Месяц:Ноябрь 2009

Газовая подножка, или допрыгались?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 Телеграф: С целью реализации проекта газопровода «Южный поток» Турция решила позволить России проводить геологоразведочные работы в своей исключительной экономической зоне в Черном море. Для Украины это классический dare il gambetto, гамбит, подножка.

О своем решении президент Турции Абдулла Гюль сообщил в телефонном разговоре президенту России Дмитрию Медведеву. В тот же день, 19 октября сего года, министр экономики Турции Танер Йылдыз заявил в Милане, что передал российскому вице-премьеру Игорю Сечину все необходимые разрешительные документы на строительство газопровода «Южный поток» через территорию Турции. 

Таким образом, Россия избавляется от необходимости прокладки морской части газопровода через украинскую черноморскую экономическую зону. Морская часть «Южного потока», которой планируется соединить компрессорную станцию Береговая, что под Новороссийском (Россия) с Варной (Болгария), к 2013—2015 годам должна прокачивать в Европу до 63 млрд. кубов российского газа. 

Отсутствие украинского согласия на использование своей черноморской зоны для прокладки трубы практически превращало этот проект в благое пожелание. Теперь, после «турецкого гамбита», все изменится, поскольку «Южный поток» получил реальный шанс на воплощение. Вообще-то, это решение Турции не является неожиданностью. Еще в августе этого года российский и турецкий премьеры Владимир Путин и Реджеп Эрдоган подписали соответствующее соглашение в Анкаре. 

Турция согласилась на реализацию «Южного потока» в обмен на участие России в строительстве нефтепровода Самсун—Джейхан, который свяжет черноморское и средиземноморское побережья Турции. Это позволит Турции разгрузить перегруженные танкерами проливы Босфор и Дарданеллы, не теряя при этом транзитных доходов. 

Россия явно демонстрирует готовность рассматривать Турцию как основного стратегического союзника в Черноморском регионе. Как политического, так и экономического. С одной стороны, Турция привлекательна для России как потенциальный партнер в осуществлении контроля над Кавказским регионом. А с другой — в Турции удается то, что пока не получается в Европе. Турецкая пресса сообщила, что российский «Газпром» уже приобрел 71% акций турецкой Bosphorus Gaz Corporation A.S. Компания небольшая (3% на газовом рынке Турции), но должна стать основной структурой «Газпрома» для работы на рынке Турции, в том числе в ходе приватизации газораспределительных сетей страны. 

Здесь просматривается начало работы над решением очень амбициозной задачи: после обретения достаточного влияния на газовом рынке Турции превратить эту страну в крупнейший мировой газовый хаб (распределительный центр). Возможно — «в пику» австрийскому Баумгартену. 

А это уже позволит и самой Турции получить дополнительные рычаги влияния на Евросоюз, куда Анкара безуспешно стучится уже не первое десятилетие. Особенно если учесть, что через Турцию планируется прокладка и газопровода «Набукко», призванного снизить зависимость Европы от российского газа. Иными словами, энергонезависимость Европы от России имеет шанс приобрести черты зависимости от Турции. 
Для России же Турция привлекательна и как противовес европейским странам, участникам проекта «Южный поток». Последние явно не собираются выступать в качестве российской подтанцовки, а пытаются играть свою игру. 

5 июля этого года в Болгарии на парламентских выборах победила партия «Граждане за европейское развитие Болгарии» («ГЕРБ»). Новый премьер страны Бойко Борисов сразу заявил о приостановке участия страны в «Южном потоке». Очевидно, под давлением лоббирующих проект «Набукко» США и Евросоюза. Хотя не похоже, что «болгарский бунт» — это надолго. Ведь не успели болгары даже мотивировать свой отказ, как о своем желании участвовать в проекте «Южного потока» тут же заявила Румыния. 

Но это — геополитика. А вот конкретно для Украины российско-турецкие договоренности — это потеря как огромных денег, так и статуса межконтинентальной (евразийской) энерготранзитной страны. Этот статус превращается в ничто, и вот почему. Мощность украинской газотранспортной системы (ГТС) на выходе в Европу — 175 млрд. кубометров, что теоретически может обеспечивать весь российский газоэкспорт в европейское дальнее зарубежье. В последнем «докризисном» 2007 году он составлял 153,67 млрд. кубометров, 75% которых (115 млрд.) шли через украинские трубы. Причем украинская ГТС могла бы обеспечивать такие поставки даже в необозримом будущем. Ведь после российско-китайских встреч на высшем уровне и договоренности о начале российских газопоставок в Поднебесную, естественно, следует ожидать снижения поставок в западном направлении. Введение же в строй «Южного потока» (а после согласия Турции это вопрос времени) может снизить объемы транзита газа через Украину более чем вдвое. А это потеря, как минимум, 1,5 млрд. долл транзитных доходов в год. 

Если же Россия реализует другой свой амбициозный газопроводный план — «Северный поток» (от Выборга в России до Грайфсвальда в Германии, 55 млрд. кубов в год), то для украинской ГТС почти ничего не останется. Точнее — останется только турецкий газ. Ведь Турция занимает четвертое место по потреблению российского газа (после Италии, Германии и Украины). В 2008 году Россия экспортировала туда 23,9 млрд. кубометров. И именно такой объем газа в ближайшие годы будет поставляться через Украину (по западному направлению). Во всяком случае, так договорились Путин и Эрдоган 16 апреля в Сочи. Там они заявили о продлении Базового соглашения о поставках газа по западному направлению, подписанного в 1986 году. 

Что это — ухмылка политики или божья кара за глупое управление государством? Страна, которая сейчас является ведущим евразийским транзитером энергоресурсов, будет поставлять эти энергоресурсы стране, которая заменит Украину в этом статусе. Допрыгались? 

…Судя по всему, российско-турецкие планы — это серьезно. Во всяком случае, рынок их оценил. 20 октября уже на открытии торгов, на фоне известий о «турецком согласии» ценные бумаги «Газпрома» подорожали почти до 200 рублей (+2%). Это было значительно выше среднерыночной динамики…   Андрей Ганжа

Аналитик Совета Европы: ЕС давно уже выбрал Иран главным поставщиком NABUCCO

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Без помощи Ирана проект NABUCCO может быть просто нереальным, пишет польское издание Dziennik Gazeta Prawna, отмечая, что в это стране находится около 16 процентов мировых запасов газа, а Тегеран готов продавать ежегодно 35 млрд кубометров газа. Однако, пишет источник, проблема включения Ирана в проект газопровода NABUCCO политически уязвима. По причине своей ядерной программы, Тегеран сегодня изолирован на международной арене. Поэтому, когда в июле 2009 года состоялось подписание соглашения о строительстве этого газопровода, приглашение было разослано всем потенциальным поставщикам голубого топлива с Ближнего и Среднего Востока, за исключением Ирана. «Эта ситуация может измениться», — отмечает аналитик Совета Европы по международным вопросам Даниел Корски.

По его мнению, в этом газовом проекте Европа давно уже присудила Ирану роль поставщика первого плана. «ЕС рассчитывает на то, что до начала строительства вопрос ядерной программы Ирана будет уже решен и с Тегераном можно будет вести бизнес», — отметил он. Этот газ, отмечает издание, сегодня является реальной альтернативой доминирующей роли Москвы в структуре энергопоставок для Старого Света. Сегодня Европа ежегодно потребляет около 486 млрд куб метров газа, из коих одна треть приходится на долю России.

Times: Китай пожинает плоды войны в Ираке

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Политика

«Нефть России»: Не окажется ли так, что Китай наконец-таки оплатит огромные счета по лечению ран и восстановлению Афганистана и Ирака, и будет пожинать плоды? Все выглядит следующим образом: в то время, как США и Великобритания ищут способы уйти из зон сражения, Китай там окапывается, — пишет Times.

С его точки зрения, хаос наполовину завершенных войн, ведущихся другими правительствами, предоставляет шанс для заключения соглашений на условиях, которые выглядят дешевыми, за исключением большинства апокалипсических представлений о развитии тех конфликтов. Для тех, кто вовлечен в освоение программ развития на местах, представляется выгодным, если Китай рискнет деньгами там, где другие боятся это делать. Но для многих в Вашингтоне это выглядит так, будто Китай получает выгоды от борьбы, которую ведут США и их союзники.

На этой неделе «China National Oil Corporation» наконец-таки закрепила свое место в Ираке. Вместе с BP она заключила первую крупную нефтяную сделку, начиная со времени вторжения в 2003 году. Нефтяные компании Китая установили свое присутствие в Ираке вскоре после вторжения. Те, кто наблюдают за их действиями, говорят, что они не были безразличны к вопросам безопасности своих служащих по сравнению с западными компаниями, и были вполне искренне заинтересованы в том, чтобы о них не думали, что они безразличны. Но, по словам этих наблюдателей, китайские нефтяные компании имели однозначное конкурентное преимущество, будучи способны проявить более легкий подход к юридической неопределенности в отношении прав собственности на доходы от добычи нефти Ирака.

Как это случается, необходимости в такой дополнительной терпимости не было, как показывает участие BP в этой сделке. Несмотря на все публичные акции протеста, сопровождавшие продажу, правительство в Багдаде, в конце концов, приняло меры в отношении некоторых ключевых вопросов, которые ограничивали приток инвестиций. Но готовность Китая действовать и в гораздо более сложной окружающей среде была подтверждена его присутствием во время еще более худшего кризиса нестабильности, как говорят эксперты.

