…Катар вливает невероятные деньги – он строит гигантский морской порт стоимостью под 7 миллиардов долларов на своей территории – в довесок к имеющимся сегодня сооружениям. Катар строит терминалы по приёму СПГ в Англии, на стыке Германии и Польши, на юге Европы. Вкладываются деньги в строительство супертанкеров-перевозчиков СПГ проекта Q-Max, способных перевозить 266 тысяч кубометров СПГ, что в пересчете на природный газ составляет почти 150 млн кубов за один рейс. Таких танкеров Катар строит 25 штук. В довесок к уже имеющимся. Только по Q-Max объём перевозок катарского газа составит 56 с четвертью млрд. кубов СПГ, пересчитанного в природный газ. Треть российского объёма, продаваемого в Европу.
50 млрд. кубометров газа в год — это, конечно, всего 5% еврорынка газа, но это — в дополнение к уже работающим проектам. А Катар оттянул на себя уже 6% европейского рынка, вследствие чего доля Газпрома уменьшилась с 26 до 24.
Не следует забывать и о Ливии, где Катар плотно садится на ливийский газ. На очереди, видимо, Алжир, который ведет хоть и подконтрольную, но во многом суверенную политику в газовой сфере. По всем признакам Алжир — одна из следующих целей для демократизации. К моменту, когда Катар построит свой флот и создаст инфраструктуру для поставок СПГ, судьба Алжира будет решена. Так или иначе.
Цель всех телодвижений вокруг газового рынка Европы совершенно очевидна — точно так же, как Саудовская Аравия предназначена для удушения Ирана путем замещения иранской нефти всем его крупнейшим импортерам, Катар становится важнейшим инструментом западной политики по выдавливанию России из европейского газового рынка. При этом говоря о Катаре, нужно говорить именно о США, Великобритании и Франции. Об их интересах — и более ничьих. Если соседи в Саудовской Аравии еще имеют хоть какую-то полупризрачную самостоятельность от кураторов — то Катар — это надежный филиал западных ТНК, подкрепленный американской пехотой.
Сирия в этой конфигурации — решение сразу нескольких задач. Узкое место саудовской и катарской политики — их критическая зависимость от ситуации вокруг Ормузского пролива. Достаточно на три-шесть месяцев закрыть его — и экономика КСА и Катара попросту рухнет. Европейская, естественно, тоже. Только это делает операцию против Ирана довольно проблематичной — риск её в этой плоскости просчитать невозможно. Именно поэтому вначале нужно пробить новый коридор — и Сирия с её значением перекрестка Ближнего Востока становится важнейшим элементом в решении этой задачи. Мелкие туземные споры саудитов и катарцев никакого значения не имеют — если Сирия будет сокрушена, ударными темпами через неё пойдут трубопроводы, качающими на побережье Средиземного моря нефть и газ. Это единственный вменяемый вариант решения столь важной задачи. Есть, конечно, и Оман в качестве обходного пути — но это решение менее логично — оно слишком линейно, оно не решает другой глобальной задачи — выдавливания России из Европы и крах российских трубопроводных проектов на южном европейском направлении. Таким образом, уничтожение режима Асада является при всех вариантах ключевым.
Столь масштабные приготовления должны сопровождаться созданием нового маршрута, иначе невозможно будет качественно решить проблему Ирана — война с Ираном, крайне необходимая для создания безопасного прохождения через Ормузский пролив, может стать причиной всеобщего краха. Но и не воевать с Ираном невозможно — гигантский проект Катара слишком уязвим в столь критической точке, что невозможно строить стратегию на такой зыбкой почве, как нейтралитет Ирана по отношению к планам Катара (читай Экксон Мобил, Шелл и Тоталь). Именно поэтому 12-13 годы — это годы, когда проблема Сирии и Ирана должна быть решена. Вместе с проблемой Алжира, между прочим.
По материалам el-murid.livejournal.com
