Одна московская служба новостей на этой неделе весьма легкомысленно выступила с заявлением о том, что историческая мечта императрицы Екатерины Великой о выходе к теплым водам Аравийского моря вот-вот осуществится, поскольку Россия готовится предложить Пакистану «профинансировать в основном за счет Москвы строительство обширной сети автомобильных и железных дорог», чтобы соединить Центральную Азию с пакистанскими морскими портами.
Московский комментатор был в предвкушении насыщенной повестки переговоров на четырехсторонней встрече руководителей России, Таджикистана, Афганистана и Пакистана, которую президент Дмитрий Медведев организовал в среду в своей летней резиденции в живописном черноморском курортном городе Сочи.
У ВМФ России нет пунктов базирования в водах Ближнего Востока/Центральной Азии; поэтому в случае появления у нее военно-морской базы на побережье Пакистана Москва окажется в самом центре крайне нестабильной территории в момент, когда США продолжают осуществлять неослабное военное вторжение в приграничные районы между Афганистаном и Пакистаном в поисках террористов. Российское военное присутствие в районе Аравийского моря, по крайней мере, поможет помешать осуществлению героиновых поставок через Афганистан в Россию.
На сочинском саммите в среду было решено, что следующая встреча также пройдет в Душанбе. Совершенно очевидно, что Москва пристегивает Таджикистан к четырехстороннему формату, добиваясь от него 100-процентного участия.
Что любопытно: Москва со своей новой центральноазиатской инициативой обходит стороной двух ключевых игроков в этом регионе — Казахстан и Узбекистан, и в то же время накрепко привязывает к ней самое слабое звено — Таджикистан. Ограничение формата порождает кое-какие соображения относительно целей России в региональной политике.
Сразу становится очевидно, что Россия пытается удержать Таджикистан на коротком поводке, поскольку там у нее находится самая крупная зарубежная военная база. Душанбе в последнее время пытается вырваться из оков российского владычества, и Соединенные Штаты, сообразив, что к чему, поощряют эти устремления — как и во всех других центральноазиатских странах. В прошлом году Таджикистан вдруг начал требовать от русских ежегодной арендной платы в 300 миллионов долларов за военную базу, которой Россия до сих пор пользуется бесплатно. Кроме того, Таджикистан налаживает связи с Ираном, Францией, Китаем и США, пытаясь создать своего рода противовес Москве.
Московская четырехсторонняя инициатива это попытка изменить те тенденции, которые разрушают российское влияние в Таджикистане. На сочинском саммите было уделено большое внимание совместным проектам четырех стран в области энергетики. Флагманом здесь является проект создания линии электропередачи Центральная Азия — Южная Азия (CASA) мощностью 1000 мегаватт. По этой ветке Таджикистан будет экспортировать электроэнергию в Пакистан через афганскую территорию. А вырабатываться она будет на Сангтудинской ГЭС-1, которая на 75 процентов принадлежит России.
По состоянию на сегодняшний день у Таджикистана большой долг перед Россией, потому что обеспечить рентабельность Сангтудинской ГЭС-1 невозможно без экспорта электроэнергии на внешний рынок. Короче говоря, ЛЭП Центральная Азия — Южная Азия выгодна для всех сторон. Россия делает на ней хорошие деньги и сохраняет контроль за проектом (который жизненно важен для таджикской экономики), одновременно подключая испытывающие дефицит электроэнергии Афганистан и Пакистан к региональной сети, которую контролирует Москва.
Вполне возможно, что у Душанбе не будет иного выбора, и таджики ухватятся за этот спасательный круг для своей экономики, согласившись на ведущую роль Москвы в вопросах региональной безопасности. Сюда относится вопрос о статусе российской военной базы в Таджикистане, а также однозначная внешнеполитическая ориентация Душанбе на Москву в рамках возглавляемой ею Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), как главного механизма обеспечения стабильности в регионе.
Второй важный проект, который проталкивает Россия в четырехстороннем формате, относится к области железнодорожного строительства. Душанбе предпочел бы создавать линии коммуникации с южными соседями в лице Китая, Афганистана, Пакистана и Ирана без российского руководящего участия. Однако Москва навязывает его силой. Предлагаемой к строительству 1340-километровой автомобильной и железнодорожной линией намечено соединить пакистанский регион Читрал с Душанбе. Маршрут планируется проложить через Афганистан и через перевал Дора. Россия вынашивает идею о создании автомобильного и железнодорожного сообщения между Исламабадом, Душанбе и Ферганской долиной.
По оценкам Москвы, эта транспортная линия даст России выход к пакистанским портам, а Пакистан взамен получит «автомобильный и железнодорожный доступ» к рынкам Центральной Азии и к богатым сибирским регионам.
По сути дела, это выглядит как ответ Москвы на так называемую «стратегию Большой Центральной Азии», разработанную США. Цель этой стратегии — вывести центральноазиатский регион с орбиты российского влияния. Однако и российская, и американская стратегия кажутся грандиозными на бумаге, но в обозримом будущем и та, и другая будут за пределами возможного, так как они просто обречены подавлять друг друга.
