Метка:Кавказ

Перекресток геополитических интересов России и Турции — Кавказ и Центральная Азия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Институт Ближнего Востока:  Кавказ и Центральная Азия всегда были регионами столкновения геополитических интересов Турции, Ирана и со времен Ивана Грозного присоединившейся к ним России. После распада СССР на постсоветском пространстве образовался своеобразный вакуум, существенное влияние на развитие центральноазиатских, кавказских республик, тюркских субъектов РФ стала оказывать Турция. В борьбу за господство за южные регионы бывшего Советского Союза включился и Иран. Именно в условиях изменения баланса сил, нарушения глобального равновесия, усиления Ирана и Турции, ослабления России, на повестку дня вышло то противостояние в центральноазиатском и кавказском регионах, которое было характерно для трех держав на протяжении истории.
Распад СССР оказался неожиданным для большинства центральноазиатских и кавказских республик и привел к серьезной дестабилизации их внутреннего положения, поставил их перед сложным внешнеполитическим выбором. Глава Казахстана Н.Назарбаев даже призвал своих среднеазиатских соседей объединиться в самостоятельный альянс в качестве противовеса участвовавшим в беловежской встрече трем славянским республикам.
В условиях распада СССР выбор у стран оказался невелик – или исламизация всех сторон общественно-политической жизни по образу и подобию Исламской Республики Иран, или светская республика с исламской спецификой по турецкой модели развития. Со своей стороны Турция и Иран, естественно, готовы были начать борьбу за распространение своего влияния на постсоветском пространстве. При этом Иран делал упор на исламское и культурно-историческое прошлое центральноазиатских республик и Азербайджана, а Турция – на их единое тюркское происхождение.
В рамках своей продуманной внешней политики Турция начала свое проникновение в Центральную Азию и Закавказье сразу на нескольких направлениях, то есть на политическом, идеологическом и экономическом. При этом турецкое руководство использовало как возможности госаппарата, так и активно подключало потенциал частного турецкого бизнеса, а также возможности различных общественных, религиозных и политических организаций.
Реакция России на крупнейшие в новейшей истории геополитические изменения была явно несоответствующей той скорости, с которой она утрачивала свои позиции в Центральной Азии, в Закавказье. Руководство Российской Федерации было занято достижением своих целей, страна была в кризисе, не могла оправиться после случившейся геополитической трагедии – развала Советского Союза.
Турция прекрасно понимала, что происходило с Россией, более того – принимала активнейшее участие в различных процессах, происходивших в нашем государстве, явно надеялась получить свою долю наследства «больного человека». И действовать Турецкая Республика начала еще тогда, когда почувствовала – историческое время Советского Союза прошло, наступает новый век, в котором у турок появляется шанс расширить свою сферу влияния и добраться до месторождений газа и нефти – до того источника, который им жизненно необходим.
В декабре 1990 г. Турция созвала в Стамбуле Международный курултай Туркестана, где в центре внимания оказались «внешние тюрки» (dis tьrkler). Это был еще даже не первый шаг на шахматной доске тюркских регионов Советского Союза. Это были всего лишь приготовления к долгой игре с непродуманным концом.
В 1992 году Анкара создала Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию (турецкая аббр. TIKA), главной целью которого является координация связей в области банковского дела, а также подготовка государственных служащих и создание компьютерных сетей. В марте 1992 г. во время пресс-конференции Сулейман Демирель заявил, что Турция станет «культурным центром и историческим магнитом для новосуверенных государств».
Начиная с 1993 года в Турции проводятся встречи турецких руководителей с главами тюркских государств СНГ, регулярно осуществляются взаимные визиты высокого и высшего уровня для консультаций и совместных внешнеполитических акций.
В этих условиях у России всё еще был шанс удержать происходящее в своих руках, резко развернуть события в свою пользу. Однако руководство государства продолжало свою политику отстранения, не поддерживало русских в тюркских регионах бывшего Союза, фактически стояло с протянутой рукой и смотрело на Запад, в то время как Восток оказался далеко позади.
При прямой и опосредованной поддержке со стороны государственного руководства и соответствующих ведомств в Турции резко активизировались общественные организации, землячества, общины, фонды, имеющие целью установление и развитие контактов и реализацию совместных программ и проектов с общественностью мусульманских республик СНГ и республик в составе России.
Стимулирующую роль в появлении и активизации данных организаций сыграли в тот период высказывания высшего руководства Турции. Под влиянием дипломатических успехов в 1992 году президент Турции Т.Озал провозгласил XXI век «веком Турции», а премьер-министр С.Демирель говорил о «турецком мире от Адриатики до Великой китайской стены».
Деятельность упомянутых организаций в Турции способствовала активизации ряда националистических организаций даже внутри России. Еще в СССР в 1990 году была создана Ассамблея тюркских народов, а на ее III съезде, состоявшемся в 1993 году в Чебоксарах, была принята программа, где, в частности, говорилось, что тюркские республики должны создать мощное содружество тюркских государств. Отмечалось при этом, что «народы тюркского мира находятся на разных ступенях национально-государственного самоопределения. Одни имеют международнопризнанные государства, другие, обладая той или иной формой государственности, продолжают борьбу за независимость и международно-правовое признание». Под вторыми понимались прежде всего тюркоязычные республики в составе России.
Справедливо рассматривая такие мероприятия как провоцирующие сепаратистские настроения в России и дестабилизирующие ситуацию в стране, МИД России неоднократно выражал в связи с этим свою озабоченность. Увы, озабоченность МИДа уже мало интересовала Турцию. Турецкая Республика иногда по старой привычке одергивалась, когда слышала жесткие слова Москвы, но, не чувствуя в них былой твердости и уверенности, продолжала действовать по-своему.
В наиболее концентрированной форме характер отношений Турции с целым рядом республик СНГ выразил министр Турции по связям с тюркоязычными республиками СНГ А.Чей. Он заявил, что «Турецкая республика – преемница великой Османской империи» и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном даже ценой резкой конфронтации с Россией.
Важно подчеркнуть, что сегодня Турция понимает: в краткосрочной перспективе сложно претворить в жизнь идеи о создании новой тюркской империи на основе «старшебратства» Турции. Связано это не только с нежеланием тюркских народов бывшего СССР быть младшими братьями, но и с теми широкими связями, которые существуют у Цетральноазиатских и Кавказских республик с Россией. В этих условиях Республика Турция делает ставку на будущее: внедряет свои образовательные, религиозные учреждения в республиках бывшего СССР.
По этому направлению предпринимаются меры, в том числе с использованием возможностей всемирной компьютерной сети Интернет. В добавление к этому сделаны определенные шаги по созданию «Информационного банка тюркского мира», а также по усовершенствованию информационного обмена между библиотеками и университетами этих стран. С целью расширения культурного сотрудничества тюркоязычных стран в 1994 г. было создано «Совместное управление тюркских культур и искусств» (турецкая аббр. – TЬRKSOY).
По конституции Турция является светским государством, но, несмотря на это, турецкое правительство реализует также программы в области религиозного обучения. Стараясь поднять религиозное самосознание студентов и школьников, турецкое правительство выделяет большие средства на строительство и восстановление мечетей и организацию при них религиозных школ. В сфере исламского образования и воспитания наиболее активно выступает религиозная секта суфийского толка «Нурджулар» и ее глава Феттулах Гюлен. Только на Северном Кавказе свободно функционируют порядка 30, а в странах СНГ – более 200 лицеев, связанных с вышеназванной организацией.
Сам Гюлен так охарактеризовал главную задачу этих школ: «Наши школы являются миссионерскими, как другие миссионерские школы европейцев и американцев. Наша цель – выполнять миссионерскую деятельность и подготовить подходящие условия для создания турецкого лобби, и обучать госслужащих». Совсем недавно на совещании МИД Турции было отмечено, что школы Ф.Гюлена в странах Центральной Азии и Азербайджана играют позитивную роль. В то же время Совет национальной безопасности Турции воспринимает его деятельность как вызов секулярному режиму страны.
Факт исламского обучения не всегда однозначно воспринимается в тюркских республиках. Именно этим можно объяснить реакцию президента Узбекистана И.Каримова, который приказал всем узбекским студентам (а их было около 2000), обучавшимся в Турции, вернуться домой, после того, как был проинформирован о том, что некоторые из них попали под влияние одной из радикальных исламских групп в Турции.
Уместно привести слова бывшего президента Турции С.Демиреля, прозвучавшие на восьмом тюркском саммите в Астане. «Именно образованная, знающая самые современные технологии молодежь сможет обеспечить тюркским странам ведущие позиции в XXI веке – веке конкуренции геополитических центров». Продолжая свою мысль, он добавил: «Наша цель – не только написание новой истории наших народов, но и восстановление прежней».
На этом фоне обращает на себя внимание продолжающееся фактическое отсутствие российско-турецкого сотрудничества в евразийском направлении. Подписанный в ноябре 2001 г. руководителями внешнеполитических ведомств двух стран «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турецкой Республикой в Евразии (от двустороннего сотрудничества к многоплановому партнерству)» выполняется не полностью. В то же время продвижение и реализация этого Плана может не только способствовать развитию регионального сотрудничества, выгодного всем сторонам процесса интеграции, но и стимулировать инвестиционную активность российских предприятий и организаций в Центральной Азии и Закавказье.
Получается, что Россия и Турция не выработали до сих пор правила игры в южных регионах бывшего Советского Союза. Ситуацию необходимо менять как можно быстрее. Россия не может и не должна полагаться лишь на личные контакты президентов и премьеров. Пора подвести под это соответствующую правовую базу и следовать ей неукоснительно. Пришло время твердо заявить, что Россия более не сосредотачивается, она выздоравливает, уже твердо стоит на ногах и будет отстаивать свои интересы, прежде всего, в странах, с ней соседствующих.
В этой связи привлекают особое внимание прошедшая 2 апреля 2009 года в Штаб-квартире Международной организации по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ) встреча Генерального директора ТЮРКСОЙ Дюсена Касеинова с представительной российской делегацией в составе Директора Департамента по связям с субъектами Федерации, парламентом и общественными объединениями МИД РФ Валерия Кеняйкина, Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ в Турецкой Республике Владимира Ивановского, Советника Посольства РФ в Турецкой Республике Александра Колесникова, Главы Представительства Республики Татарстан в Турецкой Республике Радика Гиматдинова. В рамках переговоров Россия показала, что не намерена стоять в стороне. Обсуждались вопросы, связанные со вступлением Российской Федерации в Международную организацию ТЮРКСОЙ на правах страны-наблюдателя. Стороны сделали совместные шаги по упорядочению участия субъектов РФ в ТЮРКСОЙ. Также была достигнута предварительная договоренность о встрече в середине мая 2009г. Генерального директора ТЮРКСОЙ с руководством МИД России, Министерства культуры России, а также со Специальным Представителем Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству М.Е.Шыдким. Представляется важным, что пусть и пока декларативно, но все-таки заявил Генеральный директор ТЮРКСОЙ Дюсен Касеинов следующее: «ТЮРКСОЙ в своей деятельности по изучению, сохранению и популяризации культуры и искусства тюркоязычных народов мира не преследует никаких политических целей, руководствуется приоритетностью культурного многообразия гуманитарного наследия человечества, не вмешивается во внутренние дела членов Организации». Касеинов также заявил, что популяризация культуры тюркоязычных народов России полностью соответствует Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной президентом Российской Федерации Д.А.Медведевым 12 июля 2008 г. Иными словами, Анкара сегодня уже не может не считаться с интересами России, пытается более взвешенно подходить к решению региональных вопросов и не идет на прямую конфронтацию с РФ, однако от долгосрочных планов своих не отказывается, да и вряд ли откажется…
В заключении отметим, что Россия, Иран и Турция на протяжении веков осуществляют борьбу за кавказский и центральноазиатский регионы. С XVII по XIX век Россия смогла, в целом, выйти победительницей, прежде всего – благодаря мудрой, твердой и порой хитрой политике как в верхах, так и на местах. В начале ХХ века на лицо постепенное ослабевание позиций России, однако с образованием СССР делается новая попытка консолидировать кавказский и центральноазиатский регионы в единую с русскими общность. Сегодня на карте уже нет Советского Союза. После такой крупной геополитической трагедии равновесие в Евразии не восстановлено и по сей день. В условиях продолжающейся экспансии Турции на Кавказ и в Центральную Азию Россия не может стоять в стороне, необходимо выработать новую долгосрочную политику в отношении стран бывшего СССР, использовать все рычаги, проявлять мудрость и гибкость. Только сильная Россия может сохраниться как держава, способна вновь привлечь на свою сторону центральноазиатские и кавказские республики и выйти победительницей в сложной геополитической игре, разыгранной в регионе Турцией, Ираном и США.

