В настоящее время иранско-российские отношения переживают период напряженности, что объясняется иранскими политиками и функционерами, как результат стремления политического руководства России сформировать «новые» отношения с США, ведущими государствами Европы, и Европейским Союзом, в целомТолько в последние недели Высший Совет безопасности Ирана дважды обсуждал вопросы отношений с Россией, и скорее всего, пока в Тегеране нет определенного понимания того, каким образом нужно поступать в дальнейшем в отношениях с Москвой. Имеются некоторые признаки того, что в Тегеране прошел некоторый этап истеричности и реактивного поведения, и видимо, иранцы пришли к выводу, что следует решать не сиюминутные проблемы, а разработать долгосрочную программу выстраивания политики с Россией заново. Исходя из отдельных фрагментов, можно придти к выводу, что Иран пересмотрит свое отношение к некоторым регионам России, с преимущественно исламским населением. Если ранее, иранцы вели себя достаточно сдержано и деликатно в отношении Дагестана, Чечни, Татарстана, то, видимо, в последующем иранцы предпримут более экспансионистскую политику в этих регионах, то есть, попытается использовать свое присутствие в них для давления на Россию. В настоящее время, иранцы пытаются развернуть пропаганду в части прав России на территории Кавказа и Центральной Азии, и поставить под сомнение договоров, заключенных в результате русско-персидских войн. В настоящее время, посольствам Ирана в странах Южного Кавказа и Центральной Азии поручено разработать мероприятия и инициативы, касающиеся претензий Ирана в этих регионах, при акценте, направленном против интересов России. Пересматривается роль и политика отдельных политиков России, интересы и деятельность отдельных групп политиков и лидеров бизнеса в проведении политики в иранском направлении. Если привести суть и характер претензий Ирана к России, в свете предыдущих и нынешних отношений, то допустимо привести следующее.
Современная политика России в отношении Ирана сформировалась в 1996 – 1997 годах, когда была исчерпана позиция правительства Б.Ельцина в отношении, так называемого договора А.Гор – В.Черномырдин, что предполагало жесткое ограничение в поставках обычных вооружений и различных высоких технологий Ирану. Ранее, назначенный шефом Внешней разведки России Евгений Примаков, был назначен министром иностранных дел, с чем консервативными и левыми политическими кругами в Москве, связывались изменения в российской внешней политике. В 1996 году состоялась примечательная поездка Е.Примакова в Тегеран, что вызвало, тогда, воодушевление в иранском политическом руководстве. В июне 1997 года президентом Ирана был избран М.Хатами, что вызвало некоторое беспокойство в Москве, так, как новый президент считался либералом и реформистом, и это вызвало у русских опасения в части возможного сближения Ирана и Запада. Но эти опасения вскоре были исчерпаны, так, как на внешнюю политику Ирана оказывали влияние не только президент М.Хатами и его сподвижник министр иностранных дел К.Харрази, но и более консервативно настроенный Высший Совет национальной безопасности. В тот период, в условиях эйфории по поводу политики Е.Примакова, некоторые советники и консультанты иранского руководства утверждали, что политика Е.Примакова заключается не в развертывании отношений с Ираном, а в определении ограничений, которые были расставлены в российско-иранских политических и военно-технических связях. Иранские официальные лица не хотели в это верить некоторое время, так, как Россия стала поставлять Ирану различную гражданскую и военную технику, продолжала сооружать Бушерскую атомную электростанцию, критически относилась к попыткам США изолировать Иран. Иран, в свою очередь выполнил все обязательства по проблемам этно-религиозных движений на Северном Кавказе, «северного альянса» в Афганистане, невмешательства в Южный Кавказ, в части газовой политики и другим ключевым региональным проблемам. Вместе с тем, Иран все более ощущал, что политика России направлена не только на ограничение поставок военно-технического и высоко-технологического характера, но и на сдерживание усиления региональных позиций Ирана. Практически, все 2000-тые годы прошли под знаком взаимного недоверия между Ираном и Россией. Россия поставляла Ирану некоторые довольно устаревшие виды обычных вооружений, некоторые материалы двойного назначения, средства гражданской авиации (отличающиеся моральным и физическим износом), при этом, поставки нередко срывались, носили нерегулярный характер. Москва обвиняла иранцев в неспособности строго соблюдения договорных обязательств и оплаты за поставки. До сих пор Россия не выполняла обещания по поставкам ракет S-300, что рассматривалось Ираном, как «удар ножом в спину», в условиях постоянных угроз США и, в особенности, Израиля. Россия активно проводила контрразведывательную деятельность в отношении попыток Ирана получить различную техническую документацию и некоторых комплектующих изделий для производства военной и иной продукции. Имели место случаи, когда в Москве и в других городах России, контрразведка нарочито организовывала «утечку информации» для организаций провокаций в отношении агентов промышленного шпионажа Ирана. При этом, результаты этих реальных и вымышленных контрразведывательных операций подавались в открытой печати. Такие отношения между двумя государствами нельзя назвать дружественными. Одновременно, Россия подрывала позиции Ирана в Северном Афганистане и в Таджикистане, совершенно не была заинтересованной в усилении позиций Ирана в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии, даже, при всевозможных намеках и репликах иранцев, о возможном сотрудничестве, с целью ограничить влияние США. В Москве рассуждают таким образом – «Американцы в Центральной Азии и на Кавказе временные командировочные, а иранцы – это надолго». Планы иранцев по поводу транспортировки газа в Армению, были заметно скорректированы Россией, которая опасается возникновение конкурента в поставках газа в Европу. Достаточно грубым ответом на стремление Ирана усилить свою роль в мировой и региональной политики, стал, практический отказ от принятия Ирана в ШОС, хотя, наряду с русскими в этом не были заинтересованы и китайцы.
