Метка:Индия

Ресурсный голод все острее. Война за ресурсы не за горами

Опубликовано от wpmrРубрики:IEA, Политика

Политический класс: Человечество никогда не жило в мире. Постоянные войны и конфликты всегда сотрясали Землю. Стремление к глобальному доминированию было слишком большим соблазном, чтобы избежать войн. Боюсь, что и нынешнее столетие станет исключением. Причиной войн всегда было стремление контролировать большие территории, природные и людские ресурсы и обогатиться за счет этого. С того момента, как Фарадей и Максвелл подарили нам электричество, а Ленуар сконструировал первый двигатель внутреннего сгорания, войны весьма плотно привязаны к проблемам энергоресурсов. Хотите занять приоритетные позиции в мировой экономике – тогда вам нужно контролировать и запасы энергоносителей. Это понимали и политики, развязавшие Первую и Вторую мировые войны.

В случае с третьей мировой войной нет оснований думать иначе. Нефть – кровь войны. Так говорили в XX в. Под этой формулой понималась необходимость большого количества топлива для ведения захватнических кампаний. Но постепенно роль нефти менялась. Современные экономики нуждаются в колоссальных ресурсах для своего развития. Получая доступ к мировым ресурсным кладовым и лишая входа туда своих геополитических оппонентов, страны вполне могут реализовывать стратегию расширения собственного политического и экономического влияния. Нефть и газ нужны не только для того, чтобы заправлять боевые машины. Они нужны, чтобы заправлять современные экономики. Тот, кто контролирует нефтегазовые залежи, получает огромное преимущество. А кто лишен этого, попадает в очень непростую и рискованную ситуацию. Поэтому спрос на углеводороды будет только расти, и многие страны окажутся в весьма драматической ситуации.

Если во второй половине XX в. мир принято было делить на капиталистический и социалистический лагери, то теперь логичнее провести другую разделительную линию: между странами, имеющими избыток энергоресурсов, и государствами, которые сталкиваются с их недостатком. Иначе говоря, поделить на поставщиков углеводородов и их потребителей. Пересечений у этих двух лагерей не так уж и много. И все исключения только подтверждают правило.

Возьмем США. Страна занимает второе место в мире по добыче газа и третье – по добыче нефти. Для многих эти факты выглядят удивительно. Но в реальности добыча на основных месторождениях в США серьезно падает. США – страна, которая подарила миру нефтедобычу. Именно там впервые забил нефтяной фонтан. Именно там были сколочены первые нефтяные состояния. США долгое время были ведущим производителем и экспортером нефти. И это не являлось стыдным и позорным. Наоборот, мировая сверхдержава начиналась именно как производитель нефти и ее поставщик на мировые рынки. В 1914 г. на долю США приходилось 65% мировой добычи. Только с 1948 г. США стали импортировать больше нефти, чем экспортировать.

Однако лучшие времена прошли. Посмотрим на картину запасов и уровня добычи. Для этого можно воспользоваться наиболее известным и популярным среди нефтяников ресурсом – годовым отчетом компании BP. Кроме того, использование западной статистики позволит избежать обвинений в необъективности.

На долю Ближнего Востока BP отводит 61,5% мировых доказанных запасов нефти. Поэтому Персидский залив всегда был источником особого политического напряжения. Регион долгое время контролировали Соединенные Штаты, но теперь они вынуждены сталкиваться с более агрессивной политикой Китая, а также искать решение проблемы исламской радикализации региона.

Кроме того, уже появляются теории, что запасы Саудовской Аравии и других стран Персидского залива слишком преувеличены. Вышло уже несколько работ, посвященных развенчанию мифа о несметных залежах нефти на Аравийском полуострове, и в частности на территории Саудовской Аравии. Тем более что последняя старается сохранить данные о запасах в тайне.

У самих США своих запасов очень мало. Многие думают, что американцы могут в любой момент нарастить производство нефти, что они якобы сознательно заморозили добычу на своей территории. В реальности это далеко не так. Долгое время в российских СМИ ходила байка про консервацию запасов. Якобы Соединенные Штаты не эксплуатируют свои месторождения, предпочитая ввозить нефть из-за рубежа и оставляя свои скважины в стратегическом резерве. Такая политика и вправду проводилась, да вот только было это очень и очень давно. США давно уже включили свою нефтяную индустрию на полную мощь. США являются третьим в мире производителем нефти, после Саудовской Аравии и России. Вообще данные потребления энергоресурсов показывают, насколько огромна американская экономика: 22% от мирового потребления газа, 24,1% – от мирового потребления нефти, 29,5% – от мирового потребления атомной энергии, 27,1% – от мирового потребления угля и еще 9,6% – от мирового потребления гидроэнергии (только по последнему показателю США не являются лидером, немного уступая Китаю, Канаде и Бразилии).

Но структура месторождений не позволяет смотреть в будущее американской нефтяной индустрии с оптимизмом. Основные месторождения США, включая Мексиканский залив, вступили в стадию падающей добычи. В 2006 г. добыча в США сократилась на 0,5%, а в соседней Мексике – на 2,1%. Есть, правда, под боком Южная и Центральная Америка, где сосредоточенно 8,6% доказанных запасов нефти. Но политическая ситуация в этом регионе меняется далеко не в лучшую для США сторону.

Китай, как мы видим, также активно добывает нефть, но мы не наблюдаем его среди 12 стран – обладателей крупнейших мировых запасов. Нет запасов и у его соседей – в Юго-Восточной Азии сконцентрировано лишь 3,4% мировых запасов нефти. В Европе вроде бы дела обстоят неплохо – 12% мировых запасов. Да только больше половины этих объемов – в России. И еще более четверти – в Казахстане. А если рассматривать Европу не географически, а политически, то есть в границах Европейского союза – картина будет совсем грустной. Запасов практически нет (в топе-12 по запасам – ни одной страны ЕС).

Итак, ведущие мировые экономики находятся в неприятной ситуации. Потому что основные запасы нефти расположены в Персидском заливе, Африке (9,7% от мировых запасов), Южной Америке, России и Центральной Азии. А вот основные потребители – в Европе, США, Юго-Восточной Азии.

Еще любопытнее ситуация с газом. 60% доказанных запасов контролируют четыре страны – Россия, Иран, Катар и Саудовская Аравия! И это по данным западной корпорации – Россия считает свои запасы чуть выше. Но и цифра BP не может не впечатлять. Доля же России в мировых газовых кладовых более четверти! Газовый мир, похоже, еще более «несправедлив», чем нефтяной. Опять же мы видим разницу в уровне добычи и в запасах. Катар, который по добыче не входит даже в десятку мировых лидеров, по запасам занимает третье место в мире. Так что в газе как стратегическом топливе «банкуют» Россия и Ближний Восток.

И особых альтернатив этим странам мы не видим. Центральная Азия и Север Африки обладают определенными запасами, но в стратегической перспективе конкурировать не могут.

Быстрыми темпами наращивают производство страны – участницы рынка сжиженного газа, но запасы остаются и их ахиллесовой пятой (за исключением Катара). Например, Тринидад и Тобаго нарастил добычу в 2006 г. на 15,6%, но доля в мировых запасах – всего 0,3%. Так что пугать Россию сжиженным газом не слишком разумно.

Причем если рассматривать запасы газа, в плохой ситуации оказываются все три крупных геополитических игрока. Если в случае с нефтью под боком у США есть Канада, где сложные битумные месторождения только ждут своего часа, то применительно к газу у Соединенных Штатов такого бонуса нет. Нарастить добычу газа в Канаде будет весьма и весьма непросто. Нет доказанных запасов газа и в Южной и Центральной Америке (3,8% от мировых запасов газа на весь регион, из которых львиная доля – это «красная» Венесуэла).

Добыча газа в Европе активно ведется в Северном море, но потенциал роста добычи имеет только Норвегия. По запасам из «политической Европы» кроме Норвегии в топе-12 мы не видим никого. По добыче в лидерах Великобритания и Нидерланды – но с той же оговоркой, что мы делали и по нефти: добыча в 2006 г. в первой упала на 9,6%, а во второй стране – на 1,6%.

В Юго-Восточной Азии начинаются проблемы из-за исчерпания месторождений традиционных местных поставщиков: Индонезии и Малайзии. Рост добычи в 2006 г. составил соответственно 0,3% и 0,4%. Правда, наращивают добычу Австралия, Пакистан, а главное, Китай (аж на 17,2% в 2006 г.). Но опять же – нет ресурсов. В топе-12 по доказанным запасам – ни одной страны региона.

Всем не хватит
Прогнозы, как известно, вещь неблагодарная. Поскольку имеют одну неприятную особенность – сбываются очень редко. Поэтому говорить о прогнозировании потребления нефти и газа на 20–30 лет вперед можно с определенной долей условности. Однако давайте все же посмотрим, какое энергетическое будущее рисуют нам наиболее известные эксперты в этой области.

Спрос на электроэнергию растет очень быстрыми темпами. В 2006 г. он увеличился на 2,4%, а в 2005-м – на 3,2%. Мировое энергетическое агентство прогнозирует рост энергопотребления в мире к 2030 г. на 51,5%.

При этом наибольшими темпами спрос растет в странах Азиатско-Тихоокеанского региона: в 2006 г. – на 4,9%. Это прежде всего связано с экономическим ростом в Китае. Архаичное производство, где никогда не делалась ставка на энергоэффективные технологии, требует слишком большого количества энергоресурсов.

Да, по потреблению нефти Китаю пока сложно догнать США. Однако тенденция налицо. Потребление нефти в КНР за последние 40 лет увеличилось более чем в 25 раз и составляет 8,55% от мирового. А потребление газа увеличилось на 21,6%. С 1991 г. КНР увеличила свою долю в мировом энергобалансе почти вдвое – с 9 до 16%, вплотную приблизившись к Европе (18%) и крупнейшему потребителю – США (21%). Именно Китай и другие страны Юго-Восточной Азии и будут толкать вверх спрос на энергоресурсы.

По данным МВФ, темпы роста потребления нефти в мире в 2006 г. снизились на полмиллиона баррелей по сравнению с показателями 2005 г. Лидерами роста спроса оказались развивающиеся страны, однако в экономически развитых странах оно было намного меньше прогнозируемого. Одной из причин снижения интереса к углеводородам, в частности, в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), авторы доклада называют высокие цены на топливо. Отмечаются также и климатические факторы: например, в США 2006 г. был одним из самых теплых за всю историю метеонаблюдений.

Но не стоит делать далеко идущих выводов о сокращении потребления нефти. Во-первых, потому что подсчеты МВФ были опубликованы в феврале и стали вовсе не единственными. BP презентовала свой ежегодник летом, и цифры по потреблению вдруг изменились – оказалось, что объем потребления нефти во всем мире увеличился в 2006 г. на 0,7%. Правда, такой прирост все равно примерно вдвое меньше, чем в среднем за последние 10 лет. Во-вторых, и это гораздо важнее, в дальнейшем западные эксперты прогнозируют продолжение роста потребления нефти.

По данным Международного энергетического агентства (IEA), мировой спрос на нефть в 2007 г. увеличится с 84,5 до 86 млн баррелей в день. То есть рост будет 1,5 млн баррелей, или порядка 1,77%. Это существенно больше темпов роста в 2006 г. В 2008 г. МЭА прогнозирует еще большее увеличение мирового спроса на нефть, на 2,2 млн – до 88,2 млн баррелей в день.

Примерно такие же суровые для потребителя цифры называет Управление энергетической информации (EIA) при правительстве США. Данные за первый квартал 2007 г. свидетельствуют о том, что, по сравнению с аналогичным периодом 2006 г., потребление нефти в США выросло более чем на 500 тыс. баррелей в день. В Китае же потребление росло примерно на 400 тыс. баррелей в день. Это позволяет прогнозировать рост потребления нефти в мире в 2007 г. на 1,4 млн баррелей в день, а в 2008-м – на 1,6 млн баррелей в день. ОПЕК чуть более умерен в прогнозах – организация считает, что спрос на нефть в 2008 г. вырастет на 1,34 млн баррелей в сутки.

Дальнейший рост потребления углеводородов будет еще более высоким. Ведущие западные экспертные структуры рисуют своеобразный «нефтяной крест»: потребление будет расти, а добыча в долгосрочной перспективе – падать. Правда, в ближайшие годы еще есть возможность увеличить извлечение нефти, однако этого не будет хватать для того, чтобы угнаться за стремительно растущим потреблением.

Посмотрим доклад Международного энергетического агентства «Рынок нефти в среднесрочной перспективе». Он был опубликован 9 июля 2007 г. МЭА заявило, что запасы нефти в зрелых месторождениях, таких как в Мексиканском заливе или в Северном море, истощаются быстрее, чем ожидалось, в то время как новые проекты, например, на Дальнем Востоке России, столкнулись с длительными задержками. Тем временем потребление нефти повышается в связи с бурным экономическим ростом в развивающихся странах. Аналитики МЭА прогнозируют мировое отставание спроса на нефть от предложения до 2012 г.

Прогноз МЭА основывается на предположении о том, что мировая экономика в 2007–2012 гг. будет расти приблизительно на 4,5% в год. По прогнозу МЭА, в ближайшие пять лет спрос на нефть будет расти ежегодно на 2,2% – хотя еще в 2006 г. рост ожидался всего на 2%. МЭА прогнозирует рост спроса на нефть до 95,8 млн баррелей в 2012 г.

МЭА фиксирует и еще одну проблему – нехватку нефтеперерабатывающих мощностей. МЭА прогнозирует, что темпы роста нефтеперерабатывающих мощностей в ближайшие пять лет окажутся ниже предыдущих прогнозов, поскольку увеличение расходов и нехватка инженеров приводят к задержкам в строительстве.

Доклад МЭА наглядно показывает страшилки западных обывателей относительно дефицита нефти. Эксперты МЭА выражают сомнение в том, что ОПЕК сможет справиться с возрастающими потребностями мировой экономики в нефти из-за ограниченных добывающих мощностей. К тому же МЭА предполагает, что из-за нерешенных проблем безопасности нефтедобычи и высоких рисков инвестирования в Ираке, Нигерии и Венесуэле дальнейшего роста добывающих мощностей в этих странах не будет. Особо резкое падение в объеме добывающих мощностей стран ОПЕК ожидается после 2009 г. Одновременно прогнозируется сокращение добычи нефти независимыми производителями и нехватка поставок природного газа.

Еще более драматичным выглядит доклад Национального нефтяного совета (NPC), подготовленный по просьбе Министерства энергетики США. Одно название чего стоит – «Суровая правда об энергии»! Совет представляет мнение работников нефтегазовой отрасли США. В подготовке доклада участвовали бывший гендиректор ExxonMobil Ли Рэймонд, гендиректор Chevron Дэвид О’Рейлли, гендиректор Schlumberger Эндрю Гоулд и другие представители отрасли.

Суровая правда заключается в том, что предложение нефти и газа вряд ли будет поспевать за ростом спроса, который через 25 лет на 50–60% превысит нынешний уровень. К 2030 г. спрос на нефть вырастет до 116 млн баррелей – с 86 млн в 2007 г. Рост практически на 35%. Хороший конец эпохи нефти! Больше всего спрос будет расти в развивающихся странах, и темпы роста могут опережать ввод в эксплуатацию новых источников поставки нефти и газа, стимулируя рост цен.

Крупнейшие нефтяные корпорации мира будут не в состоянии обеспечить мир энергией, и добыча нефти и газа в ближайшие 25 лет вряд ли будет поспевать за темпами роста спроса на них.

Управление энергетической информации при правительстве США также раз в год представляет свой взгляд на спрос и потребление энергоресурсов в мире. Базовый вариант последнего прогноза на 2030 г. исходит из того, что мировая экономика будет ежегодно расти на 4,1%. Тогда потребление всех энергоресурсов вырастет на 57%, до 205 трлн кВт-ч. Крупнейшей группой потребителей станут страны Азии и Тихого океана. Значительную поддержку росту спроса обеспечат Китай и Индия. Они будут потреблять 80 трлн кВт-ч в год в 2030 г. В них энергопотребление будет расти на 3,5% и 2,8% в год соответственно (в мире – на 1,8%). Китай к 2030 г. станет вторым потребителем энергии в мире (42 трлн кВт-ч) после США (47 трлн), европейские экономики сильно отстанут. При этом EIA говорит, что единственной альтернативой нефти могут стать газ и уголь, потребление которых будет расти опережающими темпами.

По газу ситуация для потребителей также не слишком оптимистична. В 2006 г. мировое потребление газа, по оценкам BP, выросло на 2,5%, или на 70,5 млрд куб. м. Потребление природного газа в мире в 2007 г. вырастет по сравнению с текущим уровнем на 3,4%, а в 2008 г. – еще на 0,9%. Эти цифры называет Управление энергетической информации правительства США.

Его же долгосрочные прогнозы еще более любопытны. В 2030 г. потребление газа вырастет с 2,8 трлн куб. м до 4,6 трлн, то есть более чем на 75%. В Европе потребление газа увеличится с 509 млрд куб. м до 736 млрд, его доля в европейском энергобалансе – с 23, 8% до 30, 9%. Но еще быстрее будет расти спрос на газ в Китае – с 39 млрд куб. м до 192 млрд. Из них только 113 млрд куб. м обеспечит собственная добыча.

Мир снова вооружается
Энергодефицитные страны сделают все, чтобы избежать угрозы оказаться без энергоресурсов. А поскольку на своей территории особых ресурсов у них нет, речь неизбежно возникнет о новой колонизации. По сути, мир находится на пороге нового политического передела, вызванного углеводородным голодом в крупных мировых экономиках. И этот передел может происходить с использованием военной силы.

Отсюда и резкий рост военных расходов. Казалось бы, зачем вооружаться, если холодная война закончилась? В реальности мы видим, что современные расходы на вооружения превзошли времена холодной войны. В 2006 г. общемировые затраты на оборону достигли рекордной суммы в истории, перевалив за отметку в 1,059 трлн долл. Предыдущий рекорд составлял 1,03 трлн долл. и был зафиксирован на закате холодной войны, в 1988 г. Основную долю расходов на вооружение несут Соединенные Штаты и ближневосточные страны.

По подсчетам Центра оборонной информации, в 2006 г. совокупные расходы США на военные нужды с учетом сопутствующих программ достигли 561,8 млрд долл. против 505,7 млрд в 2005-м. Новый бюджет Пентагона на 2008 финансовый год, который в США начинается с 1 октября, составит 459,6 млрд долл., что на 40 млрд больше, чем в 2007 г. Уже вижу хихикающих российских интеллектуалов, которые говорят: «Ну, понятно, опять истории про поджигателей войны и линчевателей негров». Конечно, можно улыбаться, но если страна тратит на оборону астрономическую сумму в полтриллиона долларов в год, то для чего ей это, как не для подготовки к войне?