Соглашение по освоению афганского медного рудника, подписанное два года назад и лишь сейчас проходящее начальные стадии освоения, было достигнуто на еще более худшей стадии насилия. Но некоторые эксперты думают о том, что оно окажется чрезвычайно прибыльным для Китая — источника продолжающихся противоречий. В ноябре 2007 года «China Metallurgical Group» выиграла право на освоение медного месторождения Айнак к югу от Кабула, находящегося в бывшей цитадели «Аль-Каиды». Предложение Китая на сумму в 3 миллиарда долларов сопровождалось обязательством построить угольную электростанцию и первую в стране грузовую железную дорогу. Эксперты считают, что месторождение является одним из крупнейших в мире неразработанных медных запасов. По словам одного из высокопоставленных официальных представителей Обамы, геологические исследования неиспользованных богатств Афганистана со стороны США представляют собой «серьезное основание для понимания того, почему его нельзя считать бедной страной».

Высокопоставленные афганские чиновники, включая афганского посла в США, сказали, что тендер был проведен честно, и что китайская компания победила частично из-за того, что она могла начать работу в ранние сроки. Но компании США и Канады жаловались на скрытность процесса, предполагая, что он был организован с предпочтениями в отношении Китая. Эксперты предполагают, что в результате совершенной сделки имела место недооценка месторождения. Китайские официальные лица не стали комментировать обвинения о пристрастности, но говорят, что их проект скоро обеспечит развитие инфраструктуры и рабочие места, несмотря на отсутствие безопасности.

Взвешивая варианты по вопросу о том, стоит ли направлять большую численность войск в Афганистан, президент Обама потребовал, чтобы президент Карзай продемонстрировал более чистое, более открытое правительство, чем прежде. Даже если Карзай даст полный ответ, что маловероятно, Обама все еще будет раскритикован у себя на родине теми, кто утверждают, что хотя Китай на сегодняшний день мало что сделал для обеспечения безопасности Афганистана, он пожинает плоды от вклада других, которые были внесены в виде человеческих жизней и денег, — передает www.centrasia.ru.

New Europe: Опера «Набукко» в исполнении болгарских политиков не по вкусу Путину

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Устами болгарского министра иностранных дел Болгарии Румяны Желевой, Болгария ясно дала понять, чью сторону она примет в состязании между двумя соперничающими региональными газопроводами «Южным потоком» и «Набукко» (Nabucco). По словам Желевой, София отдает предпочтение поддерживаемому ЕС проекту газопровода «Набукко» перед конкурирующим проектом Москвы. Выступая на прошедшей 2 ноября в Софии конференции по энергетической дипломатии, Желева подчеркнула, что в настоящий момент Болгария, ставшая членом ЕС в 2007 году, получает практически весь свой газ от России, и заявила, что ее страна отдает приоритет проекту «Набукко», — пишет бельгийское издание New Europe.

Ранее премьер министр Болгарии Бойко Борисов, который занял свой пост после прошедших в июле выборов, заявлял, поддавшись давлению со стороны российского премьер-министра Владимира Путина, что Болгария продолжит сотрудничать с Россией в рамках газопроводных проектов.

«Имеются некоторые противоречия между этим заявлением [Желевой] и предыдущим. Однако министр сказала именно это, и она говорила серьезно», — сообщил 4 ноября газете «New Europe» посол Болгарии по вопросам энергетической безопасности Петер Попчев. «Она действительно отдает предпочтение «Набукко» и она будет работать в этом направлении», — утверждает он. В Софии Желева встретилась с бывшим министром иностранных дел Германии Йошкой Фишером (Joschka Fischer), который сейчас является консультантом немецкой компании RWE и австрийской OMV — участниц консорциума, занимающегося строительством газопровода «Набукко».

Петер Попчев — координатор «Набукко» от Болгарии, консультировавший Желеву по вопросам связанным с этим газопроводным проектом — ожидает, что последуют дальнейшие заявления со стороны Борисова и Желевой. «Это просто музыка для моих ушей», — заявил он. — «Однако я все же дождался бы запоздалой реакции, чтобы обеспечить нам большую свободу действий в нашей работе по «Набукко», и чтобы эти действия были более слаженными, поскольку их по определению придется согласовывать с другими партнерами по «Набукко». Он также добавил, что «Набукко» является совместным проектом.

Однако решение Болгарии отдать проекту «Набукко» приоритет перед «Южным потоком» окажется не по вкусу Путину, который прилагал все усилия, чтобы обеспечить «Южному потоку» политическую поддержку, и в последние несколько месяцев подчеркивал, что строительство газопровода может быть закончено раньше, чем планировалось. Болгария, которая почти полностью зависит от российского газа и по которой разразившийся прошлой зимой российско-украинский газовый кризис ударил особенно сильно, может начинать готовиться к холодным ночам без отопления.

Несмотря на это, Попчев склонен преуменьшать серьезность соперничества между «Набукко» и «Южным потоком», утверждая, что решение остается за болгарским правительством. Он убеждает европейских и российских экспертов обсудить эти проекты. Он отметил, что решение «Газпрома» и компании Eni удвоить мощность газопровода «Южный поток» до 63 миллиардов кубометров уже означает дополнительные трудности для проекта «Набукко» — и в отношении ресурсной базы, и в отношении рынка сбыта.

Азербайджан и Иран могут стать отправной ресурсной базой для «Набукко», заявил он, выразив надежу, что по газопроводу будет поставляться также туркменский газ. «Туркмения также в числе стран, способных стать ресурсными базами, однако она отвела «Набукко» более низкую позицию в своем списке приоритетов», — сообщил он.

«Если Европейский союз действительно намерен сделать «Набукко» приоритетным проектом, – а это считалось частью официальной политики ЕС с марта 2007 года, — вполне естественно, что страны-члены ЕС, и в особенности четыре государства-члена ЕС, являющиеся участниками межправительственного соглашения, также будут придерживаться курса, в соответствии с которым проект «Набукко» является приоритетным. И Россия должна суметь смириться с этим», — сообщил Попчев изданию «New Europe». Стерпит ли это Путин — это уже совершенно другой разговор, однако российский премьер-министр привык к тому, что именно он заказывает музыку. В любом случае, конфликт между двумя проектами уже ни для кого не секрет. А Путин не любит проигрывать.

Перевод опубликован «ИноСМИ».

Россия, Норвегия, Шпицберген — испытание компромиссом

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

REGNUM: Министры иностранных дел Норвегии и России заявили о близком завершении переговоров о разделе исключительных экономических зон. Нашей стране не стоит завершать делимитацию морской границы без урегулирования статуса двухсотмильной акватории вокруг Шпицбергена

Свет в конце тоннеля?

Отсутствие морской границы между Россией и Норвегией является самой трудной проблемой двусторонних отношений. Россия отстаивает секторный принцип делимитации в соответствии со своим историческим правом, основанным на так называемых «границах полярных владений СССР», объявленных Декретом Совнаркома в 1926 году. Норвегия считает справедливым раздел по срединной линии, проходящей на равном расстоянии от восточных островов архипелага Шпицберген и от островов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа (1). Диспут начался еще в 1970 году, а в 1976 году страны объявили границы своих морских пространств в Баренцевом море в одностороннем порядке. В результате образовалась спорная акватория размером около 176 тыс. кв. км, равная примерно 12% площади всего Баренцева моря и превышающая норвежскую исключительную экономическую зону (ИЭЗ) в Северном море.

Для того чтобы спор об акваториях не препятствовал рыболовству, в 1978 году СССР и Норвегия подписали так называемый договор о «серой зоне» — ареале, в который входит часть спорной акватории, а также участки ИЭЗ двух стран. Размер «серой зоны» (в российских документах ареал называется «смежным участком рыболовства») составляет 67,5 кв. км, в нее входит 23 тыс. кв. км норвежской ИЭЗ и 3 тыс. кв. км российской. Договор о «серой зоне» (2) по-своему уникален: Россия и Норвегия ежегодно совместно определяют общие квоты на рыбу, ловят ее примерно в равной пропорции, при этом каждая из сторон контролирует собственные рыболовные суда. Понятие «серая зона» прочно вошло в политический сленг, а «временный статус» акватории существует свыше 30 лет. СССР, а затем Россия предлагали распространить режим совместного управления на всю спорную акваторию, что позволило бы начать разработку нефти и газа, однако Норвегия неизменно отвергала это предложение. С конца 80-х годов в спорной акватории поддерживается мораторий на разведку и добычу полезных ископаемых.

За долгое время переговоров сторонам удалось разграничить лишь 70-ти километровый участок в Варангер-фьорде. Соответствующий договор (3) весной 2007 года подписали министры иностранных дел Сергей Лавров и Юнас Гар Стёре. После недавнего заседания Совета Баренцева Евроарктического региона (4), состоявшегося в Мурманске, оба министра сошлись на том, что переговоры вступили в конечную стадию. «Об этом сказал Лавров, но я согласен с тем, что обе страны сейчас нацелены на завершение переговоров», — заявил Гар Стёре (5). Комментируя важную новость, внешнеполитический редактор ведущей норвежской газеты Aftenposten Хьелль Драгнесс подчеркнул: «Но договор — если он достижим в обозримом будущем — должен стать компромиссом. Обе страны должны отказаться от своих принципиальных позиций» (6). О том, что обе страны нацелены на поиск «компромиссной» линии разделения ИЭЗ ранее говорил и глава норвежского МИД: «Я полагаю, что сама идея переговоров о линии разграничения морских пространств направлена на достижение компромисса. Удастся ли его достичь, чтобы при этом никто не потерял лица, зависит от Норвегии и от России. Я уверен, что это возможно. Я по-прежнему считаю, что было бы разумным провести на основе компромисса морскую границу, что послужило бы развитию всевозможных форм сотрудничества между Норвегией и Россией» (7).

