Метка:ОПЕК

Ситуация для экономического развития Азербайджана может радикально измениться, если США решатся на военную операцию в Иране

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В отличие от других республик бывшего советского Закавказья Азербайджан обладает большими запасами природных ископаемых и, что особенно важно сегодня, углеводородным сырьем, востребованным на мировом рынке. Еще во времена СССР республика являлась важной базой советского топливно-энергетического комплекса, а после распада Союза руководство Азербайджана — вначале Гейдар Алиев, а затем его сын Ильхам Алиев — многое сделало для модернизации нефте- и газодобывающей отрасли, использования современных технологий ведущих западных компаний, — пишет «Красная звезда».

Добыча нефти в Азербайджане находится на уровне 50 млн. тонн, большая часть «черного золота» вывозится в Европу. Для этого республика использует мощный нефтепровод Баку — Тбилиси — средиземноморский порт Турции Джейхан. Оператором проекта выступает английская компания «Бритиш петролеум». Кроме того, Баку может использовать для экспорта своей нефти черноморские порты России и Грузии (нефтепроводы Баку — Новороссийск и Баку — Супса, железная дорога в Батуми).

Перспективы азербайджанской «нефтянки» вместе с тем не слишком обнадеживающи. Высокий уровень добычи на основной группе месторождений «Азери — Чираг — Гюнешли» (АЧГ), по заключению некоторых экспертов, удастся поддерживать относительно недолго. Запасы АЧГ, которые оцениваются в 860 — 1. 000 млн. тонн, будут исчерпаны к 2025 году на 80 — 90 процентов. Поэтому «нефтяное счастье» Азербайджана, если не будут найдены новые крупные месторождения на Каспии, может оказаться не слишком продолжительным, и лет через 25 республике придется импортировать «черное золото» для своих НПЗ из соседнего Казахстана.

Впрочем, нефтяную отрасль ожидают нелегкие времена во всем мире. Это связано с прогнозируемым уже через несколько лет существенным снижением мирового спроса на нефть. Цена на «черное золото» на мировом рынке, по ряду оценок, упадет к 2018 году на уровень 30 долларов за баррель. Сегодня она колеблется в районе 70 — 75 долларов, что является отчасти, по мнению экспертов, результатом «негласного ценового сговора» производителей и потребителей.

На днях в Москве Институт современного развития и комитет РСПП по энергетической политике и энергоэффективности провели круглый стол на тему «Мировой энергетический рынок: уроки кризиса и перспективы развития», на котором ряд экспертов довольно мрачно оценили среднесрочные и долгосрочные перспективы на рынке «черного золота». Руководитель Института энергетической стратегии Виталий Бушуев считает, что падение цены на нефть произойдет в связи с реализацией Соединенными Штатами планов перевести половину автотранспорта на электрические двигатели к 2020 году.

В ежемесячных докладах Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) также не слишком оптимистично оценивается ситуация в отрасли. В Европе, являющейся основным потребителем азербайджанской нефти, потребление энергоресурсов снижается сейчас из-за внутренних экономических проблем. Эксперты ОПЕК относят к факторам риска во втором полугодии 2010 года проблемы с обеспечением внешнего долга в некоторых государствах еврозоны. Спад отмечается даже в наиболее «крепких» странах, таких как Германия и Великобритания. Падает потребление всех видов топлива — для реактивных двигателей, дизельного, бензина. Похожая ситуация в Италии и Франции.

В этих условиях производителям нефти приходится искать пути компенсации предстоящего падения доходов от экспорта «черного золота». Один из вариантов — рост экспорта природного газа, альтернативы которому в химической промышленности и энергетике до 2030 года не предвидится. Судя по всему, руководство Азербайджана это понимает и целенаправленно предпринимает усилия по наращиванию добычи «голубого топлива».

В течение ближайших десяти лет Азербайджан намерен увеличить добычу газа до 40 — 45 млрд. кубометров в год. В 2009 году добыча составила около 17 млрд. кубометров (потребление природного газа внутри страны — примерно 10 — 11 млрд. кубометров в год). Республика, долгие годы покупавшая топливо у «Газпрома», сама стала экспортером и готова продавать топливо российским компаниям.

Глава «Газпрома» Алексей Миллер заявляет, что его компания готова выкупать весь объем предлагаемого Азербайджаном газа. «Мы готовы покупать столько, сколько Азербайджан готов поставить, — заявил он недавно. — Мы готовы купить весь азербайджанский газ, и нам это выгодно». Государственная нефтяная компания Азербайджана и «Газпром» в 2009 году подписали соглашение о поставках азербайджанского газа по трубопроводу Баку — Ново-Филя начиная с января 2010 года по европейской цене для снабжения российских республик Северного Кавказа. В 2010 году российская компания закупит 1 млрд. кубометров, а в 2011 году удвоит закупку.

Одновременно Азербайджан создает инфраструктуру для экспорта «голубого топлива» в страны Евросоюза. Через территорию Грузии (Баку — Тбилиси — Эрзерум) уже проложен газопровод в Турцию. Продажа газа туркам приносит Баку немалые доходы. Цена за каждую тысячу кубометров возросла в этом году для турецких компаний с 120 до 300 долларов США.

Сегодня речь идет о том, чтобы организовать поставки газа в Грецию и Италию. Для этого реализуется проект по строительству трубопровода «Турция — Греция — Италия». Ресурсной базой для него станет газоконденсатное месторождение «Шах-Дениз» (общие запасы месторождения оцениваются в 1, 2 трлн. кубометров и 240 млн. тонн газового конденсата). Ввод газопровода в эксплуатацию запланирован на 2012 год. Предстоит модернизировать действующий газопровод Турция — Греция и построить трубопровод (с подводной частью) из Греции через Албанию в Италию. По газопроводу будет прокачиваться ежегодно 8 — 12 млрд. кубометров. Но многое будет зависеть от скорости введения в строй второй стадии месторождения «Шах-Дениз».

Не снят с повестки дня и проект «Набукко», лоббируемый некоторыми политическими кругами Евросоюза. Президент Азербайджана Ильхам Алиев заявлял, что его страна будет способна поставлять по этому трубопроводу 9 — 16 млрд. кубометров в год. Однако для его рентабельности необходимы вдвое большие объемы, которые лоббисты проекта надеются получить у Туркменистана. Для этого, правда, требуется построить газопровод по дну Каспия, что в обозримом будущем нереально из-за нерешенности вопроса о правовом статусе этого моря. Так что в следующем десятилетии экспорт азербайджанского газа в Евросоюз возможен только по маршруту Турция — Греция — Албания — Италия.

Азербайджан пытается также выйти на европейский рынок со сжиженным природным газом. В апреле с. г. между Азербайджаном, Грузией и Румынией подписано соглашение о сотрудничестве в сфере газовых поставок. Предполагается построить в Грузии завод по сжижению азербайджанского газа (от 2 до 7 млрд. кубометров в год) и терминалы на грузинском побережье и в румынском порту Констанца на Черном море. В Баку рассматривают этот проект как новый шаг в усилиях по диверсификации поставок газа в Европу.

Появились сообщения, что Азербайджан намерен с середины будущего года продавать небольшие объемы газа Сирии, перекачивая его через турецкую территорию. Договоренность о поставках 1 — 1, 5 млрд. кубометров была достигнута во время визита в Баку президента Сирии Башара Асада летом прошлого года.

Азербайджанский природный газ предлагается и Ирану. Возможно, уже в ближайшие месяцы будет подписан долгосрочный контракт. Поставки газа уже осуществляются в северные регионы Ирана, которые удалены от основных газовых месторождений. Управляющий директор Иранской национальной газовой экспортной компании утверждает, что новый контракт даст возможность получать 5 млн. кубометров азербайджанского «голубого топлива» в день (около 1, 8 млрд. кубометров в год).

Однако ситуация для экономического развития Азербайджана может радикально измениться, если США, Израиль и некоторые страны Евросоюза все же решатся на военную операцию по уничтожению ядерных объектов Ирана.

Источник:«Красная звезда»,  «Нефть России»

Сланцевый газ: Эврика или ложный рассвет? («ISN», Швейцария). Альтернативный источник получения природного газа вызывает много разговоров, как среди производителей, так и среди потребителей этого вида топлива.

Опубликовано от wpmrРубрики:Без рубрики

Нетрадиционный природный газ – подземные скопления природного газа в труднодоступных местах – добывается из разных источников, в том числе из угольного метана, а также из сланцевых пластов. Ничто, однако, не вызывает таких надежд на энергетическую независимость, улучшенную безопасность и сокращение выбросов в атмосферу в странах-потребителях как сланцевый газ. Способен ли он оправдать эти надежды?

Глобальные оценки запасов сланцевого газа остаются пока очень приблизительными.

Тем не менее,  только Соединенные Штаты являются счастливыми обладателями от 17 триллионов кубических метров до потрясающих воображение 108 триллионов кубических метров этого газа в зависимости от того, с какими прогнозами вы ознакомились и насколько убедительным для вас оказался их производственный потенциал. Американцы потребляют приблизительно 650 миллиардов кубометров природного газа в год.

Одно из крупнейших месторождений сланцевого газа в Америке это Marcellius Formations, которое проходит через южную часть штата Нью-Йорк, западную часть Пенсильвании, Западную Виргинию и восточную часть Огайо. В 2009 году министерство энергетики США пришло к выводу о том, что запасы этого газоносного пласта могут составлять 7,4 триллиона кубометров добываемого природного газа.

В Европе также могут находится запасы сланцевого газа, которые можно было бы разрабатывать.  Оценки здесь носят еще более предварительные характер, так как разведка и пробное бурение — в отличие от США — только начинаются. Однако в таких разных странах как Польша, Германия, Венгрия и Великобритания может содержаться до 15 триллионов тонн  добываемого сланцевого газа.

Согласно данным норвежской энергетической компании Statoil, геологоразведка, вероятно, обнаружит  большие запасы сланцевого газа в Китае, Австралии, на Ближнем Востоке, в северных районах Африки, а также в Латинской Америке.

Америка в восторге от сланцевого газа

Если говорить о сланцевом газе, то американцы оказались первопроходцами в этом деле. Его добыча в Соединенных Штатах началась в середине и в конце 2000 года. По данным независимой организации US Energy Information Administration, американские скважины дали в 2007 году 34 миллиарда кубических метров газа, а в 2008 эти показатели подскочили на 70 процентов и достигли 57 миллиардов кубических метров, что составило приблизительно 9 процентов от общего потребления природного газа в США.

Этот рост продолжается. В 2009 США обогнали Россию и стали крупнейшим в мире производителем природного газа. США продолжают добычу традиционного природного газа и стали, по сути дела, самодостаточными в области производства и потребления природного газа.

Достигнутые успехи в области технологии – особенно горизонтального бурения и гидравлического разрыва пласта, — а также растущая цена на обычный природный газ являются теми принципиальными факторами, которые сделали сложные операции по бурению скважин для добычи сланцевого газа возможными и экономически оправданными.

Горизонтальное бурение улучшает восстанавливаемость газа за счет лучшего расщепления несметного количества трещин в сланцевых  пластах. Для ускорения этого процесса и увеличения объема добываемого газа смешанную с пескам воду, а также другие химические элементы, используемые при бурении, под высоким давлением закачиваются в скважину для того, чтобы вскрыть сланцевые пласты, и этот метод называется «гидравлический разрыв пласта» или «гидро-разрыв».

Корпоративный лидер «золотой лихорадки» в области добычи сланцевого газа – это расположенная в штате Оклахома компания Chesapeak Energy, которой принадлежат акции  месторождений  Barnett (Техас),  Fayetteville (Арканзас), Bossier и Haynesville (северо-запад Луизианы и восточный Техас), а также Marcellus. Заинтересованными сторонами являются также такие известные всем многонациональные корпорации как BP, Royal Dutch Shell, Total и Statoil. Пекин и Вашингтон сотрудничают в разработке сланцевых месторождений в Китае.

