Метка:Казахстан

Эксперт: Пекин не разделяет энтузиазма Бердымухамедова относительно «Набукко»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Борьба вокруг поставок природного газа из Азии в Европу обострилась в последние месяцы. Схватка между «Газпромом» с его «Южным потоком» и группой европейских компаний, готовящих строительство трубопровода «Набукко» в обход России, вошла в решающую стадию. Сегодня никто из политиков не скрывает своей приверженности к какому-либо из этих проектов. Запад усиленно лоббирует «Набукко», тогда как им противостоит лишь одна политическая фигура, которая активно и безапелляционно борется за проект «Южный поток» — это председатель правительства России Владимир Путин

Борьба приняла еще более острый характер после визита в Казахстан канцлера Германии Ангелы Меркель. Как известно, в ходе казахстанско-германских переговоров президент Казахстана Нурсултан Назарбаев раскритиковал западных партнеров за их медлительность в реализации «Набукко», подчеркнув, что в этом деле сегодня больше слов, но мало дела.

В ответ спецпосланник США по вопросам энергетики в Евразийском регионе Ричард Морнингстар, совершивший на днях специальный визит по странам Центральной Азии, парировал: «Евросоюз, особенно в последние семь месяцев, стал намного активнее в части развития проекта «Набукко» и Южного коридора». Правда, что конкретно при этом советник имел в виду под словами «намного активнее», никто так и не понял, хотя он и подчеркнул при этом: «Мы надеемся, что когда-нибудь казахстанский газ пойдет на Запад так же, как сейчас он идет в Россию и в будущем пойдет в Китай».

Вот это, пожалуй, была главная мысль его пассажа — стремление пустить казахстанский газ в «свою» трубу. Тогда как попытка оппонирования высказываниям президента Назарбаева — всего лишь, как говорят шахматисты, цугцванг, вынужденный ход, — хотя бы как-то ответить на неожиданную критику и оправдать свои собственные просчеты и затруднения.

Как же сегодня на самом деле обстоит дело с обоими проектами и кто берет верх в этой жесткой схватке? Или, точнее, кто прав — критики «Набукко» или его главный защитник Ричард Морнингстар?

Здесь необходимо пояснить, что же имел в виду американский спецпосланник, говоря об активности Евросоюза в последние семь месяцев.

— Скорее всего, Морнингстар подразумевал последние предложения Еврокомиссии по строительству Транскаспийского газопровода из Туркмении в Азербайджан без делимитации шельфа Каспийского моря, — считает руководитель Центра изучения энергетических рынков Института энергетических исследований Российской академии наук Татьяна Митрова. — Эти инициативы оцениваются сегодня как главный шаг вперед сторонников «Набукко» и тех политических сил, которые поддерживают этот проект.

Кроме того, в июне этого года Европейский союз добился следующего: в Брюсселе прошло заседание азербайджанских и туркменских представителей в ранге правительственных экспертов. Ранее таких встреч никогда не было, и некоторые наблюдатели оценили произошедшее как некий прорыв во взаимоотношениях между двумя основными поставщиками газа в трубу «Набукко».

Обсуждались ли во время этой встречи проблемы делимитации морской границы по Каспию? Безусловно, да. Потому что без решения этого вопроса невозможно строительство Транскаспийского трубопровода. И, судя по тому, что уже после этой встречи ЕС выступил со своей инициативой строить трубу без делимитации, переговоры в Брюсселе окончились ничем. Баку и Ашхабад так и не сумели преодолеть противоречий в вопросе о границе. Так что «прорыв» оказался не таким уж впечатляющим.

Кроме того, против прокладки Транскаспийского трубопровода без делимитации границы по Каспию выступают Россия и Иран. Это еще более усложняет и без того непростую ситуацию вокруг проекта. Так как основную ставку «Набукко» делает именно на Туркмению, которую от основной трубы отделяет именно Каспийское море, через которое планируется проложить дополнительный транскаспийский маршрут.

— Да, Туркмения почти полностью могла бы оправдать проект «Набукко», — говорит эксперт энергетических программ Центра имени Разумкова (Москва) Владимир Омельченко. — Запасы газа в этой стране вполне это позволяют. Кроме того, не так давно там были открыты новые крупные месторождения.

Для «Набукко», длина которого предполагается в 3,3 тысячи километров, ежегодно потребуется минимум 32 миллиарда кубометров газа. А в мае этого года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов распорядился начать строительство трубопровода Восток — Запад пропускной способностью 30 миллиардов кубометров газа в год. Проект осуществляет государственный концерн «Туркменгаз» на собственные средства и свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное — Южный Йолотань с Каспием. Завершение строительства планируется через пять лет, и компании из России в нем не участвуют так же, как и в разработке крупнейшего газового месторождения в регионе Южный Йолотань, содержащего до 14 триллионов кубометров газа. Все это очень обнадежило инициаторов «Набукко» и, казалось бы, склонило удачу на их сторону.

Здесь необходимо напомнить, что проект «Набукко» часто характеризуется как политический, нежели экономический. Потому что с самого начала его целью была провозглашена так называемая диверсификация поставок газа в Европу с целью избавиться от российской зависимости в этом вопросе. Хотя сама тема зависимости от российского газа не имеет под собой реальной основы.

Но если вернуться к «Набукко», то, прежде всего, политики провозгласили намерение построить газопровод, а уже потом начали искать для него газ. Причем в Центральной Азии, что еще более подчеркивает политический характер проекта — привязать страны региона к европейской трубе, отдалив их от привычного сотрудничества с Россией в деле транспортировки углеводородного сырья на Запад.
Однако единственной страной, способной наполнить «Набукко» своим сырьем, оказалась Туркмения. Газа у Ашхабада для этого хватит, и, похоже, свое согласие участвовать в этом проекте Бердымухаммедов уже дал. Однако помимо российского и иранского факторов противодействия «Набукко» появился еще один, не менее существенный — китайский.

— Пекин не разделяет энтузиазма Бердымухамедова относительно «Набукко», — считает Татьяна Митрова. — Дело в том, что Китай уже активно осваивает туркменские месторождения. А в этом году Пекин предоставил Ашхабаду кредит в 4 миллиарда долларов для освоения новых месторождений, на которых в большинстве своем уже работают китайские специалисты. Кроме того, почти все оборудование и техника для освоения туркменских промыслов китайского производства.

Если к этому добавить, что у Китая прямая и стратегическая заинтересованность в туркменском газе, то ситуация еще более запутывается и осложняется. Китайское руководство наметило в самое ближайшее время довести потребление этого сырья в своем энергобалансе до 30 процентов. И здесь — опять же — без туркменских поставок этой цели не достичь, так как собственных запасов Китаю не хватит.
Поэтому здесь, на стыке границ Китая с центрально-азиатскими странами создается совершенно новая транспортная инфраструктура, способная обеспечить растущую экономику газом. К примеру, сооружается новый трубопровод длиной в 1139 миль, который соединит Китай со странами-соседями, поставщиками газа и нефти. Магистраль после завершения строительства призвана полностью обеспечить газом Синьцзянь. И Китай, как отмечают аналитики, станет самым влиятельным участником схватки за ресурсы Прикаспийского региона.
Так что сегодня без учета мнения крупнейшего регионального (да и мирового) потребителя газа — Китая — вопрос с «Набукко» не решить. Однако нет никаких признаков того, что ЕС и США проявляют активность или хотя бы пытаются договориться с Пекином по этому вопросу.

Что же получается? Оправдана ли уверенность комиссара Евросоюза по энергетике Гюнтера Оттингера, заявившего на днях: «Приоритетный для нас трубопровод «Набукко» обязательно будет построен».

— Технически проект, конечно же, реализуем, — говорит Владимир Омельченко, — однако борьба вокруг газа, который должен будет наполнить эту трубу, как видим, продолжается и ее исход еще далеко не предрешен. И все последние инициативы по сколачиванию альянса вокруг «Набукко» пока что выглядят не очень убедительными и успешными.

Об этом пишет «Новое поколение», как передает www.centrasia.ru и «Нефть России»

«Набукко» вновь в центре политических дискуссий

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Завершился визит в Азербайджан президента Турции Абдуллаха Гюля. Прошла встреча гостя с глазу на глаз с азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым, а затем переговоры делегаций в расширенном составе. Обсуждались новые соглашения по дальнейшему развитию двустороннего взаимодействия. Главный документ был подписан лидерами двух государств — договор о стратегическом партнерстве и взаимной помощи между Турцией и Азербайджаном, текст которого не разглашается, — передает «Новости – Азербайджан».

Но уже тот факт, что высокого гостя сопровождала представительная делегация, в которую входили министр энергетики и природных ресурсов, сопредседатель межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Турции и Азербайджана Танер Йылдыз, а также высокопоставленные чиновники промышленных министерств, бизнесмены, ученые и журналисты, говорит о большем экономическом, а в частности энергетическом уклоне данного договора. Более того, на этот раз президент Турции не взял с собой супругу, что указывает на сугубо деловой характер состоявшихся переговоров, в центре которых было сотрудничество в сфере энергетики.

