Встреча с председателем совета Союза нефтегазопромышленников Юрием Шафраником прошла сегодня в тюменском Институте транспорта. Студенты и преподаватели стали слушателями открытой лекции «Энергетическая политика России: евразийский вектор».
В начале лекции Юрий Шафраник заметил, что выбрал тему больше политико-энергетическую и не касающуюся конкретных тюменских реалий. Главным предметом разговора стал международный газопровод Туркменистан-Китай (его пуск состоялся 14 декабря 2009 года). «Я выбрал именно это событие как предмет для разговора потому, что меня задела его недостаточная освещенность, недооцененная значимость. Между тем создалась реальная газовая ось и возникла диверсификация между Азией и Европой по энергетическим потокам. Энергетическое сплетение мира — Иран, Ирак, Саудовская Аравия плюс Каспий — оформляется в новом качестве», — сказал Юрий Шафраник.
Он охарактеризовал Туркменистан как пример многовекторного подхода к решению энергетических проблем. «Нам вообще свойственно пренебрежительное отношение к бывшим союзным республикам, — сказал Юрий Шафраник, — в то время как Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан перекрыли по добыче нефти свои же показатели времен СССР. Россия этого не сделала, хотя ее стартовые возможности были гораздо выше».
Газопровод Туркменистан-Китай важен, кроме прочего, еще и потому, что соответствует сегодняшней особенности мировой энергетики. По мнению председателя совета Союза нефтегазопромышленников, сейчас происходит завершение эпохи сверхприбыльного нефтяного бизнеса, снижение потребности в нефти. Наступает «газовая эра».
«Происходит серьезная трансформация в мировой энергетике по части баланса, ведутся дискуссии по поводу того места, которое энергетика будет занимать в следующем десятилетии», — сказал Юрий Шафраник, отметив, что сегодня также активно развиваются альтернативные источники энергии, особое внимание уделяется солнечной энергии, добыче сланцевого газа. Хотя в ближайшее время использование альтернативных и биологических источников энергии повысится на незначительные 5-10%. «Здесь очень многое зависит от политики государства», — заметил Юрий Шафраник.
Также была обозначена главная проблема России — слабое присутствие на месторождениях нефти и газа в странах Евразийского энергетического узла. «Мы упустили возможность войти в добывающие проекты. Чем больше мы строим труб, тем больше зависим от потребителя, который всегда прав. Между тем сегодня потребители получают больше прибыли от нефти, чем ее производители», — сказал Юрий Шафраник, как передает «Вслух.ру».
REGNUM: Курды на протяжении ХХ века были известны как «забытый народ» Ближнего Востока, так сказать, эталонный народ-неудачник: будучи одним из крупнейших по численности народом региона, они в то же время были самой большой нацией, лишенной своего государства. Да что говорить о государстве — если подавляющее большинство курдов, проживающих как известно в Турции, было лишено даже своего имени и языка — официально курды именовались «горными турками», а за разговор на улице по-курдски до 1991 года можно было угодить в тюрьму!
Между тем курды — древний народ иранского происхождения, давший истории таких выдающихся деятелей, как завоеватель Иерусалима Салах-эд-дин (Саладин) и целый ряд выдающихся поэтов и мистиков. Тем не менее, национального государства у курдов до сих пор не было. Это не значит, что курды вообще не имели опыта государственности — в Средние века на Востоке существовал целый ряд курдских эмиратов, которые, уже как вассальные владения Турции и Персии, просуществовали вплоть до XIX века. В те времена идеи национализма еще не утвердились на Востоке, государственная власть была достаточно слаба, и курды, в целом, вполне привольно чувствовали себя под властью повелителя правоверных — турецкого султана. Однако примерно с 1830-х гг. начинается двойственный процесс укрепления восточной государственности — которая постепенно принимала «модерновые» черты — и распространения на Востоке националистических идей. На протяжении полутора столетий курды являлись жертвами этого процесса, первым проявлением которого было уничтожение курдских эмиратов — так называемое «второе завоевание Курдистана» (1830-е — 1840-е годы). В целом, курды к этому процессу оказались совершенно неподготовлены, что и явилось причиной их последующих бед. Ведя традиционный племенной образ жизни, они в целом не испытывали нужды в государственном аппарате (большинство мелких восстаний курдов в XIX — начале XX века были на деле не восстаниями против чужеземного гнета, а восстаниями против попыток власти брать с курдских племен налоги), да и в случае создания независимого государства, им просто неоткуда было бы взять кадры для такого аппарата. Идея национализма (иными словами, идея о необходимости национального государства), стремительно распространившаяся на Востоке к началу ХХ века, гораздо медленнее проникала в курдскую среду — даже среду курдской элиты — хотя восстания под флагом независимого Курдистана были уже в XIX века: восстание Езданшира в 1853 году и шейха Обейдуллы в 1880 г.
В этом следует искать основные причины, почему курдам ничего не досталось от великого перекроя границ под флагом «права наций на самоопределение», состоявшегося после окончания Первой Мировой войны. Следует отметить, что в эти годы национальное движение среди курдов было очень сильным, и были отдельные попытки провозглашения курдского государства: шейх Махмуд Барзанджи в Сулеймании (нынешний Ирак), а вождь Симко в Персии приняли титулы короля Курдистана. Но движения эти носили локальный характер и были без особого труда подавлены, первое — англичанами, второе — иранцами. Поистине роковой для дальнейших судеб нации оказалась позиция турецких курдов, которые, отвергнув Севрский мирный договор, обещавший курдам независимость — поддержали Мустафу Кемаля в его борьбе против «колонизаторов и империалистов», поверив в обещания равноправной курдско-турецкой федерации. Между тем, немедленно после победы над греками, Кемаль начал политику ущемления курдских прав, мало-помалу переросшую в запрет курдского языка. Запоздалые восстания подавлялись с жестокостью, позволяющей говорить о геноциде. В то же время англичане, не слишком полагавшиеся на анархическую курдскую стихию в смысле защиты своих интересов (особенно нефтяных, так как именно после английской оккупации Месопотамии в Киркуке нашли нефть) — отказались от первоначально бывших у них планов создания курдского государства и добились присоединения Мосульского вилайета к арабскому государству, созданному ими в оккупированной Месопотамии и получившему наименование Ирак. Небольшая часть Курдистана оказалась в то же время под контролем французов и была включена в состав Сирии. В конечном итоге, торжество «право наций на самоопределение» вылилось для курдов в страшнейшую национальную катастрофу, так как они оказались разделенными между четырьмя государствами, внутренняя политика которых, в отличие от прежних империй, определялась соответственно турецким, персидским или арабским национализмом.
