Месяц:Февраль 2010

Нужна ли России «Дружба»? Новые геополитические приоритеты диктуют другие решения

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Независимая: Известно, что российский ТЭК играет важную роль в обеспечении международной энергетической безопасности, в первую очередь в Евразии. Какую роль в этом плане играет система нефтепроводов «Дружба» и новые маршруты транспортировки нефти? Каковы геополитические аспекты транспортировки нефти?

Попробуем проанализировать ситуацию вокруг системы нефтепроводов «Дружба», сооруженных в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого века. Эти проекты не были коммерческими, а предназначались для нерыночных поставок нефти в европейскую часть СССР, а также ГДР, Польшу, Венгрию и другие страны СЭВ. Основные цели этих нефтепроводов были связаны с геополитическими приоритетами руководства СССР, которые сводились к обеспечению нефтью по льготным ценам «братских» стран Восточной Европы – членов Совета экономической Взаимопомощи (СЭВ), а также потребностей Советской армии и армий стран – членов Варшавского договора для защиты от возможной «империалистической агрессии». Как известно, взаиморасчет за нефть осуществлялся на клиринговой, по сути, бартерной основе. Система нефтепроводов, замкнутая в пределах границ стран – членов СЭВ и союзных республик СССР, не была интегрирована с инфраструктурой поставки нефти в «капиталистические» страны.

В то же время российская нефть на мировые рынки «за твердую валюту» в основном поставлялась через морские порты Черного и Балтийского морей, откуда танкеры доставляли ее в «капиталистические» страны Западной и Южной Европы. Таким образом, у системы нефтепроводов «Дружба» было свое геоэкономическое значение для советского руководства – теснее привязать отрасли ТЭКа стран Восточной Европы к дешевой нефти из СССР, обеспечить тесную экономическую зависимость этих стран путем введения клиринговых расчетов (поставки в СССР в обмен за нефть промышленной и аграрной продукции) и таким образом ограничить свободу принятия решений в их экономической и внешней политике.

Новые времена для геополитики

В период формирования системы «Дружба» не возникало даже мысли, что Польша, ГДР, а тем более Белоруссия, Литва, Латвия, Украина окажутся транзитными странами на пути нефти из России на рынки стран Европы.

Ликвидация СЭВ, расформирование Варшавского договора, распад СССР, новые экономические и геополитические реалии в начале 90-х годов существенно изменили геоэкономическую сущность системы трубопроводов, построенных в советские времена, и других элементов энерготранспортной инфраструктуры в отношениях России как поставщика нефти и газа с бывшими странами СЭВ и республиками СССР. Появились новые проблемы.

Весьма болезненно происходила перестройка внешнеэкономических расчетов за российские углеводороды и их транспортировку. Бывшие страны СЭВ и союзные республики благополучно «национализировали» свои сегменты нефтегазопроводной и другие элементы транспортной инфраструктуры и активно начали использовать монопольное положение в сфере транзита нефти для решения внутриэкономических и геополитических задач. Усилилось вмешательство в «трубопроводную» игру в Восточной Европе и на постсоветском пространстве со стороны новых игроков – США, ЕС, НАТО. Наблюдаются физическое устаревание и критический уровень износа инфраструктуры «Дружбы». Развиваются новые маршруты транспортировки нефти из России и других стран СНГ.

В настоящее время происходит переоценка геоэкономического значения системы нефтепроводов, построенных во времена СССР и СЭВ, исходя из новой ситуации, когда операторами являются российские государственные и частные компании с участием иностранного капитала, действующие в рыночных условиях. Очевидно, что такая переоценка подскажет оптимальные пути развития отдельных элементов этой системы на российской территории. Что касается инфраструктуры, расположенной в бывших республиках СССР и странах СЭВ, то целесообразно провести комплексный анализ экономических, политических, технологических и других проблем, связанных с «Дружбой», определить различные варианты перспектив этой инфраструктуры, включая вопрос о целесообразности ее существования. Было бы неразумно «рубить сплеча», не продумав возможные последствия отказа от использования в будущем Россией некоторых сегментов трубопроводной системы. В частности, это касается выполнения ранее заключенных межправительственных соглашений и контрактов, обеспечения энергетической безопасности бывших союзных республик и стран ЕС и т.д.

При этом следует учитывать появление других нефтяных маршрутов (Бурга–Александруполис, БТД, ВСТО, Казахстан–Китай, расширение КТК и БТС-2 и др.). Важно иметь в виду, что новые проекты реализуются в рыночных условиях с учетом новой геополитической ситуации.

Геополитика транспортировки нефти

Россия обладает значительными разведанными запасами нефти и газа, основная часть которых расположена в Западной Сибири. По ряду прогнозов имеются существенные перспективные сухопутные и морские месторождения в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, которые пока еще не разрабатывались из-за сложных геологических и климатических условий, особенно в отдаленных арктических районах. Перспектива их освоения в немалой степени зависит от развития соответствующей транспортной инфраструктуры, позволяющей осуществлять доставку добываемых углеводородов на внутрироссийские или на экспорт на мировые рынки.

Распад СССР и окончание холодной войны породили новые практические проблемы для российского ТЭКа и особенно для его транспортной системы. Среди них, в частности, можно отметить потерю Россией крупных морских терминалов, а также усиление зависимости поставок углеводородов по основным экспортным трубопроводам от новых независимых государств. В последнее время наблюдается достаточно жесткая дипломатическая борьба за новые маршруты транспортировки нефти и газа в обход территории России или же конкурирующие с проектами с российским участием.

Задача России в Евразии сводится к максимальному расширению своего влияния на зоны, лежащие между ее сухопутной территорией и акваторией, омывающей евразийский материк, а в идеале к их экономической интеграции под своим контролем. Это в первую очередь касается энергетических ресурсов. Как представляется, геоэкономический подход России к энергетическим ресурсам состоит в создании единой ресурсодобывающей, ресурсоперерабатывающей и ресурсотранспортной сферы на максимально широком пространстве континента. Это определяет требования к пространственному размещению транспортных сетей, газопроводов и нефтепроводов, в частности, позиционированию центров переработки, способам доставки вторичной продукции и т.д. Касаясь транспортировки ресурсов, следует отметить важность соединения конкретных месторождений в России и странах СНГ с внутриконтинентальными трубопроводными системами, контролируемыми российскими операторами. Консолидация евразийских ресурсов в единой системе их транспортировки усилит общий геоэкономический потенциал России в Евразии и, следовательно, в мире. Из этого вытекает важное геоэкономическое значение трубопроводов, связывающих российские, центральноазиатские и каспийские месторождения углеводородов с Европой и странам АТР континентальной сетью.

Например, в отличие от государств Персидского залива богатые углеводородными ресурсами страны Центральной Азии не имеют выхода к морю, а транспортировка их ресурсов на внешние рынки осуществляется пока по системе трубопроводов, проложенных через территорию России. Дальнейшее расширение разработки центральноазиатских углеводородов зависит от развития транспортной инфраструктуры (порты, трубопроводы), проходящей не только через Россию, но и через другие страны, что имеет важное значение для российских интересов.

Очевидно, что возможность России контролировать свою огромную территорию и соответственно Евразию во многом зависит от развития железнодорожных путей, дорог, трубопроводов и обеспечения выхода к морю, в том числе для транспортировки нефти и газа на мировые рынки.

Стремление России интегрировать свое материковое пространство с помощью нефтепроводов и газопроводов наталкивается на сопротивление со стороны ряда стран, стремящихся не допустить этой интеграции, преградить доступ к морям, установить контроль по всему периметру береговых пространств.

В заключение можно отметить, что при грамотной энергетической политике Россия может существенно укрепить экономические и геополитические позиции в мире, в первую очередь в Евразии, и соответственно в обеспечении энергетической безопасности. В этой связи назрела практическая необходимость проведения в России межотраслевых исследований в области международных проблем энергетической геополитики (экономические, политологические, правовые, технологические аспекты). Подобные исследования содействовали бы разработке более эффективных решений в области внешней энергетической политики. В первую очередь это касается вопросов развития комплекса транспортировки нефти, включая перспективы «Дружбы».

Станислав Захарович Жизнин — доктор экономических наук, профессор МИЭП МГИМО(У) МИД России, президент Центра энергетической дипломатии и геополитики.

Труба вне игры. Для украинских посредников по-прежнему нет каспийской нефти

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Независимая: Все громкие заявления украинского руководства, сделанные за последние пять лет, о скором запуске нефтепровода Одесса–Броды в аверсном режиме лишь сотрясли воздух. Украинская труба по-прежнему качает нефть в реверсном направлении.