Сланцевая игра

В течение последних двух или трех лет сочетание различных событий заставило производителей традиционного природного газа перейти в оборону. Великая Рецессия значительно ослабила глобальный спрос на природный газ. Кроме того, сланцевый газ особенно, а также сжиженный природный газ (СПГ) стали добываться в значительных количествах.

В беседе с корреспондентом ISN Security Watch, старший научный сотрудник  и эксперт по энергетике  расположенного в Цюрихе (Швейцария) Центра по изучению проблем безопасности (Center for Security Studies) Мэтью Халберт (Matthew Hulbert) объясняет: «Главными проигравшими странами, по крайней мере в настоящий момент, являются крупнейшие производители природного газа, или те, которые в нашем представлении являются таковыми – Россия, Алжир, Иран, Боливия из числа наиболее явных, — Катар, некоторые более мелкие производители Персидского залива, а также другие. К этому можно добавить еще и Западную Африку, однако производство СПГ еще не так развито на этом этапе».

«Главный пример в области добычи сланцевого газа, находящийся в нашем распоряжении, это Соединенные Штаты.  Это полностью похоронило перспективы того, что Северная Америка может стать предпочтительным рынком для сжиженного природного газа. В результате всего этого Европа, а также большая часть Азии оказались просто «завалены» природным газом. Китай может значительно выиграть от этого, так как у него в настоящее время есть несколько вариантов поставок, и теперь его как раньше не могут просто выбирать сами продавцы. Реальную озабоченность у производителей сегодня вызывает вопрос о том, начнется ли добыча нетрадиционного природного газа в Азии и Европе».

Однако Халберт рекомендует нам быть осмотрительными. «В мире потребляется очень много природного газа, и рынок вполне может сжаться, особенно если вновь начнется экономический рост, и потребителям лучше надеяться на то, что они либо будут хорошо подготовлены к этому, либо добыча сланцевого газа получит широкое распространение. В противном случае мир опять будет выглядеть совершенно иначе, и это может случиться довольно быстро».

Халберт считает создание мощного международного газового картеля по типу ОПЕК или в виде тройки влиятельных и определяющих цену производителей (Россия, Иран, Катар) маловероятным. Однако, сказав это, не следует забывать, что может быть и ответная реакция в недалеком будущем, если производители почувствуют, что их доходы сжались слишком сильно и слишком быстро, а оптимистические прогнозы относительно производства сланцевого газа не сбудутся.

Для Вашингтона сланцевый газ – это очень приятное средство достижения преследуемой на протяжении десятилетий и постоянно ускользавшей цели, связанной с достижением энергетической независимости.  Европейские капиталы также приветствуют возможность сократить свою энергетическую зависимость от сомнительной России.

Однако энергетическая независимость в области природного газа не сможет уменьшить затруднительное положение в области национальной безопасности США на Ближнем Востоке, хотя американское военное присутствие в мусульманском мире, а также американская финансовая и дипломатическая поддержка местных автократов для обеспечения поставок нефти и свободного потока торговли создают внутренние проблемы, которые частично проявляются в росте исламского терроризма.

«Морские пути из Персидского залива в Аден, в Индийский океан  и дальше — это по-прежнему вопрос военно-морской мощи и поставок нефти – поэтому игра продолжается», подчеркивает Халберт.

Неприятная ловушка

Сжигание природного газа вызывает примерно шестьдесят процентов от выбросов парникового газа при использовании угля.

Увеличение потребления природного газа может помочь таким крупным эмитентам  как США достичь еще не установленных уровней сокращения, но здесь-то и таится ловушка. Профессор Роберт Хоуарт (Robert Howarth) из Корнельского университета выступил с предостережением в опубликованной в марте 2010 года предварительной оценке влиянии на окружающую среду добычи сланцевого газа. По его мнению, утечка метана во время бурения и дистрибуции может свести на нет все ожидаемые преимущества для окружающей среды. У метана за период в сто лет потенциал подогрева будет в 25 раз превосходить влияние двуокиси углерода. Результат может быть поэтому совсем не тот.

Более того, как сообщила радиостанция National Public Radio и как свидетельствуют  пережившие это на своем опыте жители аграрного города Димок (Dimock) в Пенсильвании, бурение скважин для добычи сланцевого газа и гидроразрыв пласта — это весьма рискованные мероприятия.

Сверхсекретные растворы, которые используются при гидроразрыве пласта очень токсичны. Вызывает беспокойство состояние местных  скважин для получения воды, а также подземные водоносные пласты, хотя большая часть бурения и происходит ниже уровня грунтовых вод. Американское агентство по защите окружающей среды (US Environmental Protection Agency) намеревается обновить устарелое и, судя по всему,  не лишенное изъянов законодательство.

В Европе вопросы, связанные с проблемами окружающей среды, могут отсрочить начало бурения скважин для добычи сланцевого газа, так как плотность население выше, а законы в этой области более строгие.

Итог:  панацея в энергетике, в области окружающей среды и безопасности? Вряд ли. Благо для потребителей? Возможно, но только если прогнозы окажутся верными.

Клаудио Гулер является старшим корреспондентом  ISN Security Watch в Нью-Йорке. Он занимается вопросами международного уголовного производства, а также изменением климата. Гулер имеет научную степень, которую он получил в Oberlin College (штат Огайо. США).

Оригинал публикации: Shale Gas: Eureka or False Dawn? ИноСМИ

Deutsche Welle: Европа скоро почувствует власть «газовой ОПЕК»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

У газа — большое будущее, но дорожать он начнет не ранее 2014 года, причем былой прибыльности отрасли долго не видать, считает аналитик Deutsche Bank Research Йозеф Ауэр. Он советует России больше внимания уделять Азии, — пишет Deutsche Welle.

Европейский рынок захлестнула волна природного газа. Его нынешний переизбыток вызван технологическим прогрессом и срастанием прежде обособленных региональных рынков. Вновь дорожать голубое топливо начнет не раньше 2014 года. Европейскому Союзу следует воспользоваться этим промежутком времени, чтобы повысить конкуренцию в отрасли и тем самым снизить общий уровень цен. Европейским компаниям, в свою очередь, не стоит сейчас откладывать инвестиции в газопроводы, подземные хранилища и терминалы для приема сжиженного газа. Высокоразвитая инфраструктура укрепит энергетическую безопасность Европы и обеспечит ей в будущем комфортные условия на переговорах с газовым ОПЕК, который лет через 10-20 может существенно окрепнуть.

У природного газа — большое будущее

Таковы основные тезисы исследования, опубликованного Аналитическим центром Deutsche Bank во Франкфурте-на-Майне (Deutsche Bank Research). Автор исследования Йозеф Ауэр (Josef Auer) подчеркнул в интервью Deutsche Welle, что оценивает средне- и долгосрочные перспективы газовой отрасли, в принципе, «очень оптимистично». В частности, потому, что у природного газа — самые низкие показатели эмиссии углекислого газа среди всех ископаемых энергоносителей. К тому же газа, в отличие от нефти, на планете еще чрезвычайно много: «Открытие новых месторождений и появление новых технологий добычи ведет к падению цен на газ, что повышает его привлекательность в глазах потребителей и, соответственно, ведет к увеличению спроса».

Эксперт по энергетике Аналитического центра Deutsche Bank отмечает, что все минувшее десятилетие вплоть до середины 2008 года на рынке царило ошибочное, как мы теперь понимаем, мнение о намечающейся в скором будущем нехватке газа в Европе и угрозе бурного роста цен на него. Теперь же в отрасли началась новая эра. Поскольку Соединенные Штаты резко увеличили добычу сланцевого газа, огромное количество сжиженного газа, первоначально предназначавшегося для американского рынка, хлынуло теперь на европейский континент. Америка еще много лет сможет обойтись без импорта голубого топлива, а потому мощности по производству сжиженного газа, созданные в последние годы, например, на Среднем Востоке и в Африке, теперь будут обслуживать Европу, пока хотя бы частично не переориентируются на Китай и Индию.

Йозеф Ауэр считает, что растущий энергетический голод азиатских экономических гигантов приведет к тому, что примерно с 2014 года переизбыток газа на европейском рынке постепенно начнет сокращаться. В результате в Европе «наметится тенденция» к удорожанию голубого топлива. Однако, подчеркивает эксперт в своем исследовании, это вряд ли приведет к возрождению прежней схемы ценообразования в отрасли, основу которой составляла привязка к нефтяным котировкам. Но именно такая схема является краеугольным камнем долгосрочных контрактов между «Газпромом» и западноевропейскими импортерами российского газа.

«Газпром» начал проявлять «новую гибкость»

Немецкий аналитик убежден, что впредь определяющим фактором на глобальном рынке будут свободные, спотовые цены на газ, и это неминуемо должно привести к корректировке существующих договоров с теми производителями, которые поставляют топливо по трубопроводам. Йозеф Ауэр указывает на «новую гибкость», проявляемую в последнее время в этом вопросе российским «Газпромом», и трактует ее как еще одно свидетельство того, что в газовой отрасли, действительно, началась новая эра.

В интервью Deutsche Welle эксперт Аналитического центра Deutsche Bank отметил, что новая ситуация ставит Россию перед целым рядом проблем или, как он выразился, «вызовов». Во-первых, Россия уже запустила целый ряд проектов в газовой сфере, бизнес-планы которых составлялись в прежнюю ценовую эпоху. Речь идет о проектах как по добыче, так и по транспортировке газа. «Тут встает вопрос: а будут ли получены за этот газ, когда он поступит в Западную Европу, те цены, которые когда-то закладывались в обоснование проектов?» Иными словами, прибыльность и рентабельность крупных инвестиций, которые сами по себе вполне оправданы, могут оказаться существенно ниже ожидавшихся. Впрочем, Йозеф Ауэр напоминает, что с 2014-2015 годов, согласно его прогнозам, газ в Европе вновь начнет дорожать, а потому мы имеем дело с «актуальной, но не долгосрочной проблемой».

Экспортеры и импортеры больше не сидят в одной лодке

Вторым серьезным вызовом для «Газпрома» эксперт считает сохранение сложившихся за последние десятилетия хороших отношений с партнерами. Он напомнил, что долгосрочные контракты с крупнейшим немецким импортером российского газа E.ON Ruhrgas подписывались опять-таки в прежнюю эпоху. «Сегодня немецкий партнер уже не может продать газ по тем ценам, которые вынужден платить своему российскому поставщику». Поэтому E.ON Ruhrgas стремится договориться хотя бы о временной приостановке требования ежегодно выбирать определенные объемы газа. В такой ситуации российской стороне необходимо, отстаивая собственную выгоду, думать и об интересах своих партнеров, не подвергая отношения с ними излишним испытаниям, «ведь сегодня экспортеры и импортеры уже не сидят больше в одной лодке».

Третьей крупной задачей для России Йозеф Ауэр считает формирование «интеллигентной сбытовой политики в рамках газового ОПЕК». В условиях нынешнего избытка газа такая организация, над созданием которой Россия работала в последние годы, обречена на то, чтобы оставаться «беззубой». Однако лет через 10-20 она может начать играть на складывающемся мировом газовом рынке достаточно важную роль. К этой роли следует заблаговременно начать готовиться, указывает немецкий эксперт.

