Кто владеет нефтью и газом, находится в исключительном геополитическом положении. Но только пока. Скоро конкуренция на рынке энергоресурсов станет обычным явлением, а казавшееся незыблемым положение импортеров пошатнется.
То, что мы наблюдаем в нефтегазовой сфере, примерно сопоставимо с тем, что сто лет назад происходило с каменным углем. Уголь был чемпионом, черным золотом, главной энергетической валютой мира. Но внезапно, с развитием транспортных средств, которые работали на продуктах переработки нефти, уголь потерял стратегическое значение. И хотя он до сих пор играет серьезную роль в энергетическом балансе, он стал «просто углем».
Угольный рынок стал намного более конкурентным, чем нефтегазовый. Не было таких глобальных всплесков цен, связанных с ожиданием дефицита и т.д. Получилась более сбалансированная картинка. Россия в результате угольных реформ стала экспортером угля, но сверхприбылей никто из этого не извлекает. Подобная ситуация в перспективе, скорее всего, нас ожидает и на рынке нефти и газа. Углеводороды по-прежнему будут производиться, потребляться и экспортироваться. Но фактора сверхприбыли и геополитической значимости, вокруг которого мы привыкли надувать щеки, уже в ближайшее время не будет. Подробнее Владимир Милов, генеральный директор ООО «Институт энергетической политики» здесь
Если турецкая и иранская «контрреволюция» состоится в ближайшие месяцы, то примеру этих стран могут последовать и другие на Ближнем Востоке. Если учесть, что «сланцевая революция» может привести к прекращению американских закупок нефти у арабов в течение ближайших пяти-восьми лет, то следует ожидать крайних форм турбулентности в арабских странах в течение ближайших лет. Ощущение неминуемого краха может толкнуть Катар и саудитов с Египтом с еще более жесткими формами ваххабизма и салафизма. Но и это будет временным и преходящим. Подробнее Авигдор Эскин
…По оценкам Министерства энергетики США, потенциальные запасы нефти там достигают 232 миллиарда баррелей. Экспорт нефти из Каспийского региона к 2015 году может достичь 3,5 миллионов баррель в день, а к 2020 — 5 миллионов баррелей в сутки. Это от 3,5% до 7% нынешней мировой добычи нефти.
Сегодня в Ираке добывают чуть больше 2 млн баррелей нефти в день. И почти половина этого идет не в США, а в Китай.
…В широком смысле, с помощью сланцевой добычи Соединенные Штаты фактически пытаются продлить сроки существования «империи доллара». Печатать доллары напрямую, увеличивая долг и дефицит торгового баланса (напомним, затраты на импорт нефти — это около половины внешнеторгового дефицита) становится труднее — зеленые бумажки берут все менее охотно. Но с помощью тех же долларов можно надуть «сланцевый пузырь», уменьшая расходы на импорт нефти и создавая видимость реальной экономики. А в перспективе возможен и газовый экспорт — это даже плюс во внешнеторговом балансе. Можно только гадать, есть ли у США план на более отдаленную перспективу, когда более-менее «приличные» сланцевые запасы будут потрачены. Но пока, несмотря на все свои проблемы, Штатам удается удерживаться на плаву и оставаться державой номер 1. В том числе, и с помощью создания «сланцевого пузыря».
…Недавно американский посол удивительно миролюбиво отнесся к планам Азербайджана и его среднеазиатских партнеров допустить иранский газ в свой Транскаспийский трубопровод. Жест американского посла необходимо рассматривать не только как признак некой новой игры, но и как отражение слабости американцев в регионе. США хотели бы иметь противовес России на Кавказе, причем с прочной экономической базой. Доброжелательно высказываясь о новом трубопроводе, Соединенные Штаты немного лукавят. Они, конечно, рассчитывают на усиление конкуренции на мировом рынке газа и были бы рады ущемлению здесь Газпрома. Однако в США понимают, насколько малорентабельным может оказаться проект Транскаспийского трубопровода при нынешней конъюнктуре. В Москве многие уже успели оценить проблемность нового газопровода «Северный поток» и аналогичные перспективы «Южного потока» и ожидают подобного от своих южных конкурентов. Однако все это на тактическом уровне. Стратегические задачи будут в ближайшие годы решаться революционными, а не эволюционными технологиями в энергетике.