В современной истории Россия, однако, уже получила негативный опыт реализации компромиссной, точнее «прагматической» линии раздела морских пространств — соглашение с США или так называемый «Договор Бейкера-Шеварднадзе» (8). Подписанный в 1990 году договор не был ратифицирован ни Верховным Советом СССР, ни Государственной думой РФ. По нашему мнению, России было бы правильнее предлагать партнерам не линию раздела морских пространств, а соглашение о кондоминиуме, подобное договору о «серой зоне», но распространенное на всю спорную акваторию.

Подобные предложения были отправлены в 2007 году в Стортинг бывшим руководителем Института им. Фритьофа Нансена Вилли Эстренгом. По мнению ученого, строгая линия морской границы может похоронить существующие двусторонние соглашения в области рыболовства и подорвать устойчивое развитие морских ресурсов Баренцева моря. Отметим, что принцип кондоминиума не уникален, совместное управление рассматривается как возможное решение проблемы острова Ханса — спорной датско-канадской арктической территории. «Есть два простых решения. Мы можем поделить остров Ханса пополам, или мы можем разделить суверенитет над ним. Оба подхода используются повсеместно в мире», — считает автор книги «Кто владеет Арктикой?», канадский исследователь Майкл Байерс (9).

Зона вне статуса

Другим препятствием для быстрого подписания договора о морской границе является неурегулированный статус 200-мильной акватории вокруг архипелага Шпицберген. В 1976 году Норвегия приняла закон об ИЭЗ, прилегающей к материковой части страны. Годом позже она распространила на 200-мильную акваторию вокруг Шпицбергена режим так называемой «рыбоохранной» зоны, не согласовав это решение со странами, подписавшими Парижский договор 1920 года (10). Норвегия сознавала, что Шпицберген имеет уникальный правовой статус, поэтому на объявление ИЭЗ вокруг архипелага не решилась. Вместо этого возникло понятие, которое вообще не подпадает под действие какого-либо международного соглашения.

Норвежские политики объясняли феномен рыбоохранной зоны условиями противостояния враждебных блоков. В феврале 2006 года тогдашний заместитель министра иностранных дел Норвегии Хьетиль Скугранн заявил: «В 1977 году мы по собственному выбору установили рыбоохранную зону вокруг Шпицбергена, это понятие означает что-то меньшее, чем ИЭЗ. Наше решение должно рассматриваться в свете продолжавшейся тогда холодной войны. Было выбрано то решение, которое в наименьшей мере могло спровоцировать обострение обстановки» (11). Тем не менее, руководство Норвегии считает, что имеет полное право на суверенитет над акваторией архипелага, который вытекает из Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (UNCLOS). «Мы основываемся на том, что у Норвегии суверенитет над Шпицбергеном, а следовательно, есть право установить ИЭЗ, и договор о Шпицбергене препятствием этому не является» — полагает Гар Стёре (12).

Однако абсолютное большинство подписантов Парижского договора не признают норвежской аргументации. В 1977 году СССР заявил Норвегии ноту протеста, а во время инцидента с траулером «Электрон» в октябре 2005 года позицию непризнания Россией статуса рыбоохранной зоны подтвердил глава внешнеполитического ведомства Сергей Лавров. Периодически о желании подать иск в Международный суд ООН в Гааге заявляли Исландия и Испания, суда которых задерживались норвежской береговой охраной, однако дальше деклараций дело не доходило. Воспользовавшись скандалом вокруг российского судна, норвежцы решились на следующий шаг в сторону от парижских обязательств.

Весной 2006 года Скугранн заявил о намерении придать рыбоохранной зоне Шпицбергена статус ИЭЗ: «У Норвегии есть основания воспользоваться нормами международного морского права, поэтому мы постоянно изучаем возможность придания статуса ИЭЗ акватории вокруг Шпицбергена. Осенние события с «Электроном» положили начало новым временам и новым веяниям, и я полагаю, что норвежские власти будут обдумывать этот вопрос значительно быстрее». И действительно, почему бы не пойти на такой шаг, если Варшавский договор уже давно канул в лету, а расширению НАТО не видно конца? Ведь ясно, что Россия не станет воевать с Норвегией даже в том случае, если Королевство решится на денонсацию Парижского договора и объявит Шпицберген своей 20-й губернией.

Спящая бомба

Однако норвежцы недооценили «новых веяний»: если баренцевоморская треска волновала весьма ограниченное число государств, то ресурсы морского дна Шпицбергена, потенциально содержащие значительные запасы углеводородов, интересуют многих влиятельных игроков. Удар последовал с совершенно неожиданной стороны: в марте 2006 года государственная телерадиокомпания NRK распространила информацию о том, что «британские власти выразили резкое несогласие с норвежскими планами придания акватории вокруг архипелага статуса ИЭЗ». В МИД Норвегии была отправлена соответствующая нота, разъясняющая позицию Великобритании. «Морские пространства, прилегающие к Шпицбергену, подпадают под действие положений Парижского договора, в частности, его статьи 3, которая предусматривает, что архипелаг будет открыт на условиях равенства для всех участников Парижского договора, и статьи 8, которая, между прочим, устанавливает налоговый режим, применяемый при разработке минеральных ресурсов Шпицбергена» — говорилось в ноте. Интересно, что в норвежских СМИ полный текст ноты Великобритании никогда не публиковался.

Очевидно, что Великобритания считает, что работающие на шельфе Шпицбергена предприятия имеют право на льготное налогообложение в соответствие с Парижским договором, тогда как работающие на норвежском шельфе нефтегазовые компании облагаются 78%-м налогом на прибыль. В мае того же года американский Госдеп заявил еженедельнику Ny Tid, что «Соединенные Штаты претендуют на все права, которые страна имеет в соответствии с договором о Шпицбергене, включая все возможные права на то, что связано с эксплуатацией минеральных ресурсов на континентальном шельфе, принадлежащем Шпицбергену». Другие страны (Ny Tid опросил внешнеполитические ведомства большинства государств, подписавших Парижский договор) были менее категоричны, но ни одна из них не поддержала норвежскую точку зрения (13). После демарша Великобритании норвежские официальные лица больше не делали заявлений о намерениях изменить статус рыбоохранной зоны, а Хьетиль Скугран был вынужден уйти в отставку.

Большинство норвежских экспертов продолжает считать, что лучшей тактикой является отсутствие каких-либо усилий в урегулировании вопроса о статусе Шпицбергена. Эту мысль четко сформулировал исследователь из университета Трумсё Бьёрн Педерсен: «Дипломатические консультации о суверенных правах на Шпицберген никогда не были успешными для Норвегии. Но к счастью время работает на норвежское благо» (14). Исследователь считает, что Норвегия не должна вступать в какие-либо дискуссии о статусе 200-мильной акватории Шпицбергена, но при этом форсировать переговоры о морской границе с Россией. Однако находятся и те, кто считают, что Норвегия сидит на бомбе с часовым механизмом и нуждается в срочных решениях застарелой проблемы.

Существующий статус рыбоохранной зоны даже формально не регулирует добычу нефти и газа на континентальном шельфе Шпицбергена, и если какая-либо из стран-подписантов начнет буровые работы на дне, Норвегия будет лишена юридических мер защиты. Известный ученый Юхан Петер Барлиннхауг считает, что его страна должна пойти на сделку с подписантами, в первую очередь с Великобританией. По его мнению, Норвегия сможет придать акватории Шпицбергена статус ИЭЗ в обмен на низкие налоги для иностранных компаний, добывающих на шельфе нефть и газ. В противном случае, как он считает, на карту будут поставлены норвежские интересы: «Существует риск, что крупные игроки (США, ЕС, Россия) объединятся и установят вокруг архипелага такой режим управления, в котором у Норвегии уже не будет полного суверенитета» (15).

Телегу впереди лошади

Вилли Эстренг пошел еще дальше, он считает, что Норвегия должна пойти на уступки России в переговорах о морской границе в обмен на признание нашей страной статуса рыбоохранной зоны. «Будет преимуществом, если Норвегия и Россия будут оценивать юрисдикцию северных акваторий с единых позиций, тогда естественно, что рыбоохранная зона Шпицбергена и линия границы между ИЭЗ стран будут обсуждаться вместе», — заявил Эстренг изданию FiskeribladetFiskaren (16).