Чтобы приблизиться к Европе в прямом и переносном смысле, Украине необходимо достроить участок нефтепровода до Плоцка (Польша) и далее до Гданьска. По самым оптимистичным подсчетам, на разработку проекта и само строительство трубопровода до Плоцка, а именно этот проект будет означать создание полноценного маршрута транспортировки, необходимо около трех лет. Впрочем, нерешенность вопроса с финансированием, необходимого для продолжения строительства трубопровода до Плоцка, является не причиной, а следствием отсутствия необходимых объемов каспийской нефти.

Сроки строительства трубопровода Одесса–Броды значительно опередили темпы добычи каспийской нефти, которая по-прежнему рассматривается западными потребителями как стратегический резерв. К тому же изначально не был сделан анализ потенциальных поставщиков углеводородного сырья из Каспийского региона, не говоря уже о заключении с ними договоров.

Азербайджан на протяжении многих лет ограничивается обещаниями предоставить нефть для украинского трубопровода. Однако отсутствие свободных объемов углеводородного сырья не позволяет Баку удовлетворить запросы Киева. Казахстан также не торопится поставлять нефть для украинского трубопровода, поскольку активно развивает более привлекательные маршруты ее транспортировки на внешние рынки. Прежде всего в Китай. К тому же Казахстан заинтересован в том, чтобы присоединиться к уже действующему трубопроводу Баку–Тбилиси–Джейхан. По крайней мере решение об этом уже было принято, и недалек тот момент, когда Азербайджан и Казахстан окончательно договорятся о строительстве транскаспийского нефтепровода. Существуют и ценовые ограничения: транспортировка каспийской нефти по украинской территории ведет к ее удорожанию.

Туманные перспективы

Нефтепровод Одесса–Броды, пожалуй, единственный трубопровод, чьи перспективы в стремительно меняющейся трубопроводной архитектуре Черноморского и Каспийского регионов, а также в странах Центральной Азии до сих пор остаются туманными. Он оказался невостребованным в силу объективных причин, а также из-за серьезных просчетов, допущенных украинским руководством еще в середине 1990-х годов. Именно тогда, с первыми победными реляциями о наличии фантастических запасов углеводородного сырья на Каспии, Украина стала предпринимать усилия, чтобы замкнуть на себя часть будущего энергетического потока из каспийской нефти. В 1995 году Украина начала строительство трубопровода. Основной просчет украинских властей состоял в том, что они попали под влияние той эйфории, которая царила в новых прикаспийских государствах, предвкушавших скорый нефтяной рай. Проект основывался на широко распространенном мифе о громаднейших залежах углеводородного сырья на шельфе Каспия. Эти ожидания сознательно подогревались американской стороной, заинтересованной в том, чтобы создать в прикаспийских странах стратегический плацдарм, а не приступать к немедленной разработке каспийских месторождений.

К моменту окончания строительства трубопровода в 2002 году геополитическая ситуация в Каспийском регионе претерпела серьезные изменения. Данные о запасах углеводородного сырья были уменьшены, а администрация США сделала ставку на Грузию, отдав ей предпочтение в качестве территории, через которую должна прокачиваться будущая нефть Каспия. Подтверждением этого стало подписание документов о создании нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан, который был введен в эксплуатацию в 2006 году.

Сочетание данных факторов привело к тому, что украинский нефтепровод на протяжении уже многих лет остается частично задействованным, поскольку российские кампании используют лишь 52 км «трубы» для прокачки нефти в направлении Одессы. Впрочем, это не убавило решимости украинских властей запустить нефтепровод в аверсном режиме. Особенно на этом поприще отличился президент Украины Виктор Ющенко, который на протяжении всех лет своего президентства предпринимал для этого значительные, но безрезультатные усилия.

Украинские импровизаторы

Причины неудач очевидны. Как и во времена Леонида Кучмы, при Ющенко энергетическая политика страдала непродуманностью, а принимаемые решения во многом были продиктованы политическими факторами. Одним из них является стремление украинских президентов и бесконечно меняющихся правительств освободиться от российской зависимости в сфере энергетических поставок, а также усилить собственную роль на европейском рынке.

С момента ввода трубопровода Одесса–Броды в строй американская сторона ограничивается лишь политической поддержкой проекта по его достройке до Плоцка, отмечая при этом, что важной составляющей украинско-американских отношений в области энергетики является диверсификация маршрутов экспорта. США не раз заявляли о готовности содействовать в наполнении нефтепровода Одесса–Броды каспийской нефтью.

За весь срок правления Ющенко, который много раз обещал пустить трубопровод в аверсном направлении, так и не было найдено свободных объемов нефти, которая могла бы поступать в европейские страны. Чтобы объяснить отсутствие прогресса в запуске трубопровода в аверсном направлении, украинский президент не раз искал виновных внутри страны. Не раз звучали обвинения в адрес правительства Юлии Тимошенко в срыве перевода проекта нефтепровода Одесса–Броды в аверсный режим и противодействии добыче нефти и газа на черноморском шельфе. Вряд ли новый украинский президент, который придет на смену Ющенко, сможет что-то изменить. Для закачки нефти в нефтепровод Одесса–Броды отсутствует нефть, нет поставщиков и покупателей. Темпы наращивания добычи нефти прикаспийскими странами незначительны. Кроме того, не стоит забывать о необходимости осуществления поставок по уже действующим трубопроводам.

События последнего десятилетия показали, что у Украины нет союзников в деле диверсификации поставок энергоресурсов: каспийскую нефть по частям растащили американцы и россияне, а украинские интересы прикаспийские страны не очень-то торопятся учитывать. Украина фактически проиграла борьбу странам Черноморско-Каспийского региона за право транспортировать через свою территорию будущие объемы ресурсов. Так что украинской стороне остается лишь надеяться, что ей достанутся остатки от каспийских кладовых.

Сергей Сергеевич Жильцов — доктор политических наук, руководитель центра СНГ Института актуальных международных проблем.

Газ для «Набукко». Азербайджанский газ потечет в Китай по обратному Транскаспийскому газопроводу?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Эхо: Трубопроводный бизнес сегодня является самым актуальным, и в настоящее время большая часть этого бизнеса сконцентрирована в Черноморско-Каспийском регионе. Главное направление трубопроводов нацелено на Европу. Это не случайно, поскольку соседний регион — Европейский союз является самым большим и доходным рынком для нефти и газа. В Европейской стратегии безопасности (ЕСБ), принятой в 2003 году, указано, что энергетическая зависимость является одним из основных проблем этого региона. Для некоторых стран энергетическая зависимость на сегодняшний день не представляет опасности и воспринимается как допустимый фактор, однако чрезмерная зависимость от нефти и газа какой-либо страны чревата опасностью нарушения энергетической безопасности. Так, страны Европейского союза являются самыми крупными импортерами газа в мире со следующими показателями: Италия импортирует 32%, Болгария, Эстония, Финляндия, Латвия, Литва, Румыния и Словакия — 100%. К тому же страны Центральной и Восточной Европы почти полностью зависят от российского газа.

Страны Старого Света прилагают максимум усилий для того, чтобы уменьшить энергетическую зависимость от России. Лучший способ достижения этой цели — это диверсификация источников энергопоставок, а именно, строительство альтернативных трубопроводов. Как лучший из вариантов, концентрация внимания на центрально-азиатские и каспийские ресурсы с построением Южного энергетического коридора, включающего в себя основной проект «Набукко» по транспортировке каспийского и возможно, ближневосточного газа в Европу.

Однако неопределенность вокруг вопроса, где же все-таки взять 31 млрд. куб. м газа для снабжения трубопровода, растет с каждым днем. Основная проблема проекта заключается в том, что до сих пор нет обязывающего документа для стран-поставщиков и гарантирующего определенный объем газа. Изначально было решено, что газ для «Набукко» будут поставлять Азербайджан, Ирак, а позже и Туркменистаном изъявил желание участвовать в проекте. Это подтвердил в своем последнем заявлении и немецкий RWE. Однако эти ресурсные источники не являются многообещающими, и поэтому нежелание Брюсселя и Вашингтона предпринять конкретные шаги для осуществления проекта можно понять.