По сути курды фатально отставали в «гонке» с соседними народами — турками, арабами и персами, подобно тому, как сами эти народы отставали от европейских наций. В десятилетия, последовавшие после раздела Курдистана, курдское общество не стояло на месте — оно стремительно модернизировалось, просвещалось, в него проникали современные идеологии. Но национальные государства были уже сформированы, и отчаянные попытки курдов изменить ситуацию (Мехабадская республика в Иране в 1946 г. и движение Мустафы Барзани в 1961-1975 гг.) ни к чему не вели. Курды оказались заложниками статус-кво, сложившегося после Первой мировой войны и утвержденного Лозаннским договором 1923 г. В сложившейся после Лозанны системе, им оставалась роль вечных «нарушителей спокойствия» — роль в высшей степени неблагодарная, поскольку в мире не было ни одной силы, стремившейся к территориальному переделу на Ближнем Востоке. Героическая борьба курдов оказывалась в международном плане орудием мелких интриг мировых и региональных держав, решавших свои ограниченные проблемы, и курды вполне осознали этот печальный факт в 1975 году, когда, оставленные прежними союзниками — шахским Ираном и США, они потерпели сокрушительное поражение после 14-летней успешной борьбы. Когда же комиссия Конгресса CША начала исследовать извивы курдской политики администрации Никсона, долгое время поддерживавшей и обнадеживавшей, а затем легко предавшей курдов, Генри Киссинджер произнес перед ней классическую фразу: «Секретные операции — это не раздача благотворительной помощи». Казалось, курдам не вырваться из этой парадигмы: в 1987-1988 годах ни США, ни СССР «не заметили» геноцида в Ираке, жертвами которого стали почти 200 тысяч человек, а ЦРУ даже составило доклад, в котором обвинило в газовой атаке Халабджи… иранцев. В 1991 году США, призвавшие курдов к восстанию, казалось, вновь бросили их на произвол судьбы. Однако именно тогда стало выясняться, что обстоятельства изменились: массовый исход курдов из Ирака породил разговоры о «гуманитарной катастрофе» и «гуманитарной интервенции», которая и была явлена. В результате, под эгидой сил США в трех северных провинциях Ирака образовался так называемый «Свободный Курдистан» — де-факто независимое государственное (если угодно, квазигосударственное) образование, впервые придавшее курдам политическую субъектность.
После войны 2003 г. Свободный Курдистан конституциировался как федеральный регион Ирака, с собственным правительством, парламентом, даже службами безопасности и армией; фактически он признает над собой власть Багдада лишь постольку, поскольку сам того желает. Давно ушли в прошлое времена, когда с курдскими лидерами вступали в сношения исключительно через агентов спецслужб: президент Ирака Джаляль Талабани, президент Курдистана Масуд Барзани, нынешний премьер-министр Бархам Салих и бывший премьер Нечирван Барзани — официальные и желанные гости в любой мировой столице, не исключая и Вашингтона. В столице Курдистана — Эрбиле — одно за другим открываются консульства и дипломатические представительства (в том числе и российского). Одним словом, Региональный Курдистан живет жизнью хотя и не признанного в качестве такового, но почти полноценного суверенного государства. А новые и новые находки в Курдистане нефти и газа, производимые фирмами, работающими по контрактам с Региональным правительством Курдистана (КРГ) выводят имя курдского квази-государства в сводки главных международных бирж, первращая его в реальный фактор мировой экономики. Курдистан является не только местом добычи, но и важным узлом транспортировки углеводородов, начиная играть ключевую роль для обеспечения энергобезопасности мировых центров силы. Международная конъюнктура, которая всегда играла против курдов, сегодня скалывается в их пользу.
Это — прорыв, выведший курдов в другую, принципиально новую систему политических координат. По сути дела, появление на политической карте образования под именем Курдистан — нанесло сокрушительный, и в исторической перспективе, видимо, смертельный удар по Лозаннской системе, определяющей на протяжении уже почти столетия политическую конфигурацию Ближнего Востока. Лозаннская система была, прежде всего, священным союзом трех ближневосточных национализмов против курдов. Лозаннская система могла существовать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО за счет отрицания за курдами всякой субъектности — не только политической или национальной, но просто культурной. Поскольку Лозанна (в отличие от исторического Священного союза 1815 г.), была построена на идее наций-государств — то признание за курдами национальной идентичности автоматически делигитимизировало ее, утверждая турецко-ирано-иракско-сирийскую границу как произвольно проведенную по живому телу порабощенной нации, имеющей ровно те же права на государственность, что и ее поработители. Нынешняя ситуация полунезависимого курдского образования в рамках формально целостного Ирака — является попыткой сохранить если не «дух», то хотя бы «букву» Лозанны. Возможно, для данного момента это наиболее разумный вариант, который обеспечивает достаточно плавный, «цивилизованный развод» курдов со своими бывшими «хозяевами». Но то, что процесс этого развода запущен и неостановим — в исторической перспективе совершенно очевидно.
У политиков и следовавших за ними журналистов долгое время было в моде пугать друг друга и публику некоей глобальных масштабов катастрофой, которая де наступит, если сломать священный лозаннский status quo и дать курдам возможность самоопределиться. При этом реальный и вполне катастрофический геноцид — будь то «красный» в Ираке или «белый» в Турции и Сирии — по умолчанию принимался, как приемлемое средство спасения от выдуманного самими же аналитиками светопреставления. Хотя всякий школьник, сколько-нибудь прилежно посещавший уроки истории, мог бы напомнить этим ученым мужам, что в мире нет ничего вечного и государственных границ — тем более; что государства, как живые организмы, тоже не чужды процессов зарождения, роста, распада и смерти, и что в каждый конкретный момент нарушение каждого конкретного status quo также казалось аналитиками прелюдией к светопреставлению — однако мир, как ни странно, устоял. И при этом, каждый студент может перечислить четыре политические системы, существовавшие в Европе в период между 1648-1989 годами (от Вестафальской до Ялтинско-Потсдамской) — и благополучно рухнувших, оставив по себе память только в учебниках истории. При этом любопытно, что если в смысле антропологическом каждая из этих систем представляла собой этап в становлении так называемой «современности» (modernity) и рушилась в результате кризисов этого становления (Французская Революция, I и II Мировые войны), то в смысле государственно-правовом их можно рассматривать как этапы эволюции специфической модерновой идеи суверенного национального государства. Крушение Ялтинско-Потсдамской системы, в этом отношении, ознаменовало смену вектора — наступила эпоха «постсовременности» (post-modernity), характеризующаяся, среди прочего, именно размыванием «современного» государства-нации. Применительно к нашей теме, этот факт целиком определяет ход и характер формирования курдской политической нации. Это более не будет классическое национально-освободительное восстание. Все будет сложнее и интереснее.
Формирование национальных институтов в Иракском Курдистане и широкая курдская диаспора в странах Запада, несущая в курдском обществу мощный модернизационный потенциал — два важных, но достаточно традиционных по своей природе фактора формирования курдской нации. Поистине революционную роль в этом процессе играют такие дары «постсовременности», как интернет, спутниковое телевидение, мобильная связь — то, что превращает курдов от Диярбакыра до Канберры в соседей по «глобальной деревне». В настоящее время, например, крестьянин где-нибудь в горах Турции может смотреть на выбор целый ряд курдских спутниковых телеканалов, к которым в прошлом году прибавился и канал государственного турецкого телевидения (очевидно, что в такой ситуации по-прежнему игнорировать курдский язык для Анкары оказалось просто невозможно). Для того, чтобы читатель осознал воистину революционное воздействие, которое оказывают новые средства связи на сознание — приведу случай, свидетелем которого я стал всего лишь 20 лет назад: приехавший в Тбилиси турецкий курд, услышав на улице курдскую речь, искренне удивился: «как они говорят по-курдски — это же запрещенный язык!» Нечего и говорить, что в наше время мировосприятие, породившее этот анекдотический вопрос, уже принципиально невозможно. Внутри самого курдского движения, возможно, именно информационное объединение позволило покончить с традиционной разобщенностью, выливавшейся в межпартийные войны — наследники войн межплеменных. В настоящее время самые разные силы в курдском обществе научились сосуществовать друг с другом, даже Рабочая партия Курдистана и Региональное правительство Курдистана нашли некий modus vivendi, несмотря на, в целом, взаимоисключающий характер их политических интересов.Сегодня уже на повестке дня стоит задача формирования общекурдских институтов, которые будут вероятно созданы на планируемой общенациональной конференции. Формируется и нечто вроде курдского национального рынка, который, согласно теориям марксистов, является необходимой предпосылкой для формирования современной нации. Центром его становится Иракский Курдистан, быстро растущая экономика которого притягивает к себе крупных и мелких курдских предпринимателей из Ирана и Турции, завязывая новые связи между курдами разных частей разделенной страны. Таким образом, «виртуальный Курдистан» как система национальных связей и идейных представлений уже существует, и вдобавок он обеспечен совершенно реальными политическими институтами в Иракском Курдистане. В известном смысле курды УЖЕ являются гражданами Курдистана, и их отношения с властями стран проживания уже не могут быть теми же, что раньше.