Мы согласны с точкой зрения профессора Эстренга, поскольку только Россия и Норвегия делят Баренцево море. Только наши государства должны устанавливать правила игры для третьих стран, регламентируя, среди прочего, добычу нефти и газа в спорной зоне и на шельфе Шпицбергена. Но мы полагаем, что России следует сначала договориться с Норвегией о приемлемом для нашей страны статусе 200-мильной акватории вокруг архипелага, затем добиться одобрения такого решения ото всех участников Парижского договора, а уже после этого завершить переговоры о морской границе. Наиболее целесообразным решением представляется не жесткое разделение морских пространств, а распространение соглашения о «серой зоне» на всю спорную акваторию. Поскольку месторождения нефти и газа на норвежском континентальном шельфе истощаются (17), то Норвегия хотела бы как можно быстрее разделить шельф Баренцева моря и начать добычу в нынешней спорной зоне. У России, напротив, разведано около 5% всех месторождений на арктическом континентальном шельфе, поэтому спешить с достижением неочевидного компромисса нет никакой необходимости. Нашей стране намного выгоднее сначала решить с выгодой для себя проблему 200-мильной акватории вокруг Шпицбергена. В политике, в отличие от алгебры, перемена мест слагаемых меняет суммарный результат.

Примечание: таблица отражает разницу в целесообразной тактике переговоров о разграничении морских пространств.

Позиция Норвегии Позиция России
Вопрос об акватории Шпицбергена не связан с переговорами о морской границе Статус акватории Шпицбергена и договор о разграничении морских пространств — взаимосвязанные проблемы
Скорейшее подписание договора о разграничении морских пространств на основе проведения строгой морской границы Скорейшее урегулирование статуса 200-мильной акватории вокруг архипелага. Продолжение переговоров о разграничении морских пространств после урегулирования разногласий о статусе акватории Шпицбергена. Распространение принципа «серой зоны» на всю спорную акваторию.

Павел Прохоров, эксперт «Центра международной и региональной политики» (Санкт — Петербург).

Адрес публикации: http://www.regnum.ru/news/1222470.html

СМИ: У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Даже в самые драматические моменты в отношениях между США и Ираном, когда американские разведывательные службы не могли со всей уверенность утверждать или отрицать наличие в Иране необходимых составляющих для создания атомного оружия, оракул Америки Збигнев Бжезинский (выходец из польской семьи с армянскими корнями) продолжал настаивать на урегулировании американо-иранских отношений как фактора решения многих проблем США на Ближнем Востоке и во Внутренней Евразии, и, конечно же, решения проблем в сфере нефти и газа. Данную линию Бжезинский проводит на протяжении не менее 20 лет, что вызывало явное недовольство друзей Израиля в США, хотя политолог утверждал, что нормализация отношений с Ираном приведет и к обеспечению безопасности Израиля, — пишет армянское издание «Иравунк de facto».

Такой политический проектант, как Бжезинский, не мог не понимать, что рано или поздно произойдет «провал» в американо-турецких отношениях, но предпочитал не опережать события, хотя, если внимательнее вчитаться в его работы, то можно заметить отсутствие роли и места Турции в выстраивании новой стратегии США на «Евразийских Балканах». Политолога иногда упрекают в том, что он не сумел прогнозировать многие ключевые события, кроме развала СССР, о чем подозревала даже советская интеллигенция, но, видимо, политологи такого уровня вынуждены отказаться от тщеславия быть признанными авторами гениальных прогнозов, так как их высказывания могут заметно скорректировать международную политику. Не отметить и не заметить — это тоже профессиональная работа. «Я привык, что мои коллеги начинают беседу, чувствуя себя напряженно, но в конце разговора они неизменно ощущают большее понимание и раскованность. Размышляя о странах региона, я никогда не допускал какого-либо выпада по отношению к Армении, и, конечно, не потому, что мои далекие армянские предки добрались когда-то до Польши, а по причине того, что Армения могла бы быть незаменимым партнером и другом США».

Как известно, любая легенда требует подпитки и актуализации, хотя бы в частных беседах, но, нужно признать, что «иранская перспектива» во внешней политике США объясняется, во многом, ожидаемым еще с середины 90-ых годов ухудшением турецко-американских отношений и поиском серьезной альтернативы в регионе «Большого Ближнего Востока». Несомненно, иранская тема интересует не только мэтра американской политологии, но и некоторых других актуальных политических проектантов, в связи с задачами решения проблем, связанных с Россией, но именно это направление и обусловливает поиск возможностей найти замену Турции как стратегического союзника в регионе.
В аналитических материалах, публикуемых на сайтах ведущих исследовательских центров и институтов США, в последние месяцы прослеживаются весьма любопытные мысли, которые при первом приближении могут казаться результатом некоторой растерянности.

Речь идет о том, что, наряду с «положительным сальдо», с которым США вышли из военного конфликта на Южном Кавказе летом 2008 года, что позволило американцам упрочить свое военное присутствие в Черноморско-Кавказском регионе, имеется пример того, как США были отвлечены от главной геополитической задачи – противостояния Китаю. Эта мысль не очень убедительно, но все же прослеживается в работах ряда американских политологов, в том числе, тех, кто занимается проблемами Кавказа и Центральной Азии и Ближнего Востока. И это понятно, так как американские специалисты по Китаю вовлечены в решение более узких проблем и не обладают той феноменальной эрудицией и интуицией, которая присуща аналитикам, которые специализируются по данным регионам.

Таким образом, проводится мысль о том, что в американской политике наблюдается увлечение довольно «выигрышными» темами, которыми являются Центральная Азия и Ближний Восток, что отвлекает усилия и ресурсы США от Китая, тогда как это геополитическое направление, с точки зрения дальней перспективы, является всего лишь подчиненным в выполнении главной цели – сдерживания Китая. В связи с этим, можно придти к выводу, что политика США во Внутренней Евразии связана с более глобальными задачами. Но даже преимущественные позиции во Внутренней Евразии не могут обеспечить создания надежного фронта государств для выполнения этой задачи, и американцам необходим стратегический союз с Индией, как страной онтологически и экзистенциально противостоящей Китаю. При этом, Индия, по замыслу американских проектировщиков, должна стать «полюсом» притяжения обширных регионов Центральной Азии, предоставляющих великой державе Южной Азии свои ресурсы.

В 2006 году Дж. Буш подписал некий документ, содержащий задачи по организации перетока энергетических ресурсов Центральной Азии в Индию. Несмотря на то, что в данном документе отмечается вся Южная Азия, включая Пакистан, как потребитель данных центрально-азиатских ресурсов, но не вызывает сомнений, что истинная цель — это усиление Индии и предотвращение ориентации нефтяных, газовых и других сырьевых ресурсов Центральной Азии на Китай. Пока что данные задачи США успешно провалены, так как коммуникации между Центральной Азией и Индией практически отсутствуют, Афганистан, как транзитная страна – это все еще нонсенс, а Китай, напротив, активно осуществляет транспортировку нефти и газа, и это весьма устраивает Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, которые нуждаются в надежных, альтернативных маршрутах экспорта своих энергоресурсов. Уже сейчас данный импорт энергоресурсов привел к заметным последствиям в экономической ситуации в западных провинциях Китая. Это не может не беспокоить США. Возможно, нынешний мировой экономический кризис позволит отложить превращение Китая в еще более могущественную державу лет на 5-7, но не более, и в будущем США должны выработать эффективную региональную политику, где проблемы с Россией будут рассматриваться как приложение к генеральной задаче.

Под «занавес программы» администрация Буша подписала с Индией договор по проблемам использования атомной энергии и другим проблемам в этом ряду, что, практически, обеспечивает надежную базу для создания американо-индийского альянса стратегического характера. Нужно сказать, что администрация Буша несколько раз пыталась найти подходы в установлении более доверительных отношений с Китаем, что неизменно оказывалось несостоятельным. «Классическим» примером неготовности США противостоять китайской экспансии и росту его могуществу стал провал «плана» Роберта Зелика, который был назначен первым заместителем госекретаря США после переизбрания Буша президентом на второй срок. Данное назначение было связано непосредственно с выполнением задач по Китаю, и Роберту Зелику удалось продержаться на этой должности не более шести месяцев. В основе идеи Р.Зелика лежали намерения не противостоять Китаю, а вовлечь его в решение общемировых проблем, при максимальной солидарности с США. Видимо, США наглухо отказались от этой затеи и пришли к выводу, что только сильное военно-политическое и экономическое противостояние позволит сдерживать Китай. То есть, сделана ставка на геоэкономику, и в этом проекте Иран может иметь заметное участие.

Иран обладает крупнейшими в мире резервами природного газа, и данные резервы все еще являются предметом актуальной геоэкономической игры, хотя проблема использования иранского газа давно обсуждается в мировой политике. Европейцы понимают, что без иранских ресурсов газа им не удастся по-настоящему диверсифицировать поставки этого топлива и снизить зависимость от России.

Азербайджанский газ может выполнять только очень локальную и ограниченную роль. Туркменский газ все еще остается сомнительным вариантом, так как за него идет упорная борьба с участием России и Китая. Несмотря на то, что европейцы без излишнего воодушевления соорудили газопровод через территорию Турции, недоверие к этой стране как партнеру растет, а объемы иранского газа позволили бы заметно погасить сомнения и риски. Для Турции сооружение газопровода по проекту NABUСCO и, в особенности, транзит иранского газа означали бы закрепление за ней статуса межконтинентального узла транспортировки энергоресурсов. Турция охотно приняла бы участие в разработке иранских газовых месторождений и уже заявила об этих намерениях. Но США категорически выступают против транспортировки иранского газа в Европу и причастности Ирана к проекту NABUСCO. Было бы нелогично организовать катастрофическое падение цен на нефть и одновременно обеспечить Ирану доходы от экспорта газа. Но в современных условиях, когда энергетика оказалась в фокусе мировой политики, иранские запасы газа не могут оставаться незатребованными и не применяться длительное время. Ситуация вынудит решить этот вопрос, и он будет решен, если не при участии США, то другими державами.

