Метка:Сирия

Сирия — очередной претендент на транзит азербайджанского газа в Европу

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Уже с середины будущего года Сирия приступит к импорту азербайджанского газа. Об этом заявил находящийся с визитом в Баку министр нефти и минеральных ресурсов Сирии, сопредседатель межправительственной комиссии Сирия-Азербайджан Суфиан аль-Аллао. По словам министра, в настоящее время идет процесс объединения трубопроводов между Турцией и Сирией, по завершении которого и начнется экспорт азербайджанского газа в Сирию.

«Из Сирии азербайджанский газ можно будет поставлять в другие арабские страны и даже в Европу через Средиземноморское побережье». Подчеркнув заинтересованность Сирии в транзите азербайджанского газа, министр отметил, что соответствующие документы между странами уже подписаны.

Отметим, что на начальном этапе планируется экспорт в Сирию 1 млрд. кубометров азербайджанского газа в год.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1298991.html

Региональная политика Сирии и Иран

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

В последние годы происходили активные и переговоры между Ираном, Турцией и Сирией по вопросам будущего устройства Ирака и по курдской проблеме. Переговоры велись на различных уровнях и не имели строго обусловленной основы. Уязвимое положение Сирии во многом предопределено позицией арабских государств. В настоящее время арабский мир разобщен, как никогда ранее. Практически все арабские государства не стремятся к какому-либо политическому согласованию и сотрудничеству по стратегическим вопросам. Каждое арабское государство проводит свою политику, ориентированную либо на США, либо на Европейское сообщество. По мнению экспертов, Лига арабских государств, как межгосударственная организация, практически прекратила существование или, по крайней мере, бездейственна. Наблюдается почти полное отсутствие серьезной координации действий между арабскими государствами. Сирия, практически, прекратила регулярные консультации с Саудовской Аравией и Ливией, и продолжает консультации и некоторые согласования только с Египтом. Сирия очень озабочена положением в Ираке. Сирия опасается перспективы создания в Ираке враждебного Сирии политического режима. Это приведет не только к геополитическому блокированию Сирии, полного нарушения военно-политического баланса с учетом перспективы, но и к утрате Сирией преимуществ от экономического сотрудничества с Ираком, получением и транзита нефти, иракского потребительского рынка, иракские заказы на различное оборудование и иные услуги. По оценкам экспертом, так или иначе внешняя политика, позиция Сирии в целом, в том числе политический режим в Сирии зависят от положения в Ираке. Если Ирак длительное время будет находиться под контролем США, то, это, несомненно, приведет к смене политического режима в Сирии. Создание в Ираке постоянного базирования вооруженных сил США приведет к полной утрате Сирией значимости ее оборонного потенциала. Наличие вооруженных сил Сирии будет иметь номинальное значение.

Сирия пытается продолжать свою традиционную политику балансирования и лавирования между региональными и мировыми державами. Сирия не располагает надежными союзниками и партнерами, на которые она может опереться в противостоянии с Израилем и США. Сирии не удается выстроить более ровные и партнерские отношения с США, которые продолжают политику сильного давления. Правящий режим и политическое устройство сирийского государства продолжают оставаться устойчивыми и стабильности, режим располагает все еще значительными политическими и экономическими ресурсами. Сирия перешла от попыток добиться безопасного существования в результате урегулирования отношений с США, к несколько более активной политике, включающей активизацию «палестинского фронта», а также построения отношений сотрудничества с Турцией. Фактор общеарабской политики пока не играет существенного значения в политике Сирии. Политическое будущее Сирии во многом будет обусловлено процессами и перспективами в Ираке.

Официальный Дамаск заявил, что полностью разделяет позицию Анкары и Тегерана относительно сохранения территориальной целостности послевоенного Ирака. Он также сообщил, что между дипломатическими ведомствами трех стран постоянно происходят контакты, где стороны согласовывают свою политику. Турция проводит переговоры со своим с Сирией и Ираном по вопросам послевоенного обустройства Ирака.  Наблюдатели отмечают, что пока все три страны придерживаются «выжидательной» политики, не делая какие-либо резкие заявления. Сирия вообще ориентируется в курдском вопросе на позицию Анкары, так как она значительно слабее Ирана, и расценивается Вашингтоном как страна кандидат номер два после Ирака. Кроме того, Белый Дом неоднократно обвинял Дамаск в том, что он незаконно поставлял иракскому режиму оружие и другое военное снаряжение и оборудование. Ранее аналитики не исключали, что в эйфории от победы политические круги в США затребует у государственного департамента подготовить политическую подоплеку для будущих военных действий уже против Сирии. Сейчас эти ожидания отпали, но, как и прежде Сирия рассматривается США, как государство, не играющее в принятые правила игры.

