Метка:Центральная Азия

СМИ: У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем

Опубликовано 06.11.2009от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Даже в самые драматические моменты в отношениях между США и Ираном, когда американские разведывательные службы не могли со всей уверенность утверждать или отрицать наличие в Иране необходимых составляющих для создания атомного оружия, оракул Америки Збигнев Бжезинский (выходец из польской семьи с армянскими корнями) продолжал настаивать на урегулировании американо-иранских отношений как фактора решения многих проблем США на Ближнем Востоке и во Внутренней Евразии, и, конечно же, решения проблем в сфере нефти и газа. Данную линию Бжезинский проводит на протяжении не менее 20 лет, что вызывало явное недовольство друзей Израиля в США, хотя политолог утверждал, что нормализация отношений с Ираном приведет и к обеспечению безопасности Израиля, — пишет армянское издание «Иравунк de facto».

Такой политический проектант, как Бжезинский, не мог не понимать, что рано или поздно произойдет «провал» в американо-турецких отношениях, но предпочитал не опережать события, хотя, если внимательнее вчитаться в его работы, то можно заметить отсутствие роли и места Турции в выстраивании новой стратегии США на «Евразийских Балканах». Политолога иногда упрекают в том, что он не сумел прогнозировать многие ключевые события, кроме развала СССР, о чем подозревала даже советская интеллигенция, но, видимо, политологи такого уровня вынуждены отказаться от тщеславия быть признанными авторами гениальных прогнозов, так как их высказывания могут заметно скорректировать международную политику. Не отметить и не заметить — это тоже профессиональная работа. «Я привык, что мои коллеги начинают беседу, чувствуя себя напряженно, но в конце разговора они неизменно ощущают большее понимание и раскованность. Размышляя о странах региона, я никогда не допускал какого-либо выпада по отношению к Армении, и, конечно, не потому, что мои далекие армянские предки добрались когда-то до Польши, а по причине того, что Армения могла бы быть незаменимым партнером и другом США».

Как известно, любая легенда требует подпитки и актуализации, хотя бы в частных беседах, но, нужно признать, что «иранская перспектива» во внешней политике США объясняется, во многом, ожидаемым еще с середины 90-ых годов ухудшением турецко-американских отношений и поиском серьезной альтернативы в регионе «Большого Ближнего Востока». Несомненно, иранская тема интересует не только мэтра американской политологии, но и некоторых других актуальных политических проектантов, в связи с задачами решения проблем, связанных с Россией, но именно это направление и обусловливает поиск возможностей найти замену Турции как стратегического союзника в регионе.
В аналитических материалах, публикуемых на сайтах ведущих исследовательских центров и институтов США, в последние месяцы прослеживаются весьма любопытные мысли, которые при первом приближении могут казаться результатом некоторой растерянности.

Речь идет о том, что, наряду с «положительным сальдо», с которым США вышли из военного конфликта на Южном Кавказе летом 2008 года, что позволило американцам упрочить свое военное присутствие в Черноморско-Кавказском регионе, имеется пример того, как США были отвлечены от главной геополитической задачи – противостояния Китаю. Эта мысль не очень убедительно, но все же прослеживается в работах ряда американских политологов, в том числе, тех, кто занимается проблемами Кавказа и Центральной Азии и Ближнего Востока. И это понятно, так как американские специалисты по Китаю вовлечены в решение более узких проблем и не обладают той феноменальной эрудицией и интуицией, которая присуща аналитикам, которые специализируются по данным регионам.

Таким образом, проводится мысль о том, что в американской политике наблюдается увлечение довольно «выигрышными» темами, которыми являются Центральная Азия и Ближний Восток, что отвлекает усилия и ресурсы США от Китая, тогда как это геополитическое направление, с точки зрения дальней перспективы, является всего лишь подчиненным в выполнении главной цели – сдерживания Китая. В связи с этим, можно придти к выводу, что политика США во Внутренней Евразии связана с более глобальными задачами. Но даже преимущественные позиции во Внутренней Евразии не могут обеспечить создания надежного фронта государств для выполнения этой задачи, и американцам необходим стратегический союз с Индией, как страной онтологически и экзистенциально противостоящей Китаю. При этом, Индия, по замыслу американских проектировщиков, должна стать «полюсом» притяжения обширных регионов Центральной Азии, предоставляющих великой державе Южной Азии свои ресурсы.

В 2006 году Дж. Буш подписал некий документ, содержащий задачи по организации перетока энергетических ресурсов Центральной Азии в Индию. Несмотря на то, что в данном документе отмечается вся Южная Азия, включая Пакистан, как потребитель данных центрально-азиатских ресурсов, но не вызывает сомнений, что истинная цель — это усиление Индии и предотвращение ориентации нефтяных, газовых и других сырьевых ресурсов Центральной Азии на Китай. Пока что данные задачи США успешно провалены, так как коммуникации между Центральной Азией и Индией практически отсутствуют, Афганистан, как транзитная страна – это все еще нонсенс, а Китай, напротив, активно осуществляет транспортировку нефти и газа, и это весьма устраивает Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, которые нуждаются в надежных, альтернативных маршрутах экспорта своих энергоресурсов. Уже сейчас данный импорт энергоресурсов привел к заметным последствиям в экономической ситуации в западных провинциях Китая. Это не может не беспокоить США. Возможно, нынешний мировой экономический кризис позволит отложить превращение Китая в еще более могущественную державу лет на 5-7, но не более, и в будущем США должны выработать эффективную региональную политику, где проблемы с Россией будут рассматриваться как приложение к генеральной задаче.

Под «занавес программы» администрация Буша подписала с Индией договор по проблемам использования атомной энергии и другим проблемам в этом ряду, что, практически, обеспечивает надежную базу для создания американо-индийского альянса стратегического характера. Нужно сказать, что администрация Буша несколько раз пыталась найти подходы в установлении более доверительных отношений с Китаем, что неизменно оказывалось несостоятельным. «Классическим» примером неготовности США противостоять китайской экспансии и росту его могуществу стал провал «плана» Роберта Зелика, который был назначен первым заместителем госекретаря США после переизбрания Буша президентом на второй срок. Данное назначение было связано непосредственно с выполнением задач по Китаю, и Роберту Зелику удалось продержаться на этой должности не более шести месяцев. В основе идеи Р.Зелика лежали намерения не противостоять Китаю, а вовлечь его в решение общемировых проблем, при максимальной солидарности с США. Видимо, США наглухо отказались от этой затеи и пришли к выводу, что только сильное военно-политическое и экономическое противостояние позволит сдерживать Китай. То есть, сделана ставка на геоэкономику, и в этом проекте Иран может иметь заметное участие.

Иран обладает крупнейшими в мире резервами природного газа, и данные резервы все еще являются предметом актуальной геоэкономической игры, хотя проблема использования иранского газа давно обсуждается в мировой политике. Европейцы понимают, что без иранских ресурсов газа им не удастся по-настоящему диверсифицировать поставки этого топлива и снизить зависимость от России.

Азербайджанский газ может выполнять только очень локальную и ограниченную роль. Туркменский газ все еще остается сомнительным вариантом, так как за него идет упорная борьба с участием России и Китая. Несмотря на то, что европейцы без излишнего воодушевления соорудили газопровод через территорию Турции, недоверие к этой стране как партнеру растет, а объемы иранского газа позволили бы заметно погасить сомнения и риски. Для Турции сооружение газопровода по проекту NABUСCO и, в особенности, транзит иранского газа означали бы закрепление за ней статуса межконтинентального узла транспортировки энергоресурсов. Турция охотно приняла бы участие в разработке иранских газовых месторождений и уже заявила об этих намерениях. Но США категорически выступают против транспортировки иранского газа в Европу и причастности Ирана к проекту NABUСCO. Было бы нелогично организовать катастрофическое падение цен на нефть и одновременно обеспечить Ирану доходы от экспорта газа. Но в современных условиях, когда энергетика оказалась в фокусе мировой политики, иранские запасы газа не могут оставаться незатребованными и не применяться длительное время. Ситуация вынудит решить этот вопрос, и он будет решен, если не при участии США, то другими державами.

У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем. Поэтому перед новой администрацией США, так или иначе, встанет вопрос – что является менее неприемлемым — допустить транспортировку иранского газа в Европу или в Китай. В связи с этим и станут актуальными идеи Бжезинского относительно урегулирования отношений с Ираном. Иран, стремящийся максимально снизить зависимость от экспорта нефти, пытается заменить доходы от экспорта нефти доходами от экспорта газа. Поэтому газовая тема может стать хорошей базой для переговоров и урегулирования американо-иранских отношений.

Бжезинский и аналитики, сотрудничающие с ним, считают, что транспортировка иранского газа в Европу не нанесет ущерба энергетической безопасности европейских государств, и Иран не сумеет шантажировать Европу, если этот проект будут контролировать США. В данных раскладах и размышлениях имеется один весьма уязвимый момент – возможность консолидации Ирана и России, когда данный газовый шантаж может привести к очень неприятным последствиям. Эта версия подкрепляется попытками России, Ирана и Катара создать газовый ОПЕК и во многом контролировать газовый рынок и проекты по транспортировке газа. Рассматривая последние работы американских аналитиков на эту тему, можно заметить некий «китайский фундаментализм», когда все больше геоэкономические проекты мирового значения примеряются на интересы Китая и угрозы, которые исходят для этой державы.

Вместе с тем, имеется третий вариант направления иранского газа, — это Индия, которая давно испытывает огромный недостаток в углеводородном сырье. Практически, энергетический фактор стал важнейшим ограничением экономического развития как Индии, так и Китая. Здесь возникают следующие вопросы: насколько США заинтересованы в успешном решении энергетических вопросов европейских государств, особенно Германии и Франции; насколько для США приемлем транзит энергоресурсов через территорию Турции, которая все более становится ненадежной; что для американцев более важно – получение доходов Ираном или успешное развитие Индии и ограничение развития Китая; может ли привести организация транспортировки иранского в Индию к разобщению стран-участниц так называемого газового ОПЕК, если окажется, что не остается предмета обсуждения выхода на общие рынки.

Как видим, возникает игровая ситуация, в которой не может не иметь своих интересов Великобритания. Если спросить экспертов, например, аналитического совета компании BP, то, независимо от ответа, можно будет догадаться, что Великобритания вовсе не заинтересована в транспортировке иранского газа ни в Европу, ни в Китай. Но в особенности беспокоит британцев возможность транзита иранского газа в Европу через газотранспортную систему России. Это было бы существенным ударом не только по энергетической, но всей политике Великобритании в Евразии и на Ближнем Востоке. Что касается транспортировки иранского газа в Индию, то Великобритания имеет немало шансов взять под свой контроль этот проект.

Таким образом, «иранский проект» Бжезинского приобретает совершенно иной диапазон, и задача использовать Иран как инструмент противостояния России становится ограниченной задачей более обширного плана, направленного, в конечном счете, на сдерживание Китая. Конечно, при этом Армения лишается всяких надежд на транзит иранского газа в европейском или российском направлении. Но с другой стороны, запасы газа в Иране настолько огромные, что на этом поле можно реализовать любой сценарий и обеспечить функционирование не менее двух стратегических направлений транспортировки этих ресурсов.

Перевод опубликован «ИнноСМИ».

“Polityka”, Польша: Газ без нас

Опубликовано 29.10.2009от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Переводика: Польская кампания против строительства Северного газопровода, по которому в Германию по дну Балтийского моря потечёт российский газ, закончилась поражением. Европа не разделила наших опасений. Вскоре начнётся укладка труб.

Ещё несколько лет тому назад многое указывало на то, что нехватка денег похоронит российско-немецкий проект строительства Северо-Европейского газопровода по дну Балтийского моря. Строительство трубопровода на суше во много раз дешевле, так кто же даст денег на такую экстравагантную инвестицию? – размышляли польские СМИ. Финансовый кризис, казалось, окончательно перечеркнёт его шансы. Сегодня, однако, мало кто сомневается в том, что «Норд-стрим» будет построен.

В компанию недавно вошёл нидерландский газовый гигант «Газуни». Это государственная фирма, которой принадлежит газовая сеть Голландии. Представители «Газуни» не скрывают своего удовлетворения предшествующим сотрудничеством с русскими: «Это надёжный поставщик газа, а, кроме того, мы заинтересованы в экономической стабильности России», — заявил Марсель Крамер, президент «Газуни». Многое указывает на то, что число компаньонов вскоре увеличится за счёт очередного крупного игрока, французского концерна «Газ де Франс-Суэц». Французы рассчитывают на 9 процентов акций, столько же, сколько принадлежит голландцам. Однако, несмотря на появление очередных инвесторов, именно «Газпром» останется лидером консорциума – у него гарантировано более половины акций. Стало быть, если французы войдут в компанию, это произойдёт за счёт немецких фирм «Е.Он Рургаз» и «БАСФ». Россия очень рада очередным заинтересованным в строительстве газопровода «Норд-стрим», но делиться с ними своим контрольным пакетом она не намерена.

Видно, что наши предупреждения относительно Северо-Европейского газопровода и призывы к его бойкоту пропускаются мимо ушей. Проект приобретает европейский характер, он получил благословение Брюсселя. Всё новые страны декларируют свою заинтересованность газом, транспортируемым по дну Балтики. Его будет много, по двум ниткам подводного газопровода должны транспортироваться 55 миллиардов кубометров газа в год.

Это примерно шестикратный объём польского годового потребления газа. Россияне хотят дополнительно пустить по этому газотранспортному маршруту газ из вновь открытого Штокманнского месторождения. Они планируют строительство ветки в районе Петербурга, в сторону Северного полярного круга.

