Метка:Грузия

Конфликт вокруг Иракского Курдистана может спровоцировать полномасштабную перекройку границ в регионе

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Средний Восток оказался в шаге от геополитической катастрофы. Конфликт вокруг Иракского Курдистана может спровоцировать полномасштабную перекройку границ в регионе. Несмотря на настойчивые увещевания Вашингтона, турки не собираются отказываться от возможности начать вторжение в северные районы Ирака и продолжают стягивать в приграничные районы всё новые армейские подразделения.

Одновременно турецкие войска ведут обстрел приграничной иракской территории, на которой укрываются боевики Рабочей партии Курдистана (РПК), а в юго-восточных районах самой Турции продолжается масштабная антитеррористическая операция «Молот».

 Анкара не спешит начинать вторжение в Иракский Курдистан. Но если Багдад не сможет в ближайшее время навести там порядок и вылазки боевиков РПК не прекратятся, то турецкая армия будет вынуждена воспользоваться карт-бланшем, выданным ей парламентом страны. Напомним, что 17 октября меджлис 507 голосами «за» и 19 «против» одобрил правительственный законопроект, разрешающий турецкой армии в любой момент в течение года провести полномасштабную военную операцию по уничтожению лагерей РПК в Северном Ираке.

Бесконечные операции курдских боевиков на территории Турции серьезно подрывают позиции премьер-министра страны Реджепа Эрдогана и дестабилизируют Турцию. Кинжальные вторжения турецкого спецназа на несколько километров в глубь иракской территории неэффективны — основные базы РПК располагаются значительно дальше от турецко-иракской границы.

Парадокс, но намерение Турции вторгнуться в Иракский Курдистан отчасти было спровоцировано американским конгрессом. Во-первых, принятием резолюции с фактическим призывом разделить Ирак на три части; во-вторых, постановкой на голосование резолюции о признании геноцида турками армян в 1915 году. По сути, при нынешней ситуации в регионе оба эти решения ставят под вопрос сами основы существования Турции в ее нынешнем виде. По меньшей мере — серьезно угрожают ее территориальной целостности.

Появление формально независимого Курдистана (фактически он уже существует) повлечет за собой резкую активизацию сепаратистски настроенных турецких курдов. Турки давно были готовы ввести войска на север Ирака, но их сдерживали США. Курды — самая надежная опора Вашингтона во внутрииракских разборках. Но после постановки на голосование резолюции о признании геноцида армян желания учитывать интересы США у турок поубавилось. Турки попросту посчитали, что американцы их предали.

 Ситуация в регионе накаляется. Сегодня уже ясно, что появление на севере Ирака независимого Курдистана можно отложить, но полностью предотвратить практически нереально. Появление же курдского государства может запустить цепную реакцию перекройки границ на всем Среднем Востоке.

 В шаге от независимости

 Сегодня в мире, по разным оценкам, проживает 30–35 млн курдов. Из них 15–20 млн живет в Турции, 6 млн — в Иране, 5 млн — в Ираке, 1,5 млн — в Сирии. Еще почти 2 млн курдов живет в различных странах Европы и Америки. Поэтому курды с их давним стремлением создать Большой Курдистан — собственное государство на курдских территориях Среднего Востока — являются очень важным фактором в региональном балансе сил.

 Впрочем, в том, что ситуация в Турецком Курдистане накалилась до предела, Анкара может винить и себя, отметил в интервью «Эксперту» заместитель директора Института США и Канады Виктор Кременюк. «Долгое время Турция отказывала турецким курдам в праве не только на национальную самобытность, но даже на самоидентификацию.

Естественно, когда двадцати процентам населения страны отказывают даже в элементарных правах, это вызывает постоянное недовольство. Не сумев, точнее, не захотев цивилизованно ассимилировать турецких курдов, Анкара сама загнала себя в тупик», — говорит г-н Кременюк.

Вторжение турецких войск в Иракский Курдистан продиктовано не только стремлением уничтожить лагеря РПК. В Анкаре понимают, что ядром будущего Большого Курдистана сегодня может стать лишь Иракский Курдистан. Во-первых, после вторжения американцев в Ирак эта автономия де-факто является независимым государством. Во-вторых, именно Иракский Курдистан — это единственная курдская территория, имеющая долгосрочный легальный источник дохода: нефтяные поля в районе Киркука.

Хотя иракские курды, конечно, не горят желанием кормить за счет киркукской нефти своих турецких, иранских и сирийских «бедных родственников». Но они прекрасно понимают, что независимость и контроль над нефтью Курдистан сможет сохранить, только если будет достаточно большим. Одно дело пять миллионов иракских курдов, проживающих на 80 тыс. квадратных километров, и совсем другое — тридцатимиллионный Большой Курдистан, охватывающий почти полмиллиона квадратных километров.

«Большой Курдистан, если он будет создан, скорее всего, станет континентальным государством, без выхода к морю и окруженный врагами», — говорит сотрудник вашингтонского Института Ближнего Востока Луай Бахри. Курдам нужно будет искать пути транспортировки киркукской нефти на мировые рынки. Сомнительно, что даже под давлением Турция, а точнее, то, что от нее останется после отторжения восточных территорий, согласится осуществлять транзит нефти.

Оптимальный вариант для курдов — договориться с иракскими шиитами о транзите нефти к терминалам в районе Басры.

Но пытаясь предотвратить этот сценарий путем военного вторжения, Анкара рискует лишь ускорить его реализацию. Вторжением Турция сплотит курдское население региона вокруг Иракского Курдистана и нанесет серьезный ущерб политике Багдада, из последних сил пытающегося слепить федеративный Ирак. «Крайне сложно строить федеративное государство, когда одновременно борешься с ополчениями, бандитами и “Аль-Каидой”. Да еще и в присутствии американских войск», — говорит Луай Бахри.

Когда иракские курды провозгласят себя независимыми, об едином Ираке можно будет забыть навсегда. Вслед за курдами независимость провозгласят южные шиитские районы Ирака, оставив центральные суннитские районы страны в гордом одиночестве. «Ирак — это государство-Франкенштейн, сшитое из неправильных частей», — такой диагноз поставил этой стране год назад американский независимый военный аналитик Ральф Петерс.

Цепная реакция передела

Распад Ирака создаст прецедент пересмотра «постосманских» границ на Востоке. А к такому пересмотру уже начали призывать некоторые эксперты. Они утверждают, что существующие границы были произвольно проведены британцами. Проведены они были с учетом этнических и конфессиональных противоречий между народами бывшей империи — специально таким образом, чтобы создать конфликтный потенциал и оставить для себя рычаги управления регионом. Поэтому-де существующие ныне в регионе границы — «неправильные», и отсюда все несчастья народов. Чтобы решить эту проблему, надо провести «правильные» границы, которые сформируют новый этноконфессиональный баланс сил в регионе.

Такой план переустройства в июне 2006 года Ральф Петерс опубликовал в своей статье «Кровавые границы», где привел карту «нового Среднего Востока». Тогда эта публикация вызвала широкий резонанс в военно-академических кругах, но как реальный сценарий развития событий ее не восприняли. Сегодня же мы видим, что значительная часть изложенного Петерсом может и сбыться.

При вероятном распаде Ирака каждая из получивших независимость частей инициирует цепную реакцию сепаратистских выступлений в соседних странах. Так, отделение суннитских районов Ирака вызовет рост экстремизма в Сирии и Иордании, а также в Саудовской Аравии — здесь этот процесс найдет благодатную среду в виде исламистских настроений и крайнего недовольства общества показной роскошью королевского двора и собственническим отношением династии к святым для мусульман городам Мекке и Медине. Образуется колоссальный очаг нестабильности. Ведь суннитское образование в центре бывшего Ирака будет практически лишено средств к существованию (основные нефтяные месторождения расположены на севере и на юге Ирака). Суннитские провинции Ирака превратятся в место постоянной дислокации террористических группировок.

Таким образом, если распад Ирака состоится, он может привести к цепной реакции передела границ во всем регионе

Юридическая независимость Иракского Курдистана спровоцирует рост сепаратизма в Турции, Иране и Сирии. Создание самостоятельного шиитского арабского государства на юге Ирака вызовет волнения в Саудовской Аравии, в ряде других небольших государств Персидского залива, а также среди арабов-шиитов Ирана.

Иранское лоскутное одеяло

Для западного обывателя режим аятолл выглядит этаким монолитом. В действительности Иран — это полиэтническая страна. Персы составляют лишь 51% из 70 млн граждан страны. Конечно, в Иране происходит смешение национальностей (даже в крови иранского президента Махмуда Ахмадинеджада есть арабская кровь). Но большинство национальностей в Иране живут компактно. И в Тегеране очень боятся усиления дальнейших трений между этническими группами в стране.

До сих пор руководству страны удавалось объединять народы общей идеей исламской революции. Но если иранские курды смогут активизировать сепаратистское движение в Иране, то страна может затрещать по швам. «Разжигание межэтнического противостояния — последняя надежда врагов Ирана и Исламской Республики», — подчеркнул год назад в своем выступлении аятолла Али Хаменеи.

Возле границы с турецкими и иракскими курдскими землями живет до 6 млн иранских курдов. В то время как западная пресса пристально освещает рейды курдов из Иракского Курдистана в Турцию, мало кто пишет, что в северных районах Ирака находятся базы и иранских курдских боевиков. С этих баз они совершают нападения на иранскую территорию, устраивают теракты против иранских сил безопасности. Причина подобной невнимательности очевидна — выставлять «злодейский» Иран жертвой кого-либо (пусть даже курдских боевиков) неполиткорректно.

Ряд организаций иранских курдов, в частности «Пейджак» (Партия свободной жизни Курдистана, PJAK), имеет очень тесные связи с РПК. Но в отличие от РПК организации иранских курдов не считаются на Западе террористами, ведь они воюют не против американских союзников, а против иранцев. Злые языки даже поговаривают, что деятельность этих организаций напрямую финансируется Соединенными Штатами и что лидер «Пейджак» Рахман Хаджи-Ахмади в августе лично летал в Вашингтон. Американцы действительно проводят такую политику, поскольку они заинтересованы в ослаблении Ирана.

В 2006 году Кондолиза Райс запросила у конгресса 75 млн долларов на «продвижение демократии» в Иране. Не имея возможности действовать непосредственно на иранской земле, американцы работают со своими иранскими клиентами на территории Ирака или ОАЭ.

Вслед за иранскими курдами голову поднимут иранские азербайджанцы, которые составляют от четверти до трети населения Ирана. Они проживают в северо-восточных провинциях страны, у границы с Азербайджаном. Азербайджанский национализм (особенно в городе Тебризе) давно стал головной болью иранских властей.

Еще напряженнее ситуация на юго-западе страны. В провинции Хузестан и в западной части провинции Хормозган, расположенной на берегу Персидского залива, живет до трех миллионов «ахвази», иранских арабов. В начале XX века эта территория была независимым государством. Иранские арабы и сегодня требуют независимости и не считают себя частью Ирана (к слову, хузестанцы называют свою провинцию «Арабистан»). К тому же социальная обстановка в арабских районах Ирана очень неблагоприятная. Так, в 2003 году уровень безработицы в провинции составлял 21,4%, тогда как средний уровень по стране был 12,8%. Это притом что в Хузестане сосредоточено до 80% всех запасов иранской нефти. Естественно, иранские арабы выражают свое недовольство, считая политику центрального правительства дискриминацией. Что подпитывает и традиционный арабский национализм, и традиционную взаимную неприязнь персов и арабов. Поэтому в арабских районах Ирана постоянно проходят волнения, жестоко подавляемые властями.

Наконец, на юго-востоке Ирана живут племена белуджей, которые, кроме того, проживают на сопредельных землях Афганистана и Пакистана. В Иране их 1 млн человек, в Афганистане — чуть менее миллиона, в Пакистане — почти 5 млн. Пакистанские белуджи уже ведут вооруженную борьбу против центрального правительства, требуя повысить выделяемую провинции долю доходов от добываемого в Пакистанском Белуджистане природного газа. На территории этой провинции добывается почти половина пакистанского «голубого топлива». Провинции же выделяется лишь 5% всех бюджетных ассигнований. «Центр обращается с Белуджистаном как с колонией», — заявил как-то раз депутат пакистанского парламента Имран Хан.

Если Тегеран начнет терять контроль над нацменьшинствами, теоретически возможно объединение пакистанских, афганских и иранских белуджей в Единый Белуджистан. Как и Курдистан, Белуджистан смог бы сам себя прокормить: на территории Пакистанского Белуджистана кроме газа сосредоточены месторождения золота, меди, цинка, угля и других полезных ископаемых. Если же Пакистан потеряет Белуджистан (44% территории страны), это ввергнет страну в хаос. Пакистан начнет разваливаться на части. Индия сможет присоединить спорные территории Джамму и Кашмир, а населенные пуштунами регионы (прежде всего Северо-Западная пограничная провинция) отойдут к аморфному Афганистану, то есть фактически станут независимыми. Северо-восточные пакистанские провинции мог бы взять под контроль Китай. То, что останется от Пакистана, окончательно исламизируется и превратится в аналог «государства суннитских иракцев» — рассадник экстремизма и исламизма.

Но в руках у этого рассадника, в отличие от его иракского аналога, может оказаться ракетно-ядерное оружие. Региональным державам придется вмешаться, чтобы эти боеголовки не оставались бесхозными. Наиболее вероятных вариантов развития тут два. Либо, учитывая традиционно хорошие отношения между Пекином и Исламабадом, последний добровольно сдаст китайцам свои ракеты и боеголовки — либо Индия введет войска и отберет ядерные заряды силой. Так что полная реализация сценария перекройки границ на Среднем Востоке грозит обернуться затяжной полномасштабной войной.

План Петерса

Попробуем теперь разобраться, что стоит за статьей Ральфа Петерса.

Утверждать, что это «секретный» план Вашингтона, было бы слишком смело. «Эта статья безответственна и не располагает к интеллектуальным или научным спорам. Скорее всего, эта публикация появилась в рамках психологической войны против Ирана. Но и в таком случае аргументация автора слишком топорна, чтобы воспринимать ее всерьез», — сказал «Эксперту» аналитик по Турции и Ираку из Института международной безопасности ЕС Уолтер Пош.

В самом деле, масштаб потрясений, которыми грозит миру подобный передел региона, испугает кого угодно. «Разговоры о пересмотре границ на Ближнем Востоке велись, но это сценарий “Судного дня”. Я о нем не забываю, но и не склонен переоценивать его значимость. Скажем так, вероятность, что какие-то границы на Ближнем Востоке будут пересмотрены, составляет порядка 10 процентов. Остальные 90 процентов за то, что границы останутся незыблемыми. Пересмотр границ может произойти, пожалуй, лишь в районе проживания курдов, да и это крайне маловероятно. Дело в том, что этот сценарий не отвечает ничьим интересам. Первыми, кто будет стремиться не допустить передела границ, станут американцы. Сейчас им не нужна новая головная боль. Что бы ни говорил Буш, американцы уже дали понять своему правительству: никакого удара по Ирану быть не должно», — говорит британский военный аналитик Чарльз Хейман.

Даже курды не особо верят в успех радикальной трансформации. «Эта идея мало реалистична. Чтобы так перекроить границы во всем регионе, нужна новая мировая война. Поэтому такое вряд ли случится. Хотя я был бы рад, если бы возник независимый единый Курдистан», — отметил в разговоре с «Экспертом» президент Курдского института в Вашингтоне Наджмалин Карим.

Впрочем, и однозначно отвергать сценарий раздробления государств региона не стоит. «Вполне возможно, то, что мы видим сейчас, есть не что иное, как попытка перекроить карту этого региона. Но тут важно помнить одно: на протяжении всего ХХ века дипломатия на Ближнем Востоке оказывалась ошибочной. Войны не завершаются за столом переговоров, они длятся до изнеможения по крайней мере одной из сторон. То, что придумывают себе политики и дипломаты, не так важно, как реальное развитие ситуации, — рассуждает американский военный аналитик Марк Перри. — Еще Арафат говорил мне, что ситуация вокруг иракских курдов может породить наиболее болезненное противостояние на Ближнем Востоке — после арабо-израильского. Сейчас мы наблюдаем разрастание конфликта, который может затянуться на долгие годы и пока не поддается управлению извне дипломатическими методами».

Курдский вопрос может стать новым конфликтным узлом, который переключит на себя внимание всех основных игроков. И здесь возможны самые различные сценарии. От превращения его в долгосрочный управляемый конфликт по типу палестино-израильского до цепной реакции «по Петерсу». Возможны и совсем уж экзотические варианты вроде совместной войны Турции и Ирана против поддерживаемых американцами курдов.

Очевидны по крайней мере две вещи. Во-первых, положение США в регионе стремительно осложняется. Поэтому в какой-то момент США (или Турция, или Иран) могут просто наломать дров, и события начнут развиваться стихийно. Тогда как раз может более или менее точно реализоваться прогноз Петерса, поскольку основные линии разломов в нем указаны верно.

Во-вторых, в какой-то момент в Вашингтоне могут решить, что данный сценарий наилучшим образом соответствует интересам США, поскольку позволит решить две основные задачи — развязаться с Ираком, поделив его и передав местным вождям, и нанести ущерб Ирану. Тем самым США достигнут основной своей стратегической цели последних двадцати-тридцати лет — уничтожить сильнейшее в регионе арабское государство и обеспечить надежное сдерживание Ирана.

Эскалация

Если же процесс перекройки границ на Среднем Востоке начнется, то собственно регионом он наверняка не ограничится.

Так, перекройка границ арабских государств нанесет серьезный ущерб Египту. Во-первых, при усилении влияния исламистов Каиру будет очень сложно сохранить светский характер власти. Во-вторых, расширение границ Иордании за счет бывших саудовских и, возможно, иракских территорий позволит Амману вновь, как это было в короткий промежуток времени после Второй мировой войны, оспорить у Египта право быть самым авторитетным арабским государством.

