Метка:Афганистан

Афганистан: Первый ход в великой шахматной игре за контроль над центральноазиатскими ресурсами

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ:  Хотя в основных американских СМИ об этом и не пишут, между  США и Китаем идет очень напряженная борьба, призванная определить, какое из государств обеспечит себе господствующее присутствие в Центральной Азии. Эти два экономических гиганта, ослабевающая Америка и быстрорастущий Китай, прекрасно понимают, что их экономическое будущее полностью зависит от их способности заполучить критически важные ресурсы: в случае США речь, в основном, идет о нефти, в то время как Китаю нужны и нефть, и природный газ.

Центральноазиатский регион, о котором идет речь, богат природным газом и нефтью и включает в себя Индию, Пакистан, Афганистан, Китай, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан и другие страны. Граничащая с регионом Россия и Иран также являются ключевыми игроками. Транспортировка этих жизненно важных ресурсов по действующим и планируемым трубопроводам лежит в центре борьбы за определение того, кто будет контролировать их в будущем. Чтобы оценить масштаб этой борьбы, мы должны начать с рассмотрения стратегии, проводимой США в Афганистане и Пакистане в связи с более глобальным задачами в Центральной Азии.

Наше президент говорит о наращивании в Афганистане, но это является лишь начальной стадией в общей стратегии, проводимой Америкой в Центральной Азии. Реальное наращивание последует по мере того, как США все больше расширяют свои военные действия, чтобы укрепить свое присутствие в Пакистане. США оказывают постоянное давление на пакистанское правительство, чтобы получить для своих войск возможность усилить боевые действия против мятежников, расположившихся рядом с афганской границей в Южном Вазиристане, а также в других районах, контролируемых талибами.

С неохотного разрешения пакистанских военных, США также увеличивают использование беспилотников в отдаленных районах Пакистана. Однако, очевидно, этого им недостаточно, и теперь люди, управляющие программой беспилотников, хотят расширить область ее деятельности на крупнейшую провинцию Пакистана Белуджистан и ее крупнейший город Кветту. Если руководство Пакистана позволит это очень агрессивное и ошибочное использование беспилотных самолетов в своих городах, они откроют дверь для массированных гражданских беспорядков, которые могут привести к внутренней катастрофе.

Итак, становится ясно, куда ведет наращивание г-на Обамы. Нет сомнений, что все эти операции в Афганистане и растущее давление на правительство Пакистана предвещают, что Америка вступит в очередную войну в суверенном государстве. Также очевидно, что Обама уже полностью перенял доктрину превентивной войны, озвученную Бушем: эта доктрина предполагает необходимость нанесения ударов в границах любого государства, где, по мнению США, находятся «враги».

Существующие трубопроводы в Центральной Азии могут транспортировать на рынки лишь долю потенциальных нефтяных и газовых ресурсов. Центральноазиатские страны и Иран стремятся продавать больше нефти и газа. США, Европа, Россия, Индия, Пакистан и Китай стремятся больше покупать. Единственное, что ограничивает желаемую транспортировку нефти и газа – это строительство новых трубопроводов. Именно в этом суть этой великой шахматной игры, и именно поэтому США и НАТО находятся в центре всех событий.

Причина, по которой США положили глаз на Белуджистан и город Кветту, состоит в том, что этот район был определен как ключевой транзитный коридор, как для природного газа, так и для нефти. Существуют планы строительства двух трубопроводов, которые пройдут через Белуджистан. Одним из них является трубопровод ИПИ (Иран-Пакистан-Индия), против которого США категорически выступают из-за участия Ирана. Второй – это поддерживаемый США трубопровод ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). К сожалению, талибские племена в Афганистане не очень-то склонны у сотрудничеству, и именно поэтому их необходимо усмирить. Однако, это проще сказать, чем сделать.

В Белуджистане Китай предоставил финансы и экспертов для строительства глубоководного морского порта в Гвадаре, который предоставляет Китаю транзитный терминал для импорта сырой нефти из Ирана и Африки в китайскую провинцию Синьцзян. Этот стратегический порт, вкупе с железными и автомобильными дорогами, соединяющими Пакистан с Афганистаном и среднеазиатскими странами, даст Китаю важный выход на центральноазиатские рынки и доступ к местным энергоресурсам. США пытаются противостоять этим шагам Китая любым возможным способом, так как имеют свои собственные, конкурирующие интересы в регионе.

Китай также ведет энергичные переговоры о покупке природного газа в странах Средней Азии, что недавно привело к запуску трубопровода длиной в 1833 километра, соединяющего газовые месторождения в Туркменистане, Узбекистане и Казахстане. К 2013 году китайские города Шанхай, Гуангжоу и Гонконг будут получать из этих стран значительные объемы газа. Это можно считать громовым поражением США, чьи конкурирующие предложения были отвергнуты.

Так что если кто-то еще думает, что наращивание в Афганистане предназначено для нанесения поражения талибам и остаткам аль-Каиды, время еще раз задуматься. Наращивание в Афганистане является новой стартовой площадкой для потенциального контроля для Белуджистаном. Угроза превращения Ирана в крупного игрока из-за его нефтяных и газовых ресурсов и желание Китая укрепиться в этом регионе должны быть нейтрализованы любой ценой.

Мы находимся лишь на начальной стадии новой главы в этой великой шахматной игре, в которой США сходится с Китаем в борьбе за господство в сфере мировых полезных ископаемых, в основном нефти и газа, на многие годы вперед. До сих пор Китай использовал дипломатию и переговоры по всему миру и держался подальше от участия в войнах. В свою очередь США инициировали войны и оккупацию Ирака и Афганистана, чтобы достичь своих целей, заплатив при этом умопомрачительную цену.

Мы будем слышать все больше и больше сообщений о различных набегах в Пакистан; использование беспилотных самолетов значительно усилится, а компания Blackwater (переименованная в XE) уже начала активно готовить секретные операции в столице Пакистана Исламабаде. Никто не знает, будут ли войска США и/или НАТО проводить набеги в Пакистан, но если это произойдет, ситуация может стать по настоящему катастрофической.

То, что я описываю – вовсе не надуманные теории. Все это хорошо задокументировано – но не в западной прессе, а в крупнейших азиатских СМИ. Издание Asia Times, чья штаб-квартира находится в Гонконге, пристально следит за этой великой шахматной партией. В этой части света ни для кого не секрет, что на самом деле происходит и почему.

На данный момент Китай побеждает в этой игре, благодаря своей видимой способности использовать дипломатию для обеспечения себя жизненно важными ресурсами. Опасность состоит в том, что США, вместо того, чтобы использовать дипломатию, преданы идее использовать военные «увещевания» для достижения своих целей. Проведение столь агрессивной военной стратегии в регионе, где расположены четыре ядерные державы – Россия, Китай, Индия и Пакистан – переводит эту игру в крайне опасную стадию. Майкл Пэйн (Michael Payne)

Оригинал публикации: Afghanistan: only the first move in the grand chess game for control of Central Asian resources

Йемен — ключ к господству над Индийским океаном. Новый фронт необъявленной войны США в Евразии?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Геополитика.Ру  Новогодние праздники на Ближнем Востоке были омрачены кровопролитием в Йемене. Серьезные столкновения в этой небольшой, но чрезвычайно важной с геополитической точки зрения ближневосточной стране грозят появлением третьего большого фронта необъявленной войны США в Евразии в дополнение к иракскому и афганскому

Однако, обо всем по порядку.

Йемен, который многие ученые-востоковеды считают колыбелью арабской нации, является сложным государственным образованием, территориальное и политическое единство которого весьма относительно. Его территорию населяют многочисленные племена (субэтносы) арабского народа, зачастую пользующиеся  весьма широкой автономией. Достаточно сказать, что в стране легализовано ношение оружия. Практически в каждом племени существуют свои вооруженные формирования, готовые при случае защитить местный суверенитет. Центральное правительство, базирующееся в Сане, вынуждено проводить политику умелого лавирования и интриг, чтобы соблюсти сложный внутриполитический баланс и не разрушить хрупкое единство страны. Трижды, в 1964-1966 гг., в 1986 и 1994 гг. страна переживала жестокие гражданские войны. К племенным различиям добавляются и конфессиональные. Большинство населения страны – мусульмане-сунниты, среди которых в последнее время эмиссары соседней Саудовской Аравии наращивают ваххабитскую пропаганду. Однако в стране имеется весьма значительное (по некоторым данным до 45% населения) шиитское меньшинство. Йеменские шииты традиционно придерживались зейдитского толка (они довольно рано, еще в 8в. откололись от своих собратьев), но в последнее время стали поддерживать все более тесные отношения с иранскими шиитами-двенадцатиричниками. Это выразилось, в частности, в том, что будущих священнослужителей йеменские шииты на протяжении последних пяти лет посылали учиться в Кум. Последние заявления их духовного лидера, имама Яхьи аль-Хути свидетельствуют о том, что йеменские шииты готовы воспринять истины двенадцатиричного шиизма, являющегося государственной религией Ирана.

В 90-е годы йеменские шииты аль-Хути пользовались покровительством президента страны Али Абдаллы Салеха, снабжавшего их оружием и поощрявшего их ограниченную автономию на севере страны с центром в городе Саада. Однако, начиная с 2004г. ситуация изменилась. Шииты все чаще стали подвергаться нападениям правительственных войск. Кроме того участились столкновения партии аль-Хути с вооруженными отрядами т.н. «Йеменского движения за реформы», просаудовской партии ваххабитской направленности. В ходе военной операции, проводившейся правительственными войсками против шиитов, начиная с августа 2009г., было убито 3800 гражданских лиц и солдат, ранено 16000. 178000 мирных жителей стали беженцами.

Следующим этапом стала интернационализация конфликта, наступившая в ноябре прошлого года. 15 и 19 ноября саудовская авиация провела бомбардировки позиций йеменских шиитов в горном районе Джебель-Духан. Начиная же с 29 ноября, по информации влиятельной арабской газеты «Аш-Шарк аль-Аусат» силы саудовского спецназа не без согласия йеменского центрального правительства начали военные действия против шиитских повстанцев. Подобные шаги саудиты мотивировали тем, что отряды аль-Хути заняли приграничный с Саудовской Аравией район Катабар, что «угрожает разрастанием террористической активности в Саудовской Аравии». Ирония судьбы заключается в том, что в ходе гражданской войны 1964-1966гг. король Саудовской Аравии оказывал вооруженную поддержку именно консервативным шиитам против светских республиканцев, пришедших к власти после государственного переворота.   Не вдаваясь в подробности того, что шиитский террор является ответом на государственный терроризм центрального правительства, отметим, что опасения Саудовской Аравии можно понять. Успешная борьба шиитов Йемена за свои права может спровоцировать на выступления и шиитов Саудовской Аравии. В настоящее время они представляют в этой стране бесправное и угнетенное, хотя и достаточно многочисленное меньшинство. Острота ситуации заключается в том, что саудовские шииты населяют районы Неджда на западе страны, где сосредоточены главные нефтяные месторождения этого богатейшего королевства. Успехи шиитской партии могут вызвать политические волнения и в соседнем Омане, где шииты составляют значительную часть населения, отодвинутую при этом от власти.
Политическая активизация шиитов в Омане и Саудовской Аравии может создать совершенно новую конфигурацию сил на Аравийском полуострове, при которой обе эти страны уже не будут протекторатами США. Кроме того победа шиитов в Йемене может отдать в руки Ирана стратегически важный Баб-эль-Мандебский пролив, являющийся воротами в Красное море, учитывая уже имеющуюся военно-морскую базу Ирана в соседней Эритрее. Отсюда становится понятной политическая активность третьего игрока, вмешивающегося в йеменский конфликт.

