Метка:Индия

Иран и стратегия США в Центральной Азии и на Кавказе

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: Даже в самые драматические моменты в отношениях между США и Ираном, когда американские разведывательные службы не могли со всей уверенность утверждать или отрицать наличие в Иране необходимых составляющих для создания атомного оружия, оракул Америки Збигнев Бжезинский (выходец из польской семьи с армянскими корнями) продолжал настаивать на урегулировании американо-иранских отношений как фактора решения многих проблем США на Ближнем Востоке и во Внутренней Евразии, и, конечно же, решения проблем в сфере нефти и газа. Данную линию Бжезинский проводит на протяжении не менее 20 лет, что вызывало явное недовольство друзей Израиля в США, хотя политолог утверждал, что нормализация отношений с Ираном приведет и к обеспечению безопасности Израиля.

Такой политический проектант, как Бжезинский, не мог не понимать, что рано или поздно произойдет «провал» в американо-турецких отношениях, но предпочитал не опережать события, хотя, если внимательнее вчитаться в его работы, то можно заметить отсутствие роли и места Турции в выстраивании новой стратегии США на «Евразийских Балканах». Политолога иногда упрекают в том, что он не сумел прогнозировать многие ключевые события, кроме развала СССР, о чем подозревала даже советская интеллигенция, но, видимо, политологи такого уровня вынуждены отказаться от тщеславия быть признанными авторами гениальных прогнозов, так как их высказывания могут заметно скорректировать международную политику. Не отметить и не заметить — это тоже профессиональная работа. «Я привык, что мои коллеги начинают беседу, чувствуя себя напряженно, но в конце разговора они неизменно ощущают большее понимание и раскованность. Размышляя о странах региона, я никогда не допускал какого-либо выпада по отношению к Армении, и, конечно, не потому, что мои далекие армянские предки добрались когда-то до Польши, а по причине того, что Армения могла бы быть незаменимым партнером и другом США».

Как известно, любая легенда требует подпитки и актуализации, хотя бы в частных беседах, но, нужно признать, что «иранская перспектива» во внешней политике США объясняется, во многом, ожидаемым еще с середины 90-ых годов ухудшением турецко-американских отношений и поиском серьезной альтернативы в регионе «Большого Ближнего Востока». Несомненно, иранская тема интересует не только мэтра американской политологии, но и некоторых других актуальных политических проектантов, в связи с задачами решения проблем, связанных с Россией, но именно это направление и обусловливает поиск возможностей найти замену Турции как стратегического союзника в регионе.

В аналитических материалах, публикуемых на сайтах ведущих исследовательских центров и институтов США, в последние месяцы прослеживаются весьма любопытные мысли, которые при первом приближении могут казаться результатом некоторой растерянности.

Речь идет о том, что, наряду с «положительным сальдо», с которым США вышли из военного конфликта на Южном Кавказе летом 2008 года, что позволило американцам упрочить свое военное присутствие в Черноморско-Кавказском регионе, имеется пример того, как США были отвлечены от главной геополитической задачи – противостояния Китаю. Эта мысль не очень убедительно, но все же прослеживается в работах ряда американских политологов, в том числе, тех, кто занимается проблемами Кавказа и Центральной Азии и Ближнего Востока. И это понятно, так как американские специалисты по Китаю вовлечены в решение более узких проблем и не обладают той феноменальной эрудицией и интуицией, которая присуща аналитикам, которые специализируются по данным регионам.

Таким образом, проводится мысль о том, что в американской политике наблюдается увлечение довольно «выигрышными» темами, которыми являются Центральная Азия и Ближний Восток, что отвлекает усилия и ресурсы США от Китая, тогда как это геополитическое направление, с точки зрения дальней перспективы, является всего лишь подчиненным в выполнении главной цели – сдерживания Китая. В связи с этим, можно придти к выводу, что политика США во Внутренней Евразии связана с более глобальными задачами. Но даже преимущественные позиции во Внутренней Евразии не могут обеспечить создания надежного фронта государств для выполнения этой задачи, и американцам необходим стратегический союз с Индией, как страной онтологически и экзистенциально противостоящей Китаю. При этом, Индия, по замыслу американских проектировщиков, должна стать «полюсом» притяжения обширных регионов Центральной Азии, предоставляющих великой державе Южной Азии свои ресурсы.

В 2006 году Дж. Буш подписал некий документ, содержащий задачи по организации перетока энергетических ресурсов Центральной Азии в Индию. Несмотря на то, что в данном документе отмечается вся Южная Азия, включая Пакистан, как потребитель данных центрально-азиатских ресурсов, но не вызывает сомнений, что истинная цель — это усиление Индии и предотвращение ориентации нефтяных, газовых и других сырьевых ресурсов Центральной Азии на Китай. Пока что данные задачи США успешно провалены, так как коммуникации между Центральной Азией и Индией практически отсутствуют, Афганистан, как транзитная страна – это все еще нонсенс, а Китай, напротив, активно осуществляет транспортировку нефти и газа, и это весьма устраивает Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, которые нуждаются в надежных, альтернативных маршрутах экспорта своих энергоресурсов. Уже сейчас данный импорт энергоресурсов привел к заметным последствиям в экономической ситуации в западных провинциях Китая. Это не может не беспокоить США. Возможно, нынешний мировой экономический кризис позволит отложить превращение Китая в еще более могущественную державу лет на 5-7, но не более, и в будущем США должны выработать эффективную региональную политику, где проблемы с Россией будут рассматриваться как приложение к генеральной задаче.

Под «занавес программы» администрация Буша подписала с Индией договор по проблемам использования атомной энергии и другим проблемам в этом ряду, что, практически, обеспечивает надежную базу для создания американо-индийского альянса стратегического характера. Нужно сказать, что администрация Буша несколько раз пыталась найти подходы в установлении более доверительных отношений с Китаем, что неизменно оказывалось несостоятельным. «Классическим» примером неготовности США противостоять китайской экспансии и росту его могуществу стал провал «плана» Роберта Зелика, который был назначен первым заместителем госекретаря США после переизбрания Буша президентом на второй срок. Данное назначение было связано непосредственно с выполнением задач по Китаю, и Роберту Зелику удалось продержаться на этой должности не более шести месяцев. В основе идеи Р.Зелика лежали намерения не противостоять Китаю, а вовлечь его в решение общемировых проблем, при максимальной солидарности с США. Видимо, США наглухо отказались от этой затеи и пришли к выводу, что только сильное военно-политическое и экономическое противостояние позволит сдерживать Китай. То есть, сделана ставка на геоэкономику, и в этом проекте Иран может иметь заметное участие.

Иран обладает крупнейшими в мире резервами природного газа, и данные резервы все еще являются предметом актуальной геоэкономической игры, хотя проблема использования иранского газа давно обсуждается в мировой политике. Европейцы понимают, что без иранских ресурсов газа им не удастся по-настоящему диверсифицировать поставки этого топлива и снизить зависимость от России.

Азербайджанский газ может выполнять только очень локальную и ограниченную роль. Туркменский газ все еще остается сомнительным вариантом, так как за него идет упорная борьба с участием России и Китая. Несмотря на то, что европейцы без излишнего воодушевления соорудили газопровод через территорию Турции, недоверие к этой стране как партнеру растет, а объемы иранского газа позволили бы заметно погасить сомнения и риски. Для Турции сооружение газопровода по проекту NABUСCO и, в особенности, транзит иранского газа означали бы закрепление за ней статуса межконтинентального узла транспортировки энергоресурсов. Турция охотно приняла бы участие в разработке иранских газовых месторождений и уже заявила об этих намерениях. Но США категорически выступают против транспортировки иранского газа в Европу и причастности Ирана к проекту NABUСCO. Было бы нелогично организовать катастрофическое падение цен на нефть и одновременно обеспечить Ирану доходы от экспорта газа. Но в современных условиях, когда энергетика оказалась в фокусе мировой политики, иранские запасы газа не могут оставаться незатребованными и не применяться длительное время. Ситуация вынудит решить этот вопрос, и он будет решен, если не при участии США, то другими державами.

У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию и Китай. Поэтому перед новой администрацией США, так или иначе, встанет вопрос – что является менее неприемлемым — допустить транспортировку иранского газа в Европу или в Китай. В связи с этим и станут актуальными идеи Бжезинского относительно урегулирования отношений с Ираном. Иран, стремящийся максимально снизить зависимость от экспорта нефти, пытается заменить доходы от экспорта нефти доходами от экспорта газа. Поэтому газовая тема может стать хорошей базой для переговоров и урегулирования американо-иранских отношений.

Бжезинский и аналитики, сотрудничающие с ним, считают, что транспортировка иранского газа в Европу не нанесет ущерба энергетической безопасности европейских государств, и Иран не сумеет шантажировать Европу, если этот проект будут контролировать США. В данных раскладах и размышлениях имеется один весьма уязвимый момент – возможность консолидации Ирана и России, когда данный газовый шантаж может привести к очень неприятным последствиям. Эта версия подкрепляется попытками России, Ирана и Катара создать газовый ОПЕК и во многом контролировать газовый рынок и проекты по транспортировке газа. Рассматривая последние работы американских аналитиков на эту тему, можно заметить некий «китайский фундаментализм», когда все больше геоэкономические проекты мирового значения примеряются на интересы Китая и угрозы, которые исходят для этой державы.

Вместе с тем, имеется третий вариант направления иранского газа, — это Индия, которая давно испытывает огромный недостаток в углеводородном сырье. Практически, энергетический фактор стал важнейшим ограничением экономического развития как Индии, так и Китая. Здесь возникают следующие вопросы: насколько США заинтересованы в успешном решении энергетических вопросов европейских государств, особенно Германии и Франции; насколько для США приемлем транзит энергоресурсов через территорию Турции, которая все более становится ненадежной; что для американцев более важно – получение доходов Ираном или успешное развитие Индии и ограничение развития Китая; может ли привести организация транспортировки иранского в Индию к разобщению стран-участниц так называемого газового ОПЕК, если окажется, что не остается предмета обсуждения выхода на общие рынки.

Как видим, возникает игровая ситуация, в которой не может не иметь своих интересов Великобритания. Если спросить экспертов, например, аналитического совета компании BP, то, независимо от ответа, можно будет догадаться, что Великобритания вовсе не заинтересована в транспортировке иранского газа ни в Европу, ни в Китай. Но в особенности беспокоит британцев возможность транзита иранского газа в Европу через газотранспортную систему России. Это было бы существенным ударом не только по энергетической, но всей политике Великобритании в Евразии и на Ближнем Востоке. Что касается транспортировки иранского газа в Индию, то Великобритания имеет немало шансов взять под свой контроль этот проект.