Альтернативные источники энергии газовой отрасли не угроза

На вопрос, что бы он мог посоветовать России и ее газовой отрасли, Йозеф Ауэр ответил, что приветствует усилия российского правительства, направленные на создание внутри страны конкурентной среды и свободного рынка газа, и что рекомендует больше внимания уделять использованию альтернативных источников энергии: «Это, в частности, высвободит дополнительные объемы газа, которые можно будет пустить на экспорт для зарабатывания валюты». А еще он рекомендует России активнее поставлять газ в азиатский регион, экономика которого растет куда более высокими темпами, чем западноевропейская: «Раньше Китай требовал предоставлять ему «дружеские цены», что было не очень выгодно, но сейчас есть возможность, создав соответствующую инфраструктуру, серьезно диверсифицировать свой газовый экспорт благодаря поставкам в азиатском направлении».

Перевод опубликован «ИноСМИ».

Источник: «Нефть России»

www.from-ua.com: Нефтяной ветер перемен.

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

…Современная цивилизация по сути является нефтяной, ибо все, что нас окружает, суть производные «черного золота», и от цен на него зависит благополучие подлунного мира.

В современном мире цена на нефть ни есть величина самодостаточная, которая определяется классическим спросом и предложением, а также издержками её производства. Уровень цен решающим образом контролируется фьючерсными контрактами. Фьючерсы (проще говоря – покупка обещания продать нефть через оговоренный срок по договоренной цене) сегодня – основная форма биржевой торговли. На 1 тонну реализуемой реальной нефти не редко приходится 100 и более фьючерсов. Физическая поставка нефти по биржевым контрактам тоже иногда случается и составляет лишь около 1% от всего объема торгов. Это связано, главным образом, с тем, что нефти соответствующих сортов реально добывается на пару порядков меньше виртуального объема сделок.

Потому сии производные финансовые инструменты – это чистой воды спекуляция, которая и надувает пузырь цен. Стоимость нефти, как биржевого товара, определяется наличием астрономического по размерам спекулятивного капитала, рыскающего по свету в поисках прибыльного приложения.

После начала ипотечного кризиса в Америке, разразившегося летом 2007 года, свободный капитал нашел новую-старую гавань стабильности и надул нефтяной пузырь. Но цены, понятно, как и деревья не могут расти до небес. Пузырю на роду написано в самый неподходящий момент (о котором более менее точно ведают банковские воротилы Уолл-Стрит) с громким пшиком лопаться, по цепочке заставляя сдуваться весь мировой спрос.

Ты помнишь, как всё начиналось

Мы не старые и можем вспомнить – активная фаза нынешнего мирового спада началась после 11 июля 2008 года с обрушения цен на углеводороды. С небесных величин под $145 за баррель стоимость нефти за месяц спустилась на отметку $112. Потрепыхавшись декаду подле этого уровня, она стремглав заскользила ко дну и 22 декабря достигла его – $38,44 за бочку.

На глазах затрещал по швам миропорядок, основанный на эмиссии зеленого квитка стоимостью в 10 центов. Боливар устал, и не мог уже весело с гиком нести хозяина вместе с его мешками долгов.

В унисон стремительному скольжению вниз по наклонной, только с некоторым временным лагом (около одного месяца), завалились и мировые цены на промышленные металлы. К концу октября 2008 года половина домен в Украине были благополучно задуты и страна из «экономического ренессанса» и состояния «одного из интересных и модерных рынков Европы» (по выражению тогдашнего Гаранта) впала в депрессию.

Что такое для Украины неработающая металлургия? Тоже что и неработающая нефтянка для России. Металлургический комплекс является донором экономики державы. Достаточно сказать, что из общего объема экспорта за январь-июль 2008 года (наиболее благополучный отрезок времени за все годы независимости) в размере $40,159 млрд. на наших «железных канцлеров» пришлось 45% ($18,198 млрд.).

В конце 2008 года по плану Барака Хусейновича пожар мирового кризиса стали гасить контейнерами с эмиссионными средствами на триллионы долларов с одной благородной целью – стимулировать потребительскую активность населения. Системообразующим банкам, а не реальному сектору экономики, предоставили баснословные средства. И так как экономика США на 30-40% спекулятивна и держится на печатном станке ФРС, который работает с каждым годом всё напряженнее, то деньги мимо рта товаропроизводителя прямиком устремились на финансовые спекулятивные операции, в том числе и в нефтяные фьючерсы.

Нефть как резервуар закачки эмиссионных средств в условиях нестабильности не самое плохое средство минимизировать потери. Ведь она в той или иной степени всегда будет пользоваться спросом т.к. имеет отношение практически ко всему созданному руками и мозгами человека.

Спекулятивные пузыри на основные биржевые товары (в первую очередь на нефть и металлы) с началом 2009 года снова пошли в рост, создавая иллюзию света в конце тоннеля.

До какого размера произойдет накачка новых шариков, и когда они начнут интенсивно скукоживаться, – никто не может сказать точно. Повторюсь, окромя уолл-стритовской братвы. Но не вопрос, что это обязательно произойдет.

Разброд и шатание

В прогнозах на сей счет никогда не было недостатка. Цена на нефть во второй половине 2010 года упадет до 40 долларов за баррель – такое мнение озвучил в конце февраля руководитель авторитетного Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов.

По его прикидкам, сегодняшняя ситуация в мировой экономике не способствует росту цен на нефть.

«В прошлом году объем мировой экономики сократился на 12%. Еще тогда цены на нефть должны были упасть. Но из-за банковских спекуляций цена выросла», – поясняет Колташов.

В этом году, по разумению эксперта, объемы мировой торговли продолжат сокращаться, что приведет к краху спекуляции нефтью. И роста цен на нефть не предвидится до 2013 года.

24 марта 2010 года Всемирный банк продублировал свой январский прогноз: цены на нефть в 2010 году останутся стабильными и составят, в среднем, $76 за баррель. Меня всегда умиляли своим непосредственным оптимизмом оценки экономической ситуации экспертов ВБ и подобных ему международных финансовых организаций. Особенно накануне большого шухера. Так в мае 2008-го ими прогнозировалась средняя стоимость нефти во втором полугодии 2008 года (вы не поверите!) до $141 за баррель. Но получился натуральный конфуз.

Аналитик Инвестиционной Компании «ЦЕРИХ Кэпитал Менеджмент» Андрей Верников, находящийся в тройке самых цитируемых аналитиков в СМИ, прочествовал в начале марта: «В дальнейшем мы ждем снижения цен на нефть к маю до $65 за баррель. Нефтяные запасы на складах ведущих индустриальных стран достигли 5-летнего максимума, но при этом экспорт нефти из Ирака стал максимальным за 20 лет».

К сему следует добавить, что реальная мировая экономика практически не растет. Например, в целом по еврозоне рост ВВП достиг микроскопические 0,2% за I квартал и 0,5% за год, которые можно отнести на усердие статорганов, которых власти принуждают к оптимизму.

Не совсем угадал толмач инвесткомпании. К 3 мая они вышли на пик $88,8. Только после начали спускаться с покоренных вершин – к 20 мая цена снизилась до $70,9 за баррель. А цена нефтяной «корзины» ОПЕК и того ниже – $69,64. Таким образом, цена достигла рекордно низкого уровня с начала февраля. В последующие два дня произошел отскок – стоимость нефти выросла на $2,2.

График весьма схож с тем, что наблюдалось с 11 июля (пик стоимости нефти $144,98) по 28 июля 2008 года. Тогда падение составило $20,7. Ныне за такой же промежуток времени – $17,9. Ситуация весьма тревожная. Перейдет ли бриз перемен в торнадо, срывающее крышу цен? 

Источники: www.from-ua.com, «Нефть России»

Сланцевый газ потрясет мир(«The Wall Street Journal», США). Обнаружение огромных запасов природного газа обещает потрясти энергетические рынки и геополитику. И это только начало.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Буквально у нас под ногами назревает энергетическая революция.

За последнее десятилетие по всему миру в сланцевых породах были разведаны гигантские запасы природного газа. По некоторым оценкам, только в Северной Америке можно добыть 1000 триллионов кубических футов газа – достаточно, чтобы обеспечить потребности страны на 45 лет вперед. Европа может также обладать собственными запасами, доходящими до 200 триллионов кубических футов.

Мы всегда знали о потенциале сланцев, однако у нас не было технологий, которые позволяли бы добывать из них газ достаточно дешево. Однако сейчас технические достижения меняют цены и открывают путь для сланцевого газа, который станет ресурсом десятилетия и изменит правила игры в отрасли.

Я уже тридцать лет изучаю энергетические рынки, и я убеждена, что в ближайшие десятилетия сланцевый газ произведет революцию в энергетике и изменит мир. Он предотвратит возникновение новых картелей. Он изменит геополитику. Кроме того, он замедлит переход на энергию из возобновляемых источников.

Чтобы понять, с чем это связано, необходимо принять во внимание, что еще до последних открытий было ясно, что природному газу суждено в будущем играть большую роль. Экологические соображения заставляют страны мира переходить на это топливо, вдвое уступающее углю по уровню выбросов двуокиси углерода. Однако рост потребления газа, казалось, должен был обречь мировых потребителей на второе издание ОПЕК – картель таких поставщиков газа, как Россия, Иран и Венесуэла, диктующий условия остальному миру.

Однако появление на рынке в избытке дешевого газа покончит с этой перспективой—если, конечно, авария на буровой платформе не приведет к сворачиванию разведки на шельфе и не подтолкнет вверх цены на нефть и – опосредованно – на прочие энергоносители. Сланцевый газ не только не позволит возникнуть картелю, но и лишит нефтяные государства изрядной части влияния, которым они пользуются в мире в настоящий момент – с течением времени покупатели от них отвернуться и перейдут на более дешевое топливо, которое не нужно везти издалека.

Сланцевый бум также, вероятно, ударит по экономическому значению возобновляемых источников энергии. Хотя газ не столь политически популярен, как ветряная и солнечная энергия, будет явно труднее убедить людей переходить на «зеленую» энергетику, требующую огромных субсидий, при наличии дешевого и обильного топлива, намного менее вредного для экологии, чем уголь.

Впрочем, это еще не конец: я верю, что в длительной перспективе такая ситуация создает новые потрясающие возможности для альтернативных источников энергии. Так как благодаря газу исчезнет насущная необходимость делать их конкурентоспособными прямо сейчас с помощью субсидий, мы сможем потратить эти деньги на исследования, чтобы в дальнейшем, десятки лет спустя, когда запасы сланцевого газа истощатся, возобновляемые источники энергии смогли бы конкурировать с традиционными без дополнительной поддержки.

Отметим, что многие (включая российского премьер-министра Владимира Путина и множество энергетических аналитиков с Уолл-стрит) не считают, что сланцевый газ настолько радикально изменит ситуацию. Их аргументы вращаются вокруг двух основных положений – что добывать газ из сланцев слишком дорого, и что это связано с рисками для экологии.

Я утверждаю, что и в том, и в другом эти люди неправы.

Начнем со стоимости. За последние десять лет были разработаны новые технологии, кардинально снижающие стоимость добычи. Газ из месторождения «Хейнсвилл», протянувшегося от Техаса вглубь территории Луизианы, сейчас стоит всего 3 доллара за миллион британских тепловых единиц, по сравнению с 5 долларами и более на месторождении «Барнетт» в девяностые. По мере того, как в игру будут вступать крупные нефтяные компании, цены будут понижаться. Я бы хотела думать, что в ближайшие пять лет у них, если это будет необходимо, получится довести цену до 2 долларов.

Что же касается рисков в области экологии, в этом критики отчасти правы. По их словам, бурение на сланцевый газ несет опасность для грунтовых вод, хотя сланцы обычно залегают на тысячи футов ниже их уровня. В случае неудачной обсадки скважины, считают они, буровой раствор может просочиться в водоносный слой.