Как же реагируют страны региона на этот вызов? Если Иран продолжает прежнюю политику подавления, если режим Сирии (представляющий собой, собственно, арабскую модификацию европейского фашизма образца 1920-х — 1930-х гг.) тупо и упорно отрицает существование курдов, по прежнему лишая их элементарных не только национальных, но и человеческих прав — то в Турции в последнее время произошли существенные изменения. Во многом они связаны не столько с успехами курдского движения (относительно скромными по сравнению с массированной партизанской войной 1990-х), сколько с общими тенденциями развития страны — Турция также вступает в «постсовременность», знаменуя этот процесс демонтажом кемалистской системы (представлявшей собой, строго говоря, доведение до абсурда классического французского образца национального государства). Отсюда — открытие курдского телеканала (и снятие запрета на частные курдские теле- и радиоканалы), широкое и открытое обсуждение вопроса турецко-курдских отношений, в том числе и таких закрытых ранее тем, как например геноцид в Дерсиме в 1937 году, в целом — попытка сформулировать принципиально новую политику в курдском вопросе, получившую наименование «демократической инициативы» и «курдского открытия». Разумеется, процесс этот не однонаправленный, его с одной стороны тормозят кемалистские силы, с другой же — он не встречает должной поддержки со стороны многих курдских политиков, еще мыслящих остатками конфронтационной схемы: «турецкий фашизм — курдская национальная борьба». Однако он набирает обороты, и это позволяет утверждать, что Турция — пока что единственная из «лозаннских» стран, которая уловила вызов постсовременности в курдском вопросе и пытается дать на него адекватный ответ, переведя турецко-курдские отношения из парадигмы господства и подавления в парадигму партнерства. Такая смена парадигмы, в свою очередь, требует принципиального пересмотра представлений о роли и характере государства в жизни общества. В целом турки демонстрируют готовность к этому — и я уверен, пройдет относительно немного времени, и представители курдских партий войдут в турецкое правительство и будут играть значительную роль в жизни страны. Внешне это может показаться странным — но разве еще недавно не могли показаться странными близкие и союзнические отношения между такими, например, кровными врагами, как французы и немцы? В новом мире та из «стран Лозанны», которая первая догадается поступившись старыми националистическими ценностями, сменить характер отношений с курдами и превратить их из внутренних врагов в друзей и союзников — сможет воспользоваться всем потенциалом 40-миллионного народа и стать, так сказать, эксклюзивным партнером Курдистана. Поскольку Иран, культурно наиболее близкая к курдам страна, не проявляет такой готовности, а Ирак, внешне предложивший удачную парадигму разрешения курдского вопроса, на деле вообще не обнаруживает какой-либо единой политической воли (кроме разве что «воли» не позволить курдам присоединить Киркук к КРГ) — будущее в этом отношении, как кажется, за Турцией. На наших глазах разрушились СССР и Югославия, образовались десятки новых независимых государств. Политическая карта мира за последние два десятка лет изменилась до неузнаваемости. Рождение Курдистана неизбежно. Юрий Набиев
Победившая на всеобщих выборах в Ираке светская коалиция «Аль-Иракия» приступила к переговорам о создании правительственной коалиции. Ее лидер Айяд Алауи заявил, что готов к сотрудничеству со всеми партиями, однако, по оценкам наблюдателей, его шансы найти союзников невелики. Между тем, если Алауи не уложится в установленные законом сроки – 30 дней, право сформировать кабинет министров перейдет к его главному сопернику – действующему премьеру Нури аль-Малики.
«Блок «Аль-Иракия» готов к переговорам со всеми политическими силами, начиная с «Государства закона» премьер-министра Нури аль-Малики», – заявил Алауи на пресс-конференции в субботу. «Нам нужно сильное правительство, способное принимать решения в интересах иракского народа и принести мир и стабильность в Ирак», – добавил он.
Напомним, по данным иракского избиркома, блок Алауи одержал победу на состоявшихся 7 марта всеобщих выборах и может рассчитывать на 91 место в Совете представителей – национальном парламенте. Алауи неоднократно подчеркивал, что «Аль-Иракия» стоит выше религиозных разногласий, что принесло ему голоса суннитов, которые недовольны доминированием шиитских партий в парламенте. Политик также неоднократно обвинял Иран во вмешательстве во внутренние дела Ирака и призвал к развитию связей с соседними арабскими странами.
Однако блок Алауи не сможет самостоятельно сформировать правительство, поскольку для этого необходимо контролировать по меньшей мере 163 места в 325-местном Совете представителей, а у «Аль-Иракии» нет такого количества мандатов. Поэтому ей предстоят весьма непростые переговоры о создании коалиции с другими партиями и блоками.
Между тем премьер аль-Малики, блок которого получил всего на два мандата меньше, чем «Аль-Иракия», отказался признать результаты подсчета голосов. Впрочем, международные наблюдатели и представители ООН согласились с итогами выборов, подчеркнув, что во время голосования не было масштабных нарушений.
Аль-Малики выразил уверенность в том, что его блок в любом случае сумеет заключить коалицию с другими политическими силами и сформировать новое правительство. Он уже приступил к коалиционным переговорам с занявшим третье место (68 депутатских мандатов) объединением шиитских религиозных партий «Иракский национальный альянс» (ИНА), в котором доминирующую роль играет движение радикального имама Муктады ас-Садра. Вместе «Государство закона» и ИНА смогут контролировать 159 мест в парламенте, то есть всего чуть меньше половины.
Таким образом, шансы Алауи создать коалицию и возглавить правительство тают на глазах. Даже если «Аль-Иракия» сможет привлечь на свою сторону занявший четвертое место блок «Курдистания», куда входят две основные политические партии иракского Курдистана, Алауи сможет рассчитывать лишь на 43 дополнительных места, то есть в общей сложности на 134. Однако этого явно недостаточно. Тем более что поддержка со стороны курдов находится под вопросом, поскольку Алауи в своей предвыборной программе выступал за усиление контроля над доходами региональных властей, а это совсем невыгодно руководству богатого нефтью Курдистана.
