Метка:Казахстан

Ресурсный пылесос

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Эксперт: Развитие отношений с Россией попадает в вектор долгосрочной ресурсной политики КНР, которая пытается обеспечить себе прямой доступ к ресурсам по всему миру — с помощью своей разработки, участия в акционерном капитале компаний, в собственности которых находятся месторождения, или — в случае невозможности первых двух вариантов — заключения прямых долгосрочных контрактов. Таким образом Китай уже работает в Австралии, Казахстане и Африке.
 

Дракон переваривает Африку

Внешнеторговые интересы Китая ярче всего проявляются в Африке, где природные ресурсы все больше оказываются под контролем китайских компаний. Когда в середине 1990−х годов китайское правительство впервые заинтересовалось африканскими ресурсами, объем торговли Китая со всем Черным континентом был в районе 5–6 млрд долларов. В 2003 году эта цифра выросла до 18 млрд, а к 2008 году достигла 100 миллиардов. Сегодня практически во всех африканских странах отмечается заметное экономическое присутствие Китая. В «медном поясе» Замбии и Демократической Республики Конго (ДРК) расположены одни из самых быстрорастущих чайнатаунов в мире. Судан, который по политическим причинам на протяжении десятилетий находится вне зоны доступа западных нефтяных компаний, стал одним из ключевых поставщиков нефти на китайский рынок: каждый день в КНР отгружается 600 тыс. баррелей суданской нефти.

При этом китайское присутствие в Африке не ограничивается одной торговлей. В обмен на доступ к природным ресурсам африканских стран Пекин инвестирует в строительство дорог и морских терминалов, школ и больниц, жилья и производственных мощностей. Китаю важно формирование благоприятной для себя операциональной среды, и это сильно отличает его стратегию от стратегии большинства западных ресурсных компаний, работающих в Африке часто в огороженных колючей проволокой поселках под охраной многочисленных частных армий.

В Анголе и Мозамбике китайские компании строили дороги, разминировали поля, модернизировали порты и восстанавливали железные дороги. В столице Эфиопии Адис-Абебе и столице Кении Найроби благодаря китайским инвестициям реализуются многочисленные строительные проекты. В апреле 2009 года Китай и ДРК подписали соглашение о крупнейшей сделке, которую Пекину удалось заключить в Африке. В рамках программы технической помощи Китай создаст в Конго инфраструктурных объектов на 6 млрд долларов. Китайские специалисты построят 4 тыс. километров автомобильных и 3 тыс. километров железных дорог, 32 больницы, 145 поликлиник и два университета. Еще 3 млрд долларов будут потрачены на инвестиции в промышленность. Благодаря сделке Китай получит 10 млн тонн меди и 400 тыс. тонн кобальта ежегодно и надеется, что инвестиции полностью окупятся за десять лет.

Еще одна особенность китайской экспансии — отсутствие со стороны Пекина неудобных вопросов о правах человека, реформах и демократии, чего требуют от своих африканских доноров кредиторы в МВФ, Всемирном банке, странах Европы или в США. Самый яркий пример тому — Гвинея. В то время как на Западе с ужасом смотрели на подавление гвинейской хунтой демонстраций протеста, в Пекине было объявлено, что КНР планирует усилить свое экономическое присутствие в этой стране. Через зарегистрированный в Гонконге China International Fund китайские власти намерены вложить как минимум 4,4 млрд долларов (в будущем эта цифра может вырасти до 7 млрд) в строительство портов, железных дорог, электростанций, недорогого жилья и даже нового делового центра в столице страны Конакри. В обмен на эти инвестиции Гвинея создаст национальную горнодобывающую корпорацию, которая пригласит китайские компании в качестве «стратегических партнеров». Сделка с военной хунтой подразумевает, что китайские компании получат доступ к природным ресурсам Гвинеи, имеющей огромные запасы бокситов (сырья для производства алюминия), урана, железной руды, алмазов, а также перспективные нефтяные месторождения.

«Политика Китая не связывать торговлю, экономическую помощь и инвестиции с вопросами прав человека принесла китайским компаниям большие дивиденды. В течение последнего десятилетия Китай превратился в важного торгово-экономического партнера почти для всех стран Африки. Что обеспечило ему поставки необходимого сырья для продолжения экономического роста», — рассказала «Эксперту» Прат Такер, старший экономист исследовательского центра Economist Intelligence Unit.

Помимо Африки Пекин ищет сырье и в менее отдаленных местах. Инвестированы огромные средства в добычу природных ресурсов в Бирме — древесины, драгоценных камней (крупнейшие западные ювелирные компании — Bvlgari, Tiffany и Cartier отказываются покупать бирманские камни, выражая тем самым протест против использования при их добыче принудительного и детского труда). По данным бирманского министерства национального планирования и развития, приток в страну прямых иностранных инвестиций в 2008/09 финансовом году увеличился по сравнению с предыдущим годом почти в шесть раз, с 173 до 985 миллионов долларов, 87% этих капиталовложений приходится на Китай. По некоторым данным, около 90% экономики Мьянмы сейчас принадлежит этническим китайцам.

Проникают китайские компании и на Ближний Восток, прежде всего в Иран. Китайская компания China Nonferrous Metal Industry`s Foreign Engineering and Construction (NFC) заключила контракт с иранским Sabzevar Pars Sarbedaran Aluminium Industrial Complex на постройку в этой стране завода по производству 110 тыс. тонн первичного алюминия в год. Стоимость контракта составила 516 млн долларов.
Запах нефти

Хотя Китай проявляет интерес к разнообразным природным ресурсам стран развивающегося мира, главная цель — углеводороды, и прежде всего нефть. Экономика страны сегодня в основном полагается на уголь, однако Китай уже превратился во второго крупнейшего мирового потребителя нефти после США (интересно, что еще в 1980−х Китай был крупнейшим экспортером нефти в Азии, но в 1993−м стал чистым импортером). По оценкам МЭА, импорт нефти Китаем вырастет с 4,3 млн баррелей нефти в сутки в 2008 году до 13,1 млн 2030−м.

Сегодня около половины нефтяного китайского экспорта приходится на Ближний Восток. В мае 2008−го Иран обошел Саудовскую Аравию и стал крупнейшим ближневосточным поставщиком Китая, который не останавливается на достигнутом и вкладывает большие средства в иранские месторождения. В январе 2009 года Пекин и Тегеран подписали соглашение об освоении китайской компанией CNPC иранского нефтяного месторождения «Северный Азадеган». Его запасы оцениваются в 6 млрд баррелей, а ежедневный объем извлекаемой нефти может составить от 75 до 150 тысяч баррелей в день. Сумма сделки составила 1,76 млрд долларов.