Однако опасность этого сильно преувеличена. На суше, где находятся большинство месторождений сланцевого газа, обсадка проводится десятилетиями — причем с хорошими результатами. Впрочем, загрязнение воды действительно может произойти, если неаккуратно обходиться с буровым раствором. Таким образом, чтобы обеспечить безопасность, необходимо ужесточить меры контроля и регулирования. Это увеличит издержки, но, с учетом изобилия газа, компаниям они будут вполне по силам. Уже сейчас, без всяких санкций, многие переходят на нетоксичные буровые растворы.

Скептики не только преувеличивают трудности, но и упускают из виду два важных фактора. Во-первых, они игнорируют исторический опыт: резервы и объемы добычи новых энергоресурсов со временем имеют тенденцию расти, а не сокращаться. Во-вторых, они не принимают во внимание то, как быстро может меняться общественное мнение. Страна вполне способна развернуться на 180 градусов и принять дешевый источник энергии, отбросив сомнения, связанные как с политикой, так и с экологией. Так уже бывало в прошлом, и примером этого стали, например, быстро распространившиеся за последние годы терминалы для сжиженного природного газа.

Короче говоря, скептики забывают об общей картине происходящего, которая, на мой взгляд, важнее. Ниже я попробую прояснить, о чем я говорю, и подробнее рассказать, каким образом бум, связанный со сланцевым газом, изменит мир.

Одним из главных последствий этого бума станет то, что западные и китайские потребители получат источники газа на своей территории, что губит на корню любые планы по созданию газового картеля. Отметим, что незадолго до обнаружения запасов газа, ожидалось, что добыча газа в США, Канаде и на Северном море серьезно сократится. Это означало рост зависимости от поставок из-за рубежа, причем как раз в то время, когда важность природного газа как источника энергии начала расти.

Ухудшало ситуацию и то, что большая часть поставок газа шла из нестабильных регионов. Особенно важную роль играли две страны – Россия и Иран. До сланцевого бума считалось, что на их долю приходится больше половины разведанных мировых запасов газа.

Россия не скрывала своей решимости воспользоваться этим обстоятельством и создать картель поставщиков газа — нечто вроде новой версии ОПЕК. Это могло привести к повторению проблем вокруг нефти, которые тревожат мир последние 40 лет.

Я полагаю, что обо всем этом сейчас можно забыть. Сланцевый газ породит конкуренцию между энергетическими компаниями и странами-экспортерами, которая в свою очередь будет способствовать экономической стабильности в индустриальных странах и препятствовать поставщикам нефти, пытающимся усилить свои позиции за наш счет. Рыночная конкуренция – лучшее средство от картелей.

В качестве показателя, свидетельствующего о масштабе грядущих перемен, возьмем перспективы торговли сжиженным природным газом – газом, который превращают в жидкость, чтобы перевозить его танкерами, как нефть. Это самый простой способ транспортировки природного газа на большие расстояния, так что мы получим хорошую картину того, насколько страны мира полагаются на поставки из-за рубежа.

Пока на сцене не появился сланцевый газ, эксперты ожидали, что к 2025 году на долю сжиженного природного газа (СПГ) будет приходиться половина газового рынка (по сравнению с 5 процентами в девяностых годах). Благодаря сланцам, речь, скорее, пойдет об одной трети.

В США последствия глубоководного бурения и добычи сланцевого газа уже заметны. Терминалы для импорта СПГ практически пустуют, и вероятность того, что Соединенные Штаты станут еще больше зависеть от импорта, продолжает падать. Кроме этого, рост добычи сланцевого газа в США означает, что СПГ из Катара и так далее отправляется европейским покупателям, что снижает их зависимость от России. В итоге России пришлось смириться с тем, что не имевшие в прошлом выбора покупатели будут платить меньше – скажем, Украине она снизила цены на 30 процентов.

Однако политические последствия сланцевого бума не ограничатся крахом газовых картелей. Он перевернет всю мировую политику, поставит на место некоторых давних возмутителей спокойствия и, возможно, заставит ряд противников Запада принять его сторону.

Опять же вспомним, что именно рост влияния таких стран, как Россия, Венесуэла и Иран, в энергетической сфере давал им возможность с большим успехом противостоять вмешательству Запада в их дела, а также экспортировать свои идеологии и осуществлять стратегические планы с помощью сделок в области энергетики и угроз прекратить поставки.

В 2006 и 2007 годах в результате споров с Украиной Россия прерывала поставки, оставляя потребителей в Киеве и в Западной Европе без топлива в разгар зимы. Это привело к сдвигам во внутренней политике Украины, и в результате страна отвергла кандидата, выступавшего за НАТО и против Москвы, в пользу коалиции, которая больше устраивает Кремль.

Казалось, что США и Европа, пресмыкаясь перед поставщиками энергоносителей, теряют свое положение в мире. Однако сланцевый газ обезвредит энергетическую дипломатию нефтяных стран. Страны-импортеры Европы и Азии смогут теперь покупать дешевый природный у ведущих американских нефтяных компаний или самостоятельно добывать его из сланцев. Это позволит им сказать чавесам и путиным всего мира, что те могут засунуть свои ресурсы обратно в землю.

Например, Европа получает 25 процентов своего газа по трубопроводам из России, и часть европейских стран полностью зависит от этих поставок. С тех пор, как Россия принялась давить на Украину, Европа активно пытается диверсифицировать поставки. Со сланцевым газом ей будет проще и дешевле этого добиться.

Считается, что запасы сланцевого газа есть в таких странах, как Польша, Румыния, Швеция, Австрия, Германия – и Украина. Если они начнут его добывать, Кремлю станет сложнее использовать экспорт энергоносителей как политический рычаг.

Я бы также предположила, что, если добыча сланцевого газа в Европе возрастет, Ирану будет сложнее извлекать прибыль из экспорта газа. В настоящий момент, ему препятствуют в этом западные санкции, направленные против инвестиций в его энергетический сектор, а к тому моменту, когда он будет готов экспортировать свой природный газ, окно на европейские рынки закроется благодаря доступности дешевого сланцевого газа.

Это может заставить его притормозить ядерную программу, ведь если Иран не сможет продавать свой газ в Европе, что еще ему останется? Отправлять его по трубопроводу на Индийский субконтинент невыгодно, а рынки СПГ будут переполнены дешевым сырьем.

Разумеется, это только догадка, но если режим будет действовать рационально, он поймет, что у него есть шанс приобрести расположение мира, отказавшись от ядерной энергетики и используя свой дешевый природный газ, чтобы производить электроэнергию для внутренних нужд.

В итоге, Ближний Восток может слегка обеднеть, когда газ отнимет долю рынка у нефти. Если прибыли достаточно сильно упадут, это может привести к нестабильности.

Развитие добычи сланцевого газа может также многое изменить для Китая. Необходимость импортировать энергию заставляет Китай иметь дело с проблемными странами, такими как Иран, Судан или Бирма, и это мешает Западу выработать глобальную политику, позволяющую решить проблемы, которые создают эти страны. Однако Китай вполне способен отвернуться от импорта – и от очагов напряженности, которые служат его источником, — если он сможет добывать газ на своей территории.

Чем меньше Китай будет нуждаться в импорте нефти и газа, тем с большей вероятностью он поддержит санкции или другие меры, направленные против нефтяных государств, не соблюдающих права человека или ведущих агрессивную политику. Более того, чем меньше Пекин будет беспокоить контроль Америки над морскими путями, тем проще им с Соединенными Штатами будет достичь взаимного доверия. Таким образом, добыча сланцевого газа в Китае может помочь интегрировать Пекин в мировую систему Pax Americana.

Появление на рынке избытка дешевого природного газа столь же радикально изменит и перспективы возобновляемых источников энергии. Еще недавно я искренне верила, что настало их время. Перед сланцевой революцией, я думала, что рост цен на углеводороды вытолкнет – с небольшой помощью налогов и квот на выбросы углекислого газа — на рынок ядерную энергию и альтернативные источники.

Однако сланцевый газ спутал все карты. Ветряной и солнечной энергии, а также энергии, получаемой из биомассы, и ядерной энергии будет трудно с ним экономически конкурировать. Субсидии, которые позволяли возобновляемым источникам конкурировать со сланцевым газом станут дороже, также как и кредитные гарантии и стимулы для строительства новых атомных электростанций. Кроме того, сланцевый газ наносит удар и по аргументам в защиту альтернативных источников, связанным с энергетической независимостью. Его добывают на нашей территории, как и ветряную или солнечную энергию, а значит, потраченные на него доллары не утекут на Ближний Восток.

Но это совсем не означает, что нам следует прекратить инвестиции в возобновляемые источники энергии. Сколь бы ни были велики наши запасы сланцевого газа, они все равно конечны, и в итоге нам в любом случае понадобится переходить на более экологически чистую и доступную энергию. Итак, что же нам имеет смысл делать?

Во-первых, нам следует, не пытаясь защитить угледобывающие штаты, позволить дешевому природному газу вытеснить уголь, на долю которого приходится примерно половина всей добываемой в США энергии. Изобилие природного газа для производства электроэнергии также облегчит переход на электрический транспорт—что будет одновременно полезно для экологии и уменьшит нашу зависимость от Ближнего Востока.

Затем, я считаю, что нам надо продолжать вкладывать средства в возобновляемые источники энергии, но разумным образом. Штаты с большим потенциалом в этой сфере – такие как ветреный Техас или солнечная Калифорния – должны сохранить квоты в виде фиксированной доли электроэнергии, которую следует получать из альтернативных источников. Это даст компаниям стимулы и возможности присутствовать на рынке с возобновляемыми источниками энергии. Со временем опыт и инновации должны будут снизить их издержки. Да, когда на рынке появится сланцевый газ, получать энергию из возобновляемых источников даже в этих штатах может показаться дороговато. И да, это может означать увеличение правительственных субсидий. Но я не думаю, что расходы окажутся чрезмерными, и в любом случае долговременные преимущества должны это компенсировать.

Тем не менее, на мой взгляд, устанавливать такие квоты в национальном масштабе мы не должны, потому что в тех штатах, в которых с возобновляемыми ресурсами хуже, издержки будут чересчур велики. Вместо того, чтобы тратить средства на субсидии, без которых этот план работать не будет, федеральному правительству следует вкладывать их в исследования, чтобы позднее возобновляемые источники могли стать конкурентоспособными без крупных субсидий.

***

В конечном счете, важно понять, что сланцевый газ может стать ключом к разрешению некоторых из наиболее насущных в настоящий момент кризисов и путем к энергетической безопасности и экономическим перспективам.

Дефицит торгового баланса калечит нашу экономику, и, пока мы привязаны к импортируемой энергии, он не ослабнет. Зачем отправлять доллары за рубеж, чтобы они дестабилизировали мировые финансовые рынки, что потом бумерангом бьет по нашим рабочим местам и сбережениям, если мы можем добывать ресурсы здесь, в нашей собственной стране? И кому нам лучше платить за природный газ — Владимиру Путину и Махмуду Ахмадинежаду или жителям Пенсильвании и Луизианы?

Г-жа Джеффи – специалист по энергетической политике, научный сотрудник Института государственной политики им. Джеймса А. Бейкера III при Университете Райса, соавтор книги «Нефть, доллары, долг и кризис: глобальное проклятие черного золота» («Oil, Dollars, Debt and Crises: The Global Curse of Black Gold»).

Оригинал публикации: Shale Gas Will Rock the World

Адрес в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/usa/20100511/159837002.html

О новых правилах игры на энергетическом поле

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика, Энергобезопасность

В ходе визита российского президента в Скандинавию энергетика задавала тон обмена мнениями с норвежскими и датскими хозяевами, фигурировала как ключевая сфера международного взаимодействия, открывающая огромное поле для перспективных форм сотрудничества. СМИ активно комментировали ход и итоги визита, но как-то незаметно прошел один важный сюжет, имеющий прямое отношение к судьбе обсуждавшихся проектов, да и к судьбе энергетических рынков Европейского континента в целом.

