Метка:Китай China

В войне за каспийский газ победили китайцы? («Asia Times», Гонконг). Пока Вашингтон и Москва отвлекались друг на друга, Пекин стащил газ у них из-под носа

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Природный газ как феномен проходит через трансформационную стадию. Появление сланцевого газа, сжиженного природного газа с подводных месторождений и новый имидж «зеленого» (а ранее «голубого») топлива — все это приносит на мировые рынки газа новые возможности его применения, новое внимание и даже новые споры. Но самый влиятельный в мире игрок на этом поле — не Россия (первое место в мире по производству газа) и не США (второе — по его потреблению), а Китай. Пекин в гораздо большей степени зависит от нефти и угля, зато на мировом газовом рынке он смог проявить себя как самый активный и гибкий игрок.

Связано это в одинаковой степени с геополитикой и с геологией. Китай стремится закрепить за собой энергоресурсы, в которых нуждается его растущая экономика; для этого он нарастил внутреннее производство и предпринял ряд шагов, чтобы закрепить за собой доступ к зарубежным источникам газа. Это затмило длившееся два десятилетие соревнование по «боксу с тенью» между Западом и Россией: теперь в этой новой «большой игре» наметился победитель, и это — Китай.

Начавшийся поход Китая за газом подстегивается бешено растущим внутренним спросом: несмотря на мировой экономический спад, промышленность Китая продолжает расти. Есть признаки, что свои энергетико-геополитические амбиции Китай не сможет удерживать на столько высоком уровне; так, совсем недавно цена доставленного в Китай газа повысилась на двадцать пять процентов. В результате этого Китай начал не только наращивать собственную добычу газа, но и расширять импорт сжиженного природного газа из Австралии, Катара, Малайзии и Папуа — Новой Гвинеи.

По пролегающему через Китай газопроводу «Восток—Запад» газ доставляется из богатого энергоносителями автономного региона Синьцзян на восточное побережье, где происходит бурное экономическое развитие. Разведанные запасы Синьцзяна составляют порядка 700 миллиардов кубометров (примерно в десять раз меньше, чем в США), но неразведанных, возможно, гораздо больше, а компания PetroChina активно разыскивает по всей стране еще и новые залежи сланцевого газа и метана из угольных пластов. Администрация Барака Обамы, желая отвадить китайцев от таких проблемных производителей газа, как, например, Иран, недавно подписала с ними соглашение о передаче технологий, благодаря чего в Китае теперь будут такие же передовые технологии добычи, после появления которых в Северной Америке началась «лихорадка» вокруг сланцевого газа. Пекин, в частности, официально поставил перед собой к 2020 году увеличить добычу метана из угольных пластов в шестнадцать раз. Отдельные аналитики предсказывают, что к этому времени Китай будет обеспечивать
себя газом уже целых на восемьдесят процентов.

Как будто бы этого было мало, Пекин начал строить у себя такую инфраструктуру, что в Хьюстоне обзавидовались. Трубопровод длиной в 1139 миль соединяет Китай со Средней Азией, точнее — Синьцзян с богатыми природным газом Казахстаном, Узбекистаном и, самое главное, — Туркменией, которая, возможно, занимает четвертое место в мире по запасам газа. Когда это гигантский проект был завершен (прошлой зимой на церемонии открытия трубопровода в Туркмении присутствовал китайский президент Ху Цзиньтао), Китай превратился в самого влиятельного участника борьбы за ресурсы богатой энергоносителями прикаспийского региона. Отдельные аналитики даже предсказывали конец основанной на энергетике гегемонии России в Средней Азии, издавна слывшей «задним двором» Москвы.

Но в начале июня президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов (Gurbanguly Berdimuhamedow) объявил о строительстве транстуркменского трубопровода, который связал бы трубопровод «Китай—Средняя Азия» с громадными залежами газа, расположенными на западе страны — теми самыми, которые традиционно эксплуатирует Россия и на которые был рассчитан пользующийся поддержкой США и ЕС проект транскаспийского трубопровода Nabucco, который должен был пройти по дну Каспийского моря и соединить Туркмению через Турцию с Австрией. Двухмиллиардный проект туркмен, по словам их президента, будет построен на туркменские деньги, силами туркменских рабочих, а также с помощью туркменских технологий и профессионализма. Впрочем, как сообщают источники, осведомленные о подробностях проекта, крайне маловероятна его реализация без финансовой и технической помощи со стороны Китая.

Как Россия, так и Запад, судя по всему, никак не смогут помешать подобному вмешательству в их планы. В апреле 2009 года произошел сильный взрыв, повредивший главный газопровод, соединяющий Россию с Туркменией. Хотя российская газовая компания-монополист «Газпром» отрицает всякую вину, туркменские официальные лица обвинили Москву в намеренном перекрытии газопровода с целью избежать платы за газ во время внезапного снижения мирового уровня цен. Экспорт газа в Россию с тех пор возобновился, но объемы поставок не достигли и трети от прежнего уровня.

Западные компании, участвующие в проекте Nabucco, в этом году объявили «открытый сезон» для инвесторов. Впрочем, есть большие основания сомневаться, что в проекте будет задействовано нечто большее, чем азербайджанский и, возможно, иракский газ, что совершенно необходимо сделать перед форсированием Каспийского моря. Частные западные фирмы тоже борются друг с другом: Nabucco соревнуется за азербайджанские ресурсы с Trans Adriatic Pipeline (этой фирме совсем недавно удалось заполучить крупного инвестора в лице немецкой E.ON Ruhrgas) и Interconnector (Турция—Греция—Италия), более скромным, чем Nabucco, проектом, что, возможно, и поможет ему стать реальностью.

И хотя государственные энергетические компании Китая сейчас на подъеме, уверенным нельзя быть ни в чем. К примеру, действия Китая на Каспийском море могут выйти боком ему самому. Производители газа в прикаспийском регионе рады тем деньгам и той эффективности, которая сопутствует китайским инвестициям, но не всегда готовы приветствовать последствия, наступающие в политической сфере. Богатые газом Азербайджан, Казахстан, Туркмения и Узбекистан не заинтересованы в том, чтобы вместо одних господ-империалистов в Москве у них появились другие — в Пекине.

