Концептуальное изменение способов и средств реализации военной политики вызвало глобальное переформатирование в масштабах планеты. США и Запад в целом идут по пути совершенствования инструментов реализации концепции радикального мондиализма, монополизируя право на мировые ресурсы и нивелируя понятие суверенитета до уровня невразумительной защиты права личности. Остальной мир либо цепляется за рассыпающиеся в прах понятия и системы ХХ века, либо воспринимает правила игры в позе «преднацистской» Европы конца 30-х гг в надежде не быть втянутым в игру, либо молчит и смиренно принимает свою роль в новой расстановке сил.
Начиная с 2002 года, когда США полностью пересмотрели основы своей «defense policy» (не путать с «мilitary policy» как ее составляющей) и начали быстро учиться адаптировать алгоритмы применения военной силы под существующие реалии, военная политика стала краеугольным камнем международных отношений. Именно американский концептуальный подход, когда военная политика согласовывает применение в качестве военной мощи державы политических, экономических, информационных и иных ресурсов, диктует сегодня развитие событий на международной арене. Военная мощь ушла далеко за рамки потенциала национальных армий, национальные ресурсы более не рассматриваются в тесной связи с национальными суверенитетами, возникает внешняя конкуренция за право их обладанием, и, как следствие, сама война уже не когда не будет делом только двух сторон.Окончательный уход со сцены глобальных противостояний линейных армий ХХ века, повсеместная реализация в современных вооруженных конфликтах принципа «пусть это сделают за тебя» (назовем его так), переход противоборства в киберпространство сделали абсолютно неважными в разворачивающихся боевых действиях прежде ключевые понятия национальных границ и линии фронта. Перестала играть ключевую роль многочисленность армий и численность в ее составе обычных вооружений — кроме высокоточных. Что касается тех ВВТ, которые не попадают под категорию «обычных вооружений», то из «старого» оружия имеет значение лишь ядерное, которое рассматривается исключительно как военно-политическое. И лишь его наличие на современном этапе может иметь сдерживающее значение, поскольку только оно может на значительном расстоянии принести противнику неприемлемый ущерб, осознание чего и заставляет воздерживаться от агрессии.
Разворачивающиеся — прежде всего, на Ближнем Востоке и Северной Африке — события подсказывают, что споры сторонников теории неоколониализма и их оппонентов в лице приверженцев концепции радикального мондиализма утратили смысл. Неоколониализм изменил свою суть, перейдя из «имперской» фазы в «наднациональную». Когда, с одной стороны, для легитимизации борьбы за ресурсы роль империй берут на себя военно-политические союзы, а с другой стороны, «колонии» захватываются без проведения сухопутных операций, а управляются без прямой оккупации.
Интересно, что с изменением форм войны изменились и цели войны (именно в таком порядке, что также парадоксально). А именно, с ликвидацией неугодных режимов не возникает необходимости изменения политического строя, формы власти, политической системы, что ранее было нонсенсом. Именно это мы наблюдали, например, в ходе событий в Тунисе и Египте.
Конечной целью войн становится смена ключевых политических фигур и экстренная интеграция своих экономических структур в экономики поверженной стороны. Как практически законченный пример этого формата можно привести в качестве примера Ирак. При этом важной чертой дележа иракского «нефтяного пирога» является широчайшая «интернационализация» этого процесса, в которой наибольшую активность проявляют Россия и Китай. Как известно, в добыче и реализации китайской нефти активную роль играют российские компании «Лукойл», «Роснефть», «Газпром нефть» и «Татнефть», при этом создаются и консорциумы между «идеологическими оппонентами» — например, с участием ВР и китайской CNPC.
Это — еще один надежный путь легитимизации установления нового мирового порядка. Банальная жадность оппонентов делает их либо союзниками, либо заставляет играть роль пассивного наблюдателя в расчете на будущие дивиденды.
При этом практический опыт показывает, что переформатирование мира под эгидой борьбы за права человека исчерпывает себя, поскольку требуют создание видимости переформатирования поверженных государств, что, в свою очередь, требует серьезных ресурсов. Следуя логике событий, уже в ближайшем будущем, мы, очевидно, станем свидетелями геополитического парадокса, когда новые автократии будут играть роль управляемых извне систем. В этих условиях национальные гражданские общества обречены на бесконечные и бесплодные дискуссии относительно времени и места «оранжевых» сценариев и последующее саморазрушение, а маргинализированные слои населения обретают патриотизм и, более того, становятся единственным его носителем.
По материалам Дмитрия Тымчука — руководителя Центра военно-политических исследований, «Хвиля»
Комментарии