Метка:Экономика

Тегеран в поиске новых энергетических партнеров

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Прогрессирующее с годами охлаждение в отношениях Брюсселя и Тегерана вынуждает иранское руководство кардинально пересматривать сложившуюся в последние годы внешнеэкономическую систему координат. Проблемы в политической сфере, связанные с растущими амбициями Тегерана в сфере ядерной энергетики, оказывают прямое воздействие на двусторонние торгово-экономические связи. Так, доля Евросоюза в иранском импорте сократилась с 41% в 2005 г. до 27% в 2009 г., в экспорте – соответственно с 24% до 15%. Не удивительно, что доля Брюсселя в совокупном товарообороте ИРИ не превышает 20%, а в десятку ведущих торгово-экономических партнеров Тегерана по данным 2009 г. вошли такие страны как Китай, Россия, Индия, Турция, Южная Корея, ОАЭ и ЮАР. Общая доля семи стран в торговом балансе Ирана составила почти 50%.

Новые санкции Евросоюза против Тегерана, введенные в июле 2010 г, подтолкнули иранское руководство к принятию более решительных мер. Экономическому блоку правительства поставлена стратегическая задача — ослабить уязвимость национальной экономики от влияния ЕС и, следовательно, укреплять взаимоотношения с другими партнерами. В первую очередь, Иран обеспокоен ситуацией в приоритетной энергетической отрасли, на которую распространяются санкции и которая является главным доходным инструментом национальной экономики и ее внутренним стержнем. И здесь удалось достичь прогресса по некоторым направлениям.

Ирак. По итогам состоявшихся в конце июля в Багдаде переговоров по линии энергетических ведомств двух стран западный сосед Тегерана дал свое принципиальное согласие на транзит иранского газа через территорию Ирака в Сирию и средиземноморские страны. Кроме того, будет расширен экспорт иранского газа в сам Ирак для обеспечения работы местных электростанций – до 10 млн кубических метров газа ежедневно. Важно, что договоренность заключена на долгосрочной основе – Тегеран обязуется поставлять такие объемы газа в Ирак в течение 5-7 лет.

Это политическое решение Багдада, если оно перейдет в практическую плоскость, может означать не только большой успех иранской энергетической дипломатии, но и негласное «добро» от Вашингтона, которого газовая конкуренция за европейские и средиземноморские рынки волнует в меньшей степени, чем стабильность в патронируемых на Ближнем Востоке странах типа Ирака. Можно только предположить, что в ответ на такую лояльность в Белом доме, по всей видимости, рассчитывают на конструктивную роль Тегерана в иракском урегулировании.

Турция. Между двумя странами ведутся активные переговоры о возможном расширении экспортных объемов иранского газа – как для внутренних потребностей Турции, так и в плане транзита, в частности в Швейцарию. По оценкам Иранской национальной газовой компании, потребности Анкары составляют максимум 26 млн кубометров газа ежедневно. С учетом пропускной способности ирано-турецкого газопровода в 36 млн кубометров, потенциал швейцарского транзита может составить до 10 млн кубометров в день.

Одновременно, Иран договаривается с Анкарой о перспективах инвестирования турками ряда инновационных нефтегазовых проектов в Иране. В частности, по итогам визита в июле с.г. в Турцию министра нефти ИРИ М.Мирказеми достигнута договоренность об инвестициях объемом 1 млрд евро в сооружение 600-километрового ирано-турецкого газопровода в целях расширения экспортных объемов иранского газа.

Китай. Став в последние годы стратегическим торгово-экономическим партнером Тегерана (вторая позиция после Евросоюза, 15,5% общего товарооборота ИРИ), Пекин продолжает наращивать свое инвестиционное участие в иранской экономике, в первую очередь в нефтегазовой сфере. По иранским оценкам, совокупный объем уже направленных инвестиций в иранский нефтегазовый сектор составляют не менее 40 млрд долл. В частности, китайская национальная нефтяная компания Sinopec осваивает одно из крупнейших нефтегазовых месторождений Ирана – «Ядаваран» (объем китайских инвестиций в проект составит 2 млрд долл.). Запущено совместное предприятие по сооружению нефтеочистительного завода в ИРИ (объем китайских инвестиций в проект составит 6,5 млрд долл).

Эти впечатляющие показатели ирано-китайского энергетического сотрудничества крайне эффектно и в лучших традициях иранской пропаганды подаются в СМИ в качестве главного контрудара недавним санкциям. Тегеран отчетливо дает понять, что место компаний из ЕС в скором будущем может быть занято, одновременно давая китайцам «зеленый свет» на заполнение освобождающихся ниш в иранской экономике. Этот важный сигнал до китайского руководства донес министр нефти ИРИ М.Мирказеми в ходе своего визита в Китай в начале августа с.г.

Реакция Пекина на новые иранские заходы оказалась положительной. Китайская сторона устами официального представителя МИД подтвердила готовность к расширению торгово-экономического сотрудничества с Ираном, но пообещала следовать при этом духу и букве утвержденных Советом Безопасности ООН новых санкций. Заодно МИД Китая еще и осудил санкции Евросоюза. Ясно, что на американское давление относительно антииранского демарша в виде односторонних санкций Пекин не поддастся и подыгрывать Западу в этом вопросе не будет. Наоборот, практические шаги китайского руководства показывают стремление воспользоваться ситуацией, чтобы лучше закрепиться на иранском энергетическом рынке.

Туркменистан. Главная цель налаживания энергетического диалога с Ашхабадом заключается в удовлетворении внутренних потребностей Тегерана на северо-востоке страны и расширении транзита туркменского газа через Иран в страны Персидского залива, прежде всего Оман.

По итогам июньского визита в Туркменистан министра нефти ИРИ М.Мирказеми решено увеличить экспорт туркменского газа в Иран до 14 млрд кубических тонн ежегодно. Газ будет поступать по новому ирано-туркменскому газопроводу, первая фаза которого была введена в строй в январе 2010 г., а вторая будет сдана в эксплуатацию зимой 2011 г. Предполагается, что как только газопровод заработает в полную мощь, его ежедневная пропускная способность составит 45 млн кубометров, что создает хорошие предпосылки для дальнейшего наращивания объемов на этом направлении.

Пакистан. В начале 2000-х гг. это направление рассматривалось иранским руководством как одно из наиболее перспективных. Велись трехсторонние ирано-пакистано-индийские переговоры о сооружении совместного газопровода – прежде всего для удовлетворения растущих энергетических нужд индийской экономики. Экономическая целесообразность проекта, как казалось, отпала после включения Индии в орбиту политических и экономических интересов США и выхода страны из проекта (в обмен Вашингтон пообещал содействие в создании системы атомных электростанций).

Переговоры по газопроводу продолжились в двустороннем формате. В июне 2010 г. Тегеран и Исламабад смогли окончательно договориться и согласовали совместный энергетический проект на сумму 7,5 млрд долл. по экспорту иранского газа в Пакистан. Согласно плану проекта, реальные поставки начнутся в 2014 г.

Венесуэла. На фоне благоприятных политических отношений сторонам удалось достичь прогресса в нефтегазовой сфере. На базе подписанного в 2009 г. двустороннего меморандума Тегеран и Каракас ведут переговоры о создании совместной нефтегазовой компании, которая могла бы заниматься исследованиями и разработкой новых перспективных месторождений. В начале августа заместитель министра нефти ИРИ Х.Ширази подтвердил эти намерения, добавив к ним еще одну перспективную цель – учреждение совместной ирано-венесуэльской транспортной компании с флотом нефтяных танкеров для экспорта сырой нефти.

