При всей ограниченности исследований, прогнозирующих будущее, в интересах развития России исключительно важно представлять, какими путями пойдёт дальше мировая энергетика. Ведь голый факт наличия в российских недрах огромных запасов энергетического сырья, как и притязания на статус «великой энергетической державы», сами по себе — не гарантия успеха.
Метка:Китай China
Эхо катастрофы в Мексиканском заливе дойдёт до Арктики
Прошло больше четырех месяцев со времени начала крупнейшего экологического бедствия в Мексиканском заливе. Катастрофа у побережья США началась 20 апреля со взрыва метана на платформе Deepwater Horizon, принадлежащей компании British Petroleum (BP). В результате взрыва погибли 11 рабочих платформы. Спустя два дня платформа затонула, а из поврежденной скважины на глубине 1,5 км начала вытекать нефть. За время аварии в воды Мексиканского залива вылилось, по последним оценкам, от 4,1 млн до 4,9 млн барр. нефти, что делает эту утечку крупнейшей в истории мировой нефтедобычи
Нефть может оказаться даже на побережье Норвегии
На сегодня специалисты компании завершили цементирование аварийной скважины и нефть в воды залива, по их же утверждениям, вроде бы больше не поступает. Одновременно продолжаются работы по очистке залива от нефти. Расходы ВР на ликвидацию последствий катастрофы превысили 6 млрд долларов, а всего планируется потратить более 32 млрд долларов.
С целью покрытия этих расходов ВР, владеющая собственностью во всех концах планеты от Азербайджана и Ливии до арктической Аляски, объявила в июле, что собирается сократить свои операции после огромных убытков из-за аварии, продав активы в Техасе и во Вьетнаме на 30 млрд долларов. Кроме того, BP привлекла у банков Royal Bank of Scotland и Societe Generale пятилетний кредит на два миллиарда долларов. Эти кредиты будут поддерживаться продажами нефти с глубоководного месторождения Гюнешли в Азербайджане.
Надо признать, почти никто ВР в этой связи особо не сочувствует. Ведь речь идет не только о разрушенной среде обитания в Мексиканском заливе и на его берегах. Как говорят специалисты, вылившаяся нефть, будучи подхваченная Гольфстримом, може со временем оказаться даже на побережье Норвегии. Чего доброго, и до Мурманска дойдет, где уже привыкли к размножившемуся в Баренцовом море камчатскому крабу.
Два различные типа экономики
Зато появилось немало желающих приуменьшить масштабы случившегося. В том числе и президент США Барак Обама, совершивший 14 августа со своей дочерью Сашей «образцово-показательное» купание на побережье Флориды в Панама Сити-бич. Кстати, для купания президент на всякий случай избрал пляж «Аллигатор», находящийся в сотнях километрах от эпицентра катастрофы. Обама также встретился с местными бизнесменами и представителями властей, чтобы, как сообщает пресс-служба Белого дома, «ободрить их и поощрить американцев к поездкам на отдых на побережье Залива». Ранее, 9 августа, он заявил, что борьба с нефтяным пятном в Мексиканском заливе «практически завершена».
Надо сказать, в США многие недовольны тем, как президент Барак Обама действовал после катастрофы. Как писала британская «Guardian», «Обама проявил себя не с лучшей стороны — не смог в полной мере выразить гнев американского народа по поводу всего случившегося, как наверняка сделали бы Рейган или Клинтон». В частности, президент медлил с запретом на шельфовое и глубоководное бурение, в то время как этого требовала вся Америка. В результате Обама свои политические позиции сильно сдал, что наверняка аукнется ему на осенних промежуточных выборах в Конгресс, где республиканцы и без того наступают демократам на пятки, активно критикуя неудачи в Афганистане, неспособность решить т.н. «ядерную проблему» Ирана и слабую экономическую политику демократов.
Трудно не согласиться с бывшим главой Федеральной резервной системы (ФРС) США Алан Гринспэн, когда он говорит, что в Америке «чрезвычайно перекошенная экономика». Перекос выражается в том, что «идет существенное восстановление в чрезвычайно ограниченной области экономики — среди частных лиц с высоким уровнем доходов», а также «крупных банков» и «крупных корпораций, находящихся в отличной форме». Между тем «остальная часть экономики — малый и средний бизнес, небольшие банки, огромная часть рабочей силы» по-прежнему поражена кризисом. По словам Гринспэна, речь идет «в фундаментальном смысле о двух различных типах экономик».
Положение еще более трагично, чем предполагают
По утверждениям специалистов из Университета штата Джорджия, в Мексиканском заливе собрано уже 80% попавшей туда нефти. Правда, нефть в основном собрана только с поверхности. Большие ее скопления продолжают оставаться на глубине. Причем, как говорят океанологи из Университета Южной Флориды, именно эти скопления более всего загрязняют воды залива и выделяют токсины, создавая наибольшую угрозу для морских обитателей. «В первую очередь, выделяемые залегающей на глубине нефтью токсины негативно сказываются на планктоне», — отметил микробиолог Джон Пол. — Это, в свою очередь, неизбежно нанесет ущерб всем живым существам, которые им питаются».