2 января в Йемен совершил поездку глава Центрального командования (Centcom) Вооруженных сил Соединенных Штатов генерал Дэвид Петреус. На встрече с президентом страны Салехом высокопоставленный американский генерал пообещал последнему помощь в борьбе с терроризмом, «подразумевая, прежде всего Аль-Каеду». Как нельзя кстати пригодилась и информация о том, что таинственная сеть Аль-Каеды готовила взрыв большого американского пассажирского самолета с помощью нигерийского студента, проходившего тренировку на базах террористов в Йемене.  Не беда, что шииты не только не имеют с Аль-Каедой ничего общего, но и придерживаются диаметрально противоположных мировоззренческих установок. Для американского военного планирования главное – не мировоззрение, а геополитика.

Без сомнения только очень веские причины могли заставить американского военного такого уровня прервать рождественские каникулы и совершить блиц-визит в страну, которая еще недавно не привлекала особого внимания вашингтонских стратегов.  Проницательный индийский аналитик М.К. Бхадракумар в статье «Йеменская одиссея Обамы целится в Китай» (Asian Times, 09.01.2010) остроумно замечает, что залезая в Йемен «дядя Сэм метит территорию, как метит пес углы или фонарные столбы». Он же высказывает не лишенное основания мнение о том, что планируемое американское вторжение в Йемен необходимо воспринимать не в контексте мифической «войны с терроризмом», а в контексте великой борьбы за господство над Индийским океаном, за контроль его торговых и военных морских путей. Нет нужды говорить о том, что растущая экономическая мощь Китая, получающего значительную часть жизненно необходимой нефти из стран Персидского залива и транспортирующего ее по акватории Индийского океана, рано или поздно перерастет в мощь геополитическую. Тогда Поднебесной империи придется озаботиться созданием сети военных баз  и опорных пунктов на океаническом побережье. Помешать ей занять выгодные позиции можно только одним способом: заблаговременно заняв их самому.

Портал «Геополитика» уже писал о возможности создания китайской морской базы на побережье Пакистана в Гвадаре. Американцы прекрасно сознают эту опасность. В течение долгого времени пакистанские элиты, как военные, так и гражданские старались поддерживать отношения стратегического партнерства и с США, и с КНР. Сейчас наступил момент истины. Беспрецедентное американское давление на Пакистан в течение последнего года (разрастание «антитеррористической» операции и перенос военных действий на пакистанскую территорию – в Вазиристан и Белуджистан; демонстративное сближение Вашингтона с Индией; провокационные требования к пакистанским властям отдать ядерный арсенал страны в руки американцев) ставит своей целью добиться от Исламабада однозначного выбора в пользу сотрудничества с Западом и США. Победа властей Шри-Ланки над тамильским сепаратизмом, достигнутая президентом Раджапаксой с помощью китайцев, заставила американцев при индийском содействии «создать» собственного кандидата на политическое лидерство в стране – прозападного генерала Фонсеку. Американцы интригуют даже в Богом забытой Мьянме, где китайцы традиционно держали контрольный пакет акций. Недавно британские СМИ сообщили, что Госдепартамент США пообещал правящей в Мьянме военной хунте исключить страну из списка «оси зла» и оказать ей экономическую помощь при условии «прекращения односторонней ориентации Мьянмы на Китай». Планируемое американское военное присутствие в Йемене отлично вписывается в эту стратегию. По мнению некоторых аналитиков, американцы в Йемене учтут ошибки Ирака и Афганистана, и не будут направлять туда полноценный оккупационный корпус. Дело ограничится посылкой элитных подразделений спецназа и бомбардировщиков-беспилотников.

В своей борьбе за Индийский океан демократическая администрация США опирается на содействие Индии. Индийцы, являясь естественными геополитическими противниками как Пакистана, так и Китая, похоже окончательно склонились в пользу американского партнерства. Об этом свидетельствуют индийско-американский ядерный контракт, планируемое снятие эмбарго на поставки Индии технологий двойного назначения, «антитеррористическое» сотрудничество двух стран в Афганистане и приближающийся визит в Дели министра обороны США Роберта Гейтса. При этом Индия все больше позиционируется американцами как «форпост борьбы с исламским экстремизмом и терроризмом» (читай – с сопротивлением мусульманских народов против нового мирового порядка). В этой связи надежды на военно-политический союз с Индией возлагают не только американцы. М.Бхадракумар говорит о возможности создания оси США-Индия-Израиль. Интересно, что данный геополитический проект активно продвигается в настоящее время израильским лобби в США, о чем свидетельствует опубликованная недавно на портале «Геополитика» статья Дэвида Голдмана (Шпенглера).

Интересно в этой связи, что еще год назад Али Абдалла Салех сделал заявление о том, что служба безопасности Йемена разоблачила сеть исламских экстремистов, связанных с израильской разведкой. Предположение кажется абсурдным (Израиль и исламисты!), а между тем ничего сверхъестественного в нем нет. Политические исламисты в Йемене расколоты и фрагментированы. А в условиях хаоса и нестабильности половить рыбку в местной мутной воде стремятся многие спецслужбы мира: американские, саудовские, израильские. Моссад известен своим умением виртуозно вести игру в таких «сумеречных» зонах. Кроме того геополитическая мощь Израиля как региональной державы до сих пор имела существенный изъян – полное военно-политическое отсутствие Израиля на Аравийском полуострове. Похоже, что сейчас израильтяне стремятся заполнить этот пробел.

Американская подготовка к вторжению в Йемен свидетельствует о том, что парадигмы американской внешней политики (ближневосточной и не только) остаются неизменными. Американцы не собираются выводить войска из Афганистана, готовят раздел Пакистана, не оказывают реальное содействие в урегулировании палестинской проблемы, соблазняя Китай созданием G-2, в то же время ослабляют его геополитические позиции по всему миру. Все это плохо согласуется с прогрессивной и миролюбивой риторикой президента Обамы. Его слова, прозвучавшие на последнем заседании Генеральной Ассамблеи ООН о том, что «ни одна нация не должна возвышаться и доминировать над другой» и обещания дружить с исламским миром, прозвучавшие во время прошлогоднего визита в Каир, были по всей видимости пропагандистскими приемами. Впрочем Обама как искушенный и трезвый политик и не может действовать по другому. Он понимает, что американская элита будет терпеть его в президентском кресле до тех пор пока он будет укреплять Американскую империю.

Александр Кузнецов

Россия, Китай и Иран перекраивают схемы энергетических отношений («Asia Times», Гонконг)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Политика

ИноСМИ: В среду был введён в строй трубопровод Довлетабад—Сарахс—Хангиран, соединяющий северную, прикаспийскую часть Ирана с огромным газовым месторождением в Туркмении. Это событие вполне могло остаться незамеченным на фоне нестройных воплей, поднятых западными СМИ вокруг «апокалипсиса», якобы постигшего исламистский режим в Тегеране.

В смысле ситуации с безопасностью в регионе это событие будет иметь серьёзные последствия. Всего за три недели Туркмения переориентировала весь экспортируемый ею газ на Китай, Россию и Иран. Теперь срочной нужды в строительстве газопроводов, в пользу которых агитировали США и Европейский союз, Туркмения не испытывает. Уж не слышим ли мы тихий отзвук симфонического оркестра в составе России, Китая и Ирана?

182-километровый трубопровод, соединяющий Туркмению с Ираном, начнёт свою работу скромно, пропустив через себя всего восемь миллиардов кубических метров туркменского газа. Ежегодная пропускная способность его, однако, составит двадцать миллиардов кубометров, что обеспечит газом весь прикаспийский регион Ирана и позволит начать вывозить производящийся на юге страны за границу. Взаимные интересы прекрасным образом соблюдаются: Ашхабад получает гарантированный рынок сбыта в шаговой доступности, север Ирана — возможность жечь газ, не боясь зимнего дефицита, Тегеран — излишки на экспорт, Туркмения — возможность открывать новые трансиранские маршруты доставки газа на мировые рынки, а Иран, воспользовавшись своим превосходным географическим положением, становится узловой точкой для туркменского экспорта.

На наших глазах развивается новый сценарий регионального энергетического сотрудничества, который положит конец схеме «большой нефти». Россия традиционно лидирует, Китай и Иран следуют её примеру. Россия, Иран и Туркмения занимают соответственно первое, второе и четвёртое место в мире по запасам газа, а Китай в новом веке гарантированно станет крупнейшим его потребителем. Для США это крайне важно в глобально-стратегическом плане.

Туркменско-иранский трубопровод словно стал насмешкой над политикой США в отношении Ирана. США угрожают ввести против Ирана новые санкции и утверждают, что Тегеран «всё больше и больше оказывается в изоляции». Но президентский самолёт Махмуда Ахмадинежада беспрепятственно вылетел в турне по Средней Азии и благополучно приземлился в Ашхабаде, где его пассажир был встречен алой ковровой дорожкой, и по итогам встречи с туркменским коллегой Гурбангулы Бердымухаммедовым образовалась новая экономическая ось. «Принудительная» дипломатическая стратегия Вашнгтона не принесла плодов: Туркмения с её валовым внутренним продуктом в 18,3 миллиарда долларов, бросает вызов единственной в мире сверхдержаве (ВВП 14,2 триллиона долларов) и, что самое характерное, делает это с равнодушным видом.

Это ещё не всё. Тегеран, как утверждается, договорился с Анкарой о транзитной доставке туркменского газа в Турцию по уже построенному трубопроводу, длиной в 2577 километров, соединяющему Тебриз (северо-запад Ирана) с Анкарой. Турция проводит независимую внешнюю политику и желает стать узловым пунктом снабжения Европы энергоносителями, а значит, Европа, возможно, проиграет сражение за прямой доступ к ресурсам Каспия.

Во-вторых, Россию, судя по всему, не волнует, что Китай пользуется топливно-энергетическими ресурсами Средней Азии. Потребность Европы в энергоносителях из России снизилась, и среднеазиатские страны пробуют выходить на китайский рынок сбыта. С точки зрения России Китай не отбирает их энергоносители (будь то энергоносители, предназначенные для экспорта или же для внутреннего потребления). Россия уже обеспечила себе достаточно мощное присутствие в среднеазиатском и прикаспийском регионах, чтобы не беспокоиться из-за возможной нехватки энергии.