Так, есть большая вероятность того, что азербайджанский газ будет транспортироваться в восточном направлении в сторону Китая по обратному Транскаспийскому газопроводу. Казахстан в этом случае выступит в роли транзитной страны и соединит Транскаспийский трубопровод с Центрально-азиатско-китайским газопроводом. Решение Баку по этому поводу будет зависеть от транзитных тарифов Казахстана и коммерческих предложений Китая. Другим вариантом диверсификации поставок азербайджанского газа наряду с транспортировкой сжиженного газа в Европу через черноморские порты в европейские страны является большой растущий и доходный индийский рынок. Баку мог бы начать сбыт газа по маршруту Азербайджан — Иран — Афганистан — Индия по существующему азербайджано-иранскому и ирано-индийскому трубопроводу.

Еще остается нерешенным вопрос с Турцией о транзитных тарифах. Как отметил президент Ильхам Алиев в Давосе «около 20 млрд. долларов инвестиций необходимо вложить, для того чтобы начать разработку второй фазы месторождения «Шахдениз». Однако до сих пор не удалось договориться с Турцией». Даже если Баку и договорится с Анкарой о транзитных ценах и будет снабжать «Набукко» 8 млрд. куб. м газа, главный вопрос все же остается нерешенным: какая же конкретная страна или страны обеспечитат остальные 23 млрд. куб. м?

Ашгабат, убедившись в ненадежности своего главного газового партнера «Газпрома», также диверсифицирует рынки для поставок своего газа, и с этой целью с декабря прошлого года открывает газопровод в не менее доходный рынок, чем европейский или российский — Китай и Иран. Туркменский газ по Центрально-азиатско-китайскому газопроводу, протяженностью 1800 км, который соединяет западно- восточный трубопровод протяженностью 4500 км, будет транспортироваться 30 млрд. куб. м ежегодно. Наряду с Китаем Ашгабат заключил газовую сделку с Ираном, согласно которой в Иран ежегодно будет поставляться 20 млрд. куб. м туркменского газа. Вместе с тем Туркменистан возобновил экспорт газа в Россию по принципу take or pay в рамках соглашения от 2003 года, которое действует до 2028 года, согласно которому Газпром будет ежегодно закупать 30 млрд. куб. м газа. Учитывая общий объем экспорта газа, ресурсов для проекта «Набукко» у Туркменистана практически не остается.

Что касается Ирака, то тут повода для оптимизма намного больше. Меморандум взаимопонимания между Ираком и ЕС от 18 января текущего года закрепляет сотрудничество в сфере энергоресурсов, в том числе и природного газа, дает надежду на то, что ресурсы месторождения «Аккас» в северной части Ирака все же станут толчком начала прокачки газа по трубопроводу «Набукко». Трансарабский газопровод наряду с иракским газом мог бы поставлять в Европу египетский газ, а в будущем и ресурсы других североафриканских стран.

Иран — второй в мире по запасам газа, с которым конкурирует «Газпром» за туркменский и азербайджанский газ, мог бы стать потенциальным поставщиком для «Набукко». Это было бы выгодно и для Турции как главной транзитной страны в регионе. Однако по настоянию Вашингтона Иран не может быть подключен к этому проекту, пока не достигнуто соглашение по ядерной программе.

Учитывая сложившиеся реалии, на сегодняшний день обеспечение проекта «Набукко» каспийским газом кажется маловероятным. Дисижнмейкерам проекта следовало бы всерьез задуматься о потенциальных поставщиках на Ближнем Востоке, которые в состоянии претворить слишком политизированную оперу в реальность.

Гюльмира РЗАЕВА, научный сотрудник Центра стратегических исследований

Также читаетй на эту тему:

Ю.К.Шафраник об открытие экспортного газопровода из Туркмении через Узбекистан и Казахстан в Китай.

Handelsblatt: Угрозы для мировой архитектуры безопасности

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

InoPressa: Безопасность энергообеспечения, борьба с пиратством, трубопроводы — экономические интересы, пишет обозреватель Handelsblatt Андреас Ринке, все чаще попадают в фокус международной политики в сфере обеспечения безопасности.

«Конкуренция за природные ресурсы и конфликты по аграрным вопросам будут лишь множиться», — с таким предостережением выступил на 46-й конференции по безопасности в Мюнхене генсек НАТО Андрес Фог Расмуссен. Помимо этого, существуют и такие угрозы, как направленные против государств и экономики кибератаки. По мнению участников конференции, сегодня необходимо переосмысление политики в области обеспечения безопасности.

Как отметил министр обороны Германии Карл-Теодор цу Гуттенберг, экономическая конкуренция в будущем будет подстегиваться и глобальными климатическими изменениями — речь идет о возможном конфликте за арктические нефть и газ, замечает автор публикации.

Тесная взаимосвязь между экономическими интересами и вопросами политики безопасности, говорится далее в статье, стала одной из актуальных тем в ходе дебатов вокруг новой стратегии НАТО. По мнению администрации США, Североатлантический альянс должен более активно принимать участие в обсуждении таких тем, как энергообеспечение. По мнению восточноевропейских членов блока, безопасность газовых поставок из России также должна обсуждаться в рамках альянса.

Как отмечает далее автор материала, в вопросе борьбы с пиратами наметилась новая форма международного сотрудничества в военной сфере. Так, Китай принимает участие в координации международного флота на Сомали, а Россия демонстрирует готовность к сотрудничеству как с НАТО, так и с ЕС в этой области.

По мнению некоторых экспертов, в настоящее время недостаточно внимания уделяется обсуждению последствий экономического кризиса для международной безопасности. «25% беднейших государств мира не в состоянии самостоятельно контролировать свою территорию», — отметил председатель экономического совета ХДС Курт Лаук. Как отмечает автор статьи, в ходе дебатов в Мюнхене упоминалась и такая опасность для мировой архитектуры безопасности, как атаки террористов на финансовые потоки.

Источник: Handelsblatt

Также читайте на эту тему:

Ю.Шафраник: «Европа как зеркало глобальных проблем энергетики, или В чем главный вызов для России?»

Мир без нефти. Британские аналитики предсказывают снижение добычи и рост цен на нефть. Кому выгодны такие прогнозы?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Голос России: Добыча нефти в мире к 2015 году достигнет пика, после которого возможно ее существенное снижение, а значит, и скачок цен на этот стратегический ресурс. Такой прогноз в газете «Sunday Times» опубликовали аналитики британской исследовательской компании «Peak Oil Group».

По мнению экспертов из Великобритании, через пять лет начнется снижение мировой добычи нефти. Цена барреля  к тому времени может превысить сто долларов, а ежесуточная добыча достигнет 92 миллионов баррелей. В докладе указывается, что еще несколько лет назад закончилась так называемая «дешевая нефть», себестоимость которой была ниже 25 долларов, и шансы обнаружить новые низкозатратные месторождения сегодня минимальны. Оценку такому прогнозу специально для «Голоса России» дает эксперт-аналитик ТЭК Наталья Шуляр:

«Любой прогноз, который говорит об исчерпаемости нефти, приводит к повышению ее мировой цены. Но главное, прогноз — это документ, который отвечает целям и задачам той страны или группы стран, чьи интересы представляют его авторы. И мы, в основном, слышим прогнозы сокращения нефтедобычи и роста цен на нефть как раз из мировых центров по торговле этим ресурсом, таких как Великобритания и США, которые являются здесь «законодателями мод». При этом высокие мировые цены на нефть выгодны и России как крупнейшему нефтедобытчику».

Как известно, 90 процентов мирового транспорта сегодня работает на топливе, произведенном именно из этого углеводорода. Несмотря на то, что лучшие ученые и исследователи долгие годы бьются над изобретением альтернативных источников энергии, их открытия до сих пор носят в основном экспериментальный характер. Однако интеллектуальные возможности и знания, накопленные человечеством, в «постнефтяную эпоху» неизбежно трансформируются в рождение новых глобальных источников энергии. Президент российского газового общества Валерий Язев на Мюнхенской международной конференции подчеркнул, что альтернативная энергетика, в том числе атомная, в ближайшем будущем приобретет одну из главных ролей. И это будет связано не только с сокращением мировых запасов углеводородов, но и с необходимостью долговременного и надежного снабжения энергией всех жителей планеты на достойном уровне.

Проблемы же с нефтью в мире могут возникнуть гораздо раньше 2015 года. Крупнейший американский банк «Голдман Сакс» уже в третьем квартале 2010 года прочит устойчивую нехватку нефти на рынках, связанную с выходом мировой экономики из кризиса. Банковские аналитики уверены, что к осени спрос на «черное золото» приблизится к докризисному уровню. Это произойдет на фоне того, что нефтяная промышленность крупнейших участников рынка в течение нескольких лет была лишена крупных инвестиций и не развивалась. Что же касается цены на нефть, то, по мнению американцев, уже к 2011 году она может превысить 110 долларов за баррель.

