Метка:Италия

Россия расширяет газовые потоки в Европу

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

«Нефть России»: В прошедший уик-энд Россия ответила конкретными шагами на декларацию, принятую на конференции ЕС в Праге неделей ранее, в поддержку строительства газопровода Nabucco в обход ее территории. 15 мая в присутствии премьеров России и Италии Владимира Путина и Сильвио Берлускони было подписано соглашение об увеличении мощности российско-итальянского газопроводного проекта «Южный поток» более чем в два раза. На следующий день – 16 мая – Путин договорился с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом о строительстве второй ветки газопровода «Голубой поток» в Турцию. Об этом пишет Олег Митяев, экономический обозреватель РИА «Новости».

«Южный поток» — в Италию

Газопровод «Южный поток» — совместный проект российского «Газпрома» и итальянского нефтегазового концерна ENI. «Южный поток» пройдет по дну Черного моря из России в Болгарию, а затем через Болгарию, Сербию, Венгрию, Словению или Австрию на север Италии. Еще одна ветка «Южного потока» должна пройти через Болгарию, Грецию и дну Адриатического моря на юг Италии. По оценкам, предварительная стоимость проекта превышает 20 млрд евро.

Меморандум о строительстве «Южного потока» был подписан «Газпромом» и ENI в июне 2007 года. Компания-оператор проекта South Stream зарегистрирована в Швейцарии в январе 2008 года. Предполагалось, что с 2015 года по «Южному потоку» будет прокачиваться ежегодно 31 млрд кубометров природного газа.

15 мая в Сочи глава российского правительства Путин и итальянский премьер Берлускони договорились об увеличении мощности газопровода «Южный поток» более чем в два раза – с 31 млрд кубометров до 63 млрд кубометров ежегодно. Соответствующее дополнение к меморандуму о строительстве «Южного потока» в их присутствии подписали «Газпром» и ENI.

Таким образом, Россия дала понять, что намерена направить в «Южный поток» туркменский газ, законтрактованный ею до 2025 года. Кроме того, расширение «Южного потока» означает диверсификацию маршрутов российского газа в Европу: в результате этого шага почти в два раза сократится его прокачка через Украину, по территории которой сейчас в европейские страны транзитируется до 80% экспортных поставок газа из России.

В тот же день – 15 мая – в Сочи «Газпром» подписал еще три документа: с греческой, болгарской и сербской энергетическими компаниями о создании совместных предприятий и подготовке технико-экономического обоснования (ТЭО) «Южного потока».
Следует, впрочем, иметь в виду, что основной западный партнер России по «Южному потоку», Италия, хотя и предпочитает «Южный поток» проекту Nabucco, но, как и другие члены ЕС, поддерживает идею диверсификации источников энергоресурсов, поставляемых в Европу.

Италия планирует в 2013 году завершить строительство итальянско-алжирского газопровода «Галси» и газопровода, который свяжет Италию через Грецию с Турцией. Из Турции же Италия теоретически сможет получать как российский газ, так и голубое топливо из Азербайджана и других газодобывающих стран, которые могут присоединиться к Nabucco, если он будет построен.
В этой ситуации итальянская сторона продолжает выторговывать у «Газпрома» более выгодные для нее условия участия в «Южном потоке», в том числе — по вопросам распределения прибыли и управления проектом. Возможно, что Италия за партнерство в «Южном потоке» попросит от России уступок в других важных совместных российско-итальянских проектах.

Вторая очередь «Голубого потока» — в Турцию

16 мая России удалось развить успех на газовом фронте. В прошедшую субботу в Сочи вслед за Берлускони приехал премьер-министр Турции Эрдоган. Несмотря на то, что Турция является ключевой транзитной страной для осуществления проекта Nabucco, Эрдоган договорился с Путиным о начале реализации проекта строительства газопровода «Голубой поток-2».

Газопровод «Голубой поток», построенный с помощью той же итальянской ЕNI, по дну Черного моря напрямую связывает Россию и Турцию. В 2008 году поставки российского газа по нему в Турцию составили около 10 млрд кубометров. В течение последних лет, откликаясь на просьбы Турции, Россия неоднократно увеличивала в зимний период поставки газа по «Голубому потоку», когда другие поставщики газа в Турции были не в состоянии этого сделать.

После же 2015 года потребности Турции в природном газе, как ожидается, существенно возрастут. В этих условиях актуальным становится строительство второй ветки – «Голубого потока-2». При этом строительство «Голубого потока-2» будет связано не только с турецким газовым рынком. Проект «Голубой поток-2» предполагает начало экспорта российского газа на Ближний Восток и в Израиль, что приведет к дальнейшей диверсификации газовых поставок из России.

Одновременно российский и турецкий премьеры договорились продлить соглашение о западном маршруте газа из России в Турцию. Западный маршрут проходит через территорию Украины, Молдавии, Румынии и Болгарии и дополняет действующий «Голубой поток». Сейчас по западному маршруту в Турцию поставляется около 6 млрд кубометров газа в год.
Таким образом, Россия привела веские аргументы в пользу инициированных ею газовых проектов по транспортировке газа в Европу, Турцию и на Ближний Восток.

США не допустят «доминирования» России в энергетических проектах в Закавказье

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Lenta: Заместитель помощника госсекретаря США по европейским и евразийским делам Мэтью Брайза в интервью радиостанции «Эхо Москвы» заявил, что Вашингтон не допустит «доминирования» России в энергетических проектах на Южном Кавказе и сопредельных территориях. Речь, в частности, идет и о проекте строительства европейцами газопровода Nabucco, за заполнение которого, как ожидается, будут отвечать государства Закавказья и Туркмения. Строительство Nabucco, отметим, невыгодно «Газпрому».

Брайза отметил, что решение Вашингтона перезагрузить отношения с Москвой не означает, что США не будут сопротивляться попыткам России доминировать на маршрутах поставок углеводородов из каспийского региона в Европу. «Мы не хотим, чтобы эта огромная компания («Газпром»), которая уже построила северный коридор, контролировала и южный коридор, потому что тогда нет конкуренции и рынок не действует нормально» — заявил Брайза. При этом американский дипломат отметил, что «везде мы (США — прим. «Лента.ру») должны и сотрудничать очень глубоко с Россией».

Напомним, что газопровод Nabucco, строительство которого еще не началось, предполагает строительство европейскими компаниями трубы из каспийского региона и через Турцию и балканские страны до Австрии. Газопровод пройдет в обход России. В консорциум Nabucco Gas Pipeline International, реализующий проект, входят австрийская OMV, венгерская MOL, румынская Transgaz, болгарская Bulgargaz, турецкая Botas и германская RWE. Ожидается, что пропускная мощность газопровода составит 30 миллиардов кубометров газа в год.

У «Газпрома» есть альтернативный проект — «Южный поток» («South Stream»), который считается конкурентом Nabucco. «Южный поток», сроки строительства которого несколько раз откладывались, планируется пустить по дну Черного моря и территории балканских стран в Центральную и Южную Европу. Трубопровод, по которому можно будет перекачивать до 47 миллиардов кубометров газа в год, как ожидается, будет запущен с 2015 по 2024 год. «Газпром» намерен строить «Южный поток» вместе с государствами ЕС.

Ранее в мае агентство AFP сообщало, что Казахстан, Узбекистан и Туркмения отказались подписать декларацию, касающуюся проекта строительства газопровода Nabucco. Это ставит под угрозу реализацию строительства Nabucco, поскольку до сих пор не определены страны, которые могли бы обеспечить загрузку Nabucco. Сейчас среднеазиатские экспортеры работают с Россией и Китаем, а добываемого в Азербайджане газа не хватит для этого. Брайза полагает, что Туркмения готова присоединиться к Nabucco, однако колеблется из-за нежелания портить отношения с Россией.

Сейчас Ашхабад планирует строить в обход России Транскаспийский трубопровод, по которому газ пойдет через Азербайджан и Грузию в Турцию, откуда по Nabucco — в Европу. Строительство Транскаспийского газопровода еще не началось.

Напомним, в 2008 году общее потребление газа 22 странами Европы и Турцией составило около 520 миллиардов кубометров. Из этого объема «Газпром» поставил 158,8 миллиарда кубометров. Сейчас Италия зависит от поставок «Газпрома» на 30 процентов, Турция — на 66 процентов, а Германия — на 43 процента.