На фоне сложного положения «Аль-Иракии» аналитики предостерегают, что любая попытка основных шиитских партий оттеснить Алауи от власти может спровоцировать новую волну недовольства со стороны суннитов, которые в результате американского вторжения в 2003 году оказались в положении ущемленного в правах меньшинства и теперь связывают большие надежды с успехами «Аль-Иракии». Наблюдатели напоминают, что победа шиитских партий на выборах 2005 года привела к фактической гражданской войне, продлившейся до 2007 года и стоившей жизни десяткам тысяч иракцев.
Голос России: Третий Каспийский энергетический форум открылся в Москве во вторник. Заявленную повестку дня иначе как крупномасштабной не назовешь. Проблемы международного энергодиалога, совместные научно-исследовательские программы, включая освоение углеводородных ресурсов Каспия, строительство и модернизация объектов отраслевой инфраструктуры, возобновляемые источники.
Это лишь некоторые пункты. Не забыта экология — сохранение уникальной флоры и фауны Каспийского моря. За кулисами остаются другие проблемы стран-участниц. Официально не анонсируемые, но от этого не менее острые.
На вопрос, что доминирует в деятельности международных партнеров на Каспии — сотрудничество или противостояние? — однозначного ответа нет. Налицо амплитудные колебания в зависимости от накала политической конъюнктуры. «Возмутителем спокойствия» чаще всего выступает европейский консорциум «Набукко». То он пребывает в эйфории по поводу источников заполнения газовой трубы и финансирования. То вдруг бьет тревогу по поводу нехватки того и другого, намекая на козни России.
Окончательное решение об инвестировании «Набукко» снова перенесено — на конец года. По-прежнему открытым остается и самый главный вопрос: чем заполнять «трубу»?
В качестве потенциальных поставщиков называются прикаспийские страны, своего согласия пока не давшие, а также Ирак и Египет. Все призрачно и неустойчиво. А это потому, как убеждены эксперты немецкого экономического издания «Handelsblatt», что «Набукко» — это только политический проект ЕС, чья экономичность доселе не выяснена».
Максим Шеин, эксперт Энергетической консалтинговой компании «Брокер кредит сервис» согласен с немецкими экспертами.
«Должна быть ресурсная база. «Набукко» должен изначально ориентироваться на иранский газ. Особо больше там брать неоткуда. В Ираке запасы все — нефтяные, за исключением одного — на 280 миллиардов кубов газа. Но это смешные объемы. В списке крупнейших нефтегазовых проектов мира Египта вообще нет», отметил Шеин.
Главной причиной осечки с ресурсной базой «Handelsblatt» называет давление на поставщиков Каспия со стороны России. Действительно ли Москва усиливает прессинг? Эксперт Института Европы Николай Кавешников считает, что «давление со стороны России безусловно есть»
«Россия чрезвычайно заинтересована в том, чтобы этого проекта не было. Для Казахстана же важен таможенный союз — с Россией и Белоруссией. И проблема мигрантов из Средней Азии. Что до лучших условий, то это переход на привязанный к европейским ценам тариф, который Россия теперь платит за газ из Средней Азии», указывает Кавешников.
«Что касается жизнеспособности «Набукко», то даже присутствия там Азербайджана и Казахстана недостаточно для того, чтобы «Набукко» был экономически обоснован. Они это прекрасно понимают. Без дополнительных поставщиков проект экономически необоснован», считает Николай Кавешников.
«Но не стоит переоценивать фактор давления: мол, «нехорошая Россия» опять кому-то выкручивает руки. Пример: декабрь 2009 года, достроена «труба» Туркменистан-Казахстан-Китай. Что в общем тоже не вполне лежит в русле российских интересов. Но поскольку эта труба экономически обоснована и газ под нее есть, то она построена», напоминает эксперт Института Европы
Эксперты по энергетике ЕС сами подтверждают: без иранского газа «Набукко» не заполнить. Но… Европейцы прекрасно знают: за любую попытку переговоров с Ираном они немедленно получат по рукам от США. Не свободен консорциум и от внутренних конфликтов. К примеру,Турция, как транзитер, требует себе 15-процентную долю от будущих объемов газа, прокачиваемых через ее территорию. То есть 4,5 миллиарда кубометров ежегодно. По льготным ценам. ЕС решительно против: кто оплатит скидку?
Политическая верхушка ЕС объясняет свою заангажированность в реализации сомнительного проекта необходимостью уменьшить зависимость от Москвы. Экс-канцлер Герхард Шредер называет эту идею, ставшую навязчивой, «полной чепухой». А на вопрос — Какие еще варианты есть у Европы? — отвечает: Нигерия, Ливия, Алжир и Иран.
А вот Брюссель же на вопрос — в состоянии ли они обеспечить большую энергобезопасность? — отвечает гробовым молчанием
InoPressa: Азербайджан с его природными ресурсами может сыграть важную роль в ослаблении контроля России над энергетикой ЕС, если будут проложены и пущены новые трубопроводы, пишет The Independent.
Азербайджан, в котором располагается месторождение Шах-Дениз II, разрабатываемое под руководством BP, должен стать крупным поставщиком газа в трубопровод Nabucco длиной в 3300 км, который будет пролегать из турецкого Эрзурума в Австрию, пишет автор статьи Марк Лефтли.
При этом Nabucco, строительство которого должно начаться в следующем году и по которому будет поставляться газ тремя годами позже, столкнулся с проблемами с планом затрат, вопросами транзита и даже войны.
«Я думаю, что через несколько лет, когда политическая ситуация с Ираном и Ираком стабилизируется, мы сможем быстрее реализовать проект Nabucco», — утверждает министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев, который понимает, что нынешний график соблюсти невозможно.
«Я не думаю, что строительство будет через год или два. Такие страны, как Ирак, Иран и Туркмения, должны присоединиться к этому проекту», — говорит он.
Существенное препятствие было удалено в прошлом году, когда в Анкаре было подписано межправительственное соглашение между Турцией и странами ЕС. Парламент Турции недавно ратифицировал документ, который обеспечивает правовую основу строительства и работы трубопровода.
«Это позитивный шаг… но не последний шаг, — продолжает Алиев. — Мы не знаем, кому принадлежит территория (по которой будет пролегать газопровод): это правительственные территории или частного сектора?»
Между Азербайджаном и Турцией имеются разногласия, часть из которых имеет политическую подоплеку. До сих пор ведется спор по вопросу о том, во сколько обойдется Азербайджану транзит газа через Турцию.
«Как мы будем поставлять газ в Nabucco, если у нас нет права транзита через Турцию?» — риторически восклицает Алиев.
Переводика: У бывшего американского вице-президента Дика Чейни, экс-министра обороны Дональда Рамсфелда и американских неоконсерваторов всех мастей будет достаточно времени лелеять своё бешенство. Одной из ключевых причин развязать иракскую войну 2003 года была необходимость захватить контроль над его драгоценными нефтяными месторождениями и, таким образом, сформировать энергетический фронт — огромную часть новой Большой Игры в Евразии. Благодаря этому доступ Европы и Азии к ошеломительным 115 миллиардам баррелей разведанных запасов иракской нефти оказался бы ограничен.Остались позади 2 триллиона долларов, потраченных Вашингтоном, и, наверное, свыше миллиона мёртвых иракцев. А закончилось всё вот чем: в конце прошлой недели в Багдаде два раунда торгов за использование ряда огромных и очень прибыльных нефтяных месторождений окончательно похоронили так и не сбывшуюся мечту.
