Метка:ООН

Контуры новой российской стратегии в Арктике

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

VOAnews: Символично, что дискуссия в Московском центре Карнеги практически совпала с утверждением в России новой Стратегии национальной безопасности, потому как именно этот  документ во многом объясняет тенденции российской политики в арктическом регионе. 
Основной докладчик, сотрудник Международного института исследований проблем мира (г. Осло) гражданин Норвегии Павел Баев сразу же привел недавнее публичное заявление секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева о том, что США, Канада, Норвегия, Дания  проводят единую политику, направленную на вытеснение России из Арктики. Оно как нельзя лучше, по мнению Баева, характеризует настроения в кремлевском руководстве.
На самом же деле, отметил норвежский эксперт, каждая из приполярных стран пытается сегодня проводить свой собственный курс, и он зачастую входит в противоречие с интересами и позицией ближайших соседей. Так, Канада выделяет в своей арктической политике две позиции: охрана природы и защита прав – в том числе на обладание землей и ресурсами – коренных северных народов. Кстати, в вопросе о суверенитете над приполюсными районами позиция Канады близка  российской: не допустить в зону Северного Ледовитого океана третьи страны. А самые серьезные разногласия в приграничных вопросах у  Оттавы существуют с Вашингтоном. К примеру,  канадская сторона добивается признания своего суверенитета над Северо-западным морским проходом, который сегодня без уведомления, на основании международного положения об открытом море, используют атомные подводные лодки США как  наиболее удобный маршрут из Северной Атлантики к берегам Аляски.
Если говорить о Дании, то для нее главной остается проблема сохранения государственного суверенитета над автономной Гренландией. И здесь Копенгаген стремится заручиться поддержкой  Евросоюза. Соседняя скандинавская страна – Норвегия ставит в основу своей арктической стратегии два вопроса: раздел рыбных ресурсов и обеспечение ядерной безопасности. Ведь на Крайнем севере эта страна граничит с российским Кольским полуостровом, где базируется ракетно-атомный Северный флот, и складируются радиоактивные отходы.
Наконец, для Соединенных Штатов в арктической повестке дня также стоят две  темы: как сохранить первозданную природу Аляски, и каким образом при этом же возможно вести добычу нефти на шельфе?     
Кстати, именно Соединенные Штаты выступили инициатором демилитаризации Арктики. Пример тому — закрытие после окончания «холодной» войны военной базы в Исландии. По мнению эксперта из Норвегии Павла Баева, в противовес этому Россия сегодня демонстрирует другую геополитическую тенденцию, направленную на обострение противостояния в арктическом регионе. С 2007 года возобновлено ежемесячное патрулирование региона морской авиацией, увеличивается активность кораблей Северного флота, делаются заявления о необходимости создания постоянной арктической общевойсковой группировки для защиты национальных интересов. Правда, такие действия зачастую носят демонстративный характер: авиация несет патрулирование без оружия, количество подводных лодок  продолжает сокращаться, а планы  создания новой общевойсковой группировки, похоже, могут ограничиться лишь укреплением местной погранслужбы. Но тогда зачем Москве подавать Западу столь жесткие политические сигналы?  
Труднообъяснимый «политический сюрреализм», как считает норвежский эксперт, проявляется и в российской оценке потенциальных экономических ресурсов. В России любят повторять, что Арктика – кладовая мировых ресурсов, но на деле пока речь идет о дележе шкуры неубитого медведя. Действительно, по данным геологоразведочной службы США, на шельфе Северного Ледовитого океана может быть сосредоточено до 20 процентов так называемых «необнаруженных» — потенциальных мировых запасов нефти и газа. Однако их разведка, а тем более добыча и транспортировка в обозримой перспективе, выглядят весьма  проблематично. Вот почему пока ни «Газпром», ни «Роснефть», имеющие эксклюзивные права на работу в российском секторе Арктики, не проявляют интерес к этим изысканиям. При этом Российская Федерация все-таки уже подала официальную заявку в комиссию ООН на  признание своих прав на подводный хребет имени Ломоносова, который простирается от сибирских берегов до Северного полюса.
По мнению Павла Баева, такая геополитическая стратегия Москвы, направленная на односторонний раздел арктических территорий, не способствует поиску взаимопонимания и выстраиванию международного сотрудничества в этом важном для всего мирового сообщества регионе. Она наоборот может вызвать ответную негативную реакцию Запада, усилить конфронтацию и внести в нее «военный компонент». Это в какой-то степени атавизм имперского мышления, и он не сулит России никаких дивидендов.
Диаметрально противоположной точки зрения придерживается директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин. Во-первых, считает он, 20 процентов «необнаруженных» запасов – это все-таки очень внушительная цифра. Она примерно соответствует нынешнему энергетическому углеводородному потенциалу Саудовской Аравии. Во-вторых,  очень быстро развиваются технологии нефтегазодобычи. Пример тому — перспективное международное сотрудничество по освоению Штокманского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море. Наконец, потепление климата и как следствие — таяние вечных льдов может значительно облегчить доступ к потенциальным месторождениям в приполюсных районах. 
Новая стратегия национальной безопасности России,  продолжает Дмитрий Тренин, во главу угла ставит вопрос сохранения контроля над сырьевой базой. При этом особенно подчеркивается важность обладания энергоресурсами «на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики».  Кстати, в документе этот регион обозначен сразу после Ближнего Востока. Противостоять угрозе потери собственной энергетической безопасности предусматривается всеми возможными средствами,  вплоть до применения военной силы. Логично, предполагает Дмитрий Тренин, что в соответствии с этой концепцией будет выдержана и новая оборонительная доктрина России, принять которую планируется до конца нынешнего года.
Не стоит так остро реагировать на, конечно же, спорное заявление по арктической проблеме секретаря Совбеза Николая Патрушева и делать Россию инициатором нового  противостояния на Севере. Такую мысль высказал на семинаре в Центре Карнеги старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований Аждар Куртов. Он обратил внимание, что все в той же новой российской Стратегии национальной безопасности  Америка нигде не упомянута как потенциальный противник. Более того, говорится о необходимости выстраивании  «равноправного и полноценного партнерства» с НАТО и США.  А исторически не совсем верно, подчеркнул Аждар  Куртов, изображать Россию — а если заглянуть в прошлое, то и СССР — главным инициатором разделения сфер влияния в Арктике. Например, еще в 1904 году —  за 22 два года до утверждения в одностороннем порядке будущим Советским Союзом собственных арктических границ — Канада приняла решение «застолбить» свой  океанский сектор вплоть до Северного полюса. Подобные попытки в одностороннем порядке обозначить собственные арктические владения предпринимались и в Соединенных Штатах уже при президенте Трумэне. И другие страны, например, Норвегия, у которой до сих пор сохраняются территориальные претензии в арктическом бассейне к России, тоже ответственны за то, что сегодня так туго затянут арктический узел противоречий.
И, тем не менее, широкое международное экономическое, научное сотрудничество в Арктике – это реальная перспектива, завершая дискуссию, подытожил Дмитрий Тренин. Основанием для такого оптимистического прогноза служит тот простой факт, что сегодня ни Россия, ни какая другая страна не способна – это подтверждает и проект освоения Штокманского месторождения – в одиночку осваивать арктические ресурсы. А, кроме того, угроза глобального потепления еще заставит приполярные страны активнее сотрудничать в этом важном для всего человечества регионе с такими крупными  партнерами, как Евросоюз, Китай и Япония.     

Марк Львов

«Золотая лихорадка» в Арктике: возможна война за нефтегазовые богатства

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

EnergyLand: США, Норвегия, Канада и Дания оспаривают притязания России на часть арктического шельфа величиной в Западную Европу, где, как считается, залегают миллиарды тонн нефти и газа.