По морю ближе

Представители консорциума заверяют, что подводный вариант будет всего на 25 процентов дороже, чем сухопутный. Но это покажет практика, потому что даже участники проекта значительно расходятся в оценке затрат. Россияне считают, что они составят около 7,4 миллиарда евро, немцы – что они могут дойти даже до 9 миллиардов евро. 30 процентов стоимости инвестиции должны покрыть акционеры, остальное дадут взаймы банки. Несмотря на финансовый кризис, незаметно, чтобы с этим были какие-то проблемы.

То, что не даёт нам покоя, то есть исключение стран-транзитёров, для финансистов является наибольшим достоинством инвестиции. Конфликты «Газпрома» с Украиной и Белоруссией не были до конца ясны. Поэтому в Европе их воспринимали как споры, касающиеся бизнеса, а не как энергетический шантаж. Исключение стран-транзитёров, таким образом, признаётся разумным решением. Вхождение в консорциум голландцев и французов может только повысить надёжность предприятия. Договоры с банками должны быть подписаны до конца этого года.

Уже выданы первые разрешения на строительство. «Остальные мы планируем получить до конца года. Дания должна закончить все процедуры в середине октября, а Швеция, Германия и Финляндия – в середине декабря», — заверяет Себастьян Сасс, представитель «Норд-стрим» в странах Европейского Союза. Правда, время от времени раздаются недовольные голоса со стороны Швеции или Финляндии, но они, скорее, стремятся склонить «Норд-стрим» к внедрению более совершенных процедур и обеспечению полной безопасности при строительстве, а не блокировать проект. Польша и прибалтийские государства могут только бессильно на это смотреть, потому что ни через наши территориальные воды, ни через экономические зоны не пройдёт ни кусочка газовой трубы. А это лишает нас возможности влиять на форму инвестиции или же заблокировать её. Самое большее – мы можем высказывать замечания. Типа таких, что проложенная труба затруднит доступ к строящемуся в Свиноуйсьце газопорту. Нужно будет изменять маршруты для судов-газовозов, которые в будущем приплывут сюда из Катара.

Среди плюсов морского пути инвестор указывает на то, что такой газопровод строится быстрее, чем сухопутный. Строительство начнётся в начале 2010 года, а осенью 2011 по газопроводу должен пойти газ. Принимая во внимание то, что под водой нужно уложить свыше 1200 километров труб, легко подсчитать, в каком темпе они будут укладываться. Инвестор говорит, что дело это простое, потому что на дне моря достаточно проложить трубу (с бетонной облицовкой), а на суше необходимо применять трудоёмкий метод вскрытия грунта. Кроме того, отпадает необходимость в переговорах с тысячами владельцев земельных участков и в судебных процессах с наиболее упрямыми, объясняют представители консорциума. Они явно забывают о том, что если бы они решили строить вторую нитку Ямальского газопровода, то этих проблем у них бы не было, так как территория для этого уже есть.

Подальше от Польши

Второй нашей надеждой на утопление «Норд-стрима» – наряду с возможными проблемами финансирования – были экологические проблемы. Балтийское море мелкое, загрязнённое, полное военных мин, неразорвавшихся снарядов и ёмкостей с боевыми газами. Это наверняка не лучшее море для прокладки по его дну больших труб. Компания «Норд-стрим» с самого начала отдавала себе отчёт в том, что если с переговоры с Польшей не обещают ничего хорошего, то со скандинавскими странами можно будет договориться. Она не ошиблась. Трасса была модифицирована таким образом, чтобы она огибала воды Польши. Финляндия, Швеция и Дания, скорее всего, согласятся на прокладку трубы по территории своих морских экономических зон. Они, конечно, ставят многочисленные условия относительно повышенных экологических норм и компенсаций для рыбаков, если бы это отразилось на уловах. Инвестор знает о том, что экология – это мягкое подбрюшье проекта, а значит, соглашается почти со всеми требованиями.

Литва, Латвия и Эстония, которых в Варшаве считают вернейшими союзниками в борьбе с консорциумом, руководимым «Газпромом», не намерены умирать за балтийскую трубу. Тем более, что Северо-Европейский газопровод не изменит их и без того трудную энергетическую ситуацию. Все они зависят от российского газа, и ни одна из этих стран, в отличие от Польши или Украины, не имеет статуса страны-транзитёра. Литва, Латвия и Эстония в случае спора хотели бы осуществить свою мечту – через Польшу подключиться к западной газотранспортной сети. Тогда, в случае прекращения российских поставок, они могли бы рассчитывать на поставки из ЕС через нашу страну. Но они зря надеются, потому что Польша, с упрямством, достойным лучшего применения, решила не соединяться газопроводами со странами ЕС.

Шантаж газовым краном

Северо-Европейский газопровод при своём рождении был российско-немецким проектом и казался сильно подшитым политикой. Участие в руководстве компанией бывшего канцлера Германии Герхарда Шрёдера подтверждало эти подозрения. Радослав Сикорский, в то время министр обороны в правительстве ПиС, сравнил проект с пактом Риббентропа – Молотова. Этим он вызвал возмущение и негодование европейских политиков и СМИ. В Польше тоже не было недостатка во мнениях, что он преувеличил. Наше критическое отношение к этому предприятию связано с убеждённостью, что «Газпром», строя балтийскую трубу, хочет получить независимость от стран, через которые он сегодня транспортирует свой газ, чтобы их легче было подвергнуть энергетическому шантажу. Сухопутные газотранспортные маршруты – Ямальский газопровод (проходящий через Польшу) и главный маршрут через Украину, Словакию и Чехию (по которым сегодня российский газ поступает в Европу) потеряют своё значение и, возможно, в дальнейшем будут закрыты. Повторяющиеся в последние годы газовые конфликты «Газпрома» с Украиной и Белоруссией, во время которых страдаем и мы, делают такой сценарий вполне вероятным. Второй признак – то, что «Газпром» фактически забросил строительство второй нитки Ямальского газопровода — инвестиции, которая гораздо меньшей ценой помогла бы достичь той же самой цели, что и балтийская труба.

Польские политики часто дают понять, что Россия хочет навредить нам и нашим соседям, что видно хотя бы по тому, как она создаёт для нас газовые трудности, а потом умело на них играет. Примером может послужить нынешняя ситуация с «РосУкрЭнерго», российско-украинской компанией (зависимая компания «Газпрома, созданная в результате политической договорённости Москвы и Киева), у которой мы должны были покупать часть газа с Востока. Компания внезапно исчезла, контракт не выполняется, а «Газпром» ставит нам условия. Он хочет получить больший контроль над компанией «ЕвроПольГаз», управляющей Ямальским газопроводом. Сегодня это походит на экономический шантаж.

На голландцев наши жалобы не производят большого впечатления. У них есть опасения, связанные с норвежским газом. «У нас были подобные проблемы, когда поставки из Норвегии временно ограничивались из-за забастовки работников добывающего сектора», — поясняет Марсель Крамер, президент «Газуни». Поэтому голландцы хотят связаться с россиянами по той же самой причине, по которой мы хотим независимости от них.

Долгосрочными поставками российского газа заинтересованы не только Германия или Голландия. Потребности Европы в газе в ближайшие годы должны резко возрасти. До 2025 года, по прогнозам Европейской Комиссии, они увеличатся более чем на 15 процентов. Газ – наиболее чистый из всех традиционных «грязных» источников энергии. Поэтому он будет вытеснять уголь. Тем временем добыча газа в ЕС снижается. Великобритания уже стала импортёром. Некогда гигантские месторождения Голландии быстро сокращаются. Норвегия, которая сегодня является газовым магнатом, тоже начнёт уменьшать свой экспорт. На Западе царит убеждение, что уже сейчас необходимо инвестировать в возможно большее количество новых источников снабжения и транспортных маршрутов. Все будут нужны: и Ямальский газопровод, и «Норд-стрим», и «Южный Поток» (через Чёрное море на Балканы и в Италию). Выбор невелик, так как, кроме России, в игру входят Ближний Восток и Центральная Азия (газопровод «Набукко»), или Африка (Ливия, Алжир). На худой конец – сжиженный газ из более отдалённых частей света. На этом фоне Россия представляется западным политикам стабильным и предсказуемым партнёром. Сегодня она удовлетворяет 46 процентов потребности ЕС в газе (среднее потребление повышают страны нашего региона), а значит, проблемы энергетической зависимости никого не волнуют.

Два врага

Польское «нет» Северо-Европейскому газопроводу стало одним из фундаментов нашей внешней политики. Усилия немецкой дипломатии и предложения подключиться к инвестиции мы решительно отвергаем. Хоть есть и доказательства того, что изменение позиции было предметом размышлений. Об этом может свидетельствовать известное высказывание советника премьера Качиньского* по внешней политике, Рышарда Шнепфа (за которое он потерял работу), или публикация в бюллетене Бюро национальной безопасности (она была быстро удалена из интернета).

Однако, наша жёсткая позиция не навредила «Норд-стриму». Зато она навредила нам, и всерьёз. Ведь мы приняли доктрину двух газовых врагов – России и Германии. Поэтому, не считая одной небольшой трубы около Згоржельца, у нас по-прежнему нет соединения газовых сетей с Западной Европой. А сегодня это бы очень пригодилось, потому что сейчас нам нужно около миллиарда кубометров газа, и мы можем купить его на Западе, но доставить его невозможно. Политики сочли, что под немецким прикрытием россияне и дальше будут делать нас зависимыми от своего газа, а немцы будут на этом зарабатывать. Не дождутся! Строительство соединительных трубопроводов через Одер и Нысу до сих пор считается покушением и на нашу энергетическую безопасность и на диверсификацию поставок. Это приводит к абсурдному результату – политики, которые наиболее ожесточённо борются за нашу энергетическую независимость, годами удерживают нас в зависимости от российских поставок. Ведь газ, который мы должны покупать, должен гарантировать свою абсолютную нероссийскость!

Тем временем в европейской газотранспортной системе течёт смесь метана, частично происходящего из России, а значит, ни в чём нельзя быть уверенным. Поэтому новые трубопроводы, соединяющие Польшу с Германией (проектируемые АО «ПГНиГ»**) создают серьёзную угрозу нашей энергетической безопасности, — утверждает Януш Ковальский, эксперт по вопросам энергетики из канцелярии президента. Только газопорт с чистым катарским газом гарантирует нам безопасность. Но, однако, по дну Балтийского моря газ потечёт скорее, чем приплывёт первое судно-газовоз из Катара.

Потребность стран ЕС в газе. 2005 г. Диаграмма:

Потребность стран ЕС в газе

2005 г.

Собственная добыча: 228 миллиардов кубометров

Импорт: 315 миллиардов кубометров

Потребность стран ЕС в газе. 2025 г.

2025 г.

Собственная добыча: 120 миллиардов кубометров

Импорт: 509 миллиардов кубометров

* Так в тексте. В действительности Рышард Шнепф был советником по внешней политике премьера Казимира Марцинкевича. Газете «Жечьпосполита» он сказал о том, что есть мнение о возможности подключения Польши к инвестиции. Премьер опроверг его слова, а президент Качиньский на вопрос, должна ли Польша стать участником проекта, ответил следующее: «Когда-то Ленин говорил о таких, которые сами продают верёвку. Мы не будем сами продавать верёвку». «Это был намёк на слова вождя большевиков о капиталистах, которые ради прибыли готовы на всё – даже продать верёвку, на которой они потом будут повешены», — разъяснила тогда, в августе 2006 года, «Газета Выборча».

** бывшая государственная компания, которая до сих пор занимает монопольную позицию на польском рынке нефти и газа — прим. перев.

Перевод с бумажного оригинала, ссылка на сканы статьи:

http://sharepix.ru/53902d518/ http://sharepix.ru/539005518/ http://sharepix.ru/53899n118/

“Polityka”, Польша — 17 октября 2009 г.

Некоторые оценки и выводы из анализа вызовов и угроз России в регионе Центральной Азии

Опубликовано 21.09.2009Обновлено на 21.09.2009от wpmrРубрики:Политика

…Энергетические угрозы

1. Центральная Азия с ее огромными запасами углеводородов является объектом особой международной активности и интереса. По западным оценкам, в недрах Центральной Азии хранятся приблизительно 46% мировых запасов природного газа. Только разведанные запасы Каспийского шельфа оценены в 17 — 21 миллиардов баррелей нефти и 7 триллионов кубических метров природного газа.

2. Реализация Западом новой энергетической стратегии в регионе направлена на создание и развитие альтернативных трубопроводов в обход России. Стратегия нацелена не только против России, но и Китая, который рассматривается США как главный источник потенциальной геополитической угрозы интересам Запада на материке Евразия и в мире в целом. Американская администрация активно участвует в нескольких газовых проектах по созданию в Европе новой газопроводной инфраструктуры в качестве альтернативы трубопроводам российского Газпрома. При содействии США уже построен и действует нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан. В самое ближайшее время заработает газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум, по которому в Турцию пойдет азербайджанский природный газ.

3. Особую настойчивость американцы проявляют в попытках привлечь Казахстан и Туркмению к проекту строительства Транскаспийского газопровода в обход России. При этом предлагается приступить к строительству трубопровода через Каспий уже сейчас, не дожидаясь заключения пятисторонней Конвенции о правовом статусе Каспийского моря.

4. Жесткое противоборство ведется вокруг Казахстана, интерес к которому обоснован тем, что 70% месторождений нефти и газа, сосредоточенных в районе и акватории Каспийского моря, находятся на его территории.
До недавнего времени Астана категорически отказывалась вступать в какие-либо энергетические сделки в обход России, что, в частности, обусловлено позицией президента Назарбаева и унаследованной со времен СССР структурой трубопроводов. В последнее время под давлением США и других ведущих стран мира некоторые бывшие советские республики и, прежде всего, Азербайджан и в определенной степени даже Казахстан, начинают все чаще игнорировать военно-политические, энергетические и другие интересы России в регионе Центральной Азии.
Вместе с тем, несмотря на разностороннее давление США и Запада на президента РК, Казахстан фактически отказался от участия в ряде трубопроводных проектов в обход России, в частности, в проекте строительства Транскаспийского газопровода, усомнившись в его целесообразности и возможности доставлять газ из Средней Азии в Европу «без участия России», и фактически отказался от обсуждения этой идеи.