Литература:
1 Дегоев В.В. Россия, Кавказ и постсоветский мир. Прощание с иллюзиями. М.:Русская панорама, 2006.
2 Демоян Г.А. Культурно-образовательный пантюркизм: история и современность. // Востоковедный сборник. Выпуск четвертый. Под ред. Федорченко А.В., Филоника А.О. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002.
3 Дружиловский С.Б., Хуторская В.В. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье. // Иран и СНГ. Под ред. Н.М.Мамедовой. М.: ИВ РАН, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003.
4 Егоров В.К. Россия и Турция: линия противоречий. // Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск девятый. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.
5 Уразова Е.И. Евразийское направление внешней политики Турции при правительстве Партии Справедливости и Развития (ПСР). // Турция в новых геополитических условиях (материалы круглого стола март 2004). Под ред. Ульченко Н.Ю. М.: ИВ РАН, ИИИиБВ, 2004
6 http://www.tika.gov.tr
7 http://www.turksoy.org.tr

В.Аватков

Транзит и поставки под санкциями «геополитики»: Газовый саммит в Софии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИА REGNUM: Второй и заключительный день прошедшего в Софии международного форума «Природный газ для Европы. Надежность и партнерство» 24-25 апреля 2009 года не преподнес никаких сенсаций и не дал результатов, принципиально отличных от того, что уже обозначилось в первый день форума. Итоги второго дня и всего газового саммита в текущих сообщениях болгарских СМИ выглядят следующим образом.

С утра в субботу 25 апреля состоялось второе пленарное заседание правительственных делегаций стран-участниц форума в Софии, по итогам которого была подписана итоговая декларация. Как и сообщалось ранее, зафиксированными в ней основными принципами энергетической политики стали: прозрачность действий правительств и компаний в сфере газовых поставок, конкуренция, публичность финансовой отчетности, углубление энергетического сотрудничества в кризисных ситуациях, соблюдение существующих договоров, следование экологическим нормам. Также в декларации подчеркивается возможность применения юридических санкций (вплоть до назначения компенсаций) за неисполнение обязательств по поставкам и транзиту. Все страны-транзитеры должны гарантировать беспрепятственный транзит газовых потоков и его эффективный мониторинг. Повышенная роль частного сектора должна стимулироваться стабильной энергетической политикой.

Наконец, в декларации отмечается, что Черноморский и Каспийский регионы имеют «геополитическое» значение для европейской энергетической безопасности и для диверсификации источников и маршрутов поставок газа. В Софийской декларации также говорится, что Юго-Восточная Европа имеет стратегическое местоположение, связывающее между собой производителей природного газа (Россию, страны Центральной Азии, Каспийского региона, Ближнего Востока и Северной Африки), транзитные страны Черноморского региона и Кавказа и европейских потребителей «голубого топлива». По некоторым сведениям, по настоянию российской делегации из проекта декларации был исключен пункт о праве третьих стран на доступ к существующей газотранспортной инфраструктуре.

Во второй день газового саммита в Софии некоторые из его участников, как и накануне, сделали ряд оптимистических заявлений о перспективах реализации проекта газопровода NABUCCO. Как сказал управляющий директор этого проекта Райнхард Митшек, окончательное инвестиционное решение по NABUCCO, ожидаемое в 2010 году, должно вызвать многонациональный спрос на газ для заполнения этого трубопровода. По словам Митшека, учредители проекта рассчитывают на поступление сырья из Азербайджана, Туркменистана, Ирака, Египта и даже из Ирана и России и не исключают никаких из возможных источников.

Представлявший Чехию вице-премьер этой страны по европейским вопросам Александр Вондра, выступая на второй пленарной сессии, призвал ЕС перейти в энергетическом сотрудничестве от слов к делам. По словам Вондры, одним из приоритетов для Чехии в период ее председательства в ЕС (первое полугодие 2009 года) было достижение согласия по строительству т.н. «южного коридора» транзита природного газа. Уже были достигнуты значительные достижения в области законодательного регулирования внутреннего энергетического рынка, сказал Вондра. В течение нескольких ближайших месяцев должна быть обеспечена и политическая поддержка строительства NABUCCO. При председательстве Чехии должна состояться встреча в верхах по вопросам «южного коридора», напомнил Вондра, по мнению которого это является сигналом перехода ЕС от этапа переговоров к реализации значимых проектов. До конца 2009 года должно быть подписано и межправительственное соглашение о сотрудничестве с Египтом в деле создания «южного коридора». Другим ключевым участником проекта «южного коридора» Александр Вондра назвал Турцию. По его словам, в рамках чешского председательства в ЕС делается все возможное для закрытия политических вопросов по энергетическим проектам.

Возглавлявший американскую делегацию специальный посланник США по энергетическим вопросам в Евразии Ричард Морнингстар подчеркнул в своем выступлении, что NABUCCO, как и любой трубопровод, — это не панацея. Он сказал, что администрация США готова по мере возможности помогать реализации этого проекта, в частности, как посредник в поиске субсидий международных финансовых структур и в получении доступа к источникам финансирования. О «Южном потоке» американский дипломат сказал, что позиция США по нему — ни «за», ни «против». По словам Морнингстара, «это будет очень дорогой проект» со многими вопросами по его финансовой структуре. Также Ричард Морнингстар сказал, что политика США по вопросу энергетической безопасности Европы направлена на достижение диверсификации источников и маршрутов поставки сырья, во избежание зависимости от одного поставщика. Однако специальный посланник США признал, что в ближайшем будущем Россия будет основным поставщиком и для Болгарии, и для всей Европы в целом.

Со своей стороны, возглавлявший делегацию России на форуме в Софии министр энергетики РФ Сергей Шматко заявил, что участники саммита выразили свою поддержку проекту «Южный поток». Традиционными партнерами России в газовой сфере Шматко назвал Италию, Австрию, Сербию, которые, как и другие страны, говорили в Софии о невозможности обеспечения энергетической безопасности Европы без России. Форум в Софии прошел гладко, без излишней политизации энергетических вопросов, сказал Шматко. По его словам, Россия заинтересована в увеличении объема поставок газа в Европу и, при этом, не собирается участвовать в проекте трубопровода NABUCCO.

На итоговой пресс-конференции Сергей Шматко сказал также, что относительно проекта «Южный поток» существуют спекуляции о расхождении позиций России и Болгарии. Напротив, в последние дни позиции газовых компаний двух стран сблизились, и в ближайшее время ожидается подписание договора между «Газпромом» и Болгарским энергетическим холдингом (БЕХ), сказал Шматко. Однако российский министр не уточнил, ожидается ли это подписание во время предстоящего визита в Москву министра-председателя Болгарии Сергея Станишева 26-28 апреля. Шматко повторил, что проект NABUCCO не может конкурировать с «Южным потоком», поскольку в рамках первого, в отличие от второго, еще не даны ответы на вопросы — какова будет цена газа для потребителей в Европе, какими будут маршрут и ресурсная база NABUCCO. Шматко уверил, что цена газа по «Южному потоку» будет намного ниже, чем по NABUCCO.

Одним из главных практических результатов газового саммита в Софии стало давно намеченное подписание соглашений между Болгарией и Египтом о сотрудничестве в области добычи и поставок природного газа, а также между Болгарией и Грецией о соединении газотранспортных систем (ГТС) двух стран и взаимодействии при использовании сжиженного газа. Представители действующего болгарского руководства в последние месяцы неоднократно называли сотрудничество с Египтом одним из приоритетов своей энергетической политики; уже было проведено несколько раундов переговоров об этом.

В рамках саммита 24-25 апреля министр экономики и энергетики Болгарии Петр Димитров и министр нефти, спецпредставитель президента Египта Самех Фахми подписали меморандум о двухстороннем сотрудничестве в газовой сфере сроком на 3 года. Соглашение предусматривает поставки из Египта в Болгарию сжиженного природного газа через намеченные к постройке терминалы или же с использованием уже существующих таких терминалов в Турции или Греции (на острове Ревитуза близ Афин). Переговоры с двумя последними странами должны быть проведены дополнительно. Также предстоит еще определить объемы газа, которые Египет сможет поставлять в Болгарию. (Напомним, что в ходе прежних переговоров обсуждалась возможность поставок Египтом в Болгарию до 1 млрд. кубометров газа в год, что составляет около четверти общей потребности этой страны). Наконец, стороны обязались сотрудничать на взаимовыгодной основе в деле разведки новых газовых месторождений, подготовки специалистов, эксплуатации танкеров для сжиженного газа.

Одновременно в ходе саммита Петр Димитов и министр регионального развития Греции Костис Хадзидакис подписали меморандум о сотрудничестве между Болгарией и Грецией в осуществлении межсистемной связки ГТС двух стран и в строительстве объектов газовой инфраструктуры (как терминалов для сжиженного газа, так и трубопроводов). В частности, в документе идет речь о строительстве второго терминала для регазификации сжиженного газа на северном побережье Эгейского моря у греческого порта Кавала (ранее рассматривалась возможность возведения такого терминала на другом пункте побережья, у Александруполиса). Подписавший со стороны Болгарии соглашения с Египтом и Грецией министр Петр Димитров заявил, что их особая значимость определяется необходимостью поиска альтернативных источников газа и установления связей с газотранспортными системами других стран.

Как пишет правый Mediapool, ожидается, что заключенные договоры с Грецией и Египтом «ослабят газовую хватку Москвы». Два намеченных проекта (по сжиженному газу и связке ГТС Болгарии и Греции) были кандидатами на получение части средств из фонда в 3,75 млрд. евро, выделенного Евросоюзом на развитие инфраструктуры и энергетики. Однако стало ясно, что из них Болгария получит всего 45 млн. евро на связку ГТС, так как проект по сжиженному газу был признан находящимся на слишком ранней стадии развития, а ЕС финансирует проекты со сроком окончания до 2011 года.

Закрывая второе пленарное заседание и выступая на итоговой пресс-конференции, ряд интересных и важных заявлений сделал организатор и хозяин форума президент Георгий Пырванов. По его словам, саммит 24-25 апреля завершился полным успехом, поскольку все участники продемонстрировали политическую волю к поиску верных, работающих и перспективных решений. Диалог сторон в ходе форума Пырванов назвал содержательным и конструктивным. Также он сказал, что конец форума не ставит точку в энергетических дебатах; напротив, они должны разгореться с новой силой.

Общее внимание привлекли слова Първанова о том, что он придерживается идеи «переосмысления» договора с «Газпромом». Также он сказал, что энергетики не должны диктовать политическую повестку дня. По словам Пырванова, суверенитет Болгарии должен уважаться, и «Газпром» не должен сам определять, с кем ему заключать контракты в Болгарии (т.е. кого считать посредниками, подлежащими исключению из цепи, а кого — потребителями). Пырванов сказал, что он ведет общение с государственным руководством России и не должен обсуждать претензии «Газпрома» и «каких бы то ни было фирм».

В этих словах оппозиционные СМИ Болгарии усмотрели «охлаждение» и «беспрецедентно острый тон» президента Пырванова в отношениях с Москвой и ее энергетическими компаниями. Тем не менее, Пырванов сказал, что сейчас ведется работа над новым соглашением по «Южному потоку», который должен ускорить его строительство. Президент не исключил, что соглашение может быть подписано уже во время визита премьер-министра Сергея Станишева в Москву 26-28 апреля 2009 года, а может — на запланированной встрече участников «Южного потока» в середине мая. Также Пырванов назвал желательным, чтобы соглашение было подписано не позднее конца мая 2009 года, поскольку после этого на заключение договора падет тень начинающейся парламентской предвыборной кампании в Болгарии. Пырванов признал, что «Южный поток» и NABUCCO являются не «альтернативными», но, с высокой степень вероятности, «конкурирующими» проектами, однако Болгария может выиграть от реализации их обоих. Пырванов сказал также, что есть место и для проекта «Белого потока» (газопровода по дну Черного моря из Грузии на Украину). (Нельзя не отметить парадоксальность и абсолютный политический смысл этого заявления, поскольку эксперты единодушно называют «Белый проект» абсолютно нежизнеспособным проектом, вдобавок имеющим отчетливую антироссийскую политическую и идеологическую окраску).