Для России как крупнейшего нефтедобытчика конъюнктура  цен на нефть, наблюдаемая в начале года, является позитивной. Даже несмотря на ее очевидную нестабильность. Напомним, средняя цена за баррель нефти сейчас колеблется вокруг 70 долларов, тогда как в федеральном бюджете заложена ее стоимость на уроне 55 долларов. Дальнейший рост цен на ресурс поможет России бороться с бюджетным дефицитом. Кроме того, он в очередной раз открывает для страны широкие перспективы перевода экономики на высокотехнологичные рельсы. Президент Дмитрий Медведев неоднократно заявлял, что нефть и газ должны «переплавляться» в инновационную, сверхсовременную экономику. Мир знает немало подобных примеров. И у России такие шансы тоже есть.  

Долгоиграющий проект. Перспективы строительства газопровода Иран-Пакистан-Индия

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

UA Energy: В январе 2010 г. российская «газовая дипломатия» проявила повышенную активность на южном направлении. В ходе визита в Москву турецкого премьер-министра Реджепа Эрдогана было достигнуто несколько важных договоренностей, предусматривавших, в частности, участие Турции в стратегическом для России проекте газопровода «Южный поток». Тогда же, в середине января, в Москве принимали заместителя министра нефти Ирана по международным и коммерческим вопросам Ногрекара Ширази. Иранский чиновник прибыл в российскую столицу с внушительным пакетом предложений. Тегеран предложил Москве заключить долгосрочное соглашение о сотрудничестве в нефтегазовой сфере. Кроме того, было заявлено о возможном участии «Газпрома» в строительстве газопровода «Мир», который должен соединить Иран с Пакистаном, а в перспективе дотянуться и до Индии. Безусловно, иранские предложения — это именно то, чего давно хочет «Газпром», однако вероятность реализации газопроводного проекта пока остается невысокой.

Дорога в Индию

Иран, как известно, обладает вторыми по величине в мире резервами природного газа. Подтвержденные запасы газа оцениваются в 28 трлн куб м, что уступает только российскому показателю. Однако, добывая около 160-170 млрд куб м в год, Иран пока не может превратить газ в весомый источник доходов. Основные месторождения находятся на юге страны и на шельфе Персидского залива, тогда как основной объем потребления приходится на более густонаселенные северные провинции. При этом Иран — страна горная, поэтому доставка добываемого в Персидском заливе газа, например, в Тегеран — задача не из простых. Не удивительно, что Иран вынужден импортировать значительные объемы газа из Туркменистана и рассматривает возможность его закупок в Азербайджане.

Международная изоляция, в которой находится Иран, безусловно, не способствует внешней торговле. Так, из-за санкций, введенных западными странами, Иран был вынужден отказаться от строительства завода по сжижению газа. Компании Total и Shell, проявившие интерес к этому проекту, вышли из него из-за политического давления со стороны правительств своих стран, а Китай и Россия, которые поддерживают Иран, соответствующими технологиями не владеют.

Поэтому строительство экспортного газопровода в восточном направлении на сегодняшний день представляется чуть ли ни единственным возможным направлением поставок иранского газа, а Пакистан и Индия выступают для него естественными (и безальтернативными) покупателями. Идея прокладки такого трубопровода протяженностью более 2.7 тыс км впервые была сформулирована в Индии еще в 1989 г., а соответствующий проект был подготовлен в 1994 г. Он предусматривал ежегодную поставку 55 млрд куб м газа, из которых 33 млрд приходилось бы на Индию, а 22 млрд — на Пакистан.

Ресурсной базой для газопровода должно было послужить крупнейшее в мире месторождение South Pars в Персидском заливе. Его запасы оцениваются в 8-14 трлн куб м, а объем добычи, по планам иранских специалистов, можно довести до 150 млрд куб м в год. Стоимость реализации данного проекта оценивалась в 2007 г., примерно, в $7.5 млрд.

Впрочем, существуют и достаточно веские причины того, почему перспективный проект, анонсированный более 15 лет тому назад, так и не вышел из предварительной стадии. Первая и наиболее очевидная — очень натянутые отношения между Индией и Пакистаном. Газопровод превращал Иран в важнейший источник природного газа для Индии, а Пакистан, способный в любой момент перекрыть поставки, получал в свои руки серьезную возможность давления на своего соседа и стратегического противника.

Кроме того, газопровод должен был пройти по труднодоступной горной местности, населенной воинственными племенами, лишь номинально подчиненными центральной власти (особенно, это было характерно для пакистанского участка). Так что контроль над сохранностью трубы представлял собой немалую проблему.

Наконец, в последние годы против этого проекта выступали США, отнюдь не заинтересованные в получении Ираном дополнительного источника доходов.

Тем не менее, газопровод IPI (Iran-Pakistan-India) в последние годы периодически обсуждался в правительственных кругах всех трех стран и становился предметом межгосударственных переговоров. Это объяснялось высокой привлекательностью проекта для всех его потенциальных участников. Иран в случае его реализации получал первый канал для крупномасштабных экспортных поставок природного газа, а Пакистан и Индия — важнейший источник этого ресурса.

Ни Пакистан, ни Индия не могут похвастаться большими объемами добычи природного газа, в то же время потребность в нем велика. Обе страны являются крупными импортерами нефти и нефтепродуктов и страдают от дефицита энергоносителей, сдерживающего развитие национальной экономики. Получение десятков миллиардов кубометров иранского газа в год позволило бы им решить ряд проблем с энергоснабжением и сократить объем импорта нефти.

Кроме того, нельзя было сбрасывать со счета и политическую составляющую проекта. Прокладка газопровода, соединяющего Пакистан и Индию, способствовала бы налаживанию взаимовыгодных связей между этими странами. Не зря сам газопровод получил название «Мир», а его строительство лоббировалось некоторыми влиятельными индийскими и пакистанскими политиками, выступавшими за прекращение многолетнего противостояния и нормализацию отношений.

Наконец, у проекта в последние годы появилась и четвертая заинтересованная сторона — Россия. Во-первых, «Газпром», с начала текущего десятилетия принимающий некоторое участие в разработке месторождения South Pars, неоднократно предлагал свою помощь в строительстве газопровода с целью усиления своих позиций в иранской газовой отрасли. Во-вторых, в России рассчитывали на то, что поставки иранского газа в Пакистан и Индию предотвратят использование этих ресурсов для европейского проекта Nabucco, конкурирующего с российским «Южным потоком». «Газпром» даже предлагал свою помощь в финансировании строительства IPI.

В эту игру играют двое

Ближе всего проект IPI был к осуществлению в 2007 г., когда после ряда дву- и трехсторонних переговоров стороны перешли к обсуждению практических вопросов. На этом этапе все в очередной раз застопорилось. Иран, по мнению индийцев, заломил слишком высокую цену за свой газ, а также нарушил предварительно достигнутые договоренности, предусматривавшие долгосрочную фиксацию цен и тарифов. Противоречия выплеснулись в СМИ, поднялся шум в политических кругах, в результате осенью 2007 г. переговоры были прерваны.

До середины нынешнего десятилетия газовый рынок Индии «варился в собственном соку». В стране добывались относительно небольшие объемы природного газа (около 30 млрд куб м в 2007 г.), в основном, при разработке нефтяных месторождений. Большая часть газа использовалась на электростанциях и в производстве минеральных удобрений. Остальной закачивался в нефтяные пласты для увеличения их продуктивности. Подтвержденные запасы газа оценивались в 2007 г., примерно, в 850 млрд куб м.

Безусловно, индийские власти заинтересованы в увеличении потребления природного газа. Разработаны планы строительства новых газовых энергоблоков, причем, в случае их 100-процентной реализации, индийский спрос на газ мог возрасти до 150 млрд куб м в год к 2020 г. При этом использовать газ в жилищном секторе для приготовления пищи не предполагалось.

Эти объективные потребности и объясняли повышенный интерес Индии к прокладке импортных газопроводов — будь то IPI или же конкурирующий проект, предусматривавший поставки туркменского газа через Афганистан и Пакистан (проект TAPI). Впрочем, идея трансафганского газопровода на сегодняшний день нереализуема вследствие очевидной невозможности прокладки трубы через охваченную войной страну и отсутствия в Туркменистане свободных резервов газа.

