Месяц:Июль 2010

Роль и место Грузии в нынешнем геополитическом раскладе, во многом обусловлены теми корректировками, которые произошли в кавказской политике США и ведущих европейских государств. Исследования этой проблемы показывают, что в настоящее время позиции США и ведущих европейских государств во многом совпадают, хотя это верно только в ближней перспективе, и во многом различны, принимая во внимание среднесрочный период в будущем. В данном случае, было бы ошибочным утверждать, что цели и приемы в региональной политике США и Европы совпали или стали совпадать. Оба мировых центра силы имеют различные целевые задачи и интересы, и подозревать, что их цели совпали, было бы ошибочным. Что касается Кавказа, то в этом регионе, только две державы обладают некими операционными возможностями, и только они могут выдвигать какие-либо инициативы и обеспечивать безопасность региона, исходя из своих представлений о безопасности.

Ни Европа, ни Иран, ни Турция не в состоянии оказывать на регион сколько-нибудь существенное влияние, и выстраивать межгосударственные договорные альянсы или достигать соглашения стратегического характера, распространяющиеся на весь регион. В настоящее время, в Европе несколько удовлетворены тем, что США демонстрируют более низкую активность на Кавказе, что позволяет европейцам не показывать свою пассивность и отсутствие подлинных интересов. Между США и европейскими государствами существуют весьма формальные соглашения по Кавказу, и, по признанию ведущих экспертов, значительный политический материал, который был накоплен в прежние годы в Западном сообществе по вопросу Кавказа, практически, не стал задействованным. Но даже эти выводы не могут рассматриваться определяющими при рассмотрении политики США и ведущих европейских государств по поводу Кавказа. На протяжении 2000-ых годов, европейские политические круги, в том числе и британские, пытаются сформировать более-менее самостоятельную внешнюю политику, что относится не только к Европейскому Союзу, но и к «непосредственной» политике Франции, Германии и Великобритании, к которым пыталась приобщиться и Италия. В настоящее время, между американцами и европейцами сложилась определенная конкурентная практика по вопросу Восточной Европы и Евразии, в рамках которой Кавказ рассматривается как вовсе не самый важный, но наиболее проблематичный регион. Европейцы, практически, не сумели-таки выдвинуть никаких предметных инициатив в отношении Кавказа, и выяснили, что они способны более-менее активно демонстрировать свое политическое присутствие на Кавказе только при сотрудничестве с Россией, вовлечением ее в европейский политический и геополитический процесс. Это было продемонстрировано политикой Николя Саркози во время грузино-российского конфликта и после него, когда Европа и Россия сумели, практически впервые, отчасти вытеснить США из «кавказского процесса».

Европейцы хотели бы «законсервировать» кавказскую тему, вывести ее из актуальной международной дискуссии, и тем самым уменьшить влияние США в Восточной Европе, и разыграть эту тему в отношениях с Россией, когда Европа сумела бы без препятствий сама оказывать давление на Россию. Ни одно из ведущих европейских государств не было готово, и сейчас не готово к серьезному рассмотрению кавказской темы, система европейских организаций демонстрирует неадекватность в этом вопросе. Ожидания, связанные с активизацией Европы в регионе, объясняются совершенной политической несостоятельностью политиков и экспертов. Даже столь ограниченная программа, как «Восточное партнерство», содержит типичный европейский геополитический минимализм. Если европейцы и станут способны, или вернее, приобретут новые амбиции в отношении Кавказа и других регионов Восточной Европы, то только лишь в том случае, если Франция и Германия примут решение распространить свое (а вовсе не европейское) влияние на Восток Европы. Великобритания, в значительной мере, утратила интерес к Кавказу, исходя из геоэкономических соображений, просто главные задачи были выполнены. Кавказ, все еще, остается в поле зрения Великобритании, но, в связи с общими геополитическими задачами, уже в значительно менее активной роли. В какой-то мере, мотивации политики Великобритании предопределили и политику США в отношении Кавказа.

Политика США в отношении региона Кавказа в настоящее время обусловлена глобальными приоритетами этого государства, к числу которых Кавказ не относится. Всегда были сильные подозрения в том, что Кавказ это не «самодостаточная» цель во внешней политике США, но еще при администрации Джорджа Буша произошла некоторая девальвация значимости Кавказа. США сейчас отводят Кавказу прежние функции, их две: военный транзит, а также добыча и транспортировка нефти и газа. Все остальные задачи были и остаются соподчиненными. На определенных этапах США пытались вывести государства Кавказа из роли потребителя безопасности и сделать их обеспечивающими безопасность.