И действительно, журналистам удалось выяснить, что президенты тет-а-тет говорили о транспортировке азербайджанского газа в Турцию по газопроводу «Набукко». Этот проект получил одобрение Евросоюза, а сама труба, как известно, должна идти в обход России. Но Турция пытается навязать ЕС свои правила, в частности, хочет иметь решающий голос в вопросах ценообразования, объемов транспортировки и конечных пунктов назначения в Европе. Кроме того, Турция ищет пути, чтобы обойти санкции международного сообщества против Ирана и включить его газ в проект «Набукко». Такая позиция Анкары вызывает раздражение Вашингтона, недовольного ее стремлением играть роль первой скрипки в регионе, пользуясь при этом скрытой поддержкой Москвы в энергетических вопросах.

Однако для реализации этих устремлений Турции без Азербайджана не обойтись. В последнее время Запад достиг существенного прогресса в переговорах с Туркменией о строительстве Транскаспийского газопровода — составной части «Набукко». Теперь остается усадить за стол переговоров Баку и Ашхабад, чтобы снять спорные вопросы. А это порождает уже у самого Азербайджана желание последовать турецкому примеру и тоже диктовать свои условия. Он делал это уже не раз, демонстративно продавая газ России и Ирану, вместо того, чтобы продвигать «Набукко». Анкара и Баку руководствуются одними и теми же мотивами: если Запад хочет осуществить этот проект, то пусть поддерживает политические режимы Турции и Азербайджана. Можно с большой долей вероятности предположить, что Гюль и Алиев посвятили большую часть переговоров согласованию именно этих моментов.

Действительно, визит Гюля в Азербайджан проходил на фоне первых конкретных шагов по реализации проекта «Набукко», протежируемого Евросоюзом и отвечающего энергетическим планам Турции. Дело в том, что до конца августа в Анкаре с участием министров энергетики Австрии, Болгарии, Венгрии, Румынии и Турции должно состояться подписание меморандума по поддержке этого проекта. СМИ Азербайджана и Турции сообщают, что акционеры «Набукко» озадачены вопросами обеспечения газопровода сырьем. А также тем, что по новым прикидкам протяженность газопровода составит не 3,3 тысячи километров, как первоначально планировалось, а 4 тысячи километров, что приведет к удорожанию проекта на 10% и соответственно требует увеличения финансирования.

А такие вопросы решают на высшем уровне.

Ход событий показывает, что Евросоюз явно лоббирует идею строительства транскаспийского трубопровода для проекта «Набукко», хотя источники в российском правительстве находят это предложение «абсурдным» и обещают ему противодействовать. На международном форуме в Одессе еврокомиссар по энергетике Гюнтер Оттингер отметил, что хотя по мнению аналитиков, «ни один институт, включая Евросоюз, не в состоянии открыть Южный коридор», учитывая имеющиеся между прикаспийскими государствами разногласия, «Европейская Комиссия доказывает, что можно изыскать пути решения этой запутанной проблемы». Он признал, что для реализации Транскаспийского трубопровода ЕС может понадобиться прибегнуть «к исключительным мерам». Строительство трубопровода буксует на месте по причине нерешенных демаркационных проблем, не являющихся, однако, единственным препятствием. Так, основной объем азербайджанского газа пока закупает российский монополист «Газпром», являясь очевидным конкурентом «Набукко».

Недавно в Ашгабате побывал спецпредставитель США по энергетике Евразии Ричард Морнигнстар, который на пресс-конференции по итогам встречи с президентом Гурбангулы Бердымухаммедовым заявил, что они обсуждали различные проекты в рамках «комплексной стратегии», над которыми США могли бы работать вместе с Туркменистаном. На вопрос об осуществимости проекта «Набукко» он ответил, что последние соглашения между Турцией и Азербайджаном касательно цены на азербайджанский газ, а также транзитных тарифов позволят продвинуться вперед в вопросе строительства Южного коридора, и туркменский газ имеет здесь большое значение. «Но вопрос о том, какой конкретно из проектов наиболее рационален, будут определять уже коммерческие интересы», – заявил он.

Евразийские лидеры часто не склонны раздражать Россию и подписываться под европейскими проектами. Сами же лидеры полагают, что ЕС не столь активно, как Китай или Россия, вкладывает средства. В январе президент Азербайджана Ильхам Алиев подчеркнул, что ЕС должен со всей серьезностью отнестись к конкуренции «Набукко» с «Газпромом». «В Европе много говорят о «Набукко», но практически мало что делается», – отметил в июле на совместном с канцлером Германии Ангелой Меркель брифинге для прессы и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

Два туркменских чиновника в эти дни отправились в Нью-Йорк на переговоры с представителями ООН о создании специальной экспертной группы, которая займется выработкой документа об обеспечении безопасности международных трубопроводов. Хотя проблемы безопасности затрагивают в первую очередь такие страны, как Афганистан и Пакистан, инициативу Туркменистана в ООН в целом можно считать завуалированной попыткой заручиться содействием со стороны секретариата ООН и других стран-участниц организации для оказания противодействия российскому нажиму в вопросах создания энергетических коридоров в сфере влияния России. Таким образом Ашгабат может преодолеть вето России на прокладку транскаспийской трубы, пишут российские СМИ.

По официальным заявлениям создается впечатление, что Туркменистан располагает многочисленными обеспеченными претендентами на свои газовые месторождения мирового класса. На деле же негативное влияние на Ашгабат оказывает сложившаяся в стране валютная ситуация, отмечает эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. «Газпром», закупавший в прошлом 50 миллиардов кубометров туркменского газа, в этом году закупил лишь 12 миллиардов кубометров. Иран в этом году закупил порядка 11 миллиардов кубометров газа, поставки по новому трубопроводу в Китай пока не превышают 5 миллиардов кубометров, причем газ пока идет в оплату выданных ранее кредитов на постройку трубопровода. И в стране создался дефицит иностранной валюты в обменных пунктах, подскочили цены на черном рынке, где за доллар просят 3 маната.

Но в то же время российские СМИ отмечают, что влияние России в Туркмении все более ослабевает. «Газпром» теряет свои позиции на нефтегазовом рынке этой страны, где уже свое влияние укрепил Китай, который может обойтись и без участия российской стороны в поставках газа, начав работать напрямую с туркменской стороной. На сегодняшний день туркменский газ в Китай поставляет Россия. Но все может круто изменится, так как Туркмения может начать поставлять газ напрямую в Китай без посредничества «Газпрома».

Но хотя отношения между Москвой и Ашхабадом все более усугубляются, причем как в политических вопросах, так и в нефтегазовых, Туркменистан все же остается для нее практически безальтернативным и стратегически важным поставщиком газа. Обладая значительными запасами, Туркменистан является единственной страной на постсоветском пространстве, которая может экспортировать до 3/4 добываемого газа. Сам же Ашхабад перестает видеть в лице России и ее газового гиганта «Газпрома» стратегического партнера. Туркмения взяла ориентир на Китай и Америку. Американские компании Chevron, TX Oil и ConocoPhillips выиграли тендер на разработку туркменской части каспийского шельфа, который славится значительными запасами нефти. Активно работает на азиатских рынках Китай, участвуя в разработках природного сырья, инвестируя в нефтегазовые отрасли колоссальные суммы. Российские же компании пока никак не могут пробиться на туркменский рынок.

Перспективы дальнейшего развития российско-туркменских нефтегазовых отношений представляются неясными по причине активно проводимой Ашхабадом политики диверсификации своих внешних связей и балансирования между потребителями углеводородов. Также Туркмения стремится кардинально снизить зависимость от России, особенно в плане маршрутов транспортировки газа. В последние годы Туркменистан все более склонен рассматривать Китай в качестве главного и стратегического партнера в нефтегазовой отрасли. Сами же российские эксперты отмечают, что нежелание Туркмении сотрудничать с Россией в нефтегазовой отрасли произошло вследствие того, что «наши компании слишком политизированы.

Источник: «Нефть России»

Присутствие США в Афганистане было и будет определяться их геополитическими, геостратегическими и геоэкономическими интересами

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Как считает председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов геополитически США вынуждены контролировать Большой Ближний Восток, т. е. территорию от Северной Африки до Казахстана и Пакистана. С точки зрения геоэкономики к 2025 году более 60% импортированной нефти будет поступать из региона Персидского залива и Прикаспия. Т. е. для них это – «бензоколонка», которую они должны охранять. Плюс сам по себе Афганистан является единственно возможным плацдармом, который обеспечивает функции вентиля для трубопроводных систем из района Персидского залива и Каспия в Китай и Индию. Что касается военных (геостратегических) интересов, то с этого плацдарма можно угрожать сразу нескольким ключевым государствам. Здесь находится их общая точка «мягких подбрюший». Речь идет о Китае, России, Иране и Индии. В общем, это – истинный «Хартленд», если говорить в терминах геополитики. Уже надоело цитировать Бжезинского, но напомню: в своей книге «Великая шахматная доска» он написал, что Евразия – это главный приз для Америки.

Сегодня уже ни для кого не секрет, что значительная часть группировок, которые приписываются к «Талибану», на самом деле действуют в интересах американских, британских и пакистанских организаций. А после парламентских выборов в Афганистане, которые пройдут 23 сентября, ставится задача в максимально короткие сроки продавить соглашение о статусе и присутствии иностранных войск на территории Афганистана, т. е., по сути, о военных базах. Не ставится задача полностью сохранить нынешнюю почти 150-тысячную группировку на протяжении еще 20 лет. На базах можно держать и 40-45 тыс. человек, и этого будет вполне достаточно.

