Метка:Казахстан

ОЧАГ МИРОВОГО ПОЖАРА. России и странам Средней Азии нужно быть готовыми к взрыву афгано-пакистанского котла

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Iraq, Персоналии, Политика

НОВЫЙ 1985-Й

RPMonitor. Максим Калашников: Новоизбранный президент США Барак Обама, давно обещая вывести войска из Ирака, намерен увеличить группировку американских сил в Афганистане (с 33 до 43 тысяч штыков). Ибо именно там, да еще и на севере Пакистана, зловещая «Аль-Каида» берет реванш. Именно там демократ Обама намерен вести войну до победного конца.

Весь ужас для Америки кроется в том, что «победного конца» для них в Афганистане не будет.

Американская оккупация Афганистана в октябре отметила свое пятилетие. Если отмерить тот же промежуток для СССР (ввод войск в эту азиатскую страну – декабрь 1979-го), то на календаре янки – некий аналог советских 1984–1985 гг. Именно в это время Москва наращивает усилия для того, чтобы завершить Афганскую кампанию победой. К 1983 году наши войска научились воевать почти без генералов, формируя этакие вневедомственные горизонтальные сети. Младшие офицеры разных родов оружия стали договариваться друг с другом, минуя официальное командование, – и формировать группы под конкретную задачу текущего момента. Грохочут масштабные операции: в Панджшерской долине (апрель 1984 г.), Хостинская (июль 1985-го). СССР вводит в ДРА усиленные отряды специального назначения и десантно-штурмовые бригады (начинается «война спецназа» и «рейдовая война»), наносятся массированные и беспощадные удары с воздуха по гнездам душманов. Развертываются охоты за караванами снабжения, везущими исламским боевикам оружие и припасы.

Благодаря новой тактике в Афганистане 1985 года установилось равновесие. Боевики несли тяжелейшие потери и не могли разгромить советские войска. Но точно так же и мы не могли победить: ведь на место разгромленных банд из Пакистана приходили все новые и новые отряды. Русские не решались раздавить и выжечь осиные гнезда, занимаясь погонями за отдельными «осами».

У СССР был тогда единственный шанс победить в кампании: перенести удары на территорию Пакистана, начать воздушный разгром лагерей афганских боевиков – а заодно и самого Пакистана. Благо, он тогда еще не успел обзавестись ядерным оружием. Делать нужно было примерно то же самое, что творили и американцы в 1986-м, нанося бомбово-ракетные удары по целям в Ливии. Однако Москва так и не решилась на такой шаг.

Успехов нашим войскам в Афганистане 1984–1985 годов удавалось добиваться, опираясь на полное господство в воздухе советских вертолетов, штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков. Чтобы переломить положение в пользу боевиков, американцам надо было дать им в руки достаточно мощное противовоздушное оружие. Это случится только в 1986-м, когда США поставят им переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер»…

Сегодняшние намерения Обамы (ввести в Афганистан больше вертолетов с системами ночного видения, усилить войска еще двумя бригадами) поневоле воскрешают в памяти весь этот советский опыт.

С одним, правда, дополнением: США уже сейчас начинают наносить авиационные удары по территории северного Пакистана. Например, в Хайберском проходе, в районе которого живут непокорные и мятежные племена африди и шинвари.

Возникает отчетливая перспектива: активизация США на этом направлении может вызвать внутренний раскол Пакистана и гражданскую войну в этой стране. В итоге американцам придется пойти на уничтожение ядерно-оружейного комплекса Пакистана, на сложную и кровавую операцию по овладению запасами пакистанского ядерного оружия и его вывозу.

Тут недалеко и до чрезвычайных ситуаций с попытками применения ядерных боезарядов против американцев – либо в Пакистане, либо против баз США в Афганистане. Кстати, очень удобно: эффекта и жертв много – а территория западных стран не подвергнется радиационному заражению. Зато острейший международный кризис обеспечен.

Но и без этого афгано-пакистанское направление создаст американцам большие проблемы.

«ЧЕРНАЯ ДЫРА»

Если предложения Обамы воплотятся в жизнь, то контингент США в дикой горно-пустынной стране практически достигнет численности советской 40-й армии. Впрочем, если брать еще британский и другие натовские контингенты, то показатель СССР окажется превзойденным.

По словам Обамы, американцы в Афганистане нуждаются в большей численности войск, в большем парке вертолетов, в лучшем сборе разведывательных данных и в большей невоенной поддержке. Теперь, дескать, необходимо, преследуя широкие стратегические цели США, прекратить войну в Ираке и наносить удары по истинным гнездам терроризма в Афганистане и Пакистане, где «Талибан возрождается и Аль-Каида чувствует себя, как в тихой гавани» (He said that ending the war in Iraq is «essential to meeting our broader strategic goals, starting in Afghanistan and Pakistan where the Taliban is resurgent and al-Qaida has a safe haven»). Итак, настоящий центр террористической активности – это афгано-пакистанская территория, и вести войну против террора здесь придется весьма агрессивно.

При этом затраты на войну удручающе высоки. За месяц действий в Афганистане американцы тратят больше, чем СССР – за год своей Афганской кампании. Вывод войск и Ирака высвободит 10-12 млрд долларов в месяц, но эту экономию, судя по всему, во многом «подъест» Афганистан. Боевики «Талибана» ведут дешевую войну простым оружием. Они умеют обстреливать самые современные авиабазы с помощью примитивных реактивных снарядов китайского изготовления, установленных на деревянные треноги. Положение американцев и их кабульских марионеток здорово напоминает положение советских войск и промосковских властей: они контролируют в основном города, тогда как моджахеды (талибы) – сельскую местность. Причем в самих-то городах днем власть – у официальной администрации, а с наступлением темноты – у полевых командиров.

Означает это только одно: в обстановке острого экономического кризиса, когда американцам понадобятся средства для спасения своих ипотечных, банковских и промышленных структур, когда США испытывают большую нехватку денег на обновление национальной инфраструктуры (энергосетей, мостов, шлюзов, водопроводов, каналов и т.д.) – громадные средства будут сжигаться в абсолютно бесперспективной войне.

Таким образом, американцы попадают в ту же ловушку, в которую они когда-то загнали СССР. Последнему тоже в 1980-е приходилось тратить средства в Афганистане, вместо того чтобы направлять их на развитие своей экономики. Мало того, в 1980-е американская стратегия сокрушения Союза предусматривала все большее втягивание Москвы в войну и увеличение ее затрат на фоне падения советских доходов от экспорта нефти.

Теперь практически то же самое происходит с самой Америкой. Исключение одно: если СССР испытывал все это во многом благодаря внешнему врагу (США), то теперешние США сами влезают головой в петлю и норовят затянуть ее потуже.

А переносные зенитно-ракетные комплексы? Они снова могут появиться в руках исламских боевиков. Например, китайского производства.

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ТУПИК

США угодили в тупик. Никакой победы над терроризмом они военным путем не достигнут.

Контингент исламских боевиков в Афганистане и Пакистане обречен все время воспроизводиться, на место одного убитого моджахеда будут вставать два новых. На этой земле уже тридцать лет идет беспрерывная война, здесь выросли три поколения, не умеющие ничего, кроме как партизанить, выращивать и продавать наркотики, совершать диверсии. Их уже не вернуть к тихому возделыванию земли на маленьких полях, как это было до 1978 года.

Чтобы выиграть войну, Западу нужно предложить Афганистану модель счастливой и богатой мирной жизни на основе некоей экономической модели. Одновременно подобную модель экономического успеха необходимо дать и Пакистану, стремительно превращающемуся в классическое, расколотое «обреченное государство».

Ни в первом, ни во втором случаях Соединенные Штаты не в силах предложить тамошним жителям какой-либо альтернативы. С точки зрения мирового рынка и глобального разделения труда и Афганистан, и Пакистан – территории-аутсайдеры. Ничего, кроме наркотиков и боевиков-фанатиков, они предложить миру не в силах.

В прошлом в Афганистане гораздо большие шансы на успех имел Советский Союз, предлагавший афганцам строить социалистическую систему, налаживать промышленность и высокопродуктивное поливное земледелие. СССР брал на учебу в своих университеты, институты и училища десятки тысяч молодых афганцев ежегодно, но ничего подобного США предложить Афганистану не могут. В глобалистско-либеральной экономике, где США – штабной центр, афганские территории надежно попадают в разряд «лишних стран»: слишком бедных, неконкурентоспособных, слишком нерентабельных для ведения бизнеса «на аутсорсинге». А рыночное расслоение афганского общества (если так можно назвать эту мешанину кланов и племен) только усилит стремление молодежи брать оружие и идти воевать.