Другим источником углеводородов для Китая выступает Средняя Азия, и прежде всего Казахстан. В начале года китайская CNPC купила 48% «Мангистаумунайгаза», пятого по объемам добычи в стране. А в октябре китайский фонд China Investment Corp. (CIC) приобрел за 939 млн долларов 11% компании «Разведка и добыча Казмунайгаз» (РД КМГ), производственной «дочки» национальной нефтяной компании Казахстана. В целом на сегодняшний день китайцы контролируют уже 23% нефтедобычи Казахстана.

Еще один потенциальный поставщик нефти — Венесуэла. Китай вкладывает 2 млрд долларов в разработку нефтяного «пояса Ориноко» и в месторождения Зумано. Если в 2004 году Венесуэла продавала Китаю 12 тыс. баррелей в день, то в 2006−м уже 200 тыс., а к 2011 году стороны планируют довести эту цифру до 500 тыс. баррелей. Эта нефть будет поставляться в Китай на новые нефтеперерабатывающие заводы, строящиеся специально под венесуэльскую тяжелую нефть, через принадлежащий китайскому бизнесмену Панамский канал (который уже начал реконструироваться для того, чтобы по нему проходили венесуэльские супертанкеры). Чтобы застолбить за собой Венесуэлу, Пекин, согласно подписанным в 2005 году соглашениям, инвестирует 9 млрд долларов в развитие венесуэльской инфраструктуры, а также в горнодобывающую, сельскохозяйственную и телекоммуникационные отрасли.

Но в качестве наиболее перспективного источника импорта углеводородов в Пекине рассматривают все же Африку. На Черный контингент приходится всего 9% доказанных мировых запасов нефти (что немного по сравнению с 62% на Ближнем Востоке), однако геологи полагают, что здесь могут быть существенные потенциальные запасы — это подтверждает открытие нового бассейна на шельфе Западной Африки, простирающегося от Ганы до Гвинеи. Сегодня Китай получает треть своего импорта из Африки, при этом крупнейшие поставщики — Ангола, Экваториальная Гвинея и Судан. Кроме того, нефть в КНР идет с месторождений Чада, Нигерии, Алжира и Габона.

Так как ведущие африканские нефтяные страны Нигерия и Ангола на протяжении десятилетий работают с западными нефтяными компаниями, Китай избрал особую стратегию действий в Африке. Во-первых, он активно сотрудничает с небольшими производителями (например, Конго или Габон), во-вторых, предлагает им интегрированные программы экономической помощи (аналогичные подписанным в этом году с ДРК или Гвинеей). При этом китайские нефтяники надеются оказаться во многих странах раньше, чем западные нефтяные компании. Так, они готовы работать в Ливии, Гвинее или Судане, куда доступ для международных нефтяников пока закрыт.