Во второй половине 2000-тых годов, Россия пыталась компенсировать свои неудачи в установлении более тесных партнерских отношений с державами Запада, развитием отношений с крупными и не очень крупными государствами исламского юга, прежде всего, с Ираном, Турцией, Сирией, Египтом, а также, Пакистаном и Индией. Однако, выяснилось, что развертывание отношений с данными азиатскими государствами не менее сложное дело, чем отношения с западными странами. Часть из данных азиатских государств, прежде всего, Индия и арабские государства находятся под сильным влиянием США, и проделать «брешь» в сложившихся отношениях не легко. Другие государства, прежде всего, Турция находиться на распутье и в поиске «нового пути», и не менее опасна для России, чем для американцев или европейцев. Дружба и определенные тесные отношения с Ираном, по мнению российских политиков, наносит их стране значительный ущерб, так, как ставит под сомнения обязательства России в отношениях с ведущими западными партнерами, а также, раздражает и многие государства Ближнего Востока, рассматривающие Иран в качестве противника. После 2007 – 2008 годов, Россия, видимо, решила вернуться к задаче установления более тесных партнерских отношений с Западом, как безальтернативному пути, чему может помешать ее лояльное отношение к Ирану. В настоящее время, произошли заметные изменения в позиции и логике поведения ведущих европейских государств в отношении Ирана. Франция и Германия пытаются выработать и проводить новую, более самостоятельную политику в отношении Ирана, не зависимую от мнения и позиции США. Великобритания, длительное время, пытающаяся играть роль посредника между Ираном и Западным сообществом, теперь, вынуждена солидаризоваться с европейскими партнерами. Франция и Германия шаг за шагом дистанцируются от политики США, и стремятся приблизить политику США к своей политике, тем самым, занять более важную роль в международной политике. Иранская проблема стала важным фактором формирования новых позиций ведущих европейских континентальных государств, и они не собираются в дальнейшем вернуться к прежнему положению, когда они были, всего лишь, «второстепенными» участниками процесса давления на Иран. В отличие от Великобритании и США, Франция, и в особенности Германия, являются масштабными экспортерами промышленной продукции и инвестиций в Иран, и не заинтересованы в блокировании и изоляции Ирана. Вместе с тем, европейцы усилили давление на Иран, стремясь его сделать, прежде всего, европейским «клиентом», привязывая его на свою стратегию и политику. Европейцы понимают, что подлинная экономическая блокада Ирана невозможна без их участия, и не торопятся с реализацией своих планов по этой проблеме. Вместе с тем, Франция и Германия приобретают гораздо более сильные позиции по иранской проблеме, если будут сотрудничать с Россией, которая является важнейшим партнером Ирана в экономике, технологии и политике. Создание тройной «связки» Франция – Германия – Россия, при вынужденной солидарной позиции Великобритании, позволит однозначно переставить фигуры в игре, и поставит США в положение державы, которая утратила монополию в диктовке требований в отношении Ирана. Франция и Германия, также, надеются, что, так или иначе, Китай будет вынужден приблизиться к их позиции по иранской проблеме. Россия понимает и свою важную роль в этой игре, но и понимает, что отказ от сотрудничества с европейцами приведет к ее изоляции в мире, к возможному вынужденному возвращению европейцев к сближению с США, и утрате реальной инициативы в «иранской игре». Для России «иранская игра» это шанс для приобретения достойного места в европейской политике, демонстрации своей способности проводить политику в Европе по правилам и приемам, принятых в европейской политике. Наряду с решением основной стратегической задачи – войти в европейскую политику достойным образом, на полных правах европейской страны, Россия стремиться регулировать, с помощью «иранской игры» энергетическую политику, прежде всего, сохранить позиции в глобальном газовом бизнесе. Россия выдвинула свою концепцию европейской безопасности, которую критикуют США и Великобритания, и хотела бы продемонстрировать готовность пожертвовать своими амбициями в Азии во имя солидарности с европейскими партнерами.