5. После смены политического руководства в Ашхабаде резко обострилась борьба за влияние на Туркмению, что вызвано, прежде всего, тем, что в ее недрах находятся богатейшие запасы природного газа. Особую активность в борьбе за туркменский газ проявляют США и их союзники по НАТО. Одновременно Китай пытается возобновить переговоры по строительству трубопровода из Туркмении к своим восточным границам.
Россия также предпринимает разносторонние политические и дипломатические усилия в отношении Туркмении, опасаясь, что долговременное (до 2028 года) соглашение по поставкам газа по трубопроводу Средняя Азия — Центр может быть расторгнуто. В ходе визита президента Туркменистана в Москву в апреле с.г. были подтверждены ранее заключенные между Россией и Туркменией соглашения и даже достигнуты договоренности об увеличении поставок туркменского газа в Россию.

6. Наряду с газом и нефтью, объектом особого экономического противоборства в ЦА является уран. Наибольшими запасами этого стратегического сырья в регионе обладает Казахстан. Немалыми запасами урана располагают также Узбекистан и Таджикистан. Контроль над урановым рынком Узбекистана продолжают сохранять американцы.
Россия и Казахстан вместе владеют приблизительно третью мировых разведанных запасов урана (Казахстан — 622 тысячами тонн, Россия, по разным оценкам, от 615 до 830 тыс. тонн). В связи с тем, что Россия уже к 2020 году может столкнуться с полным истощением разведанных запасов урана, сегодня она активно сотрудничает с Казахстаном в урановой сфере.

Общие выводыОбострение геополитического и межцивилизационного противоборства в ЦА и на Кавказе ставит сегодня перед Россией задачу выработки и проведения эффективной внешней региональной политики. При этом важнейшее значение приобретает поиск наиболее оптимальной модели взаимодействия и объединения стран региона и, прежде всего, бывших советских республик вокруг России, превращение России в притягательный субъект интеграции на постсоветском пространстве и в целом в регионе.

Полный текст ИРФОР: http://www.imperiya.by/politics3-6320.html

Иран и Россия совпали в Каспийском море

Опубликовано 16.09.2009от wpmrРубрики:Политика

КОММЕРСАНТЪ: Президент РФ Дмитрий Медведев посетил Астрахань, где провел совещание по вопросам прикаспийского сотрудничества. Его участниками неожиданно оказались глава МИДа и руководители силовых ведомств РФ. По информации «Ъ», речь на совещании в первую очередь шла о противодействии строительству транскаспийских трубопроводов в обход России и недопущении военного присутствия на Каспии внерегиональных держав. Главным партнером Москвы на обоих этих направлениях, похоже, станет Иран.

Вчерашнее совещание прошло в рамках рабочей поездки Дмитрия Медведева в Астраханскую область. Однако мероприятие оказалось посвящено не местным проблемам, а вопросам стратегии России в Каспийском регионе. «На совещании обсуждалась наша линия в этом важном регионе, включая политический, экономический и военный аспекты, а также вопросы энергетики»,— сообщил источник в МИД РФ. Серьезность повестки дня подтверждал и список участников, среди которых были глава МИД РФ Сергей Лавров, глава Минобороны Анатолий Сердюков, глава погранслужбы ФСБ Владимир Проничев, спецпредставитель президента РФ по делимитации госграниц Александр Головин, а также главы «Газпрома» и ЛУКОЙЛа Алексей Миллер и Вагит Алекперов.

В последнее время Каспийский регион стал одним из ключевых направлений для российской внешней политики. В мае Дмитрий Медведев подписал «Стратегию национальной безопасности РФ до 2020 года», в которой бассейн Каспийского моря и Центральная Азия названы в числе приоритетных для Москвы регионов, поскольку «внимание международной политики в долгосрочной перспективе будет сосредоточено на обладании источниками энергоресурсов». Москва тоже стремится установить контроль над богатыми углеводородными ресурсами Каспия и особенно над путями их транзита в Европу.

Между тем с каждым годом у России возникает все больше поводов для беспокойства из-за активизации транскаспийских проектов, в случае реализации которых РФ может лишиться контроля над транзитом углеводородов из Центральной Азии. В 2006 году заработал первый нефтепровод в обход РФ из Баку в турецкий Джейхан, строительство которого активно поддерживали США. Поставки нефти по этому трубопроводу осуществляет и Казахстан, возящий нефть танкерами до Баку. Но в Астане не скрывают, что рассчитывают протянуть трубу по дну Каспия до Актау. Идет работа и над проектом транскаспийского газопровода, который должен стать частью Nabucco: ТЭО проекта уже разрабатывается на грант правительства США.

Как сообщил «Ъ» источник, участвовавший в подготовке вчерашнего совещания, на нем констатировалась необходимость блокирования проектов трубопроводов в регионе в обход России. Москва рассчитывает, что одним из надежных заслонов на пути транскаспийских проектов станет принятие конвенции о юридическом статусе Каспия в российской редакции. Еще в 2007 году на тегеранском саммите прикаспийских государств была принята декларация, согласно которой конвенция должна быть разработана «как можно скорее», но из-за разногласий сторон документ так и не был утвержден. «Необходимо активизировать переговорный процесс по определению правового статуса Каспийского моря,— заявил вчера Дмитрий Медведев.— Переговоры идут непросто, а временами просто не идут».

Российскую позицию на этот счет выразил Сергей Лавров в апреле во время визита в Баку. Москва настаивает, чтобы разграничение Каспия проходило по дну, а вода оставалась в общем пользовании, это позволило бы военным кораблям РФ свободно перемещаться по морю. Кроме того, в документе должен быть зафиксирован запрет на размещение на Каспии военных сил внерегиональных стран. Это требование объясняется активностью США, выделивших Азербайджану и Казахстану $130 млн на модернизацию флота в рамках программы «Каспийский страж» (Caspian Guard). Ради участия в ней Баку и Астана отклонили российскую идею создания объединенной военно-морской группировки «Касфор». В Москве эту программу восприняли как пробный шар для появления на Каспии военной базы НАТО. По информации «Ъ», на вчерашнем совещании вновь отмечалась необходимость убедить партнеров как можно скорее принять документ, запрещающий размещать на Каспии иностранные базы. Как подтвердил «Ъ» Сергей Лавров, «президент Медведев дал поручение ускорить принятие конвенции по Каспию».

Для укрепления своего влияния на Каспии Москва, похоже, не исключает даже возможности использования силовых средств. Как отмечается в «Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года», борьба за ресурсы Каспия вполне может вызвать «нарушение сложившегося баланса сил вблизи границ РФ». В этой ситуации, говорится в стратегии, Россия должна укреплять свое военное присутствие в регионе. В решении этой задачи Москва серьезно продвинулась благодаря августовской войне в Грузии, позволившей ей начать создавать крупные военные базы в Абхазии и Южной Осетии, а также укрепить свою группировку войск на Северном Кавказе. Кроме того, Москва планирует создать крупную военную группировку в Центральной Азии под эгидой Организации Договора о коллективной безопасности, куда должна будет войти Каспийская флотилия (см. «Ъ» от 29 мая). Президент Медведев неоднократно говорил о том, что эта региональная группировка должна быть оснащена не хуже подразделений НАТО. По словам собеседников «Ъ», эта задача была вновь поставлена и на вчерашнем совещании.

Впрочем, в Кремле, похоже, понимают, что противостоять негативным тенденциям в регионе в одиночку Россия не сможет, а потому ей нужен союзник. На эту роль Москва, судя по всему, избрала Иран. «На данном этапе наши позиции по Каспию во многом совпадают с взглядами Тегерана»,— заявили «Ъ» на Смоленской площади. Правда, Москва и Тегеран расходятся в вопросах о принципах раздела Каспия (Иран настаивает на разделе моря по национальным секторам), зато их объединяет неприятие транскаспийских трубопроводов и иностранного военного присутствия в регионе.

В последнее время Москва все чаще поддерживает инициативы Ирана на каспийском направлении. Например, в апреле Сергей Лавров заявил о том, что РФ полностью одобряет идею Тегерана о создании Организации каспийского экономического сотрудничества. Более того, союз Москвы и Тегерана приобретает и практическое измерение: в начале августа они впервые провели на Каспии совместные морские учения с участием около 30 кораблей.

Адрес публикации: http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&_n=1&news_id=59127

Чавес зовет Туркмению в газовую ОПЕК

Опубликовано 07.09.2009от wpmrРубрики:Персоналии, Политика

ДНИ.ру: Президент Венесуэлы Уго Чавес предложил туркменскому лидеру Гурбангулы Бердымухамедову вступить в газовую ОПЕК, в которую также войдут Россия, Иран и Венесуэла. Президент Туркмении ответил, что его страна занимает четвертое место по мировым запасам природного газа. В понедельник Уго Чавес, находящийся с визитом в Туркмении, рассказал президенту этой республики о новой организации, которую планируют создать основные страны-поставщики «голубого топлива». «Мы создаем газовую ОПЕК и предлагаем вам рассмотреть вопрос о вхождении в эту организацию», — сказал президент Венесуэлы. По словам Чавеса, свое решение войти в картель уже высказали Россия, инициатор создания объединения, Иран и Венесуэла. Бердымухамедов, в свою очередь, заметил что, по оценкам экспертов, Туркмения занимает четвертое место в мире по запасам газа после России, Ирана и Катара. А одно только месторождение «Южный Елетен» располагает запасами в 14 триллионов кубометров газа. В ходе дальнейших переговоров президент Туркмении подчеркнул, что своим визитом Уго Чавес открыл историческую веху в развитии и укреплении отношений между двумя странами. «Мы рады видеть вас в Туркменистане как самого почетного гостя», — сказал Бердымухамедов. Президент Венесуэлы добавил, что «этот визит — начало новой истории… Мы хотим сблизиться с вами, Венесуэла и Туркменистан, Латинская Америка и Центральная Азия, древняя цивилизация, которая была скрыта во время существования Советского Союза». Между тем, как передает РИА Новости, прошедшие переговоры были краткосрочными. Так, в ходе встречи отсутствовали обычные для протокола переговоры в расширенном составе делегаций и заявления для прессы. Читать далее

«Золотая лихорадка» в Арктике: возможна война за нефтегазовые богатства

Опубликовано 15.05.2009от wpmrРубрики:Арктика, Бизнес, Политика

EnergyLand: США, Норвегия, Канада и Дания оспаривают притязания России на часть арктического шельфа величиной в Западную Европу, где, как считается, залегают миллиарды тонн нефти и газа.

