В сентябре 1968 года калифорнийская фирма Union Oil Company, впоследствии переименованная в Unocal и сегодня входящая в состав Chevron, установила у побережья недалеко от Санта-Барбары, первую морскую буровую платформу. Через четыре месяца в эксплуатацию вступили уже четыре скважины. Начались работа на пятой; они проходили без происшествий — до 28 января 1969 года, когда из скважины произошла утечка нефти. Лишь через 10 дней ее удалось закупорить цементным раствором. К тому времени, когда утечка была полностью ликвидирована, в Пролив Санта-Барбара вылилось до 100000 баррелей нефти. Площадь образовавшегося пятна составила 800 квадратных миль. Лов рыбы в зоне катастрофы пришлось полностью прекратить; газеты заполнили фотографии черных от нефти пляжей.
Подобного разлива нефти Америка еще не знала, и испытала настоящий шок. Последовали акции протеста — калифорнийцы нанизывали кредитные карточки для расплаты за бензин на шпажки и сжигали их над костром. Но страну ждали новые ужасы. В июне 1969 года необычайно загрязненная река Кайахога в штате Огайо в буквальном смысле воспламенилась. К концу года Конгресс США принял Закон об общегосударственной политике в области охраны окружающей среды, требующий от федеральных ведомств проводить экологическую экспертизу всех проектов, способных существенно повлиять на окружающую среду. Весной 1970 года в День земли миллионы американцев вышли на демонстрации, а ко второй годовщине калифорнийской катастрофы Ричард Никсон создал Управление по защите окружающей среды и пописал Закон о чистоте воздуха.
По сравнению с нынешним разливом нефти после аварии на платформе Deepwater Horizon концерна BP катастрофа в Санта-Барбаре выглядит незначительным происшествием. По некоторым оценкам сейчас в Мексиканский залив за сутки попадает столько же нефти, сколько за все время утечки в Калифорнии, и это продолжается уже второй месяц. Новости из зоны бедствия звучат все мрачнее. Недавно выяснилось, что в результате разлива образовалось подводное «облако» нефти в десять миль длиной, и часть его подхватывается глубинным течением, которое несет эту нефть к берегам Флориды. После этого федеральное правительство вдвое расширило закрытую для рыболовства зону в Мексиканском заливе. В пятницу зона была еще раз увеличена, и теперь ее площадь составляет 48000 квадратных миль. Президент Барак Обама назвал этот разлив «масштабной и, возможно, беспрецедентной экологической катастрофой» — причем даже такую оценку иначе как заниженной не назовешь.
Непосредственные причины катастрофы носят технический характер. Судя по всему, скважина была плохо забетонирована, и в ней начал скапливаться природный газ. Когда рабочие на буровой попытались привести в действие систему аварийной блокировки скважины, она не сработала. Последующая попытка активировать систему уже после аварии с помощью подводных роботов также оказалась неудачной. Провалился и план закрыть скважину стальным куполом весом в 100 тонн. На прошлой неделе BP наконец удалось ввести трубу длиной в милю в райзер скважины. Представители компании утверждают, что через нее они откачивают тысячу баррелей нефти в сутки — именно таков, по ее первоначальным оценкам, был объем утечки. Тем не менее нефть продолжает попадать в Мексиканский залив. (В статье, опубликованной недавно в Miami Herald, писатель Карл Хайасен (Carl Hiaasen) в шутку заметил, что теперь BP попытается завалить скважину тысячами тонн овсяных хлопьев).
Однако первопричины катастрофы, как водится, следует искать глубже. Израсходовав большую часть легкодоступных запасов нефти, нам теперь приходится добывать ее во все менее благоприятных условиях, все более рискованными и потенциально опасными для экологии способами. Бурение с Deepwater Horizon велось на глубине в 5000 футов, а глубина самой скважины составляет 13000 футов (для сравнения, скважина в Санта-Барбаре располагалась на глубине в 200 футов, а ее собственная глубина составляла 3300 футов). Точно ответить на вопрос, прошли мы уже ту точку, когда общемировые запасы нефти начинают истощаться, не может никто, однако эпоха «трудной нефти», как выразился профессор Гемпшир-колледжа Майкл Клер (Michael Klare), несомненно уже наступила. Ожидается, что в нынешнем году крупнейшим источником импортируемой в США нефти станут канадские битуминозные пески. В битуминозных песках нефть содержится по сути в твердом состоянии: ее приходится либо добывать карьерным способом, что наносит огромный ущерб природе, либо растворять и отделять от земли, для чего требуются громадные объемы природного газа.
В то же время всем известно, что к самым разрушительным последствиям приводит даже не добыча нефти, — независимо от методов или источников — а ее сжигание. В частности, ее использование в качестве топлива дает до трети объема выбросов парниковых газов на территории США. В докладе, опубликованном на прошлой неделе, Национальная Академия Наук призывает Конгресс принять законы, обеспечивающие резкое снижение этих выбросов, в том числе за счет «сокращения использования нефти».
Станет ли катастрофа в Мексиканском заливе, подобно разливу нефти в Санта-Барбаре, тем «сигналом тревоги», что пробудит нашу страну к действию? Пока что обнадеживающих признаков не наблюдается. Сторонники «бурения любой ценой» блокируют попытки повысить уровень финансовой ответственности за утечки нефти, и начинают объединяться для борьбы с «климатическим» законодательством. Одновременно они пытаются представить нынешний разлив нефти как «обамовский ураган «Катрина»».
На самом деле часть вины действительно лежит на президенте. Он знал, что доставшееся ему в наследство Министерство внутренних дел заражено коррупцией, но позволил его структуре, пользующейся самой плохой репутации — Службе по управлению минеральными ресурсами — спокойно продолжать «праздник жизни». Прошлой весной Служба — как у нее заведено — предоставила BP широкий «иммунитет» от соблюдения экологических норм. По иронии среди прочего компании было разрешено вести бурение с Deepwater Horizon без оглядки на стандарты, установленные Законом о политике в области охраны окружающей среды. Кроме того, по непонятным причинам Администрация по-прежнему не может или не хочет обнародовать точные данные об объеме разлившейся нефти.
Президенту необходимо ужесточить стандарты в данной сфере — и это касается действий его собственной администрации, Конгресса и страны в целом. В этом месяце Сенат наконец начал обсуждение проекта закона об энергетике. В нынешнем виде он страдает серьезнейшими изъянами: в случае принятия этот закон создаст новые стимулы для морской нефтедобычи, и не позволит Управлению по защите окружающей среды обеспечивать соблюдение ряда положений Закона о чистоте воздуха. Обама должен вернуться на место катастрофы и стоя перед камерами на фоне ядовито оранжевого нефтяного пятна, разъяснить народу, почему стране необходимо более амбициозное законодательство. Затем в течение лета ему следует решительно добиваться принятия закона об энергетике в исправленном виде. Именно сейчас шансы для этого — будем надеяться — наиболее благоприятны.
Комментарии