Главное для России — не потерять своё положение поставщика энергоресурсов номер один для Европы. Итак, покуда среднеазиатские страны не испытывают потребности в строительстве новых транскаспийских трубопроводов (что активно пропагандируют США), Россия ничего не имеет против.

Во время своего недавнего визита в Ашхабад российский президент Дмитрий Медведев нормализовал российско-туркменские отношения в области энергетики. Восстановление связей с Туркменией — это большое достижение для обеих стран. Во-первых, ранее застопорившиеся отношения в значительной степени возобновились, так что теперь Туркмения будет поставлять России до тридцати миллиардов кубометров газа ежегодно. Во-вторых, как выразился Медведев, «впервые в истории российско-туркменских отношений поставки газа будут производиться на основе ценовой формулы, абсолютно соответствующей условиям на европейском рынке газа». Российские комментаторы отмечает, что «Газпром» нашёл для себя невыгодным покупать туркменский газ, и если Москва решила платить за него высокую цену, значит, она решительно настроена не позволить использовать его каким-то другим способом, в первую очередь — пустив его через проектируемый и пользующийся поддержкой США газопровод Nabucco.

В-третьих, что бы ни утверждали западные пропагандисты, Ашхабад не видит в китайском трубопроводе замены «Газпрому». Ценовая политика России такова, что «Газпром» для Ашхабада является незаменимым клиентом. Цена, по которой туркменский газ будет поставляться в Китай, пока обсуждается, и с российским предложением она конкурировать просто не может.

В-четвёртых, Россия и Туркмения вновь подчеркнули свою готовность строить трубопровод вдоль берега Каспийского моря в направлении России с пропускной способностью в тридцать миллиардов кубометров. Очевидно, Россия намеревается закрепить за собой ещё больше газа из Средней Азии, в частности, из Туркмении (и Казахстана).

В-пятых, Москва и Ашхабад договорились о совместном строительстве трубопровода, ведущего с востока на запад и объединяющего все газовые месторождения Туркмении в единую сеть таким образом, чтобы по всем трубопроводам, ведущим в Россию, Иран и Китай, мог направляться газ с любого из этих месторождений.

Визит Медведева в Ашхабад на фоне усиливающегося натиска США в Средней Азии оказал серьёзное воздействие на ситуацию с безопасностью в регионе. На совместной пресс-конференции с Медведевым Бердымухаммедов указал, что видение региональных процессов, в особенности в среднеазиатском и прикаспийском регионах, у России и Туркмении в общем и целом одинаковое. Туркменский лидер подчеркнул, что обе страны осознают невозможность обеспечения безопасности одной страны за счёт другой. Медведев выразил согласие с наличием сходства или даже единодушия между двумя странами в вопросах, связанных с безопасностью, и подтвердил свою готовность к совместной работе. Дипломатическая стратегия США, преследовавшая целью обойти Россию, отпихнуть Китай и изолировать Иран, провалилась. Теперь Россия планирует получать вдвое больше азербайджанской нефти, что ещё сильнее отдалит Баку от роли поставщика для Nabucco. Действуя в тандеме с Россией, Иран тоже становится потребителем азербайджанского газа. В декабре официальный Баку подписал соглашение о поставках газа в Иран через трубопровод Кази-Магомед—Астара (1400 км).

Общая идея состоит в том, что проекты South Stream и North Stream — российских трубопроводов, по которым будет снабжаться север и юг Европы, — теперь приобрели некоторую дополнительную необратимость. С пути к реализации North Stream убраны последние препятствия, его строительство в экологическом аспекте одобрила Дания (в октябре), Финляндия и Швеция (в ноябре) и, наконец, Германия (в декабре). Строительство трубы начнётся весной.

Двенадцатимиллиардный проект, совместно организованный «Газпромом», немецкими E.ON Ruhrgas и BASF-Wintershall и голландской транспортной фирмой Gasunie, пойдёт в обход стандартных, восходящих ещё к советским временам маршрутов через Украину, Польшу и Белоруссию, а именно — через Выборг, порт, расположенный на северо-западе России, потом 1220 километров по дну Балтийского моря и к немецкому порту Грайфсвальду. Первый сегмент проекта, с пропускной способностью в 27,5 миллиардов кубометров в год, будет достроен в следующем году, а к 2012 году его пропускная способность удвоится. С появлением North Stream сильно изменится геополитическая ситуация в Евразии, а также схемы трансатлантических и российско-европейских отношений.

Безусловно, 2009 год оказался поворотным годом в «энергетической войне». Китайский трубопровод, торжественно введённый в строй президентом Ху Цзиньтао 14 декабря; нефтяной терминал близ российского дальневосточного города Находки, открытый 27 декабря российским премьер-министром Владимиром Путиным (его будет обслуживать гигантский нефтепровод стоимостью в двадцать два миллиарда долларов, ведущий с недавно открытых месторождений в Восточной Сибири в Китай и прочие страны азиатско-тихоокеанского региона); наконец, иранский трубопровод, открытый Ахмадинежадом 6 января, — всё это практически уничтожает сложившуюся схему энергетических отношений в Евразии и Прикаспийском регионе.

Новый 2010 год начался на новой, очень интересной ноте. Смогут ли Россия, Китай и Иран скоординировать свою стратегию в будущем или хотя бы гармонизировать свои конкурирующие интересы?

Посол Бхадракумар служил дипломатом в иностранной службе Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция

Оригинал публикации: Russia, China, Iran redraw energy map

Запад проиграл в Центральной Азии («World Politics Review», США)

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

ИноСМИ: В прошлом месяце Запад официально проиграл новую «Великую игру». 20-летнее соревнование за природные ресурсы и влияние в Центральной Азии между США (при поддержке ЕС), Россией и Китаем теперь подошло к концу, причем игра окончилась в пользу последних двух. Поражение Запада стало уже очевидным в свете медленного прогресса трубовопровода Nabucco и стратегической переориентации центральноазиатских республик в направлении России и Китая. А два недавних события утвердили поражение.

14 декабря прездент Китая Ху Цзиньтао и главы государств Туркменистана, Узбекистана и Казахстана открыли клапан нового газопровода, который будет транспортировать туркменский природный газ из ультрасовременной УПГ в Самандепе в провинцию Синьцзянь на западе Китая, в город Хоргос. Трубопровод, разработанный китайским государственным энергетическим гигантом CNPC, имеет пропускную способность 40 миллиардов куб. м и простирается почти на 1 250 миль через территории четырех государств.

3 декабря предприятие получило благословление со стороны российского премьер-министра Владимира Путина, который заявил, что Москву устраивает тот факт, что туркменский газ будет идти на Восток, в Китай. Слова Путина подчеркнули значимость китайско-российского энергетического сотрудничества, которое существенным образом продвинулось и теперь формирует новую политическую экономику энергетики в Центральной Азии и не только. В подписанном 13 октября соглашении два государства обязуются создать основу для долгосрочного партнерства на базе совместных исследований месторождений в России и третьих странах, а также дешевых займов китайских банков в российский энергетический сектор, хотя сложные вопросы тарификации и остаются пока нерешенными.

Вскоре после этого Россия достигла крупных успехов и сама по себе. 22 декабря на встрече в Ашхабаде, где также присутствовали высокопоставленные лица Газпрома и Туркменгаза, российский президент Дмитрий Медведев и президент Туркменистана Гурбангулы Бердыммухамедов положили конец газовому конфликту между двумя государствами. Конфликт разразился в апреле, когда туркменские власти обвинили Газпром в подрыве трубопровода, который транспортировал туркменский газ в Россию. Они заявляли, что это было сделано Россией для того, чтобы избежать покупки дорогого туркменского газа в период низкого спроса.

Кроме возобновления экспорта, предусмотренного на начало 2010 года, визит Медведева также привел к подписанию важных документов по стратегическому сотрудничеству в сфере энергетики и строительства, которые предусматривают углубление и расширение 25-летнего соглашения, подписанного двумя странами в 203 году. Дополнения к существующим контрактам были сделаны, и Газпром согласился приобретать туркменский газ по цене, примерно равной цене для европейского рынка, исключая, таким образом, стимул для каспийской республики обращать свой взгляд к Евросоюзу и международной энергетической промышленности.

Поскольку Туркменистан уже экспортирует более 70 миллиардов куб.м газа ежегодно и, вероятно, даже не обладает достаточными ресурсами для выполнения текущих обязательств, маловероятно, что страна будет стремиться к заключению новых сделок. Точно так же и Казахстан, другой крупный поставщик природных ресурсов в регионе, удовлетворен своими контрактами с Россией и Китаем. Президент Нурсултан Назарбаев недавно заявил, что он одобрит лишь иностранные инвестиции из стран и компаний, которые захотят сотрудничать в рамках его авторитарного плана по индустриализации.

Вряд ли такое развитие событий поставит под угрозу западную энергетическую безопасность. Европейские поставки газа даже не пострадают от каких-либо масштабных долгосрочных срывов, поскольку спрос будет удовлетворен за счет строящихся российских трубопроводов Nord Stream и South Stream, а также за счет проекта Nabucco с его ближневосточными поставками газа.

Однако, новый расклад повлечет за собой устойчивые последствия для региона, поскольку трубопроводы не просто транспортируют нефть и газ. Они также создают долгосрочную взаимозависимость между государствами, и в значительной степени обуславливают методы правления и стратегическое позиционирование в соответствующих странах. То есть, Россия и Китай будут поддерживать почти абсолютный баланс рычагов в Центральной Азии, что по сути представляет собой управляемое совместное господство, кондоминиум.

Причем в таком исходе виноват сам Запад. Невзирая на совместные с Россией и Китаем региональные интересы — начиная от разоружения и заканчивая истреблением терроризма и торговли наркотиками, — США и Евросоюз почти не изъявляли желания пойти на уступки, договориться с Москвой и Пекином по поводу центральноазиатских вопросов. В сфере энергетики цели западной политики нерешительно колебались между попытками полностью деполитизировать отрасль, с помощью таких законных инструментов как Энергетическая хартия, и предоставлением американским и европейским корпорациям дирижистской поддержки на основе неуместного допущения о том, что их технологическое превосходство обеспечит более привлекательные условия для центральноазиатских лидеров. С другой стороны, Россия и Китай разработали инновационные ответы посредством серии двусторонних сделок и с помощью институциональной структуры Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Кроме того, Запад недооценил гибкость российской системы рычагов и «мягкой силы»  в регионе и драматически переоценил привлекательность своей «нормативной власти». Настаивая на вопросах типа демократия и права человека (что не только ни на что не повлияло, но и испугало местные властные элиты), Запад сам повысил привлекательность Пекина с его строгой приверженностью принципу невмешательства во внутренние дела другого государства.