Вне всяких сомнений, Москва недовольна тем, что ее влияние на обширном пространстве от Казахстана до Ирана ослабевает, и считает, что с этим надо что-то делать.
Последним свидетельством снижения российского влияния стало дерзкое решение Туркменистана, который на прошлой неделе пустил в свой газовый сектор крупные нефтяные компании США. Это может, наконец, создать условия для реализации проекта строительства транскаспийских трубопроводов, особенно Nabucco, в обход России, напрямую в направлении западных рынков. Москва давно уже всеми силами противодействует его осуществлению.
Соединенные Штаты также улучшили свои отношения с Казахстаном. Предстоящий саммит ОБСЕ в Астане станет важным форумом, на котором две страны смогут наладить как никогда тесное сотрудничество в вопросах региональной безопасности. Можно с уверенностью говорить о том, что американские дипломаты изо всех сил будут стараться состыковать политику Казахстана с американской стратегией в Центральной Азии и на постсоветском пространстве в целом.
Точно так же, Соединенные Штаты настойчиво усиливают свое влияние на политической сцене в Киргизии на фоне существующей там в настоящее время крайней нестабильности. План по превращению ОБСЕ в главного гаранта региональной стабильности это мастерский ход, направленный на вытеснение ОДКБ.
Соединенные Штаты продвигают свой проект с ОБСЕ, беспечно игнорируя обеспокоенность Москвы. При этом они уклоняются от гневных протестов киргизской общественности, говорящей о недопустимости иностранного вмешательства во внутренние дела страны. Неудивительно, что в процессе этой деятельности Вашингтону удалось убрать свою военную базу Манас из списка вопросов, вызывающих противоречия.
Киргизию следует считать важной победой Америки в ее региональной стратегии взаимодействия с Россией в рамках общей перезагрузки отношений. Однако самый важный успех американской дипломатии в Центральной Азии это нормализация отношений с Узбекистаном, который играет ключевую роль в вопросах региональной безопасности.
Ташкент ощутимо подобрел, получив от США приглашение играть более активную роль в стабилизации Афганистана и наращивать мощности Навои как стратегического узла коммуникаций в северном маршруте снабжения, по которому идут военные грузы для развернутых в Афганистане войск НАТО. Навои является важным перевалочным пунктом, помогающим США перенести центр тяжести северного маршрута в сторону от России (через которую этот маршрут проходит) на кавказское направление — через Грузию, Азербайджан и Туркменистан. В результате уменьшится зависимость от сотрудничества с Москвой.
Поэтому не нужно далеко ходить, чтобы понять те причины, по которым Москва вынуждена обращаться к Таджикистану (а не к Узбекистану), превращая его в главную опору в своих попытках предотвратить ослабление российского влияния в регионе.
К тому, что Москва выбрала Таджикистан в качестве партнера номер один в решении афганской проблемы, невозможно придраться. Решение правильное, потому что у Таджикистана стратегически выгодное положение. Это, пожалуй, самый важный центральноазиатский игрок в Афганистане, учитывая длинную общую границу, протянувшуюся на 1204 километра (для сравнения: у Узбекистана общей границы с Афганистаном 137 километров, у Туркменистана 744, а у Китая 76), а также наличие крупной таджикской общины в этой стране. Кроме того, у Душанбе существует тесная политическая и культурная близость с Тегераном.
Попросту говоря, Москва не могла найти страны лучше, чем Таджикистан, для своего плацдарма, через который она после двадцатилетнего отсутствия готовится вернуться в качестве гроссмейстера на афганскую шахматную доску.
Здесь в игру вступает несколько векторов силы.
1. Москва демонстрирует активную и сильную политику, стремясь доказать правомерность своих интересов в Гиндукуше и Центральной Азии.
2. «Вхождение» России меняет рецептуру той похлебки, которая варится в афганском котле. Это уже не американское варево, и у Карзая появился новый рецепт по созданию политического пространства для себя самого.
3. Россия будет активно оспаривать долгосрочное военное присутствие США в этом регионе в любой форме (вместе с Китаем и Ираном).
4. Москва приняла совет Пекина, который считает, что крайне важно не бросать Пакистан на съедение волкам.
Автор — М. К. Бхадракумар (M. K. Bhadrakumar). Посол Бхадракумар служил карьерным дипломатом в МИД Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция.
(Перепечатывается с сокращениями)
Источник — CA-NEWS Медведев выдает желаемое за действительное («Asia Times», Гонконг)
ТУРКМЕНСКАЯ НЕФТЬ, как стало известно в середине августа, начала поступать в трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), снабжающий топливом страны Европы. По данным компании «Бритиш петролеум», являющейся оператором этого нефтепровода, сырье из Туркмении составляет около 5 процентов объема нефти, прокачиваемой в турецкий средиземноморский порт (пропускная способность маршрута — 40 млн. тонн в год). Транспортировка туркменского «черного золота» организована танкерами по Каспийскому морю до Баку.