В ближайшие 10 лет возможна война за нефтегазовые богатства Арктики, сообщает The Times, цитируя «Стратегию национальной безопасности РФ до 2020 года», которую накануне утвердил президент Медведев. «Кремль уверяет, что не занимается милитаризацией Арктики, но эти предостережения наводят на мысль, что Москва готова при необходимости отстаивать свои интересы силой», — пишет газета, поясняя, что глобальное потепление облегчает добычу энергоносителей.
США, Норвегия, Канада и Дания оспаривают притязания России на часть арктического шельфа величиной в Западную Европу, где, как считается, залегают миллиарды тонн нефти и газа. В более раннем документе, распространенном Кремлем, Арктика объявлялась стратегическим ресурсом России и предлагалось создать вдоль северной границы РФ военные базы. Сергей Лавров раскритиковал Норвегию за проведение военных учений по сценарию конфликта из-за доступа к ресурсам, как он выразился. «Норвегия возразила, что Россия наращивает свою группу войск в регионе», — напоминает газета.
В «Стратегии национальной безопасности РФ» упомянуты еще два очага трений из-за энергоносителей — Баренцево море и Центральная Азия, где борются за влияние Россия и Китай. «Каспийское море — главная надежда ЕС на прекращение зависимости от российского газа», — замечает издание, сообщая, что страны Прикаспийского бассейна ведут между собой напряженные переговоры о разделе дна этого моря и его полезных ископаемых.
Кремль подхватывает мотив из Джеймса Бонда — толкует о войне в Арктике, пишет The Times в другой статье. «Рассуждения Кремля о вероятности войны в районе Северного Ледовитого океана были опубликованы в тот же день, когда истек срок подачи заявок на океанское дно в ООН», — пишет газета и добавляет не без иронии: естественно, это случайность.
Но говорить о том, что борьба за права на арктические месторождения перерастет в войну, значит игнорировать колоссальные усилия юристов, которые уже предпринимаются для улаживания этих проблем. «Вероятно, предполагается, что мрачная и свирепая «Стратегия национальной безопасности РФ», предрекающая угрозы и конкуренцию России со всех сторон, заставит другие страны задрожать и отказаться от своих заявок», — пишет издание.
Верно, что государственные границы в акватории Северного Ледовитого океана еще не установлены, и заявок, частично перекрывающих одна другую, подано много. Но пока процесс не вышел из-под контроля и стороны не разуверились в разрешении проблем средствами дипломатии. Самыми ожесточенными могут стать два спора: между Россией и Данией за хребет Ломоносова и между Канадой и США за проливы, разделяющие канадские острова, которые Оттава считает своими территориальными водами, а Вашингтон — международными.
Для обуздания российских амбиций в Арктике следует срочно заключить новый международный договор, настаивает The Times в еще одной статье, опубликованной от имени редакции. По мнению издания, предостережение о вооруженных конфликтах в борьбе за ресурсы, которое содержится в «Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года», — это нечто вроде предупреждения «Посторонним вход воспрещен, будет применено оружие» на заборах усадеб. «Два года назад Россия повысила ставки в игре, водрузив свой флаг на дне в районе Северного полюса», — отмечает газета, рекомендуя поскорее заняться составлением договора об Арктике, ибо этот регион «нуждается не в армаде канонерок, а в армии юристов».
«Золотая лихорадка» в Арктике приобрела открытую форму: истек срок подачи в ООН заявок на ресурсы, пишет The Times в еще одной статье. Истек срок подачи в ООН заявок с претензиями на дно морей и океанов в радиусе до 350 миль от береговой линии.
Истечение срока означает, что начался последний крупный передел карты мира. Во многих спорных районах — Арктике, Южно-Китайском море и окрестностях Фолклендских островов — заявки перекрывают одна другую. «Ставки в игре очень высоки: таяние арктических льдов и достижения техники позволят добывать нефть, газ и другие ископаемые далеко в открытом море», — пишет издание.
Первой заявку в ООН подала Россия — еще в 2001 году, но ее попытка застолбить за собой крупную часть Арктики потерпела неудачу. Заявку России оспорили Канада, Дания, Норвегия и даже США, хотя Вашингтон до сих пор не ратифицировал Конвенцию ООН о морском праве. «Комиссия ООН рекомендовала России пересмотреть заявку и представить новый вариант. Москва пока этого не сделала», — сообщает газета. По некоторым сведениям, проводились переговоры о возможной совместной заявке России, Канады и Дании, где бы устанавливались внешние пределы континентального шельфа без его обязательного раздела. «На Канаду и Данию срок, который истек накануне, не распространяется, так как они имеют еще 10 лет на подачу заявок», — пишет газета. Если заявки противоречат одна другой, вопрос должен решаться Международным судом ООН или Международным трибуналом по морскому праву.
Российская стратегия безопасности предостерегает: споры за энергоносители чреваты вооруженными конфликтами, пишет The Guardian.
Обостряющаяся борьба за мировые запасы энергоносителей может вылиться в вооруженные конфликты, передает The Guardian сказанное в новой стратегии национальной безопасности России. «Американская система ПРО названа в документе одним из главных вызовов России, а в списке потенциальных горячих точек появился новый регион — Арктика», — отмечает газета, поясняя, что стратегия отражает резкое ухудшение отношений России с Западом за последнее десятилетие.
В предыдущей стратегии национальной безопасности, обнародованной в январе 2000 года, главной угрозой был назван терроризм, а борьба Москвы с чеченскими сепаратистами позиционировалась как элемент мировой войны с террором, напоминает издание. «Теперь же Москва, по-видимому, боится преимущественно разрыва между военными потенциалами США и России, а также обострения конкуренции за иссякающие нефтегазовые ресурсы», — полагает издание.
Автор стратегии Николай Патрушев, экс-глава ФСБ, назвал новыми потенциальными зонами конфликтов шельф Баренцева моря, бывшую территорию СССР и Монголию. По данным газеты, Россия недавно направила в Арктику своих военных.

Англия претендует на шельф Атлантики

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

EnergyLand: Великобритания подала официальную заявку в Комиссию ООН по границам континентального шельфа на обширные территории в Южной Атлантике, где могут быть сосредоточены большие запасы нефти и газа, говорится в сообщении МИД Соединенного Королевства.

Заявка касается территории подводного шельфа вокруг Фолклендских островов, архипелага Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова.
Подаче заявки предшествовала длительная и тщательная процедура сбора и анализа детальных геологических и геофизических изысканий, проводившихся британскими учеными-гидрографами.
По словам экспертов, наиболее интересным для освоения будет шельфовое пространство вокруг Фолклендских островов, где может быть сосредоточено до 60 миллионов баррелей нефти, передает РИА Новости.
Великобритания уже сейчас ведет разведку и пробную добычу полезных ископаемых в 200-мильной экономической зоне вокруг архипелага.
Срок подачи заявок на принадлежность территорий континентального шельфа на расстояние до 350 миль от береговой линии истекает 13 мая этого года. По состоянию на понедельник, различные страны мира подали 46 индивидуальных и коллективных заявок на освоение шельфовых территорий в разных уголках Мирового океана.
Первой из поданных заявок является заявка Российской Федерации на освоение арктического шельфа в Северном Ледовитом океане, представленная в Комиссию еще в 2001 году. Около половины всех заявок были официально поданы в апреле-мае этого года.
Комиссия ООН рассмотрит все заявки на заседании в Нью-Йорке в марте-апреле 2010 года.
«Успешное завершение этого процесса подтвердит границы юрисдикции Соединенного Королевства над ее континентальным шельфом и, таким образом, обеспечит наши суверенные права по освоению шельфа на благо будущих поколений», — заявил в понедельник замминистра иностранных дел Великобритании, министр по делам Африки, Азии и ООН лорд Маллок-Браун.
Ранее Великобритания также подала в Комиссию ООН заявки на расширение границ континентального шельфа вокруг острова Вознесения в Южной Атлантике и скалы Роколл в северной части Атлантического океана.

«ОПЫТНЫЙ КАДР» НА ЭНЕРГЕТИЧЕСКОМ ФРОНТЕ. В какие игры будет играть новый американский энергокуратор?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

ОПЕКУН РЕФОРМАТОРОВ И ПЕРЕБЕЖЧИКОВ

RPMonitor.ru: В период «холодной войны» две соревнующихся мировых системы, что вполне естественно, периодически должны были докладывать заинтересованной аудитории о ходе противостояния, и о достигнутых их стороной результатов. В этом году исполнится двадцать лет со дня падения Берлинской стены, ознаменовавшего конец состязания. Однако сторона, объявившая себя победительницей, поныне не может успокоиться, и ее первые лица регулярно отчитываются об успехах по нейтрализации противника. Когда же ответственные чиновники исполняют свою миссию додавливания цивилизационного оппонента не слишком активно, общественность подвергает их суровому порицанию.

Так, в 1997–1999 годах Центр стратегических и международных исследований и Никсон-центр неоднократно критиковали Гарвардский университет и его шефство над «командой Чубайса», подозревая в нем коррупцию. В конечном итоге профессоров Шлейфера и Хея (первый – эмигрант из России, что особо предосудительно) уличили в растранжиривании выделенных средств на частный бизнес. Профессора сильно удивились, благо честно полагали, что осваивая государственные средства в свой карман, они демонстрируют правильный пример российским адептам. А секретарь по помощи новым независимым государствам Ричард Морнингстар пояснил, что если бы, дескать, Штаты не профинансировали Чубайса, то не получили бы замечательного эффекта от приватизации всего подряд. Ранее он и вовсе называл Чубайса misionary (миссионером).

Господину Морнингстару было чем похвастаться: в результате партнерства его коллег с главой Госкомимущества в примерно отреформированной России, в отличие от Западной Европы, исчезло как класс такое понятие, как общественная собственность. За одно это достижение господин Морнингстар должен был получить звание передовика соревнования или дополнительную к имеющейся медаль Победителя Холодной Войны.

Однако его усилия не были оценены по достоинству, несмотря на впечатляющие результаты. Ведь господин Морнингстар работал и в других странах СНГ с не меньшим эффектом. Так, в 1997 году он рапортовал Конгрессу о полной эвакуации ядерного оружия с территории Украины. Не меньшим достижением была конверсия комбината по производству бактериологического оружия на островах Аральского моря в Казахстане. Ведь именно господин Морнингстар поставил на службу Америке ценные сведения, полученные от беглого директора Степногорского химического комбината Канатжана Алибекова, а ныне господина Кена Алибека.

Впрочем, когда должность «секретаря по помощи» в Госдепе была ликвидирована, специально для Морнингстара была создана функция куратора энергоресурсов Каспийского бассейна – «каспийского царя», как тогда выражался министр энергетики Билл Ричардсон. Здесь Морнингстар также преуспел, добившись – как ни поразительно – реального воплощения нефтепровода Баку–Джейхан. Это была особо деликатная миссия, ведь надо было не обидеть украинцев, которых этот проект оставлял с носом, и грузин, рассчитывавших на центральную экспортную роль порта Супса. Помогла чистая случайность: как только до порта Супса дотянули нефтепровод, началась сугубо демократическая и антитоталитарная бомбежка Белграда, случайно обрушившая все мосты через Дунай, после чего танкерные рейсы из Супсы по этой реке утратили актуальность.

Господин Морнингстар, разумеется, сугубо гражданское лицо, и если имеет дело с поставщиками оружия, то лишь потому, что они же являются поставщиками бурильной техники. И поэтому именно при его участии на Кавказе появились специалисты Kellogg, Brown & Root – дочерней структуры корпорации Halliburton – еще в ту пору, когда Дик Чейни был еще не вице-президентом, а главой этой корпорации.

В самом деле, господин Морнингстар еще в бытность секретарем по помощи параллельно работал вице-президентом OPIC (Заморской частной инвестиционной корпорации), которая финансировала геополитически целесообразные проекты – то есть те, о которых можно было отчитаться по статье «Подавление российского влияния». Эта госкорпорация, к примеру, числилась спонсором проекта 900-километрового нефтепровода Бургас–Влера, который должен был экспортировать среднеазиатскую нефть в Адриатическое море. Для этой цели была учреждена компания AMBO – почему-то во главе с не имеющим никакого отношения к нефти нью-йоркским архитектором Вуко Ташковским, македонцем по происхождению. А Kellogg, Brown & Root были поручены инженерно-изыскательские работы.

Нельзя сказать, чтобы для транспортировки нефти не было более короткого маршрута. Но в три раза более короткий маршрут, Бургас–Александруполис, как назло, уже контролировали русские. А с их монополизмом было велено бороться, а по результатам отчитываться.

Поэтому проект Бургас–Скопье–Влера был обнародован уже в 1993 году, в пику конкуренту.

Разработчики подчеркивали, впрочем, что болгарско-македонско-албанский маршрут служит еще и частью стратегического коридора №8. В самом деле, сопровождение проекта поручили самым респектабельным фирмам: экономическими расчетами занимались специалисты из Credit Suisse First Boston, где вице-президентом работал не кто иной, как вдохновитель Дейтонских соглашений Ричард Холбрук, а юридическим обслуживанием – нью-йоркская компания White & Case, куда затем устроился Билл Клинтон после ухода с должности президента США.

Между тем, KBR занималась одновременно изысканиями гипотетического маршрута и проектированием вполне реальной американской авиабазы Camp Bondsteel в Косово – крупнейшей в Европе. Благо сугубо гражданское Агентство торговли и развития (TDA) занято «продвижением конкурентоспособных американских отраслей», включая как нефтегазовую промышленность, так и авиацию.

