12 февраля нефтяное ведомство Ирака объявило тендеры для зарубежных фирм на бурение нефтяных скважин на месторождениях Маджнун и Нахр бин-Умар. Контракта по освоению этих месторождений Total лишился после ввода в страну войск международной коалиции в 2003 г. (вследствие ненахождения Франции в антииракской коалиции). Так что простым совпадением визит Н.Саркози и объявление тендеров назвать никак не получается. Другое дело, насколько безболезненно может пройти данный процесс? С одной стороны, китайская China National Petroleum Corp. допущена к освоению месторождения аль-Ахдаб (контракт также был заключен в саддамовский период). С другой — на данный момент о возвращении ЛУКОЙЛу права на разработку Западная Курна-2 речь не идет. Тонкость тут в том, что в прошлом году прошла информация о переговорах по этому месторождению с правительством Ирака все той же Total (вкупе с американской Chevron). При этом упор делается на разрыв контракта с ЛУКОЙЛом еще в бытность президентом Ирака С.Хусейна. Причиной чего ряд источников называют тогдашние предложения иракскому лидеру со стороны British Petroleum (BP). Но чтобы попытаться хотя бы в общих чертах определить, в каком ключе будут развиваться дальнейшие события, целесообразно совершить небольшой экскурс в историю Ирака.
 
Мосул. Как много в этом слове…
 
Находившийся с XVI в. в составе Османской империи нефтеносный Мосул считался султанской собственностью до Младотурецкой революции. В 1909 г. младотурки конфисковали город. В 1912 г., в целях разработки мосульских месторождений, возникла Турецкая нефтяная компания (Turkish Petroleum Company-TPC), по 25% акций которой принадлежали Royal Dutch Shell и «Дойче Банку». В 1913-1914 гг. к акциям TPC подтянулась и Англо-персидская нефтяная компания (ныне BP). Во время I Мировой войны Берлин оказался лишенным своей доли. Согласно соглашению Сайкса-Пико (май 1916), предусматривавшего раздел Османской империи, Мосул оказывался в зоне контроля Парижа. Правда, как пишет британский агент Томас Э.Лоуренс (Лоуренс Аравийский), договор «в возмещение предусматривал создание независимых арабских государств в Дамаске, Алеппо и Мосуле, т.к. в противном случае эти районы попали бы под неограниченный контроль Франции»(1). Так начались игры вокруг арабского национального движения.
Но в 1918 г. окрепшие британские войска оккупировали Мосул, а на заседании Верховного совета держав Антанты 1920 в г. Сан-Ремо (Италия) Великобритании удалось  заполучить курацию всего Ирака. Правда, Лондон любезно гарантировал Парижу 25% будущей добычи нефти с возможностью «присвоения» Сирии. Спустя год, для официального закрепления в регионе, Англия посодействовала восхождению на иракский престол эмира Фейсала I, и в 1922 г. был заключен британо-иракский договор, оформивший мандатную зависимость Ирака от Англии.
