После того как русский экономист Н.Д. Кондратьев разработал теорию больших, или длинных хозяйственных циклов, его идею широко подхватили. Помимо применения понятия «кондратьевских циклов» к макроэкономическому анализу и экономическому анализу регионов его стали применять к развитию обществ и их упадку, разглядев взаимосвязь экономики и конфликтов. В частности, Арнольд Тойнби предложил цикл «великих войн» длительностью примерно в 120 лет, который делится на прелюдию, войну, передышку, эпилог и всеобщий мир.
Уильям Томпсон так описывает подобную взаимосвязь: «…инновационные процессы и глобальная концентрация связаны с глобальной войной. Базируясь на теоретических аргументах и эмпирических данных (XIX и XX вв.) мы обнаружили, что систематическая война является продуктом экономических инноваций и стремления к лидерству. И наоборот, систематическая война влияет на инновации, а также на экономическую и мореходную концентрацию. В этом смысле длинные волны экономических и технологических изменений, длинный цикл военно-политического лидерства и война являются тесно взаимосвязанной динамикой, которая находится в центре функционирования глобальной политической экономики» (1). Он указывает, что до сегодняшнего дня исследователями больших циклов было идентифицировано пять глобальных войн:
Голландско-испанская 1580 — 1608 гг.
Войны Великого Альянса 1688 — 1713 гг.
Французская революция и войны Наполеона 1792 — 1815 гг.
Первая и Вторая Мировая войны 1914 — 1945 гг. (2)
Здесь мы видим, что периоды между глобальными войнами составляли от 80 до 100 лет. А впереди в ближайшем будущем нас ожидает новая мировая война.
Доктор Элен Уитни-Смит солидарна с У.Томпсоном в вопросе новых технологий. После 30-летних исследований теории экономического прогресса и его взаимосвязи с технологиями она также пришла к выводу, что именно инновации являлись толчком для экономической волны в том или ином государстве — будь то испанские гранды XVII столетия или английские ткачи. Однако она говорит об инновациях в информационных технологиях! В ее новой книге «WinningInformation Revolutions: FromtheIce AgetotheInternet» указано, что ранее было шесть информационных революций. Первая произошла между охотниками и собирателями до того, как люди научились обрабатывать землю. Вторая непосредственно связана с развитием письменности. Третья — это падение Рима. Четвертая — появление печатного станка. Пятая связана с электричеством, что привело к распространению телеграфа, телефона и железных дорог. Шестая — это цифровая революция, в которой мы сейчас пребываем.
По утверждению Э.Уитни-Смит, три последние информационные революции имели одинаковую экономическую модель — вначале длится бум, за которым следует неизбежный крах. А новые формы коммуникаций нарушают старые правила, которые пытается поддержать существующая элита (3). Социальные сети, растущие на основе Интернета, их активная манипуляция военно-политическими кругами США полностью подтверждают тезисы Э.Уитни-Смит. И чем могут быть «нарушения старых правил», которые упорно хочет сохранить старая элита, как не определенной формой конфликта?
Уолтер Голдфранк из Университета Санта Круз (Калифорния) применил модель мир-системного анализа И. Валлерстайна (сам Валлерстайн делил цикл на три фазы: война, гегемония одной державы, ее упадок) и к полупериферии отнес большинство стран Восточной Европы, Россию, Мексику, Колумбию, Венесуэлу, Бразилию, Аргентину, Чили, Южную Африку, Турцию, а также часть Ближнего Востока и государства Восточной Азии (4). Согласно его прогнозам, если будут развиваться свободные экономические зоны, то лидирующие позиции займут три вертикальных географических блока под руководством США, Японии и ЕС. В дальнейшем это сможет привести к тому, что Япония и США будут доминировать вместе, втянув в свою орбиту обе Америки и Тихоокеанский регион. Над остальными регионами будет доминировать политически объединенная Европа, что приведет, с одной стороны, к двухполярной системе соперничества, а с другой — к высокому уровню интеграции, попытки которой уже очевидны (унификация законодательств, трансатлантическое сотрудничество и т.д.).
В общемировом масштабе У.Голдфранк предрекает упадок современной системы капитализма и рассматривает четыре возможных будущих модели мироустройства: разруха, фашизм, социальная демократия, социализм. Первый вариант возможен в основном из-за развязывания ядерной войны или разрушения биосферы. Второй представляет собой трансформацию капитализма в новый вид социально-экономического тоталитаризма или создание мир-империи с кастой центральных администраторов, которые будут заниматься перераспределением излишков. Учитывая разделение на страны-ядро и страны-периферию, последние испытают на себе политические репрессии, включая такие меры, как евгенику и физическое уничтожение. При этом вариант войны также не исключен, что будет представлять собой либо неудачные попытки восстаний, либо затяжной конфликт. Будущее номер три и четыре У.Голдфранк описывает как наиболее желательную модель, связанную с государствами благосостояния, однако нынешние тенденции (включая глобальный кризис, перенаселение в ряде стран и упадок демографии в других, истощение природные ресурсов, опустынивание сельхозугодий, рост цен на продукты питания) показывают, что в мировом масштабе это вряд ли будет возможным.