У болгарской стороны были некоторые сомнения в плане пригодности прокладки трубы через Македонию ввиду сейсмического неблагополучия этого региона. К тому же в 2001 году Москва вспомнила о маршруте Бургас–Александруполис, и в Софию прибыла делегация с участием российского президента и главы «Лукойла». Но чтобы София не сомневалась, TDA в 2001 году подкинула ей самый крупный транш безвозмездной помощи. И сомнения у правого правительства Ивана Костова исчезли.

С 1999 по 2001 год Морнингстар работал представителем США в Евросоюзе. Несмотря на близость к Клинтону, при республиканцах он остался в должности, однако после событий 11 сентября в один миг ее лишился. Как известно, загадочный теракт сопровождался рассылкой крупным чиновникам конвертов с сибиреязвенным порошком. Пошли сплетни, что по каким-то соображениям этот порошок рассылают недоброжелателям некие партнеры пресловутого Алибека, большого специалиста по этим порошкам. Бдительным неоконсерваторам не могли не вспомниться и сведения о том, что в бытность Морнингстара куратором российских реформ часть американских дотаций якобы была использована для своих целей российским Минобороны. Мало того, в период участия в кампании Джона Керри посол предположительно имел дела с неким иранским бизнесменом – одним из спонсоров демократического кандидата.

И господин Морнингстар объявил об уходе в частную жизнь, без лишнего шума отправившись преподавать в родной Гарвард. Нефтепровод Баку–Джейхан был сдан в эксплуатацию уже без его участия, но о своей роли в продвижении этого проекта он периодически напоминал на профильных экономических симпозиумах.

ТЕЗИСЫ ЗЕЙНО БАРАН

Нельзя сказать, чтобы дорогостоящий проект Баку–Джейхан достиг окупаемости и вообще считался эффективным. Когда в транзитной Грузии или в курдских провинциях Турции возникает очередной бардак, разумные нефтеторговцы предпочитают пускать нефть в Новороссийск. От этого, впрочем, турецкий бюджет ничего не теряет, ведь танкеры далее следуют через Босфор, а ни в какой не Александруполис. И в тот же Босфор вливается российская нефть обратным током через украинскую трубу Одесса–Броды, построенную ради обхода России, но потерявшую предназначение в связи с внедрением Баку–Джейхана. При этом экспорт осуществляет ТНК-BP, что придает реверсу респектабельности, к тому же и труба не ржавеет.

Что же касается газопровода Бургас–Влера, то он продвигался ни шатко ни валко, несмотря на заявленный интерес к нему со стороны Chevron—Texaco и Exxon—Mobil. Отношения между странами-участницами, и без того непростые, обострились при обсуждении очередного расширения ЕС. И Турция оставалась в несомненном выигрыше, благо к тому времени были выдвинуты две альтернативы транстурецких трубопроводов, минующих Босфор. Рост влияния «зеленых» и анархистов в Болгарии и Греции, вкупе с опасениями о влиянии нефтетранзита на туризм, также не благоприятствовал перспективам Бургаса.

Господин Морнингстар, как истинный демократ, не мог не испытывать угрызений совести перед странами, пролетевшими мимо транзитной кассы. В интервью аналитическому бюллетеню Института Средней Азии и Кавказа при университете Джона Хопкинса экс-посол риторически восклицал: «Ну как же мы можем говорить о реальном сотрудничестве в регионе, если вопрос о Нагорном Карабахе остается неразрешенным, и Армения не может извлечь выгоду из регионального развития?» Свою расположенность к Армении Морнингстар демонстрировал и в кругах еврейской общественности. Как член бостонской организации Антидиффамационной лиги, он не смог не выразить возмущение тем обстоятельством, что местного руководителя организации уволили за поддержку требования Армении признать события 1915 года геноцидом армянского народа.

Как только возвращение демократов к власти становится очевидной перспективой, за возвращение Морнингстара в обойму начинаются активные хлопоты. Турчанка Зейно Баран, директор Центра евразийской политики Хадсоновского института и супруга помощника заместителя госсекретаря США Мэтью Брайзы (в 1997–1998 гг. помощник Морнингстара), напомнила на заседании Комиссии по международным отношениям Сената о том, что решение Клинтона создать специальную должность представителя по каспийской энергетике было стратегически оправданным, но в дальнейшем эти функции были распылены между ведомствами. Она дважды называет при этом имя наставника своего супруга – которому и в самом деле не разорваться между умиротворением грузинской оппозиции и зондированием почвы в Туркмении.

В своем докладе мадам Брайза-Баран – еще за два месяца до нападения Грузии на Южную Осетию – нагнетает ужасы по поводу намерения России захватить Крым и выражает тревогу по поводу «раскола НАТО в отношении (приема в члены) Грузии и Украины». От военно-политических вопросов аналитик легко переходит к нефтегазовым. Нахваливая нефтепровод Баку–Джейхан и газопровод Баку–Эрзурум как «замечательные прецеденты», госпожа Баран тут же сетует на российский контроль над проектом Бургас–Александруполис, который после увеличения Москвой доли в Каспийском трубопроводном консорциуме становится вполне реализуемым. Впрочем, о проекте Бургас–Влера не говорится ни слова, хотя очередное соглашение между тремя странами-участницами было подписано всего годом ранее, притом целенаправленно упреждая российско-балгарско-греческие договоренности. Что объяснить нетрудно: Турция от этой американской альтернативы также ничего не выигрывает.

Столь же логично высказывание мадам Баран о возможном участии Ирана в альтернативных России проектах: об этом, по ее словам, «вовсе можно забыть, пока с ним не наладятся отношения». Зато «Белый поток» – проектируемая газовая труба по дну Черного моря через Украину в Румынию «и возможно, Польшу» (родину Мэтью Брайзы) – в ее представлении вполне уместен, но лишь как «младший брат» транстурецкого трубопровода Nabucco в рамках общего каспийско-черноморского коридора, вовлекающего газ из Средней Азии через транскаспийский газопровод.

Призывая всеми силами положить конец монополизму российского транзита и особенно «Газпрома», мадам Баран сетовала, что министр энергетики Турции Али Бабаджан не получил в Вашингтоне внятных гарантий поддержки Nabucco. Обращаясь к сенатору Ричарду Лугару, специалисту по разоружению России, аналитик призывала «добиться твердой межпартийной решимости» по части создания коридора Каспий–Европа.

Чаяния супруги господина Брайзы были услышаны спустя десять месяцев, когда Барак Обама, пообещав Турции членство в ЕС и забыв о своем обещании признать резню армян в 1915 году геноцидом, убедился в том, что эти подарки сами по себе еще не обеспечивают абсолютной преданности Турции политической линии Вашингтона. Даже несмотря на то, что российский проект «Южный поток», в отличие от Nabucco, не включает Турцию.

После здравых размышлений было решено, что старый конь борозды не испортит. Ричард Морнингстар был вновь «мобилизован и призван» 20 апреля, и вновь для него была создана персональная должность спецпредставителя США в Евразии по энергетическим вопросам. При этом к его ведению был отнесен патронаж не только альтернативных трубопроводов, но и альтернативных видов энергии, равно как и борьбы с «парниковым эффектом». Иными словами, наставлять и направлять активистов-экологистов поручается одновременно с лоббированием совсем не обязательно экологически безопасных, но зато «правильных» проектов.

РАЗМНОЖЕНИЕ САММИТОВ ПОЧКОВАНИЕМ

Нельзя сказать, чтобы то мероприятие, на которое тут же направил свои стопы реабилитированный энергокуратор, было судьбоносным по значению и представительным по составу. Конференция «Природный газ для Европы: безопасность и партнерство» в Софии была инициативой самого болгарского руководства. Было известно, что София намерена заключить сразу два договора по доставке газа: один – с Россией по «Южному потоку», другой – с Египтом по доставке сжиженного газа морским путем. Проект Nabucco остался на втором плане, благо месяцем ранее был исключен из списка приоритетных проектов Евросоюза.

Формат требовалось в спешном порядке изменить. Как бы чисто случайно 22 апреля Европарламент утвердил так называемый Третий энергопакет, включавший запрет для компаний одних стран приобретать распределительные сети в других странах. Между тем «Газпром» как раз рассчитывал на приобретение половины болгарских распределительных сетей в рамках соглашения по «Южному потоку».

Хотя повестка дня энергичными совместными усилиями Вашингтона и Еврокомиссии была вывернута наизнанку и превращена в рекламное мероприятие Каспийско-Черноморского коридора в точном соответствии с тезисами госпожи Баран, никакого «восточноевропейского Давоса» из конференции не получилось. От участия в нем воздержался не только Владимир Путин, но и руководители всех других стран СНГ – если не относить к этим странам наполовину вышедшую из содружества Грузию.

Практически все приглашенные первые лица предпочли днем ранее отправиться на параллельную и также заранее объявленную конференцию по энергоносителям в Ашхабаде. В свою очередь, в Варшаве одновременно заседало правление консорциума «Сарматия», проектирующего продолжение нефтепровода Одесса–Броды в Польшу и Словакию.

Каких-либо конкретных решений по Nabucco или, тем более, «Белому потоку» в Софии принято в итоге не было. Посланец Вашингтона, разумеется, хвалил проект и порицал «Южный поток», однако пояснил, что вначале в Nabucco должны вложиться европейские участники, и только потом – США.

Осторожный посол не торопился раздавать авансы. Тем более что президент Турции демонстративно назвал президента Азербайджана своим братом – явно в пику Вашингтону, вызвавшему возмущение в Баку своей инициативой открытия турецко-армянской границы.

После этой реплики господин Морнингстар начал туманно намекать на возможность пересмотра газового транзита с участием Ирана. Однако когда болгарские корреспонденты поинтересовались перспективами американского, но не выгодного Турции проекта Бургас–Влера, чиновник заявил, что ничего об этом не знает. Интерпретировать это «незнание» можно было единственным способом – желанием Вашингтона предложить Анкаре дополнительный «пряник», возможно, в виде поддержки нефтепровода Самсун–Джейхан.

Официальная брюссельская пресса с натугой признавала, что посиделки в Софии не стали триумфом Еврокомиссии. Единственный успех глава софийского филиала Совета по международным отношениям ЕС Весела Чернева усмотрела в том, что «правительство в Софии осознало: европеизация энергетической политики Болгарии – это единственный возможный путь». Что-то совсем смешалось в голове у еврочиновников, если под европеизацией понимается импорт газа из Египта или Ирана, только бы не из России.