Взять Афганистан на полное иждивение, превратить в дотационную страну, используя русский опыт с республиками Средней Азии? На это у Запада, попавшего в тяжелый экономический кризис, нет ресурсов. Да и коррупция местной правящей верхушки такова, что от дотаций простым афганцам достанутся лишь жалкие крохи, что все равно не умиротворят регион. Никакой «план Маршалла» для здешних территорий невозможен по определению.

В принципе, то же самое относится и к Пакистану, с начала 1980-х превратившемуся в вулкан, извергающий «лаву» в виде тысяч боевиков-экстремистов. Пакистан переживает острейший кризис: население увеличивается, бедность нарастает, земли и воды не хватает, местная индустрия проигрывает конкуренцию китайской. Пакистан обречен на взрыв, на радикально-исламскую и антизападную революцию, и наличие у страны ядерного оружия лишь усугубляет ужас положения. В принципе, все это должно было случиться уже в конце 1970-х, когда Пакистан уже пережил крах социалистических реформ Бхутто-старшего и решил строить военно-исламскую диктатуру Зия-уль-Хака. Тогда Пакистан был спасен потоком западной помощи: страна нужна была как союзник для борьбы с СССР и как плацдарм для операций в Афганистане. Тогда же Пакистан обрел и канал для «утилизации» энергии своей пассионарной, обездоленной молодежи – он сплавлял ее на войну с русскими.

А теперь СССР нет. Нет больше и экономической подпитки Пакистана с Запада. Либерально-рыночные реформы в исполнении Бхутто-дочери кончились коррупционным крахом еще в 1990-е. Экстремистская молодежь снова идет воевать в Афганистан – но воевать уже с американцами и англичанами, а не с русскими. И параллельно она все больше хочет воевать уже в самом Пакистане – за установление здесь истинно исламского государства, за уничтожение старой правящей верхушки и за перераспределение богатств. Взрыв пакистанского котла – это лишь вопрос времени. Попытаться спасти положение с помощью войны с Индией пакистанские элиты тоже не смогут: у индийцев также есть ядерное оружие, их армия больше, да и Запад не поддержит Пакистан в конфликте.

И никакие усиления западного контингента в Афганистане, никакие дополнительные вертолетные части американцам в данном случае не помогут. Они обнаружат себя в котле исламского джихада, клокочущем ненавистью к США и ко всему Западу. В котле, что может составиться из Афганистана и обломков Пакистана. Тогда Западу придется в экстренном порядке, с большими жертвами, уничтожать ядерную промышленность Пакистана, вывозить из него ядерные боеприпасы и делящиеся материалы.

А потом – все равно уходить отсюда, оставляя позади торжествующие мусульманские массы. И повторится история лета 2006 года с шейхом Насруллой и Израилем, но только в гораздо больших масштабах.

Двумя позитивными итогами войны для США могут стать только ядерное разоружение Пакистана и уничтожение – за счет хаотизации стираны – китайской морской базы в Гвадаре, лишение Пекина выхода в Индийский океан.

БОРЬБА ЗА СРЕДНЮЮ АЗИЮ

С другой стороны, исламская экспансия перекинется из афгано-пакистанского котла на другие регионы. Куда направится клокочущая исламская «лава» после ухода войск США? Сначала талибы расправятся в Афганистане со своими местными противниками – бывшим Северным Альянсом. Подавят местных узбеков и таджиков. А потом начнут экспансию на север – в некогда советские республики Средней Азии, деградировавшие после 1991 года, проеденные коррупцией и нищетой, расколотые изнутри (массы особенно ненавидят местные элиты), испытывающие дикую нехватку плодородных земель и пресной воды.

Наверняка родится сильное исламское движение за создание федеративного Халифата: обширной империи, включающей в себя обломки Пакистана, Афганистан, Таджикистан и Туркестан. С тем, чтобы новая исламская держава опиралась на нефтегазовые ресурсы Узбекистана и Туркмении, на уран и золото Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, на гидроресурсы Памира, на плодородные Чуйскую, Таласскую, Ферганскую и Ошскую долины. Дальнейшие цели Халифата также ясны. Поскольку воевать с Китаем за освобождение Синьцзяна опасно (китайцы – тот же СССР в период своей максимальной жесткости и силы), то нужно идти к рекам и степям Казахстана, к водно-земельным ресурсам южной Сибири. Нужно врываться в богатое, нефтегазоносное Поволжье, распространяться на Северный Кавказ.

К такому повороту дела Москве надо готовиться уже сейчас. Ашхабад, Ташкент, Бишкек, Душанбе – все они, оказавшись под ударом, примутся искать покровителя, выбирая между русскими и китайцами (Запад будет уже не в счет). Китай силен в военном плане, он может беспощадно истреблять боевиков. Но он сам способен оккупировать Среднюю Азию, ему самому нужны углеводороды, уран и золото. И Китай не может дать Средней Азии главного, чего ей не хватает – пресной воды.

И вот здесь станет возможным русско-среднеазиатский альянс. Мы уже неоднократно писали о его формуле, напомним ее и здесь.

От русских – оружие, помощь в подготовке местных армий, поддержка с воздуха, ядерный щит, космическая разведка. А также – 5% стока сибирских рек, чтобы напоить пустыни Туркестана и превратить их в новую житницу, где можно дать работу десяткам миллионов местных жителей, сегодня устремляющихся на заработки в РФ.

От Средней Азии – рабочая сила для постройки каналов, лояльность Москве в геополитических вопросах, привилегированный доступ капитала РФ к туркестанским месторождениям полезных ископаемых, к аграрным проектам и контроль над нефтегазопроводами, что пойдут в Индию и Китай.

Прорабатывать подобную конструкцию нужно уже сейчас, не дожидаясь, пока Среднюю Азию затопит бурлящая лава, клокочущая в афгано-пакистанском котле.