Таким образом, «иранский проект» Бжезинского приобретает совершенно иной диапазон, и задача использовать Иран как инструмент противостояния России становится ограниченной задачей более обширного плана, направленного, в конечном счете, на сдерживание Китая. Конечно, при этом Армения лишается всяких надежд на транзит иранского газа в европейском или российском направлении. Но с другой стороны, запасы газа в Иране настолько огромные, что на этом поле можно реализовать любой сценарий и обеспечить функционирование не менее двух стратегических направлений транспортировки этих ресурсов.   Игорь Мурадян
 

СМИ: У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Даже в самые драматические моменты в отношениях между США и Ираном, когда американские разведывательные службы не могли со всей уверенность утверждать или отрицать наличие в Иране необходимых составляющих для создания атомного оружия, оракул Америки Збигнев Бжезинский (выходец из польской семьи с армянскими корнями) продолжал настаивать на урегулировании американо-иранских отношений как фактора решения многих проблем США на Ближнем Востоке и во Внутренней Евразии, и, конечно же, решения проблем в сфере нефти и газа. Данную линию Бжезинский проводит на протяжении не менее 20 лет, что вызывало явное недовольство друзей Израиля в США, хотя политолог утверждал, что нормализация отношений с Ираном приведет и к обеспечению безопасности Израиля, — пишет армянское издание «Иравунк de facto».

Такой политический проектант, как Бжезинский, не мог не понимать, что рано или поздно произойдет «провал» в американо-турецких отношениях, но предпочитал не опережать события, хотя, если внимательнее вчитаться в его работы, то можно заметить отсутствие роли и места Турции в выстраивании новой стратегии США на «Евразийских Балканах». Политолога иногда упрекают в том, что он не сумел прогнозировать многие ключевые события, кроме развала СССР, о чем подозревала даже советская интеллигенция, но, видимо, политологи такого уровня вынуждены отказаться от тщеславия быть признанными авторами гениальных прогнозов, так как их высказывания могут заметно скорректировать международную политику. Не отметить и не заметить — это тоже профессиональная работа. «Я привык, что мои коллеги начинают беседу, чувствуя себя напряженно, но в конце разговора они неизменно ощущают большее понимание и раскованность. Размышляя о странах региона, я никогда не допускал какого-либо выпада по отношению к Армении, и, конечно, не потому, что мои далекие армянские предки добрались когда-то до Польши, а по причине того, что Армения могла бы быть незаменимым партнером и другом США».

Как известно, любая легенда требует подпитки и актуализации, хотя бы в частных беседах, но, нужно признать, что «иранская перспектива» во внешней политике США объясняется, во многом, ожидаемым еще с середины 90-ых годов ухудшением турецко-американских отношений и поиском серьезной альтернативы в регионе «Большого Ближнего Востока». Несомненно, иранская тема интересует не только мэтра американской политологии, но и некоторых других актуальных политических проектантов, в связи с задачами решения проблем, связанных с Россией, но именно это направление и обусловливает поиск возможностей найти замену Турции как стратегического союзника в регионе.
В аналитических материалах, публикуемых на сайтах ведущих исследовательских центров и институтов США, в последние месяцы прослеживаются весьма любопытные мысли, которые при первом приближении могут казаться результатом некоторой растерянности.

Речь идет о том, что, наряду с «положительным сальдо», с которым США вышли из военного конфликта на Южном Кавказе летом 2008 года, что позволило американцам упрочить свое военное присутствие в Черноморско-Кавказском регионе, имеется пример того, как США были отвлечены от главной геополитической задачи – противостояния Китаю. Эта мысль не очень убедительно, но все же прослеживается в работах ряда американских политологов, в том числе, тех, кто занимается проблемами Кавказа и Центральной Азии и Ближнего Востока. И это понятно, так как американские специалисты по Китаю вовлечены в решение более узких проблем и не обладают той феноменальной эрудицией и интуицией, которая присуща аналитикам, которые специализируются по данным регионам.

Таким образом, проводится мысль о том, что в американской политике наблюдается увлечение довольно «выигрышными» темами, которыми являются Центральная Азия и Ближний Восток, что отвлекает усилия и ресурсы США от Китая, тогда как это геополитическое направление, с точки зрения дальней перспективы, является всего лишь подчиненным в выполнении главной цели – сдерживания Китая. В связи с этим, можно придти к выводу, что политика США во Внутренней Евразии связана с более глобальными задачами. Но даже преимущественные позиции во Внутренней Евразии не могут обеспечить создания надежного фронта государств для выполнения этой задачи, и американцам необходим стратегический союз с Индией, как страной онтологически и экзистенциально противостоящей Китаю. При этом, Индия, по замыслу американских проектировщиков, должна стать «полюсом» притяжения обширных регионов Центральной Азии, предоставляющих великой державе Южной Азии свои ресурсы.

В 2006 году Дж. Буш подписал некий документ, содержащий задачи по организации перетока энергетических ресурсов Центральной Азии в Индию. Несмотря на то, что в данном документе отмечается вся Южная Азия, включая Пакистан, как потребитель данных центрально-азиатских ресурсов, но не вызывает сомнений, что истинная цель — это усиление Индии и предотвращение ориентации нефтяных, газовых и других сырьевых ресурсов Центральной Азии на Китай. Пока что данные задачи США успешно провалены, так как коммуникации между Центральной Азией и Индией практически отсутствуют, Афганистан, как транзитная страна – это все еще нонсенс, а Китай, напротив, активно осуществляет транспортировку нефти и газа, и это весьма устраивает Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, которые нуждаются в надежных, альтернативных маршрутах экспорта своих энергоресурсов. Уже сейчас данный импорт энергоресурсов привел к заметным последствиям в экономической ситуации в западных провинциях Китая. Это не может не беспокоить США. Возможно, нынешний мировой экономический кризис позволит отложить превращение Китая в еще более могущественную державу лет на 5-7, но не более, и в будущем США должны выработать эффективную региональную политику, где проблемы с Россией будут рассматриваться как приложение к генеральной задаче.

Под «занавес программы» администрация Буша подписала с Индией договор по проблемам использования атомной энергии и другим проблемам в этом ряду, что, практически, обеспечивает надежную базу для создания американо-индийского альянса стратегического характера. Нужно сказать, что администрация Буша несколько раз пыталась найти подходы в установлении более доверительных отношений с Китаем, что неизменно оказывалось несостоятельным. «Классическим» примером неготовности США противостоять китайской экспансии и росту его могуществу стал провал «плана» Роберта Зелика, который был назначен первым заместителем госекретаря США после переизбрания Буша президентом на второй срок. Данное назначение было связано непосредственно с выполнением задач по Китаю, и Роберту Зелику удалось продержаться на этой должности не более шести месяцев. В основе идеи Р.Зелика лежали намерения не противостоять Китаю, а вовлечь его в решение общемировых проблем, при максимальной солидарности с США. Видимо, США наглухо отказались от этой затеи и пришли к выводу, что только сильное военно-политическое и экономическое противостояние позволит сдерживать Китай. То есть, сделана ставка на геоэкономику, и в этом проекте Иран может иметь заметное участие.

Иран обладает крупнейшими в мире резервами природного газа, и данные резервы все еще являются предметом актуальной геоэкономической игры, хотя проблема использования иранского газа давно обсуждается в мировой политике. Европейцы понимают, что без иранских ресурсов газа им не удастся по-настоящему диверсифицировать поставки этого топлива и снизить зависимость от России.

Азербайджанский газ может выполнять только очень локальную и ограниченную роль. Туркменский газ все еще остается сомнительным вариантом, так как за него идет упорная борьба с участием России и Китая. Несмотря на то, что европейцы без излишнего воодушевления соорудили газопровод через территорию Турции, недоверие к этой стране как партнеру растет, а объемы иранского газа позволили бы заметно погасить сомнения и риски. Для Турции сооружение газопровода по проекту NABUСCO и, в особенности, транзит иранского газа означали бы закрепление за ней статуса межконтинентального узла транспортировки энергоресурсов. Турция охотно приняла бы участие в разработке иранских газовых месторождений и уже заявила об этих намерениях. Но США категорически выступают против транспортировки иранского газа в Европу и причастности Ирана к проекту NABUСCO. Было бы нелогично организовать катастрофическое падение цен на нефть и одновременно обеспечить Ирану доходы от экспорта газа. Но в современных условиях, когда энергетика оказалась в фокусе мировой политики, иранские запасы газа не могут оставаться незатребованными и не применяться длительное время. Ситуация вынудит решить этот вопрос, и он будет решен, если не при участии США, то другими державами.

У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем. Поэтому перед новой администрацией США, так или иначе, встанет вопрос – что является менее неприемлемым — допустить транспортировку иранского газа в Европу или в Китай. В связи с этим и станут актуальными идеи Бжезинского относительно урегулирования отношений с Ираном. Иран, стремящийся максимально снизить зависимость от экспорта нефти, пытается заменить доходы от экспорта нефти доходами от экспорта газа. Поэтому газовая тема может стать хорошей базой для переговоров и урегулирования американо-иранских отношений.

Бжезинский и аналитики, сотрудничающие с ним, считают, что транспортировка иранского газа в Европу не нанесет ущерба энергетической безопасности европейских государств, и Иран не сумеет шантажировать Европу, если этот проект будут контролировать США. В данных раскладах и размышлениях имеется один весьма уязвимый момент – возможность консолидации Ирана и России, когда данный газовый шантаж может привести к очень неприятным последствиям. Эта версия подкрепляется попытками России, Ирана и Катара создать газовый ОПЕК и во многом контролировать газовый рынок и проекты по транспортировке газа. Рассматривая последние работы американских аналитиков на эту тему, можно заметить некий «китайский фундаментализм», когда все больше геоэкономические проекты мирового значения примеряются на интересы Китая и угрозы, которые исходят для этой державы.

Вместе с тем, имеется третий вариант направления иранского газа, — это Индия, которая давно испытывает огромный недостаток в углеводородном сырье. Практически, энергетический фактор стал важнейшим ограничением экономического развития как Индии, так и Китая. Здесь возникают следующие вопросы: насколько США заинтересованы в успешном решении энергетических вопросов европейских государств, особенно Германии и Франции; насколько для США приемлем транзит энергоресурсов через территорию Турции, которая все более становится ненадежной; что для американцев более важно – получение доходов Ираном или успешное развитие Индии и ограничение развития Китая; может ли привести организация транспортировки иранского в Индию к разобщению стран-участниц так называемого газового ОПЕК, если окажется, что не остается предмета обсуждения выхода на общие рынки.

Как видим, возникает игровая ситуация, в которой не может не иметь своих интересов Великобритания. Если спросить экспертов, например, аналитического совета компании BP, то, независимо от ответа, можно будет догадаться, что Великобритания вовсе не заинтересована в транспортировке иранского газа ни в Европу, ни в Китай. Но в особенности беспокоит британцев возможность транзита иранского газа в Европу через газотранспортную систему России. Это было бы существенным ударом не только по энергетической, но всей политике Великобритании в Евразии и на Ближнем Востоке. Что касается транспортировки иранского газа в Индию, то Великобритания имеет немало шансов взять под свой контроль этот проект.