В последние годы происходили активные и переговоры между Ираном, Турцией и Сирией по вопросам будущего устройства Ирака и по курдской проблеме. Переговоры велись на различных уровнях и не имели строго обусловленной основы. Наиболее высоким уровнем переговоров стало участие глав министерств иностранных дел. В отдельных случаях имелись телефонные контакты между главами исполнительной власти – президентом Ирана и премьер-министрами Турции и Сирии. Представители силовых и спецструктур данных стран также находятся в контактах по данным вопросам. По утверждению иранских комментаторов, между Ираном и Сирией складываются более доверительные отношения, чем с двух данных стран с Турцией. Несмотря на декларированные цели, которые в основном сходятся, данные страны не пришли к выполнению задачи – достижению договоренности в части Ирака и курдов. Все три государства опасаются расчленения Ирака, создания курдского государства или придания больших полномочий курдской автономии. Однако даже в данных вопросах имеются противоречия, особенно между Турцией и Ираном. Иран строит свою политику в соответствии с пониманием необходимости создания слабого, аморфного, демилитаризированного, децентрализованного государства, с преобладающим политическим влиянием шиитов. То есть, предполагается осуществлять, со временем, большого влияния на данное государство. Иранцы понимают, что в Ираке уже давно создано курдское государственное образование и не может произойти процесса свертывания данной ограниченной государственности. Курдская государственность в Ираке может лишь укрепляться и ставится задача недопущения ее сепаратизации от Ирака. В отличие от Турции и Сирии, Иран располагает гораздо более сильными рычагами влияния на курдов в Ираке, чья политическая и экономическая жизнь тесно связана с Ираном. Если Турция оказывает влияние только на Северный сегмент курдской автономии и на Демократическую партию Иракского Курдистана, то Иран оказывает влияние на всех иракских курдов, хотя традиционно считается, что роль Ирана более значительна в сфере влияния Патриотического союза Иракского Курдистана. Если Сирия и Турция могут надеяться на влияние только на курдов, то позиции Ирана особенно сильны на шиитские провинции Ирака, где часть шиитского арабского населения имеет иранские корни и все шиитское население тесно связано с Ираном, как ведущей шиитской страной. В связи с этим, Иран претендует на более предпочтительные позиции в Ираке. Если Турция способна решать свои проблемы в Ираке практически только силовыми методами, то Иран делает ставку на политико-идеологическое влияние. Иран имеет в Ираке лучшие позиции, чем Сирии, так как Сирия обладает меньшим экономическим и политическим потенциалом и более уязвима в регионе, чем Иран. Иранцы твердо намерены поддерживать курс на «шиитизацию» Ирака, то есть обеспечить преобладание роли шиитов в политике и в распределении доходов от нефти, так как до двух третей запасов нефти Ирака находятся в южных шиито-населенных провинциях страны. Иранцы, в отличие от Турции в гораздо меньшей степени опасаются расширение прав курдов в Ираке, так как проводит более терпимую политику в отношение курдов, прежде всего, внутри Ирана, может заручиться поддержкой курдов и в Ираке и Турции. Таким образом, для Ирана предпочтительны те планы США и Великобритании, которые направлены на создание федеративного или конфедеративного устройства Ирака. Эти цели Ирана достаточно давно отмечены американскими и европейскими политиками и аналитиками. Поэтому США и Великобритания попытаются, в случае принятия плана федералистского устройства, противопоставить Ирану ряд факторов – арабский национализм арабов-шиитов, про-западнически ориентированную шиитскую политическую элиту в Ираке, секуляристски ориентированную бюрократию в целом в Ираке и экономические интересы шиитов, связанных с нефтью. Пока что ни одно из про-американски ориентированных шиитских движений Ирака не имеет каких-либо обязующих отношений с Ираном. Однако, до проведения военной операции против Ирака, иранское политико-идеологическое влияние в Ираке было несравненно сильнее американского. Сейчас, когда шииты были освобождены войсками коалиции, роль Ирана не может не быть ослаблена. Иран располагает, пока единственной, хорошо организованной боевой единицей иракских шиитов – корпусом «Бадр», являющимся военным крылом «Высшего Совета исламской революции в Ираке. Иран располагает разветвленной и преданной агентурой по всему Ираку и, прежде всего, на Юге страны. Вместе с тем, в новых условиях данные структуры шиитской оппозиции Ирака, ориентирующейся на Иран, могут оказаться дезорганизованными и утратить актуальность.

