшая в сырьевую ловушку, обречена на бесконечные американские горки: рост цен на нефть – рост потребления и снижение эффективности, падение цен на нефть – сокращение потребления и инвестиций. При дорогой нефти экономика не развивается, потому что нет стимулов, при дешевой – потому что нет денег. Деградация СССР началась как раз в тот момент, когда он стал крупным экспортером нефти и газа.
Возможно, единственный шанс для России избавиться от нефтяного проклятия – добровольно отказаться от экспорта нефти. И для экономики, и для власти это будет иметь негативные последствия, но они будут носить краткосрочный характер. На перестройку уйдет 2-3 года, после чего экономика заработает на новых принципах и за счет новых источников роста. При этом добыча нефти будет сохранена только для внутреннего потребления. Это, в свою очередь, позволит решить и другую проблему – сохранить сырье для следующих поколений.
Политический вопрос
Проблема в том, что при дорогой нефти отказ от экспорта практически невозможен. Сложно объяснить обществу, что придется отказаться от халявных денег и затянуть пояса. Поэтому кризис – уникальный шанс. $20 за баррель – себестоимость добычи нефти в России. Если цены достигнут этого уровня, можно смело прекращать нефтяной экспорт. Объяснение простое: продавать себе в убыток не стоит. Другое дело, что политика ФРС США практически не оставляет шансов на обвал нефтяных цен – эмитируемые доллары надо куда-то девать.
В любом случае, российская элита уже сделала ставку на сохранение сырьевой модели. Диверсифицированная экономика – это тысячи средних компаний, производящих широкий спектр товаров и услуг. Большое количество предприятий трудно контролировать и администрировать. Появляются риски политического характера. К примеру, иностранный капитал может скупить эти активы и начать через них лоббировать свои интересы.
Сырьевая экономика – это десяток монополистов, находящихся под контролем государства. И политических рисков меньше, и управлять ими легче. Получается, что парадоксальным образом сошлись интересы либералов-монетаристов и государственников.
Поэтому и была запущена реформа ЕСН, убивающая все отрасли экономики, кроме сырьевых. Девальвация была проведена до уровня, позволяющего нефтяникам выйти на уровень безубыточности. И именно нефтяные компании получили самые серьезные налоговые послабления.
В целом структура российской экономики фантастически упростилась. В долгосрочном плане это может создать серьезные проблемы. Система, не научившаяся продуцировать инновации, не сможет быстро восстановить эту способность. И если вдруг произойдет замена углеводородов другими источниками энергии, Россия окажется на обочине истории.
Но дело не только в этом. Упрощенная система экономики упрощает и мышление. Элите и населению незачем генерировать новые идеи, когда функции государства сводятся лишь к тому, чтобы перераспределить сырьевую ренту. При таком сценарии Россия может деградировать до уровня африканских стран — со всеми вытекающими последствиями.
Александр Якуба
Комментарии