Идущие сообщения из Пакистана ставят вопрос — почему США столь резко и стремительно изменили своё отношение к Пакистану, который внешне всегда выглядел их надёжным союзником на Среднем Востоке?
Нужно отметить, что никогда и никакой — даже самый вдумчивый анализ — не способен адекватно представить общую картину. Даже в историческом контексте. Поэтому все выводы всегда являются весьма условными и приближенными — что не мешает пытаться их всё-таки делать.
Итак. Во-первых, представление о том, что Пакистан — союзник США — грешит весьма серьёзной натянутостью. Пакистан в своей внешней политике всегда больше тяготел к Китаю, несмотря на идеологическую составляющую. Соединённые Штаты для Пакистана всегда были неприятным и неудобным партнёром, которому проще отдаться, чем убедить его отстать.
Во-вторых. Рассматривая ситуацию вокруг Пакистана, всегда нужно понимать, что вся его политика исходит из двух основополагающих факторов — поиском очень деликатного и хрупкого баланса внутри страны и жестким противостоянием с Индией. И тот, и другой фактор — наследие распада Британской империи, когда территория бывшей Британской Индии была поделена минимум три раза — непосредственно при распаде, при переформатировании пограничных регионов Джамму и Камшмир и при распаде первоначального Большого Пакистана на Восточный Пакистан (Бангладеш) и собственно Пакистан.
Никаких признаков того, что на этом процесс переформатирования прекращён, нет. И то, что взаимоотношения Индии и Пакистана в будущем будут исходить из непременного вооруженного конфликта между ними — непреложный факт. Так же как фактом является то, что в прямом военном столкновении у Пакистана шансов нет. Никаких.
Именно поэтому Пакистан — это армия. Армия, разведка, силовые структуры. Когда на кону стоит существование страны, военные неизбежно определяют путь развития. И именно это является одновременно слабой и сильной точкой Пакистана.
Именно военные после феерического поражения от Индии в начале 70 годов сумели предотвратить распад страны, сумели убедить Китай (который именно в это время похоронил Мао и стал мучительно искать свой новый путь, сочетающий новую идеологию и тысячелетнюю историю) в том, что Пакистан — это фортпост Китая, надежно прикрывающий его болевые точки.
Именно Китай помог запустить пакистанскую ядерную программу. Запад присоединился к её реализации параллельно — имея в виду создание противовеса набиравшей силу Индии, которая становилась лидером третьего мира, тяготеющим к советскому блоку. В этом смысле интересы США и Китая совпали.
На этом историческую часть можно опустить — она чрезвычайно интересна, но в целом я привёл её именно для того, чтобы показать — Китай для Пакистана гораздо более надежный партнер, так как китайские интересы связаны с его гораздо большей мотивированностью в союзе с Пакистаном.
Если взять отрезок, начиная с 2000 года, то можно увидеть, что китайско-пакистанские отношения шли только по нарастающей — в 2000 году прошёл визит премьера КНР Чжу Жунцзи. Китай выделил существенные ресурсы на развитие порта Гвадар и на строительство шоссейной дороги по побережью. 12 июня 2001 года генерал Мушарраф встретился с министром коммуникаций Хуан Чжендоном, который заявил, что Китай будет продолжать сотрудничать с Пакистаном во всех областях экономического развития, а дал детальную раскладку по вкладу в осуществление совместных проектов. После встречи появились сообщения о том, что Китай уже выделил 240 миллионов долларов на развитие порта Гвадар и еще более 200 миллионов — на строительство берегового шоссе.
В 2006 году президент Китая Ху Цзиньтао подписал с Первезом Мушаррафом договор о свободной торговле и были подписаны еще 17 соглашений. Наконец, 16 марта 2007 года в Пакистане был открыт новый глубоководный морской порт Гвадар, который практически полностью был возведен Китаем.
Практически синхронно с запуском Гвадара началось резкое и стремительное ухудшение отношений с США. В 2008 году в сентябре американские военные проникли с афганской территории в Пакистан, после чего пакистанской армии был отдан жесткий приказ открывать огонь на поражение в случае повторения таких попыток. Уже через неделю произошло первое боестолкновение, спровоцированное обстрелом двух вертолётов ВМС США OH-58 Kiowa. НАТО поспешило назвать это «досадным инцидентом»
В ноябре президент Зардари призвал США прекратить авиаудары по пакистанской территории. Однако в это время США начинают активно применять БПЛА и только за 2008 год нанесли более 30 ударов по территории Пакистана.