Источник: KMnews

Туркменская нефть пошла в обход РФ через Азербайджан — на очереди газ?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Туркменская нефть начала поступать в нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), снабжающий топливом страны Европы. Об этом заявила компания British Petroleum.

По данным ВР, сырье из Туркмении составляет около 5% всего объема нефти, поставляемой по трубопроводу, мощность которого рассчитана на 800 тыс. баррелей в сутки. Из Туркмении «черное золото» доставляется в Баку танкерами по Каспийскому морю. Отметим, что использование нефтепровода, проходящего через Азербайджан, Грузию и Турцию, позволяет Туркмении поставлять свое сырье в Европу, минуя территорию России.

В настоящее время по БТД транспортируются нефть с блока месторождений «Азери-Чираг-Гюнешли» и конденсат с месторождения «Шахдениз». Компания BTC Co заключила соглашение о перевозке также нефти с месторождения Тенгиз в Казахстане, однако казахская сторона отказалась от маршрута в связи с высокими транзитными тарифами.

За 6 месяцев с начала текущего года по БТД транспортировано 18 миллионов тонн нефти. За полгода эксплуатационные расходы по БТД составили $13,4 млн., а за год они ожидаются на уровне 69 млн.

Как уже сообщало ИА REGNUM Новости, 8 мая 2010 года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов подписал указ о начале строительства газовой магистрали «Восток-Запад» пропускной способностью 30 млрд. кубометров газа в год. Строительство будет вести государственный концерн «Туркменгаз» на собственные средства. Труба свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное Южный Йолотань с Каспием. Стройка должна завершиться через пять лет. Инициаторы европейского газового проекта NABUCCO рассчитывают продолжить туркменский газопровод «Восток-Запад» по дну Каспийского моря (Транскаспийский газопровод) и связать его с газопроводом Баку-Тбилиси-Эрзрум. Российская сторона считает данный проект нереалистичным в связи с неурегулированностью статуса Каспийского моря. Москва в свою очередь рассчитывает на реализацию конкурирующего проекта — Прикаспийского газопровода, который, согласно замыслу, должен направлять туркменский газ в Европу через газопровод «Южный поток».

Источник: «Нефть России»

Новые Шелковые пути Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Участь крупнейших месторождений лития, недавно обнаруженных в Афганистане, как предначертано, не будет отличаться от судьбы месторождений других природных ресурсов в не имеющей выхода к морю Центральной Азии: будучи обнаруженные Западом, в конечном счете они окажутся под контролем Востока.

Сибирский лес, монгольская железная руда, казахская нефть, туркменский природный газ и афганская медь уже направляются прямиком в Китай через недавно построенную и ориентированную на восток сеть, которая подпитывает быстрое развитие самого большого в мире населения.

Хорошее начало Китая в строительстве дорог, железных дорог и трубопроводов по территории Центральной Азии создает возможности и для Запада, и для региона непосредственно. Вместо того, чтобы участвовать в конкуренции с высокими ставками за ценные ресурсы Центральной Азии — в виде нового раунда «Великой игры» XIX столетия — Запад должен поддержать начальные шаги Китая путем обучения местных органов власти тому, как расширить текстильный и сельскохозяйственный экспорт и избежать проклятия ресурсов, которое губит многие развивающиеся страны, ориентированные на производство одного товара.

Китай проложил путь к тому, чтобы, в конце концов, открыть не имеющую выхода к морю Центральную Азию, и Запад должен воспользоваться его успехами для создания нового, питаемого нефтью Великого шелкового пути по направлению «Восток-Запад».

Нефтепроводы из Каспийского моря через Казахстан, недавно открытый газопровод из Туркмении через Узбекистан и Казахстан и другие запланированные шоссе и железные дороги через Россию, так же, как вниз к глубоководному морскому порту Гвадар в Пакистане, представляют собой часть усилий Китая по тому, чтобы превратить Центральную Азию из региона буферных государств в коридор транзита между Востоком и Западом. Лидеры Пекина по праву обратили взор к Евразии как к богатому источнику природных ресурсов, чтобы подпитывать свою быстро развивающуюся экономику.

Вместо того, чтобы думать о шагах Китая в Центральную Азию — и в Африку — как о подозрительной форме неоколониализма, страны Запада должны сосредоточиться на том, как использовать построенные китайцами шоссе и железные дороги, чтобы превратить собственную испытывающую трудности региональную стратегию в успех. Это означает сотрудничество, а не конкуренцию, и это может произойти через значительные капиталовложения в инфраструктуру, строительство новых линий на карте, которые переступят пределы произвольных границ и принесут реальную экономическую пользу.

Самыми существенными из этих проектов являются пока еще не построенные газопроводы по маршрутам «Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия» (ТАПИ) и «Иран-Пакистан-Индия» (ИПИ). Что касается первого проекта, неспособность Запада обеспечить безопасность в Афганистане задержала осуществление ценного предприятия, которое имеет желающих участвовать в нем инвесторов и поддержку со стороны Азиатского Банка Развития. Между тем какой еще больший приоритет может быть там, чем создание рабочих мест для афганцев в строительстве этого энергетического коридора, и тем самым снижение затрат на топливо для нуждающихся в энергии Афганистана и Пакистана? Военная стратегия в Афганистане должна включать обеспечение безопасности для таких проектов экономического развития, как этот трубопровод.

Что касается ИПИ, то Иран и Пакистан недавно подписали основное соглашение о том, чтобы начать его строительство, несмотря на возражения со стороны США.

Вашингтон должен осознавать, что изоляция Ирана — центрального моста между Ближним Востоком и Центральной Азией — бесполезна. Европейцы и китайцы понимают это, и такие их приоритеты, как европейский трубопровод «Набукко» и профинансированные китайцами дороги через северный Афганистан в Иран, имеют больше возможностей для стабилизации региона, наряду с потеплением отношений с Ираном.

Освоение ресурсов, в отношении которых местные органы власти не располагают средствами на добычу и не могут их освоить так, как это необходимо, является взаимовыгодным для всех сторон. В Афганистане сегодня мало что напоминает горнодобывающий сектор, но китайские, австралийские и российские компании могут показать в этом пример. Именно это произошло в Монголии в течение многих десятилетий, приведя к золотому дну, основанному на экспорте минералов и быстрому экономическому росту. Но Монголия также использовала западные знания, копируя модель Норвегии в создании национального фонда развития для распределения акций от прибыли от продажи минералов народу и наняв известного перуанского экономиста Эрнандо Де-Сото — эксперта по правам собственности и развитию на малом уровне. Место Монголии на новом Великом шелковом пути гарантировано.

Ни Китай, ни Россия уже не рассматривают Центральную Азию исключительно как свой задний двор. Наоборот, обе страны опасаются, что Запад не играет достаточной лидирующей роли в этих сферах, в которых у него есть внушительный послужной список. Вспомните, что именно благодаря дальновидной лидирующей роли «Шеврон» и предприимчивых американских послов трубопровод «Баку-Тбилиси-Джейхан» стал реальностью, несмотря на постсоветское крушение на Кавказе.

Западные войска на территории региона, и особенно НАТО в Афганистане, и различные соглашения о сотрудничестве, которые они заключили с местными странами, должны еще больше сосредоточиться на проектах по добыче и развитию инфраструктуры, которые Китай готов финансировать. Это уже происходит на медном руднике Айнак и должно распространиться на новые месторождения лития, в которых нуждается Китай для изготовления батарей для мобильных телефонов и электромобилей.

По мере того, как построенная китайцами инфраструктура покрывает территорию всей Центральной Азии, такие места для реэкспортной торговли в Персидском заливе, как Дубай, могут все больше служить в качестве перевалочных баз для продукции, текстиля и других товаров из Центральной Азии в Европу и Америку. Если Запад снизит все тарифы на эти виды экспорта, то он вызовет процесс диверсификации в экономике региона в противоположность тому, чтобы полагаться на добывающие отрасли промышленности и тем самым избежать проклятия ресурсов. Это также повысит занятость в неэнергетических отраслях. В результате всего этого появятся две вещи, в которых этот не имеющий выхода к морю регион нуждается больше всего: стабильность и связи с внешним миром.

Пора кончать со «стратегическими треугольниками» а ля «Великая игра» — «США-Китай-Индия», «США-Индия-Афганистан» или «США-Иран-Китай» — которые являются не чем иным, как пороком для региона, который в своем историческом начале был открыт во всех направлениях. В течение многих столетий Хайберский перевал был воротами для захватчиков и контрабандистов, а теперь служит в качестве маршрута снабжения для сил США в Афганистане. Но вместо военных, обслуживающих мафии, грузовики, которые мы должны видеть на этих дорогах, должны быть красочно разрисованными гражданскими караванами с музыкальными рожками.

Это, в конце концов, становится возможным благодаря китайским инвестициям и вновь открытому богатству Ближнего Востока. Великий шелковый путь всегда был двухсторонней улицей взаимовыгодного обмена. Линия Дюранда не принесла никаких выгод на протяжении половины столетия. Питаемый нефтью Великий шелковый путь вполне сможет осуществить это завтра. (Параг Ханна является старшим научным сотрудником в Фонде новой Америки и автором «Второй мир: империи и влияние в новом глобальном порядке»).