Ставки под наблюдением министерства нефтяной промышленности транслировались по ТВ вместо шоу. Вместо Американского Идола (American Idol — американское телешоу — прим. перев.) иракцы получили «Нефтяного идола». Посреди бурной базарной атмосферы министр сыграл в игру «не нравится — не держим» и принудил 44 иностранных корпорации Большой Нефти (Big Oil – общее название крупнейших нефтяных компаний США – прим. перев.) урезать максимальный сбор, получаемый ими с каждого добытого в Ираке барреля, и подписать 20-тилетние контракты. Эти транснациональные корпорации не получили доли в иракской нефти; им будут платить 2 доллара за баррель, добытый свыше взаимосогласованного уровня.
И всё же сама возможность для Большой Нефти пробиться на все эти гигантские мегаполя на контролируемом шиитами юго-востоке Ирака (их там больше всего в мире) заставляет всех игроков вопить: «Лей, дождь нефти!» После оплаты билета вы внутри театра. И что за театр… Иракское правительство может, в конечном итоге, заплатить Большой Нефти 50 миллиардов долларов за их ноу-хау. Все эти «сервисные» сделки переиграет иракский парламент, который может вмешаться в работы. И Большая Нефть всё равно получит 2 доллара за каждый баррель сырой нефти, добытый свыше минимального показателя производства.
В июне Ирак провёл первый аукцион, предложив иностранным компаниям возможность увеличить продуктивность уже разрабатываемых месторождений. На последнем аукционе иностранные фирмы впервые торговались за нетронутые месторождения. Из 10 групп месторождений семь было продано.
Россия и Китай впередиНикогда сценарий Чейни и Рамсфельда не предполагал такого поворота. Вместо того, чтобы львиная доля досталась Большой Нефти США, главными победителями оказались стратегические соперники — Россия и Китай. Утешительным призом Дика Чейни стало то, что альянс «Эксон-Мобил» — «Шелл» получил первый этап Западной Курны в начале ноября. «Эксон-Мобил» также пророчили выигрыш Румалы (запас 17,8 млрд. баррелей). Однако Румала в конце концов досталась альянсу BP-CNPC (China National Petroleum Corporation, Китайская национальная нефтяная корпорация), потому что они, в отличие от «Эксон-Мобил», согласились урезать своё вознаграждение за один баррель до предписанных нефтяным министерством двух долларов.
CNPC (50%) вместе с партнёрами «Тотал» (25%) из Франции и «Петронас» (25%) из Малайзии также оказались главными обладателями Налфайи (4,1 млрд. баррелей запасов, проектная мощность 535 000 баррелей в сутки) на юге Амара.
Опять-таки «Петронас» (с 60%) и Японская Нефтеперерабатывающая Компания с 40%, будут инвестировать славные 7 миллиардов долларов в разработку Гарафа (запасы около 860 млн. баррелей, проектная мощность 230.000 баррелей в сутки). Торги были ожесточёнными. Проигравшими оказались совместное турецко-индийское предложение, Казахско-южнокорейско-итальянский консорциум и «Пертамина» из Индонезии.
Альянс «Петронас» — «Шелл» получил лакомый Маджнун (запасы более чем на 12 млрд. баррелей, проектная мощность 1,8 млн. баррелей в день) недалеко от иранской границы. «ЛУКОЙЛ» из России (85%), с младшим партнером «Статойл» (15%) получил второй этап безмерного месторождения Западная Курна (находится в 65 километрах к северо-западу от Басры, около 12 млрд. баррелей запасов нефти; прогнозируемое производство 1,8 млн. баррелей в сутки). Теоретически Курна была у него ещё при Саддаме Хусейне. Когда «ЛУКОЙЛ» лишился своего контракта с Саддамом, он обвинил США в том, что они спровоцировали санкции Организации Объединенных Наций, а Саддам обвинил сам «ЛУКОЙЛ».
Первый этап Западной Курны (8,7 млрд. баррелей запасов нефти, согласно прогнозам, выход увеличится от 300 000 баррелей в сутки до 2,3 млн. баррелей в сутки до 2016 года) выиграл в ноябре вышеупомянутый альянс «Эксон-Мобил» — «Шелл». Проигравшими оказались «Тотал» из Франции, консорциум «Петронас» — «Петрамина» — «Петровьетнам» и альянс BP-CNPC.
Газпром (40%) с младшими партнерами TPAO, «Когаз» и «Петронас» получил Бадру (прогнозируемый выход 170 000 баррелей в сутки). В отличие от жуткой давки за южные области, никто даже не торговался за месторождение Восточный Багдад по очевидным причинам: оно, по существу, находится в зоне войны[i].
Шииты идут!Ирак национализировал нефтяную промышленность в 1972 году. Сейчас Большая Нефть в полном смысле слова вернулась. Министр нефтяной промышленности Хуссейн аль-Шахристани не скрывал амбиций Ирака, сказав: «В ближайшие пять лет наша основная цель заключается в расширении добычи нефти с 2,4 миллионов баррелей в день до более четырёх миллионов». Сейчас Ирак экспортирует нефти меньше, чем при Саддаме, однако его цель — экспортировать семь миллионов баррелей в день к 2016 году. Шахристани также заявляет: «Наша страна будет полностью контролировать производство».
Весьма и весьма спорное утверждение.
На данный момент правительство премьер-министра Ирака Нури аль-Малики в Багдаде — очевидный победитель. Сейчас нефтяной доход Ирака составляет всего лишь 60 млрд. долларов в год. Этого недостаточно, чтобы восстановить страну, разрушенную ирано-иракской войной 1980-х годов, санкциями ООН и американской оккупацией. Есть основания думать, что нефтяной промышленности Ирака не хватит средств, оборудования и технического персонала, чтобы самостоятельно встать на ноги.
Если у Багдада будет больше доходов от нефти, то сможет ли он установить закон и порядок (для начала в столице), полностью оснастить 275 000 военных и полицейских? Вопрос остаётся открытым. В начале следующего года состоятся парламентские выборы, и никто не знает наверняка, кто будет контролировать Ирак в ближайшем будущем. Новое правительство может не устоять перед искушением пересмотреть заключённые контракты или даже разорвать их.
В ближайшие несколько лет Ирак способен достичь цели производить, по меньшей мере, четыре миллиона баррелей в день. Справедливо будет утверждать, что это не повлияет существенно на цену на нефть, однако и не позволит ей чрезмерно взлететь. Китай сейчас импортирует более четырёх миллионов баррелей в день, и эта цифра будет расти. Китай сам поглотит любой выброс на мировом нефтяном рынке.
Что мы точно увидим в начале 2010 года, это возникновение относительно богатого Ирака под контролем шиитов, который дружелюбно настроен к Ирану и ливанской Хезболле. По сути, шиитский ислам на подъёме. Дружественные Америке автократии и диктатуры в Персидском заливе опять будут причитать: «Шиитский полумесяц возвращается!». Аналитические центры США могут поддаться соблазну назначить Малики новым Саддамом. Единственное отличие в том, что Чейни и компания к тому времени с удобством устроятся на свалке истории. Пепе Эскобар, «Эйша Таймс»
«Нефть России»: Китайские государственные нефтяные компании стали крупнейшими инвесторами в углеводородный сектор Ирака, сообщает АМЕ info. Китайцы на последних тендерах затратили около 577 млн долларов на различные аукционные платежи для того, чтобы получить доступ к резервам нефти объемом 24 млрд баррелей. Китайские затраты на тендер в два раза превысили аналогичные расходы американских нефтяных компаний. Последние затратили около 296 млн долларов, и сегодня контролируют около 12 млрд баррелей нефтяных резервов.