Сложные эволюции в раскладе сил («Asia Times», Гонконг). Китай на Каспии постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В том, что касается разработки и использования энергоресурсов бассейна Каспийского моря, Китай постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться. Вкупе с давно сложившимся пересечением региональных интересов России, Европы и США это должно послужить напоминанием о динамично меняющейся ситуации в регионе, хотя о динамике этой легко забыть в период кажущейся стабильности, как было, например, в позднесоветскую эпоху.
В то же время появление новой силы в регионе становится доводом в поддержку неизменности основной схемы отношений, вокруг которой выстраиваются все остальные, то возникающие, то снова идущие на убыль; возможно также, что этот процесс развивается циклически, и присутствие китайского фактора может позволить нам вычислить эту цикличность.
Две схемы двусторонних отношений в сфере энергетики: между Казахстаном и Россией и между Туркменией и Россией — сложились настолько давно и имеют настолько большое значение, что есть все основания говорить о треугольнике Казахстан—Россия—Туркмения как о фундаменте развития среднеевроазиатской геоэкономики, точнее, её энергетического аспекта. Именно так дело и обстоит, вот только отношения между Казахстаном и Туркменией пока не прояснились, хотя им ещё предстоит выразиться в сотрудничестве вокруг газопровода в Китай.
Разработка месторождений углеводородного топлива в Средней Азии и Закавказье шла независимо друг от друга, хотя и со сходной хронологией. И всё же, несмотря на явную беспорядочность повседневной жизни региона в последние полтора десятилетия, определённые «тенденции», а то и «логика» в ней просматривается, складывается определённая картина из повторяющихся и накладывающихся друг на друга элементов.
Так, в последние шестнадцать лет в истории развитии энергетической отрасли прикаспийского и среднеазиатского регионов и в истории её связи с Закавказьем можно обнаружить три фазы. Первая, длившаяся с 1993 по 1998 годы, — фаза «кипения»; вторая, с 1999 по 2004, — «успокоения», а третья, с 2005 по 2010, — фаза «глубокого течения».
Существование треугольника Казахстан—Россия—Туркмения есть неоспоримый факт, и здесь есть смысл заметить, что, как установили в 1990-х годах специалисты по социологии сетей, динамика развития отношений в треугольниках, или триадах, качественно отличается от развития любой системы, состоящей из суммы двусторонних отношений (диад).
Сложилось так, что во всех трёх вышеперечисленных фазах «локомотивом» развития становилась ещё одна сила, «четвёртый пик». В период с 1993 по 1998 гг. это были США, с 1999 по 2004 — Европейский Союз или, по крайней мере, некоторые входящие в него государства и их энергетические флагманы (BP в случае с Великобританией, Eni — с Италией), а с 2005 по 2010 гг. — Китай. Каждый из этих дополнительных игроков взаимодействовал с «первоначальной тройкой» по-особенному, то есть в каждый период складывались особые триады развития.
В первую фазу четвёртым игроком, действовавшим в дополнение к обычному треугольнику Казахстан—Россия—Туркмения, были США, и это привело к возникновению треугольника Казахстан—Россия—США, что ярко проявилось в идее строительства газопровода специально для экспорта тенгизской сырой нефти.
Американские оффшорные терминалы в Мексиканском заливе стали первым предполагаемым пунктом назначения танкеров, гружённых казахской нефтью.В те же годы посольство США в Алма-Ате, бывшей тогда столицей Казахстана, сыграло важнейшую роль в процессе реструктуризации Россией и Казахстаном Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), благодаря чему, собственно, и удалось построить трубопровод.
В то время заинтересованность в Туркмении со стороны Запада была исключительной прерогативой США, работавших над улучшением ситуации с оплатой ввозимого Украиной туркменского газа, а также впервые начавших тогда пытаться выступить посредником по проекту туркмено-азербайджанского транскаспийского трубопровода. В 1990-х гг. движущей силой в строительстве трубопровода были американские компании (GE Capital, Bechtel, PSG). Но отношения в треугольнике США—Казахстан—Туркмения не развивались.
В период с 1999 по 2004 гг. Евросоюз стал «четвёртым пиком» фундаментальной среднеазиатской энергетической триады, так как после провала американского проекта в начале уходящего десятилетия туркменским газом заинтересовались страны ЕС. Последняя инициатива ЕС, выдвинутая немецкой компанией RWE, была связана именно с установлением связи между Туркменией и Азербайджаном и наследовала тому, неудавшемуся проекту.
Триада ЕС—Россия—Казахстан проявила себя в том, что европейцы и русские заинтересовались месторождением Кашаган и некоторыми другими месторождениями в территориальных водах Казахстана в Северном Каспии. Отметим, впрочем, что интерес исходил не от собственно Евросоюза, а от отдельных стран альянса и от ведущих нефтяных компаний этих стран.
Триада ЕС—Туркмения—Казахстан проявилась в неудачном проекте транскаспийского газопровода и некоторых других проектах, до сих пор лежащих «в столе»; до известной степени продолжениями этого проекта можно назвать идею доставки сопутствующего газа из Казахстана в Азербайджан, а также проект казахско-каспийской транспортной системы, предназначенной для кашаганской, а то и для тенгизской нефти.
Наконец, наступила третья фаза, продлившаяся с 2005 по 2010 год; здесь «четвёртым пиком» выступил Китай.
Функционирование триады Китай—Туркмения—Россия осложняется противоречиями между Китаем и Россией из-за туркменского газа, а точнее, между нереализованным российским проектом прикаспийского трубопровода и строящимся газопроводом, который соединит Туркмению с Китаем.
Триада Китай—Казахстан—Россия тоже осложнена противоречиями, проистекающими, в частности, из соперничества между Китаем и Россией за право выкупить канадскую фирму Petrokazakhstan (ранее — Hurricane Hydrocarbons).
Petrokazakhstan контролировал участок трубопровода, необходимый Китаю для завершения тенгиз-синьцзянского нефтепровода, который является продолжением трубопровода, соединяющего восток Казахстана с Китаем. О его строительстве договорились в конце 1990-х, и после длительных переговоров, на которых обсуждались вопросы реализации проекта, он вошёл в строй.
Наконец, отношения в триаде Китай—Туркмения—Казахстан определяются газопроводом, спроектированным на основе двустороннего китайско-казахского проекта и ныне строящимся на территории Туркмении, идущем дальше через Узбекистан и Казахстан в направлении Западного Китая. Там он будет соединён с «восточно-западным» китайским трубопроводом, уходящим к побережью Тихого океана. Преследуя сою цель Пекин построил этот трубопровод в этом десятилетии даже в убыток себе.
Таким образом, появилась возможность выделить три периода «эпигенетического» развития (в том смысле, что каждый последующий период «вырастает» из предыдущего), начиная с основы — это трёхсторонние российско-туркмено-казахские отошения — и переходя к США, ЕС и Китаю как исполнителям роли «четвёртого пика», двигавших развитием всей сети в целом.
Термин «бурление», «успокоение» и «глубокое течение» относятся именно к этим фазам. Говоря конкретнее, «бурление» относится к процессу возникновения после самоликвидации советского государства новых возможностей установления схем международных отношений в самопроизвольном порядке, без характерных для биполярного мира «холодной войны» иерархических ограничений.
В сфере развития энергетики в евроазиатском регионе это означало, что период с 1993 по 1998 гг. был отмечен преимущественно идеями разведки месторождений и добычи ресурсов и строительства газопроводов. Период «успокоения», длившийся с 1999 по 2004 год, отмечен обретением некоторыми из этих проектов собственной жизни и движения их в сторону реального воплощения, при том, что многие другие проекты погибли или же (возможно) впали в коматозное состояние. Наконец, на период «глубокого течения» (2005-10 гг.) пришлось начало функционирования и процветания некоторых, обретших жизнь проектов. Другими словами, три перечисленные фазы можно считать периодами зарождения, самопроизвольного развития и зрелости.
Теперь, если попробовать заглянуть в будущее, то огромная масса исследований, в том числе и проводившихся независимо и с применением чётко различающихся методов прогноза, наводит на мысль о том, что международные отношения как сеть примерно в начале 2040-х начнут претерпевать очередную радикальную трансформацию. Другими словами, это случится примерно через тридцать два года, по прошествии срока, примерно вдвое превышающего продолжительность рассмотренного выше периода.
Встаёт вопрос: не является ли только что рассмотренный период сам по себе всего лишь периодом «бурления», то есть первой фазой некого процесса, который и перейдёт в трансформационную фазу в начале 2040-х?
Если это так, то сейчас мы находимся на стадии «успокоения» текущего цикла развития системы международных отношений, в том числе и международной геоэкономики и её энергетического сектора. Если нынешняя стадия продлится около шестнадцати лет, то за ней, вероятно, последует новая фаза «глубокого течения», которая продлится ещё столько же времени, а по её прошествии наступит пресловутое начало 2040-х с возможным трансформационным хаосом, соответствующим по качеству и размаху временам окончания «холодной войны». Конечно, сейчас описать подобные перемены невозможно, так как их природа будет зависеть от хода развития системы, в том числе от геоэкономико-энергетического фактора в промежуточный период.
С этой перспективы можно и, возможно, нужно рассматривать наступающую «фазу успокоения» в энергетической отрасли евроазиатской геоэкономики, так как она предлагает широкий и ценный контекст для рассмотрения вопросов и решений непосредственной актуальности в отношении жизненно важных ресурсов региона и их использования в отдалении от него (от газопроводов Nabucco и South Stream до White Stream, трансанатолийского нефтепровода Самсун—Джейхан и многих других). Оставайтесь на связи.

Оригинал публикации: A delicate dance of power

Эксперт: Открытие экспортного газопровода из Туркмении в Китай — безусловно позитивное событие для интересов России и Турции и, одновременно, тревожный сигнал большой Европе

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

Официальный сайт Ю.К.Шафраника: Открытие экспортного газопровода из Туркмении через Узбекистан и Казахстан в Китай — безусловно позитивное событие для интересов России и Турции и, одновременно, тревожный сигнал большой Европе. Такое мнение в интервью ИТАР-ТАСС высказал сегодня председатель Российско-иракского делового совета, глава Совета Союза нефтегазопромышленников РФ Юрий Шафраник.