Другая группа американских ученых считает, что положение еще более трагично. Ученые опубликовали заявление, в котором говорится, что большая часть вытекшей нефти, около 79%, до сих пор находится под водной поверхностью. Их оценки не включают ту нефть, которая была смыта на побережье, потому что ее объем слишком сложно оценить, пишет в заявлении маринолог Университета штата Джорджия Чак Хопкинсон. Химик Дана Ветцель сравнила заявление президента о «практическом завершении» борьбы со съемками кино. «Они будто бы уже говорят: «конец». А на самом деле мы только начали писать сценарий», — заявила Ветцель.
Китайские власти и британские пенсионеры
Громкое эхо катастрофы в Мексиканском заливе разнеслось, без преувеличения, по всему миру. 20 апреля 2010 года ни китайские инвесторы, ни британские пенсионеры ещё не подозревали, что вскоре их накроет черная нефтяная волна, заливающая побережье Луизианы, Алабамы и Флориды. В течение первых двух месяцев с момента катастрофы их финансовые активы в виде акций ВР потеряли 48% стоимости. В Китае, Сингапуре, Кувейте и Норвегии государственные инвестиционные фонды, вложившие средства в ВР, с момента, когда из поврежденной на глубине 1,5 км скважины начала вытекать нефть, уменьшились на 4 млрд евро.
Во время, когда под давлением финансовых рынков правительства европейских стран «реформируют», то есть ампутируют системы социального обеспечения, особенно интересно выглядит ситуация с пенсиями англичан.
В результате аварии в Заливе, акции ВР на Нью-Йоркской фондовой бирже за первые десять недель упали на 57%. Обвал акций повлек за собой и падение рыночной стоимости компании со 190 млрд долларов до 95 млрд долларов.
Между тем ВР кроме предоставления 10 000 рабочих мест для граждан Великобритании ежегодно выплачивает в государственную казну около 10,5 млрд долларов в виде налогов. Снижение налоговых поступлений может осложнить и без того тяжелое экономическое положение и подтолкнет британское правительство к поиску новых путей сокращения государственных расходов.
Чтобы полностью осознать масштабы финансового урона, который понесла не только корпорация, но и экономика Великобритании, необходимо учесть, что около 40% акций ВР принадлежат британским акционерам. Сумма дивидендов компании составляет одну седьмую часть всех выплат дивидендов в Соединенном Королевстве и положена в основу многих пенсионных систем. Вследствие стремительного падения стоимости акций, выплаты дивидендов были приостановлены и пенсионные фонды, а также большое количество британцев недосчитались приличных сумм. В случае банкротства компании, британские пенсионеры останутся без важного источника дохода. Мэр Лондона Борис Джонсон уже назвал крах BP «национальной проблемой» Великобритании.
Готовьтесь к белым медведям и тюленям в нефтяных пятнах
Поскольку катастрофа произошла вблизи берегов США, ВР пришлось, как говорится, вывернуть карманы и даже обратиться к продаже части активов. Если бы подобное случилось у берегов или на территории какой-либо страны с марионеточным режимом, купленным той же корпорацией, все происходило бы по совершенно иному сценарию, «без шума и пыли».
Погоня за прибылью гонит таких нефтяных гигантов, как ВР, Exxon-Mobil, Chevron-Texaco, Conoco-Phillips все дальше в Мировой океан, и риск новых катастроф становится все больше. Следующим перспективным районом глубокого бурения, скорее всего, окажется Арктика. Там нет четких национальных границ, и только крупнейшие компании обладают технологией, позволяющей работать в арктических условиях. Так что скоро мы можем увидеть на северных рубежах России белых медведей в нефтяных пятнах и тюленей в черной пленке.
Недавно немецкий телеканал ARD, объясняя, почему в ЕС буквально за уши тащат Исландию, пришел к интересному выводу. По его мнению, «Исландия может кое-что предложить Евросоюзу. Ибо со вступлением Исландии произойдет расширение ЕС на Арктику, где ученые предполагают огромные месторождения сырья». И в ЕС, кроме Дании, которая является арктической страной, поскольку владеет Гренландией, появится еще одно государство, географически имеющее право оспаривать богатства Арктики.
На днях стало известно, что в России создается специальный авиационный отряд, предназначенный для изучения Арктики. «В октябре текущего года планируется принять соответствующий правительственный документ, связанный с оснащением этого специализированного авиаотряда», — сообщило 18 августа агентство «Интерфакс». Однако почему октябрь? Время не терпит. Необходимо в кратчайшие сроки доказать право России на шельф Северного Ледовитого океана. Установка российскими «Мир-1» и «Мир-2» в начале августе 2009 г. на дне океана, на Северном полюсе российского флага сама по себе ничего не значит. Нужно другое: доказать, что хребты Менделеева и Ломоносова, а это около миллиона квадратных километров, являются продолжением континентального шельфа России и должны отойти ей.
Источник: ФСК
Кому принесет выгоду нефтепровод Россия-Китай?
Строительство китайского участка нефтепровода Россия-Китай уже в этом месяце входит в заключительную стадию и будет завершено в октябре. Такой прогноз сделал руководитель проекта строительства китайского участка данного нефтепровода.
Протяженность китайского участка составляет 927 км. «Несмотря на множество трудностей, прокладка нефтепровода, которая началась в мае минувшего года, идет в соответствии с графиком. К настоящему времени уже выполнены работы по сварке и обратной засыпке», — сказал Люй Цзичэн, директор отделения по строительству нефтепровода Мохэ-Дацин Дацинской строительной корпорации.