Российские аналитики уже напоминали о том, что с учетом сложившейся ситуации проект Бургас–Александруполис необходимо форсировать. Однако сейчас любые резкие движения чреваты непредвиденными последствиями: в Болгарии предстоят очередные парламентские выборы, на которых оппоненты правящего социалистического правительства (премьер Сергей Станишев – выпускник МГУ, что особо предосудительно) неизбежно вынесут на улицы антироссийские лозунги. Причем поводом для «болгарской весны» с массовыми беспорядками может стать даже не «Южный поток», а обсуждаемый российско-болгарский контракт на строительство новой АЭС в Белене.

Очевидно, по этой причине российская сторона предпочла вести предметные экономические переговоры в Москве, при этом согласившись на строительство новой распределительной сети для «Южного потока» и не настаивая на подписании основных документов по проекту до 7-8 мая, когда в Праге состоится саммит Восточного партнерства ЕС, также сосредоточенный на нефтегазовой тематике. Впрочем, главной ареной дискуссий о принципах энергопоставок в Европу и гарантиях прав их участников станет город Хабаровск, где 21-22 мая состоится саммит Россия–ЕС. Кстати, еврочиновники улучшат свои познания в области географии.

А России, как считает обозреватель Asia Times М.К. Бхадхакумар, не следует недооценивать нового вашингтонского назначения, в особенности с учетом «великолепных связей» Морнингстара в Баку и Астане. Старый гарвардский кадр на пресс-конференции в Софии также сделал несколько реверансов в сторону Китая, что было закономерно: накануне, 14 октября, Россия и КНР подписали соглашение о сотрудничестве в экспорте нефти, а в день софийской конференции вице-премьер Игорь Сечин оговаривал с китайской стороной в Ашхабаде – где саммит под эгидой ООН был в самом деле представительным – последние детали проекта российско-китайского нефтепровода.

«Великолепные связи» господин Морнингстар сохранил, несомненно, и в тех кругах, которые «окучивал» в Москве в 1990-х годах. Если в ближайшие дни в СМИ наподобие «Новой газеты» и New Times прошумит серия скандальных комментариев, доказывающих невыгодность поставок российской нефти в Китай, это будет отнюдь не удивительно. Тем более что по достижениям в обработке СМИ «страны-мишени» в Вашингтоне также регулярно отчитываются. Тем более что направление вашингтонского главного удара – не Черное море, а Центральная Азия, а главное направление дипломатической игры в период кризиса с вероятным переделом мира – не малые страны, а региональные державы.

«Большая игра» в Центральной Азии: новый этап

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Андрей Арешев. Фонд стратегической культуры 21 апреля Стивен Шварц, постоянный автор вашингтонского издания Weekly Standard, выступил с очередной страстной антирусской статьей, в которой рассуждал о Польше, Грузии, Украине и Косове, готовых «сражаться за свою свободу» и противостоящих «возобновившейся русской агрессии».1 Интересно, что этот американский публицист — не только ярый неоконсерватор, но и мусульманин, рассматривающий албанский вариант ислама в качестве наиболее подходящей «модели религиозного плюрализма» в Европе: «Албанцы, — пишет он, — хотя и в большинстве являются мусульманами, если в чем-то и фанатичны, так это в своей симпатии к Америке. Албанский Ислам – Ислам умеренный и может служить преградой для радикализации европейских мусульман»2.

Ранее Стивен Шварц уделял значительное внимание не только Балканам, но и Центральной Азии, прорабатывая различные варианты переустройства политического пространства этого региона в соответствии с интересами Вашингтона. И хотя о подключении к выстраиваемому им альянсу «европейских демократий» государств Центральной Азии он вроде бы не говорит, статья С.Шварца заставляет вспомнить некоторые эпизоды «большой игры», разворачивавшейся в Туркестане ещё полтора столетия назад. Так, в середине XIX века западный агент, принявший мусульманство, Арминиус Вамбери, рассуждал о возможном объединении местных народов в некое буферное государственное образование, способное бросить вызов Российской империи в интересах Англии и других западных держав3…

После 1991 года и образования на территории бывшей советской Средней Азии пяти новых независимых государств начался новый, гораздо более сложный этап «большой игры», связанной с планами геополитической перекройки региона и установлением (прямого или опосредованного) контроля над его богатейшими ресурсами. Именно в этом контексте следует рассматривать многие, казалось бы, не связанные между собой события, включая рост внешнего военного присутствия, спорадическую активность радикальных исламистских группировок, известные события в Андижане и Бишкеке.

Усилия Соединённых Штатов на центрально-азиатском направлении носят комплексный характер, предусматривают чёткую синхронизацию действий политико-дипломатических, военных, информационно-аналитических и «неправительственных» структур. В 1997 году в своей нашумевшей статье Мадлен Олбрайт высказала абсолютно логичную, с точки зрения интересов её страны, идею о том, что Соединённые Штаты должны управлять последствиями распада Советского Союза. В августе 2002 года известный специалист Ст. Блэнк представил аналитический материал под характерным названием: «Реструктурируя Внутреннюю Азию». Основное внимание он уделил проблеме развития коммуникаций в бывшей советской Средней Азии и на приграничных с ней территориях, видя в этом единственную возможность политических, экономических и социальных преобразований, способных ликвидировать географическую замкнутость, способствующую сохранению здесь социально-экономической отсталости и неэффективных политических режимов4. Затем достоянием общественности стали ещё несколько разработок, где особого внимания заслуживает исследование Фредерика Старра «“Партнёрство Большой Центральной Азии” для Афганистана и его соседей», опубликованное Совместным трансатлантическим центром исследований и политики Университета Дж. Хопкинса в марте 2005 года5. В этом документе Афганистан назван «ядром» макрорегиона «Большая Центральная Азия», вокруг которого необходимо выстраивать всю региональную геополитику. Идея «Большой Центральной Азии» претендует на концептуально-идеологическое обоснование политики США в регионе, будучи её новым прочтением и в то же время логически продолжает предыдущую политическую линию Вашингтона6.

Многие шаги, предпринимаемые американской администрацией начиная с 2005 года, свидетельствуют о том, что ключевые элементы аналитических разработок Фредерика Старра были взяты на вооружение.

Так, примерно год назад, после переговоров с одним из афгано-пакистанских религиозных деятелей Фазлом ур-Рехманом в Исламабаде, помощник госсекретаря США по делам Центральной и Южной Азии Ричард Баучер заявил о видении американской администрацией «стабильной и демократической Центральной Азии». Такое видение, по мысли Р.Баучера, предполагает, что этот регион будет во все возрастающей степени связан с Южной Азией (но отнюдь не с Россией). «Интересам государств Центральной Азии отвечает создание соединительных звеньев с югом, дополняющих существующие связи с севером, востоком и западом», – цитировало Р.Баучера агентство ИТАР-ТАСС. По его словам, цель США должна заключаться в том, чтобы «помочь оживить старинные связи между Южной и Центральной Азией, помочь в формировании новых уз в сферах торговли, транспорта, демократии, энергетики и связи» 7.

События прошедшего года показали, что Соединённые Штаты, используя НАТО в качестве традиционного военно-политического прикрытия, последовательно, умело и целенаправленно реализуют свои цели в Центрально-Азиатском регионе. На Центральную Азию брошены, без преувеличения, лучшие американские кадры: достаточно вспомнить архитектора балканской политики США, а ныне — специального посланника США в Афганистане и Пакистане Ричарда Холбрука. Действия США отличаются динамизмом и оперативной корректировкой приоритетов при неизменности долговременных стратегических интересов. Так, недавние заявления Б.Обамы о плане постепенного вывода американских войск с территории Афганистана противоречат его прежним заявлениям о том, что военные силы западного альянса останутся в этой стране еще надолго8. У неискушенного наблюдателя может возникнуть впечатление отсутствия у США целостной стратегии, наличия даже неких метаний. Если бы, однако, это было так, — в Афганистане не происходило бы то, что там происходит.

С 2004 года вокруг аэродромов «Шинданд» и «Баграм», с их взлётной полосой в 3500 метров, способной принимать тяжелые дальнемагистральные лайнеры и стратегические бомбардировщики типа Б-52, американцы ведут интенсивные строительные работы. Возводятся многочисленные наземные и подземные сооружения, позволяющие говорить о создании супербаз с подземными городами как о главной цели американского и натовского присутствия в Афганистане. Аэродромы «Баграм» и «Шинданд» были когда-то базами советских ВВС, а теперь они превращены в универсальные натовские военные авиабазы, оборудованные системами воздушного и космического слежения, позволяющими контролировать аэронавигационное пространство практически всей Евразии. Вместе со станциями контроля воздушного пространства в Средней Азии, Каспийском регионе, на Кавказе, в Восточной и Центральной Европе в рамках программ НАТО «Аэрокосмическая инициатива», «Новый Северный маршрут», «Каспийская стража» и других завершено создание единого мегакоридора управления воздушным движением и контроля воздушного пространства от Европы до Китая. Кроме того, по соседству с Афганистаном США и НАТО имеют ещё 6 военных баз. И хотя некоторые из них (в частности, узбекская «Термез» и пока ещё действующая киргизская «Манас») официально являются транспортными аэродромами, не составляет никакого труда при необходимости разместить на них боевую авиацию. Средняя Азия освоена натовской военной машиной и фактически представляет южный элемент окольцовывания России базами Альянса9.

Основные задачи внешней политики США в Центральной Азии заключаются в установлении контроля над энергетическими ресурсами региона и отсечении от них как России, так и Китая, а формальным поводом для вмешательства может стать «управляемый хаос», вызываемый с помощью манипулирования имеющимся в регионе конфликтогенным потенциалом. (В позапрошлом веке граница между Российской империей и Китаем разделила районы традиционного проживания казахов, киргизов, уйгуров, и, несмотря на неоднократные массовые переселения в последующем, проблема разделённых народов не теряет здесь своей актуальности).

Помимо США, активную политику в Центральной Азии проводят Китай, Европейский Союз, в известной степени — Иран и Турция, так что очередной этап «большой игры» обещает быть для Москвы весьма непростым. То, что власти Киргизии добились вывода базы американских ВВС в аэропорту «Манас» (c её многогранной деятельностью) может оказаться лишь тактическим успехом, который, в случае если он не получит развития, неизбежно обернётся стратегическим поражением. Симптомы этого уже налицо, а политика России, санкционировавшей американское присутствие в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года под маловразумительным предлогом «борьбы с международным терроризмом и наркобизнесом», по-прежнему страдает непоследовательностью. Наркобизнес процветает как никогда – по словам главы Госнаркоконтроля России В.Иванова, «с момента ввода в Афганистан военных контингентов США и НАТО урожаи опиумного мака возросли более чем в 40 раз, и значительные объемы отправляются в страны среднеазиатского региона и Россию, порождая губительные последствия для нашего населения», а 92% героина в мире имеет афганское происхождение10. Так называемый «международный терроризм» выступает скорее в качестве инструмента возможного в будущем переформатирования политического поля государств региона. «Реальная угроза стабильности и безопасности Центрально-Азиатского региона, в том числе потенциальные вызовы со стороны исламского радикализма, вероятнее всего, возникнут на следующей переходной стадии, когда на смену нынешним репрессивным режимам придут новые лидеры», — пишет американский исследователь С. Сейбол, полемизируя с теми авторами, которые считают, что распространение исламского «фундаментализма» в странах Центральной Азии представляет угрозу уже сегодня11.

