Рубрика:Бизнес

Американский хоспис: Кавказ, Европа и НАТО

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Война по следам Штайнмайера

ИА Регнум:  На первый взгляд сенсационное заявление главы МИД Франции Бернара Кушнера о том, что Европа сворачивает внешнюю политику до смены власти в США, в сложившейся международной обстановке не произвело никакого эффекта. Более того, создалось впечатление, что признание это запоздало, было вынужденным и уже ничего не меняет. Европейские государства, в частности та же Франция, признали очевидное слишком поздно, когда уже нарушено глобальное статус-кво, когда уже пролита кровь на Кавказе, когда уже Россия настойчиво потребовала посмотреть правде в глаза и признать фактом провал однополярной системы мироустройства.

Европе хватило месяца. Война на Кавказе, разгоревшаяся буквально по следам визитов германского министра иностранных дел Штайнмайера, который затеял в регионе челночную дипломатию и хотел сделать за месяц то, над чем Москва работает 15 лет, загнала европейскую политику в тупик.

Последствия пятидневной войны на Кавказе еще предстоит полностью осознать, однако уже очевидно, что в последовавшем за боевыми действиями беспрецедентном международном и региональном дипломатическом ажиотаже красной нитью проходит проблема «европейского выбора». Еще до Кушнера, без излишней политкорректности, эту проблему обрисовал Владимир Путин. В интервью германскому телеканалу ARD глава российского правительства, проводя параллели между позицией Европы в проблеме целостности Сербии и реакцией стран ЕС на события в Грузии, заметил: «Если европейские страны так и дальше будут вести свою политику, то разговаривать о европейских делах нам придется с Вашингтоном». Если риторика России и США в период военных действий и непосредственно после них выглядела достаточно целостной и логичной, развиваясь в русле лобового противопоставления позиций, то в Европе наметился явный раскол. С одной стороны, осознающие фундаментальность проблемы Германия и Франция, с другой — поднявшие нездоровый ажиотаж Польша (Украина) и страны Прибалтики.

Очевидно, что в основе упомянутого заявления Кушнера лежит не сложность кавказской или какой-либо другой проблематики, не неспособность реально оценивать национальные интересы Франции, а именно «дирижёрское» бессилие против той дисгармонии, которую вносит в европейский хор проамериканская «пятая колонна». Ясно, что любая попытка заглушить тот же польский фальцет в европейской внешней политике со стороны, скажем, Берлина приведет к непрогнозируемым последствиям уже внутри самой ЕС. Европа стоит перед историческим выбором — либо капитуляция перед сателлитами США, либо пересмотр всей идеологии развития, обозначение неких унифицированных приоритетов, создание «союза в союзе». Заявление федерального Канцлера Германии Ангелы Меркель в Санкт-Петербурге о том, что Украина и Грузия не готовы к получению Плана действий по членству в НАТО свидетельствует, что Берлин воспринял увещевания России и не видит смысла в открытой конфронтации.

НАТО и европейская безопасность

Краеугольной проблемой, которая в ближайшие годы будет определять состояние европейского организма, является судьба НАТО. Механическое расширение альянса, возможность включения в зону его ответственности конфликтных регионов и государств, переживающих период длительного становления, сложно соотносится с развитием самой Европейской оборонной инициативы.

При отсутствии каких-либо рычагов воздействия на политику стран Восточной Европы, Франция понимает, что расширение НАТО и проблемы европейской безопасности — вещи не взаимосвязанные, если не противоречащие друг другу. Молчаливо наблюдая за усилиями США, направленными на включение в НАТО Грузии и Украины, Париж на самом деле рассчитывает на свертывание атлантического блока, что откроет возможность для реализации собственно Европейской оборонной инициативы. Примерно той же стратегии молчаливого наблюдения за развалом НАТО придерживается Германия. Более того, в Берлине не могли не заметить, что именно расширение НАТО стало поводом к выдвижению американских контингентов из Германии на Восток, в рамках так называемого плана передислокации вооруженных сил США EUCOM Transformation, анонсированного президентом США на историческом саммите в Стамбуле. Данный процесс не мог не исходить из германских интересов, поскольку обозначился, прежде всего, ослаблением американского контроля над самой Германией. В том же 2004 году Франция, Великобритания, Германия и США достигли неформальной договоренности о создании самостоятельных европейских вооруженных сил, которые должны согласовывать свои действия с руководством НАТО. Последнее условие активно лоббировалось Великобританией, которая всегда рассматривала НАТО в качестве инструмента ограничения амбиций Германии и Франции. Таким образом, можно констатировать, что процесс блокирования государств-членов НАТО внутри самого альянса обещает быть долгоиграющим и завершится свертыванием НАТО как единого военно-политического организма.

Активность, которую демонстрировала Германия до военных действий на Кавказе, а Франция уже после того, как Грузию «принудили к миру», свидетельствует о том, что главные европейские игроки уже стараются апробировать базовые элементы Европейской оборонной инициативы в конфликтных регионах. Естественно, США никоим образом не заинтересованы в успехе этой миссии, а потому вдохновлённая США и НАТО агрессия Грузии — была ответом на миротворческие усилия Штайнмейера и весьма четко должна была продемонстрировать ущербность самостоятельной европейской стратегии.

Вместе с тем, ставка Европы на российско-американское соперничество как на средство достижения стратегических уступок от России в сфере энергетики — также оказалась ошибочной. В августе 2008 года Россия провела прямую связь между действиями США у своих границ и задачами новой европейской безопасности, тем самым сделав авантюризм США европейской проблемой.

В еще более щепетильной ситуации оказалась Турция. Удар России по Грузии и форсирование бассейна Черного моря кораблями ВМС США подвигли Анкару на беспрецедентный пересмотр своей стратегии на Кавказе и в Средней Азии. Турция в оперативном режиме пошла на создание новых условий во взаимоотношениях с Ираном и активизировала военные действия против курдов на севере Ирака, считающегося вотчиной США.

Итак, инерционное, диктуемое догматической волей США, дальнейшее расширение НАТО входит в серьёзное противоречие с задачей обеспечения европейской безопасности сразу по нескольким векторам:

1. Итогом включения в состав Альянса стран Восточной Европы стало создание в ЕС «американского клуба», который действуют в критически важных регионах не с общеевропейских позиций, а в русле интересов США. Война на Кавказе показала, что Польша, страны Прибалтики (а в будущем, возможно, и Украина) вместо переноса европейской политики в кризисные зоны, наоборот, перетаскивают и будут перетаскивать кризис в саму Европу, в её сердцевину.

2. Американский буфер между Европой и Россией оказывает непосредственное воздействие на проблему энергетической безопасности ЕС. Стратегические проекты с участием Германии, Италии, Греции, Австрии, Франции и др., в том числе, проекты Северный поток и Южный поток, сталкиваются на стадии реализации с противодействием буфера.

3. Проработанные в ЕС трансграничные проекты типа NABUCCO не могут быть реализованы в условиях создания Вашингтоном контролируемых конфликтов в регионах добычи и транспортировки энергоносителей (Средняя Азия, Иран, Ирак, Кавказ).

Транзитная альтернатива

Миф о том, что действия России против Грузии «ещё острее» высветили актуальность газопровода NABUCCO, альтернативного (минуя Россию) канала транспортировки энергоресурсов из Евразии в Европу, сталкиваются с суровой реальностью перекройки всей региональной и трансрегиональной конфигурации, что делает любые разговоры о проектах такого масштаба просто несерьезными. Осознавая это, Казахстан выходит из инвестиционных и инфраструктурных проектов в Грузии и рассматривает территорию Ирана в качестве потенциального маршрута переброски нефти в Персидский залив с дальнейшей доставкой на азиатские рынки.

Миссия госсекретаря США Кондолизы Райс, которая, естественно, сразу поспешила в Астану, по всей видимости, заключалась в том, чтобы убедить руководство Казахстана в скорой стабилизации грузинского маршрута. И это тот вопрос, в котором теория никоим образом не соприкасается с практикой. Теоретическое заявление казахстанского премьер-министра Масимова о том, что Астана «по-прежнему будет придерживаться принципа многовекторности при транспортировке энергоресурсов на мировые рынки, включая направления через Азербайджан и Грузию», совершенно не коррелирует с точкой зрения практика — президента Национальной компании «КазМунайГаз» Каиргельды Кабылдина: «Риски транзита нефти по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) в связи с последними событиями в Грузии резко выросли, поэтому казахстанские специалисты вынуждены активнее рассматривать альтернативные направления».

Итак, где же альтернатива, и чему она альтернативна?

Здесь опять-таки необходимо различать теорию и практику. То, что в практике США «альтернативный» России маршрут транспортировки нефти и газа из Средней Азии лежит через конфликтный Южный Кавказ, для Казахстана — лишь теория. Для последнего практическая «внероссийская» альтернатива — это (не считая Китая) азиатские рынки, о чем и идет разговор с Ираном, но не с Кондолизой Райс. Для потребителей же в Европе растущая практика — это Россия. Поэтому усилия США переориентировать поток сырья из Средней Азии с практического для Европы российского маршрута на «альтернативный» и взрывоопасный Южный Кавказ выталкивают среднеазиатских поставщиков в совершенно другое практическое русло — на азиатский рынок.

В итоге Европа получает псевдо-альтернативу в виде высасывающих европейские гранты «Белого потока», NABUCCO и «Одесса-Броды», но более всего рассчитывает на трубопроводы «Дружба», «Северный поток» и «Южный поток». Средняя Азия вежливо говорит о многовекторности, но переориентируется на Восток. НАТО и США — играют в войну на Кавказе, удивляясь, что эта игра отпугивает любую вменяемую альтернативу.

Чем дальше, тем больше созданный ими в регионе дефицит безопасности сопровождается невозможностью транзитной экономической стабильности и развития. И из рук этого «мастера» вновь выходит вечно конфликтный, ещё один Ближний Восток.   Виген Акопян
 
 Адрес публикации:  http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/28177/

Назарбаеву «верят» самые знаменитые женщины мира

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

Время новостей:  Краткий визит, нанесенный вчера в Астану госсекретарем США Кондолизой Райс, несомненно, будет ревностно воспринят в Москве. О том, что глава госдепа сделает остановку в столице Казахстана по пути из Индии, стало известно только пару дней назад, сразу же после выступления 1 октября в фонде Карнеги в Вашингтоне главы казахстанского МИДа Марата Тажина. Там он еще раз обратил внимание на позицию Казахстана о необходимости соблюдения «ключевого принципа международного права — принципа территориальной целостности государств»: «В то же время не должны применяться двойные стандарты, мы не признали Косово и не признали Абхазию и Южную Осетию». И затем добавил, что «никакого давления со стороны России в этом отношении мы не испытывали».

Спустя два дня эту позицию, пусть не так откровенно, подтвердил и сам президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, встречаясь в Астане с президентом Латвии г-ном Валдисом Затлерсом. Подобное отношение Астаны к российской политике на Кавказе, особенно выраженное за несколько дней до саммита СНГ в Бишкеке (первого после выхода Грузии из Содружества), не могло не быть отмечено в Вашингтоне. Там хорошо понимают, что от того, какие оценки пятидневной августовской войны на Кавказе и ее последствий будут высказаны руководством Казахстана, во многом зависят и перспективы признания Абхазии и Южной Осетии другими партнерами России по СНГ. И заявления Марата Тажина, почему-то в Вашингтоне посчитавшего необходимым еще раз напомнить об особой позиции Астаны по «кавказскому» вопросу, кажутся важными сигналами, посланными Белому Дому, которые могли оказаться определяющими в решении Кондолизы Райс нанести визит в Астану.