В Копенгагене Д. Медведев напомнил о российской инициативе по совершенствованию международной правовой базы энергетического сотрудничества, включая новую версию Энергетической хартии.

Год назад, 20 апреля 2009 г., во время своего визита в Финляндию, Президент России поднял вопрос о необходимости радикального совершенствования правовой основы мировой торговли энергетическими ресурсами. Речь шла о том, чтобы совместно с «восьмеркой», «двадцаткой», Евросоюзом, СНГ, ШОС и другими международными и региональными организациями выработать универсальный, юридически обязывающий документ. При этом Россия призвала к тому, чтобы участниками договоренности стали все основные страны-производители, транзитеры и потребители энергоресурсов.

Вопрос непосредственно касается энергетической безопасности – темы, которая по частоте упоминаний и интенсивности обсуждения в Европе тогда смело могла конкурировать с тематикой глобального финансового кризиса и его последствий. Инициатива, напомним, была выдвинута в самый острый период глобального кризиса, когда снижением спроса на топливо и падением цен на него достигли предела. Вполне очевидно, что в тот момент Брюссель решал двойную задачу: отвлечь внимание от реальных проблем, связанных с кризисом и не всегда успешными попытками его преодоления, и заложить фундамент на будущее, когда спрос и цены на энергоносители пойдут в рост и позиции поставщиков (в том числе России) объективно усилятся. Кризис до предела обострил всегда существовавшие, объективные противоречия в подходах между производителями и потребителями энергоресурсов. В то же время всегда было ясно, что нормальное функционирование международной системы энергообеспечения возможно только в условиях баланса интересов по линии «поставщик-потребитель».

Именно об этом российское руководство говорит начиная с саммита «Большой восьмерки» 2006 года. И этой же проблеме посвящен «Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики». Документ претендует на то, чтобы заменить «Энергетическую Хартию» или войти в нее составной частью, договор к которой Россия так и не ратифицировала, не желая допустить ущемления своих интересов. Суть концепции: распространить ответственность за «глобальную энергетическую безопасность» как на поставщиков, так и на потребителей и транзитеров энергоресурсов. Вытекающее отсюда требование к Европе: в обмен на безопасные поставки газа, во-первых, обеспечить безопасность спроса, под которой понимается прозрачный и предсказуемый сбыт, а во-вторых, открыть и гарантировать недискриминационный доступ к международным энергетическим рынкам.

Газпром сократил добычу газа в 2009 году на 16%, экспорт российского газа сократился на 13,9%, а экспорт в страны дальнего зарубежья и Балтии упал на 24,1%. В итоге доля Газпрома на европейском рынке сократилась, по данным Eurogas, с 25% до 22%, а выручка упала примерно на 40%. Из-за формулы цены, которая содержится в долгосрочных контрактах с потребителями в Европе, стоимость газпромовского газа до сих пор существенно превышает цену газа на спотовом рынке. Потребители резко сократили отбор российского газа и начали массированное давление на Газпром с тем, чтобы смягчить такие условия долгосрочных контрактов, как «бери или плати». Газовый рынок Европы в минувшем году окончательно превратился в «рынок покупателя», поскольку предложение значительно превышало спрос.

Точно также не удалось продвинуть российский «Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики» в качестве альтернативы Энергетической хартии. А это значит, что на европейском углеводородном рынке отсутствуют единые правила игры, которые бы устраивали и производителя, и потребителя, и транзитера. В то же время прошедший год продемонстрировал высокую волатильность рынка, прежде всего газового, как по линии «предложение – спрос», так и в ценовом плане. Резкое падение газовых цен вызвало стремление стран-производителей рассмотреть возможность организованного сокращения предложения газа для повышения его цены. Впервые страны Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) всерьез обсуждали такого рода действия картельного типа – реальности рынка заставляют эту организацию продвигаться в сторону реальной «газовой ОПЕК», чего так опасаются страны-потребители.

Однако, когда Россия предлагает выработать за столом переговоров единые цивилизованные юридические правила игры, Европа эти предложения фактически игнорирует. Типичный подход Брюсселя к таким болезненным проблемам, как прошлогодний российско-украинский газовый конфликт продемонстрировал в своем интервью газете «Коммерсантъ» 29 апреля 2010 г. спецпредставитель Чехии по вопросам энергетической безопасности при Евросоюзе Вацлав Бартушка: «Страны ЕС заняли однозначную позицию: мы хотим газ, за который платим хорошие деньги. Почему мы его не получаем, разбирайтесь сами. Такая позиция возникла из-за того, что в Евросоюзе не было единого подхода. Были страны, которые обвиняли во всем Россию, а были те, кто обвинял во всем Украину. Поэтому когда страны ЕС сказали, что нам наплевать, кто виноват, и не поддержали Россию, это был максимум, которого мы могли добиться».

Россия же позволить «наплевать» не может. Сегодня страна принимает сложнейшие инвестиционные решения по формированию транспортной инфраструктуры. Начато строительство газопровода “Nord Stream”, выходит на финишную прямую проект «Южный поток», закончено строительство первой очереди ВСТО. Необходима уверенность в том, что многомиллиардные инвестиционные решения на десятилетия вперед будут обеспечены безопасностью поставщика с точки зрения спроса, цен, транзита и других условий.

К сожалению, стремление российского руководства создать прочную юридическую международную базу энергетической стратегии страны не находят поддержки не только в западных СМИ, но и в российских и даже в экспертном сообществе. Без широкой поддержки, разъяснительной работы, пропаганды, наконец, российских предложений в этой сфере проблема так и будет озвучиваться лишь высшим руководством без особого отклика в стране и за рубежом.

____________________

Игорь ТОМБЕРГ — Руководитель Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН, профессор МГИМО МИД России

Источник: Фонд стратегической культуры

Газ мечтают привязать к нефтяной корзине. Экспортеры голубого топлива пытаются поднять цены до справедливого уровня

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Вчерашняя встреча участников Форума стран–экспортеров газа (ФСЭГ) — десятая по счету и первая с момента утверждения в качестве генсека российского представителя Леонида Бохановского – вряд ли приведет к серьезным ценовым изменениям. Несмотря на боевой настрой, который демонстрировали Алжир и Россия накануне министерской встречи, интересы стран–производителей газа слишком разнятся и не позволяют выработать консолидированную позицию, считают эксперты.

«Цена на газ должна быть справедливая, – заявил глава российской делегации – министр энергетики Сергей Шматко, определяя накануне встречи направление будущих дискуссий. – С другой стороны, мы считаем достаточно неконструктивной и недолговечной ситуацию, которая сложилась в конкуренции долгосрочного и спотового рынка газа». Он подчеркнул, что европейские потребители газа заинтересованы в первую очередь в долгосрочных контрактах, поскольку они дают им гарантии поставок. С другой стороны, многие производители газа, в частности Катар, также имеют долгосрочные контракты с Европой.

Он также добавил, что министр энергетики Алжира Шахид Хелиль в рамках форума представит свои предложения по механизму влияния на газовый рынок. Как сообщалось, Алжир уже выступил с предложением о сокращении спотовых поставок газа для повышения текущих цен на газ. Между тем вчера сам Хелиль заявил о том, что цена на природный газ должна быть привязана к стоимости нефти, которая растет, тогда как газовые цены стагнируют. «Со всех точек зрения нет причин для того, чтобы цена на газ оставалась на нынешнем уровне», – подчеркнул он, добавив, что на заседании ФСЭГ вопрос «установления стоимости, которая была бы приемлемой как для экспортеров, так и для потребителей» будет обсужден в первую очередь. Впрочем, по его словам, мировой спрос на газ на мировых рынках может восстановиться до докризисного уровня лишь в 2013 году. «Прогноз на ближайшие пять лет тревожный, – уточнил он. – Согласно прогнозу, на глобальном рынке в эти годы будет наблюдаться лишь небольшой рост, который позволит только к 2013 году увидеть спрос на уровне 2008 года».

По мнению аналитиков, ситуация на газовом рынке складывается тревожная, и «Газпрому» придется приложить максимум усилий, чтобы не растерять свои прежние достижения.

«Есть сомнения, что в результате встречи удастся достичь каких-то документальных договоренностей, поскольку у сторон очень разные позиции, – отмечает руководитель отдела инвестиционного анализа компании «Универ» Дмитрий Александров. – Может быть, будет подписан какой-то очередной меморандум, но вряд ли он будет обязывающим». Теоретически участники форума могут добиться изменения газовых цен в свою пользу, снижая предложение – то есть добычу и экспорт. Но по факту этого не будет. Компании, работающие с низкой себестоимостью, этого делать не будут, отмечает эксперт.

Конечно, на газовый рынок давят и новости о сланцевом газе, в том числе и в Польше, которая в скором времени может выйти чуть не в лидеры по газодобыче в Европе. Однако, как считает Александров, угроза польского сланцевого газа носит лишь психологический характер. «Активная добыча сланцевого газа хотя бы на уровне в 10 миллиардов кубометров в год в ближайшие 5 лет просто исключена в силу экологических ограничений и условной рентабельности, – полагает аналитик. – В Польше его добыча станет рентабельной тогда, когда цена на газ на спотовом рынке будет находиться на уровне в 250 долларов за тысячу кубометров, что будет устраивать и «Газпром». А субсидировать добычу сланцевого газа в Польше никто не будет».

В свою очередь, партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин считает, что утверждение долгосрочных контрактов в качестве основы рынка – это крайне спорная позиция. «Скорее это пожелание Алжира, который ратует за то, чтобы сохранить нынешнее положение вещей, – предполагает он. – Алжир, как и Россия, поставляет газ в основном трубопроводами и на основе длительных контрактов. Но внутри самого ФСЭГ существуют противоположные мнения. В частности, Ливия и другие государства, поставляющие сжиженный природный газ (СПГ) и ориентирующиеся на рыночную конъюнктуру».

По мнению Крутихина, никакой координации цен между участниками газового ОПЕК нет и быть не может. «Ни о чем они не договорятся, – уверен он. – Даже если сделают красивые заявления, то по-прежнему Катар, ОАЭ, Тринидад и Тобаго, Египет, Ливия, Нигерия будут поставлять в Европу все больше и больше СПГ. Европейские терминалы будут вводиться в эксплуатацию, а «Газпром» будет по-прежнему страдать: во-первых, из-за снижения своей доли на этом рынке, а во-вторых – из-за снижения цен. При этом «Газпром» ни добычу, ни экспорт сокращать не будет, а следовательно, и другие производители ничего подобного делать не будут».

К тому же у Катара уже сейчас мощности производства СПГ составляют 77 млн. тонн в год и строятся все новые и новые – напоминает эксперт. Индонезия собирается к 2016 году в пять раз увеличить производство СПГ. «То есть предложение будет превышать спрос как минимум до 2030 года, – отмечает Крутихин. – И цены на спотовом рынке будут на 70–100 долларов за тысячу кубометров ниже, чем те, которые «Газпром» запрашивает за свой газ по своим долгосрочным контрактам. Он в глубокой яме, и не думаю, что в скором времени оттуда выберется».

Источник: Независимая

Газовый переворот: между картелем и энергоклубом(«Экономическое обозрение», Узбекистан)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Рынок газа до последнего времени, по сути, не являлся глобальным, как рынок нефти, а был регионально фрагментирован, что обусловлено особенностями доминирующей в мире трубопроводной транспортировки. Конкретные потребители привязаны к конкретному производителю трубопроводной сетью. Большей мобильностью обладает сжиженный природный газ, или СПГ, который можно транспортировать и морским путем. Но он зачастую обходится дороже, особенно на удаленных от моря рынках, ввиду чего в структуре мирового потребления традиционно преобладал трубопроводный газ.