Постоянные проволочки с реализацией IPI подтолкнули Индию к использованию альтернативного канала импорта природного газа — строительству LNG-терминалов. В 2004-2005 гг. в штате Гуджарат на западе страны (как раз в том регионе, куда должен был протянуться газопровод из Ирана) было построено два терминала с общей пропускной способностью 7.5 млн т газа (около 10.4 млрд куб м) в год. В конце 2009 г. в строй вступил третий терминал (на 5 млн т), а в 2010-2011 гг. должен заработать и четвертый (тоже на 5 млн т).

В условиях избытка предложения LNG на мировом рынке и наличия ряда заводов по сжижению газа в относительной близости от Индии (Персидский залив, Австралия, Индонезия) импорт LNG выглядит для страны намного более привлекательным вариантом, чем строительство дорогостоящих газопроводов через политически нестабильные территории.

Кроме того, в последние годы в территориальных водах Индии было найдено несколько крупных газовых месторождений. По прогнозам International Energy Agency, их разработка позволит Индии к 2020 г. в более чем 2 раза увеличить национальную добычу. Таким образом, страна в обозримом будущем сможет вполне обойтись без иранского газа.

Совсем другая ситуация в Пакистане. В стране только строится первый терминал по приему LNG мощностью 3.5 млн т газа в год. Но даже ввод его в строй, планируемый на конец текущего или начало будущего года, не решит проблему с газоснабжением.

В 2008-2009 гг. на двусторонних переговорах пакистанские представители без индийских «коллег» были вынуждены принять основные иранские требования. В мае 2009 г. было подписано «усеченное» соглашение о строительстве газопровода «Мир» с иранского газового месторождения South Pars до города Навабшах на юге Пакистана. Протяженность трубопровода составляет около 2.1 тыс км, мощность первой очереди — 11 млрд куб м газа в год с возможностью удвоения. Стороны заявили о своей заинтересованности в присоединении Индии к проекту, но вероятность этого минимальна.

По оценкам специалистов, даже при относительно высоких ценах на иранский газ строительство «Мира» будет выгодно Пакистану, так как благодаря замещению газом импортных нефтепродуктов расходы на выработку электроэнергии на ТЭС можно будет снизить почти на 30%. Проблема лишь в финансировании. Стоимость газопровода оценивается в $7.5 млрд, и на данный момент таких средств ни у Пакистана, ни у Ирана нет, а на внешнее финансирование рассчитывать не приходится.

Из-за отсутствия средств проект «завис», после заключения соглашения не последовало пока никаких реальных действий. Подключение России к иранско-пакистанскому газопроводу — чуть ли ни единственный вариант начать строительство. Кроме того, приглашая «Газпром» к расширению сотрудничества, иранские власти, очевидно, рассчитывают и на политические дивиденды — хотя бы в виде заступничества перед западными странами и неприсоединения к режиму санкций.

Однако у Ирана с Россией достаточно непростые отношения. С одной стороны, Россия — один из крупнейших торговых партнеров Ирана, но, с другой, иранская сторона ранее неоднократно демонстрировала, что больше стремится использовать Россию в своей игре против западных стран, чем реально намерена с ней сотрудничать. Поэтому «Газпром», наверняка, проявит разумную осторожность по отношению к иранским предложениям. К тому же для российской газовой монополии сейчас гораздо более важны Nord Stream и «Южный поток», а ее финансовые ресурсы отнюдь не беспредельны. Скорее всего, «Газпром» будет просто тянуть время: в направлении иранского газа в Пакистан вместо Европы он, безусловно, заинтересован, но вкладывать серьезные силы и средства в этот проект не будет.

Похоже, пока в регионе не будет мира, строительство газопровода «Мир» будет постоянно откладываться на неопределенный срок.

Виктор ТАРНАВСКИЙ
Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1265711580

Нефтяной транзит: другой западный вектор. Монополии беспокойных посредников больше не будет

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Независимая: Сроки строительства второй очереди нефтепровода «Балтийская трубопроводная система» (БТС-2), ориентированной на европейских потребителей, существенно сокращаются. Как заявил недавно президент «Транснефти» Николай Токарев, нефтепровод может быть введен в строй уже в IV квартале 2011 года. Судя по опыту ВСТО-1 и БТС-1, «Транснефть» располагает для этого техническими и технологическими возможностями. Однако для ускорения реализации нефтепровода БТС-2 есть и внешнеполитические причины – например, перешедший в практическую плоскость и угрожающий интересам российских компаний разворот (аверс) нефтепровода Одесса–Броды. В канун нового, 2010 года резко актуализировался еще один традиционный вызов, который быстро стал главным.

Вызов и ответ

Россия и Белоруссия вступили в жесткую полемику относительно таможенной пошлины и цены на транзит нефти по системе «Дружба» на Запад. В 2009 году объем транзита российской нефти через территорию Белоруссии составлял около 55 млн. тонн. Поставки собственно в Белоруссию – это еще около 25 млн. тонн. 1,7 млн. тонн добывается в самой стране. При этом объем российской нефти, необходимый для внутреннего потребления Белоруссии, составляет сегодня 6,3 млн. тонн (оценка российского Минэнерго, принятая и белорусским правительством). Так или иначе, между реальными потребностями Белоруссии и теми объемами нефти, которые она получает, – колоссальная дельта.

Вся эта «лишняя» нефть традиционно поступает на белорусские нефтеперерабатывающие заводы, а затем – уже в виде нефтепродуктов – продается на европейском рынке. Учитывая, что в отношении таможенных пошлин на всю нефть, поставляемую в Белоруссию, действует понижающий коэффициент 0,356, Россия ежегодно теряет до 3 млрд. долл. Белорусские НПЗ и власти этой страны столько же приобретают – на абсолютно не мотивированном экономическими причинами коммерческом посредничестве, сама возможность которого создана с помощью искусственных преференций.

Недавно вступило в силу соглашение о Таможенном союзе. Российское правительство – вполне в логике достигнутых договоренностей – предложило полностью отменить таможенную пошлину на нефть, идущую на внутреннее потребление Белоруссии. Но – также в этой логике – облагать 100-процентной пошлиной всю остальную нефть. Потери России снизились бы в этом случае до 1,4–1,8 млрд. долл. (при цене на нефть марки Urals 65 долл. за баррель). Эти предложения встретили агрессивное сопротивление белорусского руководства, вплоть до угрозы повысить плату за транзит российской нефти до 45 долл. за тонну (в несколько раз).

В ходе недавних российско-белорусских переговоров ситуация вроде бы была урегулирована. Однако Александр Лукашенко явно стремится взять реванш. Как заявил первый вице-премьер Белоруссии Владимир Семашко, власти его страны продолжат настаивать на полной отмене Россией экспортных пошлин на нефть в рамках Таможенного союза. «Уже в середине нынешнего года при введении общей таможенной территории окажется нонсенсом, что что-то поставляется беспошлинно, что-то квотируется, и вообще у нас выявится большое число пошлин. Я думаю, что и российская сторона это понимает и будут сделаны дальнейшие радикальные изменения в достигнутых договоренностях. Но пока нам нужно было разрешить эту конфликтную ситуацию», – заявил он. Логика понятна: пока – «разрешить конфликт», в будущем – «радикальные изменения».

Энергетическое противостояние длится вот уже несколько лет. «Братская республика» – фактически монопольный транзитер российских энергоносителей. Минск постоянно использует этот статус для получения дополнительных политических и экономических льгот. Однажды позиция Белоруссии уже привела к «энергетической войне». В начале 2007 года поставки нефти в Европу были остановлены на четыре дня из-за отказа властей Белоруссии пропускать транзитные потоки без уплаты российской стороной неожиданно введенной пошлины за транзит сырья (в размере все тех же 45 долл. за тонну). Именно так отреагировала Белоруссия на введение Россией стопроцентной пошлины на поставляемую нефть.

Неудивительно, что сразу после тех событий правительство России приняло решение о строительстве БТС-2. Сохраняющаяся напряженность в отношениях с Белоруссией заставляет Россию ускорить его. Конечно, в основе принципиального решения о реализации этого проекта были и другие факторы, по преимуществу долговременные и фундаментальные.