В целом, итоги газового саммита в Софии можно подвести следующим образом. Очевидное почти полное отсутствие практических результатов встречи делегаций 28 стран поставщиков, транзитеров и потребителей природного газа следует признать неудачей организаторов форума, в том числе президента Болгарии Георгия Пырванова. Саммит явно не стал «энергетическим Давосом» (как ранее о нем высказался премьер-министр Станишев). Выяснилось, что европейские учредители проекта NABUCCO намерены обсуждать его перспективы на собственной конференции, которая состоится в Праге в первой декаде мая 2009 года. А Россия предпочла провести один из решающих раундов переговоров с Болгарией по «Южному потоку» на своей территории, во время ближайшего визита в Москву Сергея Станишева. Таким образом, не оправдались ожидания действующего руководства Болгарии насчет того, что форум в Софии станет площадкой для оглашения важных решений по обоим крупным проектам международных газопроводов и тем самым подтвердит статус Болгарии как незаменимого звена всех транзитных схем и важного регионального центра энергетической политики. Единственное, что может занести в свой актив принимающая сторона форума, — это подписание давно обещанных (и требуемых оппозицией со времен газового кризиса в январе 2009 года) соглашений с Грецией и Египтом о возможных новых источниках и альтернативных маршрутах поставок газа. Впрочем, пока эти соглашения лишены конкретности.

Сейчас оппозиционные круги Болгарии уже начали язвительно упрекать президента и правительство в провале их амбициозных планов, связывавшихся с газовым саммитом в Софии, а также выражать удовлетворение по поводу мнящегося им углубления разногласий России и Болгарии по «Южному потоку». Можно предположить, что последние заявления болгарского президента по газовому сотрудничеству с Россией, в которых некоторые усмотрели острую критику в адрес Москвы, на самом деле служат лишь для парирования прежних и будущих выпадов оппозиции против энергетической политики Пырванова и Станишева. Однако обращает на себя внимание, что, при всей «остроте» заявлений Пырванова в адрес «Газпрома», в них не было ничего, что указывало бы на возможность отказа Болгарии от «Южного потока» в пользу альтернативных проектов. Эти заявления, по всей видимости, следует считать частью деловой подготовки к предстоящим в ближайшие дни непростым переговорам Станишева в Москве по «Южному потоку». Именно в ходе этого визита должно определиться, так ли уж сильно «Южный поток» опережает по темпам своей реализации на болгарском участке конкурирующий европейский проект NABUCCO.

Туркмения заручилась газовой дружбой с ЕС в обход России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

NewsInfo: После 11 лет подготовки и острых дебатов Европарламент одобрил вчера поздно вечером новое торговое соглашение между Евросоюзом и Туркменией. В ходе пленарной сессии 459 евродепутатов проголосовали за документ, открывающий возможности для вхождения компаний ЕС во внутренний энергетический сектор этой республики.

Руководство Евросоюза и Еврокомиссии надеется, что улучшение двусторонних отношений позволит Брюсселю убедить Ашхабад принять участие в создании газопровода Nabucco. На сегодняшний день у инициаторов этой трассы из Средней Азии через Кавказ к восточной границе ЕС не хватает поставщиков «голубого топлива», чтобы заполнить газопровод и тем самым сделать его экономически целесообразным, сообщает Росбалт.

Впрочем, убеждать нынешнее руководство республики особо и не приходится — на минувшей неделе исполнительный директор Государственного агентства по управлению и использованию углеводородных ресурсов при президенте Туркмении Ягшыгельды Какаев и председатель правления RWE AG Юрген Гроссман подписали меморандум о долгосрочном сотрудничестве между правительством республики и немецким концерном. RWE AG является акционером проекта сооружения Nabucco, продвигаемого Брюсселем для ослабления энергетической зависимости Европы от России. Не так давно RWE AG в партнерстве с австрийским энергетическим концерном OMF создали Caspian energy company, которая занимается изучением доставки газовых ресурсов каспийского региона в Европу. В настоящее время единственным нефтедобытчиком здесь является англо-арабская Dragon Oil. После 10 лет геологоразведки к разработке нефтегазовых блоков приступила и малайзийская Petronas. Консорциум датской Maersk и германской Wintershall выполняет программу сейсмических исследований в Средне-Каспийском нефтегазоносном бассейне.

Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов считает определение цены на газ прерогативой производителя. При этом производитель «должен основываться на себестоимости добычи, которая весьма разнится в зависимости от климатических условий, глубины залегания углеводородов, сроков их добычи и эксплуатации месторождений». Об этом заявил туркменский лидер на международной конференции «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества», открывшейся в четверг в Ашхабаде. Для участия в форуме в Ашхабад прибыли высокопоставленные представители десятков стран мира и международных организаций. Российскую делегацию возглавляет вице-премьер Игорь Сечин и министр энергетики Сергей Шматко. Делегацию США — заместитель помощника Госсекретаря по вопросам Южной и Центральной Азии — Джордж Крол, пишет Правда.Ру

По мнению главы Туркмении, единственно правильной схемой формирования цены на природный газ являются прямые договоренности между продавцом и покупателем. Бердымухамедов подчеркнул, что Туркмения в рамках своих конкретных договоренностей с партнером определяет цену на природный газ, основываясь на критериях затратности его добычи и тенденциях ценовой политики на мировых рынках.
При этом туркменский лидер заявил, что попытки политизации поставок энергоресурсов, использования их в качестве инструмента для достижения политических целей или удовлетворения каких-либо корпоративных интересов не соответствуют логике и потребностям нынешнего глобального развития.

В настоящее время, по оценкам экспертов, углеводородные ресурсы Туркмении — 20,8 миллиарда тонн нефти и 24,6 триллиона кубометров газа. Сенсацией стали результаты аудита месторождения Южный Елотен-Осман. По данным британских специалистов, это месторождение располагает запасами природного газа от 4 до 14 триллионов кубометров и занимает четвертое-пятое место в мире.

В 2009 году в Туркмении планируется добыть 75 млрд. кубометров газа и 10,9 млрд. тонн нефти. Экспорт газа запланирован на уровне 52 млрд. кубов. Более 80 проц. этого объема приходится на Россию, которая транспортирует туркменский газ по газотранспортной системе Средняя Азия -Центр. Ныне же возникающая проблема кроется в том, что Россия предлагает альтернативные Nabucco проекты, в частности, Nord и South Stream.

Напомним, в конце марта в Москве на переговорах президента России Дмитрия Медведева и президента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова сорвалось подписание документа о газопроводе «Восток — Запад» в Туркмении, который собирался строить «Газпром». Предполагается, что газопровод «Восток — Запад», который свяжет северо-восточные газовые месторождения Туркмении с Каспием, будет снабжать газом ведущий в Россию Прикаспийский газопровод. Строительство последнего должно начаться в 2009 году. Стоимость проекта «Восток — Запад», по оценкам экспертов, составит не менее миллиарда долларов. Ранее в «Газпроме» утверждали, что будут строить «Восток — Запад» на собственные средства. У «Газпрома» нет на это денег, а Ашхабад думает вести трубу в обход России. Не подписывать соглашение было желанием обеих сторон. Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов не хотел этого по политическим причинам, поскольку существуют проекты газопроводов в обход России: Транскаспийский — в Турцию и Nabucco — в Европу. У «Газпрома» же нет на это лишних средств, поскольку цены на газ будут понижаться.
Материал подготовила Ирэн Гусакова