Администрации президента Буша, подвергающейся критике внутри страны за оказавшуюся неудачной ставку, сделанную на грузинского президента Михаила Саакашвили, сегодня важно продемонстрировать, сколь серьезное влияние Вашингтон имеет на ближайшего союзника России в СНГ — Казахстан. Как сказано в сообщении пресс-службы президента Казахстана по результатам его встречи с главой госдепа США, Астана «рассчитывает на то, что американский бизнес будет инвестировать не только в нефтегазовый сектор экономики, но и в другие отрасли». Назарбаев «поблагодарил США за поддержку кандидатуры Казахстана на председательство в ОБСЕ в 2010 году». Наконец, «стороны обменялись мнениями по поводу состояния американо-российских отношений, которые составляют ключевой фактор безопасности в мире».

Но еще большее значение приезд Кондолизы Райс в Астану имеет для руководства Казахстана. Дело в том, что г-н Назарбаев, очевидно, надеялся увидеться с американским госсекретарем, а возможно, и с самим президентом США несколько дней назад в Вашингтоне. Там еще в августе был анонсирован приезд казахстанского президента в связи с его участием в презентации написанной им книги «Казахстанский путь», намеченной на 1 октября в вашингтонском музее прессы «Ньюзеум». Однако Нурсултан Назарбаев в Вашингтоне так и не появился. Как утверждают информированные источники «Времени новостей» в американской столице, причиной этого мог быть настороживший Астану сигнал, связанный с отказом в выдаче американской визы бывшему казахстанскому премьеру Нурлану Балгимбаеву.

Как известно, Балгимбаев, как и Назарбаев, является фигурантом коррупционного скандала «казахгейт», расследуемого в США. Достоянием гласности стал и другой громкий скандал, имеющий прямое отношение к первому, который также сейчас раскручивается в Америке. Речь идет об обвинениях, предъявленных американскому бизнесмену болгарского происхождения Александру Мирчеву, который пытался подкупить высокопоставленных американских чиновников с целью получения информации о расследовании «казахгейта».

В такой ситуации в Астане, видимо, сочли за благо отказаться от поездки президента Казахстана для участия в презентации его книги. Вместо него книгу представлял министр иностранных дел Марат Тажин. В своем выступлении он процитировал фразу из предисловия к книге, подписанного именем бывшего британского премьера Маргарет Тэтчер. Баронессе Тэтчер принадлежат такие слова: «Сейчас в мире насчитывается пять-шесть крупных и очень влиятельных политиков, среди которых находится Назарбаев. Я очень верю ему».

Участники американской презентации казахстанского президента рассказывали нашей газете, что многие из них испытывали неловкость, обнаружив, что эти слова якобы были написаны бывшей «железной леди» Тэтчер совсем недавно. Дело в том, что уже несколько лет 82-летняя баронесса страдает болезнью Альцгеймера или, другими словами, старческим слабоумием. Об этом со ссылкой на ее дочь Кэрол Тэтчер широко писала мировая пресса.

Но книга Нурсултана Назарбаева и предисловие к ней мало кому сегодня доступны. Гораздо больше людей в мире узнают теперь, что Кондолиза Райс за месяц до президентских выборов сочла необходимым «сверить часы» с президентом Казахстана.

Адрес публикации: http://www.globalaffairs.ru/articles/10447.html

Фото с сайта http://img.rg.ru/

Море каспийских перспектив

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика
www.foto.eurasialand.ru, Каспийское море Фото: www.foto.eurasialand.ru, Каспийское море

РОСБАЛТ:  Насмотревшись на попытки США и Евросоюза подмять под себя контроль над добычей углеводородов в Прикаспийском регионе, Иран, Азербайджан, Казахстан и Туркмения дружно потянулись навстречу России. Та в свою очередь широко раскрыла материнские объятия и с воодушевлением поддержала идею создания ОКЭС. В Астрахани правительства пяти Прикаспийских государств в ходе межправительственной экономической конференции «Каспий-2008» договорились о создании нового альянса – организации Каспийского экономического сотрудничества (ОКЭС).

Кроме того,  была вновь активизирована работа по определению правового статуса Каспийского моря. Короче говоря, сработал закон сохранения масс. Взамен «прозападных» бонусов перед РФ  открылись новые «каспийские» перспективы. Надо заметить, в очень важных для страны  сферах – в нефтедобыче, рыболовстве и транспорте.

Это стало стратегическим прорывом, учитывая, что с момента распада СССР отношения в регионе сильно запутались. В пору доброго здравия Советского Союза все было более-менее прозрачно. Существовало два советско-иранских договора, подписанных еще в 1921 и 1940-х годах. Они четко определяли правовой статус Каспия и вопросов раздела морских богатств, будь то нефть или рыба, не возникало. Однако в 90-е годы, после распада Союза, когда Казахстан, Азербайджан и Туркмения пустились в самостоятельное плавание по волнам международных, в том числе и экономических, отношений, мирно делиться дарами моря стало очень сложно.

По правде говоря, сейчас любые проекты на Каспийском море безнадежно буксуют. Удивляться нечему — море непонятно чье, акваториальные границы размыты, пираты и браконьеры распоряжаются ресурсами на свое усмотрение, не обращая внимания на международное право и межправительственные договоренности. Сильной руки нет, значит, правит закон силы.

Из-за сложности вопроса никто не ожидал, что на конференции встанет вопрос о правовом статусе Каспия. Планировалось, что страны будут договариваться о моратории на лов осетровых рыб и обсудят пагубное влияние глобального кризиса. Однако  первый вице-премьер Виктор Зубков неожиданно заявил, что «Россия поддерживает инициативу» организации каспийского экономического сотрудничества.

«Это будет способствовать консолидации потенциала каспийской пятерки. Сотрудничество прежде всего должно быть сосредоточено в таких сферах, как энергетика, транспорт, экология, водные и биоресурсы, финансы, инвестиции, торговля, плюс широкое сотрудничество деловых кругов», — объявил он.

Закономерно, что сразу вслед за этим заявлением «всплыл» и больной вопрос «а море чье?» Дееспособность ОКЭС без четких государственных водных границ невозможна. Это прекрасно понимали все участники конференции. И хотя детали остались за закрытыми дверями, не сложно предположить, что все пять сторон в равной степени заинтересованы в разработке новых месторождений, безопасном транзите добытых энергоносителей и восстановлении популяции осетровых, а значит и диалог получился конструктивным.

Во всяком случае, вопросы создания ОКЭС поручено прорабатывать экспертам, к этой теме «каспийская пятерка» вернется в следующем году, когда вновь соберется в Баку. Пока же Россия вплотную занялась созданием нового регионального финансового центра, которым вполне может стать Астрахань, негласно уже именуемая «южной столицей России». Не зря же глава Минэкономразвития обмолвилась, что на фоне всемирного кризиса «особое значение приобретает выстраивание эффективного многостороннего регионального сотрудничества стран, связанных между собой экономическими интересами, близким пониманием перспектив экономического взаимодействия».

Другие министры тоже не остались в стороне. Глава Минтранса Игорь Левитин сделал сенсационное заявление о готовности России открыть свои внутренние водные пути для судов под иностранным флагом. По его словам, на первом этапе министерство предлагает это сделать для Прикаспийских стран и из расчета, что это активизирует судоходство на внутренних путях, а порты получат толчок для развития. Свою лепту внес и руководитель Росрыболовства Анатолий Крайний. Он предложил участникам саммита «утопить удочку раздора» и создать совместные силы рыбоохраны — ради благого дела борьбы с неконтролируемым браконьерством на Каспии. Чиновник пообещал выделить достаточное количество своих судов и инспекторов.

Одним словом, межправительственная конференция дала свои результаты. Теперь, когда Россия заручилась многосторонней поддержкой со стороны своих прикаспийских соседей, у Запада остается все меньше рычагов влияния на РФ. И это абсолютный успех российской дипломатии и правительства. Мария Румянцева

Постоянный адрес статьи: http://www.rosbaltsouth.ru/2008/10/07/530343.html

Порочный круг

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

  Gerald Tribune:   Во время Первой мировой войны Уинстон Черчилль так сформулировал основополагающий принцип энергетической безопасности: «Надежность и определенность в том, что касается нефти, зиждутся на разнообразии и только на разнообразии».

Хотя само понятие «энергетической безопасности» появилось намного позже – в период нефтяных кризисов 1970-х – мудрость слов Черчилля доселе широко считается незыблемой. Но в последние годы тенденция «складывать все яйца в одну корзину» все более подрывает долгосрочную надежность поставок природного газа. И те, кто добывает газ, и те, кто его потребляет, безрассудно тешатся игрой, в которой не бывает победителей.

Эта проблема стала одной из самых бурно обсуждаемых тем в повестке дня международного сообщества, хотя в чисто пропорциональном отношении государственные границы пересекает немного меньше газа, чем нефти (28% и 58% соответственно).

На то есть объективные причины: в условиях интеграции и развития газовых рынков надежность поставок все более начинает зависеть не только от технических, но и от институциональных факторов: разночтений между регулированием газовых рынков в разных странах, конфликтов между интересами разных государств, проблемы капиталовложений на межправительственном уровне. Развитие трансконтинентальных рынков и необходимость транзита газа через несколько государств кряду повышает актуальность вопроса безопасности поставок.

Наглядный пример этой проблемы можно найти в отношениях между ЕС и Россией. Торговые связи, которые начались в конце 1960-х годов с продажи советского газа в Австрию и динамично развивались вопреки «железному занавесу», холодной войне и фундаментальному несходству политико-экономического устройства, сегодня переживают сложные времена.

В прошлом советское государство гарантировало все необходимые инвестиции в добычу и транспортировку газа. С транзитом практически не было проблем, а потребительский спрос фиксировался в рамках долгосрочных двусторонних контрактов. В 1970-1980-е годы объемы торговли быстро росли. После распада СССР и либерализации европейского газового рынка эта система практически развалилась. Новых институтов или гармоничного баланса интересов, которые могли бы прийти ей на смену, не существовало, и их становление проходит очень болезненно.

Процесс затрудняет наличие порочного круга, который порождается тревогами газодобытчиков и потребителей по поводу «надежности спроса» и «надежности поставок». Добытчики, не имеющие точных сведений о степени востребованности своих энергоресурсов в будущем, не торопятся с капиталовложениями и ищут новые рынки; это, в свою очередь, обостряет беспокойство потребителей и побуждает их искать альтернативных поставщиков. Таким образом, диверсификация – один из основополагающих принципов энергетической безопасности – в конечном итоге подрывает отношения между Россией и ЕС.

На данный момент стороны ограничиваются словесными заявлениями.

Европа хочет, чтобы Россия расширила капиталовложения и кардинально расширила участие западных компаний в добыче энергоносителей. Россию между тем многое раздражает: это и тот факт, что Европа поддерживает «отдельные проекты» (прежде всего газопроводы Nabucco и Транскаспийский), и требования ратифицировать Энергетическую хартию, и неясность позиции Еврокомиссии по вопросу долгосрочных контрактов, и заявления представителей ЕС, что некоторые экспортные газопроводы, которые прокладывает «Газпром», подпадают под доктрину «расщепления активов», и многочисленные препятствия участию «Газпрома» в отрасли розничной продажи газа, и, что важнее всего, усилия Европы диверсифицировать поставки газа (на данный момент 26% поступают из России).