Но этого не удалось. Страны региона, причем все, попросили не придавать им большего значения, и рассматривать эти страны, как «площадки» для развертывания более масштабных стратегий стало невозможным. Вместе с тем, в связи с тем, что США стали иначе рассматривать значимость каспийской нефти, и излишне политизированный нефтепровод Баку – Джейхан перестал быть элементом операционной системы США, а военный транзит получил альтернативные маршруты, эти прежние функции Кавказа, все же, утратили свою роль. Вопрос о том, при каких условиях, стабилизации или усиления конфронтации, роль Кавказа может возрасти, осмысленного ответа пока нет. Снижение роли Кавказа пока носит не геополитический, а скорее, ситуационный характер, но данная ситуация может и приобрести хронический характер, как это имело место при прежних империях, на протяжении десятилетий. Но именно это базовое обстоятельство стало внешним и внутренним условием нынешнего положения государств региона.

Если рассмотреть нынешнее положение Грузии, то оно не завидное, и страна стоит в вопрошающей позе и пытается понять, что ей предстоит услышать из Вашингтона, не в режиме формальных комплиментов, а исходя из реальной политики США. Азербайджан, возможно, понял, что США нашли повод для игнорирования его роли в региональной политике, и предоставляют возможность самому выяснять отношения с Арменией, при исключении военных способов. Абхазии и Южной Осетии предоставляется возможность укреплять свою государственность в условиях реального игнорирования интересов Грузии со стороны всех мировых и региональных центров силы. Армения и Нагорно-Карабахская Республика совершенно не способны осмыслить те преимущества, которые получили вследствие политики США, и продолжают заниматься мелкой возней, вместо принятия того вызова, который называется стратегией США по сдерживанию экспансии Турции. Безусловно, можно было бы констатировать то, что в данных условиях Армения оказалась в заметном выигрыше, и благодаря США, приобрести более весомую роль в регионе, а вернее, некоторую функцию сдерживания внешнеполитических амбиций Турции. Но, проблема теперь не во внешних факторах, а в политике самой Армении, которая руководствуется совершенно иной логикой. Азербайджан ожидает перспектива продолжения и успешного завершения его функции «нефтяной бочки», при всевозможных реверансах Западного сообщества, но этим история нефтяной мечты и завершится.

В настоящее время экспертное сообщество Запада и России, буквально, мазохистским образом наблюдает за печальными результатами грузинского «эксперимента», не давая никаких шансов самой Грузии, и тем более Михаилу Саакашвили. Если даже и были некоторые, пусть маргинальные, внешние факторы, побудившие М.Саакашвили к военным попыткам, никто, даже из числа противников этой политики, не пытается навязать вину кому-то, кроме М.Саакашвили. Нынешний президент Грузии либо нарочито, либо по недоразумению, воспринимает различные ничего не значащие слова в Вашингтоне, как нечто важное, принципиальное и пытается пойти по пути многих государств, которые когда были актуальными союзниками США, а затем перестали ими быть, не по своей воле. Визит М.Саакашвили в Вашингтон на саммит по нераспространению продемонстрировал весь абсурд того, что называется «стратегическим сотрудничеством». Грузия продолжает получать вооружения и финансовую помощь от США, но происходит это, что называется, в рамках «переходного периода», с учетом того, кто будет у власти в Тбилиси в будущем. Американские эксперты говорят, что ни в одной из столиц Запада не допускают возможности продолжения М.Саакашвили его пребывания у власти после истечения президентского срока, и нынешний период его деятельности вполне соответствует задачам, а вернее, отсутствию задач США по Кавказу.

США располагают определенными внешнеполитическими приоритетами, это Афганистан и Китай, другие точки на планете, и не собираются дергаться и добавлять себе головной боли из-за транзитных государств. М.Саакашвили правильно оценил ситуацию в Вашингтоне, и решил, что Грузии, или, вернее, ему самому необходим лоббизм. Возникает вопрос, почему возникла нужда в лоббировании интересов страны, которая находится в режиме стратегического партнерства с США. И что вообще может дать лоббизм в данном случае, когда интересы и запросы Грузии очень хорошо понятны, известны и изучены, исходя из целей и задач США? Грузия не имеет никакой степени свободы, возможность дефиниций в части политических сил и политических задач. Положение Грузии чрезвычайно определенно и детерминировано, изменить отношение США к Грузии означало бы изменения в стратегии и приоритетах внешней политики США. Возникает лишь одна догадка, что грузинский лоббизм в Грузии означает ни что иное, как способ отмывания денег. Это тоже известный метод в мировом политическом и экономическом лоббизм.

Вместе с тем, помимо общих геополитических приоритетов, обуславливающих корректировку роли Кавказа и Грузии в мире, имеется определенный ряд обстоятельств, которые запутали ситуацию, но, все-таки, занимают свое важное место в региональной ситуации. Американцев не очень, но в целом устраивает М.Саакашвили на посту грузинского президента, что исключает неожиданности в части внешнеполитических ориентаций, не стабильная, но относительно управляемая ситуация в стране, а также управляемость страной извне. Нынешняя ситуация снимает с США всякую ответственность за утрату Абхазии и Южной Осетии, и тем самым закрывает дискуссию, хотя бы на время. Исключает нестабильность ситуации на трассе нефтепроводов и газопроводов, так как Россия продемонстрировала готовность сотрудничать с США в сфере экономических и военных коммуникаций, и сама не заинтересована в нанесении ущерба данным коммуникациям, важным для США. США и Россия вошли в дискуссионный период, когда возникло критическое число факторов, позволяющее надеяться на формирование американо-российского альянса, исходя из ряда проблем. Американцы весьма сомневаются в перспективности развития российско-китайского альянса, и надеются на приобщение России к их стратегическим планам.