Поставки сжиженного газа в основном осуществлялись на рынки стран Юго-Восточной Азии, а также на американский рынок. Ведущим его производителем является Катар. Трубопроводный газ доминировал на европейском рынке. Ведущим поставщиком является Россия. Если торговля сжиженным газом больше носит биржевый характер по факту спроса и предложения на рынке в данный момент и осуществляется преимущественно по спотовым контрактам1, то торговля трубопроводным газом ввиду доминирования одного поставщика осуществляется, в основном, по долгосрочным контрактам по принципу «бери или плати» и с привязкой цен к нефтяным ценам. В этих условиях трудно было говорить о единой ценовой политике стран-экспортеров газа, поэтому, несмотря на все опасения по этому поводу стран-потребителей, создание газовой ОПЕК по типу нефтяной было практически невозможным.

Экономический кризис и развитие новых технологий добычи и транспортировки газа привели к тому, что сейчас ситуация стремительно изменяется.

Сланцевая революция

В июне прошлого года комитет Potential Gas2 увеличил оценки газовых запасов Соединенных Штатов сразу на 35% – до 58,72 трлн. кубометров. Эта самая высокая переоценка запасов произошла в результате продвижения новой технологии, позволяющей извлекать газ из сланцев, добыча которого раньше являлась нерентабельной. Благодаря этой технологии, по данным отчета British Petroleum, в США в 2008 году было обеспечено наибольшее увеличение объема годовой добычи газа: объем добычи в годовом исчислении вырос на 7,5 процента, что в 10 раз превышает средние темпы роста за десятилетний период.

Это привело к резкому падению цен на американском рынке. Если цена барреля нефти поднялась в 2009 году с 30 до 80 долларов, то стоимость природного газа (в нефтяном эквиваленте) составила лишь 15-20 долларов в сентябре и не превысила 40 долларов в ноябре несмотря на начало зимнего периода. BBCRussian.com приводит мнение Пола Стерна, который считает, что «в долгосрочной перспективе стоимость производства сланцевого газа оценивается примерно в 6 долларов за МБТЕ, это эквивалент 34,8 доллара за баррель сырой нефти. Нетрадиционный газ будет оказывать снижающее влияние на энергетические цены на протяжении многих лет и в США, и всюду. И поскольку сланцевый газ поступит на рынок в ближайшие пять лет, скорее всего, европейские цены сократятся наполовину».

Это тем более вероятно, что разведкой сланцевого газа активно начали заниматься и в Европе при участии американской компании Exxon Mobil. В Германии, например, в 2008 году начались буровые и разведывательные работы по лицензиям, охватывающим площадь в 1,3 миллиона акров земли в бассейне Нижней Саксонии. Эта корпорация также осуществляет совместную программу разведочных работ с венгерской нефтегазовой компанией MOL в долине вблизи города Мако на юго-востоке Венгрии. По предварительным оценкам, подобные запасы сланцевого газа могут быть в Польше, Германии, Франции, Швеции, а кроме того, в Индии и Китае.

Единственный иностранный член совета директоров российского «Газпрома», бывший глава компании E.ON Ruhrgas Буркхард Бергман заявил в интервью Deutsche Welle: «Нас всех этот тренд застал врасплох». Но он достаточно осторожен в своих оценках, так как этот тренд проявился в Америке в ситуации, когда цены были «несколько выше, чем сейчас». В отношении перспектив добычи сланцевого газа в Европе Бергман сделал существенную оговорку: «Для его рентабельной добычи все-таки нужен определенный уровень цен».

«Сжиженный» фактор

Высокие цены на энергоресурсы в период, предшествующий кризису, а также стремление к диверсификации энергоисточников спровоцировали рост инвестиций в дорогостоящую инфраструктуру по сжижению природного газа. Как писал Foreign Policy, «в 2009 году эти инвестиции помогли создать нечто, чего раньше просто не было: по-настоящему глобальный рынок природного газа, не зависимый от трубопроводов». «Мировой газовый рынок уверенно движется от рынка продавцов к рынку покупателей», – утверждает в отчете для Центра европейских исследований аналитик Родерик Кефферпютц. «Грядущее перенасыщение газом может привести к далеко идущим последствиям для структуры газовых рынков и формирования цен на газ в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе», – говорится в последнем отчете о перспективах мирового энергетического рынка МАГАТЭ.
К существующей тенденции расширения мощностей по производству сжиженного газа добавляется тенденция роста производства сланцевого газа в США, что ведет к переориентации поставок сжиженного газа с американского рынка на другие рынки планеты, увеличивая на них давление со стороны предложения. Как считает Филипп Шальмен, профессор Университета Париж-Дофин, «с учетом того, что США больше не нужно импортировать СПГ, на мировом рынке в скором времени может образоваться излишек сжиженного газа, тогда как развитие самой индустрии СПГ потребовало от инвесторов значительных вложений. Все это не может не оказывать давления на мировые цены и будущие переговоры по контрактам».

Европейское эхо

Тяжело переживающая экономический кризис Европа существенно сокращает свое энергопотребление. В целом закупки газа в Западной Европе сократились на 29 процентов, а в Германии – на 44 процента. В странах Восточной Европы и в Украине, также тяжело переживающих экономический спад, сокращение энергопотребления, видимо, еще больше. При этом из-за резкого увеличения добычи газа в США потоки СПГ в значительной части уже перенаправились в Европу, где предложение на рынке стало существенно превышать спрос, что резко сказалось на ценах на спотовом рынке. В то же время основные потребители трубопроводного газа «Газпрома» – энергетические компании – все еще платят по относительно высоким ценам, привязанным к ценам на нефть согласно условиям долговременных контрактов. Между тем, в декабре 2009 года спотовая цена на газ в Германии была более чем в 1,5 раза ниже, чем цена «Газпрома» ($174 за 1000 куб. м против почти $270 у концерна). Кроме того, импортеры газа из-за экономического спада не смогли выбрать весь законтрактованный у «Газпрома» газ. В результате продажи «Газпрома» в Европе резко снизились. По данным Федеральной таможенной службы, физические объемы экспорта российского природного газа в дальнее зарубежье в 2009 году снизились на 23,9%, до 120,5 млрд. куб. м, а добыча «Газпрома» в прошлом году упала до рекордно низкой отметки – 462,2 млрд. куб. м, что на 16% ниже уровня 2008 года.

Корректировка газовых контрактов

Подобное изменение ситуации на европейском газовом рынке уже ведет к пересмотру основных принципов торговли трубопроводным газом, которых «Газпром» придерживался свыше тридцати лет. В большинстве стран Европы, где основные поставки идут по газопроводам, контракты долгосрочные (10-30 лет). В конце 60-х годов прошлого века появилась формула привязки цены газа к дизтопливу и мазуту. В большинстве европейских контрактов «Газпрома» цена меняется вслед за их котировками с отставанием в 6-9 месяцев.

Однако в конце февраля стало известно о том, что «Газпром» согласился предоставить льготы для четырех крупнейших потребителей – германской E. ON Ruhrgas, итальянской Eni, турецкой Botas и французской GDF Suez. Часть топлива они будут получать по спотовым ценам. Как сообщалось, экспорт по спотовым ценам будет незначительным: 10-15%. Такой порядок будет действовать в 2010-2012 годах. Раз в три года европейские клиенты и «Газпром» могут пересматривать контрактные цены. А в 2012-2013 годах, по прогнозам E. ON, спотовые цены и цены в долгосрочных контрактах должны сравняться. Кроме того, в Турции надеются на возможность пересмотра пункта контракта, основанного на принципе take or pay («бери или плати»), согласно которому турецкая сторона должна платить за законтрактованный, но невыбранный газ. В прошлом году Турция могла не выбрать около 2 млрд. куб. м газа.

Трубопроводная революция

В декабре прошлого года произошло еще одно событие, имеющее эпохальное значение. С вводом в действие газопровода Туркменистан–Узбекистан–Казахстан–Китай (ТУКК) завершилась целая эпоха в развитии газового сектора на всем постсоветском пространстве, ориентировавшемся до этого момента на европейские рынки. Это также существенно скажется на условиях конкуренции в данной сфере.

Идея вывести центральноазиатские энергоресурсы в обход России продвигается Западом с самого начала 90-х годов – сразу после распада Советского Союза. После ввода в действие ТУКК, можно констатировать, что в отношении газа все эти усилия последних двадцати лет не принесли желаемого результата. Более того, в нынешних геоэкономических условиях основный вектор ориентации газового сектора в Азии меняется на противоположный. Китай лучше всех переживает кризис и «вытаскивает» тесно связанные с ним другие азиатские экономики, где и ожидается наиболее динамичный рост в ближайшие годы, в то время как восстановление Европы ожидается довольно болезненным и длительным. Кроме того, на этот рынок наращиваются поставки сжиженного газа и имеются перспективы добычи сланцевого газа. Судя по всему, потребность Европы в энергоресурсах в дальнейшем может вполне удовлетворяться за счет уже существующих систем поставки, в том числе и мощностей «Газпрома». Это делает довольно бессмысленным строительство новых трубопроводов в западном направлении.

К разделу рынков?

В то же время именно ожидания, связанные с ускоренным ростом азиатских экономик, уже активизируют усилия по продвижению проектов газопроводов из Центральной Азии в восточном и южном направлениях. Так, вновь выходит на повестку дня проект газопровода «Мир» из Ирана через Пакистан в Индию, к которому, в принципе, может быть подключен и центральноазиатский газ. Показательно в этом плане, что Туркменистан, наряду с поставками газа в Китай, значительно увеличивает поставки газа в Иран, а в Азербайджане уже заговорили о возможности подключиться к поставкам газа в Китай через газопровод ТУКК. При этом имеется вариант, что газопровод из Ирана в Пакистан может быть продлен до Китая, и некоторые наблюдатели связывают усилия США по контролю над Белуджистаном именно с целью недопущения возможности реализации этого варианта.

На фоне особо негативной реакции западных СМИ по поводу «ухода» центральноазиатского газа в Китай, обращает на себя внимание вполне спокойная реакция России на это событие. Судя по всему, Россию складывающееся положение дел вполне устраивает. Для удовлетворения европейского спроса ей вполне хватает действующих мощностей. Главное, чтобы не было ценовой конкуренции по газу «с востока». При тех ценах, которые может предложить Россия за центральноазиатский газ, исходя из европейских цен, она может рассчитывать на то, что необходимые ей объемы будут получены, так как цены на китайском рынке пока значительно ниже европейских. Поэтому на данном этапе складывающийся раздел рынков (России – европейский, Центральной Азии – азиатский) ее вполне устраивает, тем более, что Россия может рассчитывать и на определенное участие на этих рынках (имея доли в месторождениях и участвуя в строительстве инфраструктуры).

Или к «рынку покупателя»?

Однако такая ситуация, видимо, будет продолжаться не очень долго. Если уверенный рост Китая будет продолжаться без сбоев, то цены на этом рынке могут достаточно быстро выровняться с европейскими, тем более, если Европа будет успешно осваивать свои запасы сланцевого газа и сокращать газовый экспорт. Тогда Россия, видимо, постарается включиться в конкуренцию с центральноазиатским газом на китайском рынке, выстраивая новые газопроводы из Сибири. Но именно тогда и возникнет ситуация, которую не удалось создать Западу в отношении постсоветского газа на европейском рынке – ценовая конкуренция между продавцами в ущерб продавцам и в пользу покупателя.