Таким образом, «иранский проект» Бжезинского приобретает совершенно иной диапазон, и задача использовать Иран как инструмент противостояния России становится ограниченной задачей более обширного плана, направленного, в конечном счете, на сдерживание Китая. Конечно, при этом Армения лишается всяких надежд на транзит иранского газа в европейском или российском направлении. Но с другой стороны, запасы газа в Иране настолько огромные, что на этом поле можно реализовать любой сценарий и обеспечить функционирование не менее двух стратегических направлений транспортировки этих ресурсов.

Перевод опубликован «ИнноСМИ».

«Красная звезда»: Ветры войны над Персидским заливом

Опубликовано от wpmrРубрики:Iraq, Политика

«Нефть России»: «В рамках самых серьезных финансовых перемен в современной истории Ближнего Востока, — написала недавно британская газета The Independent , — арабские государства Персидского залива планируют — вместе с Китаем, Россией, Японией и Францией — прекратить расчеты за нефть в долларах, перейдя вместо этого на корзину валют, которая будет включать в себя японские иены, китайские юани, евро, золото и новую объединенную валюту, запланированную для стран, входящих в Совет по сотрудничеству стран Персидского залива…»

Никто из официальных лиц указанных выше стран не подтвердил эту информацию. В частности, министр нефти Кувейта шейх Ахмед аль-Абдулла аль-Сабах заявил, что министры нефти стран Персидского залива не проводили между собой никаких переговоров на эту тему. А глава Центробанка Объединенных Арабских Эмиратов султан Насер аль-Сувейди сказал, что его государство не планирует отказываться от установки цен на нефть в долларах. «Никакой встречи не было», — сообщил он агентству «Ассошиэйтед пресс», добавив, что доллар «продолжит оставаться валютой для цен на нефть». Но, как говорится, камень был брошен, и круги пошли по воде, — пишет «Красная звезда».

Само название редакционной статьи в The Independent — «Конец доллара и начало нового миропорядка» — говорит само за себя. Нельзя не согласиться с высказанным в ней мнением, что «глобальный финансовый кризис прошлой осени вызвал настоящее экономическое землетрясение. Не прекратилось оно и по сию пору «. Стоимость американской валюты, действительно, упала, и в свете растущего в США бюджетного дефицита усиливаются опасения, что доллар может продолжить обесцениваться. В этих условиях, как отметила газета, «отдавать свои товары за валюту с неопределенным будущим не хочет никто».

Для экспертов очевидно, что эпоха доллара завершается. Со времен Второй мировой войны доллар, благодаря экономическому превосходству США, был краеугольным камнем мировой торговли. Но в нашем мире ничто не вечно — как пишет The Independent, финансовый кризис заставил СИТА «пошатнуться под бременем государственных и частных долгов и сильно ударил по их перспективам роста. С другой стороны, развивающиеся страны, такие как Китай, Бразилия и Индия, намного лучше переносят экономическую бурю… Переход мировой торговли на несколько валют экономически целесообразен». В рыночной экономике во главу угла поставлены критерии экономической целесообразности и размеров прибыли, поэтому сентиментальные настроения исключены — даже по отношению к доллару СИТА.

По мнению аналитиков, судьба доллара во многом зависит от позиции Саудовской Аравии, обладающей крупнейшими нефтяными запасами в мире. Пока правящей в Эр-Рияде династии выгодно, в том числе по геополитическим соображениям, чтобы США оставались сильными и продолжали активно участвовать в жизни Ближневосточного региона.

В этом регионе есть, однако, еще одно государство, решения которого могут обернуться похоронным звоном по доллару СИТА. Это Иран, обладающий значительными запасами нефти и газа (он второй в мире по объемам разведанных запасов природного газа и нефти — соответственно 15, 7 и 11, 2 процента мировых запасов, согласно данным «Бритиш петролеум»). При этом его экспорт углеводородного сырья не связан с североамериканским рынком. В сентябре Иран объявил, что его валютные резервы будут теперь держаться в евро, а не в долларах. Последствия этого решения могут быть самыми драматическими для всей системы международных отношений. «Банкиры конечно же помнят о том, что случилось с последней ближневосточной нефтедобывающей страной, решившей продавать свою нефть за евро вместо долларов, — указала британская The Independent. — Через несколько месяцев, после того как Саддам Хусейн объявил о своем решении, американцы и британцы вторглись в Ирак».

Первая информация о стремлении Ирана отказаться от доллара США при международных расчетах появилась еще два года назад. В декабре 2007 года иранское информагентство ИСНА распространило слова министра нефти Исламской Республики: «В рамках проводимого курса на продажу сырой нефти за любую другую валюту, кроме доллара, в настоящее время продажа Ираном нефти за американскую валюту полностью исключена». Тогда же (в середине ноября) президент Ирана Махмуд Ахмадинежад предложил странам — членам Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) отказаться от американской валюты при расчетах за нефть из-за ее обесценивания

В апреле 2008 года Махмуд Ахмадинежад на встрече с генеральным секретарем ОПЕК Абдаллой Салемом аль-Бадри предложил государствам ОПЕК создать общий банк, отказаться от доллара в своих расчетах и перейти на новую единую валюту. В это же время последовало заявление представителя Иранской национальной нефтяной компании о том, что его страна полностью отказалась от доллара при экспорте своей нефти и перешла на евро и японскую иену: «Мы договорились со всеми потребителями иранской нефти о торговле в других валютах. Сделки в Европе будут заключаться в евро, в Азии — в евро и иенах, причем торговля в иенах будет вестись не только с Японией».

Многие западные аналитики сегодня прямо пишут о неизбежности военного удара по Ирану. Разногласия касаются только сроков нанесения первого ракетно-бомбового удара, масштабов военной операции и состава участников. Статья в американской газете «The Washington Times» в начале октября с. г. так и называлась: «Грядущая война с Ираном». Ее автор Джеффри Кунер, обозреватель газеты и президент расположенного в Вашингтоне научно-исследовательского центра «Институт Эдмунда Берке», пишет: «Война с Ираном стала неизбежной. Без ответа остался только один вопрос — начнется ли она раньше или позже. Последние ракетные испытания Тегерана говорят о том, что апокалиптические муллы пришли к такому же выводу… Тегеран постепенно расширяет региональную сферу своего влияния. Он поддерживает повстанческие группы в Ираке, которые убивают американских солдат. Он оказывает спонсорскую поддержку ХАМАС и «Хезболла» (ХАМАС — «Исламское движение сопротивления» — правящее с 2007 г. в секторе Газа палестинское движение; «Хезболла» — ливанская политическая партия, выступающая за создание в Ливане исламского государства. — Ред. / Он превратил Сирию в политического вассала. Он заключил союз с Уго Чавесом из Венесуэлы».

И далее Кунер заявляет: «С момента провозглашения исламской революции в 1979 году Иран вовлечен в идеологическую борьбу с Западом. Два его главных врага — это Соединенные Штаты («Большой Сатана») и Израиль («Маленький Сатана»). На протяжении многих лет Иран пытается создать мусульманскую империю и восстановить средневековую исламскую цивилизацию до ее былых размеров. Ядерное оружие необходимо не только для того, чтобы достичь уровня сверхдержавы. Это также средство для достижения окончательного триумфа мессианского шиизма».

Сказано враждебно по отношению к Ирану, но отражает реальные настроения во влиятельных кругах американского истеблишмента. Эти взгляды совпадают с позицией многих израильских политиков, а также правящих кланов аравийских арабов, которые со времен Средневековья враждовали с Персидской державой и не раз вторгались в ее владения (арабские набеги на Сасанидский Иран начались в 632 году).

Нынешним общественным мнением как-то забывается, что Иран, наряду с Китаем, Индией и Россией, — один из древнейших мировых центров силы и цивилизационных полюсов со своей самобытной культурой. И если первозданный Египет, еще одна древняя цивилизация, фактически исчез в ходе походов аравийских арабов, то персидская держава, несмотря на неоднократно понесенные поражения, не поддалась колонизации и сумела выжить, сохранив национальную самоидентификацию. В Тегеране не могут не видеть, что Китай, Индия и Россия сегодня в условиях возрождающегося многополюсного мира являются центрами силы и, благодаря обладанию ядерным оружием, неприкосновенны. Это, видимо, надо иметь в виду при анализе мотивов поведения Тегерана.

В условиях нависшего дамоклова меча США Тегеран уповает на «энергетическую дипломатию», так как страны Евросоюза, Китай, Индия по многим соображениям (геополитическим, экономическим, военно-стратегическим…) заинтересованы в сохранении мира в зоне Персидского залива. Очевидно, что важнейшие судоходные маршруты в регионе в случае авиационных и ракетных ударов по иранским ядерным объектам будут нарушены Тегераном в качестве ответной меры, что приведет к росту цен на нефть до уровня 200, а то и 300 долларов за баррель. Не трудно представить, что это будет означать для экономик стран Евросоюза, а также Китая и Индии. Китай, как известно, импортирует 60 процентов объемов потребляемой нефти, и большая часть поставок идет с Ближнего Востока (арабские страны этого региона обеспечивают до 50 процентов китайского нефтяного импорта). В 2008 году китайцы заключили соглашение с Ираном на 8 млрд. долларов, в рамках которого собираются создавать в этой стране нефтеперерабатывающие мощности и разрабатывать газовые месторождения.

Иранский газ ожидают также в Индии. Первый шаг к осуществлению этого проекта уже сделан. В мае с. г. президенты Ирана и Пакистана подписали в Тегеране соглашение о строительстве газопровода «Мир». Его общая протяженность составит около 2. 700 километров: 1. 000 — на территории Ирана, 1. 000 — на территории Пакистана и более 600 — на территории Индии в случае присоединения этой страны к соглашению. Ежедневно Иран, как планируется, будет поставлять по газопроводу 150 млн. кубометров газа, 90 из которых предназначаются для Индии и 60 — для Пакистана.

Ориентация иранского «голубого топлива» в восточном направлении, надо заметить, по экономическим причинам выгодна российским газодобывающим компаниям. Выход природного газа Ирана на рынки Южной Азии означает, что он в ближайшей и среднесрочной перспективе не будет конкурировать с российским топливом в Европе.

Партнером иранцев в Индии выступает государственная нефтегазовая компания Oil and Natural Gas Corp. (ONGC). Эта компания готова инвестировать 3 млрд. долларов в разработку иранского газового месторождения Фарзад. ONGC уже ведет разработку нефтяного месторождения Фарси, запасы нефти которого составляют 1 млрд. баррелей (около 137 млн. тонн). Компания владеет месторождением совместно с двумя другими индийскими компаниями.