У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем. Поэтому перед новой администрацией США, так или иначе, встанет вопрос – что является менее неприемлемым — допустить транспортировку иранского газа в Европу или в Китай. В связи с этим и станут актуальными идеи Бжезинского относительно урегулирования отношений с Ираном. Иран, стремящийся максимально снизить зависимость от экспорта нефти, пытается заменить доходы от экспорта нефти доходами от экспорта газа. Поэтому газовая тема может стать хорошей базой для переговоров и урегулирования американо-иранских отношений.

Бжезинский и аналитики, сотрудничающие с ним, считают, что транспортировка иранского газа в Европу не нанесет ущерба энергетической безопасности европейских государств, и Иран не сумеет шантажировать Европу, если этот проект будут контролировать США. В данных раскладах и размышлениях имеется один весьма уязвимый момент – возможность консолидации Ирана и России, когда данный газовый шантаж может привести к очень неприятным последствиям. Эта версия подкрепляется попытками России, Ирана и Катара создать газовый ОПЕК и во многом контролировать газовый рынок и проекты по транспортировке газа. Рассматривая последние работы американских аналитиков на эту тему, можно заметить некий «китайский фундаментализм», когда все больше геоэкономические проекты мирового значения примеряются на интересы Китая и угрозы, которые исходят для этой державы.

Вместе с тем, имеется третий вариант направления иранского газа, — это Индия, которая давно испытывает огромный недостаток в углеводородном сырье. Практически, энергетический фактор стал важнейшим ограничением экономического развития как Индии, так и Китая. Здесь возникают следующие вопросы: насколько США заинтересованы в успешном решении энергетических вопросов европейских государств, особенно Германии и Франции; насколько для США приемлем транзит энергоресурсов через территорию Турции, которая все более становится ненадежной; что для американцев более важно – получение доходов Ираном или успешное развитие Индии и ограничение развития Китая; может ли привести организация транспортировки иранского в Индию к разобщению стран-участниц так называемого газового ОПЕК, если окажется, что не остается предмета обсуждения выхода на общие рынки.

Как видим, возникает игровая ситуация, в которой не может не иметь своих интересов Великобритания. Если спросить экспертов, например, аналитического совета компании BP, то, независимо от ответа, можно будет догадаться, что Великобритания вовсе не заинтересована в транспортировке иранского газа ни в Европу, ни в Китай. Но в особенности беспокоит британцев возможность транзита иранского газа в Европу через газотранспортную систему России. Это было бы существенным ударом не только по энергетической, но всей политике Великобритании в Евразии и на Ближнем Востоке. Что касается транспортировки иранского газа в Индию, то Великобритания имеет немало шансов взять под свой контроль этот проект.

Таким образом, «иранский проект» Бжезинского приобретает совершенно иной диапазон, и задача использовать Иран как инструмент противостояния России становится ограниченной задачей более обширного плана, направленного, в конечном счете, на сдерживание Китая. Конечно, при этом Армения лишается всяких надежд на транзит иранского газа в европейском или российском направлении. Но с другой стороны, запасы газа в Иране настолько огромные, что на этом поле можно реализовать любой сценарий и обеспечить функционирование не менее двух стратегических направлений транспортировки этих ресурсов.

Перевод опубликован «ИнноСМИ».

Виктор Ольжич: Литва — Россия — Белоруссия: атомные игры

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

REGNUM: Бессмысленность закрытия ИАЭС. Закрытие по требованию Брюсселя вполне действенной Игналинской АЭС (ИАЭС) в конце текущего года произойдет в атмосфере полной неизвестности насчет энергетического будущего страны. Пугали даже, что Новый 2010 год литовцы могут встречать при свечах, потому что электричества в стране не будет. Достаточно посмотреть на историю метания литовских политиков по вопросу закрытия ИАЭС и строительства новой АЭС, чтобы понять, что Литва не определилась, что ей делать. Она то создает национального инвестора LEO LT, то расформировывает его. То включает четыре страны в планы инвесторов новой АЭС (Польша, Латвия, Эстония и Литва — при этом идет спор, особенно с Польшей, о части принадлежащей каждой из сторон продукции), то заявляет о поисках частного инвестора. Но окончательно карты Вильнюсу смешали последовавшие в последние месяцы решения соседних России и Белоруссии строить у границ Литвы свои собственные АЭС (Литва рассчитывала продавать электроэнергию в Калининградскую область и в Белоруссию, как делала это до сих пор). Все это вызвало усилившееся противостояние защитников и противников строительства новой АЭС внутри самой Литвы.

Но вернемся к недавней истории. Первый водораздел между сторонниками и противниками закрытия ИАЭС наметился уже в пору вступления Литвы в Евросоюз в 2004 г. Тогда литовские «европереговорщики», готовившие договор о вступлении, без особого сопротивления «сдали» ИАЭС, пообещав выключить постепенно оба реактора, к началу 2010 г. лишив свою страну источника дешевой и доходной (большая часть продавалась за рубеж) электроэнергии и, в каком-то смысле, последнего источника энергетической (на фоне почти стопроцентной зависимости от российского газа и нефти) независимости. Оппозиционные партии — такие, как «Порядок и справедливость» (ПС) Роландаса Паксаса — категорически выступили против закрытия. Медиа-концерн Respublika в своих изданиях до сих пор обвиняет Брюссель в диктате, а правительство Гядиминаса Киркиласа, под давлением общественности, даже учредило к концу своего существования некий пост официального «переговорщика по ИАЭС», который якобы должен был убедить брюссельских чиновников в том, что ИАЭС можно не закрывать. Однако «переговорщик» выделенные ему немалые деньги из бюджета освоил, не добившись никаких результатов. Сегодня уже дело закрытия ИАЭС считается решенным и бороться за ее сохранение уже никто не видит смысла: разве что ставший европарламентарием лидер ПС Роландас Паксас заявляет в последние месяцы, что ИАЭС закрывать не нужно. Еще один голос — на этот раз специалиста высшего класса — многолетнего руководителя ИАЭС Виктора Шевалдина — звучит категорически в пользу безопасного продолжения ее эксплуатации (Шевалдин не видит смысла в закрытии вполне действенной станции). Однако этих одиноких голосов никто уже ни в Литве, ни тем более в Брюсселе не слышит.

Каковы же аргументы противников закрытия ИАЭС? Эти аргументы являются реакцией на отсутствие всякой логики у брюссельских чиновников. Брюссель боится ИАЭС в качестве атомной станции, у которой реакторы «чернобыльского типа». Это все аргументы. Как известно, авария на Чернобыльской АЭС случилась в результате человеческого фактора, когда работавшие там люди отключили все системы защиты, что было категорически запрещено. В СССР строились в массовом порядке АЭС с этого типа реакторами — и после Чернобыля не было ни одной крупной аварии на этих АЭС.

Более того, западные страны (прежде всего Швеция) вложили миллионы в усиление безопасности ИАЭС, взяв практически шефство над этой АЭС. Усилиями шведских, французских, японских и американских специалистов ИАЭС на протяжении 1990-х годов превратилась в одну из самых надежных АЭС региона. МАГАТЭ тоже отнюдь не пыталось бить в набат по поводу безопасности ИАЭС и признало, что станция в Игналине безопасна.

Наконец, как согласовать требование к Литве с якобы представляющей опасность для Евросоюза ИАЭС, если вокруг полно станций такого же типа — на Украине и в России. Причем в усиление их безопасности не вкладывались те миллионы, которые вложены в ИЭАС западными странами.

Поэтому вполне логичным является вывод противников закрытия ИАЭС, состоящий в том, что Брюссель просто исходит не из реальной опасности, а из иррациональных страхов западных обывателей, которым и пытается угодить. Однако, как пишут литовские комментаторы, литовцы за это угодничество западным господам должны будут заплатить слишком дорогую цену. Вместо того, чтобы ИАЭС могла еще спокойно действовать не один год (ее ресурс далеко еще не исчерпан — речь идет о вполне безопасном ее функционировании до 2017 г.), ее закроют, а на плечи литовских налогоплательщиков свалится огромная ноша: они должны будут обеспечить закрытие ИАЭС и строительство с нуля новой АЭС. И хотя говорят, что на закрытие какие-то там деньги выделяет Брюссель, а для новой АЭС ищут «инвестора», все же фактом является уже объявленное резкое подорожание электроэнергии с 1 января 2010 г. Более того, судя по публикациям в газете Respublika, деньги, выделенные когда-то на закрытие ИАЭС Евросоюзом, давно растранжирены.