Уже в январе следующего 2009 года беспилотники США продолжили удары по пакистанской территории. 23 января Пакистан получил первый привет от нового президента Обамы в Северном Вазиристане. После этого интенсивность атак с воздуха стала только нарастать. Ввод дополнительного контингента войск США в Афганистан, о котором я писал вчера только развернул эскалацию противостояния.
И вот 23 апреля 2009 года новый госсекретарь Хилари Клинтон называет «…положение в Пакистане является, как она высказалась, смертельной угрозой безопасности Соединенных Штатов и целого мира. Выступая на заседании комитета иностранных дел Конгресса в Вашингтоне, Клинтон заявила, что Пакистан позволяет движению Талибан и другим экстремистам контролировать территории в определенных регионах…»
Фактически именно эту дату можно считать поворотной в отношении политики США к Пакистану. Не тактический эпизод с убиением никому не нужного дедушки Усамы стал причиной резкого осложнения отношений между США и Пакистаном. Это ухудшение было заложено сразу же после прихода новой администрации к власти — фактически через сакральные 100 дней пребывания Обамы в должности.
Чтобы понять причины конфликта между США и Пакистаном, есть смысл оценить стратегические интересы всех четырёх игроков в регионе — Китая, Индии, США и Пакистана. Есть ещё и пятый — Иран, но его влияние пока ограничено — хотя в отдельных эпизодах без него не обойтись.
Известно, что в астрономии математически можно точно рассчитать движение двух тел вокруг общего центра масс. Однако для трех тел это уже практически неразрешимая задача, о системе из большего числа компонентов говорить даже не приходится. Взаимные возмущения вносят чрезвычайно существенные коррективы в любую самую точную рассчитанную орбиту.
Думаю, что в нашем случае аналогия весьма уместна. Тем не менее, грубую оценку попытаться дать можно.
США
Для США, как ведущей сверхдержавы, важна реализация стратегии сдерживания развития всех возможных конкурентов. Для сверхдержавы всегда есть два принципиально различные пути развития — наращивать своё преимущество перед конкурентами либо сдерживать развитие конкурентов. У Штатов на реализацию первого пути банально нет ресурсов. Администрации обоих Бушей и Клинтона бездарно просадили тот колоссальный задел, который они получили во время крушения СССР, разбазаривая его на тактические и совершенно бесперспективные маниловские проекты.
Поэтому с начала третьего тысячелетия Штаты оказались вынуждены включаться в гонку на опускание. Наиболее перспективно в такой ситуации было воспользоваться уже набившей оскомину частым повторением стратегией управляемого хаоса. Логика такой стратегии весьма проста — окружить заведомых конкурентов поясом нестабильности, отвлекая их ресурсы на преодоление хаотических процессов на своей периферии. Однако исполнение такой стратегии чрезвычайно сложно и скорее всего, не планируется, а встраивается в текущие процессы — как это произошло, видимо, с нынешними арабскими революциями — вначале явно хаотическими — но очень быстро приобретшими проектность.
Проблема усугубляется тем, что в самих США нет единой точки зрения на эту стратегию. Республиканцы и демократы существенно расходятся в ней. Там свои турбулентные потоки, которые хаотизируют процессы планирования.
Тем не менее, администрация Обамы чётко взяла курс на дестабилизацию и возможную смену режима в Пакистане. Скорее всего, в идеале они видят её аналогом афганской — предельно слабое правительство в водовороте жестких многосторонних противоречий. Однако в отличие от Афганистана в Пакистане есть стержневая элита — это, безусловно, военные. И именно они являются препятствием для любых планов США. Даже предельно слабый и практически никакой президент Зардари в руках военных способен весьма жестко проводить их линию.
Именно поэтому стратегия АфПак направлена по сути на дискредитацию пакистанской армии, а последние недвусмысленные намёки на несостоятельность Пакистана имеют целью лишить военных их символа могущества — ядерного оружия. В случае, если Штатам удастся довести дело до конфискации ядерных зарядов — авторитет военных будет подорван в глазах пакистанского общества, и тогда хаотизация его — вопрос ближайшего будущего.