Еврокомиссия призвала активно искать альтернативные источники газа, а также расширить использование сжиженного природного газа. Между тем очевидно, что поставщики, составляющие альтернативу России, – Иран, Центральная Азия, Северная Африка, Нигерия и т.п. – это страны с весьма рискованной политической обстановкой и нестабильными экономическими системами. То же самое можно сказать и о многих государствах, через которые Европе придется прокладывать новые транзитные маршруты. Вдобавок, отдаленность новых поставщиков от Европы потребует колоссальных капиталовложений в новую инфраструктуру. Тем не менее, эти идеи порождают в России значительное беспокойство.

Симметричный ответ со стороны России – категорический отказ от Энергетической хартии, понятие «стратегические запасы», ограничение зарубежного участия в добыче газа и монополия «Газпрома» на транспортировку и экспорт, расширение сотрудничества с другими газодобывающими странами – от центральноазиатских до Ирана, Алжира и Венесуэлы, заявления о диверсификации рынков (речь идет о Северо-Восточной Азии и поставках СПГ) – в свою очередь, нервирует европейских потребителей.

Как ни парадоксально, негативную реакцию встречают и попытки российских компаний стать участниками европейского рынка. Поразительно, что критики этой тенденции не понимают: добывающая компания, вкладывающая крупные средства в приобретение активов в распределительных структурах, сделает все, что в ее силах, для обеспечения надежных поставок. Кроме того, эти активы являются и лучшей гарантией хорошего поведения, поскольку нарушения в странах-потребителях могут повлечь за собой крупные штрафы.

Возникает нечто вроде гонки вооружений: каждая попытка одной стороны обеспечить свою безопасность толкает другую на наращивание арсенала, и так далее и тому подобное. В сфере энергетики это означает инвестирование во все менее эффективные проекты ради достижения «независимости». Конечно, можно утешаться тем фактом, что это способ создать избыточные мощности, что станет гарантией энергетической безопасности. Но какой ценой? Ценой уничтожения самого ценного актива в энергетическом бизнесе: взаимного доверия.

При всей взаимной подозрительности стоит отметить, что в действительности ни одна из сторон не в силах разрушить уже сформировавшийся симбиоз России с Европой. Россия и ЕС в энергетике дополняют друг друга благодаря географической близости, наличию транспортной инфраструктуры и традиционным связях. Только за прошлый год многие европейские компании заключили с «Газпромом» новые долгосрочные контракты.

Стоит отметить и другое: сколько бы ни говорилось о диверсификации, вопрос стоит только о дополнительных поставках. Базовые объемы газа оговорены в контрактах, заключенных на 20-25 лет. Подобные долгосрочные контракты играют ключевую роль для стабилизации и позволяют партнерам преодолеть периоды взаимного недоверия.

Например, европейские эксперты часто утверждают, что не уверены в способности России увеличить поставки. Но тут важно разграничить два момента: нет причин утверждать, что Россия неспособна (и не намеревается) в полной мере удовлетворить растущий спрос на газ со стороны Европы. В то же самое время ЕС не говорит четко, какой объем хотел бы получить. Это можно установить только путем заключения долгосрочного контракта. Нарушение контрактов влечет за собой крупные штрафы – именно поэтому Россия всегда выполняет свои обязательства.

Контракт также служит магнитом для финансирования, которое в свете перспектив освоения Ямальского и Штокмановского месторождений должно еще более возрасти. Поэтому бессмысленно сомневаться в способности России поставлять газ в объемах, о которых еще не шла речь на переговорах, – или ожидать, что Россия пойдет на крупные капиталовложения, не имея на руках долгосрочных контрактов. Если такие контракты будут заключены, любая «диверсификация» будет возможна лишь в дополнение к контрактным обязательствам.

Таким образом, механизмы амортизации рисков, сформированные рынком за много лет, – долгосрочные контракты – следует рассматривать не как «изъяны рынка», а как ключевой компонент энергетической безопасности. Еще одним способом повышения надежности системы могло бы стать общее участие как в добывающем, так и в распределительном сегменте.

Энергетическая отрасль отличается от других сфер бизнеса прежде всего своим долговременным характером. Взаимозависимость и общие риски обеих сторон сделок с энергоносителями настолько велики, что их невозможно в полной мере хеджировать путем рыночных механизмов. Всегда есть опасность, что противная сторона безапелляционно воспользуется своими преимуществами. С другой стороны, эффективность международного разделения труда настолько благотворна для всех сторон, что стоит попытаться понять беспокойство другой стороны и нащупать компромисс.

Успехи или провал этих усилий по достижению компромисса предопределят, останется ли газ «топливом будущего». Мало того, от их исхода зависит дальнейшее развитие российской и европейской экономики в целом.
Татьяна Митрова – глава Центра изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН
 

Главный секрет российской нефти

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Геологоразведка

картинка с сайта http://img.lenta.ru/

«Нефть России»:   На фоне высоких мировых цен на углеводородное сырье заявление премьера Путина о необходимости снижения налогов для нефтяников многих насторожило. Неужели остающихся сегодня у нефтяных компаний средств уже недостаточно для развития? Или, может, нефть на старых месторождениях заканчивается и нужно срочно искать новые ресурсы? Эксперты утверждают, что с ресурсами все в порядке, их объемы в России оцениваются в миллиарды тонн, только вот используются они плохо.

Разрыв пласта

Официальные данные о запасах нефти в России отсутствуют. А точнее, это государственная тайна. В открытых источниках можно найти лишь ориентировочные оценки разной степени достоверности. Так, по данным BP на конец 2007 года, запасы нефти в России составляли 10,9 млрд т. Если предположить, что сегодняшний уровень годовой добычи (около 500 млн т) не изменится, то нефти нам должно хватить примерно на 20 лет. Впрочем, про эти 20 лет в отрасли говорят давно. Еще в 1990 году преподаватели полушутя-полусерьезно говорили первокурсникам Московского института нефти и газа имени Губкина о том, что нефти осталось этак лет на 20, так что, мол, погорячились вы, ребята, с выбором отрасли. Правда, тотчас же оговаривались, вспоминая, что когда поступали они, годах в 1960-х, то им говорили то же самое: нефти осталось на 20 лет… Геологоразведка, открывавшая все новые месторождения, постоянно отодвигала «конец нефти» на более поздние сроки.

Считается, что нашей стране всегда везло. «Когда в конце 1950-х — начале 1960-х годов открыли новую нефтегазоносную провинцию в Западной Сибири, газета New York Times написала, что большевикам в очередной раз повезло,— рассказывает Анатолий Дмитриевский, академик РАН, директор Института проблем нефти и газа.— Действительно, среди нескольких десятков тысяч месторождений мы могли выбирать месторождения с легкой нефтью. Тогда их доля была весьма велика. Собственно, легкую нефть и добывать технологически проще и дешевле. С течением времени структура запасов менялась. К середине 1980-х доля легкой нефти в общем объеме еще превалировала — порядка 55%. Сегодня же ее меньше 40%. Постепенно мы переходим к наращиванию добычи других видов нефти — тяжелой, вязкой, высокопарафинистой, с высоким содержанием сероводорода. А легкую нефть начинаем добывать в так называемых плохих резервуарах — в местах усложненной добычи».

Период активной разработки (бурения новых скважин) пришелся на 1950-1980-е годы. После распада СССР бурение новых скважин практически прекратилось. Кроме того, в начале 1990-х простаивало около 40 тыс. скважин — 25% всех имеющихся. Соответственно, резко сократился и объем добычи. По сути, все дальнейшее наращивание производства нефти шло за счет ввода в эксплуатацию старых скважин. «Объем эксплуатационного бурения упал в три-четыре раза,— комментирует Дмитрий Попов, начальник отдела компании «Петродата Консалтинг».— И только сейчас мы достигли 50% от уровня 1991 года». По наблюдениям экспертов, резко сократились и темпы разведки новых участков, в частности почти полностью прекратилось разведочное бурение. Ведь оно всегда вдвое-втрое дороже эксплуатационного, так как обычно проводится в чистом поле, то есть в местах, куда, как говорится, еще не ступала нога человека. А разведочные скважины на шельфе дороже просто на порядок.

В этом нет ничего удивительного: финансовые запасы тогда отсутствовали, а ценовая конъюнктура мирового рынка нефти была далеко не радужной. Например, оценка объема инвестиций в проект «Сахалин-2» составила $20 млрд — эта сумма была сопоставима в середине 1990-х с бюджетом России. Одним из способов решения проблемы стало привлечение иностранных инвесторов на условиях так называемого соглашения о разделе продукции (СРП). То есть иностранная нефтяная компания не допускалась к владению бизнесом, а лишь получала на каждый вложенный в оборудование или производство работ доллар определенный объем добытого сырья, распоряжаться которым могла по своему усмотрению. Такой механизм был реализован на немногих крупных месторождениях — «Сахалин-1», «Сахалин-2», на Харьягинском месторождении.

Что касается повышения добычи на старых месторождениях, то, по словам экспертов, практически все отечественные нефтяники применяли гидроразрыв пласта как единственный способ повышения нефтеотдачи без всякой на то необходимости. При этом в добывающую скважину закачивается гелий с песком крупных фракций, в результате вокруг скважины образуется зона трещин, обеспечивающих высокий приток углеводорода из пласта. Сам по себе гидроразрыв пласта — высокотехнологичный метод, однако использование его далеко не всегда оправданно, как хирургическое вмешательство в медицине. По сравнению с традиционным заводнением, подразумевающим бурение новых скважин, гидроразрыв значительно дешевле, но дает лишь кратковременный эффект: дебит скважины держится на высоком уровне около трех месяцев, а потом возвращается к исходному. Каждый последующий гидроразрыв на одном и том же участке приносит все меньший результат. Но самое главное — после гидроразрыва полностью меняется структура месторождения. По образовавшимся в результате разрыва трещинам идет вода, и отбор нефти становится все более затрудненным. Приходится заново разведывать месторождение — строить новую геологическую модель с учетом потоков, которые шли по трещинам. Иногда применение гидроразрыва приводило даже к гибели месторождения. Например, как рассказал Анатолий Дмитриевский, таким образом было загублено пять месторождений, принадлежавших «Сибнефти»: «Массированный гидроразрыв позволил увеличить темпы отбора. Менеджеры компании выполнили поставленную перед ними задачу — показали возможности этих месторождений. И на пике продали «Сибнефть»».

Сегодня, когда говорят о «нерадивых недропользователях», обычно подразумевают почившие «Сибнефть» и ЮКОС, однако, как считают знающие люди, варварские методы в той или иной степени использовали все крупные нефтяные компании. И если сейчас гидроразрыв применяется значительно реже, то лишь потому, что сегодня практически не осталось скважин, где он уже не использовался, причем неоднократно.