Фонд стратегической культуры: Как считает президент Ирана Махмуд Ахмадинежад (и не только он), «у американцев свой стратегический подход к вопросу энергоресурсов. 25 января Президент США Б. Обама в очередной раз подтвердил, что полный вывод американских войск из Ирака завершится к концу августа 2010 года, а Соединенные Штаты «будут поддерживать иракское правительство в ходе выборов и помогать гражданам страны в восстановлении мира и благополучия». Парламентские выборы в стране намечены на 7 марта 2010 года.
Правительство Нури аль-Малики сталкивается с серьезным противодействием со стороны многочисленных соперников, и отнюдь не все они скрытые баасисты и тайные приверженцы Саддама Хусейна. Только за февраль жертвами насилия в Ираке стали 352 человека — в 2,5 раза больше, чем в январе (1). В середине февраля в Ираке было отвергнуто большинство апелляций, в основном суннитских политиков, отстраненных от участия в предстоящих выборах в связи с обвинением их в связях с правившей во времена Саддама Хусейна партией Баас (145 кандидатов суннитов). В итоге главный предвыборный блок иракских суннитов Фронт национального диалога (ФНД) официально принял решение бойкотировать парламентские выборы. Лидер блока и ветеран суннитского движения аль-Мутлак принял указанное решение в связи «с предвзятой позицией» Избирательной комиссии Ирака и Верховного суда (2). Резко понизились шансы бывшего иракского премьер-министра Айяда Алауи, который входил в предвыборный альянс с ФНД, претендуя на серьезный результат по итогам голосования. ФНД составлял главную «ударную» силу коалиции, обеспечивая Айяду Алауи поддержку суннитов. Идти на выборы одним только шиитском «блоком» партий означает для Алауи потерю как минимум половины мест в парламенте. Потеряна суннитско-шиитская «связка» его блока, и, что много важнее, поставлено под вопрос мирное существование самого иракского государства, основанное, прежде всего, на шиитско-суннитском балансе (3).
В Багдаде и других городах произошла серия терактов у офисов партий, участвующих в выборах. Взаимоотношения между курдской, шиитской и суннитской общинами также можно охарактеризовать как крайне напряженные. Проявляется это не только в пропаганде, но и в непрозрачности соглашений по нефтедобыче, заключаемых региональными властями. Так, правительство иракского Курдистана намерено опубликовать заключенные ранее соглашения о разделе продукции с иностранными нефтяными компаниями. Одной из причин трений между Багдадом и Эрбилем является, по мнению центральных иракских властей, отсутствие должной прозрачности при заключении данных соглашений. С Курдистаном заключили соглашения о разделе продукции преимущественно средние компании – DNO (Норвегия), Genel Energy (Турция) и Heritage Oil (Великобритания). При этом иракские курды настаивают на том, чтобы выплаты иностранным нефтяным компаниям, работающим в регионе, шли за счет федерального бюджета, в то время как в Багдаде считают, что эти платежи должны осуществляться за счет бюджета Курдистана (4).
В отличие от севера Ирака, отношения между курдами, арабами и туркоманами в южных районах страны относительно более спокойны, хотя и здесь происходят вооруженные нападения, стычки, теракты (5). По-прежнему сильна на юге Ирака «армия Махди» шиитского лидера Муктады ас-Садра, который заявил об отказе участвовать в политической жизни страны до полного её освобождения от оккупантов. Люди ас-Садра — «теневая власть» во многих шиитских и смешанных районах Ирака на уровне провинций, кварталов и сел, с ними приходится договариваться и американцам, и иракским властям. Это не означает, что вооруженное подполье возьмет власть в свои руки, как только американцы уйдут, но влиять на власть они в состоянии (6).
В Ираке действует карточная система, разрушена промышленность, сельское хозяйство. Из 1.8 млн. иракских христиан за последние семь лет эмигрировало 2/3.
Несмотря на все сложности внутреннего положения в Ираке, разработка его нефтяных богатств не прекращается. Как считает президент Ирана Махмуд Ахмадинежад (и не только он), «у американцев свой стратегический подход к вопросу энергоресурсов. Они заинтересованы в том, чтобы как можно быстрее исчерпать углеводороды Ирана, Ближнего Востока, России и сохранить свои ресурсы нефти на Аляске. Их экономика работает на дешевой энергии». «Реальная цена энергоресурсов значительно выше той, по которой их покупают у нас, — заметилАхмадинежад. — Сейчас делаются капиталовложения в Ираке с тем, чтобы каждый день вывозить из этой страны несколько миллионов баррелей нефти. И это тоже стратегический подход. Через 50 лет энергоресурсы закончатся. А они сохранят свои ресурсы и потому будут осуществлять свое господство над миром» (7).
Капиталовложения в иракский энергетический сектор действительно делаются немалые. Стремление Багдада привлечь ресурсы в разрушенную войной экономику Ирака, как и намерение курирующего иракское направление вице-президента США Дж. Байдена сохранить иракскую «энергетическую кладовую» под американским контролем во многом совпадают. «Багдад нуждается в деньгах и вынужден идти на уступки бизнесу», – констатирует местный политолог Фарук Абу Фадлалла. По его мнению, распродажа нефтяных активов позволит Ираку войти в число крупнейших экспортеров нефти и встать в один ряд с Саудовской Аравией и Россией. В планах правительства довести объем добычи до 10 млн. баррелей в сутки с нынешних 2,5 млн. Ради привлечения инвестиций иракские власти пошли на изменения налогового режима для иностранных компаний, которые будут заниматься разработкой новых месторождений. Нефтедобытчики теперь не будут платить 35%-ный налог за каждый добытый баррель. Кроме того, согласно новой системе, за налогооблагаемую базу будет приниматься валовая прибыль, а не выручка (8).
Результаты состоявшихся в конце 2009 года тендеров на разработку крупных нефтяных месторождений Ирака в целом отражают соотношение сил между американскими, европейскими, китайскими и иными компаниями и намерение администрации США закрепить контроль над крупнейшими месторождениями иракской нефти.
Права на разработку месторождения Румайла достались британской BP Plc., китайской CNPC и иракской государственной нефтяной компании State Oil Marketing Organization. Их доли в консорциуме составят 38, 37 и 25% соответственно. Глава BP Plc. Тони Хейворд заявил, что компании готовы совместно вложить в разработку месторождения около $15 млрд.
Американская ExxonMobil и голландская Shell выиграли тендер на разработку первой очереди Западной Курны в Ираке, опередив ЛУКОЙЛ с ConocoPhillips и других претендентов. Западная Курна с общими запасами в 8,7 млрд. баррелей – одно из крупнейших нефтяных месторождений в Ираке. В ходе тендера ExxonMobil и Shell предложили нарастить добычу нефти на месторождении до 2 млн. 325 тыс. баррелей в сутки (9).