Если прогнозы скептиков сбудутся и северные провинции Ирана объединятся с сегодняшним Азербайджаном, то это целиком изменит все геополитические расклады на Кавказе и в Каспийском регионе. Великий Азербайджан, используя обретенный потенциал, сможет относительно малыми жертвами вернуть Нагорный Карабах, задавить Армению и вместе с Грузией вытеснить Россию с Кавказа. Учитывая очень хорошие отношения нынешнего Баку с Вашингтоном, усиление позиций Азербайджана сыграет на руку Соединенным Штатам и даст им возможность взять под контроль каспийские нефтегазовые месторождения, а также контролировать пути транспортировки углеводородов из Средней Азии.

Распад Пакистана значительно усилит позиции исламистов в Афганистане, что скажется на всех сопредельных территориях — приведет к радикализации мусульманского населения Индии, в китайском Синьцзян-Уйгурском автономном округе и в среднеазиатских государствах.

Геворг МИРЗАЯН, Екатерина КУДАШКИНА

 

Источники: Геополитика, Эксперт (декабрь 2007 года)

Новые геоэкономические тенденции на Южном Кавказе («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

В настоящее время в Грузии в значительной мере озабочены тем, что коммуникационные проекты, на которые возлагалось так много надежд, не дали ощутимых результатов, хотя эти коммуникации приносят стране стабильные и значительные доходы. Например,  нефтепровод Баку — Супса обеспечивает государственные доходы в объеме всего лишь 7 млн. долларов. Если даже предположить, что пропускная способность данного нефтепровода будет доведена до максимума, до 12,3 млн. тонн, то при тарифах на перекачку одной тонны нефти 2 доллара за тонну, доходы составят 24,6 млн. долларов, что составляет только 6% от объема нынешнего государственного бюджета. Доходы от функционирования нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, при полной загрузке, составят 60 млн. долларов. Доходы государства от транспортировки грузов по железным и автодорогам составляют около 140 млн. долларов. В обозримой перспективе все доходы Грузии от транспортировки нефти и других грузов составят не более 250 млн. долларов.
 
Эти доходы не позволят решить не только проблемы инвестиций в реальный сектор экономики, но и даже бюджетные проблемы. В Грузии понимают, что сооружение нового крупного нефтепровода уже не реально. Хотя в Грузии от реализации коммуникационных проектов по схеме «Восток – Запад» ожидались доходы в объеме не менее 700 млн. долларов на уровне 2005 — 2007 годов. В связи с этим, в Грузии стали проявлять большой интерес к возможности реализации альтернативных проектов, связанных с перевозкой нефти из Ирана в Россию и в Центральную Европу. В Грузии пока не имеют представления о возможных объемах перевозок грузов из Ирана, Ирака и Армении на север и северо-запад и в обратном направлении. Даже эксперты имеют весьма неопределенное представление о возможных масштабах перевозок грузов из Ирана. Многие политики и эксперты удивляются, когда узнают, что данные объемы могут составить не менее 30 — 40 млн. тонн только на первой стадии реализации данных проектов. Чувствуется, что политики и эксперты проявляют большую и живую заинтересованность к этим проектам.
 
Представляет интерес возможность лоббирования в Грузии данных проектов. Такие вопросы прямо задавались почти всем лидерам политических партий в начале 2000-ых годов, в том числе Зурабу Жвания, лидерам Лейбористской партии, Социалистической партии, партии «Промышленность спасет Грузию», Республиканской партии, Консервативной партии, а также некогда руководителю экономического блока правительства Кахе Бендукидзе. Они высказались за то, чтобы в Грузии более серьезно рассматривали подобные предложения и относились к ним, исходя из национальных экономических интересов Грузии, а не с учетом мнения американцев. Очень эффективна в этом смысле пропаганда того, что ведущие европейские государства уже установили с Ираном устойчивые экономические и политические отношения. На грузинских политиков оказывает большое влияние информация о том, что Франция, Германия и Англия уже стали важными политическими и экономическими партнерами Ирана. А так как Грузия связывает свое политическое будущее не только с США, но и с Европой, то отношения с Ираном должны стать предметом политического обсуждения.
 
Нет сомнений в том, что перечисленные четыре политические партии левого и националистического направления могли бы стать партнерами России, Ирана и Армении в направлении развития геоэкономического и коммуникационного сотрудничества с Грузией. Вместе с тем, политическое руководство Грузии, вопреки позиции США, предпринимает серьезные попытки установить с Ираном более тесные отношения, прежде всего, в сфере коммуникаций, перевозок и распределения энергетических ресурсов. Иран, конечно же, ставящий целью преодолеть существующее в регионе некоторое отчуждение, вызванное позицией США, не только предпринимает усилия для укрепления своих позиций в Грузии в экономической сфере, но и пытается придать новую динамику политическим отношениям. Данная ситуация, вне зависимости от внерегиональных факторов, получит развитие, приведет к противоположным позициям Азербайджана и Армении. Армения, весьма заинтересованная в развитии схемы Север-Юг и не имеющая соответствующих обязательств перед США, предпримет усилия для развития данной схемы. Азербайджан воспримет развитие ирано-грузинских отношений как противоречащие его принципиальным интересам, так как Азербайджан сам претендует на роль узлового перекрестка в транспортировке грузов в регионе Кавказа и Каспийского моря. Вместе с тем, не только Иран, но и Грузия предпочтут Армению как более уязвимую страну в части коммуникаций и энергоснабжения.
 
Иранцы не могут не быть обеспокоены недовольством и конфронтационным отношением России к планам развития иранско-грузинских экономических отношений и, прежде всего, в коммуникационной сфере. Поэтому, прежде чем принять решения в этом направлении, Иран подготовит почву, обозначив для России все плюсы и минусы в развитии этого сотрудничества. Иран пытается разъяснить России те несомненные стратегические выгоды, которые должны получить они с Россией от создания альтернативы широтным коммуникациям в Южном Кавказе. Иран очень заинтересован в формировании северо-западного транспортного направления, но пытается избежать зависимости от Турции и Азербайджана в этом направлении. Иран ставит задачу обхода Черноморских проливов и Суэцкого канала при транспортировке грузов в северо-западном, то есть, европейском направлении. США продолжают рассматривать Грузию как ключевого транзитного партнера, но и американцы понимают, что после грузинско-русской войны невозможно убедить партнеров, в особенности, европейцев, в возможности избрать грузинские маршруты как предпочтительные.
 
Ведущие политологи и аналитики Запада, России и данного региона продолжают рассматривать процессы на Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, по схеме Запад-Восток, в котором собственно предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо, сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же, как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков. Проблема (или в какой-то мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что -объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит. Нас (Армению) господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные. Нас просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать на Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами.
 
Проект NABUCO формируется уже в совершенно иных условиях, отличающихся от тех, в которых принимались решения по проекту Баку – Джейхан. Борьба в энергетической сфере стала гораздо более ожесточенной: Россия обрела ведущих партнеров в Европе в лице Германии и других государств, предпринимаются попытки обходов Центра Европы двумя обхватами газопроводов. В данную борьбу включились более значительные капиталы, во многом не зависимые от политической воли и США, и Великобритании. Грузия предстала перед сложными проблемами международного характера, и перспективы нового масштабного транзитного проекта становятся сомнительными. Иран и Туркменистан, для которых экспорт газа имеет не только экономические значение, примут в расчет позиции и мнения России и ведущих государств континентальной Европы. Европейцы не подвергают сомнению важное транзитное значение Грузии, но пытаются не концентрировать маршруты новых энергокоммуникаций на южно-кавказском и турецком направлениях. Наряду с этим, даже Азербайджан пытается диверсифицировать маршруты экспорта газа, договариваясь с Россией и Ираном. Пока нет оснований утверждать, что для потока NABUCO будет найдено 31 млрд. кубических метров газа в год. Наряду с этим, события лета 2008 года (российско-грузинская война) привели к отказу от ряда проектов транспортного свойства на территории Грузии со стороны Казахстана, и другие страны и крупные нефтяные компании Запада стали искать более безопасные маршруты транспортировки нефти и иных грузов. Грузия все более нуждается в альтернативе.
 
Психология «перекрестка» заметно отличается от психологии «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение принять одно за другое, в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит. Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы — при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем, самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным – создается ли новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или это часть стратегии «Север – Юг». То есть, непонятно против кого направлены эти геостратегические «связки» — против Запада или Востока.
 
В последнее время в аналитических политических публикациях много внимания обращается на то, что вследствие реализации различных коммуникационных проектов на Южном Кавказе Армения оказывается в транспортном и политическом тупике. Имеются в виду энергетические коммуникации, прежде всего, Баку – Тбилиси – Джейхан, проект Север – Юг (Иран – Азербайджан – Россия), турецко-грузинские проекты и т.д. В частности, в статье несомненно талантливого автора Самвела Мартиросяна утверждается, что сооружение железной дороги Карс – Ахалкалаки или Батуми – Ризе, а также – Казвин – Рей – Астара организация автомобильного и железнодорожного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через территорию Ирана приведет к изоляции и тупику Армению. Оставив в покое столь эмоциональную оценку, как понятие «тупик», рассмотрим, насколько неблагоприятны для Армении реализуемые и планируемые коммуникационные проекты.
 
Необходимо заметить, что большинство из рассматриваемых проектов никак не связаны с политическими проблемами, так как Армения занимает невыгодное географическое положение, и было бы странным осуществление маршрутных «крюков» во имя удобств для нее. Коммуникации осуществляются таким образом, как это диктует экономическая целесообразность. И даже если проекты излишне политизируются заинтересованными правительствами, то, рано или поздно, экономические факторы диктуют особенности, маршруты и замыслы коммуникационного сообщения. Классическим примером тому явился проект Баку – Тбилиси – Джейхан, который никак не вяжется с экономическими условиями и, конечно же, нуждается в политической поддержке.
 
Утверждается, что создание коммуникационного коридора Север – Юг с участием Ирана – Азербайджана – России обуславливает изоляцию и обход Армении. Но как Армения могла бы участвовать в этом проекте, если она расположена в 300 – 400 км от соответствующих маршрутов. Вместе с тем, создание данного транспортного направления, создание надежного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через Иран и сооружение железной дороги между Грузией и Турцией, приводит к следующим результатам:

1. Повышается безопасность и обеспечивается многовекторность транспортной системы, тем самым прямо и косвенно снижаются претензии к сторонам конфликтов в целом;

2. Западное сообщество во многом утрачивает «основания» для предъявления демагогических требований Армении относительно разблокирования коммуникаций, в том числе с Нахиджеваном, включая Мегринский клин;

3. Ситуация в турецко-армянских отношениях не будет выглядеть столь драматично;

4. Карабахская проблема утратит так называемую транспортную составляющую, которая беспредметно и тенденциозно используется США и Европейским союзом.

За последние годы на Южном Кавказе сложилось весьма абсурдное и, в определенной мере, рабско-сервисное транзитное мышление. Особенно это относится к общественности в Грузии, а также в Азербайджане. Данным двум народам внушается, что выполнение транзитной функции является подлинным счастьем для них, и на основе этих проектов можно построить экономическое благополучие Грузии и Азербайджана. Конечно же, доходы от транзита могли бы стать важным фактором экономического развития, но отнюдь не эффективного развития. Важно то, чтобы данные коммуникации стали объектами по отношению к субъектам – государствам, а не наоборот. (Панама – это, прежде всего, — Панамский канал.) В создавшейся ситуации было бы более обоснованно говорить не о «тупике» для Армении, а о том, что, находясь не в очень благоприятных условиях, Армения демонстрирует пример успешного экономического развития. Причем, это развитие носит диверсификационный характер, развиваются многие отрасли промышленности. По темпам экономического развития Армения опережает все страны СНГ. Армения, при весьма неудовлетворительном макроуправлении, предложила оригинальную модель экономического развития. Усилий в сфере управления и заинтересованности властей было бы достаточно для нового скачка в развитии и создании ряда отраслей, способных конкурировать на внешних рынках. Несмотря на 16% спад экономики в 2009 году, в этом убедились международные экономические организации, правительства США и ведущих европейских государств.
 
Армения заинтересована не в транзите, который, в сущности, не играет существенной роли в развитии ни одного государства, а в устойчивом функционировании коммуникаций Грузии и Ирана. В результате, не нефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем, безотносительно к кому. Просто-напросто, функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера.  Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Большой трубе — большой блеф

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В отличие от 16 мая, запомнившегося срывом подписания ожидаемого уже третий год нового газового соглашения между Турцией и Азербайджаном, день 12 мая 2010 года выдался богатым на договоренности в сфере энергетики. Здесь в первую очередь необходимо отметить соглашения, заключенные во время официального визита в Турцию президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, и подписанный в Грузии договор о создании совместного предприятия (СП), — пишет для www.regnum.ru эксперт Чингиз Велиев.

Как показывают наблюдения, Турция с каждым годом все больше лоббирует нефтепровод, связывающий черноморский порт Самсун со средиземноморским портом Джейханом. На бумаге этот проект существует давно, и его протяженность составляет 285 километров, а пропускная мощность — 60-70 миллионов тонн нефти в год. Основным его конкурентом является нефтепровод Бургас-Александруполис. Несмотря на то, что стоимость каждого метра последнего на 1,5 доллара дороже, чем у нефтепровода Самсун-Джейхан, за этим проектом стояла Россия, которая обещала наполнить трубу нефтью.

В настоящее время экономика Греции, страны, которая должна была финансировать 50% стоимости трубопровода Бургас-Александруполис, находится в преддефолтном состоянии. Поэтому решение Еврокомиссии о запрете строительства «проблемными» странами объектов инфраструктуры создает благоприятный шанс для Турции. Кроме того, новое руководство Болгарии, в отличие от старого, не одобряет строительство этого нефтепровода, считая, что оно не принесет стране никаких дивидендов. Но поскольку Болгария всегда отличалась «флюгерной политикой», думается что газопровод «Южный поток», после убедительных заверений учредителей, будет реализован к намеченному сроку, то есть к 2012 году. Складывается интересная ситуация, когда Турция выражает желание повысить долю российского газа в балансе своей страны до 70%. Анкара тем самым показывает Европе, что «Газпром» является надежным поставщиком газа, и пока официальная Анкара альтернативу ему не ищет.

Кроме того, стороны договорились о строительстве Российской Федерацией на территории Турции атомной электростанции (АЭС). Помимо этого, Анкара предложила Москве строительство нефтеперерабатывающего завода в Джейхане, с последующей реализацией совместно произведенной продукции. Ранее такое предложение Турция делала Госнефтекомпании Азербайджана (SOCAR). Но, видимо, вектор политики Турции стал меняться. Два ключевых проекта Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и Южно-Кавказский трубопровод реализованы, и обратного хода уже нет. Теперь Азербайджану в своих проектах приходится договариваться или идти на уступки турецкой стороне, что в принципе и происходит в переговорах по цене и тарифу за транзит через территорию Турции азербайджанского газа, со Стадии-2 месторождения «Шах-Дениз».

Оставшись со старым, но малополезным другом Грузией и новым — Румынией, отлученной из-за высокой степени коррупции от кредитов Евросоюза, Азербайджан стал участвовать, мягко говоря, не в самых реальных проектах. Именно таким можно считать AGRI и азербайджано-грузино-румынское СП.

13 апреля 2010 года министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым, министром энергетики Грузии Александром Хетагури и министром экономики, торговли и бизнеса Адрианом Видиану было подписано соглашение о создании СП в 30-дневный срок. Видимо перспектива получения бонуса от Евросоюза на технико-экономическое обоснование (ТЭО) вскружила участникам AGRI голову, отодвинув на задний план все сомнения.

Тут уместно вспомнить, что идея эта не нова. Ещё в бытность президентом Туркмении покойного Туркменбаши компания Total рассматривала вопрос создания завода по сжижению природного газа на берегу Каспия, но потом, ввиду нерентабельности и отсутствия достаточного количества газа, проект был положен под сукно. И это при том, что в настоящее время Туркмения в состоянии в одиночку заполнить газопровод NABUCCO. А новое СП собирается решать более чем скромные задачи. Это построение заводов на черноморском побережье Грузии по сжижению газа и в румынском порту Констанца по его регазификации на противоположном берегу моря. Ни один из трех участников СП не обладает технологией сжижения газа, и в ближайшее время вряд ли положение изменится. Вызывает определенные сомнения и возможность приобретения и эксплуатации сторонами специальных судов для транспортировки сжиженного газа, которые в мире выпускают считанные судоверфи, загруженные к тому же заказами на годы вперед.

Амбиции новоявленных «газовых держав» достаточно «скромны». Они предлагают транспортировку 6-7-ми миллиардов кубометров газа в год. А вот начальную стоимость оценивают в $4 млрд -$7 млрд, хотя ранее глава SOCAR Ровнаг Абдуллаев называл другие цифры — $8 млрд. — $16 млрд. Такой разброс лишний раз показывает, что стороны сами имеют неполное понимание этого проекта. Любопытно, Азербайджан на второй стадии проекта Шах-Дениз, будет добывать всего-навсего 16 миллиардов кубометров газа в год. Причем новых месторождений пока не открыто — идет интерпретация уже разведанных запасов. Удивляет то, как Азербайджан собирается подавать газ в NABUCCO, да ещё поставлять его России, Ирану и Румынии, не говоря уже о извечных друзьях — Грузии и Турции.

Источник: «Нефть России»

К вопросу о нефтегазовой отрасли Ирана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Доказанные запасы нефти в Иране составляют порядка 134 млрд барр. (включая недавно открытые месторождения Хушк и Хоссейнейх в провинции Хузестан). Доля Ирана в мировых запасах оценивается в 10%.