***

Следует отметить, что намечающиеся новые региональные векторы энергетической политики Тегерана смогут отчасти компенсировать огромный потенциал есовского нефтегазового рынка. И в перспективе, думается, новый механизм будет отлажен и заработает с прежней для иранской экономики отдачей.

Тем не менее, необходимо иметь в виду, что в краткосрочной перспективе последствия полного разрыва экономических отношений с Евросоюзом, включая имеющую стратегический для Тегерана характер энергетическую сферу, могут оказаться негативными для иранской экономической системы. Если Брюссель рискнет пойти на дальнейшее обострение, грозящее новыми экономическими санкциями, Иран может лишиться очень перспективного энергетического рынка, на который он уже почти получил доступ, подписав в прошлом году стратегическое соглашение с Анкарой о транзите иранского газа через ее территорию с окончательным выходом на Европу. Еще один болезненный удар по интересам Тегерана может нанести сворачивание столь востребованного в Азии импорта из Евросоюза современных технологий и оборудования, предназначенных для модернизации нефтегазовой отрасли. Не случайно, что доля промышленного и транспортного оборудования в совокупном экспорте Евросоюза в ИРИ составляет порядка 50%.

Итак, в противовес односторонним санкциям со стороны Евросоюза в целях обеспечения устойчивости и стабильности развития своего энергетического сектора Иран предпринимает последовательные шаги по диверсификации своего нефтегазового сотрудничества, в первую очередь с лояльными в политическом плане странами. Новая энергетическая стратегия ИРИ нацелена на уменьшение зависимости национальной экономики от европейского энергетического рынка и создание альтернативных моделей взаимодействия. В условиях усиления давления со стороны Запада особый акцент делается также на поиске новых источников современных технологий, требуемых в нефтегазовой сфере – как для ведения разведывательно-исследовательских работ, так и создания необходимой инфраструктуры для добычи, хранения и транспортировки нефти и газа. А.М.Вартанян

Источник — Институт Ближнего Востока

Почему нам нужны гиганты «большой нефти» («Foreign Policy», США) ВР сегодня, может, и не ходит в любимчиках, но это наша единственная надежда в борьбе против мировых смутьянов с богатыми нефтяными запасами.

Опубликовано от wpmrРубрики:Арктика, Бизнес, Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

После крупнейшего разлива нефти в истории ведущие нефтяные компании США, которые называют «большой нефтью» и которые никогда не пользовались особой популярностью, потеряли почти всех остававшихся у них друзей. Когда ВР, владеющая собственностью во всех концах планеты от Азербайджана и Ливии до арктической Аляски, объявила в прошлом месяце, что планирует уменьшить свои размеры после огромных убытков из-за аварии Deepwater Horizon, продав свои активы в Техасе и во Вьетнаме как минимум на 30 миллиардов долларов, ей никто особо не сочувствовал. Даже те, кто не ненавидит активно этого нефтяного гиганта, имеют склонность говорить, что небольшая оптимизация ему не повредит, так как компания может стать более эффективной и конкурентоспособной. Они даже заявляют, что отдельные части компании в данный момент стоят дороже, чем она сама.

Это довольно грубая оценка. Сокращению «большой нефти» не следует аплодировать. Осторожно приветствовать этот процесс также не стоит. Речь сегодня идет о гораздо более важных вещах, чем обычное злорадство и корпоративная эффективность. Если крупные нефтяные компании начнут отступление, то снизится и влияние Запада на мировых энергетических рынках. И вам не понравятся те люди, которые заполнят вакуум такого влияния.

Сегодня все в Хьюстоне говорят о более скромных, экономных и экологичных суперкомпаниях «большой нефти». ConocoPhillips выиграла от того, что сбросила недавно лишний жир, продав часть своих активов и проведя сокращения персонала. ВР вряд ли единственная компания в нашем мире после разлива нефти в Мексиканском заливе, которая приняла новую стратегию, основываясь на таком странном с виду принципе. Но по правде говоря, для начала следует сказать, что «большая нефть» не такая уж и большая. Шестерка ведущих суперкомпаний владеет всего 5 процентами общемировых запасов нефти и природного газа. Контроль над остальными находится в государственных руках. И владеют ими самые разные страны от демократической Норвегии до Экваториальной Гвинеи, где правит Теодоро Обианг (Teodoro Obiang). Прошла уже треть века после введения эмбарго ОПЕК, но самая большая проблема нефтяного бизнеса это по-прежнему ресурсный национализм, характерный для некомпетентных, капризных и злонамеренных в плане геополитики государств, которые используют энергоресурсы в качестве  оружия или игрушки.

Именно такой дисбаланс сил подтолкнул ВР, бывшую когда-то одной из самых скромных и экономных ведущих нефтяных компаний, начать расширение в годы правления Джона Брауна  —  предшественника уходящего из ВР Тони Хейворда. В начале 90-х резервы компании в самых негостеприимных с точки зрения политики частях света быстро истощались. Амбициозная стратегия Брауна заключалась в росте компании, чтобы она смогла выжить. ВР агрессивно поглотила породистые американские компании Amoco и Arco, а в конце 90-х – начале 2000-х годов осуществила свое злополучное слияние с российской ТНК. Тем  самым она спровоцировала настоящую манию слияний, в результате которых родились известные нам сегодня супергиганты: Exxon-Mobil, Chevron-Texaco, Conoco-Phillips и Total-Petrofina-Elf.

Слияния осуществлялись по той причине, что укрупнение частных компаний было самым легким и самым быстрым способом для увеличения резервов в мире, где большая их часть была недосягаема, поскольку  ими владели либо ведущие государственные нефтяные компании, либо нефтяные олигархи. Планы слияний разрабатывались не из-за монополистических тенденций, в которых часто обвиняют «большую нефть», а потому что  они давали компаниям возможность  приобретать значительные запасы, не тратя при этом огромные средства на разведку и освоение. Зачем искать новую нефть, если ее можно просто купить у другой компании?

А когда мания слияний в первой половине текущего десятилетия очень быстро исчезла, крупные нефтяные компании возобновили охоту за неосвоенными запасами. Но тут у них на пути встали национальные нефтяные компании и правительства, осуществлявшие над ними контроль и управление, и уже владевшие большей частью легкодоступных мировых запасов нефти. Таким образом,  супергиганты почти десять лет вынуждены искать глубоководные месторождения. Они очень высокодоходны, но одновременно несут в себе огромные потенциальные риски. И добраться до них можно лишь благодаря той технике, технологиям и знаниям, которыми обладают гиганты «большой нефти».

Сокращение этих гигантов после утечки нефти в Мексиканском заливе лишь усилит данную тенденцию, поскольку ведущие компании оптимизируются для того, чтобы сосредоточить свои усилия на таких рискованных, но дающих большую отдачу поисково-разведочных работах. Даже в условиях ужесточения регулирующих и нормативных мер выставление ВР к позорному столбу будет иметь прямо противоположный эффект, усилив вероятность новой катастрофы. Следующим перспективным районом глубокого бурения является  Арктика. Почему? Потому что там нет четких национальных границ, и только супергиганты обладают той технологией, которая позволяет работать в столь суровых условиях. Готовьтесь: скоро вы увидите белых медведей в нефтяных потеках и тюленей в черной пленке.