В чем можно быть уверенным — так это в том, что потребность китайских потребителей в газе отправила китайские компании прямиком в гущу одной из самых ожесточенных геополитических битв. Если китайские компании не проявят благоразумие, то Пекин может оказаться вовлеченным в сложные проблемы безопасности региона: афганскую, грузинскую, иранскую, нагорно-карабахскую. А США и Россия, имеющие там давние интересы, могут не захотеть пускать на каспийскую кухню еще одного повара.

Оригинал публикации: Did China Just Win the Caspian Gas War? 

Источник: ИноСМИ

Большая афганская игра («Europaquotidiano», Италия)

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

…Афганистан с девятнадцатого века находится в центре международных притязаний за контроль над Центральной Азией, то, что англичане называли «Большой игрой». Но в последние недели произошли глубокие изменения. Позиция дискредитированного правительства Карзая становится невозможной. Генерал МакКристал, поддерживаемый «новыми консерваторами», которые правили во времена Буша, почувствовал, что почва уходит из-под ног, и решил: будь, что будет — лучше дискредитировать правительство и Пентагон, и повел яростную прямую атаку на Обаму и на все его окружение. В это же время  произошла утечка информации о необыкновенном богатстве «недавно» обнаруженных залежей подземных  ископаемых Афганистана.

Необыкновенные богатства. Ну надо же! В действительности о них уж давно поговаривали, прямо-таки перед агрессией в 2001 году. Талибы во время переговоров с правительством Клинтона по поводу нефти (с калифорнийской компанией Unocal , а затем с компанией Chevron, связанной с Кондолизой Райс и, следовательно, со всемогущей Halliburton  подозрительного Дика Чейни) знали кое-что об этих богатствах и пустили о них слух по ветру.

Клинтон тогда еще советовался со своими бесценными помощниками «реалистической школы», такими, как Генри Киссинджер и Згибнев Бжезинский, неутомимыми конструкторами  геополитических и дипломатических сооружений. Они уже знали, что мир вышел «из-под контроля» (название бестселлера Бжезинского), и что нужно действовать  сообразно текущему моменту, тщательно выбирая союзников и попутчиков. Но «смена гвардии» в 2000 году смела прочь осторожных политиков с их выжидательной позицией, заменив их бесшабашными неоконсерваторами с их проектом Нового Американского Века. С почти троцкистской хваткой (а многие неоконсерваторы знают о ней не понаслышке) они заявили: «Хватит осторожно и педантично смотреть из-за угла на мировую политическую реальность, мы не должны быть простыми созерцателями, мы хотим изменить мир, в интересах Америки, разумеется». Последствия нам известны.

И вот, после стольких лет безрассудного произвола вновь выходит на сцену коварная и умная осмотрительность. Мы узнали б этом из статьи, опубликованной 26 июня в газете «Il Sole-24 Ore» за подписью никого иного, как Генри Киссиджера, озаглавленной «Тень Въетнама над Афганистаном».

Какое облегчение, что Старый Лис вернулся, после того, как нам годами приходилось выслушивать глупости Рамсфельда, измышления Вулфовитца, нудные рассуждения в духе Макиавелли Лединов (Ledeen), Каганов (Kagan) и Перлов (Pearle), которые заставили нас пожалеть о Лутвак (Luttwak) (известные журналисты-аналитики, прим. ред.). Хотя, конечно, сам  Киссинджер вряд ли лучше их.

С его основным историческим выводом невозможно согласиться: «Иностранному вмешательству никогда не удавалось усмирить Афганистан. Афганистан — это нация, а не государство в общепринятом смысле этого термина». Если и есть что-то, чем Афганистан никогда не был и на что никогда не претендовал, так это быть страной, это- нация.

Но в остальном Старый Лис суть проблемы понимает верно.
Американскому народу надо оставить афганское болото, так же как и иракское, чтобы избежать повторения въетнамского сценария. Прекрасно. Чтобы вывести регулярные американские войска и подразделения их союзников нет необходимости консультироваться с Фраттини или с Ля Руссой (вряд ли кто-то думает иначе). Киссинджер почти не скрывает, (хотя некая маскировка, которая входит в правила игры, сохраняется), что главная задача —  четко договориться с местными силами в каждом регионе: с талибами, с  полевыми командирами различных кланов, с группами этнических меньшинств. Главная цель — воспользоваться подземными богатствами, не потерять контроль над долинами, по которым будут проложены газо- и нефтепроводы из Центральной Азии в Пакистан, установить отношения с соседними странами: с северными, которые еще связаны с Россией, с Китаем на востоке и с Пакистаном и Индией на юго-востоке, не забывая о своем неудобном юго-западном соседе — Иране. В этом месте привычка к вранью берет верх, и Киссинджер пишет о «воинственном Иране, стремящемся к созданию атомной бомбы».

И вот, наконец, рецепт Киссинджера: не нужно стремиться к ускоренному выводу войск из Афганистана, нужно установить в стране прочные государственные и военные институты (хорошо бы, но это не вполне ясно сказано, провести федеральную реформу, которая окончательно лишит центр власти и отдаст ее отдельным конкретным силам на периферии), с этими местными властями надо связаться, направлять их, руководить ими, вступить с ними в союз.

Для достижения этой цели достаточно иметь команду хороших «советников» из секретных служб, техников от различных лобби, специалистов по контракту, рассеянных по территории и находящихся в контакте с местными авторитетными людьми и главами племен, и Карзай быстро будет отодвинут в сторону.

Ловкий, коварный, беспринципный настолько, что он даже не пытается закамуфлировать цинизм предложенного им плана. В самом деле, Киссинджер не отказывается процитировать «европейский прецедент», касающийся независимости Бельгии, которую в 1830 году великие державы Старого Света сделали «воротами Европы и наблюдательным пунктом за морскими путями в северной Атлантике». Англия, Пруссия и Франция отобрали у Голландии Бельгию под предлогом католический веры, распространенной среди фламандцев и валлонцев, забыв о том, что население там смешанное, и упростив таким образом для своих выгод политико-экономическое устройство европейского северо-востока. Естественно, тогда думали «о вечном нейтралитете нового государства». «Договоримся в том же духе, — советует Киссинджер, — с русскими, китайцами и индийцами». Момент — самый подходящий, тем более, что Москва и Пекин, как кажется, готовы отказать в поддержке Ирану.