В общей сложности в Иране разведано 40 действующих месторождений, из них 27 расположены на суше и 13 на шельфе. Перспективные залежи углеводородов сосредоточены на шельфе Каспийского моря.

Следует особо подчеркнуть, что большая часть 6 нефтегазовых бассейнов все еще до конца не исследована. Сроки окончательной разведки будут зависеть от цен на нефть в ближайшее десятилетие.

Добыча, помимо прочего, осложняется напряженной геополитической обстановкой и многочисленным количеством споров относительно прав собственности на месторождения и делимитации границ.

В последние годы Иран активно претендует на расширения своей сферы влияния в Каспийском море. Нефтегазовые месторождения сильно изношены и требуют скорейшей модернизации и внедрения новых технологий, таких как добыча нефти с искусственным поддержанием энергии пласта и добыча с изменением физико-химических свойств нефти. К примеру, в Иране продолжается использование некоторых месторождений, которые были открыты еще в начале XX века.

Суточная нефтедобыча в Иране составляет порядка 4,5 млн барр. Однако при достаточном инвестировании Тегеран, обладающий отличной ресурсно-сырьевой базой, способен в будущем значительно увеличить данный показатель. Так, министерство нефтяной промышленности планирует к 2015 г. — до 8 млн барр.

Нефтегазовая отрасль Ирана находится под полным контролем государства. Национальная иранская нефтяная компания (NIOC) ведет разведку и разработку нефтяных и газовых месторождений. Для увеличения уровня нефтедобычи NIOC в последнее время стала активно использовать конденсат с месторождения Южный Парс. Эта смесь поставляется на Бандер-Аббаский нефтеочистительный завод для внутреннего потребления.

В перспективе NIOC планирует разработку 5 нефтегазовых месторождений, расположенных в районе Хормуз: Хенджам, месторождение на острове Лаван, Эсфандир на острове Харг и две системы рядом с газовым месторождением Южный Парс.

Не исключена возможность совместной разработки месторождения Хенджам двумя странами: Ираном и Оманом. По заявлению NIOC, это месторождение содержит 400 млн барр. нефти и предполагаемая добыча составляет 80 тыс. барр. в сутки.

Национальная иранская газовая компания (NIGC) занимается добычей, переработкой, транспортировкой и экспортом газа.

Также существует ряд дочерних государственных компаний. К примеру, Национальная нефтехимическая компания (NPC), Национальная компания по переработке нефти и распределению (NIORDC) и Национальная иранская буровая компания (NIDC).

По словам главы Компании по разработке нефтяных месторождений (PEDEC) М. Базаржана, в перспективе планируется проведение тендера на разработку 10 дополнительных нефтяных месторождений в богатых углеводородами южных провинциях, включая Парси, Шадган, Пазенан, Гячсаран, Каранж, Северный Азадежан, Жофаир, Марун и Мансури. Глава компании заявил, что для осуществления разработки проектов потребуется ориентировочно 7 млрд долларов инвестиционных средств.

В настоящее время Иран экспортирует порядка 2,5 млн барр. нефти в сутки, из которых 1,6 млн приходится на страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Основные сорта нефти, которые поставляет Тегеран, – это Iranian Light, Iranian Heavy, Lavan Blend, Foroozan Blend/Sirri.

Около 50% экспорта приходится на Азию (Япония, Китай, Южная Корея). Явным лидером по импорту иранской нефти в Европе является Италия. Кроме того, интенсивно наращивается экспорт во Францию.

Желание Ирана стать основным игроком на Каспийском рынке нефти подтолкнуло его к использованию поставок нефти по схеме, включающей в себя поставку каспийской нефти на НПЗ через порт Нека в северном Иране для местного потребления.

В докладе компании Oil Export Terminals отмечается расширение использования такого рода схем. Это расширение объясняется ростом предложения нефти стран Каспийского региона в виде прямой продажи. Основные объемы каспийского экспорта в Иран приходится на Казахстан и Туркменистан.

Несмотря на то, что Иран, имея 27,16 трлн куб. м. природного газа, занимает второе место после России по запасам, эти ресурсы используются в меньшей степени, чем нефтяные.

Справедливости ради стоит заметить, что правительство страны планирует увеличить долю газа в энергопотреблении Ирана с тем, чтобы высвободить как можно больше «черного золота» для экспорта.

Около 62% природного газа Ирана залегает в неассоциированных месторождениях (газовые или газоконденсатные месторождения, в которых углеводородное сырье добывается «без нефти», а лишь в газообразном виде), основные из которых: Южный Парс (12 трлн куб. м.), Северный Парс (1,4 трлн куб. м.) и Канган-Нар (663 млрд куб. м.).

Большие запасы газа сосредоточены на шельфе Персидского залива. Однако разработка этих месторождений осложняется пограничными спорами Ирана, Кувейта и Саудовской Аравии. Месторождение Дорра в Персидском заливе содержит от 19,6 до 36,4 млрд куб. м. газа. В 2000 г. между Ираном и Кувейтом было подписано двустороннее соглашение о совместной разработке данного месторождения.

Разработка месторождения Южный Парс, состоящая из 28 фаз, является одним из самых крупных энергетических проектов страны. В проект уже было вложено порядка 15 млрд долл. инвестиций, но его окончательная разработка откладывается по ряду причин: технологических, инженерных, политических.

Имея столь значительные запасы природного газа, Иран всеми силами стремится найти возможные рынки его сбыта.

Помимо Турции, потенциальными импортерами могут быть Украина, Индия, Пакистан, Армения, Азербайджан, Грузия, Тайвань, Южная Корея и Китай.

И предпосылки для этого есть: после многочисленных переносов в 2002 г. между Турцией и Ираном был подписан договор о строительстве газопровода, соединяющего две страны. Объемы экспорта газа в Турцию будут зависеть от состояния спроса в стране: справится ли он с объемами газа, экспортируемого также из России, Нигерии, и Алжира.

Иран рассматривает вариант экспорта газа в Европу через Турцию. Так, в 2002 г. между Грецией и Турцией было подписано соглашение о строительстве газопровода для экспорта газа в северную Грецию на сумму 300 млн долларов.

Китай, в свою очередь, заинтересован в импорте сжиженного природного газа (СПГ) из Ирана. В конце 2007 г. Иран подписал с китайской компанией «Sinopec» контракт на разработку иранского нефтяного месторождения Ядаваран (общие запасы месторождения оцениваются в 12-18 млрд барр., мощность – около 300 тыс. барр. в сутки).

Напомним, что первичные договоренности были достигнуты сторонами в октябре 2004 г., когда «Sinopec» согласилась принять участие в поставках в страну нефти и СПГ из Ирана на протяжении 25 лет.

Стоит отметить, что, несмотря на якобы наметившиеся положительные для Ирана тенденции, на самом деле развитие производства СПГ в стране по ряду причин видится крайне проблематичным.

Во-первых, такие страны как Оман, Катар и ОАЭ захватили большую часть азиатских рынков. Во-вторых, экономические санкции со стороны США, фактически «отрезавшие» Иран от технологий по сжижению газа.

В сложившейся ситуации «спасательным кругом» для нефтегазовой отрасли иранской экономики могут выступить иностранные капиталовложения. Для более четкого и глубокого осознания острой необходимости и значимости привлечения зарубежных инвестиций в энергетический сектор Ирана, стоит, прежде всего, проанализировать предыдущий опыт использования инвестиционных поступлений.

В начале 70-х годов в шахский период правления наблюдалось широкое привлечение иностранного капитала, с помощью которого правительство пыталось ускорить модернизацию экономики страны. Происходило это на фоне изменения форм и методов привлечения иностранного капитала в мире, а также все возрастающей роли ТНК. Транснациональным нефтяным компаниям в Иране создавался благоприятный инвестиционный режим, а после повышения цен на нефть интерес к Ирану как к потенциальному покупателю высоких и дорогостоящих технологий еще более возрос.

Рейтинг государства на мировых рынках с точки зрения его потенциальных возможностей закупки и освоения технологий стремительно повышался. ТНК стали завоевывать все более сильные позиции на иранском рынке, открывая совместные предприятия чаще всего с государственными компаниями, имевшими доступ к госкредитам. Иранская национальная нефтяная компания заключала соглашения с крупными мировыми нефтяными компаниями и определяла стратегию нефтяной политики страны. Основным каналом использования зарубежных средств явились банки.

Большинство крупных иранских компаний, как правило, участвовало либо в работе ТНК, либо в крупных компаниях зарубежных стран. Именно приток инвестиций стал основным фактором ускоренной монополизации производства и рынка в Иране.

Первые компании, созданные с участием иностранного капитала в новых для страны отраслях, при ограниченности иранского внутреннего рынка сразу же завоевали монопольные позиции. Иранское правительство пыталось изменить сложившуюся ситуацию, стараясь по мере укрепления национального капитала, уменьшить долевое участие иностранных участников в смешанных компаниях. В обществе возросло недоверие к иностранным денежным вливаниям, которые ассоциировались с монополизацией рынка и ростом цен.

Таким образом, отсутствие должного контроля над деятельностью иностранного капитала и разрыв между мелкими формами хозяйства и крупными, а также «вымывание» из экономической жизни мелкого, особенно традиционного производства, что не компенсировалось расширением среднего предпринимательства, накалили обстановку в стране. В итоге в Иране произошла революция, которая разрушила шахскую модель развития общества.

В стране был введен конституционный запрет на использование не только иностранного капитала, но и иностранных специалистов. Еще недавно имевшая привлекательный для зарубежных компаний инвестиционный климат страна до минимума ограничила контакты с мировым финансовым рынком, сведя их к расчетам по импортно-экспортным операциям, контролируемым государством.

Законодательная основа для использования и деятельности иностранного капитала была несовершенной и заключалась в использовании кредитов на условиях «buy-back», предусматривающих, что расчеты иранской стороны с инвестором будут осуществляться либо прямыми поставками продукции, либо путем сбыта продукции иностранному покупателю, который берет на себя обязательство произвести гарантированные платежи инвестору.

Такое условие могло представлять интерес только для крупных компаний, обладающих значительными финансовыми возможностями и заинтересованных в реализации той продукции иранских предприятий, которая пользуется спросом на мировом рынке. Подобная форма, надо сказать, остается основной и по сей день.

Указанные сделки позволяют Ирану развивать свою нефтегазовую промышленность, не затрачивая своих собственных средств. Расплата происходит продукцией после начала функционирования объекта. Даже при таком высоком, по мнению некоторых экспертов, вознаграждении (18-20%) инвесторам, они очень неохотно идут на подписание контрактов, поскольку после возврата затраченных средств и получения положенных процентов, они полностью уходят с объекта, который затем начинает работать только на Иран.

Западные компании стремятся убедить иранское руководство пойти на более выгодные для них сделки на условиях соглашения о разделе продукции (СРП), когда инвестор получает долю добываемого углеводородного сырья вплоть до исчерпания месторождения.

В последние годы иностранный капитал в экономике Ирана используется на условиях «файнанс», при которых инвестор после ввода в эксплуатацию объекта получает платежи в валюте.

Таким образом, можно сказать, что опасения иранского правительства по поводу активного влияния инвестиций на экономику и политику страны сохраняются.

В настоящее время привлечение иностранного капитала сталкивается с рядом трудностей. Одной из них являются санкции США против Ирана. В августе 1996 г. США ввели эмбарго на торговлю с Ираном, а затем и санкции против компаний, инвестирующих более 20 млн долларов ежегодно в нефтегазовую отрасль Ирана.

В результате многие из ранее заключенных соглашений об организации совместных производств были расторгнуты. Тот потенциал экономического роста, который был достигнут в результате либерализации внутреннего и внешнего рынка, а также проведения приватизации, в значительной степени ограничился снижением заинтересованности иностранных компаний в иранском рынке. Для Ирана с его новыми экономическими приоритетами, в частности, целью создания ориентированной на экспорт промышленности, привлечение иностранного капитала требовалось, прежде всего, для получения необходимых технологий, особенно в нефтепереработке и нефтехимии. С помощью одного лишь отечественного капитала оказалось невозможным добиться быстрого расширения промышленного производства.

Помимо санкций, деятельность иностранных нефтегазовых компаний ограничивалась рядом условий, главным из которых считался максимум долевого участия в смешанных компаниях до 50%. Сохранялась неопределенность в правовой защите иностранных капиталовложений, что и объясняло чрезвычайно низкий уровень чистого притока прямых иностранных инвестиций в иранскую экономику.

В 2002 г. был принят закон о привлечении иностранных инвестиций. Появление нового нормативного акта не отменило действие закона 1975 г. о создании Организации по инвестиционному, экономическому и технологическому содействию (ОИТЭС), а также положений закона 1931 г., запрещающего иностранному инвестору иметь в собственности землю.

Как и ранее действующий, новый закон оставил довольно сложным для иностранных компаний порядок инвестирования в иранскую экономику. Главным органом, занимающимся вопросами привлечения и использования иностранного капитала, является министерство экономики и финансов. Разработка инвестиционной политики в Иране возложена на Высший совет по инвестициям.

ОИТЭС считает приоритетными инвестиции, направляемые в экспортные производства. Она оказывает поддержку только тем инвесторам, проекты которых будут приносить доход в валюте. Для иностранных компаний поддержка ОИТЭС является определенной гарантией сохранности инвестиций, предусмотренных законом о привлечении и защите иностранных инвестиций в Иране.

Зарубежный партнер, готовый инвестировать в иранскую экономику, сначала должен найти себе потенциального иранского партнера. Затем обе стороны получают в соответствующем министерстве «установочную» лицензию и заключают «базовое соглашение».

Сохранилось достаточно много ограничений на ввоз капитала. К примеру, иностранный капитал не может привлекаться в те отрасли народного хозяйства, в которых запрещена деятельность частных национальных компаний, поскольку иностранные инвестиции не должны стать препятствием национальному производству.

Более того, использование иностранного капитала не должно повлечь предоставление концессии, то есть оно запрещено, если может привести к возникновению монопольного положения, получению особых прав и привилегий. Запрещены прямые инвестиции иностранного правительства, иначе капитал подлежит выводу из экономической системы Ирана.

Стоит особо подчеркнуть, что анализируемое законодательство об иностранных инвестициях распространялось лишь на компании тех стран, в которых иранские компании имеют условия одинаковые с национальными фирмами.

Процентное соотношение продукции, производимой с привлечением иностранного капитала, не должно превышать 25% от общей продукции отрасли и 35% в каждой подотрасли. Не разрешается создание предприятий со 100% иностранным капиталом.

Под правовую норму введены новые формы привлечения иностранных инвестиций в том числе «buy-back» и BOT («build-operate-transfer»). Условия BOT предполагают постепенную передачу объекта в собственность иранского заказчика по мере возмещения затрат инвестора.

Разрешение споров, возникающих в связи с осуществлением иностранных инвестиций на территории Ирана, должно осуществляться в иранских судах, хотя сейчас таким правом наделены и арбитражные суды, но лишь в том случае, если между Ираном и государством, которое представляет инвестор, подписано двустороннее соглашение об иностранных инвестициях.

Несмотря на то, что новый закон внес правовую определенность в процесс привлечения иностранного капитала, облегчил его использование, но многие ограничения на деятельность капитала он все-таки не снял. Громоздким и сложным остался процесс получения разрешений. Неопределенным остался вопрос об отраслевом долевом участии иностранного капитала.

Следует особо подчеркнуть, что острая на сегодня проблема притока иностранного капитала в Иран имеет две плоскости.

С одной стороны, очевидно, что широкомасштабное увеличение добычи и внедрение современных технологий в ближайшее время невозможно без значительных иностранных инвестиций.

С другой — иранское правительство опасается усиления влияния зарубежных средств на экономическую и политическую ситуацию в стране. В этой связи стоит предположить, что в ближайшее время Иран будет с недоверием относится к попыткам иностранных компаний существенно влиять на его внутренний рынок нефти. Однако в долгосрочной перспективе Ирану, возможно, придется открыть рынки, и те компании, которым удастся заручиться поддержкой местного правительства, будут иметь неоспоримые преимущества перед другими.

В результате можно прийти к следующим выводам.

1. Нефтегазовая отрасль Ирана имеет огромный потенциал для развития. Тегеран предпринимает меры для модернизации нефтяной промышленности и освоения новых месторождений с целью увеличения мощностей. Однако проблему трудно решить без использования иностранных инвестиций, освоения новых технологий и закупки современного оборудования взамен устаревшего, что тормозится экономическими санкциями США в отношении иностранных компаний, действующих в нефтегазовом комплексе Ирана.

2. Освоение иранской ресурсно-сырьевой базы будет во многом зависеть как от политической ситуации в стране, так и от геологических условий и конъюнктуры на мировом рынке нефти.

3. Потенциальному инвестору следует принимать во внимание, что Иран не только по вышеназванным экономическим причинам, но и по ряду политических обстоятельств заинтересован в привлечении как можно большего числа иностранных компаний. Это помогает ему противостоять санкционным мерам Вашингтона и укреплять свои позиции в региональном измерении.  Э.О. Касаев

Источник — Институт Ближнего Востока

AGRI — неоднозначные оценки

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Сделанный 12 мая Азербайджаном, Грузией и Румынией следующий шаг после заключения 13 апреля этого же года в Бухаресте меморандума «О сотрудничестве в сфере транспортировки сжиженного газа» вызывает в экспертной среде неоднозначные оценки. Согласно подписанному в Тбилиси соглашению, в течение 30 дней будет создано СП для реализации проекта AGRI [заглавные буквы названных государств + interconnector] по доставке азербайджанского газа в Европу через грузинский и румынский черноморские порты. В документе, скрепленном подписями министра промышленности и энергетики Азербайджана Натика Алиева, Грузии — Александра Хетагури и министра экономики, торговли и бизнеса Румынии Адреана Видиану, указано, что паи в СП распределены поровну между Госнефтекомпанией Азербайджана (SOCAR), Грузинской международной нефтегазовой корпорацией и румынской компанией Romgaz. После транспортировки природного газа из Баку в черноморский порт Грузии это топливо будет сжижаться в специально построенном для этого заводе по его переработке. Оттуда сжиженный газ будет переправляться танкерами в румынский порт Констанцу, где уже на заводе по регазификации, который тоже только предполагается построить, будет приводиться в обычный вид. Об этом www.regnum.ru для пишет эксперт Рафаэль Мустафаев.