Что же касается «афганского транзита» США, для реализации целей которого центрально-азиатские государства используются в качестве «площадки подскока», то он порождает серьёзные проблемы. Вряд ли заверения об исключительно невоенном характере перемещаемых грузов могут успокоить, учитывая то, какими темпами возводится к югу от Пянджа современнейшая военная инфраструктура. Однако Москва заключает соответствующие соглашения с НАТО, и нет ничего удивительного, что и её союзники по ОДКБ – Узбекистан и Таджикистан – также договариваются с американцами о так называемом «невоенном транзите» в ходе состоявшегося в апреле визита Р. Баучера в эти государства. Судя по некоторым сообщениям, соответствующие перевозки уже осуществляются. Очевидно, речь здесь идёт о предложении, от которого никто не в силах отказаться; кроме того, Таджикистан (напомним: это культурно-исторически близкое Ирану государство имеет протяжённую границу с Афганистаном) потенциально рассматривается в качестве места размещения новой военной базы США в Центральной Азии. Соответствующие консультации начались ещё при прежней администрации Дж.Буша. Не обошёл американский представитель своим вниманием и Туркмению, причём его встречи в Ашхабаде совпали по времени с определённым охлаждением туркмено-российских отношений, связанных с аварией, которая произошла на участке Давлетбат – Дариялык газопровода «Средняя Азия – Центр». Газовый конфликт между Россией и Туркменией будет всячески использоваться заинтересованными западными кругами в целях реанимации проекта «Набукко», причём окончательное преимущество той или иной стороны не очевидно. 16 апреля в Ашхабаде в присутствии президента страны Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова гендиректор немецкой RWE AG Юрген Гроссманн и глава госагентства по управлению и использованию углеводородных ресурсов Туркмении Ягшыгельды Какаев подписали долгосрочное соглашение о транспортировке туркменского газа в Европу. В этот же день помощник госсекретаря США по странам Южной и Центральной Азии Ричард Баучер сообщил в Ашхабаде, что «правительство США придаёт особое значение развитию многопланового сотрудничества со странами Центральной Азии, а в отношениях с Туркменией наступил качественно новый этап»12.

Ключевым государством региона является Казахстан, который проводит многовекторную политику13, в том числе и в сфере экспорта энергетических ресурсов. Вероятный выкуп ЛУКОЙЛом доли British Petroleum в Каспийском трубопроводном консорциуме может стимулировать дальнейшее развитие этого проекта (до 65 млн. тонн в год или даже более), сознательно тормозившегося последние годы по явно политическим мотивам14. Для осуществления этой операции необходимо согласие властей Казахстана, и вряд ли они будут противодействовать российской компании15.

В то же время один из крупнейших торговых партнеров Казахстана — США. По итогам шести месяцев 2008 года товарооборот двух стран превысил 1,1 миллиарда долларов. В ходе состоявшегося в октябре 2008 года визита в Астану госсекретарь Кондолиза Райс подчеркнула, что Казахстан остаётся одним из «стержней» американской политики в Центральной Азии в период бурных событий в сфере безопасности в районе от Грузии до Афганистана16. Расширяется и военное сотрудничество двух стран в акватории Каспия. «Оранжевый» Киев также пытается проводить более активную политику на постсоветском пространстве, что может внести дополнительный элемент дестабилизации. Эксперты формулируют это следующим образом: для эффективной политики на западном направлении Казахстан нуждается в стратегических партнёрах в Восточной Европе. Таким партнёром, при благоприятной политической конъюнктуре, могла бы выступить Украина17.

Возрастающий интерес к Казахстану с площадью почти 3 млн. кв.км (девятое место в мире по размерам государственной территории) в немалой степени обусловлен также его ролью в качестве коммуникационного звена, связывающего Китай с государствами Центральной Азии и Среднего Востока. Китай уже получает нефть из Казахстана по трубопроводу Атасу – Алашанькоу. Мощность этой трубы пока невелика – около 10 млн. тонн в год, однако вскоре ожидается ввод в эксплуатацию второй очереди нефтепровода, которая позволит увеличить мощности маршрута втрое18. Существующий Евразийский транспортный коридор, ведущий из Синьцзян-Уйгурского автономного района в Казахстан, может быть дополнен другой магистралью, которая пройдет из Китая через Кыргызстан в Узбекистан.

Мощный информационный вброс по поводу возможного дистанцирования, если не выхода Узбекистана из ОДКБ,19 также вряд ли является случайностью. В Ташкенте подчеркивают, правда, что неучастие представителей Узбекистана во встрече министров иностранных дел государств — участников ОДКБ в Ереване было вызвано причинами исключительно организационного характера и что членство в этом военно-политическом блоке даёт республике много преимуществ.

Обостряющиеся противоречия между центрально-азиатскими государствами в связи с распределением водных ресурсов несут в себе достаточно мощный конфликтный потенциал, и уже сейчас представители некоторых государств призывают к вмешательству в этот вопрос международных организаций. Существующий формат решения экологических проблем в рамках Фонда спасения Арала не решает всех спорных вопросов. Ведь помимо строительства тех или иных объектов гидроэнергетики, остаётся много других болезненных проблем; идея же Центральноазиатского Союза, похоже, уже неактуальна.

Вопрос о том, какие международные организации могут сыграть стабилизирующую или, наоборот, деструктивную роль в решении проблем региона, остаётся открытым. Однако, если вспомнить о прогрессирующем параличе ООН-овских структур и разногласиях, сотрясающих Европейский Союз, кое-какие предположения сделать можно.

Шанхайская Организация Сотрудничества включает все, за исключением Туркменистана, государства региона, а также их непосредственных соседей и основных торгово-экономических партнёров — Россию и Китай. Наблюдателями в ШОС являются основные региональные игроки — Индия, Пакистан, Иран. Повышается заинтересованность этой организации в решении афганских проблем. Можно предположить, что это происходит по причине возрастающего осознания простой реальности: подконтрольный Соединённым Штатам Афганистан является идеальной площадкой для дестабилизации как отдельных государств, так и региона в целом. Разумеется, любое негативное воздействие на регион способно вызвать соответствующую реакцию сопредельных стран (скажем, Ирана или Китая), рассматривающих Центральную Азию как сферу своих жизненных интересов. Все это только повышает необходимость создания прочной системы коллективной региональной безопасности, и объективно ШОС является здесь наиболее адекватным механизмом сглаживания противоречий и выработки взаимно согласованных решений.

Однако формат взаимодействия в рамках ШОС очевидным образом нуждается в совершенствовании. Экономическое сотрудничество между членами организации осуществляется преимущественно на двусторонней основе. Главным приоритетом здесь, как представляется, должны стать вопросы, связанные с поставками энергоресурсов, включая обеспечение безопасности соответствующей инфраструктуры. Интенсификация экономического сотрудничества вряд ли станет возможной без формирования, по крайней мере, общего контура единой политической платформы, с определением конкретных вопросов, по которым достижимо взаимное согласие. Пока же подписанные соглашения в военно-политической сфере не гарантируют приверженности союзническим отношениям в будущем20. Если положение не исправить, Россию и ее партнёров в Центральной Азии ожидают сложные времена.


_______________________ 1 Центр исламского плюрализма: «Путин и его банда готовят новое нападение на Грузию в этом году» // http://www.regnum.ru/news/1154887.html

2 Геополитика и проблемы уммы // http://www.islam.ru/pressclub/tema/georumes

3 См.: Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. М. Восточная литература. – 2003.

4 Улунян А. «Большая Центральная Азия»: Геополитический проект или внешнеполитический инструмент? // http://www.ferghana.ru/article.php?id=5655

5 Starr S. F. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan an and Its Neighbors Silk Road Paper. Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program – A Joint Transatlantic Research and Policy Center Johns Hopkins University. Washington, D.C. March 2005. Р. 5. [http://www.stimson.org/newcentury/pdf/Strategy.pdf]

6 Тулепбергенова Г. Проект Большой Центральной Азии: анализ состояния и эволюция // Центральная Азия и Кавказ. – 2009. — № 1.

7 Дружеский совет из Вашингтона: Чтобы Центральная Азия была стабильной, ей следует интегрироваться с Афганистаном и Пакистаном // http://i-r-p.ru/page/stream-event/index-19336.html

8 См.: Махмуд Ш. Новая стратегия Обамы и ее последствия для Афганистана и региона // http://www.afghanistan.ru/doc/14356.html

9 Мелентьев С. Афганистан: реальная угроза. Плацдарм для удара с юга приобретает конкретные очертания // Военно-промышленный курьер. — 2009. – № 7.

10 Михайлов В. Афганистан превратился в мировой центр напряженности // Независимое Военное Обозрение. – 2009. – 3 апр.

11 Сейбол С. Международный терроризм и страны Центральной Азии: поспешные выводы // // Центральная Азия и Кавказ. – 2008. — № 5.

12 Гриб Н. и др. Туркмения нашла замену «Газпрому» // Коммерсант. – 2009. – 17 апр.

13 Подробнее см.: Кукеева Ф. Некоторые теоретические аспекты формирования внешней политики Казахстана // Центральная Азия и Южный Кавказ. Насущные проблемы. М. 2007. — с. 109 — 119.

14 А.Куртов, выступление в ходе круглого стола «Российско-иранское энергетическое партнерство: гуманитарные стратегии». Москва, РГГУ, 10 апреля 2009 г.

15 ЛУКОЙЛ ждет согласия Казахстана // http://www.rbcdaily.ru/2009/04/15/tek/410599

16 http://www.regnum.ru/news/1079054.html

17 Кулик В. и др. Украинские перспективы в Центральной Азии. Аналитический доклад // http://eurasianhome.org/xml/t/analysis.xml?lang=ru&nic=analysis&pid=91&qyear=2008&s=-1

18 Китайский натиск // Эксперт (Казахстан). – 2009. – 20 апр.