Индия
Для Индии, безусловно, на сегодня важнейшей задачей является создание полноценного океанского флота, способного контролировать акваторию Индийского океана как минимум на равных с США и прилегающего к Индии тихоокеанского сектора с важнейшим Молаккским проливом. Ни о каком превосходстве над флотами США, конечно же, речь не идет — однако для Индии вопрос контроля акваторий важен принципиально. На сегодня Индия обладает более чем 50 крупнотоннажными военными кораблями океанского класса при том, что в США в строю таковых 120. Но и задачи у Индии и США отличаются.
Сухопутная армия в силу географии в Индии вполне достаточна уже сегодня — и здесь речь идет только о её качественной модернизации. Однако вторым очень существенным направлением военного строительства индийских вооруженных сил является создание мощных ВВС и одновременно создание серьёзной системы субконтинентальной противоракетной и противовоздушной обороны. Ресурсы, которые тратит Индия на военное строительство, впечатляют — более 20 миллиардов долларов ежегодно, а с 2008 по 2020 год общие военные расходы Индии должны составить более 200 миллиардов долларов.
Болевые точки Индии на суше — Тибет, высокогорная граница с Китаем и район Джамму и Кашмира. При этом китайское пограничье худо-бедно, но «устаканилось», а вот пакистанское направление абсолютно неустойчиво. Основная проблема — не сколько военное противостояние с Пакистаном — в результатах любой войны с ним сомневаться не приходится, сколько террористическая угроза с его территории. Ситуация усугубляется тем, что эта периферия чрезвычайно плотно населена, и самый крупный индийский мегаполис — Мумбаи — находится под постоянной угрозой терактов. Купировать эту проблему военной силой невозможно, но других способов нет. Поэтому индийская армия концентрируется на пакистанской границе — а её протяженность такова, что контролировать её всю не может никто.
Поэтому индийские спецслужбы выделяют пакистанское направление в число приоритетных, а развитие войск специального назначения под руководством специалистов США идёт весьма ударными темпами.
Существенный минус Индии — невысокий мобилизационный потенциал. При миллиардном населении у неё всего около 1,2 миллиона подготовленных резервистов, что уступает тому же Китаю (сравнение военных возможностей Индии и Китая я приведу позже).
Таким образом, на сегодня в военном отношении Индия является несбалансированным государством, которое вполне уверенно работает над повышением своей боевой готовности в возможных конфликтах с равными индустриальными армиями других государств, однако пока почти неспособна противостоять войнам будущего — войнам спецназа и террористов. И это — очень серьёзная проблема, которая, как увидим позже, может создать для Индии крайне неприятные последствия.
Роль Пакистана на мировые процессы становится критической и из-за геополитической значимости этой страны. Публикуем продолжение анализа о влиянии Пакистана на геополитические интересы ведущих государств и перспетивы этой страны. Первая часть Пакистан: ключ к войне на Среднем Востоке
Китай
В двух абзацах рассказать о стратегии Китая — это, конечно, наглость. Но формат вынуждает, и поэтому придется совершенно без деталей и подробностей.
У Китая есть три критические проблемы. Территориальная, социальная и транспортная.
Под территориальной я понимаю ситуацию с Тайванем, ситуацию поддержания стабильности в Синцзяне и Тибете, а также малоизвестную, но для китайцев болезненную тему спорных булыжников в море — островов Сенкаку (в китайском варианте Дяоюйдао). Японцы вообще имеют споры по островам со всеми соседями, если для кого-то это новость. Последний раунд обмена с Японией неприятными словами и действиями состоялся осенью 2010 года.
Теоретически существовала проблема Непала — но китайцы сумели продемонстрировать, что «цветными технологиями» владеют не только американцы, и продавили таки в Непале республику и приход к власти прокитайского правительства. Это проблему не решает окончательно, но перевело её в разряд второстепенных.
В принципе, территориальные проблемы либо разрешимы полюбовно, либо могут стагнировать бесконечно долго — но нужно понимать, что они являются прекрасным способом втащить кого угодно в какие угодно неприятности. Соответственно, территориальный спор даже за задрипанный булыжник в океане может стать причиной весьма серьёзного военного конфликта — даже если он не вписывается в планы ни одной из сторон.
Тем не менее, Китай с присущим ему бульдожьим темпераментом постепенно перемалывает эти проблемы. Скажем, в 2008 году на Тайване к власти пришел Ма Инцзю, который заявил о своей приверженности духу «консенсуса 1992 года» и политике «одного Китая». Это не означает, что Ма — тайваньский Горбачёв, однако после президента Чэнь Шуйбяня, который вообще отрицал в принципе эти подходы, для континентального Китая это добрый знак.