Международная безопасность и ее влияние на ТЭК Каспийского региона

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Вести Кавказа»:  Топливно-энергетический комплекс (ТЭК), в широком смысле этого слова, охватывает добычу и производство энергетических ресурсов, преобразование, передачу, распределение и потребление всех видов энергии. ТЭК Каспийского региона, под которым будем понимать всю Центральную Азию, Кавказ и прилегающие к Каспийскому морю районы Российской Федерации и Исламской республики Иран (ИРИ), достаточно развит и включает нефтяную и газовую промышленности, энергетику на основе тепловых и гидроэлектростанций, а также большое количество разрабатываемых месторождений по добыче угля и природного урана. Охватить весь спектр вопросов, связанных с развитием регионального ТЭК, практически невозможно, поэтому рассмотрим только проблемы добычи и транспортировки углеводородного сырья, решение которых, во многом, определяется достигнутым уровнем как международной, так и региональной безопасности.
Общеизвестно, что Каспийское море и в окружающие его территории обладают существенными запасами углеводородного сырья. По оценкам российских и зарубежных экспертов, прогнозируемые ресурсы нефти составляют 15-22 млрд. тонн, газа — 12-18 трлн. куб. м., а доказанные запасы: 8,4 млрд. т нефти  (5,8% от мировых) и 7,4 трлн. куб. м. природного газа (порядка 5% от мировых). Большая доля доказанных запасов нефти приходится на Казахстан и Азербайджан, далее по запасам нефти идут Россия и Туркменистан. Основная часть доказанных запасов природного газа рассматриваемого региона  приходится на Туркмению (2,9 трлн. куб. м) и российскую часть Прикаспия (2,5 трлн. куб. м). Помимо этого существенные запасы природного газа обнаружены в Казахстане и  Азербайджане, а также в Узбекистане, который не имеет выхода к Каспийскому морю.
В Каспийском регионе лидером по объему добычи нефти и доказанным ее запасам является Казахстан. Второе и третье место по добычи нефти занимают Азербайджан и Туркменистан. Главным разработчиком газовых месторождений является Туркменистан, на втором и третьем месте по добычи природного газа находятся Казахстан и Россия. Иран добычу углеводородного сырья на Каспии пока не ведет, хотя и строит уже нефтяные платформы.
Конечно, каспийская нефть и природный газ не могут создать альтернативу соответствующим поставкам из региона Персидского залива, так как только Саудовская Аравия обладает четвертью общемировых запасов нефти. Но они могут стабилизировать общую ситуацию на этом рынке, что, несомненно, положительно скажется на развитии общемировой экономики, а также уменьшит ее зависимость от стран ОПЕК или России.
Экономическое благополучие стран-экспортеров углеводородного сырья Каспийского региона (Казахстана, Туркменистана, России, Узбекистана и Азербайджана) во многом зависит от соответствующих мировых цен. В условиях глубокого общемирового экономического кризиса потребность в нефти и природном газе несколько уменьшилась, что является одной из причин сохранения относительно невысоких цен на них (например, порядка 50 долл. за баррель сырой нефти). В тоже время, ЕС по-прежнему крайне заинтересован в диверсификации потоков этого сырья, особенно после очередного газового конфликта между РФ и Украиной в начале 2009 г.
Помимо этого в Европе учитывают, что нефтяные запасы Северного моря могут иссякнуть уже через 10-15 лет, что уже привело к увеличению за последние годы доли каспийской нефти с 1 до 7% в общем энергопотреблении Германии. К этому же подталкивает и необходимость сохранения и развития собственной нефтедобывающей отрасли. Как следствие, такие компании как Statoil (Норвегия, Швеция), British Petroleum (Великобритания), Total (Франция) и Eni (Италия) расширяют свою деятельность в  Каспийском регионе.
Помимо стран экспортеров, целый ряд государств рассматриваемого региона выступают в роли транзитеров углеводородного сырья. В частности, Грузия, которая практически не имеет собственных запасов нефти и природного газа, жизненно заинтересована в транзите каспийских энергоресурсов по нефтепроводам Баку-Супса и Баку-Тбилиси-Джейхан, а также газопроводу Баку-Тбилиси-Эрзурум. В транзите углеводородного сырья заинтересован и Азербайджан, который хотел бы стать воротами в Европу для Казахстана, Туркменистана и Узбекистана.
Однако именно через РФ идет основной поток каспийской нефти и природного газа. В частности, по российской территории проходит самый мощный из существующих региональных нефтепроводов — нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Труба соединяет западноказахстанские месторождения, в том числе и такое крупное как Тенгиз, с российским портом Новороссийск. Первоначально его пропускная способность составляла 28 млн. т нефти в год, из которых 22 млн. т имели каспийское происхождение. К настоящему времени пропускную способность удалось увеличить до 33 млн. т.
РФ имеет развитую систему нефте и газопроводов, построенных еще в советское время и ориентированных, в значительной степени, на экспорт. А в 2009 г. планируется начать строительство Прикаспийского газопровода, который пройдет по территории Туркменистана, Казахстана и России. По трубопроводу будет ежегодно транспортироваться до 20 млрд. куб. м природного газа из Туркменистана и Казахстана.
ИРИ также планирует стать транзитером, например, туркменского природного газа. В настоящее время Тегеран ежегодно закупает в этой стране для собственных нужд свыше 8 млрд. куб. газа. В случае расширения таких поставок и создания соответствующей инфраструктуры можно было бы транспортировать природный газ как в Европу, а это самый короткий путь транспортировки, так и в Южную Азию.
Помимо этого, Тегеран заинтересован в расширении так называемых операций СВОП, когда поставляемая из России, Казахстана и Туркменистана в каспийский порт Нека (ИРИ) нефть замещается на эквивалентное количество иранской нефти из портов Персидского залива. Пока такой транзит едва превышает 100 тыс. баррелей в сутки, но имеются потенциальные возможности его увеличения до 1 млн. баррелей. Аналогичные операции можно было бы проводить и с российским или казахским природным газом, поставки которого возможны по азербайджанской территории.
Описав ситуацию в сфере добычи и транспортировки углеводородного сырья в Каспийском регионе, можно далее перейти к рассмотрению ее взаимосвязи с уровнем международной безопасности. Ярким примером последнего служит ИРИ, в которой сложилась парадоксальная ситуация в газовой сфере. Занимая второй место в мире по запасам природного газа (16 % от мировых), Иран фактически не имеет существенных экспортных мощностей. Экспорт иранского газа ведется только в Турцию (10 млрд. куб. м в год) и Армению (1,1 млрд. куб. м в год). В тоже время он закупает природный газ из Туркменистана, а поставки газа в Армению сопровождаются встречными поставками электроэнергии (порядка 3,3 млрд. кВт/час)[1]. Во многом это обусловлено крайне напряженными отношениями между ИРИ и Западом в сфере безопасности. Как следствие, крайне необходимый приток в иранскую газовую промышленность инвестиций и современных технологий в значительной степени блокируется. Косвенно под запрет попадают даже материалы, если они могут использоваться в ядерной сфере или при ракетостроении.
Но основное влияние международная (региональная) безопасность оказывает на пути транспортировки углеводородного сырья ввиду высокой стоимости магистральных нефте- и газопроводов. Окупаемость таких проектов достаточно продолжительна, поэтому, при серьезных рисках в сфере безопасности инвесторы, как правило, не участвуют в них. Сделанный вывод проиллюстрируем на двух примерах.
В 1995 г. бывшими тогда президентом Туркменистана Сапармуратом Ниязовым  и премьер-министром Пакистана Беназир Бхутто было подписано Соглашение о разработке технико-экономического обоснования проекта Трансафганского газопровода, по которому природный газ из туркменского месторождения Довлетабад (запасы оцениваются от 1,7 до 4,5 трлн. куб. газа) планировалось поставлять в Южную Азию. Выполненные позднее расчеты показали, что общая протяженность трубопровода составит около 1680 км (по территории Туркменистана — 170 км, по Афганистану — 830 км, Пакистану — около 400 км). Стоимость проекта оценивалась в 4 млрд. долл. при  ежегодной пропускной способности до 30 млрд. куб. в год[2].
В то время США не имели непреодолимых противоречий с правившим в Афганистане Талибаном[3], поэтому уже в октябре 1995 г. между Туркменистаном, американской компанией Unocal и саудовской Delta Oil Co был подписан контракт о строительстве Трансафганского газопровода. Тогда же было подписано соглашение о строительстве нефтепровода проектной мощностью до 259 млн. т нефти в год, который намечалось проложить параллельно газопроводу. Однако, позднее вопрос о транспортировке нефти, в первую очередь казахстанской, был отложен на неопределенный срок[4].
В 1997 г. для реализации контракта был учрежден международный консорциум Central Asia Gas Pipeline, Ltd. (CentGas) в составе Туркменистана, Пакистана, Unocal, INPEX и ITOCHO Oil Exploration Co, Ltd. (Япония) и Hyundai Engineering & Conctruction Co, Ltd. (Южная Корея)[5]. Однако, в 1998 г. талибы предоставили убежище лидеру исламистской  террористической организации «Аль-Каида» Усаме бен Ладену. Вследствие этого, основополагающая американская компания Unocal была вынуждена выйти из консорциума.
«Второе дыхание» Трансафганский газопровод получил уже после разгрома талибов в Афганистане весной 2002 г., когда на встрече лидеров Туркменистана, Пакистана и Афганистана было вновь подписано Соглашение о строительстве Трансафганского газопровода. В качестве спонсора подготовки технико-экономического обоснования выступил Азиатский банк развития, а в 2006 г. в качестве наблюдателя к проекту присоединилась Индия. Однако практическая реализация проекта так и не началась до сих пор ввиду чрезвычайно тяжелой ситуации в сфере безопасности как в Афганистане, так и в пакистанском Белуджистане, а также нежелания одного из основных инвесторов — Дели попадать в зависимость от Исламабада.
В качестве второго примера можно рассмотреть ситуацию, связанную с реализацией проекта «Набукко» (Nabucco) — магистральным газопроводом из Центральной Азии в страны ЕС. Его протяженностью может составить 3,3 тыс. км, а проектная мощность до 31 млрд. куб. газа в год. В консорциуме по строительству газопровода участвуют следующие компании: OMV Gas GmbH (Австрия), BOTAS (Турция), Bulgargaz (Болгария), S.N.T.G.N. Transgaz S.A. (Румыния), MOL Natural Gas Transmission Company Ltd. (Венгрия) и RWE AG (Германия)
В 2004 г. проект газопровода «Набукко» предполагал поставку газа с иранского месторождения «Южный Парс», что и повлияло на его название[6]. Однако, по мере обострения иранской ядерной проблемы, в качестве основного источника природного газа стали рассматриваться казахские и туркменские месторождения, а его транспортировку в Азербайджан осуществлять по дну Каспийского моря с помощью Транскаспийского  трубопровода. Но и здесь возникла серьезная проблема, обусловленная неопределенностью статуса Каспийского моря.
В 2002 г. Россия, Казахстан и Азербайджан смогли договориться, разделив северную часть Каспия по срединной линии на национальные сектора[7]. Южная же его часть не разделена. И если после прихода к власти в Ашхабаде  Гурбангулы Бердымухамедова туркмено-азербайджанские отношения стали улучшаться и стал возможен компромисс по вопросу о статусе моря, то Иран, обладая всего 11% каспийского побережья, по-прежнему настаивает на 20% при разделе Каспийского моря. Следствием этого стало вооруженное столкновение на море (2002 г.) между Азербайджаном и Ираном, когда иранские военные суда воспрепятствовали работам по определению наличия углеводородных запасов на перспективных месторождениях «Араз», «Алов» и «Шарг» в южной части Каспийского моря и вынудили разведывательное судно покинуть эту часть моря.  Позднее исследования на этих месторождениях так и не были возобновлены.
Объективно в решении проблемы статуса Каспийского моря не заинтересованы  как в Москве, так и в Тегеране. Оба государства выступают против военного присутствия третьих стран на Каспии, в первую очередь США, а также стараются сдерживать в регионе западное влияние. При этом достаточно активно, особенно со стороны Тегерана, пропагандируются экологические проблемы уникального водного, животного и растительного мира Каспия.
В целом следует признать, что реализуемость проекта «Набукко» остается невысокой, и причина этого состоит не только в неопределенности статуса Каспийского моря, но и в отсутствии значительных дополнительных экспортных возможностей государств Центральной Азии с учетом строительства Прикаспийского газопровода. Кроме этого, на данный момент Турция и Азербайджан приостановили свое участие в этом проекте, а трагические события августа 2008 г. на Кавказе выявили существование на Южном Кавказе рисков при транспортировке углеводородного сырья[8], обусловленных неурегулированностью вооруженных конфликтов Грузии с Абхазией и Южной Осетией. 
Таким образом, состояние международной (региональной) безопасности оказывает существенное влияние на добычу в Каспийском море и на окружающих его территориях  нефти и природного газа, а также на пути их транспортировки. Ситуация усугубляется неопределенностью статуса Каспия и активной деятельностью здесь таких внерегиональных игроков, как США, Китай, ЕС, Япония и Турция. Пока военно-политические позиции России на Каспии достаточно сильны, что позволяет ей, в сотрудничестве с Ираном, реализовывать здесь собственные национальные интересы. Однако в дальнейшем, по мере усиления влияния Запада, Москва будет вынуждена все чаще кооперироваться с ним, в первую очередь с целью сохранения здесь внутренней стабильности и обеспечения необходимого уровня безопасности. 

Владимир Валерьевич Евсеев — кандидат технических наук, старший научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН
 
Доклад был сделан 10 апреля 2009 г. в РГГУ на международной конференции «Российско-иранское сотрудничество на Каспии: региональные и глобальные уровни взаимодействия»  
 
[1] В. Сажин, Иран: ноябрь 2008 года. Экономическая ситуация/ Институт Ближнего востока от 25 декабря 2008 г.// http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/25-12-08a.htm (посещался 30 марта 2009 г.).   
[2] М. Морозова, Трансафганский газопровод: причины и перспективы реанимации проекта/ Институт Ближнего востока от 25 декабря 2008 г.// http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/04-04-08.htm (посещался 9 апреля  2009 г.).  
[3] Талибан — радикальное исламистское движение суннитской направленности, которое было создано муллой Мухаммедом Омаром в афганской провинции Кандагар весной 1994 г. Вскоре его основу составили талибы, то есть «изучающие ислам» пуштунские студенты из пакистанских религиозных школ. Получив военную помощь от Пакистана, талибы уже в 1995 г. установили контроль над Южным и Западным Афганистаном, а зимой 1995-1996 гг. осадили Кабул. В сентябре 1996 г. Талибан захватил столицу и провозгласил образование Исламского эмирата Афганистан. К осени 1998 г. талибы контролировали 90% территории страны, за исключением ее северо-западной части. В тоже время правительство Талибана было официально признано только Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
[4] См. сноску 2.  
[5] Трансафганский газопровод — попытка №…/ Информационный сайт «RosIvest.Com»// http://www.rosinvest.com/news/404818/  (посещался 9 апреля 2009 г.).  
[6] Название газопровода происходит от Набукко — имени, данного итальянцами царю Вавилона Навуходоносору, который, ведя завоевательные войны в VI веке до н. э., взял Иудею, разрушил ее первый Храм и пленил большое число евреев.
[7] Согласно заключенного 23 сентября 2002 г. трехстороннего соглашения по разделу северной части Каспийского моря России досталось 19% морского дна, Азербайджану — 18%, а Казахстану — 27%.
[8] В августе 2008 г. британской компанией Вritish Рetroleum были вдвое сокращены объемы прокачки нефти по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (до 12,4 млн. баррелей). Первоначальной причиной для этого стал пожар на турецком участке нефтепровода. Однако и после восстановления этого участка магистраль не была запущена ввиду начала боевых действий в Южной Осетии и сохранения затем напряженности в регионе на срок порядка двух недель. Аналогичное имело место и в отношении нефтепровода Баку-Супса и газопровода

Баку-Тбилиси-Эрзурум.

 

Россия и ее соседи: судьба буферной зоны. Взгляд с другой стороны

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Российско-грузинский информационно-аналитический сайт: С 1990-х годов вопрос о том, каковы интересы России на Южном Кавказе – в частности, в Грузии – так и остается без ответа. Но чтоб судить, насколько адекватна или неадекватна политика малых соседей, в том числе Грузии, в отношении России, надо сперва ответить на этот вопрос. Российские политики и дипломаты всегда избегали разговоров на эту тему, ограничиваясь общими рассуждениями. Более того, бывший российский посол Чхиквишвили, этнический грузин, как-то обронил даже, что в этом регионе у России, оказывается, никогда и не было никаких определенных интересов. В этой статье мы постараемся показать, что Москва не считает соседей по бывшему Союзу равноправными партнерами в международных отношениях, воспринимая их лишь как объекты своей геополитической конкуренции с Западом. Начнем с того, как представляет себе Россия интересы Запада и что собирается противопоставить западному влиянию в постсоветских странах, а в заключение вкратце рассмотрим, какие возможности есть у Грузии как у малого соседнего государства для нормализации отношений с Москвой.