Сегодня Центральная Азия стоит в самом низу повестки Барака Обамы. В первый год правления его администрации США не сделали ничего, лишь только подтвердили свою номинальную поддержку проекту Nabucco. Однако, будет очень неумно оставить богатый ресурсами регион на перекрестке Европы, Азии и Ближнего Востока, регион, соседствующий с такими горячими точками как Афганистан, Иран и Кавказ. Возможность привязать Центральную Азию к Западу посредством энергетической торговли на сегодняшний день иссякла, однако американским политикам стоит перестать игнорировать положение дел в регионе и пренебрегать им.

Андреа Бонцанни — аспирант Института международных отношений и развития в Женеве. Он работал консультантом в ООН и Всемирном банке, а сейчас является аналитиком по энергетической политике в Итальянском центре турецких исследований. 

Оригинал публикации: For the West, ‘Game Over’ in Central Asia

США предупредили Китай о новой ближневосточной войне

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»:  Согласно сообщениям СМИ, президент США Барак Обама предупредил председателя КНР Ху Цзиньтао, что на определенном этапе Соединенные Штаты не смогут остановить Израиль от нанесения превентивного удара по иранским ракетным и ядерным объектам.

Израильская газета Ha’aretz 17 декабря пишет, что такое предупреждение было сделано месяц назад во время визита лидера США в Китай. Обама призвал Китай поддержать санкции против Ирана, если эта страна и дальше будет игнорировать озабоченность Запада по его ядерной программе.

Однако Иран, по всей вероятности, не намерен отказываться от политики бахвальства и гиперболизации своих военных возможностей. Иранское правительство, военные и разведывательные структуры по-прежнему находятся в плену иллюзий, что смогут пережить военную конфронтацию. Правда состоит в том, что Иран совершенно не в состоянии обеспечить защиту своего воздушного пространства и стратегических объектов от израильского нападения, не говоря уже о военной акции со стороны США.

ПВО Ирана является совершенно устаревшей и не сможет отразить нападение Израиля и США. Военная авиация этих стран легко может прорвать противовоздушную оборону Ирана. Этой стране не хватает современных систем оружия, возможностей их скоординированного использования, нет эффективной боевой системы управления. В майском докладе Центра стратегических и международных исследований США (US Center for Strategic and International Studies – СSIS) под названием «Исследование по возможности израильского удара по иранским ядерным объектам» делается вывод, что у Ирана нет никаких шансов отразить нападение, и «без российских систем ПВО Иран это сидящая утка» (Without Russian air defense systems, Iran is a sitting duck).
Существуют пока неподтвержденные данные, что во время проведенных в конце ноября пятидневных учений, ПВО Ирана потерпела полный провал. Источники на Ближнем Востоке сообщали, что ВВС и подразделения ПВО оказались неспособны защитить воздушное пространство страны от ударных самолетов противника. Иранские ВМС будут вынуждены ограничиться небольшими акциями против военных флотов союзников в Персидском заливе, а иранская армия не имеет общих границ с Израилем, чтобы организовать наступление бронетанковых соединений против агрессора. Само собой разумеется, что любые попытки Ирана начать военный конфликт с США и нанести удары по базам союзников в Ираке, Персидском заливе, Пакистане или Афганистане, и даже по стратегическим месторождениям нефти в Кувейте, Саудовской Аравии и других странах Персидского залива, вызовет немедленный и самый мощный военный ответ со стороны Запада, что повлечет за собой катастрофические последствия для Тегерана.

Но было бы справедливо сказать, что Иран добился значительных успехов в разработке ракет с помощью северокорейских технологий, скрытой помощи от Пакистана, Китая, и, вероятно, от недобросовестных западных коммерческих компаний. В настоящее время Иран имеет ограниченные возможности для нанесения ракетных ударов по Израилю и целям на всей территории Ближнего Востока.

16 декабря СМИ сообщали о том, что Иран провел испытание модернизированной баллистической ракеты, способной поражать цели в Израиле и на юге Европы. Испытание БРСД Sajjil-2 было признано успешным, что повлекло за собой воинственные заявления Тегерана, что Иран способен вести эффективную борьбу против США и Израиля.

Старший оборонный эксперт CSIS Джеймс Льюис (James Lewis) заявил, что Иран, вероятно, имеет до 300 оперативно-тактических баллистических ракет Shahab, в то время как Sajjil-2 остается на стадии испытаний. Пуск 16 декабря был третьим испытательным полетом этой БРСД, имеющей дальность около 1200 миль (1900 км).

Что касается ядерной программы, то Иран, возможно, недавно испытал «ядерный триггер» (nuclear trigger) в лабораторных условиях. По неподтвержденным сообщениям, поступающим из Лондона, Иран имеет обогащенный уран, достаточный для изготовления одной «сырой» ядерной бомбы. Существует вероятность того, что в предстоящие пять лет Иран будет иметь ядерное оружие, хотя Тегеран это не устает опровергать.

Маловероятно, что Иран в ближайшее время может разработать или закупить современные самолеты-носители ядерного оружия, способных наносить удары на требуемых дальностях. Таким образом, в ближайшем будущем иранская угроза будет исходить от небольшого количества ракет с обычными (возможно — химическими или биологическими) боеголовками, и совершенно ясно, что ракетные удары по Израилю вызовут ответный удар с тотальным опустошением Исламской Республики Иран. Есть весьма высокая вероятность, что удар Израиля будет поддержан массированным пуском крылатых ракет с борта американских подводных лодок в Аравийском море.

Однако, даже успешное уничтожение иранских стратегических объектов вызовет серьезную опасность для Вашингтона. Дело в том, что значительная часть использованного Израилем боеприпасов будет иметь маркировку «Сделано в США». Совершенно естественно, что Иран обратит главную свою ярость не в сторону тех, кто бросает бомбы, а на тех, кто эти бомбы изготовил, обучил пилотов, производил самолеты, кто, в конце концов, финансировал и защищал нападающую сторону, то есть Израиль.

Совершенно естественно, что иранские военные на 100% будут уверены, что любая израильская атака на Иран включает в себя скрытую американскую помощь, особенно в предоставлении информации спутниковой разведки и организации работы систем РЭБ. Ответ Ирана на такое нападение может быть «слепым», то есть эта страна постарается ударить по всем доступным целям всеми доступными средствами, которые находятся в его распоряжении, и без разницы, какие это объекты — израильские или западные. Кроме того, Иран будет инициировать удары по Западу со стороны сети своих сторонников по всему миру, включая «Хезболлах» и ХАМАС, — передает gidepark.ru.

(«Stratfor», США) Иранский набег в контексте противостояния

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: 18 декабря небольшой отряд иранских военных вошел в Ирак, где взял под свой контроль нефтяную скважину и установил иранский флаг. Ирано-иракская граница в этой области плохо определена и является спорной территорией. Иранцы утверждают, что эта скважина расположена на иранской территории, которая не была возвращена после ирано-иракской войны. Подобные инциденты происходили и в прошлом. Учитывая, что в этот раз не было никаких жертв, было бы просто выбросить этот инцидент из головы, даже несмотря на тот факт, что в то же время представитель иранской власти заявил, что Ирак должен Ирану около триллиона долларов в репарациях за начало ирано-иракской войны.

Но то, что в другое время и в другом месте показалось бы достаточно тривиальным, не является таковым сейчас.

Послание с набегом

Многочисленные источники сообщили, что приказ о нападении был отдан Тегераном. Иранское правительство знает, что Вашингтон назначил конец 2009 года окончательным сроком для принятия мер против Ирана в связи с его ядерной программой – и, что по словам источника в Белом доме, Соединенные Штаты могут продлить этот срок до 15 января 2010 года.

Эта отсрочка очень важна. Соединенные Штаты обращаются с иранским кризисом как с чем-то, с чем можно иметь дело по американскому графику. То, как администрация Обамы разобралась с пересмотром афганской стратегии, намекает на то, что, по мнению администрации, Вашингтон достаточно контролирует события, чтобы принимать решения осторожно, осмотрительно и после хороших раздумий. Если это так, то это означает, что противники вроде Ирана находятся в глубокой обороне и либо не имеют контрударов против американских действий, либо не могут нанести Соединенным Штатам встречный удар, пока Вашингтон не сделает свой следующий шаг. 

Для Ирана само признание этой предпосылки ставит его в очевидно невыгодное положение. Во-первых, Тегерану пришлось бы демонстрировать, что скорость развития событий зависит не только от американцев и израильтян. Во-вторых, Тегерану пришлось бы напомнить Соединенным Штатам и Израилю, что у Ирана есть опции, которые он может использовать, независимо от того, выберут ли США санкции или войну. Что важнее всего, Иран должен показать, что какими бы не были эти возможности, они могут произойти до того, как Соединенные Штаты сделают шаг – что у Ирана есть свои собственные секиры, и что он не будет дожидаться, пока упадет секира США.

Набег был проведен так, чтобы донести эту мысль, не заставляя при этом Соединенные Штаты предпринять опрометчивые шаги. Местоположение было политически неопределенным. Использованные силы были небольшими. Жертв избежали. В то же время, этот шаг заставил многих людей обратить на себя внимание. Нефтяные цены пошли вверх. Багдад и Вашингтон пытались разобраться в том, что происходит, и на некоторое время Вашингтон был явно растерян, что помогло показать, что Соединенные Штаты не всегда реагируют быстро и эффективно на неожиданные действия, предпринятые другой стороной. 

Событие со временем угасло, и иранцы сделали все возможное, чтобы минимизировать его важность. Тем не менее, из произошедшего можно сделать два вывода. Во-первых, что Иран может не дождаться, пока Вашингтон рассмотрит все возможные сценарии. Во-вторых, что иранцы знают, как поднимать цены на нефть. Этим уроком они напомнили американцам, что у иранцев есть некоторый контроль над восстановлением американской экономики. 

Не было никаких сомнений в том, что у Ирана есть опции на тот случай, если Соединенные Штаты решат нанести удар. Существенно то, что теперь иранцы показали, что могут инициировать конфликт, если посчитают, что конфликт неизбежен. 

Опции США и Ирана

Проблема Ирана проясняется, если мы рассмотрим опции Тегерана. Эти опции может распределить в три группы:

1. Воспрепятствование потоку нефти через Ормузский пролив и Персидский залив, используя мины и противокорабельные ракеты. Одна лишь попытка Ирана сделать это приведет к значительному росту цен на нефть, а если усилия Тегерана окажутся успешным, цены останутся на высоком уровне надолго. Воздействие на мировую экономику будет значительным.

2. Провоцирование крупной дестабилизации в Ираке. У иранцев остаются союзники и агенты в Ираке, который последние несколько месяцев испытывает рост насилия и дестабилизацию. По мере того, как насилие растет, а американцы покидают страну, близкие отношения с Ираном могут показаться все более привлекательными иракским военным. Учитывая присутствие американских войск, нельзя исключать возможность прямых ударов по Ираку со стороны иранских сил. Даже если, в конце концов, эти нападения будут отражены, подобные иранские набеги могут еще больше дестабилизировать Ирак. Это заставит администрацию Обамы пересмотреть график вывода американских войск, что может повлиять на Афганистан.