Международная безопасность и ее влияние на ТЭК Каспийского региона

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Вести Кавказа»:  Топливно-энергетический комплекс (ТЭК), в широком смысле этого слова, охватывает добычу и производство энергетических ресурсов, преобразование, передачу, распределение и потребление всех видов энергии. ТЭК Каспийского региона, под которым будем понимать всю Центральную Азию, Кавказ и прилегающие к Каспийскому морю районы Российской Федерации и Исламской республики Иран (ИРИ), достаточно развит и включает нефтяную и газовую промышленности, энергетику на основе тепловых и гидроэлектростанций, а также большое количество разрабатываемых месторождений по добыче угля и природного урана. Охватить весь спектр вопросов, связанных с развитием регионального ТЭК, практически невозможно, поэтому рассмотрим только проблемы добычи и транспортировки углеводородного сырья, решение которых, во многом, определяется достигнутым уровнем как международной, так и региональной безопасности.
Общеизвестно, что Каспийское море и в окружающие его территории обладают существенными запасами углеводородного сырья. По оценкам российских и зарубежных экспертов, прогнозируемые ресурсы нефти составляют 15-22 млрд. тонн, газа — 12-18 трлн. куб. м., а доказанные запасы: 8,4 млрд. т нефти  (5,8% от мировых) и 7,4 трлн. куб. м. природного газа (порядка 5% от мировых). Большая доля доказанных запасов нефти приходится на Казахстан и Азербайджан, далее по запасам нефти идут Россия и Туркменистан. Основная часть доказанных запасов природного газа рассматриваемого региона  приходится на Туркмению (2,9 трлн. куб. м) и российскую часть Прикаспия (2,5 трлн. куб. м). Помимо этого существенные запасы природного газа обнаружены в Казахстане и  Азербайджане, а также в Узбекистане, который не имеет выхода к Каспийскому морю.
В Каспийском регионе лидером по объему добычи нефти и доказанным ее запасам является Казахстан. Второе и третье место по добычи нефти занимают Азербайджан и Туркменистан. Главным разработчиком газовых месторождений является Туркменистан, на втором и третьем месте по добычи природного газа находятся Казахстан и Россия. Иран добычу углеводородного сырья на Каспии пока не ведет, хотя и строит уже нефтяные платформы.
Конечно, каспийская нефть и природный газ не могут создать альтернативу соответствующим поставкам из региона Персидского залива, так как только Саудовская Аравия обладает четвертью общемировых запасов нефти. Но они могут стабилизировать общую ситуацию на этом рынке, что, несомненно, положительно скажется на развитии общемировой экономики, а также уменьшит ее зависимость от стран ОПЕК или России.
Экономическое благополучие стран-экспортеров углеводородного сырья Каспийского региона (Казахстана, Туркменистана, России, Узбекистана и Азербайджана) во многом зависит от соответствующих мировых цен. В условиях глубокого общемирового экономического кризиса потребность в нефти и природном газе несколько уменьшилась, что является одной из причин сохранения относительно невысоких цен на них (например, порядка 50 долл. за баррель сырой нефти). В тоже время, ЕС по-прежнему крайне заинтересован в диверсификации потоков этого сырья, особенно после очередного газового конфликта между РФ и Украиной в начале 2009 г.
Помимо этого в Европе учитывают, что нефтяные запасы Северного моря могут иссякнуть уже через 10-15 лет, что уже привело к увеличению за последние годы доли каспийской нефти с 1 до 7% в общем энергопотреблении Германии. К этому же подталкивает и необходимость сохранения и развития собственной нефтедобывающей отрасли. Как следствие, такие компании как Statoil (Норвегия, Швеция), British Petroleum (Великобритания), Total (Франция) и Eni (Италия) расширяют свою деятельность в  Каспийском регионе.
Помимо стран экспортеров, целый ряд государств рассматриваемого региона выступают в роли транзитеров углеводородного сырья. В частности, Грузия, которая практически не имеет собственных запасов нефти и природного газа, жизненно заинтересована в транзите каспийских энергоресурсов по нефтепроводам Баку-Супса и Баку-Тбилиси-Джейхан, а также газопроводу Баку-Тбилиси-Эрзурум. В транзите углеводородного сырья заинтересован и Азербайджан, который хотел бы стать воротами в Европу для Казахстана, Туркменистана и Узбекистана.
Однако именно через РФ идет основной поток каспийской нефти и природного газа. В частности, по российской территории проходит самый мощный из существующих региональных нефтепроводов — нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Труба соединяет западноказахстанские месторождения, в том числе и такое крупное как Тенгиз, с российским портом Новороссийск. Первоначально его пропускная способность составляла 28 млн. т нефти в год, из которых 22 млн. т имели каспийское происхождение. К настоящему времени пропускную способность удалось увеличить до 33 млн. т.
РФ имеет развитую систему нефте и газопроводов, построенных еще в советское время и ориентированных, в значительной степени, на экспорт. А в 2009 г. планируется начать строительство Прикаспийского газопровода, который пройдет по территории Туркменистана, Казахстана и России. По трубопроводу будет ежегодно транспортироваться до 20 млрд. куб. м природного газа из Туркменистана и Казахстана.
ИРИ также планирует стать транзитером, например, туркменского природного газа. В настоящее время Тегеран ежегодно закупает в этой стране для собственных нужд свыше 8 млрд. куб. газа. В случае расширения таких поставок и создания соответствующей инфраструктуры можно было бы транспортировать природный газ как в Европу, а это самый короткий путь транспортировки, так и в Южную Азию.
Помимо этого, Тегеран заинтересован в расширении так называемых операций СВОП, когда поставляемая из России, Казахстана и Туркменистана в каспийский порт Нека (ИРИ) нефть замещается на эквивалентное количество иранской нефти из портов Персидского залива. Пока такой транзит едва превышает 100 тыс. баррелей в сутки, но имеются потенциальные возможности его увеличения до 1 млн. баррелей. Аналогичные операции можно было бы проводить и с российским или казахским природным газом, поставки которого возможны по азербайджанской территории.
Описав ситуацию в сфере добычи и транспортировки углеводородного сырья в Каспийском регионе, можно далее перейти к рассмотрению ее взаимосвязи с уровнем международной безопасности. Ярким примером последнего служит ИРИ, в которой сложилась парадоксальная ситуация в газовой сфере. Занимая второй место в мире по запасам природного газа (16 % от мировых), Иран фактически не имеет существенных экспортных мощностей. Экспорт иранского газа ведется только в Турцию (10 млрд. куб. м в год) и Армению (1,1 млрд. куб. м в год). В тоже время он закупает природный газ из Туркменистана, а поставки газа в Армению сопровождаются встречными поставками электроэнергии (порядка 3,3 млрд. кВт/час)[1]. Во многом это обусловлено крайне напряженными отношениями между ИРИ и Западом в сфере безопасности. Как следствие, крайне необходимый приток в иранскую газовую промышленность инвестиций и современных технологий в значительной степени блокируется. Косвенно под запрет попадают даже материалы, если они могут использоваться в ядерной сфере или при ракетостроении.
Но основное влияние международная (региональная) безопасность оказывает на пути транспортировки углеводородного сырья ввиду высокой стоимости магистральных нефте- и газопроводов. Окупаемость таких проектов достаточно продолжительна, поэтому, при серьезных рисках в сфере безопасности инвесторы, как правило, не участвуют в них. Сделанный вывод проиллюстрируем на двух примерах.
В 1995 г. бывшими тогда президентом Туркменистана Сапармуратом Ниязовым  и премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто было подписано Соглашение о разработке технико-экономического обоснования проекта Трансафганского газопровода, по которому природный газ из туркменского месторождения Довлетабад (запасы оцениваются от 1,7 до 4,5 трлн. куб. газа) планировалось поставлять в Южную Азию. Выполненные позднее расчеты показали, что общая протяженность трубопровода составит около 1680 км (по территории Туркменистана — 170 км, по Афганистану — 830 км, Пакистану — около 400 км). Стоимость проекта оценивалась в 4 млрд. долл. при  ежегодной пропускной способности до 30 млрд. куб. в год[2].
В то время США не имели непреодолимых противоречий с правившим в Афганистане Талибаном[3], поэтому уже в октябре 1995 г. между Туркменистаном, американской компанией Unocal и саудовской Delta Oil Co был подписан контракт о строительстве Трансафганского газопровода. Тогда же было подписано соглашение о строительстве нефтепровода проектной мощностью до 259 млн. т нефти в год, который намечалось проложить параллельно газопроводу. Однако, позднее вопрос о транспортировке нефти, в первую очередь казахстанской, был отложен на неопределенный срок[4].
В 1997 г. для реализации контракта был учрежден международный консорциум Central Asia Gas Pipeline, Ltd. (CentGas) в составе Туркменистана, Пакистана, Unocal, INPEX и ITOCHO Oil Exploration Co, Ltd. (Япония) и Hyundai Engineering & Conctruction Co, Ltd. (Южная Корея)[5]. Однако, в 1998 г. талибы предоставили убежище лидеру исламистской  террористической организации «Аль-Каида» Усаме бен Ладену. Вследствие этого, основополагающая американская компания Unocal была вынуждена выйти из консорциума.
«Второе дыхание» Трансафганский газопровод получил уже после разгрома талибов в Афганистане весной 2002 г., когда на встрече лидеров Туркменистана, Пакистана и Афганистана было вновь подписано Соглашение о строительстве Трансафганского газопровода. В качестве спонсора подготовки технико-экономического обоснования выступил Азиатский банк развития, а в 2006 г. в качестве наблюдателя к проекту присоединилась Индия. Однако практическая реализация проекта так и не началась до сих пор ввиду чрезвычайно тяжелой ситуации в сфере безопасности как в Афганистане, так и в пакистанском Белуджистане, а также нежелания одного из основных инвесторов — Дели попадать в зависимость от Исламабада.
В качестве второго примера можно рассмотреть ситуацию, связанную с реализацией проекта «Набукко» (Nabucco) — магистральным газопроводом из Центральной Азии в страны ЕС. Его протяженностью может составить 3,3 тыс. км, а проектная мощность до 31 млрд. куб. газа в год. В консорциуме по строительству газопровода участвуют следующие компании: OMV Gas GmbH (Австрия), BOTAS (Турция), Bulgargaz (Болгария), S.N.T.G.N. Transgaz S.A. (Румыния), MOL Natural Gas Transmission Company Ltd. (Венгрия) и RWE AG (Германия)
В 2004 г. проект газопровода «Набукко» предполагал поставку газа с иранского месторождения «Южный Парс», что и повлияло на его название[6]. Однако, по мере обострения иранской ядерной проблемы, в качестве основного источника природного газа стали рассматриваться казахские и туркменские месторождения, а его транспортировку в Азербайджан осуществлять по дну Каспийского моря с помощью Транскаспийского  трубопровода. Но и здесь возникла серьезная проблема, обусловленная неопределенностью статуса Каспийского моря.
В 2002 г. Россия, Казахстан и Азербайджан смогли договориться, разделив северную часть Каспия по срединной линии на национальные сектора[7]. Южная же его часть не разделена. И если после прихода к власти в Ашхабаде  Гурбангулы Бердымухамедова туркмено-азербайджанские отношения стали улучшаться и стал возможен компромисс по вопросу о статусе моря, то Иран, обладая всего 11% каспийского побережья, по-прежнему настаивает на 20% при разделе Каспийского моря. Следствием этого стало вооруженное столкновение на море (2002 г.) между Азербайджаном и Ираном, когда иранские военные суда воспрепятствовали работам по определению наличия углеводородных запасов на перспективных месторождениях «Араз», «Алов» и «Шарг» в южной части Каспийского моря и вынудили разведывательное судно покинуть эту часть моря.  Позднее исследования на этих месторождениях так и не были возобновлены.
Объективно в решении проблемы статуса Каспийского моря не заинтересованы  как в Москве, так и в Тегеране. Оба государства выступают против военного присутствия третьих стран на Каспии, в первую очередь США, а также стараются сдерживать в регионе западное влияние. При этом достаточно активно, особенно со стороны Тегерана, пропагандируются экологические проблемы уникального водного, животного и растительного мира Каспия.
В целом следует признать, что реализуемость проекта «Набукко» остается невысокой, и причина этого состоит не только в неопределенности статуса Каспийского моря, но и в отсутствии значительных дополнительных экспортных возможностей государств Центральной Азии с учетом строительства Прикаспийского газопровода. Кроме этого, на данный момент Турция и Азербайджан приостановили свое участие в этом проекте, а трагические события августа 2008 г. на Кавказе выявили существование на Южном Кавказе рисков при транспортировке углеводородного сырья[8], обусловленных неурегулированностью вооруженных конфликтов Грузии с Абхазией и Южной Осетией. 
Таким образом, состояние международной (региональной) безопасности оказывает существенное влияние на добычу в Каспийском море и на окружающих его территориях  нефти и природного газа, а также на пути их транспортировки. Ситуация усугубляется неопределенностью статуса Каспия и активной деятельностью здесь таких внерегиональных игроков, как США, Китай, ЕС, Япония и Турция. Пока военно-политические позиции России на Каспии достаточно сильны, что позволяет ей, в сотрудничестве с Ираном, реализовывать здесь собственные национальные интересы. Однако в дальнейшем, по мере усиления влияния Запада, Москва будет вынуждена все чаще кооперироваться с ним, в первую очередь с целью сохранения здесь внутренней стабильности и обеспечения необходимого уровня безопасности. 

Владимир Валерьевич Евсеев — кандидат технических наук, старший научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН
 
Доклад был сделан 10 апреля 2009 г. в РГГУ на международной конференции «Российско-иранское сотрудничество на Каспии: региональные и глобальные уровни взаимодействия»  
 
[1] В. Сажин, Иран: ноябрь 2008 года. Экономическая ситуация/ Институт Ближнего востока от 25 декабря 2008 г.// http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/25-12-08a.htm (посещался 30 марта 2009 г.).   
[2] М. Морозова, Трансафганский газопровод: причины и перспективы реанимации проекта/ Институт Ближнего востока от 25 декабря 2008 г.// http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/04-04-08.htm (посещался 9 апреля  2009 г.).  
[3] Талибан — радикальное исламистское движение суннитской направленности, которое было создано муллой Мухаммедом Омаром в афганской провинции Кандагар весной 1994 г. Вскоре его основу составили талибы, то есть «изучающие ислам» пуштунские студенты из пакистанских религиозных школ. Получив военную помощь от Пакистана, талибы уже в 1995 г. установили контроль над Южным и Западным Афганистаном, а зимой 1995-1996 гг. осадили Кабул. В сентябре 1996 г. Талибан захватил столицу и провозгласил образование Исламского эмирата Афганистан. К осени 1998 г. талибы контролировали 90% территории страны, за исключением ее северо-западной части. В тоже время правительство Талибана было официально признано только Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
[4] См. сноску 2.  
[5] Трансафганский газопровод — попытка №…/ Информационный сайт «RosIvest.Com»// http://www.rosinvest.com/news/404818/  (посещался 9 апреля 2009 г.).  
[6] Название газопровода происходит от Набукко — имени, данного итальянцами царю Вавилона Навуходоносору, который, ведя завоевательные войны в VI веке до н. э., взял Иудею, разрушил ее первый Храм и пленил большое число евреев.
[7] Согласно заключенного 23 сентября 2002 г. трехстороннего соглашения по разделу северной части Каспийского моря России досталось 19% морского дна, Азербайджану — 18%, а Казахстану — 27%.
[8] В августе 2008 г. британской компанией Вritish Рetroleum были вдвое сокращены объемы прокачки нефти по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (до 12,4 млн. баррелей). Первоначальной причиной для этого стал пожар на турецком участке нефтепровода. Однако и после восстановления этого участка магистраль не была запущена ввиду начала боевых действий в Южной Осетии и сохранения затем напряженности в регионе на срок порядка двух недель. Аналогичное имело место и в отношении нефтепровода Баку-Супса и газопровода

Баку-Тбилиси-Эрзурум.

 

«Nabucco» все-таки будет, но попозже

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Кризис отодвигает сроки прокладки транскаспийского газопровода, но не отменяет политического стремления Европы получать газ из Центральной Азии в обход России.

Чуть больше, чем через месяц, в столице Чехии, Праге, пройдет саммит стран-участниц многострадального газового проекта «Nabucco», осуществление которого напрямую затрагивает ряд стран как Центральной Азии (Казахстан, Туркменистан, Узбекистан), так и государств Каспийского региона (Азербайджан, Иран). Многосторонняя дипломатия, разного рода подковерные договоренности, многочисленные визиты в регион, а также бесконечные саммиты-заседания давно уже закрепили за «Nabucco» статус «всеевропейской газовой стройки века».

Однако, несмотря на всю подобную активность — как дипломатическую, так и чисто финансовую, дело это с места пока так и не сдвинулось. Во многом виноваты здесь и серьезные расхождения ведущих участников проекта «Nabucco». Но в финансовом плане на дальнейшую судьбу «Nabucco» может самым непосредственным образом повлиять продолжающийся глобальный экономический кризис.

Поэтому неслучайно, что сторонники проекта готовятся к встрече в Праге с особым рвением, а на прошедшем в Лондоне саммите «большой двадцатки» вопрос об альтернативных энергетических проектах, по существу, отдан был на откуп «внутриевропейским интересам». А следовательно, уже в самое ближайшее время в новом клинче за «Nabucco» (и против него) сойдутся страны, для которых природный газ из Центральной Азии — не просто обычный стратегический энергоресурс, но и выгодная «политическая карта», которую можно в своих интересах бесконечно долго разыгрывать.

Без денег нет счастья на свете, и уж тем более новых газопроводов

Главной проблемой, с которой на данном этапе сталкиваются страны, выступающие за осуществление проекта «Nabucco», — это значительные суммы, которые в него требуется инвестировать и которые никто особо не намерен выделять. Оценки требуемых для «Nabucco» средств разнятся от 8 до 10 млрд. долларов, причем частично этот газопровод будет использовать мощности уже существующей трубы по маршруту Баку-Тбилиси-Эрзрум (Турция).