На все четыре стороны… Страны Центральной Азии в поисках альтернативы

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Месяц назад английская фирма Gaffney, Cline & Associates обнародовала результаты аудита двух месторождений газа на территории Туркменистана. Согласно официальному пресс-релизу, запасы месторождения Южный Елотен-Осман составляют «низкая оценка – 4 трлн. куб.м; оптимальная – 6 трлн. куб.м; высокая – 14 трлн. куб.м газа», месторождения Яшлар «низкая оценка – 0,25 трлн. куб.м; оптимальная – 0,675 трлн. куб.м; высокая – 1,5 трлн. куб.м.». Несмотря на довольно широкие вариации конкретных цифр оценок, определяющих запасы, они означают только одно – газа много. Для примера можно привести прогнозные запасы крупнейшего Штокмановского газового месторождения в России, которые составляют около 3 трлн. кубометров и под которые создается транспортная инфраструктура газопровода «Северный поток». И, даже исходя из самых пессимистических взглядов ясно одно – Туркменистан, теперь уже формально, выбивается в одного из крупнейших газовых игроков в Евразии. И это заставляет всех остальных игроков серьезно переоценить своё отношение как к самому Туркменистану в частности, так и к геополитическим раскладам в регионе в целом.
Речь идет о так называемых транспортных коридорах, которые уже стали притчей во языцех, верней о безопасности трубопроводных систем, выводящих газ на основные потребительские рынки. Не секрет, что до последнего момента основная газотранспортная инфраструктура, как и направление экспорта газа, почти не изменилась со времен СССР и ориентирована на поставки газа в Россию. Россия же в лице Газпрома восполняла за счет туркменского газа дефицит баланса с одной стороны, с другой, решала задачу полной монополизации всех энергетических потоков, идущих в сторону Европы. Любые попытки нарушить эту монополию встречали ранее и встречают до сих пор самый отчаянный отпор со стороны России. Фактически не присутствуя до последнего момента в самом Туркменистане, Газпром всячески препятствует самостоятельному выходу Туркменистана на мировые рынки газа. Как только в середине 90-х годов начались обсуждения строительства Транскаспийского трубопровода для поставок газа в Турцию, Газпром построил трубопровод «Голубой поток», фактически загнав туркменский газ в мышеловку. Точно также окончилась неудачей затея транспортировки газа через иранскую территорию в Армению, Газпром приобрел контроль и в этом проекте.
Однако ситуация стала стремительно меняться с приходом в Туркменистан Китая. Многие эксперты скептически отнеслись к идее поставок туркменского газа в Китай, оперируя многочисленными трудностями прокладки трубопровода на столь большие расстояния и через территории нескольких государств. Однако подписанный еще Сапармуратом Ниязовым договор о поставках туркменского газа в Китай, неожиданно для многих вот-вот воплотится в жизнь. По последним данным, старт газовым поставкам будет дан в конце этого, начале следующего года и практически вся инфраструктура создана на территориях Туркменистана, Узбекистана, Казахстана и Китая. Более того, по последним договоренностям Туркменистан гарантирует увеличение поставок с запланированных 30 млрд. кубометров газа в год до 40 млрд. Как говорится, тихой сапой, неожиданно для многих наблюдателей, был реализован транспортный проект, равного которому нет со времен СССР. Таким образом, монополия России на трубу для транспортировки туркменского газа фактически ликвидирована.
Стоит отметить, что руководство Туркменистана давно стремилось диверсифицировать продажу газа. Самый известный проект, альтернативный российскому направлению, так называемый Трансафганский газопровод, подразумевал поставки газа из Туркменистана через Афганистан в Пакистан и Индию. В свое время обсуждался проект поставок газа даже в Японию, не говоря уже о поставках газа в Европу через Каспийское море или через территорию Ирана. Но в силу различных политических причин, ни один из этих проектов не был реализован.
Но сейчас психологический рубеж преодолен. Скептическое отношение ко всем альтернативным российскому маршруту путям транспортировки газа из Туркменистана похоронено. Без сомнения, сам этот факт придаст политической решимости руководству Туркменистана на более смелые шаги по реализации «многовекторности» своей газовой политики и над ним уже не будет довлеть постсоветский синдром российского доминирования.
В этой связи, все остальные проекты транспортировки газа, которые туркменские власти упоминали, но не озвучивали конкретно и буквально, получают хороший шанс. Речь идет в первую очередь о Транскаспийском трубопроводе с перспективой его сочленения с трубопроводом «Набукко», идущим через территорию Турции в Европу. Представители Европейского Союза в целом и представители отдельных стран – членов ЕС, постоянно, вахтовым методом, чуть ли не каждую неделю присутствуют в Туркменистане. Если ранее все эти потуги рассматривались наблюдателями исключительно как спекулятивные маневры с целью смягчения позиций России в политике транзита газа из стран Центральной Азии в Европу напрямую, то сейчас настойчивость эмиссаров ЕС превысила все разумные пределы. А перевод гипотетических планов строительства «Набукко» в практическую плоскость, вплоть до формирования консорциума по строительству с конкретной финансовой базой, заставляет относиться к этой активности более, чем серьезно. При этом активность переговорщиков от ЕС распространяется и на все руководства стран, по которым трубопровод должен пройти транзитом. Хотя почти все транзитные страны уже не один раз выразили свою поддержку этим планам, ключевой игрок всей схемы поставок – Азербайджан пока внятно не высказал своего мнения. И руководство этой страны можно понять. Юридический статус Каспийского моря, через который должен быть проложен трубопровод, до сих пор не определен. И этот фактор обязательно будет использован для политического давления главных «газовых» конкурентов Туркменистана – России и Ирана.
Но не все так безнадежно. Позиция Казахстана, как «совладельца» Каспийского моря постепенно проясняется. Диверсифицируя свои транспортные возможности, Казахстан недавно начал танкерные поставки своей нефти в Азербайджан для перекачки её по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан и уже открыто начал зондировать почву относительно возможной реакции на строительство транскаспийского нефтепровода. Причем, по озвученным планам, предполагается вовлечение в эту схему и Туркменистана, как транзитной территории, а маршрут собственно транскаспийской составляющей почти совпадает с предполагаемым маршрутом транскаспийского газопровода Туркменистан-Азербайджан и далее. Не стоит сбрасывать со счетов и возможное изменение политики США в отношении Ирана. Вновь избранный президент Барак Обама не раз заявлял о том, что с приходом к власти кардинально поменяет подходы к политике в отношении Ирана. Нельзя исключать того, что в качестве бонуса иранской стороне за начало нормализации отношений, США снимут ряд ограничений на развитие транспортных проектов через территорию Ирана и использование собственно его энергетического потенциала. И, учитывая высокую заинтересованность стран Европы в поставках газа, и возникающую при этом возможность ликвидировать транзитную монополию России, этот вариант развития событий становится все более вероятным.
Похоже, что Россия вот-вот «неожиданно обнаружит» серьезное поражение в своей энергетической политике в частности и во всей геополитической игре в регионе вообще. Учитывая бездарность всей постсоветской политики в Центральной Азии, это будет закономерным результатом.

Андрей Рязанов, Москва – Ашхабад

«Оазис»

Может ли Центральная Азия стать посредником между Европой и Исламским миром?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Муратбек Иманалиев, президент Института общественной политики, Кыргызстан

Следует признать, что на сегодняшний день возможности центральноазиатских государств ограничены настолько, насколько они дееспособны как независимые государства и насколько адекватно и полноценно понимание  элитами Центральной Азии  значимости региона как реально сконструированного международного политического пространства, в том числе, имеющего и глобальное измерение. Очевидно, что от этого во многом зависит проектирование и реализация политических, экономических и культурно-гуманитарных «акций влияния» на внешний мир с последующим  формированием и развитием позитивных представлений о Центральной Азии у внерегиональных лидеров и народов, о ее потенциале в том или ином качестве субъекта международной жизни.
Разумеется, что центральноазиатские страны, в свою очередь, испытывают влияние, прежде всего, ведущих держав и некоторых  межстрановых объединений на функционирование и развитие тех или иных политических систем в государствах региона, социально-экономических контентов, общественных отношений, внешнеполитических стратегий и многого другого.
Однако представляется, что влияние сильных мира сего на формирование институционального развития государств региона было и остается не более чем фрагментарным. Например, попытки Запада «демократизировать» Центральную Азию не имели всеобъемлющего и программного подхода, в частности, право и нравственность как ценностные емкости и «ограничители», без которых демократия не более чем анархия и охлократия, были представлены в процессах демократического «всеобуча» секторально либо вообще отсутствовали. При этом конечно, я разделяю мнение ряда отечественных и зарубежных экспертов в том, что упомянутые проблемы все-таки больше относятся к категории проектных решений  внутренними усилиями элит и народов региона, разумеется, при условии, что они не только проявляют интерес, но и в определенной степени готовы к их реализации.
Насколько велико, с другой стороны, влияние на центральноазиатские государства Ислама? Действительно ли в случае со странами региона следует серьезно говорить об исламизации, но при этом хотелось бы до конца понять,  какие местные и зарубежные институты и миссии вовлечены в этот процесс. Это возврат и реставрация или это нечто новое? Можно ли понимать этот процесс как движение навстречу друг другу исламского мира и центральноазиатских государств и народов или это все-таки одностороннее движение? И вообще следует разобраться, кого и что имеют в виду политики, ученые и общественные деятели, когда говорят об «исламизации» центральноазиатского региона? Представляется, что серьезная исследовательская работа по этой проблематике только начинается.
И, наконец, могут ли центральноазиатские государства использовать свою некую фрагментарную инкорпорированность в Европу и мозаику Ислама  для собственного становления в качестве реальных субъектов современной международной жизни, с одной стороны, и формирования диалоговых коммуникаций между теми же Европой и Исламом, с другой стороны? Насколько противоречивы либо вообще антагонистичны ценностные ориентиры Запада и исламского мира, и каков компонент влияния и доминирования эгоистичных интересов стран обоих миров,  на основе которых выстраиваются их позиции?
    