В последние годы Индия все активнее проявляет себя как геополитический центр силы в Евразии. В Афганистане ею профинансирована постройка стратегически важной дороги от города Заранджа на юго-западе страны (на иранской границе) к Делараму (на кольцевой дороге, соединяющей Кабул, Кандагар, Герат и Мазари-Шариф). Она также участвует в строительстве глубоководного порта в Чабахаре — альтернативы Гейдаре — порту на берегу Оманского залива, построенному китайцами в пакистанском Белуджистане. Теперь у афганцев, не имеющих выхода к морю, появится возможность обойтись без пакистанской помощи при экспортно-импортных операциях. Для Индии же Чабахар представляет собой ворота в Афганистан, Среднюю Азию и Европу.

Гипотетически иранский газ может пойти трубопроводным путем и в Китай. Во всяком случае, этот вариант обсуждался в прошлом году, когда стало известно, что Индия готова финансировать строительство трубопровода только в том случае, если ее устроит цена на газ. Тогда президент Пакистана (правда, это был уже ушедший в отставку Первез Мушарраф) в ходе визита в Пекин озвучил эту идею, которую в Поднебесной с порога не отклонили. Речь идет о комплексе коммуникаций — о строительстве железной дороги, автотрассы и прокладке кабеля оптического волокна вдоль дороги на Каракорум.

Интерес к сотрудничеству с Ираном проявляют и российские компании, среди которых нефтегазовая «ЛУКОЙЛ» и «Газпром». Как заявляли, к примеру, представители «Газпрома», газовые месторождения «Южный Парс» и «Северный Парс», нефтяное месторождение «Северный Азадеган», а также строительство завода по сжижению газа и объектов нефтегазовой инфраструктуры являются направлениями его работы в Иране. Эта российская компания заинтересована и в участии в строительстве транснационального магистрального газопровода «Иран — Пакистан — Индия».

Интерес Ирана в сотрудничестве с иностранными компаниями объясним, во многом, стремлением ликвидировать свое технологическое отставание, в том числе в сфере топливно-энергетического комплекса. Тегеран, вследствие санкций США, испытывает недостаток в иностранных инвестициях и технологиях для модернизации энергетического оборудования, закупленного на Западе в 1970-е годы (до революции 1979 года, когда был свергнут проамерикански настроенный шах).

Для понимания сложности геополитической игры, ведущейся вокруг Ирана, и участия в нем Европы можно привести такой факт. Аятолла Хомейни в 1979 году прилетел в Иран на самолете французской компании Air France. Вместе с ним летел из Франции и Абольхасан Банисадр, избранный в 1980 г. президентом Ирана. После отстранения от власти Банисадр вновь бежал во Францию. С ними в Иран прибыл также Хасан Ибрагим Хабиби, будущий вице-президент.

«Ахиллесова пята» иранской экономики — нехватка бензина. В стране, добывающей более 200 млн. тонн нефти в год, недостает нефтеперерабатывающих заводов. 40 процентов бензина Ирану приходится импортировать, что обходится государству в 6 млрд. долларов в год. При этом цены на бензин в стране субсидируются государством, и его литр стоит на уровне 10 центов. В случае военного конфликта с СИТА военно-морская блокада лишит иранцев импортного бензина, а их имеющиеся заводы несложно вывести из строя ударами крылатых ракет.

Судя по всему, в Тегеране отдают себе отчет в том, какие трудности их ожидают, если страна столкнется с воздушной мощью США и их ближайших союзников (Великобритания и Израиль). Поэтому не отказываясь от продолжения своей ядерной программы, которая декларируется как сугубо мирная, Тегеран проявляет дипломатическую активность, демонстрируя готовность к диалогу с «мировым сообществом» и к конструктивному сотрудничеству с МАГАТЭ. Какие-то контакты осуществляются, видимо, и с мировыми финансовыми кругами. В последних числах сентября по новостным каналам прошла информация о возможности согласия Ирана на приватизацию своих газовых активов (месторождений углеводородного сырья, трубопроводов и газоперерабатывающих заводов) с привлечением к ней иностранных инвесторов…

Дальнейшее развитие событий вокруг Ирана предсказать сложно. Слишком много факторов играет роль в определении их основного вектора. В ситуации очевидных трудностей американской финансово-экономической системы в Вашингтоне может взять верх линия на выход из кризиса на рельсах молниеносной «бесконтактной войны». Во всяком случае на президента Обаму и без того испытывающего затруднения в Афганистане, ястребы оказывают жесткое информационное воздействие, подталкивая к военной авантюре в зоне Персидского залива.

В уже упомянутой статье Джеффри Кунера в The Washington Times читаем: «У Вашингтона есть теперь два выбора: либо санкционировать американскую или израильскую военную операцию для уничтожения иранских ядерных установок, либо позволить Тегерану завладеть ядерным оружием. Любой из двух вариантов означает начало войны… Теперь уже вопрос не в том, будет ли война, а в том — когда и на чьих условиях. Господин Обома, как лунатик, приближается к катастрофе. Америка и Ближний Восток заплатят свою цену».

Сумеет ли Барак Обама, ставший нобелевским лауреатом мира, устоять перед давлением «ястребов», покажут ближайшие месяцы.

Нефть против доллара: появится ли в мире новая резервная валюта?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

РИА Новости: Доллару в последнее время приходится нелегко. Несмотря на появившиеся признаки оздоровления американской экономики, доверие к американской валюте восстанавливается крайне неохотно. Масла в огонь подливают страны, недовольные господством доллара в качестве признанной мировой резервной валюты. На сегодняшний день, если верить газете The Independent, сформировался новый «клуб антидолларистов», в составе которого оказались страны Персидского залива, Китай, Россия, Япония и Франция. Именно эти страны разрабатывают план отказа от долларовых расчетов на нефть, рассчитанный на 9 следующих лет.

Мир не на шутку встревожен: The Independent, весьма уважаемое в мире издание, заявила, что министры финансов и главы центробанков упомянутых стран провели уже несколько встреч, на которых обсуждали планы по замене доллара альтернативной мировой резервной валютой. На встречах, по версии газеты, обсуждался вариант привязки стоимости нефти к корзине валют, в которую войдет японская иена, китайский юань, золото и еще одна, единая для Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта и Катара валюта, создание которой только планируется. Свою заинтересованность в таком переходе высказали Бразилия и Индия. Если консультации действительно идут, то можно предположить, что к ним захочет присоединиться Венесуэла, которая является крупнейшим производителем нефти в Америке и давним оппонентом США. Не исключено, что идею отказа от доллара при расчете на нефть поддержит и Иран, который играет немалую роль в ОПЕК, а заодно является главным оппонентом США на Ближнем Востоке.

Однако, при любом раскладе, консультации по теме замены доллара на «нефтяную валюту»- это одно, а конкретные шаги этом направлении — совсем другое. «Слабым звеном» на переговорах может стать позиция Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта и Катара. Во-первых, потому что их единая валюта пока не создана, хотя разговоры об этом ведутся давно. Для нее уже даже придумано название — «динар Персидского залива», однако, несмотря на это, она пока остается всего лишь миражем. Возможно, в силу того, что участники предполагаемого валютного союза не хотят брать на себя дополнительные обязательства (например, ограничивать размеры бюджетного дефицита, допустимого госдолга, инфляции и т.д.) А, возможно, и в силу политических разногласий, которые также имеют место быть.

Предположим, однако, что судьба будет благосклонна к «динару Персидского залива», и он благополучно появится на свет. Не факт, что его создатели захотят иметь дело с «нефтяной валютой» (а ведь мыслится, что в «нефтяную» корзину валют войдет и динар Персидского залива). Саудовская Аравия, Катар, ОАЭ и Кувейт традиционно лояльны по отношению к США. И даже тот факт, что ослабление доллара сулит им, как странам-производителям нефти, серьезные убытки, этой лояльности не нарушает.

Неудивительно, что Саудовская Аравия и Кувейт стали первыми, кто опроверг факт проведения переговоров о создании «нефтяной валюты». Глава саудовского Центрального банка Мухаммад аль-Джассер заявил, что его правительство не проводило никаких консультаций с другими производителями нефти и крупными потребителями, такими как Китай, об отказе от использования доллара в качестве валюты расчета при покупке и продаже «черного золота». Примерно такое же заявление сделали глава финансового ведомства Японии и глава министерства нефтяной промышленности Кувейта. С ними солидаризировался заместитель министра финансов России Дмитрий Панкин. И теперь остается только гадать, то ли все выступившие по теме сделали хорошую мину при плохой игре, то ли речь идет об «утке», непонятно кем и с какой целью запущенной.

Искать зачинщиков слухов — дело неблагодарное. Можно только отметить, что сообщение о «заговоре против доллара» появилось как нельзя кстати — на фоне многочисленных прогнозов о том, что мировую экономику (а, значит, прежде всего, экономику США) ожидает вторая волна кризиса. Не далее, как вчера, об этом весьма красноречиво говорили на международной конференции в Стамбуле и главы МВФ и Всемирного банка Доминик Стросс-Кан и Роберт Зеллик, и американский экономист Нуриэль Рубини, за которым надолго закрепилась теперь слава Великой Депрессии-2, и нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц. Их выводы совпадают: не исключено, что нынешний кризис будет развиваться по W-образной форме, а это значит, что мировую экономику в среднесрочной перспективе ожидают не лучшие времена. И вряд ли кто-то всерьез сомневается в том, что первый удар примет на себя доллар, доверие к которому и так было серьезно подорвано во время первой фазы кризиса.

Впрочем, на происходящее можно посмотреть и с другой стороны. США, как легко догадаться, не слишком заинтересованы в укреплении доллара: «слабость» национальной валюты относительно других мировых денежных единиц повышает конкурентоспособность продукции американских производителей. Другие страны, по очевидным причинам, не в восторге от этого. Руководители Евросоюза уже не раз заявляли о том, что хотели бы видеть доллар более сильным. Но сейчас, похоже, их пожелания не могут быть реализованы. Американскую валюту «сталкивают» вниз то сообщения о «нефтяном заговоре» (пусть даже мнимом), то пророчества о наступлении второй волны кризиса. Масла в огонь подливают и прогнозы о том, что к 2030 году нынешнюю «большую семерку», главную роль в которой играют США, заменит другая G-7, состоящая из Бразилии, России, Индии, Китая, Турции, Индонезии и Мексики. Кто будет играть главную роль в обновленной G-7, сейчас остается только гадать. Но, если этот прогноз — сделанный, кстати, консалтинговой фирмой PricewaterhouseCoopers — подтвердится, вряд ли доллар сохранит за собой роль главной резервной валюты.