БТС-1 и БТС-2

Для перенаправления значительной части отечественного экспорта углеводородного сырья на российские порты и снижения зависимости от транзитных государств в России еще в декабре 2001 года был введен в эксплуатацию нефтепровод БТС-1 с конечной точкой в порту Приморск (Ленинградская область). Первоначально пропускная способность порта составляла 12 млн. тонн нефти в год, а к концу 2006 года он уже был способен переваливать в танкеры до 75 млн. тонн нефти. В настоящее время Приморск – крупнейший в России порт по отгрузке нефти на экспорт. Уже в ближайшей перспективе его мощность может быть увеличена до 120 млн. тонн. По БТС-1 транспортируется нефть Тимано-Печерского района, Западной Сибири, Урало-Поволжья, а также из стран СНГ.

История БТС-2 началась 11 января 2007 года, когда президент Владимир Путин издал поручение о реализации этого проекта. Впоследствии был принят ряд решений правительства, министерств и ведомств.

Затем «Транснефть» приступила к его реализации. Маршрут нового нефтепровода проходит от города Унеча до города Усть-Луга.

По решению правительства строительство БТС-2 осуществляется в два этапа. На первом этапе предусматривается сооружение нефтепровода НПС «Унеча» – терминал «Усть-Луга» протяженностью 998 км, диаметром 1067/1020 мм, двух НПС – № 3 и № 7, реконструкция НПС № 1 «Унеча», № 5 «Андреаполь», строительство ПСП «Усть-Луга». На втором этапе запланировано увеличение поставки нефти до 38 млн. тонн в год на «Усть-Лугу», строительство четырех НПС – № 2, № 4, № 6, № 8 и реконструкция НПС № 7 с резервуарным парком объемом 80 тыс. куб. м.

В рамках второго этапа реализации БТС-2 проектом предусмотрено строительство 172-километрового ответвления пропускной способностью до 12 млн. тонн в год на нефтеперерабатывающий завод компании «Сургутнефтегаз» в Киришах. О том, кто будет его строить, пока ведутся переговоры. По сложившейся практике проекты, в которых преобладают частные интересы, реализуют заинтересованные компании.

По словам президента «Транснефти» Николая Токарева, стоимость сооружения БТС-2 составит примерно 120–130 млрд. руб.


Балтийская трубопроводная система (БТС-2).
Карта с сайта http://bts2.ru/pipe/

Мотивы и выгоды

Мотивов для скорейшего завершения реализации БТС-2 у России предостаточно. Прежде всего – после запуска БТС-2, трасса которого проходит только по территории российских регионов, Белоруссия перестанет быть монополистом в транспортировке российской нефти на Запад. А ведь через территорию этой страны экспортируется сегодня около трети российской нефти. К тому же будет проложена качественно новая труба – ведь «Дружба» стремительно устаревает.

Кроме того, БТС-2 – это гарантия надежности и предсказуемости поставок покупателям российской нефти, прежде всего в Европе. Это новые рабочие места для населения не слишком благополучных регионов Центральной России, по которым пройдет маршрут, обновление инфраструктуры и пополнение региональных бюджетов. Это возможность использования разных маршрутов на одном направлении и снижения транзитных издержек, ведь полностью от «Дружбы» российские власти отказываться явно не планируют. Российские компании будут использовать внутренние, а не иностранные порты. А для дальнейшей транспортировки нефти на мировые рынки будут задействованы российские суда, что будет способствовать развитию отечественного судостроения и торгового флота.

После завершения строительства БТС-2, теперь уже довольно скорого, транспортировка нефти в Белоруссию может упасть с нынешних 80 млн. тонн в год до 40 млн. тонн (в том числе для внутреннего потребления и переработки примерно с 25 млн. тонн до 6–8 млн. тонн). Учитывая те условия, на которых сейчас Россия поставляет нефть в Белоруссию и через ее территорию, произойдет резкое снижение дотирования этой страны. От этого прямая экономическая выгода для российской экономики, по самым скромным подсчетам, составит ежегодно не менее 1,2 млрд. долл.

Ранее российские компании проявляли заинтересованность в контроле над белорусскими активами. Этот интерес был направлен прежде всего на покупку Мозырского и Новополоцкого НПЗ, а не архаичной «Дружбы». Однако если вопрос о продаже нефтеперерабатывающих заводов вновь будет актуализирован белорусской стороной «в пакете» с продажей нефтепроводной системы, его, на наш взгляд, вполне можно обсуждать. Но на принципиально новых условиях. Когда БТС-2 будет построена, общий дисконт по всем этим активам может достичь по сравнению с ранее обсуждавшимися ценами 2,5–3,5 млрд. долл. Сильная позиция российских переговорщиков будет обеспечена.

Заполнение и поставщики

Мощность БТС-2 без ответвления на Кириши – около 40 млн. тонн в год. По словам Николая Токарева, загрузка новой системы может быть обеспечена в том числе за счет аккумулирования нефти с других направлений в объеме до 30 млн. тонн. Ведь в настоящее время через Одессу российские компании переваливают 4 млн. тонн в год, через порт Южный – 10 млн. тонн, через Гданьск – 5 млн., кроме того, порт в Приморске перегружен на 6–7 млн. тонн. По мнению российских экспертов, вопрос заполнения БТС-2 практически решен. Так, аналитик ИК «ФИНАМ» Тимур Хамитов считает, что «заполнение новой экспортной трубы будет высоким». Как полагает аналитик Advanced Research Михаил Бакулев, «поставки нефти в систему могут быть обеспечены за счет переориентации поставок с проблемных направлений, украинских и белорусских».

Основными поставщиками нефти для БТС-2 с высокой степенью вероятности станут те нефтяные компании, которые сейчас транспортируют сырье по «Дружбе»: «Роснефть», «Сургутнефтегаз», ТНК-ВР, в меньшей степени – «ЛУКОЙЛ» и «Газпром нефть».

Транзитный шантаж и белорусское лобби

Отказ белорусских властей от тактики «транзитного шантажа» после сооружения БТС-2 предсказуем. Ведь на самом деле Александр Лукашенко вполне прагматичен. Потеряв монопольное право на поставки российской нефти в Европу, он скорее всего перестанет увязывать проблему транзита с решением других вопросов сотрудничества двух стран: Таможенным союзом, дополнительными экономическими преференциями, сотрудничеством в сфере обороны и безопасности.

Однако сегодня Лукашенко стремится максимально затормозить реализацию проекта. В России сформировалось активное и влиятельное белорусское лобби. Союз России и Белоруссии, а особенно Таможенный союз очень способствуют его усилению. Прежде всего к этому лобби можно отнести деятелей Коммунистической партии, однако сторонников максимально детального учета белорусских интересов немало и в ведомствах. Показательно бытующее среди российских чиновников (и основанное на советской практике, а не на реальных расчетах) мнение о необходимости загрузки белорусских НПЗ российским сырьем практически при любых условиях. Прежде всего белорусское лобби транслирует тезис об убыточности БТС-2.

Расходы на сооружение нефтепровода действительно значительны, однако «убыточность» – это политическая игра. К тому же времена относительно дешевого транзита через Белоруссию заканчиваются. По словам Владимира Семашко, новая методика расчета стоимости транзита позволяет рассчитать затраты и предъявить их российской стороне. При этом в случае, если Россия не согласится с представленными белорусской стороной расчетами, предусмотрено ежегодное повышение ставки на транзит российской нефти на размер инфляции в России плюс 3%. Как считает, например, Тимур Хамитов, «при отсутствии БТС-2 сохраняется риск того, что очередной политический конфликт приведет к полной остановке экспорта через Белоруссию. В результате «Транснефть» рискует потерять гораздо больше, чем в случае реализации БТС-2».

По гамбургскому счету нефтепровод БТС-2 решает ту же проблему, что и ВСТО. Имя ей – свобода выбора маршрутов транспортировки российской нефти и независимость от стран-транзитеров. Полный суверенитет и национальная экономическая безопасность без этого немыслимы. Их можно достигнуть уже к 2011 году. И вряд ли сегодня есть значимые факторы, которые способны помешать сделать это российскому правительству и «Транснефти».

Дмитрий Иванович Орлов — кандидат исторических наук, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций (АПЭК); Елена Ивановна Широкова — аналитик АПЭК. При подготовке материала использованы опросы экспертов, проведенные редакцией портала «БТС-2» www.bts2.ru.

Кремлевская энергетическая стратегия — это нечто большее, чем нефть и газ («Business New Europe», Великобритания

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Кремлевская энергетическая стратегия - это нечто большее, чем нефть и газ ИноСМИ: Идет передел энергетической карты мира, и Россия намерена установить свой флаг в самом центре нового мирового порядка. Находясь в ряду самых крупных нефте- и газодобывающих стран, Россия использует свои нефтедолларовые резервы для того, чтобы остаться в игре, когда мировые запасы углеводородов начнут истощаться или, по крайней мере, станут настолько дороги, что все переключатся на альтернативные источники.