Социальная проблема Китая — это полумиллиардное население нищей глубинки. Нищета, конечно, условное понятие, но социальное расслоение такого уровня, которое существует между побережьем и континентальной частью страны, чревато взрывом. А 500 миллионов человек — это даже не просто серьёзно, а непредставимо. Пока таких взрывов в истории еще не было.
Китай видит решение этой проблемы в наращивании темпов роста и в увеличении покупательной способности деревни. Именно поэтому взятые темпы в экономике являются как китайским благословением, так и чрезвычайно опасным фактором — достаточно им даже замедлиться, как катастрофа немедленно станет неминуемой.
Отсюда и возникает третья проблема — проблема снабжения экономики. Проблема подвоза сырья. Проблема транспортных коридоров и логистики. Китай в 2004 году получал с Ближнего Востока около 60% энергоносителей. Сейчас ситуация кардинально не изменилась, а общий объем поставок из стран Ближнего Востока и Северной Африки в Китай составляет почти 90%. Любые препятствия на этом пути способны закупорить ритмичную работу китайской экономики и создать ту самую катастрофу.
И именно поэтому проблема транспортных коридоров является для Китая на сегодня первостепенной. Всё остальное он способен решить — но для контроля над логистическими схемами у него банально нет возможностей. Его военная мощь на сегодня недостаточна, чтобы брать под их контроль, а ускоренное военное строительство не позволит маневрировать ресурсами в интересах экономического роста глубинки. Расходы на оборону, безусловно, благотворно влияют на экономический рост, но крестьянам танки и авианосцы не нужны — а экономический рост сегодня требуется именно в их интересах.
Говоря иначе — в течение ближайших лет 10-15 Китай не будет в состоянии развивать свою оборону и военную машину теми темпами, которые требуются для обеспечения безопасности его экономической стабильности. Он жертвует обороной во имя социальной стабильности — и попадает в крайне неприятную ситуацию несбалансированности экономических потребностей и возможности защитить их силой.
Это требует от Китая ювелирной точности во внешней политике — никаких конфликтов при минимальных потерях и максимальных приобретениях. (Кстати, именно этим и можно объяснить позицию Китая в весьма неприятной для него ситуации с Ливией). Для Китая такая политика является естественной — всю свою историю он традиционно проводит её именно так. Однако традиционно Китай оперирует временными отрезками в десятилетия и столетия, а вот при необходимости считать более короткие ходы он может и серьёзно ошибиться.
Пакистан
Собственно, после того, как мы бегло оглядели позиции трёх ведущих игроков региона, есть смысл взглянуть именно на Пакистан. И его ситуацию с точки зрения возможности балансировать между своими внутренними проблемами и интересами этих игроков.
Проблемы Пакистана — избыточное молодое население, у которого нет цели. Кашмир. И неподконтрольная Зона племён. Ни одна из этих проблем силами Пакистана нерешаема. О Пакистане я писал в конце февраля и не хочу вновь повторять весь текст. Тем не менее, одну и очень важную на мой взгляд, деталь я повторю.
В принципе, у Пакистана нет внешнеполитических проблем, кроме Индии. Но эта проблема неразрешима даже теоретически. Ядерное оружие, конечно же, придаёт уверенности пакистанским военным, но не более того. Исход любого военного конфликта с Индией очевиден. Индия точно так же понимает, что проблема Пакистана для неё неразрешима — так как столкновение с ним автоматически вызовет войну или в лучшем случае тяжелейший конфликт с Китаем. Победа над Пакистаном теряет смысл ввиду приобретения головной боли противостояния с Китаем.
Именно поэтому ни индийцы, ни пакистанцы в войне не заинтересованы и будут до последнего отбиваться от любых попыток втащить их в таковую — что никак не отрицает того, что на линии противостояния они могут устраивать друг перед другом разного рода демонстрации.
Отношения с Афганистаном для Пакистана являются не менее важными — Зона племён неподконтрольна никому и является чёрным ящиком, в котором происходят процессы, дестабилизирующие обстановку по обе стороны границы. В общем, об этом писалось, пишется и будет писаться неисчислимое число раз — не стану повторять.
Тем не менее, есть еще одна проблема Пакистана, которая в общем-то, практически не освещается, никому неинтересна и малоинформативна. Но именно она является ключевой для понимания стратегии США по уничтожению Пакистана. Это — Белуджистан. Провинция Пакистана. Забытый богом дремучий угол страны.