Иран предпринимает попытки обеспечения контактов с представителями иракской оппозиции по всему миру, но не имеет существенных успехов. Иракские оппозиционеры не отказываются от контактов, но либо предпочитают не углублять отношения, либо требуют финансовой помощи. Среди про-американски ориентированных шиитских политиков и интеллигентов в Ираке распространены оценки о том, что иранцам присуще высокомерие, имперская позиция во взглядах на Ирак, то, что иранцы не заслуживают доверия и играют сугубо националистическую, эгоистическую игру. Прогнозируется усиление среди шиитов-арабов в Ираке «самостийных» настроений. Лидеры шиитов понимают, что США, Турция и ведущие арабские государства не позволят предоставить шиитам преобладающие позиции в политике Ирака. Шииты опасаются, что может возникнуть ситуация, когда США будут «прожектировать» суннитскую элиту и, при видимости равноправия, предоставят суннитам всю полноту власти, как имело место при османском владычестве, британском протекторате, хашимитской монархии и режиме С.Хусейна. По данным многих источников из сферы аналитического сообщества, можно сделать вывод, что лидеры шиитов сделают попытки объединения политических сил Юга Ирака, затем будут настаивать на принятии проекта федерализации, попытаются укрепить «южный бастион шиизма», а в более отдаленной перспективе будут стремиться к созданию самостоятельного государства. В шиитской среде существуют следующие взгляды на будущее политического устройства Ирака. Радикальные шиитские религиозные деятели не отрицают возможности создания единого шиитского государства, или конфедерации шиитских государств, включая Иран, Южный Ирак и Западную часть Аравии, а также Бахрейн, в надежде на расчленение Турции и присоединения в данной федерации шиитских восточных районов Турции, населенной курдами. Иранские политики-прагматики и почти все радикальные иранские политики отрицают эту перспективу, как не отвечающую национальным интересам Ирана. Лидеры КСИР и ряд исламских интеллектуалов Ирана и Ирака отстаивают идею политико-административного дистанцирования шиитских регионов Ирака от Багдада и с самого начала обсуждения судьбы Ирака настаивать на создания достаточно самостоятельного шиитского государства, связанного с Багдадом некоторыми обязательствами. МИД Ирана придерживается мнения о  том, что суверенизация шиитской части Ирака приведет к аналогичным процессам в курдской части, что ставит под угрозу стратегическую стабильность для Ирана и всего Ближнего Востока. Крайне правые шовинистические круги в Иране, которых в значительной мере настроены оппозиционно к нынешним властям, предпочитают искать выход из тупиковой, на их взгляд, ситуации на Ближнем Востоке, организацией глобальных процессов нестабильности и хаоса, которые бы привели США и их партнеров к геостратегической катастрофе. Высший совет национальной безопасности Ирана не располагает, сколько-нибудь, обоснованным планом проведения политики в данных условиях и все более подвержен следованию событиям.

В политических кругах Ирана стало известно, что КСИР подготовил некий план начала вооруженной и политической деятельности «Высшего совета исламской революции  Ирака» и его военной группировки корпуса «Бадр» на территории Ирака. По слухам, исходящим от либеральных кругов в Иране, КСИР пытается создать в Южном Ираке военно-политический фактор, с которым бы вынуждены были считаться американцы. По планам Ирана, часть про-иранских военных и политических деятелей должны войти во властные структуры шиитских провинций Ирака и центрального правительства для проведения соответствующего политического курса. Либеральные политики считают, что данные планы КСИР неподконтрольны правительству и весьма опасны для Ирана, что является несомненным преувеличением. Либеральные движения в Иране обвиняют правительство и политический режим в целом в ряде провалах во внешней политике.