В прошлом году контуры на нефтегазовой геополитической карте начали меняться, когда Китаю удалось вырвать Центральную Азию из жесткого российского захвата, построив два крупных трубопровода для перекачки нефти и газа, которые идут из этого региона в восточном направлении. Кремль ведет такую же игру, прокладывая цепочки газопроводов на запад.

Менее заметно то, как Кремль (или его друзья-олигархи) активно скупают энергетические активы в так называемом «ближнем зарубежье» России, а также в других местах, что подальше. Российским компаниям уже принадлежит главная электростанция, обеспечивающая электроэнергией ее бывшего врага Грузию, а также основная экспортная линия электропередачи, идущая из страны. Кремль настойчиво осуществляет кампанию по строительству атомных электростанций в таких странах как Иран, Белоруссия, Турция, Болгария и так далее. И даже государственное агентство высоких технологий «Роснанотех» вкладывает крупные инвестиции в фотоэлементы.

Трубопроводные игры

Новые трубопроводы радикально меняют правила энергетической игры, но кроме прокладки новых труб Кремль использует свои огромные денежные запасы для масштабной скупки действующих трубопроводов и энергетических компаний, делая это там, где это только возможно. Некоторые страны приветствуют такие действия России, например, Турция и Сербия. Другие же, такие как Украина, отчаянно сопротивляются.

В январе Москву посетил турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, который в ходе своего визита обсуждал, среди прочего, и вопросы энергетики. Информационные агентства сообщили, что российская государственная энергостроительная компания «Стройтрансгаз» (принадлежащая «Газпрому») будет участвовать в приватизации турецкой компании Istanbul Gas Distribution Company, когда та пойдет с молотка. Немецкое подразделение этого российского газового гиганта «Газпром Германия» в прошлом году уже приобрело контрольный пакет акций турецкой газовой компании Bosphorus Gaz Corporation, поставляющей голубое топливо турецким потребителям. Взамен Путин предложил Турции играть более заметную роль в проекте строительства газопровода «Южный поток», по которому российский газ будет перекачиваться через Черное море в Болгарию и далее в Италию и Австрию.

Если турки не очень тревожатся по поводу того, что им придется делить ложе с Москвой, то сербы просто из кожи вон лезут, чтобы подружиться с русскими. Белград уже передал России контроль над национальной нефтяной компанией Naftna Industrija Srbje (NIS) в конце 2007 года в обмен на 900 миллионов евро в виде наличных средств и инвестиций.

Когда появился новый пакет деловых соглашений, в Белград в октябре месяце отправился российский президент Дмитрий Медведев. Президент Сербии Борис Тадич подписался под соглашением о «Южном потоке», а руководитель «Газпрома» Алексей Миллер вместе с главой Srbijagas Душаном Баятовичем подписали соглашение о строительстве и эксплуатации подземного газового хранилища «Банатский Двор». Во время визита Медведеву вручили длинный список сербских пожеланий по инвестиционным проектам, включая строительство и модернизацию железных дорог, портов, метрополитена, кольцевой столичной дороги, а также строительство электростанций на газовом топливе.

Россия останется главным импортером центральноазиатского газа и нефти, несмотря на  прокладку новых трубопроводов в Китай. В 2009 году «Газпром» согласился приобрести большую часть акций киргизской газораспределительной компании «Кыргызгаз», пообещав при этом вложить крупные средства в ее устаревшую сеть. Инвестиции компании «Интер РАО ЕЭС» укрепили контроль России над гидроэнергетической инфраструктурой Киргизии и Таджикистана.

Россию также хорошо принимают во Вьетнаме, который является ее лучшим другом в Азии (многие вьетнамцы в советские времена учились в Москве). В декабре «Газпром» провел переговоры  с вьетнамским правительством о приобретении газопроводной сети этой страны и подписал с ним предварительное соглашение. «Подписанное нами соглашение предусматривает приобретение «Газпромом» доли в PetroVietnam Gas. Это вьетнамская газораспределительная компания, аналогичная нашему «Межрегионгазу», — заявил руководитель «Газпрома» Алексей Миллер журналистам во время своей поездки во Вьетнам.

Другие страны уступают российскому давлению гораздо менее охотно. Если Киев отвергает любые намеки на то, что может продать свои газопроводы России, то Белоруссия уже сдалась три года назад. «Газпром» в настоящее время владеет 37,5 процента оператора национальной трубопроводной системы «Белтрансгаз». Но в феврале его доля увеличится до 50 процентов, когда он перечислит последнюю оплату в 625 миллионов долларов из общей суммы в 2,5 миллиарда. Кремль сейчас пытается выкупить еще два весьма привлекательных энергетических предприятия в Белоруссии – это современные нефтеперерабатывающие заводы.

В январе Россия пригрозила прекратить поставки нефти в Белоруссию. К моменту написания этой статьи, видимо, уже удалось заключить соглашение, в рамках которого Россия получит большую часть из того, что хотела (а белорусы нет). Назовем это Украина-лайт: в результате перекрытия нефтяных кранов без топлива могли оказаться пять европейских стран – Венгрия, Чехия, Германия, Польша и Словакия. Москва хочет снизить тарифы за нефтяной транзит, однако Минск жестко настаивает на своем. Упоминалась и возможность приватизации нефтеперерабатывающих заводов, но в настоящее время до разрешения этого спора далеко.

Переход на атом

Но Москва приходит не с пустыми руками. Может быть, Минску и не хочется расставаться сначала с трубопроводами, а затем с НПЗ, но взамен Россия пообещала построить (и что еще важнее, профинансировать строительство) атомной электростанции в Минске стоимостью 9 миллиардов долларов. Данный проект весьма привлекателен в связи с тем, что Литва в начале текущего года закрыла свою Ингалинскую АЭС советской постройки.

Бывший премьер-министр Сергей Кириенко в настоящее время возглавляет «Росатом». Он получил задачу за предстоящие двадцать лет построить в России 40 новых атомных электростанций, а также продать как можно больше реакторов российским соседям. Дела у него идут не столь бойко, как хотелось бы Кремлю, однако сделки все равно заключаются.

Согласно сообщениям в СМИ, в марте будет запущена в эксплуатацию Бушерская АЭС, построенная Россией в Иране. Это вызовет бурю комментариев и заявлений, поскольку данная станция давно уже является яблоком раздора в отношениях России и США. Вашингтон опасается, что Иран получит ядерные материалы и сможет использовать их для создания ядерного оружия.

Меньше разногласий вызывает сделка о строительстве похожей АЭС в Нигерии, по которой сейчас ведутся переговоры. Нигерийский министр науки и технологий Альхассан Бако Заку (Alhassan Bako Zaku) заявил в ноябре после встречи с Кириенко в Москве, что его правительство намерено воспользоваться содействием России в строительстве первой в Нигерии атомной электростанции.

Исторически прочные взаимоотношения России с Казахстаном распространяются и на ядерный сектор. Две страны сотрудничают в разработке нового реактора ВБЭР-300, который планировалось установить на АЭС в западном Казахстане. Однако казахская государственная ядерная компания «Казатомпром» деятельно заключает соглашения в других странах, но решение по поводу строительства АЭС так пока и не приняла. «Казахстан решение не принял… Если станция там строиться не будет, мы найдем другого партнера», — заявил в январе Кириенко.

В Болгарии Россия тоже находится наготове. Она намерена профинансировать строительство атомной электростанции в дунайском городе Белене после того, как немецкая компания RWE в прошлом году отказалась от данной сделки из-за роста стоимости проекта. Для строительства АЭС уже отобрана российская компания «Атомстройэкспорт», но сейчас Кремль хочет приобрести как минимум 49 процентов акций этого предприятия. Правительство Болгарии намерено продать эту долю, чтобы получить средства для строительства АЭС стоимостью 10 миллиардов евро.

Во время обеда с представителями Business New Europe в 2007 году первый заместитель премьер-министра России Игорь Шувалов сказал, что Кремль намерен проводить многовекторную энергетическую политику. Поскольку запасы нефти истощаются, Россия будет двигаться в новых направлениях. В то время все в основном говорили о российско-украинских газовых войнах. Но вот прошло три года, и кажется, что Кремль довольно успешно, пусть и не совсем по плану, реализует свою политику диверсификации, занимая позиции в самом центре энергетической инфраструктуры новой Европы (и не только).