Вместе с тем, для России важна и другая сторона медали в «иранской игре», то есть, усилить свою роль для Ирана, как партнера, и хотела бы использовать свою роль в Европе, и на Западе, в целом, для демонстрации своей значимости в мире. Идеальным положением дел для Ирана является максимальное дистанцирование России и Китая от Западного сообщества, что подает надежды иранцам в установлении более тесных и доверительных отношений с данными двумя державами. Для Ирана не все потеряно, так, как ни Китай, ни Россия не торопятся принять требования Запада и проводят политику в своих интересах. Иран в отношении проблемы санкций ведет себя довольно уверено. Для России и Китая согласие на санкции в Совете безопасности ООН, стало бы отказом от своей независимой политики. Франция (при поддержке Германии) гораздо ближе к согласию на санкции, но и для европейцев данное решение никак не соответствует их стратегическим интересам. Введение санкций приведет к значительной утрате их позиций, срыв взаимопонимания с Россией и Китаем, и утверждение доминирующей позиции США на многих региональных направлениях на «Большом Ближнем Востоке». Идеальным для России стилем в отношениях с Ираном является «удержание его на привязи», как «соподчиненного государства». Таковыми были взгляды и намерения Москвы в отношении Ирана, практически, всегда и до исламской революции и после. В соответствии с этой постановкой задачи, Россия не может допустить ускоренного технологического развития Ирана, и весьма заинтересована в ограничениях, которые выстраивают США, и их партнеры в части сотрудничества с исламской республикой. Но Иран уже не тот, каким он был после тяжелейшей и разрушительной войны с Ираком, и удерживать это динамично развивающееся государство под контролем, Россия не может, если не будет солидарна с ведущими технологическими и экономическими державами Европы. В альянсе с Европой, Россия могла бы проводить в отношении Ирана более маневренную и эффективную политику, удерживая его в определенных рамках отношений. В последнее время, Иран предпринимает контр-реакцию на столь однозначную политику России, вспоминая, в том числе и историческую ретроспективу, указывая на захватническую политику России в Южном Кавказе в начале 19 века.
Одной из актуальных задач России является увязка «иранской игры» с планами США по установлению системы ПРО в Европе, направленной на защиту от иранских баллистических ракет дальнего действия. Данная ситуация только кажется достаточно прозрачной. В действительности, данная ситуация весьма запутана, и Россия так и не сумела заручиться согласием Ирана на совместное проведение этой ситуационной игры, где контр-партнерами являются США и Израиль. Одновременно, США, также не принимают, в должной мере, данную игровую ситуацию и вовсе не собираются разменивать давление России на Иран на решение по поводу размещение системы ПРО. Игра не пока получилась, и никто не может сказать, насколько США и Россия способны придти к согласию по этой проблеме, но Иран, в любом случае ощущает себя в ущербном положении. Помимо попыток увязать «иранскую игру» с общими проблемами в отношениях с США, Россия привлекает к этой игре и Израиль, прекрасно понимая, что это в высшей степени раздражает Иран. На протяжении многих лет, Россия использовала иранскую тему для решения своих проблем с западными государствами, и довольно часто в Иране возникали значительные претензии к России. Но, тем не менее, России удавалось выходить из данных ситуаций в качестве, чуть ли не «спасителем» Ирана, что воспринималось в Тегеране, как приемлемое, так, как международное положение Ирана оставалось тяжелым и Россия была нужна иранцам, несмотря на отсутствие желаемых отношений. Иранцы очень хорошо понимают, что заигрывание России с европейцами не приведет к присоединению русских к политике блокирования Ирана, даже в ограниченном формате. Если для Западного сообщества блокирование и изоляция Ирана вполне приемлемая позиция для удержания Ирана под контролем, то для России какая-либо форма блокирования, означала бы утрата важнейших позиций на южном стратегическом направлении. За последние два десятилетия, в Москве поняли, что Иран является единственным возможным стратегическим партнером для России на огромном пространстве от Средиземноморского бассейна до Китая. В ряду региональных макродержав Передней и Южной Азии – Египет, Турция, Саудовская Аравия, Ирак, Пакистан, Индия, для России нет государства, заинтересованного в отношениях стратегического характера с Россией. Даже Индия, которая много лет рассматривалась в качестве стратегического партнера для России, теперь, все более ориентируется на США, в формате противостояния Китаю. Не исключается, что, со временем, большая часть из данного ряда государств, станут не только «нейтральными» по отношению к России, но и ее противниками.
В тандеме Россия – Иран, именно Иран находиться, сейчас, в глухой обороне, и выступает в роли лоббиста своих интересов в Москве, а не напротив. Также, как и Россия, Иран находиться в положении жесткой геополитической осаде, и это может сблизить позиции и сочетать интересы обеих государств. Рано или поздно, данные отношения изменятся и приобретут более доверительный характер. Но, в настоящее время, элиты обеих стран должны понять, что выдвижение в обоюдных отношениях столь критической массы отсутствия доверия и обязательств, приводят к накоплению враждебности и иррационального отношения. Это ни к чему, ни в интересах ближней, ни стратегической перспективе. С точки зрения сегодняшнего дня может представиться парадоксальным, но будущее российско-иранских отношений, во многом, зависит и будет обусловлено не конфронтацией, а тесным сотрудничеством Ирана и США, которые располагают гораздо большим набором взаимных интересов, нежели противоречий. Иран, безусловно, это надежный союзник США в близком будущем, что является темой другой статьи.
Игорь Мурадян
Источник: Геополитика.Ру
Комментарии