Одним из последних решений Тони Блэра на посту премьера стала программа перевооружения ядерных сил страны, включающая создание новых атомных подводных лодок и стоящая порядка 80 млрд долл.

Вовсе не случайно именно сейчас Япония, находящаяся в очень тяжелом положении с поставками углеводородов и практически полностью зависящая от их импорта, решила менять Конституцию. И убрать из нее запреты на собственные вооруженные силы и участие в военных операциях за пределами страны. Япония также намерена направить дополнительные ресурсы на модернизацию истребителей F-15 и разработку собственного истребителя-невидимки.

Может, я и ошибаюсь, но все же связываю это исключительно с тотальной зависимостью Японии от импорта углеводородов. Япония не имеет запасов нефти и газа и вынуждена импортировать их в огромных количествах.

Вывод вполне очевиден: мир готовится к войне за обладание энергоресурсами. Промышленно развитые страны будут стремиться получить гарантии стабильных поставок энергоресурсов. И они неизбежно будут вступать в военные конфликты как друг с другом, так и со странами, которые намерены сохранить свой ресурсный суверенитет. Таким образом, мы уже сейчас наблюдаем процесс новой колонизации стран, богатых энергоносителями, причем сопровождаемый жесткими столкновениями между странами-колонизаторами, спешащими застолбить территорию своего доминирования и лишить своих геополитических соперников доступа к энергетическим кладовым.

Страны же с запасами углеводородов выступают в этом процессе как объекты атаки. От них требуют стать «открытыми», «цивилизованными», дать возможность добывать на своей территории нефть и газ всем людям «доброй воли». Оптимальный вариант – получение концессий для своих корпораций на добычу, после чего при помощи технологий ускоренной нефтеотдачи пласта можно резко увеличить добычу углеводородов, «отжимая» месторождения и не думая об их будущем.

Война за колонии
Мы видим, что все экономически развитые страны уже сейчас очень сильно зависят от ввоза углеводородов и идут по дороге дальнейшего резкого наращивания их импорта. Это создает серьезную угрозу, ответом на которую и могут стать углеводородные войны. Задача импортозависимых государств будет заключаться в получении более надежных гарантий поставок, нежели коммерческие контракты. А этого можно добиться только одним способом – оспорив национальный суверенитет стран, где сосредоточены основные запасы энергоносителей.

США оказываются в сложной ситуации по той причине, что они являются крупнейшими потребителями энергоресурсов в мире, и причем вынуждены импортировать большое количество углеводородов из-за рубежа, прежде всего из Персидского залива. Сейчас Соединенные Штаты в месяц импортируют нефти почти на 20 млрд долл.! Но у США есть козырь – Канада. Она при необходимости может закрыть серьезную часть потребностей США в электроэнергии.

В гораздо худшем положении окажется Европа. По данным европейских экспертов, к 2030 г. зависимость ЕС от импорта углеводородов вырастет с 50% до 65%. По нефти рост составит с 82% до 93%, по газу – с 57% до 84%. Российские эксперты рисуют примерно ту же картину, считая, что зависимость от импорта энергоносителей Евросоюза к 2030 г. может приблизиться к 70%. Импорт нефти может вырасти до 90%, импорт газа – до 70%, угля – до 70%.

Поскольку зависимость от импорта будет увеличиваться катастрофическими темпами, ЕС вынужден будет вести агрессивную внешнюю энергетическую политику. Зоной первого удара окажется Россия – ЕС неизбежно будет требовать преференций для своих компаний по допуску в добычной сегмент, обвиняя Россию в недемократичности и нецивилизованности и пытаясь создать единый европейский фронт по борьбе с Россией (что, по большому счету, уже происходит). Также объектами наступления станут север Африки (географически удобный для поставок в ЕС) и Ближний Восток, важный как из-за нефтяных поставок, так и из-за расширения импорта сжиженного газа в ЕС.

Китай и Индия также уверенно становятся в ряды колонизаторов, ибо сталкиваются с той же проблемой, что и Запад. Ведущие экономики оказываются в серьезной зависимости от импорта. Основной рост импорта нефти сейчас приходится на Китай. Китай импортировал на 11,5% больше нефти в первые пять месяцев 2007 г., чем за тот же период годом ранее – это информация главного таможенного управления Китая.

В настоящее время Китай является третьим в мире по объемам импорта сырой нефти, уступая лишь США и Японии. При этом разрыв между добычей и потреблением становится все более ощутимым.

В течение многих десятилетий Китай обходился собственными природными запасами нефти, но в 90-е гг. XX в. страна была вынуждена начать покрывать дефицит сырья за счет импорта. Стратегически у Китая есть и еще одна проблема. Приблизительно 85% добычи нефти сосредоточено в прибрежной области Китая. Самый крупный центр добычи нефти, расположенный на северо-востоке страны, – Дацинские нефтепромыслы. А побережье в случае начала военных действий является наименее защищенной частью. По этой причине Китай лихорадочно ведет поиск нефти в других районах страны, но пока похвастаться может лишь открытием Таримского бассейна.

С газом ситуация выглядит лучше. Китай сегодня производит газа больше, чем потребляет. Но несмотря на фантастический прирост в добыче газа, потребление растет еще быстрее. Рост спроса за счет внутренних месторождений покрыть скоро будет нельзя. Скорее всего, газовая промышленность Китая очень скоро повторит путь нефтяной и угольной – вначале обеспечивая внутренние потребности, но потом переставая справляться с колоссальным ростом потребления.

Рост зависимости от импорта будет увеличивать энергетические риски ведущих государств и станет главным стимулом к подготовке нового «крестового похода» за энергоносителями. Основными участниками такового станут ЕС и Китай, для которых проблема импорта будет особенно острой, а также США, Япония и Южная Корея.

Страны-потребители неизбежно будут формировать идеологическое обоснование идеи интернациональной добычи на территории стран-поставщиков. Будут возникать «научные» концепции о том, что ряд территорий, богатых ресурсами, являются достоянием всего человечества. И Россия сталкивается с серьезнейшей угрозой. Восточную Сибирь вполне могут попытаться объявить наднациональной зоной, где право добывать ресурсы должны получить и другие страны. Энергетический голод неизбежно спровоцирует наступление на национальный суверенитет стран, богатых энергетическими ресурсами. А таких регионов не так уж и много. И это прежде всего Россия, Ближний Восток и Африка.

Кроме того, активно формируются идеи полезности колониализма, особенно если он сопровождается несением «светлых» демократических ценностей «темным» отсталым народам. Уже проводятся научные исследования, доказывающие, что колонизаторы, оказывается, только способствовали экономическому росту колоний. Создается идейная база для неоколониализма, оправдание нового «демократического крестового похода за ресурсами».

Прогноз

В борьбе за ресурсы союзников нет и быть не может. Война за ресурсы в условиях ресурсного голода может идти только по принципу игры с нулевой суммой.

Россия вынуждена строить свою геополитическую стратегию исходя из необходимости обороны своих богатств.

Сильные игроки, которым не будет хватать ресурсов, начнут отбирать их у стран, обладающих лишними запасами, обосновывая это различными политическими и философскими теориями.

Территории, богатые ресурсами, могут стать ареной боевых действий между США, Китаем и Европой, которые не имеют другого пути, кроме как расталкивать друг друга в схватке за ресурсы.

Это вполне может спровоцировать новую мировую войну.

Геополитика «труб»: украино-европейский сепаратный сговор, межстрановая конкуренция и Глобальная энергетическая Хартия

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

Независимое аналитическое обозрение: На мировом энергетическом рынке произошли события, непосредственно затрагивающие интересы России. На саммите стран ЕС, состоявшемся 19-20 марта 2009 года лидеры ЕС признали проект строительства Nabucco приоритетным. Начало же строительства Nabucco запланировано на 2011 год, а запуск газопровода — на 2014 год. 23 марта 2009 года в Брюсселе была подписана совместная декларация по газовому рынку между Евросоюзом и Украиной. Россию, выступающую за трехстороннее соглашение о модернизации украинской газотранспортной системы, практически исключили из обсуждения вопроса. Как на это отреагировали в России?

«Мне кажется, что документ, о котором мы сейчас говорим, является как минимум непродуманным и непрофессиональным», — сказал премьер-министр Путин, отвечая на вопрос РИА Новости о договоре Евросоюза с Украиной. Путин подчеркнул, что обсуждать вопросы увеличения «прокачки» газа через территорию Украины без основного поставщика (России) просто несерьезно. В марте 2006 года президент России Владимир Путин заявил на встрече с министрами энергетики «большой восьмерки»: «Одним из ключей к глобальной энергетической безопасности является справедливое распределение рисков между производителями, участниками транзита и потребителями энергоресурсов». И с того времени позиция России не изменилась.

Реакция на данные события в сети Интернет была более жесткой. Многие аналитики признают, что сегодня Украина ищет любые пути для того, чтобы отсрочить собственное банкротство. Продать за бесценок ГТС – это один из способов получения определенных финансовых средств, необходимых руководству Украины. Широкий круг экспертов оценил соглашение между ЕС и Украиной как «сепаратный украино-европейский сговор».

Контроль над трубопроводом

Предложение ЕС о финансировании модернизации ГТС включает в себя широкий круг обязательств Украины. Украина взяла на себя обязательства обеспечить независимость оператора по транзиту газа, обеспечить прозрачность и открытость для инвесторов по модернизации газотранспортной системы и предоставить равный доступ к соответствующей финансовой и технической информации, а также обеспечить контроль над полученными на модернизацию газотранспортной системы средствами. Украина обещает дать возможность операторам транзита газа действовать на коммерческой основе для выполнения своего бизнес-плана в долгосрочной перспективе. Киев также обязался обеспечить доступ третьих сторон к подземным хранилищам газа на «прозрачных» коммерческих условиях. Согласно декларации, реформу газового сектора Украина должна завершить до конца 2011 года, что будет также отражено в соглашении об ассоциации между Украиной и ЕС, а также в соглашении о присоединении Украины к энергетическому сообществу.

Ранее А.Пиебалгс, член еврокомиссии по вопросам энергетики, заявил: «Чтобы воплотить в жизнь международную энергетическую политику на базе общих целей, ЕС будет отстаивать единую точку зрения. ЕС примет на себя инициативу по разработке международных соглашений, таких, как Энергетическая Хартия и режим воздействия на климат после исполнения Киотских соглашений, с целью формирования вокруг ЕС безопасной энергетической зоны… Европа нуждается в сильной энергетической политике. Для этого Европейская Комиссия разработала, а Европейский Совет в марте 2007 года одобрил важный набор предложений по совершенствованию европейской энергетической политики. Эта всеобъемлющая стратегия, сопровождающаяся принятым планом действий, устанавливает долгосрочные подходы к совершенствованию внутреннего энергетического рынка, увеличению использования возобновляемых источников энергии, диверсификации и обеспечению безопасности поставок, и позволит контролировать спрос за счет радикальных мер поддержания энергетической эффективности». Ю.Боровский отметил: «За многие десятилетия мир привык к преобладанию ключевых западных энергетических корпораций, которые почетно именовались столпами (majors) мировой энергетической индустрии. В первые годы XXI столетия эта традиция была поставлена под сомнение. На первый план начала выходить группа незападных, государственных или полугосударственных, нефтегазовых корпораций». И вот текущий мировой кризис позволил majors начать процесс возвращения утраченных позиций.

Аналитик Аркадий Порунов выделил следующее: «В современном мире конкурентная стратегия любого участника международного рынка энергоресурсов реализуется по следующим ключевым направлениям:

— контроль над энергетическими ресурсами;

— доступ к рынкам;

— контроль над транспортными путями;

— конкурентное доминирование.

Для достижения этих целей используются как традиционные (экспорт коррупции, непрозрачных методов ведения бизнеса, теневых финансовых трансфертов), так и новые — бифуркационные — методы ведения конкурентной борьбы, в основании которых лежит философия нестабильности и хаоса».

Сепаратный сговор между Евросоюзом и Украиной, исключение России из проекта модернизации украинской ГТС – это новый формат взаимоотношений между ЕС и Россией. Такие взаимоотношения обычно бывают между странами в преддверие войны.

Сознательное исключение России из процесса принятия решений по широкому кругу вопросов, непосредственно связанных с энергетической безопасностью нашей страны, формирует новую реальность. Проблема не в том, что у России уменьшаются рычаги влияния на цену транзита газа. Проблема в том, что ЕС сознательно обостряет отношения с Россией в условиях мирового кризиса, не отдавая себе отчета в том, что лимит уступок со стороны руководства России уже давно исчерпан. Нет сомнений в том, что данное соглашение гарантированно приведет к тому, что Россия будет вынуждена искать иные формы международного воздействия на основных участников газового рынка. 

Знаки для ЕС

Необходимо признать, что две «газовых» войны между Россией и Украиной оказали определенное влияние на внешнюю политику России. В рамках энергетической политики нашей страны произошли знаковые изменения. Отметим наиболее существенные:

·        Создание «газовой» ОПЕК

·        Начало строительства трубопровода Сковородино – Мохай (КНР), «замороженного» в 2003 году

·        Наличие «энергетического блока» в предложениях Российской Федерации саммиту «большой двадцатки» в Лондоне  

21 октября 2008 года Россия, Иран и Катар, имеющие в  своем распоряжении более 60% мировых запасов газа, договорились о создании «газовой ОПЕК». «Газовый» ОПЕК был создан вопреки протестам ряда европейских лидеров и руководства США.

28 октября 2008 года ОАО «Транснефть» и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) подписали соглашение о принципах строительства и эксплуатации нефтепровода от Сковородино до границы с КНР. Проект ответвления от нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий океан до границы с Китаем предполагает строительство нефтепровода протяженностью 67 км от российского населенного пункта Сковородино (Амурская область) до приграничного города Мохэй. Министр энергетики РФ С.Шматко проинформировал, что реализация проекта увязана с подписанием контракта между «Роснефтью» и CNPC на поставку нефти в Китай, а также с ценами этих поставок. По его словам, китайская сторона уже начала «серьезные работы» по проектированию и прокладке этой ветки на своей территории. Аналитик Д.Абзалов отметил: «Проблема в перераспределении мировых потоков нефти, основную роль здесь может сыграть российский проект ВСТО. Если этот проект будет завершен, большая часть российской нефти (в том числе и из Восточной Сибири, которая должна компенсировать сегодняшнее снижение добычи в странах Европы) пойдет в Азию: Китай, Японию и Индию».

16 марта 2009 года на официальном сайте президента РФ Д.Медведева были опубликованы «Предложения Российской Федерации к саммиту «Группы двадцати» в Лондоне (апрель 2009 года)». Пункт 8 предложений – «концепция энергоэффективного роста». Действия ЕС и Украины жестко противоречат данной концепции.

Вице-спикер Госдумы В.Язев отметил: «Евросоюз серьезно заботится о собственной энергетической безопасности, однако она не улучшается — собственное производство первичных источников энергии падает, а принципиально новые в необходимых масштабах не появляются». И с этим необходимо согласиться. Но понимания того, что именно активное воздействие на Россию ведет к изменению в российской внешней политике, у европейских политиков нет.

«Газовые клещи» и «геополитика труб»

Ю.Боровский отметил: «Выбор транзитных маршрутов – современный вариант геополитики. Самый наглядный пример – Каспийский регион с его существующими и перспективными транспортными маршрутами. По мнению стран ЕС и США, ресурсы региона (прежде всего центральноазиатские) должны экспортироваться, минуя Россию, которая считается отдельной энергетической зоной мира. Путем неимоверных лоббистских и финансовых усилий к 2006 г. были созданы нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. Планируется строительство газопровода «Nabucco», а также транскаспийской и трансафганской газовых магистралей». А.Порунов акцентировал внимание на том, что «Россия ищет себе особых партнеров в Европе для организации крупных центров по снабжению природным газом, так называемых газовых хабов. В качестве тактических союзников в газовой войне на европейском театре выбраны Германия (проект ‘Северный поток’) и Италия (проект ‘Южный поток’). Образно говоря, Россия берет Европу в ‘газовые клещи’, образуемые обоими этими проектами. Сегодня в США такие ‘газовые клещи’ расцениваются как русский инструмент монополизации поставок энергоресурсов в Европу». Признаем, что словосочетание «газовые клещи» получило широкое хождение в Европе.

А.Порунов отметил: «Американская сторона прикладывает значительные усилия и для того, чтобы вывести транзитные нефтегазовые магистрали за пределы России, в обход российской территории. Такая позиция — элемент евразийской геоэнергетической стратегии США по минимизации российского влияния в прикаспийском регионе и отсечению России от месторождений нефти и газа. В свете такой стратегии нетрудно объяснить причину столь болезненного реагирования Вашингтона на совместный проект четырех столиц — Москвы, Ашхабада, Астаны и Ташкента — по сооружению прикаспийского нефтегазового коридора в направлении Западной Европы по территории России». По оценке французской газеты «Le Nouvel Economiste», Вашингтон использовал антиталибскую кампанию для усиления своего присутствия в Центральной Азии: ведь ее часть, обращенная к Каспию, содержит огромные запасы углеводородов. Кроме того, контроль США над Афганистаном позволит воскресить идею строительства газопровода из Туркмении к Индийскому океану через Афганистан и Пакистан.

Новая администрация США, в лице Госсекретаря Х.Клинтон, подчеркивает: «Мы осуждаем действия России в Грузии и обеспокоены использованием энергетики в качестве инструмента для запугивания» (05.03.2009). Аналитик Ю.Баранчик отметил: «Минусом ситуации для США является то, что, несмотря на все их усилия, экономический рост в этих странах продолжается, а кризисные явления в экономике США продолжают ускоренными темпами накапливаться».

А.Порунов выделил: «США и Запад чрезвычайно озабочены активностью российских газовых и нефтяных компаний в Центральной Азии. Особенно негативное отношение американцы демонстрируют к инициативе России, связанной с созданием в рамках ШОС аналога газовой ОПЕК. Россия не в первый раз выступает с этой идеей. Несколько лет назад Москва уже делала предложение Казахстану, Узбекистану, Туркменистану и Азербайджану создать нечто подобное. Но именно сейчас, судя по всему, эта идея может обрести реальные очертания, ведь в ШОС входят действительно крупнейшие страны — экспортеры и импортеры голубого топлива. К тому же Россия, Казахстан и Туркменистан уже ведут активную работу по строительству газопроводов в сторону Поднебесной. Ожидается, что во второй половине текущего года Китай и Россия приступят к реализации совместного проекта — сооружению газопроводной системы ‘Алтай’. Эта система соединит месторождения в Ямало-Ненецком автономном округе с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая. Система ‘Алтай’ выгодна для России, с вводом ее в эксплуатацию значительно возрастет степень диверсифицированности национального газового экспорта».