3. Использование «Хизболлы» для инициации конфликта с Израилем, а также в качестве глобального инструмента терактов против американских и союзнических объектов. «Хизболла» гораздо более продвинута и эффективна, чем «Аль-Каида» была когда-либо, и может стать внушительной угрозой, если Иран решит – а «Хизболла» согласится – сыграть эту роль.

Глядя на три иранские опции, становится ясно, что Соединенные Штаты не смогут ограничить свои действия против Ирана одними лишь авиаударами. Соединенные Штаты отлично проводят кампании с воздуха, однако плохо справляются в противоповстанческих операциях. У них есть большие ресурсы в регионе, которые можно направить на воздушную кампанию, и Вашингтон может доставить еще больше самолетов на своих авианосцах. 

Но даже прежде чем ударить по ядерным объектам Ирана, американцам придется задуматься о потенциальной реакции Ирана. Вашингтону придется сделать три шага. Во-первых, нужно будет уничтожить в иранских водах иранские противокорабельные ракеты и надводные судна – и эти судна могут быть очень маленькими, но все равно способными доставить на море мины. Во-вторых, придется напасть на большие формирования иранских сил, развернутые у иракских границ, а также, как минимум, дезорганизовать иранские активы в Ираке. И, наконец, придется нейтрализовать, насколько возможно, скрытые операции против активов «Хизболлы» – особенно активов, расположенных за пределами Ливана. 

Это потребует массированных, скоординированных атак, в основном, использующих воздушные силы и подпольные силы, действующие очень согласованно, до любого нападения на ядерные объекты Ирана. Если этого не сделать, у Ирана будет возможность предпринять действия, описанные выше, в ответ на удары по его ядерным объектам. Учитывая природу иранских реакций, особенно минирование Персидского залива и Ормузского пролива, эти операции можно будет провести быстро и с потенциально катастрофическими результатами для мировой экономики.

С точки зрения Ирана, Тегеран сталкивается со сценарием «используй это или потеряй». Он не может ждать, пока Соединенные Штаты начнут боевые действия. Самый пессимистичный для Ирана сценарий – это ожидание, пока Вашингтон начнет конфликт.

В то же время, сама сложность нападения на Иран заставляет Соединенные Штаты серьезно подумать, прежде чем провести атаку. Возможностей для провала предостаточно, как бы хорошо не было спланировано нападение. Кроме того, Соединенные Штаты не могут позволить Израилю самостоятельно начать конфликт с Ираном, так как у Израиля нет ресурсов, чтобы справиться с последующим иранским противодействием на море и потрясениями в Ираке. 

Из этого следует, что Соединенные Штаты заинтересованы найти не-военное решение проблемы. Идеальным решением стали бы санкции на бензин. Соединенные Штаты хотят потратить столько времени, сколько нужно, чтобы уговорить Китай и Россию присоединиться к подобным санкциям. 

Упреждающий удар Ирана

Иранцы просигнализировали на прошлой неделе, что они могут отказаться от пассивности, если будут наложены эффективные санкции. Санкции на бензин действительно нанесут вред Ирану, во многом, также как и Японии до Перл-Харбора, и решение капитулировать перед санкциями может быть оценено как более рискованное, чем упреждающий удар. А если санкции не сработают, иранцам придется предположить, что следом будет нанесен военный удар. Так как иранцы не будут знать, когда это произойдет, а их ответные варианты действий могут исчезнуть в ходе первой фазы военной операции, им нужно будет действовать до начала подобной атаки.

Проблема состоит в том, что иранцы не будут знать, когда произойдет нападение. Соединенные Штаты и Израиль уже давно обсуждают, где лежит та критическая точка в развитии иранской ядерной программы, по преодолению которой должна последовать военная атака, призванная не дать Тегерану получить ядерное оружие. Логично, что у Ирана тоже есть некоторая критическая точка, не менее плохо спланированная. В момент, когда станет ясно, что санкции угрожают выживанию режима или военные действия являются неизбежными, Иран должен действовать первым, используя свои военные активы прежде, чем потеряет их.

Иран не может смириться с эффективными санкциями или той военной кампанией, которую Соединенным Штатам придется развернуть для уничтожения ядерных объектов Ирана. Соединенные Штаты не могут смириться с последствиями иранского противодействия своему нападению. Даже если бы санкции были возможны, они оставляют Ирану возможность сделать как раз то, что Вашингтон не может вытерпеть. Таким образом, независимо от того, будет ли выбран дипломатический или военный путь, у каждой стороны есть две опции. Первая – американцы могут смириться с Ираном в роли ядерной державы или Иран может смириться с необходимостью отказаться от своих ядерных амбиций. Вторая – принимая, что ни одна из сторон не согласилась на первую опцию – каждая сторона должна предпринять военные действия до того, как их предпримет противник. Американцы должны нейтрализовать инструменты ответного удара прежде, чем ими воспользуются иранцы. Иранцы должны воспользоваться своими средствами противодействия прежде, чем они будут уничтожены. 

И Соединенные Штаты, и Иран тянут время. Ни одна из сторон не хочет менять свою позицию по ядерному вопросу, хотя обе надеются, что другая сторона уступит. Более того, ни одна из сторон не испытывает полной уверенности в своих военных вариантах действий. Американцы не уверены, что могут уничтожить и ядерные объекты и средства иранского противодействия – и если ответные меры Ирана окажутся эффективными, их последствия могут оказаться катастрофическими. Иранцы не уверены, что их меры противодействия будут эффективными, и в случае провала Иран откроет себя для разрушительного нападения. Каждая сторона предполагает, что другая сторона понимает риски и примет условия противника для урегулирования ситуации. 

И вот они ждут, надеясь, что другая сторона пойдет на попятную. События прошлой недели были призваны показать американцам, что Иран не готов идти на попятную. Что еще важнее, они были призваны показать, что у иранцев тоже есть критическая точка, то она не менее размыта, чем американская критическая точка, и что американцы должны быть очень осторожны в своем давлении на Иран, так как в одно прекрасное утро они могут проснуться и обнаружить, что хлопот у них полон рот. 

Иранский шаг был умышленно спланирован, чтобы привести президента США Барака Обаму в замешательство. До сих пор он демонстрировал стиль принятия решений, предполагающий, что он не ощущает дефицита времени. Никому сейчас неясно, каким будет его стиль принятия решений в момент кризиса. Хотя с иранской точки зрения это далеко не главное соображение, помещение Обамы в позицию, где он психологически не готов к принятию решений в необходимые сроки, несомненно, является дополнительной выгодой. Иран, конечно, не знает, насколько эффективно он может отреагировать, но его подход к Афганистану дает иранцам дополнительный повод действовать чем скорее, тем лучше. 

Здесь есть некоторые параллели с теорией ядерной войны, в которой каждая из сторон стоит лицом к лицу со взаимно гарантированным уничтожением. Проблема здесь в том, что каждая сторона сталкивается не с уничтожением, но со страданиями. И в этом случае упреждающие удары не гарантируют никаких результатов. Большое количество неизвестных величин делает эту ситуацию столь опасной, и в любой момент одна из сторон может решить, что больше ждать нельзя.

Американская «Большая Центральная Азия» и Россия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: В статье «Попадет ли Россия в новый афганский капкан», опубликованной на сайте Фонда стратегической культуры более полугода назад, мы писали о неясном ещё на то время стремлении участников военной авантюры НАТО в Афганистане (прежде всего – США) вовлечь Россию в «демократизацию» этой страны посредством бомбардировок и методов оккупационного режима. И вот это стремление вроде начинает воплощаться в жизнь. НАТО предлагает России расширить участие в операции в Афганистане, в частности помочь альянсу на первом этапе средствами авиатехники и пилотами, сообщил журналистам генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен 16 декабря, добавив, что он представил «перечень конкретных специфических предложений о том, как Россия смогла бы более активно участвовать в Афганистане». По мнению господина генсека, Россия «могла бы обеспечить большее количество вертолетов, обеспечить подготовку летчиков вертолетов, запчасти и топливо для таких аппаратов». Не обошлось здесь также без заклинаний о совместной борьбе с наркотрафиком и более мелких вопросов, наподобие совместной подготовки «полицейских сил в Афганистане», регулярно демонстрирующих свою боевую слабость в ходе столкновений с «талибами». (1)

Не сомневаемся, что авиация и вертолеты – это лишь этап на пути более широкого подключения российских ресурсов к ведению чуждой интересам России войны. Тактике Запада вполне соответствует формулировка «осторожный напор», который, впрочем, становится все менее осторожным. Похоже, Расмусен уезжал из Москвы в полной уверенности, что он сделал «русским» предложение, от которого они не в силах отказаться. При этом, заметим, натовский генсек считает внешнеполитическую инициативу президента Д.Медведева о новом договоре по проблемам европейской безопасности бессмысленной, будучи вполне удовлетворенным избирательным сотрудничеством с Москвой исключительно там, где это выгодно альянсу.

Неделей раньше, 9 декабря, прозвучало тревожное заявление, сделанное в конгрессе главой командования вооруженными силами США в центральном регионе Д. Петреусом. По его оценке, количество жертв в Афганистане может возрасти, прежде чем ситуация начнет улучшаться. «Уровень жестокости, скорей всего, поначалу возрастет, особенно весной, когда улучшится погода… Вместе с тем, важно попридержать суждения об успехе или неудаче новой стратегии в Афганистане до декабря следующего года», — подчеркнул Петреус. Можно продолжить эту нехитрую мысль: ради спасения жизней западных «цивилизаторов» можно воспользоваться русским «пушечным мясом», прикрываясь пустыми лозунгами о «стратегическом партнерстве» и прочей лирикой…

Кстати, в эти дни Совет Федерации одобрил инициативу Президента, согласно которой главе государства разрешено в экстренной ситуации направлять войска в те или иные регионы для отражения разного рода угроз. Можно предположить, что подразумевались не только Абхазия и Южная Осетия, военное присутствие на территории которых уже урегулировано соответствующими соглашениями.

Каков будет результирующий вектор политики Москвы на афганском направлении в контексте расширяющегося военного присутствия США и НАТО в Афганистане и интенсификации наркотрафика, представляющего прямую угрозу национальной безопасности России? Высказывания об общих целях России и альянса в сфере борьбы с международным терроризмом – это фигура дипломатической вежливости или свидетельство конкретной готовности поддержать «друзей» из евроатлантического сообщества? От ответа на этот вопрос зависит многое. Пока здесь сохраняется неопределенность. По словам министра иностранных дел РФ С. Лаврова, Президент РФ уже поручил правительству рассмотреть предложение Расмуссена о расширении сотрудничества с альянсом и более активном участии России в операциях в Афганистане. Еще в начале декабря постоянный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин жаловался на то, что альянс по каким-то причинам не хочет допускать «Россию во внутренние форматы обсуждения ситуации в Афганистане»: «От нас хотят получить все, не предоставляя ясности в отношении политических и военных аспектов операции НАТО в Афганистане».