«Западный заговор»

Россия никогда не считала постсоветские государства партнерами, с которыми можно на равных вести диалог для согласования интересов. Распад Советского Союза, названный Путиным геополитической катастрофой, привел к образованию всего лишь временных буферных зон между Россией и остальным миром (в основном, западным), и, по глубокому убеждению Кремля, политическая независимость этих зон – в сущности, фарс, за которым скрывается заинтересованность Запада (в основном, США) в собственном контроле над этими зонами и превращении их в своего рода санитарный кордон.
Именно так расцениваются «цветные революции», происшедшие в бывших советских республиках. Россия видит в этих революциях не местную динамику, а руку Америки, реализацию вашингтонского проекта. Соответственно, диалог с такими квазигосударствами или с их лидерами не имеет никакого смысла, ибо в российско-американском противостоянии они всего лишь объекты. Эту логику прямо озвучивают заявления российских высоких чинов (например, Лаврова) о том, что правительство Саакашвили есть не что иное, как американский проект.
В Кремле убеждены, что постсоветские страны – это его «пояс безопасности»: отсутствие контроля над этой зоной грозит России распадом. Это убеждение опирается на историческую память: ослабевшая во время первой Мировой войны и последовавших революций Россия потеряла контроль над перифериями, другие государства использовали эти территории для интервенции вглубь России, что чуть не погубило всю империю. В конечном итоге пришлось расстаться с Финляндией, Польшей, а до 1940 года – и с Прибалтикой. И опять – горбачевско-ельцинская демократия привела Россию к развалу: она лишилась контроля над Восточной Европой, Прибалтикой, а на других территориях укрепились глобальные или региональные соперники. Сепаратизм проник даже вглубь России. В Кремле мыслят категориями реалполитики и считают, что каждым моментом слабости России воспользовался и пользуется в своих холодных расчетах Запад. К примеру, после окончания холодной войны Запад ответил на освобождение Восточной Европы от московского господства, на сотрудничество в первой войне в Персидском заливе и т. д. расширением НАТО и Евросоюза и решением балканского вопроса без согласования с Москвой. Иными словами, протягивая Москве руку дружбы, Запад в то же время делал свое дело.
Таким образом, в политическом классе России сформировалось мнение, что цивилизация страны по западной модели (демократизация и стабилизация отношений с соседями) будет способствовать ее развалу. России необходимо восстановить контроль и препятствовать распространению влияния других стран по крайней мере на территории Украины, Белоруссии, Центральной Азии и Южного Кавказа. В будущем, по этой логике, желательно вернуть контроль и над Прибалтикой с Финляндией. Следовательно, чтобы контролировать свои огромные территории, Россия должна создать широкий пояс буферных зон, которые, наряду с ядерным паритетом, явятся необходимым условием ее спасения. Выходит, Россия естественным образом ограничена в выборе – она или будет империей, или прекратит существование.

Российский ответ на «западный заговор»

Эта логика мышления российской политической элиты хорошо видна в ее отношении к конфликтам. В 1990-х гг. Москва сознавала, что не в силах контролировать буферные зоны (это был, в основном, южный пояс бывшего СССР), поэтому стремилась «замораживать» конфликты, не позволяя их разрешения на условиях, «диктуемых» Западом. Иными словами, Россия рассматривала эти территории как «ничейные земли» и стремилась не допустить появления нового владельца до тех пор, пока не наберется сил, чтоб вернуть себе контроль над ними. В то время функцию российских военных баз (то есть, ограниченного контроля) выполняли российские миротворцы и Москва категорически противилась интернационализации конфликтов. Начиная с 2003-04 гг. Россия считает, что у нее уже достаточно сил, чтобы снова взять эти территории под свой контроль. Следовательно, теперь можно приступить и к «разрешению» конфликтов, но – диктуя собственные условия. Содержание миротворческих формирований в Грузии теряет смысл, их надо заменить постоянными базами в Абхазии и Цхинвали – уже весной 2008 г. в Абхазии начинается развитие военной инфраструктуры, туда вводят дополнительные военные силы; той же весной такие же процессы начинаются и в Цхинвальском регионе. Августовская война 2008 г. стала для России началом конца бесконтрольности буферных зон, образовавшихся в результате «геополитической трагедии». Россия больше не нужны конфликты как барьер, препятствующий проникновению западного влияния – конфликтные территории становятся для нее плацдармом для восстановления полного контроля над буферными зонами. После августовской войны 2008 г. вопросов не осталось: в т. н. «доктрине президента Медведева» прямо сказано, что у России есть исторически обусловленные привилегированные интересы – это соседние страны, которые прежде назывались «ближним зарубежьем», и отныне Россия будет стремиться сохранить свое на них влияние всеми способами. После Грузии ее мишенью станут Украина и Центральная Азия. Главной задачей в Центральной Азии станет покончить с военным присутствием США, а в Украине – устранить правительство, пришедшее к власти в результате цветной революции. В 2009 г. для этого появляются благоприятные условия – на фоне глобального кризиса правительство Киргизии за обещанное финансовое вознаграждение закрывает американскую военную базу в Манасе, а осенью в Украине должны состояться президентские выборы.

Россия и Грузия – дорога в никуда

Четкая артикуляция интересов – важный атрибут межгосударственных отношений: отношения между двумя или более государствами не строятся на «догадках» и «отгадках» касательно намерений друг друга. В случае же, когда одно государство становится всего лишь объектом интересов другого, какие-либо полноценные отношения вообще невозможно представить. В аспекте своих отношений с остальным миром Россия воспринимает Грузию и другие соседние страны только как побочные продукты геополитических перемен. Для Москвы эти государства – маленькие островки, появившиеся в результате отлива, которые вновь исчезнут, когда начнется прилив. В такой ситуации возможности соседних с Россией государств влиять на двусторонние отношения, не отказываясь при этом от собственного существования, фактически равны нулю. Фактор личностей лидеров может способствовать изменению формы, но не содержания. Если обратиться к примеру грузинско-российских отношений, то можно утверждать, что нормализовать их по инициативе Грузии возможно лишь при условии, что грузинские власти откажутся от всех сколько-нибудь значительных форматов сотрудничества с Западом, то есть от права свободного выбора. Но, как показал пример Молдовы, даже это не может гарантировать восстановления территориальной целостности. Так что смена лидеров в Москве или в Тбилиси может привести только к формальным внешним изменениям, но не к существенным изменениям структуры отношений. Фактически, можно согласиться с мнением российской политической элиты, что будущее соседей России по бывшему Союзу станет ясным, когда завершится геополитическое переустройство. Причем это переустройство вовсе не обязательно закончится приливом.

Давид Апрасидзе
Профессор Государственного университета им. Ильи Чавчавадзе, декан факультета философских и социальных наук, с 2008 председатель совета Кавказского института мира, демократии и развития. Р. в 1976 в Тбилиси. В 1998 закончил факультет международного права и международных отношений ТГУ. В 1998-2005 преподавал в ТГУ, был и. о. декана отделения социально-политических наук. В 2000-04 был научным сотрудником гамбургского Института исследований проблем мира и политики безопасности. В 2003 защитил в Гамбургском университете диссертацию на степень доктора философии по специальности политология. В разные годы работал на Общественном вещании Грузии. Перевод Нателы Мерквиладзе

Экспансия США и НАТО на Южном Кавказе: последствия для Ирана и России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: С приходом к власти в США администрации Обамы заговорили о всевозможных «перезагрузках» и грядущих глобальных переменах к лучшему. Полагаем, однако, что речь может идти лишь о некоторых нюансах преемственной американской стратегии, которая будет осуществляться так же последовательно, как и прежде. НАТО по-прежнему рассматривается в качестве инструмента реализации внешнеполитических целей США.

Без общей платформы во внешней политике России и Ирана любые достижения в сфере экономического сотрудничества двух наших стран будут «висеть в воздухе», подвергаясь разного рода вызовам и рискам. Шаги, предпринимаемые новой американской администрацией по отношению к Ирану, могут свидетельствовать о тактике более мягкого давления, призванного в конечном итоге создать необходимые предпосылки для внутриполитических трансформаций внутри Ирана в выгодном Вашингтону направлении.

Относительно новой тактики «вовлечения», которую пытаются применить к Ирану, исходя из опыта действий США в Афганистане и Пакистане. Глава Центрального командования армии США Дэвид Петреус даже заявил, что интересы Америки и Ирана в установлении стабильности в Афганистане могут совпадать, однако это не вызвало в Тегеране (в отличие от некоторых других столиц) бурных приступов восторга – там вполне резонно хотят видеть реальные дела, а не красивые слова.

Рассматривая динамику развития ситуации на Кавказе, в этом пограничном с Ираном регионе, часто говорят о его важном геополитическом значении, о теснейшей связи с Центральной Азией, о наличии богатых месторождений сырья и маршрутов его транспортировки на европейские рынки. Эти и другие факторы надо рассматривать в комплексе. Среди основных тенденций, определяющих вероятные сценарии развития событий на ближайшие годы, можно выделить следующие:

— согласно оценкам специалистов ООН, целью террористических и экстремистских группировок будет не столько свержение того или иного центрального правительства, сколько установление и удержание контроля над ресурсами. То есть деятельность террористических организаций из политической сферы постепенно перемещается в экономическую;

— в краткосрочной перспективе американские эксперты считают самой серьезной угрозой национальным интересам США закрытие доступа к мировым энергетическим ресурсам и коммуникационной инфраструктуре. «Несмотря на то, что большая часть мира претерпела серьезные изменения к лучшему в интеллектуальном отношении, само понятие «конфликт» никуда не исчезло. Война являлась основным средством изменений на протяжении всей истории человечества, и нет никаких причин для того, чтобы в будущем всё стало иначе. Так же как и не изменятся фундаментальные основы войны, являющейся формой человеческого поведения».

— возрастающая роль транснациональных негосударственных образований заставит американских военных осуществлять операции по сдерживанию с применением новых и нестандартных решений, ещё не знакомых противнику;

— борьба за так называемые «площадки подскока» обещает быть не менее напряжённой, чем борьба за установление контроля над энергоресурсами;

— согласно директивным документам Пентагона, финансирование и планирование операций иррегулярной (асимметричной) войны отныне приравнивается по рангу к обычным военным операциям, то есть к боевым действиям против вооружённых сил какого-либо государства. К иррегулярным операциям директива относит борьбу с терроризмом, с повстанцами и партизанами, помощь в обеспечении внутренней безопасности иностранному государству, а также операции по поддержанию стабильности в различных регионах планеты.

Говоря в этом контексте об Иране, можно вспомнить о крупнейшем газовом месторождении «Южный Парс», а также об этническом факторе. Здесь Российская Федерация и Исламская Республика Иран стоят перед весьма схожими вызовами.

То, с чем столкнулась Россия в августе 2008 года, можно назвать примером именно «непрямой» военной операции, проводившейся опосредованно, через армию сателлита. Напомним, еще в 2003 году между США и Грузией было заключено соглашение о сотрудничестве в военной области. В соответствии с данным соглашением, переброска любой американской военной техники на грузинскую территорию должна осуществляться по первому требованию командования вооружённых сил США, которое пользуется полной свободой в её дальнейшей передислокации. Это только один из примеров подобного рода. По свидетельству многих специалистов, «Грузия рассматривалась Вашингтоном как имеющая две стратегические цели. Первая цель – постоянно поддерживать конфликтные ситуации на Кавказе. И вторая цель: Грузия рассматривалась как плацдарм для развязывания войны с Ираном. Если с аэродромов Грузии поднять авиацию и она будет лететь над этими хребтами, то средства наблюдения ПВО её из-за этих хребтов не обнаружат. И подлётное время к рубежу применения пуска ракет с авиации будет не более двух минут. Потому что за 2 минуты среагировать, да ещё и при применении определённого радиоэлектронного противодействия практически невозможно [отразить этот удар]…»
За недавнее время Иран неоднократно сталкивался с «непрямыми» военными операциями по периметру своих границ, и совершенно очевидно, что Кавказ и Каспий с их неурегулированными конфликтами, внешними влияниями и разделёнными народами продолжает оставаться потенциально опасным регионом.

События августа-2008 не остались незамеченными в Тегеране. После кавказского кризиса министр иностранных дел Ирана Манучехр Мотакки предупредил администрацию США о том, что ей не следует вмешиваться в «дела региона». При этом министр намекнул на плачевные последствия американской интервенции в Ираке и Афганистане: «Судьба Кавказа, конечно же, в случае вмешательства, не будет отличаться от той дилеммы, которую должны решать регионы, где кризис уже искусственно создан».

Иран проводит достаточно активную политику на Южном Кавказе, принимая участие в различных инвестиционных проектах. Вот лишь последние примеры: Иран выделяет $280 млн на строительство гидроэлектростанции в Мегри. Армения рассчитается за это электроэнергией. Также принят к реализации проект постройки нефтеперерабатывающего завода в Армении (в Ерасхе).
Стоимость проекта — порядка $250-280 млн. НПЗ будет совместным армяно-иранским предприятием. Совместные транспортно-коммуникационные проекты у Ирана есть также с Азербайджаном, Россией, Турцией. 17 марта 2009 г. Россия заключила с Ираном соглашение о своповых (обменных) поставках энергоресурсов, что может усилить позиции Москвы в Каспийском бассейне. По условиям этого бартерного соглашения Россия будет покупать туркменский газ по повышенным ценам, а затем экспортировать его в отдельные районы северного Ирана. Взамен она получит доступ к поставкам природного газа с иранского месторождения «Южный Парс», которое составляет 8% общемировых газовых запасов.