Если бы свободный рынок смог добраться до многочисленных месторождений «легкой» нефти, такого рода рискованные мероприятия были бы не нужны. Увеличились бы объемы добычи в мире, произошла бы стабилизация цен. Но из-за плохого управления национализированными большей частью нефтяными запасами все происходит как раз наоборот. Добыча нефти и газа в Иране существенно снизилась по сравнению с  периодом до революции 1979 года. То же самое можно сказать о добыче в Венесуэле после прихода к власти Уго Чавеса в 1999 году. После фактической национализации энергетических активов в России за последнее десятилетие, которая проводилась порой насильственными методами, рост нефтедобычи там сократился на 80 процентов. Ресурсный национализм в Саудовской Аравии, Ираке и Ливии привел к упадку производства в последние три десятилетия, пока в недавнее время во всех трех странах не произошли перемены. Спрос на нефть в США и Европе снизился, но у Китая и прочих стран с развивающимся рынком сохраняется энергетический голод. Если Пекин заключает прагматичные сделки с нефтедобывающими странами, то многие развивающиеся и развитые экономики будут и впредь полагаться на глубоководные запасы нефти сокращающихся в размерах супергигантов.

Появление гигантов «большой нефти» стало результатом геополитической проблемы национализации. ВР в 90-е годы опасалась, что если она не будет расширяться за счет немногочисленных имевшихся в ее распоряжении средств – поглощения мелких игроков и ставки на рискованные проекты разведки – то она превратится в обычную компанию по оказанию нефтяных услуг и торговле нефтью, которая не в состоянии конкурировать ни на нефтеносных участках, ни на Уолл-стрит. После утечки нефти в заливе и срочной распродажи активов компания вновь сталкивается с той же самой угрозой.

Если вирус сокращения распространится и на других супергигантов, как предсказывают многие аналитики, то эти компании начнут утрачивать свой вес на переговорах с проблемными нефтегосударствами. Это приведет к снижению уровня энергетической безопасности потребителей из США и Европы, а также к новым геополитическим выходкам самых непривлекательных личностей.

Александрос Петерсен консультант по проблемам международной энергетики, старший научный сотрудник Евразийского центра при Атлантическом союзе (Atlantic Council).

Источник: «Foreign Policy«, Why We Need Big Oil, ИноСМИ

ВТО хочет ввести регулирование мировой торговли природными ресурсами и «поделить» ресурсы России?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Эксперты ВТО называют нынешнее состоянии мировой торговли катастрофой

Если посмотреть на цифры, то получается что  стоимость мирового экспорта сократилась по сравнению с 2008 годом сократилась почти  на четверть.

Кризис ударил по внешней торговле практически всех стран. Больше  всего пострадала  Саудовская Аравия — там экспорт упал до 49%, меньше всех — 14% — у Швейцарии.

Впрочем, многие эксперты говорят, что аналитики ВТО сгущают краски или намеренно делают акцент на стоимости товаров. Директор департамента стратегического  анализа ФБК Игорь Николаев поделился своим мнением с «Голосом России»:

«Все оценки делаются  на основании стоимостных показателей. То есть не на основе показателей того, как  изменилась торговля с точки зрения изменения физических объемов торговли тех или иных товаров, а с точки зрения стоимостных показателей.

И действительно, если с 23 триллионов долларов уменьшается до 13, кажется, что это коллапс, но мы же знаем, что и цена у нас упала.  Мировая цена на ту же нефть со 144 долларов за баррель, то, что было в июле 2008, практически до 50 и ниже, то что было в конце 2008 года. Почти трехкратное падение цены на нефть. Нефть — в общем-то, один из основных товаров в торговом балансе. (…) Вот вам и падение в стоимостном выражении».

Иными словами, товары стали дешевле, что и, конечно же, дает падение в стоимости. Другое дело, что по количеству проданных товаров никакого коллапса не было. Мировая торговля пережила трудные времена и сейчас постепенно восстанавливается. Понятно, что это будет долгий процесс — показатели резко за один день не изменятся.

И здесь экспертов ВТО интересует, прежде всего, как изменятся цены на сырьевые ресурсы. Поэтому вторая, наиболее объемная часть доклада посвящена мировой торговле природными ресурсами. В этот термин авторы включили минеральное топливо, продукцию горнодобывающей промышленности, лесные товары и морепродукты.

Анализ показывает, что за последнее время эти кластеры занимают все больше места в мировом экспорте. реднегодовые темпы роста мирового экспорта природных ресурсов в период 1998-2008 годы составляли 20%, то есть вдвое превышали аналогичный показатель для готовых изделий.

Таким образом, авторы доклада фактически заявляют, что торговля природными ресурсами больше не является показателем отсталости и бесперспективности стран-продавцов. А значит надо взять этот процесс под контроль.

Поэтому через весь доклад настойчиво проводится одна идея — надо ввести многостороннее регулирование мировой торговли природными ресурсами в соответствии с основополагающими принципами ВТО.

С одной стороны, стремление ВТО применить свои силы в столь перспективном проекте понятно.  Но с другой, уж очень навязчиво звучит призыв навязать свои правила игры экспортерам природных ресурсов. Россия с этой точки зрения — лакомый кусок, уверен начальник планово-финансового управления Академии Госслужбы Евгений Моторыгин:

«В России всего этого самого много. Прежде всего, то, что касается полезных ископаемых. Поэтому периодически в различных заявлениях представителей ВТО, в заявлениях представителей властных структур  различных стран возникает идея взять под контроль эти ресурсы. Перспектива замечательная. Есть такая вольная абстракция: россияне (…) играют на гармошке (…), а при этом весь мировой капитал обрабатывает, перерабатывает, использует ресурсы и периодически подвозит выпивку и еду. Я думаю, что такой путь для нас оскорбительный. Поэтому косвенно все эти заявления нас в общем-то обижают».

Идея о том, что Россия обладает слишком большими природными ресурсами, не нова. Так, несколько лет назад бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт не скрывала эмоций по поводу того, что Сибирь с ее богатствами принадлежит только России.

Кажется, настало время поговорить и о том, что богатые запасы сланцевого газа в США тоже не мешало бы разделить. Хотя бы между всеми странами Северной и Южной Америки.

Источник: Голос России

Эпоха нефти подходит к концу — бывший министр нефти Саудовской Аравии

Опубликовано от wpmrРубрики:Биотопливо, Политика

Один из наиболее авторитетных в мире экспертов в области топливной энергетики, бывший министр нефти Саудовской Аравии Ахмед Заки Ямани считает, что «нефтяная эра» подходит к концу и окончательно завершится, когда человечество сумеет перейти на использование водородных двигателей. Он высказал такое мнение в распространенном сегодня интервью японскому информационному агентству Киодо в связи с отмечаемым в этом году 50-летием ОПЕК — Организации стран-экспортеров нефти.

Как отмечает ИТАР-ТАСС, Ахмед Заки Ямани был одним из ключевых деятелей этой группировки в 1970-е годы, сейчас он возглавляет базирующийся в Лондоне Центр глобальных энергетических исследований.

