В конце мая непризнанный Секуйский край Румынии был представлен в Европарламенте как венгерский регион, в связи с чем посол Венгрии Оскар Фузес был вызван 31 мая в МИД Румынии с просьбой разъяснить ситуацию с открытием представительства Секуйского края в рамках Дома венгерских регионов в Брюсселе [1].
Несколькими неделями ранее сайт Wikileaks опубликовал тайную переписку сотрудников Госдепа США при подготовке к заседанию Арктического совета, согласно которой американские дипломаты считают, что «независимость Гренландии будет выгодна для нефтедобывающих компаний США» [2].
Эти любопытные сообщения, помимо прочего, являются очередными свидетельствами усиления регионального уровня власти в странах Евросоюза, регионы которых постепенно «перетягивают» экономические и политические полномочия у своих государств и выходят на общесоюзный уровень отношений. Параллельно с этими процессами, все более важным институтом во властной системе ЕС становится Комитет регионов…
Потенциальных очагов сепаратизма, порою весьма радикального, в странах ЕС всегда было предостаточно: это Страна Басков в Испании, Северная Ирландия и Уэльс в Великобритании, Ломбардия в Италии, Корсика во Франции, Фландрия и Валлония в Бельгии… На сегодняшний день «ситуация обстоит так, что французские СМИ сообщают о взаимодействии сепаратистов Корсики и Бретани, о растущем интересе к национальным языкам в Бургундии, Лангедоке, Провансе, Эльзасе. На выборах в шотландский парламент победила националистическая партия, выступающая либо за конфедерацию, либо за отделение Шотландии от Британии. Схожие тенденции развиваются и в Уэльсе… На грани раскола оказалась Бельгия, разделенная на фламандское и валлонское сообщество. В то же время в соседнем Люксембурге немало желающих воссоединиться с одноименной бельгийской провинцией» [3].
В последние годы серьезная угроза «традиционным» границам стран ЕС стала исходить не от активизирующихся экстремистов (вроде баскской ЭТА), а от внешне мирных и респектабельных национал-сепаратистов (вроде сторонников независимости Каталонии, имеющей собственное правительство, президента и т.д.). Эти люди приходят к власти без насилия. С помощью самой, что ни на есть представительной демократии, без терактов и взрывов занимая кресла в парламентах и министерствах ведущих европейских стран.
Очень важно, что, в отличие от политической демагогии экстремистов, под сепаратистскими устремлениями регионалов лежит солидный экономический фундамент, подобный тому, на котором в свое время вошла в большую европейскую политику партия «Лига Севера», ратующая за отделение промышленно развитых северных регионов Италии от отсталого аграрного Юга и создание независимой «Республики Падания».
По сути, речь идет об эдакой «балканизации» Европы — замене пары десятков «разнокалиберных» исторических государств многими десятками примерно равных «макрорегионов». Все делается экономическими, а не военно-террористическими методами, с помощью которых в начале 1990-х гг. Запад и поддерживаемые им местные сепаратисты уничтожали на Балканах реальный интернационализм. Тогда, с подачи США, подобная политика привела к развалу и дроблению единой Югославии на ряд зависимых от Европы регионов. Несколько примеров.
Бельгия. Многие фламандцы, считающие, что экономически более состоятельная Фландрия содержит отсталую Валлонию, открыто жгут бельгийские флаги и требуют от своих политиков объявить о независимости от «валлонских захребетников». «Хрупкий государственный механизм Бельгии, созданный революцией и сохранявшийся благодаря компромиссу, разваливается. И сейчас то, что когда-то было трудно себе представить, — разделение страны неожиданно оказывается вполне возможным», — отмечает «Вашингтон таймс». Брат президента ЕС Хермана ван Ромпёя, фламандский христианский демократ Эрик ван Ромпёй прямо заявляет: «Бельгия находится в коме. Пациент в состоянии клинической смерти» [5]. Разница между бельгийцами, говорящими по-французски и по-голландски, выражается и в отношении к структуре государства — первые выступают за централизованное государство, вторые — за децентрализацию. Согласно данным опроса общественного мнения, почти половина фламандского населения Бельгии — 49,7% — выступает за отделение от франкоязычной части страны [4]. Говоря о Бельгии, стоит также заметить, часть исторической Фландрии входит в состав Нидерландов (Голландии), а фламандцы отнюдь не считают себя с голландцами единым народом (фламандцы — католики, голландцы — протестанты-реформаты).