Разумеется, хотят и будут продолжать хотеть с неослабевающей энергией, пока не увидят скоординированную с Китаем, Индией, Ираном, Пакистаном активную и внятную позицию российской дипломатии по этому важнейшему вопросу. Очевидно, что давление Запада во главе с США, которые стремятся в своей афганской стратегии нейтрализовать возможности внешнеполитического маневра не только России, но и других ближних и дальних соседей Афганистана, последовательно наращивается. Некоторое время назад тема дальнейшего сотрудничества России и НАТО в борьбе с «международным терроризмом» обкатывалась в ходе заседания Совета министров иностранных дел России и НАТО, и вот теперь она внесена в повестку дня переговоров Президента России и Генерального секретаря альянса. Некоторые федеральные каналы уже достали из пыльных сундуков страшилки о талибах (являющихся, как известно, преимущественно пуштунами и имеющих влияние почти исключительно в своей этнической среде), готовых захватить Центральную Азию и дойти до Центральной России. При этом всерьез обсуждались перспективы ввода «ограниченного контингента российских войск» в Афганистан по просьбе «мирового сообщества».

Возможно, когда летом 2009 года подписывалось соглашение о транзитных поставках невоенных грузов через российскую территорию в Афганистан, в Москве рассчитывали на некоторые встречные уступки по чувствительным для России вопросам, касающимся, в первую очередь, ближнего зарубежья. Не исключено, эти иллюзии имеются и сейчас, хотя темпы ремилитаризации Грузии (мы уже не говорим о совершенствующейся инфраструктуре ПРО) должны были, казалось бы, их давно и бесповоротно развеять.

Шаги администрации Б.Обамы по реализации проекта «Большой Центральной Азии» направлены на то, чтобы закрепить свое военно-политическое присутствие в афганском «сердце Азии» надолго, если не навсегда. Аэродромы Баграм и Шиднанд уже сейчас превращены в крупные военные базы широкого профиля с взлетно-посадочными полосами, способными принимать все типы самолетов и включающие системы воздушного и космического слежения. Если эти процессы будут ускорены за счёт участия в них России, то уже в скором времени возможно появление серьёзных элементов недоверия в российско-индийских и российско-китайских отношениях. Крупный ущерб может быть нанесен и имиджу России (значительный процент населения которой составляют мусульмане) в исламском мире, в первую очередь – в Центральной Азии. Угрозы безопасности России при этом никуда не денутся, они будут только нарастать.

Речь не только о наркотрафике, объемы которого многократно возросли с 2001 года – с момента начала операции «Несокрушимая свобода». Директор регионального филиала Института стран СНГ Александр Князев обращает внимание на то, что основные центры распространения афганских наркотиков в Европе совпадают с местами дислокации американских военных баз. В Косове это база Бондстил, в Германии – Битбург, Зембах, Рамштайн, Хан, Цвайбрюккен и Шпангдалем. Подобного рода факты делают пафосные декларации о совместной (с Соединёнными Штатами) борьбе с афганским наркотрафиком несколько менее убедительными… Что же касается пресловутого международного терроризма, то активизация западных контингентов в северных районах Афганистана уже вызвала переориентацию сопротивления оккупантам на север. В случае принятия решения о более тесном сотрудничестве российской армии с вооружёнными силами США и НАТО идеологи «джихада» получат прекрасный козырь для развёртывания своих операций на российской территории. Ведь российским военным придётся поступить под командование генералов НАТО, а ссылки на резолюции Совета Безопасности ООН станут годны лишь для самоуспокоения отдельных чиновников и дипломатов.

Долговременное присутствие США в Афганистане будет иметь для всех стран постсоветского пространства существенные негативные последствия, еще не проанализированные до конца. А что до преимуществ, то их, честно говоря, не видно.

PS. По итогам визита в Москву генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен не смог добиться от российской стороны заверений в оказании помощи силам союзников в Афганистане. В интервью Би-би-си Расмуссен сообщил, что не получил от Кремля положительного ответа на свой запрос.

_________________________

(1) Под этим термином мы понимаем весьма широкий спектр этнополитических и племенных группировок, борющихся с оккупационным режимом НАТО в Афганистане.

Борьба за влияние в Южной Атлантике («Politica Argentina», Аргентина)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИНОСМИ: Южная Атлантика – это отдельное пространство в системе международных отношений, которое США, стремящиеся распространить своё влияние на весь земной шар, относят к сфере своих интересов. В первую очередь, как явствует из документа “Command Strategy 2018: Partnership for Americas” (Стратегия Командования на период до 2018 года: Партнёрство для Америк), Южное Командование Вооружённых Сил США рассматривает Латинскую Америку и, соответственно, район Южной Атлантики, как пространство, тесно связанное со своей безопасностью и экономикой, что объясняется как географической близостью так и торгово-экономическими связями.
Тем не менее, как пишет в Крэйг А. Дир (Craig A. Deare) в Бюллетене Института Мировой Безопасности и Стратегических Исследований (№46, июнь 2008 года) при Аргентинском Центре Международных Отношений, для Соединённых Штатов Южная Атлантика не является самой приоритетной зоной в силу следующих причин:

1. Количество, характер и уровень риска, которые таят в себе угрозы и вызовы их национальной безопасности в остальной части света. Современная реальность в Восточной Азии, Ближнем Востоке, Средней Азии, в таких проблемных странах как Пакистан, Северная Корея, Иран, Китай, Россия и другие постоянно находятся в центре внимания американской администрации. И ещё не будем забывать о крупномасштабных боевых действиях в Ираке и Афганистане.

2. Если сопоставить их с угрозами национальной безопасности США в Южной Атлантике, то по своему количеству, характеру и уровню риска они несопоставимо меньше, чем в остальных частях земного шара.
Первоочередной интерес в этом районе земного шара сосредоточился, если говорить в общих чертах, на экономических вопросах:

Хотя Южная Атлантика и не является самым приоритетным районом для США, это отнюдь не означает, что Вашингтон не рассматривает его с точки зрения своих гегемонистских устремлений.
Если учесть, что США импортируют 52% сырой нефти и нефтепродуктов для своих внутренних нужд и что такие страны как Нигерия, Бразилия и Ангола входят в десятку их основных поставщиков, легко понять стратегическую важность этого района для Вашингтона.
Этот фактор объясняет, что после терактов 11 сентября США предприняли ряд мер по обеспечению своей морской безопасности посредством двусторонних договоров и предложениями по реформированию Международной Морской Организации. Причина заключается в осознании того факта, что контроль за морями и океанами всё в большей степени становится вопросом международной безопасности, поскольку они представляет собой идеальное пространство для перевозки наркотиков, оружия, биологических или химических отравляющих веществ, которые могут быть использованы для совершения террористических актов.
Исходя из этого и учитывая объёмы импорта нефти из стран, расположенных в районе Южной Атлантики, США, разумеется, заинтересованы в обеспечении свободы навигации на морских просторах и безопасности на проходящих по ним торговых маршрутах, чтобы данный товар гарантированно был доставлен в их порты.
С другой стороны, Южная Атлантика может рассматриваться в качестве очередного инструмента, посредством которого США намереваются установить свою гегемонию в мировом масштабе.
А раз поставлена цель установить свою гегемонию во всей системе международных отношений, то волей-неволей приходится сдерживать потенциальных противников в лице России или Китая, а также ввязываться в сомнительные авантюры, которые могут нанести ущерб или поколебать американское могущество.
Стратегическая цель на пространстве Южной Атлантики заключается в его защите от возможных противников и обеспечении возможности добычи морских ресурсов. В этом смысле Южная Атлантика являлась последним незанятым участком на карте мира, поделённой между семью флотами.

Оригинал: El Atlántico Sur como espacio de Dominio

Цели США в Средней Азии неизменны — китайский взгляд

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Бизнес, Политика

Инофорум: Обобщая стратегические цели США в Средней Азии, можно отметить, что, несмотря на некоторую разницу, в них наблюдается много общего, они неотрывно связаны с продвижением демократии, давлением на Россию, сдерживанием «экстремизма», интересом к захвату источников энергии и так далее.Первоочередная стратегическая задача США в среднеазиатском регионе — «дерусизация», вытеснение России из региона и сокращение её сферы влияния. С точки зрения США ограждение и давление на Россию, недопущение её нового подъёма — главная цель глобальной американской стратегии. США не может позволить крупной региональной державе, а в особенности своему потенциальному конкуренту, задерживать реализацию ключевых американских стратегических целей и мешать проведению американской политики в среднеазиатском регионе. Америка считает необходимым усилить центробежные движения среднеазиатских государств от России, а затем заполнить образовавший в этом регионе «политический вакуум», и использовать подконтрольную Среднюю Азию главным образом для воспрепятствования подъёму России.

 Этот курс вполне соответствует точке зрения бывшего советника по национальной безопасности США Бжезинского, который делал акцент на приложении всех сил к противостоянию монополии России в данном регионе. Россия, как единственная преемница бывшего СССР, независимо от своих способностей, исторической инерции или стратегических намерений, всё ещё уделяет особое внимание новым странам, в том числе и государствам СНГ среднеазиатского региона и включает их в свою стратегическую сферу влияния. Америка же не желает, чтобы Средняя Азия превратилась в новую стратегическую опору России.

Несмотря на то, что в сентябре 2009 года (так в тексте, возможно ошибка, правильно —2001 года — прим. перев.) Америка столкнулась с принёсшим ей многочисленные страдания нападением террористов «9/11»; администрации Буша-младшего совместно с неоконсерваторами также представился без сомнения невиданный шанс под предлогом разгрома сил террористов в Афганистане форсированными темпами создать в интересах США соответствующие структуры безопасности. Взятие под контроль Средней Азии американцами явилось ничем иным, как ударом острого ножа в мягкое и слабое «подбрюшье» России. Главная цель военного проникновения США в страны Средней Азии — взятие этих стран под военный контроль для организации «санитарного кордона» по периметру России, а также взятие под контроль богатых энергоресурсами стран Каспийского бассейна и транспортных коммуникаций, идущих по их территории для ослабления экономического положения России. Что же касается России, то тут как в поговорке: «Легко вызвать духа, трудно выгнать его». Однако Россия не примирилась с таким положением, и в последующие несколько лет приложила все усилия к принятию контрмер по ограничению чрезмерного проникновения США в Среднюю Азию, а также заняла агрессивную позицию по поводу дальнейшего размещения войск в регионе.  

 Действия по защите и укреплению интересов американской безопасности в «Большой Средней Азии» способствовали денуклеаризации региона, а в особенности предотвращению появления там террористических и экстремистских сил и их разгрому. После распада СССР Соединённые Штаты придавали особенно важное значение денуклериаризации стран СНГ, не пожалев на это огромных средств для оказания материальной помощи Казахстану, Украине и другим странам в обмен на отказ тех от ядерного оружия. Эта стратегия имела определённый успех в первой половине 90-х годов, однако США полагают, что неопределённость в Средней Азии всё ещё угрожает их национальной безопасности.