По словам грузинского министра, приведенным trend.az, новое СП «займется привлечением финансирования для осуществления проекта и созданием технико-экономического обоснования (ТЭО)». Как водится, каждая из сторон продекларировала на церемонии подписания собственные задачи. Для Азербайджана, по словам Алиева, новый проект — еще одна возможность диверсифицировать поставки своего газа в Европу. Для Грузии, как отметил Хетагури, это и экономическая выгода, и увеличение энергетической безопасности. А для Румынии — возможность диверсифицировать пути получения газа и, согласно Видиану, активизировать свою роль в улучшении обеспечения Европы энергоносителями.

Отсюда начинается самое интересное. За пределами Азербайджана многие аналитики уверены в полной жизнеспособности AGRI, объясняя это тем, что по новому пути в Европу будут транспортироваться мизерные, по российским меркам, объемы газа (согласно источнику в SOCAR, от 2 до 5 млрд. куб.м в год), а значит, повода для недовольства у Москвы нет. В Баку тоже не ждут палок в колеса AGRI со стороны Газпрома, но к самому проекту, по крайней мере, в его нынешнем виде, ряд азербайджанских независимых экспертов относится довольно прохладно, причем их скепсис во многом обоснован.

Во-первых, только ТЭО покажет, насколько этот путь доставки газа в Европу выгоден SOCAR. А пока ни в бухарестском меморандуме «О сотрудничестве по транспортировке сжиженного газа», ни в тбилисском соглашении не указаны даже приблизительные сроки выполнения проекта AGRI, объем требуемых инвестиций и транспортируемого сжиженного газа.

Во-вторых, пока неясно, найдутся ли в ближайшем будущем «лишние» миллиардные объемы азербайджанского голубого топлива, которое сегодня распределено между внешними (Турция, Грузия, Россия и Иран) и внутренними потребителями едва не до последнего кубометра.

В-третьих, никак нельзя сбрасывать со счетов ожидаемое коренное изменение ситуации в газодобыче в Азербайджане. Уже послезавтра, 16 мая в Баку с участием премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана ожидается подписание азербайджано-турецкого соглашения, которое включит в себя определение объема и цены для Турции азербайджанского газа со Второй стадии освоения (Стадия-2) морского месторождения Шах-Дениз, а также тарифы на его транспортировку через турецкую территорию. Причем турецкая сторона приступит к постепенному возвращению долга, образовавшегося с 1 апреля 2008 года из-за разницы между новой (по предварительным сведениям, превышающей $200 за 1000 куб.м) и старой ($120 за 1000 куб.м) ценами за потребление азербайджанского газа с того же месторождения, добытого в рамках Стадии-1. Соглашение с Турцией позволит SOCAR, наконец, приступить к разработке Стадии-2.

Президент азербайджанского Центра нефтяных исследований Ильхам Шабан также считает, что турецкое направление для SOCAR по существующему газопроводу Баку-Тбилиси-Эрзерум (БТЭ) выглядит коммерчески достаточно привлекательным, и потому вероятность того, что в Румынию в ближайшие годы будут отправляться многомиллиардные объемы газа с месторождения Шах-Дениз, не очень велика. А значит — встает вопрос о рентабельности сжижения небольших объемов транспортируемого в Румынию азербайджанского голубого топлива. Дело в том, что по технологии LNG газ может на соответствующем заводе сжижаться в 600 раз, но затраты на его строительство могут быть от 1,5 до 2,5 миллиардов долларов. Добавим от себя, что учитывая отсутствие необходимого опыта у сторон, реальнее ориентироваться на второе число, хотя, возможно, что и оно не предельное. А по относительно дешевой технологии CNG объем газа после сжижения уменьшается всего в 250 раз, и этот процесс происходит на специально оборудованных танкерах. Итак, при больших объемах транспортируемого газа рентабельно его сжижать по первой, а малых — по второй технологии, причем сколько его будет транспортироваться, как уже указывалось, сегодня не знает никто. При этом стоимость проекта AGRI, включающего строительство двух названных заводов и ветки до грузинского порта от БТЭ, а также приобретение танкеров водоизмещением 60-100 тыс. кубометров, по официальным данным, колеблется в пределах 6-8 миллиардов евро, хотя скептики «накидывают» сверху еще 2-4 млрд.

По словам Шабана, на разработку ТЭО нового проекта уйдет несравнимо меньше денег, чем, скажем на такое же обоснование БТЭ или нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, когда затраты превышали 150 млн. долларов. Расчеты покажут, в какой грузинский порт — Кулеви или Супсу выгоднее строить ветку от БТЭ, сколько будут стоить два газовых терминала в Грузии и Румынии, сколько понадобится танкеров для транспортировки и какова будет рентабельность применения той и другой технологии сжижения газа.

Азербайджанский эксперт напомнил, что в настоящее время цена продаваемого странам-потребителям сжиженного газа уже достаточно конкурентна со стоимостью обычного, а порой бывает и ниже. Из разговора с Натиком Алиевым, который сообщил Шабану, что в рамках Стадии-2 из месторождения Шах-Дениз будет извлекаться порядка 16 млрд кубометров газа ежегодно, эксперт подсчитал, что всего в течение 20-25 лет будет добыто 320-350 млрд. кубометров. Между тем, в рамках Стадии-1 добывается 180 млрд. куб.м, а по самым скромным оценкам, сделанным компанией BP, извлекаемые запасы указанного месторождения — не менее одного триллиона кубометров. То есть всего в первых двух стадиях будет добыта лишь половина этого объема, а значит, в будущем возможны и Стадия-3, и Стадия-4. Как заметил Алиев, в ближайшие годы в Азербайджане могут быть разведаны новые запасы нефти и газа и потому нет смысла отказываться от каких-либо вариантов его транспортировки. По словам министра, лишь тщательное изучение открывающихся возможностей покажет наиболее эффективную диверсификацию.

В нарисованную картину хочется добавить еще один мазок. Не исключено, что Баку втянулся в новый проект, равно как и ранее заключил договоры о поставках газа в Россию и Иран, преследуя две цели. Первая — добиться от Турции как можно более высоких цен на продаваемый ей азербайджанский газ и минимальных тарифов за его транспортировку по территории этой страны. Вторая — охладить желание правительства Турции открыть границу с Арменией до предварительного возвращения ею хотя бы нескольких оккупированных азербайджанских районов. Поскольку Баку уже практически добился от Анкары желаемого, он может затянуть до лучших времен (которые неизвестно когда наступят) претворение в жизнь проекта AGRI и минимизировать объемы поставок газа по этому пути.

И последнее. Поскольку стороны намерены нести поровну все расходы на реализацию нового проекта, а это от 2 до 3,5 млрд на каждую, возникает резонный вопрос: где найдёт такие деньги Румыния, не говоря уже о Грузии? Не знаем, но, наверное, не в Азербайджане, который до сих пор преспокойно обходился и без AGRI, имеет достаточно своих финансовых проблем и вряд ли станет кредитовать «бедную племянницу».

Источник: «Нефть России»

Турция-Россия-Иран — новый передел Закавказья.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Международная дипломатическая операция по выводу Армении из коммуникационного тупика сорвалась. Запомнившийся миру фотокадр от 10 октября 2009 года, на котором запечатлены министры иностранных дел Армении и Турции, подписывающие армяно-турецкие протоколы, а на заднем фоне стоят улыбающиеся Хиллари Клинтон, Сергей Лавров и Хавьер Солана, потерял свою актуальность. Сегодня СМИ публикуют другие фотографии — толпы, сжигающие национальные флаги Турции и Армении в Ереване и Стамбуле. И это только промежуточный итог. Чем может завершиться закавказский спектакль с участием турецких актеров, тяжело представить, однако, уже сегодня очевидно, что Армении не следует питать абсолютно никаких иллюзий.

В свое время один из известных армянских политологов заметил, что в Закавказье существует всего две проблемы — грузино-российская и армяно-турецкая. К сказанному добавим, что эти две проблемы к тому же и тесно переплетены друг с другом, поскольку, в сухом остатке, являют собой плоды конкуренции России и Турции за влияние в регионе. В указанном контексте, Россия традиционно и с переменным успехом защищает безопасность армян от Турции, а Турция, также традиционно и с таким же успехом, укрепляет грузин против России. Не случайно, события августа 2008 года, когда Россия в жестком силовом режиме подавила Грузию, стали своеобразным стартом для турецкой активности в армянском направлении.

Наблюдая за тем, как строились отношения Грузии и Турции после августовской войны, можно заметить резкий спад интенсивности контактов на военно-политическом уровне. Очевидно, во время боевых действий против России, в Тбилиси ожидали от Анкары — своего основного поставщика оружия и главного проводника в НАТО — чего угодно, но только не блокирования американских кораблей на подходах к Черному морю и выдвижения так называемой «Платформы мира и безопасности на Кавказе». Тем более, что Платформа эта касалась не Абхазии с Южной Осетией, а Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. Не могли в Грузии не обратить внимания и на согласованную между Азербайджаном и Турцией остановку нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзрум за два-три дня до начала бомбежки грузинской территории российской авиацией. По сути дела, у Грузии на тот момент были все основания подозревать Турцию в предательстве своих интересов. Участившиеся после этого аресты турецких торговых судов и их экипажей — нервная реакция грузинской стороны, которая была достаточно легко устранена назидательной речью главы МИД Турции Ахмеда Давудоглу в Тбилиси.

На деле у Турции были свои задачи, не имеющие ничего общего с защитой Грузии от российского контрудара. Премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган, прибыв в Москву практически в день завершения пятидневной войны, аккуратно актуализировал роль Турции в Закавказье и, по всей видимости, детально обрисовал сферы турецких интересов в сложившейся послевоенной ситуации. Фактически, турецкая политическая элита склонна была рассматривать грузино-российскую войну как весьма удобный момент для решения армяно-турецкой проблемы, составной частью которой и является конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Мотивировать необходимость безотлагательного решения армянской проблемы турецкому премьеру было не так уж и сложно, поскольку к тому моменту на территории Грузии были предусмотрительно взорваны мосты, ведущие на армянскую территорию. В кольце блокады оказалась не только экономика республики, но и военная база РФ на ее территории.

Все дальнейшие действия российского руководства — с августа 2008 года и до нынешнего момента — могут свидетельствовать о, как минимум, активизации усилий Москвы в карабахском процессе. Была подписана печально известная Майендорфская декларация, не возымевшая никакого практического эффекта, состоялось несколько раундов встреч на высшем уровне, в том числе в Сочи, где была выдвинута необходимость обновления Мадридских (базовых) принципов урегулирования карабахского конфликта. Однако Турция не видит ощутимых результатов российской посреднической миссии и, судя по реакции главы МИД этой страны, собирается призвать Москву к более активной работе. «Турецкое руководство намерено обсудить с президентом России Дмитрием Медведевым в ходе предстоящего в мае его официального визита в Анкару проблему урегулирования карабахской проблемы», — заявил 26 апреля министр Давудоглу, выступая в турецком парламенте. «Мы рассматриваем эту проблему как собственную, и будем продолжать держать ее в повестке каждой платформы», — сказал министр. «Мы очень надеемся, что господин Медведев предпримет все необходимые шаги в этом направлении. Потому что стабильность на Кавказе отвечает интересам всех стран региона», сказал он. «Мы против продолжения действующего статус-кво на Кавказе», — заявил глава турецкой дипломатии.

Примечательно, что данная речь Давудоглу о неприемлемости сложившегося «статус-кво на Кавказе» была произнесена в день визита министра иностранных дел Грузии Григола Вашадзе в Анкару. Очевидно, статус-кво с решенным грузино-российским конфликтом, но активным армяно-турецким не устраивает Турцию, а нарушить его в сложившейся ситуации особых трудов не составит. Интересно также и то, что ни в Москве, ни в Ереване на озвученную Давудоглу повестку переговоров с российским президентом не отреагировали.

Тем временем, министр обороны Азербайджана Сафар Абиев перешел от прямых угроз в адрес «карабахских сепаратистов» к угрозам в адрес страны-члена ОДКБ Армении. 23 апреля он заявил, что азербайджанская армия оснащена самыми современными видами вооружений, в том числе бронетехникой, зенитно-ракетными установками и авиацией и располагает возможностями «поражать любые цели на территории Армении». Абиев также сообщил, что на недавних военных учениях с участием всех видов войск отрабатывались, помимо прочего, и «наступательные действия». Он информировал об усилении потенциала разведывательных подразделений, оснащения их самыми современными средствами, в том числе беспилотными самолетами, «обучении военных кадров армянскому языку». Как заверил Абиев верховного главнокомандующего Ильхама Алиева, вооруженные силы Азербайджана «способны выполнить задачу по освобождению оккупированных территорий Азербайджана».

Здесь стоит обратить внимание на то, что армяно-азербайджанская экспертная полемика относительно карабахской проблемы с недавних пор вовсе потеряла рациональное содержание и вращается вокруг выбора потенциальных мишеней на территориях двух стран. В этой связи называются различные стратегические объекты, в том числе нефтепроводы, газопроводы и даже атомная станция. На эти рассуждения не стоило бы обращать никакого внимания, если бы министр обороны Абиев не угрожал ударами ракетной артиллерии по армянской территории. Между тем, практически вся стратегическая инфраструктура Армении — АЭС, газопроводы, железная дорога, коммуникационные вышки, высоковольтные электрические сети и гидростанции — тем или иным образом, частично, либо полностью принадлежат России. И в данном случае не совсем понятно, куда именно будет целиться Абиев. Еще более непонятно молчание, с которым встречены в России угрозы азербайджанского министра. «Наступательная операция» ВС Азербайджана против Армении, согласно Уставу ОДКБ, является наступательной операцией против самой России. Об остальных участниках оборонного блока здесь говорить не следует, хотя тот же Казахстан, возглавляющий ОБСЕ и заявивший о приоритете обеспечения безопасности в зоне карабахского конфликта, своим молчанием заведомо и изначально свое председательство в ОБСЕ уже провалил, не говоря уже о девальвации своей функции в ОДКБ.

Так или иначе, после грузино-российской войны, приведшей, как уже было сказано, к очевидному росту региональных амбиций Турции и началу плотного обсуждения карабахской проблемы в российско-турецкой двусторонней повестке, Армения оказалась, мягко говоря, в весьма затруднительной ситуации. В этих условиях американская инициатива по нормализации армяно-турецких отношений в отрыве от карабахской проблематики могла показаться армянской стороне настоящим «спасательным кругом». Между тем, и у США в этом регионе на тот момент были свои сложности и свои перспективные расчеты.

Американская стратегия развертывания на Кавказе, выстроенная с упором на территорию Грузии, с августа 2008 года стала трудновыполнимой и входящей в жесткий конфликт не только с российскими региональными интересами, но и непосредственно пограничной безопасностью самой России. Война в Грузии показала, что администрация Джорджа Буша не до конца просчитала последствия своей политики. Марш-бросок российских войск к американской базе Сенаки и ее уничтожение практически на два года выключили Грузию из внешнеполитической орбиты США. Целесообразность дальнейшего использования грузинской территории как опорного регионального плацдарма, стала предметом нового изучения в Вашингтоне. Пока процесс этот не завершен и свидетельством тому вакуум, в котором пребывает грузинская внешняя политика. Неожиданно лишившись предмета «стратегического» диалога с Вашингтоном, грузинская правящая элита была вынуждена вернуться к суровой реальности, заново определять внешние приоритеты, но уже в узком региональном пространстве — между Россией, Турцией и Ираном, с оглядкой на положение Азербайджана и Армении. И вот, пока Михаил Саакашвили пытается заново внушить американцам всю незаменимость грузинского военного и транзитного потенциала, глава МИД Грузии проводит консультации в Тегеране и Анкаре, а грузинская политическая оппозиция в широком составе ищет контакты в Москве и участвует в форумах в Санкт-Петербурге.

В свою очередь США, потерявшие равновесие в Грузии, и будучи изначально лишенные возможности полноценно работать со сложным партнером — Азербайджаном, стесненным иранским и турецким влиянием, обратили свой взор на Армению, к тому времени оказавшуюся в довольно печальном состоянии. Однако, как показали события последнего года, надежда американцев использовать свой традиционный рычаг — проблему признания Геноцида армян, а также свои лоббистские возможности в Европе (неожиданное признание Швецией армянского Геноцида — плод американского, а не армянского лоббизма) к ожидаемым результатам не привели. Турция плотно привязала процесс нормализации отношений с Арменией к карабахскому вопросу, а на усилия США ответила целым рядом антиамериканских действий, в частности, установила беспрецедентно теплые отношения с Ираном и Россией, усилила антиизраильскую риторику, разгромила американо-израильский оплот в турецких военных кругах и тд.