Еще одно характерное для недавнего времени явление — заброшенные участки, лицензии на разработку которых продавались частным компаниям. Когда участок (месторождение) выставляется на аукцион, потенциальным недропользователям, естественно, выдаются все имеющиеся данные геологоразведки, в том числе и оценка запасов. По мнению специалистов, покупка такой лицензии напоминает лотерею, ведь практически невозможно точно оценить сложность будущей разработки и объем реальных запасов. А если участок приобретает структура, вообще не имеющая реального опыта в разработке месторождений (таких было много), то ситуация становится и вовсе драматической. После изысканий незадачливый «нефтяной магнат» убеждался в том, что запасов в пласте явно меньше, чем предполагалось, а трудозатрат и инвестиций для их извлечения нужно значительно больше, чем планировалось. Участок забрасывали, пока владельцу не удавалось его перепродать.

Внутренние ресурсы

В последние годы ситуация постепенно меняется. Пусть и не кардинально, но заметно. Например, и сейчас не всегда и не везде недропользователи выполняют условия лицензии, в частности утвержденные планы разработки месторождений (медлят с инвестициями). Допустим, не приступают к бурению в сроки, предусмотренные проектом, или применяют несогласованные методы повышения отдачи пласта (тот же гидроразрыв). Однако сегодня контроль со стороны соответствующих надзирающих государственных ведомств явно усилился. И хотя нам еще по-прежнему далеко до уровня 1991 года, сегодня в России уже отмечается бум эксплуатационного бурения. Как заметил Дмитрий Попов, сейчас даже образовались очереди в сервисные буровые компании. Кроме того, произошел существенный сдвиг и в области геологоразведки. Значительную часть финансирования снова взяло на себя государство. Так, по данным «Росбизнесконсалтинга» (РБК), только в 2006 году и только на геологоразведочные работы на шельфе из госбюджета было потрачено около 1 млрд руб.

«В разведку шельфовых месторождений очень рискованно вкладываться,— комментирует пресс-служба компании ЛУКОЙЛ.— Тем не менее мы предлагаем создавать консорциумы из нескольких, скажем пяти-шести, крупных компаний — возможно, с привлечением иностранной, чтобы в случае неудач вместе делить риски, а в случае успеха — делить продукцию. Бурение одной скважины на море, к примеру на Каспии, сегодня обходится в десятки миллионов долларов. А чтобы открыть месторождение, необходимо пробурить несколько разведочных скважин, то есть сделать крупные инвестиции. Во льдах это еще дороже».

Что же касается гигантских инвестиций в дальнейшую разработку месторождений в трудных районах (на шельфе, в северных районах), то, скорее всего, они будут осуществлены исключительно за счет внутренних, российских ресурсов. «СРП было оправданно лишь в 1990-х,— комментирует Анатолий Дмитриевский.— Сейчас мы все потянем сами. В том числе и с точки зрения сложных технологий: не надо забывать, что у нашей страны всегда была высокая технологическая база».

Другая причина отказа от иностранного участия, о которой говорят специалисты,— неподконтрольность иностранцев. И речь здесь не об исполнении условий лицензии на разработку и даже не об обязательствах по поставкам определенной доли добытой продукции на внутренний рынок, которые никак не зависят от принадлежности недропользователя. В данном случае речь идет о распоряжении свободным продуктом, который непатриотичный варяг может экспортировать куда угодно и по каким угодно ценам, полностью проигнорировав национальные интересы России. В основном это касается участия иностранных акционеров в управлении нашими нефтяными компаниями. Работающие же по СРП иностранные компании обвиняются еще и в необоснованном завышении оценки фактически затраченных средств. Отвечает ли отказ от услуг варягов интересам государства или нет, покажет время. Но вот интересный факт. Согласно исследованию РБК, данные о добыче нефти по нефтяным компаниям свидетельствуют о том, что уже в 2007 году прирост добычи углеводородного сырья в России был обеспечен в основном ее значительным ростом по проектам, реализуемым на условиях соглашений о разделе продукции («Сахалин-1», «Сахалин-2», Харьягинское месторождение). Общий прирост добычи нефти в 2007 году составил 10,8 млн т, прирост добычи по проектам с участием иностранцев (СРП) — 8,7 млн т, а это 80,6% всего прироста. Добыча нефти в России без учета добычи по проектам СРП увеличилась в 2007 году лишь на 0,4%.

По данным РБК, добыча нефти в России в первые месяцы 2008 года продемонстрировала резкое снижение темпов роста: в январе-феврале прирост составил лишь 0,6% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. (Для сравнения: в 2002-2004 годах прирост добычи нефти достигал 8,9-11% в год, в 2005-2007 годах — 2,1-2,2%.) По мнению авторов исследования, это является явным признаком исчерпания резервов быстрого увеличения добычи нефти в стране за счет интенсификации разработки действующих месторождений и свидетельствует о необходимости более активного освоения новых нефтяных месторождений.

Однако отечественные нефтяники не спешат с инвестициями ни в новые, ни в даже в уже разрабатываемые месторождения. Более того, наблюдается заметное снижение ввода новых производственных мощностей по добыче нефти. Ввод в действие новых нефтяных скважин в 2007 году составил 2,7 тыс. единиц, то есть сократился на 21% к предыдущему году. В условиях высоких мировых цен на нефть это, конечно, странно.

По мнению экспертов РБК, резкое снижение инвестиций объясняется двумя факторами. Во-первых, в условиях объективного ухудшения условий добычи нефти и негибкости действующей налоговой системы произошло снижение ожидаемой доходности инвестиций в отрасль. Новые месторождения в большинстве случаев характеризуются худшими горно-геологическими и географическими параметрами, их разработка требует повышенных капитальных, эксплуатационных и транспортных затрат. А действующая налоговая система не обеспечивает необходимого снижения налоговой нагрузки при разработке новых месторождений, требующих повышенных затрат, что и сдерживает инвестиции в новые проекты.

Во-вторых, государственная экспансия в нефтяном секторе и опасения по поводу дальнейшего поглощения частного бизнеса, по-видимому, заметно снизили интерес частных нефтекомпаний к долгосрочным инвестициям. А инвестиции государственных компаний ограничивались значительными размерами их задолженности по кредитам, привлеченным на приобретение новых активов.

«В этом году добыча нефти в России, видимо, расти не будет. При сегодняшнем налоговом бремени это зачастую невыгодно,— комментируют в пресс-службе компании ЛУКОЙЛ.— Добыча будет если не убыточной, то нерентабельной. В ЛУКОЙЛе, например, уровень рентабельности должен быть не меньше 15%. То есть если этот показатель равен 5%, то компания отказывается от такого проекта. Это проблема не только частных компаний, но и государственных. Сегодня, чтобы хотя бы поддерживать имеющийся уровень добычи, уже необходимы налоговые послабления. Кроме того, себестоимость добычи год от года только увеличивается, поскольку дорожают техническое оборудование, материалы, цемент, трубы. Кроме того, компании все дальше уходят в регионы, где отсутствует какая-либо инфраструктура, и строительством этой инфраструктуры приходится заниматься самим нефтяникам».

Действительно, при сегодняшних налоговых условиях государство изымает у нефтяников около 80-90% прибыли от реализации нефти. Но даже если все же увеличить вложения, отдачу в виде роста добычи можно получить далеко не сразу. «Поднять добычу в следующем году до 500 млн т в принципе нереально,— комментирует Дмитрий Попов.— Процесс введения в эксплуатацию новых мощностей достаточно планомерен».

Фактор времени важен: на суше от момента старта до первого промышленного отбора нефти проходит 5-8 лет, а на шельфе, судя, например, по опыту норвежцев,— 9-11 лет.

Глубже, еще глубже

Проблемы инвестиций, налогов и т. п.— обо всем этом, в конце концов, можно договориться. С природой договориться невозможно. Запасы углеводородов, подлежащие извлечению, судя по всему, неуклонно истощаются. «В 1980-е годы степень извлечения нефти из недр в среднем по российским месторождениям составляла 41%,— рассказывает Анатолий Дмитриевский.— Сейчас же — порядка 30%». Кроме того, сегодня, по оценкам специалистов, ежегодная добыча пока превышает прирост (постановку на баланс) новых разведанных запасов. А вот это уже серьезно: запасы должны возобновляться.

Впрочем, не так уж все плохо. Во-первых, как ни странно, в России и сегодня масса недоразведанных площадей. «Даже Западная Сибирь изучена сейчас лишь на 70%,— рассказывает Александр Лобусев, декан факультета геологии и геофизики РГУ нефти и газа имени Губкина.— А ведь есть еще практически не исследованная Восточная Сибирь, Север. Там уже открываются новые месторождения. Запасы же на шельфе Северного Ледовитого океана могут быть сопоставимы со всеми нашими суммарными запасами на суше». Современные технологии, как свидетельствует, например, опыт Бразилии, позволяют успешно вести бурение и добычу нефти глубоко под водой.

Кроме того, можно не только расширять зоны разведки, но и, так сказать, углублять. Как заметил Анатолий Дмитриевский, «на глубинах залегания 2-4 км мы уже почти все пооткрывали». Сейчас надо выходить на глубины 5-7 км, а потом и на 7-9 км. Второй путь пополнения запасов, по словам Александра Лобусева, связан с развитием технологий поисков и добычи. «Вопрос в том, по каким критериям принимать разведанные запасы на баланс,— поясняет он.— Допустим, какое-то время мы не учитываем отдельные крупные разведанные месторождения, считая их непригодными (нерентабельными) для разработки. Действительно, разведать месторождения можно хоть в космосе, вопрос только в том, кому они там нужны. Однако появляются новые технологии добычи, и некогда неперспективные запасы превращаются в балансовые. В этом смысле наиболее яркий пример — Канада, которая еще в 2002 году по уровню запасов нефти находилась где-то в третьей десятке, а в 2003-м вдруг вышла на второе место в мире после Саудовской Аравии. Просто появились технологии, позволившие рентабельно разрабатывать, а значит, поставить на баланс их гигантские запасы высоковязких нефтей и битуминозных песчаников в районе Калгари. У нас же, например, разведан триллион тонн углеводорода в глинах Баженовской толщи Западной Сибири. Глины практически непроницаемы, то есть обеспечить движение углеводородов в них почти невозможно. Зато если нам удастся извлечь хотя бы 3%, то это будет значительный объем — 30 млрд т. Огромные ресурсы высоковязких нефтей разведаны в Волго-Уральском регионе и Якутии».

Нетрадиционных источников нефти в России достаточно: по словам Анатолия Дмитриевского, тяжелых нефтяных песков и глин у нас на несколько десятков миллиардов тонн. Что касается себестоимости добытой уже не так легко, как раньше, нефти, то она будет постоянно ограничиваться развитием новых технологий. «Если исходить из разведанных балансовых запасов относительно легко добываемой нефти, то при сегодняшнем уровне добычи нефти нам действительно хватит лет на 20-40. Однако если учесть прогнозные перспективные запасы, то можно гарантировать, что Россия обеспечена нефтью как минимум до конца XXI века»,— подводит итог Александр Лобусев.

А что потом? Месторождения на суше рано или поздно исчерпаются, да и шельф тоже небезграничен. Добывать же нефть, буря скважины посреди Мирового океана, даже если такие технологии и появятся, тоже бессмысленно: само океанское дно лежит на гранитных породах, не содержащих углеводородов. Однако надежда на продолжение нефтяной эпохи у человечества все же есть. Помимо известной всем из школьного учебника осадочной теории происхождения углеводородов есть альтернативная гипотеза. Согласно этой гипотезе, нефть является не результатом процесса осаждения древних организмов, длящегося миллиарды лет, а продуктом, по сей день вырабатываемым где-то в не изученных пока недрах Земли, постоянно притекающим к поверхности и создающим месторождения. Если поверить этой гипотезе, истощенные месторождения могут постепенно возобновлять запасы, подпитываясь из постоянно действующего источника. Или при нарушении старых каналов фильтрации углеводороды могут накапливаться в иных местах, создавая новые месторождения там, где еще недавно нефти не было, — передает Newsland.