В состоявшемся 11-12 декабря 2009 года тендере на разработку десяти основных нефтяных месторождений Ирака участвовали 44 крупнейших нефтяных компании мира, в том числе американские ExxonMobil и Chevron, голландская Royal Dutch Shell, французская Total. Россию на конкурсе представляли ЛУКОЙЛ, «Роснефть» и «Газпром нефть». Консорциум Royal Dutch Shell Plc. и малазийская государственная компания Petronas, обойдя альянс Тотаl и Китайской национальной нефтяной корпорации, выиграл конкурс на месторождение Майнун. Запасы месторождения составляют более 13 млрд. баррелей нефти (10).
31 января 2010 г. НК «ЛУКОЙЛ» (20 % акций которой принадлежит американской ConocoPhillips) и правительство Ирака подписали контракт по разработке и добыче на месторождении «Западная Курна-2». Сторонами контракта являются иракская государственная нефтяная компания South Oil Company и консорциум подрядчиков в составе иракской госкомпании North Oil Company (25%), ОАО «ЛУКОЙЛ» (56,25%) и норвежской Statoil ASA (18,75%). Срок действия контракта 20 лет с возможностью продления на 5 лет. Бурение на «Западной Курне-2» начнется в 2011 г., добыча — в конце 2012 г. Достижение целевого уровня добычи 90 млн. т нефти в год запланировано на 2017 г. План разработки месторождения предусматривает проведение дополнительной сейсмики, бурение более пятисот скважин. Инвестиции ОАО «ЛУКОЙЛ» в проект, по предварительным оценкам, в 2010 г. составят около 300 млн. долл., в ближайшие 4-5 лет — 4,5 млрд. долл. (11)
Удастся ли крупнейшей российской нефтяной компании сохранить данный актив, сказать трудно. Нет никакой гарантии, что правительство Ирака, которое придет к власти по итогам выборов, не захочет изменить условия некоторых контрактов, сомнения в правомочности которых высказываются уже сейчас. К политическим рискам, связанным с предстоящими выборами, добавляется коррупция, а обязательства по добыче нефти, которые взяли на себя многие компании, могут оказаться трудновыполнимыми. Еще одно серьезное препятствие – слаборазвитая инфраструктура Ирака. «Учитывая состояние нефтяной инфраструктуры страны с ржавыми трубопроводами и недостаточным объемом хранилищ, невозможно достичь (добычи в 10–12 млн. баррелей в сутки), – говорит председатель нефтегазового комитета парламента А. Х. Балу. – Прежде чем говорить о такой добыче, Ирак должен потратить миллиарды долларов на модернизацию инфраструктуры, строительство хранилищ и трубопроводов» (12).
Так что, если намерения резко нарастить нефтедобычу в Ираке серьезны, то вслед за добывающими в Ирак потянутся и сервисные компании. Понадобится множество буровых установок, тысячи тонн цемента и стали, километры труб и десятки тысяч квалифицированных рабочих. По оценкам операционного директора Almaha Group Petroleum Services Дж. Кайзера, для разработки трехкилометровой скважины необходимо не менее 900 кубометров цемента и 70 тонн стали. Иракский рынок нефтесервисных услуг может вырасти до $8 млрд. (в 2008 г. -$1,1 млрд.) (13). Профильные компании из США уже сейчас исключительно активны при заключении иракских нефтяных контрактов, общая сумма которых в ближайшие 5 лет может достичь $ 10 млрд. Среди компаний, которые уже начали посылать рабочих и оборудование в Ирак или планируют это сделать, такие гиганты, как Halliburton Дика Чейни, Baker Hughes, Weatherford International, инженерно-строительные концерны, включая KBR, Bechtel, Parsons, Fluor и Foster Wheeler (14).
Ирак еще долго будет оставаться «полем битвы» между американскими, европейскими и китайскими энергетическими и смежными компаниями, за которыми нетрудно разглядеть политические интересы соответствующих государств. Не отстают и соседи Ирака. В настоящее время в турецкий порт Джейхан ежедневно поставляется около 500 тыс. баррелей нефти из Ирака, или около четверти нефтяного экспорта этой страны. В конце февраля из иракского Мосула в Газиантеп на юге Турции прибыл первый после 7-летнего перерыва пассажирский поезд (15).
В январе 2010 года Европейский Союз и Ирак подписали стратегическое соглашение об энергетическом партнерстве. Еврокомиссар по энергетике А.Пиебалгс отметил, что Ирак является ключевым звеном в поставках Евросоюзу сырой нефти и природного газа, «важным энергетическим мостом, соединяющим Средний Восток, Средиземное море и ЕС» (16). Новое соглашение способно если не снизить зависимость ЕС от российских энергоресурсов, то, по крайней мере, помочь Брюсселю проводить более активную энергетическую политику на Ближнем Востоке.
Шансы российских компаний на участие в освоении иракской нефти возрастут при условии более чёткой внешнеполитической линии Москвы на Ближнем Востоке, стратегического партнерства с региональными державами, интересы которых сближаются с интересами РФ, привлечения кадров, знающих Ирак, и наличия экономической базы, которая позволила бы предложить Багдаду условия сотрудничества, от которых трудно отказаться.
_______________________
(1) В феврале от рук боевиков погибли более 350 жителей Ирака // http://www.pravda.ru/news/world/02-03-2010/1020345-iraq-0/
(2) Кирсанов Е. Ирак: начало большой и ожидаемой войны? // http://iimes.ru/rus/stat/2010/25-02-10.htm
(3) См. там же.
(4) Иракский Курдистан намерен опубликовать соглашения с иностранными нефтяными компаниями // http://www.oilru.com/news/162229/ В настоящий момент нефтяные резервы Курдистана оцениваются в 45 млрд баррелей нефти, однако намеченное на нынешний год бурение 11 новых скважин может увеличить их объем до 115 млрд баррелей.
(5) Юрченко В. Военно-политическая обстановка в Ираке (январь 2010 года) // http://iimes.ru/rus/stat/2010/07-02-10a.htm
(6) Кеворкова Н. Новый Вавилон // Огонек. – 2010. — № 8.
(7) Президент Ирана предлагает России установить единую цену на нефть // http://www.newsru.com/finance/11feb2010/iran.html
(8) Ирак ищет владельцев на десять нефтяных месторождений // http://fincake.ru/news/show/12827
(9) ЛУКОЙЛ проиграл тендер на Западную Курну-1 в Ираке // http://fincake.ru/stock/news/11666
(10) Shell и Petronas получили право на разработку гигантского месторождения нефти в Ираке // http://fincake.ru/news/show/12805
(11) ЛУКОЙЛ планирует получать доход от проекта «Западная Курна-2» не меньше 15% годовых // http://www.rbc.ru/rbcfreenews.shtml?/20100208220209.shtml
(12) Юрченко В. Военно-политическая обстановка в Ираке (январь 2010 года) // http://iimes.ru/rus/stat/2010/07-02-10a.htm
(13) Ирак ищет владельцев на десять нефтяных месторождений // http://fincake.ru/news/show/12827
(14) Багдад. Американские компании готовятся к заключению новых строительных контрактов в Ираке // http://old.k2kapital.com/news/fin/820430.html
(15) Ирак и Турция пустили первый поезд за 7 лет // http://rus.ruvr.ru/2010/02/19/4706123.html
(16) ЕС и Ирак подписали соглашение об энергетическом партнерстве // http://old.k2kapital.com/news/fin/824864.html
InoPressa: Российский нефтепровод ВСТО обостряет конкуренцию в Азии, утверждает The Wall Street Journal. «Страны Персидского залива пересматривают свои стратегии экспорта и ценовую политику с тех пор, как на рынке появился новый сорт сырой нефти — ВСТО, названный в честь недавно запущенного нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», по которому он поставляется», — поясняет корреспондент Гай Чейзан. На кон поставлено господство на самом быстрорастущем рынке нефти — в Китае — в ситуации, когда потребление нефти на Западе, по широко распространенному мнению, уже прошло свой максимум.