В отношении иракских курдов, иранские комментаторы утверждают, что располагают сведениями о том, что США стремиться распространить вооруженную и политическую деятельность иракских курдов на территорию Ирана. В связи с этим, следует привести сведения о том, что позиции Ирана в Иракском Курдистана заметно ослабли. Американцы потребовали от курдских властей выдворить или арестовать в Иракском Курдистане часть иранской агентуры и про-иранских деятелей и функционеров. Курдские руководители осуществили данные действия в течение нескольких суток. Иран утратил на территории Иракского Курдистана многие позиции, которые создавались на протяжении многих лет, начиная с 60-тых годов. Это была «классическая» операция по обезвреживанию вражеской агентурной сети. Вместе с тем, иранцы заявляют, что Иран потерпел ущерб не столько информационно-разведывательном плане, сколько в политическом.

Иран вполне устраивает позиция Сирии, которая наиболее близка к декларируемой ими задачи в отношении иракских курдов, предполагающие сохранение политико-территориальной целостности Ирака. Позиция Турции более всего волнует Иран, так как он не может потерпеть ввода турецких войск в Северный Ирак. Вооруженные силы Ирана располагают пакетом оперативных задач, которые предполагают ввод до трех дивизий, в том числе двух дивизий КСИР на территорию Иракского Курдистана, в случае осуществления Турцией военной интервенции в Северный Ирак. Иранские войска должны занять 20км полосу вдоль иракско-иранской границы. Для Ирана оказалось неожиданностью, что Турция практически поддержала этот план Ирана, о котором иранцы сообщили туркам. Турция, тем самым, приобретает союзника в диалоге с США и Великобританией. Вместе с тем, Иран имеет задачей недопущение ни ввода турецких войск в Иран, ни ввода иранских войск, так как рискует быть вовлеченным в военные действия с непредсказуемыми последствиями.

Турция, Иран и Сирия не обладают обоснованным и подтвержденным политическим руководством планом действий в отношении Ирака. Иран пытается проводить в отношении Ирака самостоятельную, независимую от США и Турции политику в отношении Ирака, но пока данная позиция не устоялась и мало надежд на ее реализацию. Иран пытается заручится поддержкой Турции, в связи с ее позицией в отношении США, но пока эти шаги не получили понимания со стороны Турции.  Несомненно, Турция уступает Ирану во влиянии на Ирак. В Ираке возможны различные сценарии развития событий. Но в Ираке имеется мощный про-иранский и, одновременно, значительный анти-турецкий потенциал, что приведет к формированию того, чего столь опасаются наиболее прозорливые американские и британские политологи – будет создан иранско-иракско-сирийский региональный военно-политический альянс. Турция пытается создать альянс, включающий Сирию, Иран, Ливан, Иорданию, и, конечно же, претендует на лидерство в этом объединении. Турция играет важную роль в осуществлении инвестиций в Ираке, в транзите и экспорте иракской нефти, в торговле с Сирией и Ираком. Турция совершает эпатажные действия в отношении проблемы Палестины, и все это привлекает внимание и усиливает симпатии к ней «арабской улицы». Но, все это носит крайне наигранный, коньюктурный характер, и только так воспринимается арабской элитой и Ираном. Иран, заинтересованный в этой турецкой игре, вместе с тем, понимает, что Турция пытается перехватить у него инициативу лидера многих политических сил в арабском Ближнем Востоке. Борьба между Турцией и Ираном еще впереди, и многое будет зависеть от позиции Сирии. Игорь Мурадян
Источник: Геополитика.Ру. Иравунк де Факто (Ереван)

Россия возвращает лидерские позиции на Ближнем Востоке

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Интервью председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрия Шафраника «Независимому информационному агентству «.

— Юрий Константинович, вы одним из первых в постсоветскую эпоху вошли в экономику Сирии, участвуя в крупных нефтяных проектах. Что, на ваш взгляд, принес или закрепил первый в истории РФ визит президента России в эту страну?

— Сначала замечу, что руководство России многое сделало за последние годы, восстанавливая отношения с целым рядом стран, — прежде всего на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Латинской Америке. В итоге достигнут большой политический успех, что можно сказать также о российских нефтегазовых и энергетических проектах за рубежом, поскольку они играют значительную роль в формировании политической атмосферы. А визиты и встречи руководителей государств всегда расширяют основу для экономического сотрудничества, следовательно, и для зарубежной деятельности многих компаний.

Сирия — одна из ключевых (в геополитическом смысле) стран большого региона. Роль Сирии в его судьбе столь же велика, как велики ее собственные проблемы, связанные с любыми конфликтами на Ближнем Востоке. В значительной степени именно ими был обусловлен официальный визит президента Сирии Башара Асада в Россию в январе 2005 года, давший импульс — в том числе — установлению экономических контактов между нашими странами. Вскоре, несмотря на исход из Сирийской Арабской Республики многих западных компаний (и нежелание — опасение — многих компаний участвовать в проектах на ее территории), там начали работу российские Стройтрансгаз, Трубная металлургическая компания, Татнефть…

— И ваша Группа «СоюзНефтеГаз». Чем она занималась?