Адрес публикации: http://www.oilru.com/news/85259/

Китай на пути к мировому господству

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Бизнес, Политика

What does China think? Mark Leonard FOURTH ESTATE London 2008

ИА «Росбалт»:  Книга Марка Леонарада «Что думает Китай?» — явление  уникальное. Марк Леонард — директор первого общеевропейского исследовательского центра — Европейского совета по международным отношениям, имеющего филиалы в Берлине, Варшаве, Лондоне, Париже, Риме, Софии. Автор поставил перед собой задачу разобраться в хитросплетениях китайской интеллектуальной жизни и посвятил несколько лет изучению соответствующих центров в Поднебесной и беседам с ведущими учеными-идеологами, чьи идеи определяют направление движения в будущее этой без пяти минут сверхдержавы. Можно сказать, что книга Леонарда — своего рода энциклопедия китайской интеллектуальной жизни. «Росбалт» также рекомендует ознакомиться с первой и второй частями рецензии на книгу Леонарда, чтобы картина современного Китая сложилась наиболее полной.

В определенном смысле Китай уже достиг мирового господства: если бы сейчас все население Земли каким-то чудесным образом смешалось, то получившийся в результате представитель человечества больше всего имел бы именно китайских черт. Однако такое гипотетическое господство может удовлетворить только особо продвинутых эстетов. Широкие массы политиков, политтехнологов и просто интеллектуалов думают о более зримом господстве – чтобы переформатировать мир в соответствии с собственными представлениями о том, как и что должно быть устроено. Китайские интеллектуалы в этом плане ничуть не отличаются от российских или американских. Чем отличается китайская элита, так это стремлением до поры до времени глубоко прятать амбиции, которые с таким шумом и треском демонстрируют простодушные  Россия и США. При этом китайские политические стратеги убеждены, что величие Китая обусловлено самой его национальной природой.

«Рост Китая предопределен самой его природой. На протяжении последних 2000 лет Китай несколько раз обретал статус супердержавы. Даже относительно недавно – за 20 лет до опиумных войн в 1820 году Китай производил около 30% мирового валового продукта. История своей страны с одной стороны дает основания китайцам гордиться ею, с другой — вселяет печаль относительно сегодняшнего ее мирового статуса. Китайцы уверены, что упадок Китая был исторической ошибкой, которую они обязаны исправить», — пишет Ень Сюэтон (Yan Xuetong)  в книге «The Rise of China in Chinese Eyes».

Однако будучи страной с огромным населением и большими амбициями и собираясь побороться за мировое господство, Китай понимает, со сколь низкого уровня во всех отношениях он начал нынешний рост, сколь уязвимы его сегодняшние позиции и как осторожно надо проявлять свои амбиции в мировом общественном мнении, чтобы не напугать потенциальных соперников до срока.

Дэн Сяопин, планируя новую стратегию для страны, выдвинул лозунг, который можно перевести на русский как «Не высовываться!». Официально он переводится так: «Ждать своего времени и копить силы». Главная идея Дэн Сяопина заключалась в том, что Китай как слабая и бедная страна должен избегать участия в каких-либо международных конфликтах и сосредоточиться на экономическом развитии.

Исходя из этого, Дэн Сяопин прекратил поддержку революционных прокитайских сил в Юго-Восточной Азии, так раздражавшую официальные правительства стран региона; точно так же были постепенно сведены на нет приграничные конфликты с Индией и многолетнее противостояние по ряду проблем  с Вьетнамом. Одновременно в Китае с большой осторожностью относятся к разнообразным международным союзам, подозревая их в преследовании скрытых целей и опасаясь быть вовлеченными в чужую стратегическую политику.

В этом плане Китай принципиально отличается от других стран, которые, как правило, входя в период бурного экономического роста, начинали тут же демонстрировать свои возрастающие международные претензии и аппетиты. В Поднебесной же крайне боятся термина «китайская угроза», понимая, что под знаменами борьбы с нею в один момент могут собраться десятки крупнейших стран, против союза которых Китай будет бессилен.

В этом контексте появился лозунг «Мирный рост», который одно время всячески внедрялся китайскими интеллектуалами на международных конференциях. Творец этого слогана – видный китайский политик, одно время работавший министром пропаганды, Чжен Бицзян (Zheng Bijian) раскрывал его содержание следующим образом: «Рост и развитие Китая — абсолютно новый, до сих пор невиданный в мировой истории феномен. Китай ни в коем случае не пойдет дорогой Германии или Японии времен второй мировой войны, применяя насилие для получения ресурсов и стремясь к мировой гегемонии». Одновременно он  подчеркивал и отличие от политики СССР, который пытался построить свою собственную международную экономическую систему и был отрезан от всего развитого мира. Китай, напротив, стремится быть интегрированным в мировую экономическую систему, однако при этом он не пытается давить на партнеров так, как это делают США.

Китай, – декларировал Чжен Бицзян, —  создает новую мировую стратегию –«победитель-победитель», когда обе сотрудничающие  стороны оказываются в выигрыше от своего взаимодействия, а по всему миру распространяются сотрудничество и процветание. Именно такое направление развития страны было всячески поддержано группой китайских интеллектуалов, которые получили внутри страны  название «либеральных интернационалистов». Вскоре против этой идиллической картины развития выступила группа националистически настроенных ученых, прежде всего, из Пекинского университета, которых, по аналогии с американскими неоконами (новыми консерваторами), Марк Леонард предлагает называть неокоммы (новые коммунисты). Среди этих ученых особо заметен профессор Ень Сюэтон.

«Мирный рост – ложная идея. Таким образом мы даем знать Тайваню, что он может декларировать независимость и не будет подвергнут атаке». Другой аргумент – ни одна великая нация не достигла своего величия мирным путем. Развивая эту идею, Ень Сюэтон подчеркивает, что политика США, Японии и Тайваня в отношении Китая построена на том, что последний идет на соглашательство и уступки. Однако, подчеркивает он, чем больше вы идете на уступки, тем больше от вас требуют этих уступок, поэтому этот путь ведет в тупик.

Марк Леонард обращает внимание на удивительное совпадение аргументации и доводов американских неоконов и китайских неокоммов. Если один из видных американских неоконсерваторов Уильям Кристол убежден, что перед лицом китайской угрозы только очевидное господство США может обеспечить стабильность в мире, то Ень Сюэтон  полагает, что перед лицом американской агрессивной политики только военная модернизация и укрепление Китая могут обеспечить стабильность и заставить США проявлять сдержанность. Любопытно при этом, что оба политика являются горячими почитателями Черчилля и любят говорить о себе как о людях, чей одинокий голос теряется в равнодушной пустыне. По-видимому, невзирая на абсолютно разные биографии и национальную ментальность, они являются представителями одного из типичных психологических типов политиков.

Впрочем, лозунг мирного роста оказался похоронен не идеологическими противниками, а скорее бюрократическими — чиновниками, которым хотелось утвердить собственные слоганы. Так возник лозунг «Рост и развитие», за ним последовала «Мягкая сила». В любом случае, и либеральные интернационалисты, и неокоммунисты, хоть и с разных позиций, атакуют идею замкнутости и лозунг «не высовываться», которого по-прежнему придерживаются ортодоксальные последователи Дэн Сяопина.

Китайские политики отчетливо воспринимают США как страну, которая сумела добиться положения суперигрока, устанавливающего правила игры для всех остальных. США добились ситуации, когда они в состоянии продавить выгодные им решения в международных организациях и доказать, что именно их трактовки «правильно — неправильно», «справедливо — несправедливо» — и есть самые верные и выгодные мировому сообществу. Таким образом, США не только задействуют грубую силу, но и мобилизуют мягкую силу, корни которой в привлекательности культуры, морали и внутреннего устройства страны.

Мягкая сила – это во многом способность и право устанавливать правила игры, и она всегда была орудием владычества Запада. В Китае определенно убеждены, что в новом мире, который формируется под воздействием глобализации, соревнование разных стран будет проходить не в сферах борьбы за территорию, ресурсы или рынки, а в области установления правил игры, международных законов, интернациональных норм морали и приемлемости того или иного поведения. До сих пор опыт в такого рода борьбе был только у Запада. Все международные институты основаны странами, относящимися к этому цивилизационному лагерю, и возможность вступить в них требовала от других государств принятия западных моделей жизни и права.

Однако сейчас начался новый виток передела мира, и Китай надеется, что в будущем задавать правила игры сможет он. Пока же в Китае внимательно присматриваются к тем символам и идеям, которые работают на США лучше любых  высших чиновников Госдепартамента. Речь идет о таких символах Америки как Статуя свободы, Билль о правах, Голливуд, кока-кола и CNN… Одновременно Китай изучает, каким образом США поставили на службу себе международные институты, такие как НАТО, Всемирный банк, Международный валютный фонд, как Штаты стали центром престижного образования, и благодаря этому имеют возможность внушать свои ценности миллионам наиболее образованных и амбициозных людей со всего мира.

Китай делает выводы. Так, был основан «Институт Конфуция» — для продвижения китайской культуры и идей, и его подразделения уже успешно работают в десятках стран, так же как функционирует, например, немецкий «Гете-институт» и «Британский совет». Китай улучшает свое интернациональное вещание, прежде всего, телевидение, и вскоре намерен составить серьезную конкуренцию CNN. Пекин начал активно пропагандировать изучение китайских языков и планирует к 2010 году вчетверо увеличить количество иностранных студентов, изучающих их и довести их число до 100 миллионов. Китай начал активную и успешную  кампанию по привлечению в свои университеты иностранных студентов – особенно из Индонезии и Южной Кореи. Параллельно Пекин стремится создать притягательную для всех «китайскую мечту».

На межгосударственном уровне китайский идеал включает три равнозначные составляющие – экономическое развитие, политический суверенитет, приверженность международному праву. Эти идеи весьма привлекательны для десятков развивающихся стран, которые нуждаются в интеграции и экономической помощи, но не хотят быть объектами западной «гуманитарной интервенции», предполагающей активное вторжение в их внутренние дела. Китай откровенно оказывает помощь целому ряду стран, сталкивающихся с международным давлением со стороны Запада и его международных институтов. Это такие страны как Ангола, Судан, Иран, Бирма, Зимбабве, Северная Корея, Узбекистан, Казахстан. (Именно такой список приводит в своей книге Марк Леонард, хотя российскому читателю подобный ряд может показаться несколько странным).

Страны, тем или иным образом сталкивавшиеся в своей истории с западным колониализмом (а это 90% всех государств мира) склонны больше доверять Китаю, чем западной помощи. Вложения Китая в страны Азии и Африки в 2004 году составляли соответственно 1,5 и 2,7 миллиардов долларов, и с тех пор они с каждым годом возрастали. Там, где западные инвесторы и доноры требовали следования западным нормам и представлениям о правах человека и политическом устройстве, Китай не выставлял никаких политических условий и был озабочен исключительно тем, чтобы сотрудничество было выгодно для КНР.