Белуджистан
Белуджистан был присоединен к Западному Пакистану в ходе раздела Британской Индии фактически по остаточному принципу. Англичанам неохота было заморачиваться на госстроительство в пустынной территории, девать её было некуда, её просто прилепили к новообразованному Западному Пакистану — бери, убоже, что нам негоже.
До сих пор территория, занимающая 40% территории всего Пакистана, на которой проживает всего 4% населения страны, так и остаётся медвежьим углом страны. Живущие там пуштуны и белужди вниманием правительства не избалованы, что, собственно, их вполне устраивает.
Столица Белуджистана Кветта является базой Талибана, а американцы так и не удосужились изловить практически в открытую живущего в нём легендарного и знаменитого муллу Омара.
При всём при этом Белуджистан занимает чрезвычайно важное стратегическое положение. Его побережье выходит на Ормузский пролив, рядом с которым и расположен порт-сказка Гвадар. Белуджи, кстати, вообще ничего не получили за отторгнутые у них земли под строительство порта и прибрежного шоссе.
При своей неказистости Белуджистан уже является территорией упорной войны за строительство газопроводов. Газопровод ТАПИ (Туркмения, Афганистан, Пакистан, Индия) соперничает с газопроводом ИПИ (Иран-Пакистан-Индия). Узлом обоих трубопроводов должен стать Гвадар. И победителем может стать либо Иран, получающий коридор из своего гигантского месторождения Южный Парс, либо Туркмения — а заодно и тот, кто контролирует Афганистан. Понятно, что США лоббируют ТАПИ и категорически не желают видеть в Гвадаре иранцев.
При этом Белуджистан — это копия Зоны племён. Однако если племена Зоны относятся к пакистанскому правительству довольно халатно и признают его власть сугубо номинально, то основные племена белуджей поддерживают правительство. Основные — но не все. Крупнейшее и влиятельнейшее белуджское племя Бугти в оппозиции — причём крайне жесткой оппозиции — к центральной власти. Ситуацию усугубил факт убийства губернатора Белуджистана Наваба Акбара Бугти в 2006 году карательной экспедицией пакистанской армии. Фактически племя Бугти является основой так называемой Армии освобождения Белуджистана. АОБ — весьма мутная организация, с кем она контактирует и откуда получает финансирование — неизвестно, по крайней мере, ввиду скудости информации из этого забытого угла мне так и не попалось ничего на эту тему.
То, что Белуджистан является предметом крайней заинтересованности США, можно судить по карте, которая приведена в предыдущем тексте. Карте, которой уже добрых 5 лет — и за эти прошедшие годы она начинает обретать уже не виртуальные образы.
В общем, заканчивая с Белуджистаном, хочу сказать, что он является, видимо, ключевым регионом Пакистана в будущих событиях и занимает очень важное место в запущенном в апреле 2009 года речью Клинтон сценарии. То, что о нём ничего не слышно пока — ни о чем ни говорит. Ещё услышим.
Что может предпринять пакистанская элита, которая, безусловно, понимает, какая игра идёт и какие ставки в ней?
Если исключить сугубо советско-российский, сербский, иракский сценарии прямого предательства элит, который с переменным успехом реализуется последние 25 лет, то видимо, речь может пойти о двух стратегиях пакистанской элиты.
Стратегия волнореза
В принципе, если исключить прямое вооруженное вторжение в Пакистан со стороны США, у пакистанских военных есть все рычаги управления. Болезненные и неприятные события, связанные с резким усилением террористической активности «Техрик-е-Талибан Пакистан», существенным увеличением интенсивности авиаударов по территории страны со стороны американских БПЛА и вполне привычных всплесков активности на племенных территориях, не являются чем-то экстраординарным. Да, ужесточение обстановки выходит за рамки обычного, да, повышенная нервозность существует — но главное — нет раскола в элите. Более того — правящая Пакистанская народная партия , имеющая вес среди прозападной части пакистанского общества, существенно теряет очки, и президент Зардари, премьер Гилани имеют все шансы пролететь мимо власти на следующих выборах, а вперед вырвется Мусульманская лига, которая имеет поддержку как раз в бунтующих районах, чем существенно снизит накал. Правда, при этом существенно фундаментализирует внутреннюю политику.