Сетевые межгосударственные союзы

Сетевых межгосударственных союзов на сегодняшний день нет. Сетевые межгосударственные союзы сегодня находятся в стадии проектирования. Многим государствам необходимо время на осознание собственной выгоды от инновационных форм сотрудничества, соответствующих духу ХХI века. Необходимо отметить, что сетевые межгосударственные союзы будут формироваться не на базе отживающих свой век глобальных институтов, аналогичных ВТО, с жесткими «правилами игры» для всех государств. Союзы будут возникать на условиях кооперации и взаимных гарантий. Причем, создаваясь на первом этапе как экономические союзы, со временем эти союзы станут и политическими.

Два крупнейших российских проекта в сфере энергетики – это «Северный поток» и Южный поток». «Северный поток» (Nord Stream) должен соединить Россию и Германию. Он будет проложен по дну Балтийского моря по нейтральной территории. Трубопровод «Южный поток» (South Stream) должен соединить Россию и страны Южной и Центральной Европы. Он пройдет в Болгарию по дну Черного моря. Далее, одна ветка газопровода пойдет через Грецию на юг Италии, а вторая — через Сербию и Венгрию в Австрию. Межправительственные соглашения, которые позволят реализовать строительство сухопутных частей «Южного потока», уже подписаны с правительствами Болгарии, Сербии, Венгрии и Греции.

Строительство «Северного потока» по дну Балтийского моря может заложить основу российско-германского сетевого межгосударственного союза. Создание своеобразного «санитарного кордона» между Россией и Старой Европой из Украины, Польши и стран Балтии, а также «газовые» конфликты России с Украиной, послужили толчком в деле ускоренного создания энергетического межгосударственного союза России–Германии. Необходимо вспомнить, что объединение Европы началось с «Союза Угля и Стали» для того, чтобы осознать перспективу «Союза Газа и Трубы». Если к вышеизложенному добавить, что руководство России является сторонником того, чтобы Германия вошла в Совет Безопасности ООН, то перспективы политического сетевого межгосударственного союза становятся очевидными.

Энергетический фактор в мировой политике и глобальная конкуренция 

Выход из мирового кризиса гарантированно приведет к тому, что в фокусе общественного и экспертного внимания окажется энергетика. Историк А.Крылов отметил: «В наступившем XXI веке энергетический фактор приобретает небывалую остроту. Страны так называемого «золотого миллиарда» ныне потребляют до 80 процентов всех добываемых мировых природных ресурсов. Развивающиеся страны ставят своей целью ускоренными темпами догнать развитые. Вначале вперед рванули «азиатские тигры», потом Китай, Индия и Бразилия. Всем им нужно все больше энергоресурсов. Но ограниченные природные ресурсы нашей планеты ставят под сомнение саму возможность того, что большинству из развивающихся стран когда-либо удастся догнать страны «золотого миллиарда». Крылов считает, что «Обостряющаяся борьба за энергоресурсы делает развитые и развивающиеся страны потенциальными антагонистами. Имеющихся на планете запасов нефти хватит в лучшем случае на несколько десятилетий. Это повышает значение энергетического фактора в мировой политике, так как любое нарушение стабильности поставок нефти и газа грозит дезорганизацией экономической и политической жизни тех государств, которые их экспортируют. Именно к ним принадлежат наиболее развитые и благополучные страны современного мира — США и государства Западной Европы».

Н.Симония презентовал следующее видение: «Произошла глобализация. Одним из результатов глобализации был аутсорсинг. Аутсорсинг породил сервисные компании, которые стали самостоятельными от мейджорс и супермейджорс. А этим сервисным компаниям абсолютно наплевать, обслуживают ли они мейджорс, «Эксон» или Газпром, или еще кого-то. И получилось, что национальные корпорации, сами не имея необходимого опыта менеджмента и технологий, нанимают эти сервисные компании. И сейчас на нефтяном рынке самые процветающие компании не нефтяные корпорации, знакомые нам всем по именам, а именно сервисные компании. Они самые сливки снимают, потому что они все нарасхват. И у нас сейчас идет бум этих сервисных компаний. Во-первых, известные «Хэллибертон» «Шлемберже» и др., а тут еще буквально два года назад появилась «Интегра», которая выросла как на дрожжах и уже провела IPO, которое оценило ее в 2,8 млрд. долларов США. Из ничего сделали крупную сервисную компанию. И она уже идет и в Татарстан, и в Китай. Т.е. это тоже совершенно новое явление. И мы предложили Штокман осваивать именно этим компаниям в виде подрядчиков. Тоталь сразу сказал, что не собирается быть подрядчиком у Газпрома, но «Шелл» тут же прибежал в Москву и предложил свои услуги. «Шеврон» обдумывает этот вопрос. А норвежцы просто сидят у нас в кармане, потому что они знают, что у них нет перспективы в смысле стратегическом и им важно закрепиться у нас. И у них есть большой и богатый опыт в тех же условиях в Баренцевом море, где Штокман». Альфредо Халифе Рахме отметил: «Мы живем в многополюсном и многогранном мире, подтверждением чему служит новая «холодная» нефтяная война, начавшаяся после событий 11 сентября. Основные действующие силы зарождающегося миропорядка это Соединенные Штаты, Европейский союз и страны БРИК — Бразилия, Россия, Индия и Китай. Они участвуют в войне, стремясь заполучить как можно больше карт для игры в стратегическом треугольнике, состоящем из Персидского залива, Каспийского моря и Западной Сибири».

А.Порунов выделил существенное: «Природа современного энергопротивостояния не может быть рассмотрена в исключительно экономическом смысле в отрыве от глобальной межстрановой конкуренции и геополитики. В океане статистики международного энергопотребления скрыты глубинные тенденции международного антагонизма». И с этим необходимо согласиться.

Войны за транзит

«Украино-европейский сепаратный сговор» – это всего лишь еще одна война за транзит. Цена транзита – украинская государственность. Ю.Бялый акцентировал внимание на особенностях борьбы «за системы транзитных экспортных нефтяных и газовых коммуникаций. Здесь, опять-таки, нет нужды объяснять, какие многолетние баталии шли и идут вокруг трубопроводов Тенгиз-Новороссийск, Баку-Джейхан, Туркмения — Афганистан — Пакистан — Индия, Иран — Пакистан — Индия, Гана — Гвинейский залив, Голубой поток, Североевропейский газопровод и т.д. Мы прогнозируем резкое нарастание и этого слагаемого мировой (пока, слава богу, все же холодной) энергетической войны. Которая, как мы считаем, уже ведется. А в ближайшие 10 лет будет приобретать все большее значение в рамках этого второго сценария. Но, как можно заметить, уже в этой «холодной» энергетической войне налицо существенные компоненты войны «горячей». Так, в частности, операция в Ираке заблокировала доступ к нефтяным ресурсам страны подавляющему большинству нефтяных компаний, кроме американских и британских. А заодно снизила возможности закупки иракской нефти Китаем».

Ю.Бялый также отметил: «Другой пример — война в Афганистане наглухо и надолго заблокировала любые возможности прокладки трубопроводов из Туркмении в Пакистан и Индию. Третий пример — если произойдет военная операция против Ирана — последствия для снабжения нефтью Китая, Индии, Японии, ряда других стран окажутся еще серьезнее. Между тем, все это лишь первые, пока что не слишком явные, операции «горячей» энергетической войны».

В работе «Третья Мировая война, новая «Холодная» война и энергетические войны» достаточно подробно анализировался аспект энергетических войн, и нет необходимости возвращаться к данной теме. Отметим существенное.   Джон Грей предположил: «Главной темой многих конфликтов, которых можно ожидать в этом веке, наверняка будет борьба за энергоносители». И с ним необходимо согласиться.

Многополюсная мировая энергетика и глобальная энергетическая хартия

Альфредо Халифе Рахме выделил следующее: «Четверо из участников зарождающегося шестиполюсного миропорядка — Европейский Союз, Бразилия, Индия и Китай – давно осознали стратегическую значимость энергетических ресурсов, в то время как мексиканский президент Фокс додумался совершенно безрассудно заявить, что «нефть не является стратегически важным элементом». Судхир Чадда  в «Indian Daily» отмечал, что «в мире уже идет холодная война за нефть. Аппетиты Китая, Индии и Бразилии будут способствовать укреплению их отношений с Россией и между собой. Влияние Бразилии на Венесуэлу привнесет в БРИК дополнительные нефтяные активы». Представляется, что связующим звеном между Россией, Бразилией, Индией, Китаем, Саудовской Аравией, Кувейтом и всеми странами ОПЕК может стать Глобальная энергетическая Хартия.

Вице-спикер Госдумы В.Язев акцентировал внимание на том, что «и нефть, и газ — это, в первую очередь, энергия, энергетическая безопасность России, глобальная энергетическая безопасность. Поэтому энергетическая дипломатия как таковая — это важная часть международной деятельности. Располагая таким огромным энергетическим потенциалом Россия, на мой взгляд, сегодня использует его не в полной мере». С данным утверждением нельзя не согласиться. Но уже сегодня необходимо идти дальше. «Сепаратный украино-европейский сговор» не оставляет лидерам России выбора.

России необходимо начинать широкий круг международных консультаций по принятию на Генеральной Ассамблее ООН Глобальной энергетической Хартии. При этом должно быть признано, что Глобальная энергетическая Хартия не может базироваться на декларативной и недееспособной европейской энергетической хартии.  

Нефтегазовые богатства ШОС: как распорядиться с умом?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Просмотреть картинку полностьюМаксим Кранс, ИнфоШОС: Известный писатель-фантаст Артур Кларк однажды предсказал, что к 2015 году все национальные валюты отомрут и возникнет единая мировая валюта на базе киловатт-часа. Что ж, многие из его прогнозов уже сбылись, так что, возможно, сбудется и этот. В самом деле, энергетическая составляющая в национальных экономиках — как развитых, так и развивающихся — год от года растет. Правда, сейчас, из-за глобального кризиса, энергопотребление стало снижаться, но рано или поздно он закончится и, как считают эксперты, кривая вновь поползет вверх.

Страны-участницы этой организации обладают сегодня примерно четвертью мировых запасов и объемов производства нефти, на них приходится от трети до половины газовых ресурсов и 50% разведанных в мире кладовых урана. Главное — суметь с умом и выгодой распорядиться таким богатством.

Речь, собственно, идет о трех странах-участницах Шанхайской организации сотрудничества: в первую очередь — о России и Казахстане, в несколько меньшей степени — об Узбекистане. Что касается России, то она не раз уверенно обещала в обозримом будущем сполна обеспечивать Европу (да и не только её) нефтью и газом. Обещает и сейчас, несмотря на нынешний финансово-экономический кризис и скандальные проблемы с украинскими транзитерами. А Владимир Путин, отвечая недавно на вопрос корреспондента информационного агентства «Блумберг», заявил, что «с восстановлением мировой экономики и наши естественные преимущества тоже должны по-новому заиграть, я имею в виду наши возможности в сырьевых секторах экономики — это и нефть, и газ, это металлы, некоторые другие направления нашей традиционной деятельности». Однако насколько обеспечены — и наши обязательства, и наш оптимизм — имеющимися на российской территории запасами энергоресурсов?

Считается, что в российских недрах находится треть мировых запасов газа, десятая часть — нефти, пятая часть — угля. Но это большей частью прогнозные данные, их ещё надо перевести в разряд защищённых, то есть, доказанных. Так что, сегодня никто не может точно сказать, каковы же истинные природные ресурсы России. Что касается информации о нефти и попутном газе, то это вообще военная тайна, хранящаяся за семью печатями. Правда, некоторые сведения иногда все же просачиваются — и в научные доклады, и в открытую печать. Правда, они заметно разнятся. Так, например, если говорить о той же нефти, то в различных источниках фигурируют 7,1, 9 и 12 млрд тонн.

Тем не менее, если даже взять среднюю величину и разделить на объем прошлогодней добычи (488,5 млн тонн), то окажется, что «черного золота» нам хватит примерно на два десятилетия. Кстати, схожий прогноз давали и аналитики British Petroleum: в своем докладе, опубликованном в 2003 году, они писали, что российские запасы нефти истощатся не ранее чем через 22 года. С газом, по их мнению, дело обстоит получше — он закончится только через 80 лет. Углем же мы обеспечены на столетия вперед.

Ясно, что кризис вносит некоторые коррективы в эти подсчеты. В конце минувшего года нефтяники вместе с Минэнерго подготовили новый прогноз отрасли. Если в энергетической стратегии России до 2030 года предполагалось ежегодно наращивать объемы добычи нефти и к концу второго десятилетия довести ее до 565-595 млн тонн, то сейчас прогнозируется, что уже в этом году она упадет до 472 млн, а в следующем — до 454,5 млн тонн.

Подправляет свои планы и Казахстан. Как сообщил министр экономики и бюджетного планирования республики Бахыт Султанов, в 2009 году добыча нефти будет сокращена на 4% — до 76 млн тонн.

Казахстан — второй крупный энергетический игрок на пространстве ШОС. В этой республике имеются крупные запасы нефти, газа, угля и урана, составляющие заметную часть мировых ресурсов. Именно добыча и экспорт полезных ископаемых немало способствовали феноменальному экономическому росту этой страны.

На долю Казахстана приходится около 3,3% мировых запасов нефти и 1% — газа. Более половины всех прогнозируемых нефтяных запасов, а это, по некоторым оценкам, 13-18 млрд тонн, находится в бассейне Каспийского моря, которое в перспективе станет главным нефтедобывающим районом страны. По планам Министерства энергетики Казахстана, к 2015 году объемы добычи «черного золота» поднимутся до 100, а то и до 130 млн тонн, причем большая ее часть пойдет на экспорт.

Все большее внимание уделяется в Казахстане и добыче природного газа, который также становится одной из основных экспортных статей. К 2010 году добычу голубого топлива планируется увеличить до 40, а экспорт – до 15 млрд кубометров. Тем самым добыча газа возрастет в полтора раза, а его экспорт – вдвое.

В Узбекистане нефтегазовый комплекс не играет столь важной роли, однако его вес в структуре национальной экономики после распада СССР заметно возрос. По некоторым оценкам, ресурсы нефти там составляют более 5,3 млрд тонн, газового конденсата — 480 млн тонн, природного газа — 6,25 млрд кубометров.

В общем, что ни говори, а совокупные запасы углеводородного сырья в этих трех государствах «шанхайской шестерки» огромны. Конечно, и их можно запросто проесть, как когда-то мы проели богатства Уренгоя. А можно использовать полученные от них средства для модернизации и диверсификации своих хозяйств, для перехода к высоким технологиям и экономике знаний. Иными словами, распорядиться с умом. Вот почему России, Казахстану и Узбекистану сейчас важно не только объединить усилия в добыче и транспортировке нефти и газа но и скоординировать свои энергетические стратегии. Конечно, такая работа ведется, и не первый год. Но в условиях, когда западные страны и крупные транснациональные компании стремятся разнообразить источники и маршруты поставки энергоносителей и всячески пытаются вбить клин между основными их производителями на пространстве ШОС, единство действий приобретает особое значение.

Многим такая идея по душе. Поэтому в рамках Шанхайской организации сотрудничества была сформирована рабочая группа по созданию Энергетического клуба, одной из задач которого является как раз гармонизация энергетических стратегий. Такой клуб мог бы способствовать углублению взаимодействия производителей энергоресурсов (Россия, Казахстан, Узбекистан, Иран) и их потребителей (Китай, Таджикистан, Киргизия, Индия, Пакистан, Монголия), проведению согласованной политики развития отраслей топливно-энергетического комплекса. Реализация этой идеи может превратить ШОС в самодостаточную энергетическую систему как в глобальном, так и региональном плане. А существующая система трубопроводов, соединяющая Россию, страны Центральной Азии и Китай, закладывает основу создания единого энергетического рынка ШОС.

Об этом немало говорилось и на первом форуме Евразийского экономического клуба ученых, который состоялся в прошлом году в Астане. Более того, речь там шла не только о координации долгосрочных энергетических программ. Было выражено общее мнение: для того, чтобы выжить в условиях глобализации и изменения структуры мирового хозяйства, необходима выработка совместной долгосрочной экономической стратегии наших стран.

«Как бы мы ни решали вопросы энергетической стратегии, пока не будет общей стратегии социально-экономического развития наших стран, мы все равно окажемся в тупике,- считает главный научный сотрудник Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента Республики Казахстан, заместитель директора Центра анализа общественных проблем Канат Берентаев. — Если будем действовать поодиночке, можем получить самый пессимистический вариант. Ведь в условиях глобализации экономические границы стран фактически становятся прозрачными, а промышленную и инвестиционную политику начинают диктовать крупные транснациональные компании. Это мы видим и в нефтяной, и во всех остальных отраслях. Чтобы такого диктата не было, и нужна общая стратегия».

Можно не сомневаться, что после вынужденной паузы, связанной с глобальным финансово-экономическим кризисом, мировые потребности в энергоносителях станут расти столь же немыслимыми темпами, что и в начале нынешнего столетия. К 2030 году они, как считают аналитики Международного энергетического агентства, увеличатся на 60%.

Между тем страны-участницы ШОС обладают сегодня примерно четвертью мировых запасов и объемов производства нефти, на них приходится от трети до половины газовых ресурсов и 50% разведанных в мире кладовых урана. Главное — суметь с умом и выгодой распорядиться таким богатством. И тогда, как верно замечает заместитель генерального секретаря ШОС Владимир Захаров, Организация обретет все шансы «стать одним из экономических центров мира, привлекательным в плане сотрудничества для других государств».

Новые региональные лидеры: параметры геополитического влияния. Турция и Иран в современном мире

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Формирование «пост-американской» конфигурации мировой системы продолжается. Как будто определились державы и регионы «первой линии» -Бразилия, США, Западная Европа, Россия, Индия, Китай, Япония. Однако организация мирового пространства не терпит пустоты. Эпохи биполярности и (особенно) «униполя» ясно показали: устойчивость глобальной системы невозможна без дееспособных и активно действующих субъектов (государств) «второй линии», т.е. региональных лидеров. В 70-е — 80-е годы прошлого века в науке и публицистике активно обсуждалась проблематика «региональных центров силы», однако жизнь показала: «звездный час» региональных лидеров наступает только теперь, когда стало очевидно, что мировая система должна иметь прочные и долгосрочные основания для своей жизнедеятельности. В последние 2-3 года процесс кристаллизации новых региональных лидеров претерпел заметное ускорение, что наглядно демонстрирует развитие таких крупных государств, как Турция и Иран.

