Китай покупает у Ирана всё больше нефти и газа, всё активнее участвует в инфраструктурных проектах на его территории, всё больше продаёт ему своих товаров и к тому же остерегает Запад от ужесточения санкций в отношении его атомного проекта. Казалось бы — чем не начало крепких, длительных дружеских отношений?
Также Китай всё громче вторит Ирану в его антизападной риторике и поддерживает его требования предоставить больше веса на мировой арене незападным странам.
Тем не менее, если верить политикам, предпринимателям и экспертам, мало кто из иранцев ждёт, что эти связи выльются в формирование полноценной и долгоживущей политической оси. Кроме того, нарастает беспокойство по поводу возрастающей зависимости Ирана от Китая — как в экономическом, так и в политическом смысле.
Иран не доверяет ни одной сверхдержаве, и для Китая исключение не делается, но своей склонностью к конфронтации Иран сам лишил себя всех остальных партнёров на мировой арене. Некоторые иранцы этим даже гордятся.
«Иран не рассчитывает ни на чью поддержку, в том числе и на поддержку китайцев», — комментирует член комитета по национальной безопасности и внешней политике при иранском меджлисе Казем Джаляли. — «Китайцы, как и мы, считают, что заслужили право играть более важную роль в мировых делах».
Другие иранцы, однако, опасаются, что возрастающая зависимость их страны от Китая ограничивает их возможности.
«Это неравноценные отношения», — считает аналитик-китаист из тегеранского Центра стратегических исследований Мохсен Шариатиния. По его словам, Ирану негде покупать многие товары, кроме как в Китае, и к тому же он нуждается в поддержке Китая на политической арене, тогда как у китайцев масса других возможностей сбывать свой товар, да и нефть с газом они могут покупать у многих других производителей.
«Если нам понадобиться отдалиться от Китая, к кому же нам тогда приближаться?» — спрашивает политолог Аббас Абди, критически настроенный по отношению к собственному правительству. — «К России? К Евросоюзу? К США?». Он считает, что Китай — это «единственный вариант, и сами китайцы это знают».
Россия, хотя и снабжает Иран военным оборудованием и строит для него АЭС, теперь выступает за ужесточение санкций против Ирана, и Китай всё больше и больше смахивает на последнего оставшегося союзника Ирана среди постоянных членов Совета безопасности ООН. Пекин категорически утверждает, что дополнительные санкции ни в коем случае не должны затрагивать торговлю энергоносителями.
Санкции вынудили Иран возобновить тесные связи со своим старейшим торговым партнёром — их отношения сформировались ещё в пору расцвета Великого шёлкового пути, торгового маршрута, соединявшего Азию с Европой.
Иранское правительство и частный сектор, получающие большое количество нефтедолларов (в том числе и от Китая) обратились к жадным до энергоносителей китайцам, готовым продавать им те товары, которые западные страны им уже не продают.
В последние годы суммарный торговый оборот между странами резко вырос: в 1997 году он составлял 12 миллиардов долларов, а в 2009 достиг 28 миллиардов — об этом сообщил председатель негосударственной ирано-китайской торговой палаты Асадолла Асгароляди — «Уже в этом году мы перевалим за отметку в тридцать миллиардов».
Торговые отношения сделали Иран главным импортёров китайских товаров во всём ближневосточном регионе, благодаря чему Китай смог проникнуть на один из немногих рынков, где США вообще не представлены. В то же время Иран стал одним из главных поставщиков нефти для Китая, уступая только Саудовской Аравии и Анголе.
«Иран для нас крайне важен, потому что остальные рынки контролируются другими странами», — поясняет представитель правительства Китая, имеющий отношение к закупкам иранской нефти. — «В этом году мы будем покупать больше всех сырой нефти у Ирана, обогнав по этому показателю Японию», — продолжил этот чиновник, пожелавший остаться неизвестным в силу щепетильности обсуждаемой темы. — «Как и все остальные страны, мы тревожимся из-за атомного проекта Ирана, но и отказываться от своих интересов не готовы».
По словам иранских предпринимателей, западные страны теряют деньги из-за введённых ими же санкций.
«Иранцы перенаправили в сторону Китая более пятидесяти миллиардов долларов инвестиций», — заявил Асгароляди, занимающийся экспортом фисташек. — «Эти деньги можно было потратить на Западе, помочь экономически неблагополучным странам, но санкции не позволяют это сделать … Запад сам усилил своего противника».
Древние базары Ирана завалены китайскими товарами — от дешёвых тканей и бытовых приборов до столовых приборов и презервативов. Новые муниципальные автобусы Тегерана сделаны в Китае; оттуда же происходит и сложное медицинское оборудование, стоящее в больницах.
Местному производству нанесён тяжёлый удар.
Но дешёвые импортные товары и нефть ещё не означают, что Китай обязательно будет твёрдо отстаивать интересы Ирана на международной арене, — во всяком случае, так говорят аналитики. А если Китай пойдёт на поводу у США и поддержит ужесточение санкций, Иран ничего не сможет поделать.
«Иран пытался заручиться помощью Китая для защиты от политики США», — комментирует Абди, — «Но у нас нет реальных рычагов, с помощью которых мы могли бы добиться от них реальной защиты».
Китайские нефтяные компании участвуют в работе шести нефтехимических проектов в Иране общей стоимостью 8,6 миллиарда долларов — об этом сообщил один специалист по нефтяной отрасли из Ирана.