Анастасия Скогорева, главный редактор Национального банковского журнала (НБЖ), специально для РИА Новости

Приглашение на Каспий. США главную роль поставщика энергоресурсов отводят Туркмении

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Приглашение на Каспий

Независимая: Госсекретарь США Хиллари Клинтон признала Туркмению региональным лидером в вопросах международных поставок энергоносителей и сохранения безопасности на Каспии. В Нью-Йорке во вторник в ходе встречи с туркменским президентом Гурбангулы Бердымухамедовым она предложила помощь в строительстве новых трубопроводов и последующей продаже газа. В ответ он призвал американские компании не ограничиваться газом и приступить к разработке нефтяных месторождений Туркмении.Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов отметил, что его страна, обладающая огромными запасами углеводородов, выступает за диверсификацию поставок и за создание многовариантной инфраструктуры трубопроводов. Тем более что, согласно заявленным амбициозным планам, Туркмения намерена к 2030 году довести годовую добычу природного газа до 250 млрд. куб. м, нефти – до 110 млн. т.Для реализации такого количества углеводородного сырья Туркмении потребуются новые трубопроводы. Реально действующих, которые обеспечивают прокачку голубого топлива, у республики пока два: Средняя Азия – Центр (САЦ-4) в Россию мощностью 40 млрд. куб. и на Иран – 8 млрд. куб. При этом российское направление после аварии 9 апреля на трубопроводе САЦ-4 остается замороженным. Поставки топлива по этой нитке, как сообщил 18 сентября в ходе заседания кабинета министров глава государства, будут возобновлены в ближайшее время. «Россия является для нас давним стратегическим партнером. Мы и в дальнейшем будем укреплять и развивать наше сотрудничество»,– заявил Бердымухамедов. С другой стороны, он постоянно заявляет о многовекторной энергетической политике, предпочитая не складывать все яйца в одну корзину.

К пуску готовятся еще два строящихся трубопровода. На 15 декабря намечено открытие китайской ветки. Вчера в Нью-Йорке Бердымухамедов пригласил китайского лидера Ху Цзиньтао на торжественную церемонию. Ранее аналогичное приглашение получил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Еще один трубопровод – Довлетабат–Серахс–Хангрен – мощностью 12 млрд. куб. м планируется ввести в строй 20 декабря.

В плане разработки новые месторождения Яшлар-Йолотаньской зоны, в Центральных Каракумах, Гараджаовлакской группы, на правобережье Амударьи, а также месторождение Гуррукбиль. Одновременно ведутся консультации по строительству трубы Туркмения–Афганистан–Пакистан–Индия и Nabucco. Именно эти два направления лоббируют США. Однако их реализация сопряжена с рядом трудностей. На афганском направлении ситуация далека от стабильной. Что же касается проекта Nabucco, то до сих пор не удалось определить его ресурсную базу.

В концерне говорят в общем о странах Каспийского бассейна и Среднего Востока, не конкретизируя имена партнеров. США главную роль поставщика энергоресурсов отводят Туркмении. Но для этого необходима прокладка другого трубопровода – Транскаспийского – по дну Каспия, статус которого до сих пор не определен. Иран настаивает на разделе Каспия на пять равных частей, что противоречит интересам остальных прикаспийских стран. Но основные разногласия – между Ашхабадом и Баку. Они оспаривают ряд месторождений: Сердар, Осман и Хазар (Кяпаз, Чираг и Азери – в азербайджанской топонимике соответственно). Вялотекущий спор между ними длится около 10 лет. Однако в последнее время отношения обострились. В августе нынешнего года Туркмения обвинила Азербайджан в посягательстве на спорные месторождения, заявив, что Баку в одностороннем порядке ведет их разработку, и подала иск в Международный арбитражный суд. Как сказал «НГ» источник в туркменском дипломатическом ведомстве, «пока мы будем спорить, Азербайджан успеет выкачать из месторождения углеводородное сырье».

Случайно или нет, но в это же время Бердымухамедов заявил о создании на Каспии национальной военно-морской базы и танкерного флота. Нефтяной экспорт страны хотя и не является основным, но, по оценке Bloomberg, составляет до 32% экспортных ее доходов. На встрече с Клинтон Бердымухамедов отметил, что «Туркмения готова активно сотрудничать с американскими компаниями на туркменском шельфе Каспия, по нефтедобыче и нефтепереработке и по другим направлениям».

По мнению эксперта российского Института стратегических исследований Аждара Куртова, туркменский шельф Каспия недостаточно изучен. «Прежде чем говорить о серьезных проектах на шельфе, нужно произвести геологоразведку. Сегодня там ведут работу малайзийская и корейские компании. Не исключено, что нефти там немного», – сказал «НГ» Куртов. Он напомнил, что в российском, казахстанском и азербайджанских секторах были случаи, когда крупнейшие национальные компании разрывали контракты из-за отсутствия сырья.

Что же касается закупки танкеров, то, как заметил Куртов, «понять экономическую целесообразность этого трудно». Поскольку всю добываемую в Туркмении нефть можно перерабатывать на местных заводах. «Но, возможно, что по условиям договора с зарубежными компаниями, которые разрабатывают шельф, иностранная компания вольна распоряжаться добытой сырой нефтью сама. Это означает, что компания может задействовать своповские операции. То есть поставлять нефть танкерами в Иран. Поскольку строить трубу, с одной стороны, нецелесообразно, с другой – невозможно по политическим соображениям».

В целом, по мнению российского эксперта, сейчас главная задача США – вовлечение Туркмении в реализацию своей политики на афганском направлении, а вовсе не защита ее интересов на Каспии. Американцам пока не удается получить согласие Бердымухамедова на создание полноценной военной базы, способной перебрасывать в Афганистан наряду с гуманитарными и военные грузы – мешает нейтральный статус Туркмении.  Панфилова Виктория

Новая Большая Игра. В новой Большой Игре Пекин и Тегеран рождают будущее — многополярность

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Инофорум: Россия и Китай — так же, как Иран — являются устойчивыми сторонниками ликвидации доллара как глобальной резервной валюты ради многовалютной корзины …Давайте начнём с энергетической картины.

Иран на втором месте в мире по количеству разведанных запасов нефти (11.2 %) и газа (15.7 %).

Иран и Россия вместе владеют 17.6 % разведанных мировых запасов нефти. Бензиновые монархии Персидского залива, де-факто управляемые Вашингтоном, владеют 45 %. Ось Москва-Каракас контролирует 25 %. Если мы добавляем 3 % Казахстана и 9,5 % Африки, эта новая ось — более чем эффективный противовес американской гегемонии на арабском Ближнем Востоке. То же самое относится и к газу. Добавляя «ось» к центрально-азиатским «-странам», мы достигаем 30 % мировой газодобычи. Для сравнения: весь Ближний Восток — включая Иран — в настоящее время обеспечивает только 12.1 % мировых потребностей.

Всё о Трубопроводостане

Став ядерным, Иран неукротимо ворвётся во вновь созданный многополярный мир. Иран и Россия де-факто показывают Китаю и Индии, что глупо полагаться на США, которые могут захапать большую часть нефти на арабском Ближнем Востоке. Все эти игроки прекрасно знают, что Ирак по-прежнему оккупирован, и что присвоение огромного нефтяного богатства Ирака остаётся навязчивой идеей Вашингтона.Как любят подчёркивать китайские интеллектуалы, четыре новых или возрождённых центра силы — Россия, Китай, Иран и Индия — являются стратегическими и цивилизационными полюсами, и трое из них неприкосновенны, так как они — ядерные державы. Ещё более самоуверенный и нахрапистый Иран, овладевший полным циклом ядерных технологий, может увеличить относительный вес в Европе и Азии Ирана и России за счёт потери его Вашингтоном, не только в энергетической сфере, но и среди сторонников многополярной денежно-кредитной системы.Дружеское соглашение уже есть.

С 2008 года иранские чиновники подчеркнули, что рано или поздно Иран и Россия начнут торговать в рублях. «Газпром» желает получать за нефть и газ рубли, а не доллары. И секретариат Организации стран — экспортёров нефти (ОПЕК) видел зловещее предзнаменование больше года, уже допуская мысль, что ОПЕК начнёт торговать в евро до 2020 года.Не только ось Москва — Тегеран — Каракас, но также Катар и Норвегия, например, а рано или поздно и Арабские Эмираты, готовы покончить с нефтедолларом. Само собой разумеется, что конец нефтедоллара, который случится не завтра, конечно, означает конец доллара как резервной мировой валюты, конец оплаты всем миром дефицита разбухшего бюджета Америки, и конец англо-американской финансовой удавки, которая держит мир за горло, начиная со второй половины XIX века.

Энергетическое уравнение между Ираном и Россией намного более сложно: оно делает их двумя пауками в банке. Тегеран, изолированный Западом, испытывает недостаток в иностранных инвестициях для модернизации его энергетического оборудования 1970-х годов. Именно поэтому Иран не может получить полную отдачу от эксплуатации своих каспийских энергоресурсов.Тут-то и проявляется весь смысл «Трубопроводостана» — когда США, ещё в 1990-х, решили дотянуться до Каспия, в полную силу поддерживая нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и газопровод Баку — Тбилиси — Супса (БТС). Для «Газпрома» Иран — буквально золотой рудник. В сентябре 2008 года российский энергетический гигант объявил, что он исследует огромное месторождение нефти «Северный Азадеган», так же, как и три других. Российский «Лукойл» увеличил свою разведку, и «Татнефть» сообщила о своём намечающемся участии на севере. Администрация Джорджа У. Буша думала, что ослабляет Россию и изолирует Иран в Средней Азии. А зря — это только ускоряло их стратегическое энергетическое сотрудничество…

…Мультиполярный мир, к которому мы идём

Так в чём же тупик с ШОС? Так как Китай всегда придирчиво относится к своему международному реноме, он должен был взвесить все за и против, блокируя вступление Ирана, для которого ШОС и его лозунг о многосторонней кооперации ради стабильности в Центральной Азии и сопутствующие дивиденды в сфере экономики и безопасности бесценны. ШОС борется в целом с исламским терроризмом и «сепаратизмом», но теперь сконструировал и экономическую инфраструктуру, создав соответствующий фонд и многосторонний экономический совет. Главная идея всего этого – поколебать влияние Америки в Центральной Азии.

Иран обладает статусом наблюдателя с 2005 года. Следующий год может быть решающим. В преддверии отчаянной атаки Израиля, Иран может принять что-нибудь вроде пакта с администрацией Обамы. Но эти перспективы туманны, а вот нужда в Китае, чтобы продавать больше нефти и газа (по ценам ниже рыночных) – очевидна, так же как и получение китайских и русских инвестиций в разработку каспийских нефтяных месторождений.

И всё это притом, что Иран соседствует с Индией. И Иран, и Индия сфокусированы на Центральной Азии. Индия сейчас финансирует в Афганистане за 250 млн. долларов строительство дороги от Заранджа на иранской границе к Делараму, стоящему на кольцевой дороге, соединяющей Кабул, Кандагар, Герат и Мазари-Шариф. Нью-Дели воспринимает Тегеран как очень важный рынок.. Индия активно вовлечена в строительство глубоководного порта в Чалбахаре — это будет близнец порта в Гвадаре, построенного в южном Белуджистане Китаем. Он будет весьма полезен запертому на суше Афганистану, освобождая его от пакистанского вмешательства (имеются в виду поставки через пакистанские порты).