Недавний «нагоняй», который устроил на Всемирном экономическом форуме в Давосе турецкий премьер Р.Эрдоган израильскому президенту Ш.Пересу, заставил политологов посмотреть на гневную тираду из 56 слов в более широком, геополитическом контексте. Р.Эрдогана. Некоторые наблюдатели называют его партию исламистами от политики, тогда как другие предпочитают характеристику «умеренные», подразумевая под этим меньший радикализм идеологии и политики, чем, например, у иранских лидеров. Наконец, существуют третьи, кто считает Партию справедливости и развития своеобразным идейным порождением иранской революции, не только отстаивающим определенную политическую доктрину, но заново формулирующим геополитический облик Турции в начале третьего тысячелетия.

События в Давосе, считают некоторые политологи, вызвали в мусульманском мире своеобразную эмоциональную волну, покрывшую пространство от западного Магриба до Месопотамии и поставившую в неловкое положение не только Израиль, но и правящие круги таких «умеренных» арабских государств, как Саудовская Аравия и Египет. Помимо этого, как считают военные эксперты, 56 слов Р. Эрдогана заставили политиков мусульманского мира вновь серьезно поразмышлять о проблемах региональной безопасности. Турецкий премьер, как представляется, в краткосрочном плане смягчил и исторические противоречия между суннитами и шиитами. В то же время, согласно опросам общественного мнения, замечания и жест Р.Эрдогана в Давосе поддерживают 80% населения Турции, а уровень поддержки его партии в обществе возрос до 50% . Это — как нельзя кстати в преддверии муниципальных выборов в стране, намеченных на конец марта 2009 года.

«Политика жестов» Р.Эрдогана (включая, в частности, независимое поведение Турции во время и после конфликта в Закавказье в августе 2008 г.) начинает выстраиваться в целостную и последовательную геополитическую стратегию, «неооттоманизм». «Неооттоманизм», как отмечают политологи, отталкивается от факта быстрого распада структур и практик «униполя», тогда как его идейной основой выступает необходимость восстановления «имперского наследия» Турции и, как следствие, восстановление общенационального консенсуса, жизненно необходимого для общества со множественностью национально-этнических и культурно-ориентационных идентичностей. Как писал известный турецкий политический аналитик Омер Таспинар (Omer Taspinar), «…неооттоманизм исходит из того, что Турция является региональной супердержавой. Ее стратегическое видение и культура отражают географическую широту Оттоманской и Византийской империй. Поэтому Турция, как ключевое государство, обязана играть очень активную дипломатическую и политическую роль в обширном регионе, “центром“ которого она является». Неудивительно, что критики Р.Эрдогана из числа стойких «западников» рассматривают новый геостратегический поворот во внешней политике Турции как «авантюристический» и ущербный для интересов страны.

Секрет этой своеобразной «турецкой головоломки» прост; Р.Эрдоган и его соратники сознают: время изменилось, и логика поведения участников мировых процессов продолжает усложняться. В новой геополитической ситуации, вытекающей из саморазрушения «униполя», такие крупные государства, как Турция, постепенно освобождаются от былых «предрассудков», получая значительную свободу внешнеполитического маневра. Поэтому нет ничего трагического в том, что Турция несколько дистанцирует себя от «лагеря», в который, условно говоря, входят США, Западная Европа, Израиль, Египет, Саудовская Аравия. Можно сказать: турки больше не противопоставляют «европейский» и «евразийский» векторы в своей политике, прагматически полагая: «романтику» преклонения перед Западом пора уравновесить взаимовыгодными отношениями с Востоком и Россией, тем более что именно этого давно ожидает абсолютное большинство турецкого народа. «Феномен Эрдогана» и в том, что этот политик смотрит на внешний мир без идеологических предубеждений, в своих действиях руководствуясь исключительно интересами и выгодами своей страны.

Подобный прагматический подход проявился, в частности, в отношении к «газовой войне» Украины и России начала 2009 года. Почувствовав уязвимость Западной Европы и других государств – членов ЕС, турки трезво рассудили: если вы желаете наполнения пока виртуального газопровода Nabucco иранским газом (а всякий иной вариант нереалистичен), извольте ускорить наше вступление в Европейский Союз. В противном случае пеняйте на себя: вы будете иметь дело со становящейся все более «строптивой» Россией (которую мало интересует Европейская энергетическая хартия) или с уже совсем «непредсказуемой» Украиной. Одним словом, дав «цивилизованной» Европе время на размышление, Турция как бы решает двуединую задачу: с одной стороны, стремясь в ЕС, Р.Эрдоган и его коллеги всячески развеивают представления о «девестернизации» Турции и ее политики; с другой стороны, это – очевидная претензия на роль нового регионального лидера, с интересами которого поневоле придется считаться. Тем более что переход на альтернативные / возобновляемые источники энергии остается делом относительно далекой перспективы.

Вторым важным региональным лидером на пространстве «большого Ближнего Востока» становится Иран, прошедший в последние годы надлежащую военно-политическую закалку в отношениях с США и существенно увеличивший свое геополитическое влияние, причем не только в исламском мире. Уверенность в своих силах Тегерану придает публичное признание Америкой, в лице госсекретаря Хиллари Клинтон, неэффективности силового давления на Иран, практиковавшегося предыдущей администрацией. Помимо этого, правящие круги Ирана понимают: положение в Ираке и Афганистане невозможно урегулировать без действенного участия иранцев. Наконец, Тегеран в своей геополитике исходит из того, что энергетическая безопасность Западной Европы, особенно после деструктивных действий Украины в январе 2009 г., в значительной степени зависит от иранских газоносных полей. (Напомню: Россия и Иран располагают 50% всех разведанных запасов природного газа в мире.) А если к этому добавить, что Персия, по мнению некоторых историков, является прародиной шахматной игры (откуда последняя «пропутушествовала» в Индию, где и была явлена остальному миру в 6-7 вв.н.э.), становится понятной сложная дипломатическая игра Тегерана на нескольких «фронтах» (атомная энергетика, противодействие США и Израилю, безопасность «большого Ближнего Востока» и т.д.), главной целью которой, несомненно, является превращение Ирана в нового регионального лидера.

Научно-техническим выражением устремлений Тегерана стал запуск первого иранского спутника, который будет обращаться вокруг Земли со скоростью 14 витков в день. Практически одновременно с этим событием произошел подрыв талибами 30-ти метрового моста в Хайберском проходе в 24 километрах от Пешавара (северо-западный Пакистан), что остановило доставку грузов силам стран НАТО в Афганистане (в настоящее время через территорию Пакистана доставляется до 80% всех грузов, следующих в Афганистан.) Случайное совпадение двух событий лишний раз подтвердило: в афганском урегулировании ключевая роль принадлежит Ирану, тем более что руководители Пакистана без обиняков заявляют, что стратегической целью движения Талибан является установление своей власти в этой стране. (Как тут не вспомнить о явно поспешной, под давлением предыдущей американской администрации, либерализации политического режима в Пакистане вопреки очевидным фактам нараставшего давления сил политического ислама на институты секуляристской государственности в стране?)

Теракт в Хайберском проходе, видимо, отрезвляюще подействовал на союзников по «войне с террором», и вот уже руководство НАТО сняло возражения против использования странами — членами альянса иранской территории для транспортировки грузов в Афганистан, пока на индивидуальной основе. В свою очередь генеральный секретарь Североатлантического альянса, не имеющий мыслей отличных от американских, предложил вовлечь Иран в противодействие Талибану на афганской территории. НАТО заинтересовано в использовании для этих целей недавно построенную с помощью Индии стратегическую дорогу, связывающую центральный Афганистан с городом Зарандж на афгано-иранской границе с последующим направлением на глубоководный порт Чахбехар в Персидском заливе. Иранцы сознают заинтересованность США и их союзников в диверсификации маршрутов доставки грузов и пытаются ее использовать для укрепления региональной безопасности: министр иностранных дел Ирана Манушер Мотаки, приветствуя желание Америки эвакуировать экспедиционный корпус из Ирака, выразил надежду на продолжение подобной операции и в Афганистане.

Следует признать: Тегеран выбрал удачное время для своих действий. С одной стороны, запуск искусственного спутника Земли, как считают военные эксперты, продемонстрировал возможность иранской ракетной техники, способной доставлять боезаряды на территорию Израиля, что определенно ставит и Иерусалим, и Вашингтон в ситуацию серьезного военно-политического выбора, ограничивая, с учетом пребывания американских войск в Ираке, спектр их ответных действий. С другой стороны, отчетливо выраженный на недавних парламентских выборах в Израиле консервативный тренд сужает для нынешней американской администрации поле для маневра в отношениях с Тегераном, поскольку политика, как известно, «есть искусство возможного». Б.Обама и его администрация не могут не считаться и с мнением значительного числа влиятельных государств (страны Западной Европы, Китай, Индия, Россия и т.д.) о необходимости «возвращения» Ирана в мировое сообщество и, тем самым, повышения «предсказуемости» международного поведения этой страны.

* * *

В отличие от предыдущих исторических эпох, практиковавших отношения господства-подчинения на глобальном уровне, нынешнее время уже начинает выстраивать многоярусную структуру организации мирового пространства. В новой организации мировой системы, таким образом, важные функции будет выполнять второй «ярус», связующий верхние и нижние «этажи» человеческой цивилизации. И в дальнейшем роль государств «второй линии» будет только возрастать. Поэтому российской дипломатии следует внимательно наблюдать за процессами диверсификации мирового пространства и своевременно «идентифицировать» реальных и потенциальных региональных лидеров. Отношения с такими государствами – это мощный резерв отечественной внешней политики.

Почему невозможна альтернативная энергетика

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 Глобальная авантюра: 8 октября 1975 г. на научной сессии, посвященной 250-летию Академии наук СССР, академик Петр Леонидович Капица, удостоенный тремя годами позже Нобелевской премии по физике, сделал концептуальный доклад, в котором, исходя из базовых физических принципов, по существу, похоронил все виды «альтернативной энергии», за исключением управляемого термоядерного синтеза. Не обсуждал он, впрочем, перспективы водородной энергетики и производство биотоплива. Не потому, что он о них не знал, а по причине, которую мы обсудим ниже.Если кратко изложить соображения академика Капицы, они сводятся к следующему: какой бы источник энергии ни рассматривать, его можно охарактеризовать двумя параметрами: плотностью энергии — то есть ее количеством в единице объема, — и скоростью ее передачи (распространения). Произведение этих величин есть максимальная мощность, которую можно получить с единицы поверхности, используя энергию данного вида.

Вот, скажем, солнечная энергия. Ее плотность ничтожна. Зато она распространяется с огромной скоростью — скоростью света. В результате поток солнечной энергии, приходящий на Землю и дающий жизнь всему, оказывается совсем не мал — больше киловатта на квадратный метр. Увы, этот поток достаточен для жизни на планете, но как основной источник энергии для человечества крайне неэффективен. Как отмечал П. Капица, на уровне моря, с учетом потерь в атмосфере, реально человек может использовать поток в 100—200 ватт на квадратный метр.
Даже сегодня КПД устройств, преобразующих солнечную энергию в электричество, составляет 15%. Чтобы покрыть только бытовые потребности одного современного домохозяйства, нужен преобразователь площадью не менее 40—50 квадратных метров. А для того, чтобы заменить солнечной энергией источники ископаемого топлива, нужно построить вдоль всей сухопутной части экватора сплошную полосу солнечных батарей шириной 50—60 километров. Совершенно очевидно, что подобный проект в обозримом будущем не может быть реализован ни по техническим, ни по финансовым, ни по политическим причинам.

Противоположный пример — топливные элементы, где происходит прямое превращение химической энергии окисления водорода в электроэнергию. Здесь плотность энергии велика, высока и эффективность такого преобразования, достигающая 70 и более процентов. Зато крайне мала скорость ее передачи, ограниченная очень низкой скоростью диффузии ионов в электролитах. В результате плотность потока энергии оказывается примерно такой же, как и для солнечной энергии. Петр Капица писал:
На практике плотность потока энергии очень мала, и с квадратного метра электрода можно снимать только 200 Вт. Для 100 мегаватт мощности рабочая площадь электродов достигает квадратного километра, и нет надежды, что капитальные затраты на построение такой электростанции оправдаются генерируемой ею энергией». Значит, топливные элементы можно использовать только там, где не нужны большие мощности. Но для макроэнергетики они бесполезны.

Так, последовательно оценивая ветровую энергетику, геотермальную энергетику, волновую энергетику, гидроэнергетику, Капица доказывал, что все эти, на взгляд дилетанта вполне перспективные, источники никогда не смогут составить серьезную конкуренцию ископаемому топливу: низка плотность ветровой энергии и энергии морских волн; низкая теплопроводность пород ограничивает скромными масштабами геотермальные станции; всем хороша гидроэнергетика, однако для того, чтобы она была эффективной, либо нужны горные реки — когда уровень воды можно поднять на большую высоту и обеспечить тем самым высокую плотность гравитационной энергии воды, — но их мало, либо необходимо обеспечивать огромные площади водохранилищ и губить плодородные земли.

Мирный атом не торопится
В своем докладе Петр Леонидович Капица особо коснулся атомной энергетики и отметил три главные проблемы на пути ее становления в качестве главного источника энергии для человечества: проблему захоронения радиоактивных отходов, критическую опасность катастроф на атомных станциях и проблему неконтролируемого распространения плутония и ядерных технологий. Через десять лет, в Чернобыле, мир смог убедиться, что страховые компании и академик Капица были более чем правы в оценке опасности ядерной энергетики. Так что пока речи о переводе мировой энергетики на ядерное топливо нет, хотя можно ожидать увеличения ее доли в промышленном производстве электроэнергии.
Наибольшие надежды Петр Капица связывал с термоядерной энергетикой. Однако за прошедшие тридцать с лишним лет, несмотря на гигантские усилия ученых разных стран, проблема управляемого термояда не только не была решена, но со временем понимание сложности проблемы, скорее, только выросло.
В ноябре 2006 года Россия, Евросоюз, Китай, Индия, Япония, Южная Корея и США договорились начать строительство экспериментального термоядерного реактора ИТЭР, основанного на принципе магнитного удержания высокотемпературной плазмы, который должен обеспечить 500 мегаватт тепловой мощностьи в течение 400 секунд. Чтобы оценить темпы развития, могу сказать, что в 1977—1978 гг. автор принимал участие в анализе возможности «подпитки» ИТЭР с помощью выстрела в плазму твердоводородной таблетки. Не в лучшем состоянии находится и идея лазерного термояда, основанного на быстром сжатии водородной мишени с помощью лазерного излучения.

Очень дорогая фантастика…
А как же водородная энергетика и пресловутое биотопливо, которые сегодня пропагандируются наиболее активно? Почему Капица не обращал на них внимания вообще? Ведь биотопливо в виде дров человечество использует уже веками, а водородная энергетика сегодня кажется настолько перспективной, что едва ли не каждый день приходят сообщения о том, что крупнейшие автомобильные компании демонстрируют концепт-кары на водородном топливе! Неужели академик был настолько недальновиден? Увы… Никакой водородной и даже биоэнергетики в буквальном смысле слова не может существовать.

Что касается водородной энергетики, то, поскольку природные месторождения водорода на Земле отсутствуют, ее адепты пытаются изобрести вечный двигатель планетарного масштаба, не более и не менее того. Есть два способа получить водород в промышленных масштабах: либо путем электролиза разложить воду на водород и кислород, но это требует энергии, заведомо превосходящей ту, что потом выделится при сжигании водорода и превращении его опять в воду, либо… из природного газа с помощью катализаторов и опять-таки затрат энергии — которую нужно получить… опять-таки сжигая природные горючие ископаемые!

Правда, в последнем случае это все-таки не «вечный двигатель»: некоторая дополнительная энергия при сжигании водорода, полученного таким путем, все же образуется. Но она будет гораздо меньше той, что была бы получена при непосредственном сжигании природного газа, минуя его конверсию в водород. Значит, «электролитический водород» — это вообще не топливо, это просто «аккумулятор» энергии, полученной из другого источника… которого как раз и нет. Использование же водорода, полученного из природного газа, возможно, и сократит несколько выбросы углекислого газа в атмосферу, так как эти выбросы будут связаны только с генерацией энергии, необходимой для получения водорода. Но зато в результате процесса общее потребление невозобновляемых горючих ископаемых только вырастет!

Ничуть не лучше обстоят дела и с «биоэнергетикой». В этом случае речь идет либо о реанимации старинной идеи использования растительных и животных жиров для питания двигателей внутреннего сгорания (первый «дизель» Дизеля работал на арахисовом масле), либо об использовании этилового спирта, полученного путем брожения натуральных — зерна, кукурузы, риса, тростника и т.д. — или подвергнутых гидролизу (то есть разложению клетчатки на сахара) — агропродуктов.
Что касается производства масел, то это крайне низкоэффективное, по «критериям Капицы», производство. Так, например, урожайность арахиса составляет в лучшем случае 50 ц/га. Даже при трех урожаях в год выход орехов едва ли превысит 2 кг в год с квадратного метра. Из этого количества орехов получится в лучшем случае 1 кг масла: выход энергии получается чуть больше 1 ватта с квадратного метра — то есть на два порядка меньше, чем солнечная энергия, доступная с того же квадратного метра. При этом мы не учли того, что получение таких урожаев требует интенсивного применения энергоемких удобрений, затрат энергии на обработку почвы и полив. То есть, чтобы покрыть сегодняшние потребности человечества, пришлось бы полностью засеять арахисом пару-тройку земных шаров. Проведя аналогичный расчет для «спиртовой» энергетики, нетрудно убедиться, что ее эффективность еще ниже, чем у «дизельного» агро-цикла.

…Но очень выгодная для экономики «мыльного пузыря»
Что же, американские ученые не знают этих цифр и перспектив? Разумеется, знают. Ричард Хейнберг в своей нашумевшей книге PowerDown: Options And Actions For A Post-Carbon World (наиболее точный по смыслу перевод — «Конец света: Возможности и действия в пост-углеродном мире») самым детальным образом повторяет анализ Капицы и показывает, что никакая биоэнергетика мир не спасет.

Центральная Азия: кто разыгрывает карту?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Маркетинг и консалтинг: Это единственный регион мира, полностью окруженный ядерными державами – такими, как Индия, Китай, Россию, Пакистан, потенциально Иран, а также Турция, входящая в блок НАТО. Регион, где происходит подобная конвергенция экономических и геополитических сил, неизбежно приобретает особое значение». Такое мнение в беседе с  Washington Profile высказал Фредерик Старр, профессор Университета Джонса Хопкинса, основатель и глава Института Центральной Азии-Кавказа и Программы Исследований Великого Шелкового Пути, автор многих книг.—  Какую роль государства Центральной Азии играют в глобальной политике?