Напомню, что переговоры по проекту «Nabucco» ведутся еще с 2001 года, через полтора года планируется начать сооружение этого газопровода, а завершить его страны ЕС хотели бы к 2014 году. Ежегодно по газовой трубе из Центральной Азии в Европу намечено перекачивать около 30 млрд. кубометров природного газа, что даст теоретически возможность ряду европейских государств снизить свою зависимость от газовых поставок из России.

Между тем на сегодня у Евросоюза, который выступает главной «толкающей силой» проекта «Nabucco», нет столько много «лишних денег», да и в самой экономике стран ЕС наблюдаются очевидные кризисные явления. К примеру, на сегодня по всей Европе в основных секторах экономики снижается потребление нефти и газа, что, соответственно, приводит к меньшим объемам их импорта.

Также следует учесть, что даже после реализации проекта «Nabucco» в полном объеме поставки газа из Центральной Азии заведомо покроют всего около 7 %, а остальной газ пойдет в Европу из других источников. Поэтому совершенно естественно, что сам по себе проект «Nabucco» для ряда европейских стран важен, но его осуществление вряд ли вызывает на «старом континенте» какую-то особую спешку.

К тому же до сих пор не получено никаких гарантий по поводу того, что международные финансовые организации, особенно МВФ и Европейский банк, станут оплачивать те самые миллиарды евро, которые нужны для прокладки газовой трубы под дном Каспийского моря. Если бы сейчас политическая ситуация вокруг газовых поставок вдруг вновь обострилась, то, скорее всего, ЕС эти денежные «рычаги» быстро бы задействовало. А вот в «мирное время» в Брюсселе решили, что особенно дергаться по осуществлению «Nabucco» пока смысла не имеет.

Единая разъединенная Европа

Много споров по поводу «Nabucco» идет и внутри самого ЕС. Дело в том, что на данный момент ни один эксперт с точностью не способен предсказать, как долго продлится нынешний экономический и финансовый спад и сколько к тому моменту, когда спад закончится, на самом деле потребуется денег для осуществления проекта «Nabucco».
Одновременно с этим, выступая против «Nabucco» и любых маршрутов, идущих мимо российской территории, Россия всеми средствами пытается внести своего рода раскол в единую европейскую газовую позицию и с помощью других газовых проектов отвадить ЕС от самой идеи прокладки и новых труб из Центральной Азии под Каспием.
В этом плане России удалось во многом перетянуть на свою сторону Германию, которая больше продвигает идею «Северного потока» — прямого газопровода из России под дном вовсе не Каспия, а Балтийского моря, против чего, правда, выступает несколько стран, в том числе прибрежные государства Балтики, такие как Латвия, Эстония, Польша и Литва.
Не особо рвется участвовать в проекте «Nabucco» и Италия, для которой получать газ из России поставками из «Южного потока» (а этот газопровод пойдет под дном уже Черного моря) куда выгоднее и надежнее, чем «Nabucco».

Очевидно, что нельзя забывать и о том, что проект «Nabucco» не более, чем на несколько процентов экономически оправдан: куда больше он несет под собой чисто «политический замес», на котором целый ряд европейских стран (особенно Восточной Европы) хотят одновременно и лишний раз «понравиться» Соединенным Штатам, и побольнее уколоть Россию.

Интересно, что особое рвение к осуществлению проекта «Nabucco» проявляет сейчас Чехия, которая за свои шесть месяцев председательства в ЕС старается придать процессу прокладки газопровода необратимый характер. Именно в Праге вскоре пройдет саммит стран-участниц «Nabucco», и именно чешская сторона полностью поддерживает этот проект, постоянно напоминая о возможных новых «российско-украинских газовых разборках», которые будущей зимой вновь могут поставить якобы Европу в трудное положение.

Есть и еще одна важная загвоздка, которая мешает Европе серьезно начинать работы по прокладке «Nabucco». Даже если и удастся найти средства на начальные работы, до сих пор у ЕС нет четких гарантий от Туркменистана по поставкам требуемого количества газа по данной трубе. Без туркменского, а затем — и казахстанского газа проект «Nabucco» вообще бессмыслен, но вот гарантий того, что природный газ из Центральной Азии будет подаваться именно по транскаспийской трубе, на сегодняшний день нет никаких.
По существу, только Азербайджан готов поставлять свой газ по этому трубопроводу. Но при этом Баку не намерен ничего вкладывать в это строительство, как и не намерен себя ограничивать только трубой «Nabucco», планируя поставлять газ также и по другим маршрутам.

Так, к примеру, сейчас Азербайджан готов продавать свой газ в Грецию транзитом через Турцию и никакими туркменскими и казахстанскими газовыми потоками будущего себя не связывать. Здесь, правда, уже возникли проблемы с разностью цен, по которым Азербайджан продает газ своим «братьям» в Турции. Они намного ниже тех, что предлагается поставлять «обычным коммерческим партнерам» в Грецию.
Европейские комиссары-посланники регулярно наведываются в Центральную Азию, ведут переговоры и галантно обхаживают президента Туркменистана Бердымухамедова, но до сих пор он выражает свою готовность посодействовать «Nabucco» только теоретически, не беря, по существу, на себя никаких обязательств и не стремясь нарушать свои уже взятые ранее обязательства для поставок газа через Россию в Европу и на юг в Иран.

Турецкий барьер становится все выше и выше

И, наконец, об еще одной крайне важной проблеме, которую придется решать ЕС, а также тем странам Центральной Азии и Закавказья, которые все-таки решатся иметь дело с проектом «Nabucco». Речь идет о позиции Турции, которая уже сегодня вызывает большие опасения и тревогу практически у всех участников предполагаемого газового проекта.

Начнем с того, что Турция полностью поддерживает проект «Nabucco» и готова сотрудничать по нему и со странами ЕС, и с государствами Центральной Азии. Турецкий министр энергетики Гюлер всячески пытается подтолкнуть Евросоюз к более активным действиям по проекту «Nabucco», а также убеждает государства Центральной Азии в том, чтобы они как можно быстрее приняли решение и дали гарантии по поставкам газа через эту трубу.

При этом Турция намерена играть роль чуть ли не главного транзитного узла на пути центральноазиатского газа в Европу, а заодно торговать этим газом с выгодным для себя «наваром». Также Турция намерена, по существу, диктовать свои политические условия надежного газового транзита для ЕС, исходя из той позиции, которую будет занимать единая Европа в отношении принятия в свои ряды Турции.

Турецкая сторона между тем считает, что вступление Турции в ЕС и надежный газовый транзит из региона Каспия в Европу — более, чем взаимосвязанные вопросы, а посему в Брюсселе не плохо было бы с этим считаться.

Брюссель действительно турецкую позицию стал учитывать, но вовсе не в том контексте, на который рассчитывала Анкара. Так, ЕС сейчас всерьез рассматривает доставку природного газа из района Каспия через Азербайджан, Грузию, дно Черного моря, территорию Украины и далее в Центральную Европу. Турция в этом плане будет полностью в стороне, и тем самым турецкое руководство теряет какие-либо рычаги влияния на политическую позицию Евросоюза.

Показательно, что такой поход Евросоюза уже поддержали Соединенные Штаты, которые не хотели бы дополнительных трений между ЕС и Турцией, тем более в осуществлении столь важного с политической точки зрения проекта, как «Nabucco». В Вашингтоне всерьез опасаются, что Европа может стать вновь своего рода заложником, только на этот раз уже не трений между Россией и Украиной, а «турецкого транзита».
Есть еще две важные проблемы, которые затрагивают и будущее самого проекта «Nabucco», и возможной роли в нем Турции. Прежде всего это возможное участие в проекте Ирана, против чего Соединенные Штаты выступают по-прежнему довольно жестко. Те «мирные увертюры», с которыми к иранскому руководству обратился недавно президент США Обама, пока никак не отражаются на внешнеполитическом курсе Вашингтона и уж особенно — на возможности Ирана поставлять свой природный газ в Европу.

Да и в самом Иране пока нет четкой и ясной позиции относительно того, участвовать ли в таком проекте, как «Nabucco», и насколько таким участием можно было бы получить Тегерану выгодные для себя как политические, так и экономические дивиденды.
Не хотели бы в Тегеране и усиления транзитной роли в регионе Турции, тем более если иранский газ именно через турецкую территорию стал бы попадать в Европу (хотя сама Турция очень даже заинтересована в участии в таком проекте Ирана). Да и европейцы, опасаясь жесткой позиции Вашингтона, не хотели бы форсировать участие Ирана в проекте «Nabucco», как бы что с финансовой, что с экономической точки зрения это для них не было бы выгодно.

Другой проблемой для «Nabucco» и Турции может стать желание Соединенных Штатов по мере вывода своих войск из Ирака постепенно подтягивать к региональным экономическим проектам эту страну. Разумеется, на территории Ирака требуется для этого прокладывать соответствующую инфраструктуру, трубопроводы, охранять их от диверсий и разрушения, но по крайней мере теоретически подобное сотрудничество вполне может быть осуществлено.

Турция же в свою очередь не прочь, чтобы газ из Ирака шел через ее территорию далее в Европу. Но и в этом случае Анкара попытается стать главным «газораспределителем» в регионе, что в очередной раз может вызвать неудовольствие и в Вашингтоне, и в Брюсселе.

В результате, сдвинуть с мертвой точки проект «Nabucco» и подтолкнуть его к реальному, а не к декларативному осуществлению может только сильнейшая политическая воля основных его «газовых игроков» — стран ЕС, Центральной Азии и Азербайджана, и Соединенных Штатов. Только если будет найден какой-то разумный компромисс между всеми этими тремя силами, у «Nabucco» есть шанс со страниц многочисленных и ни к чему на деле не обязывающих межправительственных договоренностей перейти в практическую плоскость и начать прокладку транскаспийской трубы, каких бы трудностей и денег это ни стоило.

Об этом пишет «Деловая неделя».

Европа и Россия не могут разыграть Nabucco

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Максим Кирилов, «Позиция.su»: Евросоюз не отказался от идеи найти альтернативу российскому газу. Несмотря на трудности с финансированием и политические разногласия, ЕС в очередной раз заявил о намерении вложиться в строительство газопровода Nabucco. После саммита ЕС в Брюсселе 20 марта европейские страны пришли к консенсусу и вновь включили проект в число приоритетных. Стремление Москвы всячески заблокировать Nabucco пока не достигло успеха. Однако до конца не понятно, решение ЕС в пользу газопровода больше политическое или экономическое.
Напомним, что из-за отсутствия конкретной договоренности с потенциальными поставщиками газа и сложностями с финансированием в середине марта Европа приняла решения вывести газопровод Nabucco из списка приоритетных проектов. Это означало отказ от финансовой поддержки газопровода и перенос планов его строительства до лучших времен.
После этой «хорошей» новости российские чиновники позлорадствовали над западными соседями.  18 марта вице-спикер Госдумы РФ Валерий Язев в очередной раз назвал Nabucco «мертворожденным дитя». А председатель комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Госдумы РФ Наталья Комарова выразила сочувствие всем участникам данного проекта, поскольку ждать коммерческой выгоды в случае его реализации больше не приходится.
Однако после последнего саммита Евросоюз принял решение ввести «Nabucco» в список проектов первой позиции и вести его финансирование отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета ЕС.
Но данное решение напоминает больше политический шаг – заявку на состоятельность, так как все еще не ясно, кто будет закачивать газ в трубу. Да и внутри ЕС единого мнения по газопроводу тоже нет. Основной потенциальный поставщик газа для Nabucco – Иран, однако США и ЕС, лоббирующие газопровод, не хотят иметь дело с нынешним иранским лидером Махмудом Ахмадинеджадом из-за его ядерной программы и непримиримой позиции по отношению к Израилю. Не далее как на прошлой неделе США заявили о том, что выступают против участия Ирана в Nabucco.
Другие, менее крупные потенциальные поставщики газа также пока не готовы вкачивать сырье в трубу. Российский «Газпром», предвидя планы своих западных конкурентов, на несколько лет вперед заключил контракты на экспорт газа из Туркмении, Узбекистана и Казахстана. А Азербайджан пока «думает» над предложением России о приобретении всего объема газа по рыночной цене.
Оказавшись в безвыходном положении, Евросоюз недавно предлагал и России участвовать в Nabucco, но, естественно, получил отказ. Действительно, России просто нет смысла подключаться к европейскому газопроводу, так как у Газпрома есть собственный проект «Южный поток», также ориентированный на Европу.
Кроме вышеназванных внешних факторов, продвижению проекта мешают и внутренние разногласия участников ЕС. Страны Центральной и Восточной Европы после того, как пострадали от недавнего российско-украинского газового конфликта поддерживают скорейшее введение альтернативной газовой трубы.
А вот сомнения в необходимости строительства этого газопровода высказывали Германия, Франция и Италия. В частности Берлин считает, что нужно выделять антикризисные деньги только на те проекты, которые могут быть реализованы в ближайшее время, в разгар кризиса не время инвестировать в долгосрочные проекты.
Но некоторые западные эксперты склонны с оптимизмом смотреть на будущее Nabucco, так как поставки газа по нему будут дешевле, чем по российскому Южному потоку. То есть коммерческая привлекательность проекта все еще сохраняется (минимальная оценка затрат на Южный поток — 19 млрд. Евро, то есть он более чем в два раза дороже Nabucco).
Nabucco должен поставить газ из Закавказья, Центральной Азии и Ближнего Востока через Турцию в Болгарию, Румынию, Венгрию до Австрии. Протяженность трубопровода — 3300 км из Турции до австрийского Баумгартена, пропускная способность — 31 млрд. кубометров в год, стоимость — 8 млрд. Евро. Учредители проекта — австрийская OMV, венгерская MOL, румынская Transgaz, болгарская Bulgargaz, турецкая Botas и германская RWE.