Завершим же новую центрально-азиатскую «Большую Игру», пообещав конкурирующим державам кусочек афганского торта, слишком большого для того, чтобы переварить одной супердержаве. Что с того, что в очередной раз будут попраны права народов?
Похищение афганских богатств пойдет своим ходом, а соседние страны, заинтересованные в добыче, не будут более сопротивляться американскому плану.

Речь идет о предложении, навеянном «мультилатерализмом», столь дорогим сердцу Обамы. После неприкрытого произвола Буша поприветствуем с радостью возвращение к мягкому произволу в геополитике и дипломатии. Целью в любом случае является насилие и грабеж, но зато это больше похоже на политику.

Оригинал публикации: Great Game afghano, ИноСМИ

«Le Temps»: Четыре вызова Средней Азии. Сегодня может вспыхнуть весь регион

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

О четырех вызовах Средней Азии рассказывает «Le Temps»

Le Temps (Швейцария). Вспышка насилия на юге Кыргызстана снова привлекла всеобщее внимание к этому малоизвестному региону. Тем временем пять бывших советских республик Средней Азии в 2011 году готовятся отметить двадцатилетие независимости. Для населения региона этот юбилей будет иметь горький привкус. В самом деле, несмотря на ту помпу, с какой правительства пяти стран не преминут провести соответствующие празднования, все показатели гуманитарного развития в регионе находятся на катастрофическом уровне, и для подавляющего большинства поколений, еще заставших советский режим, итоги этих двадцати лет независимости, по меньшей мере, неоднозначны. Регион сталкивается с четырьмя колоссальными вызовами в области безопасности, которые делают его, возможно, одним из самых слабых с точки зрения стабильности центров евразийского континента.

Во-первых, близость к зоне афганского конфликта имеет два важнейших последствия для стран Средней Азии. С момента ухода русских пограничников и активизации боев в Афганистане произошел резкий рост торговли афганским опиумом, в результате чего хрупкие таджикское и киргизское государства стали испытывать на себе невыносимое давление. Финансовая мощь наркоторговцев столь велика, что им уже удалось купить более или менее активную поддержку части служб безопасности двух стран. Хотя еще трудно произвести серьезный анализ касательно групп, спровоцировавших волну насилия между киргизами и узбеками в Оше, уже выяснилось, что несколько наркобаронов участвовали в погромах.

Наряду с наркотрафиком вызывают беспокойство свободное передвижение фундаменталистов, связанных с афганскими и пакистанскими талибами. Праздношатающаяся молодежь этих двух стран, и в особенности молодежь Узбекистана, где слишком явная демонстрация благочестия может закончиться длительным заключением в жутких застенках Ислама Каримова, как нельзя лучше подходит на роль жертвы группировок, пропагандирующих насилие против жестоких и коррумпированных политических режимов.

Второй вызов связан с автократической и клептократической природой политических режимов региона. Во всех странах, кроме Кыргызстана, в котором теперь у власти стоит временное правительство, система выстроена вокруг некой семьи или президентского клана, который, не довольствуясь тем, что в его руках сосредоточена вся политическая власть, контролирует также и основные источники доходов страны.

Третий вызов связан с недостаточным желанием стран сотрудничать друг с другом. Несмотря на многочисленные соглашения, подписанные пятью государствами, движение товаров и людей в регионе остается проблематичным. И в этом плане наибольшие проблемы также создает Узбекистан, чьи сложные границы разрезают регион надвое. Периодическое закрытие границы с югом Киргизстана и севером Таджикистана душит находящуюся в зачаточном состоянии экономику этих маленьких стран и фактически означает экономическую блокаду. В Ферганской долине перекрытие узбекской границы уже приводило к жестоким инцидентам на пограничных постах задолго до того, как вспышки межэтнического насилия последних недель привлекли всеобщее внимание к этому сложному региону. Узбекское правительство, тем не менее, действовало в соответствии со своими международными обязательствами, разрешив киргизским беженцам перейти через границу. Следует отметить также его сдержанность в высказываниях в этой ситуации.

Наконец, четвертый вызов связан с соревнованием, в которое вступили американцы, русские, китайцы и в меньшей степени европейцы за восстановление или установление влияния в регионе. Эта борьба за влияние, в которой игроки руководствуются некими краткосрочными интересами, позволяет среднеазиатским режимам играть на стороне той или иной державы, ни в коей мере не затрагивая с ними вопросы глобальной безопасности. Самой невероятной иллюстрацией этой ситуации, вероятно, является то, как президент Бакиев решал вопрос о продлении договора, позволяющего американским самолетам использовать авиабазу «Манас».

Сегодня, когда может вспыхнуть весь регион, ни один из международных игроков не хочет в это ввязываться — даже Россия — и, кажется, теперь они настороженно поглядывают друг на друга в ожидании нового витка насилия.

Источник — rus.ruvr.ru

Пакистан – США: газовое противостояние

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Газовый проект» — один из жизненно важных не только для экономики, но и в целом для социально-политического развития современного Пакистана. Намеченное на конец июня подписание контракта между Пакистаном и Ираном о строительстве газопровода должно не только открыть новую страницу в мировой углеводородной истории, но и наконец продемонстрировать, кто есть кто в регионе, несмотря на санкции против Ирана, а для самого Пакистана в конечном итоге определить судьбу нынешней правящей гражданской администрации.

Вашингтон в лице Ричарда Холбрука, официального представителя президента США в Афганистане и Пакистане, предупредил Исламабад «с осторожностью относиться к подписанию Генерального соглашения с Тегераном о транспортировке природного газа, так как планируемые Вашингтоном санкции могут коснуться ряда пакистанских кампаний» [1].

Обозреватели отмечают изменение тона Р. Холбрука во время его юбилейного, десятого визита в страну со времени вступления должность: «Пакистан — независимая страна, и решение о проекте касается только Пакистана, и США не имеют никаких претензий в отношении данного проекта»[2].

Что же касается «основной проблемы Пакистана — энергетической, то «мы с сочувствием относимся к этому», — добавил он.

В то же время американский посланник подчеркнул, что «в настоящее время в конгрессе США завершается разработка нового законопроекта, который коснется иранского энергетического сектора, Пакистану следует «подождать и посмотреть». Он предупредил также относительно усиления связей с соседним Ираном [3].