Однако Китай при этом вовсе не стремился возглавить коалицию «мировых отщепенцев». Скорее китайская дипломатия побуждала одиозные в глазах Запада режимы в большей степени следовать международным нормам и представлениям и смягчала, а не воодушевляла, противостояние. Тем не менее, нет сомнений, что одна из главных задач Пекина — заставить международные институты работать под влиянием китайской, а не американской идеологии, и в конечном итоге изолировать США и лишить их возможности оперировать международными организациями как средствами проведения собственной политики. 

Впрочем, это не значит, что в Китае не думают о создании союзов. Один из вызывающих тревогу США альянсов – Шанхайская организация сотрудничества, основанная Китаем, Россией, Казахстаном и Таджикистаном, к которой впоследствии присоединился Узбекистан, а в качестве наблюдателей туда вошли Индия, Пакистан, Иран и Монголия. Идея этого союза заключается в том, что в новых условиях международные объединения могут быть направлены не против какой-то страны или группы государств, а против новых угроз – таких как терроризм, экологические бедствия, эпидемии болезней.

На Западе нет сомнений, что одна из главных целей ШОС — не допустить распространения так называемых цветных революций (как ни крути – инструмента влияния Запада) в постсоветских республиках. В США полагают, что ШОС может превратиться в структуру, противостоящую НАТО в Центральной Азии и очень привлекательную для стран, которые стремятся сохранить собственные правила игры и суверенитет. Отмечая, что Москва и Пекин пытаются использовать ШОС в несколько разных целях (Россия стремится делать акцент на сотрудничестве в сфере безопасности, а Китай — на расширении возможностей получения газа и нефти из Средней Азии), Марк Леонард подчеркивает, что, по его мнению, главные стратегические цели руководства двух стран совпадают – это сохранение своего суверенитета вне зоны западного «патронажа» и следование автократическим курсом.

Что касается ситуации в Восточной Азии, то Китай очень подозрительно относится к любым союзам возле своих границ, опасаясь, что США стремятся окружить его кольцом своих военных баз. Однако США предпочитают строить отношения со своими союзниками в этом регионе (Австралией, Японией, Южной Кореей, Филиппинами, Таиландом) на индивидуальной, а не групповой основе, и это дает Китаю шанс возглавить объединение региона. Это, впрочем,  в свою очередь встречает отпор со стороны США, действующих, прежде всего, через Японию, блокирующую любые попытки интеграции в регионе. Роль проамериканской Японии здесь приблизительно такова, как и положение Великобритании в Европе: вставлять палки в колеса интеграции, обеспечивая интересы Вашингтона. Однако если потенциал Китая будет продолжать расти, в определенный момент он, вероятно, сумеет переломить эту тенденцию и станет для Японии более привлекательным старшим партнером, чем США.

Разумеется, в Китае думают не только о «мягкой силе», но и о более радикальных методах управления международными процессами. В этом смысле знаковой является книга, опубликованная и  ставшая в Китае бестселлером еще в 2001 году – до терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне — «Неограниченные методы ведения войны». В этом бестселлере подчеркивается, что культивация США армии и флота как универсального средства ведения войны является устаревшей и весьма разорительной технологией господства. Прежде всего, в книге акцентируется внимание на возможностях экономических войн, когда вполне легальными методами можно разрушить государства противников.

Вложение денег в экономику соперников – это потенциальное оружие в борьбе против них, ведь деньги можно изъять или перенаправить, вызвав дестабилизацию экономической системы. Одновременно в книге уделяется внимание и террористическим атакам, таким, как случившиеся в США вскоре после выхода книги. Наивно полагать, что ведение войны – это деятельность, которую могут осуществлять только военные, отмечают авторы. Они предлагают собственную классификацию всех современных средств ведения войны, которые они делят на три большие группы.

Military: атомное оружие, биохимические, экологические, космические, электронные средства, партизанские, террористические методы, военные договора и соглашения.

Trans-military: дипломатия, сетевые организации, разведка, психологические методы воздействия, тактические методы, использование контрабанды и наркотических средств, виртуальные средства воздействия (устрашения).

Non-military: финансовые методы, торговля, воздействие через ресурсы, методы дестабилизации экономики, регуляции, санкций, информационные и идеологические методы.

Отталкиваясь от этой классификации, китайские политологи отмечают, что если США выигрывают в плане военных средств, окружая Китай базами, то Поднебесная все более успешно осваивает две другие группы методов, завязанные на торговлю, инвестиции, экспорт. Китайские стратеги скромно молчат о таких средствах расширения влияния как производство «серых» товаров в огромных масштабах и демографическая экспансия в самых разных формах. 

Западные обозреватели, и Марк Леонард в том числе, склонны сравнивать сегодняшний Китай с ранним СССР. Западный мир столкнулся с очередным вызовом своей системе ценностей. Реальный социализм, прекрасный в теории, оказался неработающей моделью общественного устройства на практике. Природа человека слишком сильно отличается от того идеального образа «члена общества», который требовался для построения коммунистической модели.  Эту истину продемонстрировал СССР.

Однако никакого конца истории, о чем патетически возвестил Френсис Фукуяма, не случилось. Китайская модель немедленно пришла на смену советской в качестве соперника западной системе общественно устройства.  Китайская модель единого мира суверенных государств принципиально отличается от советской: государственный капитализм,  свободный рынок и закрытая  политическая система, отличная от западной. Главное, что роднит Китай с СССР, – роль государства, которое не столько является системой организации жизни нации, сколько обладает некоей мистической самоценностью как высшая сущность. 

Насколько конкурентоспособной окажется эта модель, пока судить невозможно. В конце концов, СССР долгое время воспринимался  как эффективная альтернативная модель. В любом случае, китайская модель мира отличается и от «Мира единых стандартов» США, и от либерального мультилатерализма, пропагандируемого Европой. Если говорить о будущем, то, по большому счету, многое, если не все, будет зависеть от того, сумеет ли Китай создать модель жизни привлекательнее западной – не для глав государств, а для граждан — как самой Поднебесной, так и других стран.  Татьяна Чеснокова 
 

«Парламентская газета»: В конце концов США «устанут» от Афганистана

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

карта с сайта http://www.lib.utexas.edu/

«Нефть России»:  С момента прихода США в Афганистан — и это признается всеми официальными структурами вплоть до ООН — производство наркотиков увеличилось в десятки раз, — пишет «Прламентская газета».

Традиционные интересы России в Центрально-Азиатском регионе побуждают Москву менять стратегию. О возможных принципах новой политики РФ в Центральной Азии «Парламентской газете» рассказал один из ведущих российских специалистов по вопросам Центральной Азии, депутат Государственной Думы, полковник запаса Семен Багдасаров.

Представители США в последнее время зачастили с визитами в Центральную Азию. Такой интерес к региону понятен. Он объясняется тем, что Центральная Азия — регион, богатый различными полезными ископаемыми, в том числе нефтью и газом. Здесь находятся крупнейшие месторождения урана, золота, других полезных ископаемых. Это еще и огромный рынок. Кроме того, бывшие советские республики Средней Азии примыкают к стратегически важному региону — Афганистану, Пакистану, и закрепление здесь позволяет влиять практически на всю Азию.

О том, что США стремятся занять в регионе ключевую позицию, говорит и тот факт, что в Вашингтоне создан официальный пост спецпредставителя Госдепа — помощника госсекретаря по Центральной Азии.

Вопрос о введении аналогичной должности в российских органах власти поднимался еще в начале 90-х годов. Хотя американцев в Средней Азии тогда еще не было, мы понимали, что ситуация в регионе развивается не очень благоприятно, особенно на фоне гражданской войны в Таджикистане. Но тогда ограничились только созданием должности спецпредставителя по Таджикистану для решения вопроса межтаджикского урегулирования. Гражданскую войну в Таджикистане удалось остановить. Этот факт принято считать одним из важнейших достижений российской политики на постсоветском пространстве.

После этого азиатская политика России хотя и не закончилась, но она отошла на второй план. Россия на постсоветском пространстве основное внимание уделяет сегодня Закавказью и Украине. Конечно, в геостратегическом плане это также важно. Правда, при этом не надо забывать, что азербайджанская нефть по своим запасам уступает Центрально-азиатской. А на Украине при 50 миллионах населения значительный природный ресурс — только уголь Донбасса. Да, надо этим заниматься, но не в ущерб Центрально-азиатскому вектору. К 2050 году США планируют удовлетворять за счет месторождений углеводородов из Центральной Азии до 60 процентов своих потребностей.

Мало кто знает, что в начале 90-х группа представителей спецслужб США в районе Кандагара встречалась с руководителями талибов. И уж совсем ограниченному кругу лиц известно, что велись переговоры ряда американских и аргентинских нефтяных компаний с Кабулом о возможности транспортировки Центрально-азиатской нефти через территорию Афганистана. Но сегодняшняя ситуация в стране не благоприятствует этому.

Сейчас в Афганистане против коалиционных сил воюют несколько противников. Во-первых, вооруженные отряды талибов, подчиненные мулле Омару. Они действуют на юге, в районе Кандагара. К ним присоединился, но без подчинения мулле Омару, ряд пуштунских племен. По последним данным, на «тропу войны» вышла Исламская партия, возглавляемая небезызвестным Гульбеддином Хекматияром. Есть серьезные основания говорить о возможном расширении фронта противников «западной демократии». В том числе за счет сегодняшних американских союзников. Имею в виду Северный альянс.

Американцам и их союзникам в свержении Талибана активно помогал Северный альянс. Национальный состав этой группировки — таджики и узбеки, выступавшие в том числе с сепаратистских позиций, с идеей создания собственного государства на части территории современного Афганистана. По оценкам ряда специалистов, у Вашингтона есть определенная договоренность с этой силой по вопросу наркотрафика. Как ни фантастично звучит, но достаточно взглянуть на карту, чтобы понять объективность этих слов.

Как известно, афганский наркотрафик имеет несколько направлений: северный — в сторону Таджикистана и далее, южный — в сторону Пакистана, западный — в сторону Ирана. Самым мощным считается северный маршрут. Но территорию вдоль таджикско-афганской границы контролирует именно Северный альянс. А если вспомнить еще, что с момента прихода США в Афганистан — и это признается всеми официальными структурами вплоть до ООН — производство наркотиков увеличилось в десятки раз, то взаимосвязь очевидна.

По рассказам очевидцев, малейшие попытки американцев противодействовать наркотрафику пресекались огнем их «союзников» из Северного альянса. Но США под давлением мирового сообщества вынуждены будут все же вступить в борьбу с афганским наркотрафиком. И тогда они получат новый фронт: контролирующие наркопоток полевые командиры свои «заработки» просто так не отдадут. По моим оценкам, «усталость» США и их союзников от афганской кампании наступит через 3-5 лет.

Безусловно, Россия не должна быть сторонним наблюдателем происходящего в регионе. У нас здесь есть свои интересы. Прежде всего экономические. Газпром должен заниматься здесь добычей газа. Есть в регионе известный Чкаловский комплекс в бывшей Ленинабадской области, созданный еще во времена СССР, гидроэнергетика и другое. Для того чтобы закрепиться в регионе, мы должны работать по всем направлениям — экономическим, военным, политическим, культурным.