Игры вокруг Мосула изначально вызывали сопротивление турок. Но в 1923 г. Лондон инициировал ноту Фейсала I на имя Лозаннской конференции с заявлением, что Мосул является неотъемлемой частью Ирака. Англо-турецкие переговоры ни к чему не привели,   и в 1924 г. Лига Наций (ЛН) установила демаркационную линию, по которой город остался в пределах Ирака. Но при условии продления английского мандата над страной, предоставления курдонаселенным районам (в т.ч. Мосулу и Киркуку) права на создание состоящего из курдов административного аппарата и придания курдскому языку в вилайете статуса официального. В 1925 г. концессия на нефтедобычу оказалась, конечно же, у TPC, а через год Анкара согласилась с демаркационной линией, «заработав» лишь двадцатилетнее право на 10% с доходов иракского правительства от TPC.
После открытия в 1927 г. крупного месторождения в Киркуке, к региону устремились обделенные от иракского пирога США. И в 1928 г. родилось соглашение «Красной Линии». Royal Dutch Shell, Near East Development Corporation (при лидерстве Jersey Standard — в будущем Exxon и Socony — в будущем Mobil), Англо-Персидская и французская Compagnie Francaise des Petroles (нынешняя Total) договорились «не мешать»  друг другу в зоне разведместорождений Ближнего Востока. В 1929 г. TPC была переименована в Iraq Petroleum Company (IPC). Через год Багдад подписал договор с британцами, предоставивший Лондону полный контроль над Ираком. Провозглашенная в 1932 г. независимость страны иракские перспективы Британии не пошатнула. Т.к. после вступления Королевства в ЛН Багдад признал обязательства 1924 г. по курдскому населению, не могущими подвергнуться  отмене или изменению без согласия большинства стран-членов ЛН (впоследствии обязательства перешли от ЛН к ООН). Так, «курдский фактор» стал играть особую роль в аспекте иракских нефтяных месторождений. 
В 1933 г. Socal (нынешняя Chevron) приобрела право на разработку месторождений в Саудовской Аравии. Затем в регион подобралась и Texaco. В 1934 г. открылся нефтепровод Мосул-Триполи, еще через год: Киркук-Триполи-Хайфа. Ряд исследователей того периода отмечали, что с учетом расположения Ирака и Сирии у стыка границ Турции, Ирана и СССР, территории прокладки нефтепровода являлись не только подступом к Индии, но и превращались в плацдарм для возможных военных действий против этих стран. При этом планировалось продолжить линию от Хайфы до Тебриза, что «в сочетании с ж/д Тебриз-Джульфа устанавливало прямую связь и кратчайший сухопутный маршрут от средиземноморского побережья до берегов Каспийского и Черного морей к границам СССР»(2).
С периода II Мировой Войны борьба за обладанием ближневосточным богатством принимает новые очертания. Созданный Socal(ом) Californian-Arabian Standard Oil в 1944 г. преобразовывается в Arabian American Oil Company (Aramco), акционерами которой постепенно стали Socal, «Texaco», Socony и Jersey Standard. Усилившийся к концу войны Вашингтон вскоре предпринял успешную попытку выйти из «краснолинейных» договоренностей, и состав IР благополучно претерпел изменения (наряду с Socony и Jersey Standard, в него вошли БП и «Ройял датч-Шелл»).
 