Как мне представляется, историко-культурные и иные необходимые обоснования, в принципе, наличествуют. Например, Центральная Азия всегда была местом схождения цивилизационно-культурных потоков и мировых религий, при этом, играя роль внутриконтинентального связующего коридора, правда без ярко выраженного в смыслах прогресса, как это понималось в Европе, но с функцией интеграционного начала с экстенсивной механикой развития. Последнее в большей степени относится к культуре кочевнической мобильности, в контексте политических, экономических и иных потребностей отражавших мировосприятие евразийских номадов, историческая миссия которых, на мой взгляд, заключалась в перемещении неких, порой виртуализированных ценностных емкостей из одного культурно-цивилизационного пространства в другое, но которыми они сами практически не пользовались. 
Геополитика, в данном случае как применение географии в качестве политико-пространственного инструментария, также способствовала в общих чертах формированию Центральной Азии как «посреднического» региона. Однако смыкание в Х1Х столетии именно в Центральной Азии российского и цинского военно-организационных и политико-социальных пространств, в практике межгосударственных отношений нашедшего закрепление в российско-китайском пограничном размежевании, разрушило эту «посредническую» ипостась геополитической характеристики региона. В последующем была демонтирована и интеграторско-посредническая идеологема, которая всегда присутствовала при создании  и жизни кочевых и оседлых государств и иных сообществ на этом географическом пространстве.
В настоящее время новые государства в Центральной Азии, стремящиеся к построению собственных моделей национальной государственности, одновременно пытаются  возродить и реконструировать смыслы (пока в контурах) посредническо-интеграционных традиций, существовавших ранее. Правда следует признать, что унаследованы лишь некие фантомные явления этих самых традиций: собственно сами смыслы стерты из памяти.
Но сегодня,  во всяком случае, некоторые интересные инициативы, которые с некоторой натяжкой можно категориально отнести к формулам подобных традиций и импульсирующие из Центральной Азии, находят понимание и поддержку других государств. Например, казахское СВМДА, узбекская безъядерная зона, кыргызский «Шелковый Путь» и т.д. Даже туркменский «нейтралитет» в определенном смысле можно рассматривать как стихийно возрожденный внутренний позыв к возрождению этих политических конструкций, хотя большинство политиков и экспертов склонно рассматривать нейтральный статус Ашхабада как некое подражание кому-то. Хочу при этом напомнить, обсуждения о нейтральности имели место быть  и в других центральноазиатских странах на заре их независимости.
Эти инициативы поддержаны многими европейскими и исламскими государствами. Однако требуется их развитие в сторону не организационных трендов и сиюминутного улучшения имиджа, а распространения их в качестве устойчиво и позитивно воспринимаемых другими странами идей.
В частности, с моей точки зрения, вполне можно было бы использовать создание безъядерной зоны в Центральной Азии для укрепления идей нераспространения и отказа от использования Атома  в военных целях. И в этом контексте следовало бы  более масштабно и полноценно использовать, например, решение евразийского и мусульманского Казахстана, который добровольно отказался от статуса ядерной державы. Полагаю возможным, что согласованные и активные действия стран центральноазиатского региона при поддержке ООН и других глобальных и региональных организаций, отдельных государств, таких, например, как Германия и Япония, были бы способны привлечь к такому процессу широкий круг исламских и европейских стран, включая при определенных условиях Иран. Почему бы не подумать о присоединении Афганистана к центральноазиатской «безъядерной» зоне?
В данном контексте было бы весьма актуально и полезно для стран региона вынести в повестку дня центральноазиатского сотрудничества проблему нераспространения в ее более насыщенном, динамичном и конструктивном виде, а не ограничиваться только подписанием договора о создании безъядерной зоны: необходима верстка региональной «безъядерной» политики и ее инструментов. Добавлю лишь то, что Центральная Азия, окруженная ядерными державами, а также странами, намеревающимися стать таковыми, должна быть более активной в укреплении и развитии этих идей.
Нефть и газ всегда имели отраженное либо косвенное политическое измерение, но сегодня они – часть большой международной политики. И ее важным сегментом стали некоторые центральноазиатские государства. «Трубопроводная» дипломатия становится определяющим направлением внешней политики этих стран: становится очевидным, что формирование «многовекторности» зачастую зависит от разветвленности нефтегазопроводов. Предвижу возражения, но, тем не менее, выскажусь в том смысле, что существующий подход к пониманию  и использованию энергетики в коридоре внешнеполитических усилий представляется весьма пассивной формой развития взаимоотношений с другими странами и регионами.  Естественная конкуренция государств и их эгоистические интересы не должны доминировать над общечеловеческими ценностями. «Энергетические» отношения должны носить не только деловой, торговый характер, но и гуманитарно-цивилизационный.
Другим солидным ресурсом формирования интеграционно-посреднических международных конструкций для центральноазиатских государств является вода, о которой много лет в алармистских тонах говорят и пишут многие ученые, государственные мужи и дипломаты. Однако много и бесплодно обсуждаемая тема воды, превратившаяся в нечто вроде политологической моды,   не привела к появлению серьезных региональных и глобальных проектов, способных решить эту проблему хотя бы в превентивном порядке. Совершенно очевидно, что вода, имея колоссальную экономическую и социальную значимость, вместе с тем располагает своим международно-политическим измерением. Вода не должна стать предметом и поводом конфликтов и войн, более того она должна стать, по моему разумению, инструментом интеграции и совместного развития. Убежден, что настала пора формирования «водной» политики и дипломатии стран Центральной Азии. Поддержка Евросоюзом «водных» инициатив государств региона для нас должна быть сигналом к выработке общих позиций, в том числе и по внерегиональным азимутам, предполагающих полноценное привлечение к сотрудничеству других стран, в том числе, и исламских. Понимание того, что вода может рассматриваться как общечеловеческое достояние и непревзойденная ценность и, что разумное и совместное использование воды в интересах всех живущих на Земле, — это еще одна возможность проявления центральноазиатскими странами своей способности быть «посредниками», а не только выражать политическую и иную солидарность.
Очевидно, что важнейшей и ведущей компонентой диалоговых коммуникаций должны быть проблемы безопасности. Трансграничная преступность, выражаемая в перманентной эскалации терроризма, наркотизма, торговли людьми, оружием и т.п. требует большей активности и результативности совместной деятельности глобальных и региональных международных организаций, неправительственных и общественных объединений, отдельных государств.    
Нельзя сказать, что какие-то усилия не предпринимаются. Но мне кажется, что все потуги приводят, как ни странно, к обратному результату, если таковой искомый итог не предусматривался: к отчуждению.  Наверное, нужна принципиально иная база и концепция диалога.
В этой связи полагал бы возможным изучить проблему создания конференциального канала контактов, в пределах которых роль некоего «связующего» звена на себя взяли бы страны являющиеся одновременно членами Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и Организации Исламская Конференция. В число таких стран входят центральноазиатские государства, Турция, Азербайджан, Босния и Герцеговина, Албания и другие. В свое время в начале 2000 гг. эта идея была предложена Кыргызстаном, однако, к сожалению, не получила необходимого развития. Главная задача такой постоянной действующей конференции заключается не в «усаживании» за общий переговорный стол страны, входящие в ОБСЕ И ОИК, а в двусторонней ретрансляции ценностных емкостей и ориентаций и их последующей возможной совместимости. Речь в данном случае может о широком наборе направлении, включая вопросы безопасности, экономики, межконфессиональных и межкультурных отношений. Функционирование такой конференции, вероятно, предполагает ее определенную самостоятельность, но не обособленность. Важен компонент «второго и третьего эшелонов» предварительного внутреннего диалога, т.е. деятелей культуры, науки, религиозных, общественных и неправительственных организаций, разумеется, с участием представителей Европы и мусульманских стран, если на это будет их добрая воля. 
Представить себе, что центральноазиатские и другие страны-участницы такой конференции были бы в состоянии влиять на конкретный исламский или европейский регион  весьма сложно, но в будущем общеполитические и межконфессиональные диалоги, ориентированные на поиск пути решения общих проблем,  вполне вероятны.

Бишкекский пресс-клуб

«Газета»: Трубонадув. Концепция строительства Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) может претерпеть кардинальные изменения.

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

схема с сайта http://www.rus-obr.ru/

«Нефть России»:  Концепция строительства Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) может претерпеть кардинальные изменения. Как сообщил вчера «Интерфаксу» источник в «Транснефти» (владеет 24% в проекте, переданными ей в управление РФ), речь идет о принятии принципиально новых решений. В настоящее время рассматриваются два варианта: банкротство КТК или строительство параллельной трубы, — пишет «Газета».

Оба всерьез затрагивают интересы частных акционеров консорциума, а именно: Chevron Caspian Pipeline Consortium Company (15%), LUKARCO B. V. (12,5%), Rosneft-Shell  Caspian Ventures Limited (7,5%), Mobil Caspian Pipeline Company — (7,5%), Agip International N. V. (2%), BG Overseas Holding Limited (2%), Kazakhstan Pipeline Ventures LLC (1,75%) и Oryx Caspian Pipeline LLC (1,75%). Оба варианта планируется обсудить с представителями Казахстана, с которыми также намечено обсуждение раздела доли Омана (7%), принявшего решение о выходе из КТК.

Первый из предложенных вариантов — банкротство КТК, на котором висит большая задолженность (по оценкам аналитиков, около $5 млрд). Сценарий подразумевает лишение собственности акционеров, назначение внешнего управляющего и продолжение работы трубы с целью погашения задолженности. Второй вариант — строительство параллельной трубы. Этот путь «кажется самым дорогим, но если учитывать необходимость реконструкции КТК, то это может быть вполне нормальный вариант с точки зрения финансов и владения собственностью», — уточнили в «Транснефти». «Нас подталкивают к таким решениям», — добавил собеседник агентства. По его словам, необходимость принятия новых решений связана с упорством компании ВР, которая владеет в проекте 6,6% через два СП — LUKARCO B. V. (СП с ЛУКОЙЛом) и Kazakhstan Pipeline Ventures (СП с «КазМунайГазом»). «Так как со стороны ВР идет затягивание решения любых вопросов по расширению КТК, нам придется выходить на принципиально новые решения, которые в некотором смысле противоречат интересам акционеров и «Транснефти», но отвечают интересам государства», — сказал собеседник «Интерфакса».