«По договоренностям, достигнутым Китаем и Россией, в ноябре с.г. 500 тыс тонн российской нефти поступит в Китай, а в декабре — один млн тонн», — добавил Люй Цзичэн.
С пуском указанного участка ВСТО /Восточная трубопроводная система к берегу Тихого океана/ Россия будет поставлять в Азиатско-Тихоокеанский регион 30 млн тонн сырой нефти ежегодно, а при расширении ВСТО — до 50 млн тонн, обещал председатель правительства РФ В. Путин 29 августа на церемонии завершения строительства российского участка нефтепровода Россия-Китай.
А кому же принесет выгоду новый нефтепровод?
Российская нефть в Азии не конкурент ОПЕК («Al Jazeera», Арабская пресса)
Из Лондона эксперт по нефти и консультант по энергетическим делам Всемирного банка Мамдух Салама. Господин Салама, здравствуйте. Как повлияет этот трубопровод на поставки ОПЕК в Китай, Японию и Южную Корею?
МАМДУХ САЛАМА, эксперт по нефти: Это предлагаемый трубопровод. Он соединяет Восточную Сибирь с российским портом Находка на Японском море. Он не представляет никакой угрозы экспорту ОПЕК, так как целью этого трубопровода является, в первую очередь, открытие нового пространства для экспорта российской нефти в Японию и другие страны.
Китай будет продолжать импортировать нефть из России. Но производственная мощность России составляет 5-6 миллионов баррелей. И Россия не готова удовлетворить все потребности Китая в нефти, которые превышают 5 миллионов баррелей.
Поэтому Россия, возможно, будет обеспечивать Китаю 1-1,5 миллиона баррелей. Кроме этого, она стремится осуществлять поставки в Японию, а также в США через порт в Мурманске, независимо от поставок в Китай. Поэтому я не думаю, что это может представлять угрозу для экспорта ОПЕК.
Вашингтон хочет помочь Китаю и Индии с добычей сланцевого газа («Le Monde», Франция)
© http://climateinc.orgВозможно, глава «Газпрома» не зря видит в развитии нетрадиционных источников газа в США угрозу (или даже форму агрессии) интересам России, крупнейшей газовой державы с 25% мировых запасов и 20% добычи.
Правда или нет, Америка намеревается в полной мере воспользоваться своим технологическим и функциональным отрывом в данной области. И администрация Обамы уже несколько месяцев активно продвигает добычу этого скрытого в сланцевых породах газа, который может пошатнуть позиции Москвы.
Глобальный финансовый кризис и мировой нефтегазовый сектор
Сегодня многих в нашей стране, да и во всем мире, волнуют последствия глобального финансового кризиса для дальнейшего развития нефтегазового сектора мира и, в частности, его воздействие на динамику нефтяных цен. Но для более ясного понимания нынешней ситуации необходимо все же хотя бы вкратце коснуться тех поистине тектонических сдвигов, которые произошли на нефтяном рынке за последние 35 лет.
США отказываются от союза с Пакистаном в пользу стратегических отношений с Индией. Негативные последствия такой замены могут ощутить на себе все страны региона
Неудобный Пакистан
Соединенные Штаты уже давно недовольны региональной политикой, которую проводит Пакистан. Прежде всего это касается его участия в американской войне с «Талибаном». В Вашингтоне надеялись, что Исламабад окажет посильную помощь в стабилизации ситуации в Афганистане, и даже выделяли на это Исламабаду миллиарды долларов. Однако, несмотря на это, пакистанские спецслужбы продолжали поддерживать афганских боевиков. Власти Пакистана не мешали этому процессу — не раз американцы пытались оказать давление на официальный Исламабад, требуя выгнать из силовых структур лиц, которые имели тесные связи с «Талибаном», однако у Вашингтона ничего не получалось.
Власти Пакистана отдают себе отчет в опасности талибов для пакистанской государственности, но они не могут прекратить поддерживать афганских боевиков. Прежде всего потому, что отказ от этой поддержки вступит в противоречия с самими основами существования пакистанского государства. После распада колониальной Индии власти новообразованного Пакистана столкнулись с необходимостью создания нации на территории, где проживало множество разных народностей и племен, иногда откровенно враждебных друг другу: пенджабцы, синдхи, белуджи, пуштуны. В итоге пакистанскую нацию было решено создавать на основе двух идей, общих для абсолютного большинства жителей страны: ислама и ненависти к Индии. Эти идеи усиленно культивировались в обществе, и сегодня в 170−миллионном Пакистане весьма сильны позиции радикальных ветвей ислама.
«Индийский фактор» тоже играет свою роль в поддержке талибов. Исламабад с большой тревогой следит за тем, как Дели выстраивает тесные отношения с режимом Хамида Карзая. Пакистанский генералитет боится получить в лице карзаевского Афганистана индийского союзника в своем стратегическом тылу и поэтому оказывает поддержку противникам Карзая — «Талибану». Военные заинтересованы в создании коалиционного правительства в Афганистане, в которое войдут талибы.
Наконец, еще один фактор в пользу поддержки «Талибана» — этнический состав пакистанских вооруженных сил. Среди офицеров среднего и высшего звена очень много соплеменников талибов — пуштунов (по численности в офицерском составе они занимают второе место после пенджабцев). Учитывая традиционные для Центральной Азии сильные внутриклановые связи, пуштунский офицерский состав Пакистана не может отказаться от поддержки своих соотечественников по ту сторону линии Дюранда.