«В результате распространения альтернативных источников спрос на нефть будет сокращаться,- сказал эксперт.- В сфере генерации электроэнергии ее уже замещают атомные и ветряные установки. Для транспорта нефть все еще нужна, однако спрос и там падает из-за растущего распространения гибридных и электрических машин. Нефтяная эра окончательно закончится, если удастся практически внедрить водородное топливо и дешево его производить».

На вопрос, просуществует ли ОПЕК еще 50 лет, Ахмед Заки Ямани коротко ответил: «Нет».

Источник: «Нефть России»

Как канадский «луни» американский «бакс» обошёл

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Когда-то давно экономика Канады, казалось, стабильно подвизалась на вторых ролях. Но после американского банковского кризиса её финансовое благоразумие неожиданно превратилось в очень хорошую инвестицию.

Идея, что канадский доллар всегда должен стоить приблизительно на 15% меньше, чем его американский коллега, стала уже просто общим местом. У канадской группы «Shadowy Men on a Shadowy Planet» (их самая известная вещь — тема «The Kids in the Hall») есть даже такая песня — «5 американских, 6 канадских».

Но пару лет назад что-то пошло не так, как надо. Наши северные соседи начали высказывать недовольство Тимом Хортонсом, Дугом Хеннингом, Джастином Бибером, Джейсоном Бэем, теми людьми, которые являются их основным вкладом в более высокую американскую культуру. Неожиданно, они решили переиграть нас и в капитализме. Сегодня за пять долларов США дают пять долларов Канады.

От экономики Канады всегда можно было просто отмахнуться. Несмотря на рождение таких титанов бизнеса, как Конрад Блэк, семья Бронфман, Росс Джонсон, всё-таки большая часть богатств страны имела в своём основании не изобретательность, а необъятные природные ресурсы — древесина, зерно, природный газ, цинк, уран, нефть (нефти здесь больше, чем в любой другой стране мира, кроме Саудовской Аравии). Но, как мы видим повсюду, — в арабском мире, бывших советских республиках, Южной Америке, сырьевое богатство не всегда означает сильную в мировом масштабе экономику.

Большая часть остальной части экономики Канады казалась второсортной и как бы единственной вещью, которая поддерживала её на плаву, был тот же самый тип антирыночных законов, как и те, что требуют, чтобы вещательные компании передавали определённый процент отечественных телешоу и музыки. Но как-то незаметно, по ходу дела, сонная, благоразумная Канада создала такую финансовую регулирующую систему, которая показала невероятную прочность и в будущем, может статься, окажется примером для подражания всего остального мира.

В течение последнего десятилетия США позволили банкам владеть другими финансовыми учреждениями — страховыми, брокерскими и другими компаниями — которые теперь многие критики ретроспективно обвиняют в крахе. Но в Канаде эти учреждения всегда принадлежали банкам. Различие в том, что в Канаде есть только один регулятор — Офис Контролёра финансовых институтов (Office of the Superintendent of Financial Institutions), который контролирует все финансовые учреждения; качество его регулирования и его всеобъемлющий консерватизм в использовании экономических рычагов позволяет ему брать на себя риски.

Вольные финансовые учреждения Америки долго кудахтали о скучных медленных, неповоротливых канадских банках, которые тяжело продвигаются вперёд. В то время как европейские и американские банки имели среднее соотношение собственных и заёмных средств больше чем 25 («Lehman Brothers» — более чем 30, перед крахом), канадские — 20. Результат? Когда всемирная финансовая система рухнула, в скучной Канаде ни один банк не имел токсичных активов, и ни один пенс общественных денег не был потрачен, чтобы спасать его финансовые учреждения.

Банки не просто избежали кризиса, тот факт, что они не рухнули, позволил им делать то, что они должны делать (то, что наши банки всё ещё в значительной степени не в состоянии делать) — предоставлять деньги. Посмотрите, в Америке больше половины ипотечных займов изначально были предназначены для продажи. В Канаде же почти все ипотечные займы принадлежат банкам, которые их предоставили. Это означает, что пять лет назад в Канаде было труднее для скряги получить кредит и легче для парня с хорошей кредитной историей получить его сегодня. Результат? Экономика Канады, как ожидают, вырастет больше чем на 3% в этом году и будет расти впоследствии. Комбинация здоровых сырьевой базы, технологического и банковского секторов, усиленная стабильными деловыми отношениями даёт потрясающий эффект. Поскольку экономическое положение других стран мира начинает восстанавливаться, то также будут восстанавливаться и цены на сырьё которое продаёт Канада, такое как, например, нефть. А где же страны-покупатели сырья возьмут деньги на него? В банковской системе Канады, внезапно оказавшейся одной из самых сильных в мире.

Лучший способ инвестиций в Канаде — при помощи биржевых наличных инструментов, которые, по сути, являются инвестиционными фондами открытого типа, отражающими определённые сектора или страны, но торгующими, как рынки. Одним из таких фондов, отражающими экономику Канады в целом, является канадский индексный фонд MSCI, который представляет основные тренды и события всего фондового рынка Канады. Если хотите рискнуть, то обратите внимание на Индексный фонд акций малых компаний Канады, который отражает тренды и события только небольших акционерных компаний Канады. Если вас в основном интересуют добывающие и энергетические предприятия, то работавшие на Ванкуверской фондовой бирже Дикого Запада могли бы вспомнить о том, что руководители небольших канадских добывающих компаний иногда имеют привычку «выпадать» из вертолётов во время путешествий по Индонезии (погуглите «Bre-X» и «мошенничество»), но я думаю, что и там есть куча возможностей.

Если Вы верите, как и я сам, что Америка собирается начать безостановочно печатать деньги (больше, чем Германия в 1920-е), тогда дисциплинированная, сонная Канада, наверное, может стать тем местом, куда следует направиться. А «Shadowy Men» могут подправить их песню – «6 американских, 5 канадских».

Источник:  “Esquire”, США   «How Canada’s Dollar Got Ahead, and Left America Behind»

Американское СМИ: Ловушка безопасности

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Даже в то время, как мир всё более интегрируется, слово «безопасность» всплывает снова и снова, как то «продовольственная безопасность» или «энергетическая безопасность», — пишет американское издание Project Syndicate. Обычно при этом подразумевается страна, создающая и управляющая производственными мощностями, сколько бы это ей ни стоило. Так, арабские страны выращивают обезвоженное зерно в пустыни, а Китай приобретает в долевую собственность нефтяные компании в Судане. Являются ли такие действия экономически оправданными? Если нет, то что следует миру сделать, чтобы уменьшить необходимость в них?

Давайте начнём с владения иностранными ресурсами. Может показаться, что страна, которая владеет иностранной нефтью, сможет использовать доходы от продажи, чтобы защитить свою экономику от высоких мировых цен на нефть. Но это не имеет никакого экономического смысла. Мировой рынок устанавливает цены на нефть в соответствии с её альтернативной стоимостью. Вместо того чтобы субсидировать цены на внутреннем нефтяном рынке (и таким образом поощрять внутренних производителей и потребителей к использованию слишком большого количества нефти), имело бы намного больше смысла позволить внутренним ценам дорасти до международных цен и распределять внезапную прибыль от иностранных нефтяных активов среди населения.

Ключевым пунктом является то, что на фундаментальные экономические решения не должно влиять владение дополнительными нефтяными активами за границей. Но из-за политического давления, оказываемого маленькими, но влиятельными группами интересов, внезапные прибыли неизбежно будут потрачены у себя дома на неразумные субсидии. В результате, получающая прибыль страна будет, если вообще будет, принимать не самые оптимальные экономические решения.