Надо сказать, что целое — это больше, чем сумма отдельных частей. Этот регион имеет критически важное значение по многим глобальным проблемам — в случае, если мы оцениваем каждую страну в отдельности, мы снижаем значение всего региона. Центральная Азия крайне важна для мировой энергетики, она также производит большое количество ценных металлов, таких как уран, молибден, цинк. Кроме того, этот регион занимает второе место в мире по объемам производства хлопка.
Однако, помимо этого, абсолютное значение Центральной Азии заключается в том, что это центр всего. Это единственный регион мира, полностью окруженный ядерными державами — я имею в виду Индию, Китай, Россию, Пакистан, потенциально Иран, а также Турцию, входящую в блок НАТО. Регион, где происходит подобная конвергенция экономических и геополитических сил, неизбежно приобретает особое значение.

— В чем сила и слабость центральноазиатских государств?

Мы должны принимать в расчет, что это новые государства. Раньше не было Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана — это были республики СССР. И все страны региона страдают от родовых травм, которые они получили в наследство от колониального правителя — России. Этих проблем много. Перечисление можно начать с государственных границ, которые во многих случаях были проведены произвольно — возможно предположить, что эти границы были проложены именно таким образом в расчете на неизбежные осложнения. В наследство от советской эпохи достались также бюрократизация, централизация и коррупция.
Однако, с учетом всех этих проблем, после получения независимости, все эти страны вели себя восхитительно, особенно, если учесть тот факт, что они смогли избежать внутрирегиональных конфликтов. Они знают друг друга просто прекрасно; они знают, когда они могут надавить, а когда могут заключить сделку — и, к их чести, государства региона действовали именно подобным образом, не доводя споры до уровня конфликта.

— Как Вы оцениваете уровень влияния России и Китая в этом регионе?

При описании Центральной Азии общепринято говорить о так называемой «Большой Игре». Подобные ассоциации возникают по причине центрального, с географической точки зрения, положения этих стран. Центральная Азия — это не просто пять постсоветских республик. Афганистан на протяжении трех тысячелетий был сердцем Центральной Азии. Александр Македонский понимал это очень хорошо, ему многое объяснил его учитель Аристотель. Этот большой регион определяется своим месторасположением между великими культурными зонами — индийской, китайской, ближневосточной и российской. Все эти зоны — не только Россия и\\или Китай — воспринимают Центральную Азию в качестве своего заднего двора. Я уверен, что с течением времени государства региона смогут установить сбалансированные отношения со всеми внешними силами.
США также здесь имеют очень серьезные интересы, как и Япония, Европа и Корея. Я бы сказал, что ни одним другим регионом планеты не интересуются столь много различных игроков. Постепенно, благодаря самим жителям центральноазиатских государств, возникла концепция баланса среди внешних сил, не только России, Китая и США, но также Индии, Европы, Японии и пр. Чем устойчивей этот баланс, тем лучше для всех и для каждого. Ни одно государство или группа государств не может и не должно пытаться доминировать в этом регионе — в противном случае произойдет катастрофа. Многие мудрые люди в России понимают это, со временем эту позицию займет и российское правительство.

— Британский геополитик Хэлфорд Маккиндер в начале 20-го века сформулировал «Тот, кто правит Центральной Азией, управляет Евразией, а тот, кто правит Евразией — правит миром». Как Вы оцениваете это утверждение с точки зрения сегодняшнего дня?

Подобного рода колониальные утверждения были весьма популярны во времена Маккиндера, и, к несчастью, они до сих пор злободневны для русских и некоторых китайцев. Реальность такова, что ни одна из этих внешних сил не принимает в расчет, что регион Большой Центральной Азии может управляться самостоятельно. Зачем центральноазиатам находиться под властью внешних сил? Почему эти страны должны быть фигурами на шахматной доске, а не юридическими субъектами со всеми правами и возможностями самоуправления? Почему Центральная Азия 21-го века обсуждается в колониальных терминах 19-го столетия? Однако многие люди продолжают рассуждать именно так. Жители центральноазиатских государств едины в том, что они имеют полное право самостоятельно управлять своими делами и на национальном, и на региональном уровнях.

— Как Вы оцениваете современные отношения между США и странами региона?

США изначально поддерживали их суверенитет, помогали в экономическом и социальном развитии. Тысячи молодых людей со всей Центральной Азии, включая Афганистан, учились в Соединенных Штатах. США предоставляли государствам региона гуманитарную помощь, они стали инициатором начала реализации большого количества проектов, о которых практически ничего не известно подавляющему большинству американцев, но которые сыграли важную позитивную роль в развитии этого региона. США активно способствовали тому, что центральноазиатские государства приняли участие в программе НАТО «Партнерство во имя мира», что крайне позитивно повлияло на вооруженные силы этих стран и адаптировало их к действиям в современных условиях.
В последние несколько лет американская сторона несколько уменьшила свое внимание к Центральной Азии — Россия и Китай немедленно кинулись заполнять то, что они ошибочно сочли «геополитическим вакуумом». Но в последний год были отмечены явные признаки возвращения США в этот регион, и в этом году — несмотря на намного более сложные экономические условия — мы увидим, что американское вовлечение будет продолжаться и усиливаться. Целью этого процесса будет помощь государствам региона — всем государствам — а также поддержание баланса влияния внешних сил, что является основой основ государственного суверенитета и самоопределения центральноазиатских стран.

— Каковы долговременные интересы США в Центральной Азии?

У США здесь есть ряд интересов. Во-первых, это избежание конфликтов между ведущими державами. Если любая из ядерных держав и региональных супердержав начнет проводить агрессивную политику в этом регионе, то это будет плохо для всех. Потенциал для конфликта очень значителен, потому что интересы этих сил далеко не всегда совпадают. Это очевидно в отношении России и Китая, которые фундаментально являются конкурентами и не способны постоянно пребывать в гармонии. Они одновременно и сотрудничают, и соперничают — Москве и Пекину сложно управлять этим процессом. Американский интерес заключается в том, чтобы Центральная Азия не стала зоной конфликтов, где бы сталкивались внешние силы.
Во-вторых, страны региона составляют большинство секулярных государств мусульманского мира. Они реализуют фундаментально иную — сравнительно с иными исламскими странами — стратегию развития. Несмотря на многие проблемы, в всех странах региона — включая Афганистан —  западные юридические системы. США крайне заинтересованы, чтобы светская, основанная на верховенстве закона, модель развития доказала свою эффективность в исламском мире. США также заинтересованы в процветании светского образования, которое укоренилось в бывших советских республиках и быстро развивается в Афганистане. Успех Центральной Азии очень важен для всего мира Ислама — это лучшая альтернатива тому теократическому и автократическому виду мышления, плоды которого мы наблюдали 11 сентября 2001 года.
Помимо этого, США заинтересованы в том, чтобы помочь странам Центральной Азии доставлять свои товары и сырье на мировые рынки без контроля со стороны внешних сил. То есть, с одной стороны, нашими целями является предотвращение конфликтов в регионе, а с другой — поддержка светских правительств в хорошо образованных мусульманских обществах. Это благородные идеалы, и они заслуживают внимания.
Позвольте мне добавить несколько слов о том, каким образом эти задачи могут быть решены. Я думаю, что главным мотором продвижения этой политики будет то, что существует здесь более трех тысячелетий — а именно, развитие континентальной торговли. Грузовики, следующие из Гамбурга в Ханой, с Ближнего Востока — в  Шанхай, из Скандинавии — в Индию, должны пересекать Центральную Азию. Новое открытие континентальной торговли — это колоссальная перспектива, возникшая после распада СССР и уничтожения режима Талибана в Афганистане. Реализация этого проекта не вредит никому и идет на благо всеобщим интересам.

— Каким образом политика США по отношению к Центральной Азии может измениться при президенте Обаме?

Я думаю, что внешняя политика США в большей степени основывается на взглядах обеих партий; она более эволюционная, чем революционная, однако изменения вполне возможны. В краткосрочной перспективе эти изменения может подпитывать тот факт, что в последние два года в Америке резко выросло понимание того, что Афганистан удобно снабжать, используя для транзита не только Пакистан, но и Центральную Азию.

— Какие государства региона более и, наоборот, менее важны для Вашингтона?

Я не думаю, что США разыгрывают или должны разыгрывать эту карту. У Вашингтона не должно быть любимчиков, и, однозначно, не следует сталкивать государства региона друг с другом. Безусловно, есть государства, с которыми у нас есть больше общего, однако схожесть имеет свойство проявляться с течением времени. Я еще раз подчеркну, что политика США в этом регионе в прошедшем году стала более активной, и этот тренд будет продолжаться.

— Если процессы в этом регионе будут идти так, как они идут сейчас, какой может стать Центральная Азия в будущем?

Существует тенденция — и на Западе, и в России — придумывать и обсуждать наиболее пессимистические сценарии. Я иначе оцениваю ситуацию. При всех имеющихся проблемах, жители Центральной Азии великолепнейшим образом преуспели по целому ряду направлений. Суверенитет их государств общепринят, ни одно из них не имеет шансов на поглощение другим. Все государственные границы были уточнены, и, несмотря на то, что сохраняется несколько острых разногласий по этому поводу, в регионе царит мир. Интенсивность конфликта в Афганистане значительно уменьшилась по сравнению с ситуацией, которая наблюдалась раньше. Мы видим установление новых юридических систем, частичную — а в ряде случаев и полную — приватизацию экономик. Мы видим, как тысячи молодых людей получили доступ к современному образованию, уйдя от советской традиции зубрежки.
Мне кажется, что мы должны всемерно уважать эти достижения. Я напомню, что США объявили о своей независимости в 1776 году, и нам потребовалось семь лет, чтобы создать хороший текст Конституции, который, кстати, еще не включал Билля о Правах. Реальные изменения требуют времени, и, с моей точки зрения, в целом, Центральная Азия движется в верном направлении. Казахстан превратился в государство «среднего класса». И кто мог ожидать начала реальных изменений в Туркменистане?
И все эти изменения, как мне кажется, позволяют с надеждой смотреть в будущее. Мы должны понимать, что каждая страна Центральной Азии идет своим собственным путем. Однако они во многом разделяют наши идеи и ценности, что они сами признают — это создает прекрасную основу для сердечных отношений в будущем.

Иран и Россия: новый старт спустя 30 лет

Опубликовано от wpmrРубрики:Iraq, Политика

ФОНД СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ: Тридцать лет тому назад события 1979 года в Иране, завершившиеся свержением шахской династии Пехлеви и победой исламской революции, дали старт новому явлению мировой политики, известному сейчас как «исламский фактор». Символом возвращения мира ислама в «большую политику» стала провозглашенная 1 апреля 1979 г. Исламская Республика Иран (ИРИ).

В начале XXI века исламский Иран продолжает оставаться носителем мощной геополитической идеи. За истекшие 30 лет Иран заметно расширил географию своего влияния по сравнению с шахским периодом, когда его роль «жандарма на Среднем Востоке» поощрялась США. С военно-экономической точки зрения Иран к началу 2009 года располагал самой сильной экономикой и армией в регионе Центральной Евразии. По оценкам экспертов, Иран сохранит за собой вторую позицию в системе ОПЕК как минимум до 2015 года с 7% производства и экспорта нефти на мировых энергетических рынках. Иран обладает значительным людским потенциалом (72 млн. человек населения), срединным пространством на пересечении стратегически важных транспортных коммуникаций («новый Шелковый Путь»), великим цивилизационным наследием.

Махмуд Ахмадинежад, избранный президентом ИРИ 24 июня 2005 г., заявил о «втором старте» ирано-исламской цивилизации, который был дан исламской революцией. В число главных ориентиров развития Ирана входят: реализация 20-летнего плана социально-экономического развития страны на 2006-2025 гг.; продвижение к обществу справедливости, процветания, здоровья и духовности; воспитание поколения сознательных и компетентных строителей всемирной справедливой власти (хокумат-е адл-е джахани); международная деятельность во благо справедливости, мира и уважения. Страна, претендующая на статус «глобального регионального лидера» должна участвовать на паритетной основе в реализуемых мировым сообществом проектах глобального масштаба и выступать гарантом безопасности в регионе.

Исторически «Большой Иран» включает в себя Средний Восток и часть Центральной Азии (Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан), арабскую Западную Азию и Египет. Тегеран в 1990-х гг. пытался утвердиться в качестве лидера в регионе Центральной Азии (среднеазиатские республики бывшего СССР) и в зоне Персидского залива. Однако созданные региональные организации, например – Организация экономического сотрудничества, оказались неконкурентоспособными в условиях начавшегося процесса глобализации.

Прикаспийское сотрудничество также остаётся для Ирана потенциальной возможностью из-за нерешенности вопроса о статусе Каспийского моря. Арабские государства зоны Персидского залива предпочитают укреплять Совет сотрудничества государств Персидского залива (ССАГПЗ). Только после падения режима Саддама Хусейна в Багдаде (апрель 2003 г.) перед Ираном открылась перспектива действий на пространстве арабской Западной Азии и его вовлеченность в арабо-израильский конфликт заметно усилилась.

Вместе с тем, Иран с 1979 года перестал входить в число союзников западных демократий и утратил прямые дипломатические отношения Соединёнными Штатами. Годы ирано-иракской войны и исламизации «с опорой на собственные силы» только закрепили изоляцию ИРИ на международной арене. Упорное стремление Тегерана развивать свою атомную программу вызывает нарастающее противодействие со стороны Запада (США, Израиль, Великобритания, Франция, Германия). В начале 2009 года сохраняется опасность военного столкновения западных держав с Ираном. В случае, если эта возможность станет действительностью, Иран рассчитывает на поддержку стран, выступающих за «многополярную глобализацию» (Россия, Китай, страны Латинской Америки и др.), но реально пока может полагаться только на свои силы и поддержку части мирового общественного мнения. Это может оказаться недостаточным.

Иранцы надеются, что в условиях финансового кризиса США не начнут очередную войну, но не исключено и обратное: в Вашингтоне решат, что «война всё спишет», а новые военные расходы помогут американской экономике выбраться из кризиса.

В отличие от американцев европейские эксперты говорят о том, что, увлёкшись подавлением иранской ядерной программы, Запад «потерял Иран». Возможно, Евросоюз в условиях ослабления мощи США предложит Ирану политику разрядки или политику партнерства, но при этом чётко заявит, что результатом любой иранской атаки на Израиль станут немедленные меры военного характера. В любом случае Тегеран должен дать ясные гарантии не нанесения ядерного удара по Израилю.

Правящее религиозное руководство ИРИ стремится избежать военного столкновения с Америкой, поскольку во всех остальных сценариях – с Россией, с США, с Китаем, с Европой или без них – Иран имеет шанс повысить свой международный ранг. Сегодня в военно-политическом отношении Иран – доминирующая держава в Центральной Евразии (без учета России), безусловный лидер на Среднем Востоке, один из ключевых игроков в Центральной и в Западной Азии. Поэтому Тегеран пытается выиграть время за счет активной региональной политики. Именно поэтому иранская региональная политика имеет глобальное измерение, а складывающиеся альянсы выходят далеко за рамки Среднего Востока. Так, оценивая усилия Тегерана, наблюдатели сделали предположение о складывающемся стратегическом альянсе на Ближнем Востоке по оси Багдад – Тегеран — Сирия. При этом борьба за Ирак рассматривается в Тегеране как многофакторный стратегический процесс в противостоянии с Соединёнными Штатами, строящими однополярный мир.

Так или иначе, запасы энергетических ресурсов и географическое положение делают Иран центральной мишенью современных геоэкономических войн.

На южном фланге Иран стремится к более тесному взаимодействию с Индией. Одним из принципов стратегии Индии в Центральной Евразии является противодействие силам политического ислама и международного терроризма. Фактически в Центральной Евразии материализуется тенденция к достижению «тройственного согласия» Индии, Ирана и России, союз которых способен сдержать геоэкономическую и геополитическую экспансию Китая в регионе.

Намечающийся союз между Ираном и Индией опирается на геоэкономические соображения (энергетическая безопасность, газопровод Иран – Пакистан — Индия, МТК «Север — Юг») и может быть развёрнут в любом направлении. Иран готов к широкому сотрудничеству с государствами региона. Значительную роль в сближении стран Центральной Евразии с Ираном играет последовательное стремление последнего стать одним из региональных центров торговли энергоресурсами (нефтью и газом) и транспортно-энергетической интеграции.

Европа в не меньшей степени вынуждена учитывать ключевую роль Ирана в вопросе энергетической безопасности. Парадокс ситуации заключается в том, что задача уменьшения европейской зависимости от поставок российского газа является одной из основных в трансатлантической политике Вашингтона, и решить её без участия Ирана невозможно. Выбор за Тегераном – получить пропуск на Запад через проект Набукко или реализовать идею «Энергия Азии» с участием России, Китая, Индии, Пакистана, стран Центральной Азии. Здесь пример планирования будущего мира дает Китай, активно выстраивающий свою систему энергетической безопасности от Каспия до Японии, невзирая на имеющиеся политические проблемы.

Тегеран прекрасно понимает, что находится между Китаем и Европой, между Америкой и Россией. То же понимают и в странах Центральной Азии.

России есть, что терять в случае исчезновения с карты мира Ирана – последнего острова стабильности в Центральной Евразии: на новый уровень выйдут международный терроризм и наркобизнес, тлеющие межэтнические и ресурсные (водные) конфликты, религиозный экстремизм, будет сломан процесс региональной интеграции и модернизации.

У России и Ирана есть исторический шанс совместного участия в формировании новой модели регионального взаимодействия. При этом речь не идёт о геополитическом союзе двух стран (слишком велики политические риски), хотя этот сценарий дал бы России контроль над значительной частью иранского «большого пространства», от Средиземноморья до Афганистана и Центральной Азии включительно. Россия идет путем нового регионализма, когда государства, заинтересованные в более глубоком сотрудничестве с ней могут работать в иных формах и на иных условиях, чем все остальные. Стержнем интеграции на пространстве СНГ является ЕврАзЭС, который динамично развивается и в рамках которого к 2010 году должен возникнуть Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана. Параллельно идет работа по формированию Единого экономического пространства. Задача дня – создание первого конкретного успешного интеграционного проекта. Здесь тоже есть поле для развития отношений с Ираном, но в отдалённой перспективе.