В частности, в военно-стратегическом плане Россия должна проводить политику на вытеснение баз НАТО из региона. Боевая авиация не способна бороться с ячейками «Хизб ут-Тахрир». Впрочем, как и с боевиками, засевшими в горах. Рычаги для того, чтобы добиться вывода баз НАТО из Центральной Азии, у нас есть.

Во-первых, соглашения об использовании воздушного пространства России, заключенные с рядом государств — членами альянса. Во-вторых, настало время поставить перед руководством Центрально-азиатских стран вопрос: кто для вас ближе — Россия или НАТО? Если НАТО, тогда Россия должна ставить вопрос об ужесточении миграционной политики с данной страной. Как это заявлено сейчас в отношении Украины.

Вопрос вывода баз НАТО из Центральной Азии особо актуален в связи с возможным вступлением в блок Грузии и Украины. Кстати, препятствовать этому можно целенаправленной азиатской политикой. Афганистан сегодня — самая болевая точка НАТО. Кто России мешает заявить, что дальнейшее расширение альянса приведет к свертыванию нашей помощи на афганском направлении. В частности, по воздушному и наземному транзиту.

И бояться этого не надо, поскольку в корне ошибочно мнение некоторых российских и международных экспертов о том, что американцы в Афганистане работают на интересы России. США ничего за Россию не делают. Именно Вашингтон породил сегодняшнюю ситуацию в Афганистане и лишь усугубляет ее. Следовать этим курсом — огромная ошибка.

В. Зубков: Определение статуса Каспия позволит начать финансирование разработки месторождений

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

карта с сайта http://www.caspiy.net/

«Нефть России»:    Определение нового правового статуса Каспия позволит начать широкомасштабное финансирование разработки новых месторождений в регионе, заявил первый вице-премьер РФ Виктор Зубков, передает РИА «Новости».

«Необходимо определить правовой статус Каспия и приступить к широкомасштабному финансированию разработки новых месторождений углеводородов», — сказал Зубков в пятницу, выступая на межправительственной экономической конференции Прикаспийских государств в Астрахани.

Энергетика — это важная составляющая экономического сотрудничества Прикаспийских государств — России, Казахстана, Туркмении, Азербайджана и Ирана. Но правовой статус Каспия в сфере энергетики, прежде всего для разработки новых месторождений, не определен, отметил Зубков.

«Политическая составляющая должна способствовать усилению продвижения (в этом направлении)», — подчеркнул первый вице-премьер.

Определение правового статуса даст возможность старту международных проектов по разработке месторождений нефти и газа в регионе, при обсуждении этой проблемы необходимо обеспечить безопасность в регионе, прежде всего по транспортировке добываемых углеводородов, сказал Зубков.

Адрес публикации: http://www.oilru.com/news/85100/

СИБИРЬ НЕ ДОЛЖНА СТАТЬ «НОВОЙ АЛЯСКОЙ»

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Борьба за сибирские ресурсы станет одним из главных эпизодов геополитического противоборства в XXI веке

«ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ» ДЛЯ США

RPMonitor: Если РФ снова хочет стать Большой Россией, ее стратегией должна стать срочная программа развития российского Дальнего Востока – решительная, мощная Восточная политика. На берегах Тихого океана мы должны создать систему внутреннего присутствия и закрыть восточные границы страны. Ключ к успеху один: стремительно развивать Сибирь и Дальний Восток. В противном случае этими землями воспользуются иные силы – для решения собственных задач выживания и развития.

В последнее время звучит много речей о геополитике, геостратегии, безопасности, энергетической мощи и т.д. Многие решили, что уже одно геополитическое положение РФ вкупе с ее углеводородными богатствами недр является гарантией победы в цивилизационной гонке. Это – глубокое заблуждение!

Геополитика является лишь инструментом, далеко не всегда определяющим успех дела. Но даже в ней РФ пока проигрывает. Одним из самых явных доказательств тому служит ее восточная политика по отношению к Сибири и Дальнему Востоку. Даже в условиях, когда Сибирь служит основным источником богатств, как в прошлом, так и в настоящем, политика Москвы по отношению к Сибири была и остается ущербной. Верхи РФ «в подкорке» продолжают считать зауральские пространства и тихоокеанское побережье лишь сырьевой базой. А это очень опасно!

Ведь с 1980-х годов на Сибирь и Дальний Восток (СССР/РФ) вожделенно взирают и американцы, и китайцы. Как для тех, так и для других эти территории способны сыграть спасительную роль.

Например, для Соединенных Штатов, каковые, как и вся капиталистическая система, вступают в острый системный кризис.

Каждая великая цивилизация (к примеру, США) имеет ключевые сюжеты своей истории, повторяя старые эпизоды на новом уровне. Если в какой-то цивилизации нечто уже случалось, то можно с уверенностью сказать: то же самое может повториться десятилетия, а то и века спустя. Особенно если то был успешный эпизод.

Для американцев символ великого успеха – покупка Аляски у Российской империи и последующая эпопея по ее освоению. Золото Аляски сыграло роль сильного катализатора в индустриально-торговом развитии тогдашних САСШ – Североамериканских Соединенных штатов.

18 октября 1867 Аляска официально была передана Америке. Со стороны России протокол о передаче подписал капитан Пещуров, после чего флаг Российской империи спустили и подняли знамя САСШ. Стоимость сделки составила 7,2 млн долларов золотом. К США переходили весь полуостров Аляска, береговая полоса шириной в 10 миль южнее Аляски вдоль западного берега Британской Колумбии; архипелаг Александра; Алеутские острова, острова в Беринговом море: Св. Лаврентия, Св. Матвея, Нунивак и острова Прибылова – Сен-Пол и Сен-Джордж. Общий размер уступаемой Россией сухопутной территории составлял 1519 тысяч кв. км, что составляло 0,0004 центов за квадратный метр.

Целесообразность приобретения Аляски стала очевидна тридцать лет спустя, когда на Клондайке было открыто золото и началась знаменитая «золотая лихорадка».

Разумеется, такой успех не забывают! Это периодически вызывает подсознательное желание американцев купить Сибирь. Тем более, что по потенциалу Сибирь намного превосходит Аляску. Хотелось бы обратить внимание: желание приобрести Сибирь для Американской цивилизации носит во многом подсознательный, иррациональный характер – как образ успеха и богатства. В условиях нарастающего кризиса в США, Сибирь для Америки становится настоящим «эликсиром молодости» в самом прямом смысле этого слова.

В США глубоки паттерны освоения свободных территорий. Поэтому освоение Сибири пробудит самые лучшие черты национального характера жителей США. Переселенцы, осваивающие Аляску, к примеру, во время «Золотой лихорадки» – это совсем не политкорректное – толерантное стадо пожирателей гамбургеров.

Дух пионеров-основателей, изнывающих в прокрустовом ложе нынешних политкорректных Штатов, может пробудиться! Поэтому можно почти со стопроцентной вероятностью сказать, что США в случае освоения Сибири обретут второе дыхание: действие это сопоставимо с употреблением эликсира молодости в цивилизационных масштабах. Учитывая, что системный кризис США и Запада в целом угрожает их существованию, для Америки было бы верхом расточительства и безрассудства упустить возможность получить второе рождение. Они не могут не думать о приобретении Сибири. Сибирь – это больше, чем Аляска.

При этом не обязательно выкупать Сибирь у Москвы или брать ее силой. Достаточно умело поддержать сибирские «самостийные» настроения и соответствующие элитные круги. Не стоит недооценивать сепаратистских настроений на зауральских просторах РФ. Ощущение «брошенности» Сибири центром здесь достаточно сильно. Со времен СССР произошла деиндустриализация обширного региона, усилилась колониально-сырьевая модель его эксплуатации. Кроме того, экономика Чукотки, Сахалина, Приморья и Приамурья, например, с 1991 года прочно вписаны в экономики КНР, Тайваня, Японии, Южной Кореи и даже США. Основные рынки сбыта для этих краев-областей РФ (равно как и источники промышленных товаров) находятся уже за рубежом.

СИБИРСКИЙ ГОМСТЕД

Многие станут возражать, что нефть и другие полезные ископаемые гораздо выгоднее добывать не в холодной Сибири, а в более теплых местах. Мол, освоение Сибири нерентабельно и убыточно для США.

Но, во-первых, это – вопрос цивилизационного обновления и возрождения, поэтому экономика вторична! Новый Клондайк в Сибири означает пробуждение жизни, ради которого можно заплатить любую цену.

Во-вторых, США – достаточно высокотехнологичная сверхдержава и может позволить себе использование новейших средств.

В-третьих, стратегически Сибирь и Дальний Восток определят лидерство в Тихоокеанском регионе, а следовательно, и планетарное доминирование.

США не могут удержать Сибирь, так как она слишком далеко от них, и близка к Китаю? Отнюдь! Не забывайте: Америка – сверхдержава, созданная переселенцами. Наиболее вероятно, что для освоения Сибири США будут опираться не только на местное население, то есть русских, но и станут проводить политику заселения Сибири. Именно США дали миру понятие – гомстед. Гомстед – участок земли, который по закону, принятому в 1862 году, предоставлялся в США каждому американскому гражданину (при уплате небольшого сбора) для освоения малозаселенных земель, развития фермерского хозяйства. Брать можно было столько земли, сколько успеешь застолбить. Так был освоен Дикий Запад.

Политика гомстеда, навязанная гипотетической Сибирской республике, станет важным элементом обновления в США. Наиболее малообеспеченные и нежелательные элементы американского общества начнут планомерно выдавливать из Штатов. Люмпенам и беднейшим слоям США будет предложено (навязано) переехать в Сибирь. По принципам гомстеда. Это могут быть как белые расисты, уставшие от политкорректности, так латиносы или негры, которые уедут в поисках лучшей жизни.

Так же политика будет осуществляться для жителей Европейской части РФ, оставшейся без сибирской нефти с абсолютно неконкурентоспособной экономикой и обнищавшим населением. Тогда русских будут переманивать в Сибирь, но, увы, уже под американским руководством.

Сибирская республика – не просто экономический Клондайк для США, это в значительной мере сакральный образ успеха. Это будет не просто контроль. Это будет именно заселение!

Сибирь манит к себе и растущий, перенаселенный Китай. Для него овладение Сибирью означает решение сразу множества острейших проблем: получения нового «жизненного пространства», плодородных земель, огромных запасов пресной воды, лесных массивов, топливно-энергетических ресурсов и месторождений самого разнообразного сырья. Соединение ресурсов Сибири с промышленным и людским потенциалом КНР – это страшный сон как Вашингтона, так и Токио.

Словом, по мере развития нынешнего глобального, системного кризиса борьба за Сибирь будет только обостряться.

РАЗРЫХЛЕНИЕ ПОЧВЫ

Беседуем с Юрием Крупновым, давним энтузиастом инновационного развития Сибири и Дальнего Востока, ныне – советником полпреда Президента РФ по Дальневосточному федеральному округу:

– Дошло до того, что именно в последние годы стали активно обсуждать ненужность и чуть ли не вредность Дальнего Востока для России. И предлагать соответствующие «рекомендации», – говорит он. – Например, в апреле 2005 года известный московский политолог и журналист Виталий Третьяков провел круглый стол под более чем оригинальным названием «Сибирь – жемчужина или балласт России?». Материалы стола широко распространяются и это словечко «балласт» тиражируется.