Россия, формально поддержав американскую инициативу по нормализации армяно-турецких отношений, в реальности, сыграла в этом процессе двоякую роль. Москва начала интенсивное сближение с Азербайджаном, власти которого весьма нервно отреагировали на американские планы добиться разблокирования Армении в отрыве от процесса урегулирования карабахского конфликта. Чувствуя поддержку со стороны российского полюса, Баку без опасений развернул мощное давление на Турцию. Хотя, на самом деле, азербайджано-турецкие «противоречия» последнего периода, чудесным образом снятые с повестки дня, в частности в газовой сфере, после провала армяно-турецкого диалога, совершенно спокойно могли бы быть и согласованными действиями, целью которых была демонстрация невозможности американского плана в целом.

В итоге, необходимо констатировать, что армяно-турецкий переговорный процесс был заведен в тупик усилиями Анкары и Баку, с молчаливого согласия Москвы. Было совершенно очевидно, что Ереван ратифицирует протоколы в том виде, в котором они были подписаны в Цюрихе в октябре 2009 года сразу после того, как они будут приняты турецким парламентом. Однако опасения Еревана оказались вполне оправданными. Премьер-министр Турции Эрдоган в присутствии американского лидера Барака Обамы прямо заявил, что турецкий парламент ратифицировать документы не собирается, пока не будет решен карабахский вопрос. Главе армянского государства оставалось лишь одно, вывести протоколы из оперативной повестки армянского парламента, что он и сделал по возвращении из США. Протоколы остались в большой повестке армянского парламента в надежде на то, что США своими активными действиями вновь призовут их к жизни. Впрочем, надежд на это практически нет.

Обобщая ситуацию в Закавказье, сложившуюся после событий августа 2008 года и провала американской инициативы по разблокированию армяно-турецкой границы, выделим следующие положения:

1. Проблема урегулирования нагорно-карабахского конфликта встала на региональной повестке с особой остротой. При этом Турция и Азербайджан практически в ультимативной форме требуют от России оказать давление на Армению. Россия после войны с Грузией оказалась лишенной поля для маневра. Балансирование между Азербайджаном и Арменией в определенной мере потеряло смысл, поскольку в условиях массированного вовлечения в процесс Турции, Ереван и Баку перестали быть равнозначными с военно-политической точки зрения региональными полюсами. Отсутствие уже не только наземной, но и безопасной воздушной связи с Арменией лишает Россию возможности полноценного снабжения своей военной базы в Гюмри, а в случае возобновления боевых действий оперативно-тактического пространства.

2. Резкое ослабление американского фактора способствовало регионализации нагорно-карабахской проблемы. Азербайджан лоббирует подключение к процессу Турции. С другой стороны, о готовности стать посредником в процессе, а фактически о своем праве участвовать в новом региональном переделе заявил Тегеран. Риторическое согласие Азербайджана на иранскую инициативу — ярко-выраженный антиамериканский ход, свидетельствующий о том, что азербайджанская сторона всячески старается вывести из процесса США и Францию, усилить свои позиции в регионе путем сближения с Турцией, Ираном и Россией одновременно.

3. Согласованное Баку и Анкарой торпедирование приоритетного для Европы газового проекта NABUCCO было призвано удержать европейские страны от давления на Турцию в вопросе разблокирования армяно-турецкой границы. Здесь «жесткая» позиция Баку, долгое время не подписывающего газовые соглашения с Турцией, сыграла функцию громоотвода для Турции. Буквально на следующий день после провала армяно-турецких переговоров Азербайджан и Турция оформили необходимые соглашения.

4. Ослабление американского влияния в регионе категорически противоречит интересам Грузии. Президент Саакашвили провел в США более трех недель, стараясь способствовать возвращению Вашингтона к активным действиям. В данном случае Саакашвили опосредованно играет в интересах Армении. Новая дестабилизация Грузии в условиях консолидированного азербайджано-турецкого политического наступления может привести Армению к плачевным последствиям. США некоторым образом разбавляли жесткие региональные реалии, позволяя Еревану долгое время балансировать во внешней политике.

5. Турция всячески накаляет обстановку, стараясь призвать Россию к выполнению устных договоренностей, достигнутых в августе 2008 года. Незадолго до официального визита президента РФ Дмитрия Медведева в Анкару, турецкие власти актуализировали проблему Нахичевани, фактически объявив себя гарантом безопасности этой автономной республики в составе Азербайджана. Обвинив Армению в том, что она представляет угрозу безопасности этого анклава, лишенного всяческой связи с Азербайджаном, Турция фактически назвала легитимный повод для возможных действий против Армении. Вместе с тем, Турция открыто заявила свои права на Нахичевань, ссылаясь на положения Карского договора, что можно расценивать в качестве своеобразного сигнала Азербайджану, демонстрирующего в последнее время некоторую степень самостоятельности во внешней политике.

6. Турция представляет долгосрочную угрозу и для Грузии, усиливая свое политическое и экономическое присутствие в Аджарии. Очевидно, в случае масштабной дестабилизации региональной ситуации, Анкара предъявит свои права и на эту территорию — в той же логике, что и в случае с Нахичеванью, и со ссылкой на тот же документ.

7. 8 мая 2010 года в Москве планируется встреча президентов Армении, Азербайджана и России. В мае ожидается также визит президента РФ Дмитрия Медведева в Турцию. Российскому президенту предстоит непростая задача. Сложность ее заключается в том, что переговорные позиции Еревана и Баку за почти 20 лет переговоров не сблизились ни на йоту. Ключевой вопрос — проблема будущего статуса Нагорного Карабаха. Риторика азербайджанского руководства не оставляет никаких сомнений в том, что официальный Баку в этой части на уступки идти не собирается, даже если статус будет определяться в результате отложенного во времени референдума и уже после поэтапной сдачи Азербайджану контролируемых армянской стороной районов — пояса безопасности Нагорного Карабаха. Возможность силового решения проблемы, по-прежнему, представляется Азербайджаном в качестве приемлемого варианта развития событий, о чем и периодически заявляется на самом высоком уровне. В этих условиях сдача пояса безопасности представляется для карабахских армян губительной затеей.

8. В условиях политического, дипломатического и коммуникационного тупика, а также непрогнозируемого исхода российско-турецкой региональной конкуренции, Армения и Карабах могут уповать исключительно на свои вооруженные силы. Реальная угроза срыва статус-кво в зоне нагорно-карабахского конфликта уже подтолкнула власти Армении к ряду превентивных действий. В частности, министерство обороны Армении выступило с инициативой увеличения призывного возраста с действующих 27 до 35 лет. Также планируется изменить порядок отсрочки от военной службы для студентов государственных вузов и курсантов полицейской академии.

Виген Акопян

Источник — ИА REGNUM

Альтернатива Nabucco: Румыния станет перевалочной базой для поставок каспийского газа в Европу

Опубликовано от wpmrРубрики:Белый поток White Stream, Политика

В Бухаресте во вторник между Азербайджаном, Грузией и Румынией подписано соглашение о сотрудничестве в сфере газовых поставок. Согласно документу, Азербайджан начнет поставлять в Румынию сжиженный газ через территорию Грузии. Подписи под документом поставили главы Министерства экономики, торговли и бизнес-среды Румынии, Министерства промышленности и энергетики Азербайджана и Министерства энергетики Грузии.

В рамках проекта планируется построить завод по сжижению природного газа, а также терминал в Грузии и румынском порту на Черном море Констанца. Общая стоимость проекта оценивается в 2–4 млрд. евро. За период реализации соглашения Румыния должна получить 7 млрд. куб. м газа. В будущем возможно увеличение поставок до 20 млрд. куб. м.

Как заявил журналистам министр экономики Румынии Адриан Видеану, этот проект может быть реализован быстрее, чем проект газопровода Nabucco. Переговоры между Румынией и Азербайджаном о сотрудничестве в газовой сфере ведутся давно. Как уже писала «НГ», в конце 2009 года президент Госнефтекомпании Азербайджана (ГНКАР) Ровнаг Абдуллаев заявил о возможности строительства СПГ-терминала (терминал по перевалке природного газа. – «НГ») в грузинском порту Кулеви, собственником которого является ГНКАР. Тогда же он отметил, что в Кулеви достаточно места для сооружения как завода по сжижению газа, так и терминала. А в начале текущего года министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев заявил, что Баку получил от Румынии предложение о поставке газа в эту страну транзитом через Грузию.

Напомним, что подписанное в Бухаресте соглашение – не единственный проект, по которому идут обсуждения. Сегодня в повестку дня включены также проекты «Белый поток» (White Stream) и Nabucco. Как уже писала «НГ», «Белый поток» был предложен два года назад Украиной Евросоюзу. Для реализации этого проекта даже создан международный консорциум «Грузия–Украина–Европейский союз» – GUEU, White Stream Pipeline Company. Согласно проекту, предусматривающему диверсификацию поставок энергоносителей в Украину и ЕС, азербайджанский, туркменский и казахстанский газ должен поступать из Каспийского региона в Европу по маршруту через Азербайджан в грузинский порт Супса, а затем по дну Черного моря в Центральную и Восточную Европу.

«Белый поток» сразу вызвал оживленную дискуссию в Европе, потребности которой в природном газе, по прогнозам экспертов, через 20 лет возрастут примерно на 250 млрд. куб. м. По задумке инициаторов проекта, мощность трубопровода «Белый поток» должна составить 32 млрд. куб. м газа в год.

Что же касается Nabucco, то он хоть и считается приоритетным для Европы проектом, тем не менее на пути его реализации постоянно возникают какие-то преграды.

«Все эти проекты нужны Европе для диверсификации маршрутов поставок газа с целью обеспечения своей энергетической безопасности», – заявил «НГ» руководитель Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхам Шабан. По его словам, Азербайджан также имеет виды на европейский рынок и потому оказывает политическую поддержку этим проектам.

Об этом пишет «Независимая газета», как передает www.centrasia.ru.
 

Обама скрутил закавказский узел в «мертвую петлю»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

REGNUM: …Во всей сложной картине взаимосвязанных интересов и позиций стран региона, проявившихся очевидным образом со стартом публичной фазы армяно-турецкого диалога, особенно интересна ситуация, в которой оказался Азербайджан. Тот факт, что президент Азербайджана Ильхам Алиев был единственным из президентов закавказских государств, не приглашенных на саммит по ядерной безопасности в Вашингтоне, вызвал массу откликов и предположений. Стала звучать точка зрения о попытках вытеснить Баку из регионального политического процесса, разрулить армяно-турецкую проблематику и даже карабахский процесс без оглядки на азербайджанские интересы. Версия эта представляется во многом преувеличенной, хотя факт давления на позиции Баку не вызывает сомнений.

Ранее американская пресса выпустила несколько информационных снарядов по азербайджанскому лидеру. Газета Washington Post опубликовала скандальную новость о покупке Ильхамом Алиевым 10 дворцов в Дубае для своих детей. В июле 2009 года, как раз на фоне борьбы Азербайджана против разблокирования армяно-турецкой границы, в США с новой силой вспыхнул коррупционный скандал вокруг имени президента Азербайджана и его отца — покойного Гейдара Алиева. Фактически, семья азербайджанского президента была обвинена во взяточничестве во время процедуры приватизации компании «Азнефть», которая сейчас входит в Государственную нефтяную компанию Азербайджана (ГНКАР). На сей раз информационным застрельщиком стало влиятельное агентство Bloomberg. О давлении, оказываемом на Азербайджан со стороны США, позволяет говорить и длительное отсутствие определенности относительно кандидатуры американского посла в Баку.

Понять причины недовольства Вашингтона политикой Ильхама Алиева можно, если учитывать, какую серьезную миссию отводят Азербайджану американские стратеги. По всей видимости, азербайджанские власти не слишком спешат или просто не в состоянии реализовать американские планы по поставкам нефти и газа, а также созданию в Азербайджане полноценного антииранского военного плацдарма. По данным Управления энергетической информации США (EIA), в январе этого года США импортировали из Азербайджана 950 тысяч баррелей нефти против 2,1 миллиона баррелей в январе 2009 года. Основным экспортным маршрутом, по которому экспортируется нефть из Азербайджана, является трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). С начала 2010 года от прокачки нефти по БТД полностью отказался Казахстан. Министр энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Сауат Мынбаев приостановление поставок казахстанской нефти в трубопровод объяснил «повышением тарифов на прокачку» по территории Азербайджана. По данным Госкомстата Азербайджана, в январе 2010 года транспортировка казахстанской нефти по BTC не осуществлялась. По информации казахстанских источников, прокачка нефти с месторождения «Тенгиз» прекращена из-за отсутствия договоренности по тарифам на транспортировку.

Ожесточенный демарш Баку против американского плана открытия железнодорожного транзитного коридора Турция-Армения-Грузия-Азербайджан, который позволил бы обеспечить ускоренную переправку военных грузов США по железной дороге из Ирака в Азербайджан, то есть к северной границе Ирана, и вовсе не мог обрадовать администрацию Обамы. Можно констатировать, что возможный провал армяно-турецкого процесса на 50% станет заслугой Баку, а еще на 50% — националистически настроенных сил Турции, опять-таки частично подпитываемых Азербайджаном.

Руководство Ирана, прекрасно понимающее все негативные последствия активного вторжения Турции в закавказский регион, на днях предложило свой вариант урегулирования карабахской проблемы, исключающий возможность дислокации в регионе западного миротворческого контингента. Тегеран опасается окружения с севера, ответом на что стало усиление военного присутствия в Каспийском море, а также активизация пока только информационных усилий в процессе карабахского урегулирования. Глава МИД Ирана Манучехр Моттаки заявил, что Тегеран подготовил альтернативный план карабахского урегулирования и вскоре представит его на суд региональной общественности.

Эксперты, занимающиеся проблематикой Южного Кавказа, справедливо отмечают, что усилия Турции, направленные на налаживание отношений с Арменией, будут способствовать углублению диалога Баку с Россией и отчасти Ираном. И действительно, азербайджанская сторона с показной синхронностью сближалась с Москвой. Например, в день визита президента Армении Сержа Саргсяна в турецкий город Бурсу, Азербайджан и «Газпром» подписали соглашение о поставках газа в Россию. Между тем азербайджано-турецкие переговоры о согласовании закупочных и транзитных цен на газ зашли в глухой тупик. Азербайджан, тем самым, поставил под вопрос перспективу осуществления амбициозного европейского газового проекта NABUCCO, во всяком случае в том виде, в котором он изначально планировался.

Однако российский вектор азербайджанской политики видится в значительной степени ситуационным, поскольку сопряжен с открытыми требованиями в адрес Москвы оказать давление на Ереван в карабахском вопросе, что станет убийственным ударом по российским позициям в регионе. Сама Россия в армяно-турецком сюжете действует до сих пор весьма осторожно и прагматично. Понимая, что повлиять на процесс непосредственным образом означает взять на себя всю полноту ответственности за его последствия, Россия оперативно наладила контроль над армянской железной дорогой, которая в случае разблокирования границы с Турцией станет транзитной, а также наращивает экспортный потенциал армянской энергетики в расчете на выход на турецкий и иранский рынки.

В общем и целом можно констатировать, что и Азербайджан, и Армения стали невольными жертвами грузино-российской войны 2008 года. Опасения международных тяжеловесов и транснациональных энергетических компаний относительно возможности новой масштабной дестабилизации ситуации в регионе подстегнули их к усилению нажима на Баку и Ереван. Те же усилия Барака Обамы в армяно-турецком процессе обязательно, рано или поздно, приведут к нарушению статус-кво в карабахском конфликте, о чем стороны изначально дипломатично предупреждаются. Формулировку «нормализация армяно-турецких отношений внесет вклад в дело урегулирования карабахской проблемы» именно так и стоит трактовать. Однако «добрые формулировки» не меняют сути проблемы и позиций сторон конфликта, особенно той стороны, которая успешно выведена за рамки переговоров — самого Нагорного Карабаха.

Судя по всему, главный неразыгранный козырь Баку — военный реванш — способный полностью разрушить старания США, но и вместе с тем видоизменить ситуацию в регионе, заложить новые стартовые позиции, скажем для того же Ирана или России, уже не на шутку волнует Степанакерт. Карабахская пропаганда в последний период особенно активно транслирует информацию о мерах усиления военного потенциала республики, равно как и ведет внимательный подсчет случаев нарушения режима перемирия.

Новый раунд армяно-турецких переговоров в Вашингтоне плавно вписался в длинный и сложный сюжет выяснения отношений между странами региона, а также неустанных усилий внешних игроков по закреплению здесь своих позиций.

Дальнейшая же безопасность народов Закавказья и стабильность политических систем и экономик стран региона как была, так и остается непосредственным образом связана не только и не столько с внутренней политической культурой этих стран, которая, кстати говоря, медленно, но верно маргинализируется, сколько от решений, принимаемых на внешнеполитической арене. Именно поэтому армянская, азербайджанская, а с некоторых пор и грузинская оппозиции, даже помимо собственной воли, начали все чаще взывать к поддержке не местного электората, а США, Европы и России. А приглашая внешних игроков к решению внутренних проблем, как известно, ничего кроме «Киргизии» получить невозможно.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1273407.html

«Черное золото» Азово-Черноморского бассейна: реальности и перспективы

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Грустная примета дня: чем больше словесного шума насчет углеводородного Клондайка в украинском секторе Азово-Черноморского бассейна, тем меньше конкретных дел в его освоении.
«Между тем, — считает доктор технических наук, профессор, декан совместного факультета нефтегазовых технологий Крымской национальной академии природоохранного и курортного строительства и Ивано-Франковского национального технического университета нефти газа Роман Яремийчук, — Черноморский шельф и акватория Азовского моря являются последней надеждой страны в достижении своей энергетической независимости».

Признанный в мире ученый прав: реальные запасы нефти на суше в Прикарпатском, Причерноморском и Днепровско-Донецком районах составляют порядка 60 млн. тонн. Для сравнения: в прошлом году в Украине добыто около 3,9 млн. тонн «черного золота», а чтобы закрыть потребности страны необходимо не менее 12 — 13 млн. тонн.