СССР и США в борьбе за лидерство в иракском направлении
 
В послевоенные годы Ближний Восток стал одним из центров геополитической борьбы между СССР и США. В 1955 г. Запад инициировал образование антисоветского «Багдадского пакта» (Турция и Ирак), к которому присоединились Иран, Пакистан и, конечно же, Англия. В ответ возникает просоветская Организация Варшавского договора. И тут в аспекте Ирака обоими мировыми центрами начинает задействоваться «курдский фактор». Москва открыла двери Военной Академии им. Фрунзе для главы Демократической Партии Курдистана (ДПК) Мустафы Барзани. Как откровенничает начальник Бюро N 1 МГБ (КГБ) СССР в 1951-52 гг. Павел Судоплатов, «в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке… С помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул). Идея создания Курдской республики позволила нам проводить политику, направленную на ослабление британских и американских позиций на Ближнем Востоке… И Запад, и нас интересовало одно — доступ к месторождениям нефти». Не удивительно, что при поддержке СССР в 1958 г. в Ираке происходит переворот, на волне которого к власти приходит Абдель Касем, а М.Барзани возвращается в страну. Кремль начинает поставки вооружения новому режиму, вышедшему из Багдадского пакта.  Но при этом ДПК выдвигает лозунги об автономии для курдонаселенных районов.
Как представляется, теперь это было уже «игрой» американцев. Член политбюро ДПК Джаляль Талабани, по всей видимости, представлявший интересы Вашингтона уже с того периода, начинает призывать к восстанию за «права курдов». Москва не могла оставаться в стороне, активизируя М.Барзани. В 1961 г. начинается восстание, приведшее к вооруженному противостоянию между силами Д.Талабани и М.Барзани (фактически между США и СССР) за лидерство в «курдском движении». На подконтрольной М.Барзани территории («Свободный Курдистан») им создаются  правительственные структуры. На фоне чего в стране неоднократно предпринимались попытки переворота Партией арабского социалистического возрождения БААС, лидеры которой пользовались благосклонностью обоих геополитических центров. Поэтому ничего неожиданного нет в том, что в 1968 г. БААС окончательно утвердилась во власти.
В 1969 г. зам генсека БААС стал Саддам Хусейн, заняв аналогичную должность и в образованном партией Совете революционного командования. Именно он в 1970 г. подписал с М.Барзани документ, признававший «право курдов на самоопределение». Но, опираясь на заключенный через 2 года договор о дружбе и сотрудничестве с Ираком, С.Хусейн не включил в Закон 1974 г. об автономии для курдов половину территорий Иракского Курдистана. При этом национализировавший IPC Багдад, в 1975 г. овладевает курдонаселенными территориями. М.Барзани, тут же перешедший в поле зрения США и Ирана, оказывается в США. После его смерти бразды правления ДПК переходят к сыну Масуду, т.к. Д.Талабани создал Патриотический союз Курдистана. В 1979 г. С.Хуссейн стал президентом Ирака. В 1982 г. США, определив «главным мировым злом» Иран, вычеркнули Ирак из списка стран, поддерживающих терроризм, и Запад, параллельно СССР, начал поставку Багдаду оружия.
 