В обмен на отказ от подписания договора с Ираном американская сторона в очередной раз пообещала предоставить Пакистану военную и гражданскую помощь, т.е. дополнительно 11,1 млн долл. в виде гуманитарных поставок для пакистанцев, пострадавших в ходе военных конфликтов в зоне пуштунских племен на границе с Афганистаном. США уже предоставили 173,9 млн долл. по линии ООН. Что же касается давно лоббируемого пакистанцами льготного доступа местных товаров на американский рынок, то вероятнее всего в ближайшем будущем американцы полакомятся только «беспошлинным пакистанским манго»; о хлопке, основном экспортном товаре ИРП, речь даже не идет.

Гуманитарная «щедрость» Белого дома диктуется несколькими причинами: дальнейшей изоляцией Ирана, а также стремлением и дальше оказывать давление на принятие политических решений в Пакистане и т.д.

Сегодня экономика Пакистана в максимальной степени зависит от импорта энергоносителей, суммарные объемы которых превышают 3 млрд долл. Государство испытывает нехватку электороэнергии в 10 тыс. MW в год. Разрыв между производством и потреблением электроэнергии для развития экономики будет только увеличиваться, и в этом заложен еще один сдерживающий элемент темпов роста промышленного производства.

Нехватка электричества ощущается повсеместно. В течение нескольких лет проводится веерное отключение электричества на пять–шесть часов в день, а в летнее время, когда потребность возрастает, — на семь–восемь и более часов.

Пакистан и в прошлые годы разрабатывал программы комплексного обеспечения населения страны электроэнергией, но все они в силу ряда субъективных и объективных причин так и остались на бумаге.

Прежнее и нынешнее правительства страны призывают все заинтересованные государственные органы и частных инвесторов к поиску и использованию альтернативных источников энергии, таких как ветряные бескомпрессорные двигатели, приливные электростанции, биогаз, биомасса, а также солнечные панели и т.д. Энергетика является кровеносной системой экономики, без нее несерьезно рассматривать какие-либо промышленные или инфраструктурные проекты.

На протяжении последнего десятилетия Пакистан разрабатывает три варианта строительства газопровода для транспортировки природного газа: из Ирана (Иран – Пакистан – Индия/IPI); Туркменистана (Туркменистан – Афганистан – Пакистан) и Катара. Работа по всем трем направлениям ведется интенсивно, начиная с середины 90-х годов, и значительно активизировалась в последнее время. Однако на сегодняшний день фактически стартовал только проект IPI, но без участия Индии. Китай также демонстрировал интерес к проекту, намереваясь инвестировать 2,5 млрд долл. с целью удовлетворения внутренних потребностей в природном газе.

Важность иранского вектора внешней политики Исламабада заключается, во-первых, в наличии перспектив для реализации проекта транспортировки газа; во-вторых, в экономическом и социальном подъеме пограничной с Ираном пакистанской провинции Белуджистан.

В январе с.г. в Стамбуле была официально оформлена сделка между Пакистанской государственной газовой системой/Pakistan’s Inter State Gas Systems и Национальной иранской нефтяной компанией/National Iranian Oil Company о поставках природного газа. Третья сторона, Турция, была выбрана на тот момент неслучайно, так как в основу договора положено Французское право, что в свою очередь исключает предоставление каких-либо преимуществ (судебных) и Исламабаду, и Тегерану в случае возникновения претензий. Согласно контракту, срок действия которого завершается в 2013 г., Пакистан получает 750 млн куб. метров природного газа в день.

Расчетная стоимость первого этапа проекта газопровода до пакистанской провинции Белуджистан составляет 1,2 млрд долларов.

Федеральные власти Пакистана предоставили специальное разрешение правительству Белуджистана на использование газа, импортируемого из Ирана по системе местного трубопровода, но только для внутренних промышленных потребностей провинции; подобное разрешение не получила ни одна из трех других провинций страны. Важность подобного шага заключается, во-первых, в технической неподготовленности пакистанской стороны для отбора газа в больших объемах, и, во-вторых, в контракте на закупку газа — определенном выполнении обещаний правящей Пакистанской народной партии Белуджистану, известному своими сепаратистскими устремлениями.

Второй этап — непосредственно строительство газопровода. В марте с.г. Пакистан и Иран подписали контракт о строительстве газопровода, соединяющего соседние страны. Общая стоимость проекта 7,5 млрд долл. Проект осуществляется компаниями SSGC и SNGPL под контролем международного проекта управления ILF-Nespak JV. На разработку технико-экономического обоснования газопровода отводится один год, само строительство должно начаться в текущем году, а первый газ должен быть прокачен уже в 2013 г.

Газопровод с иранского месторождения Южный Парс в Пакистан рассматривается сегодня Исламабадом как ключевой инструмент для предотвращения острого энергетического кризиса в стране; газ планируется использовать для выработки электроэнергии. Газопровод жизненно необходим не только для подъема экономического развития, но и для утверждения правящей администрации во власти; это один из двух крупнейших проектов (второй — водный), на реализацию которого брошены все силы кабинета министров.

И здесь начинается самое интересное. В ответ на Резолюцию СБ ООН № 1929 от 09.06.2010, направленную на ужесточение санкций против иранской ядерной программы, представитель Министерства иностранных дел Исламской Республики Пакистан/ИРП Абдель Басит заявил, что «санкции ООН не повлияют на 7,6-миллиардный ирано-пакистанский проект газопровода». «Пакистан всегда выступал за мирное урегулирование вопросов, связанных с ядерной программой Ирана. Мы будем и впредь поощрять все заинтересованные стороны в отношении целенаправленной дипломатии и урегулирования разногласий в духе сотрудничества и компромисса». «Что касается нашего проекта IPI, то он является коммерческим соглашением, направлен на удовлетворение внутренних энергетических потребностей и выходит за пределы данной резолюции».

Но затем последовала вторая волна санкций. Евросоюз и США приняли «пакет дополнительных мер воздействия на Тегеран», направленных против «предоставления новых инвестиций, оказания технической помощи, поставок современных технологий для нефтяной и газовой промышленности Ирана». Еще в начале июня министр обороны США Р. Гейтс заявил о рассмотрении вопроса «о блокировании иностранных фирм, действия которых направлены на развитие нефтяного и газового экспорта Ирана», т.е. все сказанное напрямую относится к Исламабаду.