Однако, начиная с конца 90-х годов ХХ века вслед за развитием афганского движения Талибан и под влиянием чеченских национал-сепаратистов панисламские силы в Средней Азии начали своё стремительное движение к экстремизму и международному терроризму, и провели в Средней Азии одну за одной несколько террористических акций. В последние годы действия сил США и их западных союзников в Афганистане становятся всё более пассивными, Талибан и их базовые структуры берут реванш, реально под контролем американцев находится только район Кабула, а 70% территории страны — трудноконтролируемы. Несмотря на то, что во второй половине 2009 года в Афганистане состоялись спорные всеобщие президентские выборы, способность правительства Карзая к контролю за ситуацией вызывает беспокойство у американцев. 

На протяжении 30 лет Америка противопоставляла себя Ирану. Иран, с его специфической государственной системой, построенной на религиозных ценностях, вооружёнными силами, соседствующий с регионом Средней Азии является в нём реально действующим фактором, чьё влияние всё более усиливается, вызывает у США серьёзное беспокойство. Америка в высшей степени озабочена тем, что экстремистские силы Средней Азии найдут в Иране понимание и поддержку, и по этой причине пытается пресечь деятельность и влияние иранских фундаменталистов в Средней Азии.

Кроме того серьёзной задачей является борьба с контрабандой наркотиков. Большая Средняя Азия также является «регионом стихийного бедствия», преступная деятельность организованной сети производителей и продавцов наркотиков в нём перешагивает через государственные границы. После краха талибов производство и торговля наркотиками в Афганистане отнюдь не пошла на спад, только в 2005 их производство достигло отметки в 410 тонн, что составило 52% афганского ВВП. Ежегодный объём обнаруженных наркотиков, идущих из Афганистана через Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан и другие страны исчисляется тоннами, а само их производство в Афганистане составляет 90% от мирового. Америка и Запад являются основными рынками сбыта и сильно страдают от этого, что приводит США в неистовство. Стимулирование роста рынков среднеазиатских стран и обращение этих стран к демократии и политическому строительству продвигает права человека в этих странах и увеличивает влияния американской «мягкой силы». Сразу после обретения независимости странами Средней Азии, США надеялись посредством экономической помощи способствовать предотвращению в них хаоса, который мог бы повлиять на безопасность самих США и их союзников, а также помочь в перестройке экономических систем среднеазиатских стран.

Однако американская помощь являлась лишь временной и вынужденной мерой, в перспективе было необходимо поставить среднеазиатские страны на правильный путь и ввести их в мировую экономическую систему, укрепить их конкурентоспособность и способность к самостоятельному развитию, с тем, чтобы впоследствии они не нуждались в помощи извне. Среднеазиатские страны являлись для Америки не только основным подспорьем в борьбе с терроризмом, но и объектом мечтаний о продвижении в них демократических ценностей. Сразу после распада Советского Союза среднеазиатские страны выбрали курс на политическую демократизацию, экономическую свободу и развитие по примеру светских государств. Воспользовавшись случаем, Соединённые штаты посредством дипломатического давления, оказания экономической помощи и других ухищрений направили «новые демократии» Средней Азии на переход к рыночной экономике и «демократической системе правления». По мнению США, только построение «демократической системы» может гарантировать этим государствам подлинную независимость, и тем самым весьма эффективно вывести их из-под российского контроля, а также оградить от ударов возрождающегося исламского движения для достижения баланса политических сил на Среднем Востоке. Особые надежды Америка питала на создание в странах Средней Азии успешного образца для перестройки исламского мира.Таким образом, в 2005 году администрация Буша полагала, что ситуация с безопасностью среднеазиатских стран на первом этапе стабильна, американские войска успешно вошли в страны Средней Азии, поставив во главу угла продвижение демократии, после чего начали добиваться осуществления «цветных революций» в Кыргызстане, Узбекистане и Казахстане, но потерпели поражение. Затем США разработали более сбалансированный план «Большой Центральной Азии» (Greater Central Asia Plan — прим. перев.) основанный на продвижении концепций безопасности, демократии, рыночной экономики и других. Однако, несмотря на все усилия, практический результат был никаким. После прихода к власти Обамы в январе 2009 года, он пересмотрел точку зрения по вопросам безопасности, и выдвинул концепцию «невозможности навязывания демократии силой и необходимости учёта существующей в стране общеполитической ситуации».

Интересы США заключаются в достижении источников энергоресурсов 5 среднеазиатских стран, составляющих костяк Большой Центральной Азии. По причине продолжающихся волнений на Среднем Востоке, Америка стремится к диверсификации рисков энергоснабжения и ищет надёжную запасную базу для бесперебойных поставок. В этом плане среднеазиатские страны, а в особенности страны Каспийского бассейна как раз удовлетворяют всем американским стратегическим требованиям. Каспийский и прилегающие к нему регионы обладают одними из богатейших в мире запасов энергоисточников и являются одним из углов мирового «энергетического треугольника». По подсчётам Министерства энергетики США возможные запасы нефти в Каспийском море составляют 250-270 млрд. баррелей нефти, и более 1,6 трлн. кубометров природного газа, ныне же разведанные запасы составляют от 17,5 до 34 млрд. баррелей и 690 млрд. кубометров газа соответственно.Согласно данным подготовленного компанией BP «Статистического отчёта о мировой энергии 2005», опубликованного в июне 2005 года, запасы легкодобываемой нефти-сырца (включая газовый конденсат) в Каспийском регионе колеблются в рамках от 17 до 33 млрд. баррелей (2,3 — 4,5 млрд. тонн), что совпадает с американскими оценками. Содержащая нефть и газ котловина Каспийского моря известна (в мире) как «второй Средний Восток». Цель активного ввязывания Америки в среднеазиатские дела — гарантии будущей энергетической безопасности и удовлетворение потребностей в энергоресурсах. Независимо от того, где пролегают экспортные трубопроводы, потребности стран-импортёров полностью совпадают с желаниями США, и США для ослабления России старается установить контроль над энергоэкспортирующими регионами, по мере возможности поощряя строительство трубопроводов где бы то ни было. Кроме энергоисточников, среднеазиатские страны также богаты другими природными ресурсами, многие из которых являются чрезвычайно необходимым стратегическим сырьём для развития американской экономики. Многие из этих ресурсов ещё не освоены, поэтому в XXI веке данные регионы будут чрезвычайно перспективными как для разработки энергоисточников, так и для разработки таких ресурсов как золото, хлопок и других, что имеет чрезвычайно важное значение для мировых рынков. Принимая во внимание имеющиеся в Средней Азии обширные запасы стратегического сырья и большое количество потребителей, Америка надеется овладеть гигантским потенциалом этого рынка. Безусловно, на данный момент процент получаемой Америкой из Средней Азии нефти сравнительно мал, и составляет всего 1-2% всего американского нефтяного импорта, однако Америка уделяет энергоресурсам региона такое пристальное внимание в расчёте на длительную перспективу.

Ци Юньхун, ′China Review News′, Китай

Россия — главное препятствие на пути создания американского мира

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Статья французского ученого Аймерика Шопрада, преподававшего геополитику в Военной Школе в Париже (1999-2009 гг.). В настоящее время автор – професор университета в Невшателе (Швейцария)

Геополитика.ру: В то время как Соединенные Штаты после 11 сентября 2001г. стараются активизировать свой проект трансформации мира по либерально-демократическому образцу, предложенному их отцами-основателями, незападные цивилизации идут своей дорогой и демонстрируют собственную политическую волю к власти. Россия в особенности создает геополитические препятствия для Вашингтона.

Она пытается защитить свою зону влияния и показать миру, что является незаменимой в плане энергетической безопасности.

Центральный тезис доктрины одного из классиков геополитики, британского адмирала Хэлфорда Макиндера (1861-1947), преподававшего геополитику в Оксфорде, гласит о том, что все большие геополитические события происходят  вокруг сердца планеты – Хартлэнда, т.е. Евразии. Евразия является осью планеты, труднодостижимой для морских держав, а ее интимным сердцем является Россия, Империя, занимающая в мире «такую же центральную позицию, которую в Европе занимает Германия».

Обрамляют этот эпицентр мировой геополитики, труднодоступный благодаря естественным преградам (пустынные пространства Сибири, Гималаи, Тибет, пустыня Гоби), территории материкового побережья (Римланда) – Западная Европа, Южная Азия, Ближний и Дальний Восток.
За пределами этого побережья обрамление Хартлэнда завершают две островные системы: Британия и Япония.

Согласно такому видению мира, мировые морские державы (талассократии как их определял Макиндер) должны помешать установлению евразийского континентального единства. Для этого они должны поддерживать враждебность и разделение по линии восток-запад между основными сверхдержавами, способными к заключению альянсов (между Россией и Германией, Германией и Францией, Россией и Китаем) и контролировать побережье континента. Эта англосаксонская матрица, справедливая как для Британской империи 19 века, так и для американской талассократии века двадцатого, является необходимым условием для понимания сегодняшних геополитических   реалий.

Теория Макиндера напоминает о двух истинах, которые никогда не забывали англосаксонские талассократии: «Не может быть сильной Европы без сильной Германии (сейчас Германия, начиная с 1945г., находится под плотной американской опекой)» и «Евразия не может создавать полноценный противовес США без сильной России».

Америка хочет создать американский мир, «мир-Америку». Целью ее внешней политики за пределами оптимизации экономических и политических национальных интересов США является трансформация мира по образцу американского общества. Потаенный двигатель американского могущества заключается в мессианизме. Рузвельт и Черчилль, подписавшие в 1941г. Атлантическую хартию, положили начало созданию либерально-демократической мондиализации и созданию мирового правительства. Вплоть до 1947г. американцы надеялись на привлечение СССР к созданию мирового правительства, несмотря на вопиющее несовпадение американского и советского мондиализма! Два года спустя после падения Европы в 1945г. американцы поняли, что им не удастся завлечь Советский Союз в свой либеральный мондиалистский проект и переориентировали внешнюю политику: место мондиализма временно заступил атлантизм.

В 1989г., после геополитического поражения СССР мондиалистская мечта получила второе дыхание. Именно ей стала служить американская внешнеполитическая экспансия. Предлогом для нее стал служить новый враг, выращенный на останках советского коммунизма: исламский терроризм. США вырастили этого монстра, чтобы создать барьер на пути социалистических революций, идущих из России. Суннитский исламизм был союзником Америки в ее борьбе против советской России в Афганистане. Привлекая арабских ветеранов антикоммунистической геррильи в Афганистане, он был первым плавильным котлом как для знаменитой Аль-Каиды, так и для алжирских исламистов. Затем была фундаменталистская шиитская революция в Иране в 1979г., когда американцы фактически бросили на произвол судьбы шаха. Расчет США состоял в том, что эта революция не позволит установлению альянса между СССР и Ираном (который был бы возможен, если бы иранцы поднялись на марксистскую революцию), а также на то, что новый Иран будет противовесом суннитскому фундаментализму. В арабском мире это воодушевило Братьев-мусульман в Сирии и в Египте. Вашингтон натравил Ирак на Иран (и обратно) согласно знаменитой формуле «Позволим им убивать друг друга», уже апробированной на немецком и русском народах. Это позволило ему расправиться с арабским национализмом, препятствовавшим интересам Израиля. Однако альянс США с исламизмом распался после падения СССР. Его остаточными проявлениями были действия США на Балканах, благодаря которым в Европе появились два мусульманских государства: Косово и Босния и Герцеговина.