Может ли приобретение иностранных ресурсов привести к более ровному национальному доходу? Приобретение всегда будет выглядеть выгодным, если оглядываться назад после того, как цены на ресурсы выросли. Но если цена на нефть падает, то граждане страдают от потери доходов и богатства (относительно денег, вложенных во что-то другое). Если иностранные нефтяные активы были оценены объективно на момент приобретения, то страна получает выгоду только тогда, когда приобретение помогает выровнять её доход; однако такие приобретения могут увеличить и непостоянство доходов, даже для страны, которая в большой степени полагается на нефть.

Например, в крупных странах, таких как США или Китай, которые определяют значительную долю мирового спроса, мировая цена на нефть может быть высокой, когда страна устойчиво растёт и граждане имеют неплохие доходы, в то время как цены могут быть низкими, когда дела у страны идут плохо. Иностранные нефтяные активы – плохая защита в таких случаях, поскольку они уменьшают доходы граждан, когда цены падают, и увеличивают, когда цены растут.

Даже если обладание нефтяными активами – полезная защита (для маленькой нефтепотребляющей страны), ещё неочевидно, что покупка доли в непрозрачных компаниях за границей – это лучшая стратегия. Права собственности страны в иностранных нефтяных активах, вероятно, уменьшатся, если цена на нефть возрастёт. Даже если иностранная компания не начнёт выдавливать своих малых совладельцев, правительство будет склоняться к экспроприации иностранных владельцев через налоги на сверхприбыль (если правительство достаточно мудрое) или национализацию (если оно более грубое) – особенно если его избиратели, оглядываясь назад, чувствуют (с помощью популистского подстрекательства), что активы были проданы слишком дёшево.

Но, наверное, страны действительно опасаются не столько высоких цен, сколько тотального падения рынка и скатывания в автаркический мир «Мэд Макса», в котором нефти недостаточно, и ни одна страна не позволяет торговать добываемой ею нефтью, и прозрачных мировых цен не существует. Если бы такая ситуация могла произойти, то владение нефтяными активами за границей, скорее всего, стало бы бесполезным, поскольку каждая страна стала бы использовать только нефть, произведённую внутри её политических границ (или внутри границ соседних стран, которые могут быть оккупированы).

Только в таком мире, как наш, такие на вид бессмысленные действия, как выращивание зерновых в пустыне для обеспечения продовольственной безопасности, начинают иметь смысл. Альтернативы всё же должны быть изучены, включая более рациональное использование, диверсификацию в более легкодоступные заменители (хотя во всех этих случаях легче иметь дело с нехваткой энергии, чем с нехваткой продовольствия).

Более того, даже в таком суровом мире трудно представить себе обрушение рынка полностью или надолго. Действительно, можно представить себе спекулянтов чёрного рынка и контрабандистов, закупающих зерно там, где оно есть, и перевозящих его для продажи в странах, где его нет. Если правительства не воздвигнут непроницаемые барьеры вокруг своих стран – и цены, вероятно, станут непомерно высокими – неявный мировой рынок будет восстановлен.

Тем не менее, и это понятно, многие страны принимают решения размещать производство у себя и защищать его от продажи иностранцам, опасаясь обрушения рынка в результате войны, торговых санкций или просто недальновидных решений иностранных правительств по защите своего собственного населения от роста цен. Парадоксально, когда страна обеспечивает собственную безопасность, то слабеют её стимулы избежать обрушения рынка, которые изначально и подталкивают к поискам безопасности.

Международное соглашение, гарантирующее, что страны не станут запрещать экспорт, особенно дефицитных товаров, кроме тех, экспорт которых невозможен из-за наличия жёстких (и проверяемых) неблагоприятных условий, сложившихся внутри страны, помогло бы уменьшить страх обрушения рынка. Аналогично, создание международных стратегических ресурсных резервов на нейтральной территории и под нейтральным управлением могло бы помочь ослабить беспокойства относительно политически мотивированных запретов.

К сожалению, всё это требует существенного международного политического консенсуса, сотрудничества и доброй воли – всего, чего так не хватает сегодня. До тех пор, пока мы не найдём коллективную волю, погоня за национальной экономической безопасностью будет приводить к всеобщей небезопасности.

Источник: «Нефть России»

Как далеко может распространиться влияние Китая на суше и на море?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Резюме: Китай очень выгодно расположен на карте мира. Благодаря этому он имеет возможность широко распространить свое влияние на суше и на море: от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана.

…Выгодное географическое положение Поднебесной настолько очевидно, что о нем не всегда вспоминают, говоря о стремительном экономическом прогрессе этой страны и напористом национальном характере китайцев. И все же это не следует забывать, поскольку рано или поздно география обеспечит Китаю ключевую роль в геополитике, каким бы извилистым ни был его путь к статусу мировой державы. Китай сочетает в себе элементы предельно модернизированной экономики западного образца с унаследованной от древнего Востока «гидравлической цивилизацией» (термин историка Карла Виттфогеля, используемый применительно к обществам, практикующим централизованный контроль над орошением почвы).
Благодаря управлению из единого центра китайский режим способен, например, вербовать миллионные трудовые армии на строительство крупнейших объектов инфраструктуры. Это и сообщает Китаю неуклонное поступательное развитие – подобных темпов попросту нельзя ожидать от демократических государств, которые привыкли неторопливо согласовывать интересы своих граждан. Китайские лидеры формально считаются коммунистами. Но в том, что касается заимствования западных технологий и практики, они – преемники примерно 25 императорских династий, правивших в стране на протяжении четырех тысяч лет и встраивавших западный опыт в жесткую и развитую культурную систему, которая обладает, помимо всего прочего, уникальным опытом навязывания вассальных отношений другим государствам.

Сегодня КНР укрепляет сухопутные границы и направляет свою активность вовне. Внешнеполитические амбиции эта страна проводит в жизнь столь же агрессивно, как столетием раньше – США, но по совершенно иным причинам. Пекин не практикует миссионерский подход к внешней политике, не стремится утвердить в других странах собственную идеологию или систему правления. Нравственный прогресс в международной политике – цель, которую преследует Америка; китайцев эта перспектива не привлекает. Поведение Срединного царства по отношению к другим странам целиком продиктовано его потребностью в поставках энергоносителей, металлов и стратегического сырья, необходимых для поддержания постоянно растущего жизненного уровня гигантского населения, которое составляет примерно одну пятую населения земного шара.

Чтобы решить эту задачу, Китай построил выгодные для себя сырьевые отношения и с соседними, и с удаленными странами, – со всеми, кто обладает ресурсами, в которых он нуждается для подпитывания роста. Во внешней политике Китай не может не исходить из основополагающего национального интереса – экономического выживания, и поэтому мы вправе охарактеризовать эту страну как сверхреалистичную, сверхпрагматичную державу. Отсюда стремление упрочить присутствие в различных частях Африки, где находятся большие запасы нефти и полезных ископаемых, обезопасить транспортные пути в Индийском океане и Южно-Китайском море, связывающие побережье страны с арабо-персидским миром, который столь богат углеводородным сырьем. По существу лишенный выбора в своих действиях на международной арене, Пекин не особенно заботится о том, с какими режимами ему приходится иметь дело; в партнерах ему нужна стабильность, а не добропорядочность, как ее понимает Запад. А поскольку некоторые из этих режимов – скажем, Иран, Мьянма (известная также как Бирма) и Судан, – погружены во мрак отсталости и авторитаризма, неустанный поиск поставщиков сырья, который Китай ведет по всему свету, порождает конфликты между ним и Соединенными Штатами с их миссионерской ориентацией. Существуют трения и с такими странами, как Индия и Россия, в чьи сферы влияния Пекин пытается проникнуть.