Геополитика «труб»: украино-европейский сепаратный сговор, межстрановая конкуренция и Глобальная энергетическая Хартия

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

Независимое аналитическое обозрение: На мировом энергетическом рынке произошли события, непосредственно затрагивающие интересы России. На саммите стран ЕС, состоявшемся 19-20 марта 2009 года лидеры ЕС признали проект строительства Nabucco приоритетным. Начало же строительства Nabucco запланировано на 2011 год, а запуск газопровода — на 2014 год. 23 марта 2009 года в Брюсселе была подписана совместная декларация по газовому рынку между Евросоюзом и Украиной. Россию, выступающую за трехстороннее соглашение о модернизации украинской газотранспортной системы, практически исключили из обсуждения вопроса. Как на это отреагировали в России?

«Мне кажется, что документ, о котором мы сейчас говорим, является как минимум непродуманным и непрофессиональным», — сказал премьер-министр Путин, отвечая на вопрос РИА Новости о договоре Евросоюза с Украиной. Путин подчеркнул, что обсуждать вопросы увеличения «прокачки» газа через территорию Украины без основного поставщика (России) просто несерьезно. В марте 2006 года президент России Владимир Путин заявил на встрече с министрами энергетики «большой восьмерки»: «Одним из ключей к глобальной энергетической безопасности является справедливое распределение рисков между производителями, участниками транзита и потребителями энергоресурсов». И с того времени позиция России не изменилась.

Реакция на данные события в сети Интернет была более жесткой. Многие аналитики признают, что сегодня Украина ищет любые пути для того, чтобы отсрочить собственное банкротство. Продать за бесценок ГТС – это один из способов получения определенных финансовых средств, необходимых руководству Украины. Широкий круг экспертов оценил соглашение между ЕС и Украиной как «сепаратный украино-европейский сговор».

Контроль над трубопроводом

Предложение ЕС о финансировании модернизации ГТС включает в себя широкий круг обязательств Украины. Украина взяла на себя обязательства обеспечить независимость оператора по транзиту газа, обеспечить прозрачность и открытость для инвесторов по модернизации газотранспортной системы и предоставить равный доступ к соответствующей финансовой и технической информации, а также обеспечить контроль над полученными на модернизацию газотранспортной системы средствами. Украина обещает дать возможность операторам транзита газа действовать на коммерческой основе для выполнения своего бизнес-плана в долгосрочной перспективе. Киев также обязался обеспечить доступ третьих сторон к подземным хранилищам газа на «прозрачных» коммерческих условиях. Согласно декларации, реформу газового сектора Украина должна завершить до конца 2011 года, что будет также отражено в соглашении об ассоциации между Украиной и ЕС, а также в соглашении о присоединении Украины к энергетическому сообществу.

Ранее А.Пиебалгс, член еврокомиссии по вопросам энергетики, заявил: «Чтобы воплотить в жизнь международную энергетическую политику на базе общих целей, ЕС будет отстаивать единую точку зрения. ЕС примет на себя инициативу по разработке международных соглашений, таких, как Энергетическая Хартия и режим воздействия на климат после исполнения Киотских соглашений, с целью формирования вокруг ЕС безопасной энергетической зоны… Европа нуждается в сильной энергетической политике. Для этого Европейская Комиссия разработала, а Европейский Совет в марте 2007 года одобрил важный набор предложений по совершенствованию европейской энергетической политики. Эта всеобъемлющая стратегия, сопровождающаяся принятым планом действий, устанавливает долгосрочные подходы к совершенствованию внутреннего энергетического рынка, увеличению использования возобновляемых источников энергии, диверсификации и обеспечению безопасности поставок, и позволит контролировать спрос за счет радикальных мер поддержания энергетической эффективности». Ю.Боровский отметил: «За многие десятилетия мир привык к преобладанию ключевых западных энергетических корпораций, которые почетно именовались столпами (majors) мировой энергетической индустрии. В первые годы XXI столетия эта традиция была поставлена под сомнение. На первый план начала выходить группа незападных, государственных или полугосударственных, нефтегазовых корпораций». И вот текущий мировой кризис позволил majors начать процесс возвращения утраченных позиций.

Аналитик Аркадий Порунов выделил следующее: «В современном мире конкурентная стратегия любого участника международного рынка энергоресурсов реализуется по следующим ключевым направлениям:

— контроль над энергетическими ресурсами;

— доступ к рынкам;

— контроль над транспортными путями;

— конкурентное доминирование.

Для достижения этих целей используются как традиционные (экспорт коррупции, непрозрачных методов ведения бизнеса, теневых финансовых трансфертов), так и новые — бифуркационные — методы ведения конкурентной борьбы, в основании которых лежит философия нестабильности и хаоса».

Сепаратный сговор между Евросоюзом и Украиной, исключение России из проекта модернизации украинской ГТС – это новый формат взаимоотношений между ЕС и Россией. Такие взаимоотношения обычно бывают между странами в преддверие войны.

Сознательное исключение России из процесса принятия решений по широкому кругу вопросов, непосредственно связанных с энергетической безопасностью нашей страны, формирует новую реальность. Проблема не в том, что у России уменьшаются рычаги влияния на цену транзита газа. Проблема в том, что ЕС сознательно обостряет отношения с Россией в условиях мирового кризиса, не отдавая себе отчета в том, что лимит уступок со стороны руководства России уже давно исчерпан. Нет сомнений в том, что данное соглашение гарантированно приведет к тому, что Россия будет вынуждена искать иные формы международного воздействия на основных участников газового рынка. 

Знаки для ЕС

Необходимо признать, что две «газовых» войны между Россией и Украиной оказали определенное влияние на внешнюю политику России. В рамках энергетической политики нашей страны произошли знаковые изменения. Отметим наиболее существенные:

·        Создание «газовой» ОПЕК

·        Начало строительства трубопровода Сковородино – Мохай (КНР), «замороженного» в 2003 году

·        Наличие «энергетического блока» в предложениях Российской Федерации саммиту «большой двадцатки» в Лондоне  

21 октября 2008 года Россия, Иран и Катар, имеющие в  своем распоряжении более 60% мировых запасов газа, договорились о создании «газовой ОПЕК». «Газовый» ОПЕК был создан вопреки протестам ряда европейских лидеров и руководства США.

28 октября 2008 года ОАО «Транснефть» и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) подписали соглашение о принципах строительства и эксплуатации нефтепровода от Сковородино до границы с КНР. Проект ответвления от нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий океан до границы с Китаем предполагает строительство нефтепровода протяженностью 67 км от российского населенного пункта Сковородино (Амурская область) до приграничного города Мохэй. Министр энергетики РФ С.Шматко проинформировал, что реализация проекта увязана с подписанием контракта между «Роснефтью» и CNPC на поставку нефти в Китай, а также с ценами этих поставок. По его словам, китайская сторона уже начала «серьезные работы» по проектированию и прокладке этой ветки на своей территории. Аналитик Д.Абзалов отметил: «Проблема в перераспределении мировых потоков нефти, основную роль здесь может сыграть российский проект ВСТО. Если этот проект будет завершен, большая часть российской нефти (в том числе и из Восточной Сибири, которая должна компенсировать сегодняшнее снижение добычи в странах Европы) пойдет в Азию: Китай, Японию и Индию».

16 марта 2009 года на официальном сайте президента РФ Д.Медведева были опубликованы «Предложения Российской Федерации к саммиту «Группы двадцати» в Лондоне (апрель 2009 года)». Пункт 8 предложений – «концепция энергоэффективного роста». Действия ЕС и Украины жестко противоречат данной концепции.

Вице-спикер Госдумы В.Язев отметил: «Евросоюз серьезно заботится о собственной энергетической безопасности, однако она не улучшается — собственное производство первичных источников энергии падает, а принципиально новые в необходимых масштабах не появляются». И с этим необходимо согласиться. Но понимания того, что именно активное воздействие на Россию ведет к изменению в российской внешней политике, у европейских политиков нет.

«Газовые клещи» и «геополитика труб»

Ю.Боровский отметил: «Выбор транзитных маршрутов – современный вариант геополитики. Самый наглядный пример – Каспийский регион с его существующими и перспективными транспортными маршрутами. По мнению стран ЕС и США, ресурсы региона (прежде всего центральноазиатские) должны экспортироваться, минуя Россию, которая считается отдельной энергетической зоной мира. Путем неимоверных лоббистских и финансовых усилий к 2006 г. были созданы нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. Планируется строительство газопровода «Nabucco», а также транскаспийской и трансафганской газовых магистралей». А.Порунов акцентировал внимание на том, что «Россия ищет себе особых партнеров в Европе для организации крупных центров по снабжению природным газом, так называемых газовых хабов. В качестве тактических союзников в газовой войне на европейском театре выбраны Германия (проект ‘Северный поток’) и Италия (проект ‘Южный поток’). Образно говоря, Россия берет Европу в ‘газовые клещи’, образуемые обоими этими проектами. Сегодня в США такие ‘газовые клещи’ расцениваются как русский инструмент монополизации поставок энергоресурсов в Европу». Признаем, что словосочетание «газовые клещи» получило широкое хождение в Европе.

А.Порунов отметил: «Американская сторона прикладывает значительные усилия и для того, чтобы вывести транзитные нефтегазовые магистрали за пределы России, в обход российской территории. Такая позиция — элемент евразийской геоэнергетической стратегии США по минимизации российского влияния в прикаспийском регионе и отсечению России от месторождений нефти и газа. В свете такой стратегии нетрудно объяснить причину столь болезненного реагирования Вашингтона на совместный проект четырех столиц — Москвы, Ашхабада, Астаны и Ташкента — по сооружению прикаспийского нефтегазового коридора в направлении Западной Европы по территории России». По оценке французской газеты «Le Nouvel Economiste», Вашингтон использовал антиталибскую кампанию для усиления своего присутствия в Центральной Азии: ведь ее часть, обращенная к Каспию, содержит огромные запасы углеводородов. Кроме того, контроль США над Афганистаном позволит воскресить идею строительства газопровода из Туркмении к Индийскому океану через Афганистан и Пакистан.

Новая администрация США, в лице Госсекретаря Х.Клинтон, подчеркивает: «Мы осуждаем действия России в Грузии и обеспокоены использованием энергетики в качестве инструмента для запугивания» (05.03.2009). Аналитик Ю.Баранчик отметил: «Минусом ситуации для США является то, что, несмотря на все их усилия, экономический рост в этих странах продолжается, а кризисные явления в экономике США продолжают ускоренными темпами накапливаться».

А.Порунов выделил: «США и Запад чрезвычайно озабочены активностью российских газовых и нефтяных компаний в Центральной Азии. Особенно негативное отношение американцы демонстрируют к инициативе России, связанной с созданием в рамках ШОС аналога газовой ОПЕК. Россия не в первый раз выступает с этой идеей. Несколько лет назад Москва уже делала предложение Казахстану, Узбекистану, Туркменистану и Азербайджану создать нечто подобное. Но именно сейчас, судя по всему, эта идея может обрести реальные очертания, ведь в ШОС входят действительно крупнейшие страны — экспортеры и импортеры голубого топлива. К тому же Россия, Казахстан и Туркменистан уже ведут активную работу по строительству газопроводов в сторону Поднебесной. Ожидается, что во второй половине текущего года Китай и Россия приступят к реализации совместного проекта — сооружению газопроводной системы ‘Алтай’. Эта система соединит месторождения в Ямало-Ненецком автономном округе с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая. Система ‘Алтай’ выгодна для России, с вводом ее в эксплуатацию значительно возрастет степень диверсифицированности национального газового экспорта».

Сетевые межгосударственные союзы

Сетевых межгосударственных союзов на сегодняшний день нет. Сетевые межгосударственные союзы сегодня находятся в стадии проектирования. Многим государствам необходимо время на осознание собственной выгоды от инновационных форм сотрудничества, соответствующих духу ХХI века. Необходимо отметить, что сетевые межгосударственные союзы будут формироваться не на базе отживающих свой век глобальных институтов, аналогичных ВТО, с жесткими «правилами игры» для всех государств. Союзы будут возникать на условиях кооперации и взаимных гарантий. Причем, создаваясь на первом этапе как экономические союзы, со временем эти союзы станут и политическими.

Два крупнейших российских проекта в сфере энергетики – это «Северный поток» и Южный поток». «Северный поток» (Nord Stream) должен соединить Россию и Германию. Он будет проложен по дну Балтийского моря по нейтральной территории. Трубопровод «Южный поток» (South Stream) должен соединить Россию и страны Южной и Центральной Европы. Он пройдет в Болгарию по дну Черного моря. Далее, одна ветка газопровода пойдет через Грецию на юг Италии, а вторая — через Сербию и Венгрию в Австрию. Межправительственные соглашения, которые позволят реализовать строительство сухопутных частей «Южного потока», уже подписаны с правительствами Болгарии, Сербии, Венгрии и Греции.

Строительство «Северного потока» по дну Балтийского моря может заложить основу российско-германского сетевого межгосударственного союза. Создание своеобразного «санитарного кордона» между Россией и Старой Европой из Украины, Польши и стран Балтии, а также «газовые» конфликты России с Украиной, послужили толчком в деле ускоренного создания энергетического межгосударственного союза России–Германии. Необходимо вспомнить, что объединение Европы началось с «Союза Угля и Стали» для того, чтобы осознать перспективу «Союза Газа и Трубы». Если к вышеизложенному добавить, что руководство России является сторонником того, чтобы Германия вошла в Совет Безопасности ООН, то перспективы политического сетевого межгосударственного союза становятся очевидными.

Энергетический фактор в мировой политике и глобальная конкуренция 

Выход из мирового кризиса гарантированно приведет к тому, что в фокусе общественного и экспертного внимания окажется энергетика. Историк А.Крылов отметил: «В наступившем XXI веке энергетический фактор приобретает небывалую остроту. Страны так называемого «золотого миллиарда» ныне потребляют до 80 процентов всех добываемых мировых природных ресурсов. Развивающиеся страны ставят своей целью ускоренными темпами догнать развитые. Вначале вперед рванули «азиатские тигры», потом Китай, Индия и Бразилия. Всем им нужно все больше энергоресурсов. Но ограниченные природные ресурсы нашей планеты ставят под сомнение саму возможность того, что большинству из развивающихся стран когда-либо удастся догнать страны «золотого миллиарда». Крылов считает, что «Обостряющаяся борьба за энергоресурсы делает развитые и развивающиеся страны потенциальными антагонистами. Имеющихся на планете запасов нефти хватит в лучшем случае на несколько десятилетий. Это повышает значение энергетического фактора в мировой политике, так как любое нарушение стабильности поставок нефти и газа грозит дезорганизацией экономической и политической жизни тех государств, которые их экспортируют. Именно к ним принадлежат наиболее развитые и благополучные страны современного мира — США и государства Западной Европы».

Н.Симония презентовал следующее видение: «Произошла глобализация. Одним из результатов глобализации был аутсорсинг. Аутсорсинг породил сервисные компании, которые стали самостоятельными от мейджорс и супермейджорс. А этим сервисным компаниям абсолютно наплевать, обслуживают ли они мейджорс, «Эксон» или Газпром, или еще кого-то. И получилось, что национальные корпорации, сами не имея необходимого опыта менеджмента и технологий, нанимают эти сервисные компании. И сейчас на нефтяном рынке самые процветающие компании не нефтяные корпорации, знакомые нам всем по именам, а именно сервисные компании. Они самые сливки снимают, потому что они все нарасхват. И у нас сейчас идет бум этих сервисных компаний. Во-первых, известные «Хэллибертон» «Шлемберже» и др., а тут еще буквально два года назад появилась «Интегра», которая выросла как на дрожжах и уже провела IPO, которое оценило ее в 2,8 млрд. долларов США. Из ничего сделали крупную сервисную компанию. И она уже идет и в Татарстан, и в Китай. Т.е. это тоже совершенно новое явление. И мы предложили Штокман осваивать именно этим компаниям в виде подрядчиков. Тоталь сразу сказал, что не собирается быть подрядчиком у Газпрома, но «Шелл» тут же прибежал в Москву и предложил свои услуги. «Шеврон» обдумывает этот вопрос. А норвежцы просто сидят у нас в кармане, потому что они знают, что у них нет перспективы в смысле стратегическом и им важно закрепиться у нас. И у них есть большой и богатый опыт в тех же условиях в Баренцевом море, где Штокман». Альфредо Халифе Рахме отметил: «Мы живем в многополюсном и многогранном мире, подтверждением чему служит новая «холодная» нефтяная война, начавшаяся после событий 11 сентября. Основные действующие силы зарождающегося миропорядка это Соединенные Штаты, Европейский союз и страны БРИК — Бразилия, Россия, Индия и Китай. Они участвуют в войне, стремясь заполучить как можно больше карт для игры в стратегическом треугольнике, состоящем из Персидского залива, Каспийского моря и Западной Сибири».

А.Порунов выделил существенное: «Природа современного энергопротивостояния не может быть рассмотрена в исключительно экономическом смысле в отрыве от глобальной межстрановой конкуренции и геополитики. В океане статистики международного энергопотребления скрыты глубинные тенденции международного антагонизма». И с этим необходимо согласиться.

Войны за транзит

«Украино-европейский сепаратный сговор» – это всего лишь еще одна война за транзит. Цена транзита – украинская государственность. Ю.Бялый акцентировал внимание на особенностях борьбы «за системы транзитных экспортных нефтяных и газовых коммуникаций. Здесь, опять-таки, нет нужды объяснять, какие многолетние баталии шли и идут вокруг трубопроводов Тенгиз-Новороссийск, Баку-Джейхан, Туркмения — Афганистан — Пакистан — Индия, Иран — Пакистан — Индия, Гана — Гвинейский залив, Голубой поток, Североевропейский газопровод и т.д. Мы прогнозируем резкое нарастание и этого слагаемого мировой (пока, слава богу, все же холодной) энергетической войны. Которая, как мы считаем, уже ведется. А в ближайшие 10 лет будет приобретать все большее значение в рамках этого второго сценария. Но, как можно заметить, уже в этой «холодной» энергетической войне налицо существенные компоненты войны «горячей». Так, в частности, операция в Ираке заблокировала доступ к нефтяным ресурсам страны подавляющему большинству нефтяных компаний, кроме американских и британских. А заодно снизила возможности закупки иракской нефти Китаем».

Ю.Бялый также отметил: «Другой пример — война в Афганистане наглухо и надолго заблокировала любые возможности прокладки трубопроводов из Туркмении в Пакистан и Индию. Третий пример — если произойдет военная операция против Ирана — последствия для снабжения нефтью Китая, Индии, Японии, ряда других стран окажутся еще серьезнее. Между тем, все это лишь первые, пока что не слишком явные, операции «горячей» энергетической войны».

В работе «Третья Мировая война, новая «Холодная» война и энергетические войны» достаточно подробно анализировался аспект энергетических войн, и нет необходимости возвращаться к данной теме. Отметим существенное.   Джон Грей предположил: «Главной темой многих конфликтов, которых можно ожидать в этом веке, наверняка будет борьба за энергоносители». И с ним необходимо согласиться.

Многополюсная мировая энергетика и глобальная энергетическая хартия

Альфредо Халифе Рахме выделил следующее: «Четверо из участников зарождающегося шестиполюсного миропорядка — Европейский Союз, Бразилия, Индия и Китай – давно осознали стратегическую значимость энергетических ресурсов, в то время как мексиканский президент Фокс додумался совершенно безрассудно заявить, что «нефть не является стратегически важным элементом». Судхир Чадда  в «Indian Daily» отмечал, что «в мире уже идет холодная война за нефть. Аппетиты Китая, Индии и Бразилии будут способствовать укреплению их отношений с Россией и между собой. Влияние Бразилии на Венесуэлу привнесет в БРИК дополнительные нефтяные активы». Представляется, что связующим звеном между Россией, Бразилией, Индией, Китаем, Саудовской Аравией, Кувейтом и всеми странами ОПЕК может стать Глобальная энергетическая Хартия.

Вице-спикер Госдумы В.Язев акцентировал внимание на том, что «и нефть, и газ — это, в первую очередь, энергия, энергетическая безопасность России, глобальная энергетическая безопасность. Поэтому энергетическая дипломатия как таковая — это важная часть международной деятельности. Располагая таким огромным энергетическим потенциалом Россия, на мой взгляд, сегодня использует его не в полной мере». С данным утверждением нельзя не согласиться. Но уже сегодня необходимо идти дальше. «Сепаратный украино-европейский сговор» не оставляет лидерам России выбора.

России необходимо начинать широкий круг международных консультаций по принятию на Генеральной Ассамблее ООН Глобальной энергетической Хартии. При этом должно быть признано, что Глобальная энергетическая Хартия не может базироваться на декларативной и недееспособной европейской энергетической хартии.  

Потенциал и ловушки энергетической сделки с Россией

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Источник: Yomiuri Shimbun  xPressa.ru

С началом производства сжиженного природного газа на Сахалине (российский Дальний Восток) Москва приобрела мощный новый инструмент «энергетической дипломатии» и стремления увеличить свое влияние в азиатско-тихоокеанском регионе. Россия не упускает возможность извлечь выгоду из своих ресурсов, чтобы добиться влияния на страны-клиенты в этом регионе, которые импортируют ее ресурсы.

Япония, со своей стороны, должна проявить осторожность в своих попытках улучшить двусторонние отношения с Россией в свете этой новой газовой стратегии, особенно, когда первая партия сжиженного природного газа с месторождения Сахалин-2 в Пригородном должна к концу этого месяца поступить в Японию.

Россия как мировой поставщик энергии

Российское правительство придает большое значение Сахалину-2 — своему первому заводу по производству сжиженного газа — поскольку он предоставляет ключевую возможность завоевания новых энергетических рынков.

Премьер-министр Таро Асо был среди приглашенных на церемонию, которой отмечалось вступление завода в строй 18 февраля.

На этой церемонии российский президент Дмитрий Медведев сказал: «Я уверен, что это новое производство значительно расширит наши возможности поставки газа и, в целом, укрепит позиции России, как глобального поставщика энергетических ресурсов». Это заявление указывает, на намерение России, фокусируясь на своих возможностях экспорта энергетических ресурсов, поднять свой статус ведущего дипломатического игрока на азиатско-тихоокеанской сцене.

Из того объема газа, который предполагается к производству на Сахалине-2 (приблизительно 9,6 миллионов тонн), около 60% будет экспортироваться японским электростанциям и газовым компаниям. Это составит от 7% до 8% всего импорта Японией сжиженного природного газа.

По словам руководителя одной японской энергетической фирмы, импорт газа с Сахалина-2, расположенного относительно недалеко от Японии, «будет способствовать диверсификации энергетических поставок в Японию и сокращению сроков и стоимости транспортировки». Поэтому значение поставок газа из России с точки зрения энергетической безопасности Японии становится очевидным.

В дополнение к Сахалину-2, на острове и вокруг него запущен ряд других проектов разработки месторождений нефти и газа. Одним из важнейших участников этих проектов является Китай, стремящийся к строительству трубопровода, который будет поставлять природный газ без сжижения. Сахалин-2 способен превращать природный газ в жидкость при температуре минус 160°С, что позволяет перевозить его на танкерах.

До сих пор Россия делала особое ударение на углубление сотрудничества с европейскими странами по энергетическим ресурсам. Экспортируя природный газ и сырую нефть в европейские государства по трубопроводу, она приобрела значительные доли акционерного капитала в газовых компаниях в таких странах, как Германия, Италия и Франция. Это указывает, что ее политика направлена не только на получение денег от продаж, но также и на развитие капитальных связей с европейскими фирмами, чтобы гарантировать стабильные, потенциально большие преимущества в будущем.

Поставки энергии приносят дипломатические, а не только прямые финансовые дивиденды, что может иметь значительное воздействие на отношения в области безопасности. В начале текущего года Россия прервала поставки газа на Украину приблизительно на три недели, ссылаясь на проблему в ходе переговоров по возобновлению контракта. Этот шаг был воспринят как направленный против администрации украинского президента Виктора Ющенко, проявляющего дружелюбие по отношению к Соединенным Штатам и Западной Европе.

Еще одним указанием на российское влияние в области энергии стал тот факт, что санкции Европейского союза, наложенные после вторжения российской армии в Грузию в августе 2008 года, были отменены всего лишь через три месяца. Этот шаг был мотивирован представлением, что не в интересах ЕС наносить вред отношениям с Россией, от которой его члены получают почти 40% потребляемого ими природного газа. Отказ Евросоюза от санкций подчеркнул дипломатическое влияние России, подкрепленное поставками энергии.

Поскольку Япония намерена импортировать значительные объемы сжиженного природного газа, производимого на Сахалине-2, эта страна окажется среди первых целей российской энергетической дипломатии в азиатско-тихоокеанском регионе.

В ответ на запрос, отправленный «The Yomiuri Shimbun», вице-президент «Газпрома» Александр Медведев заявил в письме, что его компания решительно привержена долгосрочным, стабильным поставкам сжиженного природного газа в Японию. Он также отметил, что «Газпром», управляемая российским государством газовая компания, не имеет намерения приобретать акции каких-либо японских энергетических консорциумов, по крайней мере в настоящее время.

Избегать чрезмерной зависимости

Однако японскому правительству и энергетической промышленности все-таки следует помнить, что Россия может пожелать вступить на японский рынок акций, на том основании, что якобы «в интересах обеих стран» расширять двустороннее сотрудничество, в обмен на обещание стабильных поставок газа.

Проект по добыче нефти и производству сжиженного природного газа Сахалин-2 был первоначально запущен в 1994 году двумя японскими фирмами «Mitsui & Co» и «Mitsubishi Corp», вступившими в партнерство с ведущей транснациональной нефтяной компанией «Royal Dutch Shell». Однако российские власти отозвали лицензию этих трех компаний и, в декабре 2006 года, позволили «Газпрому» приобрести право управления фирмой по производству сжиженного природного газа, которая была учреждена «Mitsui», «Mitsubishi» и «Shell».

Сделки по газу обычно предпринимаются на условиях заключения долгосрочного контракта между покупателем и продавцом. Но, поскольку сделки на газовом рынке и отдаленно не достигают таких масштабов, как нефтяные, в случае дефицита поставок окажется исключительно трудно возместить недостаток газа.

Соглашение по энергетическому сотрудничеству между Японией и Россией, безусловно, обладает огромным потенциалом на будущее. Однако в свете территориального спора между двумя странами из-за островов около Хоккайдо, растущая зависимость Японии от российских поставок энергии может в конечном итоге предоставить России дипломатическое преимущество.

Учитывая эту ситуацию, усилия по наращиванию сотрудничества с Россией также должны сопровождаться тщательным изучением стратегического подтекста наращивания импорта природного газа из этой страны.

Нужен ли Европе «Набукко»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Строительство европейского газопровода исключено из списка проектов, подлежащих финансированию отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета Евросоюза

Строительство европейского газопровода «Набукко» исключено из списка проектов, подлежащих финансированию отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета Евросоюза. Об этом вчера сообщило РИА «Новости» со ссылкой на источник в Совете министров ЕС. Теперь «Набукко» включен в раздел «Южный газовый коридор», предусматривающий реализацию целого ряда энергетических проектов на юге Европы.
На этом фоне заместитель председателя правления российского «Газпрома» Александр Медведев в интервью телеканалу «Вести» заявил о том, что «Газпром» получил приглашение участвовать в проекте «Набукко», но делать этого не будет. По его словам, целевым для «Газпрома» является проект «Южный поток», и у холдинга есть все возможности для его реализации. «В отличие от «Набукко», у нас уже все есть для того, чтобы «Южный поток» состоялся. У нас есть газ, рынок, опыт технической реализации сложных проектов, корпоративное управление. Ведь мало иметь материальные предпосылки, нужно иметь и проектное согласие, как этим проектом управлять», — сказал он.
Комментируя последние события, связанные с «Набукко», директор Центра нефтяных исследований Ильхам Шабан заявил «Эхо», что такое решение Евросоюза было вполне прогнозируемым. «Этого можно было ожидать, учитывая, что руководство Германии и Франции высказывали свое сомнение относительно реализации данного проекта. Коммерческая рентабельность данного проекта не лежит на столе у инвесторов, поэтому и бессмысленно финансировать проект, не зная его окупаемости. Наверное, это решение исходило именно из этих принципов».
Что же касается отказа «Газпрома» от участия в этом проекте, то Ильхам Шабан отметил, что они больше заинтересованы в осуществлении своих проектов — «Южный поток» и «Северный поток». «Ответ «Газпрома» можно оценивать положительно. Если они хотят осуществлять поставку газа в Европу, то «Набукко» для них лишние транзитные планы. У них два своих крупных проекта — «Южный поток» и «Северный поток», после чего они намерены начать прямую поставку газа на европейский рынок. Если мы чисто технически рассмотрим присоединение «Газпрома» к «Набукко», то это должно произойти на территории Турции. А для этого Россия должна платить и Турции, и Болгарии. Они могут это осуществить и посредством «Южного потока». Чисто коммерчески для России будет более выгодно реализовать именно этот проект». «Присоединение «Газпрома» изначально было нереально. Зачем им это? Те страны, через которые планируется провести трубопровод — это Турция, Болгария, Румыния, Венгрия, Австрия, — говорит Ильхам Шабан, — Во все эти страны Россия уже поставляет газ, зачем же им тратить дополнительные финансы для обеспечения газом этих стран. Какой смысл?»
По мнению Ильхама Шабана, проектом «Набукко» европейские страны хотят лишь напугать Россию. «Вообще же европейские политики говорят о проекте гораздо чаще, чем технари и коммерсанты. Их цель — напугать этим проектом Россию и заставить ее продавать газ на более выгодных условиях. А высказывания насчет того, что они хотят присоединить еще и Иран к проекту, еще один метод воздействия на Россию. Это чисто политические заявления». «Европейские страны в данный момент потребляют более 500 млрд. кубометров газа, планируя увеличить потребление еще на 100 млрд. кубометров, — говорит он, — Посредством же «Набукко» планируется поставлять в Европу около 300 млрд. кубометров газа, что составляет ровно 5% от спроса. Что это им даст? Вряд ли бы они поднимали столько шума, если бы здесь не были замешаны политические амбиции».
Как считает Ильхам Шабанов проект «Набукко» вряд ли будет осуществлен, и до 2015 года его просто похоронят. «Участники проекта «Набукко» в своем проекте отмечают Россию, как участника проекта. Сейчас же «Газпром» официально отказался от присоединения, и этим странам придется уже искать более реальные источники, а не откладывать проект на будущее. Но все это выглядит настолько нереально, что уже Азербайджан начал рассматривать более реальный проект ТГИ (Турция, Греция, Италия). И с этими до конца этого года может быть заключен меморандум. Что касается «Набукко», считаю, что до 2015 года его просто похоронят, поскольку нет источников для заполнения трубопровода. В проект также были включены такие страны, как Египет, Иран, Узбекистан, Казахстан, но их присоединение нереально в ближайшие годы. От этого проекта Азербайджан ничего не теряет. Никаких помех для транспортировки азербайджанского газа не возникает. Проект Азербайджану не нужен, он превратился в игрушку в руках европейских политиков».
В свою очередь, как считает политолог Расим Мусабеков, осуществление данного проекта выгодно для Азербайджана. «Чем больше трубопроводов, которые будут доступными для транспортировки азербайджанского газа, тем больше у нас конкурентных преимуществ. Поэтому участие Азербайджана в этом проекте целесообразно. Но надо иметь в виду и то обстоятельство, что «Набукко» начинается из Эрзурума, то есть тот участок, через который может транспортироваться азербайджанский газ, уже готов, и строить что-то дополнительно не нужно. Разве что будут установлены дополнительные компрессоры и его пропускная способность увеличится до 24 млрд. кубометров, у нас даже столько газа нет, — говорит он, — Российское же участие возможно лишь в том случае, если будут привлечены дополнительные ресурсы с туркменского сектора Каспия. Согласится Россия или нет — это уже их дело. В любом случае напрямую Азербайджана это не касается. Таким образом, мы выступаем как страна, которая дает свое согласие на транспортировку туркменского или казахского газа через свою территорию. То есть в любом случае для нас этот проект выгоден». Отказ же России политолог связывает с отсутствием у нее финансовых средств. «У России просто нет дополнительных объемов газа и денег, чтобы участвовать в этом проекте. Они не могут найти деньги, чтобы достроить «Северный поток». Суть российского отказа заключается именно в этом». При этом Расим Мусабеков отметил, что для осуществления этого проекта, к нему должны быть подключены европейские компании, которые должны помочь Ирану и Туркменистану. «Понятое дело, что полностью обеспечить газопровод мы не можем, так как у нас нет столько газа, а во-вторых, направлять все свои ресурсы лишь к одной трубе нам не выгодно. В любом случае нужно подключать к этому проекту тот же Иран. Но и у них есть большие резервы, но газа, который можно транспортировать, у них нет. Надо идти, обустраивать месторождения, потом думать, какую трубу им заполнять. Та же ситуация и у Туркменистана. Нужно чтобы европейские компании им помогли. Европейцы забывают, что вначале был заключен контракт на «Шахдениз», а уже потом появился газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум. Если проект «Набукко» будет осуществлен, то мы получим прямой выход на европейский рынок». Но, несмотря ни на что, Расим Мусабеков выразил уверенность в том, что проект будет реализован, как бы к этому не относилась Россия.

Об этом пишет «Эхо».

Взгляд из Казахстана: Интересы нации в обмен на амбиции Кремля

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»:  Решения, принятые правительством в течение последних дней, продемонстрировали верность тезиса о том, что кризис является не только угрозой, но и шансом. Шансом на то, что властям страны, чрезмерно увлекшимся мегапрожектерством, суперхолдингизацией и созданием сомнительных финансовых схем межгосударственного экономического сотрудничества, удастся хотя бы на время отбиться от возрастающих имперских амбиций и разросшихся экспансионистских аппетитов нашего северного соседа и стратегического союзника — России. Удастся обеспечить суверенитет Казахстана, сохранить доброе имя и позитивный имидж страны в мире, провести решения, отвечающие национальным интересам.

За последние несколько лет граждане страны, казалось бы, уже привыкли к тому, что практически каждая встреча руководителей Казахстана и России заканчивалась подписанием какого-либо сомнительного с точки зрения здравого смысла и экономической целесообразности соглашения о создании очередного совместного предприятия или совместных действий по освоению нефтегазовых месторождений.

К таким же прожектам можно отнести фактически любое соглашение, заключенное в сфере военно-технического сотрудничества, совместных космических программ (спутник «КазСАТ-1», программы «Ишим» и «Байтерек», запущенные при помощи России, обернулись крупными скандалами, оказавшими негативное влияние на имидж страны). К ним же можно отнести решения о создании совместных предприятий по добыче углеводородов на Каспии, совместного предприятия «КазРосГаз», прокачке казахстанского газа через мощности устаревшего Оренбургского газоперерабатывающего завода, совместные проекты в атомной энергетике. А подписание Казахстаном пакета документов о создании ЕврАзЭс, Таможенного союза, формирование Коллективных сил оперативного реагирования стран Организации договора о коллективной безопасности (являющейся жалкой пародией на военно-политический блок стран Варшавского договора) и прочие события уже породили в стране и мире мнение о том, что руководство Казахстана отошло от традиционной «многовекторной политики». Все это в комплексе позволило российским политикам и СМИ строить досужие домыслы о том, что Казахстан окончательно принял решение двигаться в фарватере внешней политики Кремля, дало пищу для ненужных и бессмысленных разговоров о крахе «европейского вектора» и прозападной политики в целом.

Стремясь как можно быстрее закрепить эффект от достигнутых соглашений, президент России Дмитрий Медведев даже успел сделать довольно нелепые заявления о том, что
«Коллективные силы оперативного реагирования должны стать эффективным универсальным инструментом, который обеспечит безусловное исполнение задачи поддержания безопасности на всем пространстве ОДКБ. Причем речь идет об отражении военной агрессии, о проведении спецопераций по ликвидации террористов, экстремистов, о борьбе с организованной преступностью и наркотрафиком, а также о ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. В общем, они должны быть по своему боевому потенциалу не хуже, чем соответствующие формирования Североатлантического блока».

В сложившихся условиях народный ропот «о забвении национальных интересов» стал перерастать в гул «о возможной потере суверенитета». Все это вкупе с экономическим кризисом, резким падением цен на сырье, сокращением доходов республиканского бюджета и Национального фонда, похоже, заставили наши власти по-новому взглянуть на достигнутые ранее соглашения. Не исключено, что на изменения позиций руководства страны повлияли интенсивные контакты с политическими кругами США и ЕС, которые происходили в последние месяцы. Возможно, что на пересмотр позиций сторон оказали влияние события, связанные с газовым конфликтом между Россией и Украиной, где камнем преткновения стало совместное предприятие по транспортировке газа «РосУкрЭнерго», руководство которого обвиняли в коррупции и невыполнении принятых обязательств.

Как бы там ни было, но в прошедший понедельник правительство Казахстана заявило о том, что решение о создании совместного предприятия на базе Оренбургского газоперерабатывающего завода (ОГПЗ) будет отложено из-за кризиса. Об этом в ходе правительственного часа в мажилисе парламента сказал глава Министерства энергетики и минеральных ресурсов Сауат Мынбаев. Формальной причиной переноса сроков запуска проекта, намечавшегося на 2008 год, стала необходимость проработки всех вопросов, связанных с третьим этапом освоения Карачаганакского месторождения и соответственно по созданию СП на базе Оренбургского ГПЗ». Тем более что ранее «участники консорциума Karachaganak Petroleum Operating B.V., объединяющего такие компании, как British Gaz Group (BG), Eni, Chevron и ЛУКОЙЛ, просили отложить срок реализации третьего этапа освоения Карачаганакского нефтегазоконденсатного месторождения».

Россия изначально была заинтересована в плотной «привязке» Казахстана к своим мощностям и транспортной инфраструктуре. В результате долгих переговоров в мае 2002 года ей удалось заключить с Казахстаном сомнительную сделку о создании совместного предприятия «КазРосГаз» (казахский аналог «РосУкрЭнерго»). На втором этапе, в октябре 2006 года, было принято решение о создании еще одного СП между «Газпромом» и «КазМунайГазом» на базе ОГПЗ, которое могло бы позволить этому устаревшему заводу до 2025 г. переработать около 200 млрд. куб. м газа. При I этом российская сторона не скрывала того, что ОГПЗ недостаточно загружен, а также то, что «при годовых мощностях завода в 37,5 млрд. куб. м газа переработка здесь составляет лишь 17 млрд. куб. м.».

Загрузить же предприятие ресурсами региона невозможно ввиду падающей добычи газа, снижение которой составляет 1 млрд. куб м в год.
Ожидалось, что настоящее совместное предприятие начнет работать уже с 1 января 2007 г. Однако переговоры затянулись, и лишь в мае 2007 г. «Газпром» и НК «КазМунайГаз» смогли подписать соглашение об основных принципах создания и участия в совместном предприятии на базе Оренбургского ГПЗ. Причиной споров стало то, что Россия настаивала на нереально высокой цене активов, а также сохранении за собой доли не менее 60 процентов! После длительных дебатов стороны договорились о том, что доли участников в СП будут распределены 50 на 50. Другим предметом спора стала цена активов. Россия настаивала на том, что казахстанская сторона должна заплатить за 50%-ную долю в создаваемом с ОАО «Газпром» совместном предприятии 350 млн. долларов, а также инвестировать 250 млн. долларов в модернизацию Оренбургского ГПЗ. Сама же Россия ограничивала свое участие тем, что она «в качестве своей доли вносит активы этого завода».

Понятно, что такие волюнтаристские, неравноправные решения не могли не вызвать недовольство внутри Казахстана. Партия «Азат» (тогда еще «Настоящий АкЖол») выступила с резким заявлением, в котором потребовала пересмотреть достигнутые соглашения и провести новую независимую оценку активов ОГПЗ, которые, по ее мнению, стоили значительно меньше, нежели заявленная цена. Мнение партийцев поддержали тогда многие СМИ, эксперты. Обоснованность такой позиции подтвердила независимая оценка, осуществленная аудиторской компанией Deloitte & Touche: активы ОГПЗ оценены примерно в 19 млрд. рублей.
Напомним лишь, что Карачаганакский проект является одним из крупнейших нефтегазоконденсатных месторождений в мире, занимающий площадь в 280 квадратных километров и содержащий более 1,2 млрд. тонн нефти и конденсата и более 1,35 трлн. кубометров газа. Разработкой данного месторождения занимается консорциум во главе с четырьмя транснациональными компаниями: BG Group (Великобритания), Eni (Италия), Шеврон (США) и ЛУКОЙЛ (Россия).

В тот же день, когда было принято решение о приостановке проекта Оренбургского ГПЗ, было принято и другое важное решение, споры вокруг которого не утихали ни на минуту. Правительство сообщило о том, что Казахстан решил отложить реализацию «проекта по строительству АЭС в Актау до урегулирования с Россией вопросов передачи интеллектуальной собственности». Власти страны сообщили, что «из бюджета выделялись деньги, но мы были вынуждены вернуть их в бюджет, поскольку для освоения этих средств необходима исчерпывающая, готовая правовая база, в частности, предусматривающая передачу интеллектуальной собственности со стороны РФ».

Напомним также, что ранее было достигнуто соглашение о том, что российские специалисты из ОАО «Опытное конструкторское бюро машиностроения им. Африкантова», ОАО «Нижегородская инжиниринговая компания «Атомэнерго-проект», Научно-исследовательский институт измерительных систем им. Седакова до конца 2008 года завершат разработку ТЭО и обоснования инвестиций в проект строительства АЭС в Актау. Правительство планировало разместить АЭС в 10 км от Актау близ ныне действующих станций ТЭЦ-2 и ТЭС-3. Всего чиновники намеревались установить 2 или 3 атомные установки по цене 600 — 700 миллионов долларов каждая!

Атомная инициатива властей вызвала недовольство и сопротивление большинства жителей Мангыстауской области, которые недоумевали по поводу скоропалительности принятых решений. Правительство в одностороннем порядке выбрало в качестве подрядчика российских производителей, не проводя никаких международных тендеров и конкурсов. Граждане были обеспокоены тем, что в стране еще нет условий для запуска полноценной атомной станции: уровень коррупции, недостаточная технологическая дисциплина, опасность аварий и выбросов, проблемы здоровья граждан и экологической катастрофы. Под подобными требованиями жителей области поставили подписи практически все оппозиционные партии региона, правозащитные, неправительственные организации. Буквально несколько дней назад в СМИ прошло сообщение, что российская сторона не сможет передать казахстанскому партнеру документацию, необходимую для строительства АЭС, ссылаясь на то, что чертежи по отдельным фрагментам якобы являются секретными и подпадают в разряд госсекретов. Но не говорит ли это о том, что тем самым российская сторона ясно дает понять нам, что при любых условиях последнее слово останется за ними? Ведь ранее, при подписании соглашения о строительстве станции таких вопросов не возникало.
Понятно, что данные решения казахстанских властей еще не являются окончательными и бесповоротными. Но сама тенденция, говорящая о том, что чиновники начинают задумываться о целесообразности и важности многочисленных «имиджевых», «прорывных» проектов, радует. Если верить подсчетам экономистов, то кризисные явления будут сохраняться в этом и следующем годах, а цена нефти не повысится до прошлогодних рекордных уровней как минимум до 2011 года.

Быть может, нынешний кризис, а также низкие цены на нефть научат нас и наших чиновников трезво смотреть на жизнь, считаться с национальными интересами страны? Быть может, он позволит выстроить более приближенную к потребностям граждан национальную модель экономики, базирующуюся на энергии граждан, а не на цене энергоносителей?

Об этом пишет «Позиция.su».

Битва за «кроваво-черное золото» Ирака продолжается

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Iraq, Бизнес, Политика

IslamRF.ru: 11 февраля посетивший Ирак президент Франции Н.Саркози объявил о планах строительства нового здания посольства в Багдаде, создании консульств в Басре и курдистанском Эрбиле. Следовательно, Париж пытается обосноваться в стране надолго. И не случайно. 

12 февраля нефтяное ведомство Ирака объявило тендеры для зарубежных фирм на бурение нефтяных скважин на месторождениях Маджнун и Нахр бин-Умар. Контракта по освоению этих месторождений Total лишился после ввода в страну войск международной коалиции в 2003 г. (вследствие ненахождения Франции в антииракской коалиции). Так что простым совпадением визит Н.Саркози и объявление тендеров назвать никак не получается. Другое дело, насколько безболезненно может пройти данный процесс? С одной стороны, китайская China National Petroleum Corp. допущена к освоению месторождения аль-Ахдаб (контракт также был заключен в саддамовский период). С другой — на данный момент о возвращении ЛУКОЙЛу права на разработку Западная Курна-2 речь не идет. Тонкость тут в том, что в прошлом году прошла информация о переговорах по этому месторождению с правительством Ирака все той же Total (вкупе с американской Chevron). При этом упор делается на разрыв контракта с ЛУКОЙЛом еще в бытность президентом Ирака С.Хусейна. Причиной чего ряд источников называют тогдашние предложения иракскому лидеру со стороны British Petroleum (BP). Но чтобы попытаться хотя бы в общих чертах определить, в каком ключе будут развиваться дальнейшие события, целесообразно совершить небольшой экскурс в историю Ирака.
 
Мосул. Как много в этом слове…
 
Находившийся с XVI в. в составе Османской империи нефтеносный Мосул считался султанской собственностью до Младотурецкой революции. В 1909 г. младотурки конфисковали город. В 1912 г., в целях разработки мосульских месторождений, возникла Турецкая нефтяная компания (Turkish Petroleum Company-TPC), по 25% акций которой принадлежали Royal Dutch Shell и «Дойче Банку». В 1913-1914 гг. к акциям TPC подтянулась и Англо-персидская нефтяная компания (ныне BP). Во время I Мировой войны Берлин оказался лишенным своей доли. Согласно соглашению Сайкса-Пико (май 1916), предусматривавшего раздел Османской империи, Мосул оказывался в зоне контроля Парижа. Правда, как пишет британский агент Томас Э.Лоуренс (Лоуренс Аравийский), договор «в возмещение предусматривал создание независимых арабских государств в Дамаске, Алеппо и Мосуле, т.к. в противном случае эти районы попали бы под неограниченный контроль Франции»(1). Так начались игры вокруг арабского национального движения.
Но в 1918 г. окрепшие британские войска оккупировали Мосул, а на заседании Верховного совета держав Антанты 1920 в г. Сан-Ремо (Италия) Великобритании удалось  заполучить курацию всего Ирака. Правда, Лондон любезно гарантировал Парижу 25% будущей добычи нефти с возможностью «присвоения» Сирии. Спустя год, для официального закрепления в регионе, Англия посодействовала восхождению на иракский престол эмира Фейсала I, и в 1922 г. был заключен британо-иракский договор, оформивший мандатную зависимость Ирака от Англии.
Игры вокруг Мосула изначально вызывали сопротивление турок. Но в 1923 г. Лондон инициировал ноту Фейсала I на имя Лозаннской конференции с заявлением, что Мосул является неотъемлемой частью Ирака. Англо-турецкие переговоры ни к чему не привели,   и в 1924 г. Лига Наций (ЛН) установила демаркационную линию, по которой город остался в пределах Ирака. Но при условии продления английского мандата над страной, предоставления курдонаселенным районам (в т.ч. Мосулу и Киркуку) права на создание состоящего из курдов административного аппарата и придания курдскому языку в вилайете статуса официального. В 1925 г. концессия на нефтедобычу оказалась, конечно же, у TPC, а через год Анкара согласилась с демаркационной линией, «заработав» лишь двадцатилетнее право на 10% с доходов иракского правительства от TPC.
После открытия в 1927 г. крупного месторождения в Киркуке, к региону устремились обделенные от иракского пирога США. И в 1928 г. родилось соглашение «Красной Линии». Royal Dutch Shell, Near East Development Corporation (при лидерстве Jersey Standard — в будущем Exxon и Socony — в будущем Mobil), Англо-Персидская и французская Compagnie Francaise des Petroles (нынешняя Total) договорились «не мешать»  друг другу в зоне разведместорождений Ближнего Востока. В 1929 г. TPC была переименована в Iraq Petroleum Company (IPC). Через год Багдад подписал договор с британцами, предоставивший Лондону полный контроль над Ираком. Провозглашенная в 1932 г. независимость страны иракские перспективы Британии не пошатнула. Т.к. после вступления Королевства в ЛН Багдад признал обязательства 1924 г. по курдскому населению, не могущими подвергнуться  отмене или изменению без согласия большинства стран-членов ЛН (впоследствии обязательства перешли от ЛН к ООН). Так, «курдский фактор» стал играть особую роль в аспекте иракских нефтяных месторождений. 
В 1933 г. Socal (нынешняя Chevron) приобрела право на разработку месторождений в Саудовской Аравии. Затем в регион подобралась и Texaco. В 1934 г. открылся нефтепровод Мосул-Триполи, еще через год: Киркук-Триполи-Хайфа. Ряд исследователей того периода отмечали, что с учетом расположения Ирака и Сирии у стыка границ Турции, Ирана и СССР, территории прокладки нефтепровода являлись не только подступом к Индии, но и превращались в плацдарм для возможных военных действий против этих стран. При этом планировалось продолжить линию от Хайфы до Тебриза, что «в сочетании с ж/д Тебриз-Джульфа устанавливало прямую связь и кратчайший сухопутный маршрут от средиземноморского побережья до берегов Каспийского и Черного морей к границам СССР»(2).
С периода II Мировой Войны борьба за обладанием ближневосточным богатством принимает новые очертания. Созданный Socal(ом) Californian-Arabian Standard Oil в 1944 г. преобразовывается в Arabian American Oil Company (Aramco), акционерами которой постепенно стали Socal, «Texaco», Socony и Jersey Standard. Усилившийся к концу войны Вашингтон вскоре предпринял успешную попытку выйти из «краснолинейных» договоренностей, и состав IР благополучно претерпел изменения (наряду с Socony и Jersey Standard, в него вошли БП и «Ройял датч-Шелл»).
 
СССР и США в борьбе за лидерство в иракском направлении
 
В послевоенные годы Ближний Восток стал одним из центров геополитической борьбы между СССР и США. В 1955 г. Запад инициировал образование антисоветского «Багдадского пакта» (Турция и Ирак), к которому присоединились Иран, Пакистан и, конечно же, Англия. В ответ возникает просоветская Организация Варшавского договора. И тут в аспекте Ирака обоими мировыми центрами начинает задействоваться «курдский фактор». Москва открыла двери Военной Академии им. Фрунзе для главы Демократической Партии Курдистана (ДПК) Мустафы Барзани. Как откровенничает начальник Бюро N 1 МГБ (КГБ) СССР в 1951-52 гг. Павел Судоплатов, «в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке… С помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул). Идея создания Курдской республики позволила нам проводить политику, направленную на ослабление британских и американских позиций на Ближнем Востоке… И Запад, и нас интересовало одно — доступ к месторождениям нефти». Не удивительно, что при поддержке СССР в 1958 г. в Ираке происходит переворот, на волне которого к власти приходит Абдель Касем, а М.Барзани возвращается в страну. Кремль начинает поставки вооружения новому режиму, вышедшему из Багдадского пакта.  Но при этом ДПК выдвигает лозунги об автономии для курдонаселенных районов.
Как представляется, теперь это было уже «игрой» американцев. Член политбюро ДПК Джаляль Талабани, по всей видимости, представлявший интересы Вашингтона уже с того периода, начинает призывать к восстанию за «права курдов». Москва не могла оставаться в стороне, активизируя М.Барзани. В 1961 г. начинается восстание, приведшее к вооруженному противостоянию между силами Д.Талабани и М.Барзани (фактически между США и СССР) за лидерство в «курдском движении». На подконтрольной М.Барзани территории («Свободный Курдистан») им создаются  правительственные структуры. На фоне чего в стране неоднократно предпринимались попытки переворота Партией арабского социалистического возрождения БААС, лидеры которой пользовались благосклонностью обоих геополитических центров. Поэтому ничего неожиданного нет в том, что в 1968 г. БААС окончательно утвердилась во власти.
В 1969 г. зам генсека БААС стал Саддам Хусейн, заняв аналогичную должность и в образованном партией Совете революционного командования. Именно он в 1970 г. подписал с М.Барзани документ, признававший «право курдов на самоопределение». Но, опираясь на заключенный через 2 года договор о дружбе и сотрудничестве с Ираком, С.Хусейн не включил в Закон 1974 г. об автономии для курдов половину территорий Иракского Курдистана. При этом национализировавший IPC Багдад, в 1975 г. овладевает курдонаселенными территориями. М.Барзани, тут же перешедший в поле зрения США и Ирана, оказывается в США. После его смерти бразды правления ДПК переходят к сыну Масуду, т.к. Д.Талабани создал Патриотический союз Курдистана. В 1979 г. С.Хуссейн стал президентом Ирака. В 1982 г. США, определив «главным мировым злом» Иран, вычеркнули Ирак из списка стран, поддерживающих терроризм, и Запад, параллельно СССР, начал поставку Багдаду оружия.
 
Ирак теряет независимость
 
Однако, С.Хуссейн частенько пытался выйти из-под внешней курации, и в 1991 г. при поддержке сил НАТО, действовавших по мандату ООН, рождается т.н. «Свободный Курдистан». На следующий год там были проведены выборы в «Национальную Ассамблею» (парламент), образовавшего «Региональное правительство Курдистана»(РПК) и принявшего декларацию об образовании федерального курдского государства «в рамках Ирака». Вместе с тем, давление на режим С.Хуссейна оказывалось и посредством инициированных США экономических санкций, которые лидер страны попытался обойти. Так, в 1995 г. Багдад обнародовал сведения по 33-м нефтяным месторождениям, выставленных в качестве объектов для привлечения иностранных компаний в страну (юг Багдада, в районе Басры). Вашингтон тут же принудил С.Хусейна принять программу ООН «Нефть в обмен на продовольствие» (1996 г.), предусматривающую реализацию «черного золота» при контроле ООН. Но все же к началу 2001 г. часть месторождений из «списка 33-х» обрела «хозяев»: Пекину перепал Ахдаб, ЛУКОЙЛу — Западная Курна-2, Тotal — Маджнун и Нахр Умр (вспомним нынешний тендер по ним и визит Н.Саркози).
Вашингтон же оказался перед фактом утери перспектив освоения иракского «нефтяного поля». Т.к., по всей видимости, Лондон также просчитывал варианты входа в страну: на страницы прессы просочилась информация о переговорах британской Shell с Багдадом по месторождению Ратави. Посему не случайно, что после сентябрьского теракта в Нью-Йорке (2001 г.), США включили Ирак в число стран — спонсоров мирового терроризма. И в 2003 г., под предлогом уничтожения оружия массового поражения (так и необнаруженного), в Ирак вторглись войска международной коалиции, основными участниками которой явились США и Великобритания (скорее всего, Вашингтон пообещал Лондону выгодные преференции после успеха интервенции). Поддержку внешним силам оказали и иракские курды. Угрожавшая до этого правом вето, в случае предложения ряда антииракских резолюций СБ ООН, Франция (как и Германия) все же открыла свое воздушное пространство для авиации союзников. Но этим помощь Берлина и Парижа коалиции ограничилась.
С падением режима С.Хуссейна была создана возглавляемая американцами т.н. Временная администрация (ВА). Параллельно роспуску иракских вооруженных сил, служб безопасности и полиции, ВА взяла под контроль всю нефтяную промышленность страны. Заключенные с правительством С.Хусейна контракты были признаны утратившими силу. Российский эксперт Александр Салицкий, обращая внимание на подписанную Дж.Бушем «директиву № 13303» («любые иски в отношении нефтяных ресурсов Ирака представляют чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США», и здесь «никакое судебное рассмотрение не имеет силы»), заключает, что документ «освободил американские компании в Ираке от требований, как международного права, так и гражданского и уголовного права США»(3). Утвердившиеся  в регионе США, без особой боязни, в сер. 2004 г. передали власть четко контролируемому переходному правительству Ирака. В 2005 г. президентом страны стал Д.Талабани, а президентом Иракского Курдистана — М.Барзани (комментарии излишни). Принятая в том же году новая конституция Ирака объявила страну федеративной парламентской республикой,  основанной на консенсусе трех этнорелигиозных общин: арабов-шиитов (юг), арабов-суннитов (центр) и курдов (север). Легализовав широкую автономию «Курдистанского региона» (без Мосула и Киркука, со столицей в Эрбиле).
На парламентских выборах того года почти половину депутатских мест получил шиитский Объединенный Иракский Альянс (вице-президент Айяд Аллауи и премьер Нури аль-Малики – также шииты). Естественно, укрепление шиитской ветви, по известным причинам, абсолютно не прельщало американскую сторону. Хотя, не исключено, что, задабривая этот электорат, Вашингтон пытался именно его использовать против Ирана. Так что никоим образом не выглядит случайным появление в середине лета 2006 г. т.н. карты ББВ-Большого Ближнего Востока (автор — экс-сотрудник Национальной военной академии США Ральф Петерс), согласно которой «шиитские провинции Ирака сформируют основу для государства арабов-шиитов, [охватывающей] кольцом большую часть Персидского залива». При этом предусматривалось «отделение» от Ближнего Востока восточно-средиземноморских берегов Ливана и Сирии(4) (не это ли явилось основной причиной продвижения армии Израиля вглубь ливанской территории, осуществлявшегося в унисон появлению «границ Петерса»?). Однако, как представляется, «шиитскую карту» разыграть не удалось, косвенным подтверждением чего является недостижение «политической однородности» иракского шиитского движения. Поэтому не удивительно «возникновение» с 2006 г. шиито-суннитского межрелигиозного конфликта, явившегося обоснованием продолжения пребывания в Ираке американской миссии.
В 2008 г. впервые после долгого времени Багдад стали посещать лидеры др. арабских стран. А в середине года министерство нефти сообщило о выдаче разрешения на заключение нефтяных контрактов с зарубежными компаниями, среди которых, естественно, Exxon Mobil (их слияние произошло в 1999 г.), Chevron (в 2001 г. поглотил Texaco), Shell, BP, Total.  И…наступил черед визита в Багдад Н.Саркози.
 
Что на сегодня и завтра?
 
Таким образом, как усматривается, целью военной интервенции в страну в 2003 г. являлось обеспечение доступа к «черному золоту» США и Англии. Однако, для беспроблемного пользования ими нефтяными богатствами Ирака, они не могут не поделиться какой-то частью с геоконкурентами. Потому и возвращен контракт на разработку Ахдама Китаю. По всей видимости, получила добро на «въезд» в страну и Total. Тут как тут оказался и Берлин: 17 февраля впервые за последние 22 года Ирак посетил мининдел Германии Ф-В. Штайнмайер (в Багдаде открылся информцентр германской экономики, в Эрбиле — генконсульство).
Что касается России, то в начале прошлого года Москва согласилась списать долг Ирака в размере 12 млрд. долл. После чего президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов посетил Багдад вместе с замминистра иностранных дел России А.Салтановым. Значимость этого визита в том, что делегация передала иракскому премьеру послание главы российского правительства Владимира Путина. В нем констатировался контекст «Западной Курны-2» и выражалась надежда на «адекватную» поддержку Багдадом «активного настроя российского бизнеса по развитию сотрудничества». В этой связи обращается внимание на возможность весеннего визита в Россию аль-Малики, а также на информацию о возможных совместных проектах в Ираке ЛУКОЙЛа и Conoco.
Но США также прекрасно осознают, что без умиротворения Ирана (в той или степени) спокойствие иностранному бизнесу в Ираке не гарантировано. Так, иранская «Карам» выиграла контракт на строительство в Басре «микрорайона» «Новый город». Хотя утверждается, что Тегеран победил вследствие отсутствия предложений американских и британских фирм из-за «опасения неспокойной ситуации в сфере безопасности в шиитской Басре», в это просто не верится, т.к. данные «беспокойства» абсолютно не мешают западным компаниям бороться за нефтеконтракты в этой зоне.
Не обойдена вниманием и Анкара. В 2008 г. аль-Малики совершил визит в Турцию, обсудив как аспект противодействия террористам Курдской рабочей партии. В конце года турецкие Botas и ТРАО совместно с концерном Shell объявили о создании партнерства по добыче и реализации природного газа Ирака.
И все же, безусловно, наиболее весомые позиции в плане воздействия на развитие ситуации в Ираке на сегодня остаются у Вашингтона: Багдад и Агентство по оборонному сотрудничеству США заключили соглашение о поставках американской военной техники и снаряжения на 5 млрд. долл. (летом прошлого года Госдеп США одобрил продажу Ираку вооружения на 10,7 млрд. долл.). В то же время, вполне очевидно, что интересы между геополитическими центрами вокруг Ирака будут удовлетворяться в зависимости от «торгов» в других регионах мира. Скажем, та же Сhevron в 2009 г. планирует выделить 2 млрд. долл. на разведку нефтяных месторождений в Казахстане, при продолжении инвестиций в расширение Каспийской трубопроводной системы, в перспективе позволяющей  транспортировать энергоресурсы не только с Тенгиза, но и с морских месторождений Казахстана. В аналогичном ключе целесообразно рассматривать и ракурс маршрута каспийского «голубого топлива» в Европу.
Вместе с тем, как бы ни делились недра Ирака между мировыми гегемониями, прошловековой опыт однозначно свидетельствует: всегда найдется государство, захотевшее стать «равнее всех равных». Поэтому прогнозировать безоблачность во взаимоотношениях планетарных стран-лидеров не приходится. Следовательно, на земле Ирака также не следует ожидать скорого мира, тем более в условиях наличия многоцветной национально-конфессиональной палитры (что подтверждается продолжающимися терактами, причем явно провокационного характера, скажем подрыв на пути паломников-шиитов).
Конечно же, в этой «игре» задействованными могут оказаться и внутренние силы. Нельзя ведь сбрасывать со счета возможность перекидывания в одночасье симпатий властных структур (по известным причинам) в стан геоконкурентов нынешних кураторов. Так, на совместной пресс-конференции с Н.Саркози, иракский премьер «комментируя заявление вице-президента США Джозефа Байдена о том, что США должны оказать «большее давление» в ходе политического процесса в Ираке, сказал, что «времена давления /США/ на иракское правительство прошли»(5). Но в случае выхода багдадских властей из-под контроля, вполне возможно инициирование очередного этапа обострения взаимоотношений столицы с курдскими властями. На сегодня Вашингтон с пониманием относится к шагам иракских властей в «курдском» направлении. Так, прошлогодний конфликт между «региональным правительством Курдистана» и Багдадом, связанный с заключением первых контрактов на разработку и эксплуатацию нефтегазовых месторождений без консультаций с центром, завершился без эксцессов (хотя иракские власти и объявили подписанные контракты незаконными). Однако, как представляется, дальнейшее развитие «курдского вопроса» будет зависеть от податливости багдадской администрации к советам кураторов.
В этом контексте целесообразно иметь в виду, что конституция Ирака предусматривает самостоятельное определение статуса города путем референдума среди населения Киркука. А это, в свою очередь, является силой давления США на Анкару, периодически
пытающуюся вести самостоятельную внешнеполитическую деятельность(6). Тем более что согласно все той же карте ББВ, в «проектируемый» «Независимый Курдистан» включаются около 20 турецких провинций. На что МИД Турции также ответил, заявив, что расчленение Ирака автоматически аннулирует договор между Великобританией, Ираком и Турцией 1926 г.
А народ Ирака, к сожалению, пока так и остается «посередине» геополитических битв за нефть страны.

Теймур Атаев, политолог, Азербайджан

1.Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости
2. Англо-французское соперничество на Ближнем Востоке и строительство иракского нефтепровода (1928-1934)
3. Можно ли помочь Америке уйти из Ирака?
4. Ральф Петерс. Кровавые границы: как улучшить ситуацию на Ближнем Востоке
5. Премьер Ирака Нури аль-Малики заявил, что времена американского давления на Ирак прошли
6. Геополитика и Турция или По какой причине вокруг Анкары возникают «курдский» и «исламский» факторы