Другой причиной недовольства США политикой Пакистана являются его тесные отношения с Китаем. Исламабад разрушает все американские планы по обеспечению контроля над торговыми путями Китая, а также маршрутами доставки туда энергоносителей. Через территорию союзного Пакистана Пекин планирует провести транспортный коридор, выходящий на Ближний Восток, а также построить трубопровод для импорта энергоносителей из Ирана (это позволит Китаю ликвидировать свою зависимость от Малаккского пролива). Кроме того, Исламабад отдал китайцам в аренду порт Гвадар, находящийся недалеко от выхода из Персидского залива.
Бросить не получится
По всей видимости, новым фаворитом США в регионе станет Дели. В отличие от «военного государства» Пакистана Индия — стабильно развивающаяся страна с устойчивыми демократическими институтами. Она является врагом идей радикального ислама, а также солидарна с желанием США во что бы то ни стало сдержать распространение влияния Китая в Южной и Юго-Восточной Азии. Вашингтон уже начал оформлять с Дели отношения стратегического партнерства — в частности, снял ядерные санкции (введенные после проведения Индией ядерных испытаний) и позволил своим компаниям участвовать в развитии индийской ядерной программы. Кроме того, стороны ведут переговоры о поставках в Индию американского оружия.
Однако если смена партнера произойдет слишком быстро, то регион могут ожидать непредсказуемые последствия. Прежде всего речь идет о дестабилизации Пакистана. Сейчас Исламабад полностью зависит от американских финансовых влияний — как в гражданский сектор (без американской помощи бюджет страны скроить невозможно), так и в военный (США тратят миллиарды долларов на вооружение Пакистана и усиление способности его вооруженных сил бороться с боевиками). Если Белый дом откажется от союза с Пакистаном в пользу Индии, ему будет очень сложно убедить Конгресс продолжить выделение многомиллиардной помощи Исламабаду. А без этой помощи Пакистан, вероятнее всего, ждет финансовый коллапс и резкое усиление и без того не слабых сепаратистских движений, прежде всего в Белуджистане, где сосредоточено большинство газовых месторождений страны, а также в населенных пуштунами северо-западных районах. Ситуацию усложняет наличие в Пакистане ядерного оружия (поскольку главным соперником страны виделась Индия, большинство ядерных объектов было размещено вдоль границы с Афганистаном, ныне кишащей исламистами). В случае дезинтеграции страны ядерные компоненты и документация могут попасть в руки «Талибана» и затем выйти на международный черный рынок.
Свою роль в дестабилизации сыграет и пакистанский генералитет. Руководство пакистанских вооруженных сил давно испытывает комплексы из-за превосходства Индии в области обычных вооружений и рассматривает тесные отношения с США как своего рода защиту от возможной индийской интервенции. Если щит исчезнет, то пакистанские генералы могут посчитать, что баланса сил больше нет и что Индия захочет решить все свои проблемы с Кашмиром и мусульманскими боевиками с помощью локальной операции против Исламабада. Или, что более вероятно, на фоне необратимых дезинтеграционных процессов в Пакистане у индийцев может возникнуть соблазн провести совместно с Китаем и США операцию по лишению Пакистана ядерного оружия. В этой ситуации пакистанский генералитет может пойти на крайние меры.
Если США бросят Исламабад и уйдут из Афганистана, Пакистан превратится в классическое несостоявшееся государство. Однако, в отличие от других подобных стран (Судан, Ирак, Мьянма), Пакистан будет оказывать колоссальное дестабилизирующее влияние на весь регион. 170−миллионная исламская страна с ядерным оружием — для нейтрализации этой угрозы понадобятся совместные действия всех региональных великих держав. В ином случае Центральная Азия превратится в новый Ближний Восток.
Геворг Мирзаян, специальный корреспондент журнала «Эксперт».
Источник — «Эксперт»
Битва за Иран. США и Китаю становится тесно в Персидском заливе
Вопрос о начале военных действий США против Ирана волнует многих. Всем интересно, будет война или не будет, а если начнется, то когда? Экспертное сообщество гадает над каждым высказыванием политиков по поводу Ирана и его ядерной программы, пытаясь уловить, куда подул ветер. Но помимо трендов, задаваемых политиками, существуют факторы, которые указывают на неизбежность конфликта.
Фактор №1. Кому достанется Персидский залив?
Многие знают, что Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив с мировым океаном, является главной артерией в системе транспортировки арабской нефти, который практически весь находится в территориальных водах Ирана. Охранную функцию по обеспечению безопасности пролива изначально взял на себя военно-морской флот США. И это вполне логично для Соединенных Штатов.
Во-первых, США всегда были крупнейшими потребителями арабской нефти, для чего необходимо было обеспечивать защиту главных своих коммуникаций поставок стратегического сырья из нестабильного региона. Это критичный элемент в системе энергетической безопасности США.
Во-вторых, в случае блокирования этой водной артерии, что уже случалось, под угрозой срыва могут оказаться примерно 40% поставок всего экспорта нефти в мире. В настоящее время имеющиеся альтернативные маршруты транспортировки нефти из региона способны покрыть максимум 53% от всего объема танкерного транзита через пролив. Можно представить, что случится с мировым нефтяным рынком, если пролив не будет нормально функционировать.
