Когда речь заходит о сепаратизме в Китае, то первое, о чем вспоминают, — Тибет и уйгуры. Несмотря на то, что США поддерживают оба этих проекта, между ними есть принципиальная разница.
В недрах Синьцзяня или, как называют его местные сепаратисты, «Восточного Туркестана» — 21 млрд тонн нефти, 10 трлн кубометров природного газа (четверть общекитайских запасов), 40% всего угля страны и залежи редкоземельных металлов.
Однако главное — геостратегическое и геоэкономическое значение СУАР. Это торгово-коммуникационный узел, ключ к сухопутной части проекта «Нового шелкового пути». Через него проходит единая телекоммуникационная супермагистраль Шанхай — Франкфурт-на-Майне. На этой территории может быть замкнута сеть транспортировки газа и нефти из Каспия в Азиатско-Тихоокеанский регион. Через Синьцзян в Европу по построенной в 2012 г. железной дороге, объединяющей Казахстан, Россию, Белоруссию, Польшу и германский Дуйсбург, экспортируется электронная продукция заводов города Ухань. И, наконец, СУАР — это ворота в Пакистан, путь к Индийскому океану.
В Синьцзян течет «золотая река» инвестиций из Пекина.
Нет сомнений в том, что у Пекина хватит политической воли и решимости для сохранения контроля над СУАР. Возникни такая необходимость, власти будут действовать с максимальной жесткостью. Но в том и заключается цель противников «Шелкового пути» — отпугнуть возможных участников и сделать для Китая издержки по его созданию неприемлемыми. Подробнее здесь