Также Иран нуждается в своих северных воротах – Кавказе и Турции, чтобы поставлять энергию в Европу. Здесь идёт борьба за доминирование. Иран должен выдержать жёсткую региональную конкуренцию на Кавказе; оформленный в рамках НАТО американо-турецкий альянс; вечная холодная война между США и Россией в регионе; последняя по счету, но не по значению собственная энергетическая политика России, попросту не предполагающая конкуренции с Ираном в поставках в Европу.

Но энергетические договорённости с Турцией теперь часть картины – после того как модернизированные исламисты из ПСР взяли власть в Анкаре в 2002 году. Теперь не так сложно представить, что в ближайшем будущем Иран будет поставлять такой нужный газ для чрезвычайно дорогого поддерживаемого США проекта трубопровода Набукко из Турции в Австрию.

Но остаётся фактом, что и Тегеран и Пекин американский трест в Центральной Азии с его «дугой нестабильности» предают анафеме. Оба они против американской гегемонии и американской однополярности в стиле Буша/Чейни. Как растущие державы они оба за многополярный мир. И так как они не либеральные демократии западного стиля, эмпатия друг к другу у них сильнее. Немногие не заметили однозначных параллелей между образом подавления «зелёной революции» и уйгурского мятежа в Синьцзяне. Для Китая стратегический союз с Ираном весь ради «Пайпланистана», кольца энергетической безопасности в Азии и нового Шёлкового пути. Это приведёт к большей открытости Ирана для европейских инвестиций. Вашингтону это может не нравиться, но в новой Большой Игре Пекин и Тегеран рождают будущее — многополярность. Пепе Эскобар

Полный текст: http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/novaya_bolshaya_igra_chast_2/

КЛЮЧЕВОЕ ЗВЕНО МИРОВОЙ ЭНЕРГЕТИКИ. Россия может внести существенный вклад в послевоенное восстановление Ирака

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

ЮРИЙ ШАФРАНИК , президент Российско-Иракского делового совета
 

Нефть России   17.08.2009  №  8: Ближний Восток сотни лет находился под пристальным вниманием политиков. Великие державы по разным причинам проявляли к нему особый интерес и определяли характер происходящих здесь процессов. В XXI веке у ближневосточных стран появляется возможность сформировать такую конфигурацию межгосударственных отношений в регионе, в которой их роль была бы доминирующей.
Как будет развиваться этот процесс, во многом зависит от ситуации в Ираке, от темпов восстановления и укрепления его экономического потенциала и формирования демократических основ политической и социальной жизни. При этом позитивные процессы внутри Ирака будут способствовать оздоровлению обстановки не только в регионе, но и в международных отношениях, включая глобальную энергетическую безопасность.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ШАНС
Ближний Восток с его нефтяными и газовыми богатствами вполне оправданно можно назвать глобальным энергетическим центром, ключевым звеном «энергетического сплетения мира», обеспечивающим необходимой энергией потребности не менее половины населения земного шара. Ирак с его ресурсами при соответствующих условиях способен играть роль важнейшего элемента такого центра и при этом благотворно влиять на всю обстановку в регионе.
Судьба распорядилась так, что страна, претерпев громадные потери — разрушенный экономический потенциал, утраченные системы образования и здравоохранения, ничем не оправданная гибель неисчислимого количества людей, — мучительно сложно пытается выйти на путь свободного самостоятельного развития.
Осознание этих потерь заставляет руководство государства, духовенство, партийных лидеров, племенных вождей искать консенсус в обществе, определять приемлемые для различных групп населения и различных регионов «правила жизни и созидания» в новом Ираке.
Наблюдатели отмечают, что сегодня конфессиональные проблемы постепенно начинают приобретать второстепенное значение, а стремление к национальному согласию становится всё более очевидным. Важную роль в этом процессе играет конструктивная позиция влиятельных в мусульманском мире иракских политиков, таких как Мухаммед Бакр аль-Хаким и Ахмед Систани.
Внушительная победа на январских региональных выборах партии Давуа, возглавляемой премьер-министром Нури аль-Малики, свидетельствует о её серьезном политическом потенциале и доверии населения к мерам правительства по возрождению экономики, укреплению социальной стабильности и безопасности. В этом отношении обращает на себя внимание взвешенная политика президента Ирака Джалала Талабани, вставшего во главе страны в чрезвычайно трудный для неё период.
По-разному можно оценивать действия нынешнего коалиционного руководства Ирака. Действительно, наряду с удачными решениями оно не избежало и ошибок. И предполагаемые в декабре 2009 г. парламентские выборы будут проверкой формирующегося парламентаризма, могут как-то изменить мозаику внутриполитической жизни. Однако встречи и беседы с представителями основных политических сил правящей коалиции не оставляют сомнений в том, что власти страны полностью осознают сложившуюся ситуацию и делают максимально возможное для строительства государства и восстановления экономики. Есть уверенность в том, что правительство Нури аль-Малики и партии Давуа, на долю которого выпало решение всего комплекса тяжелейших проблем в самый сложный после 2003 г. период, имеет возможности продолжить заявленный политический курс на национальное согласие и созидание.
Всё вышесказанное убеждает в том, что Ирак в настоящее время имеет серьёзный исторический шанс на то, чтобы встать на путь, ведущий к процветанию, получению достойного места в сообществе цивилизованных демократических стран.
После подписания в декабре 2008 г. соответствующего договора между Ираком и США созданы первые предпосылки для того, чтобы страна приступила к формированию собственной государственной политики, в том числе внешней.
ВЕРНАЯ ПОЗИЦИЯ РОССИИ
Становление и стабильное развитие нового Ирака радикально меняют его отношения с соседними странами и приводят к существенному изменению расклада сил в регионе. Любое изменение в данном раскладе неизбежно усилит процессы конкуренции между государствами, между экономиками, политическими силами, религиозными конфессиями, бизнес-группами.
Безусловно, важнейшими для Ирака являются отношения, складывающиеся с Ираном, которые, в свою очередь, всецело зависят от того, как будут развиваться взаимосвязи между Вашингтоном и Тегераном. Поэтому можно предположить, что закрепление положительных тенденций в Ираке не будет простым.
При позитивном развитии ситуации можно констатировать, что энергетические транспортно-логистические связи в регионе приобретут отличный от нынешних вид. Эти отличия, прежде всего, проявятся по осям: Индия — Иран — Ирак — Турция — Европа и Прикаспийские государства — Ирак — Иран.
Например, восстановление предвоенной схемы поставок иракской нефти в Индию, как и реальные перспективы подключения этой страны к газовым ресурсам региона, явится весьма существенной подвижкой в энергобалансе всей Азии. Поэтому можно уверенно предсказать и появление новых подходов к оценке газового потенциала Ближнего Востока, самого Ирака, использования его не только в интересах региона, но и Европы и соседних азиатских стран. И по мере укрепления иракской государственности дискуссии на эти темы будут становиться всё более интенсивными.
Понимание этого возлагает огромную ответственность на власти Ирака, духовенство, глав регионов и племён. Но не меньшая ответственность ложится и на руководство всех без исключения соседних стран, что в первую очередь относится к Ирану, а также на наиболее влиятельные державы мира — США, Россию, государства Евросоюза, Китай, Индию.
Со своей стороны, Россия в период последних нелёгких испытаний, выпавших на долю народа Ирака, на мой взгляд, заняла верную позицию. Российское руководство считало мирный путь вывода Ирака из международной изоляции единственно возможным вариантом решения проблемы и принимало меры для его реализации. Мирный процесс, возможно, занял бы достаточно длительный промежуток времени, но он не был бы связан с большим числом человеческих жертв и страданий, к которым привёл силовой (военный) сценарий. В то же время власти РФ заняли выдержанную позицию невмешательства и не предпринимали попыток как-то повлиять на внутреннюю ситуацию в Ираке или же на внешние процессы становления новой иракской государственности. Невмешательство — это проявление максимального уважения к иракскому народу, а списание самого большого внешнего долга (перед нашей страной) без каких-либо условий — это шаг, направленный на закрепление процессов демократизации в Ираке.
Заявления иракского руководства убеждают в том, что Россия рассматривается в Багдаде как объект первоочередного внимания, как страна, способная оказать важнейшую политическую и экономическую поддержку. В РФ, в свою очередь, высоко ценят усилия и последовательные действия новых багдадских властей, стремящихся достойно преодолеть переходный период, стабилизировать общественную жизнь, выстроить нормально функционирующую экономику и создать тем самым условия для развития и процветания страны на благо всех иракцев. Недавний визит в Москву представительной делегации во главе с премьер-министром Нури аль-Малики продемонстрировал, что сотрудничество двух государств в нынешней непростой обстановке не только возможно, но и необходимо.
Между Москвой и Багдадом давно сложились добрые отношения. В 90-е годы прошлого века Россия сама переживала сложнейший период, формируя и обретая себя в новом качестве. Тем не менее в конце 90-х годов наша страна неизменно оказывала народу Ирака политическую и экономическую поддержку. И к настоящему моменту наработан весомый потенциал двусторонних отношений, позволяющий утверждать, что открываются новые горизонты для укрепления и дальнейшего развития всестороннего сотрудничества.
До сих пор остаётся нерешённым ряд политических вопросов, в которых Ираку крайне нужна поддержка ведущих государств. Главным из них является отмена санкций, введённых ООН ещё против режима Саддама Хусейна. В феврале Нури аль-Малики обсуждал эту проблему с генсеком ООН Пан Ги Муном, однако тут необходимо согласие всех стран-членов Совбеза ООН, в том числе и России.