— Осваивала два проекта — «Блок 12» в юго-восточной части страны и «Блок 26» на северо-востоке. На «Блоке 12» мы вели разведку и разработку на основе Соглашения о Разделе Продукции, а на 26-м работали с британским оператором Gulfsands Petroleum, имея равные доли в бизнесе.

— Удача сопутствовала?

− Удача − сестра настойчивости в достижении цели. Она улыбается не всегда. Но тех, кто достойно прошел намеченный путь, вознаграждает. В «Блок 12» мы вложили средств в три раза больше, чем предполагалось изначально. Провели масштабные сейсмологические исследования, разведочное бурение… К сожалению, вложения не оправдались. Блок дал нефть, но не в промышленных объемах. Зато на 26-м нам удалось открыть самое большое месторождение из всех, что были открыты в Сирии за последние 15 лет. Теперь там действуют 17 эксплуатационных скважин, полностью обустроена инфраструктура промысла. В конце прошлого года на 26-м вышли на объем добычи порядка 18 тысяч баррелей в сутки − это, примерно, 1 миллион тонн в год. Вполне серьезный результат и для экономики Сирии, и для отражения уровня эффективности нашей Группы. Кстати, в ближайший год этот проект позволит добывать до 1,5 миллиона тонн нефти в год.

— Можно сказать, что ваша Группа впервые − и первой − провела в постсоветский период на территории Сирии весь цикл работ, связанных с нефтедобычей?

− Можно, хотя я как председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России не менее горд успехами Стройтрансгаза или Татнефти, которая блестяще показала себя в разведочный период. В целом же, повторю, все мы «вступили в бой», когда обстановка вокруг Сирии была крайне сложной и взрывоопасной, поэтому считаю, что изменить ее к лучшему помогли и российская политика, и российский бизнес… Стало быть, визит Дмитрия Медведева в Сирию можно считать закреплением наших позиций в этой стране и открытием новых возможностей для всех, кто хочет и способен там работать. Тем более что в Сирии хороший инвестиционный климат. Там уважительно относятся к бизнесу, содействующему их экономическому подъему. Мы, например, за 5 лет работы в стране не знали иных отношений к себе, кроме как конструктивных.

— Сирия привлекает зарубежный бизнес только углеводородными ресурсами?

− Разумеется, нет. Непосредственно соседствуя с Турцией, Ираком, Иорданией, Ливаном, Израилем и находясь рядом с Египтом, она играет и будет играть важную роль в развитии транспортных артерий региона. А при улучшении ситуации в Ираке, я уверен, развернет с ним крупные проекты в энергетической и многих иных сферах. И грех будет не поучаствовать в этих проектах России, имеющей в обеих странах хорошую политическую и экономическую репутацию.

Есть ли опасность возвращения к традициям советской эпохи, когда экономические резоны постоянно уступали место интересам «большой политики»?

− Такая опасность существует всегда и везде. Классическое определение политики как продолжения экономики пока мало согласуется в мировой практике с правилами взаимовыгодного сотрудничества. Но в настоящий момент российские компании, действующие за рубежом, испытывают скорее поддержку, чем давление власти.

— Как вы оцениваете результаты визита Дмитрия Медведева в Турцию, в том числе подтвержденную им готовность к совместному сооружению газопроводов «Южный поток» и «Голубой поток-2», нефтепровода «Самсун-Джейхан», а также к строительству российской стороной АЭС на территории Турецкой Республики?

− Результаты визита считаю последовательным развитием добрососедских и продуктивных отношений со страной, связанной с нами многими историческими корнями. Если же говорить о конкретных проектах, то надо постоянно учитывать, что Турция и ее компании никогда не позволят себе ввязаться в дело, не просчитав любую возможность заработать. В экономическом сотрудничестве это очень серьезный партнер, у которого и нам стоит поучиться ответственности за целесообразность участия в реализации того или иного проекта. И названные Вами объекты возможного сотрудничества, а также Набукко, Бургас-Александруполис и другие, − это замыслы важные и очень перспективные как с экономической, так и с политической точки зрения. Тем более участие в них требует коммерческой тщательности, предельного экономического и отраслевого профессионализма, — передает «Независимое информационное агентство».