Открытый неделю назад в присутствии президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедова и председателя КНР Ху Цзиньтао газопровод Шафраник назвал «великим, знаковым проектом». «Молодец, республика Туркмения, в сжатые сроки реализовавшая этот действительно великий проект, — считает он. — Наряду с увеличением Ашхабадом поставок газа в Иран, это благотворная диверсификация сбыта туркменского газа, приход реальных инвестиций и технологий». В «многокомпонентной формуле» политико-экономической позиции России по данному событию Шафраник считает необходимым «обязательно учитывать то, что Туркменистан — это братская республика, которую с Россией многое объединяет и будет объединять».

«Среди очевидных плюсов для наших туркменских друзей — привязка Китая к долговременным инвестиционным проектам по разведке новых месторождений в Туркмении, и проложенные трубы — это материальная скрепка между странами не на год и не на пять, а минимум на 50 лет», — отмечает Шафраник, возглавляющие советы по деловому сотрудничеству РФ со многими странами Центральной Азии и Ближнего Востока. «Мы с вами можем быть достаточно уверенными в том, что КНР в ближайшие десятилетия будет развиваться темпами, опережающими мировые, и завязка на этот огромный, неуклонно растущий рынок в перспективе крупнейшего игрока мировой экономики — это новое конкурентное преимущество Ашхабада, крупный стимул его развитию и хороший партнер, а мы, хороший партнер, может этому только радоваться», — уверен он.

Что касается договоренностей с Ираном и Китаем, которые предусматривают меньшую цену на газ, чем ту, которую предварительно планируется предложить России, то, по мнению главы Союза нефтегазопромышлеников РФ, в этом «нет повода для нервозности». «Цены для Китая, безусловно, будут отличными от европейских, зато будет компенсация кредитными ресурсами Китая», — отметил Шафраник. Поэтому, уверен он, «оценивать взаимоотношения только по простой цене — неверно».

Китай предоставил Туркменистану льготные кредиты под финансирование поставок нефтегазового и телекоммуникационного оборудования. Также ранее КНР предоставила Туркменистану кредит в объеме 4 млрд долл. для ускоренной реализации проекта разработки месторождения «Южный Йолотань-Осман», которое является на сегодняшний день крупнейшим газовым месторождением Туркменистана с запасами от 4 до 14 трлн кубометров газа. По оценке международных экспертов, эта газоносная площадь занимает четвертое место в мире.

На вопрос, не пострадают ли от этого интересы России, прежде являвшейся монопольным импортером туркменского газа, Шафраник отвечает отрицательно: «Мы, располагающие и собственными огромными газовыми ресурсами и выходами на различные рынки, — нет. Зато волноваться уже можно Европе, которая должна понимать, что мир меняется, появились другие точки роста, которые требуют энергоресурсов, и производитель теперь получает возможность выбора рынков и выстраивания с ними выгодных отношений».

Появление газовой трубы из Туркменистана в КНР, по мнению Шафраника, «означает, что на глазах Европы начинается крушение проекта газопровода «Набукко» в обход России. Как говорится в рекламных объявлениях — предложение ограничено, а к туркменской кладовой теперь получил прямой доступ новый, очень крупный «едок» — Китай». «Но и Москве, — добавил он, — конечно, стоит делать свои выводы, сохранять исторически сложившиеся, особые, братские отношения и, вместе с тем, вполне прагматично и энергично строить Прикаспийский газопровод».

«Мне кажется, мы недооцениваем, что Туркмения как самостоятельное, состоявшееся государство, сформулировавшее энергостратегический вектор национального развития, не все оценивает в деньгах, тем более в сегодняшних ценах. Вопрос о ценовых взаимоотношениях Газпрома с Ашхабадом им и решать, но с учетом новых реалий; нашим переговорщикам нужно помнить о том, что сделки, заключенные в дружеской атмосфере добропартнерских отношений, долговечнее сделок, заключенных в условиях противостояния», — подчеркнул он.

Накануне в Ашхабаде в присутствии президентов России и Туркменистана были подписаны изменения и дополнения к контракту купли-продажи природного газа от апреля 2003 года. Россия и Туркмения договорились о возобновлении поставок туркменского газа уже в начале января 2010 года в объеме до 30 млрд кубометров ежегодно. Действующее между Россией и Туркменией — крупнейшими обладателями энергоносителей — 25-летнее соглашение о сотрудничестве в газовой отрасли (2003—2028 гг.) потребовало уточнений. Для России причиной стал глобальный экономический кризис и снижение в связи с этим потребностей в газе в Евросоюзе и Украине — ее основных рынках. Для Туркменистана — появление нового газоэкспортного маршрута Туркменистан — Узбекистан — Казахстан — Китай, по которому Ашхабад в следующем году будет поставлять 6 млрд кубометров газа, а к 2015 году — уже 40 млрд кубометров.

В этих условиях оценку Шафраника по значению новой трубы для Европы разделяют и европейские эксперты. «Евросоюз явно упустил время для получения доступа к туркменскому газу, Китай опередил нас»,- заявил в беседе с корр. ИТАР-ТАСС Виталием Макарчевым сотрудник Еврокомиссии.

В результате Китай станет одним из крупнейших потребителей среднеазиатского газа. Следствием открытия нового газопровода станет ситуация, когда основные потоки газа из Средней Азии будут поступать в Россию и Китай, а для Евросоюза газа не останется, предупреждают независимые специалисты лондонского Сити.

Оригинал материала: http://www.itar-tass.com/level2.html?NewsID=14671632

Турция ждет нeфть из России, Кaзaxcтaнa и Туркмeнии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

EnergyLand: Турция ожидает, что планируемый нефтепровод Самсун-Джейхан заполнит в основном нефть из России, Казахстана и Туркмении, сказал министр энергетики Турции Танер Йылдыз.Итальянская Eni и турецкая Calik Group — партнеры проекта газопровода стоимостью $4 миллиарда, предназначенного для доставки нефти на средиземноморское побережье Турции, минуя загруженный пролив Босфор.
В октябре российские госкомпании «Транснефть» и «Роснефть» подписали с Eni и Calik Group соглашение о взаимопонимании, а представитель «Транснефти» сообщил на этой неделе, что Россия может получить половину в нефтепроводе Самсун-Джейхан.
В интервью агентству Рейтер Йылдыз также сообщил, что сняты препятствия для соглашения о получении Турцией дополнительных 8 миллиардов кубометров газа из Азербайджана, которое должно быть подписано в ближайшее время.