Источник: «International Herald Tribune, Zpress.kg

Перевод – «Zpress.kg-UVU»

«Белый поток» считает, что в Каспийском регионе имеется достаточно ресурсов

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Белый поток White Stream, Бизнес, Политика

Карта с сайта www.rg.ru

Консорциум трубопроводного проекта «Белый поток» считает, что в Каспийском регионе имеется достаточно ресурсов газа для того, чтобы реализовать несколько проектов в рамках европейской концепции «Южного Коридора», предполагающей диверсификацию источников и маршрутов энергопоставок в страны ЕС.

«Мы уверены, что в Каспийском регионе могут быть доступны достаточные объемы газа для его транспортировки в западном направлении в течение следующих десяти лет», — сказал Trend по электронной почте председатель британской компании White Stream Pipeline Company Роберто Пирани.

По данным BP, на 1 января 2010 года суммарные доказанные запасы газа в таких каспийских странах, как Азербайджан, Туркменистан и Казахстан, превышают 11 триллионов кубометров.

«Южный Коридор», являющийся приоритетным для ЕС энергетическим проектом, направленным на увеличение энергетической безопасности европейских стран, включает в себя такие проекты, как «Белый Поток», «Набукко», ITGI (Турция-Греция-Италия) и Трансадриатический трубопровод (TAP).

Акционеры проектов «Южного Коридора» рассматривают азербайджанский газ в качестве основы заполнения своих газопроводов на первой стадии их реализации. В частности, надежды возлагаются на газ, который будет добываться на второй стадии разработки азербайджанского газоконденсатного месторождения «Шах Дениз», намеченной на 2016-2017 годы.

Азербайджанское месторождение «Шах Дениз» является одним из крупных в мире. Его запасы оцениваются в 1,2 триллиона кубических метров газа. Пиковая добыча на месторождении в рамках первой стадии разработки прогнозируется на уровне 8,6-9 миллиардов кубических метров. В 2010 году на месторождении предполагается добыча 7,8 миллиарда кубических метров газа. Сейчас газ транспортируется в Грузию и Турцию по Южнокавказскому газопроводу. Согласно прогнозам, в рамках второй стадии разработки месторождения объем добычи газа будет доведен до 25 миллиардов кубических метров в год.

По мнению Пирани, только лишь газа из Азербайджана хватит как для газопровода «Белый Поток», так и «Набукко».

Несмотря на то, что в краткосрочной перспективе ожидать достаточного объема газа не стоит, ввиду того, что проект «Шах-Дениз-2» до сих пор не санкционирован, Пирани считает, что Азербайджан сможет достичь высокого уровня экспорта газа в ЕС за счет других месторождений.

Азербайджан рассчитывает на то, что через 5-7 лет увеличит экспорт своего газа в различных направлениях за счет проекта «Шах Дениз-2», перспективных структур «Абшерон», «Нахчыван», «Бахар», «Умид-Бабек», и разработки глубокозалегающего газа нефтяного месторождения «Азери-Чираг-Гюнешли». В этот список, по словам Пирани, могут быть включены некоторые другие месторождения, такие как «Шафаг-Асиман», «Зафар-Машал» и «Ашрафи-Дан Улдузу».

«Мы считаем, что по завершении нами процесса получение пакета разрешительной документации на «Белый Поток», который утвердит проект в качестве крупной транспортной инфраструктуры, некоторые из указанных месторождений перейдут в более быструю стадию развития», — сказал Пирани.

Первоначальная мощность трубопровода «Белый поток» составит 8 миллиардов кубических метров в год, которая позже будет увеличена до 16, а затем до 32 миллиардов.

По словам Пирани, проект «Белый Поток», наряду с проектами «Набукко» и ITGI является неотъемлемой частью «Южного Коридора». Будущие потребностей ЕС в газе и прогнозы по потенциальным поставкам позволяют, по его словам, реализацию не одного, а нескольких трубопроводных проектов. В такой сложной ситуации, которая имеется в Каспийском регионе, для эффективного сокращения рисков транспортировки необходима одновременная реализация более одного транспортного проекта, считает Пирани.

Пирани считает, что существует необходимость взаимодействия таких проектов. В частности, по его словам, взаимодействие проектов «Белый Поток» и «Набукко» рассматривается в качестве важного элемента для успешного открытия Каспийского региона для европейских рынков.

«Концепция проекта «Белого Потока» заключается не в том, чтобы заменить «Набукко», или же конкурировать за ресурсы или объемы газа, а в том, чтобы создать взаимодействие, которое приведет к сокращению рисков транспортировки, и, тем самым, значительно увеличит объемы имеющегося в наличии газа», — сказал Пирани, как передает «Тренд».

Источник: «Нефть России»

Как далеко может распространиться влияние Китая на суше и на море?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Резюме: Китай очень выгодно расположен на карте мира. Благодаря этому он имеет возможность широко распространить свое влияние на суше и на море: от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана.

…Выгодное географическое положение Поднебесной настолько очевидно, что о нем не всегда вспоминают, говоря о стремительном экономическом прогрессе этой страны и напористом национальном характере китайцев. И все же это не следует забывать, поскольку рано или поздно география обеспечит Китаю ключевую роль в геополитике, каким бы извилистым ни был его путь к статусу мировой державы. Китай сочетает в себе элементы предельно модернизированной экономики западного образца с унаследованной от древнего Востока «гидравлической цивилизацией» (термин историка Карла Виттфогеля, используемый применительно к обществам, практикующим централизованный контроль над орошением почвы).
Благодаря управлению из единого центра китайский режим способен, например, вербовать миллионные трудовые армии на строительство крупнейших объектов инфраструктуры. Это и сообщает Китаю неуклонное поступательное развитие – подобных темпов попросту нельзя ожидать от демократических государств, которые привыкли неторопливо согласовывать интересы своих граждан. Китайские лидеры формально считаются коммунистами. Но в том, что касается заимствования западных технологий и практики, они – преемники примерно 25 императорских династий, правивших в стране на протяжении четырех тысяч лет и встраивавших западный опыт в жесткую и развитую культурную систему, которая обладает, помимо всего прочего, уникальным опытом навязывания вассальных отношений другим государствам.

Сегодня КНР укрепляет сухопутные границы и направляет свою активность вовне. Внешнеполитические амбиции эта страна проводит в жизнь столь же агрессивно, как столетием раньше – США, но по совершенно иным причинам. Пекин не практикует миссионерский подход к внешней политике, не стремится утвердить в других странах собственную идеологию или систему правления. Нравственный прогресс в международной политике – цель, которую преследует Америка; китайцев эта перспектива не привлекает. Поведение Срединного царства по отношению к другим странам целиком продиктовано его потребностью в поставках энергоносителей, металлов и стратегического сырья, необходимых для поддержания постоянно растущего жизненного уровня гигантского населения, которое составляет примерно одну пятую населения земного шара.

Чтобы решить эту задачу, Китай построил выгодные для себя сырьевые отношения и с соседними, и с удаленными странами, – со всеми, кто обладает ресурсами, в которых он нуждается для подпитывания роста. Во внешней политике Китай не может не исходить из основополагающего национального интереса – экономического выживания, и поэтому мы вправе охарактеризовать эту страну как сверхреалистичную, сверхпрагматичную державу. Отсюда стремление упрочить присутствие в различных частях Африки, где находятся большие запасы нефти и полезных ископаемых, обезопасить транспортные пути в Индийском океане и Южно-Китайском море, связывающие побережье страны с арабо-персидским миром, который столь богат углеводородным сырьем. По существу лишенный выбора в своих действиях на международной арене, Пекин не особенно заботится о том, с какими режимами ему приходится иметь дело; в партнерах ему нужна стабильность, а не добропорядочность, как ее понимает Запад. А поскольку некоторые из этих режимов – скажем, Иран, Мьянма (известная также как Бирма) и Судан, – погружены во мрак отсталости и авторитаризма, неустанный поиск поставщиков сырья, который Китай ведет по всему свету, порождает конфликты между ним и Соединенными Штатами с их миссионерской ориентацией. Существуют трения и с такими странами, как Индия и Россия, в чьи сферы влияния Пекин пытается проникнуть.

Разумеется, он никак не угрожает существованию этих государств. Вероятность войны между Китаем и США незначительна; китайская армия представляет для Соединенных Штатов лишь косвенную опасность. Речь здесь идет главным образом о вызове географического свойства – несмотря на принципиальные разногласия по вопросам внешнего долга, структуры товарообмена или глобального потепления. Зона китайского влияния, формирующаяся в Евразии и Африке, постоянно растет, причем не в том поверхностном, чисто количественном смысле, какой придавали этому понятию в XIX веке, а в более глубоком, отвечающем эпохе глобализации. Преследуя простую цель – надежно удовлетворить свои экономические потребности, Китай сдвигает политическое равновесие в сторону Восточного полушария, и это не может не затрагивать самым серьезным образом интересы Соединенных Штатов. Пользуясь удобным положением на карте мира, Китай распространяет и расширяет свое влияние везде и всюду – от Центральной Азии до Южно-Китайского моря, от российского Дальнего Востока до Индийского океана. Эта страна превращается в мощную континентальную державу, а политику таких государств, согласно знаменитому изречению Наполеона, нельзя отделить от их географии.

Во внутренней политике уделяется значительное внимание провинциям Синьцзян и Тибет, стремясь прочно привязать к себе обе области – вместе с запасами нефти, природного газа, медной и железной руды, которые находятся в их недрах. Кроме того, Пекин  усердно заигрывал с независимыми тюркскими республиками в Центральной Азии – отчасти для того, чтобы лишить мятежных синьцзянских уйгуров всякого потенциального тыла.