Любому экономическому развитию необходима политическая стабильность, минимизация рисков военного характера. Между тем ощутимых подвижек в вопросе создания целостной системы региональной безопасности на Ближнем и Среднем Востоке пока не наблюдается.
Предложения, выдвигавшиеся Турцией, роль Ирана в достаточной степени не учитывали; впрочем, есть признаки того, что ситуация может измениться. Пока от внерегиональных сил (ЕС и особенно США) зависит очень многое.

Оценивая роль Южного Кавказа, можно выделить две тенденции. Во-первых, это возрастающее значение региона при проведении различных военных кампаний. По признанию американских экспертов, США, возможно, нуждаются в грузинских портах для поставок в Азербайджан в случае конфронтации с Ираном или для обеспечения размещения в Афганистане и Центральной Азии. Западные СМИ со ссылкой на источники в Пентагоне отмечают, что США уже начали использовать новый транспортный маршрут через Грузию и Азербайджан для доставки вооружения и других грузов в Афганистан. Пока этот путь используют как пробный, но в будущем он превратится в постоянный. Хотя этот путь с точки зрения логистики крайне неудобен (хотя бы из-за необходимости морской перевалки грузов через Каспий), однако не исключено, что посредством освоения данного маршрута США попытаются наладить военное сотрудничество на двусторонней основе с Грузией, Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном и Туркменистаном. Переброска военных грузов параллельно северным границам Ирана создаёт дополнительные вопросы с точки зрения обеспечения национальной безопасности для этой страны, учитывая этнический фактор, наличие разделённых народов.6 Мероприятия НАТО в Грузии и на Кавказе, предполагающие вытеснение оттуда России, в целом серьёзно усложнят общую ситуацию в регионе, так как в этом случае блоковое противостояние получает дополнительный импульс. Добавим, что конкретные планы по расширению военной экспансии могут иметь и политическое оформление. Высказываются идеи возможного превращения НАТО в альтернативную ООН глобальную организацию.

В то же время можно говорить о снижении роли кавказского коммуникационного коридора в реализации масштабных энергетических проектов. Так, между «Газпромом» и государственной нефтяной компанией Азербайджана подписан меморандум о взаимопонимании, согласно которому уже в 2010 году Россия должна начать закупать голубое топливо, добытое на месторождении Шах-Дениз. Практически одновременно Иран объявил о возможности строительства «Персидского газопровода» через Ирак, Сирию, Средиземное море и далее в Грецию и Италию7. Этот проект может показаться достаточно привлекательным как для европейцев, так и с точки зрения возможного участия российских энергетических компаний (а вот позицию Вашингтона в этом вопросе прогнозировать гораздо труднее).
В любом случае США вряд ли откажутся от планов форсированного проникновения на Кавказ и расширения там своего военного присутствия. Это представляет чрезвычайно серьёзный вызов Ирану и России, создавая предпосылки их сближения. Такое сближение может означать более тесную координацию внешней политики, расширение экономического сотрудничества, возобновление ряда свёрнутых ранее программ в образовательной и гуманитарной сфере и, возможно, заключение соглашений военно-политического характера.

Статья подготовлена на основе выступления на заседании круглого стола «Российско-иранское сотрудничество на Каспии: региональные и глобальные уровни взаимодействия» в рамках Международной конференции «Российско-иранское энергетическое партнерство: гуманитарные стратегии» (Москва, РГГУ, 9-10 апреля 2009 г.).

И всё-таки коридор «Север — Юг»…

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Последний визит в Россию президента Туркмении Г. Бердымухаммедова, в ходе которого были подписаны соглашения об организации прямого железнодорожно-паромного сообщения между Астраханью, Махачкалой и Туркменбаши, а также участии «Российских железных дорог» в строительстве туркменского участка трансконтинентальной железной дороги Иран – Туркменистан — Казахстан, вновь актуализировал идею развития международного транспортного коридора «Север — Юг».

Интерес к этому проекту обусловлен поисками альтернативы лоббируемому Евросоюзом «широтному» маршруту ТРАСЕКА (транспортный коридор Европа – Кавказ — Азия), который, как мыслится, должен соединять страны Центральной Азии с Европой через территорию Азербайджана и Грузии. «Пятидневная» война в августе 2008 г. привела к остановке работы не только железных дорог и черноморских портов Грузии, но и проходящих через её территорию нефте- и газопроводов, включая Баку – Тбилиси – Джейхан, единственный на сегодняшний день нефтепровод, связывающий богатые энергоносителями бывшие советские республики со странами Запада в обход России.

Соглашение о формировании международного транспортного коридора (МТК) «Север — Юг» было подписано ещё в сентябре 2000 г. Россией, Индией и Ираном в ходе второй Евроазиатской конференции по транспорту, проходившей в С.-Петербурге. К марту 2002 г. соглашение было окончательно ратифицировано всеми его участниками. В последующие годы к нему присоединилось более десятка государств: Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Азербайджан, Армения, Киргизия, Украина, Болгария, Турция, Оман и Сирия, а возможность участия в нём рассматривают Туркменистан, Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ, Индонезия, Малайзия и Шри-Ланка. Сам список участников свидетельствует о преимущественно «восточном» характере проекта, ориентированного на развитие долготных транспортно-коммуникационных связей на территории Евразии.

Основными целями проекта являются сокращение времени, стоимости и увеличение объёмов перевозки грузов, для чего необходимо унифицировать все юридические и технологические процессы. В рамках коридора «Север — Юг» изначально предполагалось задействовать три варианта маршрутов: по железным дорогам России и Ирана с использованием паромной переправы через Каспийское море, по восточному побережью Каспия через Казахстан, Узбекистан и Туркменистан и западному побережью через Азербайджан или, как вариант, Армению. Конечными пунктами этого коридора в России являются балтийские порты, а также пропускные переходы на границе с Финляндией, Белоруссией и странами Балтии. На юге маршрут заканчивается в портах Персидского залива, откуда грузы морем доставляются в Индию.

Главным преимуществом коридора «Север — Юг» по сравнению с традиционным международным путем через Суэцкий канал является сокращение времени и стоимости перевозки грузов. Если через Суэцкий канал груз из Южной Азии в Европу доставляется за 35 суток, то по коридору «Север — Юг» — за 20-25 суток. Весной 2000 г. совместная российско-иранская компания ИРСОТР осуществила прогон пробной партии пяти сорокафутовых контейнеров от Бомбея до Москвы за 21 день. В результате транспортировка грузов по новому коридору обходится на 20% дешевле, чем через Суэц. По оценкам Минтранса РФ, перевозки грузов по маршруту «Север — Юг» в перспективе могут составить до 20 млн. тонн в год без учёта нефти и нефтепродуктов.

Туркменистан, имеющий на юге протяжённую границу с Ираном и ещё в 1996 г. соединивший свои железные дороги с иранскими через пограничный переход Теджен — Серахс, вполне может стать одним из ключевых участников МТК «Север-Юг». Тем более что транспортировка грузов по суше происходит быстрее, чем через каспийские порты, а рельеф местности, где предполагается строить новые железнодорожные пути, не столь гористый, как на другом сухопутном участке маршрута – через Закавказье.

Меморандум о строительстве новой прикаспийской железнодорожной линии Узень — Гызылгая — Берекет — Этрек – Горган был подписан Ираном, Туркменией и Казахстаном 16 октября 2007 г. в Тегеране на встрече глав прикаспийских государств. Протяжённость линии должна составить 670 км, в том числе 70 км – по территории Ирана, 130 км – Казахстана и 470 км – Туркменистана. Строительство этой линии и будут осуществлять в Туркмении «Российские железные дороги», которые, таким образом, становятся важным участником проекта в одном из ключевых для его реализации государств. Новая железная дорога, соединённая через Казахстан с железнодорожной сетью России, будет на 600 км короче существующего пути через Серахс, а её строительство займет 4-5 лет. Объем перевозок по линии, в работе которой планирует принять участие Узбекистан, оценивается в 3-5 млн., а в перспективе — до 12 млн. тонн грузов в год.

Развитие транспортного коридора «Север — Юг» происходит и на территории Ирана, где ведётся строительство железнодорожной линии Бафк – Захедан. Введение в строй этого маршрута позволит организовать прямое сообщение Ирана с Пакистаном и обеспечить доставку грузов в Индию и другие страны Южной Азии, минуя порты Персидского залива. Кроме того, активная модернизация железнодорожной сети ведётся на границе Ирана с Афганистаном.

Насколько удачно Туркмения «впишется» в работу коридора «Север — Юг», зависит от скорости и качества строительства новой железной дороги, а также организации её работы. Пока же большая часть грузов между Россией и Ираном перевозится через Каспий. По данным за 9 месяцев 2007 г., более 90% грузов между двумя странами перевезено через морские порты, причём по сравнению с аналогичным периодом 2006 г. объём перевозок увеличился в 2,3 раза. Более того, Россия планирует крупную модернизацию Астраханского транспортного узла. Развитие прямого паромного сообщения между российскими и туркменскими портами — свидетельство хороших перспектив торгово-экономических отношений между двумя странами.

Германия и Турция тормозят проект Nabucco

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

inosmi.ru: Приоритетный для ЕС проект трубопровода Nabucco — о нем было впервые объявлено несколько лет назад — явно родился под несчастливой звездой. Из решений, принятых Брюсселем 20 марта, можно сделать вывод, что, даже если на нем и не поставили крест, Nabucco сталкивается с серьезными проблемами. Следует отметить, что скептическое отношение Германии к этому проекту переросло в явную враждебность; нельзя не упомянуть и о махинациях Турции с целью получить от него дополнительные дивиденды. Если проект Nabucco забуксует, от этого выиграют только ′Газпром′ и Москва, а добывающие страны Прикаспия и энергетическая безопасность Европы, напротив, пострадают. Наконец, и это, наверно, самое главное, злоключения Nabucco ярко иллюстрируют неспособность Европы сплотиться — даже если речь идет о ее жизненных интересах.

Развитие событий

Строительство этого газопровода — важнейший элемент усилий ЕС, призванный не допустить монополизацией России поставок ′голубого топлива′ в страны Союза. Он предназначен для экспорта газа из Казахстана, Туркменистана, Ирана и Ирака в Европу; маршрут должен проходить по дну Каспийского моря или по суше, а затем через территорию Турции. Строительство Nabucco предполагалось начать в 2011 г., стоимость проекта оценивалась в 10 миллиардов долларов, а пропускная способность газопровода должна была составить 30 миллиардов кубометров в год. Тем не менее, с самого начала реализация проекта тормозилась. Разногласия между странами ЕС, многие из которых спешат заключить с Россией двусторонние газовые соглашения, трудности с финансированием и получением согласия ведущих игроков, непоследовательная и бессвязная политика ЕС по отношению к добывающим странам Центральной Азии, не говоря уже о постоянных контрмерах Москвы, осознающей, что Nabucco представляет для нее угрозу, пока что расстраивают все планы объединенной Европы.

Из решений, принятых Брюсселем 20 марта, можно сделать вывод, что, даже если на нем и не поставили крест, Nabucco сталкивается с серьезными проблемами. В случае провала проекта речь идет не только о том, что Европа и Центральная Азия останутся без какой-либо реальной альтернативы, позволяющей сопротивляться российскому шантажу: подобная неудача убедительно продемонстрирует, что ЕС по-прежнему не в состоянии сформулировать — не говоря уже о воплощении в жизнь — сколько-нибудь последовательный политический курс в отношении Центральной Азии (да и России, если уж на то пошло).

Сооружение трубопровода вновь приобрело актуальность в результате российско-украинской ′газовой войны′ в январе 2009 г., обернувшейся срывом поставок ′голубого топлива′ почти на три недели в разгар зимы. Тем не менее, из-за возражений Германии и Турции в марте 2009 г. проект чуть было не отправился в корзину. После встречи на высоком уровне в Будапеште, состоявшейся в январе нынешнего года, шансы на выделение необходимого для строительства трубопровода финансирования повысились, однако германский канцлер Ангела Меркель направила послания главе Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу (Jose Manuel Barroso) и нынешнему председателю ЕС, премьер-министру Чехии Миреку Тополанеку (Mirek Topolanek), высказавшись против придания Nabucco приоритетного статуса. Меркель призвала ЕС придать такое же значение реализуемым под эгидой ′Газпрома′ проектам Nord Stream и ′Южный поток′. В последнее время она также выступает против планов ЕС ассигновать 250 миллионов евро, часть которых предполагалось получить от Германии, на поддержку Nabucco, предлагая решать эти задачи за счет частных инвестиций.