ПОЛЕЗНЫЙ ОПЫТ РЕФОРМ
Руководство Ирака прилагает немалые усилия для того, чтобы перевести жизнь в стране в мирное, созидательное русло. А для этого необходимо развивать экономику, организовывать новые рабочие места. Оживление хозяйственной жизни — это задача, стоящая, прежде всего, перед людьми, которые первыми пришли в Ирак для развития бизнеса. Нам понятно, что главными проблемами, стоящими сегодня перед этой страной, являются укрепление государственных институтов власти, вывод иностранных войск с национальной территории, создание основы правовой безопасности.
И здесь, на мой взгляд, весьма полезным для Ирака мог бы стать опыт, полученный Россией в процессе экономических реформ. Мы поначалу делали основной упор на создание законов, на привлечение иностранных инвестиций, на приход в страну крупных западных компаний. Но довольно скоро стало ясно, что все необходимые законы за короткое время не создашь (законотворчество — длительный процесс). А иностранные корпорации, даже получив проекты в России, ждали пять, а то и десять лет более благоприятных условий для их реализации.
Безусловно, в Ираке солидные национальные проекты начнут осуществляться не раньше, чем через пять лет, даже без учёта влияния мирового экономического кризиса, когда привлечение финансов стало чрезвычайно сложным делом. Для этого необходимо иметь соответствующую законодательную базу. Зато, например, небольшие месторождения, которые мог бы разрабатывать малый и средний бизнес, необходимо было запускать в эксплуатацию, как говорится, уже «вчера». Правда, предварительно правительству Ирака нужны полномочия от политических партий и регионов. Это, быть может, и не принесёт сразу больших денег, но вдохнёт жизнь в экономику, пробудит инициативу, откроет перспективу, вызовет оптимистический настрой у огромной массы населения, особенно у молодёжи.
Развитие «проектного сотрудничества» имеет непосредственное отношение к широко обсуждаемой ныне проблеме иракского долга. Россия присоединилась к решению Парижского клуба по списанию долгов Ирака, но это делается не моментально. Считаю, что вопросы по долгам быстрее снимаются тогда, когда начинаются проекты.
Непростой вопрос двусторонних отношений — преемственность по контрактам, заключённым ещё в былые времена. Она должна сохраняться. Иначе как серьёзному бизнесу затевать на территории Ирака проекты, которые предполагают планирование со сроком окупаемости не менее трёх — пяти лет, а в «нефтянке», энергетике, тяжёлой промышленности — вообще восемь — десять лет. Если это не противоречит существующим законам, то по-иному и быть не должно. Независимо от смены обстановки в стране есть законы, российские компании их не нарушали. А раз так, то преемственность должна иметь место. Другое дело, в какой степени? Понятно, что росчерком пера ни президент, ни премьер, ни министры не дадут никаких преференций. Их нужно создавать, завоёвывать намерениями, делами, поступками. Один из результатов последнего визита делегации премьера Нури аль Малики — формирование совместной комиссии по инвентаризации ранее заключённых контрактов — свидетельствует о том, что иракские партнёры понимают нашу заинтересованность.
Здесь вряд ли может идти речь о скрупулёзном, до запятой, выполнении прежних договорённостей в условиях нового политического режима, нового законодательного поля. Тем более что это поле ещё только предстоит создать, а сейчас на его месте — почти настоящая целина, частично засеянная намерениями, планами, призывами и новыми, нарождающимися (в основном двусторонними) договорённостями. В то же время целенаправленность и гибкость со стороны российских компаний необходимы. Возможна и адаптация ранее подписанных контрактов к реалиям сегодняшнего иракского правового поля. По этому пути идёт сейчас «ЛУКОЙЛ».
Стоит отметить и роль компаний из РФ, по инициативе которых был сформирован Российско-Иракский деловой совет по вопросам экономического сотрудничества, получивший поддержку иракского руководства. Третий год в непростых условиях он занимается налаживанием контактов между экономическими субъектами двух стран. Мне довелось в январе 2009 г. в Багдаде обменяться с президентом, премьер-министром и министром иностранных дел Ирака мнениями о работе делового совета. На фоне положительных оценок были также высказаны просьбы о поддержании высокого формата двустороннего диалога и через этот механизм практики «сверки часов» между руководством, бизнес-элитой и политическими кругами двух стран.
В целом итоги наших контактов с высшим руководством Ирака вдохновляют, особенно в последние три года, когда президент Талабани и другие официальные лица настойчиво подтверждали реальную заинтересованность иракской стороны в возобновлении сотрудничества. При этом, как представляется, мы не только выполняли государственную миссию, передавая послание от российской власти и бизнес-элиты иракским друзьям и получая в ответ сигналы о полной готовности к движению навстречу, но и сумели запустить новые механизмы взаимодействия, которые в ближайшее время, надеемся, дадут ощутимые результаты.
Неслучайно именно на заседании делового совета 11 апреля нынешнего года российский бизнес получил прямое приглашение со стороны иракского руководства. «Мы гарантируем защиту ваших инвестиций и капвложений в нашу экономику», — сказал премьер-министр Аль-Малики. Он также назвал визит в РФ историческим и важным, открывающим новое направление для дальнейшего развития сотрудничества. «Ирак хотел бы возобновить и построить всю инфраструктуру, увеличить экспорт нефти и газа. Буквально всё у нас нуждается в обновлении и развитии», — сказал он. Премьер-министр заверил, что в Ираке будут созданы все необходимые условия для работы российских компаний и их участия в восстановлении экономики.
Торгово-экономические отношения между РФ и Ираком насчитывают уже более полувека. В довоенный период это ближневосточное государство являлось одним из основных партнёров Москвы в данном регионе. В 2001 г. Россия вышла на первое место по товарообороту с Ираком, он достигал 2 млрд долларов. Сегодня существуют реальные предпосылки для многократного превышения этого уровня. Ирак в состоянии освоить огромное количество инвестиций. Россия к этому готова.

Возможные изменения политики США в отношении стран Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Институт развития фондового рынка: В настоящее время рядом аналитических центров администрации ведется проработка вопросов, связанных с уточнением политики администрации США в отношении стран Центральной Азии.

Экспертами, в частности, отмечается, что в первые годы независимости стран Центральной Азии этот регион не носил выраженной стратегической значимости для США: географическая удаленность, отсутствие выхода к морю, сложный рельеф и климат, а также существовавшие в то время приоритеты американской стратегии не давали региону особых приоритетов, хотя энергетические ресурсы региона, его близость к России, Китаю, Индии и Ирану, все же заставляли постоянно держать его в сфере интересов.

По ряду ранее существовавших оценок, богатство энергоносителями прикаспийских государств, сделало область значимой во внешней политике США и ряда ведущих европейских стран, а также Китая, Индии и Пакистана. Однако ряд экспертов прогнозируют, что регион сможет стать лишь незначительным поставщиком на глобальный рынок энергии, особенно в сравнении со странами Персидского залива и Россией. Так по оптимистическим прогнозам предполагается возможность региона производить одну десятую всей добываемой в мире нефти; пессимистические же оценки предсказывают производство еще на более низком уровне (до трети от оптимистического прогноза). Кроме того, даже безотносительно от фактических количеств, эффективные поставки энергоносителей станут возможными лишь через несколько лет, когда будет создана необходимая для этого инфраструктура.

Каспийский газ также не может легко транспортироваться на ведущие мировые рынки энергоресурсов и, таким образом, не затронет американские интересы. Поставки газа из каспийского региона на Запад сопряжены с существенными транспортными проблемами, что делает его достаточно дорогим. В то время как нефть может транспортироваться морским путем, для подобной транспортировки газа необходима специальная инфраструктура по его сжижению, которая в регионе практически отсутствует. Подводные трубопроводы также достаточно дороги и сложны в обслуживании. По мнению экспертов, есть надежды на строительство газопроводов до восточных рынков, однако их обязательно надо будет проводить транзитом через Афганистан и Пакистан. Успех таких проектов целиком зависит от развития политической ситуации в этих странах, которая остается нестабильной. Вместе с тем, эксперты подчеркивают, что Соединенные Штаты заинтересованы в том, чтобы энергоносители из прикаспийских стран поступали на глобальный рынок.

Ситуация изменилась в 2001 году вместе с изменением стратегических приоритетов США: регион приобрел одно из первостепенных значений. В регионе было проведено развертывание американских воинских соединений, была резко увеличена экономическая и военная помощь странам региона.

Однако ситуация еще раз претерпела существенные изменения после событий в узбекском Андижане, когда правительство этой страны заявило о категорическом несогласии американского военного присутствия на своей территории.

Высокая динамика изменений обстановки в регионе, заставляет американских аналитиков прогнозировать возможные сценарии ее развития и готовить варианты проведения политики США в отношении стран центрально-азиатского региона.

По мнению американских аналитиков, сегодняшняя ситуация в мире уже не дает возможности полностью отказаться от военного присутствия в регионе, хотя аналитики и сомневаются в вопросе эффективности долгосрочного военного присутствия в регионе.

Так, в частности, в исследованиях корпорации РЭНД отмечается, что значение региона в американской внешней политике возрастает, что требует наращивания американского присутствия в регионе. Причем такое присутствие должно быть в первую очередь экономическим и политическим, а не военным. Эксперты сомневаются в эффективности военного присутствия в условиях азиатского менталитета и доминирования ислама в регионе.

Вместе с тем эксперты отмечают, что даже в условиях снижения значимости военного присутствия, само значение региона для американской стратегии будет и дальше возрастать по целому ряду причин, далеко выходящих за границы Центральной Азии.

Исследование «U.S. Interests in Central Asia Policy Priorities and Military Roles», подготовленное в РЭНД в декабре 2005 года, было направлено на изучение политической ситуации и перспектив ее развития в регионе, уточнение роли ислама и отношений между центрально-азиатскими государствами с целью определить будущие требования и подходы к американской стратегии в Центральной Азии. Исследование проводилось в рамках Программы разработок стратегий и доктрин проекта РЭНД по взаимодействию с военно-воздушными силами США.

Экспертами РЭНД отмечалось, что американская политика в отношении Центральной Азии в ближайшие годы будет критическим компонентом американской стратегии национальной безопасности, но роль военной силы в этой политике будет достаточно малой по двум причинам:
во-первых, хотя вооруженные силы имеют важное значение в обеспечении безопасности, ключ к решению американских проблем в Центральной Азии лежит в экономической и политической сфере. Эксперты считают, что в ряде случаев американское военное присутствие лишь затрудняет достижение стоящих целей американской политики в регионе;
во-вторых, эксперты отмечают наличие лишь незначительных причин для существенного военного присутствия в регионе в стратегической перспективе. По их оценкам, существует всего несколько маловероятных сценариев развития обстановки, когда государства Центральной Азии станут настолько важными партнерами США, что потребуется постоянное военное присутствие в регионе.
В этой связи эксперты РЭНД рекомендовали администрации США стремиться максимально эффективно работать с другими заинтересованными сторонами с тем, чтобы продвинуть собственные экономические и политические интересы.

Так, в частности, Россия, Турция, Китай, Индия и ряд европейских стран разделяют американские цели стабильности и развития в Центральной Азии. Эксперты признают, что для многих из этих стран, особенно для России, область является намного более критической, чем для Соединенных Штатов. Планируя политику в регионе, США следует учитывать и интересы России с тем, чтобы меньшими затратами достигать собственных целей. Хотя такого сотрудничества в условиях сложной координации и недоверия будет трудно достигнуть, достижение такого партнерства будет критическим звеном в успешной американской стратегии в регионе.

Вместе с тем, роль американских войск в Центральной Азии экспертами РЭНД видится хотя и сравнительно незначительной, но критической, особенно для военно-воздушных сил США. Важнейшей задачей должно быть не постоянное военное присутствие, а создание инфраструктуры, способствующей оперативному развертыванию в регионе необходимых сил в случае изменения обстановки.

Эффективная стратегия для будущего американского военного присутствия в Центральной Азии, по мнению РЭНД, должна включать три базовых компонента.

Формирование и поддержка в «теплом» резерве необходимой инфраструктуры базирования, способной обеспечить возможности для быстрого развертывания необходимых сил и средств в регионе.
Детально проработанная программа тактического взаимодействия между вооруженными силами США и вооруженными силами стран-партнеров в Центральной Азии, нацеленная на отработку взаимодействия в условиях осложнения обстановки.
Стройная политика взаимодействия по линии военных министерств, направленная на обеспечение деятельности инфраструктуры базирования и ее эффективное использование в случае обострения обстановки.