Испания. В этой стране целые регионы открыто управляются регионалистами. Сторонники отделения от центра сильны в Каталонии, Стране Басков, Галисии, Андалусии, Валенсии и даже на далеких от Европы Канарах. Несколько лет назад в Испании активизировались ставящие вопрос о независимости Страны Басков радикалы ЭТА (Euskadi Ta Askatasuna — Баскская родина и Свобода). Возникшая еще в середине 1960-х годов, эта группировка с тех пор ведет вооруженную борьбу за создание независимого баскского государства. По мнению сепаратистов, оно должно состоять из трех провинций, образующих испанскую Страну басков (по сути уже имеющей зачатки армии), а также из населенных этническими басками испанской провинции Наварра и департаментов южной Франции. Андалусийский национализм, или «андалусизм», появился после франкистского правления, т.к. конституция, принятая после смерти Франко, позволила всем регионам Испании получить частичное самоуправление. Но даже получение ещё большей автономии, на уровне Каталонии и Басконии, не смогло успокоить региональных сепаратистов, стремящихся законодательно закрепить статус андалусийцев как нации. Галисия, ещё одно автономное сообщество Испанского королевства, также стремится к ещё большей автономии, а радикальная часть движения «галисионистов» ратует за независимость. В Каталонии, уже обзаведшейся собственной полицией, одобрен ее новый статус, значительно расширяющий прерогативы автономии. Каталония является наиболее развитым экономическим регионом: составляя всего 16% от общего населения Испании, каталонцы производят 23% валового национального продукта. Так называемый «валенсионизм» расколот на две части из-за взглядов на национальную идентичность валенсийцев. Часть из них ощущают себя каталонцами, и поддерживают движение тамошних сепаратистов. Другая часть blaveros («голубые», по цвету валенсийского флага), считают каталонцев «пятой колонной», подрывающей состояние их региона, и выступают за развитую автономию Валенсии. Ещё одним крупным региональным сепаратистским движением является канарский. Эти острова, являющиеся в основном местом отдыха для европейцев, впервые потребовали автономии при республике, в 1933 году, но само сепаратистское движение зародилось ещё раньше [5].
Италия. Помимо крупных движений севера и юга, в этой стране существует и множество некрупных регионалистских/автономистских партий. Многие из них являются частью Лиги Севера, но большинство не имеет к паданским сепаратистам никакого отношения, и преследует собственные интересы. Прежде всего экономические. Несколько примеров. Валле-д’Аоста — самый маленький регион Италии (население около 130.000 человек), часть бывшего Савойского королевства, один из центров итальянского туризма. Основные требования, продвигаемые т.н. Вальдотанским союзом на местном и национальном уровнях — финансовая автономия и в перспективе — политическая, на манер Сицилии. Полумиллионная провинция Трентино, как и соседи из Валле-д’Аоста, также имеет большое количество регионалистских/автономистских движений и партий, что обусловлено близостью Трентино к южному Тиролю, в котором издавна сильны сепаратистские настроения. Из остальных региональных сепаратистских движений Италии наиболее сильны сардинское и венетское, пик которого пришёлся на 1960-70 гг., когда из переживающего экономический бум региона шёл отток налогов в пользу бедных южных провинций. Крупнейшая политическая партия региона, Венецианская Лига (Łiga Vèneta) является составной частью Лиги Севера, и была одной из партий, основавших эту Лигу. Требования венетистов однородны, и включают в себя политическую и финансовую автономию, признание венетского языка официальным в регионе, а у наиболее радикальных венетистов — независимость [8].
Великобритания. Националисты из Шотландской национальной партии уже несколько лет муссируют тему референдума об отделении от Соединенного Королевства. Шотландия располагает одними из крупнейших в Евросоюзе запасами нефти и газа (на прилегающем шельфе Северного моря). Она считается дотационным регионом Великобритании только потому, что ее нефтегазовые доходы (порядка 20 млрд. долларов в год) идут напрямую в Лондон. Неудивительно, что нынешний шотландский национализм расцвел под лозунгом «Это шотландская нефть!». К этому стоит добавить, что за происходящим на севере Соединенного королевства очень внимательно наблюдают из Уэльса и североирландского Ольстера… Комментаторы и журналисты, со ссылкой на социологические опросы (показывающие, что идею независимости Шотландии поддерживают более 60% респондентов) отмечают, что «больше всего шотландцы недовольны внешней политикой Лондона, участием Британии в кампаниях в Ираке и Афганистане, превращением страны в мишень для международного терроризма, а также поддержанием статуса великой державы с помощью дорогостоящей программы модернизации ядерного арсенала страны. Беспокоит их и то, что население Шотландии неуклонно сокращается из-за постоянной миграции в Англию, особенно среди молодежи» [9].