Туркмения уходит на Восток. Запуск газопровода Туркмения – Китай стал одним из ключевых событий в геополитической игре, которая ведется сегодня вокруг маршрутов экспорта нефтегазовых ресурсов Центральной Азии на внешние рынки

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры : Состоявшийся 14 декабря запуск газопровода Туркмения – Китай стал одним из ключевых событий в геополитической игре, которая ведется сегодня вокруг маршрутов экспорта нефтегазовых ресурсов Центральной Азии на внешние рынки. Церемония запуска газопровода, в которой приняли участие председатель КНР Ху Цзиньтао, президенты: Туркмении – Г. Бердымухаммедов, Узбекистана – И. Каримов и Казахстана – Н. Назарбаев, состоялась на месторождении Самандепе Лебапского велаята Туркменистана. Новый газопровод станет первой трубой, по которой туркменский газ в промышленных объемах (до 40 млрд. кубометров в год) будет поставляться на внешние рынки в обход территории России. При этом сама Россия, до сих пор закупавшая большую часть туркменского газа, в течение трех ближайших лет планирует сократить его закупки как минимум в четыре раза.

В течение этого года в Китай будет поставлено 150 млн. кубометров газа, а на проектную мощность газопровод выйдет только к 2012 г. Его главной ресурсной базой будут месторождения левобережья Амударьи, а недостающие объемы будут получены на месторождениях договорной территории «Багтыярлык». Общая протяженность трубопровода составляет около 7 тыс. км. При этом на территории Туркмении его длина составляет всего 184,5 км, а большая часть трубопровода проходит по территории Узбекистана (490 км), Казахстана (1300 км) и самого Китая (4500 км).

Несмотря на то, что основная ресурсная база трубопровода расположена в Туркмении, Узбекистан и Казахстан, благодаря своему географическому положению, стали важными транзитными странами. Поскольку же контракт на экспорт в Китай туркменского газа имеет долгосрочный характер, будучи подписанным на 30 лет, страны Центральной Азии и КНР окажутся надолго связанными новой газотранспортной инфраструктурой.

Любопытно, что еще до запуска всего газопровода состоялось открытие его казахстанского участка. 12 декабря председатель КНР Ху Цзиньтао и президент Казахстана Н. Назарбаев торжественно запустили газопровод «Казахстан – Китай». По информации казахстанской стороны, он не только обеспечит транзитный канал для поставок туркменского газа в КНР, но и позволит улучшить газоснабжение Жамбылской, Южно-Казахстанской и Алма-Атинской областей. Стоимость казахстанского участка газопровода, соглашение о строительстве которого между «КазМунайГазом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC) было подписано в августе 2007 г., составила 6,7 млрд. долл. Открытие казахстанского участка, предварившее запуск всего газопровода, подчеркнуло статус Казахстана как ключевой транзитной страны, граничащей со всеми участниками этого проекта.

Запуск газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай состоялся на фоне российско-туркменского газового конфликта, начавшегося с аварии на газопроводе «Средняя Азия – Центр» в апреле этого года и не урегулированного до сих пор. Камнем преткновения является цена на туркменский газ. Согласно условиям контракта, она должна составлять 5 за 1 тысячу кубометров, соответствуя европейскому уровню. Однако в условиях значительного падения спроса и цен на газ в Европе закупать его по таким тарифам «Газпрому» стало невыгодно, что и вынудило его предложить Туркмении пойти на снижение цены. Ашхабад же потребовал соблюдения всех условий контракта, возник затяжной конфликт. Урегулировать эти проблемы во время сентябрьского визита Президента РФ Д. Медведева в Ашхабад, а также неожиданно состоявшегося в ноябре неофициального визита Г. Бердымухаммедова в Москву пока не удалось.

Более того, 24 ноября «Ведомости», ссылающиеся на информацию «близких к «Газпрому» источников», сообщили, что в течение 2010-2012 гг. российская компания планирует в 4 раза сократить закупки газа у Туркмении. По сведениям газеты, подготовленный «Газпромом» прогноз по закупкам газа в Центральноазиатском регионе предусматривает сокращение их объемов в 2 раза – с 66,1 млрд. кубометров в 2008 г. до 33-34 млрд. кубометров в 2009-2011 гг. и 37,9 млрд. в 2012 г. Основной «пострадавшей» страной будет Туркмения, у которой планируется закупать не более 10,5 млрд. кубометров газа в год, что в 4 раза меньше уровня 2007-2008 гг. При этом закупки узбекского газа к 2012 г. увеличатся по сравнению с 2008 г. на 2% и составят 14,5 млрд. кубометров. В итоге по объемам поставок газа Узбекистан обойдет Туркмению, которая ранее поставляла России 80% всего среднеазиатского газа.

При этом цена закупаемого у Туркмении газа в 2010 г., согласно планам «Газпрома», будет одной из самых низких в Каспийском бассейне. Если закупочная стоимость туркменского газа составит 222 долл. за 1 тысячу кубометров, то казахстанского – 230 долл., а азербайджанского — 244,5 долл. Дешевле туркменского «Газпрому» обойдется только узбекский газ, стоимость которого по прогнозам «Газпрома» составит 220 долл. По мнению экспертов, такая цена должна устроить Туркмению, так как за минусом расходов на транзит она вполне соответствует среднеевропейской (около 300 долл.). Однако для самого «Газпрома» закупки туркменского газа по-прежнему являются нерентабельными, и единственным мотивом, заставляющим компанию идти на них, аналитики считают нежелание оставлять в республике лишний газ, которым можно было бы заполнить существующие в проекте альтернативные газопроводы и прежде всего, конечно, «Набукко».

Компенсировать потери на российском направлении Туркмения рассчитывает за счет Ирана и Китая. Помимо запуска китайского газопровода республика планирует как минимум в 3 раза увеличить экспорт своего газа в Иран. Для этого предполагается удвоить пропускную способность существующего иранского газопровода, доведя её до 14 млрд. кубометров в год, а также запустить в декабре этого года еще один газопровод. В 2010 г. по нему планируется поставить в Иран 6 млрд. кубометров газа, а в последующие годы объемы поставок будут удвоены. В том случае, если Газпрома» реализует план сокращения закупок газа у Туркмении, Иран станет вторым после Китая рынком сбыта туркменского газа.

В ценовом отношении, однако, китайский газопровод вряд ли станет полноценной заменой российскому направлению. Окончательная договоренность между Ашхабадом и Пекином о стоимости экспортируемого в Китай газа пока не достигнута, но, по некоторым данным, она может составить 100-130 долл. за 1 тысячу кубометров на туркмено-узбекской границе, что как минимум в 2 раза ниже цены, которую готов предложить «Газпром». Очевидно, что, используя положение едва ли не монопольного покупателя газа, Китай может стать для Туркмении таким же неудобным партнером, каким длительное время был для нее «Газпром», в течение двух десятилетий скупавший весь экспортируемый республикой газ. К тому же до выхода газопровода к 2012 г. на полную проектную мощность придется ждать еще по меньшей мере три года, в течение которых туркменский бюджет будет нести существенные убытки.