Однако ситуация в регионе меняется. Вашингтон уже потерял статус крупнейшего потребителя арабской нефти, уступив первенство Китаю. Только из Саудовской Аравии импорт сырой нефти в КНР превысил 1 млн баррелей в сутки, а это около 25% от общего объема поставок данного сырья в Поднебесную. По нарастающей происходит вхождение КНР на нефтяные рынки Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и Омана. При этом укрепляются и дипломатические отношения с этими странами.
Все это у США не может вызывать позитивных эмоций из геополитических соображений, т.к. КНР активно расширяет сотрудничество со стратегическими союзниками американцев на Ближнем Востоке. А укрепление связей с политическими оппонентами США – Ираном и Сирией, вообще надо расценивать, как прямую угрозу американским национальным интересам.
К чему может привести тандем Иран-Китай? Развитие дипломатических связей двух стран в какой-то мере способствует укреплению политического режима М.Ахмадинежада. Иран получает выгоду в виде значительных инвестиций для модернизации своей экономики, развития главной отрасли – нефтегазового комплекса, наращивания экспортного потенциала энергоресурсов. Однако главный риск для Вашингтона несет военное сотрудничество Пекина и Тегерана, которое способно существенно изменить баланс сил в Персидском заливе. К примеру, в апреле т.г. Иран при финансовом и техническом содействии Китая приступил к выпуску противокорабельных ракет Наср-1, которые являются усовершенствованной версией китайской ракеты C-704 (разработана в 2006 году).
К данному факту нужно отнестись со вниманием, т.к. он хорошо показывает особенность ирано-китайского военного сотрудничества. КНР не только поставляет первоклассное готовое вооружение, но и передает военные технологии, оказывая тем самым содействие Ирану в строительстве и укреплении собственного военно-промышленного комплекса. Он включает в себя тактические и оперативно-тактические ракеты, артиллерийские системы, боевые корабли и катера, а также противокорабельные ракеты. Данное вооружение явно предназначено для уничтожения морских объектов, и будет направлено главным образом против базирующегося в Персидском заливе американского флота. Особое внимание Иран уделяет вопросам боеготовности по ведению диверсионной войны на море.
Если США позволят Ирану усилиться экономически и военно-политически, пустить процессы на самотек, допустить бесконтрольное влияние на регион со стороны КНР, то пройдет не так много времени и Китай с Ираном, помимо прочего, начнут претендовать на охранную роль Ормузского пролива, которую выполняют США. Конечно, сейчас военно-морской флот КНР не способен заменить США в Персидском заливе, но это всего лишь вопрос времени.
Данный сценарий вполне реален, т.к. Китай не менее заинтересован в безопасности коммуникаций главных своих поставок энергоресурсов, да и вообще снижению зависимости от США в вопросах энергетической безопасности. Пекин в лице Тегерана приобретает надежного союзника на Среднем Востоке. Получает практически неограниченный доступ к месторождениям углеводородов Ирана, обладающего 10% мировых запасов нефти и 16% природного газа, к которым для США и ЕС путь закрыт.
И как только США увидят, что регион Персидского залива начнет выпадать из зоны их влияния, то им ничего не останется, как попытаться вернуть свой контроль, что можно осуществить уже только силовым путем. Уничтожение шиитского Ирана станет главной задачей. Иначе Соединенные Штаты, уступившие Китаю и Ирану Персидский залив, уже нельзя будет рассматривать мировой сверхдержавой.
Фактор №2. Сильный Иран угроза существованию Израиля и опасный сосед для арабских стран.
Иран, опираясь на Китай, явно стремится получить необходимые ресурсы для удовлетворения своих амбиций на региональное лидерство. В этом случае угроза существованию Израиля может достичь критической точки, т.к. Тегеран является главным врагом для Тель-Авива. Нельзя забывать, что орудием борьбы Ирана с Израилем стала шиитская военизированная группировка в Ливане «Хезболла», которая была создана 1982 году при содействии и финансировании иранского Корпуса стражей исламской революции на волне антиамериканских и антиизраильских настроений. «Хезболла» сыграла и до сих пор играет одну из ключевых ролей в эскалации конфликта на Ближнем Востоке, постоянно угрожая существованию Израиля.
Учитывая силу еврейского лобби в США, то давление на Иран со стороны администрации Белого Дома должно только нарастать, что можно сейчас уже наблюдать. Тель-Авив давно считает, что время наложения санкций по поводу иранской ядерной программы и решения проблемы с Тегераном дипломатическим путем упущено, и Израиль готов нанести превентивный ракетный удар по Ирану. В случае такого развития событий позиция США будет вполне предсказуема – американцы вступят в войну совместно с израильтянами.
Усиление Ирана не вызовет позитивной реакции и со стороны других его соседей по региону – арабских стран, которые искренне боятся того, что шиитский Тегеран станет ядерной державой, из соображений безопасности существования их политических режимов. Экономически сильный Иран, да еще с ядерной бомбой, не заставит себя долго ждать и активно вклинится в местные геополитические процессы, в том числе экспортируя исламскую революцию. На первый взгляд это подтолкнет арабские страны к еще большему сближению с США. Однако здесь существует своеобразная «ловушка».