19 См., напр.: Михайлов В. «Принципиальные» демарши Узбекистана. – Независимое Военное Обозрение. – 2009. – 24 апр.

20 См.: Кольтюков А. Влияние Шанхайской организации сотрудничества на развитие и безопасность Центрально-Азиатского региона // Шанхайская организация сотрудничества. К новым рубежам развития. М. 2008.

Поближе к углеводородам /Почему не совпадают позиции Ирана и четырех стран СНГ по разделу Каспия и его ресурсов?/

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА: Как показало заседание межгосударственной группы по Каспийском морю, подходы прикаспийских стран к вопросам раздела Каспия и его ресурсов по-прежнему различные. По мнению посла РФ по особым и спецпоручениям Александра Головина, «не согласованы вопросы разграничения дна: кое-где соглашение подписано, с некоторыми странами — нет. Вопрос делимитации акватории остается открытым».

РФ, Азербайджан, Казахстан и Туркмения согласны с принципом раздела дна и ресурсов, с возможностью равного долевого участия прикаспийских государств во взаимном освоении этих ресурсов. Остальная акватория для хозяйственных, в том числе транспортных и рыбопромысловых нужд, остается в общем пользовании тех же государств. Такая позиция опирается Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года, ратифицированную всеми прикаспийскими странами.

У Ирана позиция иная: руководитель иранской делегации по «каспийским» переговорам Мехди Сафари подтвердил, что Тегеран «по-прежнему настаивает на разделении Каспийского водоема на пять равных частей, то есть по числу прикаспийских государств. Им должно достаться ровно по 20 процентов территории бассейна».

Дело в том, что в иранском секторе нет крупных нефтегазовых ресурсов, поэтому Тегеран, выдвигая принцип «равных долей», рассчитывает получить крупные нефтяные и газовые месторождения в южном районе центрального сектора Каспия (Сердар, Кяпяз). Хотя уже близки к завершению 5-летние переговоры Баку и Ашхабада по этим месторождениям, в контексте схожих позиций Азербайджана и Туркмении по разграничению каспийского дна и его «закромов». Плюс к тому, почти все прикаспийские страны уже согласовали взаимные «каспийские» границы — кроме Ирана.

Как считает эксперт по проблемам Каспийского бассейна Магомед Шатоев, «увеличение доли Ирана означает уменьшение суммарной доли всех четырех бывших советских республик, а на практике — потерю доли одного Азербайджана. А если бы в претендуемой Тегераном дополнительной части Каспия не было больших запасов углеводородов, станет ли Иран требовать раздела… на пять равных частей?»

В этой связи некоторые СМИ полагают, что «неуступчивость» Тегерана обусловлена его возможным участием в обходящих Россию «евросоюзовских» газопроводных проектах «Набукко» и «Белый поток», для которых требуются крупные объемы газа, а оспариваемые Ираном месторождения расположены вблизи маршрутов этих трубопроводов.

Президент Туркмении предложил строить отношения в энергетической сфере под эгидой ООН

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов предложил строить отношения в энергетической сфере под эгидой ООН.

Выступая на открывшейся в четверг в Ашхабаде Международной конференции «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества», Бердымухамедов предложил внести «на рассмотрение соответствующих структур ООН вопрос о создании экспертной группы, которая занималась бы разработкой соответствующих международных правовых норм, регулирующих отношения в энергетической сфере», сообщает РИА Новости.
При этом он подчеркнул, что такую работу целесообразно вести под эгидой ООН, которая была и остается универсальной мировой организацией, призванной обеспечить политические гарантии и правовую эффективность системы безопасности, стабильности и надежности в транспортировке энергоносителей на международные рынки, имеющей опыт выработки документов такого масштаба и уровня.
Президент Туркмении 10 апреля пригласил представителей СНГ принять участие в конференции высокого уровня по обеспечению надежности стабильных поставок энергоносителей. По его словам, Туркмения предлагает приступить к открытому международному диалогу, чтобы согласовать подходы по ведению дел на энергетическом рынке, созданию международных правовых механизмов, защите инфраструктуры энергопоставок.

Премьер-министр России Владимир Путин 16 апреля поручил вице-премьеру Игорю Сечину и главе «Газпрома» Алексею Миллеру находиться в постоянном диалоге по газовым вопросам с партнерами в Узбекистане, Казахстане и Туркмении. На встрече с Сечиным и Миллером Путин отметил, что потребление газа падает, поэтому нужно поддерживать тесные контакты, прежде всего с партнерами в Азии. Сечин, со своей стороны, сказал, что контакты во всех этих регионах планируется активизировать.
В ночь на 9 апреля произошла авария на туркменском участке газопровода САЦ-4. С момента аварии транспортировка туркменского газа в Россию не осуществляется.
Бердымухамедов ранее поручил вице-премьеру туркменского правительства по ТЭК Тачберды Тагиеву провести переговоры с руководителями «Газпрома» о причинах аварии. Президент Туркмении сказал, что если авария на газопроводе произошла по вине туркменской стороны, то все расходы по ремонту газопровода возьмет на себя Ашхабад. В случае, если виноват «Газпром», Бердымухамедов призвал российский холдинг взять на себя расходы по ликвидации последствий аварии и возместить убытки.

Проблема безопасности транзита энергоносителей на мировые рынки приобрела особую актуальность в последние годы, и Туркменистан, как крупный поставщик газа, особо заинтересован в решении этой проблемы. В конце прошлого года, на 63-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе Туркменистана была принята резолюция ООН «Надежный и стабильный транзит энергоносителей и его роль в обеспечении устойчивого развития и международного сотрудничества», соавторами которой выступили около 60 государств, в том числе пять стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН. Это говорит о том, что проблема надежной и безопасной транспортировки энергоресурсов находится в центре внимания мировой общественности.

В настоящее время, по оценкам экспертов, углеводородные ресурсы Туркменистана исчисляются в 20,8 миллиарда тонн нефти и 24,6 триллиона кубометров газа, — передает «Тренд».

«Своя игра» Назарбаева между Москвой и Пекином. Или Пять дней, которые…

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Позиция.su»: Похоже, продолжающий бушевать в мире финансово-экономический кризис забил последний гвоздь в крышку гроба идеи о многополярном мире. Состоявшийся на прошлой неделе официальный визит Нурсултана Назарбаева в Поднебесную – лишнее тому подтверждение.  Страны, не имеющие возможности самостоятельно решить возникающие проблемы, устремились в поисках крепкого и надежного  денежного плеча. Для Казахстана таковым может стать Китай. 
Последняя поездка «в гости» к ближайшему соседу президента Назарбаева (15-я по счету, и уже 2-я в этом году) стала во всех отношениях знаковой – Казахстан и Китай стали ближе настолько, что у экспертов уже возникли вопросы к пропагандируемой республикой многовекторности во внешней политике. С одной стороны, крепость отношений с Россией и  странами СНГ не вызывает сомнений, с другой – сближение с Китаем вносит в них корректировки.
Тесно Казахстан с Китаем стал «дружить» 6 лет назад, когда был подписан договор о дружбе и добрососедских отношениях. Но взаимные интересы двух держав приводились к единому знаменателю в основном в рамках ООН, ШОС, СВМДА, Съезда лидеров мировых и традиционных религий, Диалога сотрудничества в Азии и других интеграционных структур, а также в области борьбы с международным терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, наркоторговлей и другими видами трансграничной преступности. Реальное сближение началось в мае 2004 года, когда на основании межправительственного соглашения в рамках двухсторонних отношений был создан казахстанско-китайский комитет по  сотрудничеству, включающий в себя 10 профильных подкомитетов. Вторая знаковая дата — июль 2005 года, когда  президенты Ху Цзиньтао и Нурсултан Назарбаев объявили о создании китайско-казахстанского стратегического партнерства между двумя странами. Третьей по важности точкой, похоже, станет апрель 2009 года.
 
Открыть карты!

Если раньше стратегическим направлением во взаимоотношениях двух стран было развитие торгово-экономического оборота (в прошлом году он, кстати, составил 12,24 млрд. долларов, а в ближайшее время, по прогнозам достигнет 15 млрд. долларов), то в этом году Китай обнажил свой истинный интерес, вынеся на повестку дня  энергетическое сотрудничество. Это не стало неожиданностью, напротив, продемонстрировало высококлассную политическую игру «восточного владыки», который, не выпячивая главное, вкладывает огромные средства во второстепенные проекты, в частности, транспортные.
Между тем, интерес Китая к природным и сырьевым ресурсам Казахстана был известен давно. Три года назад была введена в строй первая очередь нефтепровода Казахстан–Китай — Атасу–Алашанькоу. В этом году планируется завершить строительство второй ветки — Кенкияк–Кумколь.  Несколько лет назад Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) скупила акции нефтедобывающих компаний «Актобемунайгаз», запасы которой оцениваются в 130 млн. тонн нефти, и «Каражанбасмунай» — 55 млн. тонн нефти. Теперь, Китай, выделяя Казахстану 10 млрд. долларов, по линии фонда «СамрукКазына», на инфраструктурные проекты, фактически получает право на приобретение доли (47 процентов акций) в «Мангистаумунайгаз». А это 36 месторождений нефти и газа, которые оцениваются в 500 млн. баррелей нефтяного эквивалента или 71 млн. тонн нефти. Претендовавшим на лакомый кусок россиянам и европейцам пришлось утереть нос. Впрочем, последним остается винить только себя и собственную нерасторопность.
В ходе состоявшихся переговоров лидеры двух стран расставили акценты в строительстве газопровода Западный Казахстан – Западный Китай, а также в вопросах дальнейшего сотрудничества в атомной энергетике. Как известно, в начале февраля, после предыдущего визита Н. Назарбаева в Поднебесную, стало известно о создании «Казатомпромом» и китайской CGNPG СП по добыче урана на территории Казахстана, в результате чего Казахстан получил право на участие в строительстве АЭС на территории Китая.
Безусловно,  Пекин таким образом решает свои потребности в энергоресурсах, которые ежегодно увеличиваются и в нынешнем году, по оценкам экспертов составят 300 миллионов тонн, но с другой стороны, такое усиление китайского вектора приносит ощутимые дивиденды и Казахстану.
 
Шанс или не шанс?