Вышеупомянутая Гренландия с ее 56-тысячным населением, которому нравятся далеко не все американские инициативы, также не прочь окончательно уйти в «свободное плавание» от Дании. Единственное препятствие для отделения до недавнего времени — большая часть бюджета острова состоит из субсидий Копенгагена. Однако после того, как климат острова стал, по мере глобального потепления, оттаивать в прямом (природном) и переносном (экономическом) смыслах, «накаленные» противники размещения на территории Гренландии элементов глобальной противоракетной системы США заговорили об отделении от Датского королевства все громче. Из новостного сообщения: «Гренландия переходит к режиму автономии после 300 лет датского правления, сообщают местные СМИ. За создание автономного от Дании управления островом на референдуме в ноябре 2008 г. проголосовали 75% гренландцев» [7]. Любопытно, что Гренландия «до этого уже получила право самостоятельно распоряжаться полезными ископаемыми острова и примыкающей к нему морской экономической зоны — прежде датской. Однако населяющим остров 50 тысячам эскимосов (инуитов) этого, похоже, оказалось мало. Теперь Гренландия получает возможность впрямую претендовать на ту часть Северного Ледовитого океана (СЛО), на которую «положила глаз» Дания. А это, ни много ни мало, до 40% территории СЛО, где сосредоточены крупные ресурсы нефти и особенно газа.. В складывающейся ситуации не исключено, что может инициироваться процесс отделения автономных от Дании Фарерских островов (в Норвежском море), вблизи которых крупные запасы нефти и газа, а также, в перспективе, Шпицбергена (где те же ресурсы плюс крупные залежи угля)… Власти Шпицбергена в последнее время высказывали недовольство (судя по местным и «общенорвежским» СМИ) слишком маленькой, по их мнению, финансовой помощью от «центра» (Осло) и недостаточно активной политикой «центра» по защите интересов и экологии Шпицбергена» [8].
Можно провести интересную параллель между процессами регионализации, идущими сегодня в ЕС и теми, что имели место в последние годы существования СССР после того, как тогдашним союзным руководством было спровоцировано принятие автономными республиками деклараций о суверенитете. М. Горбачев стал проводить линию на «выравнивание» их статуса с союзными республиками и на участие в подписании нового союзного договора (намеченное на 20 августа 1991 года), чтобы, прежде всего, ограничить растущее влияние регионального руководства РСФСР во главе с Б. Ельциным, а также «сбить» претензии союзных республик на исключительное положение. Другими словами, чтобы сохранить границы единого государства, союзное (горбачевское) руководство в борьбе против ельцинистов стало разыгрывать карту автономий и попыталось выровнять их статус по отношению к «полноценным» республикам Союза. То есть в случае подписания нового союзного договора на карте мира мог бы вполне появиться «новый» и «обновленный» Союз [Евразийский] не 15 республик, а нескольких десятков регионов с примерно одинаковым статусом.
Безусловно, это вело к дальнейшей конфедерализации страны, но, в то же время давало Горбачеву шанс по-прежнему оставаться «лучшим немцем» в нужном направлении руководящим «демократизацией» и освоением «мировым сообществом» ресурсов огромной страны. (Те, кто верит, что Горбачев достигнув вершин неограниченной власти, решил просто отдать ее Ельцину за возможность рекламировать пиццу по ТВ, дальше могут не читать). «Изящный» план крупного перестройщика существенно подкорректировало столь многогранное явление как ГКЧП, а также новый «друг Запада» Ельцин, который, в свою очередь (в период борьбы за пост российского президента) объявил от имени центра о готовности предоставить региональным автономиям «неограниченный суверенитет» и удовлетворить претензии их лидеров, вплоть до территориальных. (В этом духе прозвучали, например, его высказывания во время посещения летом 1990-го Чечено-Ингушской автономной республики). Также можно вспомнить какую роль в «перестройке» Советского Союза сыграли депутаты т.н. межрегиональной группы Верховного Совета.
Нынешний парад региональных суверенитетов в Европе может оказаться весьма на руку центральной (общесоюзной) бюрократии ЕС. И в то же время он весьма не выгоден правящим верхушкам отдельных государств. Поясню мысль. Регионализация ведет к тому, что национальные государства Европы дробятся. Это снижает роль и влияние более крупных и развитых стран и ведет к «выравниванию» их, как «административно-территориальных единиц» Евросоюза. Кроме того, это уменьшает (в рамках ЕС) вес правящих элит ведущих стран Европы и в то же время ведет к укреплению общесоюзной элиты.
Вполне допускаю, что на первом этапе построения единой Европы «без границ и национальных предрассудков» (удастся ли воплотить этот план в жизнь — другой вопрос) чиновникам в Брюсселе выгоднее руководить конгломератом из 7-10 десятков региональных образований («Соединенных Шатов Европы» или «Евротопии») вместо 2-3 десятков крайне не равных по экономическим и прочим возможностям государств. Возможно, поэтому в последнее время все чаще внедряют в массовое сознание мысль, что Брюссель — это выделенная в отдельную административно-территориальную единицу столица не бельгийцев и Бельгии, а всех европейцев и единого Европейского союза.
Источник: Николай Малишевский Око Планеты
Комментарии