«Иран никогда не закроет эти проекты, даже если начнутся проблемы с политикой», — сказал он. — «Западные компании избегают вести дела с Ираном, так к кому нам остаётся обращаться, как не к Китаю?».
Реально действующих проектов крайне мало по сравнению с тем, сколько их предполагалось реализовать совместными усилиями двух стран (несколько десятков). Самый дорогостоящий из этих проектов представлял собой подписанный в 2004 году контракт на сумму 100 миллиардов долларов, но, подобно многим другим проектам, это грандиозное начинание тихо провалилось.
«Мы получаем мало прибыли», — комментирует представитель китайского правительства. — «Иногда из-за технических или политических проблем не все контракты выполняются. Но пока что рынок наш».
Иранские политики не забыли, как в 1997 году китайцы отменили сделку на сумму 4 миллиарда долларов по снабжению Ирана ракетными и ядерными технологиями. Это произошло после того, как Китай договорился с США о снятии некоторых торговых барьеров и разрешении споров вокруг поддержки Америкой Тайваня.
«Мы для них всего лишь пешки», — считает политолог Абди. — «Потом они будут решать, как использовать нас».
Оригинал публикации: Iranians wary of deeper ties with China
Адрес в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/asia/20100414/159302003.html
В Бухаресте во вторник между Азербайджаном, Грузией и Румынией подписано соглашение о сотрудничестве в сфере газовых поставок. Согласно документу, Азербайджан начнет поставлять в Румынию сжиженный газ через территорию Грузии. Подписи под документом поставили главы Министерства экономики, торговли и бизнес-среды Румынии, Министерства промышленности и энергетики Азербайджана и Министерства энергетики Грузии.
«Одним из первых признаков растущей американской прагматичности и наглядным примером реалистичности указанного подхода стало программное выступление заместителя госсекретаря США по политическим вопросам Уильям Бернса в Дипломатической академии Азербайджана в феврале 2010 г., — считает Андрей Корнеев, руководитель Центра проблем энергетической безопасности
Фрагмент из книги 
REGNUM: …Во всей сложной картине взаимосвязанных интересов и позиций стран региона, проявившихся очевидным образом со стартом публичной фазы армяно-турецкого диалога, особенно интересна ситуация, в которой оказался Азербайджан. Тот факт, что президент Азербайджана 
Представляет интерес рассмотрение места и роли азербайджанского фактора в иранском направлении американской политики. Следует отметить, что использование Азербайджан, как фактора против Ирана происходило на протяжении всех 90-х годов.
Если не будет России, миллионы немцев останутся в буквальном смысле на морозе. Некоторые другие европейские страны тоже активно пользуются российским газом при производстве электричества. Сжигание газа сравнительно мало сказывается на климате и обходится дешевле в пересчёте на единицу получаемой энергии, чем сжигание нефти. Если случится так, что перебои с поставками газа вынудят Германию или иные страны существенно сократить производство электроэнергии, то это также в значительной степени негативно скажется и на соседних странах.
Битва за увеличение числа газопроводов из Центральной Азии и России в Западную Европу заняла место гонки ядерных вооружений 1980-х в роли определяющей политической игры между востоком и западом. Россия стремится увеличить число маршрутов поставок в Западную Европу, в то время как Западная Европа стремится увеличить число своих поставщиков помимо России. Тем временем восточноевропейские страны, такие как Румыния и Болгария, хотят увеличить как число поставщиков, так и количество маршрутов – однако у их безденежных правительств может не оказаться денег заплатить за строительство сразу двух газопроводов. Поэтому и существует соперничество между двумя трубопроводными проектами. Имеющий поддержку «Газпрома» трубопровод «Южный поток» увеличивает объемы транспортировки российского газа в Европу, тем самым усиливая монополию российской компании на европейском рынке, в то время как поддерживаемый ЕС «Набукко» расширяет географию прямых поставщиков Европы до Каспийского моря и Ближнего Востока через Турцию.
Это — прорыв, выведший курдов в другую, принципиально новую систему политических координат. По сути дела, появление на политической карте образования под именем Курдистан — нанесло сокрушительный, и в исторической перспективе, видимо, смертельный удар по Лозаннской системе, определяющей на протяжении уже почти столетия политическую конфигурацию Ближнего Востока. Лозаннская система была, прежде всего, священным союзом трех ближневосточных национализмов против курдов. Лозаннская система могла существовать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО за счет отрицания за курдами всякой субъектности — не только политической или национальной, но просто культурной. Поскольку Лозанна (в отличие от исторического Священного союза 1815 г.), была построена на идее наций-государств — то признание за курдами национальной идентичности автоматически делигитимизировало ее, утверждая турецко-ирано-иракско-сирийскую границу как произвольно проведенную по живому телу порабощенной нации, имеющей ровно те же права на государственность, что и ее поработители. Нынешняя ситуация полунезависимого курдского образования в рамках формально целостного Ирака — является попыткой сохранить если не «дух», то хотя бы «букву» Лозанны. Возможно, для данного момента это наиболее разумный вариант, который обеспечивает достаточно плавный, «цивилизованный развод» курдов со своими бывшими «хозяевами». Но то, что процесс этого развода запущен и неостановим — в исторической перспективе совершенно очевидно.