Разумеется, он никак не угрожает существованию этих государств. Вероятность войны между Китаем и США незначительна; китайская армия представляет для Соединенных Штатов лишь косвенную опасность. Речь здесь идет главным образом о вызове географического свойства – несмотря на принципиальные разногласия по вопросам внешнего долга, структуры товарообмена или глобального потепления. Зона китайского влияния, формирующаяся в Евразии и Африке, постоянно растет, причем не в том поверхностном, чисто количественном смысле, какой придавали этому понятию в XIX веке, а в более глубоком, отвечающем эпохе глобализации. Преследуя простую цель – надежно удовлетворить свои экономические потребности, Китай сдвигает политическое равновесие в сторону Восточного полушария, и это не может не затрагивать самым серьезным образом интересы Соединенных Штатов. Пользуясь удобным положением на карте мира, Китай распространяет и расширяет свое влияние везде и всюду – от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Эта страна превращается в мощную континентальную державу, а политику таких государств, согласно знаменитому изречению Наполеона, нельзя отделить от их географии.

Во внутренней политике уделяется значительное внимание провинциям Синьцзян и Тибет, стремясь прочно привязать к себе обе области – вместе с запасами нефти, природного газа, медной и железной руды, которые находятся в их недрах. Кроме того, Пекин  усердно заигрывал с независимыми тюркскими республиками в Центральной Азии – отчасти для того, чтобы лишить мятежных синьцзянских уйгуров всякого потенциального тыла.

Налаживая связи с правительствами центральноазиатских республик, китайское руководство преследовало и другую цель – расширить зону своего влияния. Китай глубоко проник в Евразию уже сейчас, но этого все еще недостаточно для удовлетворения его потребности в природных ресурсах. Влияние Пекина в Центральной Азии символизируют два крупных трубопровода, строительство которых близится к завершению: один пролегает через Казахстан и предназначен для снабжения Синьцзяна нефтью, добываемой в Каспийском море; по другому, проходящему через Казахстан и Узбекистан, в Синьцзян будет поступать природный газ из Туркмении. Мало того: острая нужда в природных ресурсах заставляет Пекин пускаться в довольно рискованные предприятия. В истерзанном войной Афганистане он ведет разработку месторождения меди, находящегося к югу от Кабула, и давно присматривается к запасам железа, золота, урана и драгоценных камней (одни из последних в мире нетронутых залежей). Пекин рассчитывает проложить в Афганистане и в Пакистане дороги и трубопроводы, которые свяжут многообещающий центральноазиатский регион, где он утверждает свое господство, с портовыми городами на берегу Индийского океана. Так что в стратегическом плане географическое положение Китая только улучшится, если Соединенным Штатам удастся стабилизировать ситуацию в Афганистане.

Однако зону китайского влияния в Азии тупым клином  рассекает Индия с ее более чем миллиардным населением. В известной степени географическое положение Китая и Индии действительно обрекает их на соперничество: страны-соседи с гигантским населением, богатейшими и древнейшими культурами давно притязают на одни и те же территории (например, индийский штат Аруначал-Прадеш). Проблема Тибета только осложняет ситуацию.

Даже на тех отрезках границы, где Китаю ничто не угрожает, сама форма страны выглядит пугающе незавершенной, как если бы в этих местах были изъяты части некогда существовавшего Великого Китая. Северная граница Китая охватывает Монголию, громадную территорию, которая выглядит словно клок, выдранный из его «спины». Плотность населения Монголии – среди самых низких в мире, и близость городской китайской цивилизации представляет для нее несомненную демографическую угрозу. Завоевав некогда Внешнюю Монголию, чтобы получить доступ к более пригодным сельскохозяйственным землям, ныне Китай готов покорить ее вновь, но уже на современный лад – поставив себе на службу запасы нефти, угля, урана, а также роскошные пустующие пастбища. Поскольку неконтролируемая индустриализация и урбанизация превратила Китай в крупнейшего мирового потребителя алюминиевой, медной, свинцовой, никелевой, цинковой, оловянной и железной руды (его доля в мировом потреблении металлов за последнее десятилетие подскочила с 10 до 25 %), китайские горнорудные компании откровенно делают ставку на разработку богатых недр соседней страны. Взаимоотношения с Монголией лишний раз показывают, как широко простираются империалистические замыслы Пекина, – особенно если вспомнить, что ранее Китай уже поставил под контроль Тибет, Макао и Гонконг.

К северу от Монголии и трех северо-восточных китайских провинций лежит российский Дальний Восток . Как и в случае с Монголией, никто не опасается, что китайская армия когда-нибудь завоюет или формально аннексирует российский Дальний Восток. Страх внушает другое: все более заметное ползучее демографическое и экономическое влияние Пекина в этом регионе (частью которого Китай кратковременно владел в эпоху правления династии Цин).

Влияние Китая распространяется также на юго-восток. Здесь, в сравнительно слабых государствах Юго-Восточной Азии, строительство будущего Великого Китая встречает наименьшее сопротивление. Существует не так уж много серьезных географических преград, отделяющих Китай от Вьетнама, Лаоса, Таиланда и Мьянмы.

Самая большая страна материковой части Юго-Восточной Азии – Мьянма. Если Пакистан, постоянно находящийся под угрозой распада, можно назвать азиатскими Балканами, то Мьянма скорее напоминает Бельгию начала XX века, так как над ней постоянно нависает угроза быть захваченной могущественными соседями. Подобно Монголии, российскому Дальнему Востоку и другим территориям, прилегающим к сухопутным границам Китая, Мьянма – слабое государство, весьма богатое природными ресурсами, в которых крайне нуждается Китай.

Центральная Азия, Монголия, российский Дальний Восток и Юго-Восточная Азия – естественные зоны китайского влияния. Однако политические границы этих зон в будущем едва ли изменятся. Принципиально иной выглядит ситуация на Корейском полуострове: в этом месте карта Китая предстает в особенно урезанном виде, и здесь политические границы еще вполне могут сместиться.

Корейский полуостров занимает положение, которое позволяет полностью контролировать морские торговые пути, ведущие в северо-восточный Китай. Разумеется, никто всерьез не думает, что Китай аннексирует какую-либо часть полуострова, но нет сомнений в том, что его по-прежнему раздражает, когда другие страны слишком явно осуществляют свой суверенитет в этом регионе, особенно на севере. И хотя Пекин поддерживает сталинистский режим Северной Кореи, он явно вынашивает в отношении Корейского полуострова определенные планы на будущее.

Пекин хотел бы создать на месте теперешней Северной Кореи государство пусть и авторитарного типа, но гораздо более модернизированное. Именно такое государство могло бы стать буфером между Китаем и динамичной южнокорейской демократией. Впрочем, возможное объединение Корейского полуострова также может оказаться выгодным для КНР. После воссоединения Корея скорее всего будет националистическим образованием, в известной степени враждебным и по отношению к Китаю, и к Японии – странам, в прошлом пытавшимся ее оккупировать. Но корейская неприязнь к Японии значительно сильнее, нежели к Китаю.