Налаживая связи с правительствами центральноазиатских республик, китайское руководство преследовало и другую цель – расширить зону своего влияния. Китай глубоко проник в Евразию уже сейчас, но этого все еще недостаточно для удовлетворения его потребности в природных ресурсах. Влияние Пекина в Центральной Азии символизируют два крупных трубопровода, строительство которых близится к завершению: один пролегает через Казахстан и предназначен для снабжения Синьцзяна нефтью, добываемой в Каспийском море; по другому, проходящему через Казахстан и Узбекистан, в Синьцзян будет поступать природный газ из Туркмении. Мало того: острая нужда в природных ресурсах заставляет Пекин пускаться в довольно рискованные предприятия. В истерзанном войной Афганистане он ведет разработку месторождения меди, находящегося к югу от Кабула, и давно присматривается к запасам железа, золота, урана и драгоценных камней (одни из последних в мире нетронутых залежей). Пекин рассчитывает проложить в Афганистане и в Пакистане дороги и трубопроводы, которые свяжут многообещающий центральноазиатский регион, где он утверждает свое господство, с портовыми городами на берегу Индийского океана. Так что в стратегическом плане географическое положение Китая только улучшится, если Соединенным Штатам удастся стабилизировать ситуацию в Афганистане.

Однако зону китайского влияния в Азии тупым клином  рассекает Индия с ее более чем миллиардным населением. В известной степени географическое положение Китая и Индии действительно обрекает их на соперничество: страны-соседи с гигантским населением, богатейшими и древнейшими культурами давно притязают на одни и те же территории (например, индийский штат Аруначал-Прадеш). Проблема Тибета только осложняет ситуацию.

Даже на тех отрезках границы, где Китаю ничто не угрожает, сама форма страны выглядит пугающе незавершенной, как если бы в этих местах были изъяты части некогда существовавшего Великого Китая. Северная граница Китая охватывает Монголию, громадную территорию, которая выглядит словно клок, выдранный из его «спины». Плотность населения Монголии – среди самых низких в мире, и близость городской китайской цивилизации представляет для нее несомненную демографическую угрозу. Завоевав некогда Внешнюю Монголию, чтобы получить доступ к более пригодным сельскохозяйственным землям, ныне Китай готов покорить ее вновь, но уже на современный лад – поставив себе на службу запасы нефти, угля, урана, а также роскошные пустующие пастбища. Поскольку неконтролируемая индустриализация и урбанизация превратила Китай в крупнейшего мирового потребителя алюминиевой, медной, свинцовой, никелевой, цинковой, оловянной и железной руды (его доля в мировом потреблении металлов за последнее десятилетие подскочила с 10 до 25 %), китайские горнорудные компании откровенно делают ставку на разработку богатых недр соседней страны. Взаимоотношения с Монголией лишний раз показывают, как широко простираются империалистические замыслы Пекина, – особенно если вспомнить, что ранее Китай уже поставил под контроль Тибет, Макао и Гонконг.

К северу от Монголии и трех северо-восточных китайских провинций лежит российский Дальний Восток . Как и в случае с Монголией, никто не опасается, что китайская армия когда-нибудь завоюет или формально аннексирует российский Дальний Восток. Страх внушает другое: все более заметное ползучее демографическое и экономическое влияние Пекина в этом регионе (частью которого Китай кратковременно владел в эпоху правления династии Цин).

Влияние Китая распространяется также на юго-восток. Здесь, в сравнительно слабых государствах Юго-Восточной Азии, строительство будущего Великого Китая встречает наименьшее сопротивление. Существует не так уж много серьезных географических преград, отделяющих Китай от Вьетнама, Лаоса, Таиланда и Мьянмы.

Самая большая страна материковой части Юго-Восточной Азии – Мьянма. Если Пакистан, постоянно находящийся под угрозой распада, можно назвать азиатскими Балканами, то Мьянма скорее напоминает Бельгию начала XX века, так как над ней постоянно нависает угроза быть захваченной могущественными соседями. Подобно Монголии, российскому Дальнему Востоку и другим территориям, прилегающим к сухопутным границам Китая, Мьянма – слабое государство, весьма богатое природными ресурсами, в которых крайне нуждается Китай.

Центральная Азия, Монголия, российский Дальний Восток и Юго-Восточная Азия – естественные зоны китайского влияния. Однако политические границы этих зон в будущем едва ли изменятся. Принципиально иной выглядит ситуация на Корейском полуострове: в этом месте карта Китая предстает в особенно урезанном виде, и здесь политические границы еще вполне могут сместиться.

Корейский полуостров занимает положение, которое позволяет полностью контролировать морские торговые пути, ведущие в северо-восточный Китай. Разумеется, никто всерьез не думает, что Китай аннексирует какую-либо часть полуострова, но нет сомнений в том, что его по-прежнему раздражает, когда другие страны слишком явно осуществляют свой суверенитет в этом регионе, особенно на севере. И хотя Пекин поддерживает сталинистский режим Северной Кореи, он явно вынашивает в отношении Корейского полуострова определенные планы на будущее.

Пекин хотел бы создать на месте теперешней Северной Кореи государство пусть и авторитарного типа, но гораздо более модернизированное. Именно такое государство могло бы стать буфером между Китаем и динамичной южнокорейской демократией. Впрочем, возможное объединение Корейского полуострова также может оказаться выгодным для КНР. После воссоединения Корея скорее всего будет националистическим образованием, в известной степени враждебным и по отношению к Китаю, и к Японии – странам, в прошлом пытавшимся ее оккупировать. Но корейская неприязнь к Японии значительно сильнее, нежели к Китаю.

Благодаря сложившейся ситуации на суше Китай может в спокойной обстановке заняться укреплением своего флота.

Концентрируя военно-морские силы на тайваньском направлении, Пекин не забывает укреплять присутствие своего флота и в Южно-Китайском море, которое служит для него воротами в Индийский океан и обеспечивает доступ к мировым путям транспортировки энергоносителей. На этом направлении основные проблемы создают пираты, радикальные исламисты и крепнущий морской флот Индии, в том числе и вблизи труднодоступных морских зон, через которые вынуждены проходить китайские нефтяные танкеры и торговые суда. В геостратегическом плане Южно-Китайское море, как говорят многие, может стать «вторым Персидским заливом».

Впрочем, попытки Китая проецировать силу в «Средиземное море Азии» противоречивы по самой своей сути. С одной стороны, Китай вроде бы полон решимости максимально осложнить доступ американских судов в прибрежные моря. С другой, он по-прежнему не способен защитить свои морские коммуникации — флот США может попросту отрезать Китай от поставок энергоносителей, перекрыв для китайских судов выход в Тихий и в Индийский океаны.

Пока стоит отметить, что с исключительно военной точки зрения отношения между Соединенными Штатами и Китаем останутся стабильными.

Так или иначе, в ближайшие годы сам факт укрепления экономической и военной мощи Китая усугубит напряженность в американо-китайских отношениях. Можно сказать, что Соединенные Штаты, гегемон Западного полушария, приложат все возможные усилия, чтобы помешать Китаю сделаться гегемоном большей части полушария Восточного. И не исключено, что это станет самой потрясающей драмой нашей эпохи.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май – июнь) за 2010 г. © Council on Foreign Relations, Inc.

Автор: Роберт Каплан – старший научный сотрудник Центра разработки новой стратегии национальной безопасности США, корреспондент журнала The Atlantic.

Публикуется с сокращениями. Полный текст: Россия в глобальной политике

Геополитический «перекресток». В условиях перегруппировки геополитических коалиций в кавказском регионе Дагестан имеет значительный потенциал в определении и защите геополитических и геостратегических интересов России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В постсоветскую эпоху интересы России в каспийском бассейне постоянно и неизменно сталкиваются с устремлениями США, Англии, Франции, Турции, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других стран, пытающихся проникнуть и обосноваться в этом богатом нефтяном регионе.

Согласно некоторым данным, сегодня уже вполне определенно можно говорить «о работе в регионе разведывательных сообществ США». В частности, «создано специальное подразделение ЦРУ для работы по Северному Кавказу», в обязанности которого входит «пресечение каналов влияния России в регионе» и «установление контроля над разработками нефти». Более того, в США обсуждают возможности даже «вооруженной защиты своих интересов в каспийском регионе».

В связи с этим США и другие страны Запада связывают большие надежды с Азербайджаном, полагая, что независимый прозападный Азербайджан сможет выжить в этой ожесточенной геополитической борьбе только благодаря их поддержке и помощи. Вместе с тем, значительный интерес к политико-экономическому сближению с Азербайджаном проявляет и Турция.

В случае установления полного или частичного, но влиятельного контроля над Азербайджаном, следующей целью США и Турции может быть попытка ослабления роли России на Северном Кавказе.

Первоначально и на западном, и на восточном берегах Каспийского моря, в силу исторической и этно-конфессиональной общности именно Турция претендовала на роль регионального гегемона. Однако турецкая финансово-экономическая несостоятельность проявила себя очень быстро, и наступило всеобщее разочарование. Наиболее очевидно это можно наблюдать на примере государств Центральной Азии.

