Метка:BP

Казахстан, Китай и очень много нефти….

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

ИАЦ МГУ: Отношения государств, или если быть точнее, государственных образований на территории Центральной Азии и Китая, имеют довольно долгую историю, суть которой заключается во взаимозависимости двух регионов друг от друга. Можно начать ее еще со времен существования всем известного Великого Шелкового Пути, когда Великая степь была главным связующим звеном между тогда еще Древним Китаем и древними цивилизациями на Западе. Тогда основными предметами купли-продажи были в первую очередь шелк, а уже потом чай, фарфор, специи и т.д. Китай предоставлял на продажу вышеперечисленные товары, а взамен получал золото, серебро, скакунов. В те столь далекие времена формирование исторического пространства шло с Востока на Запад.
Что же представляет из себя ситуация, сложившаяся после распада СССР? Что изменилось? Изменилось многое, шелка сменили углеводороды, которые теперь во всем объеме могут предложить государства Центральноазиатского региона Китаю, но суть осталась прежней, правда теперь Китай платит деньги, а взамен получает столь необходимые ему энергоресурсы, как например нефть — то же своего рода «черное золото». Как и в II в. до н.э. инициатором начала дипломатических отношений стал Китай. Рассмотрим подробнее историю взаимоотношений китайского государства и Казахстана. Уже 3 января 1992 года, всего через месяц после провозглашения независимости Республики Казахстан (16 декабря 1991), китайская делегация посетила Казахстан для установления с ним дипломатических отношений. Что же касается соглашения о границах, то оно было достигнуто в три этапа (апрель 1994, сентябрь 1997 и июль 1998 гг.), и в итоге общая протяженность совместной государственной границы составила 1700 км. Не раз главы двух государств наносили друг другу официальные дипломатические визиты. С тех пор достигнут значительный прогресс во многих направлениях сотрудничества, особенно в торговой и энергетической сферах.
Зачем же Китаю нужно столь активное сотрудничество с Казахстаном? Во-первых, Казахстан непосредственный сосед Китая, и общая граница двух государств довольно неспокойна, я имею в виду в первую очередь проблему уйгуров, которая доставляет Китаю поводы для волнения уже долгое время. Но самый главный интерес в Казахстане для китайского государства конечно заключается в его энергоресурсах, прежде всего это нефть и газ. Как известно, Китай второй в мире потребитель сырой нефти в мире после США (в 2003 году Китай сместил Японию с почетного второго места). Ясно, что его потребности в энергоресурсах будут постоянно расти (как полагают некоторые эксперты к 2009 г. спрос на нефть в Китае достигнет более 800 тыс. баррелей в день). Очевидно, что пока основным продуктом для производства энергии является уголь (70% на 2005 г.), но китайская сторона прекрасно понимает, что на одном угле далеко не уедешь, поэтому она вынуждена использовать в своем производстве немалое количество нефти (21% на 2005 г.) и в меньшей степени газа (3% на 2005 г.).
 Хотя в настоящее время им уже начинает не хватать и нефти, поэтому в результате долгих переговоров было достигнуто соглашение, в результате которого в августе 2007 года началось строительство газопровода, которое будет пролегать через территории Туркменистана, Узбекистана, Казахстана и Китая. Начиная с 2009 года, Туркмения обязуется ежегодно в течение 30 лет поставлять в Китай 30 млрд. кубометров природного газа.
 Своих же возможностей для покрытия нужд у Китая с каждым годом становится все меньше и меньше. Собственная добыча КНР составляет около 1173 млн. тонн в год, т.е. 87%. Опять-таки в связи с истощением месторождений, как полагает ряд экспертов, настанет момент (есть мнение, что это будет уже в 2010 г.), когда импортом будет обеспечиваться более половины потребностей Китая в нефти. Разрыв между добычей и потреблением постоянно растет.
 По данным на 2006 г. в Китай импортировалось 3,356 тысяч баррелей нефти в день. Учитывая постоянный экономический рост, по прогнозам китайских специалистов, к 2020 году потребность страны в импорте нефти достигнет 450 млн. тонн. К 2025 году прогнозный объём потребления нефти в КНР составит 710 млн. тонн в год. Также особый интерес представляет собой прогноз одного китайского эксперта, академика АН Китая Я. Лугуана: «Удельный вес нефтехимических энергоносителей в структуре энергопотребления в Китае снизится более чем с 90 процентов в настоящее время до 70 процентов в 2050  году, когда доля нетрадиционных энергоносителей достигнет 30 процентов. В настоящее время на уголь приходится около 70 процентов общего объема энергопотребления страны, в 2050 году этот показатель уменьшится до 40 процентов, наряду с этим повысится удельный вес природного газа, гидро- и атомной энергии.  Доля нефти в структуре энергопотребления  страны будет сохраняться на уровне 20 процентов, в 2050 году ее потребление превысит 800 млн. тонн, при этом годовое производство нефти составит около 200 млн. тонн, а уровень зависимости от импортных поставок достигнет 75 процентов». 
Понятно, что перспектива только растущей зависимости Китая от импорта энергоносителей вызывает у китайского правительства оправданное беспокойство, связанное с рисками сбоя в международных поставках, хронической нестабильностью в регионах, экспортирующих энергоносители, и превратностями глобальной энергетической геополитики. Поэтому устойчивый и гарантированный импорт энергии по приемлемым ценам рассматривается правительством Китая как жизненно важное условие обеспечения дальнейшего развития страны, политической и социальной стабильности. В этой связи энергетический вопрос перешел из категории «низкой» (внутренней энергетической политики) в категорию «высокой политики» (политики национальной безопасности).
Кажется, что Китай готов импортировать нефть оттуда, откуда будет только возможно: это и страны Персидского залива, и африканские государства и конечно бывшие среднеазиатские республики СССР.
Чем же Китай так сильно привлек Казахстан? Про достоинства географического положения уже было сказано несколько слов. Теперь снова обратимся к цифрам, а именно к доказанным запасам нефти в Казахстане: по данным BP Statistical Review, на конец 2007 доказанные запасы составляют 39.828 миллиардов баррелей нефти, что же касается Oil & Gas Journal, то он дает немного более скромную оценку запасов — 30 миллиардов баррелей нефти.  Но эти цифры просто ничто, по сравнению с тем, как оценивает свои запасы казахстанское правительство, это ни много ни мало 100 млрд. баррелей нефти. Что ж, цифры очень многообещающие, боюсь, правда, инвесторы больше будут верить данным, предоставленным BP, нежели Казахстаном, хотя мотив казахстанской стороны вполне оправдан — завышение цифр с точки зрения привлечения инвесторов. К слову об инвестициях. Во многом нефтедобывающая отрасль Казахстана существует благодаря иностранным инвестициям. Не исключение здесь и Китай, который ведет достаточно агрессивную инвестиционную политику.   Чего только стоит покупка в октябре 2005 национальной китайской компанией China National Petroleum Corp (CNPC) активов казахстанской компании ПетроКазахстан. Если более детально, то 21 августа 2005 года Китайская Национальная Нефтегазовая Корпорация по разведке и разработке (далее — CNODC), 100%-ная дочерняя компания Китайской Национальной Нефтяной Корпорации (далее — «CNPC») через свою 100%-ную дочернюю компанию СНПС Интернэшнл Лтд. (далее — «CNPCI») заключила соглашение с «ПетроКазахстан Инк.», согласно которому CNPCI приобрела весь выпущенный уставный капитал «ПетроКазахстан Инк.». Сделка была завершена 26 октября 2005 года. В результате ее приобретения CNPCI «ПетроКазахстан Инк.» стала косвенной 100%-ной дочерней компанией CNODC. В соответствии с Законом Республики Казахстан «О недропользовании» 15 октября 2005 года CNODC через свою 100%-ную дочернюю компанию CNPCI заключила меморандум о взаимопонимании с АО «Национальная компания «КазМунайГаз» (далее — «КМГ»), согласно которому КМГ приобрело 33% акций «ПетроКазахстан Инк.». Сделка была завершена 5 июля 2006 года. В качестве части соглашений между CNPCI и КМГ 6 июля 2007 года КМГ приобрела 50%-ную долю владения в ПКОП на паритетных условиях. Компания примечательна тем, что владеет и управляет группой месторождений Кумколь, а также Шымкентским нефтеперерабатывающим заводом, расположенным близ города Шымкента.
Чтобы понять принципы поведения Китая на инвестиционном рынке Казахстана, стоит отдельно остановится на процессе покупки данной компании. Изначально за нее боролись три крупных игрока: Китай, Россия и Индия. Индийская компания предложила 400 млн. долл., в ответ CNPC, чтобы полностью разгромить своих соперников и выиграть сделку, предложила 4.8 млрд. долл., тем самым огородив себя от появления новых конкурентов.
Данный пример не единичен. Также у CNPC 85, 42% в «Актобемунайгазе», одной из крупнейших нефтяных компаний в Казахстане (эта сделка проводилась в два этапа: в июне 1997 CNPC выкупил 60,3% активов данной компании, в мае 2003 — еще 25,12%), включая лицензию на добычу углеводородов трех месторождений: Жанажол, Кенкияк-надсолевой, Кенкияк-подсолевой. Кроме того, компания приобрела лицензию и начала разведочные работы на Центральной территории Восточной части Прикаспийской впадины. Площадь данного блока- 3262 кв. км. Сумма, вложенная  Китаем в этот проект за 7 лет, начиная с 1997 г. составляет свыше 1,5 млрд. долларов США.  Во многом благодаря этому акционерное общество из убыточного предприятия превратилось в мощную, экономически эффективную компанию с прекрасной перспективой: в настоящее время АО «СНПС-Актобемунайгаз» по объемам добычи нефти занимает 4-е место среди нефтяных компаний Республики Казахстан, с растущим объемом нефтедобычи с 2,65 млн. до 5,90 млн. тонн с 1997 по 2006 гг. соответственно.
Но мало вкладывать деньги в разработку месторождений, необходимо доставить полученную нефть  на свою территорию для дальнейшей переработки. Конечно, нефть это не газ, это жидкость,  которая может перевозиться и по железной дороге, и по автомобильной трассе, и баржами и танкерами по воде. Но куда удобней, когда нефть поступает в точку А, а выходит уже в точке В, которая расположена на родной территории, я имею в виду нефтепровод. Одним словом, если есть нефтепровод,  значит есть гарантия в бесперебойной доставке нефти, главное — чтобы было, чем ее заполнять.
Вот и наступила очередь «проекта века»: нефтепровода из Казахстана в Китай. Но прежде чем перейти непосредственно к нефтепроводу, необходимо сказать несколько слов о самом Казахстане. Сегодня (данные на 2007 г.) РК производит приблизительно 1.45 млн. баррелей нефти в день,  потребляет — 250 тыс. баррелей в день и экспортирует 1.2 млн. баррелей в день.  Как полагают эксперты, производство нефти в период 2008-2009 в среднем вырастет с 1.54 до 1.71 млн. баррелей в день соответственно. В число основных производителей входят Карачаганак (250,000 баррелей в день), Тенгиз (280,000), уже упоминаемый СНПС-Актобемунайгаз (120,000), Узенмунайгаз (135,000), Мангистаумунайгаз (115,000) и наконец Кумколь (70,000). Как видно, общее производство вышеперечисленных компаний насчитывает около 1 млн. барр/д. (или же 70%).
Еще раз отмечу, что во многом ростом нефтедобывающей промышленности Казахстан обязан иностранным инвестициям.
Немаловажно знать позицию официального Казахстана, в данном случае министра энергетики и минеральных ресурсов РК (на 29.01.2007) Бактыкожа Измухамбетова: «Что касается доли китайских компаний, то должен вас заверить, что она составляет менее 10 процентов от нефтяных запасов нашей страны. Более того, увеличение доли той или иной зарубежной страны в разработке месторождений республики, например России или Китая, контролируется на государственном уровне. У нас есть закон о недрах и недропользовании, где расписано такое понятие, как концентрация прав. В соответствии с этим мы рассматриваем долю или объем одной страны или компании… Порогового значения не существует. Есть экономические расчеты, но они не предназначены для печати». Как мы видим, Казахстан открыт для инвестиций, но с ограничениями.
Наконец, можно перейти непосредственно к нефтепроводу «Атасу-Алашанькоу». Идея о строительстве нефтепровода из Казахстана в Китай возникла еще в 1997, когда было подписано соглашение между CNPC и Министерством энергетики и минеральных ресурсов РК, которое определяло общую концепцию проекта и путь, от Атырау на побережье Каспийского моря до Алашанькоу в китайском северо-западном Синьцзян-Уйгурский автономном районе. В 1999 году в межправительственном соглашении между Китаем и Казахстаном по кооперации в нефтяном и газовом секторе было четко определено, что CNPC отвечает за строительство нефтепровода и его финансирование, а Казахстан в свою очередь обязуется предоставить определенные территории для сооружения нефтепровода, а также гарантировать безопасность нефтепроводу и стабильный режим экспорта нефти и импорта оборудования.
Первая стадия строительства была завершена в 2004 году, и с этих пор нефть поступала из г. Актобе в Атырау. Этот сегмент нефтепровода (449 км, объемом в 240 килобар (12 мегатонн) в день) был реверсирован, когда завершилось строительство основной части нефтепровода.
По словам представителей КазМунайГаз, «ввод в эксплуатацию нефтепровода «Атасу-Алашанькоу» стал одним из важнейших событий 2006 года, значительным этапом реализации стратегии многовекторности систем транспортировки нефти и обеспечил нефтяным компаниям надежное и экономически эффективное направление поставок нефти на перспективный и быстрорастущий рынок Китая».  Данный проект реализован ТОО «Казахстанско-Китайский Трубопровод» — совместным предприятием, созданным на паритетной основе (с долями участия по 50%) АО «КазТрансОйл» и CNODC, дочерним предприятием Китайской национальной компании CNPC.
   В целях обеспечения надежного и бесперебойного приема и транспортировки нефти по системе «Атасу — Алашанькоу» АО «КазТрансОйл» провело ряд мероприятий по модернизации и реконструкции объектов Восточного филиала на участке «Прииртышск — Атасу», «Каракоин — Атасу» и непосредственно самой ГНПС «Атасу», являющейся головной нефтеперекачивающей станцией нефтепровода «Атасу-Алашанькоу».
   По нефтепроводу «Атасу-Алашанькоу» в Китай поставляется нефть с месторождений Центрального Казахстана. Также возможны поставки нефти из западных регионов Казахстана, для чего в Атасу построена сливная эстакада для приема нефти с железнодорожных цистерн и дальнейшей ее перевалки в трубопровод «Атасу-Алашанькоу».
Строительство первого участка началось в конце сентября 2004 г. и закончилось ровно в срок, 16 декабря 2006 г. 15 декабря, в поселке Атасу Жана-Аркинского района Карагандинской области был торжественно произведен запуск трубопровода Атасу-Алашанькоу. Кнопку на главном диспетчерском пункте АО «КазТрансОйл» в Астане, откуда контролируется работа магистральных нефтепроводов, торжественно нажал президент республики Нурсултан Назарбаев. И с этого момента начал заполняться казахстано-китайский трубопровод Атасу-Алашанькоу. В связи с этим не могу не процитировать слова Президента РК Нурсултана Назарбаева в сей торжественный момент: «Мы с председателем Ху Цзинь Тао в мае 2004 года договорились о начале строительства этого трубопровода. Когда в 1997 году мы повели речь о большом казахстано-китайском трубопроводе, мало кто верил в реалистичность замысла. И вот сегодня все стали свидетелями того, что две трети «большой трубы» из Западного Казахстана в Северный Китай уже построены. Мы запускаем трубопровод объемом капиталовложений 800 миллионов долларов, при этом создано 4,5 тысячи рабочих мест. Это очень важно, потому что Казахстан стремится диверсифицировать направления, по которым нефть и газ пойдут на внешние рынки. Атасу-Алашанькоу — второе звено, протяженностью около тысячи километров нефтепроводного проекта. Первый, Атырау-Кенкияк, был построен весной 2003 года. Осталось соединить Кенкияк и Кумколь, и стальная нитка нефтепровода свяжет прикаспийские месторождения с активно развивающимся китайским рынком». Китая же сырая нефть достигла 29 июля 2006 г. и далее была перекачана в нефтеперегонный завод в Душаньцы.
Труба была заложена на трехметровой глубине. Протяженность казахско-китайского нефтепровода составляет 962,2 километра, диаметр трубы — 813 миллиметров. На первом этапе пропускная способность нефтепровода составит 10 миллионов тонн нефти в год (200 тыс. баррелей в год). На конец 2006 г. в Поднебесную  было перекачано 1 миллион 788 тысяч тонн нефти, что на 616 тысяч тонн больше, чем предполагалось по первоначальному плану.
Завершающим этапом строительства «проекта века» должно стать строительство участка Кенкияк-Кумколь. Согласно межправительственному соглашению это строительство началось 11 декабря 2007 года, завершится же оно должно к октябрю 2009 г., время покажет, закончится ли это сооружение в срок. Протяженность нового участка должна составить 761 км, он должен будет соединить два первых участка, что теоретически должно удвоить пропускную способность до 400 тыс. баррелей нефти в год, цена же составит 1 млрд. долл. США. По словам Б.Измухамбетова, постройка этого участка несет в себе некоторые трудности: «если первый этап мы завершили за один год, то на второй участок времени понадобится больше. Там был один проект и одна труба. Здесь надо проводить реконструкцию, ремонт старых нефтепроводов, строительство новых. А на все это надо время».
За 2007 Казахстан экспортировал в Китай 85 тыс. баррелей нефти. Для сравнения масштабов транспортировки нефти Казахстаном приведу остальные цифры:
— 408,000 тыс. баррелей в день нефти на север через Российскую нефтетрубопроводную систему, а также железную дорогу;
— 620 тыс. баррелей нефти в день на запад через Каспийский Трубопроводный Консорциум (КТК);
— 70-80 тыс. баррелей нефти в день на юг по своп-соглашению с Ираном.
Итак, за 2007 общий объем экспорта нефти Казахстаном составил 1,2 млн. баррелей нефти в день. Как видно, китайское направление не является приоритетным направлением для Казахстана, даже в сфере экспорта нефти РК продолжает проводить свою многовекторную внешнюю политику. Дополню, что совсем недавно Казахстан пустил нефть и по Баку-Тбилиси-Джейхан.
Главный вопрос заключается в другом, сможет ли Казахстан продолжать наполнять нефтью трубы в том же объеме продолжительное время, я не говорю уже и про постоянное увеличение поставок. Даже сейчас Китаю (я не говорю про другие нефтепроводы) недостаточны те объемы нефти, которые им поставляет Казахстан. Поэтому по системе Атасу-Алашанькоу с 2007 г. идет и российская нефть из Западной Сибири по нефтепроводу Омск-Павлодар, таких компаний как Роснефть, Газпромнефть и ТНК-ВР. По словам министра промышленности и энергетики России Виктора Христенко, с 2008 года Россия начнет транзит российской нефти через территорию Казахстана в Китай в объеме до 5 млн. тонн в год.
Китай заинтересован не только в энергоресурсах Казахстана, но и всех центрально-азиатских республик. Опасность для этого региона заключается в следующем: он попадает в сферу интересов таких крупных держав, как Россия, Китай и США, да и азиатские и европейские государства проявляют немалый интерес. В чем же опасность сложившейся ситуации для России? Все очень просто — в попытке строительства новых трубопроводов в обход России, для поставки энергоресурсов непосредственно заинтересованным сторонам без вмешательства российской стороны и не через ее территории. Думаю, нет смысла объяснять, чем грозит это России, которая во многом живет за счет транзита энергоресурсов через свою территорию.
США же в таком активном проникновении Китая в регион видят прямую угрозу для себя, ведь как мы помним, все же Соединенные Штаты являются первым потребителем энергоресурсов в мире, и вряд ли их «аппетиты» уменьшаться. На Каспийский регион США возложены большие надежды (даже по запасам энергоресурсов тот же  Казахстан находится на 13 месте в мире и на 2 месте среди стран СНГ), и лишний крупный игрок мало того что может оказаться не на руку, но и не по зубам Штатам.
Китай понятно все устраивает, он тихонько продолжает гнуть свою линию и пока делает это вполне успешно.
Что касается Казахстана, то здесь ситуация не однозначна. Понятно, что по большей части страна живет за счет экспорта своих энергоресурсов, а добывающая промышленность, в свою очередь, развивается за счет иностранных инвестиций. Казахстану нужно постоянно добывать углеводороды, чтобы потом их продавать. Но, увы, все углеводородные месторождения исчерпаемы, а в связи с постоянным ростом энергопотребления нужно больше добывать (надежды на увеличение добычи Казахстан очень связывает с месторождением Кашаган, сроки промышленной эксплуатации которого постоянно откладываются). Под силу ли это Казахстану? Хочется верить, что да. Да и присутствие такого количества иностранных инвесторов не может не напрягать руководство РК, в связи с чем государство пытается по максимуму контролировать данную сферу производства.