Таким образом, Р. Холбрук в ходе своего последнего визита в Пакистан предупредил Исламабад о готовящейся третьей волне санкций, направленных, видимо, уже против нефтегазовых кампаний и Пакистана в целом. Ответное заявление министра иностранных дел Пакистана Куреши о том, что «…мы не останавливаемся только на пятилетнем сотрудничестве (с США. – Н.З.), предусмотренном законом Керри-Лугара, и смотрим намного дальше в будущее» [4], бесспорно, внушает определенный оптимизм американцам, но… в Пакистане соглашаются, что США оказывают давление на Пакистан из-за его проектов с Ираном.

Проект газопровода — это своего рода визитная карточка нынешней гражданской администрации президента А. Зардари. Он имеет для нее не только экономический, но и огромный внутриполитический эффект.

Экономика Пакистана переживает в настоящее время не лучшие времена. Правящая Пакистанская народная партия/ПНП подвергается резкой критике как со стороны оппозиции, так и со стороны партий, поддержавших ее на всеобщих парламентских выборах в феврале 2008 г., так как вопросы обеспечения населения водой и энергоресурсами были одними из приоритетных в ходе избирательной кампании ПНП.

Помимо использования иранского газа для выработки электроэнергии, Пакистан рассматривает вопросы строительства атомных электростанций, в частности правительство Пенджаба (оппозиционное ПНП) и Китай планируют построить два ядерных реактора мощностью по 650 MW, несмотря на продолжающуюся в стране политическую нестабильность, а также провести ряд нелегальных сделок по продаже пакистанских ядерных технологий КНДР, Ирану и Ливии. И если этот проект в какой-либо степени будет осуществлен, то семья Наваз Шарифов, главных политических оппонентов правящего кабинета министров, может взять реванш на ближайших всеобщих парламентских выборах.

В стране в целом не разработан план «пакистанского» ГОЭЛРО, для которого необходимы значительные финансовые средства и мощная политическая воля руководства, а проект IPI только частично удовлетворит потребности внутреннего рынка страны. Только в дальнейшем, по мере развития магистрального газопровода и атомной энергетики, можно будет говорить об экономической самостоятельности Пакистана.

Но встает и другой вопрос: нужен ли «самостоятельный» Пакистан США? Ответ на него очевиден. Именно поэтому каждый раз, когда Исламабад (ключевой союзник Вашингтона в борьбе против международного терроризма в регионе) заявляет об энергетическом международном проекте, на него обрушивается поток американской критики и реденький дождь гуманитарной помощи.

Суммируя все вышеизложенное, многие обозреватели приходят к выводу, что Исламабад найдет свой путь решения целого узла проблем. Как заявил премьер-министр Юсуф Газа Гилани, «Пакистан будет следовать резолюции Совета Безопасности ООН и только».

1. Dawn 21.06.10.
2. Pakistan Times 21.06.10.
3. The Nation 21.06.10.
4. Pakistan Times 21.06.10.

Источник: Институт Ближнего Востока

США, Иран и КНР поддержали стратегию Туркмении по диверсификации энергосотрудничества

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Недавние переговоры с американскими, иранскими и китайскими партнерами подтвердили полную поддержку этими странами стратегии Туркменистана, направленной на диверсификацию сотрудничества в энергетической сфере и вывод туркменских энергоносителей на новые перспективные рынки, говорится в сообщении, распространенном министерством иностранных дел страны, — передает «Тренд».В частности, на прошлой неделе президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов принял помощников госсекретаря США Роберта Блэйка и Майкла Познера, а также руководителей крупнейших американских компаний.

Как говорится в сообщении, важнейшим итогом переговоров стала выраженная представителями правительства США поддержка проводимой Туркменистаном политики диверсификации своего международного сотрудничества в энергетической сфере. Также результатом переговоров стала проявленная американскими компаниями заинтересованность в реализации крупных проектов в нефтегазовом комплексе и готовность принять в них самое действенное участие.

Как говорится в сообщении МИД, во время встреч в Ашхабаде с делегацией Ирана во главе с министром нефти и газа Сейедом Масудом Мирказеми была подтверждена стратегическая линия на неуклонное наращивание отношений в энергетической области, традиционно строящихся на равноправной, уважительной и взаимовыгодной основе.

Одним из практических результатов стало подписание двустороннего документа, предусматривающего увеличение объемов поставок туркменского природного газа в Иран в ближайшей перспективе.

Важным международным событием, как отмечает внешнеполитическое ведомство страны, стал визит в Туркменистан делегации КНР во главе с членом постоянного комитета Политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Китая, секретарем Центральной комиссии ЦК КПК Хэ Гоцяном.

На переговорах была подтверждена линия на дальнейшее развитие сотрудничества в энергетической сфере на основе имеющихся возможностей для неуклонного увеличения объемов поставляемого из Туркменистана в КНР природного газа, говорится в сообщении МИД.

В этом контексте стороны обсудили и согласовали вопросы строительства второй очереди газопровода Туркменистан-Китай, введенного в эксплуатацию в декабре прошлого года.

Помимо этого, Ашхабад и Пекин обсудили вопросы сотрудничества двух стран в сфере производства в Туркменистане калийных удобрений.

Еще одним важным итогом переговоров стало рассмотрение перспектив сотрудничества Туркменистана и Китая в несырьевых отраслях экономики, таких как транспорт, связь, промстройматериалы, текстильная промышленность, перерабатывающие производства.

Источник: Oilru

Достигнет ли Европы казахская нефть? («Geopolitika», Литва)

Опубликовано от wpmrРубрики:Без рубрики

Важнейшим направлением стратегии Казахстана в области экспорта энергоресурсов является диверсификация экспортных маршрутов. Поэтому он в принципе заинтересован в экспорте нефти в Европу.

Казахская нефть уже поступает в Европу через Украину по южной ветке нефтепровода «Дружба». По ней каждый год прокачивается около 5,5 млн. т. казахского продукта. Хотя этот маршрут не был достаточно надёжным и дешёвым, во время визита президента Украины В. Януковича в Астану была достигнута договорённость о пересмотре транзитных тарифов. За это Украине были обещаны переговоры во вопросу её возможного участия в разработке отдельных казахских углеводородных месторождений. Однако в 2012 г. планируется запуск крупнейшего нефтяного месторождения «Кашган», и Казахстану необходимы новые экспортные маршруты.