Что касается прогнозов, то они разнятся. Пессимисты сетуют на исчерпанность углеводородов суходольных недр. Оптимисты полагают, что можно рассчитывать еще, как минимум, на 1,1 — 1,7 млрд. тонн нефтяных ресурсов. Только прогнозы, как часто бывает, не совпадают с действительностью. Пока же реалии таковы, что за последний десяток лет на территории страны не было открыто ни одного значимого нефтяного месторождения, как, впрочем, и газового.

Иная ситуация на Черноморском шельфе и в акватории Азовского моря. Здесь, ГАО «Черноморнефтегаз», когда позволяют финансовые средства, производит геологоразведочные работы и поисковым бурением открывает месторождения с промышленными запасами углеводородов. Достаточно назвать Одесское и Безымянное месторождения в северо-западной части Черного моря с ресурсными запасами не менее 35 миллиардов кубических метров природного газа, а также нефтяное месторождение Субботина на Прикерченском шельфе Черного моря. Есть у специалистов компании и другие весомые наработки. Все это позволяет утверждать, что ресурсы Азовского и Черного морей в украинской экономической зоне составляют от 1,5 до 2.3 миллиардов тонн условного топлива. Степень же освоения бассейна не превышает 3,2 процента.

Но, может быть, отечественные и зарубежные ученые в своих прогнозах дружно ошибаются и Черное море по ресурсам нефти и газа отнюдь не второй Каспий и уж вовсе не новый Кувейт?!

В таком случае как объяснить активность в своей шельфовой зоне стран Причерноморья: Румынии, Болгарии, Турции, Грузии? Причем поисково-разведочные работы ведутся с размахом и с привлечением ряда ведущих нефтегазовых компаний мира. Несколько тому примеров.

Болгария

Похоже, что прибрежная черноморская зона этой страны, наиболее скудна на углеводороды. Тем не менее, это обстоятельство не помешало правительству полностью распределить свой шельф. Поскольку страна не обладает соответствующей техникой, ни технологиями и собственными специалистами для морской нефтегазодобычи, лицензии были распроданы иностранным компаниям: «Мелроуз рэсосиз», дочерней компании английской «Петреко», австрийскому нефтегазовому концерну ОМV и не столь известной американской компании «Винтаж».

Первое коммерческое месторождение природного газа Галата открыли англичане. Его извлекаемые запасы невелики – 2,5 миллиарда кубических метров. Годовая добыча всего 406 миллионов кубометров. Но это – шестая часть потребности страны в «голубом топливе».

В последнее время все три компании интенсивно занимались сейсмической разведкой, а «Мейлроуз рэсосиз» проводила еще и поисково-разведочное бурение. В результате в 2007 году было обнаружено неподалеку от структуры «Галата» новое газовое месторождение – Калиакра. В прошлом году оно введено в эксплуатацию. Добыча газа возросла.

В связи с истощением месторождения Галата компания «Мелроуз рэсосиз» и «Булгаргаз» решили переоборудовать его под новое газовое хранилище. Проект поддержало болгарское правительство. По утверждению болгарских исследователей, еще не разведанные запасы нефти и газа в континентальной части Болгарии оцениваются в 56 миллионов тонн и 173 миллиарда кубических метров соответственно. На шельфе же могут располагаться только газовые месторождения с общим объемом запасов до 200 миллиардов кубометров. Предположения — предположениями, тем временем иностранцы приступили к исследованиям глубоководного болгарского шельфа.

Румыния

Вот уже два десятилетия, как эта страна перенесла акцент в развитии нефтегазового комплекса с суши на Черноморский шельф. Неслучайно, Румыния первая из Причерноморских государств еще в 1981 году ввела в эксплуатацию стационарную глубоководную платформу. Ее установили на месторождении Лебедь (West Lebada). Оно открыто на структуре Нептун у «бывших» границ шельфа Украины. Это было время, когда Государственной нефтегазовой компании «Петром» принадлежали права на весь румынский черноморский сектор. С 1981 по 2003 год компании, при деятельной поддержке государства, удалось пробурить на шельфе 70 скважин. В результате были открыта и введены в эксплуатацию два нефтяных месторождения — Лотус (Lotus) и Портита (Portita) и четыре газовых — Пескарус (Pescarus), Синоя (Sinoe), Дойна (Doina) и Кобальческу (Cobalcescu).

Свой дальнейший успех румынские специалисты разделяют с австрийскими, так как в декабре 2004 года контрольный пакет акций «Петром» перешел к концерну ОМV. Работы на шельфе тотчас оживились. Уже в 2007 году были открыты несколько нефтегазовых месторождений. Самое существенное из них — Дельта-4. Параллельно с семи стационарных платформ ведется разработка трех продуктивных структур: нефтегазоконденсатного месторождения Восточный Лебедь и нефтегазовых — Западный Лебедь и Пескарус. К их разработке Румыния приобщила капиталы, технику и технологии, а также специалистов известных мировых корпораций Exxon Mobil, TotalFinaElf, OMV и ENI. Компания «Петром» создала совместные с ними предприятия. В итоге, страна прирастила свою ежегодную нефтяную добычу на 7 млн. т. А разведочное бурение дает основание на открытие значительного нефтяного месторождения Блока Пейкан ХIII на площади Южно-Восточная Мидия с геологическими запасами свыше 120 миллионов тонн нефти. Есть подвижки и в морской газодобыче. Так, английская компания «Ентерпрайз Ойл» открыла месторождение Дойна в отложениях неогена с промышленными запасами природного газа. При первых же испытаниях пробуренных скважин получен мощный газовый поток в 500 тысяч кубических метров. А структура под названием «Анна» дала еще больший начальный дебит газа – 550 тысяч кубометров в сутки.

О разведанной в 2002 году ГАО «Черноморнефтегаз» структуре Олимпийская и ее спутников в районе острова Змеиный, которые в прошлом году отошли к Румынии, говорить не хочется. Тем не менее, в этой зоне были обнаружены промышленные залежи природного газа, газового конденсата и нефти. По оценкам румынских специалистов, около 70 млрд. кубометров природного газа и около 12 млн. т. нефти. Кстати, то была первая черноморская нефть, которую нашли буровики «Черноморнефтегаза». К счастью, не последняя.

Но вернемся к ОМV. В результате частичной приватизации румынской SNP Petrom австрийцы получили права на два очень богатых, но очень сложных в технологическом плане проекта — освоения расположенных в центре румынского шельфа месторождений газа Рапсодия (Rapsodia) и Лучафэрул (Luceafarul). (ОМV купила 33,34% акций за 669 млн. евро). Судя по нынешнему состоянию дел, новый инвестор Petrom все же не собирается идти на риск с освоением гигантских месторождений Рапсодия и Лучафэрул. Зато за три года сейсмической разведки и аэрофотосъемок концерн произвел доразведку группы других, «средних» по запасам структур. Они расположены к югу и востоку от бывшей спорной зоны с Украиной. Это дало очевидный эффект: если за период с 1981 по 2003 годы на румынском шельфе было открыто шесть месторождений, то лишь за последующие три года Румыния открыла уже восемь новых залежей углеводородов.

За это же время введены в эксплуатацию средние по масштабам шельфовые месторождение нефти Очиури (Ochiuri), газоконденсатное Маму (Mamu), нефтегазовое Абрымуц (Abramut) и месторождение сухого газа Предешть (Predesti). Значимым из открытий стало очень крупное, по румынским меркам, месторождение нефти Торчешть (Torcesti), которое расположено на площади Хистрия-XXVIII в восточной части румынского черноморского шельфа. По данным Petrom, в 2009 г. промысел Торчешть вышел на уровень добычи в 1,3 млн. тонн нефти и конденсата в год. В число других значительных открытий на площади Хистрия XXVIII можно отнести также нефтегазовые месторождения Аджуйд (Adjud) с запасами 45 млрд. куб. м газа и Дельта-4 (Delta-4) с запасами до 30 млрд. куб. м. Оба начнут разрабатываться уже в следующем году. И тогда добыча углеводородов в румынском секторе Черного моря достигнет 60 млн. тонн в перерасчете на нефть.

Турция

Шесть лет назад государственная «Турецкая национальная нефтяная компания» объявила о начале широкомасштабного изучения и освоения углеводородных ресурсов, как на суше, так и в своем секторе Черного моря. В течение 2004-2005 годов специалисты компании провели сейсморазведочные работы на 25 тыс. кв. км. Для сравнения: наш Прикерченский шельф Черного моря составляет 12,9 тыс. кв. км.

В 2005 году был подписан договор о совместной деятельности с американскими компаниями «Тореадор Рэсосиз» и «Стратик Энерджи Корпорэйшн». И сразу же совместное американо-турецкое предприятие приступило к поисково-разведочному бурению структур на мелководной западной части черноморского турецкого шельфа в рамках проекта «Бассейн Южная Аккакока». Было обнаружено 13 перспективных структур, из которых компания получила лицензии на изучение 4 из них — Акая, Аязли-2, Аязли-2А и Аязли-3. Позже к ним добавились разрешения для работы на еще двух структурах – Аккакока и Байянли. Разведочное бурение оказалось успешным: на всех структурах были найдены газовые месторождения. О запасах в открытой печати ничего не сообщалось. Зато известно, что в прошлом году «Тореадор рэсосиз», «Стратик энерджи Корпорэйшн» и «Турецкая национальная нефтяная компания» начали добычу газа с месторождений Аязли, Аязли-2 и Аккая. Если суточная добыча в украинском секторе шельфа Черного моря составляет сегодня порядка 2 млн. кубометров природного газа, то совместное предприятие уже на первой фазе проекта стартовало с 0,5 млн. кубометров газа в сутки. После установки всех необходимых платформ добыча достигла 1,5 миллиона кубических метров.

На оставшейся не освоенной западной части турецкого сектора Черного моря сегодня ведутся сейсморазведочные работы. Что касается глубоководья, то сюда «Турецкая национальная нефтяная компания» привлекла крупнейшие мировые нефтегазовые компании мира. На блоке Хопа-11 совместное предприятие с «Бритиш Петролеум» и «Шевронтексако» завершило бурение разведочной скважины на глубине 2 км. Она оказалась сухой. Однако это не отпугнуло инвесторов от черноморского глубоководья Турции. В 2006 году в страну пришла бразильская компания «Петробраз». Следом застолбила себе место в шельфовой зоне и нефтегазовая корпорация «Эксон мобил».

В середине января 2010 года третья по величине в мире нефтяная компания Exxon Mobil и шестая – Petrobras — подписали соглашение о разведке углеводородов на глубоководном турецком шельфе Черного моря c Turkish National Oil Company (TPAO). Это первый крупный контракт, предусматривающий масштабные инвестиции и поисковые работы мировых нефтегазовых компаний на шельфе Черного моря. Разведка будет проводиться на участках Sinop, Ayancik и Carsamba общей площадью около 3 миллионов гектаров. Инвестиции и добыча будут распределяться в соотношении по 25% Exxon Mobil и Petrobras, остальное — TPAO. Объем инвестиций в проект составит полтора миллиарда долларов США. Турецкие специалисты оценивают запасы природного газа в своей части черноморского шельфа в 800 миллиардов кубических метров и нефти — 1,1 миллиарда тонн.

Грузия

Вначале 80-х годов кавказская республика добывала из своих недр свыше 3 миллионов тонн нефти в год. Но с обретением независимости Грузии нефтяную отрасль охватил глубокий кризис. В 1995 году, например, страна произвела всего 45 тысяч тонн собственной нефти. Понадобилась срочная реанимация отрасли. Государственная компания «Грузнефть» стала акционерным обществом. Было принята нормативно-правовая база, которая позволила пригласить в страну иностранных инвесторов. И они пришли. Одной из первых в 1996 г. в Грузии закрепилась канадская нефтяная компания Canargo Energy Corporation. В следующем году подключилась американская Frontera. Тогда же руководство этой нефтяной компании подписало с Грузией контракт сроком на 25 лет. Цель контракта – освоение 12-го лицензионного блока, состоящего из шести месторождений: Тарибана, Мирзаани, Азарлеби, Патара-Шираки, Баида и Мцаре хеви. По оценкам экспертов, прогнозируемые запасы этого блока составляют 1 миллиард баррелей нефти. По контракту, владельцем 25% добываемой с 12-го блока нефти является Frontera, а 75% остается у Грузии.

Заинтересовались грузинской нефтью и в Германии. В 2002 году АО «Грузнефть» и немецкая нефтяная компания Gwdf International подписали соглашение сроком на 20 лет о разработке нефтяных месторождений Чаладиди, Супса и Леса в Западной Грузии. На сегодняшний день промышленные запасы нефти в Грузии составляют 12 миллионов тонн. Добыча углеводородного сырья осуществляется на 14 нефтяных, одном нефтегазовом и одном газоконденсатном месторождениях. Перспективные ресурсные запасы углеводородов в перерасчете на нефть оцениваются в 580 миллионов тонн.

Что касается шельфа, площадь которого 9 тысяч квадратных километров, то его изучением грузинские специалисты занимались еще с советских времен. Данные разведки показывали, что запасы нефти в этом районе могут быть в диапазоне от 200 до 600 миллионов тонн.

Материалы геофизических и геологических исследований привлекли внимание американской нефтяной компании Anadarco. Осенью 2000 г. она направила сюда специальное судно Western Wave и провела собственную разведку шельфовой части территориальных вод Грузии. Изучение сейсмических профилей в двухмерном измерении, а также гравиметрические и аэромагнитные исследования были проведены на площади свыше 2 тысяч квадратных метров. Исследовалась шельфовая зона, прилегающая к побережью в районах Аджарии, Поти, Ланчхути и Зугдиди. Вне исследований осталась шельфовая зона в районе Абхазии, на которую не распространяется юрисдикция центральной власти. Компьютерная обработка полученных данных производилась в головном офисе «Анадарко петролеум корпорейшн», расположенном в Хьюстоне. Были выявлены три перспективных участка, потенциал которых специалисты рассматривали в ориентировочном диапазоне от 70 миллионов до 1,3 миллиарда баррелей нефти. Их детальное изучение ставило цель полного и четкого определения прогнозных данных. Поскольку бурение каждой морской скважины обходится в пять-шесть раз дороже, чем на суше — в 35 миллионов долларов, начались переговоры с нефтегигантами «Exxon Mobil», «BP», «Shell», «Chevron» и другими о создании консорциума из ведущих игроков мирового нефтяного рынка, которые смогут инвестировать в этот проект до одного миллиарда долларов. Но переговоры закончились безрезультатно. Поэтому в 2004 году Anadarco и АО «Грузнефть» основали грузино-американскую компанию Anadarco Georgia, которая в течение 25 лет будет заниматься добычей нефти на трех геологических блоках черноморского шельфа Грузии (блоки 2а; 2б и 3 общей площадью 8900 квадратных километров). Американцы заявили о намерении вложить в этот проект около 1 миллиарда долларов и пробурить 25 скважин. Эта компания уже имела опыт работы в Черном море, поскольку ранее зондировала черноморский шельф Турции. Однако буровые работы, проведенные в турецких водах, сопредельных с Грузией, показали, что там запасов газа и нефти нет. На шельфе Аджарии также пока ничего обнадеживающего не обнаружено. Появилась информация, что «Анадарко» даже прекратила работы в Грузии. Между тем, по заявлению агентства нефти и газа Грузии, «Анадарко» не уходила из страны, и компании никто не отказывал в продлении лицензии. Как следует из документа, в настоящее время ведется согласование второго этапа договора, который предусматривает начало поисково-разведочных и эксплуатационных буровых работ. Однако процесс этот до 2014 года не начнется по той причине, что имеющаяся на Черном море плавучая буровая установка платформа занята.

Россия

В российской части акватории Черного моря в общей сложности выполнено немногим более 22 тысячи километров сейсморазведки. Это лишь 15 % всего объема. Выявлено 14 перспективных объектов. Но только на одной – Рифовой – в середине 70-х годов прошлого века была пробурена разведывательная скважина. Обнаружены признаки нефти, но не более того. Дальнейшее поисковое бурение не производилось. Нефтегазовых ресурсов у нашего восточного соседа хватает и в других регионах.

Однако принципиальное изменение ситуации произошло в конце 90-х гг., когда в связи с возникшей проблемой делимитации Азово-Черноморского бассейнов Министерство природных ресурсов Российской Федерации организовало отработку системы рекогносцировочных сейсмических профилей в полосе предполагаемого раздела акваторий. Их проведение базировалось на современных технологиях как собственно морских работ, так и их последующей обработки, интерпретации и геологического истолкования. Результаты этих работ привели к существенному изменению имеющихся представлений о геологическом строении региона и к неожиданным результатам в отношении оценок ресурсного потенциала. Эти «неожиданности» связаны с открытием принципиально новых типов ловушек в не изученных частях разрезов Азовского и Черного морей на глубинах, доступных для бурения, так называемых «биогерм». Такие ловушки ранее были установлены в районах Прикаспия. Именно с ними связан ряд нефтяных и газовых месторождений древней платформы, в том числе гигантских -Астраханское, Тенгиз, Кашаган, а также месторождений в доюрском комплексе западного Прикаспия России. На данной основе ученые сделали вывод о том, что зоны развития юрских, доюрских и палеозойских биогерм могут проходить вдоль всего Предкавказья. Это подтвердили последовавшие вскоре открытия крупных геологических объектов в Черном море типа ««биогерм»». Они расположены ниже подошвы кайнозоя в зоне вала Шатского, поднятия Палласа, в кайнозойский отложениях Туапсинского прогиба и других. Ряд подобных объектов находится в полосе предстоящей делимитации зон морского недропользования. Вопрос их освоения пока не урегулирован.