Благодаря сложившейся ситуации на суше Китай может в спокойной обстановке заняться укреплением своего флота.

Концентрируя военно-морские силы на тайваньском направлении, Пекин не забывает укреплять присутствие своего флота и в Южно-Китайском море, которое служит для него воротами в Индийский океан и обеспечивает доступ к мировым путям транспортировки энергоносителей. На этом направлении основные проблемы создают пираты, радикальные исламисты и крепнущий морской флот Индии, в том числе и вблизи труднодоступных морских зон, через которые вынуждены проходить китайские нефтяные танкеры и торговые суда. В геостратегическом плане Южно-Китайское море, как говорят многие, может стать «вторым Персидским заливом».

Впрочем, попытки Китая проецировать силу в «Средиземное море Азии» противоречивы по самой своей сути. С одной стороны, Китай вроде бы полон решимости максимально осложнить доступ американских судов в прибрежные моря. С другой, он по-прежнему не способен защитить свои морские коммуникации — флот США может попросту отрезать Китай от поставок энергоносителей, перекрыв для китайских судов выход в Тихий и в Индийский океаны.

Пока стоит отметить, что с исключительно военной точки зрения отношения между Соединенными Штатами и Китаем останутся стабильными.

Так или иначе, в ближайшие годы сам факт укрепления экономической и военной мощи Китая усугубит напряженность в американо-китайских отношениях. Можно сказать, что Соединенные Штаты, гегемон Западного полушария, приложат все возможные усилия, чтобы помешать Китаю сделаться гегемоном большей части полушария Восточного. И не исключено, что это станет самой потрясающей драмой нашей эпохи.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май – июнь) за 2010 г. © Council on Foreign Relations, Inc.

Автор: Роберт Каплан – старший научный сотрудник Центра разработки новой стратегии национальной безопасности США, корреспондент журнала The Atlantic.

Публикуется с сокращениями. Полный текст: Россия в глобальной политике

Англосаксы поделили мир на «своих» и «чужих»

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Одной из специфических черт англосаксонского мира являются крайне жесткие процедуры опознавания «свой» — «чужой». Это в России приехавший может достаточно быстро войти в элитные группы и получить высокий статус.

В Англии или США это невозможно категорически: если ты не вырос в соответствующих местах, если твои прадеды не общались с прадедами элиты – шансов у тебя почти нет. Либо же цена за «вход» становится настолько велика, что цель может и потерять свою ценность. И по мере победы англосаксонской группы в холодной войне это разделение не утратило своей жесткости – поскольку, судя по всему, намертво встроено в механизмы построения и функционирования элитных групп.

Именно по этой причине меня всегда смешили наши олигархи, которые ищут справедливости в «международных» судах. То есть друг с другом-то они, может, и могут получить какую-никакую справедливость, но и тут это будет определяться одним-единственным фактором – близостью к англосаксонской элите, которая сегодня контролирует мировые финансы и экономику. Некоторые, конечно, начнут тыкать пальцами в евреев, у которых есть свои механизмы влияния, но я бы тут отметил, что это не Рокфеллеры перешли в иудаизм, а Ротшильды стали баронами. Да и не столь уж это принципиально – если угодно, можете считать, что у нас две группировки, «решающие вопросы», но обеим мы абсолютно чужды.

Все попытки «встроиться» в мировые элиты, которые выстраивали сначала Андропов, а затем Ельцин с Путиным (первый стихийно, второй – вполне осмысленно) в связи с упомянутым выше обстоятельством, оказались тщетными: никакими деньгами упомянутый барьер не преодолевался. Более того, он только становился более явным и четким. Например, все попытки России прикупить умирающий «Опель», несмотря на все попытки Германии пробить эту сделку, упирались в категорический отказ американской компании GM. Абсолютно не мотивированный с коммерческой точки зрения и тем более яркий. Но решение о том, что «чужие» — в данном случае Россия — не должны получить доступ к (пусть даже относительно) передовым технологиям, пусть даже только в одной и не самой «острой» с точки зрения безопасности отрасли, оказалось сильнее любых денег и любых коммерческих интересов.

Напомним, что есть версия о том, что арест Ходорковского произошел не просто так, а после категорического окрика из Вашингтона, взбешенного тем, что «русский олигарх» посмел пойти против принципиального решения США не допустить нефтяной независимости Китая. Человек, который не вырос в США и настолько идет против его интересов,— не просто не «свой», он откровенно «чужой». И убрать его, а тем более чужими руками — это «святое». Так же как и организация затем оголтелой кампании в его защиту – против других «чужих». Разумеется, эта версия носит ярко выраженный конспирологический характер, то есть мало кто ее может подтвердить (и уж совсем никто не может ее опровергнуть), но само ее появление говорит о многом. Впрочем, таких историй можно вспомнить достаточно много.

А в последнее время появилось множество версий гипотезы о том, что руководство США, смирившись с тем, что ресурсов на монопольный контроль над миром больше нет, пошло на сговор с руководством Китая, предложив ему на новом этапе восстановить консенсус в стиле США-СССР, который даже получил в прессе название G2. Тем более что таких идеологических противоречий, как с СССР, с Китаем у США вроде нет, поскольку коммунизм в рамках китайской интерпретации значительно менее агрессивен, чем был у раннего СССР, или чем капитализм в руках США.

С точки зрения логики, изложенной в первой половине настоящей заметки, такое в принципе невозможно. У СССР/России с США был хотя бы один общий базис – исходно христианское происхождение цивилизации (хотя протестантизм, особенно в «либеральных» одеждах, многими защитниками чистоты христианской веры, как православными, так католиками, воспринимается крайне спорно). А с Китаем что общего? Да просто ничего! И вот что мы видим (читаем сообщение РБК):

«С момента ослабления кризиса Китай, в котором растет спрос на энергоресурсы, активно интересуется нефтяными и газовыми компаниями в разных уголках света. Поэтому неудивительно, что китайскую China Petroleum & Chemical, называемую также Sinopec, привлекла распродажа ВР. Нуждающиеся в средствах британцы, однако, отказались продать свои акции азиатскому конкуренту. По словам вице-президента Sinopec Чжан Цзяньхуа, его компания вела переговоры с ВР о продаже части активов, но британский концерн не захотел расстаться с ними».

То есть американцам, австралийцам или канадцам продать готовы. А китайцам – ни за что. Потому что одно дело – собирать в Китае готовые изделия, а совсем другое – дать им в руки рабочие технологии и сырьевую независимость. Картина такая же, как была с нами – и так будет впредь.

Еще раз повторим, это противоречит всем экономическим принципам. У BP серьезнейшие проблемы (откуда и почему они взялись – вопрос отдельный), стоимость активов в мире, в общем, падает (поскольку непонятно, можно ли будет на них получать прибыль уже через пару лет), любой крупный покупатель тут должен был быть «облизан» с головы до ног. Но нет – отказ, причем быстрый и однозначный. Принципами эти ребята не торгуют.