В ближайшие 10 лет возможна война за нефтегазовые богатства Арктики, сообщает The Times, цитируя «Стратегию национальной безопасности РФ до 2020 года», которую накануне утвердил президент Медведев. «Кремль уверяет, что не занимается милитаризацией Арктики, но эти предостережения наводят на мысль, что Москва готова при необходимости отстаивать свои интересы силой», — пишет газета, поясняя, что глобальное потепление облегчает добычу энергоносителей.
США, Норвегия, Канада и Дания оспаривают притязания России на часть арктического шельфа величиной в Западную Европу, где, как считается, залегают миллиарды тонн нефти и газа. В более раннем документе, распространенном Кремлем, Арктика объявлялась стратегическим ресурсом России и предлагалось создать вдоль северной границы РФ военные базы. Сергей Лавров раскритиковал Норвегию за проведение военных учений по сценарию конфликта из-за доступа к ресурсам, как он выразился. «Норвегия возразила, что Россия наращивает свою группу войск в регионе», — напоминает газета.
В «Стратегии национальной безопасности РФ» упомянуты еще два очага трений из-за энергоносителей — Баренцево море и Центральная Азия, где борются за влияние Россия и Китай. «Каспийское море — главная надежда ЕС на прекращение зависимости от российского газа», — замечает издание, сообщая, что страны Прикаспийского бассейна ведут между собой напряженные переговоры о разделе дна этого моря и его полезных ископаемых.
Кремль подхватывает мотив из Джеймса Бонда — толкует о войне в Арктике, пишет The Times в другой статье. «Рассуждения Кремля о вероятности войны в районе Северного Ледовитого океана были опубликованы в тот же день, когда истек срок подачи заявок на океанское дно в ООН», — пишет газета и добавляет не без иронии: естественно, это случайность.
Но говорить о том, что борьба за права на арктические месторождения перерастет в войну, значит игнорировать колоссальные усилия юристов, которые уже предпринимаются для улаживания этих проблем. «Вероятно, предполагается, что мрачная и свирепая «Стратегия национальной безопасности РФ», предрекающая угрозы и конкуренцию России со всех сторон, заставит другие страны задрожать и отказаться от своих заявок», — пишет издание.
Верно, что государственные границы в акватории Северного Ледовитого океана еще не установлены, и заявок, частично перекрывающих одна другую, подано много. Но пока процесс не вышел из-под контроля и стороны не разуверились в разрешении проблем средствами дипломатии. Самыми ожесточенными могут стать два спора: между Россией и Данией за хребет Ломоносова и между Канадой и США за проливы, разделяющие канадские острова, которые Оттава считает своими территориальными водами, а Вашингтон — международными.
Для обуздания российских амбиций в Арктике следует срочно заключить новый международный договор, настаивает The Times в еще одной статье, опубликованной от имени редакции. По мнению издания, предостережение о вооруженных конфликтах в борьбе за ресурсы, которое содержится в «Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года», — это нечто вроде предупреждения «Посторонним вход воспрещен, будет применено оружие» на заборах усадеб. «Два года назад Россия повысила ставки в игре, водрузив свой флаг на дне в районе Северного полюса», — отмечает газета, рекомендуя поскорее заняться составлением договора об Арктике, ибо этот регион «нуждается не в армаде канонерок, а в армии юристов».
«Золотая лихорадка» в Арктике приобрела открытую форму: истек срок подачи в ООН заявок на ресурсы, пишет The Times в еще одной статье. Истек срок подачи в ООН заявок с претензиями на дно морей и океанов в радиусе до 350 миль от береговой линии.
Истечение срока означает, что начался последний крупный передел карты мира. Во многих спорных районах — Арктике, Южно-Китайском море и окрестностях Фолклендских островов — заявки перекрывают одна другую. «Ставки в игре очень высоки: таяние арктических льдов и достижения техники позволят добывать нефть, газ и другие ископаемые далеко в открытом море», — пишет издание.
Первой заявку в ООН подала Россия — еще в 2001 году, но ее попытка застолбить за собой крупную часть Арктики потерпела неудачу. Заявку России оспорили Канада, Дания, Норвегия и даже США, хотя Вашингтон до сих пор не ратифицировал Конвенцию ООН о морском праве. «Комиссия ООН рекомендовала России пересмотреть заявку и представить новый вариант. Москва пока этого не сделала», — сообщает газета. По некоторым сведениям, проводились переговоры о возможной совместной заявке России, Канады и Дании, где бы устанавливались внешние пределы континентального шельфа без его обязательного раздела. «На Канаду и Данию срок, который истек накануне, не распространяется, так как они имеют еще 10 лет на подачу заявок», — пишет газета. Если заявки противоречат одна другой, вопрос должен решаться Международным судом ООН или Международным трибуналом по морскому праву.
Российская стратегия безопасности предостерегает: споры за энергоносители чреваты вооруженными конфликтами, пишет The Guardian.
Обостряющаяся борьба за мировые запасы энергоносителей может вылиться в вооруженные конфликты, передает The Guardian сказанное в новой стратегии национальной безопасности России. «Американская система ПРО названа в документе одним из главных вызовов России, а в списке потенциальных горячих точек появился новый регион — Арктика», — отмечает газета, поясняя, что стратегия отражает резкое ухудшение отношений России с Западом за последнее десятилетие.
В предыдущей стратегии национальной безопасности, обнародованной в январе 2000 года, главной угрозой был назван терроризм, а борьба Москвы с чеченскими сепаратистами позиционировалась как элемент мировой войны с террором, напоминает издание. «Теперь же Москва, по-видимому, боится преимущественно разрыва между военными потенциалами США и России, а также обострения конкуренции за иссякающие нефтегазовые ресурсы», — полагает издание.
Автор стратегии Николай Патрушев, экс-глава ФСБ, назвал новыми потенциальными зонами конфликтов шельф Баренцева моря, бывшую территорию СССР и Монголию. По данным газеты, Россия недавно направила в Арктику своих военных.

Геополитика Центральноазиатского региона и курс Пекина

Опубликовано 14.05.2009от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Easttime.ru: Геополитика основана на географии и политике. Последняя, в свою очередь, основана на двух принципах: военном и экономическом. Эти два принципа взаимодействуют и взаимодополняют друг друга, но, в конечном счете, отличны. Для Китая посредством обеспечения безопасности его буферных областей вообще устраняются военные проблемы. Основной геополитической заботой Китая является именно экономическая составляющая. Именно геополитика ресурсных потоков или геоэкономика является первостепенной для китайского руководства.
Вхождение Китая в центральноазиатскую энергетическую геополитику обещает быть одним из самых долгосрочных геополитических изменений, начиная с вовлеченности Запада в Центральную Азию после распада Советского Союза. Многие эксперты сходятся во мнение, что Китай рассматривает центральноазиатские государства как важные элементы обеспечения его безопасности, в первую очередь энергетической, а также как потенциальные рынки сбыта своей продукции.
В связи с увеличивающейся потребностью в энергоресурсах и стратегическими планами по развитию западных провинций, Китай стремится расширить свое влияние в Центральной Азии. Одним из главных инструментов «проникновения» в регион является Шанхайская Организация Сотрудничества.
При этом, признавая тот факт, что у участников ШОС есть различные повестки дня по определенным проблемам, некоторые наблюдатели обеспокоены тем, что Китай и Россия намереваются использовать данную организацию как инструмент для скоординированной оппозиции Соединенным Штатам в Центральной Азии.
Тем не менее, если у регионального сотрудничества в сфере безопасности в рамках ШОС есть свои пределы из-за нехватки доверия среди его участников, то перспективы региональной экономической интеграции являются иногда завышенными и запутанными в связи с конкурирующими усилиями России и Китая по переориентированию экономик стран региона ЦА в своих направлении.
Россия стремится обеспечить себе доступ к центральноазиатскому газу и сдержать китайские экономические амбиции в регионе путем вовлечения региональных производителей в газовый картель, который будет зависеть от сети трубопроводов Газпрома.
В свою очередь, государства Центральной Азии показали желание использовать преимущества любых экспортных возможностей. Энергетические связи с Китаем в настоящее время характеризуются динамичным расширением.
В отношении энергетической геополитики нефтяные ресурсы Казахстана представляют первостепенный интерес для Китая. В то же время туркменский газ может также стать долгосрочным приоритетом для Китая. Несмотря на то, что Россия и Китай определяются как конкуренты в регионе на долгосрочную перспективу, опасения по поводу американского военного присутствия в Центральной Азии вызывают беспокойство, как в России, так и в Китае в краткосрочной перспективе.
На глобальном уровне энергетической геополитики в регионе борьба за контроль над производством энергии и трубопроводами считается игрой с нулевой суммой. С каждым предложением о новом трубопроводе возникают явные проигравшие и победители. Вопрос никогда не ставился в формате того, «какой из маршрутов самый эффективный».
Китай и Россия артикулируют три общих области беспокойства в Центральной Азии. Во-первых, оба государства рассматривают регион как испытательное место для реализации идеи создания многополюсного мирового порядка, основанного на «демократическом» видении международных дел, в котором множество государств обладают влиянием и уравновешивают американское влияние. В совместном заявлении от 23 мая 2008 года Россия и Китай утверждали, что «международная безопасность является всесторонней и неотделимой, и безопасность некоторых стран не может быть гарантирована за счет некоторых других, включая расширение военных и политических союзников». Российские и китайские лидеры регулярно призывают к большему сотрудничеству и координации в ШОС между двумя странами в контексте их более широкой цели продвижения многосторонней дипломатии.
Во-вторых, Россия и Китай разделяют беспокойство по обеспечению безопасности режима и определяют приоритетом стабильность перед демократическими изменениями. Существует некоторое подобие между российской концепцией «верховной демократии», которая подразумевает приспосабливание демократических принципов к российским ценностям, и «пекинским согласием», основанным на постепенных социально-экономических реформах с приоритетом китайских ценностей, таких как справедливость и социальная стабильность, в отличие от фокусирования на демократию и приватизацию, лежащих в основе «Вашингтонской стабильности». Стабильность режима для Китая и России является основополагающей составляющей обеспечения региональной стабильности в Центральной Азии. Следовательно, они поддерживают невмешательство во внутренние дела государств ШОС и провозглашают право суверенных государств выбирать их собственную модель развития, свободного от внешних давлений.
Тем не менее, Россия и Китай являются конкурентами в контексте экономического влияния в Центральной Азии и имеют различные приоритеты по многим ключевым вопросам. В частности, Россия с подозрением относится к интересу Китая развивать многостороннее экономическое сотрудничества в Центральной Азии, предпочитая сосредотачиваться на сотрудничестве в области безопасности в рамках ШОС. Экономическое же сотрудничество представляется выгодным России в двустороннем формате либо через ЕврАзЭС, которая является средством для восстановления российского экономического влияния на постсоветском пространстве.
В целом благосклонная к ШОС, тем не менее, российская концепция внешней политики, официально принятая в июле 2008 года, ясно артикулирует приоритет развития учреждений СНГ, таких как ОДКБ, определяемой как «ключевой инструмент для поддержания стабильности и гарантирования безопасности в СНГ…», и ЕврАзЭС, которую называют «основным элементом экономической интеграции». В отличие от этого, главная цель ШОС представляется в координировании многосторонних инициатив СНГ и азиатских организаций.
Российское правительство не в восторге от активного продвижения плана по созданию зоны свободной торговли в Центральной Азии, которая, как предполагается, может появиться в 2023 году во многом благодаря агрессивной экспортной политике Китая в регионе. Пекин предлагает оказать помощь ШОС в финансировании этого проекта (920 млн. долларов США), однако данные средства планируется использовать для поддержания покупки китайских же товаров.
В отличие от России Китай видит экономическое сотрудничество и взаимодействие в области безопасности в ШОС как взаимосвязанные процессы и ставит приоритетом экономическое измерение. Некоторые китайские аналитики чувствуют российское усилие возродить свое влияние в Центральной Азии, которое они рассматривают как препятствие углублению экономического сотрудничества.
Подтверждением сказанного можно расценивать российские инициативы, которые к настоящему времени были реакцией на действия Китая. Например, Владимир Путин, будучи президентом, предложил создать Энергетический клуб в рамках ШОС спустя несколько недель после того, как Китай начал получать первую нефть по трубопроводу Атасу-Алашанькоу из Казахстана в мае 2006 года.
Усиливающаяся китайско-российская конкуренция в сфере энергоресурсов в Центральной Азии, вероятно, омрачит планы относительно Энергетического клуба ШОС. Китай и Россия – конкуренты в определении маршрутов поставок, создании межнациональных энергетических комплексов и вложении средств в проекты трубопроводов и разработку месторождений. То, как эти три проблемы будут решены, не только окажет существенное влияние на экономическую целостность в пределах ШОС, но также и затронет экономическое развитие в пределах России и Китая и сформирует потоки энергоресурсов вне региона Центральной Азии.
Так, срыв переговоров с Россией по нефтепроводу из Восточной Сибири в Северо-Восточный Китай, вместе с артикулированием проблемы по стабильности нефтяных поставок и отгрузок с Ближнего Востока, а также в связи с интересом в преобразовании СУАРа в новый главный центр добычи и переработки нефти и газа, способствовали тому, что Китай стал искать новые совместные проекты с центральноазиатскими государствами.
Усилия Пекина по развитию энергетической отрасли Синьцзяна в период актуализации проблем энергетической безопасности, стимулировали китайские энергетические компании искать новые проекты для разведки месторождений и строительства трубопроводов в Центральной Азии. Главные энергетические проекты уже реализуются совместно с Туркменией и Казахстаном. Туркмения подписала с КНР соглашение о разделе продукции. Согласно их соглашению от 2006 года, 7 000-километровый газопровод будет построен для транспортировки 30 миллиардов кубических метров газа ежегодно, главным образом из Туркмении в Китай в течение 30 лет, начиная с 2009 года. Китайская Национальная Нефтяная Корпорация (CNPC) является оператором данного проекта, в то время как в собственности компаний из Туркмении, так же как и у транзитных стран, Казахстана и Узбекистана, будет 50-процентная доля трубопроводов, проходящих через их территорию. Строительство трубопровода уже началось во всех трех странах: в Казахстане 1300-километровый трубопровод, Узбекистане 530-километровый трубопровод, и Туркмения 188-километровый трубопровод.
В то время как Россия изо всех сил пытается сохранить свое исключительное положение в центральноазиатских энергетических сетях, а ЕС и Соединенные Штаты также конкурируют за доступ, Китай, вероятно, будет стоять перед новым давлением со стороны его партнеров в регионе, стремящихся к тому, чтобы КНР платила более высокие цены за газ и нефть. Некоторые китайские эксперты по энергетике уже подвергают сомнению рентабельность ориентирования на длинные трубопроводы для соединения восточных городов Китая с Центральноазиатскими энергетическими ресурсами, когда эти города могли более легко положиться на импорт жидкого природного газа (LNG) из Австралии и Индонезии. Такая рентабельность центральноазиатского газа ещё раз доказывает, что строительство инфраструктуры, нефте- и газопроводов имеет для Китая, в первую очередь, стратегическую важность, осуществление, так называемой, геостратегии, т.е. геополитики контроля над пространствами, путем привязки экономических систем стран региона к своей экономике.
Если Россия ранее стремилась использовать Газпром для активного участия в центральноазиатских экономических системах, то с августа 2008 года правительство России более четко определила сферу своих политических интересов в регионах, с которыми у нее имеются исторически особые отношения. В телевизионном интервью 31 августа 2008 года президент Медведев обрисовывал в общих чертах пять принципов, управляющих российской внешней политикой, включая (1) уважение к международному праву; (2) неприемлемость однополярного мира с доминированием Соединенных Штатов; (3) интерес к сотрудничеству с другими странами и отклонением политики, приводящей к конфронтации и изоляции; (4) определение защиты российских граждан и их интересов за границей; и (5) определение приоритетности развития дружественных связей «с регионами, в которых Россия имеет привилегированные интересы».
Одним из непосредственных последствий грузинского кризиса стало возобновление энергетической дипломатии в Центральной Азии, выход на первый план строительства новых трубопроводов в регионе. Не получив однозначной поддержки по Грузии от центральноазиатских государств, Россия сделала акцент на вовлечение стран региона в более обширную сеть соглашений по энергетике. Во время пребывания премьер-министром В.Путиным в начале сентября 2008 года Узбекистана президент Каримов, сотрудничающий с Китаем в другом трубопроводном проекте, а также стремящийся улучшить отношения с Западом, подписал соглашение о строительстве газопровода, по которому будет поставляться до 30 миллиардов кубических метров газа из Узбекистана и Туркмении в Россию. В октябре 2008 года Кыргызстан согласился продать Газпрому 75-процентную долю в КиргизГаз. Несмотря на незначительные запасы газа в данной стране (6 миллиардов кубических метров), Россия стремится расширить свое влияние в Кыргызстане, параллельно надеясь уменьшить ее зависимость от энергоресурсов Узбекистана.
Американские чиновники в свою очередь проявили схожую активность в регионе. После российского посещения Туркмении для обсуждения энергетического сотрудничества, Заместитель госсекретаря по Центральной Азии Джордж Крол отправился в Душанбе в начале сентября 2008 года для обсуждения Транскаспийского газопровода. Несмотря на новое понимание уязвимости и чувствительности проекта в связи с тем, что трубопровод должен будет проходить транзитом через Грузию как Соединенные Штаты, так и Туркмения остаются заинтересованными в данном проекте. В сентябре 2008 года вице-президент Д.Чейни посетил Грузию, Армению и Украину, в то время как госсекретарь К.Райс посетила Казахстан в октябре 2008 года.
Осенью прошлого года китайские лидеры также посетили Центральную Азию. В конце октября 2008 года премьер-министр Вянь Цзябао посетил Казахстан для обсуждения второй фазы строительства совместного нефтепровода, а также другие аспекты двустороннего сотрудничества.
В этом же месяце Китайская Национальная Нефтяная Корпорация (CNPC) подписала соглашение о разработке месторождение нефти в Узбекистане, запасы которого оцениваются в 30 миллионов тонн с ожидаемой ежегодной способностью CNPC добывать до 2 миллионов тонн. Тем временем, уже начато строительство газопровода через Узбекистан. После подписания рамочного соглашения с Туркменией в конце августа 2008 года CNPC объявила в сентябре, что увеличит газовый импорт из Туркмении до 40 миллиардов кубических метров в год с первоначального уровня в 30 миллиардов кубических метров.
***
Таким образом, несмотря на то, что Россия останется доминирующей силой в центральноазиатской энергетической геополитике на ближайшее будущее, она устойчиво теряет свою способность доминировать в ЦА вследствие вовлеченности во внутрирегиональные дела других игроков, таких как Китай и США. В свою очередь страны Запада также в определенной мере потеряли свои позиции в регионе. Планы относительно Транскаспийского трубопровода, единственного средства для доступа к туркменскому газу без трубопровода через Россию или Иран, остались неосуществленными. Между тем, Китай, по всей видимости, выиграл гонку за туркменский газ с трубопроводом, который должен быть закончен к концу этого года. В результате энергетические связи в восточном направлении усиливаются, а центральноазиатские государства становятся менее заинтересованными в дополнительных маршрутах на Запад. Энергетические связи Китая с Центральной Азией обещают стать существенной частью обеспечения энергетической безопасности Китая. В свою очередь, в контексте поиска Китаем энергоресурсов, объемы и разнообразие торговли наиболее вероятно продолжат увеличиваться, создавая существенную основу для китайского влияния в регионе Центральная Азия.