Ирак теряет независимость
 
Однако, С.Хуссейн частенько пытался выйти из-под внешней курации, и в 1991 г. при поддержке сил НАТО, действовавших по мандату ООН, рождается т.н. «Свободный Курдистан». На следующий год там были проведены выборы в «Национальную Ассамблею» (парламент), образовавшего «Региональное правительство Курдистана»(РПК) и принявшего декларацию об образовании федерального курдского государства «в рамках Ирака». Вместе с тем, давление на режим С.Хуссейна оказывалось и посредством инициированных США экономических санкций, которые лидер страны попытался обойти. Так, в 1995 г. Багдад обнародовал сведения по 33-м нефтяным месторождениям, выставленных в качестве объектов для привлечения иностранных компаний в страну (юг Багдада, в районе Басры). Вашингтон тут же принудил С.Хусейна принять программу ООН «Нефть в обмен на продовольствие» (1996 г.), предусматривающую реализацию «черного золота» при контроле ООН. Но все же к началу 2001 г. часть месторождений из «списка 33-х» обрела «хозяев»: Пекину перепал Ахдаб, ЛУКОЙЛу — Западная Курна-2, Тotal — Маджнун и Нахр Умр (вспомним нынешний тендер по ним и визит Н.Саркози).
Вашингтон же оказался перед фактом утери перспектив освоения иракского «нефтяного поля». Т.к., по всей видимости, Лондон также просчитывал варианты входа в страну: на страницы прессы просочилась информация о переговорах британской Shell с Багдадом по месторождению Ратави. Посему не случайно, что после сентябрьского теракта в Нью-Йорке (2001 г.), США включили Ирак в число стран — спонсоров мирового терроризма. И в 2003 г., под предлогом уничтожения оружия массового поражения (так и необнаруженного), в Ирак вторглись войска международной коалиции, основными участниками которой явились США и Великобритания (скорее всего, Вашингтон пообещал Лондону выгодные преференции после успеха интервенции). Поддержку внешним силам оказали и иракские курды. Угрожавшая до этого правом вето, в случае предложения ряда антииракских резолюций СБ ООН, Франция (как и Германия) все же открыла свое воздушное пространство для авиации союзников. Но этим помощь Берлина и Парижа коалиции ограничилась.
С падением режима С.Хуссейна была создана возглавляемая американцами т.н. Временная администрация (ВА). Параллельно роспуску иракских вооруженных сил, служб безопасности и полиции, ВА взяла под контроль всю нефтяную промышленность страны. Заключенные с правительством С.Хусейна контракты были признаны утратившими силу. Российский эксперт Александр Салицкий, обращая внимание на подписанную Дж.Бушем «директиву № 13303» («любые иски в отношении нефтяных ресурсов Ирака представляют чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США», и здесь «никакое судебное рассмотрение не имеет силы»), заключает, что документ «освободил американские компании в Ираке от требований, как международного права, так и гражданского и уголовного права США»(3). Утвердившиеся  в регионе США, без особой боязни, в сер. 2004 г. передали власть четко контролируемому переходному правительству Ирака. В 2005 г. президентом страны стал Д.Талабани, а президентом Иракского Курдистана — М.Барзани (комментарии излишни). Принятая в том же году новая конституция Ирака объявила страну федеративной парламентской республикой,  основанной на консенсусе трех этнорелигиозных общин: арабов-шиитов (юг), арабов-суннитов (центр) и курдов (север). Легализовав широкую автономию «Курдистанского региона» (без Мосула и Киркука, со столицей в Эрбиле).
На парламентских выборах того года почти половину депутатских мест получил шиитский Объединенный Иракский Альянс (вице-президент Айяд Аллауи и премьер Нури аль-Малики – также шииты). Естественно, укрепление шиитской ветви, по известным причинам, абсолютно не прельщало американскую сторону. Хотя, не исключено, что, задабривая этот электорат, Вашингтон пытался именно его использовать против Ирана. Так что никоим образом не выглядит случайным появление в середине лета 2006 г. т.н. карты ББВ-Большого Ближнего Востока (автор — экс-сотрудник Национальной военной академии США Ральф Петерс), согласно которой «шиитские провинции Ирака сформируют основу для государства арабов-шиитов, [охватывающей] кольцом большую часть Персидского залива». При этом предусматривалось «отделение» от Ближнего Востока восточно-средиземноморских берегов Ливана и Сирии(4) (не это ли явилось основной причиной продвижения армии Израиля вглубь ливанской территории, осуществлявшегося в унисон появлению «границ Петерса»?). Однако, как представляется, «шиитскую карту» разыграть не удалось, косвенным подтверждением чего является недостижение «политической однородности» иракского шиитского движения. Поэтому не удивительно «возникновение» с 2006 г. шиито-суннитского межрелигиозного конфликта, явившегося обоснованием продолжения пребывания в Ираке американской миссии.
В 2008 г. впервые после долгого времени Багдад стали посещать лидеры др. арабских стран. А в середине года министерство нефти сообщило о выдаче разрешения на заключение нефтяных контрактов с зарубежными компаниями, среди которых, естественно, Exxon Mobil (их слияние произошло в 1999 г.), Chevron (в 2001 г. поглотил Texaco), Shell, BP, Total.  И…наступил черед визита в Багдад Н.Саркози.
 