Разумеется, с этим выводом можно подискутировать, тем более что и аргументов вроде бы предъявлено маловато. Спорить не будем – сам формат не дает возможности рассматривать тему подробнее, но это нам и не нужно: данный вывод сделан не только на основании конкретных фактов, но и исходя из общего понимания современного геополитического процесса, с привлечением большого количества других аспектов, системно друг с другом связанных (можно, например, посмотреть вот этот текст). А значит, чем более униженно мы (и не только мы) будем просить их о дружбе, тем больше нам придется заплатить просто так, поскольку дружбы у нас бытьне может. Никогда. А уважают они только сильных. Чем сильнее, тем больше уважают. Михаил Хазин

Источник: Финансовое время

Дешевый бензин можно производить силами бактерий, выяснили ученые

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Биотопливо

Бактерии могут стать производителями нового вида биотоплива из промышленных и сельскохозяйственных отходов, не отличающегося по своим параметрам от обычного бензина. Стоимость такого топлива может не превышать 50 долларов за баррель, пишет «Газета.ru».

Группа разработчиков сумела с помощью методов генной инженерии научить безвредные бактерии E.coli вырабатывать несвойственный им тип химических соединений — так называемых насыщенных углеводородов или алканов. Именно алканы являются ключевым компонентом бензина, а потому такое биотопливо может быть сразу после получения отправлено в распределительные сети заправочных станций, существующие сегодня.

До сих пор для массового использования биотоплива, в частности биодизельного, приходилось создавать специальные станции и трубопроводы для очистки и транспортировки, так как химический состав такого типа синтетического топлива отличается от природного.

Именно по этой причине уже не один год ученые искали способ наладить производство биотоплива, химически не отличающегося от получаемого на нефтеперерабатывающих заводах, однако первой успеха достигла группа исследователей из инновационной компании LS9 в Сан-Франциско, США, занимающейся разработкой новых видов биотоплива. Результаты их работы опубликованы в журнале Science.

В своей работе ученые использовали генетический материал микроорганизмов — так называемых цианобактерий, некоторые из которых способны вырабатывать алканы в ходе жизнедеятельности, основанной, как и у растений, на фотосинтезе.

Изучив геномы 10 различных штаммов этих бактерий и сравнив их со штаммами бактерий, алканов не производящих, ученые сумели выявить 17 генов-кандидатов, которые могли быть вовлечены в биологический процесс производства алканов.

После этого исследователи отбросили из этого числа гены, функции которых уже были известны, и привили оставшиеся двум бактериям E.coli. Как показали ученые в дальнейшем, их бактерии после генетического модифицирования действительно получили возможность синтезировать алканы.

«Мы получили одностадийный процесс биологического синтеза алканов. Нам требуется только очистить сырье и получить из него питательные сахара для бактерий, и на следующем этапе мы получаем топливо, готовое для применения в транспортных средствах», — сообщил ведущий автор публикации Андреас Ширмер.

Авторы разработки отмечают, что их бактерии могут употреблять в пищу углеводы, полученные даже из скошенной травы или отходов переработки растительных продуктов.

Потому производство такого биотоплива не увеличит спрос на возделываемые земли и, соответственно, не приведет к повышению цен на продукты питания.

Пока что ученые сумели получить только 10 литров топлива в своем экспериментальном реакторе, сообщает РИА «Новости». Однако исследователи уверены, что можно увеличить масштабы производства и добиться беспрерывного процесса получения биотоплива стоимостью не выше 50 долларов за баррель. В течение двух лет компания планирует оборудовать целое демонстрационное предприятие, сообщает журнал New Scientist. (NEWSru.com)

Кто боится гражданской ядерной программы Ирана?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Для Тьерри Мейсана дискуссия о существовании возможной военной ядерной программы у Ирана является всего лишь дымовой завесой. Великие державы прекратили передачу технологий Ирану с момента падения шаха, а Исламская Революция судила принцип атомной бомбы. Мнимые подозрения Запада являются просто уловкой, используемой для изоляции государства, которое ставит под вопрос военное и энергетическое доминирование ядерных держав и их право вето в Совете
безопасности ООН.

Миф об иранской военной ядерной программе был сфабрикован англосаксами после их вторжения в Афганистан и Ирак. Их стратегический план предусматривал в дальнейшем захват Ирана в клещи с территории этих двух соседних стран.
Была попытка клана Буша-Чейни обойти противодействие американских старших офицеров, передав часть подряда для атаки на Иран Израилю. Для этого ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля — прим. перев.) арендовал две военные авиабазы в Грузии, с которых бомбардировщики могли нанести удары по Ирану, избежав необходимости дозаправки в воздухе. Увы, этот
план был внезапно сорван войной в Южной Осетии и бомбардировками Россией израильских баз в Грузии.

В конечном счёте генерал Скоукрофт и его человек — Барак Обама — перехватили инициативу в этой полемике и использовали её, чтобы продвинуть свои планы. Речь больше не идёт о том, чтобы подготовить войну против Ирана, речь об оказании сильного давления на Тегеран, чтобы заставить его сотрудничать с англосаксами в Афганистане и в Ираке.

Энергетическая независимость развивающихся стран

В течение 60 лет заботой Ирана остаётся энергетическая независимость. При имперской монархии премьер-министр Мохаммед Моссадык национализировал Anglo-Iranian Oil Company и выслал из страны большинство британских советников и специалистов. По его мнению и мнению других подданных шаха, речь шла не столько о том, чтобы вернуть себе финансовую манну, сколько получить средства для экономического развития. Иранская нефть должна была обеспечить развитие иранской промышленности.

Лондон, считая себя ущемлённым, подал жалобу в Международный суд в Гааге — и проиграл. И тогда британцы обратились к Соединённым Штатам, чтобы организовать государственный переворот. В результате «операции Аякс» Моссадык был арестован, а его место занял бывший нацистский генерал Фазлолла Захеди.

Исламская Революция, которая свергла шаха, взяла на себя заботу об энергетической независимости. Предчувствуя истощение своих нефтяных запасов, Тегеран включил в свою большую программу научных и технических исследований работы в области гражданской ядерной энергетики. Тем более, что согласно иранским геологам в стране достаточно пригодных для разработки залежей урана — это более важное богатство, чем нефть.

После нефти — уран

Сравнение поведения великих держав по отношению к иранской нефти вчера и их поведения по отношению к иранскому урану сегодня является поразительным.

Сразу после Второй мировой войны англосаксы заставили Иран согласиться на кабальные контракты на добычу его нефти, без выплаты справедливой цены. Они также помешали Ирану обзавестись крупными заводами для нефтепереработки.

Таким образом, иранцам приходилось импортировать дорогой бензин, производившийся «British Petroleum», которая перерабатывала украденную у них нефть за границей.

Сегодня великие державы хотят запретить Ирану обогащать его собственный уран для производства из него топлива. Таким образом, чтобы у страны не было возможности использовать свои собственные полезные ископаемые и чтобы она была вынуждена продавать их по низкой цене. В 2006 году англосаксы провели через Совет безопасности ООН резолюцию, которая требовала, чтобы Тегеран прекратил свою деятельность, связанную с обогащением урана, включая исследования и разработку. Затем они предложили иранцам покупать у них необработанный уран и продавать им обогащённый.

Тьерри Мейсан
Французский политолог, президент и основатель Сети «Вольтер» и конференции «Ось мира». Он публикует каждую неделю обозрения внешней политики в арабской и российской прессе. Его последняя опубликованная книга: «Ужасный обман 2», издательство JP Bertand (2007).

Источник:“voltairenet.org”, Франция   «Qui a peur du nucléaire civil iranien? «