Источник: «Нефть России»

Новые геоэкономические тенденции на Южном Кавказе («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

В настоящее время в Грузии в значительной мере озабочены тем, что коммуникационные проекты, на которые возлагалось так много надежд, не дали ощутимых результатов, хотя эти коммуникации приносят стране стабильные и значительные доходы. Например,  нефтепровод Баку — Супса обеспечивает государственные доходы в объеме всего лишь 7 млн. долларов. Если даже предположить, что пропускная способность данного нефтепровода будет доведена до максимума, до 12,3 млн. тонн, то при тарифах на перекачку одной тонны нефти 2 доллара за тонну, доходы составят 24,6 млн. долларов, что составляет только 6% от объема нынешнего государственного бюджета. Доходы от функционирования нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, при полной загрузке, составят 60 млн. долларов. Доходы государства от транспортировки грузов по железным и автодорогам составляют около 140 млн. долларов. В обозримой перспективе все доходы Грузии от транспортировки нефти и других грузов составят не более 250 млн. долларов.
 
Эти доходы не позволят решить не только проблемы инвестиций в реальный сектор экономики, но и даже бюджетные проблемы. В Грузии понимают, что сооружение нового крупного нефтепровода уже не реально. Хотя в Грузии от реализации коммуникационных проектов по схеме «Восток – Запад» ожидались доходы в объеме не менее 700 млн. долларов на уровне 2005 — 2007 годов. В связи с этим, в Грузии стали проявлять большой интерес к возможности реализации альтернативных проектов, связанных с перевозкой нефти из Ирана в Россию и в Центральную Европу. В Грузии пока не имеют представления о возможных объемах перевозок грузов из Ирана, Ирака и Армении на север и северо-запад и в обратном направлении. Даже эксперты имеют весьма неопределенное представление о возможных масштабах перевозок грузов из Ирана. Многие политики и эксперты удивляются, когда узнают, что данные объемы могут составить не менее 30 — 40 млн. тонн только на первой стадии реализации данных проектов. Чувствуется, что политики и эксперты проявляют большую и живую заинтересованность к этим проектам.
 
Представляет интерес возможность лоббирования в Грузии данных проектов. Такие вопросы прямо задавались почти всем лидерам политических партий в начале 2000-ых годов, в том числе Зурабу Жвания, лидерам Лейбористской партии, Социалистической партии, партии «Промышленность спасет Грузию», Республиканской партии, Консервативной партии, а также некогда руководителю экономического блока правительства Кахе Бендукидзе. Они высказались за то, чтобы в Грузии более серьезно рассматривали подобные предложения и относились к ним, исходя из национальных экономических интересов Грузии, а не с учетом мнения американцев. Очень эффективна в этом смысле пропаганда того, что ведущие европейские государства уже установили с Ираном устойчивые экономические и политические отношения. На грузинских политиков оказывает большое влияние информация о том, что Франция, Германия и Англия уже стали важными политическими и экономическими партнерами Ирана. А так как Грузия связывает свое политическое будущее не только с США, но и с Европой, то отношения с Ираном должны стать предметом политического обсуждения.
 
Нет сомнений в том, что перечисленные четыре политические партии левого и националистического направления могли бы стать партнерами России, Ирана и Армении в направлении развития геоэкономического и коммуникационного сотрудничества с Грузией. Вместе с тем, политическое руководство Грузии, вопреки позиции США, предпринимает серьезные попытки установить с Ираном более тесные отношения, прежде всего, в сфере коммуникаций, перевозок и распределения энергетических ресурсов. Иран, конечно же, ставящий целью преодолеть существующее в регионе некоторое отчуждение, вызванное позицией США, не только предпринимает усилия для укрепления своих позиций в Грузии в экономической сфере, но и пытается придать новую динамику политическим отношениям. Данная ситуация, вне зависимости от внерегиональных факторов, получит развитие, приведет к противоположным позициям Азербайджана и Армении. Армения, весьма заинтересованная в развитии схемы Север-Юг и не имеющая соответствующих обязательств перед США, предпримет усилия для развития данной схемы. Азербайджан воспримет развитие ирано-грузинских отношений как противоречащие его принципиальным интересам, так как Азербайджан сам претендует на роль узлового перекрестка в транспортировке грузов в регионе Кавказа и Каспийского моря. Вместе с тем, не только Иран, но и Грузия предпочтут Армению как более уязвимую страну в части коммуникаций и энергоснабжения.
 