И это на фоне много лет публикуемых заклинаний зарубежных аналитиков о том, что российский Дальний Восток – «неизлечимый больной Азии»! (Это часть названия большой статьи одного из лучших американских политологов Раджана Менона: «Неизлечимый больной Азии: Дальний Восток России вымирает»). На фоне речей о том, что «Однажды Россия потеряет свой Восток» (интервью Збигнева Бжезинского «Независимой газете» лета 2005 года).

– Они, Юрий Васильевич, явно готовят умы к тому, что эти земли будут отторгнуты от нас…

– Скорее всего, так. Еще с конца прошлого века век наступивший нередко называют «Тихоокеанским» (Pacific Century) – по аналогии с «Американским веком». По аналогии с тем словосочетанием-программой, которое в 1938 году было введено издателем журнала The Time Генри Люсом (Henry Robinson Luce). Надо сказать, его повторили в проекте «Новый Американский век», что стал организующим началом для выработки неоконсервативной идеологии – как раз той, что с конца 2001 года завоевала доминирующее положение в имперской политике администрации США.

В 2002-м в США вышла в свет внушительная монография «Русский Дальний Восток: регион на грани небытия». А чуть позже издана и быстро переведена на русский язык книга аналитиков Брукингского института (ведущей американской «фабрики мысли») Клиффорда Гэдди и Фионы Хилл – «Сибирское проклятие: как коммунистические плановики выставили Россию на мороз». Главная мысль солидного труда очевидна уже из красноречивого заглавия и без обиняков формулируется авторами на протяжении всей книги: «Если Россия хочет быть конкурентоспособной на мировом рынке, она должна “выйти из холода”, избавившись от “доисторических” предприятий и сократив свои большие города в регионах восточнее Урала. Переселение людей назад в европейскую часть России будет для России реальной возможностью объединиться с Западом…»

Нам внушают: за Уралом Россия совсем уж нерентабельна, и потому надо бегом сворачиваться и уматывать из Сибири – или, поэтическими словами американских аналитиков, «возвращать Сибирь из положения “сердца страны” обратно – на статус периферии». Делается это все, разумеется, якобы ради блага жителей России. Ведь, как это на полном серьезе писала английская газета The Guardian, «разработанный в Брукингском институте график, который отображает температуру на душу населения, показывает, что простые русские год за годом вынуждены были терпеть низкие температуры просто потому, что Сталин удерживал их в ледяных краях».

Из «ненужности» или дикой запущенности нашего Зауралья закономерно следуют и советы бросать, продавать или сдавать в аренду наш Дальний Восток…

Крупнов рассказывает нам, как 12 октября 2005 года писатель Михаил Веллер между делом предложил сдать Курилы Японии. Пока – в аренду. Обоснование необходимости сдачи в том, что острова эти, мол, – «чемодан без ручки», что «Курильские острова от России все равно ушли. И сегодня нам с ними делать абсолютно нечего. Нет ни денег, ни смысла держать там серьезные базы. Но сегодня за Курилы еще можно торговаться, а лет через пятнадцать они уйдут бесплатно».

Как видите, почва уже исподволь рыхлится.

Все, кто планирует захват Сибири (как китайцы, так и США), проектируют явно новое заселение данной страны. Если для Штатов это вопрос возрождения и обновления, то для китайцев – просто вопрос экспансии и выживания нации уже без сакральной составляющей.

В СИБИРИ ЖИТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ В АМАЗОНИИ ИЛИ ТРОПИЧЕСКОЙ АФРИКЕ

Сибирь может стать «эликсиром молодости» для США (впрочем, как и для Китая) по еще одной причине. Ведь она – это своеобразный «чистый лист». Пространство обширное и редконаселенное, беспроектное, свободное от американских (и китайских) регламентаций, обычаев, традиций. Некая целина, на которой можно экспериментировать, создавая самые смелые модели, свободные от застарелых ошибок и предрассудков.

С одной стороны, здесь можно «с нуля» делать карьеры и бизнес, «снимая сливки» на абсолютно новых рынках. Так же, как когда-то на Диком Западе. Здесь можно изобретать новые виды бизнеса, выступая смелыми предпринимателями. Экспериментировать со стилями жизни. В конце концов, в США сегодня есть социальное изобретательство, а патентное бюро США выдает патенты на новые модели бизнеса (об этом пишут Элвин и Хейди Тоффлер в книге «Революционное богатство», 2006 г.)

Огромные просторы Сибири и Дальнего Востока требуют титанических вложений в инфраструктуру: дороги всех видов, аэродромы, трубопроводы, порты речные и морские. Все это способно впитать в себя триллионы «горячих» долларов, сегодня мающихся без приложения, перетекающих с рынка деривативов – на рынок нефтяных фьючерсов, а оттуда – на продовольственный рынок. Сибирь даст множество проектов по добыче полезных ископаемых (только вдоль трассы БАМа!), множество транспортных и туристических предприятий. А какие перспективы открывает одно только высокотехнологичное сельское хозяйство в землях по Амуру? А Прибайкалье? Это же кладезь уникальных экосистем, пресной воды, отличных сельских угодий. А уникальная почва Камчатки, где все растения получаются в несколько раз большими?

На «чистом листе» возможно опробовать новые виды урбанизации, с самого начала создавая биоэкополисы, например. Здесь можно завести новые виды транспорта. Например, альтернативу автомобилям – аэролеты с раскладными крыльями, не требующие дорогих асфальтовых трасс. То же самое касается экранопланов, грузопассажирских дирижаблей, скоростного надземного транспорта – словом, всего того, что на самом Западе не может развиться из-за сильного противодействия старых корпораций, использующих прежнюю технику. Новая «земля обетованная» потребует и революционных прорывов в области связи, станет огромным рынком для технических инноваций. Здесь с самого начала можно устраивать зоны «устойчивого развития», применяя жесткие экологические нормы. Здесь найдется место для десятка новых «кремниевых долин», парочка новых Калифорний.

Все это, вместе взятое, также станет волшебным лекарством для той цивилизации, что завладеет Сибирью.

Учтем еще один момент: на планете сегодня нет другой такой многообещающей tabula rasa. Амазония? Это – «зеленый ад» джунглей, малярия, тяжелый и нездоровый климат. Африка? Там – те же убийственные джунгли с губительным для европейцев климатом, да и населен Черный континент южнее Сахары куда гуще, чем Сибирь. В Сибири, конечно, холодно, но на фоне других неосвоенных территории она выглядит просто райским уголком.

РУССКИМ НУЖНО СРОЧНО ЗАСЕЛЯТЬ СИБИРЬ!

России, если она не хочет лишиться своих земель «встречь солнца» от Урала, следует сделать освоение Сибири и Дальнего Востока своим важнейшим стратегическим приоритетом. Если РФ хочет обратиться в истинную Россию, главной ее стратегией должна стать срочная программа развития российского Дальнего Востока – решительная, мощная Восточная политика. На берегу Тихого океана мы должны создать систему внутреннего присутствия и закрыть восточные границы страны. Стремительно развивая Сибирь и Дальний Восток, мы должны ставить здесь «острова Будущего», зоны ускоренного инновационного развития. Нам нужно многое.

1. Политика заселения, русский вариант гомстеда.

2. Административные меры по привлечению населения: снижение налогов и др.

3. Развитие закрывающих и прорывных технологий, основание технополисов и районов форсированного развития.

4. Жестокое пресечение коррупции и рейдерства по отношению к предпринимателям Сибири и Дальнего востока.

5. Резкое наращивание Вооруженных Сил. Развитие и переоснащение Тихоокеанского флота.

И так далее, и тому подобное.

Ни США, ни Китай не могут отказаться от притязаний на Сибирь, даже если бы захотели. Это «фатальная воронка» их сценариев будущего. Тот из них, кто получит Сибирь, обретет и планетарную власть. Но следует помнить: хороших иностранных хозяев для русских не бывает. Быть сырьевым придатком Китая – еще более оскорбительно, нежели сырьевым придатком Запада.

Коррумпированная, сырьевая, бюрократически-ограниченная РФ неизбежно потеряет Сибирь и не сможет провести ее освоение. Если русские согласились с тем, что Украина и Белоруссия навсегда отделились и «у них своя судьба», то закономерно будет отказаться и от Сибири. Если уж быть последовательным. Очевидно, что использование Сибири и ДВ только для добычи сырья предопределяет их потерю для Русского мира.

Но Сибирь – часть России! Поэтому следует сделать все возможное и невозможное для сохранения Сибири в составе России. А это значит, что пора от сырьевой модели освоения переходить к инновационной стратегии в Сибири.

РФ в ее нынешнем виде потеряет Сибирь. У всех ее конкурентов, претендующих на громадные территории, есть очень серьезные стимулы к политике захвата и освоения. Конечно, пока у РФ имеется ядерное оружие, она имеет шансы защитить себя от попыток силового захвата Сибири и Дальнего Востока. Но это только «консервирует» проблему и вовсе не предотвращает отпадения Сибири в результате подъема местного сепаратизма. А политика вытягивания и концентрации населения в Москве и Петербурге (и нескольких других мегаполисах) ведет к образованию «антропопустынь» в Сибири и Дальнем Востоке. Как следствие – это облегчает ее освоение нашими цивилизационными конкурентами.

И наоборот: инновационное освоение зауральских пространств вкупе с берегами Тихого океана позволит русским дать сокрушительный «асимметричный ответ» на экспансию НАТО, на превосходство Запада в людских ресурсах и богатствах.

Валерий Александров, Максим Калашников (Продолжение следует)

Ющенко отдает остров Змеиный Румынии, и это только начало: на очереди – Буковина

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

ДАР ФЕТИДЫ: ОГРОМНЫЕ ЗАПАСЫ НЕФТИ И ГАЗА 

RPMonitor: Пока на Украине президент Виктор Ющенко борется с российской экспансией и разоблачает заговоры «агентов Кремля», Украина стоит перед лицом реальной угрозы крупных территориальных потерь. Причем со стороны не коварной Московии, а со стороны Румынии – страны-члена Евросоюза и НАТО. Речь идет о морском шельфе вокруг острова Змеиный, расположенного в Черном море в 35 километрах восточнее дельты Дуная.

этого небольшого острова, известного еще древним грекам под именем Фидониси, составляет всего 20,5 гектаров, расстояние между крайними точками – 560 и 615 метров. На скалистом берегу острова есть четыре пляжа. Экология острова уникальна – здесь во время перелетов отдыхают до 234 вида птиц. Течением Дуная сюда заносятся ужи, чем остров и обязан своим названием. В прилегающих к острову водах водятся 41 вид рыб и 6 видов крабов, некоторые из них занесены в Красную книгу Украины.

Согласно древнегреческой легенде, остров подняла со дна моря богиня Фетида для своего сына Ахилла. Первое упоминание о Змеином встречается в источниках конца VII века до н.э., где называется Левке (Белый). Остров Фидониси упоминается в записях Овидия, Страбона и Геродота. На острове был сооружен, а позже разрушен храм Ахилла – квадратное сооружение со сторонами 30 метров.

…в 80-х годах на шельфе Змеиного были обнаружены баснословные запасы нефти (10 млн тонн) и природного газа (1 млрд кубометров), находящиеся на глубине в 2,5 километра. Страна, владеющая этими природными богатствами, в состоянии не только обеспечить себе энергетическую безопасность, но и стать «черноморским Кувейтом».

Полный текст: http://www.imperiya.by/theory3-3431.html