Максим Канн

«ОПЫТНЫЙ КАДР» НА ЭНЕРГЕТИЧЕСКОМ ФРОНТЕ. В какие игры будет играть новый американский энергокуратор?

Опубликовано 05.05.2009Обновлено на 06.05.2009от wpmrРубрики:Политика

ОПЕКУН РЕФОРМАТОРОВ И ПЕРЕБЕЖЧИКОВ

RPMonitor.ru: В период «холодной войны» две соревнующихся мировых системы, что вполне естественно, периодически должны были докладывать заинтересованной аудитории о ходе противостояния, и о достигнутых их стороной результатов. В этом году исполнится двадцать лет со дня падения Берлинской стены, ознаменовавшего конец состязания. Однако сторона, объявившая себя победительницей, поныне не может успокоиться, и ее первые лица регулярно отчитываются об успехах по нейтрализации противника. Когда же ответственные чиновники исполняют свою миссию додавливания цивилизационного оппонента не слишком активно, общественность подвергает их суровому порицанию.

Так, в 1997–1999 годах Центр стратегических и международных исследований и Никсон-центр неоднократно критиковали Гарвардский университет и его шефство над «командой Чубайса», подозревая в нем коррупцию. В конечном итоге профессоров Шлейфера и Хея (первый – эмигрант из России, что особо предосудительно) уличили в растранжиривании выделенных средств на частный бизнес. Профессора сильно удивились, благо честно полагали, что осваивая государственные средства в свой карман, они демонстрируют правильный пример российским адептам. А секретарь по помощи новым независимым государствам Ричард Морнингстар пояснил, что если бы, дескать, Штаты не профинансировали Чубайса, то не получили бы замечательного эффекта от приватизации всего подряд. Ранее он и вовсе называл Чубайса misionary (миссионером).

Господину Морнингстару было чем похвастаться: в результате партнерства его коллег с главой Госкомимущества в примерно отреформированной России, в отличие от Западной Европы, исчезло как класс такое понятие, как общественная собственность. За одно это достижение господин Морнингстар должен был получить звание передовика соревнования или дополнительную к имеющейся медаль Победителя Холодной Войны.

Однако его усилия не были оценены по достоинству, несмотря на впечатляющие результаты. Ведь господин Морнингстар работал и в других странах СНГ с не меньшим эффектом. Так, в 1997 году он рапортовал Конгрессу о полной эвакуации ядерного оружия с территории Украины. Не меньшим достижением была конверсия комбината по производству бактериологического оружия на островах Аральского моря в Казахстане. Ведь именно господин Морнингстар поставил на службу Америке ценные сведения, полученные от беглого директора Степногорского химического комбината Канатжана Алибекова, а ныне господина Кена Алибека.

Впрочем, когда должность «секретаря по помощи» в Госдепе была ликвидирована, специально для Морнингстара была создана функция куратора энергоресурсов Каспийского бассейна – «каспийского царя», как тогда выражался министр энергетики Билл Ричардсон. Здесь Морнингстар также преуспел, добившись – как ни поразительно – реального воплощения нефтепровода Баку–Джейхан. Это была особо деликатная миссия, ведь надо было не обидеть украинцев, которых этот проект оставлял с носом, и грузин, рассчитывавших на центральную экспортную роль порта Супса. Помогла чистая случайность: как только до порта Супса дотянули нефтепровод, началась сугубо демократическая и антитоталитарная бомбежка Белграда, случайно обрушившая все мосты через Дунай, после чего танкерные рейсы из Супсы по этой реке утратили актуальность.

Господин Морнингстар, разумеется, сугубо гражданское лицо, и если имеет дело с поставщиками оружия, то лишь потому, что они же являются поставщиками бурильной техники. И поэтому именно при его участии на Кавказе появились специалисты Kellogg, Brown & Root – дочерней структуры корпорации Halliburton – еще в ту пору, когда Дик Чейни был еще не вице-президентом, а главой этой корпорации.

В самом деле, господин Морнингстар еще в бытность секретарем по помощи параллельно работал вице-президентом OPIC (Заморской частной инвестиционной корпорации), которая финансировала геополитически целесообразные проекты – то есть те, о которых можно было отчитаться по статье «Подавление российского влияния». Эта госкорпорация, к примеру, числилась спонсором проекта 900-километрового нефтепровода Бургас–Влера, который должен был экспортировать среднеазиатскую нефть в Адриатическое море. Для этой цели была учреждена компания AMBO – почему-то во главе с не имеющим никакого отношения к нефти нью-йоркским архитектором Вуко Ташковским, македонцем по происхождению. А Kellogg, Brown & Root были поручены инженерно-изыскательские работы.

Нельзя сказать, чтобы для транспортировки нефти не было более короткого маршрута. Но в три раза более короткий маршрут, Бургас–Александруполис, как назло, уже контролировали русские. А с их монополизмом было велено бороться, а по результатам отчитываться.

Поэтому проект Бургас–Скопье–Влера был обнародован уже в 1993 году, в пику конкуренту.

Разработчики подчеркивали, впрочем, что болгарско-македонско-албанский маршрут служит еще и частью стратегического коридора №8. В самом деле, сопровождение проекта поручили самым респектабельным фирмам: экономическими расчетами занимались специалисты из Credit Suisse First Boston, где вице-президентом работал не кто иной, как вдохновитель Дейтонских соглашений Ричард Холбрук, а юридическим обслуживанием – нью-йоркская компания White & Case, куда затем устроился Билл Клинтон после ухода с должности президента США.

Между тем, KBR занималась одновременно изысканиями гипотетического маршрута и проектированием вполне реальной американской авиабазы Camp Bondsteel в Косово – крупнейшей в Европе. Благо сугубо гражданское Агентство торговли и развития (TDA) занято «продвижением конкурентоспособных американских отраслей», включая как нефтегазовую промышленность, так и авиацию.

У болгарской стороны были некоторые сомнения в плане пригодности прокладки трубы через Македонию ввиду сейсмического неблагополучия этого региона. К тому же в 2001 году Москва вспомнила о маршруте Бургас–Александруполис, и в Софию прибыла делегация с участием российского президента и главы «Лукойла». Но чтобы София не сомневалась, TDA в 2001 году подкинула ей самый крупный транш безвозмездной помощи. И сомнения у правого правительства Ивана Костова исчезли.

С 1999 по 2001 год Морнингстар работал представителем США в Евросоюзе. Несмотря на близость к Клинтону, при республиканцах он остался в должности, однако после событий 11 сентября в один миг ее лишился. Как известно, загадочный теракт сопровождался рассылкой крупным чиновникам конвертов с сибиреязвенным порошком. Пошли сплетни, что по каким-то соображениям этот порошок рассылают недоброжелателям некие партнеры пресловутого Алибека, большого специалиста по этим порошкам. Бдительным неоконсерваторам не могли не вспомниться и сведения о том, что в бытность Морнингстара куратором российских реформ часть американских дотаций якобы была использована для своих целей российским Минобороны. Мало того, в период участия в кампании Джона Керри посол предположительно имел дела с неким иранским бизнесменом – одним из спонсоров демократического кандидата.

И господин Морнингстар объявил об уходе в частную жизнь, без лишнего шума отправившись преподавать в родной Гарвард. Нефтепровод Баку–Джейхан был сдан в эксплуатацию уже без его участия, но о своей роли в продвижении этого проекта он периодически напоминал на профильных экономических симпозиумах.

ТЕЗИСЫ ЗЕЙНО БАРАН

Нельзя сказать, чтобы дорогостоящий проект Баку–Джейхан достиг окупаемости и вообще считался эффективным. Когда в транзитной Грузии или в курдских провинциях Турции возникает очередной бардак, разумные нефтеторговцы предпочитают пускать нефть в Новороссийск. От этого, впрочем, турецкий бюджет ничего не теряет, ведь танкеры далее следуют через Босфор, а ни в какой не Александруполис. И в тот же Босфор вливается российская нефть обратным током через украинскую трубу Одесса–Броды, построенную ради обхода России, но потерявшую предназначение в связи с внедрением Баку–Джейхана. При этом экспорт осуществляет ТНК-BP, что придает реверсу респектабельности, к тому же и труба не ржавеет.

Что же касается газопровода Бургас–Влера, то он продвигался ни шатко ни валко, несмотря на заявленный интерес к нему со стороны Chevron—Texaco и Exxon—Mobil. Отношения между странами-участницами, и без того непростые, обострились при обсуждении очередного расширения ЕС. И Турция оставалась в несомненном выигрыше, благо к тому времени были выдвинуты две альтернативы транстурецких трубопроводов, минующих Босфор. Рост влияния «зеленых» и анархистов в Болгарии и Греции, вкупе с опасениями о влиянии нефтетранзита на туризм, также не благоприятствовал перспективам Бургаса.

Господин Морнингстар, как истинный демократ, не мог не испытывать угрызений совести перед странами, пролетевшими мимо транзитной кассы. В интервью аналитическому бюллетеню Института Средней Азии и Кавказа при университете Джона Хопкинса экс-посол риторически восклицал: «Ну как же мы можем говорить о реальном сотрудничестве в регионе, если вопрос о Нагорном Карабахе остается неразрешенным, и Армения не может извлечь выгоду из регионального развития?» Свою расположенность к Армении Морнингстар демонстрировал и в кругах еврейской общественности. Как член бостонской организации Антидиффамационной лиги, он не смог не выразить возмущение тем обстоятельством, что местного руководителя организации уволили за поддержку требования Армении признать события 1915 года геноцидом армянского народа.

Как только возвращение демократов к власти становится очевидной перспективой, за возвращение Морнингстара в обойму начинаются активные хлопоты. Турчанка Зейно Баран, директор Центра евразийской политики Хадсоновского института и супруга помощника заместителя госсекретаря США Мэтью Брайзы (в 1997–1998 гг. помощник Морнингстара), напомнила на заседании Комиссии по международным отношениям Сената о том, что решение Клинтона создать специальную должность представителя по каспийской энергетике было стратегически оправданным, но в дальнейшем эти функции были распылены между ведомствами. Она дважды называет при этом имя наставника своего супруга – которому и в самом деле не разорваться между умиротворением грузинской оппозиции и зондированием почвы в Туркмении.