Т. Кабанова

Новая перекройка Центральной Азии?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Фонд Нораванк: С.Арутюнян.

В течение последних нескольких недель в Центральной Азии произошли два примечательных события. Хотя на первый взгляд эти события не имеют существенного значения в плане энергетического расклада региона, однако рассмотрение обоих событий дает основание полагать, что мы, пожалуй, находимся в преддверии новых энергетических договоренностей. 
Шаг Узбекистана

12 ноября с.г. стало известно, что Узбекистан представил в секретариат «Евразийского экономического сообщества» (ЕвразЭС) заявление о выходе из организации. Хотя, согласно российским источникам, подобный шаг официального Ташкента никак не повлияет на российско-узбекские энергетические договоренности1, в действительности этот шаг Узбекистана означает, что: 
Решение имеет стратегический характер. Т.е., в Ташкенте поставлена задача внести изменения в свою внешнюю политику, а в случае с Узбекистаном и особенно в контексте отношений с Россией энергетическая составляющая является одной из приоритетных в узбекской внешней политике. Следовательно, не нужно исключать, что в ближайшее время мы услышим новости о российско-узбекском энергетическом сотрудничестве.
С другой стороны, если представленное соответствует действительности, то вряд ли новости ограничатся только этим. Выход Узбекистана из «Евразийского экономического сообщества» является показателем того, что в Ташкенте возьмутся за осуществление энергетических стратегий по другим (кроме российского) направлениям, если, конечно, нацеленные на это шаги уже не предприняты.
Наконец, с учетом геополитического положения Узбекистана и коммуникационной зависимости Туркменистана и Таджикистана от Ташкента следует предположить, что изменения во внешнеполитической позиции Узбекистана могут повлиять также на обе эти страны.

Общий вывод следующий: подобный резкий шаг Узбекистана – ключевой страны в Центральной Азии – может означать, что предполагаемые изменения будут носить региональный характер и не ограничатся только Ташкентом (как в период после Андижанских событий 2005г.). 
Туркменская заявка

14 октября с.г. британская компания «Gaffney, Cline & Associates Ltd.» опубликовала результаты проведенного ею аудита туркменских месторождений природного газа2. Согласно публикации, только запасы газового месторождения «Йолотан-Осман» были оценены от 5 до 17.5 трлн м3, а общие запасы природного газа Туркменистана – свыше 27.67 трлн м3. Если представленные этой британской компанией данные соответствуют действительности, то Туркменистан становится второй после России страной в мире по запасам природного газа.
 

Однако понятно, что вопрос не исчерпывается лишь изменением занимаемой Туркменистаном позиции. Подобный резкий рост4 запасов туркменского природного газа принесет с собой не только ощутимые сдвиги в энергетической картине региона, но и может привести к геополитическим последствиям. 

Не случайно, что только в октябре Ашгабад посетили премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, координатор проекта «Nabucco», посол Австрии по особым вопросам Мария Рейх-Рохервиг, генеральный директор крупнейшей австрийской нефтегазовой компании «OMV» (пожалуй, ключевой компании по реализации проекта «Nabucco») Вольфганг Рутенсдорфер, спецпредставитель США по евразийским энергетическим вопросам Бойден Грей и координатор по евразийским энергетическим вопросам Госсекретариата США Стивен Манн, а также министры иностранных дел и нефти Ирана Манучер Моттаки и Голамхосейн Назари5. 

Хотя о новых энергетических договоренностях пока не известно, однако одно почти ясно: в международной практике аудит (особенно столь масштабный) газовых месторождений обычно предшествует заключению договоров. 

С политической точки зрения, решение Ашгабада опубликовать информацию такого порядка следует воспринимать как заявку на выступление с новой ролью на международном энергетическом рынке. Поскольку в таком случае приоритетным становится не только вопрос реальных запасов туркменского природного газа, но и представляемая цифра. В этом плане ситуация, похоже, близка к периоду, предшествовавшему нефтяному буму в Азербайджане. С другой стороны, обнародование таких объемов природного газа является также своеобразным «мессиджем» Москве о том, что Ашгабад имеет больше голубого топлива, чем обязан продавать «Газпрому». Т.е., для российской стороны не должно быть сюрпризом, если Туркменистан решит экспортировать свой природный газ на международный рынок, в том числе, по другим направлениям. 

Наконец, в том же контексте следует рассматривать факт принятия 26 сентября новой конституции в Туркменистане. Новый основной закон страны, упразднив созданный при Сапармураде Ниязове Народный совет, имеющий 2500 членов, стал показателем того, что президент Бердымухамедов чувствует себя достаточно уверенно6. 
О перспективе

Энергетическая политика начинает действовать только тогда, когда существуют пути транспортировки энергоносителей. В этом смысле, возможно, рано говорить об изменениях, предполагаемых в центрально-азиатском энергетическом поле, однако связанные с Узбекистаном и Туркменистаном события дают основания полагать, что новости, тем не менее, будут. О том, что они вряд ли коснутся китайского направления, свидетельствует то обстоятельство, что строительство нефтепровода и газопровода, связывающих Центральную Азию с Китаем, находится на завершающем этапе. Следовательно, единственным остается западное направление. Другой вопрос, какой путь, в конце концов, будет выбран – азербайджанский, иранский или оба вместе? 

________________________

1 Известно, что в настоящее время Узбекистан продает свой природный газ только России. В ходе нанесенного в начале сентября визита российского премьер-министра Владимира Путина в Ташкент была достигнута договоренность о строительстве нового газопровода, который увеличит ежегодный поток в Россию, включая узбекское голубое топливо, на 25-30 млрд м3. Известно также, что за выполнение своих обязательств перед европейскими потребителями «Газпрому» просто необходим природный газ из трех центрально-азиатских государств (Казахстана, Узбекистан, Туркменистана), в противном случае «Газпром» не сможет удовлетворить внутренний спрос и экспортировать в Европу необходимые объемы газа. 

2 Отметим, что, согласно опубликованной 28 марта 2008г. информации, туркменское правительство поручило британской компании «Gaffney, Cline & Associates Ltd.» провести первый независимый аудит месторождений природного газа страны для выяснения его реальных объемов. Подобного аудита не проводилось с тех пор, как Туркменистан стал независимым. 

3 Данные представлены на основе вышеупомянутой публикации компании «Gaffney, Cline & Associates Ltd.» и доклада «BP Statistical Review of World Energy, June 2008», подготовленного компанией «British Petroleum». 

4 Согласно докладу «BP Statistical Review of World Energy, June 2008», запасы природного газа Туркменистана составляют 2.67 трлн м3. 

5 К тому же ряду причисляются состоявшиеся 14 ноября с.г. в Берлине переговоры канцлера Германии Ангелы Меркель с президентом Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедовым. 

6 Примечательно, что накануне принятия новой конституции (12-14 сентября) в северных окрестностях Ашгабада произошли столкновения между неизвестными боевиками и органами туркменской безопасности, в результате которых погибли 20 сотрудников безопасности.
 

Адрес публикации: http://www.imperiya.by/club3-4164.html

Мощность КТК увеличится вдвое. Блокирующая доля дает России право решающего голоса по всем вопросам реализации проекта.

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Мощность КТК увеличится вдвое EnergyLand: Акционеры Каспийского трубопроводного консорциума, исключая британскую ВР,  сегодня в Москве подписали меморандум о расширении мощности нефтепровода КТК до 67 млн. тонн.

Нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума — единственный частный трубопровод, проходящий по территории России из казахстанского Тенгиза в Новороссийск. Его протяженность — 1510 км. В 2007 году по КТК было транспортировано 32,6 млн. тонн нефти.
Стоимость расширения нефтепровода оценивается в 2,5 млрд. долл., но, по прогнозам, проект может вырасти в цене еще на 700 млн. — 1 млрд. долл.
Решение о расширении трубы затягивала ВР (владеет 6,6% КТК через два СП — с «Лукойлом» и «Казмунайгазом), шла речь о продаже её доли в консорциуме.
Чтобы решить вопрос с транспортировкой нефти, Россия не исключала строительства нефтепровода, параллельного нефтепроводу Тенгиз — Новороссийск. Вторым вариантом назывался запуск процедуры банкротства КТК (долг КТК на конец сентября составлял $4,7 млрд.)
Из-за неэффективности проекта консорциум решил покинуть Оман, его долю в КТК (7%) за $700 млн. выкупила Россия. Блокирующая доля дает России право решающего голоса по всем вопросам реализации проекта.

СП British Petroleum (BP) и НК «ЛУКОЙЛ»- Lukarco не подписало меморандум о расширении КТК, сообщил сегодня после церемонии подписания меморандума глава Lukarco — представитель ЛУКОЙЛА Осман Сапаев. При этом он подчеркнул, что НК «ЛУКОЙЛ» поддерживает меморандум и от имени компании он подписал сегодня документ.
В то же время представители ВР заявили, что они не являются прямыми акционерами КТК, а владеют долей в проекте через СП Lukarco, поэтому сама компания документы подписывать не должна.
ВР при этом по-прежнему поддерживает данный проект и ожидает оформления в 2009г. окончательных юридических документов по результатам коммерческих переговоров со своим партнером по СП Lukarco (акционер КТК) — НК «ЛУКОЙЛ». В то же время «реализация меморандума будет в 2009г. продолжена с согласия компании BР».
Проектная мощность трубопроводной системы КТК составляет 28,2 млн т нефти, однако реально консорциум может прокачивать по нефтепроводу до 34 млн т в год за счет использования специальных присадок. Поэтапное доведение мощностей до 67 млн. предусмотрено ТЭО проекта.
Длительное время акционеры КТК из-за позиции ВР не могли решить вопрос о расширения мощности нефтепровода. ВР считает, что средства для расширения должны привлекаться на внешних рынках, тогда как другие участники полагают, что необходимо финансировать этот проект за счет собственных ресурсов. Недавно ВР выдвинула ряд условий, на которых готова поддержать проект расширения КТК, основное среди них — выход компании из проекта. Сейчас ей принадлежит 6,6% в КТК через два СП с казахстанской компанией «КазМунайГаз» — Kazakhstan Pipeline Ventures (1,75% в проекте) и российским ЛУКОЙЛом — Lukarco B.V. (12,5% в проекте). В Kazakhstan Pipeline Ventures ВР принадлежит 19%, в Lukarco — 46%. В сентябре 2008г. появились сведения, что ВР может продать свою долю в КТК, сначала она должна предложить свою долю партнерам по совместным предприятиям. Выйти из проекта ВР может при одобрении всех участников. По сообщениям самой ВР, компания уже договорилась с «КазМунайГазом» о продаже своей доли в СП Kazakhstan Pipeline Ventures. Переговоры с ЛУКОЙЛом все еще продолжаются.
АК «Транснефть» сообщала, что акционеры КТК не исключают вероятности после подписания меморандума подачи судебного иска в отношении BP.

Справка.
КТК — Каспийский трубопроводный консорциум, оператор нефтепровода Тенгиз – Новороссийск.
Акционеры – Россия (31%), Казахстан (19%); оставшиеся 50% – у частных компаний (Chevron, Exxon, BP и проч.).

Тегерану нужна Европа для сбыта своего газа

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

РБК daily: Многие западные энергоконцерны приостановили совместные проекты с Ираном. Виноваты в этом санкции ООН против Тегерана, а также давление со стороны США на компании, готовые сотрудничать с этой ближневосточной страной. Поэтому Иран вынужден как можно активнее искать партнеров, чтобы экспортировать свой газ.

Для этого наряду с совместным с Россией и Катаром членством в «газовой ОПЕК» Тегеран стремится к сотрудничеству с европейскими компаниями. Но несмотря на то, что официальная политика ЕС предполагает диверсификацию газоснабжения в Европе для ослабления зависимости от России, пока что Брюссель отказывается от предложений Ирана. Тем не менее эксперты ЕС по энергетике признают, что крупнейший проект для поставок газа в Европу Nabucco невозможен без иранского газа.

Проект Nabucco и так идет со скрипом, поскольку, по информации Handelsblatt от источников в правительственных кругах, Азербайджан и другие прикаспийские страны из-за давления Москвы не горят желанием вступить в газовое партнерство с европейцами. Иран, впрочем, также испытывает давление: и со стороны ООН, недовольной ядерной программой Тегерана, и со стороны США, угрожающих компаниям, сотрудничающим с Ираном. В результате многие западные энергогиганты, такие как Shell, BP, Total и E.ON, приостановили инвестиционные проекты с этой страной.

Иранское правительство тем временем не оставляет попыток организовать экспорт газа в страны ЕС. Так, Тегеран готов наряду с проектом Nabucco проложить в Европу свой собственный газопровод.

Во время встречи в Тегеране министры Хильми Гюлер и Гхолам Хуссейн Нозари договорились о строительстве трубопровода протяженностью 1850 км из Ирана в Турцию. Кроме того, две страны подписали протокол о намерениях, касающийся вступления Турции в фазы 23 и 24 разработки газового месторождения «Южный Парс». Как сообщил министр нефти Ирана, речь идет об инвестициях в размере 12 млрд долл.

Тегеран вынужден торопиться: на крупнейшее в мире месторождение «Южный Парс», находящееся в 100 км от побережья Ирана, вовсю претендует Катар. Кроме того, по сообщению иранского правительства, еще в этом году Тегеран намерен прийти к соглашению по поводу строительства газопровода, ведущего в Пакистан и Индию. Недавно Ирану удалось заключить долгосрочный договор на поставку газа со швейцарской энергетической группой EGL.

Крупнейшим препятствием для потенциальных клиентов Ирана является давление со стороны США. С одной стороны, министр энергетики Турции г-н Гюлер заявил в Тегеране, что «как Турция, так и Европа нуждаются в иранском газе». С другой стороны, турецкий эксперт по энергетике Мете Гокнель отметил: «Пока что неясно, будут ли США игнорировать наше недавнее энергетическое соглашение с Ираном». Новой американской администрации, однако, придется учесть, что Анкара стремится стать менее зависимой от российского газа. Сейчас Турция экспортирует 29% потребляемой нефти и 63% природного газа из России.

В Иране сосредоточено около 18% мировых запасов газа и более 8% запасов нефти. Положение страны, занимающей четвертое место в мире по добыче нефти, становится все менее устойчивым. При цене на нефть, не превышающей 87 долл. за баррель, «в государственном бюджете возникает огромная дыра, и уже сейчас финансовые резервы на нуле», сообщил экономический аналитик Саид Лейлаз газете Handelsblatt в Тегеране.

Адрес публикации: http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&_n=1&news_id=54802

Многострадальная труба. Если нефтепроводу Одесса — Броды и суждено когда-нибудь заработать в аверсном режиме, то будет это не скоро. Но и скучать нам тоже не дадут.

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

ФСК: 14 ноября в Баку в рамках IV Энергетического саммита состоялась встреча Виктора Ющенко с министром энергетики США Сэмюэлем Бодманом. На встрече президент Украины отметил, что использование инвестиций и опыта американских энергокомпаний, привлечение технической помощи США и новейших технологий позволили бы Украине существенно укрепить свою энергетическую безопасность. По уверениям В. Ющенко, его страна рассчитывает на дальнейшую активную поддержку администрацией США своей энергетической политики, особенно в реализации мер по диверсификации источников и путей поставки энергоносителей.Американский министр в свою очередь заверил украинского президента в том, что вопросы энергетического сотрудничества Украины и США обязательно останутся в поле зрения и новой администрации в Вашингтоне, а также выразил заинтересованность в более тесном сотрудничестве с компанией «Сарматия», которая занимается достройкой нефтепровода Одесса – Броды – Плоцк — Гданьск. Похоже, дальнейшая судьба «Сарматии» и проекта, под который она была создана, и стала главной темой беседы.

Строительство нефтепровода Одесса — Броды началось еще в далеком 1996 г., когда Украиной твердо правил Леонид Кучма. Как раз незадолго до того Азербайджан заключил, как ее называли, «сделку века» с западными нефтяными компаниями, и об углеводородных богатствах Каспия начали слагать легенды. И Кучма, уверенный в волшебных транзитных свойствах территории Украины, тут же предложил политически грамотный маршрут транспортировки азербайджанской нефти на Запад. На тот момент о действительных запасах каспийских месторождений толком ничего не было известно, решение вопросов о разделе Каспия находилось в зачаточном состоянии, на Азербайджане висели неурегулированные пограничные вопросы с Туркменией (как раз в районе залежей нефти), но все заинтересованные действующие лица словно с цепи сорвались: заставили поверить обывателя в то, что «Каспийское море – это новый Персидский залив», а потом и сами поверили в это.

Естественно, что добытую нефть надо куда-то отправлять. Вопрос «куда» на самом деле не стоял – конечно же, в Европу. Но так как Европа далеко, то возник вопрос «как». И проектов транспортировки тут же нарисовалось столько, что хоть топор вешай.

Строительство нефтепроводов – такое дело, которое, вообще говоря, нельзя решать с кондачка. Надо всё продумать, не ошибиться в оценке извлекаемых запасов, договориться с поставщиками, получить поддержку влиятельных сторон. Строительство трубы Баку – Тбилиси — Джейхан долго лоббировалось на самом высоком мировом уровне. Стамбульскую декларацию 1999 г. о строительстве БТД подписывали лично президенты Казахстана, Азербайджана, Грузии и Турции в присутствии самого Билла Клинтона. А строительство нефтепровода Одесса — Броды было, по сути, частной инициативой украинских властей, которые ударили в колокола, не заглянув в святцы. Каспийские нефтедобывающие страны инициативу вроде бы приветствовали, но никаких гарантий наполнения трубы не дали.

Когда трубу построили, выяснилось, что качать через неё нечего. Хотя БТД на тот момент ещё даже не начали строить, большая часть экспортной азербайджанской нефти уходила по нефтепроводу Баку — Новороссийск, а остаток потреблялся в Грузии. Азербайджан обещал добычу увеличить, но к тому времени и БТД уже обещали ввести в эксплуатацию. Заполнение БТД – сама по себе проблема эпических масштабов, так как пропускная способность этой трубы составляет 50 млн. тонн в год, это вся годовая добыча Азербайджана. «А Ваши шансы, господин Арамис, таким образом вообще превращаются в ничто». Два года труба простаивала. В 30-е гг. это квалифицировали бы как омертвение капиталов, считавшееся одной из разновидностей злостного вредительства.

В 2004 г. на помощь Украине пришел бизнес из РФ. Компания ТНК-BP выразила желание использовать трубопровод для наращивания своего экспорта. Предложенная ею схема выглядит так. В Бродах происходит смычка нефтепровода Одесса — Броды и южной ветки нефтепровода «Дружба», по которому отправляется в Европу большая часть российской нефти. ТНК-BP предложила часть своей нефти закачивать в трубу Одесса — Броды и качать ее в обратном направлении до одесского нефтяного терминала «Южный», чтобы оттуда везти танкерами через черноморские проливы.

Понятно, что такой проект никак не мог соответствовать духу украинской энергетической политики. Но так как единственной альтернативой ему была сухость в трубе, то украинское правительство его одобрило, тем более что в ТНК-BP хоть, в основном, и москали, но социально близкие, к тому же имеющие правильного акционера. Однако это был для украинских властей, тогда еще даже не оранжевых, досадный сбой и его требовалось как-то отыграть, хотя бы на психологическом уровне. Мир должен был понять, что разрешение использовать нефтепровод Одесса — Броды в реверсном режиме – это вынужденное временное отступление, своего рода НЭП, необходимый для того, чтобы набраться финансовых сил, а затем начать шагать в верном направлении.

8 июля 2004 г. было подписано соглашение с ТНК-BP, а уже 12-го «Укртранснафта» и польская PERN создали ООО «Международное трубопроводное предприятие «Сарматия». Его цель – построить перемычку между украинскими Бродами и польским Плоцком (как вариант рассматривается ещё местечко Адамова Застава, также находящееся на северной ветке «Дружбы»). В Плоцке и еще севернее, в Гданьске, находятся нефтеперерабатывающие заводы. Плоцк и Гданьск уже связаны между собой трубопроводом. Если перемычка будет построена, то на свет появится нефтепровод Одесса – Броды – Плоцк — Гданьск, и это уже будет похоже на самое настоящее энергетическое кольцо. То-то станет весело, то-то хорошо.

Однако создание предприятия – это лишь первый шаг к строительству новой трубы, а самое интересное всё ещё впереди. «Сарматия» должна будет разработать технико-экономическое обоснование проекта и найти для него инвесторов. С этим сложнее всего, ибо проект Одесса — Броды с самого начала был больше политическим, чем экономическим, а его достройка и подавно. Вдохнуть в него экономический смысл – задача, сопоставимая с двенадцатью подвигами Геракла, вместе взятыми, ибо где взять столько нефти, чтобы удовлетворить все транзитные амбиции лимитрофов, не знает никто.

Если проанализировать публикации, связанные с достройкой нефтепровода, то складывается полное ощущение, что участники проекта либо сознательно вводят общественность в заблуждение, либо просто не совсем адекватны. На первом месте здесь, конечно, украинские официальные лица. Если верить их заявлениям по поводу проекта, то нефтепровод должен заработать в плановом режиме (от Одессы к Бродам) очень скоро. В 2004 г. они говорили, что это произойдет в 2005-м, в 2005-м – что в 2006-м, и так каждый год. Однако ничего не происходило. В начале 2008 года Совет национальной безопасности и обороны Украины дал поручение правительству Тимошенко произвести обратный реверс нефтепровода до 1 сентября. Теперь говорят о первом квартале 2009 г. Хотя даже поляки заявили: несмотря на то, что польская компания является 50-процентным акционером «Сарматии», ни одного цента из польского бюджета компания не получит. Позиция весьма разумная, потому что если проект на самом деле такой прибыльный, как говорят, то он должен заинтересовать и частников, ну а если нет, то нечего на него и государственные деньги тратить.

На всех энергетических саммитах, которых было с 2006 года уже четыре, тема достройки нефтепровода фигурирует одной из главных. В 2007 г. на саммите в Вильнюсе «Сарматия» превратилась в «Новую Сарматию»: состав акционеров пополнили нефтяные компании Азербайджана, Грузии и Литвы. Уставный капитал увеличился с $600.000 до $4,5 млн. Речь также зашла о том, что Украина окажет содействие в увеличении пропускной способности нефтепровода Баку — Супса, поставив для него более широкие трубы с Харцызского завода. Не решался только один вопрос, без которого все остальное теряет смысл: где взять нефть?

Вот с какими тяжелыми думами шёл президент Ющенко на встречу с американским министром энергетики. И горькие упреки услышал от него Сэмюэль Бодман, и непредусмотренную форматом встречи легкую несдержанность почувствовал, и даже нотки требовательности проскакивали. В чем дело? Он что, забыл, с кем разговаривает?

Ну насчет того что забыл — это, конечно, вряд ли. Просто Ющенко сейчас очень нервничает. Он переживает не самый простой период в своей жизни. В стране политический и экономический кризисы, которые могут стоить ему президентского кресла, конкуренты уже давно точат на него зубы, а тут еще все самые любимые политические проекты Виктора Андреевича пробуксовывают один за другим. То в НАТО его отказываются принимать, теперь вот нефтепровод не хотят нефтью заполнять. «Вам вообще нужна Украина или нет? — спрашивает Ющенко своих заокеанских партнеров. — А если нужна, так сделайте что-нибудь, чтобы мне в глаза людям было не стыдно смотреть. Ну, денег там дайте или нефть для трубы найти помогите. Вы ведь в ответе за тех, кого приручили».

А что Америка может сделать? У нее сейчас многие денег просят, даже на собственную автомобильную промышленность не хватает. Что может сделать лично Сэмюэль Бодман, который уже почти частное лицо? Разве что моральную поддержку оказать, посочувствовать незавидному положению украинского президента, сказать, что сейчас многим трудно, пообещать с кем-то переговорить.

И уж не знаю, переговорил он с кем или нет, но лёд якобы тронулся. После Бакинского энергетического саммита появилась информация: вроде как достигнута договоренность с Азербайджаном о том, что оттуда готовы направлять в многострадальную трубу Одесса — Броды по 5 млн. тонн нефти в год, если Украина сможет предложить экономически привлекательные тарифы. Сама по себе информация достаточно зыбкая, её сообщают со ссылкой на министра природных ресурсов и энергетики Азербайджана Натика Алиева, но почему-то все время в косвенной речи, так что говорил азербайджанский министр такое или нет, до конца не поймёшь. Кроме того, менять 9 млн. тонн российской нефти на 5 млн. азербайджанской, да еще и по более низким тарифам можно только из чувства мазохизма. А достраивать под этот тонкий ручеек трубу до Плоцка способен лишь человек, напрочь утративший связь с реальностью. Однако в окружении Ющенко это преподносят как большой прорыв.

По договору с ТНК-BP в случае принятия решения о переводе нефтепровода в аверсный режим украинская сторона должна уведомить об этом российскую за три месяца. Пока такого уведомления не поступало. Кстати, кто в данном случае выступает украинской стороной? Оператор нефтепровода – компания «Укртранснафта», которая является стопроцентной дочкой нефтегазового монополиста НАК «Нафтогаз Украины», находящегося в государственной собственности и в подчинении правительства. Ющенко не может скомандовать «Нафтогазу» напрямую, а его конфликт с правительством и Верховной Радой не позволяют ему провести свое решение установленным порядком.

В данном случае Украине жутко повезло, что она является больше парламентской республикой, чем президентской. При всех особенностях персоны Юлии Тимошенко она тем не менее сохраняет здравый смысл и не даёт втянуть свою страну в ещё одну антироссийскую авантюру. Ющенко уже публично обвинил ее в том, что Тимошенко препятствует поступлению в трубопровод каспийской нефти, потому что раздала слишком много обязательств «некоторым странам». Он также пообещал, что в следующем году на Украине уже будет другое правительство, и тогда нефтепровод Одесса — Броды все-таки заработает в плановом режиме, и строительство перемычки тоже не заставит себя долго ждать.

Причем ведь нет никакой гарантии, что Азербайджан эти 5 млн. тонн действительно даст. Соглашений никаких еще не подписано, а добыча как выросла, так и упасть может. Тем более в условиях падения цен на нефть никакого резона увеличивать ее производство нет, а скорее наоборот, — как делают страны ОПЕК. Так что если нефтепроводу Одесса — Броды и суждено когда-нибудь заработать в аверсном режиме, то будет это не скоро. Но и скучать нам тоже не дадут.  Андрей КОНУРОВ

Венский газовый вальс

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес

Венский газовый вальсEnergyLand: В Вене обсудили проблемы глобализации газового рынка. В австрийской столице состоялся I Министерский Газовый Форум, организованный в рамках совместной инициативы Международного Энергетического Форума и Международного Газового Союза.

Проблемы глобализации газового рынка обсуждались на уровне министров энергетики и руководства крупнейших энергетических компаний, передает «Право ТЭК».
В Форуме, собравшем экспертов со всех пяти континентов, приняли участие министр энергетики и шахт Алжира, президент ОПЕК Шакиб Хелиль, Федеральный министр экономики и труда Австрии Мартин Бартенштайн, министр промышленности и энергетики Азербайджана Натиг Алиев, министр экономики Нидерландов Мария ван дер Хувен, государственный министр энергетики и промышленности Катара Мохаммед бен Салех Аль-Сада, высокопоставленные представители профильных министерств большинства ведущих стран-производителей и экспортеров природного газа, крупнейших энергетических компаний («Газпром», CNPC, GDF SUEZ, E.ON Ruhrgas, BP, ENI, Qatar Petroleum, Sonatrach, StatoilHydro, Total, Gasunie, OMV и др.), ведущие эксперты международных научно-исследовательских институтов и учреждений (Французский нефтяной институт, МЭА, МИРЭС, КЭРА и др.).
С докладом на сессии форума «Партнерство и сотрудничество на глобальном газовом рынке» выступил начальник Департамента внешнеэкономической деятельности ОАО «Газпром» Станислав Цыганков.
Докладчик заострил внимание собравшихся на проблемах развития региональных рынков, в частности, европейского, основными из которых остаются отсутствие стабильных правил игры на рынке, а также противоречивые сигналы, посылаемые руководством ЕС производителям газа за пределами Европы, в отношении потребностей Европейского Союза в импорте этого энергоносителя в среднесрочной перспективе. Логическим следствием данной ситуации является развитие диалога между производителями, что даёт им возможность сообща отстаивать свою позицию по наиболее важным вопросам текущего состояния и перспектив развития газового рынка.
«Надеемся, что в результате нам удастся выработать эффективный алгоритм взаимодействия производителей и потребителей энергоресурсов, который позволит стабилизировать рынок и будет способствовать достижению реальной энергетической безопасности», – заявил Станислав Цыганков.

«Набукко» ожидает природный газ с месторождения «Шахдениз»

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

«Зеркало»: Европа в ближайшие годы предстанет одним из крупных импортеров природного газа. Разумеется, она явно будет не в восторге, если основным поставщиком природного газа останется Россия.
В последние годы жесткая позиция Кремля в отношении Украины уже становилась причиной срыва транзита российского газа в Европу. И не исключено, что обострение отношений между Киевом и Москвой вновь приведет к срыву поставок природного газа в Европу. Кремль выход из складывающейся ситуации видит в прямых поставках природного газа в Европу через строительство новых трубопроводов по дну Балтийского моря («Северный поток») и Черного моря («Южный поток»).
Европа — сторонник получения природного газа по альтернативным маршрутам в обход России. И в данном случае основной упор делается на проект «Набукко». «Консорциум Nabucco gas pipeline International ожидает получить восемь миллиардов кубометров газа в год в рамках проекта разработки второй стадии азербайджанского месторождения «Шахдениз», — сказал представитель международных проектов и «Набукко» в компании OMV Кристиан Долезал.
«На второй стадии реализации проекта «Набукко» консорциум ждет аналогичный объем газа от Ирака», — сказал Trend Capital Долезал. Согласно европейским СМИ, австрийская OMV, являющаяся оператором проекта «Набукко», ведет переговоры с компанией BP (оператор проекта «Шахдениз») и британо-голландской Royal Dutch Shell по закупке азербайджанского и иракского газа для транспортировки по трубопроводу «Набукко». По газопроводу «Набукко» стоимостью 12,4 миллиарда долларов предполагается поставлять газ из Азербайджана и Центральной Азии в страны ЕС. Начало строительства газопровода намечено на 2010 год. Максимальная мощность трубопровода составит 31 миллиард кубометров в год. Участниками проекта являются австрийская OMV, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкая Botas и немецкая RWE. Каждый из участников обладает равными долями — по 16,67 процента. Пиковая добыча на первой стадии разработки месторождения «Шахдениз» ожидается в 8,6 миллиарда кубометров, на второй стадии ожидается увеличение до 20 миллиардов кубометров в год. Разработка второй стадии месторождения намечена на 2013 год. Первые поставки по газопроводу «Набукко» также планируются на этот год.
«Европейский закон не позволяет одновременно создавать трубопроводную инфраструктуру и осуществлять продажу газа», — сказал Долезал. По его словам, соглашения между Nabucco Gaspipeline International и экспортерами газа будут подписаны после приема заявок, что станет возможным после согласования правового вопроса. Прием заявок начнется в первой половине 2009 года, сказал Долезал.
Отметим, что ежесуточная добыча конденсата с четырех добывающих скважин на морском месторождении «Шахдениз» на две тысячи баррелей превышает прогнозируемые объемы (45 тысяч баррелей) добычи в рамках всей первой стадии, сказали в компании BP. Если в рамках первой стадии ежесуточная добыча конденсата планировалась в объеме 45 тысяч баррелей, то сейчас с четырех скважин ежесуточно добывается 47 тысяч баррелей, добавил источник.
Суммарный объем добычи газа в рамках первой стадии разработки газоконденсатного месторождения «Шахдениз» в Азербайджане составит 180 миллиардов кубометров газа. В 2008 году объем добычи газа с месторождения ожидается на уровне 7,7 миллиарда кубометров. Общие запасы газа на этом месторождении оцениваются в 1,2 трлн. кубических метров.
Газ транспортируется в Грузию и Турцию по Южно Кавказскому газопроводу. Покупателем газа также выступает Азербайджан. Конденсат транспортируется по трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан.
Между тем добычу природного газа продолжает и ГНКАР. Производственное объединение «Азнефть» (структура ГНКАР по добыче нефти и газа) ввело в эксплуатацию новую эксплуатационную скважину на мелководной части месторождения «Гюнешли», сообщается в информации, размещенной на сайте компании («Интерфакс-Азербайджан»).
Скважина N431 глубиной 4150 метров пробурена с платформы N15. Со скважины ежесуточно добывается 150 тонн нефти и 40 тыс. кубометров попутного газа, отмечается в сообщении ГНКАР. Платформа N15 была введена в эксплуатацию в 1991 году. Всего с платформы планировалось бурение 26 скважин, скважина N431 является последней.
В настоящее время с платформы N15 ежесуточно добывается 1,65 тыс. тонн нефти и более 1 млн. кубометров газа. В 2008 году ПО «Азнефть» планирует ввести в эксплуатацию на месторождении «Гюнешли» 15 добывающих скважин, в том числе 8 нефтяных и 7 газовых. Бурение новых скважин осуществляется в рамках газовой программы ГНКАР на 2006-2008 годы. Программа направлена на увеличение добычи газа со старых морских месторождений ГНКАР до 8-9 млрд. кубометров к 2009 году. Программа включает два основных направления: совершенствование систем сбора и транспортировки газа для повышения объемов добычи и сдачи газа с месторождения «Гюнешли», проведение здесь дополнительных строительных и реконструкционных работ ввод в эксплуатацию новых скважин, бурение новых скважин на месторождениях «8 Марта», «Бахар» и «Булла-дениз» в соответствии с современными технологическими требованиями.
Разработка мелководной части месторождения «Гюнешли» ведется с 1980 года. Месторождение обеспечивает до 65% всей нефтедобычи ГНКАР. Остаточные запасы площади оцениваются в 180 млн. тонн нефти и 65 млрд. кубометров газа.
Отметим, что Европа надеется на поставки природного газа из Туркменистана транзитом через Азербайджан.
Добыча нефти (вместе с газовым конденсатом) в Туркменистане за 9 месяцев 2008 года составила около 8 млн. тонн, сообщил министр нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов страны Аннагулы Деряев на открывшейся в четверг в Ашгабате международной конференции по нефти и газу. По его словам, в январе-сентябре этого года в республике добыто около 52 млрд. кубометров природного газа, большая часть которого — 35 млрд. кубометров — отправлена на экспорт. Таким образом, за рубеж поставлено почти 70% добытого газа. Министр не привел сравнительных данных по нефтегазодобыче за аналогичный период прошлого года. Ранее сообщалось, что за весь 2007 год в Туркменистане было добыто 9,75 млн. тонн нефти и газового конденсата (рост на 9% по сравнению с 2006 годом) и 72,3 млрд. кубометров газа (рост на 9%). А.Деряев отметил заинтересованность Туркменистана в сотрудничестве с традиционными и потенциальными партнерами и в числе приоритетных его направлений назвал поиск углеводородов, освоение туркменского сектора Каспийского моря, развитие газотранспортной инфраструктуры, нефтегазопереработки и нефтехимии, сервисных услуг. В работе научно-практической конференции «Развитие нефтегазовой промышленности Туркменистана в эпоху нового Возрождения и великих преобразований» (OGT 2008) и 13-й международной выставки «Нефть и газ Туркменистана-2008» принимают участие свыше 230 компаний из 35 стран.
Впрочем, с трудом верится, что Кремль упустит Туркменистан из орбиты своего влияния. Не стоит забывать, что Россия неоднократно заявляла о готовности в полном объеме закупать весь туркменский природный газ. И это не случайно.
Мировой финансовый кризис и трудности в обеспечении финансирования могут замедлить добычу газа в России и заставить ее все больше полагаться на импорт топлива из региона Каспийского моря и Центральной Азии, сказал во вторник в Москве, выступая на шестом международном форуме «Газ России — 2008», президент «Еврогаза» Доминико Диспенца. По его словам, некоторые российские проекты могут находиться в выгодном положении относительно других поставщиков, но мировой кризис так или иначе скажется на газовых проектах. «Перераспределение добычи и поставок газа произойдет в России так же, как и в других частях мира. Трудности обеспечения в новых потоках финансирования могут иметь долгосрочные последствия», — сказал Диспенца.
Другим элементом усложнения поставок российского газа Диспенца считает неуверенность, которой обладают транзитные страны российского газа в Европу. «Такие страны сильнее всего пострадали от кредитного кризиса. Их национальные бюджетные проблемы могут создать потенциал для трудностей транзита в Европу», — сказал Диспенца.
Впрочем, не стоит сбрасывать со счетов возможность поставок в Европу иранского газа. До первых поставок еще есть значительное время, и Запад может в конечном итоге смириться с тем, что Иран обладает мирными ядерными технологиями. А пока лояльная Западу Анкара весьма успешно развивает связи с «опальным» руководством Тегерана. «Турция и Иран ведут переговоры по вопросу закупок газа», — сказал министр энергетики Турции Хильми Гюлер на встрече в Тегеране с министром нефти Ирана Голямхосейном Нозари, пишет Energy Intelligence Group.
По словам Гюлера, Турция намерена увеличить импорт газа из Ирана с нынешних 27 миллионов кубометров в сутки (10 миллиардов кубометров в год) на 23 миллиона кубометров в сутки (восемь миллиардов кубометров в год), из которых часть уйдет на внутреннее потребление, а часть — на экспорт в Европу. Источник поставок газа и сроки доставок не были озвучены. Но, согласно швейцарской EGL, которая намерена импортировать до пяти миллиардов кубометров иранского газа в год, первые поставки иранского газа в Юго- Восточную Европу могут начаться в 2009 году посредством существующих газовых сетей между Ираном, Турцией и Грецией.
Заместитель министра нефти Ирана Акбар Торкан сказал, что половина газа (из 46 миллионов кубометров в сутки) с месторождения «Южный Парс», которое может быть разработано турецкой компанией TPAO, будет доставлена для потребления в Турцию, а оставшаяся часть в 23 миллиона кубометров экспортирована через Турцию в Европу посредством персидского трубопровода. В прошлом году Турция и ИРИ подписали меморандум о взаимопонимании, обязывающий TPAO инвестировать в разработку стадии 22-24 месторождения «Южный Парс». По словам Гюлера, переговоры с Ираном находятся на завершающем этапе.
Любое значительное увеличение экспорта газа в Турцию из Ирана потребует новую трубопроводную инфраструктуру в Исламской Республике, которая уже исследует специальную экспортную линию «Игат-9» — из Ассалуеха до границы с Турцией. Эта 1800-километровая труба будет стоить восемь миллиардов долларов и будет готова не ранее 2014 года. По словам Нозари в случае если соглашение будет согласовано, трубопровод может быть построен совместными усилиями двух стран.

А.Коротков

Может ли Центральная Азия стать посредником между Европой и Исламским миром?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Муратбек Иманалиев, президент Института общественной политики, Кыргызстан

Следует признать, что на сегодняшний день возможности центральноазиатских государств ограничены настолько, насколько они дееспособны как независимые государства и насколько адекватно и полноценно понимание  элитами Центральной Азии  значимости региона как реально сконструированного международного политического пространства, в том числе, имеющего и глобальное измерение. Очевидно, что от этого во многом зависит проектирование и реализация политических, экономических и культурно-гуманитарных «акций влияния» на внешний мир с последующим  формированием и развитием позитивных представлений о Центральной Азии у внерегиональных лидеров и народов, о ее потенциале в том или ином качестве субъекта международной жизни.
Разумеется, что центральноазиатские страны, в свою очередь, испытывают влияние, прежде всего, ведущих держав и некоторых  межстрановых объединений на функционирование и развитие тех или иных политических систем в государствах региона, социально-экономических контентов, общественных отношений, внешнеполитических стратегий и многого другого.
Однако представляется, что влияние сильных мира сего на формирование институционального развития государств региона было и остается не более чем фрагментарным. Например, попытки Запада «демократизировать» Центральную Азию не имели всеобъемлющего и программного подхода, в частности, право и нравственность как ценностные емкости и «ограничители», без которых демократия не более чем анархия и охлократия, были представлены в процессах демократического «всеобуча» секторально либо вообще отсутствовали. При этом конечно, я разделяю мнение ряда отечественных и зарубежных экспертов в том, что упомянутые проблемы все-таки больше относятся к категории проектных решений  внутренними усилиями элит и народов региона, разумеется, при условии, что они не только проявляют интерес, но и в определенной степени готовы к их реализации.
Насколько велико, с другой стороны, влияние на центральноазиатские государства Ислама? Действительно ли в случае со странами региона следует серьезно говорить об исламизации, но при этом хотелось бы до конца понять,  какие местные и зарубежные институты и миссии вовлечены в этот процесс. Это возврат и реставрация или это нечто новое? Можно ли понимать этот процесс как движение навстречу друг другу исламского мира и центральноазиатских государств и народов или это все-таки одностороннее движение? И вообще следует разобраться, кого и что имеют в виду политики, ученые и общественные деятели, когда говорят об «исламизации» центральноазиатского региона? Представляется, что серьезная исследовательская работа по этой проблематике только начинается.
И, наконец, могут ли центральноазиатские государства использовать свою некую фрагментарную инкорпорированность в Европу и мозаику Ислама  для собственного становления в качестве реальных субъектов современной международной жизни, с одной стороны, и формирования диалоговых коммуникаций между теми же Европой и Исламом, с другой стороны? Насколько противоречивы либо вообще антагонистичны ценностные ориентиры Запада и исламского мира, и каков компонент влияния и доминирования эгоистичных интересов стран обоих миров,  на основе которых выстраиваются их позиции?
    
Как мне представляется, историко-культурные и иные необходимые обоснования, в принципе, наличествуют. Например, Центральная Азия всегда была местом схождения цивилизационно-культурных потоков и мировых религий, при этом, играя роль внутриконтинентального связующего коридора, правда без ярко выраженного в смыслах прогресса, как это понималось в Европе, но с функцией интеграционного начала с экстенсивной механикой развития. Последнее в большей степени относится к культуре кочевнической мобильности, в контексте политических, экономических и иных потребностей отражавших мировосприятие евразийских номадов, историческая миссия которых, на мой взгляд, заключалась в перемещении неких, порой виртуализированных ценностных емкостей из одного культурно-цивилизационного пространства в другое, но которыми они сами практически не пользовались. 
Геополитика, в данном случае как применение географии в качестве политико-пространственного инструментария, также способствовала в общих чертах формированию Центральной Азии как «посреднического» региона. Однако смыкание в Х1Х столетии именно в Центральной Азии российского и цинского военно-организационных и политико-социальных пространств, в практике межгосударственных отношений нашедшего закрепление в российско-китайском пограничном размежевании, разрушило эту «посредническую» ипостась геополитической характеристики региона. В последующем была демонтирована и интеграторско-посредническая идеологема, которая всегда присутствовала при создании  и жизни кочевых и оседлых государств и иных сообществ на этом географическом пространстве.
В настоящее время новые государства в Центральной Азии, стремящиеся к построению собственных моделей национальной государственности, одновременно пытаются  возродить и реконструировать смыслы (пока в контурах) посредническо-интеграционных традиций, существовавших ранее. Правда следует признать, что унаследованы лишь некие фантомные явления этих самых традиций: собственно сами смыслы стерты из памяти.
Но сегодня,  во всяком случае, некоторые интересные инициативы, которые с некоторой натяжкой можно категориально отнести к формулам подобных традиций и импульсирующие из Центральной Азии, находят понимание и поддержку других государств. Например, казахское СВМДА, узбекская безъядерная зона, кыргызский «Шелковый Путь» и т.д. Даже туркменский «нейтралитет» в определенном смысле можно рассматривать как стихийно возрожденный внутренний позыв к возрождению этих политических конструкций, хотя большинство политиков и экспертов склонно рассматривать нейтральный статус Ашхабада как некое подражание кому-то. Хочу при этом напомнить, обсуждения о нейтральности имели место быть  и в других центральноазиатских странах на заре их независимости.
Эти инициативы поддержаны многими европейскими и исламскими государствами. Однако требуется их развитие в сторону не организационных трендов и сиюминутного улучшения имиджа, а распространения их в качестве устойчиво и позитивно воспринимаемых другими странами идей.
В частности, с моей точки зрения, вполне можно было бы использовать создание безъядерной зоны в Центральной Азии для укрепления идей нераспространения и отказа от использования Атома  в военных целях. И в этом контексте следовало бы  более масштабно и полноценно использовать, например, решение евразийского и мусульманского Казахстана, который добровольно отказался от статуса ядерной державы. Полагаю возможным, что согласованные и активные действия стран центральноазиатского региона при поддержке ООН и других глобальных и региональных организаций, отдельных государств, таких, например, как Германия и Япония, были бы способны привлечь к такому процессу широкий круг исламских и европейских стран, включая при определенных условиях Иран. Почему бы не подумать о присоединении Афганистана к центральноазиатской «безъядерной» зоне?
В данном контексте было бы весьма актуально и полезно для стран региона вынести в повестку дня центральноазиатского сотрудничества проблему нераспространения в ее более насыщенном, динамичном и конструктивном виде, а не ограничиваться только подписанием договора о создании безъядерной зоны: необходима верстка региональной «безъядерной» политики и ее инструментов. Добавлю лишь то, что Центральная Азия, окруженная ядерными державами, а также странами, намеревающимися стать таковыми, должна быть более активной в укреплении и развитии этих идей.
Нефть и газ всегда имели отраженное либо косвенное политическое измерение, но сегодня они – часть большой международной политики. И ее важным сегментом стали некоторые центральноазиатские государства. «Трубопроводная» дипломатия становится определяющим направлением внешней политики этих стран: становится очевидным, что формирование «многовекторности» зачастую зависит от разветвленности нефтегазопроводов. Предвижу возражения, но, тем не менее, выскажусь в том смысле, что существующий подход к пониманию  и использованию энергетики в коридоре внешнеполитических усилий представляется весьма пассивной формой развития взаимоотношений с другими странами и регионами.  Естественная конкуренция государств и их эгоистические интересы не должны доминировать над общечеловеческими ценностями. «Энергетические» отношения должны носить не только деловой, торговый характер, но и гуманитарно-цивилизационный.
Другим солидным ресурсом формирования интеграционно-посреднических международных конструкций для центральноазиатских государств является вода, о которой много лет в алармистских тонах говорят и пишут многие ученые, государственные мужи и дипломаты. Однако много и бесплодно обсуждаемая тема воды, превратившаяся в нечто вроде политологической моды,   не привела к появлению серьезных региональных и глобальных проектов, способных решить эту проблему хотя бы в превентивном порядке. Совершенно очевидно, что вода, имея колоссальную экономическую и социальную значимость, вместе с тем располагает своим международно-политическим измерением. Вода не должна стать предметом и поводом конфликтов и войн, более того она должна стать, по моему разумению, инструментом интеграции и совместного развития. Убежден, что настала пора формирования «водной» политики и дипломатии стран Центральной Азии. Поддержка Евросоюзом «водных» инициатив государств региона для нас должна быть сигналом к выработке общих позиций, в том числе и по внерегиональным азимутам, предполагающих полноценное привлечение к сотрудничеству других стран, в том числе, и исламских. Понимание того, что вода может рассматриваться как общечеловеческое достояние и непревзойденная ценность и, что разумное и совместное использование воды в интересах всех живущих на Земле, — это еще одна возможность проявления центральноазиатскими странами своей способности быть «посредниками», а не только выражать политическую и иную солидарность.
Очевидно, что важнейшей и ведущей компонентой диалоговых коммуникаций должны быть проблемы безопасности. Трансграничная преступность, выражаемая в перманентной эскалации терроризма, наркотизма, торговли людьми, оружием и т.п. требует большей активности и результативности совместной деятельности глобальных и региональных международных организаций, неправительственных и общественных объединений, отдельных государств.    
Нельзя сказать, что какие-то усилия не предпринимаются. Но мне кажется, что все потуги приводят, как ни странно, к обратному результату, если таковой искомый итог не предусматривался: к отчуждению.  Наверное, нужна принципиально иная база и концепция диалога.
В этой связи полагал бы возможным изучить проблему создания конференциального канала контактов, в пределах которых роль некоего «связующего» звена на себя взяли бы страны являющиеся одновременно членами Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и Организации Исламская Конференция. В число таких стран входят центральноазиатские государства, Турция, Азербайджан, Босния и Герцеговина, Албания и другие. В свое время в начале 2000 гг. эта идея была предложена Кыргызстаном, однако, к сожалению, не получила необходимого развития. Главная задача такой постоянной действующей конференции заключается не в «усаживании» за общий переговорный стол страны, входящие в ОБСЕ И ОИК, а в двусторонней ретрансляции ценностных емкостей и ориентаций и их последующей возможной совместимости. Речь в данном случае может о широком наборе направлении, включая вопросы безопасности, экономики, межконфессиональных и межкультурных отношений. Функционирование такой конференции, вероятно, предполагает ее определенную самостоятельность, но не обособленность. Важен компонент «второго и третьего эшелонов» предварительного внутреннего диалога, т.е. деятелей культуры, науки, религиозных, общественных и неправительственных организаций, разумеется, с участием представителей Европы и мусульманских стран, если на это будет их добрая воля. 
Представить себе, что центральноазиатские и другие страны-участницы такой конференции были бы в состоянии влиять на конкретный исламский или европейский регион  весьма сложно, но в будущем общеполитические и межконфессиональные диалоги, ориентированные на поиск пути решения общих проблем,  вполне вероятны.

Бишкекский пресс-клуб

Влияние США на Каспии улетучивается

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Война и мир:  В воскресенье по пути в казахстанскую Астану после «очень приятной поездки в Индию» госсекретарь США Кондолиза Райс сказала сопровождающим ее журналистам: «Как бы мне хотелось остаться подольше в Индии». Нью-Дели, должно быть, одна из тех немногих столиц, где чиновники из администрации Джорджа Буша-младшего получают подобающий прием, а ожидание Конца Света, излучаемое из Нью-Йорка и Вашингтона, кажется не имеющим большого значения. 

Но была и еще одна причина для тревоги Райс, пока ее самолет шел на посадку в Астане, — влияние и престиж США в Центральной Азии и Каспийском регионе вновь резко упали. Райс понимает, что практически уже нет времени, чтобы вернуть утраченные позиции, а наследие администрация Билла Клинтона на Каспии и в Центральной Азии в значительной степени утеряно. Центральную роль в этом сыграл провал администрации Буша в выстраивании отношений с Россией. Подведение итогов уже началось. 

В среду в статье для The Washington Post бывшие государственные секретари Генри Киссинджер и Джордж Шульц обвинили администрацию Буша в «скатывании к конфронтации с Россией» и отметили, что «изоляция России не является жизнеспособной долгосрочной политикой». Они заявили, что большая часть Европы «обеспокоена». Их целью стала самозваный «советолог» Райс и ее непростительно язвительные нападки на Кремль в своей речи на заседании германского Фонда Маршалла в Вашингтоне 18 сентября. 

Дипломатия конфронтации

Киссинджер и Шульц особо предупредили администрацию Буша в отношении поощрения соседей России к дипломатической конфронтации по отношению к ней, что было бы контрпродуктивно. Наверняка, в регионе уже есть ответная отрицательная реакция. Азербайджан, который рассматривается администрацией Буша в качестве тесного регионального союзника, отнесся с пренебрежением к вице-президенту Дику Чейни в ходе его визита в Баку в прошлом месяце. Вашингтон сделал вид, что ничего не заметил, и направил в Баку на прошлой неделе еще одно высокопоставленное лицо — заместителя государственного секретаря Джона Негропонте, которого на сайте Госдепа описывают как «Альтер Эго» Райс. 

Сразу по прибытии 2 октября Негропонте заявил, что он привез «простое сообщение» — что США имеет «глубокие и неизменные интересы» в Азербайджане, и эти «важные интересы» имеют последствия для региональной и международной безопасности. Он подразумевал, что Вашингтон не собирается сворачивать свою деятельность и уступать Москве на Южном Кавказе. 

На фоне августовского конфликта на Кавказе, бассейн Каспийского моря стал центральным узлом. Это было неизбежно. В основе лежит решимость Вашингтона избежать участия России в европейской энергетической цепочке поставок. Как написал Ариэль Коэн из американского консервативного «мозгового центра» Heritage Foundation, «с августа дипломаты США были заняты попытками укрепить геополитические позиции Вашингтона вокруг Каспия, в том числе в Баку, Ашхабаде и Астане». 

Россия завоевывает превосходство в регионе. Несмотря на интенсивную американскую дипломатию в Ашхабаде (в прошлом году там побывало более 15 американских делегаций) Туркменистан, который уже экспортирует около 50 миллиардов кубометров своего газа через Россию, хорошо отреагировал на инициативы Москвы. Он решил придерживаться положений сделки в апреле 2003 года, по которым практически весь его экспорт идет в Россию «вплоть до 2025 года». Экспорт туркменского газа в Россию в 2009 году, как ожидается, возрастет до 60-70 млрд. кубических метров, вряд ли оставив какие-либо излишки для западных компаний. Ашхабад также подписался на строительство газопровода в Россию через Казахстан вдоль восточного побережья Каспийского моря. 

Решающим доводом стало российское предложение покупать туркменский газ по «европейской цене» — тот же самый подход, который Москва применяла для обеспечения контроля на казахским и узбекским газом. Тогда же Россия сделала Азербайджану аналогичное предложение, которое изучает Баку. Азербайджан был реальным успехом американской нефтяной дипломатии в пост-советскую эпоху. Клинтон буквально выхватил его из орбиты России в 1990-х годах, продавив нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан [БТД] в условиях , казалось бы, невозможных разногласий. Сейчас Азербайджан снова сближается с Москвой. 

Он ведет переговоры с Россией об увеличении годовой пропускной способности нефтепровода Баку-Новороссийск. Азербайджан теряет свою приверженность поддерживаемым США трубопроводам Баку-Супса и БТД, которые имеют огромную пропускную способность 60 млн. тонн в год и могли бы легко справиться азербайджанским нефтяным экспортом, и это прорыв для России. 

Российская решительная позиция на Кавказе не осталась без внимания в Баку. Баку осознает возрождение России на Южном Кавказе, и президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву не нравится переменчивая личность президента Грузии Михаила Саакашвили. Азербайджан в августе, возможно, потерял $ 500 млн. доходов из-за приостановки транспортировки нефти через трубопроводы Баку-Супса и Баку-Тбилиси-Джейхан в связи с конфликтом, и новый интерес в Баку к российскому трубопроводу вытекает из стремления защитить свои отношения с Москвой. 

Последствия достаточно серьезны для Вашингтона. Любое сокращение азербайджанского экспорта через БТД может повлиять на жизнеспособность трубопровода, который стал краеугольным камнем американской нефтяной дипломатии в Каспийском, перекачивающий до 1 млн. баррелей нефти в сутки из Азербайджана в Турцию в Средиземноморском побережье, откуда большинство поставок затем идут в Европу. Трубопровод БТД выглядит безопасным сейчас, но попал под возрастающее внимание России. 

Опять же, вопросы появились относительно будущего газопровода «Набукко», который, если будет построен, обойдет российскую территорию и принесет каспийский газ из Азербайджана через Грузию и Турцию на европейский рынок. Что делать, если Азербайджан признает российское предложение покупать газ по «европейской цене»? Нанес ли кавказский конфликт непоправимый урон перспективам «Набукко»? 

Россия выходит на первое место

Существует действительно новая двойственность в геополитике региона. По всей Западной Европе, Евразии и в Китае усваивают то, что произошло в августе на Кавказе и определяют свои ставки лицом к лицу с возрождающейся Россией. Они стремятся приспособиться к России. Москва вышла к самой вершине. 

Война в Грузии несколько охладила отношения между Россией и Европейским союзом. В заключительной декларации саммита ЕС 1 сентября подчеркнута необходимость снижения энергетической зависимости от России. Но варианты ЕС тоже ограничены. Европа возлагает свои надежды на проект «Набукко», но он может быть осуществлен только с российским участием. Бывший глава Международного энергетического агентства Клод Мандиль заявил недавно в интервью российской ежедневной газете «КоммерсантЪ»: «В Центральной Азии есть много нефти и газа, но все же меньше, чем в России или Иране». 

Мандиль, который консультирует президента Франции Николя Саркози по вопросам энергетики, раскритиковал давление США на Европу с целью изолировать Россию, назвав его «непродуктивным». По его словам, «ЕС должен самостоятельно решать вопрос об энергетической безопасности. Сами США в значительной степени зависят от импорта нефти из Венесуэлы, но ни один их членов ЕС не сказал Вашингтону, что пришло время заняться этой проблемой». 