Запуск китайского газопровода может сыграть заметную роль и в судьбе двух других трубопроводных проектов, конкурирующих между собой в Туркмении, – Прикаспийского газопровода и «Набукко». Если закупки «Газпромом» туркменского газа будут сокращены, строительство Прикаспийского газопровода, предназначенного для дальнейшего расширения экспорта, станет ненужным. Более того, недогруженным останется и существующий газопровод «Средняя Азия – Центр», по которому до сих пор осуществлялся экспорт туркменского газа. В то же время по поводу строительства «Набукко» на Западе продолжают излучать оптимизм. По мнению участников консорциума, конфликт между Азербайджаном и Туркменией из-за принадлежности нефтегазовых месторождений срединной части Каспия удастся преодолеть, что позволит поставлять по существующему пока в проекте транскаспийскому газопроводу не менее 10 млрд. кубометров газа из Туркмении.

В условиях, когда Россия столкнулась с угрозой ослабления своих энергетических позиций в Центральной Азии, а Туркмения – с перспективой потери крупнейшего рынка сбыта, обе стороны пытаются найти компромисс. Именно с этим связан запланированный на конец декабря визит в Ашхабад Д. Медведева. Предстоящие переговоры во многом определят ближайшие перспективы газового сотрудничества двух стран. Александр Шустов

Вооруженный конфликт на Каспии маловероятен(«Deutsche Welle», Германия)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В Каспийском регионе разворачивается борьба за энергоресурсы. Если страны Каспийского бассейна главным образом спорят о запасах энергоносителей, то Россию, Китай и Европу в большей степени интересуют пути транспортировки углеводородов.

Строительство Транскаспийского газопровода может привести к конфликту

Борьба за энергоресурсы и пути их транспортировки в Каспийском регионе теоретически может перерасти в вооруженный конфликт. Однако такого развития событий нельзя исключать лишь в том случае, если будет принято решение о строительстве Транскаспийского газопровода, без которого практически невозможен экспорт газа из Центральной Азии в Европу в обход России, считает эксперт британского института Chatham House Юрий Федоров.

Транскаспийский газопровод должен проходить по дну Каспийского моря и соединять терминалы в Туркмении и в Казахстане с терминалами в Азербайджане — на противоположном берегу Каспия. В данном случае, подчеркивает эксперт, возможны военно-политические действия со стороны России, которая стремится минимизировать возможность транспортировки нефти и газа из Каспийского региона и Центральной Азии в обход своей территории. Поэтому, считает эксперт, все проекты, которые позволяют странам этого региона снять транспортную зависимость от России, вызывают в Москве раздражение.

«Самым неприятным для Москвы было строительство и сдача в эксплуатацию нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Это рассматривалось как серьезнейший удар по экономическим и стратегическим интересам России, — говорит Юрий Федоров.- Были даже свидетельства того, что одной из целей интервенции в Грузию в августе прошлого года было разрушение или постановка под российский контроль этого газопровода».

Противоречия есть, но война на Каспии маловероятна

Вооруженные конфликты, основанные на борьбе за энергоресурсы между странами региона — Туркменией, Казахстаном и Азербайджаном — на данный момент представляются экспертам маловероятными. «Честно говоря, у Туркмении не было и нет пока серьезного военного флота. У Азербайджана есть несколько судов, которые могут использоваться в военных целях. Но это не очень серьезно», — отмечает Федоров. Но, при этом, по его словам, был случай, когда Иран фактически использовал военную силу для того, чтобы остановить разработки на одном из месторождений, которое Иран относит к своему сектору на Каспии, а Азербайджан — к своему.

Между странами Каспийского региона на сегодняшний день существуют острые противоречия и тому есть как минимум две причины. Общая причина заключается в том, что до сих пор не определен юридический статус Каспия — это море или озеро. «Если Каспий — это море, то тогда к нему применимо положение Конвенции ООН по морскому праву, тогда проблема раздела Каспия на эксклюзивные экономические зоны, на территориальные воды должна решаться почти автоматически с учетом положений, которые содержатся в Конвенции», — говорит Юрий Федоров.  Но, если Каспий — это озеро, то тогда, по словам эксперта, «требуется вырабатывать совершенно новый уникальный юридический статус этого водоема, потому что для международных озер общих рецептов того, как их делить между прибрежными странами, нет».


Борьба за юг Каспия

Пока страны региона «делят» северную часть Каспия на основании трех договоренностей: российско-казахстанской, российско-азербайджанской и казахстанско-азербайджанской. Здесь, по словам эксперта, «проблема более или менее решена, хотя есть некоторые технические детали, скорее связанные с мореплаванием, с добычей рыбы, но они не касаются нефтяных и газовых дел».

Вопрос о разделе южной части Каспия на данный момент остается открытым. Это, по словам Юрия Федорова, связано с двумя проблемами. Первая – это стремление Ирана резко увеличить свой собственный сектор Каспийского моря. Дело в том, что если применять правила Конвенции ООН по морскому праву, то есть, провести прямую линию между пограничными точками на границе Ирана, Азербайджана и Туркмении, Ирану принадлежит небольшой кусочек Каспийского моря. «Тегерану это очень неприятно и невыгодно. Иран настаивает на том, чтобы все Каспийское море было поделено поровну между пятью прибрежными странами. То есть на каждое прибрежное государство приходилось бы по двадцать процентов площади водной поверхности Каспия», — говорит Юрий Федоров.

По его словам, это означает примерно двухкратное увеличение иранского сектора Каспийского моря и соответствующее уменьшение и азербайджанского сектора с юга, и туркменского сектора с юга. А в этих секторах уже обнаружены довольно интересные месторождения нефти и газа.

Полуостров раздора

С другой стороны борьба разворачивается между Азербайджаном и Туркменией. Яблоком раздора в данном случае является полуостров, расположенный на азербайджанской стороне.  Как поясняет эксперт, если посмотреть на карту Каспийского моря, то на азербайджанской стороне есть полуостров Апшерон, который резко меняет береговую линию и выдается довольно глубоко в Каспийское море. «Если применять правила Конвенции ООН и проводить срединную или медианную линию, то благодаря наличию этого полуострова значительная часть Каспийского моря оказывается в азербайджанском секторе».

В 1997 году Туркмения, по словам эксперта, выступила с требованием не учитывать Апшеронский полуостров при проведении медианной линии. В этом случае несколько крупных месторождений оказались бы в туркменском секторе. Тупиковая ситуация в связи с этим существует на протяжении 12 лет. Отношения между Туркменией и Азербайджаном начали «оттаивать» с приходом к власти Бердымухамедова. Но летом этого года в связи с жестким требованием Ашхабада о том, что нужно решить проблему на туркменских условиях, проблема раздела Каспия вновь обострилась.