Становится очевидным, что США готовы платить России, готовы на уступки, которые им ничего не стоят, ничего не содержат существенного для администрации Б.Обамы. Американцы также считают, что антологическая атака исламских государств на Россию не завершена, и более того, она только разворачивается, и России понадобится помощь по многим проблемам безопасности. США наблюдают, как Россия входит в европейское политическое и геоэкономическое «поле», и ощущает себя, при этом, очень комфортно, и это не может не беспокоить американцев. При этом, возникают проблемы в части осмысления национальных интересов России, но нужно иметь в виду, что США обладают огромными пропагандистскими и разведывательными возможностями для направления российского общества и российской элиты для выбора и определения приоритетов в сфере национальной безопасности. Задача для направления России на осмысление проблем безопасности и приоритетов их решения остается в резерве американской политики. Ни одно государство не в состоянии выполнять такого рода задачи, кроме США. Даже, если данная перспектива может быть реализована отчасти, хотя бы в нескольких направлениях международной политики, то судьба Кавказа предрешена.

Это будет означать, что при сохранении США своих минимальных, но безусловных позиций в регионе, Россия останется доминирующей силой на Кавказе. В связи с этим, Вашингтону, рано или поздно, понадобится выработать новую политику, новые подходы в отношении ряда регионов, которые составляют важный «пояс» в Евразии. Сейчас, в отличие от Кавказа, Центральная Азия представляется гораздо более важным регионом для американской стратегии, при этом, видимо, значимость Центральной Азии может стать большей в гораздо длительной перспективе. Но и это обстоятельство подвергнется коррекции, и также исходя из отношений США с Китаем и Россией. Представляет интерес то, что те цели, которые были ранее важны для США, в части сдерживания России, сохранив свое содержание, стали целями по сдерживанию Китая, например, вопрос о центрально-азиатских ресурсах углеводородов.

В политической истории довольно часто происходит так, что после длительной дискуссии принимается модель, которая давно стала банальной, не достаточно обсуждаемой, но суть такого рода моделей в том, что в определенное время они становятся наиболее приемлемыми, потому что компромиссны. В отношении Грузии не ведется какой-либо предметной дискуссии, все, что происходит, это нескончаемая болтовня по поводу давления или критики России, что уже мало кого волнует. Поэтому, можно рассчитывать, что в определенное время два основных фактора региональной игры – Россия и США придут к заключению, с которым согласятся в Грузии, по крайней мере, те круги, которые относятся к политическому и общественно-активному классу. Речь идет о нейтралитете Грузии, в той или иной форме. Грузия получит гарантии безопасности, в ее нынешних фактических границах.

Практически, это стало приемлемым уже сейчас для прагматиков в Тбилиси. Будет некоторое противление, но оно очень быстро будет свернуто. Нужен ли был грузинскому народу, находящемуся на стадии исторического надлома, или в еще более незавидной стадии, этот многолетний эксперимент в «погоне за самоутверждением в себе», если в результате Грузию ожидало весьма неплохое будущее нейтральной страны, находящейся в беспроблемных отношениях с соседями, в своих нынешних более-менее естественных границах. Если еще Грузия реализует второй проект, заложенный в ее «национальном проекте», подсказанном извне, то есть федерализацию, то наступит полная идиллия.

Настоящая проблема в том, что в Вашингтоне нуждаются в чем-то новом, что до сих пор не имело практического применения, во всяком случае, на Кавказе. Во-первых, по признанию американских экспертов, Кавказ остался без спонсора, в Вашингтоне пока невозможно обнаружить спонсора Кавказа. Различные официальные лица в Государственном департаменте не способны выступить в этой роли, тем более, что нефтяные компании утратили интерес к Кавказу и не выступают в качестве спонсора региона. Второй проблемой является переход к «инициативам с мест», то есть заинтересованные группы и официальные структуры стран Кавказа должны найти в себе готовность разрабатывать и предлагать проекты и решения сами. То есть, видимо, это самое удобное, что может предложить Вашингтон, и возможно, в фаворе и в более предпочтительных условиях окажутся те, кто предложит более эффективное и приемлемое для региональной игры решение. Эти два обстоятельства и есть то новое, что характеризует политику США в отношении Кавказа, и, скорее всего, не Грузия станет инициатором данных предложений. В данных условиях, Россия имеет все возможности выдать какие-либо предложения за свои.

Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto