Метка:Каспий

Энергофорум пустых труб. Обойти Россию в поставках топлива в Европу становится всё сложнее. Сырьевая база «четвёртого энерготранспортного коридора» стремительно сокращается.

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

FondSK.ru: Запланированный на 14-15 января 2010 г. энергетический саммит в грузинском городе Батуми, не успев начаться, превратился в обычный форум. Накануне открытия предполагалось, что в пятом по счёту с 2006 г. энергосаммите примут участие президенты Грузии, Польши, Украины, Азербайджана, некоторые балтийские лидеры, а также американский спецпредставитель по энергетическим вопросам Ричард Морнингстар, высокопоставленные представители Румынии, Болгарии, Туркмении и Казахстана. Однако главы государств на это мероприятие приехать не сочли нужным, и кворум составляли в основном премьер-министры, а также министры иностранных дел или энергетики.

На Батумском форуме традиционно не присутствовали представители России, поскольку встреча была посвящена обсуждению вариантов альтернативного газоснабжения Европы. Более того, «будет рассмотрена и принята на уровне президентов декларация о принципах энергообеспечения Западной Европы», — обозначил тематику встречи министр энергетики Грузии Александр Хетагури. Ни много ни мало. Государства, играющие мизерную роль в вопросах энергетики, берут на себя тяжкую миссию выработки принципов обеспечения крупнейшего энергетического рынка!

В центре внимания форума традиционно оказалась также тема ослабления энергозависимости от России и возможность поставки каспийских энергоносителей в Западную Европу, минуя российские трубопроводы. Речь идёт о развитии так называемого четвёртого Южного энергетического коридора. Именно в таком контексте обсуждались проблемы строительства и заполнения газопровода Nabucco и нефтепровода Одесса – Броды — Плоцк. Подчёркнутое внимание было также уделено «детищу» этих форумов – вполне мифическому проекту газопровода White Stream («Белый поток»).

Проект данного газопровода является приоритетным в рамках Каспийско-Черноморско-Балтийского энерготранзитного пространства. «Белый поток» по дну Чёрного моря изначально планировался как главный энергопроект недружественного России блока ГУАМ (союз Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии). White Stream является альтернативой Nabucco и предусматривает транспортировку природного газа из Каспийского региона на Украину и в Румынию для дальнейшего газоснабжения Центральной Европы. Маршрут проекта предусматривает транспортировку газа до Супсы (Грузия) по газопроводу Баку – Тбилиси — Эрзурум, а затем в Румынию трубопроводом, который будет проложен по дну Чёрного моря. По данным Министерства энергетики Грузии, пропускная способность газопровода составит 8 млрд куб. м газа в год, после подключения к проекту среднеазиатского газа пропускная способность газопровода White Stream увеличится до 24-32 млрд куб. м в год.

Помимо прочего, в качестве «прорывной», в Батуми была обнародована идея строительства заводов по производству сжиженного газа в грузинских портах и прокладки к ним ответвления от функционирующего газопровода Баку – Тбилиси – Эрзурум. Строительство заводов по производству СПГ в грузинских портах Супса, Батуми и Кулеви и прокладка к ним дополнительной ветки газопровода Баку – Тбилиси – Эрзурум дают возможность, по мнению инициаторов проекта, обеспечить транзит сжиженного газа танкерами через черноморские порты Грузии и продавать его на мировых рынках с минимумом риска для стран-производителей.

Стоит отметить, что все обсуждаемые проекты предполагают достаточно серьёзные углеводородные ресурсы, которыми страны-участницы форума, за исключением Туркменистана, Казахстана и Азербайджана, не обладают. Три добывающих государства, безусловно, заинтересованы в поставках своего топлива в Европу, однако ситуация в последний год складывается отнюдь не в пользу обсуждавшихся в Батуми проектов.

Спрос на газ в странах ЕС в связи с кризисом сократился в столь значительной мере, что поставил под вопрос целесообразность любых дополнительных маршрутов газоснабжения, тем более таких экзотических, как «Белый поток». Падение спроса на газ в странах Евросоюза по итогам 2009 года составит в среднем 5–7%, что явится рекордным за всю историю европейской газовой отрасли. Только благодаря заложенному в долгосрочные контракты принципу take or pay (бери или плати) российскому Газпрому удалось ограничить сокращение своего экспорта в ЕС 10,3 процентами вместо предполагавшихся ранее 20%. В таких условиях можно говорить, очевидно, о каких-то перспективах российского проекта «Южный поток», да и то в плане замены украинского транзита, а не в смысле расширения объёма поставок. Понимая предопределённость в вопросе газопроводного обеспечения Старого Света топливом, участники Батумского саммита упомянули в декларации «Южный поток». В том плане, что реализация этого проекта, в котором заинтересованы Россия, Италия и страны Южной Европы, затрагивает экологические и экономические интересы стран, в него не входящих. Давление в данном вопросе, по мнению эксперта Российского института стратегических исследований Аждара Куртова, может быть оказано на Турцию, политика которой все больше идёт вразрез с линией Брюсселя. В день открытия Батумского форума состоялась встреча премьера Турции Реджепа Тайипа Эрдогана с российским премьером В. Путиным, итогом которой стала, как выразился официальный представитель Газпрома С. Куприянов, «принципиальная договоренность о том, что турецкие компании встают в один ряд с нашими стратегическими партнерами, Германией и Италией».

И даже в случае восстановления спроса (пока неочевидного) любые альтернативные российским маршрутам проекты доставки газа в ЕС с восточного направления сталкиваются с отсутствием газа для заполнения труб. «Звездный проект» Брюсселя – Nabucco – все больше теряет шансы найти ресурсное обеспечение.

Серьёзно осложнились планы обеспечить стартовые объемы газа для Nabucco за счёт ресурсов Азербайджана. Недавно «Независимая газета» приводила мнение руководителя Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхама Шабана о том, что в 2009 году Азербайджан впервые столкнулся с проблемой экспорта своего газа. По его словам, в начале прошлого года в связи с очередной российско-украинской «газовой войной» взоры Запада обратились к Азербайджану. Однако дальше намерений дело не пошло, не были определены объемы закупок Европой азербайджанского газа, и в основном из-за того, что не удалось решить вопрос транзита азербайджанского газа через территорию Турции. «В течение года не раз актуализировался также проект Nabucco, но сейчас о нем вроде подзабыли. В результате Госнефтекомпания Азербайджана подписала в последнем квартале сразу два контракта на поставки газа – с российским Газпромом и Ираном. Западное же направление так и остается под сомнением», – считает Шабан. Как следствие, падают темпы роста газодобычи, что особенно сказывается на эффективности проекта «Шах-Дениз». В частности, Азербайджан уже не первый год откладывает санкцию на начало реализации второй стадии этого проекта, предполагающей добычу на экспорт 16 млрд куб. м газа.

Разочарованный туманными перспективами западного экспортного направления и обхода РФ Баку приступил к реализации второй стадии программы диверсификации маршрутов экспорта своих газовых ресурсов. С 1 января Россия стала третьей страной, вслед за Турцией и Грузией, приобретающей природный газ у Азербайджана. Контракт о купле-продаже азербайджанского газа на 2010–2014 гг. был подписан в октябре минувшего года между ГНКАР и Газпромом. Первоначально он предусматривал поставки не менее 500 млн куб. м газа в год, однако недавно ГНКАР приняла решение об увеличении экспорта в 2 раза – до 1 млрд куб. м в год. Параллельно с этим Баку ведет интенсивные переговоры с Ираном о продаже еще 500 млн куб. м газа.

В последние недели фактически развеялись надежды на подключение Туркмении к проекту Nabucco. Диверсификация экспортной политики Ашхабада имеет чётко выраженный «восточный вектор» и оставляет «за бортом» проблемы энергообеспечения Европы. Туркмения экспортирует свой газ в трех направлениях. В середине декабря 2009 г. была сдана в эксплуатацию магистраль в Китай, а в начале января состоялся пуск второго трубопровода Туркмения – Иран и возобновились поставки газа в РФ. В итоге на экспорт уйдет более 90 млрд куб. м туркменского газа. С учётом внутреннего потребления, составляющего около 20 млрд куб. м, туркменские экспортные обязательства достигают свыше 110 млрд куб. м. По заявлениям туркменской стороны, эта планка может быть легко перекрыта, но за последние 15 лет не был достигнут даже уровень 1991 года – 76 млрд куб. м, не говоря уже о его превышении. Более того, с прекращением экспорта в Россию в апреле прошлого года Туркмения резко снизила добычу и законсервировала около 150 скважин. И теперь стоит первоочередная задача восстановить прежний объем добычи. Большинство экспертов сходятся в том, что на уровень 2008 года она вернётся не раньше 2013-го. В настоящее время в стране добывается порядка 70 млрд куб. м газа и 10 млн тонн нефти в год.

Даже в случае подтверждения огромных запасов газа в стране, имеются серьезные технологические преграды для реализации амбициозных экспортных планов Ашхабада. Туркменистан вполне способен нарастить объёмы добычи, однако 75% газа содержат конденсат и тяжелые углеводородные газы. В таком виде его в распределительные сети подавать нельзя, однако мощности заводов по подготовке газа, которые составляют примерно 85 млрд куб. м в год, становятся «узким местом» экспортной программы.

Даже эти примитивные подсчеты должны были бы прекратить бесконечные обсуждения перспектив Nabucco. К тому же существуют серьёзные проблемы с финансированием проекта, а также далек от решения вопрос статуса Каспийского моря, без определения которого строительство Транскаспийского газопровода для поставок из Туркменистана юридически невозможно. Запуск газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан — Китай вызвал в Брюсселе всплеск сомнений по поводу надежд на туркменские ресурсы. «Евросоюз явно упустил время для получения доступа к туркменскому газу, Китай опередил нас», – цитировала 17 января «Независимая газета» неназванного чиновника Еврокомиссии. Однако, похоже, слишком многие стремятся увеличить политический (и не только) капитал на теме трубопроводного обхода России. «Существует повод для уверенности в том, что Nabucco будет по-прежнему доминировать в повестке дня конференций и мастер-классов вокруг каспийской говорильни – однако будет ли он когда-нибудь построен»,- задается вопросом Директор энергетических программ влиятельного французского Института международных отношений Уильям Рамсей.1

Вот и вместо саммита руководителей государств форум в Батуми превратился, по сути, в очередной экспертный круглый стол без серьёзных результатов. «Среди участников нет людей, которые принимают ключевые решения, скорее это консультативный формат. Вопрос и в том, чего будет больше — политики или энергетики», — цитирует газета «Время Новостей» мнение грузинского политолога И. Хаиндрава. Энергетикой, похоже, там и не пахло. Зато политика правила бал, как и на всех предыдущих встречах такого рода. Потому и проекты, на них обсуждавшиеся, остаются на бумаге.
Игорь ТОМБЕРГ

— руководитель Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН, профессор МГИМО МИД России.
______________________1 «There is room for confidence that Nabucco will continue to dominate the conferences and workshop of the Caspian chattering class — but will it ever be built?» William C. RAMSAY, Director of the Ifri Energy Program

Миф о «Набукко»: жадность, заблуждения и 11,4 миллиарда долларов

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В Вашингтонстане еще остались нефтяные зомби времен Буша, по-прежнему шатающиеся по опустошенной рецессией местности и бездумно бубнящие свою каспийскую мантру: «Счастье – это многочисленные трубопроводы» — если только, конечно, они ведут на Запад и в обход России с Ираном. Недавно они добавили к своему словарю новое слово «Набукко» и, что еще хуже, укусили ряд чиновников администрации Обамы и гостящих в Вашингтоне европейских политиков, которые вступили в их ряды.

Их мышление остается несколько затуманено первобытными воспоминаниями о «расплывчатой математике» Буша, так как статистика по поводу «Набукко» противоречива, если не сказать больше. Вице-президент государственной нефтяной компании Азербайджана SOCAR Эльшад Насиров угрожает начать продавать азербайджанский природный газ, который на сегодняшний день является единственным прогнозируемым источником наполнения «Набукко», азиатским странам, если Европа вновь отложит строительство трубопровода.

Строительство трубопровода длиной 2050 миль, впервые предложенное в 2002 году, предварительно назначено на начало следующего года. Предполагается, что строительство будет закончено к 2014 году. При растущей стоимости, изначально оцененной в 11,4 миллиарда долларов, «Набукко» станет самым дорогим из когда-либо построенных трубопроводов. Стоимость его строительства уже более чем в три раза превышает стоимость нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан длиной в 1092 миль. Привлечение столь значительной суммы во время мировой рецессии потребует от участников очень большой веры.

Даже предположив, что сторонникам «Набукко» удастся собрать кружок простофиль, ой, простите, инвесторов с глубокими карманами, единственным обещанным объемом для предполагаемой пропускной способности «Набукко» в 31 миллиард кубометров ежегодно, являются объемы с будущего оффшорного месторождения Шах-Дениз, разрабатываемого Азербайджаном на Каспии. Объем производства на этом месторождении прогнозируется в размере 8 миллиардов кубометров в год. Даже если Шах-Дениз и будет обеспечивать поставки в «Набукко», текущая обещанная пропускная способность подразумевает дефицит в 23 миллиарда кубометров, что ведет нас к вопросу о том, чей именно природный газ будет транспортировать «Набукко», особенно если SOCAR откажется гарантировать поставки, а геополитика Вашингтона не подразумевает участия России или Ирана в этом проекте? В этом случае вся пропускная мощность «Набукко» может оказаться незадействованной.

Для тех, кто знаком с историей торговли энергоресурсами на постсоветском пространстве, нефтепровод Одесса-Броды, длиной в 419 миль и стоимостью в 500 миллионов долларов, построенный в 2001 году, являет собой предостережение по поводу строительства трубопроводов, не имеющих гарантий поставок. Украинское правительство необдуманно профинансировало строительство трубопровода, идущего из черноморского порта до польской границы, без иностранных инвестиций, несмотря на то, что у него не было твердых обещаний поставок ни от одного из государств-производителей нефти. После того, как трубопровод оставался неиспользованным в течение трех лет, в 2004 году Киеву пришлось неохотно согласиться на транспортировку по нему российской нефти, идущей с севера на юг, на экспорт из Одессы, вместо того, чтобы перекачивать нефть с юга на север, на центральноевропейские рынки, как предполагалось изначально.

Ситуацию с «Набукко» также осложняют различающиеся транзитные и ценовые стратегии стран, через которые пройдет трубопровод. Основным географическим препятствием, влияющим на успех «Набукко», является тот факт, что, даже если (как утверждают некоторые горячие сторонники «Набукко») консорциуму удастся убедить Туркменистан поставлять в трубу свой природный газ, морское дно Каспийского моря до сих пор не разграничено между пятью государствами, граничащими с этим водоемом. Этот вопрос остается неразрешенным спустя 18 лет после того, как развал СССР отменил двусторонние советско-иранские соглашения 1920 и 1941 годов, посвященные вопросу водам материковой отмели. Строительство трубопровода по морскому дну, право собственности на которое в данный момент оспаривается, обогатит юристов, занимающихся морским правом, но мало кого еще.

Вопрос соперничающих претензий на воды и морское дно Каспийского моря нельзя списать на педантизм. В июле 2001 года Иран отправил военные самолеты и боевой корабль, чтобы припугнуть два азербайджанских исследовательских судна, нанятых BP, и заставить их покинуть месторождение Алов-Араз-Шарг, которое по утверждению Азербайджана находится в его секторе Каспийского моря, однако Иран оспаривает это заявление. Крайне маловероятно, что Россия и Иран останутся безучастными, в то время как на Каспии строят подводный трубопровод, исключающий их участие.

Надежды на то, что туркменский газ заполнит свободные пропускные мощности «Набукко», является еще одной попыткой выдать желаемое за действительное. В прошлом месяце газопровод, соединяющий прикаспийские месторождения Туркменистана с китайской провинцией Синьцзян, был открыт в присутствии президентов Китая, Туркменистана, Казахстана и Узбекистана. В этом году по новому газопроводу будет перекачано 13 миллиардов кубометров газа, к концу 2011 года этот объем должен вырасти до 30 миллиардов кубометров, а к 2013 году он составит более 40 миллиардов кубометров, по сути, забрав себе любой прирост туркменского производства, который может случиться в обозримом будущем. Любые поставки газа из Казахстана, что является еще более удаленным проектом, столкнутся с теми же географическими ограничениями в том, что касается Каспийского моря, в то время как «Газпром» впитывает в себя излишки казахской газодобычи.

Что приводит всех, кроме самых заблуждающихся еврократов и вашингтонских аппаратчиков, к неудобныму вопросу из области «расплывчатой математики»: какое же из пяти прикаспийских государств – Азербайджан, Иран, Казахстан, Россия или Туркменистан – будет ежегодно поставлять в «Набукко» 31 миллиард кубометров газа?

Но проектом «Набукко» правит сложная неразбериха жадности, европейских внешнеполитических стратегий и продолжающейся веры, являющейся бредовым наследием администрации Буша, в то, что каспийские энергоресурсы почему-то «принадлежат» Западу, и, более того, что и Россия, и Иран услужливо отступят в сторону, в то время как западный капитализм проводит в жизнь еще одну энергетическую инициативу, затмевающую нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан.

Европейский интерес к «Набукко» усиливается неприятным осознанием того, что с 1991 года Европа все больше и больше зависит от поставок российского газа, и на сегодняшний день 40 процентов европейского газового импорта поставляется российской государственной монополией «Газпром». Так как Москва по-прежнему в основном полагается на свою восточноевропейскую сеть трубопроводов, построенную в советские времена, ежегодные зимние споры между Москвой и Киевом по поводу тарифов на поставки и транспортировку газа, глубоко травмировали Брюссель и привели к тому, что европейцы начали исступленные поиски альтернатив в отчаянной попытке добиться энергетической безопасности. Трубопровод «Набукко» должен транспортировать каспийский и среднеазиатский газ через Турцию и государства Балканского полуострова в Австрию, в обход как России, так и Украины.

Эта ситуация может лишь ухудшиться со временем, так как Европейская комиссия прогнозирует, что потребление газа в ЕС вырастет на 61 процент по сравнению со своим текущим уровнем в 502 миллиарда кубометров в год до 815 миллиардов кубометров к 2030 году.

Таким образом, навязчивая реклама «Набукко» является ответом на молитвы еврократов. Пайщиками консорциума «Набукко» являются австрийская OMV, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкая Botas и немецкая RWE. Каждой фирме принадлежит 16,7 процента акций. Стоит заметить, что ни у одной из участвующих в концорциуме стран нет своего собственного производства газа.

Есть один потенциальный поставщик, который может сделать проект «Набукко» успешным, но для Вашингтона его кандидатура неприемлема: речь идет об Иране. Иран владеет 16 процентами мировых запасов газа, больше – только у России. Вашингтон много раз четко давал понять, что выступает против участия Ирана в «Набукко». В прошлом месяце специальный посол США по энергетическим вопросам в Евразии Ричард Морнингстар (Richard Morningstar) заявил: «Мы постоянно говорим, что, по нашему мнению, Иран не может стать частью каких-либо новых проектов в Южном коридоре».

В ответ, выступая после заседания совместной экономической комиссии Ирана и ОАЭ, прошедшего в Тегеране 8 декабря, министр иностранных дел Ирана Манучхер Моттаки едко заметил: «Мы и не знали, что европейцы доверили американцам принимать решения по поводу трубопровода». Затем Моттаки угостил европейцев еще одной дозой реальности, заявив: «Разговоры о трубопроводе «Набукко» без участия Ирана не приведут ни к чему, кроме как к трубопроводу без газа». Замечания Моттаки прозвучали в унисон со словами российского премьер-министра Владимира Путина, заявившего в марте, что «Набукко» нереалистичен без участия Ирана.

У «Набукко» есть и свои местные критики. Азербайджанский политолог Ильгар Велизаде заметил, что высокая стоимость «Набукко», составляющая по последним прогнозам от 11,8 до 13,1 миллиарда долларов, делает проект просто несостоятельным в контексте текущего глобального финансового кризиса. В результате Велизаде считает, что менее дорогостоящий трубопровод «Посейдон», который мог бы доставлять природный газ с месторождения Шах-Дениз в Италию, был бы более важен для Европы, Азербайджана и Турции, чем «Набукко».

Рассуждают ли азербайджанцы всерьез или просто блефуют, надеясь вызвать поток инвестиций в «Набукко»? Страхуя свои ставки, Баку уже исследует альтернативные рынки для своего газа. 26 декабря президент государственной компании SOCAR Ровнаг Абдуллаев заявил, что хотя по условиям контракта от 14 октября поставки азербайджанского газа в Россию в 2010 году должны были составить 500 миллионов кубометров, его компания решила удвоить поставки до 1 миллиарда кубометров. Хотя это лишь малая доля объемов, обещанных «Набукко», российский «Газпром» уже дал понять, что будет рад купить любые дополнительные объемы азербайджанского газа по мировым ценам.

«Набукко» пока держится, благодаря все более устарелым идеологическим опасениям времен администрации Буша, которая продвигала строительство трубопроводов, обходящих и Россию и Иран, питаемым страхами Брюсселя по поводу украино-российский ценовых споров, способных прервать поставки. Тем временем, Москва, без сомнения, будет проталкивать вперед свои газопроводы «Северный поток» и «Южный поток», чтобы попытаться убедить Европу в том, что российские трубопроводы, идущие в обход Украины, способны покончить с обеспокоенностью по поводу энергетической безопасности.

Желание зомби было исполнено. Каспийские энергоресурсы теперь действительно текут по новым многочисленным трубопроводам. Единственная проблема для волшебников с Уолл-стрит и из лондонского Сити состоит в том, что трубопроводы эти, в основном, ведут на восток, в Китай. Что же касается «Набукко», то, как по-азербайджански будет «дорогая никчемная вещь, дитя трубы Одесса-Броды»? 

Джеймс Стэффорд (James Stafford)

Оригинал публикации: The Myth Of Nabucco: Greed, Delusion and $11.4 Billion

Германские эксперты: Россия провалила NABUCCO, вся надежда на Иран

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

REGNUM: Накануне в немецком журнале Telepolis, одной из основных тем которого является политика, появился достаточно объёмный аналитический материал по Турции. Основная мысль опубликованного материала состоит в том, что Турция разрабатывает собственную внешнеполитическую доктрину.

В подзаголовке упоминается тот факт, что пока министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) находился с визитом в Турции, в Германии в это самое время Генеральный секретарь ХСС Александр Добриндт (Alexander Dobrindt) высказывался против вступления Турции в Евросоюз. Как известно, продолжает издание, против вступления Турции в ЕС выступают так же французское правительство и английские тори. Однако, в самой Турции по этому вопросу произошло «отрезвление».

«Даже если правительство Эрдогана как и прежде стремится к полноправному членству в ЕС, министр иностранных дел Ахмед Давудоглу напряженно разрабатывает новую внешнеполитическую доктрину. Двусторонние контракты с Россией, Ливаном, Азербайджаном и Туркменистаном, которые были заключены в первые недели Нового года, обрисовывают новые цели Турции — с одной стороны, страна намерена стать крупнейшим мировым транзитным государством, с другой — Турция стремится к активной роли державы-покровительницы мусульман на Ближнем Востоке. Израилю, США и ЕС этот вираж вряд ли придётся по душе». Однако, признаёт издание, свежей силой Турции Евросоюз может воспользоваться и в своих целях.

В подзаголовке «Энергетическая безопасность без Турции невозможна» отмечается, что Европа ещё долгие десятилетия будет в зависимости от поставок углеводородов. Германия, например, покрывает свои потребности в газе, импортируя голубое топливо из России, да и в плане поставок нефти Россия обеспечила себе прочное место главного поставщика. Однако, поставки углеводородов из России, признаётся автор, имеют один существенный стратегический недостаток — чем больше доля импорта сырья из России, тем больше зависимость Германии от Москвы. В газовом секторе ЕС сделал ставку на «Каспийский эллипс» в качестве альтернативы России. Как известно, через запланированный трубопровод NABUCCO планируется поставлять газ в сердце Европы через Турцию и Балканы. Но этот план, по мнению германского журналиста, провалился в результате успешного противодействия России, которая заключила многолетние контракты на поставку сырья из бывших советских республик. На сегодняшний день лишь Азербайджан поставляет нефть в Европу в обход России через трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан.

А благодаря усилившейся активности Китая в Каспийском регионе планы по строительству NABUCCO окончательно провалились. Но есть один шанс, пишет Telepolis, — нужно наполнить трубу иранским газом. «Как ни крути, все дороги идут через Турцию, как транзитную страну, если Европа ищет альтернативу российским поставкам».

Тимур Сорокин

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1243397.html

Европа — Азия: Взаимодействие под знаком энергетики

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: В последние годы Западная Европа, испытывая не столько реальную нехватку энергоносителей, сколько страх по ее поводу, отчаянно пытается диверсифицировать соответствующие рынки. В этом смысле следует расценивать и ряд проектов, подразумевающих выход европейских нефтяных и газовых компаний на бывшие советские республики, расположенные в Каспийском регионе. Уже почти «классическим» примером такого сотрудничества может служить долгое присутствие итальянской компании ENI на казахстанском рынке и энергетическое сотрудничество Германии с Туркменистаном.

Собственно, с момента получения независимости Казахстан начал активно взаимодействовать в экономической сфере со странами Евросоюза. Интересы Астаны здесь заключались и заключаются в широком привлечении европейского капитала для оздоровления экономики и решения социальных и экологических проблем, расширении торгово-экономических связей и использовании интеграционного опыта ЕС в проведении собственной внешней политики.

Ключевой составляющей этого сотрудничества является энергетический фактор. В настоящее время Казахстан ежегодно экспортирует в страны Европы энергоресурсы на сумму, превышающую 10 миллиардов долларов. В числе приоритетов этого сотрудничества — безопасность энергопоставок, диверсификация, углубление и расширение маршрутов транспортировки казахских углеводородов.

В последние годы стороны прорабатывают ряд альтернативных вариантов трубопроводов (что, естественно, не может не настораживать Россию как традиционного партнера Казахстана по энергетическому бизнесу). Так, прорабатывается вопрос об участии Казахстана в проекте Панъевропейского нефтепровода (Pan-European Oil Pipeline) и использовании его в качестве одного из альтернативных вариантов поставок углеводородного сырья на рынки Европы. Данный нефтепровод, в случае реализации, позволит разгрузить турецкие проливы Босфор и Дарданеллы, через которые в настоящее время осуществляется транспортировка основного объема нефти казахстанских компаний.

Далее, Казахстан рассматривает возможность приобретения у Греции и Болгарии доли в проекте нефтепровода Бургас-Александруполис, который позволит поставлять нефть в Европу, также минуя Босфор. При этом данный проект развивается в русле российских интересов. Его реализация позволит осуществлять транспортировку каспийской и российской нефти из черноморских портов России, Украины и Грузии танкерами до порта Бургас, далее по нефтепроводу до порта Александруполис, откуда нефть может поставляться крупными танкерами на рынки Юго-Восточной Азии, Индии и США.

Проект рассматривается как одна из возможностей разгрузки турецких проливов, через которые осуществляется транспортировка значительных объемов нефти, в том числе, казахстанских грузоотправителей. Переговоры с Болгарией ведутся уже четыре года, в начале 2007 года начались переговоры с Грецией. Доля Казахстана будет зависеть от условий, которые будут выработаны в ходе переговоров.

В Казахстане внимательно следят за ходом реализации и других альтернативных маршрутов. Среди них: нефтепровод Констанца (Румыния) — Триест (Италия). Подразумевается дальнейшее расширение поставок нефти по маршруту Актау-Баку-Тбилиси-Джейхан.

В настоящее время в Казахстане работают такие крупнейшие европейские энергетические компании как TotalFina, Agip, ENI, Shell, British Gas, British Petroleum. Очевидно, что со временем, в случае расширения экономического присутствия этих компаний в казахстанской экономике, будет происходить общее усиление позиций ЕС в стране и в регионе Центральной Азии в целом.

Своих интересов Европа и не скрывает. Так председатель Палаты Представителей Королевства Бельгия Херман Де Кроо прямо отметил, что Европейский союз заинтересован в диверсификации поставок энергоресурсов: «Мы хотим иметь более чем одного поставщика энергоресурсов для того, чтобы обеспечить энергетическую безопасность».

Одной из главных европейских компаний, долгие годы работающей на казахстанском нефтегазовом рынке, является итальянский концерн ENI.

В настоящее время ведутся работы над созданием объединенной Казахстанской Каспийской Системы Транспортировки (ККСТ), предназначенной для экспорта возрастающих объемов казахстанской нефти, которые будут добываться на месторождениях Кашаган и Тенгиз, через Каспийское море на международные рынки посредством энергетического коридора «Восток-Запад» (по маршруту Курык-Баку-Тбилиси-Джейхан).

При этом единым оператором, который выполняет разведочные и оценочные работы в казахстанском секторе Каспийского моря от имени семи международных компаний и в соответствии с Соглашением о Разделе Продукции по Северному Каспию (СРП СК) является компания Agip КCО, которая входит в состав итальянской группы ENI.

Также ENI вместе с британской компанией British Gas участвует в добыче нефти, газа и конденсата на Карачаганаке (это крупное месторождение находится в Северо-Западном районе Казахстана). В соответствии с соглашением о разделе продукции, разработка этого месторождения будет проводиться консорциумом из четырёх компаний (ENI, British Gas, Texaco и российского ЛУКойл) в течение 40 лет. План развития месторождения предусматривает три этапа.

Первый, уже завершенный, включает в себя разработку технико-экономического обоснования и инфраструктурное обеспечение новых скважин. На втором этапе предполагается собственно бурение 30 нефтяных и 37 газовых скважин, строительство завода по сжижению газа. На третьем этапе планируется продажа дополнительно добытого казахстанского газа на рынки стран Запада. По расчётам, его добыча год от года будет только увеличиваться. Пик добычи будет достигнут в начале 2010-х годов.

Соответствующая поддержка работе компании оказывается в Казахстане на государственном уровне. Так, в феврале 2003 года во время визита в Италию президент Казахстана Н. Назарбаев встретился с исполнительным директором нефтегазового концерна ENI Витторио Минкато. На встрече были обсуждены вопросы двустороннего сотрудничества в нефтегазовой сфере. А в сентябре 2005 года тогдашний премьер Даниал Ахметов отметил, что деятельность концерна ENI в нефтедобывающей промышленности является примером согласованной работы на протяжении многих лет, а Казахстан будет продолжать последовательную политику укрепления взаимовыгодных отношений с концерном.

Со своей стороны генеральный директор корпорации по разведке и добыче Стефано Као в 2006 году заявил, что «Компания ENI как инвестор отмечает значительный прогресс, который достиг Казахстан за 15-летний период своей независимости».

Таким образом, деятельность ENI на казахстанском рынке служит хорошим примером того, как, начиная с первых лет независимости и до настоящего времени, Республика Казахстан год за годом наращивает сотрудничество со странами Европейского Союза в энергетической сфере. Учитывая тенденции развития международной ситуации, в дальнейшем уровень этого сотрудничества будет только возрастать.

Наконец, все это вполне естественно укладывается в русло политики многовекторности, провозглашенной и последовательно проводимой президентом Назарбаевым и подразумевающей тесное взаимодействие как с традиционным партнером — Россией, так и со всеми заинтересованными структурами Европы и Азии.

Развивается сотрудничество западноевропейских стран и с другими государствами Центральной Азии. Так ещё в июле 2002 в Туркменистан прибыла большая группа германских бизнесменов во главе с уполномоченным правительства ФРГ по вопросам внешней торговли, государственным секретарем федерального министерства экономики и технологий Акселем Герлахом. Представители германской стороны решили проанализировать возможности своего участия в перспективных проектах, прежде всего в нефтегазовой отрасли.

А в ноябре 2006 года министр иностранных дел Федеративной Республики Германия Франк-Вальтер Штайнмайер посетил Туркменистан. 2 ноября он встретился с бывшим тогда президентом страны Сапармуратом Ниязовым. Сапармурат Ниязов особо указал на то, что с участием немецких компаний реконструирован, а точнее, отстроен и оснащен заново Туркменбашинский комплекс нефтеперерабатывающих заводов.

С. Ниязов пригласил немецких партнеров к самому тесному сотрудничеству на взаимовыгодных условиях. В этом контексте глава государства ознакомил своих гостей с планами развития ТЭК, включая строительство Прикаспийского газопровода, где германские компании могли бы принять самое активное участие.

В ответном слове Франк-Вальтер Штайнмайер отметил, что Германия выступает за партнерство в энергетической сфере, открывающее перспективы с точки зрения приобретения необходимого собственного опыта в этом важнейшем секторе мировой экономики. Немецкие компании готовы участвовать во всех предложенных проектах, и конечно, в строительстве Прикаспийского газопровода, подтвердил министр.

После смерти Сапармурата Ниязова и прихода к власти Гурбангулы Бердымухаммедова контакты немецких бизнесменов с властями Туркменистана продолжились. В ноябре 2008 года во время визита Гурбангулы Бердымухаммедова в Германию энергетическая тема была основной. Как заметил министр экономики и технологий Германии Михаэль Глосс, «возрастающий интерес к Туркмении обусловлен увеличившимися ресурсными возможностями, а также проводимой политикой «открытых дверей» и реформами в сфере экономики». Он сказал, что результаты первого этапа международного аудита группы туркменских месторождений Южный Илотань — Осман и Яшлар дают гарантии для потенциальных инвесторов и делают туркменский рынок очень привлекательным для зарубежных партнеров.

В свою очередь, Бердымухамедов пообещал вскоре представить результаты аудита остальных нефтегазовых месторождений. По его словам, в настоящее время на территории страны открыто свыше 150 месторождений и только 50 из них находятся в разработке.

Таким образом, Германия пытается активно присутствовать в Туркменистане. Связано это с тем, что страна обладает огромными запасами природного газа и наряду с Казахстаном, рассматривается Германией, в качестве альтернативного России поставщика углеводородов, — передает www.regnum.ru.

Россия, Китай и Иран перекраивают схемы энергетических отношений («Asia Times», Гонконг)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Политика

ИноСМИ: В среду был введён в строй трубопровод Довлетабад—Сарахс—Хангиран, соединяющий северную, прикаспийскую часть Ирана с огромным газовым месторождением в Туркмении. Это событие вполне могло остаться незамеченным на фоне нестройных воплей, поднятых западными СМИ вокруг «апокалипсиса», якобы постигшего исламистский режим в Тегеране.

В смысле ситуации с безопасностью в регионе это событие будет иметь серьёзные последствия. Всего за три недели Туркмения переориентировала весь экспортируемый ею газ на Китай, Россию и Иран. Теперь срочной нужды в строительстве газопроводов, в пользу которых агитировали США и Европейский союз, Туркмения не испытывает. Уж не слышим ли мы тихий отзвук симфонического оркестра в составе России, Китая и Ирана?

182-километровый трубопровод, соединяющий Туркмению с Ираном, начнёт свою работу скромно, пропустив через себя всего восемь миллиардов кубических метров туркменского газа. Ежегодная пропускная способность его, однако, составит двадцать миллиардов кубометров, что обеспечит газом весь прикаспийский регион Ирана и позволит начать вывозить производящийся на юге страны за границу. Взаимные интересы прекрасным образом соблюдаются: Ашхабад получает гарантированный рынок сбыта в шаговой доступности, север Ирана — возможность жечь газ, не боясь зимнего дефицита, Тегеран — излишки на экспорт, Туркмения — возможность открывать новые трансиранские маршруты доставки газа на мировые рынки, а Иран, воспользовавшись своим превосходным географическим положением, становится узловой точкой для туркменского экспорта.

На наших глазах развивается новый сценарий регионального энергетического сотрудничества, который положит конец схеме «большой нефти». Россия традиционно лидирует, Китай и Иран следуют её примеру. Россия, Иран и Туркмения занимают соответственно первое, второе и четвёртое место в мире по запасам газа, а Китай в новом веке гарантированно станет крупнейшим его потребителем. Для США это крайне важно в глобально-стратегическом плане.

Туркменско-иранский трубопровод словно стал насмешкой над политикой США в отношении Ирана. США угрожают ввести против Ирана новые санкции и утверждают, что Тегеран «всё больше и больше оказывается в изоляции». Но президентский самолёт Махмуда Ахмадинежада беспрепятственно вылетел в турне по Средней Азии и благополучно приземлился в Ашхабаде, где его пассажир был встречен алой ковровой дорожкой, и по итогам встречи с туркменским коллегой Гурбангулы Бердымухаммедовым образовалась новая экономическая ось. «Принудительная» дипломатическая стратегия Вашнгтона не принесла плодов: Туркмения с её валовым внутренним продуктом в 18,3 миллиарда долларов, бросает вызов единственной в мире сверхдержаве (ВВП 14,2 триллиона долларов) и, что самое характерное, делает это с равнодушным видом.

Это ещё не всё. Тегеран, как утверждается, договорился с Анкарой о транзитной доставке туркменского газа в Турцию по уже построенному трубопроводу, длиной в 2577 километров, соединяющему Тебриз (северо-запад Ирана) с Анкарой. Турция проводит независимую внешнюю политику и желает стать узловым пунктом снабжения Европы энергоносителями, а значит, Европа, возможно, проиграет сражение за прямой доступ к ресурсам Каспия.

Во-вторых, Россию, судя по всему, не волнует, что Китай пользуется топливно-энергетическими ресурсами Средней Азии. Потребность Европы в энергоносителях из России снизилась, и среднеазиатские страны пробуют выходить на китайский рынок сбыта. С точки зрения России Китай не отбирает их энергоносители (будь то энергоносители, предназначенные для экспорта или же для внутреннего потребления). Россия уже обеспечила себе достаточно мощное присутствие в среднеазиатском и прикаспийском регионах, чтобы не беспокоиться из-за возможной нехватки энергии.

Главное для России — не потерять своё положение поставщика энергоресурсов номер один для Европы. Итак, покуда среднеазиатские страны не испытывают потребности в строительстве новых транскаспийских трубопроводов (что активно пропагандируют США), Россия ничего не имеет против.

Во время своего недавнего визита в Ашхабад российский президент Дмитрий Медведев нормализовал российско-туркменские отношения в области энергетики. Восстановление связей с Туркменией — это большое достижение для обеих стран. Во-первых, ранее застопорившиеся отношения в значительной степени возобновились, так что теперь Туркмения будет поставлять России до тридцати миллиардов кубометров газа ежегодно. Во-вторых, как выразился Медведев, «впервые в истории российско-туркменских отношений поставки газа будут производиться на основе ценовой формулы, абсолютно соответствующей условиям на европейском рынке газа». Российские комментаторы отмечает, что «Газпром» нашёл для себя невыгодным покупать туркменский газ, и если Москва решила платить за него высокую цену, значит, она решительно настроена не позволить использовать его каким-то другим способом, в первую очередь — пустив его через проектируемый и пользующийся поддержкой США газопровод Nabucco.

В-третьих, что бы ни утверждали западные пропагандисты, Ашхабад не видит в китайском трубопроводе замены «Газпрому». Ценовая политика России такова, что «Газпром» для Ашхабада является незаменимым клиентом. Цена, по которой туркменский газ будет поставляться в Китай, пока обсуждается, и с российским предложением она конкурировать просто не может.

В-четвёртых, Россия и Туркмения вновь подчеркнули свою готовность строить трубопровод вдоль берега Каспийского моря в направлении России с пропускной способностью в тридцать миллиардов кубометров. Очевидно, Россия намеревается закрепить за собой ещё больше газа из Средней Азии, в частности, из Туркмении (и Казахстана).

В-пятых, Москва и Ашхабад договорились о совместном строительстве трубопровода, ведущего с востока на запад и объединяющего все газовые месторождения Туркмении в единую сеть таким образом, чтобы по всем трубопроводам, ведущим в Россию, Иран и Китай, мог направляться газ с любого из этих месторождений.

Визит Медведева в Ашхабад на фоне усиливающегося натиска США в Средней Азии оказал серьёзное воздействие на ситуацию с безопасностью в регионе. На совместной пресс-конференции с Медведевым Бердымухаммедов указал, что видение региональных процессов, в особенности в среднеазиатском и прикаспийском регионах, у России и Туркмении в общем и целом одинаковое. Туркменский лидер подчеркнул, что обе страны осознают невозможность обеспечения безопасности одной страны за счёт другой. Медведев выразил согласие с наличием сходства или даже единодушия между двумя странами в вопросах, связанных с безопасностью, и подтвердил свою готовность к совместной работе. Дипломатическая стратегия США, преследовавшая целью обойти Россию, отпихнуть Китай и изолировать Иран, провалилась. Теперь Россия планирует получать вдвое больше азербайджанской нефти, что ещё сильнее отдалит Баку от роли поставщика для Nabucco. Действуя в тандеме с Россией, Иран тоже становится потребителем азербайджанского газа. В декабре официальный Баку подписал соглашение о поставках газа в Иран через трубопровод Кази-Магомед—Астара (1400 км).

Общая идея состоит в том, что проекты South Stream и North Stream — российских трубопроводов, по которым будет снабжаться север и юг Европы, — теперь приобрели некоторую дополнительную необратимость. С пути к реализации North Stream убраны последние препятствия, его строительство в экологическом аспекте одобрила Дания (в октябре), Финляндия и Швеция (в ноябре) и, наконец, Германия (в декабре). Строительство трубы начнётся весной.

Двенадцатимиллиардный проект, совместно организованный «Газпромом», немецкими E.ON Ruhrgas и BASF-Wintershall и голландской транспортной фирмой Gasunie, пойдёт в обход стандартных, восходящих ещё к советским временам маршрутов через Украину, Польшу и Белоруссию, а именно — через Выборг, порт, расположенный на северо-западе России, потом 1220 километров по дну Балтийского моря и к немецкому порту Грайфсвальду. Первый сегмент проекта, с пропускной способностью в 27,5 миллиардов кубометров в год, будет достроен в следующем году, а к 2012 году его пропускная способность удвоится. С появлением North Stream сильно изменится геополитическая ситуация в Евразии, а также схемы трансатлантических и российско-европейских отношений.

Безусловно, 2009 год оказался поворотным годом в «энергетической войне». Китайский трубопровод, торжественно введённый в строй президентом Ху Цзиньтао 14 декабря; нефтяной терминал близ российского дальневосточного города Находки, открытый 27 декабря российским премьер-министром Владимиром Путиным (его будет обслуживать гигантский нефтепровод стоимостью в двадцать два миллиарда долларов, ведущий с недавно открытых месторождений в Восточной Сибири в Китай и прочие страны азиатско-тихоокеанского региона); наконец, иранский трубопровод, открытый Ахмадинежадом 6 января, — всё это практически уничтожает сложившуюся схему энергетических отношений в Евразии и Прикаспийском регионе.

Новый 2010 год начался на новой, очень интересной ноте. Смогут ли Россия, Китай и Иран скоординировать свою стратегию в будущем или хотя бы гармонизировать свои конкурирующие интересы?

Посол Бхадракумар служил дипломатом в иностранной службе Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция

Оригинал публикации: Russia, China, Iran redraw energy map

Глобальная энергетика и Россия

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

Юрий ШАФРАНИК

Председатель Высшего горного совета, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России.
 

Нынешний, так называемый, мировой кризис довольно ярко высветил главные экономические проблемы планетарного масштаба, причем не только текущие, но и грядущие. Он недвусмысленно намекнул нам, что выход из действительно острокризисной ситуации может быть осуществлен лишь на основе серьезных качественных сдвигов во многих сферах нашей жизнедеятельности. И если мы этого добьемся, то сможем решить и задачи инновационного обновления глобальной энергетики с учетом требований, которые предъявляются к ней мировым сообществом и, разумеется, Россией как его частью.

Генеральная репетиция кризиса

Здесь надо учитывать три принципиально важных момента.
Во-первых, новые отношения, которые складываются между странами-производителями, потребителями и транзитерами энергетических ресурсов; а в более широком смысле — это проблема развития мировой энергетической инфраструктуры, формирования и трансформации нефтегазового рынка в условиях финансового кризиса.
Во-вторых, это роль России в развитии мировой энергетической инфраструктуры.
В-третьих, это будущая — посткризисная -расстановка сил и игроков на мировом энергетическом рынке.
Кроме того, на мой взгляд, заслуживают определенного переосмысления некоторые понятия. Прежде всего — понятие «Глобальный экономический кризис», ежедневно культивируемое средствами массовой информации. На самом деле то, с чем мы столкнулись, — это еще не кризис, а генеральная репетиция экономического упадка, который ждет нас всех не в столь отдаленном будущем. Истинным кризисом в условиях современной цивилизации следует считать ситуацию, выход из которой требует революционного финансового и технологического обновления мировых экономических отношений, если хотите, обновления миропорядка. Ничего подобного завтра не предвидится, но «послезавтра» подобная ситуация станет неизбежной и естественной.
Поэтому происходящее сегодня я рассматриваю просто как закономерный спад в финансовой, экономической и, следовательно, производственной сфере. Спад, сменяющийся подъемом с определенной периодичностью. Но если мы опять будем лечить наши экономические недуги с помощью рецептов монетарной системы, с помощью «традиционных» финансовых технологий (только накачивая рынок деньгами), то ни о каком качественном обновлении рынка — в том числе энергетического — не может быть и речи.
Намеренно повторюсь: нам всем нужно серьезнее отнестись к тому, что нас ожидает впереди настоящий кризис, провозвестником которого является сегодняшнее состояние мировой экономики. Не менее важно расчетливо прогнозировать наше будущее на фоне финансовой, технологической, структурной и, вероятно, политической трансформации, связанной с обостряющимися проблемами мирового энергетического -в первую очередь нефтегазового-рынка.

Себестоимость добычи новых ресурсов является постоянно растущей величиной, а значит, эпоха «дешевой нефти» действительно закончилась.
Поскольку физическое истощение ресурсов нам не грозит, важно воспринимать мировой нефтегазовый рынок в связи именно с финансовыми проблемами, включая перспективную стоимость ресурсов.

Эпоха дешевой нефти закончилась

Другое понятие, над которым следует задуматься, — «Соотношение спроса и предложения». Точнее, задуматься надо над тем, как это соотношение будет развиваться… Весьма распространенным является мнение о наличии так называемой пиковой нефти, о том, что вскоре основные нефтегазовые ресурсы будут исчерпаны, и мир окажется на пороге всеобщего жесточайшего нефтегазового дефицита.
На мой взгляд, это в корне ошибочное мнение. Замечу, что в последние годы, даже десятилетия, объем разведанных запасов углеводородного сырья (особенно нефти и газа) рос быстрее темпов добычи. Физические запасы этого сырья на планете практически неисчерпаемы за счет «углубленного» освоения недр. Я уже не говорю о качественно новых видах нефтегазового сырья, таких, как тяжелая нефть, газогидраты или недавно открытая российскими специалистами матричная нефть, запасы которой на порядки превышают содержание кладовых обычной нефти.
Иное дело, что себестоимость добычи новых ресурсов является постоянно растущей величиной, а значит, эпоха «дешевой нефти» действительно кончилась. И эпоха сверхприбыльного нефтяного бизнеса, по моему мнению, тоже близка к завершению. Поэтому он, бизнес, настойчиво расширяет — и правильно делает — сферу своего применения, стремится более комплексно использовать сырье (и не только углеводородное), интегрируется с предприятиями машиностроения и компаниями, производящими другую продукцию (и сырьевую, и глубоко переработанную). Примером тому служат вертикально интегрированные нефтяные компании России, действующие в диапазоне не только «от скважины до бензоколонки», но и до производства новых нефтехимических продуктов.

Структуру ТЭБа определит изменение структуры экономики

Поскольку физическое истощение ресурсов нам не грозит, важно воспринимать мировой нефтегазовый рынок в связи именно с финансовыми проблемами, включая перспективную стоимость ресурсов. И здесь представляется необходимым высказать точку зрения на ожидаемые структуры мирового топливно-энергетического баланса (ТЭБ).
Как на взгляд Международного энергетического агентства и ряда других консалтинговых структур, так и по оценкам российского Института энергетической стратегии, тенденция на увеличение энергетического спроса будет усиливаться. И этот спрос на 50% обеспечит, все-таки, традиционное углеводородное сырье. Не потому, что другие источники энергии в этот период окажутся аутсайдерами (наоборот, они будут развиваться чрезвычайно интенсивно), но потому, что у этих-других- источников имеется совершенно иной потребитель.
Итак, растущий спрос на углеводороды способны обеспечить имеющиеся запасы этого сырья. Однако нам придется решать сложные проблемы извлечения ресурсов с более глубоких горизонтов или на новых площадках (количество последних, к сожалению, невелико: это Восточная Сибирь России, арктический шельф и давно задействованные нефтегазодобытчиками регионы — Ближний Восток, Канада, юг Латинской Америки, Африка и т.д.).
Как уже было сказано, в перспективном энергетическом балансе очевидны более высокие темпы развития нетопливных отраслей, включая атомную и возобновляемую энергетику. Однако, возвращаясь к уточнению понятий, хотел бы выступить против необоснованного использования словосочетания «альтернативная энергетика». Ведь никогда ни ветер, ни сила приливной волны, ни даже мощь атома не заменят углеводородное сырье, потому что у всех этих источников энергии разный потребитель.Да, экспансия нетопливной энергетики может идти опережающими темпами благодаря современным требованиям экологии, повышению энергетической безопасности (точнее, понижению энергетической зависимости) отдельных стран, благодаря изменению структуры экономики в пользу неиндустриального и, частично, постиндустриального развития. Имеется в виду и мелкомоторное производство, обеспечивающее бытовой комфорт, техническое оснащение малого бизнеса, фермерского хозяйства и т.д. Но было бы нелепо пытаться обеспечить энергетические потребности металлургического комбината с помощью ветряков, как и строить атомные электростанции ради процветания фермерства. Все зависит от особенностей структуры будущей экономики. Именно она определит адекватные себе источники энергии.

Подтверждается жизнеспособность и эффективность крупных нефтегазовых компаний. «Зачатки» этого продуктивного слияния уже наблюдаются и в России, когда нефтяные компании начинают заниматься газодобычей, а газовые — добычей нефти.
Нельзя жить только за счет освоения собственных топливно-энергетических ресурсов.

Будущий энергетический рынок

Не менее важно при этом усвоить очевидную истину: если до 2000 года состояние мирового энергетического рынка определялось диктатом производителя, поставщика энергоресурсов, то в XXI веке (по крайней мере, в первой его половине) «диктатором» в определении структуры спроса-предложения и цены будет потребитель.
Если эпоха «дешевой нефти» и сверхприбыли нефтяных компаний заканчивается, следовательно, мы находимся на пороге существенной трансформации всего нефтяного бизнеса.
С одной стороны, он становится более диверсифицированным в сфере добычи и переработки сырья, активнее вовлекает в свою орбиту различные сервисные компании, так или иначе связанные с добычей, переработкой и доставкой «черного золота». Кстати, все это относится и к традиционному газовому бизнесу. Его трансформация возможна уже к 30-м годам (или несколько позже).Подтверждается жизнеспособность и эффективность крупных нефтегазовых компаний.
«Зачатки» этого продуктивного слияния уже наблюдаются и в России, когда нефтяные компании начинают заниматься газодобычей, а газовые — добычей нефти (я говорю, прежде всего, о стратегии Газпрома). Будет меняться и сам ресурсно-энергетический рынок, уходя от привычного деления на нефтяной и газовый. Вдобавок он будет стремиться к универсализации, к предложению комплексного энергетического продукта.
С другой стороны, не исключена территориальная сегментация этого рынка, допустим, на североамериканский, европейский и азиатский, поскольку излишне протяженные транспортные маршруты (казалось бы, отвечающие тенденции экономической глобализации) снижают уро-вень собственной безопасности и ведут к удорожанию продукции. Поэтому поставки сырья целесообразно осуществлять из близлежащих регионов, как это делают Соединенные Штаты Америки, ориентируясь на Мексику и Канаду, а не на Ближний Восток. Европа, в свою очередь, ориентируется именно на Ближний Восток и Россию, а азиатские страны — на Центральную Азию, Ближний Восток, Австралию и других поставщиков из Тихоокеанского региона.
Пространственный аспект характерен усилением дифференциации между регионами-производителями и регионами-потребителями. Напомню, что 75-процентная доля Ближнего Востока в поставках нефти на мировой рынок будет активно использоваться странами Азиатско-Тихоокеанского региона, в первую очередь, Индией и Китаем. И газовый поток обернется преимущественно в эту сторону. Следовательно, очень значительно увеличится роль энерготранспортных коммуникаций.
В целом становится очевидным, что процессы глобализации и сегментации рынка нельзя считать несовместимо разнонаправленными. Скорее, их динамику можно назвать и параллельной, и встречной, и интегрированной. В этом обстоятельстве видится одна из главных основ успешного развития мирового энергетического рынка. Он будет единым и в тоже время исключительно разнообразным.

Цены нефтегазового рынка определяют финансовые структуры

Настало время признать, что нефтегазовый рынок все в меньшей степени является товарно-сырьевым и во все большей степени становится частью единого финансово-экономического рынка. Постоянная волатильность, резкие скачки цен на нефть показывают, что рынок сегодня находится целиком в руках финансовых структур.
Если до 2000 года динамику цен на нефть определяла ОПЕК как сообщество производителей и экспортеров продукта, то после 2000 года влияние этой организации на рынке резко падает. По всем нашим прогнозам, совпадающим с выводом Международного энергетического агентства и аналитиков самого картеля, доля физических поставок нефти из стран, входящих в ОПЕК, увеличится с нынешних 40 до 70%, но при этом участие ОПЕК в формировании структуры цен уменьшится. Почему?
Потому что конъюнктура цен в данном случае — это не только фактор спроса и предложения, но и фактор самой цены. А цена определяется не только разностью между спросом и предложением, но и переливом капитала из одного сегмента финансового рынка в другой (с валютного на фьючерсный и т.д.}.
Чтобы доказать реальность этой картины, в чем до последнего времени сомневались и сомневаются многие аналитики и эксперты, достаточно оценить особенности товарно-сырьевых сделок. Если к 1990 году их объем составлял 50% (и почти столько же составляли объемы контрактов, заключенных на финансовом рынке), то в 2000 году объем товарно-сырьевых сделок был в 4 раза ниже фьючерсных и прочих финансовых комбинаций. Наконец, в 2007 году «команда фьючерсов» победила «товарную команду» с 1000-кратным перевесом по объему сделок.
Этому, в значительной степени, способствовала тенденция постоянно растущего спроса на энергоносители со стороны экономик Китая и других развивающихся стран. Она провоцировала игроков финансового рынка вкладывать деньги — надежно и долгосрочно — в нефтяной фьючерсный рынок. Для этого было дано разрешение использовать свободные деньги богатых пенсионных фондов США, ряда крупных европейских фондов. Их не пугала текущая волатильность. И поскольку деньги — ресурс весьма динамичный по сравнению с движением товарного потока, количество фьючерсных сделок невероятно возросло. Именно этот перелив капитала создал ситуацию, когда цена на нефть зависит не от спроса и предложения, не от природных катаклизмов или от ведущейся подготовки к военным действиям (вспомним, например, события в Ираке и Венесуэле). Данные факторы, конечно, влияли на цену, но незначительно. А вот маржа от разницы между ценой и реальной стоимостью продукта, получаемая на фьючерсном рынке, заметно прибавила в весе. Если в начале 2000-х годов она составляла 30-40%, то в 2007-2008 годах достигла 75% благодаря, подчеркну, переливам свободного капитала.
Мировой финансовый кризис, обусловленный перепроизводством денег, естественно, вызвал переток капитала (не обеспеченного реальным товарным производством) из «фьючерсной зоны» в более устойчивые ниши — казначейские облигации, инвестиционно привлекательный бизнес и даже — на всякий случай — в кэш. Но сегодня, когда паника на финансовых рынках несколько поутихла, эти деньги (которые никуда не делись, а только приросли, причем их поток становится невообразимым и неконтролируемым — особенно с появлением электронных денег) снова идут на нефтяной фьючерсный рынок. Ведь спрос на нефть был, есть и будет. Конкретная экономическая ситуация в мире способна на него повлиять, но неспособна его отменить.
По нашим оценкам, уже к концу 2009 года цена может подняться до 100 долларов за баррель. Правда, и Международное энергетическое агентство ожидает всплеска цен, но, в отличие от нас, по причине дефицита инвестиций и, как следствие, снижения объемов добычи в странах-членах ОПЕК. То есть, опять делается попытка опереться на фундаментальный фактор спроса-предложения. Мы видим причину в другом — в том, что свободный капитал при смягчении кризисной ситуации, в первую очередь, возвращается на долгосрочные, надежные сырьевые рынки. 

Тенденция на увеличение энергетического спроса будет усиливаться, И этот спрос на 50% обеспечит традиционное углеводородное сырье. Подтверждается жизнеспособность и эффективность крупных нефтегазовых компаний. Настало время признать, что нефтегазовый рынок все в меньшей степени является товарно-сырьевым и во все большей степени становится частью единого финансово-экономического рынка. Постоянная волатильность, резкие скачки цен на нефть показывают, что рынок сегодня находится целиком в руках финансовых структур.

Между Востоком и Западом

Какой, с учетом всего сказанного, представляется роль России?
Во-первых, обладая богатейшими топливно-энергетическими ресурсами, она останется их основным поставщиком в европейские страны. Кроме того, думая — как и все производители и потребители продукта — о пользе диверсифи-кационной стратегии, следует направить транспортные потоки энергоресурсов в Китай и, возможно, другие страны и регионы. Речь идет не только о трубе. При наличии солидных объемов сжиженного природного газа и достаточных танкерных мощностях это вполне реально.
Однако нельзя жить только за счет освоения собственных топливно-энергетических ресурсов и их сугубо физической поставки. Таким способом Россия как суверенное государство недолго протянет в условиях стремительно меняющегося мира, экономика которого жестко сориентирована на конечную продукцию, на высокую добавленную стоимость. Поэтому не менее важная роль России видится в качестве транспортного энергетического моста между Востоком и Западом. Охватывая огромную часть Евразийского континента и практически соседствуя с Южной Азией, Россия может стать прочным логистическим звеном между странами и регионами, насыщенными энергетическими ресурсами. Территориально я имею в виду и Ближний Восток, и Центральную Азию, равно как и Западную Сибирь, и шельф Северного Ледовитого океана. Все они составляют своего рода главную ресурсную базу континента, простирающуюся вдоль его «срединного хребта». Поэтому именно отсюда целесообразно направлять транспортные потоки как на запад — в Европу, так и на восток — в Азию и Тихоокеанский регион.

Россия с ее инициативами в формировании будущей мировой энергетической структуры и культуры, будет играть важнейшую роль в судьбе глобальной энергетики.

Освоение шельфа Северного Ледовитого океана представляется особо значимым и потому, что в России можно создать чрезвычайно перспективный транспортный узел для вывоза либо сжиженного природного газа, либо нефти и нефтепродуктов во многие регионы планеты,
Относительно Центральной Азии представляется, что нет необходимости затаскивать ее ресурсы на территорию России для последующей транспортировки в Китай и другие страны. А вот участие российских нефтяных компаний в освоении месторождений в других странах и, в первую очередь, в Центральной Азии для нас важно. Конечно, российские компании будут стремиться работать и в других регионах, включая, например, Северную Африку.Зачем нам это нужно? Чтобы через бизнес (но никак не политическими методами) влиять на возможно большее число маршрутов транспортировки энергоресурсов. И когда говорят, допустим, об участии российского Газпрома в освоении иранского месторождения Южный Парс с предполагаемой транспортировкой газа в Индию, разве кто-то рассчитывает гнать туда же газ с Ямала? Да, мы стараемся тесно сотрудничать со странами Ближнего Востока и Южной Азии, чтобы осваивать месторождения там, где более благоприятная инфраструктура для восточного и западного транзита углеводородов. Таков же подход и к работе в Центральной Азии, откуда нефть и газ поставляются в Европу.
Безусловно, хорошо, когда действует Каспийский трубопроводный консорциум и когда есть Прикаспийский трубопровод, идущий по территории России. Транспортный маршрут может быть любым, включая Nabucco или иные потоки. Важно, чтобы была обеспечена диверсификация транспортной зависимости между регионами-производителями и регионами-потребителями.
Россия видит себя в обоих этих качествах, поэтому стремится к интеграции с другими странами в освоении их ресурсов. Так она не только поддерживает свой нефтегазовый бизнес, но и реально содействует развитию мировой энергетической системы.
И последнее, о чем необходимо сказать. Россия в силу своего географического положения и ресурсного состояния не стремится примкнуть к какому-либо экономическому блоку — ОПЕК или к «газовой ОПЕК», блоку стран-потребителей или стран-транзитеров. Мы в равной степени открыты для сотрудничества как с членами ОЭСР и ЕС или ШОС, так и со всеми странами, входящими в другие экономические объединения типа БРИК, и выстраиваем отношения с ними только на деловой конструктивной основе.
Главное, в чем я абсолютно убежден: Россия с ее инициативами в формировании будущей мировой энергетической структуры и культуры, будет играть важнейшую роль в судьбе глобальной энергетики. Поэтому ее нельзя рассматривать как антипода или непримиримого оппонента потребителей или производителей энергоресурсов.

Схема поставок российской нефти в Европу

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Проблем с прокачкой российской нефти через Украину в европейские страны в связи с предлагаемыми Киевом дополнительными условиями не будет, заявил журналистам во вторник вице-премьер РФ Игорь Сечин, передает РИа «Новости».

Ниже приводится справочная информация о схеме поставок российской нефти в Европу.

«Дружба» — крупнейшая в мире система магистральных нефтепроводов. Построена в 1960-е годы предприятием Ленгазспецстрой для транспортировки нефти из Волгоуральской нефтегазоносной провинции в страны народной демократии Восточной Европы.
Маршрут нефтепровода проходит от Альметьевска через Самару, Брянск до Мозыря, затем разветвляется на 2 участка: северный (по территории Белоруссии, Польши, Германии, Латвии и Литвы) и южный (по территории Украины, Чехии, Словакии и Венгрии). В систему входит 8900 км трубопроводов, 45 насосных станций, 38 промежуточных насосных станций, резервуарные парки которых вмещают 1,5 миллиона кубических метров нефти. По нефтепроводу в страны «дальнего зарубежья» ежегодно экспортируется 66,5 миллиона тонн, в том числе по северной ветке — 49,8 миллиона тонн.

Балтийская трубопроводная система (БТС) — система магистральных нефтепроводов, связывающая месторождения нефти Тимано-Печерского, Западно-Сибирского и Урало-Поволжского районов с морским портом Приморск. Оттуда нефть поступает в Роттердам — главный центр нефтеторговли и переработки в Европе.
Первая очередь Балтийской трубопроводной системы, спроектированная и построенная отечественными специалистами, была успешно введена в эксплуатацию в декабре 2001 года. Это позволило создать новое независимое российское экспортное направление по транспортировке нефти через новый специализированный морской порт Приморск производительностью 12 миллионов тонн нефти в год. Впоследствии мощность БТС в короткие сроки последовательно наращивалась — до 18, а затем до 30, 42, 62 миллионов тонн. К концу 2006 года Приморск уже был способен переваливать в танкеры около 75 миллионов тонн нефти.
В настоящее время Приморск — крупнейший в России порт по отгрузке нефти на экспорт. В ближайшей перспективе его мощность может быть увеличена до 120 миллионов тонн.

Балтийская трубопроводная система — 2 (БТС-2) — проектируемая система магистральных нефтепроводов, которая позволит связать нефтепровод «Дружба» с российскими морскими портами на Балтийском море по маршруту Унеча — Великие Луки — Усть-Луга (с ответвлением на Киришский НПЗ компании «Сургутнефтегаз»).
В рамках проекта БТС-2 предусматривается строительство магистрального трубопровода общей протяженностью 998 км мощностью 50 млн тонн нефти в год.
Трасса нефтепроводной системы пройдет по территории Брянской, Смоленской, Тверской, Новгородской, Ленинградской областей. Мощность первой очереди трубопровода — 35 млн тонн нефти в год, с возможностью строительства в будущем ответвления на порт Усть-Луга мощностью 15 млн тонн нефти в год.
Окончание проекта запланировано на декабрь 2013 года.

Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) — международная акционерная компания, построившая и эксплуатирующая нефтепровод КТК, который соединяет месторождения Западного Казахстана (Тенгиз, Карачаганак) с российским побережьем Черного моря (терминал Южная Озереевка около Новороссийска).
Из российского порта нефть транспортируется танкерами через турецкие проливы Босфор и Дарданеллы. Нефтепровод протяженностью около 1510 км и пропускной способностью 28,2 миллиона тонн в год введен в эксплуатацию в конце 2001 года. Проектная пропускная способность была достигнута к середине 2004 года. К 2005 году пропускная способность нефтепровода была увеличена до 32 миллионов тонн в год.
Изначально проект разрабатывался с таким расчетом, что его пропускная способность при соответствующей реконструкции может быть увеличена примерно до 67 миллионов тонн нефти в год. Для этого необходимо построить новые перекачивающие станции, нефтехранилища на терминале в районе Новороссийска и установить еще одно выносное причальное устройство.
В 2007 году в России и Казахстане приступили к разработке условий и положения пакетного соглашения по проекту расширения трубопровода «Тенгиз-Новороссийск». Причем, предполагалось, что часть нефти (около 17 миллионов тонн только из Казахстана) пойдет по планируемому нефтепроводу «Бургас — Александруполис» (Болгария — Греция) в обход турецких проливов. Однако сроки практической реализации данного проекта пока неясны. Более того, и сама перспектива увеличения пропускной способности нефтепровода «Тенгиз-Новороссийск» сегодня под вопросом. Основные причины — отсутствие гарантий «большой нефти» с шельфа Каспийского моря, снижение глобального спроса на нефть и др.

Трансбалканский трубопровод (нефтепровод Бургас — Александруполис) — планируемый к строительству нефтепровод в обход проливов Босфор и Дарданеллы. Маршрут нефтепровода пройдет от болгарского города Бургас на берегу Черного моря до греческого Александруполиса на берегу Эгейского моря. Трубопровод должен разгрузить находящиеся под контролем Турции проливы, соединяющие Черное и Средиземное моря. Планируется, что по данному трубопроводу будет поставляться российская нефть с морского терминала в Новороссийске, в Бургасе перегружаться с танкеров, далее по трубопроводу будет поступать в Александруполис, где вновь будет грузиться на танкеры. Протяженность нефтепровода — 285 км, пропускная способность — 35 миллионов тонн в год с возможностью расширения до 50 миллионов тонн. России будет принадлежать 51,7% акций консорциума по управлению трубопроводом, Болгарии и Греции — по 24,15 %.

Сложные эволюции в раскладе сил («Asia Times», Гонконг). Китай на Каспии постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В том, что касается разработки и использования энергоресурсов бассейна Каспийского моря, Китай постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться. Вкупе с давно сложившимся пересечением региональных интересов России, Европы и США это должно послужить напоминанием о динамично меняющейся ситуации в регионе, хотя о динамике этой легко забыть в период кажущейся стабильности, как было, например, в позднесоветскую эпоху.
В то же время появление новой силы в регионе становится доводом в поддержку неизменности основной схемы отношений, вокруг которой выстраиваются все остальные, то возникающие, то снова идущие на убыль; возможно также, что этот процесс развивается циклически, и присутствие китайского фактора может позволить нам вычислить эту цикличность.
Две схемы двусторонних отношений в сфере энергетики: между Казахстаном и Россией и между Туркменией и Россией — сложились настолько давно и имеют настолько большое значение, что есть все основания говорить о треугольнике Казахстан—Россия—Туркмения как о фундаменте развития среднеевроазиатской геоэкономики, точнее, её энергетического аспекта. Именно так дело и обстоит, вот только отношения между Казахстаном и Туркменией пока не прояснились, хотя им ещё предстоит выразиться в сотрудничестве вокруг газопровода в Китай.
Разработка месторождений углеводородного топлива в Средней Азии и Закавказье шла независимо друг от друга, хотя и со сходной хронологией. И всё же, несмотря на явную беспорядочность повседневной жизни региона в последние полтора десятилетия, определённые «тенденции», а то и «логика» в ней просматривается, складывается определённая картина из повторяющихся и накладывающихся друг на друга элементов.
Так, в последние шестнадцать лет в истории развитии энергетической отрасли прикаспийского и среднеазиатского регионов и в истории её связи с Закавказьем можно обнаружить три фазы. Первая, длившаяся с 1993 по 1998 годы, — фаза «кипения»; вторая, с 1999 по 2004, — «успокоения», а третья, с 2005 по 2010, — фаза «глубокого течения».
Существование треугольника Казахстан—Россия—Туркмения есть неоспоримый факт, и здесь есть смысл заметить, что, как установили в 1990-х годах специалисты по социологии сетей, динамика развития отношений в треугольниках, или триадах, качественно отличается от развития любой системы, состоящей из суммы двусторонних отношений (диад).
Сложилось так, что во всех трёх вышеперечисленных фазах «локомотивом» развития становилась ещё одна сила, «четвёртый пик». В период с 1993 по 1998 гг. это были США, с 1999 по 2004 — Европейский Союз или, по крайней мере, некоторые входящие в него государства и их энергетические флагманы (BP в случае с Великобританией, Eni — с Италией), а с 2005 по 2010 гг. — Китай. Каждый из этих дополнительных игроков взаимодействовал с «первоначальной тройкой» по-особенному, то есть в каждый период складывались особые триады развития.
В первую фазу четвёртым игроком, действовавшим в дополнение к обычному треугольнику Казахстан—Россия—Туркмения, были США, и это привело к возникновению треугольника Казахстан—Россия—США, что ярко проявилось в идее строительства газопровода специально для экспорта тенгизской сырой нефти.
Американские оффшорные терминалы в Мексиканском заливе стали первым предполагаемым пунктом назначения танкеров, гружённых казахской нефтью.В те же годы посольство США в Алма-Ате, бывшей тогда столицей Казахстана, сыграло важнейшую роль в процессе реструктуризации Россией и Казахстаном Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), благодаря чему, собственно, и удалось построить трубопровод.
В то время заинтересованность в Туркмении со стороны Запада была исключительной прерогативой США, работавших над улучшением ситуации с оплатой ввозимого Украиной туркменского газа, а также впервые начавших тогда пытаться выступить посредником по проекту туркмено-азербайджанского транскаспийского трубопровода. В 1990-х гг. движущей силой в строительстве трубопровода были американские компании (GE Capital, Bechtel, PSG). Но отношения в треугольнике США—Казахстан—Туркмения не развивались.
В период с 1999 по 2004 гг. Евросоюз стал «четвёртым пиком» фундаментальной среднеазиатской энергетической триады, так как после провала американского проекта в начале уходящего десятилетия туркменским газом заинтересовались страны ЕС. Последняя инициатива ЕС, выдвинутая немецкой компанией RWE, была связана именно с установлением связи между Туркменией и Азербайджаном и наследовала тому, неудавшемуся проекту.
Триада ЕС—Россия—Казахстан проявила себя в том, что европейцы и русские заинтересовались месторождением Кашаган и некоторыми другими месторождениями в территориальных водах Казахстана в Северном Каспии. Отметим, впрочем, что интерес исходил не от собственно Евросоюза, а от отдельных стран альянса и от ведущих нефтяных компаний этих стран.
Триада ЕС—Туркмения—Казахстан проявилась в неудачном проекте транскаспийского газопровода и некоторых других проектах, до сих пор лежащих «в столе»; до известной степени продолжениями этого проекта можно назвать идею доставки сопутствующего газа из Казахстана в Азербайджан, а также проект казахско-каспийской транспортной системы, предназначенной для кашаганской, а то и для тенгизской нефти.
Наконец, наступила третья фаза, продлившаяся с 2005 по 2010 год; здесь «четвёртым пиком» выступил Китай.
Функционирование триады Китай—Туркмения—Россия осложняется противоречиями между Китаем и Россией из-за туркменского газа, а точнее, между нереализованным российским проектом прикаспийского трубопровода и строящимся газопроводом, который соединит Туркмению с Китаем.
Триада Китай—Казахстан—Россия тоже осложнена противоречиями, проистекающими, в частности, из соперничества между Китаем и Россией за право выкупить канадскую фирму Petrokazakhstan (ранее — Hurricane Hydrocarbons).
Petrokazakhstan контролировал участок трубопровода, необходимый Китаю для завершения тенгиз-синьцзянского нефтепровода, который является продолжением трубопровода, соединяющего восток Казахстана с Китаем. О его строительстве договорились в конце 1990-х, и после длительных переговоров, на которых обсуждались вопросы реализации проекта, он вошёл в строй.
Наконец, отношения в триаде Китай—Туркмения—Казахстан определяются газопроводом, спроектированным на основе двустороннего китайско-казахского проекта и ныне строящимся на территории Туркмении, идущем дальше через Узбекистан и Казахстан в направлении Западного Китая. Там он будет соединён с «восточно-западным» китайским трубопроводом, уходящим к побережью Тихого океана. Преследуя сою цель Пекин построил этот трубопровод в этом десятилетии даже в убыток себе.
Таким образом, появилась возможность выделить три периода «эпигенетического» развития (в том смысле, что каждый последующий период «вырастает» из предыдущего), начиная с основы — это трёхсторонние российско-туркмено-казахские отошения — и переходя к США, ЕС и Китаю как исполнителям роли «четвёртого пика», двигавших развитием всей сети в целом.
Термин «бурление», «успокоение» и «глубокое течение» относятся именно к этим фазам. Говоря конкретнее, «бурление» относится к процессу возникновения после самоликвидации советского государства новых возможностей установления схем международных отношений в самопроизвольном порядке, без характерных для биполярного мира «холодной войны» иерархических ограничений.
В сфере развития энергетики в евроазиатском регионе это означало, что период с 1993 по 1998 гг. был отмечен преимущественно идеями разведки месторождений и добычи ресурсов и строительства газопроводов. Период «успокоения», длившийся с 1999 по 2004 год, отмечен обретением некоторыми из этих проектов собственной жизни и движения их в сторону реального воплощения, при том, что многие другие проекты погибли или же (возможно) впали в коматозное состояние. Наконец, на период «глубокого течения» (2005-10 гг.) пришлось начало функционирования и процветания некоторых, обретших жизнь проектов. Другими словами, три перечисленные фазы можно считать периодами зарождения, самопроизвольного развития и зрелости.
Теперь, если попробовать заглянуть в будущее, то огромная масса исследований, в том числе и проводившихся независимо и с применением чётко различающихся методов прогноза, наводит на мысль о том, что международные отношения как сеть примерно в начале 2040-х начнут претерпевать очередную радикальную трансформацию. Другими словами, это случится примерно через тридцать два года, по прошествии срока, примерно вдвое превышающего продолжительность рассмотренного выше периода.
Встаёт вопрос: не является ли только что рассмотренный период сам по себе всего лишь периодом «бурления», то есть первой фазой некого процесса, который и перейдёт в трансформационную фазу в начале 2040-х?
Если это так, то сейчас мы находимся на стадии «успокоения» текущего цикла развития системы международных отношений, в том числе и международной геоэкономики и её энергетического сектора. Если нынешняя стадия продлится около шестнадцати лет, то за ней, вероятно, последует новая фаза «глубокого течения», которая продлится ещё столько же времени, а по её прошествии наступит пресловутое начало 2040-х с возможным трансформационным хаосом, соответствующим по качеству и размаху временам окончания «холодной войны». Конечно, сейчас описать подобные перемены невозможно, так как их природа будет зависеть от хода развития системы, в том числе от геоэкономико-энергетического фактора в промежуточный период.
С этой перспективы можно и, возможно, нужно рассматривать наступающую «фазу успокоения» в энергетической отрасли евроазиатской геоэкономики, так как она предлагает широкий и ценный контекст для рассмотрения вопросов и решений непосредственной актуальности в отношении жизненно важных ресурсов региона и их использования в отдалении от него (от газопроводов Nabucco и South Stream до White Stream, трансанатолийского нефтепровода Самсун—Джейхан и многих других). Оставайтесь на связи.

Оригинал публикации: A delicate dance of power

Туркмения уходит на Восток. Запуск газопровода Туркмения – Китай стал одним из ключевых событий в геополитической игре, которая ведется сегодня вокруг маршрутов экспорта нефтегазовых ресурсов Центральной Азии на внешние рынки

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры : Состоявшийся 14 декабря запуск газопровода Туркмения – Китай стал одним из ключевых событий в геополитической игре, которая ведется сегодня вокруг маршрутов экспорта нефтегазовых ресурсов Центральной Азии на внешние рынки. Церемония запуска газопровода, в которой приняли участие председатель КНР Ху Цзиньтао, президенты: Туркмении – Г. Бердымухаммедов, Узбекистана – И. Каримов и Казахстана – Н. Назарбаев, состоялась на месторождении Самандепе Лебапского велаята Туркменистана. Новый газопровод станет первой трубой, по которой туркменский газ в промышленных объемах (до 40 млрд. кубометров в год) будет поставляться на внешние рынки в обход территории России. При этом сама Россия, до сих пор закупавшая большую часть туркменского газа, в течение трех ближайших лет планирует сократить его закупки как минимум в четыре раза.

В течение этого года в Китай будет поставлено 150 млн. кубометров газа, а на проектную мощность газопровод выйдет только к 2012 г. Его главной ресурсной базой будут месторождения левобережья Амударьи, а недостающие объемы будут получены на месторождениях договорной территории «Багтыярлык». Общая протяженность трубопровода составляет около 7 тыс. км. При этом на территории Туркмении его длина составляет всего 184,5 км, а большая часть трубопровода проходит по территории Узбекистана (490 км), Казахстана (1300 км) и самого Китая (4500 км).

Несмотря на то, что основная ресурсная база трубопровода расположена в Туркмении, Узбекистан и Казахстан, благодаря своему географическому положению, стали важными транзитными странами. Поскольку же контракт на экспорт в Китай туркменского газа имеет долгосрочный характер, будучи подписанным на 30 лет, страны Центральной Азии и КНР окажутся надолго связанными новой газотранспортной инфраструктурой.

Любопытно, что еще до запуска всего газопровода состоялось открытие его казахстанского участка. 12 декабря председатель КНР Ху Цзиньтао и президент Казахстана Н. Назарбаев торжественно запустили газопровод «Казахстан – Китай». По информации казахстанской стороны, он не только обеспечит транзитный канал для поставок туркменского газа в КНР, но и позволит улучшить газоснабжение Жамбылской, Южно-Казахстанской и Алма-Атинской областей. Стоимость казахстанского участка газопровода, соглашение о строительстве которого между «КазМунайГазом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC) было подписано в августе 2007 г., составила 6,7 млрд. долл. Открытие казахстанского участка, предварившее запуск всего газопровода, подчеркнуло статус Казахстана как ключевой транзитной страны, граничащей со всеми участниками этого проекта.

Запуск газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай состоялся на фоне российско-туркменского газового конфликта, начавшегося с аварии на газопроводе «Средняя Азия – Центр» в апреле этого года и не урегулированного до сих пор. Камнем преткновения является цена на туркменский газ. Согласно условиям контракта, она должна составлять 5 за 1 тысячу кубометров, соответствуя европейскому уровню. Однако в условиях значительного падения спроса и цен на газ в Европе закупать его по таким тарифам «Газпрому» стало невыгодно, что и вынудило его предложить Туркмении пойти на снижение цены. Ашхабад же потребовал соблюдения всех условий контракта, возник затяжной конфликт. Урегулировать эти проблемы во время сентябрьского визита Президента РФ Д. Медведева в Ашхабад, а также неожиданно состоявшегося в ноябре неофициального визита Г. Бердымухаммедова в Москву пока не удалось.

Более того, 24 ноября «Ведомости», ссылающиеся на информацию «близких к «Газпрому» источников», сообщили, что в течение 2010-2012 гг. российская компания планирует в 4 раза сократить закупки газа у Туркмении. По сведениям газеты, подготовленный «Газпромом» прогноз по закупкам газа в Центральноазиатском регионе предусматривает сокращение их объемов в 2 раза – с 66,1 млрд. кубометров в 2008 г. до 33-34 млрд. кубометров в 2009-2011 гг. и 37,9 млрд. в 2012 г. Основной «пострадавшей» страной будет Туркмения, у которой планируется закупать не более 10,5 млрд. кубометров газа в год, что в 4 раза меньше уровня 2007-2008 гг. При этом закупки узбекского газа к 2012 г. увеличатся по сравнению с 2008 г. на 2% и составят 14,5 млрд. кубометров. В итоге по объемам поставок газа Узбекистан обойдет Туркмению, которая ранее поставляла России 80% всего среднеазиатского газа.

При этом цена закупаемого у Туркмении газа в 2010 г., согласно планам «Газпрома», будет одной из самых низких в Каспийском бассейне. Если закупочная стоимость туркменского газа составит 222 долл. за 1 тысячу кубометров, то казахстанского – 230 долл., а азербайджанского — 244,5 долл. Дешевле туркменского «Газпрому» обойдется только узбекский газ, стоимость которого по прогнозам «Газпрома» составит 220 долл. По мнению экспертов, такая цена должна устроить Туркмению, так как за минусом расходов на транзит она вполне соответствует среднеевропейской (около 300 долл.). Однако для самого «Газпрома» закупки туркменского газа по-прежнему являются нерентабельными, и единственным мотивом, заставляющим компанию идти на них, аналитики считают нежелание оставлять в республике лишний газ, которым можно было бы заполнить существующие в проекте альтернативные газопроводы и прежде всего, конечно, «Набукко».

Компенсировать потери на российском направлении Туркмения рассчитывает за счет Ирана и Китая. Помимо запуска китайского газопровода республика планирует как минимум в 3 раза увеличить экспорт своего газа в Иран. Для этого предполагается удвоить пропускную способность существующего иранского газопровода, доведя её до 14 млрд. кубометров в год, а также запустить в декабре этого года еще один газопровод. В 2010 г. по нему планируется поставить в Иран 6 млрд. кубометров газа, а в последующие годы объемы поставок будут удвоены. В том случае, если Газпрома» реализует план сокращения закупок газа у Туркмении, Иран станет вторым после Китая рынком сбыта туркменского газа.

В ценовом отношении, однако, китайский газопровод вряд ли станет полноценной заменой российскому направлению. Окончательная договоренность между Ашхабадом и Пекином о стоимости экспортируемого в Китай газа пока не достигнута, но, по некоторым данным, она может составить 100-130 долл. за 1 тысячу кубометров на туркмено-узбекской границе, что как минимум в 2 раза ниже цены, которую готов предложить «Газпром». Очевидно, что, используя положение едва ли не монопольного покупателя газа, Китай может стать для Туркмении таким же неудобным партнером, каким длительное время был для нее «Газпром», в течение двух десятилетий скупавший весь экспортируемый республикой газ. К тому же до выхода газопровода к 2012 г. на полную проектную мощность придется ждать еще по меньшей мере три года, в течение которых туркменский бюджет будет нести существенные убытки.

Запуск китайского газопровода может сыграть заметную роль и в судьбе двух других трубопроводных проектов, конкурирующих между собой в Туркмении, – Прикаспийского газопровода и «Набукко». Если закупки «Газпромом» туркменского газа будут сокращены, строительство Прикаспийского газопровода, предназначенного для дальнейшего расширения экспорта, станет ненужным. Более того, недогруженным останется и существующий газопровод «Средняя Азия – Центр», по которому до сих пор осуществлялся экспорт туркменского газа. В то же время по поводу строительства «Набукко» на Западе продолжают излучать оптимизм. По мнению участников консорциума, конфликт между Азербайджаном и Туркменией из-за принадлежности нефтегазовых месторождений срединной части Каспия удастся преодолеть, что позволит поставлять по существующему пока в проекте транскаспийскому газопроводу не менее 10 млрд. кубометров газа из Туркмении.

В условиях, когда Россия столкнулась с угрозой ослабления своих энергетических позиций в Центральной Азии, а Туркмения – с перспективой потери крупнейшего рынка сбыта, обе стороны пытаются найти компромисс. Именно с этим связан запланированный на конец декабря визит в Ашхабад Д. Медведева. Предстоящие переговоры во многом определят ближайшие перспективы газового сотрудничества двух стран. Александр Шустов

Вооруженный конфликт на Каспии маловероятен(«Deutsche Welle», Германия)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В Каспийском регионе разворачивается борьба за энергоресурсы. Если страны Каспийского бассейна главным образом спорят о запасах энергоносителей, то Россию, Китай и Европу в большей степени интересуют пути транспортировки углеводородов.

Строительство Транскаспийского газопровода может привести к конфликту

Борьба за энергоресурсы и пути их транспортировки в Каспийском регионе теоретически может перерасти в вооруженный конфликт. Однако такого развития событий нельзя исключать лишь в том случае, если будет принято решение о строительстве Транскаспийского газопровода, без которого практически невозможен экспорт газа из Центральной Азии в Европу в обход России, считает эксперт британского института Chatham House Юрий Федоров.

Транскаспийский газопровод должен проходить по дну Каспийского моря и соединять терминалы в Туркмении и в Казахстане с терминалами в Азербайджане — на противоположном берегу Каспия. В данном случае, подчеркивает эксперт, возможны военно-политические действия со стороны России, которая стремится минимизировать возможность транспортировки нефти и газа из Каспийского региона и Центральной Азии в обход своей территории. Поэтому, считает эксперт, все проекты, которые позволяют странам этого региона снять транспортную зависимость от России, вызывают в Москве раздражение.

«Самым неприятным для Москвы было строительство и сдача в эксплуатацию нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Это рассматривалось как серьезнейший удар по экономическим и стратегическим интересам России, — говорит Юрий Федоров.- Были даже свидетельства того, что одной из целей интервенции в Грузию в августе прошлого года было разрушение или постановка под российский контроль этого газопровода».

Противоречия есть, но война на Каспии маловероятна

Вооруженные конфликты, основанные на борьбе за энергоресурсы между странами региона — Туркменией, Казахстаном и Азербайджаном — на данный момент представляются экспертам маловероятными. «Честно говоря, у Туркмении не было и нет пока серьезного военного флота. У Азербайджана есть несколько судов, которые могут использоваться в военных целях. Но это не очень серьезно», — отмечает Федоров. Но, при этом, по его словам, был случай, когда Иран фактически использовал военную силу для того, чтобы остановить разработки на одном из месторождений, которое Иран относит к своему сектору на Каспии, а Азербайджан — к своему.

Между странами Каспийского региона на сегодняшний день существуют острые противоречия и тому есть как минимум две причины. Общая причина заключается в том, что до сих пор не определен юридический статус Каспия — это море или озеро. «Если Каспий — это море, то тогда к нему применимо положение Конвенции ООН по морскому праву, тогда проблема раздела Каспия на эксклюзивные экономические зоны, на территориальные воды должна решаться почти автоматически с учетом положений, которые содержатся в Конвенции», — говорит Юрий Федоров.  Но, если Каспий — это озеро, то тогда, по словам эксперта, «требуется вырабатывать совершенно новый уникальный юридический статус этого водоема, потому что для международных озер общих рецептов того, как их делить между прибрежными странами, нет».


Борьба за юг Каспия

Пока страны региона «делят» северную часть Каспия на основании трех договоренностей: российско-казахстанской, российско-азербайджанской и казахстанско-азербайджанской. Здесь, по словам эксперта, «проблема более или менее решена, хотя есть некоторые технические детали, скорее связанные с мореплаванием, с добычей рыбы, но они не касаются нефтяных и газовых дел».

Вопрос о разделе южной части Каспия на данный момент остается открытым. Это, по словам Юрия Федорова, связано с двумя проблемами. Первая – это стремление Ирана резко увеличить свой собственный сектор Каспийского моря. Дело в том, что если применять правила Конвенции ООН по морскому праву, то есть, провести прямую линию между пограничными точками на границе Ирана, Азербайджана и Туркмении, Ирану принадлежит небольшой кусочек Каспийского моря. «Тегерану это очень неприятно и невыгодно. Иран настаивает на том, чтобы все Каспийское море было поделено поровну между пятью прибрежными странами. То есть на каждое прибрежное государство приходилось бы по двадцать процентов площади водной поверхности Каспия», — говорит Юрий Федоров.

По его словам, это означает примерно двухкратное увеличение иранского сектора Каспийского моря и соответствующее уменьшение и азербайджанского сектора с юга, и туркменского сектора с юга. А в этих секторах уже обнаружены довольно интересные месторождения нефти и газа.

Полуостров раздора

С другой стороны борьба разворачивается между Азербайджаном и Туркменией. Яблоком раздора в данном случае является полуостров, расположенный на азербайджанской стороне.  Как поясняет эксперт, если посмотреть на карту Каспийского моря, то на азербайджанской стороне есть полуостров Апшерон, который резко меняет береговую линию и выдается довольно глубоко в Каспийское море. «Если применять правила Конвенции ООН и проводить срединную или медианную линию, то благодаря наличию этого полуострова значительная часть Каспийского моря оказывается в азербайджанском секторе».

В 1997 году Туркмения, по словам эксперта, выступила с требованием не учитывать Апшеронский полуостров при проведении медианной линии. В этом случае несколько крупных месторождений оказались бы в туркменском секторе. Тупиковая ситуация в связи с этим существует на протяжении 12 лет. Отношения между Туркменией и Азербайджаном начали «оттаивать» с приходом к власти Бердымухамедова. Но летом этого года в связи с жестким требованием Ашхабада о том, что нужно решить проблему на туркменских условиях, проблема раздела Каспия вновь обострилась.


Международный арбитражный суд в роли третейского судьи

Этим летом Туркмения обратилась в международный арбитражный суд, который и должен принять окончательное решение о том, как должна проходить эта медианная линия. Но рассмотрение этого вопроса требует длительного времени. И главной проблемой для юристов как раз-таки станет правовой статус Каспия.

Кроме того, как рассказывает эксперт Юрий Федоров, Туркмения ссылается на некоторые международные документы, которые были приняты и утверждены до принятия Конвенции ООН по морскому праву. «В них есть формулы о том, что нельзя учитывать изгибы береговой линии, которые резко нарушают ее ход», — говорит эксперт. В результате данной нерешенной проблемы оказывается невозможным строительство Транскаспийского газопровода и, соответственно, всех проектов по транспортировке нефти и газа из региона в обход России.

Интересы Китая на Каспии

Примечательно, что в споре за Каспий ключевую роль стало играть строительство газопровода из Туркмении в Китай. Как поясняет эксперт Юрий Федоров, Китай заинтересован в получении максимального количества нефти и газа из Центральной Азии и Каспийского региона по одной простой причине — импортные потребности нефти и газа в самом Китае растут. «При этом чуть ли не 80 процентов всей нефти, которая сегодня импортируется в Китай, проходит через Малахский пролив. Он контролируется американским и некоторыми другими военными флотами, и в случае осложнения китайских отношений с США, например, последние могут перекрыть вот этот путь транспортировки нефти и газа в Китай. Поэтому КНР добивается того, чтобы сделать Центральную Азию своей резервной базой», — отмечает эксперт.  Наталья Позднякова
Капля воды в котле этнических противоречий
http://www.dw-world.de/dw/article/0,,4204669,00.html

Россия разыгрывает каспийскую карту, а Грузия рвется в НАТО
http://www.dw-world.de/dw/article/0,,3548255,00.html

Оригинал публикации: Deutsche Welle