На Кавказе и в Центральной Азии некоторый откат в тактике использования идеологии туранизма начался в конце 1993 — начале 1994 годов. Приблизительно в это же время в Турции стали активизироваться сторонники исламского развития. Во внешней политике, в том числе со странами центрально-азиатского региона, исламский фактор стал несколько превалировать над тезисом о едином этническом происхождении тюркских народов.

В Закавказье у России есть и будут постоянные интересы. Во-первых, эффективный контроль южного рубежа соприкосновения Чечни с миром. Во-вторых, влияние в зоне транспортировки нефти Каспия. В-третьих, обеспечение безопасности восточного Черноморья и сохранение приемлемого военно-политического баланса с Турцией с учетом ее неблагоприятной для России активности по изменению режима судоходства. В-четвертых, сохранение «зоны передового базирования» в отношении Западной Азии и Ближнего Востока.

Особую роль в стабилизации ситуации в кавказском регионе, достижении геополитического баланса сил должно сыграть стратегическое партнерство России и Ирана. Необходимо признать, что экономическая структура кавказского региона сама способствует консолидации, нежели разъединению.

Через Каспий, как известно, проходит международный транспортный коридор «Север-Юг», в реализации которого помимо России и Ирана с выгодой для себя могут принять участие Азербайджан, Казахстан и Туркменистан.

В связи с этим европейским странам целесообразно изучить возможность более активного участия в нем, с учетом выгоды от более быстрой и менее дорогой доставки грузов из Южной Азии и Персидского залива в Европу.

Происходящие на Северном Кавказе изменения во многом обусловлены геополитическими факторами. Они, прежде всего, связаны со стремлением мировых держав обеспечить господство на историческом плацдарме между Западом и Востоком, установить контроль над природными ресурсами региона, а также их желанием прогнозировать ход развития процессов, имеющих в последние годы выраженные исламистские и cепаратистские тенденции.

При этом в перспективе характер борьбы международных и региональных центров силы за влияние над нефтяными ресурсами региона и системами их транспортировки на Запад в первую очередь будут определять их геостратегические интересы в каспийском бассейне.

В этих условиях Дагестан, в силу значимости своего географического расположения, запасов природных ресурсов и специфики внутреннего развития в составе Российской Федерации, выдвигается на роль одного из центров притяжения региональных интересов мировых держав, все более оказывается в центре перегруппировки геополитических коалиций.

Полный текст: Евразия

Не врезай – убьет. После распада Советского Союза многие нефтяники надеялись, что Каспийское море станет вторым Персидским заливом, а Ближний Восток потеряет роль главного поставщика нефти в мире

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

карта с сайта http://www.nomad.su/

Пока гиганты нефтяной отрасли продолжают бурение в Мексиканском заливе, несмотря на значительные затраты и риски, всего одно месторождение в Центральной Азии могло бы ежедневно давать две трети нефти, которая добывается в заливе, причем с гораздо меньшей угрозой для окружающей среды. Но спустя 30 лет после того как было открыто месторождение Тенгиз в Атырауской области Казахстана, добыча нефти здесь ведется вполсилы. Виновата в этом не геология, а геополитика.

Проблема с месторождением Тенгиз, разработку которого возглавляет американская компания Chevron, — не вопрос нефтедобычи. В пустыне на западе Казахстана, недалеко от Каспийского моря, уже успешно пробурили свыше 100 рабочих скважин. Проблема в том, как доставлять нефть на рынок. Месторождение Тенгиз — одно из крупнейших в мире — привязано к нефтепроводу длиной 1500 км, ведущему к Черному морю. Российские власти уже многие годы отказываются расширить нефтепровод. На этот отказ не влияет даже то, что Chevron — долевой партнер Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), который десять лет назад согласился увеличить пропускную способность более чем в два раза, если возникнет необходимость.

В результате вместо 600 тысяч баррелей нефти в день, которую планировалось транспортировать с месторождения Тенгиз, Chevron может перекачивать через нефтепровод КТК, ведущий к ближайшему порту с выходом к международным морским путям, около 420 тысяч баррелей. «Если бы все шло по плану Chevron и работало так, как надо, КТК был бы расширен пять лет назад», — говорит управляющий директор Chevron в Европе и Азии Гай Холлингсворт.

Россия, которой принадлежит контрольный пакет в консорциуме, отказывается расширять трубопровод и одновременно пытается найти инвесторов и получить разрешение других стран на строительство отдельной трубы, которая обеспечит следующий этап транспортировки нефти по суше между Черным и Средиземным морями. Желая получить еще больший контроль над транспортировкой нефти в регионе, Россия также стремится избежать перевозки нефти судами через Босфор. Часть нефти, которая не может быть перекачана через трубопровод, с большими затратами перевозится флотом и железнодорожными цистернами через Каспий и к Черному морю. Chevron является крупнейшим железнодорожным партнером Казахстана.

Конфликт по поводу расширения КТК служит напоминанием о том, что хотя угроза окружающей среде является значительным риском для нефтедобычи в США, международная политика также создает проблемы. После распада Советского Союза многие нефтяники надеялись, что Каспийское море станет вторым Персидским заливом, а Ближний Восток потеряет роль главного поставщика нефти в мире. Прикаспийская низменность «стала успешным проектом, но не оправдала завышенные ожидания», утверждает Сванте Корнелл из Института Центральной Азии и Кавказа Школы продвинутых международных исследований Университета Джонса Хопкинса. «Одной из проблем стала неготовность российских властей улучшить условия транспортировки нефти», — говорит Корнелл.

Российские чиновники утверждают, что окончательное решение по расширению КТК будет принято осенью. Вице-президент Chevron по транспортировке в Европе и на Ближнем Востоке Иан Макдоналд заявил, что компания уже нашла подрядчиков для расширения нефтепровода.

Тем временем потенциал месторождения Тенгиз не реализуется. Здесь не бурят новые скважины, а девять из 107 высокопродуктивных скважин просто не используются. Короткие трубы торчат из песка, как соломинки, и ждут своего часа. Эндрю Крамер

Источник: Новая Газета

ПРОИГРЫВАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ БИТВУ: КАК И ПОЧЕМУ США И ЕС НЕОБХОДИМО ОСВАИВАТЬ ЧЕРНОМОРСКИЙ РЕГИОН

Опубликовано от wpmrРубрики:Белый поток White Stream, Ирак Iraq, Энергобезопасность

Есть лишь один трубопровод, который доставляет каспийский газ в обход России… Пока на Западе заняты болтовней, Китай построил себе нефтепровод из Казахстана… Россия завоевывает позиции в Украине, но теряет их в Болгарии…Черноморский регион все больше попадает в центр внимания международного содружества на протяжении последних пяти лет. И, безусловно, так будет продолжаться и в ближайшие десять лет. Во-первых, со времени вступления Румынии и Болгарии в НАТО в 2004 году и в ЕС в январе 2007 года Черноморский регион стал новой восточной границей НАТО и ЕС. В результате, стабильность и безопасность в регионе стали непосредственной заботой для ЕС. Во-вторых, регион является одним из основных маршрутов транспортировки нефти и газа из региона Каспийского моря в Европу.

Хотя значимость региона для геополитики и безопасности уже давно признана, его критическая роль (особенно когда его границы рассматриваются в более широком контексте евразийской и евроатлантической энергетической безопасности) не получила достойного внимания вплоть до столкновения России и Грузии в августе 2008 года.

Все страны региона имеют разную динамику, и существует лишь один общий знаменатель как для укрепления сотрудничества, так и для активизации конфликта в бассейне Черного моря, – энергия. Однако энергия в большей степени стала вопросом конфронтации, а не объединения. Нравится им это или нет, все страны региона привлечены в энергетическую политику. И споры из-за транспортировки каспийской нефти и газа при участии всех главных действующих лиц в регионе будут продолжаться и в будущем в связи с конкурентными интересами.

Почему Черноморский регион имеет важное значение для энергетической безопасности ЕС

Энергетическая безопасность является одним из основных вопросов в повестке дня внешней политики ЕС, а в Черноморском регионе геостратегические последствия ее обеспечения для ЕС наиболее очевидны. Географически этот стратегический регион соединяет Европу с Россией, Каспийскими и ближневосточными государствами, которые владеют значительным количеством мировых запасов нефти и газа. Большинство транзитных маршрутов из этих регионов доставляют нефть и газ через Черноморский регион и прилегающие к нему государства в Европу.

Черноморский регион сталкивается с многочисленными проблемами, самые главные из которых это оттаивание замороженных конфликтов и политизация межэтнических отношений как на государственном, так и на региональном уровне, которая содержит риск дальнейшей эскалации этих конфликтов. Эти риски, в сочетании с региональной раздробленностью на нескольких фронтах, формируют серьезный потенциал для дестабилизации потоков поставок энергоресурсов, в частности, из Каспийского региона на западные рынки.

Как известно, важным вопросом европейской энергетической безопасности является диверсификация источников поставок и маршрутов транспортировки, с тем чтобы уменьшить зависимость от одной конкретной страны – России. Разработка новых перспективных транспортных маршрутов из богатого углеводородами Каспийского бассейна в Европу через южную территорию Черноморского региона играет ключевую роль в решении этой проблемы безопасности. Это основная причина, из-за которой Черноморский регион находится в центре европейской энергетической безопасности.