В ВР корреспонденту «Газеты» заявили, что компания никогда не выступала против расширения КТК. «Напротив, мы всегда поддерживали эту инициативу, — заявил пресс-секретарь российского представительства британской компании Владимир Буянов. — В данном проекте ВР выступает не столько в качестве грузоотправителя, сколько в качестве финансового инвестора, поэтому и подходы к решению накопившихся проблем холдинг видит иначе, нежели «Транснефть». Предлагаемые сегодня варианты выхода из кризиса для нас являются неприемлемыми, однако мы продолжаем вести переговоры как с нашими партнерами по LUKARCO B. V. и Kazakhstan Pipeline Ventures, так и с другими представителями консорциума с целью найти выход из сложившейся ситуации».
 
 

Узбекистан пошел в обход союзника. Ташкент рассматривает альтернативные маршруты транзита своих природных ресурсов

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

узбекистан, газ, запад / Ислам Каримов разворачивается к Западу. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)Ислам Каримов разворачивается к Западу.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Независимая газета. Виктория Панфилова: Узбекистан увеличивает объемы экспорта природного газа с 17 до 25 млрд. кубометров ежегодно. Это стало возможным благодаря увеличению общей добычи голубого топлива с 62 до 65 млрд. кубометров. Основным покупателем узбекских энергоресурсов до сих пор являлась Россия. С появлением дополнительных объемов Ташкент готов рассматривать альтернативные маршруты поставок газа.

Президент Узбекистана Ислам Каримов озаботился нереализованным потенциалом своей страны в газовой сфере. Республика, по его словам, располагающая ресурсами до 3 трлн. кубометров газа, имеет «светлое экспортное будущее». До сих пор Узбекистан поставлял основной объем газа только по одному трубопроводу «Средняя Азия – Центр» (новое название «Центральная Азия – Центр»). При этом, как уточнил Каримов, «Узбекистан до настоящего времени не участвовал в альтернативных проектах, связанных с поиском новых маршрутов, по которым мог бы реализовывать свой потенциал в газовой сфере».

Как известно, узбекский газ идет по двум основным трубопроводам: «Бухара–Урал» – для внутреннего российского потребителя и «Центральная Азия – Центр». По второй трубе осуществляются экспортные поставки узбекского газа. В сентябре нынешнего года во время визита премьер-министра России Владимира Путина в Ташкент было подписано соглашение о закупках узбекского газа по мировым ценам, а также о строительстве дополнительной ветки газопровода, который пройдет параллельно трубопроводу «Центральная Азия – Центр». Всего в Россию экспортируется около 13 млрд. куб. м газа. Кроме того, определенное количество углеводородов Узбекистан ежегодно поставляет на внутренние рынки стран СНГ: в Казахстан – 1,6 млрд. куб. м газа, в Киргизию – 0,75 млрд., в Таджикистан – 0,72 млрд. куб. м. При этом в Ташкенте уверены, что эсэнгэшный рынок по ценовому фактору менее привлекательный, нежели рынки дальнего зарубежья и особенно европейский.

«Учитывая новые возможности страны, а в нынешнем году было открыто 10 месторождений, Узбекистан намерен реализовать другие альтернативные направления, кроме тех, которыми мы пользуемся», – заявил Ислам Каримов по окончании переговоров в Ташкенте с президентом Болгарии Георгием Пырвановым, который находился с официальным визитом в Узбекистане с 5 по 8 ноября. При этом узбекский лидер заметил, что «в вопросах использования энергоресурсов должны работать рыночные отношения».

До сих пор Ташкент воздерживался от участия в альтернативных поставках своих энергоресурсов в западном направлении, объясняя это дороговизной прокладки трубопроводов и, следовательно, экономической нецелесообразностью. Интерес к новым маршрутам Узбекистан стал проявлять после вояжа президента Латвии Валдиса Затлерса по странам Центральной Азии, который отметил, что Евросоюз заинтересован в выстраивании многовекторной диверсифицированной энергетической политики и собирается в полной мере возобновить сотрудничество с Ташкентом.

«Узбекистан как государство, которое занимает ключевые позиции в Центральной Азии, при реализации крупных транспортных проектов может стать одним из основных партнеров ЕС. Без помощи Ташкента будет трудно реализовывать проекты Транскаспийского газопровода, а также по поставкам энергоресурсов из Туркмении», – считает заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института СНГ Андрей Грозин.

По мнению аналитика Института стратегических исследований Аждара Куртова, участие Узбекистана в Транскаспийском трубопроводе будет зависеть от Туркмении. «Если Ашхабад действительно захочет протянуть трубу к месторождениям, которые находятся в районе Амударьи, тогда узбекский газ потенциально сможет влиться в Транскаспийский трубопровод», – заметил Куртов «НГ». Однако, по его мнению, «в условиях мирового финансового кризиса подобного рода дорогостоящие проекты вряд ли осуществимы».

Таким образом, реальным альтернативным направлением, в котором может участвовать Узбекистан, является китайское. Как известно, Пекин начал строительство трубопровода «Центральная Азия – Китай», который пройдет через Узбекистан и Казахстан. Астана уже подписала соответствующий договор с Китайской национальной нефтегазовой корпорацией о ежегодных поставках казахстанского газа в объеме 5 млрд. кубометров. Такой же объем голубого топлива должен поставлять и Узбекистан. Но дата подписания соответствующего договора между Ташкентом и Пекином пока не определена.

Зато, как стало известно, Узбекистан подписал с Поднебесной другой проект – строительства 530 км трубопровода, ведущего в Китай, пропускной способностью 30 млрд. кубометров ежегодно. Об этом сообщила Фергана.ру.

Иранский гамбит берет в кольцо персидскую нефть

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

NEWSINFO: Иран существенно усилил свое присутствие в бассейне Персидского залива и Аравийского моря, создав новую военно-морскую базу в устье Персидского залива. Расположена база в порту города Джаск, что в 1700 км к югу от Тегерана, чуть восточнее стратегически важного Ормузского пролива.

Выступая в эфире радиостанции «Голос Исламской Республики Иран», командующий военно-морскими силами страны адмирал Хабиболла Сайяри заявил, что Иран создает новый рубеж обороны, который при необходимости позволит ему блокировать проникновение в Персидский залив любых вражеских сил. При этом специально подчеркивается, что расчет делается не на регионального, а на внешнего противника.

Что выигрывает Иран от создания в Джаске своей военно-морской базы? Для начала — немного географии. Ормузский пролив – это узкий, стратегически важный морской коридор, соединяющий Персидский залив с Оманским заливом, откуда выход уже напрямую в Индийский океан (через Аравийское море, является его частью). Северное побережье пролива принадлежит Ирану, а южное — Объединённым Арабским Эмиратам и анклаву Омана. Протяженность пролива — 195 километров, ширина в самом узком месте – около 54 километров. Глубина достигает 229 метров. В проливе выделены два транспортных канала шириной примерно по 2,5 километра каждый. Между ними — 5-километровая буферная зона. На настоящий момент Ормузский пролив является единственным морским путём, позволяющим экспортировать арабские газ и нефть в третьи страны, в частности — в США.

По данным Подразделения морской статистики Lloyd’s в 2006 году через Ормузский пролив проходило около 33% глобального экспорта сырой нефти по морю. А если учитывать и нефтепродукты, то на долю пролива будет приходится уже примерно 40% глобального морского экспорта.

Итак, со стратегической точки зрения, кто контролирует пролив – тот владеет ключом и от Персидского залива, и от поставок энергоносителей в третьи страны.

По мнению ряда военных экспертов, создание Ираном такой базы может преследовать цель военно-морского присутствия напротив Оманского и Аденского заливов.

Там дежурят израильские подводные лодки класса Dolphin. На фоне бряцания оружием в адрес Ирана такой ответ выглядит логичным. Напомним, в начале июня Израиль провел масштабные учении своих ВВС, сценарием предусматривалось нанесение бомбового удара по иранским ядерным объектам. Заместитель израильского премьер-министра Эхуда Ольмерта Шауль Мофаз в интервью газете Yediot Aharonot прямо заявлял о готовности Израиля нанести удар по Ирану.

Есть точка зрения, что новая база создается как противовес военно-морским силам НАТО, действующих у побережья Сомали, что Тегеран рассматривает как потенциальную угрозу для своих морских коридоров и маршрутов поставки нефти. Основания для этого есть, и связаны они, помимо прочего, еще с одним немаловажным проектом. В сентябре министр нефти Ирана Голямхосейн Ноузари заявил, что ряд компаний из европейских и прикаспийских стран объявили о своей готовности участвовать в строительстве трубопровода Нека – Джаск.