В начале марта этого года во время встречи президентов Румынии и Казахстана в Астане Н. Назарбаев заявил о том, что казахская нефть будет прокачиваться по новому трубопроводу через Азербайджан в Грузию, а потом танкерами по Чёрному морю доставляться в Румынию (это означает, что после войны России с Грузией в 2008 г. Казахстан снова считает южно-кавказское энергетическое направление надёжным). Вероятно поэтому государственная нефтяная компания Казахстана «КазМунайГаз» приобрела румынскую нефтяную компанию «Rompetrol».

Тем не менее Европа является лишь одним из стратегических векторов внешней политики Казахстана. Другие три – это Россия, Китай и США. В данном контексте важно отметить тот факт, что упомянутая политика Казахстана довольно прозрачна и прогнозируема (и это не смотря на то, что Астана балансирует влияние больших сил в регионе).

Россия стремится к получения контроля над казахским нефтяным экспортом (с целью стать единственным экспортёром чёрного золота в регионе). Казахстан довольно дипломатично пытается этого избежать, диверсифицируя его маршруты, и в то же время сохраняет конструктивные отношения с Москвой. Эти отношения развиваются очень прагматично, и практически по всем спорным вопросам удаётся достичь договорённости. В целом Россия считает Казахстан одним из ближайших союзников и в том числе поддерживает большинство его международных инициатив.

Китай всегда являлся внешнеполитическим приоритетом Астаны, так как политическая пассивность на китайском направлении помимо всего прочего может стать причиной чрезмерной политической и экономической экспансии этой страны. Казахстан и Китай совместно реализуют несколько крупных инфраструктурных проектов (например, постройка нефтепровода Атасу-Алашанкоу). Кроме того Пекин приобрёл одну из нефтяных компаний Казахстана – «ПетроКазахстан» — и права на Кумкольское (42 млн. т. нефти) и Каражанбасское (46 млн. т.) месторождения, а также совместно с «КазМунайГазом» владеет Чимкентским НПЗ. Однако большая активность Китая в Казахстане раздражает Запад.

Политику США на данном направлении определяет документ, который Белый дом называет Большой стратегией в Центральной Азии. Его основные цели – ограничение возможностей Москвы в сфере контроля над транзитом казахской нефти и газа на мировые рынки, снижение роли Китая в регионе и поддержка создания нефтегазовых транспортных коридоров, идущих в обход России.

Европейские нефтяные компании пришли в Казахстан только после того, как соответствующую почву подготовили склонные к большему риску американцы. Сегодня там работают «Agip/Eni», «Shell DevelopmentB. V.», „British Petroleum“ и «Total Fina Elf», участвующие в эксплуатации Карачаганского и Кашганского нефтяных месторождений.

Перспективы поставок казахской нефти в Европу будут зависеть от того, как будет меняться вышеописанная ситуация. Президентская каденция Н. Назарбаева заканчивается в 2012 г. Если его приемником станет выгодный Москве кандидат, российский вектор в многовекторной политике Казахстана может стать преобладающим. Соответствующие прогнозы связываются главным образом с именем Тимура Кулибаева – вице-президента «КазМунайГаза» и одного из зятьёв Н. Назарбаева. Есть мнение, что Т. Кулибаев устроил авантюру, в результате которой «Лукойл» завладел частью Южно-Кумкольского месторождения, а пострадавшей стороной в данной ситуации можно считать Китай. Поэтому в случае прихода к власти Т. Кулибаева Россия смогла бы диктовать Казахстану условия продажи нефти не только западным странам, но и Китаю.

Однако, если Казахстан откажется от политики баланса, это может нарушить равновесие мировых весов влияния, в чём, вероятно, не заинтересован ни один из глобальных игроков. Поэтому такой поворот событий маловероятен.

Оригинал публикации: Geopolitika

Африканские страны укрепляют свои позиции на мировом нефтегазовом рынке

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика, Энергобезопасность

Африканские страны, имеющие запасы нефти и газа, уже привыкли слышать, что именно они являются будущем мировой добывающей индустрии, пишет Financial Times. Их месторождения менее разведаны, чем на Ближнем Востоке, их нефть, как правило, лучшего качества, чем в Латинской Америке, и они не намерены использовать свои нефтегазовые ресурсы в геополитической игре, как это делает Россия. Миллиарды долларов вложены в развитие глубоководных месторождений природного газа в Нигерии и Анголе. В ближайшие месяцы должна начаться добыча нефти на новых участках в Гане и Нигере. Однако в условиях, когда цена нефти примерно в три раза превышает среднее значение за предыдущие два десятилетия, правительств аафриканских стран начали реагировать на всплеск интереса из-за рубежа, все чаще задавая вопрос: «Что получим мы?».

Позиции африканских стран сейчас действительно сильны как никогда. В конце прошлого года Нигерия обогнала Саудовскую Аравию, став третьим по величине поставщиком нефти в США. В апреле Китай импортировал больше нефти из Анголы, чем откуда-либо еще.

По данным 2009 г., на долю африканского континента приходится 9,5% разведанных запасов нефти; 8,2% запасов газа; 15,7% нефтяного экспорта в мире; 60% мировых запасов алмазов; 40% мировых запасов золота.

«Африканские государства имеют право на получение справедливого вознаграждения при эксплуатации их природных ресурсов», — написали в прошлом месяце авторы обзора экономики континента из Африканского банк развития (АБР) и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Ряд ариканских стран, включая Нигерию, уже объявили иностранным компаниям об ужесточении условий нефтегазовой добычи.

«Транснациональные компании могут угрожать уходом в случае попыток правительств африканских стран ужесточить условия пользования минеральных ресурсов, но вряд ли они на самом деле откажутся от разработки месторождений только лишь из-за разумного увеличения налогов или роялти», — говорится в докладе.

Источник: k2kapital

Несмотря на катастрофу в Заливе, гонка за арктической нефтью и газом набирает темпы («The Financial Times», Великобритания)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Авария на буровой платформе Deepwater Horizon, может быть, и вызвала серьезные сомнения в перспективах развития морского бурения, но «нефтяную лихорадку» вокруг богатых неразработанных месторождений, таящихся под толщей Северного ледовитого океана, она нисколько не охладила.

Две истории в FT на этой неделе наглядно демонстрируют продолжающийся ажиотаж вокруг Арктики и разницу в подходах разных стран.