Позиция Меркель, судя по всему, вписывается в русло преобладающих настроений в официальных и деловых кругах Германии: во время январской ′газовой войны′ они винили больше Украину, чем Россию, и к тому же уделяют приоритетное внимание Nord Stream, по которому российский газ будет поставляться в Германию напрямую. Этот проект сулит немецкому бизнесу солидные прибыли, но одновременно он усилит зависимость Германии от российского газа. Из-за оппозиции Берлина на заседании Еврокомиссии в марте этого года, посвященном выработке всеобъемлющего плана по стимулированию экономики в целях борьбы с нынешним кризисом, ЕС поначалу вычеркнул Nabucco из списка проектов, финансируемых в рамках ′пакета′ стимулов в 5 миллиардов евро. Однако восточноевропейские страны добились пересмотра этого решения: Румыния даже заявила, что заблокирует весь инвестиционный ′пакет′, если в нем не будет конкретно упомянут Nabucco.

20 марта было принято компромиссное решение: в 2009-2010 гг. Еврокомиссия выделяет 3,97 миллиардов евро на энергетические проекты — из них 272 миллиона ассигнуется на первые шаги по реализации Nabucco. Тем не менее, проект остается под угрозой, поскольку разногласия внутри ЕС не устранены.

Серьезно тормозит осуществление проекта и позиция Турции. Еще в мае 2008 г. министр иностранных дел этой страны Али Бабачан (Ali Babacan) заявил, что Россия может принять участие в строительстве газопровода, и на этой основе развивать сотрудничество с Турцией на энергетическом направлении, поскольку между правительствами двух стран в этой сфере существует полное взаимное доверие. Москва, однако, недавно подтвердила свой отказ от участия в проекте. Это, впрочем, не помешало Турции объявить об усилении сотрудничества с Россией в энергетической сфере. Таким образом, Анкара по-прежнему строит планы относительно масштабного энергетического партнерства с Москвой.

Турция продолжает тянуть с заключением межправительственного соглашения по Nabucco; его подписание должно состояться 7 мая на саммите ЕС. Очевидно, что без такого соглашения добывающие страны не поддержат проект, что сильно затруднит Азербайджану доступ на западные рынки. Анкара требует исключительно права на закупку 15% объема азербайджанского газа, транспортируемого по трубопроводу, по ценам ниже европейских. Этот газ Турция сможет закачать в свои хранилища с целью последующей перепродажи третьим сторонам. Кроме того, она старается установить более высокие пошлины и ставки за транзит по своему участку Nabucco, чем другие участники консорциума. Очевидно, Анкара также рассматривает этот проект как рычаг давления, чтобы вынудить ЕС дать добро на вступление Турции в Союз; подобная политика, судя по всему, связана с серьезной переоценкой турецким руководством собственного влияния — даже если оно твердо вознамерилось превратить страну в крупный энергетический ′перевалочный пункт′. Часть представителей турецких официальных кругов, судя по всему, до сих пор стремится заручиться участием ′Газпрома′ в строительстве Nabucco, видя в этом способ возродить российско-турецкий проект ′Голубой поток′, необходимость в котором отпадет после ввода в эксплуатацию ′Южного потока′, позволяющего поставлять газ непосредственно в Европу, в обход Турции. Несмотря на все их попытки вдохнуть новую жизнь в идею грандиозного энергетического партнерства с Россией, Москва, отказываясь от участия в Nabucco, разрушает эти надежды — тем не менее, позиция Турции по-прежнему блокирует сотрудничество с Азербайджаном и реализацию европейского проекта. Эксперты указывают, что, оттягивая начало поставок азербайджанского газа на Запад и строительство Nabucco, Анкара сдерживает разработку азербайджанских газовых месторождений и лишает Баку соответствующих доходов. Ее действия также льют воду на мельницу ′Газпрома′, предлагающего выкупать весь объем экспортируемого Азербайджаном газа по европейским ценам — т.е. на более выгодных условиях, чем это готова делать Турция. В конечном итоге, если проект Nabucco сдвинется с мертвой точки, может оказаться, что Анкара перехитрила саму себя: если она будет и дальше занимать обструкционистскую позицию, трубопровод можно проложить по дну Черного моря — с конечной точкой в Болгарии или Румынии.

Возможные последствия

Все эти обструкционистские акции и разногласия показывают, что говорить о связной и единой энергетической политике ЕС нельзя. Более того, Турция, судя по всему, не осознает, что с помощью России ее мечты о превращении в энергетический ′перевалочный пункт′ осуществить невозможно. Россия, несомненно, будет сотрудничать с Турцией в этой сфере: насколько можно судить, планы двустороннего взаимодействия включают, в частности, строительство атомных реакторов. Однако Москва не позволит поставить свое главное политическое и экономическое оружие в зависимость от планов Анкары по созданию энергетического транспортного узла на собственной территории. ЕС также не поддастся давлению Турции, устраивающей обструкцию Nabucco, чтобы обеспечить себе членство в Союзе. Однако с учетом весьма скептического отношения к проекту в Германии и других странах, действия Турции могут привести к его аннулированию, или затянут дело до тех пор, пока строительство трубопровода не утратит актуальность.

Больше всех от этого выиграет ′Газпром′ (и Москва), а вот проигравших будет немало. Турции придется распрощаться с мечтами как о превращении в энергетический ′узел′, так и о вступлении в ЕС. Европа полностью лишится свободы маневра по отношению к Москве в энергетической сфере, что несомненно скажется и на других направлениях — вроде расширения НАТО или структуры европейской безопасности. Возможности Азербайджана в плане доступа в Европу и сколько-нибудь существенного участия в ее энергоснабжении будут сильно подорваны, что сделает Баку более уступчивым как к посулам Москвы (предложению о скупке азербайджанского газа), так и к ее давлению, поскольку Европа окажется не в состоянии оспаривать гегемонию России на Южном Кавказе.

Выводы

В числе проигравших окажется не только Азербайджан: Туркменистан, Казахстан и в меньшей степени Узбекистан также во многом утратят оставшуюся у них свободу действий на международном газовом рынке. Проведенное недавно изучение туркменских месторождений показало: эта страна располагает достаточными запасами газа, чтобы поставлять в Европу ′голубое топливо′ в нужных объемах через Nabucco, если этот газопровод будет построен. Аналогичным образом, Казахстан и Узбекистан только выиграют от появления новых маршрутов для экспорта их газовых ресурсов: это также укрепит их независимость от России, что соответствует общим целям Запада в отношении Центральной Азии. Однако если из-за неудачи с поиском финансирование или разногласий среди поставщиков проект будет обречен или утратит первостепенное значение, это станет не только ударом по независимости добывающих стран Прикаспия и их связям с мировым рынком. Такое развитие событий со всей наглядностью продемонстрирует, что ЕС неспособен разработать осмысленный политический курс по отношению к России и российским поставкам энергоносителей, и по отношению к Центральной Азии — не говоря уже об обеспечении энергетической безопасности самой Европы. Из-за некомпетентности, которую до сих пор проявлял Евросоюз в этой сфере, именно таковы теперь ставки в игре в связи со слабыми шансами на реализацию проекта Nabucco.

Стивен Бланк — профессор Института стратегических исследований при Академии сухопутных войск США. Мнения, высказанные в данной статье, не отражают официальной позиции командования сухопутных войск, Министерства обороны и правительства США

Опубликовано на сайте inosmi.ru: 27 марта 2009, 09:16

Оригинал публикации: Germany And Turkey Keep Nabucco on the Rocks

Страны Центральной Азии: что будет

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Gazeta.kz:  По данным отчета Всемирного банка, практически все развивающиеся страны охвачены в той или иной мере экономическим кризисом.
Из 116 развивающихся стран 84 уже переживают значительное замедление хозяйственной активности. В 2009 году мировой ВВП впервые со времен второй мировой войны серьезно сократится.
Международный валютный фонд рисует еще более мрачную картину. По его оценкам, мировая экономическая система сможет едва дотянуть до полупроцентного роста, а бедные страны окажутся на грани краха.
Что касается непосредственно государств Центральной Азии, то многое зависит от того, насколько прагматичным окажется руководство каждой отдельно взятой страны, и как они смогут наладить интеграцию в регионе в целом.
Но анализ возможностей государств региона выжить в условиях кризиса, необходимо делать, не подсчитывая их накопления, а с точки зрения зрелости экономических моделей. Туркменистан

Безусловно, чтобы анализировать экономическую ситуацию в данной стране, не хватает необходимого объема доступной информации.
Однако по отрывочным данным, можно сделать вывод: пострадали промышленные предприятия, чья продукция оказалась невостребованной. Как и везде, снижается уровень потребительского спроса, внутренний рынок испытывает проблемы.
Правда, в отличие от крупных государств региона — Узбекистана и Казахстана — здесь не было большого внутреннего рынка, а баланс спроса и предложения не имел такого весомого значения.
Экономическую модель характеризует жесткая централизация политической власти, демократические ценности находятся в зачаточном состоянии. Экономика Туркменистана во многом зависит от поступлений в страну денег за природный газ. Принимая во внимание долгосрочный характер договоренностей с российским «Газпромом», сложно ожидать, что движущая сила туркменской экономики существенно ослабнет.
Туркменистан — страна, не боящаяся промышленной стагнации и высвобождения большой массы людей: промышленная инфраструктура практически отсутствует, поэтому и нет источника, формирующего безработицу. Вопрос лишь в том, чтобы руководство страны использовало газовые ресурсы для стабилизации ситуации внутри страны.
Кроме того, Туркменистан — свидетельство того, как политика нейтралитета и слабой интеграции в рамках СНГ приносит порой позитивные результаты.

Таджикистан

Одна из беднейших стран региона и в более благоприятных экономических условиях ходила практически по краю экономической пропасти. Это связано с хроническим энергетическим кризисом, который усугубляется невысокой инвестиционной привлекательностью таджикской экономики. Если обратить внимание на динамику иностранных инвестиций, то в большей мере они характерны для стран, богатых углеводородным сырьем — Казахстану и Узбекистану. Вместе с тем обе эти страны имеют наибольший потенциал в сфере промышленной инфраструктуры и, естественно, интеллектуальный потенциал.
Таджикистан получил неплохие производственные активы, к примеру, тот же алюминиевый завод и другие, однако энергетический кризис и хроническое отсутствие свободных мощностей сделали свое дело. Иностранные инвесторы видят это, и потому не спешат со своим бизнесом в данную центрально-азиатскую страну.
Есть в большой таджикской беде и влияние внешних политических обстоятельств, связанное с тем, что государство оказалось в плане географического расположения сильно зависимым от Узбекистана. Сложные взаимоотношения лидеров двух стран, не желающих уступать друг другу, в большей степени вредят Таджикистану, чем Узбекистану. Таджикистан практически оказался в изоляции от большой земли, в силу чего Душанбе очень непросто торговать и осуществлять совместные проекты со своими нынешними партнерами по СНГ и ЕврАзЭС
Выйти из энергетического кризиса ему не дает Ташкент, а это, в свою очередь, резко снижает инвестиционный потенциал страны.
Таджикистан стал одним из основных поставщиков дешевой рабочей силы в Россию и Казахстан. Денежные переводы таджикских граждан стимулируют потребительский рынок в самом Таджикистане, занимая все большее место в структуре валового внутреннего продукта. Но сегодня, когда кризис добрался до стран-потребителей рабочей силы, и этот инструмент стал неэффективным. По оценкам специалистов Всемирного банка, в 2009 году денежные переводы гастарбайтеров сократятся на 40-50 процентов.
Поэтому Душанбе будет сложно преодолеть кризис, есть, правда, надежда, что Россия, Казахстан, с одной стороны, и Узбекистан, с другой стороны, все-таки приложат усилия к тому, чтобы помочь стране пережить нелегкие времена. Они не могут не понимать, что дестабилизация в Таджикистане невыгодна региону.

Киргизия

Еще одна беднейшая страна региона, нуждающаяся во внешней поддержке. Это связано не только с отсутствием углеводородного потенциала, но и довольно безграмотной политикой предыдущего президента Аскара Акаева, посчитавшего Киргизию готовой к кардинальным экономическим реформам. Причем, степень кардинальности реформ прямо пропорциональна степени дестабилизирующим моментам, проявившимся в обществе.
Сегодня Киргизия пожинает плоды той политики: общество дезориентировано, потеряло четкие ориентиры, и до сих пор нет в стране силы, способной консолидировать общество. Быстрое вступление во Всемирную торговую организацию как одной из беднейших стран мира разрушило отечественную промышленную инфраструктуру, и Киргизия потеряла практически все, что получила в советские времена.
По большому счету, страна превратилась в сырьевой придаток мощного Китая. Доступ к дешевым китайским, турецким и другим товарам обернулся экономической несамостоятельностью, сильной зависимостью и потерей части государственного суверенитета.
Все это, естественно, заставило киргизов искать счастья в других странах, в частности, в соседнем Казахстане. Сегодня Алматы и Алматинская область стали «Меккой» для многих киргизов, которые находятся в поисках лучшей доли. Довольно много киргизских граждан находятся на заработках в России, и все потому, что внутри страны не создаются новые рабочие места.
Инвестиционный потенциал также оказался в залоге у ВТО. Иностранные инвесторы просто не видят объектов для инвестиций в стране, превратившейся в один большой восточный базар. Государство при довольно слабом налоговом администрировании и всеобъемлющей коррупции, не способно аккумулировать ресурсы для развития: каждый думает о себе.
Специально не упоминаю о гидротехнических возможностях Киргизии и Таджикистана, ибо этот потенциал очень сложно реализовать в нынешних условиях.