Среди вариантов интеграции с участием России и Ирана наиболее привлекательным выглядит сотрудничество в рамках региональной организации нового (глобального) типа — Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), членами которой являются Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. В число стран-наблюдателей ШОС входят также Индия, Иран, Пакистан и Монголия. Эта организация объединяет вместе с наблюдателями большую часть населения планеты и 3/5 территории Евразии, а её пространство непосредственно граничит с пространством «Большой Европы». Складывающуюся евразийскую конфигурацию и направленность деятельности ШОС определяют совместные стратегические проекты. В начале XXI века они, прежде всего, связаны с возникновением новых маршрутов в трансконтинентальных перевозках («Транссиб», «ТРАСЕКА», «Север — Юг», «Север — Север», «Западный Китай – Западная Европа» и др.).

В глобальной повестке дня для России и Ирана стоят проблемы не только транспорта или туризма. Это также единая, в том числе атомная, энергетика, работа в области биотехнологий, медицины, экологии, освоения космоса, решение демографических проблем, обеспечение стабильности и безопасности. Все это естественные сферы приложения не только коммерческих интересов, но и стратегических разработок, для чего нужны постоянные комплексные исследования, проводимые на коллективной основе.

Глобальная энергетическая Хартия и новая российская энергетическая доктрина

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

 «Мир глобален и энергопоставки глобальны.
Я считаю, что, может быть, лучшим уроком
из нынешнего газового кризиса будет создание
такого рода международной системы»
Д.Медведев
 

Незаивисмое аналитическое обозрение: Выход из мирового кризиса потребует принятия ряда международных основополагающих договоренностей, поддержанных лидерами большинства стран мира. Представляется, что одним из ключевых международных документов Нового мира станет Глобальная энергетическая Хартия.

Одним из скрытых итогов очередной «газовой» войны между Россией и Украиной стало «исчезновение» европейской энергетической хартии.
 
Энергетическая безопасность Европы и энергетическая хартия

Президент РФ Д.Медведев отметил на пресс-конференции по итогам московского Саммита стран потребителей российского газа: «Существующие международные документы нас не вполне удовлетворяют». Медведев упомянул и «известную Энергетическую хартию, которая не применяется Россией, и не будет применяться. Поэтому нам нужно думать над тем, каким образом нам создать добротную, правовую основу». Президент России всего лишь в очередной раз подчеркнул то, что уже в течение трех лет постоянно озвучивается российскими властями. Нет сомнений в том, что главный удар по концепции энергетической безопасности Европы, закрепленной в европейской энергетической хартии, нанесла не Россия, а Украина.

Позиция России по отношению к европейской энергетической хартии основана на осознании того, что данная Хартия в максимальной степени удовлетворяет потребностям стран нетто- импортеров энергоресурсов, и ни в малейшей степени не защищает интересы стран нетто-экспортеров энергоресурсов. Сегодня нет необходимости повторять все аргументы российской стороны, так как действия украинских лидеров, де-факто, окончательно превратили европейскую энергетическую хартию в ничтожный документ.

Что именно позволил выявить «газовый» конфликт между Россией и Украиной? Во-первых, Украина подписала европейскую энергетическую хартию и обязалась соблюдать ее в полном объеме. Во- вторых, у ЕС не нашлось аргументов в пользу принуждения Украины к соблюдению европейской энергетической хартии. В-третьих, европейская энергетическая хартия не служила «интеллектуальной платформой» в ходе разрешения «газового» конфликта между Россией и Украиной с привлечением лидером ЕС.

Таким образом, данная хартия продемонстрировала свою нижайшую эффективность. Более того, практически нет сомнений в том, что европейская энергетическая хартия исчерпана и концептуально, и исторически.

В ходе «газового» конфликта в январе 2009 года заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Медведев провел консультации в Праге с представителями правительства Чехии. (Чехия стала председателем ЕС на последующие полгода) Медведев напомнил, что в 2005 и 2006 годах, когда на поставки российского газа в Европу негативное влияние оказывали споры о платежах, энергетическая хартия хранила абсолютное молчание, и, несмотря на многочисленные просьбы России, не дала ни одной оценки происходившему. Представитель «Газпрома» считает, что эти дни ясно покажут, действительно ли эта организация по-прежнему неэффективна, в противном же случае она должна повлиять на Украину. Для того чтобы убедиться в традиционной недееспособности европейской хартии, достаточно ознакомиться с заявлениями Генерального Секретаря Секретариата энергетической хартии Андрэ Мернье по поводу принципов Договора к энергетической хартии относительно бесперебойности транзита энергии в ходе «газового» конфликта между Россией и Украиной 2008-2009.
Европейская энергетическая Хартия ничтожна

Из официальных источников можно узнать историю европейской энергетической хартии.

Энергетическая хартия уходит корнями в политическую инициативу, возникшую в начале 1990-х годов в Европе, в то время, когда конец холодной войны предоставил беспрецедентную возможность преодолеть прежнее экономическое разделение европейского континента. В мире растущей глобализации и взаимозависимости между экспортерами и импортерами энергии общепризнано, что многосторонние правила могут обеспечить более сбалансированные и эффективные рамки для международного сотрудничества, чем те, которые предусмотрены лишь в двусторонних соглашениях или документах, не имеющих законодательной силы. Поэтому, Договор к Энергетической хартии играет важную роль в контексте усилий по созданию правового поля для глобальной энергетической безопасности, на основе открытых, конкурентных рынков и принципов устойчивого развития.

Ключевые даты в истории энергетической хартии:

Июнь 1991 г. — Премьер-министр Нидерландов Рюд Любберс на совещании Европейского Совета в Дублине предложил создать Европейское энергетическое сообщество

Декабрь 1991 г. — В Гааге подписана европейская энергетическая хартия

Декабрь 1994 г. — В Лиссабоне подписаны Договор к энергетической хартии (ДЭХ) и Протокол по вопросам энергетической эффективности и соответствующим экологическим аспектам (ПЭЭСЭА)

Апрель 1998 г. — Договор к энергетической хартии и ПЭЭСЭА вступили в силу после завершения ратификации первыми тридцатью странами. Принята Торговая поправка к торговым положениям Договора, приводящая их в соответствие с правилами ВТО

К этому необходимо добавить, что Россия в 1994 году подписала энергетическую хартию, но отказалась ее ратифицировать. В августе 1996 года ДЭХ был внесен в Госдуму России на ратификацию. В июне 1997 года участники парламентских слушаний в Думе рекомендовали отложить ратификацию. В течение 2001 года в Госдуме РФ шли дебаты по вопросу ратификации ДЭХ. По информации СМИ, Минэнерго, Транснефть, нефтяные компании, РАО ЕЭС выступали за ратификацию; Газпром был категорически против. В июне 2003 года Виктор Христенко заявил, что после подписания Протокола Россия ратифицирует ДЭХ. Делегации России и ЕС достигли «рабочего компромисса», и текст Протокола был подготовлен для одобрения Конференцией по энергетической хартии на её заседании 10 декабря 2003 года. Тем не менее, во время этого заседания стало очевидно, что единогласного решения на основе компромиссного текста достичь не удастся; усложняющим обстоятельством было то, что вопросы энергетики, в том числе, вопросы транзита, являлись предметом двусторонних отношений между Европейским Союзом и Россией в контексте российских переговоров о вступлении в ВТО. Переговоры по Протоколу были временно отложены…

Ряд заявлений российских политиков, прозвучавших в последние три года, позволяют увидеть целостную позицию России. В марте 2006 года председатель комитета Госдумы по энергетике, транспорту и связи Валерий Язев заявил, что Россия не должна ратифицировать энергетическую хартию: «Энергетическая хартия принималась в те времена, когда Россия была слаба и не могла отстаивать свои позиции. Договор к хартии и ряд других прилагающихся к ней документов ущемляют права нашей страны. Хартия не решает вопроса транзита нефти и газа через Босфор, Дарданеллы и Датские проливы; не охватывает вопросы ядерного сотрудничества; предписывает нам торговать на аукционах свободными трубопроводными мощностями». В апреле 2006 года заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Александр Медведев подверг резкой критике европейскую энергетическую хартию. Выступая на экономическом форуме в Лондоне, он назвал этот документ «мертворожденным» и «не отражающим условий реального рынка». Так, по мнению А.Медведева, не выдерживает никакой критики так называемый «Транзитный протокол» (один из элементов хартии, предусматривающий расширенный доступ независимых компаний к экспортной сети Газпрома за рубежом).

В октябре 2006 года председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов предложил поставить вопрос о прекращении участия России в европейской энергетической хартии даже на временной основе. С таким предложением сенатор выступил в связи с обсуждением в верхней палате ситуации вокруг проекта «Сахалин-2». М.Маргелов отметил, что проект «имеет отношение к соглашению о разделе продукции и является не единственной политической уступкой, к которой Россию принудили в 1990-е годы. Мы были очень уязвимы в 1990-е годы». Сенатор В.Дума отметил: «В Хартии изначально был заложен дискриминационный подход по отношению к России. Международное Соглашение не касается распространения ядерных технологий, морской транспортировки нефти, отсылая регулирование этих вопросов к национальным законодательствам стран участниц. Кроме доступа к российским трубопроводным системам, Энергетическую Хартию не интересует практически ничего. На переговорах по Транзитному протоколу наша страна исчерпала запас уступок». Глава МИД России Сергей Лавров констатировал: «Российская сторона не будет ратифицировать этот документ из-за имеющихся в нем изъянов. Изъяны в этом документе хорошо известны стороне Евросоюза».

В 2006 году Владимир Путин подвел черту под многолетними спорами с европейцами: «Мы не говорили сегодня о ратификации или отказе от ратификации Энергетической хартии. Мы говорили об общих подходах и принципах, которые мы можем согласовать». Глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу выразил надежду на то, что энергетика не станет миной замедленного действия. «Мы не должны допустить того, чтобы вопрос энергетики расколол Европу, как когда-то ее расколол коммунизм». С этого времени практически ничего не изменилось. Более того, в мае 2007 года мировые СМИ сообщили, что Россия отказалась ратифицировать энергетическую хартию. Об этом заявил журналистам спецпредставитель президента России по вопросам отношений с ЕС Сергей Ястржембский. Он подчеркнул, что «никакой надежды на компромисс нет» и «вопрос решен раз и навсегда». Экономической выгоды от подписания хартии почти нет, а потери, в случае ратификации, могут быть весьма существенными. И именно это позволяет многим утверждать, что европейская энергетическая хартия ничтожна. А фактическая поддержка европейцами Украины в ходе очередного «газового» конфликта позволяет России поддерживать формат данной хартии в «замороженном» состоянии.
Европейская энергетическая хартия в перекрестке мнений

Что бросается в глаза при ознакомлении с европейской энергетической хартией? В первую очередь это видение того, что документ основан на либеральных ценностях и направлен на минимизацию влияния суверенных государств на сферу энергетики в целом. Страны, объединенные европейской энергетической хартией, обязуются стремиться к созданию более широкого европейского энергетического рынка и повышению эффективности функционирования глобального энергетического рынка совместными или скоординированными действиями в соответствии с хартией в следующих областях:

· доступ к энергетическим ресурсам и их разработке;

· доступ к рынкам;

· либерализация торговли в области энергетики;

· стимулирование и защита инвестиций;

Именно поэтому, европейская энергетическая хартия и находилась в фокусе экспертного внимания.

Украинский депутат А.Кинах заявил, что «необходимо, чтобы Россия ратифицировала европейскую энергетическую Хартию, где четко записано о доступе к газотранспортной системе всех, кто имеет объемы для поставок, с тем, чтобы не укреплять далее монополию «Газпрома». Эти вопросы взаимосвязанные, и мы будем далее только поддерживать демонополизацию рынка энергоносителей, в том числе природного газа». Эстонский депутат М.Михельсон считает: «Россия, подписавшая энергетическую хартию в 1994 году, должна ратифицировать этот документ. Мы должны думать о будущем и должны добиваться того, чтобы договор об энергетической хартии, международный протокол к нему ратифицировали не только европейские страны, но чтобы к ним присоединились и такие страны как Япония, Австралия, США и другие». Эстонский политолог Кармо Тюйр обозначил следующее: «До того момента мы будем зависеть от нефти, значительные запасы которой находятся в России. Наши интересы (т.е. интересы европейских потребителей) очень просты — получить доступ к российским ресурсам. Со своей стороны мы как будто предлагаем разумную сделку: мы инвестируем в российские добывающие и перекачивающие станции, трубопроводы и перерабатывающие заводы, Россия же получит на почве наших инвестиций возрастающее производство и соответственно возрастающую прибыль. Но вот же дела — они не хотят наших инвестиций! Вместо этого они хотят сами развивать свою нефтяную и газовую промышленность. И что особенно странно, доселе бедный сосед хочет сам запустить свои щупальца в наши дома. Мало того, что они имеют сырье, они хотят еще участвовать в местных распределительных сетях — в тех кровеносных сосудах, которые доставляют дорогостоящее топливо нашим потребителям. Ну не эгоисты ли? Энергетической хартией предусматривается одинаковая доступность для всех, недискриминация, прозрачность в финансовых схемах, постепенная либерализация. Кто может что-нибудь иметь против таких благородных принципов? Почему россияне упрямятся?» Тюйр нашел ответ на свой вопрос, но он является недостаточно полным.

Ю.Солозобов охарактеризовал европейскую энергетическую хартию «Энергетическая хартия колонизации России». Солозобов, оценивая итоги европейского саммита 2006 года в финском городе Лахти, отметил следующее: «Европейцы предпочли договориться между собой о единой позиции по отношении к России, и только затем пригласили Владимира Путина для краткой беседы за ужином. Этот дипломатический демарш четко фиксирует для России унизительный ранг сырьевой колонии Евросоюза и демонстрирует явное нежелание Брюсселя видеть “дорогих россиян” в ином качестве за единым европейским столом. Основная задача, решавшаяся на саммите ЕС, состояла в том, чтобы принудить Россию присоединиться к Энергетической хартии и связанному с ней Транзитному протоколу. Напомню, что правила Хартии обязывают РФ обеспечивать транспортировку энергоносителей, принадлежащих третьим странам, по внутреннему транзитному тарифу. Если Москва согласится, то ЕС получит свободный доступ к российским недрам и национальной системе трубопроводов. При этом европейские транспортные сети предусмотрительно вывели из-под действия Транзитного протокола. Самое главное, что Хартия обязывает Россию открыть свою трубу для свободного транзита газа в Евросоюз. Это ставит под удар сложившуюся монополию “Газпрома” на транспортировку и перепродажу дешевого среднеазиатского газа на территории Евразии».

 А.Конопляник, заместитель генерального секретаря секретариата энергетической хартии (с марта 2002 по апрель 2008 года), предлагал следующие пути «энергетической колонизации России»: «Существуют три практические возможности построения правовой основы общего энергетического пространства Россия-ЕС. Первая – «экспорт» законодательства ЕС (так называемого «aки коммюнитэр» — от франц. acquis communautaire; этим термином принято обозначать находящееся в процессе формирования общее законодательство единого и расширяющегося ЕС). Вторая — подготовка нового двустороннего соглашения Россия—ЕС «на основе принципов Энергетической хартии». Третья — использовать в качестве такой основы сам договор к Энергетической хартии (ДЭХ). Первые два пути являются, на мой взгляд, тупиковыми. И только третий путь, несмотря на наличие на нем подводных камней, является путем реального построения — на взаимовыгодной многосторонней международно-правовой основе — единого энергетического пространства Россия—ЕС». Конопляник отмечает, что «ЕС стремится расширить зону применения своего acquis communautaire и наиболее активно делает это в ключевой энергетической сфере». Именно поэтому, широкий круг российских интеллектуалов с конспирологическим мышлением ставят европейскую энергетическую хартию в один ряд с «вооруженным экспортом демократии в Афганистан и Ирак».

Либерал В.Милов считает, что «энергетическая хартия — единственный международно- правовой документ, защищающий права производителей энергоресурсов при их транзите через третьи страны; соглашения ВТО, например, эти вопросы не регулируют. Благодаря хартии Россия и Украина получили бы доступ?к универсальному механизму разрешения транзитных споров». Позиция российских конспирологов проста: «Европейская Энергетическая Хартия — документ, делающий конституцию РФ юридически ничтожной, а граждан РФ – людьми без гражданства, прав и социальных гарантий».

В работе «Мировой кризис и новая российская энергетическая доктрина» отмечалось, что старая, отжившая свой век российская энергетическая доктрина персонализирована именами А.Чубайса и В.Христенко. Как отмечалось выше, именно В.Христенко активно лоббировал принятие Россией европейской энергетической хартии. Христенко не скрывал, что является противником любых российских инициатив в аспекте глобальных амбиций российской энергетики: «Газовый ОПЕК? Я не могу делать такие прогнозы. Тем более, что не являюсь инициатором подготовки подобного рода документов и не считаю, что нам следует двигаться по пути картельного соглашения». Риа Кемпер, генеральный секретарь секретариата энергетической хартии с января 2000 года отметила, что сторонниками принятия европейской энергетической хартии в России являются «В первую очередь РАО «ЕЭС России» — это один из главных сторонников. В целом этот процесс поддерживает и нефтяная промышленность, главным образом «Транснефть». Это позволило российским конспирологам отнести энергетическую хартию в разряд «проект Чубайса» со всеми вытекающими из этого выводами.

Конспирологи отмечают, что «ни одна Дума, даже грызловская, так и не рискнула ратифицировать ДЭХ – слишком очевидна фактическая асимметричность ДЭХ, не оставляющая места под солнцем даже российской олигархии и бюрократии». В официальных СМИ также обсуждаются особенности европейской дипломатии, иногда именуемые словом «разводка»: «Страны — члены организации хотят видеть Россию внутри сообщества, т. е. хотят, чтобы Россия договор ратифицировала. Тогда — но не раньше — откроются возможности для обсуждения между равными партнерами тех новых зон, на которые следовало бы расширить сферу действия договора как «уникального многостороннего международно- правового инструмента» (Андрей Денисов).
Глобальная конкуренция в сфере энергетической безопасности

А.Конопляник отметил существенное: «51 страна является членом ДЭХ, а 19 стран – наблюдателями. Последнее государство, получившее статус наблюдателя (в августе 2006 г.), – Афганистан». Это позволяет нам выявить не только то, что европейская энергетическая хартия «прирастает шаг в шаг» вместе с процессом демократизации, но также и то, что европейская энергетическая хартия глобальна по своему охвату. Украинский аналитик В.Сапрыкин констатировал: «Призывы к созданию «энергетического НАТО» звучали из Вашингтона, Лондона, Риги, Варшавы. Главная цель — совместное противостояние энергетическому давлению Москвы на потребителей российских энергоносителей». В данном формате слова Президент России Д.Медведева: «Обе идеи — и «Северного потока», и «Южного потока». Они позволят обеспечить гораздо лучшую энергобезопасность для европейских потребителей, потому что одна труба — хорошо, но несколько труб всё-таки лучше», — звучат как слова лидера страны, которая пытается играть по правилам мирного времени.  