Все прекрасно понимают, что однобокость американской внешней политики в регионе, т.е. четкое позиционирование себя на стороне Израиля и своих арабских союзников ни к чему позитивному для стабильности не приведет. Вероятность обострения конфликта с Ираном, вплоть до военных действий, будет только расти. Это ясно понимают в Пекине, которому выпадает исторический шанс стать арбитром между сторонами, превратиться в гаранта стабильности и безопасности, вплоть до альтернативного предоставления ядерного зонтика. Китайская дипломатия способна конструктивно сотрудничать со всеми странами в регионе, т.к. она исходит исключительно из прагматических соображений экономической выгоды. И когда это почувствуют на себе все игроки, то политическое влияние Китая, на фоне того, что он уже является для них крупнейшим торгово-экономическим партнером, будет усиливаться. И тогда встанет вопрос, а почему бы Пекину не стать вместо Вашингтона «жандармом» на Ближнем и Среднем Востоке?
Фактор №3. Куда пойдет поток экспорта энергоресурсов Ирана?
Огромные запасы нефти и газа в Иране не дают покоя американским и китайским стратегам. От того, кому будет Иран продавать энергоресурсы, и в каких энергетических проектах он будет участвовать, зависит геополитическая мощь и влияние США и Китая.
Если нефтяные и газовые трубопроводы из Ирана будут в основном проложены на Запад через Турцию, США решают важную задачу: энергетическая безопасность союзнической Европы наконец-то станет приемлемой. Россия потеряет статус фактического монополиста поставок энергоресурсов в страны ЕС. Последствия для России можно просчитать – недополученная прибыль от экспорта, следовательно, срывы экономических программ по модернизации страны, снижение внешнеполитического влияния и т.п.
Китай в этом случае, как и сейчас, будет искать нефть и газ по всему миру, рискуя своим капиталом, заходя в нестабильные страны или конфликтные зоны, т.к. быстро наращивать объемы импорта на других рынках для КНР уже сложно в силу высокой конкуренции. А если еще и поддерживать нестабильность в некоторых странах таких, как Ангола или Нигерия, где Китай разрабатывает месторождения и откуда импортирует углеводороды, то Вашингтон сможет удерживать амбиции Пекина в нужных рамках. В этом контексте Центральная Азия выступает хорошей буферной зоной, если ее дестабилизировать. Она закрывает Китаю выход на Ближний и Средний Восток. А морские коммуникации в этих регионах пока в руках американского военно-морского флота.
В ситуации, когда приоритетом для Ирана станет восточное направление экспорта нефти и газа, есть надежда, что усилия Китая и Индии, как основных потребителей иранских энергоресурсов, России и Ирана по стабилизации Центральной Азии могут оказаться плодотворными. Только этим странам по настоящему будет необходим мир в регионе. Однако пока США будут вмешиваться в дела Афганистана и Пакистана, данная перспектива будет достаточно туманной. Вообще есть смысл рассматривать присутствие американцев в Афганистане и Пакистане больше с позиции противоборства Вашингтона и Пекина за влияние на Среднем Востоке. Хотя и другие факторы не стоит упускать.
P.S. Любой эксперт подтвердит, что введенные в одностороннем порядке дополнительные экономические санкции против Ирана со стороны США и ЕС, предусматривающие запрет на поставки иранцам топлива, не дадут необходимый эффект, а только подтолкнут Тегеран к еще большему сближению с Пекином, который готов оказать помощь в становлении иранской нефтехимии. А это еще один шаг к союзническим отношениям между Китаем и Ираном. России открываются новые возможности по наращиванию объемов поставок бензина в эту страну, что фактически уже происходит. Убытки несут только западные компании.
Что это? Просчет со стороны США? Или же Вашингтон все делает по запланированному сценарию?
Амир АРЫНОВ, эксперт по геополитическим рискам:
Источник — КазТАГ
Москва со своей новой центральноазиатской инициативой обходит стороной двух ключевых игроков в этом регионе — Казахстан и Узбекистан
Одна московская служба новостей на этой неделе весьма легкомысленно выступила с заявлением о том, что историческая мечта императрицы Екатерины Великой о выходе к теплым водам Аравийского моря вот-вот осуществится, поскольку Россия готовится предложить Пакистану «профинансировать в основном за счет Москвы строительство обширной сети автомобильных и железных дорог», чтобы соединить Центральную Азию с пакистанскими морскими портами.
Московский комментатор был в предвкушении насыщенной повестки переговоров на четырехсторонней встрече руководителей России, Таджикистана, Афганистана и Пакистана, которую президент Дмитрий Медведев организовал в среду в своей летней резиденции в живописном черноморском курортном городе Сочи.
У ВМФ России нет пунктов базирования в водах Ближнего Востока/Центральной Азии; поэтому в случае появления у нее военно-морской базы на побережье Пакистана Москва окажется в самом центре крайне нестабильной территории в момент, когда США продолжают осуществлять неослабное военное вторжение в приграничные районы между Афганистаном и Пакистаном в поисках террористов. Российское военное присутствие в районе Аравийского моря, по крайней мере, поможет помешать осуществлению героиновых поставок через Афганистан в Россию.
На сочинском саммите в среду было решено, что следующая встреча также пройдет в Душанбе. Совершенно очевидно, что Москва пристегивает Таджикистан к четырехстороннему формату, добиваясь от него 100-процентного участия.