Международный арбитражный суд в роли третейского судьи

Этим летом Туркмения обратилась в международный арбитражный суд, который и должен принять окончательное решение о том, как должна проходить эта медианная линия. Но рассмотрение этого вопроса требует длительного времени. И главной проблемой для юристов как раз-таки станет правовой статус Каспия.

Кроме того, как рассказывает эксперт Юрий Федоров, Туркмения ссылается на некоторые международные документы, которые были приняты и утверждены до принятия Конвенции ООН по морскому праву. «В них есть формулы о том, что нельзя учитывать изгибы береговой линии, которые резко нарушают ее ход», — говорит эксперт. В результате данной нерешенной проблемы оказывается невозможным строительство Транскаспийского газопровода и, соответственно, всех проектов по транспортировке нефти и газа из региона в обход России.

Интересы Китая на Каспии

Примечательно, что в споре за Каспий ключевую роль стало играть строительство газопровода из Туркмении в Китай. Как поясняет эксперт Юрий Федоров, Китай заинтересован в получении максимального количества нефти и газа из Центральной Азии и Каспийского региона по одной простой причине — импортные потребности нефти и газа в самом Китае растут. «При этом чуть ли не 80 процентов всей нефти, которая сегодня импортируется в Китай, проходит через Малахский пролив. Он контролируется американским и некоторыми другими военными флотами, и в случае осложнения китайских отношений с США, например, последние могут перекрыть вот этот путь транспортировки нефти и газа в Китай. Поэтому КНР добивается того, чтобы сделать Центральную Азию своей резервной базой», — отмечает эксперт.  Наталья Позднякова
Капля воды в котле этнических противоречий
http://www.dw-world.de/dw/article/0,,4204669,00.html

Россия разыгрывает каспийскую карту, а Грузия рвется в НАТО
http://www.dw-world.de/dw/article/0,,3548255,00.html

Оригинал публикации: Deutsche Welle

Стоит ли России бояться газопровода «Туркмения-Китай»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

NefteGaz: Президенты Туркмении, Казахстана и Узбекистана, и председатель КНР открыли газопровод из Туркмении в Китай. Хотя эта труба торжественно была провозглашена избавительницей от газовой монополии России, участникам придется постараться, чтобы получить от нее хоть какие-то экономические дивиденды.Открытие новой газовой магистрали состоялось на месторождении Самандепе, откуда берет начало транснациональный газопровод. Данное месторождение по соглашению о разделе продукции на правом берегу Амударьи разрабатывает Китайская национальная нефтяная корпорация (CNPC). Она же занималась разработкой нового газопровода.

От Туркмении газопровод, соглашение о строительстве которого было заключено в 2007 году, протянется через Узбекистан и Казахстан до Синьцзян-Уйгурского автономного района на западе Китая. До конца года в КНР будет поставлено 150 миллионов кубических метров туркменского газа, а ежегодная проектная мощность газопровода, сооружение которого будет завершено к 2013 году, составит 40 миллиардов кубометров газа.

Отметим, что труба трубой, но пока это решение выглядит более политическим, чем экономическим. Китай никогда не будет платить за среднеазиатский газ слишком большую цену, ограничиваясь $130–160 за тысячу кубометров. Это связано с тем, что ему необходимо поставлять его за 7000 километров к побережью, а также с тем, что у него достаточное количество продавцов, чтобы платить одному из них большую цену. Туркмении выгоднее продавать газ «Газпрому» с его $350 за тысячу кубометров, но отношения между партнерами ухудшились за последние полгода. Не будем забывать и то, что сначала Китай будет готов покупать всего 6 млрд кубометров газа в год, что мало напоминает реальное освобождение от российской зависимости.

Малые газовые республики сходят с российской орбиты(«Le Monde», Франция)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИНОСМИ: 14 декабря среднеазиатские газовые республики – Туркменистан, Узбекистан и Казахстан – одним поворотом вентиля избавились от российской опеки в экспорте своего голубого топлива: в понедельник был введен в строй новый газопровод для поставок в Китай.

До настоящего времени Россия обладала практически монопольным правом на экспорт газа из Средней Азии благодаря газопроводной сети советских времен. Сегодня же, ситуация изменилась. Наконец-то открыли новый газопровод, который 8 000 рабочих строили в течение 3 лет на деньги Банка развития Китая.

Трубопровод берет начало у месторождения Самандепе на востоке Туркменистана, пересекает Узбекистан и Казахстан и тянется еще на 4 500 километров вглубь китайской территории. Он выводит из изоляции три эти постсоветские республики и позволяет им диверсифицировать рынки сбыта.

Первый газопровод

Вариантов действий у российского «Газпрома», откровенно говоря, немного. «Опасность для «Газпрома» заключается в том, что если в ближайшие годы резко вырастет спрос как на европейском, так и на внутреннем российском рынке, то компания не сможет использовать среднеазиатские резервы, так как они вероятно уже будут в Китае», — считает аналитик «Уралсиба» Крис Уифер (Chris Weafer). «Стремление Китая заполучить газ из Средней Азии недвусмысленно указывает «Газпрому» на необходимость ускорить реализацию своих крупнейших проектов, таких как разработка месторождений на Ямале», добавляет эксперт.

Китай получил доступ к значительным газовым запасам Туркменистана, и это, естественно, не может не волновать Россию.
При этом союз Пекина и Ашхабада окреп прежде всего благодаря разногласиям с «Газпромом». Взрыв на газопроводе из Туркменистана в Россию в апреле 2009 года серьезно охладил двусторонние отношения, подтолкнув туркменских лидеров к поиску альтернативных путей для экспорта.

Президент Туркменистана обвинил «Газпром» в том, что тот сам вызвал взрыв трубопровода, чтобы не покупать оговоренные в контракте объемы топлива.

Сегодня же из-за снижения мирового спроса «Газпрому» уже не нужен туркменский газ для обеспечения своих поставок в Европу. Поврежденный газопровод восстановили, но он по-прежнему пуст.

Новый трубопровод стал своего рода премьерой для Китая, который до настоящего времени получал большую часть газа в на танкерах. Кроме того, китайские инвестиции стали настоящим глотком свежего воздуха для трех среднеазиатских стран, чья экономика пострадала от кризиса, а отношения с «Газпромом» оставляют желать много лучшего.

Новый газопровод «имеет не только торговое и экономическое, но и политическое значение», подчеркнул президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов в разговоре с китайским лидером Ху Цзиньтао. Являясь вторым после России производителем газа на постсоветском пространстве, Туркменистан сейчас стремится увеличить число контрактов с иностранными компаниями.