Таким образом, прогнозные российские ресурсы за счет включения в расчеты биогермных, или рифогенных ловушек и переоценке ранее обнаруженных структур в уточенных параметрах значительно возросли. Так, в Азовском море объем прогнозных и перспективных ресурсов вырос по сравнению с оценками 1993 г. в 7,5 раза и составил около 1,5 миллиарда тонн условного топлива. Для Черного моря прогнозные ресурсы увеличены в 12 раз и составляют около 1,8 миллиарда тонн условного топлива.

Следует отметить, что новые оценки ресурсов пока базируются на результатах рекогносцировочных сейсмических работ, в связи с чем их значительная доля оценена по низким категориям Д2. Для их перевода в более высокие категории перспективных ресурсов Д1 и Сз необходимо выполнить значительный объем сейсмических работ. Это — не менее 8 тысяч километров современной 2D сейсморазведки и бурения 3-5 поисково-оценочных скважин общим объемом 13 тысяч метров. Ориентировочная стоимость работ порядка 120 миллионов долларов США.

Существенные затраты не остановили, однако, нефтяные компании. Места на шельфе уже закрепили за собой государственные и полугосударственные предприятия – «Роснефть», «Приазовнефть» и ЗАО «Черноморнефтегаз». Последнее не имеет отношения к одноименной украинской компании, базирующейся в Крыму. Лицензиями на 20 перспективных участков обладает компания «Роснефть». Структура Туапсинский прогиб в районе Новороссийска и Туапсе перешла к ней после ликвидации нефтяной компании «ЮКОС» и продажи этого участка на аукционе. «Роснефть» и французская «Тоталь» ведут переговоры о создании совместного предприятия для реализации проекта по изучению и освоению структуры. Кстати, работы предполагается вести на глубинах моря от 500 до 2000 метров. По экспертным оценкам компаньоны могут рассчитывать на получение здесь более 1 миллиарда тонн геологических ресурсов условного топлива.

Кроме французов интерес к российскому сектору шельфа Черного моря сегодня проявляет американская корпорация «Эксон Мобил». Представители нефтегазодобывающего гиганта в прошлом году посетили Краснодарский край в целях изучения перспектив работы на черноморском шельфе.

Известно также, что в мае 2009 года «Роснефть» и министерство экономики отколовшейся от Грузии Абхазии подписали пятилетнее соглашение о геологическом изучении с целью поиска и оценки месторождений углеводородного сырья в пределах Гудаутского участка недр, расположенного на дне Черного моря и находящегося под юрисдикцией Абхазии. Общая площадь его составляет 3 тыс. 856 кв. км. Предварительно оцененные извлекаемые ресурсы по категории D2 составляют около 270 млн. тонн условного топлива. Договором предусмотрен комплекс мер по защите окружающей среды и проведению экологических мониторинга и сопровождения работ.

Комментируя подписанные документы, президент «Роснефти» Сергей Богданчиков заявил, что российская компания обязана провести сейсморазведочные работы в объеме около 1,2 тыс. кв. км сейсмики 3D и около 250 км одномерной сейсмики. И хотя лицензионным соглашением предусмотрено бурение одной разведочной скважины, в планах «Роснефти» бурение сразу двух скважин для того, чтобы полностью оценить потенциал этого участка.

Добавим, что ОАО «НК «Роснефть» и компания «Абхазтоп» уже создали совместное предприятие ООО «РН — Абхазия». 51% в СП принадлежит «Роснефти», 49% — правительству Абхазии, его генеральным директором стал Эдуард Дубачев.

Богданчиков сообщил также, что «Роснефть» планирует инвестиции в развитие сети АЗС на территории Абхазии в размере 1 млрд. руб. в течение ближайших двух лет. Первые три станции появятся уже в 2010 году. Общий объем инвестиций в проект составит около 15 млрд. руб.

По предварительным данным, запасы нефти на территории Абхазии специалисты «Роснефти» составляют 300–500 миллионов тонн.

Украина

ГАО «Черноморнефтегаз»»: быть ли стратегической пятилетке?

Специалистами ГАО «Черноморнефтегаз» разработана и одобрена Правлением стратегия развития акционерного Общества на предстоящее пятилетие. Одной из приоритетных задач определено наращивание ресурсной базы углеводородов за счет проведения геологоразведочных работ в регионах:

Прикерченского и Северо-западного шельфа Черного моря, южной и западной части Азовского моря. Поисково-разведочное бурение планируется провести на 10 новых площадях. По результатам геологоразведочных работ ожидается открыть два-три месторождения с общими запасами углеводородов 60-70 млн. тонн условного топлива.

Для наращивания объемов добычи намечено завершить обустройство и обеспечить ввод в эксплуатацию Одесского (2012г.) и Безымянного (2015г.) газовых месторождений, а также Субботинского нефтяного месторождения (2012г.). За счет ввода в действие новых месторождений и скважин ожидается довести объемы добычи природного газа в 2015 году до 1512,2 млн. м3, нефти – до 306,8 тыс. тонн, что на 347,2 млн. м3 и 298,5 тыс. тонн больше уровня 2009 года.

Таким образом «Черноморнефтегаз» демонстрирует государственный подход к решению проблемы энергонезависимости Украины, которая, как известно, покоится на трех китах: энергосбережении, применении альтернативных источников энергии и разработке собственных углеводородных запасов. Последним ресурсом страны в приросте нефтегазодобычи является Черноморский шельф и акватория Азовского моря. А единственным отечественным предприятием, способным осуществит весь комплекс работ по разведке и добыче углеводородного сырья в морских условиях, его транспортировке, переработке и хранение, было и остается до сих пор — ГАО «Черноморнефтегаз».

Для чего строятся планы?

В прошлой нашей жизни планирование носило идеологический подтекст, преподносилось в качестве неоспоримого преимущества системы, служило фактором, подстегивающим усилия трудовых масс. При этом оставалось экономически не выверенным. Цифры возводились в абсолют, брались с потолка, лукавили. Не случайно, параметры всех советских пятилеток так и не были выполнены в том объеме, которые задавались прожектерами.

Нынешняя «Стратегия развития ГАО «Черноморнефтегаз»» третья по счету за последний период. Первая была разработана и утверждена правительством в 1996 году. Предполагалось, что с 2003 года объемы добычи природного газа на шельфе морей позволят полностью удовлетворить потребности в нем всех категорий потребителей Крыма и начать его поставки в южные регионы Украины, а также – на экспорт. В 2010 году Компания по объемам добычи «голубого топлива» должна была выйти на рубеж в 6,2 млрд. куб. м., а нефти – 3,3 млн. тонн. Для сравнения: в нынешнем году Украина в соответствии с заключенными с «Газпромом» соглашением приобретет 33 млрд. кубометров природного газа, для чего израсходует до 9 млрд. долларов США. Собственная нефтедобыча останется в пределах 4 млн. тонн. ГАО «Черноморнефтегаз» в 2009 году поставил потребителям свыше 1 млрд. 165 млн. куб. м. газа, более 67,5 тыс. т газового конденсата, 8 с лишним тысяч тонн нефти.

Увы, программа не состоялась. Не трудно догадаться, почему. Нынешний глава Компании Валерий Ясюк говорит, что для ее реализацию в полном объеме планировалось в течение15 лет освоить около 3 млрд. долларов США капитальных вложений. При этом, основным источником финансирования должны были стать собственные средства нефтегазодобывающих предприятий, исполнителей этой программы, полученные, как в результате хозяйственной деятельности, так и за счет льгот с налога на прибыль, добавленную стоимость, рентных платежей, сбора на геологоразведочные работы. К сожалению, и в этом главный камень преткновения, не удалось принять ряд законодательных и нормативных актов, которые гарантировали бы государственную поддержку реализации этого документа и создали благоприятную среду для привлечения государственных финансовых средств и частного капитала — отечественного и иностранного.

Что же касается планирования и разработок различного рода проектов, программ, то они совершенно необходимы: в масштабах государства и региона, а также на уровне хозяйствующих субъектов. Хотя бы по той причине, что позволяют определить себя в системе координат, взвесить собственные силы и возможности, определиться, куда и как двигаться дальше. А без движения вперед нет развития, нет перспективы.

В круге втором

Специалисты ГАО «Черноморнефтегаз», что называется, конкретные люди. Как никто иной, они видели крушение своих надежд, но не сидели, сложа руки. В том, что энергонезависимость Украины будет прирастать освоением морского шельфа здесь убежден каждый. Но, наблюдая за реальным положением дел в данной сфере, невольно, даже у неискушенных, возникает парадоксальная мысль: а заинтересована ли страна в своем собственном энергетическом суверенитете? В погоне за газовыми контрактами с зарубежными поставщиками, Украина совершенно забыла о развитии собственной добычи.

Но вот в сентябре 2003 года в Ялте, по инициативе ГАО «Черноморнефтегаз», проходит выездное заседание комитета Верховной Рады Украины по ТЭК. На нем рассматриваются злободневные вопросы развития шельфовой зоны Черного и Азовского морей. Озвучивается нерадостная констатация в духе выражения: «Мы подводим итоги, а итоги подводят нас».

С 1996 г. по 2002 г. сейсморазведочные работы выполнены на 7,8 процента, буровые разведочные и эксплуатационные работы – соответственно на 11,8 и 10,0 процентов. На геологоразведку пошло лишь 122 млн. грн., из которых 45 миллионов — собственные средства предприятия. Компанией открыто 4 новых газовых месторождений: Безымяное, Северо-Булганакское, Северо-Казантипское и Восточно-Казантипское. Обеспечен прирост разведанных запасов природного газа в объеме 11,3 млрд. куб. м. при задании 11 млрд. куб. м. План увеличения объемов добычи природного газа за годы реализации Программы выполнено на 73 процента. При прогнозируемых объемах добычи газа на 1996-2002г.г. в 7,4 млрд. куб. м. фактически добыто 5,4 млрд. куб. м. газа. Получено нефти 76,6 тыс. тонн при задании 1,4 млн. тонн (или 5,3 процента).

На этом заседании ГАО «Черноморнефтегаз» представило Стратегию своего развития до 2010 года. Программа предусматривала, что геологоразведочные работы в течение 7 лет будут проводиться в уже освоенных районах – на северо-западном шельфе Черного моря, в западной и южной зонах Азовского моря. Изыскательские работы начнутся также на новой высокоперспективной территории Прикерченского шельфа Черного моря, прежде всего, на структурах Субботина и Паласа. Потенциальные ресурсы углеводородов на последних двух структурах могут суммарно составить 280 млрд. куб. м.

Профильный Комитет парламента страны поддержал ГАО «Черноморнефтегаз». Принятое решение содержало всего два пункта, но каких! Во-первых, освоение шельфа признано стратегическим направлением развития нефтегазового комплекса страны. А, во-вторых, решено инициировать в парламенте принятие закона «О Государственной программе развития сырьевой базы нефтедобывающей промышленности Украины в акватории Азовского и Черного моря». Однако с тех пор ничего существенного не произошло. Хотя через народных депутатов в украинский парламент неоднократно подавались законопроекты, предусматривавшие возможность увеличения собственных запасов углеводородов, привлечения инвестиций, особенно в разведку и разработку глубоководного шельфа. Трижды этот вопрос выносился на парламентские слушания, но определить государственную политику в области разработки углеводородов на шельфе, так и не удалось. Пришлось акционерному обществу вновь корректировать стратегию своего развития. Если по большому счету, то — программу повышения нефтегазодобычи в Украине и, соответственно, снижения уровня энергетической уязвимости страны. Эта программа была одобрена на совместном выездном заседании коллегии Минтопэнерго, правления НАК «Нефтегаз Украины» и ГАО «Черноморнефтегаз» в ноябре 2006 года. Но и ее постигла участь прежних проектов.

Что мы потеряли?

Все названные программы развития ГАО «Черноморнефтегаз» на период до 2010 года намечали значительный прирост ресурсной базы и существенный прирост для страны объемов добычи углеводородного сырья. Финансово-экономическое обеспечение базировалось, прежде всего, на расходовании собственных доходов. Ожидалось, что предприятие сохранит государственную поддержку в виде налоговых преференций по уплате ренты за добываемые на море углеводороды, реализации газа морской добычи всем категориям потребителей по экономически обоснованным ценам, ежегодного выделения бюджетных средств на проведение геологоразведочных работ, строительство и реконструкцию объектов магистральной газотранспортной системы. Наряду с этим планировалось привлечение долгосрочных кредитных средств отечественных и иностранных инвесторов. Общая смета производительных затрат на 2003-2009 годы была составлена в размере 3,8 млрд. грн. ГАО «Черноморнефтегаз» должно было осуществить поисково-разведочное бурение на 18-ти новых площадях в Черном и Азовском морях и ввести в эксплуатацию 11 новых месторождений углеводородов. За счет этого предприятие рассчитывало добыть 10, 7 млрд. куб. м природного газа, 487 тыс. т газового конденсата и 61 тыс. т нефти.

Объективными причинами сыт не будешь

Всякий раз, как только утверждалась программа действий ГАО «Черноморнефтегаз», фактически тотчас начинался значительный отход от ее параметров. Так, с 2003 года законами о Государственном бюджете Украины вводится рентная плата на природный газ и газовый конденсат морской добычи. Причем, ставки ренты, будто на дрожжах, ежегодно растут. С 2007 года устанавливается единый порядок реализации всего добываемого природного газа – в ресурсы НАК «Нефтегаз Украины» для удовлетворения потребности населения по социально низкой цене. Она не содержит инвестиционной составляющей и не обеспечивает приемлемой рентабельности основного вида деятельности предприятия.

С 2003 года не пересматривались тарифы на подземное хранение природного газа, что привело к убыточности этой деятельности.

Но и это не все. На фоне жесткого регулирования рынка природного газа и растущей налоговой нагрузки ГАО «Черноморнефтегаз» вынуждено закупать все товары, работы и услуги по рыночным ценам. При этом процедура их закупки исключительно усложнилась со вступлением в силу с декабря 2006 года изменений в Закон Украины «О закупке товаров, работ и услуг за бюджетные средства».

С февраля 2007 года Законом Украины «О трубопроводном транспорте» запрещено привлечение заемных финансовых средств, в том числе по предоставлению в залог под кредиты, с имуществом предприятий трубопроводного транспорта.

Два последних года из-за предельно усложненной процедуры согласования полностью было приостановлено заключение договоров ГАО «Черноморнефтегаз» с иностранными инвесторами по инвестиционным проектам.

Длительным по времени и затратным остается механизм получения специальных разрешений на пользование недрами. Несмотря на поданные необходимые материалы, с июля 2004 года Минрприроды Украины не приняло решения о выдаче ГАО «Черноморнефтегаз» специальных разрешений на пользование недрами ряда площадей на шельфе.

В результате, Государственная программа освоения углеводородных ресурсов украинского сектора Черного и Азовского морей на период до 2010 года, которая предусматривала механизмы господдержки предприятий – исполнителей, не выполнена по всем параметрам, а Уточненная Государственная программа до сих пор не рассмотрена Кабинетом Министров.

Дело государственной важности

В чём-чём, а в отсутствии настойчивости и целеустремленности ГАО «Черноморнефтегаз» не упрекнешь. Стратегия развития Компании на предстоящее пятилетие учитывает накопленный опыт в разработке подобных документов, в том числе негативный. Он, кстати, в итоге принес неоценимую пользу. Усилия Компании находят поддержку в Минтопэнерго, НАК «Нефтегаз Украины», в правительстве. Уже на самом высоком уровне звучат заявления о том, что 2010 год станет прорывным в деле освоения шельфовых богатств Украины. Это дает основание надеяться, что на сей раз у предприятия все получится, и, через пять лет, оно выйдет на заданные параметры добычи углеводородов.

Новой программой определены направления геологоразведки. Будут введены в эксплуатацию первые очереди Одесского и Безымянного газовых месторождений, Субботинское нефтяное месторождение. Произойдет модернизация мощностей подземного хранения газа. Новыми судами пополнится технологический флот. Для расширения объема буровых работ на глубинах моря до 100 метров будет построена новая СПБУ, а для освоения глубоководного шельфа – 1000 и более метров – предприятие приобретет ППБУ.

Планируется осуществить комплекс мероприятий, направленных на повышение надежности и эффективности работы газотранспортной системы Крыма, подключение к газоснабжению новых потребителей за счет строительства и ввода в эксплуатацию магистральных газопроводов, газопроводов-отводов и автоматических газораспределительных станций.

Для повышения эффективности функционирования Общества будут реализован ряд проектов, направленных на увеличение глубины переработки добываемого углеводородного сырья. Так, предусматривается строительство завода по переработке жидких углеводородов (глубина переработки нефти не менее 80%), что позволит Обществу получить завершенный производственный цикл — «от скважины до бензоколонки». На первом этапе планируется переработка до 250 тыс. тонн сырья в год. Выход светлых нефтепродуктов (бензина) составит 200 тыс. тонн.

В целях диверсификации использования энергии природного газа намечено построить когенерационную установку на Джанкойском ГМ. Стоимость проекта – 6,5 млн. грн. Срок строительства – 1,5 года. Ожидаемый выпуск продукции – 18 тыс. МВт/ч в год электроэнергии, – 30 тыс. Гкал в год тепловой энергии.

Предусматривается также развитие собственной сети автозаправочных станций, в т.ч. приобретения действующих АЗС.

Когда знакомишься с этой, для кого-то сухой, а для работников ГАО «Черноморнефтегаз», сродни истинной поэзии, программой стратегического развития, невольно возникает опасение: как бы вновь не сорвалось. По ставшей уже банальной причине нехватки средств. В соответствии с прогнозными расчетами общий объем капитальных вложений в реализацию задуманного составит около 14,9 млрд. грн. Сумма – значительная, но в Компании уверены, что вполне подъемная. Планируется, что источниками финансирования станут инвестиции отечественных (ДК «Укргаздобыча») и иностранных (ЕБРР, Экспортно-импортный банк Китая и др.) инвесторов, средства Государственного бюджета Украины, собственные средства ГАО «Черноморнефтегаз».