Достаточное условие этой стратегии — выдержать. Перетерпеть. Сжать зубы и отвечать каждый раз на все вызовы. Симметрично, ассиметрично — неважно. Важно, чтобы адекватно. Необходимое условие этой стратегии — не допустить раскол элиты. Это непросто, хотя бы потому, что в тяжелых условиях всегда есть соблазн обвинить соратников, поискать внутри себя врагов, подозревать друзей в продажности. Но история Пакистана покруче, пожалуй, даже истории России — у нас хотя бы иногда были светлые полосы, у Пакистана за светлый считается цвет полосы Gray 95%. Так что у такой стратегии есть все шансы на жизнь и текущий успех.
Однако. Такая стратегия не решает ни одной из основных проблем Пакистана. Она лишь поможет ему выжить и выстоять именно сейчас. А нерешённые проблемы имеют привычку взрываться в самом неожиданном месте и в самое неожиданное время.
Стратегия FORMAT C:complete
Очевидно, что судьба, поставившая Пакистан насмерть против Индии и бросившая его в объятия прагматичного Китая, не очень устраивает пакистанскую элиту. Просто потому, что она тупиковая. Мало того — нынешнее положение постоянно возвращает Пакистан к неразрешимым ситуациям, которые способны вызвать катастрофу.
На мой взгляд, у Пакистана есть решение, которое полностью и принципиально способно изменить всю геостратегическую ситуацию на всём Большом Ближнем Востоке. Но это решение связано с иррациональным фактором — коллективной психикой пакистанской элиты.
Если рассмотреть ситуацию вообще вне контекста истории, религии, а основываться только на географии и текущем состоянии дел, то реперной точкой всего сложнейшего узла, завязанного в западных предгорьях Гималай является конфликт Пакистана и Индии. Устранив его, можно получить принципиально иную ситуацию.
Пакистан обладает великолепной по всем азиатским, арабским и мусульманским меркам армию. Да и по мировым, пожалуй, тоже — формально это 6 армия в мире. Весьма развитую индустрию. Умеющее воевать население. Огромное количество безнадзорной и бездельной молодежи, не имеющей цели. Ядерное оружие, наконец. Это его минусы — но это же его преимущество.
В том случае, если Пакистан и Индия сумеют преодолеть разногласия и заключить оборонительную унию, пакистанская армия и индийский флот сумеют гарантировать мир — пускай и холодный — как в акватории Индийского океана, так и на всей территории Среднего Востока — нависая при этом над Ближним. Прагматичные китайцы, которым по сути абсолютно безразлично, как будет обеспечен мир на транспортных коридорах, поразмыслив, придут к выводу, что такое развитие событий их устроит больше — и они смогут не беспокоится за западное направление. Давление на Иран резко ослабнет, а арабские нефтяные шейхи смогут перевести дух в бросании костей — кого сегодня минует милость заокеанского Большого Брата.
Фактически речь идет о воссоздании в новом формате Британской Индии. Но без внешнего управления белых сахибов. Что, собственно и вызывает сомнение. Альтернативные варианты есть, но они слишком безрадостны.
Да, Соединенные Штаты будут всячески противиться такому развороту ситуации — в этом случае они теряют если не всё, то почти всё. Но развязывать войну… Не рискнут. У них нет опыта успешных войн против противника, которого они не превосходят на порядок — все их победы связаны либо с предательством в стане врага, либо с подавляющим военно-техническим преимуществом во всех компонентах. Объединенная Азия им не по зубам даже в лучшие годы.
Да. Чуть не забыл. Один малозначащий нюанс. Для этого пакистанской элите придется в первую очередь отформатировать свою психику. А заодно и индийскую.Еще раз приведу карту, которая уже была в предыдущих текстах. Четыре или пять лет назад, когда она появилась, её дружно назвали смелыми мечтами в сущности, забыли. Мало ли, кто чего рисовать удумает
Однако эта карта — не догма. А руководство к действию. Не более и не менее того. Это тот идеал, который, безусловно, и предполагалось впоследствие встраивать в суровую и не всегда дружелюбную к художнику действительность. Чем хороша эта карта — она даёт представление о цели, которую преследует тот, кто стоит за ней.
Все детали замысла разбирать нет смысла — что-то уже недостижимо, что-то наоборот, сдвигается в сторону более заманчивых перспектив. Речь о восточной оконечности карты.