Что на сегодня и завтра?
 
Таким образом, как усматривается, целью военной интервенции в страну в 2003 г. являлось обеспечение доступа к «черному золоту» США и Англии. Однако, для беспроблемного пользования ими нефтяными богатствами Ирака, они не могут не поделиться какой-то частью с геоконкурентами. Потому и возвращен контракт на разработку Ахдама Китаю. По всей видимости, получила добро на «въезд» в страну и Total. Тут как тут оказался и Берлин: 17 февраля впервые за последние 22 года Ирак посетил мининдел Германии Ф-В. Штайнмайер (в Багдаде открылся информцентр германской экономики, в Эрбиле — генконсульство).
Что касается России, то в начале прошлого года Москва согласилась списать долг Ирака в размере 12 млрд. долл. После чего президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов посетил Багдад вместе с замминистра иностранных дел России А.Салтановым. Значимость этого визита в том, что делегация передала иракскому премьеру послание главы российского правительства Владимира Путина. В нем констатировался контекст «Западной Курны-2» и выражалась надежда на «адекватную» поддержку Багдадом «активного настроя российского бизнеса по развитию сотрудничества». В этой связи обращается внимание на возможность весеннего визита в Россию аль-Малики, а также на информацию о возможных совместных проектах в Ираке ЛУКОЙЛа и Conoco.
Но США также прекрасно осознают, что без умиротворения Ирана (в той или степени) спокойствие иностранному бизнесу в Ираке не гарантировано. Так, иранская «Карам» выиграла контракт на строительство в Басре «микрорайона» «Новый город». Хотя утверждается, что Тегеран победил вследствие отсутствия предложений американских и британских фирм из-за «опасения неспокойной ситуации в сфере безопасности в шиитской Басре», в это просто не верится, т.к. данные «беспокойства» абсолютно не мешают западным компаниям бороться за нефтеконтракты в этой зоне.
Не обойдена вниманием и Анкара. В 2008 г. аль-Малики совершил визит в Турцию, обсудив как аспект противодействия террористам Курдской рабочей партии. В конце года турецкие Botas и ТРАО совместно с концерном Shell объявили о создании партнерства по добыче и реализации природного газа Ирака.
И все же, безусловно, наиболее весомые позиции в плане воздействия на развитие ситуации в Ираке на сегодня остаются у Вашингтона: Багдад и Агентство по оборонному сотрудничеству США заключили соглашение о поставках американской военной техники и снаряжения на 5 млрд. долл. (летом прошлого года Госдеп США одобрил продажу Ираку вооружения на 10,7 млрд. долл.). В то же время, вполне очевидно, что интересы между геополитическими центрами вокруг Ирака будут удовлетворяться в зависимости от «торгов» в других регионах мира. Скажем, та же Сhevron в 2009 г. планирует выделить 2 млрд. долл. на разведку нефтяных месторождений в Казахстане, при продолжении инвестиций в расширение Каспийской трубопроводной системы, в перспективе позволяющей  транспортировать энергоресурсы не только с Тенгиза, но и с морских месторождений Казахстана. В аналогичном ключе целесообразно рассматривать и ракурс маршрута каспийского «голубого топлива» в Европу.
Вместе с тем, как бы ни делились недра Ирака между мировыми гегемониями, прошловековой опыт однозначно свидетельствует: всегда найдется государство, захотевшее стать «равнее всех равных». Поэтому прогнозировать безоблачность во взаимоотношениях планетарных стран-лидеров не приходится. Следовательно, на земле Ирака также не следует ожидать скорого мира, тем более в условиях наличия многоцветной национально-конфессиональной палитры (что подтверждается продолжающимися терактами, причем явно провокационного характера, скажем подрыв на пути паломников-шиитов).
Конечно же, в этой «игре» задействованными могут оказаться и внутренние силы. Нельзя ведь сбрасывать со счета возможность перекидывания в одночасье симпатий властных структур (по известным причинам) в стан геоконкурентов нынешних кураторов. Так, на совместной пресс-конференции с Н.Саркози, иракский премьер «комментируя заявление вице-президента США Джозефа Байдена о том, что США должны оказать «большее давление» в ходе политического процесса в Ираке, сказал, что «времена давления /США/ на иракское правительство прошли»(5). Но в случае выхода багдадских властей из-под контроля, вполне возможно инициирование очередного этапа обострения взаимоотношений столицы с курдскими властями. На сегодня Вашингтон с пониманием относится к шагам иракских властей в «курдском» направлении. Так, прошлогодний конфликт между «региональным правительством Курдистана» и Багдадом, связанный с заключением первых контрактов на разработку и эксплуатацию нефтегазовых месторождений без консультаций с центром, завершился без эксцессов (хотя иракские власти и объявили подписанные контракты незаконными). Однако, как представляется, дальнейшее развитие «курдского вопроса» будет зависеть от податливости багдадской администрации к советам кураторов.
В этом контексте целесообразно иметь в виду, что конституция Ирака предусматривает самостоятельное определение статуса города путем референдума среди населения Киркука. А это, в свою очередь, является силой давления США на Анкару, периодически
пытающуюся вести самостоятельную внешнеполитическую деятельность(6). Тем более что согласно все той же карте ББВ, в «проектируемый» «Независимый Курдистан» включаются около 20 турецких провинций. На что МИД Турции также ответил, заявив, что расчленение Ирака автоматически аннулирует договор между Великобританией, Ираком и Турцией 1926 г.
А народ Ирака, к сожалению, пока так и остается «посередине» геополитических битв за нефть страны.

Теймур Атаев, политолог, Азербайджан

1.Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости
2. Англо-французское соперничество на Ближнем Востоке и строительство иракского нефтепровода (1928-1934)
3. Можно ли помочь Америке уйти из Ирака?
4. Ральф Петерс. Кровавые границы: как улучшить ситуацию на Ближнем Востоке
5. Премьер Ирака Нури аль-Малики заявил, что времена американского давления на Ирак прошли
6. Геополитика и Турция или По какой причине вокруг Анкары возникают «курдский» и «исламский» факторы