Исламизм всегда был полезен для США: как в роли союзника в борьбе с СССР в холодной войне, так и в роли «пугала», врага после краха двухполярности. Исламисты существуют в действительности. Они не являются исключительно созданием американского воображения. Они могут чинить помехи и создавать проблемы, но они никогда не окажут решающего влияния на баланс сил в мире.
Война с исламизмом является всего лишь прикрытием для американской войны против евразийских держав.

После краха СССР американцам стало ясно, что в Евразии существует только одна держава, способная по своему демографическому и экономическому потенциалу бросить вызов США – Китай. Потрясающий промышленный и коммерческий расцвет Китая заставляет вспомнить об успехах Германии, догнавшей и перегнавшей индустриальные державы накануне Первой мировой войны, успехах, заставивших талассократии развязать мировую бойню.

Американские стратеги думают, что если Китай выйдет на первое место среди мировых держав, сочетая экономическую мощь и политическую независимость, то американцам придется забыть об их великой мессианской мечте, проявившейся в Principle of Manifest Destiny 1845г., о мечте отцов-основателей, бывших либо протестантскими фундаменталистами либо франкмасонами. После падения СССР американские стратеги сконцентрировали свои устремления на том. чтобы сдержать восхождение Китая.  

Несомненно эти люди помнят уроки Макиндера. Англосаксы в свое время уже разбили евразийский проект немцев, затем евразийский проект русских. Сейчас на очереди китайцы. В очередной раз силы Моря атакуют Сушу.
Гуманитарная война и война с терроризмом стали предлогами для новой масштабной евразийской игры, в которой Китай выступает как мишень, Россия – как условие для того, чтобы выиграть битву.

Китай является целью поскольку только он является единственной державой, способной обогнать Америку в плане материального могущества в течение ближайших двадцати лет. Россия как условие, поскольку ее стратегическая ориентация  может оказать решающее влияние на то, каким будет мир в ближайшее время: однополярным или многополярным.

Сталкиваясь с китайским вызовом, американцы разворачивают новую стратегию в следующих направлениях:
-расширение блока НАТО вплоть до окраин России и западных границ Китая;
-контроль над энергетическим импортом Китая;
-окружение Китая с помощью традиционных геополитических противников Поднебесной империи (индийцев, вьетнамцев, тайваньцев, японцев);
-подрыв ядерного баланса между великими державами с помощью систем противоракетной обороны;
-использование сепаратистских движений в Сербии, России, Китае, Индонезии и перекройка границ на арабском Ближнем Востоке.
Начиная с 1990г. Вашингтон неоднократно предпринимал попытки переманить Россию на свою сторону. Это делалось для того, чтобы создать огромный трансатлантический блок от Вашингтона до Москвы с атлантизированной и потерявшей субъектность в 1945г. Европой в центре. Именно об этом в 1989г. говорил Джордж Буш-старший, призывая к созданию альянса «от Ванкувера до Владивостока», т.е. объединенный либеральными идеями «белый мир» под американской эгидой. Парадоксально, но этот мир предполагается создать под эгидой государства, в котором белое население к 2050г. не будет составлять большинства.

Первым этапом большой евразийской игры было расширение атлантического блока. После распада Варшавского Договора НАТО не только не прекратила свое существование, но и полностью отвергла принципы международного права, отказавшись от  права интервенции в случае угрозы безопасности одному из своих членов к праву на вмешательство. Показателем такого разрыва с международным правом стала война против Сербии в 1999г. Во-вторых, НАТО приступила к интеграции стран Центральной и Восточной Европы. Балтийское и югославское (Хорватия, Косово, Босния) пространства стали сферой влияния этого блока. Для того, чтобы еще больше расширить НАТО и воздвигнуть вокруг России санитарный кордон,  американцы инициировали «цветные революции» (в Грузии в 2003г., на Украине в 2004г., в Киргизии в 2005г.). Эти ненасильственные политические перевороты, осуществленные с помощью американских неправительственных организаций, имели целью приход к власти в этих странах антирусских правительств. Так украинский прозападный президент, едва придя к власти, потребовал вывода русского флота из портов Крыма и принятия своей страны в НАТО. Что касается грузинского президента, то, начиная с 2003г. он борется за принятие своей страны в НАТО и вывода российских миротворческих сил, размещенных в 1992г. для защиты абхазского и югоосетинского народов.
К 2001г. Америка уже существенно усилила свое присутствие в Европе. Она также укрепила албанский и боснийский ислам и выдавила Россию из югославского пространства.

Вплоть до 1999г. в течение первых десяти лет после окончания холодной войны Россия подчинялась всем требованиям американцев. Олигархи, зачастую чуждые российским национальным интересам, захватили природные богатства страны, а президент Ельцин был окружен прозападными советниками. Россия была вовлечена в чеченский конфликт, во многом раздутый американцами и исламистскими радикалами. Мир медленно, но верно погружался в пучину американской гегемонии, в однополярность.

В 2000г. произошло значительное, может быть, наиболее важное после окончания холодной войны событие (более важное, чем 11 сентября 2001г.): приход к власти Владимира Путина. Это был один из поворотов истории, которые по праву можно назвать фундаментальными, возвращающими исторический процесс к его константам.

Путин имел очень ясную программу: восстановить Россию на базе ее энергетического богатства. Необходимо было вырвать контроль  за природными богатствами России из рук олигархов, чуждых интересам Империи. Необходимо было создать сильных операторов, ведающих нефтью (Роснефть) и газом (Газпром), обладающих государственным видением ситуации. Однако Путин не сразу раскрыл свои намерения, касающиеся китайско-американского «армрестлинга». Он оставлял время на раздумья. Я не ошибался, говоря о том, что российско-американское сближение носит временный и конъюнктурный характер (американский дискурс о войне с терроризмом на время заморозил критику США русской операции в Чечне). Другие же наоборот думали о том, что Путин будет западником. Между тем перед ним стояла новая задача: закончить с Чечней  и взяться за нефть. Цель была трудной. Между тем значительный симптом указывал на то, что Россия возвращается к основам своей большой политики. В лучшую сторону переменились отношения с Ираном, начались поставки оружия в эту страну и сотрудничество по линии ядерной энергетики.

Почему же приход Путина к власти был столь значительным событием? Без участия России любое укрепление трансатлантической солидарности было обречено на провал, как и любая стратегия по противодействию Китаю. Большое количество европейцев не поняли сразу, что Путин олицетворяет их надежду на создание мира экономической конкуренции, основанной на цивилизационной идентичности. Но это, без сомнения, понял Джордж Буш, сказавший как-то, что видит в Путине человека, глубоко озабоченного национальными интересами своей страны.

11 сентября 2001г. предоставило американцам возможность интенсифицировать их программу однополярности. Во имя борьбы со злом, которое они сами взрастили, американцы смогли добиться солидарности европейцев (больше атлантизма и меньше «сильной Европы»), конъюнктурного сближения с Москвой (во имя борьбы с чеченско-исламистским сепаратизмом), выдавливания Китая из Центральной Азии перед лицом американо-российской «Антанты», броска в Афганистан, позволяющего оказаться к западу от Китая и к югу от России и возвращения в Юго-Восточную Азию.

Однако эйфория американцев в Центральной Азии длилась всего четыре года. Узбекские власти, напуганные перспективой цветной революции в Узбекистане, отказались от мысли о великой державе. Конкурирующей с русским старшим братом в этом регионе, выгнали американцев и начали сближение с Москвой. Вашингтон, начиная с 2005г, потерял многие позиции как в Центральной Азии, так и в Афганистане. В этой стране американцы терпят поражение, несмотря на дополнительные армейские контингенты, которые они заставляют направлять  туда своих европейских союзников, неспособных взять судьбу континента в свои руки. Это поражение они терпят от пакистанско-талибского альянса, исподволь поддерживаемого Пекином.

Китайцы вновь могут рассчитывать на использование казахской нефти и туркменского газа, на проведение новых трубопроводов через китайский Туркестан (Синьцзян). Пекин обращает свои энергетические надежды и на Россию, которая, стремясь диверсифицировать свои нефтегазовые поставки, обращает внимание на новых партнеров (не только Китай, но и Корею, Японию, Индию).

В один прекрасный день обнаружилась вся игра Путина. Он мог соглашаться с Вашингтоном во время борьбы с терроризмом, т.к. последний очень больно бил и по России, но он не принял американских требований о включении в НАТО Украины (которую Москва рассматривает как сестру, как ворота в Европу и как доступ в Средиземное море благодаря порту Севастополь в Крыму), а также Грузии. И если независимость Косова признана США и странами Евросоюза, то почему же русские не имеют права признать независимость Абхазии и Южной Осетии, народы которых выразили свое отношение к отделению от Грузии?
Макиндер был прав. Россия остается ключевой страной в евразийской игре. Ее политика в большей степени, чем политика Китая (хотя последний и является основной мишенью Вашингтона) поставила преграды на пути американской экспансии. Благодаря этой политике поднимается энергетическая ось Москва (и страны Центральной Азии)-Тегеран-Каракас, контролирующая четверть мировых ресурсов нефти и половину мировых запасов газа. Эта ось является противовесом арабской нефти и арабскому газу, контролируемым США. Вашингтон хотел сдерживать Китай, контролируя его доступ к источникам энергии. Однако если США присутствуют в Саудовской Аравии и в Ираке (1-е и 3-е места по запасам нефти), то они не контролируют ни Иран, ни Россию, ни Венесуэлу, ни Казахстан, страны проводящие все более согласованную политику. Вместе они могут решиться обрушить гегемонию нефтедоллара, этого источника центральной позиции доллара в современной экономике. Напомним, что для поддержания этой гегемонии  европейцы вынуждены поддерживать обанкротившуюся американскую экономику и все более погружающиеся в пучину кризиса американские банки.
Несомненно, Вашингтон попытается разбить эту российскую политику, организуя давление по периметру границ России. Американцы помогают в создании наземных нефте- и газопроводов, альтернативных российской сети доставки энергоносителей. Но что может сделать Вашингтон против энергетического и стратегического сердца Евразии?  Россия является ядерной державой. Разумные европейцы, не ослепленные американскими масс-медиа, понимают , что нуждаются в России в большей степени, чем Россия нуждается в них. Растущие экономики Азии просят российского и иранского газа.

В этих условиях начала реальной многополярности европейцы должны проснуться. Приведет ли к этому пробуждению глубочайший экономический кризис, в который они погрузились? Это будет единственным положительным последствием тяжелых испытаний, которые выпадут на народы Европы в течение ближайших десятилетий.   

Перевод Александра Кузнецова