Ради конкуренции с ВСТО Иран и Ирак собираются перейти к продаже нефти в Азию на условиях сиф, когда продавец оплачивает стоимость доставки в страну-импортер и страховку, сообщил Хорхе Монтепеке из Platt’s. Недавно Саудовская Аравия неожиданно снизила официальную цену сорта Arab Light с поставкой в марте для покупателей из Азии.
Качество сорта ВСТО еще по-настоящему не проверено — слишком мало прошло времени, но смесь охотно покупают в Японии и Южной Корее, пишет газета. Если верить трейдерам, ВСТО приобретают также американские Tesoro Corp. и Exxon Mobil Corp. Чтобы поощрить использование ВСТО добытчиками, российские власти отменили экспортные пошлины на этот сорт нефти, отмечает газета.
Газопровод Nabucco в Европу в обход России на первом этапе будет наполнен газом из Азербайджана и Ирака. Инициатор проекта, австрийская OMV, готова воздержаться от закупки газа в странах Средней Азии, поскольку Россия сохраняет серьезное влияние на Туркмению и Казахстан. Но за азербайджанский газ участникам Nabucco тоже придется бороться с Россией.
Вчера в Вене на Европейской конференции по газу член правления австрийского нефтегазового концерна OMV Вернер Аули заявил, что транспортировка в Европу природного газа с шельфового газоконденсатного месторождения Шах-Дениз в азербайджанском секторе Каспия и месторождений на севере Ирака обеспечит рентабельность проекту газопровода Nabucco и в отсутствие других источников газа. По словам топ-менеджера, с 2015 года предполагается ежегодно получать не менее 8 млрд газа из Азербайджана и столько же из Ирака. Всего на первом этапе по Nabucco планируется поставлять 17 млрд кубометров газа (еще 1 млрд кубометров — из Египта).
Газпровод Nabucco протяженностью 3,3 тыс. км пройдет из Турции через Болгарию, Румынию и Венгрию до австрийского хаба Баумгартен. Акционеры проекта — австрийская OMV, венгерская MOL, румынская Transgaz, болгарская Bulgarian Energy Holding, турецкая BOTAS и немецкая RWE (по 16,67%). Пропускная способность — 31 млрд кубометров. Стоимость — €7,9 млрд. Является основным конкурентом аналогичного российского проекта South Stream.
В то же время Азербайджан торгует газом и с Россией, и «Газпром» также рассчитывает на запасы Шах-Дениза. Причем если Россия уже начала импорт азербайджанского газа, развернув в реверсном режиме действующие газопроводы, то австрийцы предлагают поставлять этот газ по газопроводу Баку-Эрзрум мощностью до 20 млрд кубометров. Кроме того, на газ Азербайджана рассчитывает Румыния: 25 января министр энергетики Грузии Александр Хетагури предложил минэкономики Румынии построить завод СПГ для экспорта газа из Азербайджана.
«У нас подписан контракт на закупку газа в Азербайджане в объемах, которые ГНКАР готов поставить»,- пояснил официальный представитель «Газпрома» Сергей Куприянов. В этом году речь идет о покупке 1 млрд кубометров газа, в 2011 году — уже о 2 млрд кубометрах. Глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин считает, что в 2015 году на Шах-Дениз можно будет добывать 10-12 млрд кубометров газа и страна сможет удовлетворить заявки нескольких покупателей. Впрочем, по мнению эксперта, поставки азербайджанского газа через Турцию будут рентабельнее, чем через Россию. Максим Шеин из «Брокеркредитсервиса» отмечает, что Россия пытается выбрать максимум экспортных мощностей Азербайджана по газу. Москва постарается не уступать конкурирующему газопроводу каспийский газ, уверен аналитик.
Акционеры Nabucco еще в начале 2009 года надеялись на закупку туркменского и казахстанского газа. Россия всегда активно противостояла этому и в начале 2009 года даже дала Туркмении среднеевропейскую закупочную цену свыше $300 за тыс. кубометров. Впрочем, уже весной отношения резко ухудшились. В апреле «Газпром» прекратил закупки туркменского газа, а в 2010 году собирается приобрести всего 11 млрд кубометров газа, хотя раньше покупал около 40 млрд кубометров.
Претендентов на иракский газ меньше. «На Ирак мы поначалу даже не рассчитывали»,- пояснил господин Аули. Летом 2009 года глава совета директоров OMV Вольфганг Руттенсторфер в интервью «Ъ» (от 9 июля 2009 года) рассказывал, что «Ираке есть доказанные запасы газа, в геологоразведке которых OMV принимала участие, и на их базе необходимо построить добывающие мощности и частично — газопровод». Речь идет о старом газопроводе из Ирака в Турцию по побережью, разрушенном в ходе военных действий в Ираке и с тех пор не функционирующем. У OMV в компании-операторе по освоению газовых месторождений Ирака есть 10%. Наталья Гриб
Встреча с председателем совета Союза нефтегазопромышленников Юрием Шафраником прошла сегодня в тюменском Институте транспорта. Студенты и преподаватели стали слушателями открытой лекции «Энергетическая политика России: евразийский вектор».
Это — прорыв, выведший курдов в другую, принципиально новую систему политических координат. По сути дела, появление на политической карте образования под именем Курдистан — нанесло сокрушительный, и в исторической перспективе, видимо, смертельный удар по Лозаннской системе, определяющей на протяжении уже почти столетия политическую конфигурацию Ближнего Востока. Лозаннская система была, прежде всего, священным союзом трех ближневосточных национализмов против курдов. Лозаннская система могла существовать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО за счет отрицания за курдами всякой субъектности — не только политической или национальной, но просто культурной. Поскольку Лозанна (в отличие от исторического Священного союза 1815 г.), была построена на идее наций-государств — то признание за курдами национальной идентичности автоматически делигитимизировало ее, утверждая турецко-ирано-иракско-сирийскую границу как произвольно проведенную по живому телу порабощенной нации, имеющей ровно те же права на государственность, что и ее поработители. Нынешняя ситуация полунезависимого курдского образования в рамках формально целостного Ирака — является попыткой сохранить если не «дух», то хотя бы «букву» Лозанны. Возможно, для данного момента это наиболее разумный вариант, который обеспечивает достаточно плавный, «цивилизованный развод» курдов со своими бывшими «хозяевами». Но то, что процесс этого развода запущен и неостановим — в исторической перспективе совершенно очевидно.
Победившая на всеобщих выборах в Ираке светская коалиция «Аль-Иракия» приступила к переговорам о создании правительственной коалиции. Ее лидер Айяд Алауи заявил, что готов к сотрудничеству со всеми партиями, однако, по оценкам наблюдателей, его шансы найти союзников невелики. Между тем, если Алауи не уложится в установленные законом сроки – 30 дней, право сформировать кабинет министров перейдет к его главному сопернику – действующему премьеру Нури аль-Малики.
InoPressa: Российский нефтепровод ВСТО обостряет конкуренцию в Азии, утверждает