Первая история  – о том, как Йенс Столтенберг, премьер-министр Норвегии, заявил, что заключенное им соглашение о морской границе с Россией — речь идет об участке Баренцева моря и Северного Ледовитого океана площадью 170 тысяч квадратных километров, спор о котором тянулся десятилетиями, — является образцом международного сотрудничества.

Он имел в  виду, что сделка должна стать образцом взаимодействия для пяти стран, имеющих территориальный выход на побережье Арктики: Норвегии, России, США, Канады и Дании, — при разделе территории морского дна, в соответствии с правилами, изложенными в Законе о Море и в Конвенции ООН. «Применение Закона о Море в этом регионе очень важно, — заявил норвежский премьер-министр. – Северный полюс – это не земля. Северный полюс – это море, покрытое льдами, поэтому он подпадает под международное законодательство».

Его замечание, очевидно, относилась к странам, не входящим в арктическую «большую пятёрку», но кидающим алчные взоры на регион, который, по оценкам Геологической съемки США, содержит четверть неразведанных мировых запасов нефти и природного газа. Раздаются голоса о том, что к Арктике следует подходить как к совместному международному достоянию, опираясь на другой соответствующий договор, во многом аналогично тому, как это делается в Антарктике.

Но, несмотря на ворчание о монополии «большой пятёрки», серьёзных шагов по пересмотру всей системы пока не заметно. Даже Китай, чётко заявивший о своих стратегических интересах в Арктике, поддерживает Закон о Море как наилучший способ урегулировать вопрос о суверенных правах.

Не имея выхода на побережье Арктики, Китай изыскивает альтернативные пути получить доступ к Северному Ледовитому океану. Вот мы и подошли ко второй истории в FT: в среду объявлено о валютной своповой сделке на 500 миллионов долларов между Китаем и Исландией. Трудно было бы найти экономические причины, побудившие Китай обменять юани как кучку исландских крон, не учитывая геополитических мотивов.

Олафур Рагнар Гримссон (Olafur Ragnar Grimsson), президент Исландии, в марте заявил FT, что Китай выразил заинтересованность в Исландии как потенциальной материально-технической базе на случай, если глобальное потепление позволит отправлять китайские экспортные товары через Арктику в Европу, сокращая путь на 6 тысяч километров по сравнению с теперешней трассой через Суэцкий канал. «Нужно быть поистине слепым, чтобы не видеть значения Арктического Севера для развития мировой торговли и энергетики, и достаточно беглого взгляда на карту, чтобы заметить, что Исландия находится в самом центре Арктики», — заявил он.

Но, может быть, ещё более непосредственный интерес Китая к Исландии обусловлен тем, что эта страна имеет самый большой в мире опыт в области геотермальной энергетики. Во всяком случае, валютный своп выводит схему активных китайских отношений с Исландией (а Пекин имеет самое крупное иностранное посольство в Рейкьявике) далеко за пределы того, чего можно было бы ожидать для отношений между развивающейся сверхдержавой и маленькой островной нацией с численностью населения 320 тысяч человек.

Китай не единственная страна, обеспокоенная тем, что остаётся не у дел при дележе Арктики. Положение США тоже далеко от надёжного. Дело в том, что Америка не ратифицировал закон ООН о Море через 16 лет назад после того, как он вошёл в силу, что ставит её на одну доску с Ираном, Северной Кореей и ещё парой десятков стран, не ратифицировавших этот закон. Последние четыре администрации США, включая и администрацию Барака Обамы, высказывались за ратификацию, однако договор застрял в Сенате, где к нему неодобрительно отнеслись некоторые республиканцы, опасающиеся, что он подорвёт суверенные права США.

Марк Бегич (Mark Begich), сенатор Аляски от партии демократов, предупреждает, что, если Америка будет тянуть и дальше, ей будет гораздо труднее заполучить свою долю в оффшорных месторождениях. «Отказываясь ратифицировать этот важный договор, мы теряем свои позиции при дележе в тот самый момент, когда в Арктике грядут большие перемены», — заявил он.

Оригинал публикации: The race for Arctic oil and gas gathers pace, despite Gulf accident

Перевод: ИноСМИ

Узбекистан разворачивается газом к Китаю. Пекину обещано 10 млрд кубометров, ранее уже обещанных России

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Бизнес, Политика

По мнению экспертов, документ, подписанный президентом Узбекистана Исламом Каримовым и председателем КНР Ху Цзиньтао, явно носит декларативный характер и адресован России

В Ташкенте президент Узбекистана Ислам Каримов и председатель КНР Ху Цзиньтао договорились о поставках в Китай 10 млрд кубометров узбекского газа. Соглашение носит рамочный характер. Сроки поставок и размер инвестиций не уточняются. По мнению экспертов, Ташкент явно пытается надавить на российский «Газпром», который не торопится вкладываться в модернизацию газопровода Средняя Азия-Центр, несмотря на желание Узбекистана удвоить газовый экспорт.

Рамочное соглашение о поставках в Китай 10 млрд кубометров газа было заключено между холдинговой компанией «Узбекнефтегаз» и китайской China National Petroleum Corp (CNPC). Как пояснил агентству «Интерфакс» источник в узбекском правительстве, транспортировать газ будут по газопроводу Центральная Азия-Китай (Туркмения-Китай). CNPC изначально, правда, оговаривала, что никаких врезов в газопровод Туркмения-Китай на территории транзитных стран не будет. Узбекская же сторона, как пояснил собеседник «Ъ», предлагает китайцам организовать добычу, осушку и транспортировку узбекского газа за счет CNPC, а в бюджет Узбекистана уплачивать роялти.

Напомним, Узбекистан наряду с Туркменией является крупнейшим добытчиком природного газа в Центральной Азии, (ежегодная добыча — 65 млрд кубометров газа). В 2009 году, согласно годовому отчету «Газпрома», «Газпром экспорт» значительно увеличил закупки в Узбекистане — до 15,4 млрд кубометров, что сделало Ташкент лидером продаж газа в РФ среди стран Центральной Азии. В нынешнем году «Газпром экспорт», согласно действующим контрактам, намерен также купить 15,5 млрд кубометров в Узбекистане.