Другой крупный поставщик нефти и газа из каспийского региона, Казахстан связан с Китаем прежде всего контрактами по добыче нефти. Несмотря на партнерство в сфере энергетики, Пекин и Астана сейчас оспаривают друг у друга право пользования двумя приграничными реками Черный Иртыш и Или. Фермеры близкой к Казахстану китайской провинции Синьцзян используют эту воду для орошения посевов. На Черном Иртыше китайцы построили водохранилище и контролируют с его помощью режим реки. А соседей это, мягко говоря, не радует.

Оригинал публикации: Les petites républiques gazières sortent de l’orbite Russe

Возглавляемая Россией газовая группа не исключает создания картеля(«The Wall Street Journal», США)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИНОСМИ: Глава руководимой Россией новой группы производителей природного газа заявил во вторник, что в настоящее время у организации нет планов по введению координации объемов добычи и регулирования цен. Однако он не исключил возможность того, что в будущем эта группа может стать картелем по типу Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).
«Вопрос о превращении форума в газовый картель пока не стоит на повестке дня», подчеркнул недавно избранный генеральный секретарь Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) Леонид Бохановский на пресс-конференции в Москве. Однако он не исключил возможность проведения скоординированных действий стран-членов форума в будущем.
Состоящий из одиннадцати членов ФСЭГ, в состав которого входят Катар (Qatar), Россия, Алжир (Algeria), Боливия (Bolivia), Венесуэла (Venesuela), Египет (Egypt), Иран (Iran), Ливия (Libya), Нигерия (Nigeria), Тринидад и Тобаго (Trinidad & Tobago) и Экваториальная Гвинея (Equatorial Guinea), был официально учрежден в декабре для анализа современного состояния газового рынка, а также его будущего, подчеркнул Бохановский.
США и европейские страны-импортеры природного газа выступают против шагов стран-производителей, направленных на создание картеля. Страны-потребители природного газа выражают опасения по поводу возможного установления фиксированных цен, с также в связи с надежностью поставок.
Некоторые члены газовой группы настаивают на том, что кооперация между членами форума, в число которых входят Россия, Иран и Катар — три крупнейших производителя природного газа, окажет позитивное влияние на глобальные рынки.
По мнению министра нефти Алжира Шакиба Хелиля (Chakib Khelil), ФСЭГ должен также влиять на цены, как это делает картель ОПЕК. «Мы хотим, чтобы этот форум стал экономической организацией, которая могла бы действовать как ОПЕК», заявил господин Хелиль в прошлом месяце.
Однако координация добычи природного газа может оказаться сложным вопросом, поскольку как правило, он транспортируется по трубопроводам и поэтому не так гибок, как нефть. Кроме того, большая часть стран-экспортеров газа уже имеют обязательства по поставкам на основании долгосрочных договоров.
Цены на природный газ значительно понизились в этом году, поскольку потребность в нем во всем мире резко снизилась из-за экономического спада. В то же время,  поставки природного газа возросли, так как США увеличили добычу голубого топлива и, помимо этого, увеличилось производство сжиженного природного газа (СПГ) в Катаре.
Аналитики предсказывают обострение конкуренции между теми производителями, кто торгует СПГ, и теми, кто полагается на трубопроводы для транспортировки природного газа. Все это свидетельствует о наличии существенных разногласий внутри самой группы. Сжиженный природный газ из Катара уже составляет конкуренцию российскому ОАО Газпром на европейском газовом рынке.
ФСЭГ намерен играть ключевую роль на рынке СПГ, подчеркнул на брифинге российский министр энергетики Сергей Шматко.
Господин Бохановский , являющийся вице-президентом инженерно-строительной компании Стройтрансгаз, был избран первым генеральным секретарем этой группы на встрече в Дохе (Doha) на прошлой неделе. Господин Бохановский также отметил, что членами ФСЭГ могут стать такие газодобывающие страны как Норвегия, Казахстан, Австралия и Канада.

Оригинал публикации: Russia-Led Gas Group Doesn’t Rule Out Cartel

Мост транспортный, энергетический, финансовый. Казахстан видит себя в качестве связующего звена, моста между Европой и Азией

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Независимая: Казахстан видит себя в качестве связующего звена, моста между Европой и Азией, проводника цивилизаций и экономик. Но он становится и мостом в первоначальном смысле этого слова – Транспортная стратегия страны до 2015 года, состоящая из 80 инвестиционных проектов (общая стоимость 30 млрд. долл.), превратит Казахстан в крупный трубопроводный, железнодорожный, автомобильный, морской и воздушный транспортный узел Евразии. А строящуюся автомагистраль Западная Европа – Западный Китай (7,5 тыс. км, в том числе 2,7 тыс. км по территории Казахстана) уже называют новым Шелковым путем.

Естественно, что роль только транспортного коридора вряд ли устроит Астану, твердо наметившую своей главной экономической целью – войти в число 50 крупнейших экономик мира. Территориальное положение позволяет Казахстану не только продвигать современные инфраструктурные проекты, например, формирование евразийского сухопутного транспортного коридора, системы трубопроводов, но и создавать глобальные финансовые и торговые центры, зоны инновационного развития (например, Alatau IT City), в рамках которых будет осуществляться трансферт технологий из Европы и т.д.

Отчасти в этом она рассчитывает на технологическую составляющую своей программы «Путь в Европу», предусматривающую привлечение зарубежных инвестиций и инноваций. Диверсифицируя свое сырьевое настоящее, развивая перерабатывающую промышленность, электронику, информационные технологии, Казахстан учитывает и потребности партнеров по ОБСЕ, неоднократно демонстрировавшим свой интерес к его энергоресурсам. Прогнозы утверждают, что к 2017 году Казахстан войдет в десятку крупнейших производителей и экспортеров нефти и газа в мире и, вполне возможно, станет лидером в добыче урана. Нурсултан Назарбаев в целях предоставления гарантий для производителей энергоресурсов Казахстана предложил принять Евразийский пакт стабильности энергопоставок.

В то же время президент Казахстана Нурсултан Назарбаев последовательно выступает за перемены в финансовой архитектуре мира, справедливо предполагая, что Бреттон-Вудские соглашения, провозгласившие господство доллара в мировой экономике, безвозвратно устарели. В связи с этим президент Назарбаев предложил разработать международный закон о единой мировой валюте, а также создать в долгосрочной перспективе всемирный эмиссионный центр, всемирный антимонопольный валютный комитет и всемирный комитет рыночной свободы. Учитывая интерес к созданию региональных валют в противовес доллару, в своей статье «Пятый путь» Назарбаев выступил с инициативой создания наднациональной валюты для стран ЕврАзЭС с условным названием «евраз». Новая валютная система должна, по мнению Назарбаева, активизировать инвестиционную политику государств, помочь быстрее выйти из глобального финансового кризиса.