Китай также признает российскую консолидацию в Каспийском Центрально-Азиатском регионе. Комментарий в «Жэньминь Жибао» в начале сентября отметил, что российская дипломатия в Центральной Азии «увенчалась успехом». Он отметил, что визиты российских лидеров центрально-азиатские столицы в августе помогли «консолидации и укреплению» московский связей со странами региона и добиться «существенных результатов» в энергетическом сотрудничестве. 

Китайский комментатор приходит к выводу: «На глобальном фоне растущих противоречий России с Западом челночная дипломатия на высоком уровне российских лидеров будет способствовать дальнейшему укреплению стратегической позиции России в Центральной Азии, улучшать контроль над нефтяными и газовыми ресурсами и помогать в координации позиций России и этих государств Центральной Азии по вопросу о Закавказье». Пекин, очевидно, сделал реалистичную оценку своих собственных вариантов в Центральной Азии. 

На самом деле, во время визита премьер-министра России Владимира Путина в Ташкент в сентябре 1-2 Узбекистан и Россия договорились о строительстве нового трубопровода с мощностью от 26 до 30 млрд. кубических метров (БСМ) в год для перекачки узбекского и туркменского газа в Европу. Такой трубопровод подорвет усилия США по разработке транс-каспийского энергетического маршрута в обход России. Опять же, российский ЛУКОЙЛ объявил о планах производить 12 млрд. кубометров газа в Узбекистане с Кандымского и Гиссарского месторождений ежегодно. 

В итоге, таким образом, визит Райс в Казахстан проходит на мрачном фоне. Ни Азербайджан, ни Казахстан не выглядят впечатленными страстными мольбами США о переориентации экспорта энергоносителей в обход России. Оба надеются сохранить хорошие отношения с США, но это не может быть сделано ценой ссоры с Россией. В воскресенье на пресс-конференции с Райс в Астане казахский министр иностранных дел Марат Тажин подчеркнул, что отношения с Россией будут оставаться приоритетной задачей. «Наши отношения с Россией, я могу сформулировать, просто отличные. У нас очень хорошие политические отношения. Россия является нашим стратегическим партнером. В то же самое время, я должен подчеркнуть, что наши отношения с Соединенными Штатами носят стабильный стратегический характер». 

Ни Тажин, ни президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, по-видимому, не взяли ни каких обязательств в отношении спонсируемых американцами трубопроводов. Наоборот, 22 сентября, обращаясь к средствам массовой информации совместно с российским президентом Дмитрием Медведевым после встречи на российско-казахском приграничном региональном форуме в Актюбинске, Казахстан, Назарбаев заявил, что Казахстан увеличит свою добычу нефти до 12 млн. метрических тонн в 2009 году, и предложил перекачивать дополнительную нефть через Россию. «Очень важно, чтобы казахстанская нефть проходила бы через Россию», — сказал он. 

Кашаганская головоломка 

Назарбаев намекнул, что Астана будет использовать в 2012-2013 контролируемый Россией Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) для перекачки сырой нефти с казахского месторождения Кашаган до российского терминала на Черном море. Советник Назарбаева Нурлан Балагимбаев заявил в четверг о том, что Казахстан заинтересован в покупке дополнительных 13,7% акций в КТК, принадлежащих BP и Оману, в этом консорциуме Россия имеет 24%, помимо Chevron, Shell и ExxonMobil. 

Райс следовало бы использовать свой визит в Астану для проверки ситуации с Кашаганом. Казахстан и группа западных нефтяных компаний во главе с итальянской Eni должны к 25 октября завершить детальный проект о будущем Кашагана. Как ожидается, будет сформирована новая компания-разработчик, а отдельные компании — Eni, Shell, ConocoPhillips, японская Inpex Holdings и казахская КазМунайГаз — могут контролировать различные аспекты производства, например, добычу или доставку. 

Кашаган, по оценкам, содержит от 7 млрд. до 9 млрд. баррелей извлекаемых запасов и является, безусловно, жемчужиной в короне бассейна Каспийского моря. Видимо, будут необходимы несколько различных маршрутов для доставки кашаганской нефти клиентам, включая строительство новых крупных нефтепроводов. Райс легко могла бы предвидеть, что предстоит острое соперничество вплоть до даты пуска Кашагана в 2013 году. К битве за Кашаган вскоре присоединятся многие. 

Маршрут транспортировки из Кашагана будет иметь жизненно важное значение для долгосрочной экономической жизнеспособности трубопровода БТД. Но пока Астана не спешит отдавать в БТД кашаганскую нефть. Казахстан вполне может выигрывать время и синхронизироваться с ожидаемым завершением в 2012 году российского нефтепровода из Восточной Сибири к Тихому океану (ВСТО), для того чтобы направить нефть на азиатские рынки. 

Российский министр энергетики Сергей Шматко заявил в среду, что казахстанская государственная компания-оператор нефтепровода «КазТрансОйл» заинтересована в транспортировке казахской нефти через ВСТО. «Наши казахские партнеры рассматривают проект с большим интересом и энтузиазмом. Мы очень этому рады», — сказал он на запуске в эксплуатацию участка ВСТО между Талаканом и Тайшетом. Участок ВСТО Тайшет-Талакан был завершен в сентябре, а оставшийся отрезок до Сковородино, недалеко от китайской границы, планируется завершить к концу 2009 года. 

Решит ли Астана отправлять свою планируемую добычу нефти — 150 млн. тонн в год к 2015 году — через ВСТО? Если это произойдет, то Китай получит огромную выгоду, а геополитика Каспийского моря совершит историческое изменение. 

Русско-казахский «нефтяной альянс» 

Райс напустила на себя небрежный вид, заявив: «Это не какое-то там состязание между странами региона ради казахстанской любви». Но Вашингтон весьма очевидно нервничает, видя, как Казахстан демонстрирует тревожные признаки дрейфа в сторону Москвы. Астана поддержала действия России на Кавказе и сократила свои инвестиции в Грузию. Если Райс надеялась на то, что ей удастся поощрить Казахстан выступить против русского «хулиганства», то она была разочарована. 

В канун приезда Райс в Астану Назарбаев заявил: «Я лично был свидетелем того, что Грузия напала первой. Я был в Пекине 8 августа с г-ном Путиным, когда мы впервые услышали эту новость. Я думаю, что освещение этих событий было предвзятым. Кого бы вы не обвинили в конфликте, факты достаточно очевидны». 

С момента своего вступления в должность в Кремле 7 мая Медведев три раза посетил Казахстан. Во время своего последнего визита он пообещал: «Мы [Россия и Казахстан] будем продолжать наращивание производства и экспорта углеводородного сырья, будем строить новые трубопроводы, когда это полезно и необходимо, и привлекать крупномасштабные инвестиции в топливно-энергетический сектор». 

В среду во время визита в Алма-Ату, крупнейший город Казахстана, влиятельный глава комитета российского парламента по делам СНГ (Содружество Независимых Государств) Вадим Густов выступил с новой идеей о том, что двум странам необходимо разработать общий энергетический рынок. Он сказал, что «нефтяной альянс» будет взаимовыгодным. 

«Общий энергетический рынок России и Казахстана мог бы способствовать развитию сотрудничества в области энергетики, поставке дешевых энергоресурсов на внутреннем рынке и увеличению поставок энергии в третьи страны», — сказал Густов. По его словам, России и Казахстану следует разработать и принять совместную концепцию энергетического рынка, которая могла бы послужить основой для пространства Евразийского Экономического Сообщества. 

Очевидно, что Вашингтон едва поспевает за российской дипломатией. Что еще хуже, финансовый кризис в стране подорвал доверие к США. Вся идеология экономического развития, которую американские дипломаты распространяли в регионе, оказалась дискредитирована. 

Огромным политическим символом является то, что Исландия выражает «разочарование» в западном мире и обращается к Москве за кредитом в 4 млрд. евро, чтобы спасти свою экономику от неминуемого банкротства. Такие картины производят неизгладимое впечатление на центрально-азиатские степи. 
 

М К Бхадракумар более 29 лет служил карьерным дипломатом в индийской дипломатической службе, в том числе был послом в Узбекистане (1995-9) и Турции (1998-2001) 

Оригинал статьи: US standing in Caspian drips away   М.Бхадракумар

© Перевод специально для сайта «Война и Мир». При полном или частичном использовании материалов ссылка на warandpeace.ru обязательна.
 

Главный секрет российской нефти

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Геологоразведка

картинка с сайта http://img.lenta.ru/

«Нефть России»:   На фоне высоких мировых цен на углеводородное сырье заявление премьера Путина о необходимости снижения налогов для нефтяников многих насторожило. Неужели остающихся сегодня у нефтяных компаний средств уже недостаточно для развития? Или, может, нефть на старых месторождениях заканчивается и нужно срочно искать новые ресурсы? Эксперты утверждают, что с ресурсами все в порядке, их объемы в России оцениваются в миллиарды тонн, только вот используются они плохо.

Разрыв пласта

Официальные данные о запасах нефти в России отсутствуют. А точнее, это государственная тайна. В открытых источниках можно найти лишь ориентировочные оценки разной степени достоверности. Так, по данным BP на конец 2007 года, запасы нефти в России составляли 10,9 млрд т. Если предположить, что сегодняшний уровень годовой добычи (около 500 млн т) не изменится, то нефти нам должно хватить примерно на 20 лет. Впрочем, про эти 20 лет в отрасли говорят давно. Еще в 1990 году преподаватели полушутя-полусерьезно говорили первокурсникам Московского института нефти и газа имени Губкина о том, что нефти осталось этак лет на 20, так что, мол, погорячились вы, ребята, с выбором отрасли. Правда, тотчас же оговаривались, вспоминая, что когда поступали они, годах в 1960-х, то им говорили то же самое: нефти осталось на 20 лет… Геологоразведка, открывавшая все новые месторождения, постоянно отодвигала «конец нефти» на более поздние сроки.

Считается, что нашей стране всегда везло. «Когда в конце 1950-х — начале 1960-х годов открыли новую нефтегазоносную провинцию в Западной Сибири, газета New York Times написала, что большевикам в очередной раз повезло,— рассказывает Анатолий Дмитриевский, академик РАН, директор Института проблем нефти и газа.— Действительно, среди нескольких десятков тысяч месторождений мы могли выбирать месторождения с легкой нефтью. Тогда их доля была весьма велика. Собственно, легкую нефть и добывать технологически проще и дешевле. С течением времени структура запасов менялась. К середине 1980-х доля легкой нефти в общем объеме еще превалировала — порядка 55%. Сегодня же ее меньше 40%. Постепенно мы переходим к наращиванию добычи других видов нефти — тяжелой, вязкой, высокопарафинистой, с высоким содержанием сероводорода. А легкую нефть начинаем добывать в так называемых плохих резервуарах — в местах усложненной добычи».

Период активной разработки (бурения новых скважин) пришелся на 1950-1980-е годы. После распада СССР бурение новых скважин практически прекратилось. Кроме того, в начале 1990-х простаивало около 40 тыс. скважин — 25% всех имеющихся. Соответственно, резко сократился и объем добычи. По сути, все дальнейшее наращивание производства нефти шло за счет ввода в эксплуатацию старых скважин. «Объем эксплуатационного бурения упал в три-четыре раза,— комментирует Дмитрий Попов, начальник отдела компании «Петродата Консалтинг».— И только сейчас мы достигли 50% от уровня 1991 года». По наблюдениям экспертов, резко сократились и темпы разведки новых участков, в частности почти полностью прекратилось разведочное бурение. Ведь оно всегда вдвое-втрое дороже эксплуатационного, так как обычно проводится в чистом поле, то есть в местах, куда, как говорится, еще не ступала нога человека. А разведочные скважины на шельфе дороже просто на порядок.

В этом нет ничего удивительного: финансовые запасы тогда отсутствовали, а ценовая конъюнктура мирового рынка нефти была далеко не радужной. Например, оценка объема инвестиций в проект «Сахалин-2» составила $20 млрд — эта сумма была сопоставима в середине 1990-х с бюджетом России. Одним из способов решения проблемы стало привлечение иностранных инвесторов на условиях так называемого соглашения о разделе продукции (СРП). То есть иностранная нефтяная компания не допускалась к владению бизнесом, а лишь получала на каждый вложенный в оборудование или производство работ доллар определенный объем добытого сырья, распоряжаться которым могла по своему усмотрению. Такой механизм был реализован на немногих крупных месторождениях — «Сахалин-1», «Сахалин-2», на Харьягинском месторождении.

Что касается повышения добычи на старых месторождениях, то, по словам экспертов, практически все отечественные нефтяники применяли гидроразрыв пласта как единственный способ повышения нефтеотдачи без всякой на то необходимости. При этом в добывающую скважину закачивается гелий с песком крупных фракций, в результате вокруг скважины образуется зона трещин, обеспечивающих высокий приток углеводорода из пласта. Сам по себе гидроразрыв пласта — высокотехнологичный метод, однако использование его далеко не всегда оправданно, как хирургическое вмешательство в медицине. По сравнению с традиционным заводнением, подразумевающим бурение новых скважин, гидроразрыв значительно дешевле, но дает лишь кратковременный эффект: дебит скважины держится на высоком уровне около трех месяцев, а потом возвращается к исходному. Каждый последующий гидроразрыв на одном и том же участке приносит все меньший результат. Но самое главное — после гидроразрыва полностью меняется структура месторождения. По образовавшимся в результате разрыва трещинам идет вода, и отбор нефти становится все более затрудненным. Приходится заново разведывать месторождение — строить новую геологическую модель с учетом потоков, которые шли по трещинам. Иногда применение гидроразрыва приводило даже к гибели месторождения. Например, как рассказал Анатолий Дмитриевский, таким образом было загублено пять месторождений, принадлежавших «Сибнефти»: «Массированный гидроразрыв позволил увеличить темпы отбора. Менеджеры компании выполнили поставленную перед ними задачу — показали возможности этих месторождений. И на пике продали «Сибнефть»».