При этом, если добыча сланцевого газа действительно будет значительно наращиваться, видимо, в первую очередь в США и Европе, то на эти рынки будет сокращаться экспорт СПГ и уходить на другие рынки, сбивая цены в том числе и на трубопроводный газ. Это может сильно ударить и по другим газодобывающим странам, таким как Катар и Алжир. То есть вкупе набор имеющихся факторов ведет к тому, что на мировом рынке газа все более усиливается конкуренция, он становится глобальным и все более приближается к модели «рынка покупателя», который и будет диктовать цены конкурирующим друг с другом производителям. Вопрос: как долго покупатели будут соглашаться заключать долгосрочные контракты с привязкой к нефтяным ценам на фоне достаточно уверенного тренда снижения спотовых цен? Вероятно, не очень долго, и предпочтут перейти к биржевой торговле газом, по аналогии с торговлей нефтью.

Скорее, к газовому картелю…

Но надо учитывать, что добыча и транспортировка газа требует весьма значительных инвестиций, которые должны окупаться, причем при очень высоком уровне рисков. Переход рынка к этой модели может значительно снизить стремление стран-производителей газа наращивать инвестиции в эту отрасль. Кроме того, для многих газодобывающих, как и нефтедобывающих стран, доходы от экспорта энергоресурсов имеют ключевое социально-экономическое значение. После того, как механизм биржевой торговли нефтью спровоцировал катастрофическое для нефтедобывающих стран снижение цен на нефть, ими и был учрежден ОПЕК. Представляется, что ситуация в газовом секторе под влиянием всех вышеперечисленных факторов развивается по сходному сценарию.

Весьма характерно в этом плане, что в конце декабря прошлого года неформальное объединение «Форум стран- экспортеров газа» (ФСЭГ) превратилось в официальное: министры 11 газодобывающих стран приняли, наконец, устав организации. Принять такой устав, чтобы новая организация стала почти полным аналогом ОПЕК, предлагал Иран, но Россия и другие страны выступили против. При этом представители Катара, России и Алжира подчеркивали, что устав организации не предусматривает квотирование добычи и согласование цен, то есть ФСЭГ не может рассматриваться аналогом нефтяной ОПЕК.

Главным аргументом являлось то, что газовые контракты в основном долгосрочные, поэтому менять цену и объемы поставок не позволяют. Однако, уже в феврале эти самые долгосрочные контракты между «Газпромом» и европейскими потребителями стали активно корректироваться. Показательно и то, что генеральный секретарь ФСЭГ Леонид Бохановский заявил, что «вопрос о превращении форума в газовый картель пока не стоит на повестке дня». Однако он не исключил возможность проведения скоординированных действий стран-членов форума в будущем.

Вероятно, подобная перспектива и обусловила интерес к участию в этой организации ряда газодобывающих стран, в том числе и из числа развитых, не входящих ранее в ее состав. Так, в декабре прошли сообщения, что к организации присоединились Нидерланды, Казахстан и Норвегия, которые могут стать из стран-наблюдателей полноценными членами организации, что ведутся переговоры с Канадой и, возможно, будут проводиться переговоры с Австралией на предмет их вступления в организацию. Так что перспективы создания полноценного газового картеля растут по мере стремления стран-потребителей снизить свою зависимость от экспортных поставок газа.

Забытый Энергоклуб

Тем не менее, переход к нефтяной модели торговли в газовом секторе, вероятно, не есть лучший вариант, так как снижает стабильность поставок энергоресурсов со всеми из этого следующими неприятными моментами, как для стран-производителей, так и для стран-потребителей. Достаточно вспомнить все перипетии «нефтяных войн», сопровождавших становление современного нефтяного рынка в ХХ веке. Вряд ли этот процесс пройдет безболезненно в газовом секторе. Энергетическая стабильность является достаточно важным фактором экономического развития, тем более в период посткризисного развития мировой экономики, да еще в условиях высокой политической нестабильности, сопровождающей процесс перераспределения экономической мощи и влияния в мире.

Европейская модель либерализации энергорынков, продвигаемая в направлении постсоветского пространства, в большей степени ориентируется на потребителей, и далеко не в полной степени учитывает интересы производителей энергии. Идея формирования единого энергетического пространства, учитывающего интересы как производителей, так и потребителей, известная как Энергоклуб ШОС, впервые на экспертном уровне была озвучена в декабре 2005 года в Ташкенте директором Центра политических исследований Узбекистана Гульнарой Каримовой на конференции «Энергорынок Центральной Азии: тенденции и перспективы». Эту идею поддержал секретариат ШОС. На политическом уровне идея создания Энергетического клуба ШОС официально была озвучена в 2006 году президентом России В.В. Путиным на саммите ШОС в городе Шанхае. Однако снижение спроса на энергоресурсы в связи с началом экономического кризиса отодвинуло на время энергетические дебаты на второй план.

Глобальный Совет потребителей

Тем не менее, посткризисное восстановление будет сопровождаться ростом спроса на энергоресурсы и вопросы энергетических отношений, особенно между азиатскими странами, экономики которых, видимо, будут восстанавливаться более активно, вновь станут актуальны. Впрочем, будущее закладывается сегодня. Весьма характерна в этом плане публикация «Новый энергетический порядок» в № 6 (ноябрь–декабрь) журнала Foreign Affairs за 2009 год. В ней предлагается создание, по аналогии с Советом финансовой стабильности, Совета по энергетической стабильности (СЭС). «Такая организация могла бы объединить дюжину крупнейших производителей и пользователей энергии. По части администрирования она координировала бы свои действия с секретариатом Международного энергетического агентства (МЭА) (в настоящее время, несомненно, наиболее компетентный энергетический институт)».

Вроде предлагается новая глобальная площадка для определения «правил игры» на энергетических рынках с участием и потребителей, и производителей, как и в рамках Энергетического клуба ШОС. Но упор в акцентах ее деятельности предполагается оставить за потребителями. Во-первых, предусматривается координация деятельности с МЭА, членами которого по статусу могут быть только члены ОЭСР, то есть самые развитые страны, являющиеся преимущественно импортерами энергии. А во-вторых, упор делается на привлечение, в первую очередь, стран – ведущих потребителей энергии развивающегося мира. «Особым расположением СЭС должны пользоваться КНР и Индия». «Чтобы начать, требуются лидеры. Сыграть эту роль под силу только Соединенным Штатам и Китаю, учитывая их доминирующую роль как крупнейших мировых потребителей энергии». А у потребителей всегда присутствует интерес к максимально возможной конкуренции между поставщиками.

В балансе интересов

До кризиса Европа являлась ведущим рынком экспортируемого газа. И как основной потребитель она выстраивала наиболее устраивающие ее отношения с экспортерами газа, тем самым влияя на складывающуюся практику торговли газом. Ее место в качестве ведущего потребителя газа постепенно занимает Китай, и в том, как будут изменяться в перспективе газовые отношения, практика торговли, модели рынков, уже очень многое будет зависеть от него. До сих пор Китай отдает предпочтение приобретению энергетических активов и долговременным стабильным обязательствам со странами-поставщиками энергии. Сохранение подобной политики будет в существенной степени удерживать газодобывающие страны, поставляющие Китаю газ, от создания газовой ОПЕК. В противном же случае, видимо, можно будет ожидать создания полноценного газового картеля стран-экспортеров газа со всеми вытекающими последствиями для стран-потребителей.

И в этом ракурсе может стать весьма актуальным возвращение в повестку дня темы «Энергетический клуб ШОС», который мог бы стать платформой Востока, как МЭА является платформой для Запада, при обсуждении энергетической проблематики в рамках предлагаемого американским журналом Совета энергетической стабильности. А идея этого Совета достаточно хороша в нынешних условиях для того, чтобы иметь право осуществиться. Мир все более взаимозависим и нуждается в единых правилах. Главное, чтобы эти правила в полной мере учитывали интересы всех сторон.

Оригинал публикации: Экономическое обозрение

Адрес в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/economic/20100417/159304668.html

Россия – Центральная Азия: нефтегазовое направление экономической интеграции

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Региональная экономическая интеграция на постсоветском пространстве и в особенности в ее российско-центральноазиатском сегменте является принципиально важным (возможно, даже жизненно важным) условием выживания и иннновационно-промышленного развития всех ее участников в условиях: — имевшего места системного разрыва традиционных экономических связей в результате распада СССР;

— сырьевой ориентации и низкой конкурентоспособности национальных экономик;

— продолжающейся дезинтеграции постсоветского пространства и его переформатирования в рамках навязываемых извне схем и концептов;

— высоких рисков глобализации, в том числе связанных с современным мировым финансово-экономическим кризисом.

Нефтегазовое направление могло бы стать здесь локомотивным и магистральным, особенно с точки зрения его политической поддержки, масштабов, глубины и интенсивности сотрудничества России со странами Центральной Азии. Все это оправданно позволяет говорить о необходимости максимально эффективного использования данного, по сути ключевого, а возможно, и последнего единственно реального направления для активизации региональных интеграционных процессов.

Однако нынешний характер экономического присутствия России и российских компаний в нефтегазовой сфере стран Центральной Азии, а также в целом российско-центральноазиатского нефтегазового сотрудничества пока не предоставляет ожидаемых возможностей для интеграции ввиду ряда крайне сложных, не решённых проблем. Среди них особо выделяется комплекс проблем, связанных с ярко выраженной экспортно-сырьевой ориентацией нефтегазовых отраслей России и основных центральноазиатских экспортеров углеводородов – Казахстана и Туркменистана. Россия и Казахстан – два крупнейших на постсоветском пространстве производителя нефти и газового конденсата экспортируют свыше 70% от общего объема добычи этих стратегических ресурсов. В свою очередь Туркменистан экспортирует на внешние рынки около 67% от общего объема добываемой в стране нефти и примерно 75% природного газа. Причем вряд ли будет оправданным стремление России и отдельных стран Центральной Азии еще более увеличивать объемы экспорта сырья, войти в число крупнейших поставщиков углеводородов на мировом рынке и за счет этого повысить свою роль в мировой экономике и международной политике.

Во-первых, на фоне долгосрочных потребностей мировой экономики в нефти и газе углеводородные запасы и экспортные возможности России и стран Центральной Азии относительно невелики. Согласно статистическим отчетам Бритиш Петролеум, нефтяные запасы России и стран Центральной Азии составляют порядка 5-5,5% от мировых и даже при нынешнем уровне добычи их хватит примерно до 2020 года. Характерно, что те же страны ОПЕК располагают около 75% мировых запасов «черного золота» и при сохранении нынешнего уровня добычи обеспечены запасами более чем на 100 лет.

Примерно то же и с газовым потенциалом. Россия, по оценкам, располагает примерно 30% мировых запасов «голубого топлива». Теоретически при современном уровне добычи природного газа в России (около 645 млрд. кубометров ежегодно) его запасов может хватить примерно на 50 лет. Однако российские экспортные возможности по природному газу ограничены из-за значительных внутренних потребностей. К тому же большая часть залежей российского газа расположена в труднодоступных районах, на шельфе Северно-Ледовитого океана либо в малоосвоенных областях Сибири. Доступных газовых месторождений в России при сохранении нынешнего уровня добычи может хватить примерно на 25 лет. В свою очередь, страны Центральной Азии (в основном Туркменистан и Узбекистан) располагают примерно 4-5% мировых запасов природного газа и при современном уровне добычи и внутреннего потребления обеспечены «голубым топливом» на 25-30 лет.