Борьба за маршруты транспортировки нефти и газа в бассейне Черного моря

Контроль над трубопроводными маршрутами почти так же важен, как и контроль над ресурсами, которые проходят по ним. Повышение потенциала добычи нефти и газа за последние два десятилетия требует новых инфраструктурных мощностей для отрезанных от морских путей прикаспийских государств. Эта проблема стала серьезным беспокойством для ЕС и США.

Как каспийская нефть и газ будут попадать на западные рынки, желательно в обход территории России? Нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан, а также газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум стали ответом на этот вопрос – и плодами усилий Запад должен ответить на него.

Маршруты транспортировки нефти

Традиционно каспийская нефть доставлялась на западные рынки через российские черноморские терминалы. После распада Советского Союза новые проекты не планировались. Предыдущие проекты были сосредоточены на транспортировке азербайджанской нефти. Существующий трубопровод от Баку к российскому нефтеналивному терминалу в Новороссийске был построен в 1997 году. Еще один, который шел из Баку в грузинский черноморский порт Супса, был модернизирован и начал функционировать в 1999 году. Месторождения казахстанской нефти были связаны только с российской трубопроводной системой. В результате создания Каспийского трубопроводного консорциума казахская нефть с 2001 года начала транспортироваться в Новороссийск. Некоторые узкие места препятствовали расширению этой системы, пока Россия не усилила свое влияние, удвоив ее пропускную способность до 1,3 миллионов баррелей в сутки в 2008 году.

Все большие количества нефти требовали и лучшей инфраструктуры. Кроме того, перевозка нефти танкерами по Черному морю привела к увеличению числа зимних задержек, усилению мер безопасности, заторам и экологическим проблемам в проливах Босфор и Дарданеллы. Все это подготовило почву для нескольких проектов в обход Босфора.

Нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан был первой прямой транспортной связью между Каспийским и Средиземным морями в обход турецких проливов, а также территории России. США поддержали строительство этого нефтепровода с пропускной способностью 1 миллион баррелей в день, направленного на поставки азербайджанской и, возможно, казахской нефти. Он вступил в строй в июне 2006 года. Такая трасса трубопровода была не самым экономичным вариантом, но она имела геополитические преимущества, идя в обход России, Армении и Ирана. Таким образом, это был компромисс между Западом и Азербайджаном / Турцией.

Регион нуждается в большей пропускной способности для экспорта нефти, в частности, с гигантского месторождения Кашаган, где добыча нефти начнется где-то до 2015 года. Одним из начальных вариантов был реверсный поток в украинском нефтепроводе Одесса – Броды. Он был построен в 2001 году при активном поощрении со стороны ЕС и США с тем, чтобы уменьшить зависимость от России путем привлечения каспийской нефти в этот трубопровод, направленный с севера на юг. Этот план был поддержан со стороны Азербайджана, Грузии, Литвы, Польши и Украины. Но политическая поддержка не была воплощена в жизнь, и нефтепровод простаивал до 2004 года. Потому Украина была вынуждена пустить по трубе российскую нефть. С 2005 года она доставляла российскую сырую нефть на юг к Черному морю. Предыдущее украинское правительство планировало вернуться к начальному проекту трубопровода и начать поставки каспийской нефти на север с Одессы до Бродов, а затем продолжить его до Плоцка в Польше. Новое правительство до сих пор хранит молчание относительно изменения направления потока трубопровода.

Другие варианты черноморских трубопроводов включают следующие проекты:

·  Паневропейский газопровод: от румынского черноморского порта Констанца к итальянскому городу Триест на Адриатическом море, который проходит через Сербию, Хорватию и Словению. В 2007 году министры Румынии, Сербии, Словении, Хорватии и Италии подписали меморандум о взаимопонимании относительно строительства трубопровода в присутствии комиссара ЕС по энергетике. Не ожидается, что трубопровод будет завершен до 2015 года.

·  Трубопровод AMBO: от Бургаса в Болгарии через Македонию к адриатическому порту Влор в Албании, который, таким образом, соединяет Черное море с Адриатическим. Этот проект в настоящее время прекращен из-за ряда препятствий, в частности, ожесточенного сопротивления его расположению возле Влора, основного прибрежного курорта Албании.

·  Трансанатолийский нефтепровод (TAP): от черноморского порта Самсун до Джейхана в Турции, который сначала планировали завершить в 2012 году. Прогресс работы в этом направлении итальянско-турецкого консорциума Eni-Calik до сих пор был неудовлетворительным.

·  Трубопровод Бургас – Александруполис (или трансбалканский трубопровод): от города Бургас в Болгарии к греческому порту Александруполис на Эгейскому море. Соответствующее соглашение было подписано в 2007 году Грецией, Болгарией и Россией, но никакого конкретного прогресса с тех пор не было зарегистрировано. Болгарское правительство до сих пор не завершило оценку влияния на окружающую среду и финансовые расчеты.

Кроме Бургас – Александруполис, все эти проекты продвигались и поддерживались со стороны США и ЕС. Россия является основателем и главным акционером в проекте нефтепровода Бургас – Александруполис. Еще будет видно, сколько из них будет воплощено, но время проходит. Пока на Западе болтают об этих трубопроводах, Пекин спокойно построил нефтепровод из Казахстана вплоть до Китая.

Маршруты транспортировки природного газа

В то время как нефть можно транспортировать из Каспийского региона несколькими способами, единственный путь для транспортировки каспийского газа на потребительские рынки пролегает по трубопроводам. В настоящее время существует только один трубопровод, который доставляет каспийский газ на западные рынки в обход территории России: Баку – Тбилиси – Эрзерум. Поставки газа по нему из азербайджанского месторождения Шах-Дениз в Каспийском море в Грузию начались в декабре 2006 года, а в Турцию – через год. Азербайджанский газ потом транспортируется через турецкую трубопроводную систему в Грецию.

Существует несколько проектов трубопроводов для поставок каспийского газа на западные рынки. Среди них:

·  «Интерконнектор Турция – Греция – Италия» (ITGI): предназначенный для транспортировки каспийского газа в Грецию и Италию через территорию Грузии и Турции.

·  Проект «Набукко», который должен доставлять азербайджанский и туркменский газ (возможно, и газ из других источников) в Австрию через Грузию, Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и, возможно, через другие страны Центральной Европы. Его активно поддерживают ЕС и США.

·  Газопровод «Белый поток», который поддерживает ЕС: он должен транспортировать азербайджанский и туркменский газ в Европу через Грузию, Черное море, Украину и Румынию. Он должен ответвляться от нефтепровода Баку – Тбилиси – Эрзерум в Грузии, идти к Супсе, а затем через Черное море – в украинский Крым или Румынию.

· «Южный поток»: трубопровод, который поддерживает Россия, направлен на транспортировку частично российского, частично каспийского газа в Европу через Черное море.

Вполне вероятно, что не все эти проекты будут реализованы. Что еще важнее, чем дольше эти проекты будут откладываться, тем меньше шансов, что в будущем для них найдется природный газ. В то время как трубопроводная дипломатия Запада в последние несколько лет не удается, невзирая на большое количество проектов, Китай медленно, но настойчиво стремится стать важным игроком в регионе Каспийского моря.

Мы были свидетелями постепенных результатов четкой трубопроводной политики Китая на протяжении последних нескольких лет. Например, трубопровод Туркменистан – Китай был запущен в декабре 2009 года (лишь через три с половиной года после начала переговоров), и нефтепровод Казахстан – Китай уже начал качать казахскую нефть в Китай.

Россия и Иран также извлекли пользу из бездеятельности Запада. Туркменистан построил новый газопровод и увеличил потенциал экспорта своего газа в Иран. Приблизительно в то же время Азербайджан начал продавать газ как России, так и Ирану.

Эти новые экспортные соглашения, дальнейшие планы и геополитические события за последние два года начали менять геополитический баланс сил в Черноморском и Каспийском регионах.

Российско-грузинский конфликт и трубопроводная политика в Черноморском регионе

В августе 2008 года Черноморский регион попал в центр внимания международного содружества. В то время, как причины военного противостояния между Грузией и Россией все еще обсуждаются, геополитический баланс и энергетические интересы конкурирующих государств в регионе уже начали изменяться.

Через Грузию проходят 3 трубопровода: нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. В 2008, во время военных действий, Грузия обвинила Россию в попытке бомбить энергетические трубопроводы (в частности, Баку – Тбилиси – Джейхан). Однако эти жалобы были опровергнуты Путиным и другими официальными лицами России. Как только в Грузии увидели надежный альтернативный энергетический коридор маршрутам, где доминировала Россия, она стала «узким местом» трубопроводной политики в Каспийско-Черноморском регионе.

13 августа 2008 года нефтепровод Баку – Супса и газопровод Баку – Эрзерум были перекрыты – как мера предосторожности. За неделю до начала боевых действий нефтепровод был закрыт из-за пожара на компрессорной станции в Турции. Батумский нефтяной терминал в Грузии также сократил поставки в результате временного прекращения железнодорожного движения из-за взрыва. Закрытие транспортных магистралей вынудило значительно сократить добычу нефти и газа в Азербайджане.

Когда Дмитрий Рогозин, представитель России при НАТО, заявил, что «есть две даты, которые изменили мир в последние годы: 11 сентября 2001 и 8 августа 2008», он выглядел паникером. Однако в смысле энергетической политики он может прав. Краткосрочный вооруженный конфликт в Грузии может иметь долгосрочные последствия для евразийской и евроатлантической энергетической политики.