В своем докладе мадам Брайза-Баран – еще за два месяца до нападения Грузии на Южную Осетию – нагнетает ужасы по поводу намерения России захватить Крым и выражает тревогу по поводу «раскола НАТО в отношении (приема в члены) Грузии и Украины». От военно-политических вопросов аналитик легко переходит к нефтегазовым. Нахваливая нефтепровод Баку–Джейхан и газопровод Баку–Эрзурум как «замечательные прецеденты», госпожа Баран тут же сетует на российский контроль над проектом Бургас–Александруполис, который после увеличения Москвой доли в Каспийском трубопроводном консорциуме становится вполне реализуемым. Впрочем, о проекте Бургас–Влера не говорится ни слова, хотя очередное соглашение между тремя странами-участницами было подписано всего годом ранее, притом целенаправленно упреждая российско-балгарско-греческие договоренности. Что объяснить нетрудно: Турция от этой американской альтернативы также ничего не выигрывает.

Столь же логично высказывание мадам Баран о возможном участии Ирана в альтернативных России проектах: об этом, по ее словам, «вовсе можно забыть, пока с ним не наладятся отношения». Зато «Белый поток» – проектируемая газовая труба по дну Черного моря через Украину в Румынию «и возможно, Польшу» (родину Мэтью Брайзы) – в ее представлении вполне уместен, но лишь как «младший брат» транстурецкого трубопровода Nabucco в рамках общего каспийско-черноморского коридора, вовлекающего газ из Средней Азии через транскаспийский газопровод.

Призывая всеми силами положить конец монополизму российского транзита и особенно «Газпрома», мадам Баран сетовала, что министр энергетики Турции Али Бабаджан не получил в Вашингтоне внятных гарантий поддержки Nabucco. Обращаясь к сенатору Ричарду Лугару, специалисту по разоружению России, аналитик призывала «добиться твердой межпартийной решимости» по части создания коридора Каспий–Европа.

Чаяния супруги господина Брайзы были услышаны спустя десять месяцев, когда Барак Обама, пообещав Турции членство в ЕС и забыв о своем обещании признать резню армян в 1915 году геноцидом, убедился в том, что эти подарки сами по себе еще не обеспечивают абсолютной преданности Турции политической линии Вашингтона. Даже несмотря на то, что российский проект «Южный поток», в отличие от Nabucco, не включает Турцию.

После здравых размышлений было решено, что старый конь борозды не испортит. Ричард Морнингстар был вновь «мобилизован и призван» 20 апреля, и вновь для него была создана персональная должность спецпредставителя США в Евразии по энергетическим вопросам. При этом к его ведению был отнесен патронаж не только альтернативных трубопроводов, но и альтернативных видов энергии, равно как и борьбы с «парниковым эффектом». Иными словами, наставлять и направлять активистов-экологистов поручается одновременно с лоббированием совсем не обязательно экологически безопасных, но зато «правильных» проектов.

РАЗМНОЖЕНИЕ САММИТОВ ПОЧКОВАНИЕМ

Нельзя сказать, чтобы то мероприятие, на которое тут же направил свои стопы реабилитированный энергокуратор, было судьбоносным по значению и представительным по составу. Конференция «Природный газ для Европы: безопасность и партнерство» в Софии была инициативой самого болгарского руководства. Было известно, что София намерена заключить сразу два договора по доставке газа: один – с Россией по «Южному потоку», другой – с Египтом по доставке сжиженного газа морским путем. Проект Nabucco остался на втором плане, благо месяцем ранее был исключен из списка приоритетных проектов Евросоюза.

Формат требовалось в спешном порядке изменить. Как бы чисто случайно 22 апреля Европарламент утвердил так называемый Третий энергопакет, включавший запрет для компаний одних стран приобретать распределительные сети в других странах. Между тем «Газпром» как раз рассчитывал на приобретение половины болгарских распределительных сетей в рамках соглашения по «Южному потоку».

Хотя повестка дня энергичными совместными усилиями Вашингтона и Еврокомиссии была вывернута наизнанку и превращена в рекламное мероприятие Каспийско-Черноморского коридора в точном соответствии с тезисами госпожи Баран, никакого «восточноевропейского Давоса» из конференции не получилось. От участия в нем воздержался не только Владимир Путин, но и руководители всех других стран СНГ – если не относить к этим странам наполовину вышедшую из содружества Грузию.

Практически все приглашенные первые лица предпочли днем ранее отправиться на параллельную и также заранее объявленную конференцию по энергоносителям в Ашхабаде. В свою очередь, в Варшаве одновременно заседало правление консорциума «Сарматия», проектирующего продолжение нефтепровода Одесса–Броды в Польшу и Словакию.

Каких-либо конкретных решений по Nabucco или, тем более, «Белому потоку» в Софии принято в итоге не было. Посланец Вашингтона, разумеется, хвалил проект и порицал «Южный поток», однако пояснил, что вначале в Nabucco должны вложиться европейские участники, и только потом – США.

Осторожный посол не торопился раздавать авансы. Тем более что президент Турции демонстративно назвал президента Азербайджана своим братом – явно в пику Вашингтону, вызвавшему возмущение в Баку своей инициативой открытия турецко-армянской границы.

После этой реплики господин Морнингстар начал туманно намекать на возможность пересмотра газового транзита с участием Ирана. Однако когда болгарские корреспонденты поинтересовались перспективами американского, но не выгодного Турции проекта Бургас–Влера, чиновник заявил, что ничего об этом не знает. Интерпретировать это «незнание» можно было единственным способом – желанием Вашингтона предложить Анкаре дополнительный «пряник», возможно, в виде поддержки нефтепровода Самсун–Джейхан.

Официальная брюссельская пресса с натугой признавала, что посиделки в Софии не стали триумфом Еврокомиссии. Единственный успех глава софийского филиала Совета по международным отношениям ЕС Весела Чернева усмотрела в том, что «правительство в Софии осознало: европеизация энергетической политики Болгарии – это единственный возможный путь». Что-то совсем смешалось в голове у еврочиновников, если под европеизацией понимается импорт газа из Египта или Ирана, только бы не из России.

Российские аналитики уже напоминали о том, что с учетом сложившейся ситуации проект Бургас–Александруполис необходимо форсировать. Однако сейчас любые резкие движения чреваты непредвиденными последствиями: в Болгарии предстоят очередные парламентские выборы, на которых оппоненты правящего социалистического правительства (премьер Сергей Станишев – выпускник МГУ, что особо предосудительно) неизбежно вынесут на улицы антироссийские лозунги. Причем поводом для «болгарской весны» с массовыми беспорядками может стать даже не «Южный поток», а обсуждаемый российско-болгарский контракт на строительство новой АЭС в Белене.

Очевидно, по этой причине российская сторона предпочла вести предметные экономические переговоры в Москве, при этом согласившись на строительство новой распределительной сети для «Южного потока» и не настаивая на подписании основных документов по проекту до 7-8 мая, когда в Праге состоится саммит Восточного партнерства ЕС, также сосредоточенный на нефтегазовой тематике. Впрочем, главной ареной дискуссий о принципах энергопоставок в Европу и гарантиях прав их участников станет город Хабаровск, где 21-22 мая состоится саммит Россия–ЕС. Кстати, еврочиновники улучшат свои познания в области географии.

А России, как считает обозреватель Asia Times М.К. Бхадхакумар, не следует недооценивать нового вашингтонского назначения, в особенности с учетом «великолепных связей» Морнингстара в Баку и Астане. Старый гарвардский кадр на пресс-конференции в Софии также сделал несколько реверансов в сторону Китая, что было закономерно: накануне, 14 октября, Россия и КНР подписали соглашение о сотрудничестве в экспорте нефти, а в день софийской конференции вице-премьер Игорь Сечин оговаривал с китайской стороной в Ашхабаде – где саммит под эгидой ООН был в самом деле представительным – последние детали проекта российско-китайского нефтепровода.

«Великолепные связи» господин Морнингстар сохранил, несомненно, и в тех кругах, которые «окучивал» в Москве в 1990-х годах. Если в ближайшие дни в СМИ наподобие «Новой газеты» и New Times прошумит серия скандальных комментариев, доказывающих невыгодность поставок российской нефти в Китай, это будет отнюдь не удивительно. Тем более что по достижениям в обработке СМИ «страны-мишени» в Вашингтоне также регулярно отчитываются. Тем более что направление вашингтонского главного удара – не Черное море, а Центральная Азия, а главное направление дипломатической игры в период кризиса с вероятным переделом мира – не малые страны, а региональные державы.

«Большая игра» в Центральной Азии: новый этап

Опубликовано 30.04.2009от wpmrРубрики:Политика

Андрей Арешев. Фонд стратегической культуры 21 апреля Стивен Шварц, постоянный автор вашингтонского издания Weekly Standard, выступил с очередной страстной антирусской статьей, в которой рассуждал о Польше, Грузии, Украине и Косове, готовых «сражаться за свою свободу» и противостоящих «возобновившейся русской агрессии».¹ Интересно, что этот американский публицист — не только ярый неоконсерватор, но и мусульманин, рассматривающий албанский вариант ислама в качестве наиболее подходящей «модели религиозного плюрализма» в Европе: «Албанцы, — пишет он, — хотя и в большинстве являются мусульманами, если в чем-то и фанатичны, так это в своей симпатии к Америке. Албанский Ислам – Ислам умеренный и может служить преградой для радикализации европейских мусульман»².

Ранее Стивен Шварц уделял значительное внимание не только Балканам, но и Центральной Азии, прорабатывая различные варианты переустройства политического пространства этого региона в соответствии с интересами Вашингтона. И хотя о подключении к выстраиваемому им альянсу «европейских демократий» государств Центральной Азии он вроде бы не говорит, статья С.Шварца заставляет вспомнить некоторые эпизоды «большой игры», разворачивавшейся в Туркестане ещё полтора столетия назад. Так, в середине XIX века западный агент, принявший мусульманство, Арминиус Вамбери, рассуждал о возможном объединении местных народов в некое буферное государственное образование, способное бросить вызов Российской империи в интересах Англии и других западных держав³…

После 1991 года и образования на территории бывшей советской Средней Азии пяти новых независимых государств начался новый, гораздо более сложный этап «большой игры», связанной с планами геополитической перекройки региона и установлением (прямого или опосредованного) контроля над его богатейшими ресурсами. Именно в этом контексте следует рассматривать многие, казалось бы, не связанные между собой события, включая рост внешнего военного присутствия, спорадическую активность радикальных исламистских группировок, известные события в Андижане и Бишкеке.

Усилия Соединённых Штатов на центрально-азиатском направлении носят комплексный характер, предусматривают чёткую синхронизацию действий политико-дипломатических, военных, информационно-аналитических и «неправительственных» структур. В 1997 году в своей нашумевшей статье Мадлен Олбрайт высказала абсолютно логичную, с точки зрения интересов её страны, идею о том, что Соединённые Штаты должны управлять последствиями распада Советского Союза. В августе 2002 года известный специалист Ст. Блэнк представил аналитический материал под характерным названием: «Реструктурируя Внутреннюю Азию». Основное внимание он уделил проблеме развития коммуникаций в бывшей советской Средней Азии и на приграничных с ней территориях, видя в этом единственную возможность политических, экономических и социальных преобразований, способных ликвидировать географическую замкнутость, способствующую сохранению здесь социально-экономической отсталости и неэффективных политических режимов⁴. Затем достоянием общественности стали ещё несколько разработок, где особого внимания заслуживает исследование Фредерика Старра «“Партнёрство Большой Центральной Азии” для Афганистана и его соседей», опубликованное Совместным трансатлантическим центром исследований и политики Университета Дж. Хопкинса в марте 2005 года⁵. В этом документе Афганистан назван «ядром» макрорегиона «Большая Центральная Азия», вокруг которого необходимо выстраивать всю региональную геополитику. Идея «Большой Центральной Азии» претендует на концептуально-идеологическое обоснование политики США в регионе, будучи её новым прочтением и в то же время логически продолжает предыдущую политическую линию Вашингтона⁶.

Многие шаги, предпринимаемые американской администрацией начиная с 2005 года, свидетельствуют о том, что ключевые элементы аналитических разработок Фредерика Старра были взяты на вооружение.

Так, примерно год назад, после переговоров с одним из афгано-пакистанских религиозных деятелей Фазлом ур-Рехманом в Исламабаде, помощник госсекретаря США по делам Центральной и Южной Азии Ричард Баучер заявил о видении американской администрацией «стабильной и демократической Центральной Азии». Такое видение, по мысли Р.Баучера, предполагает, что этот регион будет во все возрастающей степени связан с Южной Азией (но отнюдь не с Россией). «Интересам государств Центральной Азии отвечает создание соединительных звеньев с югом, дополняющих существующие связи с севером, востоком и западом», – цитировало Р.Баучера агентство ИТАР-ТАСС. По его словам, цель США должна заключаться в том, чтобы «помочь оживить старинные связи между Южной и Центральной Азией, помочь в формировании новых уз в сферах торговли, транспорта, демократии, энергетики и связи» ⁷.

События прошедшего года показали, что Соединённые Штаты, используя НАТО в качестве традиционного военно-политического прикрытия, последовательно, умело и целенаправленно реализуют свои цели в Центрально-Азиатском регионе. На Центральную Азию брошены, без преувеличения, лучшие американские кадры: достаточно вспомнить архитектора балканской политики США, а ныне — специального посланника США в Афганистане и Пакистане Ричарда Холбрука. Действия США отличаются динамизмом и оперативной корректировкой приоритетов при неизменности долговременных стратегических интересов. Так, недавние заявления Б.Обамы о плане постепенного вывода американских войск с территории Афганистана противоречат его прежним заявлениям о том, что военные силы западного альянса останутся в этой стране еще надолго⁸. У неискушенного наблюдателя может возникнуть впечатление отсутствия у США целостной стратегии, наличия даже неких метаний. Если бы, однако, это было так, — в Афганистане не происходило бы то, что там происходит.