Брюссель помогает России завладеть Литвой? Поскольку ИАЭС была единственным последним источником энергетической независимости Литвы, то требование закрыть вполне работоспособную станцию является помощью со стороны Брюсселя России в том, чтобы Литва окончательно попала «в энергетическую кабалу» к России. Ведь Литва не только вынуждена будет покупать часть электроэнергии у России, пользоваться ее энергораспределительными сетями, поскольку до сих пор, со времен СССР, включена в советскую энергосистему. Она также вынуждена будет покупать еще больше российского газа, чтобы отныне вырабатывать необходимое количество электроэнергии на своих ТЭС. Более того, «Газпром» строит новую ТЭС в Каунасе. По этому поводу в Литве уже слышна истерика, что «русские» захватывают окончательно энергетику Литвы. Но в этом деле нельзя не отдать должное логике литовских обозревателей: за то, что Литва становится еще более зависима энергетически от России, — литовцы должны быть благодарны Брюсселю, без категоричного требования которого закрыть ИАЭС Литва еще многие годы была бы не покупателем, а продавцом электроэнергии в регионе.

Стоит напомнить, что за 20 лет независимости Литва так и не смогла соединиться с Западом, оставшись, по выражению президента Валдаса Адамкуса, «энергетическим островом» в ЕС. Речь идет о включении Литвы в западную энергосистему. Для этого планировалось построить линию электропередачи через Польщу на Запад, а также проложить высоковольтный электрокабель в Швецию. Ни одно, ни другое не было осуществлено. Что касается первой задачи, Польша делала все, чтобы, на словах как бы соглашаясь с самой идеей (поскольку Брюссель даже выделял под проект определенные средства), в действительности ничего не делать. По этому поводу имели место даже недоразумения между Вильнюсом и Варшавой: литовская сторона обижалась, что дело не двигается с мертвой точки. Но поляков можно понять: какой им смысл строить энергомост на Восток. Это проблема Литвы, а не Польши. Точно также мы обнаружим автомагистрали, соединяющие Варшаву с германской границей, но нет автомагистрали, которая бы соединяла Варшаву с литовской границей. И здесь разговоры о «евросоюзной» автомагистрали, которая соединит Литву и страны Прибалтики с Западом ЕС, остаются на уровне разговоров.

Более того, в литовских СМИ уже прошли серии статей на тему, почему Польше невыгодно строить электромост. Ведь в этом случае под вопрос будут поставлены угольные шахты самой Польши: если через электромост хлынет дешевая литовская, а то и русская электроэнергия, производители электроэнергии в самой Польше будут загнаны в тупик. А пока нет электромоста — нет и потока дешевой электроэнергии с Востока. Поэтому выбрана тактика: на политическом уровне Польша не отрицает важность проекта, а в действительности тянет резину и ничего не делает.

Казалось бы, намного лучше дела продвинулись с электрокабелем в Швецию. Однако тут на пути стали споры между Вильнюсом и Ригой, куда именно должен тянуться этот кабель. Кроме того, возникли сомнения, что в самой Швеции может в будущем ощущаться нехватка электроэнергии и кабель может оказаться убыточным.

На этом фоне и принято решение строить новую АЭС. Но тут в игру вступили еще два крупных игрока — Россия и Белоруссия, которые спутали Вильнюсу все карты.

Зачем Литве новая убыточная АЭС? Последнее решение России, подтвержденное подписью Владимира Путина, о строительстве в Калининградской области АЭС, а также решение Белоруссии строить аналогичную АЭС у себя (обе АЭС — у самых границ Литвы), создали невольный комизм в отношении усилий Литвы строить АЭС. Ведь в расчетах о прибыльности будущей АЭС учитывался фактор обеспечения региона электроэнергией, по аналогии с тем, как сегодня ИАЭС, еще с советских времен, отдает (продает) большую часть электроэнергии соседним странам. Новая АЭС в Литве как источник электроэнергии всего балтийского региона — безусловно, была бы экономически привлекательным проектом для инвесторов.

Однако теперь может случиться так, что никто электроэнергию у новой литовской АЭС покупать не будет. Зачем Калининградской области ее покупать, если у нее будет своя АЭС? То же можно сказать и про Белоруссию. Не поэтому ли и так тяжело найти инвестора? Литовские функционеры туманно говорят о поисках оного, но в то же время заявляют, что неизвестно, найдется ли он вообще.

В этой патовой ситуации Литве ничего не остается, как убедить себя и других, что ни Россия, ни Белоруссия на самом деле строить АЭС не собираются (стало быть, можно смело строить АЭС у себя). Они, мол, лишь играют «в атомные игры» с Литвой, пытаясь смешать ей карты, занимаясь политическими ходами. То есть, другими словами, подпись Путина — лишь для того, чтобы отпугнуть инвесторов, заставить Литву отказаться от проекта. Ведь, по логике этих литовских экспертов, России не нужна энергетически независимая Литва: ей нужна Литва без собственной АЭС, чтобы «Газпром» мог вырабатывать электроэнергию для Литвы на собственной электростанции на российском газе, тем самым сделав литовских граждан своим заложником.

Например, газета литовских деловых кругов Verslo žinios пишет, что атомная электростанция рядом с Литвой, в Калининграде, «становится бумажной явью», премьер России Владимир Путин уже подписал указ о начале строительства. Однако точные способы и направления поставки электроэнергии пока не сообщаются. «Реально или нет строительство атомной электростанции в Калининграде, пусть оценивает сама Россия. Нам гадать неэтично», — сказал двусмысленно вице-министр энергетики Ромас Шведас. По словам ELTA, как россияне, так и белорусы не скрывают, что хотят привлечь зарубежных инвесторов. Беларусь хотела бы, чтобы станцию ей построила Россия, а она в свою очередь готова вести переговоры со всеми, даже предлагала Литве. В свою очередь газета Lietuvos rytas пишет, что, по мнению руководителя Института энергетики академика Юргиса Вилемаса, Россия и Беларусь могут самостоятельно построить по атомной станции рядом с Литвой, «однако неизвестно, не являются ли теперешние заявления всего лишь привлечением инвесторов и способом позлить Литву». Мол, в настоящее время в мире атомная энергетика якобы слишком дорогая, «в России в настоящее время остановлено строительство многих АЭС, за исключением двух. По существу, они им не нужны, разве что для экспорта электроэнергии».

В то же время, академик не скрывал своего скепсиса, имея в виду, что сама Литва АЭС не в состоянии построить, а инвестору нужны «большие гарантии». Литва должна вложить в будущую Висагинскую атомную электростанцию (Висагинас — атомный городок, где находится ныне действующая ИАЭС) от 8 до 16 млрд. литов. По словам Вилемаса, всем понятно, что государство не сможет столько выделить, а инвесторов без больших гарантий тоже не найдешь. «Если инвесторов и покупателей не будет — напрасные усилия», сказал академик.

Как уже сообщало ИА REGNUM Новости, 22 сентября, в Сейме Литвы была созвана пресс-конференция, на которой заявление сделали председатель партии крестьян-народников Рамунас Карбаускис, мэр Висагинаса Бронис Ропе и член Сейма Антанас Баура. По словам политиков, «конкурентные проекты атомных станций в Калининграде и Белоруссии вызывают обоснованные сомнения в необходимости строительства электростанции в Литве». По их мнению, которое было высказано на пресс-конференции, Литва вряд ли способна построить более дешевую АЭС, чем соседи, которые не связаны никакими обязательствами с Евросоюзом.

Почти в то же время, самый опытный политик Литвы, бывший президент и неоднократный премьер страны Альгирдас Бразаускас прямо заявил, что Литва не в состоянии построить новую АЭС.

Более того, президент Литвы Даля Грибаускайте на протяжении последнего времени демонстрирует удивительную непоследовательность, сначала выражая сомнение в необходимости АЭС, а затем говоря, что Литва АЭС строить будет. Это свидетельствует о хаосе и неуверенности в политических кругах Литвы что касается энергетического будущего страны. Газета Lietuvos žinios в статье «Атомная головоломка» пишет: «Мечутся со стороны в сторону и наши самые высокие чиновники. Премьер Андрюс Кубилюс, министр энергетики Арвидас Секмокас и президент Даля Грибаускайте критически отозвались о возможности строить в Литве новую АЭС. Кубилюс говорил, что новая АЭС будет зависима от резервов каскадов Волги, поэтому еще больше свяжет литовскую энергетику с Россией, а Грибаускайте всего лишь месяц тому назад заявила, что пока что неясно, во что лучше инвестировать — в ветер, геотермику, биомассу, сжигание отходов, в атомную энергетику или во все вместе: просто нет таких подсчетов. Правда, во время последнего визита в Польшу она отметила решение Литвы остаться ядерным государством. Можем спросить: проделаны ли уже вышеупомянутые подсчеты? Видно, и сегодня их нет, однако Литва просто приняла политическое решение строить АЭС. В таком случае не нужно водить людей за нос и утверждать, что АЭС является лучшим экономическим решением и питать их ожидания, что построив АЭС мы опять будем иметь дешевую электроэнергию. Литва не платила за строительство Игналинской АЭС, а ее закрытие финансирует Европейский Союз. Такое больше не повторится».

Более того, литовский ежедневник прямо говорит о том, что новая АЭС будет экономически невыгодной и за это «политическое» решение должен будет расплачиваться из своего кармана литовский потребитель. «Нужно готовиться к тому, что производимая на новой АЭС электроэнергия может стоить дороже, чем в то или иное время ее можно будет купить на соседних рынках. Если бы польза от АЭС была очевидна, не нужно было бы ломать голову правительству — АЭС построил бы частный инвестор. Однако ясно, что без инициативы государства такой проект никогда не будет осуществлен».