Партнерство с Россией вполне устраивает Ташкент. В январе 2009 года в ходе визита российского президента Дмитрия Медведева в Узбекистан Ислам Каримов гарантировал продажу всего своего экспортного газа РФ. Он заявлял, что «продает газ России, и только России, а кому она поставляет дальше и как — это полностью компетенция России». При этом узбекский президент подчеркивал, что готов удвоить экспорт в 2009 году (что было сделано), а спустя еще пять-семь лет — добавить дополнительно 15 млрд кубометров газа. В планах ЛУКОЙЛа также было довести свою добычу с 3 млрд до 15 млрд кубометров в 2015 году.

Однако реализации амбициозных планов Ташкента мешает недостаточная пропускная способность газопровода Средняя Азия-Центр (САЦ), по которому узбекский газ поступает в Россию. Этот газопровод на территории Узбекистана потерял свою мощность с 56 млрд кубометров до 45 млрд. Между тем специалисты предлагают модернизировать его и поднять объемы прокачки до 90 млрд кубометров. Вот только переговоры по расширению САЦ через Узбекистан были заморожены после взрыва на газопроводе САЦ-4 на границе Туркмении и Узбекистана.

Впрочем, похоже, это было лишь предлогом: конъюнктура на газовых рынках ЕС потребовала от «Газпрома» снизить объемы продаж, и это снижение произошло в основном за счет сокращения закупок среднеазиатского газа. Но и это не единственная причина охлаждения отношений в сфере энергополитики России и Узбекистана. Как пояснил «Ъ» источник в дипломатических кругах в Ташкенте, «российские компании не хотят инвестировать в добычу газа в Узбекистане, поскольку Ислам Каримов не заключает долгосрочных контрактов, а инвестировать в рамках текущих контрактов на закупку газа довольно рискованно».

В «Газпроме» и ЛУКОЙЛе вчера не стали комментировать договоренность между Узбекистаном и Китаем. Рамочное соглашение с китайцами ни к чему не обязывает узбекскую сторону. Пока даже не ясно, будет ли оно реализован в принципе. По мнению экспертов, документ явно носит декларативный характер и адресован России. Ташкент демонстрирует Москве, что его не волнует нынешняя конъюнктура на газовом рынке Европы. Если РФ и дальше будет тянуть с увеличением закупок узбекского газа, а также необходимой для этого модернизацией газотранспортной системы, Узбекистан переориентируется на Китай. Тем более что Пекин пытается доминировать на центральноазиатском энергетическом рынке.  Наталья Гриб, Александр Константинов
Источник — Газета «Коммерсантъ»

Пекин вынашивает новые энергетические проекты

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Сегодня начинается государственный визит председателя КНР Ху Цзиньтао в Узбекистан. Он проведет двусторонние переговоры с президентом Исламом Каримовым и примет участие в саммите ШОС. После мероприятия китайский лидер 11 июня посетит Казахстан. «Поездка Ху Цзиньтао в Центрально-Азиатский регион имеет важное значение для развития ШОС и укрепления двусторонних отношений Пекина с Ташкентом и Астаной», – сказал на брифинге для журналистов помощник министра иностранных дел КНР Чэн Гопин.

Китай заинтересован в продвижении новых нефтегазовых проектов в Центральной Азии. Такое мнение высказал «НГ» эксперт Центра исследований Восточной Азии и ШОС Леонид Гусев. «Для этого есть все основания. Китай на протяжении последних лет ведет разведывательные работы на месторождениях Узбекистана. В частности, Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) ведет геологоразведочные работы на акватории Аральского моря, Устюртском, Бухаро-Хивинском и Ферганском нефтегазоносных регионах республики и месторождении Мингбулак. По их результатам можно будет говорить и о путях доставки углеводородов в Поднебесную», – сказал Леонид Гусев.

Опыт сотрудничества в строительстве трубопровода у Узбекистана и Китая уже есть. В конце прошлого года был запущен газопровод Центральная Азия – Китай, часть которого прошла по территории Узбекистана. «Узбекистан с его богатыми ресурсами мог бы стать хорошей базой для Китая. Ежегодно в республике добывается более 60 миллиардов кубометров природного газа и около 8 миллионов тонн нефти», – сказал эксперт из Ташкента Равшан Назаров.

Сотрудничество двух стран не ограничивается лишь нефтегазовой сферой. Из Узбекистана в Китай через территорию Киргизии строится железная дорога, разрабатывается проект прокладки автотрассы. По данным МИД Узбекистана, в республике действует более 300 предприятий с китайскими инвестициями, из них 52 – со 100 процентов китайским капиталом. «Стремительный рост масштабов китайского торгового присутствия в Узбекистане стал возможным в первую очередь благодаря осуществляемой Китаем программе экспортного кредитования – предоставления целевых кредитов, которые используются для закупки китайских товаров и услуг», – пояснил «НГ» эксперт Ассоциации приграничного сотрудничества (Узбекистан) Владимир Парамонов. Программа осуществляется на основе подписанного в 2005 году соглашения между Экспортно-импортным банком (ЭКСИМ-банком) КНР и Национальным банком Узбекистана внешнеэкономической деятельности (НБУ ВЭД) и затрагивает различные отрасли экономики республики: нефтегазовую, электроэнергетическую, химическую, транспортную и аграрную. «Хотя данные проекты лишь с определенной долей условности могут быть названы «собственно китайскими», Узбекистан осуществляет их самостоятельно и «лишь» использует китайское финансирование. Как известно, Ислам Каримов всегда с подозрением относится к тесному сближению, поскольку понимает, что любое экономическое присутствие со временем превращается в политическое», – считает Парамонов.

По мнению Леонида Гусева, Узбекистан и Китай может сблизить и проблема обеспечения безопасности в регионе. Речь идет о войне в Афганистане, всплесках экстремизма в странах Центральной Азии, в том числе в Узбекистане. В нынешнем году дестабилизатором в регионе уже стала соседняя Киргизия. «В Пекине опасаются, что различного толка экстремистские движения могут перебрасываться на территорию Китая и усугублять без того нестабильную ситуацию в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), где летом прошлого года в ходе беспорядков погибли сотни людей», – сказал «НГ» Леонид Гусев. По его словам, вопрос безопасности в рамках ШОС обсуждается с 2003 года и до сих пор остается нерешенным. «Ху Цзиньтао, находясь в Центральной Азии, несомненно, затронет вопросы безопасности и стабильности с местными лидерами», – считает Гусев.

Источник: Независимая