По словам Штефана Майстера,  эксперта  Германского общества внешней политики, более тесные отношения Казахстана с Китаем – реальный шанс для молодой азиатской республики наименее безболезненно преодолеть кризис. Также он уверен, что такое сотрудничество «дает Казахстану возможность диверсифицировать свою экономическую и энергетическую политику и сделать ее более независимой от России. То, что между Китаем и Казахстаном устанавливаются тесные экономические отношения, я оцениваю в целом положительно. Это приведет к стабилизации всего центрально-азиатского региона и уравновесит Россию». Усилит связь между двумя странами, по его мнению, и возможность принятия Казахстаном юаня в качестве резервной валюты, который постепенно превращается в серьезного конкурента американской валюте, начав теснить ее даже на рынках, сопредельных США.
Действительно, «Утро.РУ» сообщает: «В конце марта КНР подписала контракт об использовании юаня при торговых расчетах с Аргентиной (его объем — 10 млрд. долларов, или 70 млрд. юаней). Таким образом, китайская денежная единица вышла за пределы своего региона и начала завоевание Латинской Америки. Пока основными направлениями валютной экспансии Пекина по понятным причинам остаются страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Интервенция юаня в эти страны началась еще несколько месяцев назад; на сегодняшний день уже заключены договоры с Южной Кореей, Индонезией, Малайзией и другими соседями. В перспективе — Япония, которая поставляет в Китай почти 80 процентов экспорта, и Россия, получающая из КНР 30 процентов импорта».
Казахстанский лидер пока не озвучил своего мнения на этот счет, но очевидно, что если Китаю удастся убедить Россию в том, что дальнейшее активное применение политики печатного станка со стороны ФРС приведет к созданию еще большего количества экономических тупиков, то идею поддержит и Казахстан, тем более, что Китай сегодня становится главным центром геополитического влияния, обгоняя по некоторым параметрам США. Эксперты признают, что именно Китай – страна, которая наиболее успешно справляется с кризисом. Они смело прогнозируют экономический рост этой страны до 6,8 процентов до конца года и говорят о том, что даже в кризис Поднебесная  делает все, чтобы перейти от роли мировой производственной площадки к роли поставщика собственных оригинальных решений. Правительство продолжает выделять деньги на исследования и инновации, а на долю китайского бизнеса уже приходится 69,1 процента в общестрановых затратах на НИОКР. У США  эта цифра чуть ниже — 66,4%.
 
Станем ли мы провинцией Китая или России?

С одной стороны,  для Казахстана, учитывая очередную надвигающуюся волну экономического бума в Китае, открываются безграничные перспективы экономического роста. С другой – вероятны сверхнеожиданности. Угроза превращения Казахстана в китайскую провинцию, несмотря на свою иллюзорностью, по-прежнему актуальна. Некоторые казахстанские политики также отметили «резкий крен», сделанный руководством Казахстана в сторону расширения присутствия Китая в экономике республики. По словам партийных лидеров, такое  «межгосударственное партнерство» может нанести непоправимый урон экономической и более того, национальной безопасности нашей страны».
Действительно, плюсы, которые способен извлечь Казахстан, делая акцент на китайском векторе, очевидны, но не исключено, что, учитывая сохраняющийся высокий уровень китайской миграции в Казахстан, дальнейшее углубление двухсторонних отношений станет  палкой о двух концах. 
Впрочем, Досым Сатпаев, директор Группы оценки рисков, хоть не снимает существующих угроз «китаизации», драматизировать ситуацию не советует:
 — После проведения G20 журнал «Экономист» написал, что главным победителем на саммите стал именно Китай, — говорит он. – Издание говорит о том, что Китай на протяжении долгого времени оставался в тени, но после саммита стал активно демонстрировать свои амбиции, и уже не скрывает своего намерения в посткризисный период  занять более весомое место в системе мировых экономических взаимоотношений, отодвинув на задний план гораздо раньше, чем прогнозировалось, США. Джордж Сорос тоже недавно сделал не очень хорошие прогнозы для США, подчеркнув, что именно Китай с наименьшими потерями выберется из этого кризиса. Действительно, сейчас китайское руководство заявляет, что темпы развития этой страны к концу года в худшем случае составят 6% роста ВВП, в лучшем – 8%. Получается, что фоне других стран Китай не то, что стагнирует, демонстрирует рост. И те антикризисные меры, которые предпринимает Китай, реализуются более эффективно, чем антикризисный пакет мер, одобренный США и ЕС, Казахстане. Китайский антикризисный опыт сейчас очень привлекателен. И Казахстан понимает, что в посткризисный период укрепит свое положение, и нас очень выгодно иметь такого надежного партнера. Тем более, учитывая тот факт, что рынок внешних заимствований для Казахстана закрыт на Западе. Нашей республике ничего не остается, как искать новых кредиторов нашей экономики  на Востоке. И речь идет не только о Китае, который согласился выделить кредит Казахстану, но и о странах Ближнего Востока, для сотрудничества с которыми был введен исламский банкинг.
 
«Своя игра» Назарбаева

— Естественно, — говорит политолог, — появлялись и будут появляться разговоры о том, что в таком сотрудничестве Казахстан должен вести себя довольно осторожно, потому что амбиции Китая могут вырасти до такого размера, что поглотят наш собственный суверенитет. В последнее время особенно активно говорят о том, что Китай усиливает свои позиции в нефтегазовом секторе Казахстана. Но хотел бы отметить, что Китай усиливает позиции и в урановой отрасли Казахстана. Китай на самом деле усиливает инвестиции в Казахстане и в центральной Азии. И я думаю, что в скором времени основная конкуренция в регионе будет разгораться не между США и Китаем, а между Китаем и Россией. Два этих государства в условиях кризиса, пытаются использовать не очень хорошее экономическое положение стран центральноазиатского региона для того, чтобы усилить свои позиции. Россия выделяет многомиллиардный кредит Кыргызстану, взамен получая доступ к стратегическим ресурсам, Китай – выделяет кредит Казахстану, Таджикистану и другим странам ЦА, усиливая свое присутствие в этих странах.
И Казахстану ничего не остается, как продолжать этот опыт, продолжая игру на балансе интересов, и исходить из своих собственных национальных интересов. Это, во-первых. Во-вторых, страны ЦА внутри региона должны сами создать сильное объединение. С нами сейчас играют по одиночке, и чтобы не стать пешками в чужой игре, мы должны кооперироваться. В-третьих, заниматься чисто антикитайскими лозунгами не эффективно, отказавшись от этого вектора сотрудничества, мы в большей степени проиграем. Для нас главное соблюдать баланс и учиться у китайцев применять на практике метод «мягкой силы».

Меруерт Болатова

Экспансия США и НАТО на Южном Кавказе: последствия для Ирана и России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: С приходом к власти в США администрации Обамы заговорили о всевозможных «перезагрузках» и грядущих глобальных переменах к лучшему. Полагаем, однако, что речь может идти лишь о некоторых нюансах преемственной американской стратегии, которая будет осуществляться так же последовательно, как и прежде. НАТО по-прежнему рассматривается в качестве инструмента реализации внешнеполитических целей США.

Без общей платформы во внешней политике России и Ирана любые достижения в сфере экономического сотрудничества двух наших стран будут «висеть в воздухе», подвергаясь разного рода вызовам и рискам. Шаги, предпринимаемые новой американской администрацией по отношению к Ирану, могут свидетельствовать о тактике более мягкого давления, призванного в конечном итоге создать необходимые предпосылки для внутриполитических трансформаций внутри Ирана в выгодном Вашингтону направлении.

Относительно новой тактики «вовлечения», которую пытаются применить к Ирану, исходя из опыта действий США в Афганистане и Пакистане. Глава Центрального командования армии США Дэвид Петреус даже заявил, что интересы Америки и Ирана в установлении стабильности в Афганистане могут совпадать, однако это не вызвало в Тегеране (в отличие от некоторых других столиц) бурных приступов восторга – там вполне резонно хотят видеть реальные дела, а не красивые слова.

Рассматривая динамику развития ситуации на Кавказе, в этом пограничном с Ираном регионе, часто говорят о его важном геополитическом значении, о теснейшей связи с Центральной Азией, о наличии богатых месторождений сырья и маршрутов его транспортировки на европейские рынки. Эти и другие факторы надо рассматривать в комплексе. Среди основных тенденций, определяющих вероятные сценарии развития событий на ближайшие годы, можно выделить следующие:

— согласно оценкам специалистов ООН, целью террористических и экстремистских группировок будет не столько свержение того или иного центрального правительства, сколько установление и удержание контроля над ресурсами. То есть деятельность террористических организаций из политической сферы постепенно перемещается в экономическую;

— в краткосрочной перспективе американские эксперты считают самой серьезной угрозой национальным интересам США закрытие доступа к мировым энергетическим ресурсам и коммуникационной инфраструктуре. «Несмотря на то, что большая часть мира претерпела серьезные изменения к лучшему в интеллектуальном отношении, само понятие «конфликт» никуда не исчезло. Война являлась основным средством изменений на протяжении всей истории человечества, и нет никаких причин для того, чтобы в будущем всё стало иначе. Так же как и не изменятся фундаментальные основы войны, являющейся формой человеческого поведения».

— возрастающая роль транснациональных негосударственных образований заставит американских военных осуществлять операции по сдерживанию с применением новых и нестандартных решений, ещё не знакомых противнику;

— борьба за так называемые «площадки подскока» обещает быть не менее напряжённой, чем борьба за установление контроля над энергоресурсами;

— согласно директивным документам Пентагона, финансирование и планирование операций иррегулярной (асимметричной) войны отныне приравнивается по рангу к обычным военным операциям, то есть к боевым действиям против вооружённых сил какого-либо государства. К иррегулярным операциям директива относит борьбу с терроризмом, с повстанцами и партизанами, помощь в обеспечении внутренней безопасности иностранному государству, а также операции по поддержанию стабильности в различных регионах планеты.

Говоря в этом контексте об Иране, можно вспомнить о крупнейшем газовом месторождении «Южный Парс», а также об этническом факторе. Здесь Российская Федерация и Исламская Республика Иран стоят перед весьма схожими вызовами.

То, с чем столкнулась Россия в августе 2008 года, можно назвать примером именно «непрямой» военной операции, проводившейся опосредованно, через армию сателлита. Напомним, еще в 2003 году между США и Грузией было заключено соглашение о сотрудничестве в военной области. В соответствии с данным соглашением, переброска любой американской военной техники на грузинскую территорию должна осуществляться по первому требованию командования вооружённых сил США, которое пользуется полной свободой в её дальнейшей передислокации. Это только один из примеров подобного рода. По свидетельству многих специалистов, «Грузия рассматривалась Вашингтоном как имеющая две стратегические цели. Первая цель – постоянно поддерживать конфликтные ситуации на Кавказе. И вторая цель: Грузия рассматривалась как плацдарм для развязывания войны с Ираном. Если с аэродромов Грузии поднять авиацию и она будет лететь над этими хребтами, то средства наблюдения ПВО её из-за этих хребтов не обнаружат. И подлётное время к рубежу применения пуска ракет с авиации будет не более двух минут. Потому что за 2 минуты среагировать, да ещё и при применении определённого радиоэлектронного противодействия практически невозможно [отразить этот удар]…»
За недавнее время Иран неоднократно сталкивался с «непрямыми» военными операциями по периметру своих границ, и совершенно очевидно, что Кавказ и Каспий с их неурегулированными конфликтами, внешними влияниями и разделёнными народами продолжает оставаться потенциально опасным регионом.