Тот, кто хочет отрезать Китай от источников сырья, абсолютно верно понял, как изящно и очень красиво можно это сделать. Достаточно развалить Пакистан и разделить отвалившиеся куски его территории между тремя соседями — Индией, Афганистаном и Ираном — как возникает прекрасная комбинация, при которой между Китаем и побережьем Аравийского моря возникает две границы — а все четыре участника дележки Пакистана (включая и его самого) получают целый ворох территориальных взаимных претензий, которые никогда и ни при каких обстоятельствах полюбовно не разрешатся.
Главное в этой карте — передача Афганистану Зоны племен и северной территории (North Area) Пакистана, отрезая Пакистан от Китая. Второй гвоздь в крышку — независимый Белуджистан. Третий — вольный город Гвадар. Эдакий порто-франко, мечта пикейных жилетов Черноморска. Понятно, что вольный город в племенной зоне — это нонсенс, неграмотные белуджи не смогут управлять жемчужиной побережья, и никто такого глупого подарка им делать не намерен. Под чьим управлением будет Гвадар — предлагаю угадать.
Весь вопрос — как именно предполагается создать такую ситуацию. То, что происходит вокруг Пакистана, начиная с речи Клинтон в апреле 2009 года, даёт все основания предполагать, что разыгрывается двухходовка — сложная, с перспективами и разветвлениями на планы А, Б и так далее. Но в целом первый уровень ставит перед собой цель дезинтеграции государственной машины Пакистана. Развал изнутри. Единственный способ, которым можно достичь этого — развал пакистанской армии, её дискредитация, разгром военной элиты. Других способов нет. Пакистан — это армия и ничего кроме армии.
Соединенным Штатам даром не нужно ядерное оружие Пакистана — они сами с кем хочешь своим поделятся. США не нужно вооружать талибов или террористов ядерными устройствами — если нужен будет теракт с использованием таковых, никаких бородатых недоучек к нему не допустят — слава богу, не оскудела еще земля американская на таланты, сделают и сами всё в лучшем виде. А вот чтобы доказать несостоятельность пакистанской армии защитить саму себя — конфискация ядерного оружия — самое то. Скрепленное армией пакистанское общество в этот момент потеряет вместе с уважением и страхом перед армией скрепы — и пойдет вразнос.
Развал государственной машины неминуемо вызовет развал территориальный. Парадоксально, но произойдет он строго по тем линиям, которые нарисованы на карте сверху. Знающие люди рисовали, не иначе. Зона племен уйдёт если не под Афганистан, то в самостоятельное плавание, Северная территория — так же. Индия будет вынуждена прибирать к рукам буферную зону и создавать на ней отстойник и фильтр. Белуджистан — у него очень удачно и кстати уже есть борцы за независимость, которые немедленно объявят себя спасителями земли предков. Это и есть второй ход.
Неизбежно в ситуацию будет вынужден вписываться Иран, который запирается не только с суши, но теперь уже и с моря — и между ним и Белуджистаном, а равно и Афганистаном возникает линия напряженности, которая третьим кольцом закрывает выход Китая к Среднему Востоку. Наконец, Китай, который не сможет спокойно взирать на развал Пакистана, неминуемо получит резкое обострение отношений с Индией — а вот как раз Индия, как мы уже установили, очень удачно заинтересована в строительстве военно-морского флота (и активно его строит). Контроль за акваторией Аравийского моря Индия будет вынуждена в свете развивающейся остановки распространять и на все побережье до Ормузского пролива — что немедленно вызовет обострение её отношений уже с Ираном.
Китай получит полную закупорку как сухопутных, так и морских путей в направлении Ближнего Востока и Северной Африки. Падение темпов роста Китая обрушит цены на нефть и приведет к краху или в самом лучшем случае полной стагнации арабских шейхов Аравии. Дальнейшие события я предугадывать не берусь — хотя описанные выше и могут произойти с высокой вероятностью — но могут произойти и иначе..
Тем не менее — обращаю внимание на то, что замковый камень всей конструкции — армия Пакистана. Её авторитет и способность противостоять покушениям на суверенитет Пакистана. Как только её авторитет в глазах пакистанского общества рухнет — начнётся непредсказуемое обрушение всей средневосточной обстановки.
Именно поэтому Пакистан и есть ключ к переформатированию всего Большого Ближнего Востока. Не Иран, не Ливия, не Ирак.
И те, кто рисовал эту карту пять (а может, и более) лет назад, очень хорошо это знали.
Источник: Эль-Мюрид Хвиля
Комментарии