Оригинал публикации: Kremlin energy strategy encompasses more than oil and gas

Нефтедобыча в Африке выгоднее, чем в России

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»:  В рамках своей зарубежной экспансии крупнейшая в России частная нефтяная компания ЛУКОЙЛ добралась до Африки. Компания предложила президенту Уганды Йовери Мусевени сотрудничать в освоении нефтяных месторождений страны. По мнению опрошенных «Временем новостей» экспертов, для некоторых российских компаний выход на зарубежные рынки может оказаться даже более эффективной стратегией, чем расширение бизнеса внутри страны, — передает newsland.ru.

Кстати, на днях стало известно о находке в Иране месторождения, недра которого, по предварительным оценкам, содержат не менее 68 млн тонн нефти, что, по заявлениям министра нефтяной промышленности страны Массуда Мирказеми, при нынешнем уровне цен на «черное золото» соответствует 33,5 млрд долл. Впрочем, эксперты уже успели оговориться, что извлекаемым на месторождении «Сумар» является не более 10% сырья. Куда больше можно добыть, например, на открытом на днях в северо-восточной китайской провинции Ляонин месторождении, запасы которого оцениваются в 1,46 млрд тонн. Этого, по мнению специалистов, хватит для активной разработки в течение почти 100 лет.

Однако даже без учета таких находок российские компании активно расширяют свое присутствие на зарубежных сырьевых рынках, причем отнюдь не всегда традиционных. Так, вчера стало известно о намерении ЛУКОЙЛа участвовать в тендере на разработку пяти нефтяных месторождений в районе озера Альберт и строительство нефтеперерабатывающего завода. На освоение залежей претендуют также американская Exxon Mobil, французская Total и китайская CNOOC. Не менее экзотичные проекты есть и у «Газпрома». Например, вчера состоялась встреча председателя правления Алексея Миллера и президента Шри-Ланки Махинды Раджапаксе, в ходе которой стороны, в частности, обсуждали возможность освоения газовой монополией месторождений ланкийского шельфа.

Как отметил аналитик ИК «Финам» Александр Еремин, у всех компаний разные причины для зарубежной экспансии. «Например, участие «Роснефти», чьи бизнес-интересы сосредоточены в основном в России, в кубинских и венесуэльских проектах является продолжением политики российского правительства. Но у ЛУКОЙЛа ситуация другая. Более 50% его месторождений внутри страны сильно истощено», — полагает эксперт. С ним соглашается и начальник аналитического управления ИК «Атон» Вячеслав Буньков. По его мнению, у компании Вагита Алекперова шансы на получение стратегических месторождений в России невелики. «Такие объекты достаются в основном компаниям с государственным участием», — пояснил эксперт. Таким образом, зарубежная экспансия из возможности дополнительно расширить бизнес и закрепить свой статус международной корпорации становится насущной необходимостью.

В то же время, как отметил Вячеслав Буньков, освоение недр других государств может не принести желаемых результатов. «Разработка африканских месторождений является занятием крайне рискованным как с учетом политических рисков в этом нестабильном регионе, так и принимая во внимание, возможно, преувеличенный ресурсный потенциал», — пояснил эксперт. Коллегу поддержал и Александр Еремин, отметивший, что приход российских компаний в новые страны будет зависеть скорее не от вероятных издержек на добычу, а от лояльности к отечественному бизнесу местных властей. «Условия СРП не всегда оказываются приемлемыми, даже для тех компаний, которые остро нуждаются в увеличении ресурсной базы», — добавил эксперт.

Резервы растут

ЛУКОЙЛ рассчитывает поставить на баланс до 100 млн тонн запасов иракского нефтяного месторождения «Западная Курна-2», сообщил вчера президент «ЛУКОЙЛ Оверсиз» Андрей Кузяев. «Мы рассчитываем на доходность проекта «Западная Курна-2» не меньше 15% годовых. Всего компания для начала этого проекта инвестирует 4,5 млрд долл., и мы рассчитываем, что эти деньги окупятся в течение семи лет», — сказал он. «Это сложная кухня, которая не позволяет сейчас однозначно ответить, какое количество запасов из «Западной Курны-2» мы поставим на баланс, но мы ориентируемся на цифру до 100 млн тонн», — добавил Кузяев. По оценке ЛУКОЙЛа, инвестиции в «Западную Курну-2» могут составить 30 млрд долл., из которых 20 млрд долл. будет направлено непосредственно в производство.

Еще раз о «Набукко»: Пессимизм упирается в трубу

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Выгодность трубопроводного проекта «Набукко» уже ни у кого в Европе не вызывает сомнений. А потому крупные банки и финансовые группы уже готовы включиться в этот проект в тот момент, когда получат все необходимые гарантии и информацию о возможных политических рисках. Так что оптимисты говорят, что дело осталось за малым. А именно, гармонизировать законы стран, через территорию которых пройдет трубопровод.

Тем временем пессимисты напоминают, что реальных денег на осуществление этого проекта у Европы пока нет.

Подписание и ратификация документов по «Набукко» — процесс непростой. Необходимо обсудить все детали и унифицировать договор между компаниями в каждой стране отдельно. Участники этого трубопроводного проекта, Европейский союз и Турция, считают, что «Набукко» — это прежде всего энергетическая безопасность или альтернативный источник энергии. И практически все мои европейские собеседники, в частности, в Германии и Румынии, как бы предваряя мой вопрос, подчеркивали, что «Набукко» ни в коем случае не является неким противостоянием с Россией.
Напомню, что у России существует свой трубопроводный проект «Южный поток», маршрут которого практически лежит параллельно «Набукко». И цель российского проекта та же — возможность диверсифицировать маршруты поставок газа и снизить зависимость от транзита через Украину.

Самое забавное, что русские со своей стороны также уверяют представителей прессы о том, что-де Россия ни в коей мере не возражает против сооружения газопровода «Набукко» и не собирается препятствовать его строительству.
Кроме того, оба проекта нацелены на одну и ту же аудиторию потребителей, конкурирующими их делает общая заинтересованность в туркменском газе.
В прошлом же году президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов официально заявил о своем участии в европейском проекте и сказал: «Туркменистан, приверженный принципам диверсификации вывода своих энергоносителей на мировые рынки, намерен задействовать имеющиеся возможности для участия в крупных международных проектах, таких, к примеру, как проект «Набукко». Напомню, что при этом договор туркменов с российским «Газпромом» в прошлом году претерпел изменения. Русские сократили отбор туркменского газа, посчитав прежнюю цену — 300 долларов за тысячу кубометров — несколько завышенной.

Собственно, именно этот момент и позволяет аналитикам делать вывод о том, что даже в случае реализации обоих проектов конкуренция между ними перейдет в стадию борьбы за потребителей.

Впрочем, главная проблема в реализации любых проектов, конечно, финансовая.
Так, в прошлом году государственный министр иностранных дел ФРГ Гернот Эрлер признавался на встрече с журналистами о том, что проект «Набукко» — очень дорогостоящий, и он требует более 8 миллиардов евро.

Он задался вопросами: «откуда их взять?», «насколько хватит туркменских ресурсов?». «Кроме того, надо учитывать, что Россия выступает против «Набукко». Мы остаемся зависимыми от этой страны. Нам нужно сотрудничать с ней. Но лучший выход — диверсификация потоков. Монополия никогда не является хорошей основой для сотрудничества.

«Европа говорит «да» проекту трубопровода «Северный поток» и «Набукко». А «Южный поток» выгоден только России, — говорит министр. — Мы будем рады, если все три потока будут работать».

Так что последние прогнозы пропитаны пессимизмом и говорят о том, что в ближайшее время ни один из трубопроводов не будет реализован. Так что и Европа, и Россия пока будут обходиться уже существующими трубопроводами, которые проходят по сложной территории Украины. Такая перспектива, конечно, не радует никого, если учесть сложные отношения Москвы и Киева и нынешнюю президентскую гонку в Украине.
Кстати, в будущее воскресенье пройдет второй тур выборов в Украине, и, судя по жестким выступлениям Юлии Тимошенко, Москва бы предпочла сотрудничать в будущем с Виктором Януковичем.

Иначе и для Европы, и для России любые трубопроводы — и существующие, и проектируемые — так и останутся источником напряженности.

Об этом «Новое поколение», как передает www.centrasia.ru.