Для сравнения: экспортные возможности стран Среднего и Ближнего Востока по природному газу несопоставимо выше, чем у России и государств Центральной Азии. Иран и страны Ближнего Востока располагают примерно 20% и 35% мировых запасов газа соответственно. При современном уровне добычи обеспеченность «голубым топливом» составляет примерно 400 лет для Ирана и 260 лет – для государств Ближнего Востока. Более того, в отличие от той же России основные газовые месторождения Ирана и стран Ближнего Востока легко доступны для разработки, а внутренние потребности данных государств в «голубом топливе» несопоставимо меньше, чем у России и стран Центральной Азии.

Таким образом, углеводородные ресурсы России и стран Центральной Азии имеют большее стратегическое значение для них самих и их естественных партнеров на постсоветском пространстве, чем для мирового рынка.

Во-вторых, освоение углеводородных месторождений России и Центральной Азии в инвестиционном плане менее привлекательно в сравнении с другими регионами мира. Россия и страны ЦА находятся на периферии мировой «системы» добычи и транспортировки углеводородного сырья — они расположены в таких географических и природно-климатических условиях, которые резко контрастируют с условиями, в которых находятся основные мировые производители и потребители углеводородов. Большинство стран – главных поставщиков углеводородов на мировой рынок — расположены в тропической и субтропической климатической зоне, что во многом определяет дешевизну добычи и освоения месторождений. При этом основные мировые производители углеводородов расположены на побережье океанов. Поскольку мировая торговля осуществляется в основном по морю, это существенно облегчает задачу доставки нефти и газа в экономически наиболее развитые регионы мира (тоже, кстати, расположенные на побережье океанов).

Месторождения российских углеводородов расположены преимущественно во внутриконтинентальных и малоосвоенных районах Севера, в сильной удаленности от побережий теплых морей и, следовательно, от основных мировых торговых потоков. Месторождения центральноазиатских углеводородов, в отличие от российских, хотя и расположены южнее, в более теплой климатической зоне, это не дает странам ЦА существенных преимуществ перед Россией, так как они находятся в глубине материка и не имеют непосредственного выхода к морским коммуникациям. Ситуация усугубляется фрагментацией регионального экономического пространства Центральной Азии, что еще более повышает транспортные издержки.

В-третьих, в топливно-энергетическом балансе России и государств Центральной Азии (а также других стран СНГ) углеводороды играют чрезвычайно важную роль – гораздо большую, чем для большинства стран мира. В государствах Запада и развивающихся странах нефть и природный газ в основном направляются на промышленную переработку для выпуска продуктов органического синтеза, синтетических материалов. В России и государствах Центральной Азии (и других странах СНГ) доля углеводородов (в основном природный газ, а также мазут) занимают свыше 2/3 в топливно-энергетическом балансе, в особенности это касается сферы производства электроэнергии.

Еще в середине 1960-х годов советское руководство приняло решение о реализации программы модернизации энергетики страны. Предполагалось внедрять на тепловых электростанциях Советского Союза передовые, экологически чистые технологии сжигания угля, который в то время доминировал в топливно-энергетическом балансе страны. При этом на период модернизации энергетики было решено временно (примерно на 25 лет) заменить сжигаемый на электростанциях уголь природным газом. Однако к моменту распада СССР был осуществлен только переход с угля на природный газ, а внедрить экологически чистые технологии сжигания угля не успели. Таким образом, нефть и газ стали принципиально важными для энергетики России и стран Центральной Азии.

Углеводороды могли бы сыграть важную роль в инновационно-промышленном развитии России и Центральной Азии, однако экспортно-сырьевая ориентация их нефтегазовых стратегий не позволяет этого. В частности, в настоящее время целый ряд отраслей химической промышленности России и государств ЦА – основных переработчиков нефти, газового конденсата и природного газа — испытывает острую, не удовлетворенную потребность в углеводородном сырье. Складывается на первый взгляд парадоксальная ситуация, когда в странах, обладающих значительными запасами углеводородов, большая часть предприятий нефтехимического синтеза (непосредственных потребителей углеводородов), а также предприятий следующего технологического звена (производителей синтетических материалов) фактически простаивает либо имеет несущественную загрузку. Это, в свою очередь, крайне негативно сказывается на функционировании всех остальных перерабатывающих отраслей промышленности. Без применения синтетических материалов (пластмасс, лаков, клеев, полимерных композиционных материалов, искусственных волокон и т.п.) невозможен выпуск продукции на предприятиях машиностроения, авиастроения, а также текстильной и легкой промышленности.

* * *

Во многом по причинам, изложенным выше, нынешний характер проектно-инвестиционной активности России и российских компаний в Центральной Азии позитивного влияния на процессы региональной экономической интеграции не оказывает. Крайне неустойчивыми представляются и сами будущие позиции России и российских компаний в нефтегазовых отраслях стран Центральной Азии. Эти позиции будут уязвимы и по другим причинам.

В частности, в открытых исследованиях в целом крайне редки глубокая, системная, междисциплинарная проработка и даже просто подробное описание основных вопросов сотрудничества в нефтегазовой сфере в формате «Россия – Центральная Азия». Публикуемые исследования в основном касаются конкретных нефтегазовых проектов или в лучшем случае двусторонних отношений, но практически не затрагивают всего комплекса вопросов отношений России с пятью странами Центральной Азии (а если затрагивают, то, как правило, крайне поверхностно). Глубоких концептуальных работ по вопросам интеграции в нефтегазовой сфере практически нет.

В итоге даже по такому магистральному и локомотивному направлению интеграции, как нефтегазовое, основные политические/управленческие решения принимаются или на основании узко-корпоративных интересов и закрытых аналитических наработок (скорее всего ангажирующих эти же узко-корпоративные интересы), или на основании разрозненных, неполных данных. Очевидно, что такие решения не могут быть стратегическими и долгосрочными, а потому чаще всего не могут позволить ввести в действие имеющийся высокий потенциал нефтегазового сотрудничества в интересах интеграции.

Именно крайняя слабость информационно-аналитического и тем более аналитико-прогнозного обеспечения принимаемых решений по ключевым вопросам сотрудничества в нефтегазовой сфере и является той первоочередной проблемой, с решения которой и следует начинать решение других проблем российско-центральноазиатского взаимодействия и интеграции на постсоветском пространстве в целом.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан)

Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

__________________

Статья подготовлена в рамках реализуемого под руководством В.Парамонова и в соавторстве с О.Столповским и А.Строковым исследования «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии».

Источник: Фонд стретегической культуры

Нефтяной день независимости Соединенных Штатов. Обама обеспечит страну собственной нефтью, а мир – топливной разбалансировкой

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Без рубрики

Стало известно, что США начнут активную разведку на нефть и газ закрытых ранее участков континентального шельфа вдоль атлантического побережья Северной Америки. По словам Обамы, решение о бурении – часть новой энергетической стратегии, суть которой в «переходе от экономики, работающей на ископаемых энергоносителях и иностранной нефти, к такой, которая опирается на виды топлива, добываемые на территории страны, и экологически чистую энергию». Эксперты уверены, что новая стратегия Обамы приведет к изменениям на рынке не раньше, чем через пять-семь лет. Однако сами последствия могут быть колоссальными: топливно-энергетическая разбалансировка в мире и повторение ситуации, которая сложилась после активной разработки Америкой сланцевых месторождений газа. Удар по России в таком случае неизбежен.

США хотят перейти «от экономики, работающей на ископаемых энергоносителях и иностранной нефти, к такой, которая опирается на виды топлива, добываемые на территории страны, и экологически чистую энергию». С таким заявлением выступил в среду президент США Барак Обама, который накануне разрешил разведочное бурение на нефть и газ на закрытых ранее участках континентального шельфа вдоль атлантического побережья Северной Америки и Аляски. Фактически американская нефтяная стратегия США была изменена осенью 2008 года, когда полностью сняли запрет на освоение шельфовых месторождений, и теперь Америка приступила к разведке имеющихся у нее ресурсов. Суть новой стратегии Штатов сводится к поддержанию американской экономики в тонусе в течение того периода, пока набирает обороты альтернативная энергетика страны. «На фоне наших энергетических потребностей, чтобы поддерживать экономический рост, обеспечивать создание рабочих мест и сохранять конкурентоспособность бизнеса, нам необходимо запрягать и традиционные источники топлива, пока мы наращиваем производство новых источников возобновляемой, домашней энергии», – объяснил Обама. По оценкам российских экспертов, США ежегодно инвестируют около 24 млрд. долл. в развитие альтернативных источников энергии, и это рано или поздно принесет свои плоды.

Американский президент сообщил, что на долю США в мире приходится «менее 2% запасов нефти, но более 20% ее общемирового потребления». Около 56% потребляемой Штатами нефти импортируется.

По оценкам американских экспертов, атлантический шельф США может содержать в себе запасы около 1,1 трлн. куб. м газа и около 4 млрд. баррелей нефти, а тихоокеанский шельф – около 540 млрд. куб. м газа и 10,5 млрд. баррелей нефти. Как сообщает Associated Press, инициатива Обамы охватывает период с 2012 по 2017 год, поэтому вызванные новой стратегией США подвижки на мировом энергетическом рынке станут ощутимыми не сразу. Того же мнения придерживаются и многие российские аналитики. «Желание Барака Обамы сократить зависимость Америки от арабской, нигерийской и венесуэльской нефти понятно. Помимо того, кажется, для США наступили нелегкие времена, пришла пора раскупоривать заначки, – рассуждает гендиректор «Энерготранспроект» Александр Майгур. – Однако разведочное бурение на шельфе – процесс трудоемкий и долгосрочный, уповать на скорые перемены на мировом рынке нефти рано». Выбранная Обамой стратегия разумна и реалистична, считает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. «Совершенно избавиться от импорта нефти США не смогут, но существенно сократить за счет разработки собственных ресурсов зависимость от импорта им вполне под силу, – считает Крутихин. – Однако даже если сейчас Штаты начнут активно разведывать морские месторождения, пройдет не менее семи лет, прежде чем начнется ввод месторождений в эксплуатацию». Также всегда есть некоторая доля непредсказуемости: неизвестно, сколько на самом деле обнаружится на шельфе новых запасов.

Крутихин полагает, что под давлением сообщений о новой американской энергостратегии возможно постепенное снижение мировых цен на нефть. А если понизятся мировые цены, то снизятся цены и на европейском рынке, поэтому такие новости вполне могут ударить в будущем и по России. Как заметил эксперт, по нефтяному сообществу прошли сообщения о том, что США якобы договариваются с поставщиками из стран Персидского залива о том, чтобы они в перспективе перебрасывали большую часть своего нефтяного экспорта в сторону Тихоокеанского бассейна – на Китай, Японию, Тайвань. Тем самым может повториться история, которая уже случилась с газом. «Последствия мощного роста объемов добычи в США могут быть очень серьезными для нефтяного рынка. Это можно наблюдать на примере газового рынка – в прошлом году США нарастили объемы добычи за счет разработки сланцевых месторождений газа. В результате сейчас США практически не импортируют газ, – напоминает глава департамента компании «2К Аудит – Деловые консультации» Александр Шток. – Избытки газа, предназначенные для США, перенаправляются на европейские рынки. В результате сейчас на газовом рынке диктуют условия не поставщики, а потребители. Все это напрямую сказывается на российской газовой отрасли, которая вынуждена вступить в жесткую конкуренцию за рынки сбыта. Такая же ситуация может произойти и с нефтяным рынком». Хотя, как замечает аналитик «Арбат Капитала» Виталий Громадин, «объемы возможной добычи на американском побережье меркнут перед планами Ирака через шесть-семь лет стать крупнейшим производителем нефти. Кроме того, организация ОПЕК заявила недавно о возможности увеличить резервные мощности по добыче на 12 млн. бар. в сутки в течение следующих 5 лет».

Источник: Независимая