Что любопытно: Москва со своей новой центральноазиатской инициативой обходит стороной двух ключевых игроков в этом регионе — Казахстан и Узбекистан, и в то же время накрепко привязывает к ней самое слабое звено — Таджикистан. Ограничение формата порождает кое-какие соображения относительно целей России в региональной политике.
Сразу становится очевидно, что Россия пытается удержать Таджикистан на коротком поводке, поскольку там у нее находится самая крупная зарубежная военная база. Душанбе в последнее время пытается вырваться из оков российского владычества, и Соединенные Штаты, сообразив, что к чему, поощряют эти устремления — как и во всех других центральноазиатских странах. В прошлом году Таджикистан вдруг начал требовать от русских ежегодной арендной платы в 300 миллионов долларов за военную базу, которой Россия до сих пор пользуется бесплатно. Кроме того, Таджикистан налаживает связи с Ираном, Францией, Китаем и США, пытаясь создать своего рода противовес Москве.
Московская четырехсторонняя инициатива это попытка изменить те тенденции, которые разрушают российское влияние в Таджикистане. На сочинском саммите было уделено большое внимание совместным проектам четырех стран в области энергетики. Флагманом здесь является проект создания линии электропередачи Центральная Азия — Южная Азия (CASA) мощностью 1000 мегаватт. По этой ветке Таджикистан будет экспортировать электроэнергию в Пакистан через афганскую территорию. А вырабатываться она будет на Сангтудинской ГЭС-1, которая на 75 процентов принадлежит России.
По состоянию на сегодняшний день у Таджикистана большой долг перед Россией, потому что обеспечить рентабельность Сангтудинской ГЭС-1 невозможно без экспорта электроэнергии на внешний рынок. Короче говоря, ЛЭП Центральная Азия — Южная Азия выгодна для всех сторон. Россия делает на ней хорошие деньги и сохраняет контроль за проектом (который жизненно важен для таджикской экономики), одновременно подключая испытывающие дефицит электроэнергии Афганистан и Пакистан к региональной сети, которую контролирует Москва.
Вполне возможно, что у Душанбе не будет иного выбора, и таджики ухватятся за этот спасательный круг для своей экономики, согласившись на ведущую роль Москвы в вопросах региональной безопасности. Сюда относится вопрос о статусе российской военной базы в Таджикистане, а также однозначная внешнеполитическая ориентация Душанбе на Москву в рамках возглавляемой ею Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), как главного механизма обеспечения стабильности в регионе.
Второй важный проект, который проталкивает Россия в четырехстороннем формате, относится к области железнодорожного строительства. Душанбе предпочел бы создавать линии коммуникации с южными соседями в лице Китая, Афганистана, Пакистана и Ирана без российского руководящего участия. Однако Москва навязывает его силой. Предлагаемой к строительству 1340-километровой автомобильной и железнодорожной линией намечено соединить пакистанский регион Читрал с Душанбе. Маршрут планируется проложить через Афганистан и через перевал Дора. Россия вынашивает идею о создании автомобильного и железнодорожного сообщения между Исламабадом, Душанбе и Ферганской долиной.
По оценкам Москвы, эта транспортная линия даст России выход к пакистанским портам, а Пакистан взамен получит «автомобильный и железнодорожный доступ» к рынкам Центральной Азии и к богатым сибирским регионам.
По сути дела, это выглядит как ответ Москвы на так называемую «стратегию Большой Центральной Азии», разработанную США. Цель этой стратегии — вывести центральноазиатский регион с орбиты российского влияния. Однако и российская, и американская стратегия кажутся грандиозными на бумаге, но в обозримом будущем и та, и другая будут за пределами возможного, так как они просто обречены подавлять друг друга.
Вне всяких сомнений, Москва недовольна тем, что ее влияние на обширном пространстве от Казахстана до Ирана ослабевает, и считает, что с этим надо что-то делать.
Последним свидетельством снижения российского влияния стало дерзкое решение Туркменистана, который на прошлой неделе пустил в свой газовый сектор крупные нефтяные компании США. Это может, наконец, создать условия для реализации проекта строительства транскаспийских трубопроводов, особенно Nabucco, в обход России, напрямую в направлении западных рынков. Москва давно уже всеми силами противодействует его осуществлению.
Соединенные Штаты также улучшили свои отношения с Казахстаном. Предстоящий саммит ОБСЕ в Астане станет важным форумом, на котором две страны смогут наладить как никогда тесное сотрудничество в вопросах региональной безопасности. Можно с уверенностью говорить о том, что американские дипломаты изо всех сил будут стараться состыковать политику Казахстана с американской стратегией в Центральной Азии и на постсоветском пространстве в целом.
Точно так же, Соединенные Штаты настойчиво усиливают свое влияние на политической сцене в Киргизии на фоне существующей там в настоящее время крайней нестабильности. План по превращению ОБСЕ в главного гаранта региональной стабильности это мастерский ход, направленный на вытеснение ОДКБ.
Соединенные Штаты продвигают свой проект с ОБСЕ, беспечно игнорируя обеспокоенность Москвы. При этом они уклоняются от гневных протестов киргизской общественности, говорящей о недопустимости иностранного вмешательства во внутренние дела страны. Неудивительно, что в процессе этой деятельности Вашингтону удалось убрать свою военную базу Манас из списка вопросов, вызывающих противоречия.