Сегодня, когда говорят о «нерадивых недропользователях», обычно подразумевают почившие «Сибнефть» и ЮКОС, однако, как считают знающие люди, варварские методы в той или иной степени использовали все крупные нефтяные компании. И если сейчас гидроразрыв применяется значительно реже, то лишь потому, что сегодня практически не осталось скважин, где он уже не использовался, причем неоднократно.

Еще одно характерное для недавнего времени явление — заброшенные участки, лицензии на разработку которых продавались частным компаниям. Когда участок (месторождение) выставляется на аукцион, потенциальным недропользователям, естественно, выдаются все имеющиеся данные геологоразведки, в том числе и оценка запасов. По мнению специалистов, покупка такой лицензии напоминает лотерею, ведь практически невозможно точно оценить сложность будущей разработки и объем реальных запасов. А если участок приобретает структура, вообще не имеющая реального опыта в разработке месторождений (таких было много), то ситуация становится и вовсе драматической. После изысканий незадачливый «нефтяной магнат» убеждался в том, что запасов в пласте явно меньше, чем предполагалось, а трудозатрат и инвестиций для их извлечения нужно значительно больше, чем планировалось. Участок забрасывали, пока владельцу не удавалось его перепродать.

Внутренние ресурсы

В последние годы ситуация постепенно меняется. Пусть и не кардинально, но заметно. Например, и сейчас не всегда и не везде недропользователи выполняют условия лицензии, в частности утвержденные планы разработки месторождений (медлят с инвестициями). Допустим, не приступают к бурению в сроки, предусмотренные проектом, или применяют несогласованные методы повышения отдачи пласта (тот же гидроразрыв). Однако сегодня контроль со стороны соответствующих надзирающих государственных ведомств явно усилился. И хотя нам еще по-прежнему далеко до уровня 1991 года, сегодня в России уже отмечается бум эксплуатационного бурения. Как заметил Дмитрий Попов, сейчас даже образовались очереди в сервисные буровые компании. Кроме того, произошел существенный сдвиг и в области геологоразведки. Значительную часть финансирования снова взяло на себя государство. Так, по данным «Росбизнесконсалтинга» (РБК), только в 2006 году и только на геологоразведочные работы на шельфе из госбюджета было потрачено около 1 млрд руб.

«В разведку шельфовых месторождений очень рискованно вкладываться,— комментирует пресс-служба компании ЛУКОЙЛ.— Тем не менее мы предлагаем создавать консорциумы из нескольких, скажем пяти-шести, крупных компаний — возможно, с привлечением иностранной, чтобы в случае неудач вместе делить риски, а в случае успеха — делить продукцию. Бурение одной скважины на море, к примеру на Каспии, сегодня обходится в десятки миллионов долларов. А чтобы открыть месторождение, необходимо пробурить несколько разведочных скважин, то есть сделать крупные инвестиции. Во льдах это еще дороже».

Что же касается гигантских инвестиций в дальнейшую разработку месторождений в трудных районах (на шельфе, в северных районах), то, скорее всего, они будут осуществлены исключительно за счет внутренних, российских ресурсов. «СРП было оправданно лишь в 1990-х,— комментирует Анатолий Дмитриевский.— Сейчас мы все потянем сами. В том числе и с точки зрения сложных технологий: не надо забывать, что у нашей страны всегда была высокая технологическая база».

Другая причина отказа от иностранного участия, о которой говорят специалисты,— неподконтрольность иностранцев. И речь здесь не об исполнении условий лицензии на разработку и даже не об обязательствах по поставкам определенной доли добытой продукции на внутренний рынок, которые никак не зависят от принадлежности недропользователя. В данном случае речь идет о распоряжении свободным продуктом, который непатриотичный варяг может экспортировать куда угодно и по каким угодно ценам, полностью проигнорировав национальные интересы России. В основном это касается участия иностранных акционеров в управлении нашими нефтяными компаниями. Работающие же по СРП иностранные компании обвиняются еще и в необоснованном завышении оценки фактически затраченных средств. Отвечает ли отказ от услуг варягов интересам государства или нет, покажет время. Но вот интересный факт. Согласно исследованию РБК, данные о добыче нефти по нефтяным компаниям свидетельствуют о том, что уже в 2007 году прирост добычи углеводородного сырья в России был обеспечен в основном ее значительным ростом по проектам, реализуемым на условиях соглашений о разделе продукции («Сахалин-1», «Сахалин-2», Харьягинское месторождение). Общий прирост добычи нефти в 2007 году составил 10,8 млн т, прирост добычи по проектам с участием иностранцев (СРП) — 8,7 млн т, а это 80,6% всего прироста. Добыча нефти в России без учета добычи по проектам СРП увеличилась в 2007 году лишь на 0,4%.

По данным РБК, добыча нефти в России в первые месяцы 2008 года продемонстрировала резкое снижение темпов роста: в январе-феврале прирост составил лишь 0,6% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. (Для сравнения: в 2002-2004 годах прирост добычи нефти достигал 8,9-11% в год, в 2005-2007 годах — 2,1-2,2%.) По мнению авторов исследования, это является явным признаком исчерпания резервов быстрого увеличения добычи нефти в стране за счет интенсификации разработки действующих месторождений и свидетельствует о необходимости более активного освоения новых нефтяных месторождений.

Однако отечественные нефтяники не спешат с инвестициями ни в новые, ни в даже в уже разрабатываемые месторождения. Более того, наблюдается заметное снижение ввода новых производственных мощностей по добыче нефти. Ввод в действие новых нефтяных скважин в 2007 году составил 2,7 тыс. единиц, то есть сократился на 21% к предыдущему году. В условиях высоких мировых цен на нефть это, конечно, странно.

По мнению экспертов РБК, резкое снижение инвестиций объясняется двумя факторами. Во-первых, в условиях объективного ухудшения условий добычи нефти и негибкости действующей налоговой системы произошло снижение ожидаемой доходности инвестиций в отрасль. Новые месторождения в большинстве случаев характеризуются худшими горно-геологическими и географическими параметрами, их разработка требует повышенных капитальных, эксплуатационных и транспортных затрат. А действующая налоговая система не обеспечивает необходимого снижения налоговой нагрузки при разработке новых месторождений, требующих повышенных затрат, что и сдерживает инвестиции в новые проекты.

Во-вторых, государственная экспансия в нефтяном секторе и опасения по поводу дальнейшего поглощения частного бизнеса, по-видимому, заметно снизили интерес частных нефтекомпаний к долгосрочным инвестициям. А инвестиции государственных компаний ограничивались значительными размерами их задолженности по кредитам, привлеченным на приобретение новых активов.

«В этом году добыча нефти в России, видимо, расти не будет. При сегодняшнем налоговом бремени это зачастую невыгодно,— комментируют в пресс-службе компании ЛУКОЙЛ.— Добыча будет если не убыточной, то нерентабельной. В ЛУКОЙЛе, например, уровень рентабельности должен быть не меньше 15%. То есть если этот показатель равен 5%, то компания отказывается от такого проекта. Это проблема не только частных компаний, но и государственных. Сегодня, чтобы хотя бы поддерживать имеющийся уровень добычи, уже необходимы налоговые послабления. Кроме того, себестоимость добычи год от года только увеличивается, поскольку дорожают техническое оборудование, материалы, цемент, трубы. Кроме того, компании все дальше уходят в регионы, где отсутствует какая-либо инфраструктура, и строительством этой инфраструктуры приходится заниматься самим нефтяникам».

Действительно, при сегодняшних налоговых условиях государство изымает у нефтяников около 80-90% прибыли от реализации нефти. Но даже если все же увеличить вложения, отдачу в виде роста добычи можно получить далеко не сразу. «Поднять добычу в следующем году до 500 млн т в принципе нереально,— комментирует Дмитрий Попов.— Процесс введения в эксплуатацию новых мощностей достаточно планомерен».

Фактор времени важен: на суше от момента старта до первого промышленного отбора нефти проходит 5-8 лет, а на шельфе, судя, например, по опыту норвежцев,— 9-11 лет.

Глубже, еще глубже

Проблемы инвестиций, налогов и т. п.— обо всем этом, в конце концов, можно договориться. С природой договориться невозможно. Запасы углеводородов, подлежащие извлечению, судя по всему, неуклонно истощаются. «В 1980-е годы степень извлечения нефти из недр в среднем по российским месторождениям составляла 41%,— рассказывает Анатолий Дмитриевский.— Сейчас же — порядка 30%». Кроме того, сегодня, по оценкам специалистов, ежегодная добыча пока превышает прирост (постановку на баланс) новых разведанных запасов. А вот это уже серьезно: запасы должны возобновляться.

Впрочем, не так уж все плохо. Во-первых, как ни странно, в России и сегодня масса недоразведанных площадей. «Даже Западная Сибирь изучена сейчас лишь на 70%,— рассказывает Александр Лобусев, декан факультета геологии и геофизики РГУ нефти и газа имени Губкина.— А ведь есть еще практически не исследованная Восточная Сибирь, Север. Там уже открываются новые месторождения. Запасы же на шельфе Северного Ледовитого океана могут быть сопоставимы со всеми нашими суммарными запасами на суше». Современные технологии, как свидетельствует, например, опыт Бразилии, позволяют успешно вести бурение и добычу нефти глубоко под водой.

Кроме того, можно не только расширять зоны разведки, но и, так сказать, углублять. Как заметил Анатолий Дмитриевский, «на глубинах залегания 2-4 км мы уже почти все пооткрывали». Сейчас надо выходить на глубины 5-7 км, а потом и на 7-9 км. Второй путь пополнения запасов, по словам Александра Лобусева, связан с развитием технологий поисков и добычи. «Вопрос в том, по каким критериям принимать разведанные запасы на баланс,— поясняет он.— Допустим, какое-то время мы не учитываем отдельные крупные разведанные месторождения, считая их непригодными (нерентабельными) для разработки. Действительно, разведать месторождения можно хоть в космосе, вопрос только в том, кому они там нужны. Однако появляются новые технологии добычи, и некогда неперспективные запасы превращаются в балансовые. В этом смысле наиболее яркий пример — Канада, которая еще в 2002 году по уровню запасов нефти находилась где-то в третьей десятке, а в 2003-м вдруг вышла на второе место в мире после Саудовской Аравии. Просто появились технологии, позволившие рентабельно разрабатывать, а значит, поставить на баланс их гигантские запасы высоковязких нефтей и битуминозных песчаников в районе Калгари. У нас же, например, разведан триллион тонн углеводорода в глинах Баженовской толщи Западной Сибири. Глины практически непроницаемы, то есть обеспечить движение углеводородов в них почти невозможно. Зато если нам удастся извлечь хотя бы 3%, то это будет значительный объем — 30 млрд т. Огромные ресурсы высоковязких нефтей разведаны в Волго-Уральском регионе и Якутии».

Нетрадиционных источников нефти в России достаточно: по словам Анатолия Дмитриевского, тяжелых нефтяных песков и глин у нас на несколько десятков миллиардов тонн. Что касается себестоимости добытой уже не так легко, как раньше, нефти, то она будет постоянно ограничиваться развитием новых технологий. «Если исходить из разведанных балансовых запасов относительно легко добываемой нефти, то при сегодняшнем уровне добычи нефти нам действительно хватит лет на 20-40. Однако если учесть прогнозные перспективные запасы, то можно гарантировать, что Россия обеспечена нефтью как минимум до конца XXI века»,— подводит итог Александр Лобусев.

А что потом? Месторождения на суше рано или поздно исчерпаются, да и шельф тоже небезграничен. Добывать же нефть, буря скважины посреди Мирового океана, даже если такие технологии и появятся, тоже бессмысленно: само океанское дно лежит на гранитных породах, не содержащих углеводородов. Однако надежда на продолжение нефтяной эпохи у человечества все же есть. Помимо известной всем из школьного учебника осадочной теории происхождения углеводородов есть альтернативная гипотеза. Согласно этой гипотезе, нефть является не результатом процесса осаждения древних организмов, длящегося миллиарды лет, а продуктом, по сей день вырабатываемым где-то в не изученных пока недрах Земли, постоянно притекающим к поверхности и создающим месторождения. Если поверить этой гипотезе, истощенные месторождения могут постепенно возобновлять запасы, подпитываясь из постоянно действующего источника. Или при нарушении старых каналов фильтрации углеводороды могут накапливаться в иных местах, создавая новые месторождения там, где еще недавно нефти не было, — передает Newsland.

Адрес публикации: http://www.oilru.com/news/85259/