Трубопровод будет транспортировать сырую нефть, добываемую прикаспийскими странами, на побережье Оманского залива, и свяжет их с международными нефтяными рынками. Предполагается, что строительство будет завершено в четырехлетний срок, и по трубопроводу ежесуточно будет прокачиваться 1 млн. баррелей нефти. Заместитель министра нефти по международным вопросам Ногрекар Ширази в свое время подтверждал намерения России и Казахстана участвовать в строительстве нефтепровода Нека – Джаск.

Транспортировка нефти из прикаспийских стран в Иран – серьезный удар по проекту «Баку — Джейхан», в котором кровно заинтересованы США. Нефтепровод из азербайджанского Баку в турецкий Джейхан через Грузию был торжественно открыт 13 июля 2006 года; предполагается, что в дальнейшем нефтепровод будет продлён до восточного побережья Каспийского моря и по нему будет перекачиваться нефть и из Казахстана.

Основная цель строительства нефтепровода заключалась в создании канала транспортировки нефти из Азербайджана (а впоследствии и Казахстана) на мировые рынки в обход России. Лоббировали и финансировали проект США и Великобритания, выдвинувшие в качестве обоснования идею диверсификации маршрутов экспорта энергоносителей ради стабилизации мирового энергетического рынка.

И вот теперь – планы строительства нового канала транспортировки каспийских энергоносителей через Иран, да еще с возможным участием Казахстана. Поскольку Джаск оказывается конечным пунктом в маршруте будущего трубопровода, создание военно-морской базы в городе тем более оправдано – нужно обеспечивать безопасность этого канала.

Правда, эксперты не ожидают возможных ударов по Ирану в ближайшие месяцы. Президент США Джордж Буш, охладив пыл Израиля, сравнительно недавно заявил, что не поддержит его в намерении нанести удар по Ирану и не изменит этой позиции до конца своего президентского срока. Но, во-первых, Бушу уже недолго быть президентом, а интересы США в данном случае вряд ли зависят от того, кто возглавит Белый Дом после выборов. Во-вторых, как показывают события, «энергетическая» борьба, которая идет рука об руку с геополитической, только обостряется. В такой ситуации лишняя военно-морская база Ирану не помешает.

Казахстан и Китай договорились об укреплении сотрудничества в области добычи и транспортировки углеводородов

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Бизнес

карта с сайта http://www.king.kz/

«Нефть России»:   Казахстан и Китай договорились об укреплении сотрудничества в области добычи и транспортировки углеводородов. Об этом сегодня в ходе пресс-конференции по окончании встречи с премьером Госсовета КНР Вэнь Цзябао сообщил премьер-министр РК Карим Масимов, передает корреспондент Gazeta.kz.

«В рамках сегодняшнего визита были достигнуты конкретные договоренности в области добычи и транспортировки углеводородов», — сказал К. Масимов.

«Стороны договорились о том, что мы будем укреплять сотрудничество в этой сфере», — отметил он.

Сегодня по окончании встреч в узком и расширенном составе в присутствии глав правительств РК и КНР было подписано рамочное соглашение о расширении сотрудничества в области природного газа между АО «Национальная компания «КазМунайГаз» (НК КМГ) и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (CNPC). С казахстанской стороны соглашение подписал глава АО «НК «КМГ» Каиргельды Кабылдин, с китайской стороны — уполномоченный представитель CNPC Сунь Бо.

Кроме того, как сообщается в совместном коммюнике правительств Казахстана и Китая, принятом сегодня в ходе визита премьера Госсовета КНР в Казахстан, стороны «подчеркивают важность дальнейшего укрепления сотрудничества в сфере энергетики».

«Стороны будут своевременно реализовывать достигнутые договоренности по строительству второй очереди казахстанско-китайского нефтепровода. Стороны едины во мнении, что проект казахстанско-китайского газопровода является важнейшим проектом практического партнерства между Казахстаном и Китаем. Стороны приложат совместные усилия по обеспечению благоприятных условий для успешного завершения строительства данного объекта к концу 2009 г.», — говорится в тексте совместного коммюнике.

«Казахстанская сторона поддерживает участие китайской стороны в реализации нефтегазовых проектов на шельфе казахстанского сектора Каспийского моря. Стороны ускорят продвижение реализации проекта «Дархан» и подписание соглашения о принципах», — утверждается в коммюнике, — передает «Право ТЭК».

Financial Times: Каспийское море по-прежнему остается непреодолимым препятствием для экспорта нефти и газа в Европу

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

«Нефть России»: Страны Центральной Азии, жившие под сенью России с 19-го века, в прошлом десятилетии стали все активнее отстаивать свои права благодаря имеющимся у них энергоресурсам, — пишет Financial Times.

Казахстан и Туркменистан становятся все более важными нефте- и газодобывающими (соответственно) странами. На них, как на будущих мировых поставщиков энергоресурсов, возлагаются все большие надежды.

Казахстанский Кашаган это крупнейшее нефтяное месторождение в мире из числа открытых за последние 30 лет.

А по данным статистического обзора мировой энергетики ВР, добыча газа в Туркменистане за последнее десятилетие увеличилась в четыре раза, в связи с чем эта страна стала более весомым газовым производителем, чем Нидерланды.

В то же время, смещение мирового экономического центра тяжести в восточном направлении еще больше усиливает влияние Центральной Азии. Если когда-то этот регион считали недоступно удаленным от важных мировых рынков, то сегодня он обретает большое стратегическое значение, оказавшись посередине между традиционными европейскими покупателями и быстро развивающимися экономиками Азии.

Потоки нефти и газа все больше будут устремляться не только на север в сторону России, но и на восток в направлении Китая, а возможно, и через Каспийское море, Кавказ и Турцию в страны Евросоюза. Свидетельством роста значения Центральной Азии стала недавняя попытка российской государственной газовой корпорации ‘Газпром’ добиться расположения Киргизии, где нет серьезных разведанных запасов нефти и газа и где, соответственно, не ведется их добыча.

Как часто бывает в таких случаях, мир начал задумываться о важности центральноазиатских энергетических поставок только после того, как попал под пресс кризиса. В январе Туркменистан прекратил поставки газа в Иран, поскольку тот не расплатился с ним по долгам. В условиях необычно холодной зимы Иран сократил поставки газа в Турцию, которая, в свою очередь, урезала подачу голубого топлива Греции. Коммерческий спор в каспийском регионе, который европейцы в иных обстоятельствах даже не заметили бы, стал для ЕС важной проблемой.

Каспийское море по-прежнему остается непреодолимым препятствием для экспорта нефти и газа в Европу.

Пока против этого возражают Россия и Иран, строительство трубопроводов через море вряд ли будет возможно. А предложение о соединении трубой азербайджанских и туркменских платформ в Каспийском море в целом расценивается как нереальное. Нефть можно перевозить через море баржами, закачивая ее в нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан для дальнейшей транспортировки на побережье Турции, однако пропускная способность этого трубопровода ограничена, и такой способ может оказаться экономически целесообразным лишь в условиях высоких цен на топливо.

Тем не менее, европейские газовые рынки оказывают мощное влияние на центральноазиатских поставщиков из-за транспортной цепочки, идущей через Россию. ‘Газпром’, владеющий монополией на российский газовый экспорт, покупает газ в Центральной Азии и продает его в страны ЕС.

Одним из результатов спора между Россией и Украиной зимой 2005-2006 годов стало то, что Киев начал осуществлять закупки газа на нормальной коммерческой основе, хотя и по ценам значительно ниже рыночных.

Соответственно, это взял себе на заметку Туркменистан, который отказался от традиционной натуральной оплаты, которую получал от ‘Газпрома’. В последнее время он ведет настойчивые переговоры с Россией, добиваясь повышения цен. За четыре года цена туркменского газа для ‘Газпрома’ увеличилась почти в четыре раза, с 42 долларов за тысячу кубометров в 2004 году до 150 долларов в настоящее время.

Эндрю Нефф (Andrew Neff) из консалтинговой фирмы IHS Global Insight говорит следующее: ‘Хотя все жалуются на то, что Россия давит на своих соседей, страны Центральной Азии также давят на русских’.

Несмотря на это, тот же самый газ в странах ЕС в последние недели продают по цене 500 с лишним долларов за тысячу кубометров. А поскольку у России имеется реальная альтернатива для экспорта (в основном это Китай), экспортные цены Центральной Азии могут расти и дальше — до мирового уровня.