Согласно последним новостям, Грибаускайте опять высказала свои сомнения по поводу реальности строительства АЭС в Литве. Отвечая 21 октября на вопрос журналиста газеты Lietuvos rytas, она фактически продемонстрировала пессимистический взгляд на атомное будущее Литвы, показав нереальность бывших планов, согласно которым инвесторами будут Литва и соседние страны. Таких денег у этих стран нет.

Lietuvos rytas: «Начав работу на посту президента, вы усомнились, нужно ли Литве оставаться страной атомной энергетики. После этого вы изменили свою установку. Почему?»

Грибаускайте: «Сомнения у меня есть и теперь. Литва с другими странами Прибалтики построить атомную станцию не сможет. Нам необходим инвестор, который и смог бы построить АЭС и имел для этого деньги. Я за то, чтобы Литва осталась страной со смешанной энергетикой. Энергетическую независимость нужно создавать, используя альтернативные источники энергии».

Политический аспект энергетической проблемы. Как бы там ни было, ясно одно: энергетический вопрос давно уже не является в Литве энергетическим. Он перешел в плоскость политического: как стать независимым от России. Во многом именно это является одной из причиной строительства новой АЭС в Литве — множество стран такой величины спокойно покупают электроэнергию у соседей, у которых ее избыток (те же Латвия, Эстония сегодня), — и по цене она, учитывая покрытие затрат на строительство и эксплуатацию АЭС, не больше, а даже меньше, чем у страны-собственника АЭС (что уже доказано существованием ИАЭС, чья электроэнергия литовцам парадоксальным образом стоила нередко дороже, чем соседям, которым ИАЭС электроэнергию продавала).

Однако не является ли эта задача — добиться с помощью строительства новой АЭС, пусть и путем возложения на плечи налогоплательщиком непомерного груза, «энергетической» независимости от России — из разряда умозрительных, ничего общего с реальностью не имеющих? То есть мыслимо ли маленькой стране, находящейся в соседстве с самой большой страной планеты, стать от нее абсолютно независимой? Эта идея-фикс, видно, серьезно определяет умы некоторых литовских руководителей, раз некоторые из них даже рекомендовали недавно литовским предпринимателям искать место не на все еще полупустом российском рынке, до которого рукой подать, а в далеких странах Африки, Латинской Америки и даже в Индии. Мечта таких деятелей — Литва покупает нефть в Латинской Америке или в арабских странах (попытка делать это после прекращения работы нефтепровода «Дружба» закончилась возвратом к покупке более дешевой российской нефти) или у стран Средней Азии (мечта о нефтепроводе Одесса-Броды-Гданьск), электричество у скандинавов — а свою продукцию литовцы продают в Индии, Саудовской Аравии, ну и в ЕС. Таким образом, обернувшись спиной к России, будет достигнута независимость от нее.

В то же время западные страны ЕС почему-то не приходят в ужас от «зависимости от России», выгодно покупая у нее и газ, и нефть, пытаясь выстраивать с Москвой прагматичные отношения. Проблема, наверно, все-таки не в том, чтобы, став независимым от России, наконец обрести право показывать ей кукиш, «ничем не рискуя», а в том, чтобы наладить с соседней страной конструктивные, без бесконечных претензий и позы, доверительные отношения, уровень которых не позволит использовать естественную для нашего времени зависимость всех стран друг от друга во вред партн

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1221590.html

Россия — стальные скрепы Евразии

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

REGNUM: В настоящее время мы являемся свидетелями стремительного изменения геополитического и геоэкономического ландшафта мира. При всей неоднозначности данного процесса и наличии в нем массы скрытых подводных камней, считаю, что этот процесс носит в целом позитивный характер как для России, так и для Беларуси. Главное — найти силу воли, умения и знания воспользоваться открывающимися возможностями.

Глобальная роль США: первые среди равных

Очевидно, и об этом писалось уже не раз, что приход Обамы к власти и нынешняя политика «мягкой силы» новой администрации США обусловлены их неспособностью силовым образом осуществить проект «Pax Americana». К тому же стремительно развившийся экономический кризис серьезно подточил финансовые возможонсти США по поддержанию статуса единственного глобального игрока. Продолжение прежней силовой политики привело бы Америку к политическому и финансовому краху. Но главное — США были бы отброшены на обочину мировых экономических процессов.

Выдвинувшая Обаму элита США правильно оценила происходящие в мире изменения — если процесс нельзя остановить, его надо возглавить. И это реальность — в настоящее время никто из остальных глобальных игроков не только не готов, но и не хочет брать на себя бремя единственной глобальной державы, т.к. это связано с огромными затратами на поддержание такого статуса, к чему не готовы ни Китай, ни Россия, ни Евросоюз. В результате мы имеем следующую ситуацию.

С одной стороны, США серьезно снизили свой статус последней «сверхдержавы» и стали в ряд других мировых игроков. Это явилось отражением той ситуации, что США больше не могли в одиночку принимать как силовые, так и определяющие для того или иного региона геополитические решения, противоречащие позициям основных региональных игроков. В результате США оказались вынуждены прислушиваться к мнению других центров силы, следовательно, делегировали им существенную часть влияния при принятии решений на региональном уровне.

Это означает утрату США статуса последней сверхдержавы. Т.е. США стали первыми среди равных. К этому надо относится как к позитивному процессу, т.к., во-первых, резко снижает риски возникновения глобального конфликта из-за силовой позиции одной из сторон, во-вторых, существенно снижает риски региональной дестабилизации, т.к. принмаются более взвешенные решения с учетом максимального учета позиций и других региональных игроков. Такая конфигурация, как уже отмечалось выше, вполне устраивает другие центры силы, т.к. за счет США (в самом прямом смысле этого слова) они решают свои проблемы, укрепляя региональную безопасность. Это с одной стороны.

С другой стороны, снижение затрат на поддержание региональной политической стабильности, позволяет другим глобальным игрокам уделять больше внимания своему экономическому росту, что также приводит к снижению роли США в глобальной экономике.

Таким образом, можно надеяться на то, что мир подошел к некой точке относительной стабильности. Если будет решен вопрос ядерной программы Ирана, то это будет иметь эффект и для достжения консенсуса по палестино-израильскому урегулированию, и по ядерной программе КНДР. По крайней мере, анализ развития последних событий в мире показывает, что ведущие глобальные игроки демонстрируют готовность решить все наиболее острые и актуальные вопросы мировой повестки дня в комплексе. Соответственно, это резко снижает попытки некоторых режимов сыграть на противоречиях между основными глобальными игроками.

Объединение Европы

Как не раз в последнее время отмечалось экспертами, Европа с некоторых пор перестала быть глобальным политическим игроком, сосредоточившись на вопросах внутреннего развития. Поэтому Россия в своих контактах с Европой предпочтение отдавала развитию двусторонних отношений, прежде всего, с Германией, Францией, Италией. В этом контексте предстоящее объединение Европы в один политический организм с единым президентом и единой внешней политикой следует воспринимать как, несомненно, позитивный процесс.

С одной стороны, единая внешняя политика означает превращение Европы в одного игрока, с которым гораздо лучше и легче иметь дело, чем с тридцатью большими и малыми странами со своими амбициями. Для России этот процесс важен также тем, что означает конец бесконечным попыткам Восточной Европы воспрепятствовать диалогу единой Европы и России — России гораздо легче будем иметь отношения с ЕС как с такой же империей, как и она сама.

В этом контексте очевидно, что завершение проектов Северного и Южного потока, а также «Набукко» не имеет альтернативы, поскольку именно они во многом будут обеспечивать сырьевую независимость Европы от США как единого геополитического и геоэкономического организма.

Получив новые энергетические подпорки и завершив процесс политического объединения, о чем мечтала континентальная европейская элита от Наполеона до Бисмарка и далее, Европа будет по-новому себя позиционировать и в мировых политических отношениях, что послужит еще одним серьезным ограничением для скатывания США к однобокой силовой тактике решения глобальных вопросов, т.к. объединенная Европа будет иметь свои интересы и в той же Центральной Азии, и на Ближнем Востоке, и в Африке, а тем более в России.

Россия как центр Евразии

Необходимо признать, что сейчас, как и все предыдущее время, развитие России осуществляется как преимущественно сырьевой державы — перевооружение страны происходит в основном за счет экспорта природных ресурсов. Такая ситуация остается неизменной — от Ивана Грозного и Петра Первого до настоящего времени. Тем не менее, сырьевая зависимость никогда не мешала быть России одной из ведущих мировых держав. А во время индустриального скачка при Сталине, несмотря на демографический и экономический урон, понесенный во Второй мировой войне, даже стать второй экономической державой в мире. Также очевидно, что данная ситуация требует своего скорейшего изменения.

Вместе с тем, необходимо признать, что в условиях привязки к доллару, Россия в настоящее время не имеет других серьезных источников валютных поступлений для перевооружения страны, кроме экспорта сырья — не случайно, в то время как ОПЕК сократила объемы продаваемой нефти, Россия продажу нефти даже увеличила.

Понятно, что в как таковом в экспорте сырья нет ничего страшного — даже США сейчас станут одним из ведущих экспортеров сжиженного газа. Вопрос в том, что экспорт сырья не должен быть основным источником поступления валюты в страну. Руководство России осознает эту проблему, поэтому и предпринимаются серьезные шаги с целью слома данной негативной для российской экономики схемы.