С 2004 года вокруг аэродромов «Шинданд» и «Баграм», с их взлётной полосой в 3500 метров, способной принимать тяжелые дальнемагистральные лайнеры и стратегические бомбардировщики типа Б-52, американцы ведут интенсивные строительные работы. Возводятся многочисленные наземные и подземные сооружения, позволяющие говорить о создании супербаз с подземными городами как о главной цели американского и натовского присутствия в Афганистане. Аэродромы «Баграм» и «Шинданд» были когда-то базами советских ВВС, а теперь они превращены в универсальные натовские военные авиабазы, оборудованные системами воздушного и космического слежения, позволяющими контролировать аэронавигационное пространство практически всей Евразии. Вместе со станциями контроля воздушного пространства в Средней Азии, Каспийском регионе, на Кавказе, в Восточной и Центральной Европе в рамках программ НАТО «Аэрокосмическая инициатива», «Новый Северный маршрут», «Каспийская стража» и других завершено создание единого мегакоридора управления воздушным движением и контроля воздушного пространства от Европы до Китая. Кроме того, по соседству с Афганистаном США и НАТО имеют ещё 6 военных баз. И хотя некоторые из них (в частности, узбекская «Термез» и пока ещё действующая киргизская «Манас») официально являются транспортными аэродромами, не составляет никакого труда при необходимости разместить на них боевую авиацию. Средняя Азия освоена натовской военной машиной и фактически представляет южный элемент окольцовывания России базами Альянса⁹.

Основные задачи внешней политики США в Центральной Азии заключаются в установлении контроля над энергетическими ресурсами региона и отсечении от них как России, так и Китая, а формальным поводом для вмешательства может стать «управляемый хаос», вызываемый с помощью манипулирования имеющимся в регионе конфликтогенным потенциалом. (В позапрошлом веке граница между Российской империей и Китаем разделила районы традиционного проживания казахов, киргизов, уйгуров, и, несмотря на неоднократные массовые переселения в последующем, проблема разделённых народов не теряет здесь своей актуальности).

Помимо США, активную политику в Центральной Азии проводят Китай, Европейский Союз, в известной степени — Иран и Турция, так что очередной этап «большой игры» обещает быть для Москвы весьма непростым. То, что власти Киргизии добились вывода базы американских ВВС в аэропорту «Манас» (c её многогранной деятельностью) может оказаться лишь тактическим успехом, который, в случае если он не получит развития, неизбежно обернётся стратегическим поражением. Симптомы этого уже налицо, а политика России, санкционировавшей американское присутствие в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года под маловразумительным предлогом «борьбы с международным терроризмом и наркобизнесом», по-прежнему страдает непоследовательностью. Наркобизнес процветает как никогда – по словам главы Госнаркоконтроля России В.Иванова, «с момента ввода в Афганистан военных контингентов США и НАТО урожаи опиумного мака возросли более чем в 40 раз, и значительные объемы отправляются в страны среднеазиатского региона и Россию, порождая губительные последствия для нашего населения», а 92% героина в мире имеет афганское происхождение¹⁰. Так называемый «международный терроризм» выступает скорее в качестве инструмента возможного в будущем переформатирования политического поля государств региона. «Реальная угроза стабильности и безопасности Центрально-Азиатского региона, в том числе потенциальные вызовы со стороны исламского радикализма, вероятнее всего, возникнут на следующей переходной стадии, когда на смену нынешним репрессивным режимам придут новые лидеры», — пишет американский исследователь С. Сейбол, полемизируя с теми авторами, которые считают, что распространение исламского «фундаментализма» в странах Центральной Азии представляет угрозу уже сегодня¹¹.

Что же касается «афганского транзита» США, для реализации целей которого центрально-азиатские государства используются в качестве «площадки подскока», то он порождает серьёзные проблемы. Вряд ли заверения об исключительно невоенном характере перемещаемых грузов могут успокоить, учитывая то, какими темпами возводится к югу от Пянджа современнейшая военная инфраструктура. Однако Москва заключает соответствующие соглашения с НАТО, и нет ничего удивительного, что и её союзники по ОДКБ – Узбекистан и Таджикистан – также договариваются с американцами о так называемом «невоенном транзите» в ходе состоявшегося в апреле визита Р. Баучера в эти государства. Судя по некоторым сообщениям, соответствующие перевозки уже осуществляются. Очевидно, речь здесь идёт о предложении, от которого никто не в силах отказаться; кроме того, Таджикистан (напомним: это культурно-исторически близкое Ирану государство имеет протяжённую границу с Афганистаном) потенциально рассматривается в качестве места размещения новой военной базы США в Центральной Азии. Соответствующие консультации начались ещё при прежней администрации Дж.Буша. Не обошёл американский представитель своим вниманием и Туркмению, причём его встречи в Ашхабаде совпали по времени с определённым охлаждением туркмено-российских отношений, связанных с аварией, которая произошла на участке Давлетбат – Дариялык газопровода «Средняя Азия – Центр». Газовый конфликт между Россией и Туркменией будет всячески использоваться заинтересованными западными кругами в целях реанимации проекта «Набукко», причём окончательное преимущество той или иной стороны не очевидно. 16 апреля в Ашхабаде в присутствии президента страны Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова гендиректор немецкой RWE AG Юрген Гроссманн и глава госагентства по управлению и использованию углеводородных ресурсов Туркмении Ягшыгельды Какаев подписали долгосрочное соглашение о транспортировке туркменского газа в Европу. В этот же день помощник госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ричард Баучер сообщил в Ашхабаде, что «правительство США придаёт особое значение развитию многопланового сотрудничества со странами Центральной Азии, а в отношениях с Туркменией наступил качественно новый этап»¹².

Ключевым государством региона является Казахстан, который проводит многовекторную политику¹³, в том числе и в сфере экспорта энергетических ресурсов. Вероятный выкуп ЛУКОЙЛом доли British Petroleum в Каспийском трубопроводном консорциуме может стимулировать дальнейшее развитие этого проекта (до 65 млн. тонн в год или даже более), сознательно тормозившегося последние годы по явно политическим мотивам¹⁴. Для осуществления этой операции необходимо согласие властей Казахстана, и вряд ли они будут противодействовать российской компании¹⁵.

В то же время один из крупнейших торговых партнеров Казахстана — США. По итогам шести месяцев 2008 года товарооборот двух стран превысил 1,1 миллиарда долларов. В ходе состоявшегося в октябре 2008 года визита в Астану госсекретарь Кондолиза Райс подчеркнула, что Казахстан остаётся одним из «стержней» американской политики в Центральной Азии в период бурных событий в сфере безопасности в районе от Грузии до Афганистана¹⁶. Расширяется и военное сотрудничество двух стран в акватории Каспия. «Оранжевый» Киев также пытается проводить более активную политику на постсоветском пространстве, что может внести дополнительный элемент дестабилизации. Эксперты формулируют это следующим образом: для эффективной политики на западном направлении Казахстан нуждается в стратегических партнёрах в Восточной Европе. Таким партнёром, при благоприятной политической конъюнктуре, могла бы выступить Украина¹⁷.

Возрастающий интерес к Казахстану с площадью почти 3 млн. кв.км (девятое место в мире по размерам государственной территории) в немалой степени обусловлен также его ролью в качестве коммуникационного звена, связывающего Китай с государствами Центральной Азии и Среднего Востока. Китай уже получает нефть из Казахстана по трубопроводу Атасу – Алашанькоу. Мощность этой трубы пока невелика – около 10 млн. тонн в год, однако вскоре ожидается ввод в эксплуатацию второй очереди нефтепровода, которая позволит увеличить мощности маршрута втрое¹⁸. Существующий Евразийский транспортный коридор, ведущий из Синьцзян-Уйгурского автономного района в Казахстан, может быть дополнен другой магистралью, которая пройдет из Китая через Кыргызстан в Узбекистан.

Мощный информационный вброс по поводу возможного дистанцирования, если не выхода Узбекистана из ОДКБ,¹⁹ также вряд ли является случайностью. В Ташкенте подчеркивают, правда, что неучастие представителей Узбекистана во встрече министров иностранных дел государств — участников ОДКБ в Ереване было вызвано причинами исключительно организационного характера и что членство в этом военно-политическом блоке даёт республике много преимуществ.

Обостряющиеся противоречия между центрально-азиатскими государствами в связи с распределением водных ресурсов несут в себе достаточно мощный конфликтный потенциал, и уже сейчас представители некоторых государств призывают к вмешательству в этот вопрос международных организаций. Существующий формат решения экологических проблем в рамках Фонда спасения Арала не решает всех спорных вопросов. Ведь помимо строительства тех или иных объектов гидроэнергетики, остаётся много других болезненных проблем; идея же Центральноазиатского Союза, похоже, уже неактуальна.

Вопрос о том, какие международные организации могут сыграть стабилизирующую или, наоборот, деструктивную роль в решении проблем региона, остаётся открытым. Однако, если вспомнить о прогрессирующем параличе ООН-овских структур и разногласиях, сотрясающих Европейский Союз, кое-какие предположения сделать можно.

Шанхайская Организация Сотрудничества включает все, за исключением Туркменистана, государства региона, а также их непосредственных соседей и основных торгово-экономических партнёров — Россию и Китай. Наблюдателями в ШОС являются основные региональные игроки — Индия, Пакистан, Иран. Повышается заинтересованность этой организации в решении афганских проблем. Можно предположить, что это происходит по причине возрастающего осознания простой реальности: подконтрольный Соединённым Штатам Афганистан является идеальной площадкой для дестабилизации как отдельных государств, так и региона в целом. Разумеется, любое негативное воздействие на регион способно вызвать соответствующую реакцию сопредельных стран (скажем, Ирана или Китая), рассматривающих Центральную Азию как сферу своих жизненных интересов. Все это только повышает необходимость создания прочной системы коллективной региональной безопасности, и объективно ШОС является здесь наиболее адекватным механизмом сглаживания противоречий и выработки взаимно согласованных решений.

Однако формат взаимодействия в рамках ШОС очевидным образом нуждается в совершенствовании. Экономическое сотрудничество между членами организации осуществляется преимущественно на двусторонней основе. Главным приоритетом здесь, как представляется, должны стать вопросы, связанные с поставками энергоресурсов, включая обеспечение безопасности соответствующей инфраструктуры. Интенсификация экономического сотрудничества вряд ли станет возможной без формирования, по крайней мере, общего контура единой политической платформы, с определением конкретных вопросов, по которым достижимо взаимное согласие. Пока же подписанные соглашения в военно-политической сфере не гарантируют приверженности союзническим отношениям в будущем²⁰. Если положение не исправить, Россию и ее партнёров в Центральной Азии ожидают сложные времена.

_______________________ ¹ Центр исламского плюрализма: «Путин и его банда готовят новое нападение на Грузию в этом году» // http://www.regnum.ru/news/1154887.html

² Геополитика и проблемы уммы // http://www.islam.ru/pressclub/tema/georumes

³ См.: Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. М. Восточная литература. – 2003.

⁴ Улунян А. «Большая Центральная Азия»: Геополитический проект или внешнеполитический инструмент? // http://www.ferghana.ru/article.php?id=5655

⁵ Starr S. F. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan an and Its Neighbors Silk Road Paper. Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program – A Joint Transatlantic Research and Policy Center Johns Hopkins University. Washington, D.C. March 2005. Р. 5. [http://www.stimson.org/newcentury/pdf/Strategy.pdf]

⁶ Тулепбергенова Г. Проект Большой Центральной Азии: анализ состояния и эволюция // Центральная Азия и Кавказ. – 2009. — № 1.

⁷ Дружеский совет из Вашингтона: Чтобы Центральная Азия была стабильной, ей следует интегрироваться с Афганистаном и Пакистаном // http://i-r-p.ru/page/stream-event/index-19336.html

⁸ См.: Махмуд Ш. Новая стратегия Обамы и ее последствия для Афганистана и региона // http://www.afghanistan.ru/doc/14356.html

⁹ Мелентьев С. Афганистан: реальная угроза. Плацдарм для удара с юга приобретает конкретные очертания // Военно-промышленный курьер. — 2009. – № 7.

¹⁰ Михайлов В. Афганистан превратился в мировой центр напряженности // Независимое Военное Обозрение. – 2009. – 3 апр.

¹¹ Сейбол С. Международный терроризм и страны Центральной Азии: поспешные выводы // // Центральная Азия и Кавказ. – 2008. — № 5.

¹² Гриб Н. и др. Туркмения нашла замену «Газпрому» // Коммерсант. – 2009. – 17 апр.

¹³ Подробнее см.: Кукеева Ф. Некоторые теоретические аспекты формирования внешней политики Казахстана // Центральная Азия и Южный Кавказ. Насущные проблемы. М. 2007. — с. 109 — 119.

¹⁴ А.Куртов, выступление в ходе круглого стола «Российско-иранское энергетическое партнерство: гуманитарные стратегии». Москва, РГГУ, 10 апреля 2009 г.

¹⁵ ЛУКОЙЛ ждет согласия Казахстана // http://www.rbcdaily.ru/2009/04/15/tek/410599

¹⁶ http://www.regnum.ru/news/1079054.html

¹⁷ Кулик В. и др. Украинские перспективы в Центральной Азии. Аналитический доклад // http://eurasianhome.org/xml/t/analysis.xml?lang=ru&nic=analysis&pid=91&qyear=2008&s=-1

¹⁸ Китайский натиск // Эксперт (Казахстан). – 2009. – 20 апр.

¹⁹ См., напр.: Михайлов В. «Принципиальные» демарши Узбекистана. – Независимое Военное Обозрение. – 2009. – 24 апр.

²⁰ См.: Кольтюков А. Влияние Шанхайской организации сотрудничества на развитие и безопасность Центрально-Азиатского региона // Шанхайская организация сотрудничества. К новым рубежам развития. М. 2008.