За счет госбюджета предусматривается финансирование геологоразведочных работ порядка 300 млн. грн. в год, модернизация действующих и строительство новых магистральных газопроводов.

Реализацию проекта обустройства Одесского газового месторождения (с учетом приобретения СПБУ) планируется осуществлять в рамках проектного финансирования Европейского банка реконструкции и развития, с созданием дочернего предприятия Общества. Главным условием привлечения средств ЕБРР является гарантия прибыльности проекта – реализация природного газа, добытого на Одесском месторождении, промышленным потребителям.

За счет собственных средств и средств партнера по Совместной деятельности ДК «Укргаздобыча» (в пропорции 50/50) планируется осуществить обустройство Субботинского нефтяного месторождения.

Финансирование строительства стационарной плавучей буровой установки (Super M2) Китайской национальной экспортно-импортной корпорации точного машиностроения предусматривается осуществить в рамках сотрудничества с Экспортно-импортным банком Китая, под гарантии Государственного инновационного финансово-кредитного учреждения Украины. Есть и другие наработки.

Все это по глубокому убеждению председателя правления ГАО «Черноморнефтегаз» Валерия Ясюка вполне осуществимо и, что называется, в рабочем портфеле специалистов Компании. Необходимо только инициировать в установленном порядке решение на государственном уровне ряда вопросов.

Во-первых, разработать и утвердить законопроект о поддержке морской нефтегазодобычи в Украине.

Во-вторых, принять уточненную Государственную Программу «Освоение углеводородных ресурсов украинского сектора Черного и Азовского морей».

В-третьих, способствовать созданию благоприятных финансово-экономические условий для предприятий, которые осуществляют морскую добычу углеводородов. В частности, разрешить реализацию природного газа из Одесского и Безымянного месторождений промышленным потребителям. Привести цену на природный газ собственной добычи, который реализуется населению, до экономически обоснованного уровня. Установить нулевую ставку ренты на природный газ, газовый конденсат и нефть, которые добыты на шельфе. Наконец, провести оптимизацию нормативной базы в сфере заключения договоров о совместной деятельности и Соглашений о разделе продукции.

Может показаться, что слишком много условий выдвигает «Черноморнефтегаз». Но дело ведь серьезное, государственное, и решаться должно, как и подобает, с государственным масштабом и в соответствии с общенациональными интересами.

Справка:

20 октября 1978 года приказом Мингазпрома СССР на основе Крымского газопромыслового управления было создано Производственное объединение «Черноморнефтегазпром». Основное предназначение – изучение нефтегазоносности акватории Азовского моря и Черноморского шельфа, разведочное и эксплуатационное бурение, обустройство и разработка месторождений углеводородов.

В 1998 году преобразовано в Государственное акционерное общество «Черноморнефтегаз». Пакет акций предприятия в полном объеме принадлежит государству и передан в уставный фонд НАК «Нефтегаз Украины».

В настоящее время на балансе Общества находится 17 месторождений, из которых 11 газовых, 4 газоконденсатных и 2 нефтяных. Суммарные запасы всех месторождений сегодня составляют: по природному газу – 58,56 млрд. м3, по газовому конденсату – 1231 тыс. т, по нефти — 2530 тыс. т.

В разработке находятся 3 газоконденсатных (Голицинское, Штормовое, Фонтановское), 6 газовых (Архангельское, Стрелковое, Джанкойское, Задорненское, Восточно-Казантипское, Северо-Булганакское) и одно нефтяное (Семеновское) месторождения.

Материал предоставлен порталу «Нефть России» пресс-службой ГАО «Черноморнефтегаз».

Источник: Нефть России

Британские идеи и интересы государств Кавказа («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: Великобритания уже 20 лет разворачивает стратегию получения доступа к источникам энергетического и иного универсального сырья в России, но, при значительных успехах, эта стратегия остается нереализованной. В связи с этим, Великобритания разрабатывает в этом направлении систему рычагов давления на Россию, применяя различные приемы.

В связи с возникшей проблемой ДОВСЕ в ряде исследовательских учреждений Великобритании состоялись обсуждения создавшейся ситуации. Ряд экспертов приходят к выводу, что ДОВСЕ действительно устарел, причем, не только содержательно, но и в более широком политическом смысле. Британские СМИ настроены довольно критически, но некоторые комментаторы отмечают, что со стороны Запада явилось опрометчивым не подготовиться к такому повороту в российской политике, тогда как некоторые эксперты предупреждали, что ДОВСЕ рано или поздно может стать рычагом шантажа и давления со стороны России. В целом, экспертные круги Великобритании восприняли возникшую проблему более сдержанно, чем политики и парламентарии. Вместе с тем, некоторые эксперты удовлетворены, так как их недавние разработки стали более востребованными, и они приглашаются в МИД и МО для обсуждения данных вопросов. До сих пор не понятно, какие из разработок и предложений экспертов станут более предпочтительными для правительства, и вообще будут ли они использованы для применения в конкретных политических инициативах. Но фактор нового премьер-министра и нового министра иностранных дел стал определяющим в стремлении Великобритании стать лидером в обсуждении данной проблемы в НАТО и ОБСЕ.

Посол Великобритании в НАТО передал в штаб-квартиру альянса предложение своего правительства, которое содержало следующее: государства-члены НАТО объявляют о приостановлении действия данного договора, до принятия соответствующих решений и в связи с заявлением России; НАТО вырабатывает основы для нового договора, который будет предполагать определенные ограничения и порядок использования обычных вооружений до установленных сроков; данный договор будет носить открытый для присоединения к нему характер; затем наступит период изучения состояния с обычными вооружениями в Европе и принятия квалифицированных оценок по этому вопросу, и если выяснится, что Россия или ряд государств не имеют намерений присоединяться к новому договору и серьезным образом превзошли базовые уровни обычных вооружений, которые сложились в настоящее время в рамках ДОВСЕ, то НАТО должно принять решения о политике в сфере вооружений, которые соответствуют требованиям обороны и безопасности.

Таким образом, предложение Великобритании направлено на начало гонки вооружений, когда вероятным противником будет однозначно признана Россия. Можно предположить, что данные шаги Великобритании направлены, скорее, не на реализацию данного плана, а на организацию сильного давления на Россию. Обращает внимание то, что данное предложение никак не было связанно с разработками экспертного сообщества, и, скорее всего, не было предварительно обсуждено с партнерами по НАТО. По имеющимся сведениям, не только Франция и Германия, но и США весьма настороженно отнеслись к данному предложению. Во всяком случае, данное предложение было выдвинуто официальным образом и находится в процессе рассмотрения.

Таким образом, нивелирование ДОВСЕ стало бы одновременно и рычагом давления и уступок России в части наращивания своего военного потенциала на флангах, в том числе и в регионе Южного Кавказа. Это, несомненно, ставит под угрозу позиции Грузии и Азербайджана, а также не может устраивать ни США, ни НАТО. За непротивление Запада в ликвидации ДОВСЕ, который давно не устраивает Россию, Великобритания могла бы получить все те источники нефти, газа и сырья, которые попали бы под ее контроль.

Следует отметить, что данное британское предложение, на самом деле, может носить более системный характер, чем представляется при первом приближении. Эта инициатива может связываться с пересмотром уровней вооружений для некоторых государств, связанных с проблемами обеспечения безопасности энергетических коммуникаций. Например, хорошо известно, что государства Южного Кавказа давно перешагнули лимиты по обычным вооружениям. Поэтому пересмотр лимитов может стать важным условием легитимности новой ситуации с вооружениями. Примечательно, что все государства Южного Кавказа со скрытым интересом восприняли возможную перспективу пересмотра или упразднения ДОВСЕ.

По мнению предыдущего главного редактора наиболее авторитетного издания в сфере вооружений Millitary Balance – полковника Кристофера Лэнгтона, «с самого начала принятия ДОВСЕ было понятно, что условия договора не могут удовлетворить Россию, и если Россия приобретет новые экономические возможности и политические амбиции, она будет стремиться к пересмотру договора. На саммите ОБСЕ 1999 года, где был принят пересмотренный вариант договора, стало ясно, что это не предел корректировок, и в будущем возникнут вновь проблемы с ДОВСЕ. Можно допустить, что Россия стремится использовать свои претензии по ДОВСЕ как рычаг давления, но нужно понимать, что истинные причины более фундаментальны: Россия хочет обрести новые возможности в сфере обороны. Поэтому, чем раньше удастся придти к общему соглашению при новых условиях, тем лучше для безопасности». То есть, Запад приглашает Россию к диалогу по этой проблеме.
Азербайджанские политологи обвинили Великобританию в организации ирано-азербайджанской конфронтации в Каспийском море и в целом по всему политическому спектру. Однако данные оценки очень быстро были исключены из азербайджанских СМИ.

По оценкам Международного института стратегических исследований (Лондон), Великобритания сыграла позитивную роль в нормализации отношений между Азербайджаном и Россией, прежде всего, по вопросу раздела и упорядочивания режима по Каспийскому морю. «Бритиш Петролеум» приложила немало усилий, чтобы убедить азербайджанское руководство нормализовать и одновременно деполитизировать отношения с Россией. Несомненно, Великобритания заинтересована в развитии преимущественно экономических отношений между Азербайджаном и Россией, в деполитизации ситуации в Каспийском море. Вместе с тем, это привело к дополнительной изоляции Ирана, к созданию неблагоприятных условий экономической деятельности Ирана в Каспийском море. Иранцы также не сомневаются в том, что Великобритания пытается играть роль «дирижера» в Каспийском бассейне, но вынуждены не распространять это обстоятельство в СМИ.

США и Великобритания – две державы, противостоящие 30 лет исламскому режиму в Иране, практически не пытались в борьбе с исламским режимом использовать этнические проблемы. США понимали, насколько опасны для них этнические движения в регионе Ближнего и Среднего Востока, которые создают условия несистемности и хаоса, иллюстрацией чему являлось всегда курдское национально-освободительное движение. Американские эксперты, хорошо представляющие этнические проблемы в Иране, утверждали, что эти движения не имеют достаточного потенциала, бесперспективны и политически бессмысленны. Представляет интерес то, что в последнее время американские и британские СМИ в определенной мере освещают этнические и этнорелигиозные проблемы в Иране.

При этом, если ранее более-менее подробно освещались проблемы Иранского Курдистана и тюркоязычных провинций, то теперь довольно подробно освещаются самые незначительные элементы данных проблем, касающихся десятков этнических групп в Иране. Обращает внимание то, что ведущие СМИ США и Великобритании рассматривают эти вопросы достаточно регулярно. В Турции создан ряд общественных и исследовательских организаций, направляющих свою деятельность на подрыв политического порядка в Иране. При этом, в данных организациях немало представителей этнических и религиозных групп Ирана. То есть, интересы Великобритании в Каспийском море и в отношении Ирана никак не вызывают восторга в Азербайджане. Кроме того, Великобритания никогда не делала проблемой отношения между Арменией и Ираном, напротив, поощряла усиление позиций Ирана в Южном Кавказе.

Сейчас уже никто не исключает версии, что ГУАМ, в значительной мере, разработан как британский проект. Логика и формат этого проекта настолько отражает британские интересы, прежде всего, в части оказания давления на Россию, что роль США могла здесь быть спонсорской и патронажной. ГУАМ стал составной и важной частью проекта давления на Россию и соответствовал британским намерениям на Кавказе и в  Евразии. Большие разочарования в деятельности ГУАМ также оказали влияние на попытки переосмыслить внешнюю политику Грузии. По выражению бывшего министра экономики и реформ Кахи Бендукидзе, «ГУАМ изначально содержит ощущение провала и отсутствия эффективности, давно пора разобраться, в чем неудачи этого проекта, а не пробивать его упорно, любой ценой». Михаил Саакашвили пытается выйти за рамки энергетических проектов и предложить партнерам Грузии разнообразные экономические проекты.

Отмечается, что в части ГУАМ Грузию все больше интересуют не политические, а экономические задачи. Во-первых, политика России привела к значительной коррекции потоков энергоресурсов. Во-вторых, инициативы ГУАМ, несмотря на декларативную поддержку США и Великобритании, не получили международной поддержки и понимания. В-третьих, политическая ситуация в Украине весьма неустойчивая, и смена правящей элиты, несомненно, повлияет на состояние ГУАМ и, возможно, приведет к краху этого проекта. В связи с этим, М. Саакашвили пытается заручиться поддержкой предпринимательских кругов на Украине и в Азербайджане, создать новые экономические связи, заинтересовать эти страны не только транзитной функцией Грузии, но и в других сферах экономики.

По поручению М.Саакашвили, грузинские политики и представители отдельных фракций парламента пытаются установить контакты и долговременные отношения с различными партиями, организациями и интеллектуальными кругами на Украине. Украина стала важным направлением грузинской внешней политики. Рассматриваются различные форматы отношений, например, Организация Черноморского Сотрудничества. М. Саакашвили пытается придти к договоренности с Украиной в сфере развития промышленности, в том числе, оборонной. Предлагаются небольшие, но, возможно, интересные планы кооперации между отдельными компаниями и предприятиями. М.Саакашвили стал с некоторым недоверием относиться к предложениям стран Восточной Европы, но с Украиной он связывает многие задачи экономического развития. М.Саакашвили рассматривает Украину как важного партнера в противодействии России.

Вместе с тем, если иметь в виду, что подавляющая часть энергетических проектов осуществлена в Грузии вне рамок ГУАМ, то, в целом, этот проект, несмотря на неоднократное возобновление деятельности этой региональной организации, потерпел фиаско, и никакие попытки сохранить ее путем включения в нее Польши, Румынии и других стран не способны сделать ее деятельной и эффективной. В рамках логики британской политики ГУАМ выполнил свою задачу и должен быть свернут, конечно, в обмен на договоренности с Россией по экономическим и ресурсным вопросам. Создается впечатление, что сигнал по свертыванию ГУАМ был подан из Лондона. Конечно, Россия могла бы должным образом оценить эту услугу британских политиков.

Развертывание Косовского проекта тесно связано с глобальной британской стратегией геополитического блокирования Германии и ее партнеров в Центральной и Восточной Европе, недопущением создания зоны исключительного германского влияния. Грузинское общество восприняло косовский прецедент как весьма опасный с точки зрения грузинских национальных интересов. Примечательно, что аналогичным образом воспринимается политика Запада в отношении Косово в России. В Грузии, естественно, надеются, что подходы к решению косовской проблемы не станут прецедентом для аналогичных или схожих проблем. Западное сообщество, прежде всего, американцы, преподносят Грузии свое видение распространения косовского прецедента как важное условие соблюдения ее национальных интересов.

Американцы и британцы всячески подчеркивают неприемлемость распространения данного примера на Абхазию, Южную Осетию и другие самостийные республики. Одновременно, обсуждение косовского вопроса в ООН продемонстрировало, что Россия последовательно придерживается своих позиций о недопустимости запуска глобального и опасного процесса сепаратизации. Это, как ни что другое, сводит к общей позиции Россию и Грузию. Вместе с тем, позицию США и некоторых государств Европы в отношении Косово следует воспринимать совершенно иначе, чем принято в СМИ и политической литературе. Данные принципы заключаются в том, что какие-либо принципы вообще отсутствуют. После предоставления суверенитета Косово очень скоро инициаторы данного процесса продолжат его осуществление, так как это включается в определенную доктрину США и Великобритании. Кроме того, на каждом этапе суверенизации «неподконтрольных территорий» (в соответствии с американской терминологией), данный процесс будет иметь различные цели и функции. Сейчас Косово имеет много солидарных государств, но и много противников в Европе. И на данном этапе процесс представляет собой ударный прием в отношении Европы, а вовсе не России.

Тем не менее, после предоставления независимости фактор Косово станет использоваться уже непосредственно против России. На следующем этапе Косово, а также Северный Кипр станут удобной «наживкой» для политического проектирования на Ближнем Востоке. США явно не устраивает нынешняя конфигурация границ в Евразии и на Ближнем Востоке, и проблема суверенизации имеет долговременную перспективу. Именно на путях реализации данной доктрины и окажется Грузия, которая может попасть под «колеса» одного из принципиальных геостратегических процессов. Проблема уже не в том, что Абхазия и Южная Осетия не вернутся под политический контроль Грузии. Этот вопрос даже не предрешен, а, практически, решен бесповоротно, что и фактически признано международным сообществом. Но может возникнуть новое обстоятельство – данные два государственных образования получат международное признание независимости или признание как часть России.

Зачастую стратегические доктрины становятся не только менее важными, чем политический стиль и приемы, но и производными от политического стиля. Несомненно, в отношении данных проблем разработана единая концепция действий, которая, несмотря на различия в подходах, имеет одну цель – убедить бывшие «метрополии» в необходимости принципиальных уступок и даже в признании независимости непризнанных государств. После августа 2008 года Грузии предназначено только наблюдать, как две ее бывшие провинции интегрируются в Российскую Федерацию, а также, неотвратимо, в европейские программы. Это ближайшие цели. Наиболее отдаленные задачи возникнут в Афганистане и Пакистане. Но самая большая интрига имеет место в осуществлении среднесрочных задач. В этом смысле не может быть сомнений в том, что Косово – действительно не прецедент, но не прецедент геополитического застоя. Такой фактор, как Косово, создается не для того, чтобы не работать в полной мере. О каких прецедентах идет речь – процесс пошел. Косово продемонстрировало, что кардинальные интересы Грузии находятся в онтологическом противоречии с интересами океанических держав.

Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Адрес публикации в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/europe/20100316/158638189.html