ЕС не удается договориться с каспийскими и иракскими поставщиками газа

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ЕС не удается договориться с каспийскими и иракскими поставщиками газа EnergyLand: Договоренность по Nabucco между Турцией и остальными предполагаемыми странами-транзитерами, такими как Болгария, Румыния, Венгрия и Австрия — важный шаг вперед. Однако пока ни одна из каспийских газодобывающих стран под этим проектом не подписалась.Азербайджан, являющийся одним из потенциальных поставщиков газа для Nabucco, договорился об экспорте газа с российским «Газпромом». Официально газ предназначен для российских потребителей, но его можно также с выгодой перепродавать потребителям из ЕС. Однако объем поставок в рамках этого контракта составляет всего 500 миллионов кубометров газа в год, и поэтому цель его, скорее, заключается в привлечении внимания Запада, а не в перекачке серьезных газовых объемов в Россию.
В этом-то заключается главная проблема Евросоюза: не он один хочет заполучить каспийский газ. Кроме России интерес к нему проявляет Китай, а могут проявить Индия и даже Иран, пишет «The Wall Street Journal».
Проект Nabucco не получает достаточного финансирования, в связи с чем график завершения его строительства к 2014 году может оказаться невыполненным. Консорциум национальных энергетических компаний из стран-транзитеров (OMV, MOL, BOTAS, Transgaz, Bulgargaz) и германская RWE выделят конкретные средства лишь после того, как под соглашением подпишутся газодобытчики. Еще хуже то, что другие трубопроводы, предназначенные для подачи газа в Nabucco, пользуются еще меньшим вниманием со стороны Брюсселя.
На первом этапе по газопроводу Nabucco можно будет перекачивать 10-15 миллиардов кубометров газа только с азербайджанских месторождений. Но чтобы загрузить трубопровод полностью на всю его проектную мощность, составляющую 31 миллиард кубометров газа в год (это около 5 процентов прогнозируемого на момент завершения строительства европейского потребления газа), надо будет получить доступ к туркменским запасам. А чтобы дотянуться до месторождений Туркменистана, придется проложить транскаспийский трубопровод, соединяющий эту страну с Азербайджаном. Этот проект можно было реализовать еще до строительства Nabucco. Но из-за отсутствия политической воли у Запада в начале текущего десятилетия этот план был сорван. Вопреки обычной коммерческой практике, европейцы хотели, чтобы Туркменистан и Азербайджан согласились на строительство газопровода еще до того, как Европа подаст свои заявки на закупку газа. Естественно, оба газодобывающих государства от этого отказались.
Затем в прошлом году делегация ЕС едва не заключила предварительное соглашение с Туркменистаном, но в последний момент все испортила. Туркмены предложили подавать в Nabucco 10 миллиардов кубометров газа в год, но они хотели сохранить эту цифру в тайне до подписания окончательного соглашения, чтобы не сорвать свои переговоры с Китаем, Ираном и Россией по поводу того же самого газа. К сожалению, Еврокомиссия сразу же ознакомила с деталями этого предложения общественность, в связи с чем Туркменистан от него отказался.
Европейцам уже не догнать своих китайских конкурентов, которые только что вложили 3 миллиарда долларов в туркменское газовое месторождение Южный Иолотань, а также активизировали усилия по строительству трубопровода в Китай через территорию Казахстана. Прокладка трубопровода может быть завершена уже в 2010 году — с годичным опережением графика.
Другая возможность заключается в том, чтобы соединить Nabucco с Ираком. У этой страны достаточно природного газа, чтобы заполнить как минимум пять трубопроводов размером с Nabucco. Две из входящих в консорциум Nabucco компании — австрийская OMV и венгерская MOL, уже инвестировали средства в газовые месторождения иракского Курдистана. Однако многие иракские политики предпочитают сохранить газ для внутреннего потребления и экспортировать его через Персидский залив. Ни Вашингтон, ни Брюссель пока не предпринимают попыток уговорить Багдад в отношении Nabucco.
Нельзя сказать, что российская альтернатива Nabucco поживает намного лучше. В прошлый четверг премьер-министр Владимир Путин подписал соглашение с турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом (Recep Tayyip Erdoğan), заручившись поддержкой Турции в вопросе строительства газопровода «Южный поток», который свяжет Южную и Центральную Европу с Россией через Черное море. Но этот проект — не более чем геополитический гамбит. Стоимость прокладки «Южного потока» составляет 20-24 миллиарда долларов. Это самый дорогой трубопроводный проект в истории, и цена его запредельно высока. Предполагаемый показатель мощности газопровода в 61 миллиард кубометров в год кажется притянутым за уши. Но все равно — Россия сделает все возможное, чтобы сорвать проект Nabucco и получить каспийский газ для удовлетворения собственных потребностей, а также, чтобы усилить энергетическую зависимость Европы от Москвы.

Вялые европейские поиски энергоресурсов

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИНОСМИ: Июньская эйфория по поводу соглашения Евросоюза с Турцией о газопроводе Nabucco была, пожалуй, немного преждевременной — ведь Брюсселю предстоит еще пройти долгий путь, чтобы снизить свою энергетическую зависимость от России. Нет сомнений в том, что договоренность относительно условий сооружения Nabucco между Турцией и остальными предполагаемыми странами-транзитерами, такими как Болгария, Румыния, Венгрия и Австрия, это важный шаг вперед. Однако проблема заключается в том, что пока ни одна из каспийских газодобывающих стран под этим проектом не подписалась.Прямо накануне подписания этого соглашения в Анкаре Азербайджан, являющийся одним из потенциальных поставщиков газа для Nabucco, договорился об экспорте газа с российским «Газпромом». Официально газ предназначен для российских потребителей, но его можно также с выгодой перепродавать потребителям из ЕС. Однако объем поставок в рамках этого контракта составляет всего 500 миллионов кубометров газа в год, и поэтому цель его, скорее, заключается в привлечении внимания Запада, а не в перекачке серьезных газовых объемов в Россию. По сути дела, это предупредительный выстрел Баку в сторону Европы, которым Азербайджан хочет сказать Брюсселю, что если ЕС не будет правильно себя вести, то он может заключить и более крупную сделку с Москвой.

В этом-то заключается главная проблема Евросоюза: не он один хочет заполучить каспийский газ. Кроме России интерес к нему проявляет Китай, а могут проявить Индия и даже Иран. Брюсселю, а также американским дипломатам, получившим задачу укреплять европейскую энергетическую безопасность, придется активизировать свои усилия, чтобы составить всестороннее и содержательное соглашение.

Проект Nabucco это главный южный маршрут ЕС, призванный диверсифицировать поставки топлива и снизить зависимость от России. Но он явно не получает достаточного финансирования, в связи с чем график завершения его строительства к 2014 году может оказаться невыполненным. Консорциум национальных энергетических компаний из стран-транзитеров (OMV, MOL, BOTAS, Transgaz, Bulgargaz) и германская RWE выделят конкретные средства лишь после того, как под соглашением подпишутся газодобытчики. Еще хуже то, что другие трубопроводы, предназначенные для подачи газа в Nabucco, пользуются еще меньшим вниманием со стороны Брюсселя.

На первом этапе по газопроводу Nabucco можно будет перекачивать 10-15 миллиардов кубометров газа только с азербайджанских месторождений. Но чтобы загрузить трубопровод полностью на всю его проектную мощность, составляющую 31 миллиард кубометров газа в год (это около 5 процентов прогнозируемого на момент завершения строительства европейского потребления газа), надо будет получить доступ к туркменским запасам. А чтобы дотянуться до месторождений Туркменистана, придется проложить транскаспийский трубопровод, соединяющий эту страну с Азербайджаном. Этот проект можно было реализовать еще до строительства Nabucco. Но из-за отсутствия политической воли у Запада в начале текущего десятилетия этот план был сорван. Вопреки обычной коммерческой практике, европейцы хотели, чтобы Туркменистан и Азербайджан согласились на строительство газопровода еще до того, как Европа подаст свои заявки на закупку газа. Естественно, оба газодобывающих государства от этого отказались.

Затем в прошлом году делегация ЕС едва не заключила предварительное соглашение с Туркменистаном, но в последний момент все испортила. Туркмены предложили подавать в Nabucco 10 миллиардов кубометров газа в год, но они хотели сохранить эту цифру в тайне до подписания окончательного соглашения, чтобы не сорвать свои переговоры с Китаем, Ираном и Россией по поводу того же самого газа. К сожалению, Еврокомиссия сразу же ознакомила с деталями этого предложения прессу, в связи с чем Туркменистан от него отказался.

Ашхабад недавно попытался возобновить переговоры, направив своего посланника в Брюссель, а министра иностранных дел в Вашингтон. Но это окно возможностей, видимо, уже закрылось. 24 июля в обстановке повышенной раздражительности ничем закончились переговоры между Азербайджаном и Туркменистаном о разделе ресурсов дна Каспия. Твердое предложение со стороны Европы помогло бы урегулировать этот спор двух государств.

Европейцам также предстоит пройти долгий путь, чтобы догнать своих китайских конкурентов, которые только что вложили 3 миллиарда долларов в туркменское газовое месторождение Южный Иолотань, а также активизировали усилия по строительству трубопровода в Китай через территорию Казахстана. Прокладка трубопровода может быть завершена уже в 2010 году — с годичным опережением графика.

Другая возможность заключается в том, чтобы соединить Nabucco с Ираком. У этой страны достаточно природного газа, чтобы заполнить как минимум пять трубопроводов размером с Nabucco. Сегодня, когда, наконец, доработан долгожданный закон Ирака о природных ресурсах, эта все еще неспокойная страна представляет собой вполне реальный вариант для Европы. Две из входящих в консорциум Nabucco компании — австрийская OMV и венгерская MOL, уже инвестировали средства в газовые месторождения иракского Курдистана. Однако многие иракские политики предпочитают сохранить газ для внутреннего потребления и экспортировать его через Персидский залив. Ни Вашингтон, ни Брюссель пока не предпринимают попыток уговорить Багдад в отношении Nabucco.

Российская альтернатива Nabucco — газопровод «Южный поток». Россия делает все возможное, чтобы реализовать этот проект. В прошлый четверг премьер-министр Владимир Путин подписал соглашение с турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом (Recep Tayyip Erdoğan), заручившись поддержкой Турции в вопросе строительства газопровода «Южный поток», который свяжет Южную и Центральную Европу с Россией через Черное море. Стоимость прокладки «Южного потока» составляет 20-24 миллиарда долларов. Предполагаемый показатель мощности газопровода в 61 миллиард кубометров.

Принять на борт каспийские газодобывающие страны — вот лучший шанс Европы на обеспечение собственной энергетической безопасности. Но пока европейские столицы делают явно недостаточно для достижения этой цели.

/»The Wall Street Journal»/