События августа-2008 не остались незамеченными в Тегеране. После кавказского кризиса министр иностранных дел Ирана Манучехр Мотакки предупредил администрацию США о том, что ей не следует вмешиваться в «дела региона». При этом министр намекнул на плачевные последствия американской интервенции в Ираке и Афганистане: «Судьба Кавказа, конечно же, в случае вмешательства, не будет отличаться от той дилеммы, которую должны решать регионы, где кризис уже искусственно создан».

Иран проводит достаточно активную политику на Южном Кавказе, принимая участие в различных инвестиционных проектах. Вот лишь последние примеры: Иран выделяет $280 млн на строительство гидроэлектростанции в Мегри. Армения рассчитается за это электроэнергией. Также принят к реализации проект постройки нефтеперерабатывающего завода в Армении (в Ерасхе).
Стоимость проекта — порядка $250-280 млн. НПЗ будет совместным армяно-иранским предприятием. Совместные транспортно-коммуникационные проекты у Ирана есть также с Азербайджаном, Россией, Турцией. 17 марта 2009 г. Россия заключила с Ираном соглашение о своповых (обменных) поставках энергоресурсов, что может усилить позиции Москвы в Каспийском бассейне. По условиям этого бартерного соглашения Россия будет покупать туркменский газ по повышенным ценам, а затем экспортировать его в отдельные районы северного Ирана. Взамен она получит доступ к поставкам природного газа с иранского месторождения «Южный Парс», которое составляет 8% общемировых газовых запасов.

Любому экономическому развитию необходима политическая стабильность, минимизация рисков военного характера. Между тем ощутимых подвижек в вопросе создания целостной системы региональной безопасности на Ближнем и Среднем Востоке пока не наблюдается.
Предложения, выдвигавшиеся Турцией, роль Ирана в достаточной степени не учитывали; впрочем, есть признаки того, что ситуация может измениться. Пока от внерегиональных сил (ЕС и особенно США) зависит очень многое.

Оценивая роль Южного Кавказа, можно выделить две тенденции. Во-первых, это возрастающее значение региона при проведении различных военных кампаний. По признанию американских экспертов, США, возможно, нуждаются в грузинских портах для поставок в Азербайджан в случае конфронтации с Ираном или для обеспечения размещения в Афганистане и Центральной Азии. Западные СМИ со ссылкой на источники в Пентагоне отмечают, что США уже начали использовать новый транспортный маршрут через Грузию и Азербайджан для доставки вооружения и других грузов в Афганистан. Пока этот путь используют как пробный, но в будущем он превратится в постоянный. Хотя этот путь с точки зрения логистики крайне неудобен (хотя бы из-за необходимости морской перевалки грузов через Каспий), однако не исключено, что посредством освоения данного маршрута США попытаются наладить военное сотрудничество на двусторонней основе с Грузией, Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном и Туркменистаном. Переброска военных грузов параллельно северным границам Ирана создаёт дополнительные вопросы с точки зрения обеспечения национальной безопасности для этой страны, учитывая этнический фактор, наличие разделённых народов.6 Мероприятия НАТО в Грузии и на Кавказе, предполагающие вытеснение оттуда России, в целом серьёзно усложнят общую ситуацию в регионе, так как в этом случае блоковое противостояние получает дополнительный импульс. Добавим, что конкретные планы по расширению военной экспансии могут иметь и политическое оформление. Высказываются идеи возможного превращения НАТО в альтернативную ООН глобальную организацию.

В то же время можно говорить о снижении роли кавказского коммуникационного коридора в реализации масштабных энергетических проектов. Так, между «Газпромом» и государственной нефтяной компанией Азербайджана подписан меморандум о взаимопонимании, согласно которому уже в 2010 году Россия должна начать закупать голубое топливо, добытое на месторождении Шах-Дениз. Практически одновременно Иран объявил о возможности строительства «Персидского газопровода» через Ирак, Сирию, Средиземное море и далее в Грецию и Италию7. Этот проект может показаться достаточно привлекательным как для европейцев, так и с точки зрения возможного участия российских энергетических компаний (а вот позицию Вашингтона в этом вопросе прогнозировать гораздо труднее).
В любом случае США вряд ли откажутся от планов форсированного проникновения на Кавказ и расширения там своего военного присутствия. Это представляет чрезвычайно серьёзный вызов Ирану и России, создавая предпосылки их сближения. Такое сближение может означать более тесную координацию внешней политики, расширение экономического сотрудничества, возобновление ряда свёрнутых ранее программ в образовательной и гуманитарной сфере и, возможно, заключение соглашений военно-политического характера.

Статья подготовлена на основе выступления на заседании круглого стола «Российско-иранское сотрудничество на Каспии: региональные и глобальные уровни взаимодействия» в рамках Международной конференции «Российско-иранское энергетическое партнерство: гуманитарные стратегии» (Москва, РГГУ, 9-10 апреля 2009 г.).

Что придет на смену Киотскому протоколу?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Что придет на смену Киотскому протоколу? EnergyLand: В Бонне завершилась десятидневная конференция, собравшая более 2600 экспертов из 175 стран мира, консультирующих свои правительства по проблемам защиты окружающей среды и борьбы с изменением климата.

Киотский протокол, обязывающий его участников сократить или хотя бы стабилизировать выбросы парниковых газов, действует до конца 2012 года. Но эксперты активно работают над новым глобальным соглашением по защите климата, пишет «Deutsche Welle».
На проведенной под эгидой ООН конференции в Бонне обсуждалась концепция будущего международного соглашения, которое придет на смену нынешнему Киотскому протоколу. Правда, срок действия этого глобального соглашения по охране окружающей среды истекает лишь к концу 2012 года, однако новое намечено принять уже в декабре нынешнего года в Копенгагене. Таким образом, оно, скорее всего, будет именоваться Копенгагенским протоколом.
Ну, а его основные цели были согласованы и сформулированы в декабре 2007 года на конференции на Бали. Теперь в Бонне эксперты обсуждали конкретные нормы снижения эмиссии парниковых газов и пути оказания помощи развивающимся странам в деле защиты климата.
Нынешняя конференция существенно отличалась от предыдущих тем, что в ней впервые принял участие представитель США. Новый американский президент Барак Обама уже сделал заявление, знаменующее резкое изменение курса в области защиты климата, проводимого прежней администрацией. Представитель Евросоюза на переговорах в Бонне швед Андерс Турессон отреагировал на это заявление лаконично, но с явным удовлетворением: «Слон зашевелился!»
Реакция вполне объяснимая. США являются «лидером» среди всех промышленно-развитых стран по объему выбросов углекислого газа в атмосферу. Однако американцы не только сами не ратифицировали Киотский протокол, но и годами тормозили все международные переговоры, на которых обсуждались меры по сокращению выброса парниковых газов.
И вот теперь представитель США на конференции, новый уполномоченный президентской администрации по проблеме климата Тодд Стерн (Todd Stern) заявил: «Америка теперь снова намерена активно поддерживать усилия мирового сообщества, направленные на глобальное решение этой проблемы. У нас не вызывают никаких сомнений данные современной науки. Мы также не сомневаемся в масштабности и сложности стоящих перед нами задач. Но мы можем их решить».
Киотский протокол стал первым и довольно робким шагом к единой глобальной политике в области климата. Присоединившиеся к нему промышленно развитые страны Запада и страны с переходной экономикой обязались к 2012 году снизить уровень своих выбросов парниковых газов, в среднем, чуть больше, чем на 5 процентов по сравнению с 1990 годом.
Новое соглашение должно быть гораздо амбициознее. Оно базируется на последних научных данных. Немецкий физик Никлас Хёне (Niklas Höhne), сотрудник кельнской консалтинговой фирмы «Ecofys», специализирующейся на энергетической и экологической тематике, входит в группу ученых, которая снабжала съехавшиеся в Бонн делегации необходимой им научной информацией.
«Есть идея, согласно которой глобальное потепление не должно превысить 2 градуса, — говорит Хёне. — От этой планки можно произвести обратный расчет: каким может быть максимальный глобальный уровень эмиссий, чтобы ограничить потепление двумя градусами? Это и будет та квота, которую предстоит распределить между разными государствами».
Сегодня обсуждаются показатели на 2020 год. Здесь, по словам ученого, сокращение объема выбросов лежит в диапазоне от 25 до 40 процентов от уровня 1990 года. А к 2050 году сокращение должно составить от 80 до 95 процентов.
Один подход предусматривает, что все страны, начиная со своего нынешнего уровня, делают одно и то же. Например, каждая страна снижает свой объем эмиссии на 30 процентов.
Иными словами, предполагается начать с нуля, не задумываясь о том, что было сделано — или не сделано — ради защиты климата прежде. Такой подход мог бы устроить, скажем, США, Канаду и Австралию, то есть страны, весьма далекие от достижения целей Киотского протокола.
Другой вариант концепции заключается в том, что разные страны должны приложить разные усилия, чтобы выйти в будущем на один и тот же уровень эмиссии. Этот уровень разумнее всего было бы определить как «объем выбросов на душу населения в год». Сегодня в США этот показатель составляет около 25 тонн, в Германии — примерно 16 тонн. Между тем, к середине текущего столетия планируется выйти на уровень в 2 тонны в год на человека.
Этот подход наиболее привлекателен для таких стран, как Япония, где энергию уже давно расходуют крайне экономно. Там и сегодня годовой объем выбросов на душу населения очень низок.
Однако в конечном итоге в Копенгагенское соглашение войдут, скорее всего, элементы обоих подходов.
Такой протокол, возможно, подпишут и ратифицируют и США, и Китай, и Индия. Во всяком случае, глава секретариата Рамочной конвенции ООН по изменению климата Иво де-Боэр (Yvo de Boer), подводя итоги боннской конференции, говорил о сближении позиций по ряду важных вопросов. Однако в целом добиться прорыва пока не удалось. Япония вообще не хочет брать на себя какие-либо твердые обязательства, а США, Канада и Австралия называют в качестве своих целей такие цифры, что эксперты только руками разводят. Впрочем, до главного саммита в Копенгагене предстоит провести еще две подготовительные конференции наподобие боннской.