Киргизию следует считать важной победой Америки в ее региональной стратегии взаимодействия с Россией в рамках общей перезагрузки отношений. Однако самый важный успех американской дипломатии в Центральной Азии это нормализация отношений с Узбекистаном, который играет ключевую роль в вопросах региональной безопасности.
Ташкент ощутимо подобрел, получив от США приглашение играть более активную роль в стабилизации Афганистана и наращивать мощности Навои как стратегического узла коммуникаций в северном маршруте снабжения, по которому идут военные грузы для развернутых в Афганистане войск НАТО. Навои является важным перевалочным пунктом, помогающим США перенести центр тяжести северного маршрута в сторону от России (через которую этот маршрут проходит) на кавказское направление — через Грузию, Азербайджан и Туркменистан. В результате уменьшится зависимость от сотрудничества с Москвой.
Поэтому не нужно далеко ходить, чтобы понять те причины, по которым Москва вынуждена обращаться к Таджикистану (а не к Узбекистану), превращая его в главную опору в своих попытках предотвратить ослабление российского влияния в регионе.
К тому, что Москва выбрала Таджикистан в качестве партнера номер один в решении афганской проблемы, невозможно придраться. Решение правильное, потому что у Таджикистана стратегически выгодное положение. Это, пожалуй, самый важный центральноазиатский игрок в Афганистане, учитывая длинную общую границу, протянувшуюся на 1204 километра (для сравнения: у Узбекистана общей границы с Афганистаном 137 километров, у Туркменистана 744, а у Китая 76), а также наличие крупной таджикской общины в этой стране. Кроме того, у Душанбе существует тесная политическая и культурная близость с Тегераном.
Попросту говоря, Москва не могла найти страны лучше, чем Таджикистан, для своего плацдарма, через который она после двадцатилетнего отсутствия готовится вернуться в качестве гроссмейстера на афганскую шахматную доску.
Здесь в игру вступает несколько векторов силы.
1. Москва демонстрирует активную и сильную политику, стремясь доказать правомерность своих интересов в Гиндукуше и Центральной Азии.
2. «Вхождение» России меняет рецептуру той похлебки, которая варится в афганском котле. Это уже не американское варево, и у Карзая появился новый рецепт по созданию политического пространства для себя самого.
3. Россия будет активно оспаривать долгосрочное военное присутствие США в этом регионе в любой форме (вместе с Китаем и Ираном).
4. Москва приняла совет Пекина, который считает, что крайне важно не бросать Пакистан на съедение волкам.
Автор — М. К. Бхадракумар (M. K. Bhadrakumar). Посол Бхадракумар служил карьерным дипломатом в МИД Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция.
(Перепечатывается с сокращениями)
Источник — CA-NEWS Медведев выдает желаемое за действительное («Asia Times», Гонконг)
Россия ввязалась в опасную азиатскую игру по американским правилам. Ради сомнительного имиджа «мировой силы» она рискует потерять большие деньги, влияние на южных соседей и добрые отношения с Индией.
Конкуренция за влияние в Средней Азии, известная историкам как «Большая игра», продолжается между Россией и англосаксонскими странами уже не первое столетие. Для России при любом политическом строе это был вопрос безопасности южных сухопутных границ — самых длинных и уязвимых в мире. Для Британской империи и ее преемников США — вопрос контроля над ресурсами Евразии и путями их транспортировки. Не случайно The Big game во все времена велась и на Кавказе — единственных морских воротах на пути к Каспию и лежащим к востоку от него просторам. Изгнание оттуда русских открывало англосаксам новый Великий шелковый путь из Европы в Китай.
Распад географической Российской империи в лице СССР в буквальном смысле развязал западным геополитикам руки. Проект Великого шелкового пути-2 наполнился реальным содержанием (трубопроводы Баку-Джейхан и Баку-Эрзрум, транскаспийские посатвки нефти и газа, коридор TRACECA). Одновременно появились планы тотальной перекройки политических границ на Ближнем Востоке (макрорегион Большой Ближний Восток или «План Петерса») и отрыва постсоветской Средней Азии от России с привязкой к Афганистану, Пакистану, фрагментам разделенного Ирана и, если повезет, Синцзянь-Уйгурского АО КНР (макрорегион Большая Центральная Азия). Это ассорти из чужих почек, селезенок и мягких подбрюший, если ему суждено воплотиться, будут разрывать постоянные управляемые противоречия.
Сегодня за влияние на этот регион борются не только Москва и Вашингтон, но и Анкара, Пекин и Дели.
Эксперты по региону признают, что руководство России нуждается в демонстрации внешнеполитических успехов: помогая Афганистану и Пакистану, оно пытается заявить о себе, как о мировой силе. И в этом главное отличие России от Китая, который без шума и пыли продвигает перевалку ближневосточной нефти из пакистанского пора Гвадар к своим северным границам — к большому неудовольствию США.
Примером реального проекта может стать строительство Лаханского транспортно-энергетического коридора из Таджикистана в Пакистан. Однако, как считают эксперты, реализация проекта может стоить слишком дорого и тянуться долго. Во-вторых, прежде чем вкладывать миллиарды в ЛЭП, надо вложить их в Рогунскую и Камбаратинские ГЭС, а у России их нет. А в-третьих, Лаханский коридор объективно отрывает постсоветскую Среднюю Азию от России, и поэтому проект поддерживают США.
По материалам 19 августа 2010г.,»Полцарства за имидж»)