Существуют еще множество исследований циклов войны и гегемонии, наиболее известные авторы которых – Дж. Голдстайн и Дж. Модельски. Дж.Модельски назвал периоды подъема и упадка великих держав длинными мировыми политическими циклами, где по аналогии с двумя фазами кондратьевского цикла фаза подъема называется этапом обучения, а фаза упадка этапом лидерства, в начале которой и происходит глобальная мировая война.
Каждый из периодов делится на четыре фазы. На исторических примерах Дж.Модельски увязал влияние Португалии, Голландии, а также Британии на мировую политику. В случае с США им был предложен вариант с двумя циклами. Первый уже закончился, он происходил с 1850 по 1945 гг. Второй начался в 1971 г., а фаза деконцентрации попала на 2000 г. Далее в 2030 г. должна начаться фаза мировой войны, а в 2050 г. — очередной период всемирной власти США (5).
Не менее интересна теория гегемонистского перенапряжения. Деннис Флориг (Институт международных исследований, Сеул) отмечает, что в макроисторическом процессе взлета и падений гегемонистских властей существуют небольшие периоды ослабления гегемонии и ее регенерации. В качестве примера можно рассмотреть связь нефтяного шока и рецессии 70-х гг. с Вьетнамской войной, что привело к ослаблению США, а также успех первой войны в Ираке и рост американской экономики 90-х гг. (6)
Относительно будущего Запада и США диагноз Д. Флорига так или иначе связан с периферией и полупериферией. С одной стороны, Запад является теперь, скорее, единым целым, чем группой соперничающих государств. С другой — западной культурной системе брошен вызов со стороны мусульманского мира, а также заметен подъем новых реформированных супердержав. К странам, которые смогут бросить вызов господству США, Д. Флориг относит Россию, Китай и Индию. Серьезный потенциал имеет и Япония, но она вряд ли захочет пойти по этому пути.
В целом новый претендент на гегемонию должен будет создать мощные вооруженные силы наряду с экономической мощью, а также гибкую идеологическую и институциональную власть, сопоставимую с США и их союзниками. Более того, потребуется создание контргегемонистского блока, куда войдут державы, объединенные идеей, «наподобие того, как коммунисты боролись с капиталистами или фашисты с англо-саксонским либерализмом». И, самое главное, у новой супердержавы должны быть причины для выхода из глобальной существующей системы, а не простой интерес увеличения могущества внутри системы.
Если в XIX в., как указывает Д. Флориг, США двигались в фарватере Британской гегемонии, то в XX в. не было необходимости смены самой системы. США просто захватили первенство в уже существующей системе.
Что мы имеем на данный момент? Перенапряжение США налицо. Также очевидны глобальный кризис мировой финансовой системы и усиливающаяся частота конфликтов, что свидетельствует о приближении фазы глобальной войны. Китай активно модернизирует свои вооруженные силы и вполне может претендовать на роль одного из ведущих игроков будущего контргегемонистского блока, хотя его экономика взаимосвязана с американской. Захочет ли он создавать новую финансово-экономическую систему? В одиночку вряд ли. Перехватить ее у США в одиночку он тоже не сможет. Так же как Индия и Бразилия, т.е. страны БРИКС.
Россия, нужно признать, в этом смысле несколько отстает от Китая. На сегодняшний день у неё нет мобилизационной общегосударственной стратегической идеологии, которая имеется у Поднебесной. В российском обществе развиваются сепаратистские настроения (7), во властных структурах действует либеральное лобби, которое заинтересовано как минимум в сохранении статус-кво, а как максимум — в полном подчинении РФ существующей либерально-капиталистической системе.
При не очень радужных перспективах будущей глобальной войны у России есть единственный выход, в соответствии с древней римской поговоркой: «Хочешь мира – готовься к войне». А это означает активное участие в создании контргегемонистского блока на базе различных интеграционных процессов от границ СНГ до Латинской Америки, включая военные альянсы в рамках ШОС, БРИКС и других альтернатив существующему неолиберальному мировому порядку. Времени осталось мало…
Леонид Савин
Источник: Фонд стратегической культуры
Комментарии