На фонтан известий о шатком положении США в Афганистане, запущенный группой WikiLeaks, последовал ряд самых разнообразных реакций, но лично я извлёк из этого нечто вполне определённое. Собственно, это старая добрая мудрость, которой с вами, наверное, поделились родители ещё до поступления в колледж: «Если ты играешь в покер и не знаешь, кто лох, то, скорее всего, лох — ты».
А в «большой игре», ведущейся в Средней Азии, лохи — мы.
Из данных документов WikiLeaks и прочих источников я могу сделать только такой вывод: мы платим армии и разведке Пакистана за их двуличность. Если бы этого не было, они вели бы себя честно, были бы на все сто процентов против нас. То же, пожалуй, относится и к президенту Афганистана Хамиду Карзаю. Но в тех краях под маской скрывается каждый, а может быть — и под двумя.
Китай поддерживает Пакистан, стремится заполучить контракты на добычу полезных ископаемых в Афганистане и позволяет Америке обеспечивать безопасность китайских компаний в этой стране, в то же время радуясь, что американские военные получают по мозгам в Кабуле, потому что любой фактор, связывающий американскую армию, радует армию Китая. Америка тем временем отправляет своих солдат воевать в Афганистане, а сама отказывается от энергетической политики, которая позволила бы ей сократить потребление нефти, чем косвенно помогает тем самым талибским теологам и военным, против которых сражается.
Так почему же надо мириться со всем этим двуличием? Неужели президент Обама дурак?
Нет, всё сложнее. Двойная игра началась ещё 11 сентября 2001-го года. Этот теракт спланировали, профинансировали и осуществили радикально настроенные элементы в Пакистане и Саудовской Аравии. Мы же в ответ на это напали на Ирак и Афганистан. Почему? Если вкратце — потому что у Пакистана есть атомная бомба (а мы её боимся), а у Саудовской Аравии есть нефть (а она нам нужна).
Вот мы и решили воздействовать на них непрямым путём. Мы надеялись построить в Ираке приличное демократизационное правительство, под влиянием которого начались бы реформы в Саудовской Аравии и не только в ней. Изгнав из Афганистана «аль-Каиду», мы остались в этой стране, пытаясь обеспечить её стабилизацию, преимущественно из страха, что нестабильность в Афганистане выплеснется в Пакистан и радикальные исламисты захватят Исламабад, а вместе с ним — и атомную бомбу.
Эта стратегия не принесла никакой пользы, потому что и Пакистан, и Саудовская Аравия построены на «сделках с народом», которые и являются источниками их патологий и наших страхов.
Пакистан существует уже шестьдесят три года, но смысл его существования по-прежнему один — не быть Индией. Пакистанская армия с одержимостью говорит о якобы существующей угрозе со стороны Индии и только благодаря этому контролирует страну и её основные ресурсы. Отсутствие в Пакистане стабильной демократической системы и приличной системы образования лишь способствует росту численности талибов и прочих движений исламского сопротивления. Пакистан считает, что Афганистан нужно держать под контролем ради «стратегической глубины», потому что если его возьмёт под свой контроль Индия, то Пакистан окажется в окружении.
Увы — если бы пакистанцы строили своё самосознание вокруг талантов народа, а стратегическую глубину видели в качестве образования, сельского хозяйства и промышленности, а не в контроле над Афганистаном, то, возможно, там удалось бы построить стабильную демократическую систему, и атомные бомбы Пакистана волновали бы нас не больше, чем атомные бомбы Индии.
Что касается государства саудитов, то оно построено на сделке между умеренными представителями династии ас-Саудов и элитой фундаменталистского движения ваххабитов: ас-Сауды правят страной, а ваххабиты навязывают самую пуританскую версию ислама саудовскому обществу, а через посредство мечетей и училищ — и всему мусульманскому миру, в том числе и Пакистану, что финансируется средствами, получаемыми от продажи нефти на Запад.
Так что атомная бомба Пакистана создаёт для нас проблемы из-за правящего режима этой страны, а нефтяное богатство Саудовской Аравии создаёт для нас проблемы из-за её правящего режима. Мы решили вести с ними двойную игру потому, что альтернативные варианты показались нам ещё хуже.
Так что мы платим пакистанцам за то, чтобы они помогали нам в Афганистане, хотя и знаем, что часть этих денег идёт на то, чтобы убивать наших же солдат; мы боимся, что если мы просто уйдём, то атомная бомба попадёт в руки пакистанских исламистов. И мы платим Саудовской Аравии за нефть, хотя и знаем, что часть этих денег идёт на финансирование тех самых людей, с которыми мы воюем, потому что критиковать саудитов за их действия на идеологическом фронте кажется нам опасным (наркоманы никогда не говорят дилерам правду).
А есть ли другой способ? Есть. Если просто уйти нельзя, то можно хотя бы понизить ставки. Нужно ограничить своё присутствие и свои задачи в Афганистане абсолютно необходимым минимумом, просто чтобы нестабильность не выплеснулась в Пакистан и чтобы в Афганистан не смогла вернуться «аль-Каида». Кроме того, мы должны снизить свою зависимость от нефти, чтобы происходящее в Саудовской Аравии было для нас менее важным, и можно было не давать столько денег ненавидящим нас людям, и чтобы экономические и политические реформы стали для них необходимостью, а не развлечением.
К сожалению, у нас нет денег, людей и времени на то, чтобы полностью трансформировать самые проблемные государства региона. Это произойдёт только в том случае, если они сами захотят трансформироваться. Однако, у нас есть технологии, есть необходимость и есть творческая инициатива на то, чтобы защититься от них и усилить давление на них, побуждающее их к реформам. Это можно сделать, придумав альтернативу нефти. Вот какой «рывок» нужно совершить. Я устал быть лохом в этой игре. Томас Фридман (Thomas L. Friedman)
Источник: («The New York Times«, США), ИноСМИ
Комментарии