Богатая ресурсная база в сочетании с расширяющимися экспортными возможностями является главной причиной роста интереса к этому региону несмотря на то, что падение цен на нефть омрачает перспективы развития для этой отрасли в мировом масштабе.

При президенте Гурбангулы Бердымухаммедове, пришедшем к власти в 2007 году после смерти его самовластного предшественника Сапармурата Ниязова, Туркменистан начал активнее развивать свою нефтегазовую отрасль.

Казахстан в последние годы закручивает гайки работающим в стране иностранным компаниям, особенно в Кашагане. Там государство заставило провести реструктуризацию осваивающего это месторождение консорциума, чтобы компенсировать колоссальные финансовые издержки. Однако в последнее время появились признаки того, что оно займет более мягкую позицию.

Говорит Александр Гладышев из зарегистрированной на фондовой бирже фирмы KMG Exploration and Production, входящей в состав казахстанской национальной нефтяной компании: ‘К концу года мы ожидаем принятия нового налогового законодательства. Поэтому в ближайшие несколько недель неопределенность по поводу налогов, представлявшая серьезную проблему для инвесторов и компаний, должна быть снята’.

Таких надежд на рост доверия может оказаться недостаточно для предотвращения ущерба, который наносит финансовый кризис.

Но какими бы неспокойными ни оказались следующие месяцы и годы, базовые силы развития, похоже, вполне надежно обеспечивают светлое будущее для нефтегазовой отрасли Центральной Азии.

Перевод статьи опубликован на «ИноСМИ».
 
 

ХРАНИТЕЛИ ГАЗОВЫХ СОКРОВИЩ. Форум стран – экспортеров газа может стать влиятельной международной организацией

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Алексей Чичкин. RPMonitor: 17 ноября в Москве пройдет форум стран-экспортеров газа (Gas Exporting Countries Forum (GECF)), объединяющий большинство газодобывающих государств мира. Вместе с РФ в его работе участвуют Иран, Алжир, Боливия, Бруней, Египет, Индонезия, Ливия, Малайзия, Нигерия, Оман, Катар, Тринидад-и-Тобаго, ОАЭ, Венесуэла и Норвегия (в качестве наблюдателя). На некоторых заседаниях GECF присутствовали также и представители Туркмении.

Встречи, подобные московской, проводятся с 2001 года, однако именно сейчас, как ожидается, будут предприняты реальные шаги по усилению координации энергетической политики газовых стран. Предполагается, что у организации появятся действующие рабочие органы и GECF будет работать не от форума к форму, но в постоянно действующем режиме. Принципиальные решения по этому вопросу уже были приняты на недавней встрече «Большой газовой тройки» – России, Катара и Ирана.

Впрочем, руководитель «Газпрома» Алексей Миллер на днях дал понять, что ни о каком сговоре речи быть не может. Решив «успокоить страны-потребители», он отметил, что большая тройка – это неформальное объединение», но не «газовая ОПЕК» в любом случае.

Между тем, как считает замгендиректора Топливно-энергетического независимого института Сергей Ежов, для создания так называемой «газовой ОПЕК» потребуется, как когда-то для создания нефтяной ОПЕК, несколько десятилетий. Пока же новая организация будет лишь совещательным органом без реальной силы.

Созданию «газовой ОПЕК» объективно препятствуют и множество неурегулированных вопросов в отношениях между газодобывающими странами. В частности, Иран, Бахрейн и Катар в одном случае, Саудовская Аравия и Катар в другом, ОАЭ и Иран – в третьем, и, наконец, Кувейт и Иран – в четвертом, оспаривают друг у друга некоторые акватории и необитаемые острова в Персидском Заливе, где сосредоточены крупные запасы нефти и особенно газа. Аналогичные разногласия имеются между РФ и Норвегией (в Баренцевом бассейне), не все вопросы о статусе нефтегазовых месторождений на Каспии решены между РФ, Азербайджаном, Казахстаном и Туркменией.

Тем не менее, даже символические консолидирующие шаги в рамках GECF свидетельствуют о том, что большинство стран – крупных поставщиков газа не намерены «играть» против России на мировом, в том числе европейском газовом рынке. Хотя ЕС инициирует новые газопроводные проекты с участием этих стран именно для ослабления зависимости Европы от российского газоснабжения. Как сообщал RPMonitor (см. статью «КНУТ И ПРЯНИК»), речь идет о газопроводах Нигерия–Магриб–Пиренеи, Ливия–Тунис–Мальта–Апеннины, Египет–Палестина–Ливан–Сирия–Турция.

По оценкам российских экспертов, первоочередными вопросами GECF будут не ценообразование и квотирование добычи, как в ОПЕК (и чего опасаются в США, Канаде, Австралии и Японии), а вопросы координации поставок и развития путей транспортировки газа, в том числе сжиженного. Вопросы совместного освоения ряда объектов газоресурсной базы тоже будут входить в компетенцию организации.

Важно и то, что в GECF участвуют страны – крупнейшие продуценты-экспортеры сжиженного газа (Катар, ОАЭ, Алжир, Индонезия, Малайзия, Тринидад и Тобаго), потребление которых быстро увеличивается в большинстве регионов мира. Фактически это означает, что перечисленные страны тоже не будут мешать российским газоэкспортным проектам.

Газовый пасьянс или почему Европа впустила Лукашенко

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Бизнес, Политика

Р.Кудрин, Империя.by: Решение ЕС о приостановлении сроком на полгода запрета на въезд Лукашенко в страны Евросоюза привело наблюдательную общественность в состояние замешательства. Мнения разделились. 

«Действия Евросоюза имеют точное определение и четкие аналогии в истории. Это называется умиротворение диктатора. Так Европа вела себя в 30-е годы по отношению к Гитлеру, а в последствии по отношению к другим диктаторам в Латинской Америке, Африке и Средней Азии», — заявил координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь» Андрей Санников. «Это фокус!» — заявил Павел Северинец. “Я думаю, что отмены санкций против Александра Лукашенко не должно было быть”, — вторит ему председатель Партии БНФ Лявон Борщевский. По словам председателя Белорусской социал-демократической партии (Народная Грамада) Николая Статкевича, приостановление Советом Евросоюза визовых санкций относительно большинства чиновников во главе с Александром Лукашенко, «не совсем соответствует морали».

В то же время патриарх белорусского национального движения Зенон Позняк поддержал временное снятие санкций: «Это правильное решение. Последние годы, после 2004 года, сталкиваясь с европарламентариями, я всегда им говорил, чтобы они помогли Беларуси, чтобы эти санкции отменили. Нам это невыгодно. Это решение ничего, кроме вреда, не принесло. Чем больше будет контактов с Европой, тем меньше мы будем зависеть от Москвы». «Европа ведет большую игру в свете новой ситуации после российской агрессии против Грузии. Ей не хочется отдавать Беларусь в российские лапы, и поэтому ей видимо придется закрыть глаза на те, действительно далекие от международных стандартов выборы, которые прошли в Беларуси» — белорусский эксперт Андрей Федоров.

Старая египетская поговорка гласит: «Чтобы не разочаровываться — следует не зачаровываться». История теплых отношений Европы с диктаторами всех мастей имеет прочные традиции. Достаточно вспомнить канцлера ФРГ социал-демократа Вилли Брандта, целовавшегося с Леонидом Брежневым и установивший через своего советника Эгона Бара прочные контакты с начальником Второго главного управления КГБ Вячеславом Кеворковым. От социал-демократов не отставали консерваторы. Франц-Йозеф Штраусс, многолетний премьер Баварии, ярый антисоветчик и антикоммунист, предоставил многомиллионные кредиты коммунистической ГДР и имел весьма душевные отношения с Эрихом Хоннекером и Николае Чаушеску.

В этом нет ничего удивительного, используемый частью европейской политической элиты принцип «Realpolitik» опирается на солидный фундамент другого принципа — «Business as Usual». Уже упомянутый Ф.-Й.Штраусс лобызался с Хоннекером и Чаушеску не в силу добросердечности последних, а вследствие того, что лоббировал интересы экспортеров баварской свинины. При выборе между моральными принципами и свининой очень большая часть европейского истеблишмента определенно выберет свинину. Осталось только выяснить, какого рода «свинина» появилась в отношениях Лукашенко и Евросоюза.