Энергетическая хартия, напоминает агентство Рейтер, — это основной документ мирового сообщества, определяющий правила действий в сфере энергетики. В хартии, в частности, говорится о необходимости содействовать открытости доступа к энергетическим ресурсам и к транспортной инфраструктуре. Позволим усомниться в верности расставленных акцентов. Любая хартия имеет какую-либо силу лишь после того, как она будет принята Генеральной Ассамблеей ООН.
Россия и глобальная энергетическая безопасность

Контуры новой российской энергетической доктрины наиболее ярко проявились в двух ключевых событиях 2008 года. В сентябре 2008 года эксперты многих стран мира отметили значительное сближение ОПЕК и России. Вице-премьер российского правительства Игорь Сечин выразил принципиальную позицию: укрепление глобальной энергетической безопасности невозможно представить без диалога России и ОПЕК — ключевых игроков в глобальной энергетике: «Мы хотим создать механизм постоянной координации, обмена информацией, реализацией проектов науки, и, в целом, глубже анализировать рынки. Эти прогнозы очень важны для наших компаний, для развития нашей нефтегазовой промышленности. В этом смысле мы считаем стратегическим то партнерство с ОПЕК, на которое мы хотели бы выйти» (10.09.2008).

23 декабря 2008 года в Москве прошла очередная 7-я министерская встреча Форума стран экспортеров газа (ФСЭГ). Во встрече принимали участие представители 16 стран: Алжир, Боливия, Бруней, Венесуэла, Египет, Индонезия, Иран, Катар, Ливия, Малайзия, Нигерия, Норвегия (в статусе наблюдателя), Объединенные Арабские Эмираты, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея (в статусе наблюдателя). На встрече был рассмотрен и принят проект Устава ФСЭГ, а также выработаны поручения и необходимые документы для создания международной межправительственной организации «Форум стран-экспортеров газа». В октябре Россия, Иран и Катар договорились о создании «газовой ОПЕК». «Можно с уверенностью говорить, что главная газовая тройка сформирована», — заявил 21 октября 2008 года на пресс-конференции в Тегеране глава «Газпрома» Алексей Миллер. Два данных события и обозначили контуры новой российской энергетической доктрины в глобальном формате.

Представляется, что ведущей «площадкой» для выработки положений Глобальной энергетической Хартии станут страны ОПЕК, в первую очередь, страны GCC, а также страны, входящие в «газовый ОПЕК».  
«Площадки» для выработки Глобальной энергетической Хартии

Президент России обозначил направление деятельности по созданию «международной системы», способной разрешать многочисленные конфликты в сфере энергетики. Причем, права стран нетто-экспортеров энергоресурсов должны соблюдаться в формате международного права ровно в той же степени, в какой они соблюдаются в формате прав нетто-импортеров энергоресурсов. Для создания соответствующего баланса интересов лидеры стран нетто-экспортеров энергоресурсов предпримут в ближайшее время ряд шагов по выработке своих предложений в Глобальную энергетическую Хартию.

На сегодняшний день оптимальными являются четыре «площадки» для выработки Глобальной энергетической Хартии: ОПЕК, Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ), также именуемая как «газовый ОПЕК», ШОС и ВАС. Отметим, что данными «площадками» список не исчерпан. Ключевым является осознание того, что Глобальная энергетическая Хартия не может быть выработана без участия большинства стран, входящих в ООН. Именно поэтому, для России важны и страны, входящие в Восточно-Азиатское сообщество (ВАС). Учредителями этой организации стали десять стран АСЕАН, а также Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия и Новая Зеландия.
Этапы принятия Глобальной энергетической Хартии

Представляется, что Глобальная энергетическая Хартия будет принята в три этапа:

· Первый этап – выработка согласованного документа (Глобальной энергетической Хартии) большинством стран нетто-экспортеров энергоресурсов

· Второй этап – проведение международной конференции под эгидой ООН по вопросу принятия Глобальной энергетической Хартии. Принятие решения о порядке снятия противоречий между ключевыми положениями двух хартий, европейской энергетической хартии и Глобальной энергетической Хартии стран нетто-экспортеров энергоресурсов

· Третий этап – принятие Глобальной энергетической Хартии на Генеральной Ассамблее ОНН, с последующей ратификацией Хартии на уровне суверенных государств  
Контуры Глобальной энергетической Хартии

Представляется, что Глобальная энергетическая Хартия станет плодом синтеза и разумного компромисса между концептуальным видением стран нетто-экспортеров энергоресурсов и концептуальным видением стран нетто-импортеров энергоресурсов. Конфликты в сфере энергетики перестанут быть конфликтами хозяйствующих субъектов и будут разрешаться в соответствии с положениями Глобальной энергетической Хартии. Положения Глобальной энергетической Хартии будут обязательны для всех стран, ратифицирующих данную Хартию.

Глобальная энергетическая Хартия будет включать в себя не только систему разрешения конфликтов в сфере энергетики, но и все вопросы, сознательно исключенные из европейской энергетической хартии.  
Глобальная энергетическая Хартия и новая российская энергетическая доктрина

В работе «Мировой кризис и новая российская энергетическая доктрина» подробно освещены инновационные особенности новой российской энергетической доктрины. В данной доктрине закреплены принципы взаимодействия России со всеми странами нетто-экспортерами энергоресурсов, как в сфере создания основ нового международного права в сфере энергетики, так и в сфере консолидированных действий при разрешении тех или иных конфликтных ситуаций.

Новая российская энергетическая доктрина включает в себя спектр принципов, которые найдут свое отражение в Глобальной энергетической Хартии.  О.Маслов

Адрес публикации: http://www.imperiya.by/club3-4423.html

Казахстан, Китай и очень много нефти….

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

ИАЦ МГУ: Отношения государств, или если быть точнее, государственных образований на территории Центральной Азии и Китая, имеют довольно долгую историю, суть которой заключается во взаимозависимости двух регионов друг от друга. Можно начать ее еще со времен существования всем известного Великого Шелкового Пути, когда Великая степь была главным связующим звеном между тогда еще Древним Китаем и древними цивилизациями на Западе. Тогда основными предметами купли-продажи были в первую очередь шелк, а уже потом чай, фарфор, специи и т.д. Китай предоставлял на продажу вышеперечисленные товары, а взамен получал золото, серебро, скакунов. В те столь далекие времена формирование исторического пространства шло с Востока на Запад.
Что же представляет из себя ситуация, сложившаяся после распада СССР? Что изменилось? Изменилось многое, шелка сменили углеводороды, которые теперь во всем объеме могут предложить государства Центральноазиатского региона Китаю, но суть осталась прежней, правда теперь Китай платит деньги, а взамен получает столь необходимые ему энергоресурсы, как например нефть — то же своего рода «черное золото». Как и в II в. до н.э. инициатором начала дипломатических отношений стал Китай. Рассмотрим подробнее историю взаимоотношений китайского государства и Казахстана. Уже 3 января 1992 года, всего через месяц после провозглашения независимости Республики Казахстан (16 декабря 1991), китайская делегация посетила Казахстан для установления с ним дипломатических отношений. Что же касается соглашения о границах, то оно было достигнуто в три этапа (апрель 1994, сентябрь 1997 и июль 1998 гг.), и в итоге общая протяженность совместной государственной границы составила 1700 км. Не раз главы двух государств наносили друг другу официальные дипломатические визиты. С тех пор достигнут значительный прогресс во многих направлениях сотрудничества, особенно в торговой и энергетической сферах.
Зачем же Китаю нужно столь активное сотрудничество с Казахстаном? Во-первых, Казахстан непосредственный сосед Китая, и общая граница двух государств довольно неспокойна, я имею в виду в первую очередь проблему уйгуров, которая доставляет Китаю поводы для волнения уже долгое время. Но самый главный интерес в Казахстане для китайского государства конечно заключается в его энергоресурсах, прежде всего это нефть и газ. Как известно, Китай второй в мире потребитель сырой нефти в мире после США (в 2003 году Китай сместил Японию с почетного второго места). Ясно, что его потребности в энергоресурсах будут постоянно расти (как полагают некоторые эксперты к 2009 г. спрос на нефть в Китае достигнет более 800 тыс. баррелей в день). Очевидно, что пока основным продуктом для производства энергии является уголь (70% на 2005 г.), но китайская сторона прекрасно понимает, что на одном угле далеко не уедешь, поэтому она вынуждена использовать в своем производстве немалое количество нефти (21% на 2005 г.) и в меньшей степени газа (3% на 2005 г.).
 Хотя в настоящее время им уже начинает не хватать и нефти, поэтому в результате долгих переговоров было достигнуто соглашение, в результате которого в августе 2007 года началось строительство газопровода, которое будет пролегать через территории Туркменистана, Узбекистана, Казахстана и Китая. Начиная с 2009 года, Туркмения обязуется ежегодно в течение 30 лет поставлять в Китай 30 млрд. кубометров природного газа.
 Своих же возможностей для покрытия нужд у Китая с каждым годом становится все меньше и меньше. Собственная добыча КНР составляет около 1173 млн. тонн в год, т.е. 87%. Опять-таки в связи с истощением месторождений, как полагает ряд экспертов, настанет момент (есть мнение, что это будет уже в 2010 г.), когда импортом будет обеспечиваться более половины потребностей Китая в нефти. Разрыв между добычей и потреблением постоянно растет.
 По данным на 2006 г. в Китай импортировалось 3,356 тысяч баррелей нефти в день. Учитывая постоянный экономический рост, по прогнозам китайских специалистов, к 2020 году потребность страны в импорте нефти достигнет 450 млн. тонн. К 2025 году прогнозный объём потребления нефти в КНР составит 710 млн. тонн в год. Также особый интерес представляет собой прогноз одного китайского эксперта, академика АН Китая Я. Лугуана: «Удельный вес нефтехимических энергоносителей в структуре энергопотребления в Китае снизится более чем с 90 процентов в настоящее время до 70 процентов в 2050  году, когда доля нетрадиционных энергоносителей достигнет 30 процентов. В настоящее время на уголь приходится около 70 процентов общего объема энергопотребления страны, в 2050 году этот показатель уменьшится до 40 процентов, наряду с этим повысится удельный вес природного газа, гидро- и атомной энергии.  Доля нефти в структуре энергопотребления  страны будет сохраняться на уровне 20 процентов, в 2050 году ее потребление превысит 800 млн. тонн, при этом годовое производство нефти составит около 200 млн. тонн, а уровень зависимости от импортных поставок достигнет 75 процентов». 
Понятно, что перспектива только растущей зависимости Китая от импорта энергоносителей вызывает у китайского правительства оправданное беспокойство, связанное с рисками сбоя в международных поставках, хронической нестабильностью в регионах, экспортирующих энергоносители, и превратностями глобальной энергетической геополитики. Поэтому устойчивый и гарантированный импорт энергии по приемлемым ценам рассматривается правительством Китая как жизненно важное условие обеспечения дальнейшего развития страны, политической и социальной стабильности. В этой связи энергетический вопрос перешел из категории «низкой» (внутренней энергетической политики) в категорию «высокой политики» (политики национальной безопасности).
Кажется, что Китай готов импортировать нефть оттуда, откуда будет только возможно: это и страны Персидского залива, и африканские государства и конечно бывшие среднеазиатские республики СССР.
Чем же Китай так сильно привлек Казахстан? Про достоинства географического положения уже было сказано несколько слов. Теперь снова обратимся к цифрам, а именно к доказанным запасам нефти в Казахстане: по данным BP Statistical Review, на конец 2007 доказанные запасы составляют 39.828 миллиардов баррелей нефти, что же касается Oil & Gas Journal, то он дает немного более скромную оценку запасов — 30 миллиардов баррелей нефти.  Но эти цифры просто ничто, по сравнению с тем, как оценивает свои запасы казахстанское правительство, это ни много ни мало 100 млрд. баррелей нефти. Что ж, цифры очень многообещающие, боюсь, правда, инвесторы больше будут верить данным, предоставленным BP, нежели Казахстаном, хотя мотив казахстанской стороны вполне оправдан — завышение цифр с точки зрения привлечения инвесторов. К слову об инвестициях. Во многом нефтедобывающая отрасль Казахстана существует благодаря иностранным инвестициям. Не исключение здесь и Китай, который ведет достаточно агрессивную инвестиционную политику.   Чего только стоит покупка в октябре 2005 национальной китайской компанией China National Petroleum Corp (CNPC) активов казахстанской компании ПетроКазахстан. Если более детально, то 21 августа 2005 года Китайская Национальная Нефтегазовая Корпорация по разведке и разработке (далее — CNODC), 100%-ная дочерняя компания Китайской Национальной Нефтяной Корпорации (далее — «CNPC») через свою 100%-ную дочернюю компанию СНПС Интернэшнл Лтд. (далее — «CNPCI») заключила соглашение с «ПетроКазахстан Инк.», согласно которому CNPCI приобрела весь выпущенный уставный капитал «ПетроКазахстан Инк.». Сделка была завершена 26 октября 2005 года. В результате ее приобретения CNPCI «ПетроКазахстан Инк.» стала косвенной 100%-ной дочерней компанией CNODC. В соответствии с Законом Республики Казахстан «О недропользовании» 15 октября 2005 года CNODC через свою 100%-ную дочернюю компанию CNPCI заключила меморандум о взаимопонимании с АО «Национальная компания «КазМунайГаз» (далее — «КМГ»), согласно которому КМГ приобрело 33% акций «ПетроКазахстан Инк.». Сделка была завершена 5 июля 2006 года. В качестве части соглашений между CNPCI и КМГ 6 июля 2007 года КМГ приобрела 50%-ную долю владения в ПКОП на паритетных условиях. Компания примечательна тем, что владеет и управляет группой месторождений Кумколь, а также Шымкентским нефтеперерабатывающим заводом, расположенным близ города Шымкента.
Чтобы понять принципы поведения Китая на инвестиционном рынке Казахстана, стоит отдельно остановится на процессе покупки данной компании. Изначально за нее боролись три крупных игрока: Китай, Россия и Индия. Индийская компания предложила 400 млн. долл., в ответ CNPC, чтобы полностью разгромить своих соперников и выиграть сделку, предложила 4.8 млрд. долл., тем самым огородив себя от появления новых конкурентов.
Данный пример не единичен. Также у CNPC 85, 42% в «Актобемунайгазе», одной из крупнейших нефтяных компаний в Казахстане (эта сделка проводилась в два этапа: в июне 1997 CNPC выкупил 60,3% активов данной компании, в мае 2003 — еще 25,12%), включая лицензию на добычу углеводородов трех месторождений: Жанажол, Кенкияк-надсолевой, Кенкияк-подсолевой. Кроме того, компания приобрела лицензию и начала разведочные работы на Центральной территории Восточной части Прикаспийской впадины. Площадь данного блока- 3262 кв. км. Сумма, вложенная  Китаем в этот проект за 7 лет, начиная с 1997 г. составляет свыше 1,5 млрд. долларов США.  Во многом благодаря этому акционерное общество из убыточного предприятия превратилось в мощную, экономически эффективную компанию с прекрасной перспективой: в настоящее время АО «СНПС-Актобемунайгаз» по объемам добычи нефти занимает 4-е место среди нефтяных компаний Республики Казахстан, с растущим объемом нефтедобычи с 2,65 млн. до 5,90 млн. тонн с 1997 по 2006 гг. соответственно.
Но мало вкладывать деньги в разработку месторождений, необходимо доставить полученную нефть  на свою территорию для дальнейшей переработки. Конечно, нефть это не газ, это жидкость,  которая может перевозиться и по железной дороге, и по автомобильной трассе, и баржами и танкерами по воде. Но куда удобней, когда нефть поступает в точку А, а выходит уже в точке В, которая расположена на родной территории, я имею в виду нефтепровод. Одним словом, если есть нефтепровод,  значит есть гарантия в бесперебойной доставке нефти, главное — чтобы было, чем ее заполнять.
Вот и наступила очередь «проекта века»: нефтепровода из Казахстана в Китай. Но прежде чем перейти непосредственно к нефтепроводу, необходимо сказать несколько слов о самом Казахстане. Сегодня (данные на 2007 г.) РК производит приблизительно 1.45 млн. баррелей нефти в день,  потребляет — 250 тыс. баррелей в день и экспортирует 1.2 млн. баррелей в день.  Как полагают эксперты, производство нефти в период 2008-2009 в среднем вырастет с 1.54 до 1.71 млн. баррелей в день соответственно. В число основных производителей входят Карачаганак (250,000 баррелей в день), Тенгиз (280,000), уже упоминаемый СНПС-Актобемунайгаз (120,000), Узенмунайгаз (135,000), Мангистаумунайгаз (115,000) и наконец Кумколь (70,000). Как видно, общее производство вышеперечисленных компаний насчитывает около 1 млн. барр/д. (или же 70%).
Еще раз отмечу, что во многом ростом нефтедобывающей промышленности Казахстан обязан иностранным инвестициям.
Немаловажно знать позицию официального Казахстана, в данном случае министра энергетики и минеральных ресурсов РК (на 29.01.2007) Бактыкожа Измухамбетова: «Что касается доли китайских компаний, то должен вас заверить, что она составляет менее 10 процентов от нефтяных запасов нашей страны. Более того, увеличение доли той или иной зарубежной страны в разработке месторождений республики, например России или Китая, контролируется на государственном уровне. У нас есть закон о недрах и недропользовании, где расписано такое понятие, как концентрация прав. В соответствии с этим мы рассматриваем долю или объем одной страны или компании… Порогового значения не существует. Есть экономические расчеты, но они не предназначены для печати». Как мы видим, Казахстан открыт для инвестиций, но с ограничениями.
Наконец, можно перейти непосредственно к нефтепроводу «Атасу-Алашанькоу». Идея о строительстве нефтепровода из Казахстана в Китай возникла еще в 1997, когда было подписано соглашение между CNPC и Министерством энергетики и минеральных ресурсов РК, которое определяло общую концепцию проекта и путь, от Атырау на побережье Каспийского моря до Алашанькоу в китайском северо-западном Синьцзян-Уйгурский автономном районе. В 1999 году в межправительственном соглашении между Китаем и Казахстаном по кооперации в нефтяном и газовом секторе было четко определено, что CNPC отвечает за строительство нефтепровода и его финансирование, а Казахстан в свою очередь обязуется предоставить определенные территории для сооружения нефтепровода, а также гарантировать безопасность нефтепроводу и стабильный режим экспорта нефти и импорта оборудования.
Первая стадия строительства была завершена в 2004 году, и с этих пор нефть поступала из г. Актобе в Атырау. Этот сегмент нефтепровода (449 км, объемом в 240 килобар (12 мегатонн) в день) был реверсирован, когда завершилось строительство основной части нефтепровода.
По словам представителей КазМунайГаз, «ввод в эксплуатацию нефтепровода «Атасу-Алашанькоу» стал одним из важнейших событий 2006 года, значительным этапом реализации стратегии многовекторности систем транспортировки нефти и обеспечил нефтяным компаниям надежное и экономически эффективное направление поставок нефти на перспективный и быстрорастущий рынок Китая».  Данный проект реализован ТОО «Казахстанско-Китайский Трубопровод» — совместным предприятием, созданным на паритетной основе (с долями участия по 50%) АО «КазТрансОйл» и CNODC, дочерним предприятием Китайской национальной компании CNPC.
   В целях обеспечения надежного и бесперебойного приема и транспортировки нефти по системе «Атасу — Алашанькоу» АО «КазТрансОйл» провело ряд мероприятий по модернизации и реконструкции объектов Восточного филиала на участке «Прииртышск — Атасу», «Каракоин — Атасу» и непосредственно самой ГНПС «Атасу», являющейся головной нефтеперекачивающей станцией нефтепровода «Атасу-Алашанькоу».
   По нефтепроводу «Атасу-Алашанькоу» в Китай поставляется нефть с месторождений Центрального Казахстана. Также возможны поставки нефти из западных регионов Казахстана, для чего в Атасу построена сливная эстакада для приема нефти с железнодорожных цистерн и дальнейшей ее перевалки в трубопровод «Атасу-Алашанькоу».
Строительство первого участка началось в конце сентября 2004 г. и закончилось ровно в срок, 16 декабря 2006 г. 15 декабря, в поселке Атасу Жана-Аркинского района Карагандинской области был торжественно произведен запуск трубопровода Атасу-Алашанькоу. Кнопку на главном диспетчерском пункте АО «КазТрансОйл» в Астане, откуда контролируется работа магистральных нефтепроводов, торжественно нажал президент республики Нурсултан Назарбаев. И с этого момента начал заполняться казахстано-китайский трубопровод Атасу-Алашанькоу. В связи с этим не могу не процитировать слова Президента РК Нурсултана Назарбаева в сей торжественный момент: «Мы с председателем Ху Цзинь Тао в мае 2004 года договорились о начале строительства этого трубопровода. Когда в 1997 году мы повели речь о большом казахстано-китайском трубопроводе, мало кто верил в реалистичность замысла. И вот сегодня все стали свидетелями того, что две трети «большой трубы» из Западного Казахстана в Северный Китай уже построены. Мы запускаем трубопровод объемом капиталовложений 800 миллионов долларов, при этом создано 4,5 тысячи рабочих мест. Это очень важно, потому что Казахстан стремится диверсифицировать направления, по которым нефть и газ пойдут на внешние рынки. Атасу-Алашанькоу — второе звено, протяженностью около тысячи километров нефтепроводного проекта. Первый, Атырау-Кенкияк, был построен весной 2003 года. Осталось соединить Кенкияк и Кумколь, и стальная нитка нефтепровода свяжет прикаспийские месторождения с активно развивающимся китайским рынком». Китая же сырая нефть достигла 29 июля 2006 г. и далее была перекачана в нефтеперегонный завод в Душаньцы.
Труба была заложена на трехметровой глубине. Протяженность казахско-китайского нефтепровода составляет 962,2 километра, диаметр трубы — 813 миллиметров. На первом этапе пропускная способность нефтепровода составит 10 миллионов тонн нефти в год (200 тыс. баррелей в год). На конец 2006 г. в Поднебесную  было перекачано 1 миллион 788 тысяч тонн нефти, что на 616 тысяч тонн больше, чем предполагалось по первоначальному плану.
Завершающим этапом строительства «проекта века» должно стать строительство участка Кенкияк-Кумколь. Согласно межправительственному соглашению это строительство началось 11 декабря 2007 года, завершится же оно должно к октябрю 2009 г., время покажет, закончится ли это сооружение в срок. Протяженность нового участка должна составить 761 км, он должен будет соединить два первых участка, что теоретически должно удвоить пропускную способность до 400 тыс. баррелей нефти в год, цена же составит 1 млрд. долл. США. По словам Б.Измухамбетова, постройка этого участка несет в себе некоторые трудности: «если первый этап мы завершили за один год, то на второй участок времени понадобится больше. Там был один проект и одна труба. Здесь надо проводить реконструкцию, ремонт старых нефтепроводов, строительство новых. А на все это надо время».
За 2007 Казахстан экспортировал в Китай 85 тыс. баррелей нефти. Для сравнения масштабов транспортировки нефти Казахстаном приведу остальные цифры:
— 408,000 тыс. баррелей в день нефти на север через Российскую нефтетрубопроводную систему, а также железную дорогу;
— 620 тыс. баррелей нефти в день на запад через Каспийский Трубопроводный Консорциум (КТК);
— 70-80 тыс. баррелей нефти в день на юг по своп-соглашению с Ираном.
Итак, за 2007 общий объем экспорта нефти Казахстаном составил 1,2 млн. баррелей нефти в день. Как видно, китайское направление не является приоритетным направлением для Казахстана, даже в сфере экспорта нефти РК продолжает проводить свою многовекторную внешнюю политику. Дополню, что совсем недавно Казахстан пустил нефть и по Баку-Тбилиси-Джейхан.
Главный вопрос заключается в другом, сможет ли Казахстан продолжать наполнять нефтью трубы в том же объеме продолжительное время, я не говорю уже и про постоянное увеличение поставок. Даже сейчас Китаю (я не говорю про другие нефтепроводы) недостаточны те объемы нефти, которые им поставляет Казахстан. Поэтому по системе Атасу-Алашанькоу с 2007 г. идет и российская нефть из Западной Сибири по нефтепроводу Омск-Павлодар, таких компаний как Роснефть, Газпромнефть и ТНК-ВР. По словам министра промышленности и энергетики России Виктора Христенко, с 2008 года Россия начнет транзит российской нефти через территорию Казахстана в Китай в объеме до 5 млн. тонн в год.
Китай заинтересован не только в энергоресурсах Казахстана, но и всех центрально-азиатских республик. Опасность для этого региона заключается в следующем: он попадает в сферу интересов таких крупных держав, как Россия, Китай и США, да и азиатские и европейские государства проявляют немалый интерес. В чем же опасность сложившейся ситуации для России? Все очень просто — в попытке строительства новых трубопроводов в обход России, для поставки энергоресурсов непосредственно заинтересованным сторонам без вмешательства российской стороны и не через ее территории. Думаю, нет смысла объяснять, чем грозит это России, которая во многом живет за счет транзита энергоресурсов через свою территорию.
США же в таком активном проникновении Китая в регион видят прямую угрозу для себя, ведь как мы помним, все же Соединенные Штаты являются первым потребителем энергоресурсов в мире, и вряд ли их «аппетиты» уменьшаться. На Каспийский регион США возложены большие надежды (даже по запасам энергоресурсов тот же  Казахстан находится на 13 месте в мире и на 2 месте среди стран СНГ), и лишний крупный игрок мало того что может оказаться не на руку, но и не по зубам Штатам.
Китай понятно все устраивает, он тихонько продолжает гнуть свою линию и пока делает это вполне успешно.
Что касается Казахстана, то здесь ситуация не однозначна. Понятно, что по большей части страна живет за счет экспорта своих энергоресурсов, а добывающая промышленность, в свою очередь, развивается за счет иностранных инвестиций. Казахстану нужно постоянно добывать углеводороды, чтобы потом их продавать. Но, увы, все углеводородные месторождения исчерпаемы, а в связи с постоянным ростом энергопотребления нужно больше добывать (надежды на увеличение добычи Казахстан очень связывает с месторождением Кашаган, сроки промышленной эксплуатации которого постоянно откладываются). Под силу ли это Казахстану? Хочется верить, что да. Да и присутствие такого количества иностранных инвесторов не может не напрягать руководство РК, в связи с чем государство пытается по максимуму контролировать данную сферу производства.