Несмотря на сырьевой характер экономики, Россия была и остается ведущим игроком в Евразии, и это позволяет кардинально по-новому обрисовать геополитическое положение России в мире. Как известно, отечественные и мировые эксперты давно пытаются решить извечный геополитический вопрос — что такое Россия? Это — Запад или Восток? На мой взгляд, давно пора уйти от этой тупиковой дихотомичной схемы, т.к. Россия и не Запад, и не Восток в чистом виде. Геополитическая роль России — это Север. Конечно, это тема не для данной статьи, а для отдельного большого материала. Тем не менее, все предпосылки для такого позицирования России давно уже созрели, и появление нового геополитического знака для России станет отражением реальной картины современного многополюсного мира.

В этом контексте особенно значимым является расширение энергетического сотрудничества России с азиатским регионом, прежде всего, с Китаем и Японией. Это сотрудничество является существенным и необходимым дополнением в энергетической стратегии России, позволяя ей скрепить стальными скрепами Евразию в единое целое, в котором России будет занимать центральное место. Но энергетическая стратегия сама по себе явна недостаточна. Она должна быть дополнена серьезной логистической проработкой и инвестициями в развитие транспортной инфраструктуры от границы России с КНР до границы с ЕС, прежде всего, грузоперевозки.

По сути дела, энергетическое сотрудничество, создание развитой инфраструктуры энергетических потоков является предварительной и необходимой работой по превращению территории России в главную торговую магистраль Евразии. Решение этой задачи поможет созданию равномерной и развитой по примеру стран Европы и США жилой и производственной инфраструктуры в России.

Конец лимитрофов

Вся недолгая история существования Восточной Европы после распада социалистического блока в очередной раз показывает, что элиты этих стран — лимитрофы по определению и никогда не будут проводить самостоятельную внешнюю политику. В этой связи эти страны не могут быть равнозначными партнерами для России, к которым можно относиться с уважением. Следовательно, подход к ним должен быть исключительно потребительский, аналогично тому, как к ним относятся США.

В этой связи, в контексте снижения геополитического значения Восточной Европы, значение Южного и Северного потоков исключительно велико, т.к. поможет разрушить намечающиеся лимитрофные связки в треугольнике Беларусь-Польша-Украина. В этой связи можно даже предположить, что конечной целью Северного потока могло бы стать сразу несколько транзитных новшеств, которые бы существенно упорядочили геополитическую картину Восточной Европы.

Во-первых, прекращение транзита газа в Восточную Европу через территорию Беларуси и Польши, т.е. получение газа Беларусью исключительно в объеме внутренних нужд республики (при сохранении нынешних негативных тенденций в построении Союзного государства).

Как следствие, во-вторых, Польша бы стала получать российский газ не через территорию Беларуси, а из Германии, т.е. сделало бы Польшу не транзитером, а конечным получателем российского газа. Такая схема получения Польшей российского газа способствовала бы более адекватному пониманию польской элитой геополитических и геоэкономических реалий современного мира.

В-третьих, соответственно, Северный поток позволит Германии стать не только конечным получателем российского газа, но и, по сути, главной страной-транзитером, что существенно усилит геополитическую связку России и Германии и послужит делу реального объединения Евразии в единый финансово-экономический организм.

Аналогично северному потоку, Южный наведет такой же порядок с транзитом газа через Украину, транзитная значимость которой резко снизится и будет соответствовать реальному геополитическому весу Украины.

В результате России и Германии удалось бы экономически разбить намечающийся транзитно-лимитрофный треугольник Беларуси-Польши и Украины и привести те элиты этих стран, которые в настоящее время стоят во главе этого процесса к более реальному пониманию соотношения сил в Восточной Европе. Такое решение проблемы возможно только в том случае, если Беларусь перестает быть транзитной территорией для российского газа и нефти, значимость Украины в транспортировке российских нефтегазовых ресурсов серьезно снижается, а Польша начинает получать газ из Германии. В этом случае, все встает на свои места.

Результатом Северного и Южного потока станет резкое снижение геополитической роли Восточной Европы в контексте интеграционный евразийских процессов, что, возможно, будет способствовать отказу США от усиленной поддержки стран-лимитрофов и налаживанию более продуктивного диалога с ключевыми странами региона. Юрий Баранчик

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1221576.html

«Независимая газета»: Nord Stream для Русалочки

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

«Нефть России»: Вчера российский премьер-министр Владимир Путин встретился в Москве с датским коллегой Ларсом Лекке Расмуссеном. В ходе переговоров обсуждались вопросы двустороннего торгово-экономического сотрудничества. По понятным причинам акцент был сделан на совместных проектах в области энергетического сотрудничества, и прежде всего – строительства газопровода Nord Stream.

Премьеры с удовлетворением могли констатировать успешное развитие двусторонней торговли. Объем товарооборота между нашими странами по итогам прошлого года составил 3,67 млрд. долл. При этом сохраняется баланс между экспортом и импортом. Так, российский экспорт достиг 1,85 млрд. долл., импорт – 1,82 млрд. долл. Правда, из-за кризиса итоги этого года окажутся скромнее – за 9 месяцев товарооборот снизился к соответствующему периоду 2008 года почти на 20%.

Также следует учитывать, что структура внешнеторговых операций между Россией и Данией едва ли может устроить Москву. Основу российского экспорта – 55,5% – составляют углеводородное сырье и продукты его переработки. На втором месте по объемам – черные металлы, в то время как удельный вес машин и оборудования в российском экспорте в Данию, прямо сказать, символичный – всего около 1%.

Но Москва и Копенгаген достаточно успешно готовят почву для реализации совместных экономических проектов, и прежде всего в энергетической сфере. В апреле 2007 года датский государственный концерн «ДОНГ Энерджи» заключил с российским «Газпромом» соглашение об условиях поставок в Данию по газопроводу Nord Stream природного газа в объеме 1 млрд. кубометров в год. А 30 сентября этого года достигнута договоренность о ежегодных поставках еще 1 млрд. кубометров газа, начиная с 2012 года на условиях действующего базового соглашения.

Переговоры российского и датского премьеров продолжались почти три часа. Сторонам, как выяснилось, было что обсуждать и о чем договариваться. Путин с удовлетворением констатировал, что его первая личная встреча с датским коллегой была результативной. «Диалог был проведен по всем вопросам взаимодействия, конструктивный подход продемонстрировали обе стороны», – отметил российский премьер. Особо высоко он оценил «оперативный и прагматичный подход», продемонстрированный правительством Дании при решении вопроса о прокладке газопровода Nord Stream. Этот проект позволит в будущем довести поставки российского газа в Данию до 3 млрд. кубометров в год, полагает Путин.

Эксперты считают, что у обеих стран хорошие перспективы для сотрудничества. «Дании нечего делить с Россией. Она только выиграет от участия в совместных проектах», – говорит партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. Он напомнил, что именно Дания – пока единственная из пяти балтийских стран, от позиции которых зависит реализация проекта Nord Stream – дала разрешение на прокладку газопровода в своей морской экономической зоне. Впрочем, не факт, что этот пример, по мнению Крутихина, окажется заразительным для остальных. Главная загадка, способная преподнести России неприятный сюрприз – Швеция, хотя и с той же Финляндией все не столь однозначно.

Британский эксперт: Необходимо завладеть иранским газом, ещё, пожалуй, иракским и всеми остальными газовыми месторождениями на Ближнем Востоке и в Юго-Западной

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: «Какова вероятность возникновения этой зимой очередного газового кризиса?
Думаю, Украина готова действовать консолидированно, и в этот раз устроить газовую войну будет труднее, — заявил в интервью британскому изданию EurActiv Эдвард Лукас, известный британский специалист по России, выпустивший недавно книгу «Новая холодная война». Думаю, в газовой войне громадную роль сыграла коррупция, и не могу сказать, что та или иная сторона была на сто процентов права или неправа. Ясно, что в газовой индустрии разворовываются огромные суммы денег.

Думаю, настоящий газовый кризис случится тогда, когда кончится сам газ. Ведь газовые резервы России и вся газовая промышленность управляются из рук вон плохо. Газпром — компания исключительно некомпетентная, коррумпированная и неэкономная. Россия испытывает крайнюю зависимость от туркменского газа, вот только его в Туркмении оказалось намного меньше, чем мы думали, да и индустрия там тоже управляется крайне плохо. Настоящая проблема в том, что если спрос в Европе достигнет потенциального уровня, то газа не хватит.

Мы должны подумать, где ещё можно достать газ. Необходимо завладеть иранским газом, ещё, пожалуй, иракским и всеми остальными газовыми месторождениями на Ближнем Востоке и в Юго-Западной Азии. Для этого жизненно важно построить газопровод Nabucco. Думаю, это хороший признак, что газпромовский North Stream не продвигается, а пока строится только на уровне политических решений, а с Nabucco, хотя в книге я писал о нём очень скептически, наметились кое-какие подвижки.

Также я считаю, что из этого следует один важный момент — тактика Россия зачастую работает против неё. С газом они облажались уже столько раз, что теперь вопрос об энергетической безопасности в Европе стоит так остро, что Nabucco всерьёз начали строить. Я, конечно, пока еще не обнадежен, но уже смотрю на вещи менее мрачно, чем прежде.»

Перевод опублиован «ИноСМИ».