После войны в Грузии ЕС запустил инициативу «Южного газового коридора» для поставок газа из Каспийского региона и Ближнего Востока в Европу. ЕС определил ряд стран-партнеров в рамках этой инициативы, в частности Азербайджан, Турцию, Грузию, Туркменистан, Казахстан, Ирак и Египет. Пока еще как проекты Южного коридора, которые имеют стратегическое значение для ЕС, были определены четыре: ITGI, Набукко, «Белый поток» и «Трансадриатичний газопровод» (свяжет греческую газовую систему с итальянской сетью через Албанию и Адриатическое море). Вместе проекты Южного коридора будут обеспечивать необходимый транспортный потенциал для доставки от 60 до 120 млрд. кубометров каспийского и центральноазиатского газа в Европу ежегодно.

Российско-украинский газовый кризис и трубопроводная политика в Черноморском регионе

Украина является важной энерготранзитной страной. Через нее проходит около 80% газового экспорта России в Европу. Российский газовый экспорт в 18 стран резко сократился в январе 2009 года из-за споров между Россией и Украиной по целому ряду причин, включая задолженности, ценообразование, транзитные тарифы, компании-посредники и тому подобное. Центральная и Южная Европа серьезно пострадали.

Газовый кризис 2009 года был тревожным звонком для ЕС. Он не только подчеркнул недостаточные возможности ЕС смягчить ситуацию в случае перебоев с поставками, но и продемонстрировали, что Юго-восточная Европа является самым слабым звеном Европы с точки зрения безопасности поставок газа. Именно поэтому развитие Южного газового коридора, которое получило особое значение после августовской войны 2008 года в Грузии, рассматривается как раз как один из ключевых приоритетов ЕС для поставок каспийского и ближневосточного газа в Европу.

Концепция Южного коридора состоит из нескольких проектов: газопроводы «Набукко», «Белого потока» и «Інтерконнектор Турция – Греция – Италия» являются первой среди них. Все эти проекты предусматривают участие по крайней мере одной черноморской страны. Пока окончательных инвестиционных решений не было принято относительно ни одного из этих проектов.

После выборов в Украине и прихода президента Виктора Януковича к власти в Украине начали склоняться к России в сфере энергетики и вопросов безопасности. Россия и Украина подписали соглашение от 21 апреля 2010 года о предоставлении значительных скидок в цене на российский газ для Украины в обмен на продление аренды Черноморского флота России в Севастополе до 2042. Через месяц, 28 мая 2010 года, Газпром и НАК «Нафтогаз Украины» согласились рассмотреть вопросы о потенциальном совместном предприятии на принципах «50:50» как первый шаг в возможном слиянии двух компаний.

Россия начала завоевывать позиции в Украине, но терять их в Болгарии. Новое болгарское правительство, возглавленное премьер-министром Бойко Борисовым, прекратило реализацию Болгарией трех проектов (газопровода «Южный поток», нефтепровода Бургас – Александруполис и АЭС «Белене») на своей территории сразу же после вступления в должность в июле 2009. Будущее нефтепровода до сих пор остается неуверенным, но Россия делает успехи относительно «Южного потока».

Региональные инициативы по развитию сотрудничества

Черноморский регион веками был местом конфронтации. По окончании «холодной войны» появилась надежда, что в регионе может возникнуть среда сотрудничества.

За последние два десятилетия был инициирован ряд региональных инициатив с целью объединения стран в Черноморском регионе. Однако тут так и не удалось достичь ощутимых результатов, и большинство инициатив считаются неэффективными. Например, Организация черноморского экономического сотрудничества, созданная в 1992 году, которая охватывает все страны бассейна Черного моря, не смогла выйти за рамки обмена разнородными интересами его членов. Что-то подобное можно сказать также почти обо всех инициативах ЕС.

В «Зеленой книге» Еврокомиссии 1995 года (посвящена энергетической политике Европейского союза) подчеркивается важность Черноморского региона для энергетической безопасности Европы и отмечается, что сотрудничество со странами региона имеет важное значение для обеспечения безопасности транзита в страны Европейского содружества. Была начата Инициатива межгосударственной транспортировки нефти и газа в Европу, направленная на обеспечение безопасности поставок энергоносителей с помощью активизации деятельности существующих сетей и новых нефте- и газопроводов в Европу через регион Каспийско-Черноморского бассейна.

В сообщении Еврокомиссии в ноябре 1997 года содержится оценка потенциала Черноморского региона и появления здесь взаимодействия стран. Выводы Совета Европейского союза от 13 декабря 1997 года подчеркнули стратегическое значение региона для ЕС. Совет министров ЕС в 1998 году заявил, что поощрение к эксплуатации маршрутов экспорта каспийской нефти и газа будет иметь решающее значение для будущего процветания региона.

Еврокомиссия и Европейский парламент призывали к разработке стратегии для Черноморского региона. Но ЕС в очередной раз продемонстрировал свою неспособность установить действенный формат для регионального сотрудничества, которое включает все заинтересованные стороны.

«Бакинская инициатива», начатая в 2004 году как региональный политический диалог с целью укрепления сотрудничества между ЕС и Черноморско-Каспийским бассейном в энергетической и транспортной отраслях, считается неудачной. От нее в этом плане не отличается и Европейская политика соседства, начатая в 2004 роке для взаимодействия с теми странами на южной и восточной периферии ЕС, которые играют жизненно важную роль в обеспечении энергетической безопасности ЕС, или как поставщики или как транзитные страны.

«Черноморская синергия» — это инициатива, официально запущенная в 2008 году, которая рассматривается как дополнение к Европейской политике соседства. Энергетика, по-видимому, является основной движущей силой этой инициативы, хотя она – лишь одна из 13 ключевых отраслей, в которых сотрудничество должно быть усилено. Инициатива заключается в инвестировании в новый Транскаспийский-Трансчерноморский коридор и разработке возможной общей правовой базы энергетической политики.

В 2009 году ЕС принял «Восточное партнерство», чтобы способствовать установлению более тесных экономических и политических связей с шестью соседними странами, в частности Грузией и Украиной. ЕС хочет, сделать эту инициативу реальной путем установления партнерских отношений в трех важных секторах: окружающая среда, транспорт и энергетика.

С самого начала целью этих трех инициатив ЕС было сближение охваченных ими стран из ЕС. В то время как «Восточное партнерство» способствует продвижению стран-партнеров к ЕС, «Черноморская синергия» направлена на развитие регионального сотрудничества вокруг Черного моря. «Восточное партнерство» кладет конец неудачной политике добрососедства, а «Черноморская синергия» до сих пор имела ограниченный успех. Недостает как экономической, так и политической мощности. Ни одна из трех инициатив не стала успешной из-за политических противоречий, отсутствия видимых успехов и ярких проектов, недостаточности ресурсов, ограниченного участия и координации.

Эти инициативы должны выйти за рамки риторики и быть воплощены в конкретные действия. Для этого ЕС должен разработать всеобъемлющую стратегию, которая рассматривала бы Черноморский бассейн как регион возможностей, а не фрагментированный регион нестабильности. Это означает интенсивный и постоянный диалог во всех сферах, которые представляют общий интерес для ЕС и всех стран региона, в частности с Россией.

Выводы

Черноморский регион становится все более важным стратегическим перекрестком в геополитике ХХІ века. Он связывает Европу с энергией богатых ею стран в Каспийском регионе, и результатом становится узел нескольких нефтяных и газовых трубопроводов и трубопроводных проектов. Если ЕС серьезно относится к диверсификации источников энергии и повышению в долгосрочной перспективе (после 2025) своей энергетической безопасности, регион должен стать приоритетным для ЕС, поскольку нефтяные и особенно газовые показатели в значительной степени будут зависеть именно от него.

Черноморский энергетический пейзаж должен резко измениться в ближайшие 5-10 лет не только потому, что страны региона становятся важным транспортным коридором для добычи нефти и природного газа, которые поступают в Европу, но и потому, что они становятся все более привлекательным местом для разведки и производства.

Турция уже активизировала свои усилия в сотрудничестве с крупными международными нефтяными компаниями относительно разведки в глубоких водах Черного моря. На 17 июня 2010 года нефтяная компания «Шеврон» и крупнейший производитель нефти в России «Роснефть» договорились о ключевых принципах инвестирования совместной деятельности относительно разведки и добычи нефти в Черном море. Наконец, Румыния 30 июня 2010 года объявила о результатах своего десятого Раунда лицензирования, выставив пять лицензий на разведку в Черном море. Румыния получила первые средства после того, как Международный Суд в феврале 2009 года установил новую морскую границу между ней и Украиной для урегулирования спора, который длился с 1997 года.

Взаимозависимость является основой энергетической безопасности. Это улица с двусторонним движением. Здесь должна быть интенсификация усилий для решения общих будущих задач и повышения энергетической безопасности стран-членов ЕС и его соседей на Черном море. Создание надежных механизмов обеспечения энергетической безопасности в духе взаимовыгодного и недискриминационного международного сотрудничества и откровенный диалог между всеми участниками в Черноморско-Каспийском регионе имеет огромное значение. Конфронтация никогда не будет решением.

Доктор Согбет Карбуз, Ассоциация средиземноморских энергетических компаний, Франция

Оригинал: Журнал энергетической безопасности

Источник: УНИАН