Т. Кабанова

Шанс для нового миропорядка («The International Herald Tribune», США)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Шанс для нового миропорядка (

ИноСМИ: Сегодня, когда новая американская администрация готовится приступить к исполнению своих обязанностей в обстановке серьезнейшего финансового и международного кризиса, крайне нелогичными кажутся утверждения о том, что неурегулированный характер международных отношений сам по себе создает уникальную возможность для созидательной дипломатии.

В такой возможности присутствует мнимое противоречие. С одной стороны, финансовый кризис нанес мощнейший удар по репутации Соединенных Штатов. Если американские оценки в области политики зачастую оказывались противоречивыми, то рекомендации США в области мирового финансового порядка никто, в общем, не оспаривает. Но сейчас во всем мире распространилось разочарование по поводу того, как США этим порядком управляют.

В то же время, масштабы бедствия уже не позволяют остальному миру прятаться за спиной американского господства и американских провалов.

Каждой стране придется задуматься над тем, какой она внесла вклад в возникший кризис. Каждый будет теперь изо всех сил стремиться устранить те условия, которые привели к краху. В то же время каждому придется посмотреть правде в глаза и признать, что проблемы кризиса можно преодолеть лишь совместными усилиями.

Даже самые богатые страны столкнутся с сокращением имеющихся ресурсов. Каждому государству придется пересмотреть свои национальные приоритеты. Если возникнет система совместимых приоритетов, то появится новый мировой порядок. Но если разные приоритеты согласовать и выверить не удастся, то произойдет катастрофа, и этот миропорядок расколется на части.

Крах нынешней мировой финансовой системы совпал по времени с многочисленными политическими кризисами в различных точках планеты. Никогда прежде в самых разных уголках мира одновременно не происходило такого большого количества изменений, о которых тут же становилось известно всем благодаря современным средствам коммуникации. Альтернативой новому международному порядку является хаос.

Финансовый и политический кризисы на самом деле тесно взаимосвязаны, потому что в период экономического процветания возник раскол между экономической и политической организацией нашего мира.

Мир экономики стал ‘глобализованным’. Его институты проникли повсюду, и действует он, исходя из того, что глобальный рынок является саморегулирующимся механизмом.

Финансовый кризис показал, что это только мираж. Он продемонстрировал отсутствие глобальных институтов, способных смягчать удары и изменять тенденции. И неизбежно возникает следующая ситуация: когда испытывающее удары кризиса общество обращается к национальным политическим институтам, они в своей деятельности руководствуются главным образом внутренними соображениями, а не интересами мирового порядка.

Каждая крупная страна пытается решить встающие перед ней проблемы в основном самостоятельно, откладывая коллективные действия на потом, когда натиск кризиса ослабеет. Так называемые пакеты экстренной помощи появляются поштучно, отдельно в каждой стране. И в целом, те внутренние кредиты, которые стали причиной краха, благодаря им просто подменяются казалось бы неисчерпаемыми государственными кредитами. И пока они не дают ничего, кроме сдерживания возникающей паники.

Международный порядок в политической и экономической сфере не возникнет до тех пор, пока не появятся общие правила, по которым смогут ориентироваться и сверять свой путь разные страны.

В конечном итоге, гармонизации политической и экономической системы можно добиться лишь двумя способами: создав международную политическую систему регулирования тех же масштабов, что и мировой экономический порядок; или сократив охват экономических институтов до таких размеров, когда ими смогут управлять существующие политические структуры, что может привести к новому меркантилизму на региональном уровне.

Новое глобальное соглашение по образу и подобию Бреттон-вудского — это самый предпочтительный вариант. И роль Америки в такого рода предприятии будет определяющей. Это парадокс, но американское влияние будет огромным, если сопоставить его со скромностью нашего поведения. Нам следует откорректировать ту добродетельность и праведность, которая была характерна для позиций и действий Америки по многим направлениям, особенно после распада Советского Союза.

Это эпохальное событие и последовавший за ним период почти непрерывного экономического роста заставили слишком многих приравнять мировой порядок к принятию американских схем и замыслов, включая наши внутренние предпочтения.

В результате этого возник некий неустранимый унилатерализм (на который постоянно жалуются европейские критики). Это своего рода настойчивый консилиум, требующий от стран доказывать свою пригодность к вступлению в международную систему — иными словами, свое соответствие американским предписаниям.

Со времен инаугурации президента Джона Кеннеди (John F. Kennedy) полвека тому назад, в Америке не было ни одной новой администрации, на которую возлагались бы столь огромные надежды. Случай беспрецедентный: все главные актеры на мировой сцене открыто заявляют о своем стремлении к преобразованиям, которые навязал им глобальный кризис, причем преобразования эти они хотят осуществлять во взаимодействии с США.

Экстраординарное воздействие избранного президента на представления человечества — это важный элемент в формировании нового мирового порядка. Однако оно лишь предоставляет возможность, но не определяет курс.

В конечном итоге, главная задача состоит в том, чтобы определить и сформировать общие озабоченности большинства стран, а также всех ведущих государств в отношении экономического кризиса, отнеся туда коллективный страх перед террористическим джихадом. Затем все это должно быть превращено в общую стратегию действий, подкрепленную осознанием того, что новые вопросы, такие как распространение оружия массового уничтожения, энергетика и изменения климата невозможно решать в рамках отдельной страны или региона.

Самую большую ошибку новая администрация совершит в том случае, если позволит себе почивать на лаврах собственной популярности, которой она пока пользуется. Дух взаимодействия и сотрудничества, который возник в настоящий момент, следует направить в русло стратегии высшего порядка, способной перешагнуть через рамки споров и разногласий недавнего прошлого.

На самом деле, обвинения в адрес американского унилатерализма имеют под собой определенный фундамент. Они также оправдывают ключевые разногласия Европы и Америки. Корень различий заключаются в том, что Соединенные Штаты по-прежнему ведут себя как национальное государство, способное потребовать от своего народа жертв во имя будущего. А Европе, находящейся в подвешенном состоянии перехода от рамок национальных государств к пока не созданному политическому механизму, гораздо труднее отказаться от существующих преимуществ и выгод.

Отсюда такое внимание к «мягкой силе». Трансатлантические разногласия в основном имеют сущностную основу, и лишь отчасти относятся к порядку и процедурам. Конфликт все равно возникнет — и неважно, насколько интенсивно ведутся консультации. Атлантическое партнерство будет в гораздо большей степени зависеть от общности политического курса, нежели от согласованных процедур.

В равной степени в создании нового мирового порядка важную роль играет Китай. Взаимоотношения между сторонами, которые начинались в основном как стратегическая схема сдерживания общего противника, с годами превратились в один из краеугольных камней международной системы.

Китай позволил Америке хвастаться своим расточительным потреблением, скупив американские долги. Америка помогла модернизировать и реформировать китайскую экономику, открыв свои рынки для ее товаров.

Обе стороны переоценили прочность этой схемы. Но пока она действовала, мир переживал эпоху невиданного глобального развития. Такая схема развеяла страхи по поводу роли и места Китая в мире, когда эта страна в полной мере проявила себя как ответственный член клуба сверхдержав. Возникло общее мнение о том, что враждебные отношения между этими столпами международной системы приведут к разрушению достигнутого и не принесут пользы никому. Такую убежденность необходимо сохранять и укреплять.

Обе страны, находящиеся на противоположных берегах Тихого океана, нуждаются в двустороннем сотрудничестве для ликвидации последствий мирового финансового кризиса. Сегодня, когда глобальный финансовый крах разрушил китайские экспортные рынки, эта страна сосредоточила усилия на развитии своей инфраструктуры и внутреннего потребления.

Набрать обороты будет нелегко. Темпы роста китайской экономики могут временно упасть ниже показателя в 7,5 процента. А специалисты по Китаю всегда говорили, что это та пограничная черта, ниже которой возникает угроза политической нестабильности. Америка нуждается в сотрудничестве с Китаем, чтобы решить проблемы своего бюджетного дисбаланса и предотвратить возникновение такой ситуации, когда взрывоопасный дефицит вызовет пожар разрушительной инфляции.

Какого рода глобальный экономический порядок возникнет в будущем — это в значительной степени зависит от того, как Китай и Америка будут строить свои взаимоотношения в ближайшие годы. Разочаровавшись в США, Пекин может начать присматриваться к исключительно азиатской региональной структуре, база для которой уже существует в виде формата АСЕАН плюс Три (Китай, Япония, Южная Корея — прим. перев.).

В то же время, если в Америке усилится протекционизм, или если она начнет относиться к Китаю как к противнику на долгие времена, то самосбывающееся пророчество может разрушить все шансы на создание мирового порядка.

Такой возврат к меркантилизму с его государственным вмешательством в хозяйственную деятельность и к дипломатии 19-го века расколет мир на соперничающие между собой региональные блоки. А это будет иметь опасные и длительные последствия.

Китайско-американские отношения нужно поднять на новый уровень. Сегодняшний кризис можно преодолеть лишь при осознании общности целей. Такие вопросы как распространение оружия массового уничтожения, энергетика и изменения климата требуют укрепления политических связей между Китаем и Соединенными Штатами.

Нынешнее поколение лидеров имеет возможность трансформировать взаимоотношения государств по обе стороны Тихого океана в «проект общей судьбы», как это было с трансатлантическими отношениями в послевоенный период. Разница состоит в том, что существующие сегодня вызовы имеют в большей мере политический и экономический характер, нежели военный.

Этот проект должен включать и такие страны как Япония, Корея, Индия, Индонезия, Австралия и Новая Зеландия, которые могут присоединиться к нему в рамках общих тихоокеанских и региональных структур, занимающихся конкретными вопросами, например, энергетикой, нераспространением оружия массового уничтожения и охраной окружающей среды.

Сложность обретающего свои очертания нового мира требует от Америки в большей степени исторического подхода со взглядом на перспективу. Она должна отказаться от своих настойчивых заявлений о том, что каждая проблема должна решаться в рамках определенных программ с конкретными временными рамками, которые зачастую увязываются с политическими процессами в нашей стране.

Мы должны научиться действовать в рамках реально достижимого. Мы должны быть готовы к тому, чтобы добиваться конечной цели постепенно, с учетом всех нюансов.

Международный порядок может быть постоянным лишь в том случае, если его участники вносят свой вклад не только в его создание, но и в его сохранение. Таким образом, Америка и ее потенциальные партнеры обретают уникальную возможность превратить момент кризиса в предвидение надежды.

Генри Киссинджер был советником по национальной безопасности и государственным секретарем в администрациях президентов Ричарда Никсона (Richard Nixon) и Джеральда Форда (Gerald Ford).

Адрес публикации: http://www.postsoviet.ru/page.php?pid=1722