Узбекистан

Эта страна в силу слабой интегрированности в структуры СНГ, ЕврАзЭС, и через них — в мировую экономику, в наименьшей степени ощутит последствия кризиса. Слабая интеграция имеет ряд преимуществ и недостатков.
Преимущества заключаются в том, что экономическая сфера сильно зарегулирована со стороны государства. В принципе, сейчас в мире как раз и идет этот процесс — государство открыто заявляет о необходимости регулирования экономики. Но одно дело, как этот процесс понимают на Западе, России и Казахстане, другое дело — как это делается в Узбекистане. Если отбросить в сторону экономические свободы середины 90-х годов, все остальное время экономика и так провела под бдительным контролем со стороны государства.
Банковская сфера зависима и делает то, что ей говорит Центральный банк, бизнес обслуживает власть, а все вместе сконцентрировано и направлено на внутренний рынок, ибо внешние рынки давно и плотно закрыты. Банки не могли свободно заимствовать деньги за границей, бизнес лишь выполнял роль экспортера, навязанную властями в целях импортозамещения и экспортоориентированности.
Недостатки заключаются как раз в том, что уровень конкурентоспособности замаринованной в собственном соку узбекской экономики вызывает большие опасения. Продукция узбекских производителей уступает по качеству не только лучшим иностранным образцам, но и продукции соседей по региону — России и Казахстана. Есть, правда, автопром, производящий неплохие по качеству сборки легковые автомашины. Демпинг по ценам в России заставил власти добирать недополученные деньги за счет внутреннего потребителя: поэтому в самом Узбекистане узбекские авто стоят дороже, чем за пределами страны. Сколько времени такая схема может просуществовать без вреда автозаводу — большой вопрос.
Природный газ, экспортируемый через «Газпром» в Европу, хлопок, металлы все равно останутся сырьем ликвидным, и способным дать ресурсы для модернизации экономики.
При всех сопутствующих обстоятельствах, следует признать, что кризис в этой стране региона вряд ли будет сопровождаться большими социальными потрясениями. Хотя многое зависит от умения властей трудоустроить собственных граждан, лишившихся заработка в России и Казахстане.
Как отмечалось ранее, в наименьшей степени пострадают изолированные экономики Туркменистана и Узбекистана.
Однако это вовсе не означает, что кризис обойдет их стороной и разбушуется в Таджикистане и Киргизии.
Регион тем и сложен, что проблемы одного государства моментально сказываются на соседних: миграцию населения никто не отменял, и потому люди из проблемных стран потянутся вереницей в более-менее благополучные. А если последние постараются изолировать себя от миграционных потоков, то под ударом окажется приграничная территория. В случае же с Таджикистаном, Киргизией и Узбекистаном довольно большие опасения вызывает ситуация в Ферганской долине, которую они все делят.
Экономическая модель Казахстана, надо признать, стала наиболее успешной в докризисный период. Экономические свободы плюс относительно либеральная политическая надстройка дали возможность стране привлечь иностранные инвестиции, модернизировать финансовую систему, выстроить довольно неплохой менеджмент в перерабатывающих отраслях.
О нефти и поступлениях от нее говорить не буду: вопрос эффективности использования финансовых ресурсов довольно сложен. Сырьевые ресурсы могут стать не только ощутимым преимуществом Казахстана. Все зависит от того, насколько контролируемо расходование средств. Если контроль за деньгами, вливаемыми в экономику, будет налажен, то это поможет преодолеть кризис с наименьшими потерями. Если деньги будут бездарно проедены, то ситуация может обернуться бедой — с высокого по меркам региона дерева падать больнее.

Казахстан

Эта страна еще до кризиса позиционировала себя как региональный лидер, причем не только в политике, но и экономике. В условиях кризиса стали очевидны явные перекосы экономической модели: зависимость от нефтяных поступлений и слабая диверсификация экономики.
Хотя, с другой стороны, слабая промышленная инфраструктура сыграла и положительную роль. В РК достаточно мало промышленных предприятий и градообразующих производств, в силу чего массового высвобождения рабочей силы, резкого увеличения протестной массы в обществе ожидать не приходится.
Нефть, несмотря на колебания цен на мировом рынке, остается сырьем ликвидным и востребованным на внешних рынках. Довольно неплохая конъюнктура сложилась по зерну, без которого остальной мир просто не выживет, в особенности развивающиеся страны.
Но самым важным фактором для казахстанской экономики может стать соседний китайский рынок. Уже сегодня международные финансовые организации отмечают оживление деловой активности в Китае. В свою очередь, руководство Казахстана даже в условиях кризиса собирается завершить свои автомобильные и очень важные железнодорожные проекты на западе. Спасением для казахстанской экономики может стать транзит, в котором всегда нуждается Китай.

Безальтернативная интеграция

Изоляция друг от друга, стремление во что бы то ни стало закрыться в собственных границах и попробовать выстроить на отдельно взятой территории эффективно работающую экономику — весьма зловредные мысли, которые отравили в регионе жизнь многим. Элиты такая ситуация вполне устраивает, ибо дает возможность прилепиться к национальной кормушке и жить припеваючи. Население стран региона устраивает другая схема, когда капиталы, умы, товары и услуги безостановочно мигрируют из одной страны в другую.
Лидерам региональных государств давно пора понять прописную истину: со стороны никто и никогда не сможет помочь им в интеграционных процессах. Западу регион необходим как альтернативный России источник углеводородов, но заниматься региональной интеграцией — себе же во вред. Объединенная Центральная Азия — такого они и в самых кошмарных снах видеть не желают. Под любую риторику об интеграции они подкладывают, в лучшем случае, идеи изоляции региона от России, в худшем случае — противопоставления России.
При этом красивые слова о том, что Запад может присутствовать в регионе наравне или вместе с Россией — не больше, чем сказка. Если вспомнить, откуда в регионе появились дезинтеграционные идеи, то можно констатировать очевидное: с тех самых пор, как здесь стал укреплять свои позиции Запад. Есть интересный посыл, который практически вбивается в головы и сознание людей, населяющих ЦА. Мол, противоречия имелись со времен СССР, поэтому они какое-то время находились в спячке, а потом проснулись. Эта идея имеет историческую ретроспективу: Россия, как правопреемник СССР, именно та самая сила, которая способна данные противоречия усилить. Разумеется, Запад — новая сила, которая этому противостоит.
Со своей стороны, Россия кровно заинтересована в региональной интеграции под своим контролем. Она не может не понимать, что единственным способом сохранить свое влияние в регионе и нарастить его является противодействие Западу и его влиянию в ЦА.

Главная проблема России

Запад может предложить странам ЦА технологии и деньги. В то же время Россия не может предложить своим естественным союзникам ни того, ни другого. В этом коренное отличие между центрами силы, сцепившимися в борьбе за влияние в регионе.
Россия при Ельцине совсем забыла о существовании Центральной Азии, наивно полагая, что одна шестая суши самодостаточна и способна самостоятельно решать любые проблемы. Россия при Путине осознала, что ЦА важна, чтобы остановить внешне мягкую и добрую агрессию Запада, вытесняющую Россию из Восточной Европы, Прибалтики, Кавказа, уже взявшую под свой контроль политические процессы на Украине и Грузии. Путин сумел зацепиться за Чечню, Абхазию и Южную Осетию: если бы процессы выдавливания России шли такими же высокими темпами, то Москве совсем скоро пришлось бы рубежом обороны как зимой 1941 года объявлять Москву-реку.
Причем, на Кавказе Путину было проще всего — Россия отвечала на явную и неприкрытую агрессию. В Центральной Азии нет такой агрессии, и сразу заметны существенные проблемы в геополитической стратегии России. Москва способна противостоять открытой угрозе, но не знает, что делать, когда агрессия осуществляется с улыбкой на лице. Наверное, поэтому Россия может победить на Кавказе, но ничего не сможет сделать в Прибалтике и Восточной Европе, а теперь — в Украине и Грузии.
Ни при Ельцине, ни при Путине, ни теперь при Медведеве Россия так и не смогла выработать четкую, понятную, внятную политику в Центральной Азии. В свою очередь, страны региона, наблюдая за пассивностью России, стремятся «дружить» с США, Европой, на худой конец, с Китаем.
На сегодняшний день Россия может предложить Центральной Азии ресурсы и интеллект, все, что у нее осталось после долгих лет разброда и шатания. Многим может показаться, что без технологий и денег две другие составляющие и ломаного гроша не стоят. Но это только кажется.

Интеграция без вариантов

Природные ресурсы России — капитал, в котором заинтересованы все без исключения страны ЦА. Интеллект, при правильном проведении промышленной политики, вполне может трансформироваться в ноу-хау и готовые технологии. Вместе с тем не стоит сбрасывать со счетов технологический потенциал Китая. Сейчас китайцы не очень доверяют России и Центральной Азии, но все может поменяться, если Россия вместе с Поднебесной и своими партнерами по ЦА сможет выработать центрально-азиатскую стратегию с включением в нее Китая как составной части процесса, или отдельной части процесса — не имеет значения.
Китай хочет диверсифицировать источники получения углеводородов и маршруты экспорта. Без этого говорить о безопасности Китая не приходится, что понимают в Пекине, Москве и столицах государств Центральной Азии. В конце концов, деньги и технологии не только ЦА, но и Россия могут получить из Китая. Деньги и технологии Китая, ресурсы и интеллект России могут создать беспрецедентный интеграционный вектор в евроазиатском регионе, куда потянутся многие страны.
Со своей стороны, страны Центральной Азии просто обязаны вплотную заняться региональной интеграцией, чтобы успешно преодолеть последствия кризиса. Попытки изолироваться в своих границах лишь усугубляют проблемы региона, а нестабильность в Киргизии и Таджикистане может перекинуться на соседние страны и уничтожить результаты, достигнутые странами поодиночке.
Если Россия и Китай не смогут договориться со странами региона о масштабной евроазиатской интеграции, то странам региона необходимо интегрироваться самостоятельно. Это пессимистический прогноз, но он актуален, ибо на сегодняшний день ни Москва, ни Пекин пока не готовы идти дальше совместных военных учений. В такой интеграционной схеме каждая страна будет заниматься тем, что у нее лучше всего получается.
Грамотная специализация и производственная кооперация способны вытянуть регион из любого кризиса. В перспективе возможно создание единого таможенного пространства, единой азиатской валюты с созданием единого эмиссионного центра региона.
В то же время наднациональные экономические структуры будут координировать консолидацию и движение капитала именно в тех направлениях, где они особенно нужны.
Самое важное, что объединенная Центральная Азия станет самостоятельным субъектом международного права со своей инвестиционной привлекательностью. Это уже будет другой мир, способный быстро реагировать на процессы, происходящие в мире. И даже на такие неприятные, как финансово-экономический кризис.

Дмитрий Перцев

Кавказ: потерять себя и жить в мире?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

tbilisifoto.narod.ru, ЗакавказьеВ последнее время едва ли не каждый политический игрок Закавказья и региона Каспийского моря (по сути это пространство представляет собой единое геополитическое целое) считает своим долгом предложить собственный вариант объединения, призванного многократно увеличить силы его участников на международной арене. Эти планы отражают долгосрочную тенденцию восстановления многополярного мира.

Южный Кавказ представляет собой мини-модель всего мироустройства, со всеми его противоречиями. В регионе сошлись не только различные религии — христианство, ислам, иудаизм — но и различные цивилизации. Добавьте к этому противоречия экономического плана, в которых столкнулись интересы мировых держав.

Разговоры о Южнокавказской конфедерации начались еще в начале девяностых годов. По словам эксперта, Евросоюзу будет выгодным создание единого политико-экономического пространства Южного Кавказа, чтобы регион мог легче выполнять функции аккумуляции энергоносителей, перевозок и другого, чем он и является интересным для Запада.

Полный текст в публикации Яны Амелиной (РОСБАЛТ): http://www.rosbalt.ru/2009/03/18/626772.html