Перекресток геополитических интересов России и Турции — Кавказ и Центральная Азия

Опубликовано 29.04.2009от wpmrРубрики:Политика

Институт Ближнего Востока: Кавказ и Центральная Азия всегда были регионами столкновения геополитических интересов Турции, Ирана и со времен Ивана Грозного присоединившейся к ним России. После распада СССР на постсоветском пространстве образовался своеобразный вакуум, существенное влияние на развитие центральноазиатских, кавказских республик, тюркских субъектов РФ стала оказывать Турция. В борьбу за господство за южные регионы бывшего Советского Союза включился и Иран. Именно в условиях изменения баланса сил, нарушения глобального равновесия, усиления Ирана и Турции, ослабления России, на повестку дня вышло то противостояние в центральноазиатском и кавказском регионах, которое было характерно для трех держав на протяжении истории.
Распад СССР оказался неожиданным для большинства центральноазиатских и кавказских республик и привел к серьезной дестабилизации их внутреннего положения, поставил их перед сложным внешнеполитическим выбором. Глава Казахстана Н.Назарбаев даже призвал своих среднеазиатских соседей объединиться в самостоятельный альянс в качестве противовеса участвовавшим в беловежской встрече трем славянским республикам.
В условиях распада СССР выбор у стран оказался невелик – или исламизация всех сторон общественно-политической жизни по образу и подобию Исламской Республики Иран, или светская республика с исламской спецификой по турецкой модели развития. Со своей стороны Турция и Иран, естественно, готовы были начать борьбу за распространение своего влияния на постсоветском пространстве. При этом Иран делал упор на исламское и культурно-историческое прошлое центральноазиатских республик и Азербайджана, а Турция – на их единое тюркское происхождение.
В рамках своей продуманной внешней политики Турция начала свое проникновение в Центральную Азию и Закавказье сразу на нескольких направлениях, то есть на политическом, идеологическом и экономическом. При этом турецкое руководство использовало как возможности госаппарата, так и активно подключало потенциал частного турецкого бизнеса, а также возможности различных общественных, религиозных и политических организаций.
Реакция России на крупнейшие в новейшей истории геополитические изменения была явно несоответствующей той скорости, с которой она утрачивала свои позиции в Центральной Азии, в Закавказье. Руководство Российской Федерации было занято достижением своих целей, страна была в кризисе, не могла оправиться после случившейся геополитической трагедии – развала Советского Союза.
Турция прекрасно понимала, что происходило с Россией, более того – принимала активнейшее участие в различных процессах, происходивших в нашем государстве, явно надеялась получить свою долю наследства «больного человека». И действовать Турецкая Республика начала еще тогда, когда почувствовала – историческое время Советского Союза прошло, наступает новый век, в котором у турок появляется шанс расширить свою сферу влияния и добраться до месторождений газа и нефти – до того источника, который им жизненно необходим.
В декабре 1990 г. Турция созвала в Стамбуле Международный курултай Туркестана, где в центре внимания оказались «внешние тюрки» (dis tьrkler). Это был еще даже не первый шаг на шахматной доске тюркских регионов Советского Союза. Это были всего лишь приготовления к долгой игре с непродуманным концом.
В 1992 году Анкара создала Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию (турецкая аббр. TIKA), главной целью которого является координация связей в области банковского дела, а также подготовка государственных служащих и создание компьютерных сетей. В марте 1992 г. во время пресс-конференции Сулейман Демирель заявил, что Турция станет «культурным центром и историческим магнитом для новосуверенных государств».
Начиная с 1993 года в Турции проводятся встречи турецких руководителей с главами тюркских государств СНГ, регулярно осуществляются взаимные визиты высокого и высшего уровня для консультаций и совместных внешнеполитических акций.
В этих условиях у России всё еще был шанс удержать происходящее в своих руках, резко развернуть события в свою пользу. Однако руководство государства продолжало свою политику отстранения, не поддерживало русских в тюркских регионах бывшего Союза, фактически стояло с протянутой рукой и смотрело на Запад, в то время как Восток оказался далеко позади.
При прямой и опосредованной поддержке со стороны государственного руководства и соответствующих ведомств в Турции резко активизировались общественные организации, землячества, общины, фонды, имеющие целью установление и развитие контактов и реализацию совместных программ и проектов с общественностью мусульманских республик СНГ и республик в составе России.
Стимулирующую роль в появлении и активизации данных организаций сыграли в тот период высказывания высшего руководства Турции. Под влиянием дипломатических успехов в 1992 году президент Турции Т.Озал провозгласил XXI век «веком Турции», а премьер-министр С.Демирель говорил о «турецком мире от Адриатики до Великой китайской стены».
Деятельность упомянутых организаций в Турции способствовала активизации ряда националистических организаций даже внутри России. Еще в СССР в 1990 году была создана Ассамблея тюркских народов, а на ее III съезде, состоявшемся в 1993 году в Чебоксарах, была принята программа, где, в частности, говорилось, что тюркские республики должны создать мощное содружество тюркских государств. Отмечалось при этом, что «народы тюркского мира находятся на разных ступенях национально-государственного самоопределения. Одни имеют международнопризнанные государства, другие, обладая той или иной формой государственности, продолжают борьбу за независимость и международно-правовое признание». Под вторыми понимались прежде всего тюркоязычные республики в составе России.
Справедливо рассматривая такие мероприятия как провоцирующие сепаратистские настроения в России и дестабилизирующие ситуацию в стране, МИД России неоднократно выражал в связи с этим свою озабоченность. Увы, озабоченность МИДа уже мало интересовала Турцию. Турецкая Республика иногда по старой привычке одергивалась, когда слышала жесткие слова Москвы, но, не чувствуя в них былой твердости и уверенности, продолжала действовать по-своему.
В наиболее концентрированной форме характер отношений Турции с целым рядом республик СНГ выразил министр Турции по связям с тюркоязычными республиками СНГ А.Чей. Он заявил, что «Турецкая республика – преемница великой Османской империи» и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном даже ценой резкой конфронтации с Россией.
Важно подчеркнуть, что сегодня Турция понимает: в краткосрочной перспективе сложно претворить в жизнь идеи о создании новой тюркской империи на основе «старшебратства» Турции. Связано это не только с нежеланием тюркских народов бывшего СССР быть младшими братьями, но и с теми широкими связями, которые существуют у Цетральноазиатских и Кавказских республик с Россией. В этих условиях Республика Турция делает ставку на будущее: внедряет свои образовательные, религиозные учреждения в республиках бывшего СССР.
По этому направлению предпринимаются меры, в том числе с использованием возможностей всемирной компьютерной сети Интернет. В добавление к этому сделаны определенные шаги по созданию «Информационного банка тюркского мира», а также по усовершенствованию информационного обмена между библиотеками и университетами этих стран. С целью расширения культурного сотрудничества тюркоязычных стран в 1994 г. было создано «Совместное управление тюркских культур и искусств» (турецкая аббр. – TЬRKSOY).
По конституции Турция является светским государством, но, несмотря на это, турецкое правительство реализует также программы в области религиозного обучения. Стараясь поднять религиозное самосознание студентов и школьников, турецкое правительство выделяет большие средства на строительство и восстановление мечетей и организацию при них религиозных школ. В сфере исламского образования и воспитания наиболее активно выступает религиозная секта суфийского толка «Нурджулар» и ее глава Феттулах Гюлен. Только на Северном Кавказе свободно функционируют порядка 30, а в странах СНГ – более 200 лицеев, связанных с вышеназванной организацией.
Сам Гюлен так охарактеризовал главную задачу этих школ: «Наши школы являются миссионерскими, как другие миссионерские школы европейцев и американцев. Наша цель – выполнять миссионерскую деятельность и подготовить подходящие условия для создания турецкого лобби, и обучать госслужащих». Совсем недавно на совещании МИД Турции было отмечено, что школы Ф.Гюлена в странах Центральной Азии и Азербайджана играют позитивную роль. В то же время Совет национальной безопасности Турции воспринимает его деятельность как вызов секулярному режиму страны.
Факт исламского обучения не всегда однозначно воспринимается в тюркских республиках. Именно этим можно объяснить реакцию президента Узбекистана И.Каримова, который приказал всем узбекским студентам (а их было около 2000), обучавшимся в Турции, вернуться домой, после того, как был проинформирован о том, что некоторые из них попали под влияние одной из радикальных исламских групп в Турции.
Уместно привести слова бывшего президента Турции С.Демиреля, прозвучавшие на восьмом тюркском саммите в Астане. «Именно образованная, знающая самые современные технологии молодежь сможет обеспечить тюркским странам ведущие позиции в XXI веке – веке конкуренции геополитических центров». Продолжая свою мысль, он добавил: «Наша цель – не только написание новой истории наших народов, но и восстановление прежней».
На этом фоне обращает на себя внимание продолжающееся фактическое отсутствие российско-турецкого сотрудничества в евразийском направлении. Подписанный в ноябре 2001 г. руководителями внешнеполитических ведомств двух стран «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турецкой Республикой в Евразии (от двустороннего сотрудничества к многоплановому партнерству)» выполняется не полностью. В то же время продвижение и реализация этого Плана может не только способствовать развитию регионального сотрудничества, выгодного всем сторонам процесса интеграции, но и стимулировать инвестиционную активность российских предприятий и организаций в Центральной Азии и Закавказье.
Получается, что Россия и Турция не выработали до сих пор правила игры в южных регионах бывшего Советского Союза. Ситуацию необходимо менять как можно быстрее. Россия не может и не должна полагаться лишь на личные контакты президентов и премьеров. Пора подвести под это соответствующую правовую базу и следовать ей неукоснительно. Пришло время твердо заявить, что Россия более не сосредотачивается, она выздоравливает, уже твердо стоит на ногах и будет отстаивать свои интересы, прежде всего, в странах, с ней соседствующих.
В этой связи привлекают особое внимание прошедшая 2 апреля 2009 года в Штаб-квартире Международной организации по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ) встреча Генерального директора ТЮРКСОЙ Дюсена Касеинова с представительной российской делегацией в составе Директора Департамента по связям с субъектами Федерации, парламентом и общественными объединениями МИД РФ Валерия Кеняйкина, Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ в Турецкой Республике Владимира Ивановского, Советника Посольства РФ в Турецкой Республике Александра Колесникова, Главы Представительства Республики Татарстан в Турецкой Республике Радика Гиматдинова. В рамках переговоров Россия показала, что не намерена стоять в стороне. Обсуждались вопросы, связанные со вступлением Российской Федерации в Международную организацию ТЮРКСОЙ на правах страны-наблюдателя. Стороны сделали совместные шаги по упорядочению участия субъектов РФ в ТЮРКСОЙ. Также была достигнута предварительная договоренность о встрече в середине мая 2009г. Генерального директора ТЮРКСОЙ с руководством МИД России, Министерства культуры России, а также со Специальным Представителем Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству М.Е.Шыдким. Представляется важным, что пусть и пока декларативно, но все-таки заявил Генеральный директор ТЮРКСОЙ Дюсен Касеинов следующее: «ТЮРКСОЙ в своей деятельности по изучению, сохранению и популяризации культуры и искусства тюркоязычных народов мира не преследует никаких политических целей, руководствуется приоритетностью культурного многообразия гуманитарного наследия человечества, не вмешивается во внутренние дела членов Организации». Касеинов также заявил, что популяризация культуры тюркоязычных народов России полностью соответствует Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной президентом Российской Федерации Д.А.Медведевым 12 июля 2008 г. Иными словами, Анкара сегодня уже не может не считаться с интересами России, пытается более взвешенно подходить к решению региональных вопросов и не идет на прямую конфронтацию с РФ, однако от долгосрочных планов своих не отказывается, да и вряд ли откажется…
В заключении отметим, что Россия, Иран и Турция на протяжении веков осуществляют борьбу за кавказский и центральноазиатский регионы. С XVII по XIX век Россия смогла, в целом, выйти победительницей, прежде всего – благодаря мудрой, твердой и порой хитрой политике как в верхах, так и на местах. В начале ХХ века на лицо постепенное ослабевание позиций России, однако с образованием СССР делается новая попытка консолидировать кавказский и центральноазиатский регионы в единую с русскими общность. Сегодня на карте уже нет Советского Союза. После такой крупной геополитической трагедии равновесие в Евразии не восстановлено и по сей день. В условиях продолжающейся экспансии Турции на Кавказ и в Центральную Азию Россия не может стоять в стороне, необходимо выработать новую долгосрочную политику в отношении стран бывшего СССР, использовать все рычаги, проявлять мудрость и гибкость. Только сильная Россия может сохраниться как держава, способна вновь привлечь на свою сторону центральноазиатские и кавказские республики и выйти победительницей в сложной геополитической игре, разыгранной в регионе Турцией, Ираном и США.

Литература:
1 Дегоев В.В. Россия, Кавказ и постсоветский мир. Прощание с иллюзиями. М.:Русская панорама, 2006.
2 Демоян Г.А. Культурно-образовательный пантюркизм: история и современность. // Востоковедный сборник. Выпуск четвертый. Под ред. Федорченко А.В., Филоника А.О. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002.
3 Дружиловский С.Б., Хуторская В.В. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье. // Иран и СНГ. Под ред. Н.М.Мамедовой. М.: ИВ РАН, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003.
4 Егоров В.К. Россия и Турция: линия противоречий. // Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск девятый. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.
5 Уразова Е.И. Евразийское направление внешней политики Турции при правительстве Партии Справедливости и Развития (ПСР). // Турция в новых геополитических условиях (материалы круглого стола март 2004). Под ред. Ульченко Н.Ю. М.: ИВ РАН, ИИИиБВ, 2004
6 http://www.tika.gov.tr
7 http://www.turksoy.org.tr

В.Аватков