Проблема-2010

Всем известно, что российский «Газпром» является крупнейшей газодобывающей и газоэкспортирующей компанией мира. По данным самого «Газпрома» концерн добывает 556 млрд. куб. м природного газа, экспортируя при этом в Западную Европу 151 млрд. и в страны СНГ и Балтии 77 млрд. соответственно. Однако при этом «Газпром» является и крупным импортером природного газа, в основном из стран Центральной Азии. В Туркменистане концерн закупает 40 млрд. куб. м, в Узбекистане 12 млрд., в Казахстане около 7 млрд. Монопольно владея магистральными трубопроводами, связывающими Центральную Азию и Европу, российский концерн имеет возможность импортировать азиатский газ по низким ценам, перепродавая его по схеме замещения в Европу в три-четыре раза дороже. Подобный гешефт приносил неплохие доходы газпромовскому менеджменту, но одновременно подталкивал руководство центральноазиатских стран к поиску способов выхода из российской транзитной кабалы. И подобный способ был найден. Имя ему — Китайская Народная Республика.

Следует отметить, что Средняя Азия попала в сферу китайских интересов еще в 2 в. до н.э., когда войска императора У-Ди появились в Ферганской долине, с чего, собственно, и началась двухтысячелетняя история Великого Шелкового пути. Прошедшие века мало что изменили в этом смысле, за исключением главного — Китай становится сверхдержавой, экономика которой требует все больше энергоресурсов. Граничащие с Китаем богатые нефтью и газом Туркменистан, Узбекистан и Казахстан предлагают уникальную возможность обеспечить растущие аппетиты китайской экономики в энергии и сырье. Именно поэтому в 2005 году родился проект газопровода «Центральная Азия — Китай», по которому уже в конце 2009 года в КНР начнется переброска 40 млрд. куб. м туркменского природного газа. И это только начало, т.к. следом последует строительство еще двух ниток, которые будут построены к 2014 г. и которые заберут весь добываемый и перспективный газ Центральной Азии. Помешать китайцам не может никто: Штаты увязли в Ираке и Афганистане, Россия увязла на Кавказе, а Европа, похоже, увязла сама в себе.

Стоя перед перспективой ухода уже в ближайшие 2-3 года импорта примерно 60 млрд. куб. м центральноазиатского газа, «Газпром» оказывается перед весьма сложным выбором. B балансе российского концерна в очень скорой перспективе окажется дыра размером в 40-60 млрд. куб. м природного газа, восполнить который можно тремя способами. Во-первых, ограничив потребление в самой России, что чревато непредсказуемыми социальными и экономическими последствиями, во-вторых, пойти на разрыв контрактов с западноевропейскими странами, что наносит удар как по деловой репутации, так и по доходам закредитованного по самую макушку «Газпрома», в-третьих, недостающий газ можно забрать у Украины и Беларуси. Однако для этого требуется обходной газопровод и возможно не один. Именно поэтому появился проект Nord Stream.

Развал проекта Nord Stream и белорусский «батька»

Проект строительства газовой магистрали через Балтийское море всегда оставлял странное впечатление. Совместное детище крупнейших мировых энергоконцернов имеет офис в швейцарском оффшоре Цуг. Из каких-либо зримых результатов деятельности проекта можно назвать только сайт в интернете, расхваливающий нордстримовскую трубу да менеджера-многостаночника Шредера, иногда появляющегося на страницах европейских масс-медиа.

Несмотря на солидную финансовую и лоббистскую подпитку проект ненавязчивого отбора у Украины 40 млрд. кубов газа увяз в бюрократических коридорах. Неожиданное сопротивление стран Балтии, Швеции, Польши и Дании привело к вполне ожидаемому результату — проект провалился. Собственно, это стало понятным еще в ноябре 2007 г., когда партнеры «Газпрома» по проекту — немецкие BASF AG и E.ON Ruhrgas сбросили часть своей доли голландской Gasunie. И вовремя — шеф проекта Герхард Шредер в декабре 2007 г. объявил о увеличении стоимости строительства с 5 до 8 млрд. евро и представляется, что это цена не окончательная. И самое главное — строительство не началось до сих пор. Это означает, что требуемый газ не может быть отобран у Украины к моменту появления дыры в газпромовском энергобалансе.

Проблема осознается российским руководством. Первые визиты президента Медведева были нанесены как раз в газодобывающие Казахстан (22 мая) и Азербайджан (3 июля). В конце концов, находившийся с краткосрочным визитом в Баку председатель правления Газпрома Алексей Миллер сделал Азербайджану неожиданное предложение. В скупом сообщении, распространенном пресс-службой Газпрома, говорилось: «В ходе переговоров Алексей Миллер сделал предложение о покупке азербайджанского газа по рыночным ценам на основе долгосрочного договора». Иными словами, проблема настолько остра, что «Газпром» готов работать без прибыли, лишь бы восполнить намечающийся дефицит. Пока Алиев и Назарбаев ответили уклончиво, что означает вхождение проблему в патовую стадию.

В данной ситуации у европейско-российского газового лобби остается лишь один вариант — расширение проекта «Ямал — Европа», что означает спуск балтийской трубы в архив и строительство новых транзитных магистралей через Беларусь. Только в этом случае к моменту появления газпромовской импортной «дыры» можно построить трубопровод, обходящий Украину и с помощью которого будут восполнены европейские потребности за счет южной соседки Беларуси.

С технической точки зрения реализация данного проекта не представляет особых сложностей. Строительство первой очереди магистрали «Ямал — Европа» подготовило необходимую площадку для создания следующих очередей; если мы посмотрим на спутниковые снимки трассы «Ямал — Европа», то заметим, что полоса отвода под нее составляет 120 метров при стандартных 40. Существующий задел позволяет реализовать строительство трубы через Беларусь в 3 раза быстрее и в четыре раза дешевле, чем злополучный проект газопровода через Балтику. Данное развитие событий означает политическое бессмертие клана Лукашенко, а также деиндустриализацию Украины, превращение ее в источник сырья, дешевой рабочей силы и списание украинское демократии в утиль в интересах западноевропейских потребителей. Business as Usual.

Не стоит паниковать

Внимательный наблюдатель может отметить весьма странную закономерность. Европейские столицы с регулярной настойчивостью обдают холодным душем украинскую демократию в вопросе вхождения Украины в НАТО и ЕС, одновременно раздавая теплые авансы в адрес белорусского президента. Этому существует два объяснения.

Во-первых, европейского обывателя пугает перспектива появления в его квартире 50-ти миллионов новых нищих родственников, возглавляемых крикливым «оранжевым» балаганом. В отличии от последних Александр Лукашенко в НАТО и ЕС не рвется и вообще повесил на западную границу большой амбарный замок. Во-вторых, и это самое главное, Украина располагает развитой тяжелой промышленностью, которая пожирает так необходимый Европе газ, одновременно создавая конкуренцию европейской металлургии и газохимии. В этом смысле вотчина Лукашенко выгодно отличается от своей южной соседки, т.к. навряд ли выпрыгнет из постоянной квоты в 22 млрд. куб. м природного газа.

Однако если Лукашенко решил, что сорвал крупный джек-пот в европейском геополитическом казино, то он глубоко ошибается. Брюссель таскает каштаны из огня не для Лукашенко и его окружения, а лишь во имя интересов российско-европейского газового бизнеса. Все «развороты» белорусского батьки на Запад или на Восток ограничиваются тесной клеткой взаимных договоренностей российских и европейских концернов, поэтому и в дальнейшем свобода действий Лукашенко не будет слишком отличаться от нынешней. Может, даже, наоборот – из-за больших объемов транзитного газа он будет находиться под еще более пристальным взором людей, владеющих этим бизнесом.

Европа не случайно дала Минску шестимесячный испытательный срок для того, чтобы втолковать могилевскому клану простые правила игры: газ не воровать, за газовый кран не хвататься, раз в месяц давать оппозиции постоять на Октябрьской площади с плакатами «Дзе Ганчар?». В этом случае Александр Григорьевич может спокойно готовить себе смену, а евробюрократия уж позаботится, чтобы вечные оппозиционные вожди всегда водили толпы возмущенных возлагать цветы к памятнику Победы и ни в коем случае на штурм Карла Маркса 38. Если же «батька» затянет торг, то в этом случае им займутся «злые копы». В конце концов, речь идет не о «белорусской демократии», «вырывании Беларуси из лап Москвы» и прочей чепухе, а о прибылях европейских и российских энергогигантов. 

Конечно, в данном плане существуют определенные неизвестные. Нет уверенности в том, что Лукашенко правильно оценит свою роль в существующем российско-европейском пасьянсе. Неизвестно, как на угрозу возможности своей деиндустриализации отреагирует Украина и стоящие за ней Польша и Штаты. И самое главное, сегодня невозможно спрогнозировать куда ведет текущий мировой финансовый кризис, какие испытания ждут мировую экономику. Одно можно с уверенность сказать — нас ждут весьма неоднозначные времена, в результат которых изменится геополитический и геоэкономический миропорядок . Но это будет уже совсем другая история.