Иранцы не могут не быть обеспокоены недовольством и конфронтационным отношением России к планам развития иранско-грузинских экономических отношений и, прежде всего, в коммуникационной сфере. Поэтому, прежде чем принять решения в этом направлении, Иран подготовит почву, обозначив для России все плюсы и минусы в развитии этого сотрудничества. Иран пытается разъяснить России те несомненные стратегические выгоды, которые должны получить они с Россией от создания альтернативы широтным коммуникациям в Южном Кавказе. Иран очень заинтересован в формировании северо-западного транспортного направления, но пытается избежать зависимости от Турции и Азербайджана в этом направлении. Иран ставит задачу обхода Черноморских проливов и Суэцкого канала при транспортировке грузов в северо-западном, то есть, европейском направлении. США продолжают рассматривать Грузию как ключевого транзитного партнера, но и американцы понимают, что после грузинско-русской войны невозможно убедить партнеров, в особенности, европейцев, в возможности избрать грузинские маршруты как предпочтительные.
 
Ведущие политологи и аналитики Запада, России и данного региона продолжают рассматривать процессы на Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, по схеме Запад-Восток, в котором собственно предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо, сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же, как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков. Проблема (или в какой-то мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что -объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит. Нас (Армению) господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные. Нас просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать на Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами.
 
Проект NABUCO формируется уже в совершенно иных условиях, отличающихся от тех, в которых принимались решения по проекту Баку – Джейхан. Борьба в энергетической сфере стала гораздо более ожесточенной: Россия обрела ведущих партнеров в Европе в лице Германии и других государств, предпринимаются попытки обходов Центра Европы двумя обхватами газопроводов. В данную борьбу включились более значительные капиталы, во многом не зависимые от политической воли и США, и Великобритании. Грузия предстала перед сложными проблемами международного характера, и перспективы нового масштабного транзитного проекта становятся сомнительными. Иран и Туркменистан, для которых экспорт газа имеет не только экономические значение, примут в расчет позиции и мнения России и ведущих государств континентальной Европы. Европейцы не подвергают сомнению важное транзитное значение Грузии, но пытаются не концентрировать маршруты новых энергокоммуникаций на южно-кавказском и турецком направлениях. Наряду с этим, даже Азербайджан пытается диверсифицировать маршруты экспорта газа, договариваясь с Россией и Ираном. Пока нет оснований утверждать, что для потока NABUCO будет найдено 31 млрд. кубических метров газа в год. Наряду с этим, события лета 2008 года (российско-грузинская война) привели к отказу от ряда проектов транспортного свойства на территории Грузии со стороны Казахстана, и другие страны и крупные нефтяные компании Запада стали искать более безопасные маршруты транспортировки нефти и иных грузов. Грузия все более нуждается в альтернативе.
 
Психология «перекрестка» заметно отличается от психологии «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение принять одно за другое, в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит. Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы — при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем, самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным – создается ли новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или это часть стратегии «Север – Юг». То есть, непонятно против кого направлены эти геостратегические «связки» — против Запада или Востока.
 
В последнее время в аналитических политических публикациях много внимания обращается на то, что вследствие реализации различных коммуникационных проектов на Южном Кавказе Армения оказывается в транспортном и политическом тупике. Имеются в виду энергетические коммуникации, прежде всего, Баку – Тбилиси – Джейхан, проект Север – Юг (Иран – Азербайджан – Россия), турецко-грузинские проекты и т.д. В частности, в статье несомненно талантливого автора Самвела Мартиросяна утверждается, что сооружение железной дороги Карс – Ахалкалаки или Батуми – Ризе, а также – Казвин – Рей – Астара организация автомобильного и железнодорожного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через территорию Ирана приведет к изоляции и тупику Армению. Оставив в покое столь эмоциональную оценку, как понятие «тупик», рассмотрим, насколько неблагоприятны для Армении реализуемые и планируемые коммуникационные проекты.
 
Необходимо заметить, что большинство из рассматриваемых проектов никак не связаны с политическими проблемами, так как Армения занимает невыгодное географическое положение, и было бы странным осуществление маршрутных «крюков» во имя удобств для нее. Коммуникации осуществляются таким образом, как это диктует экономическая целесообразность. И даже если проекты излишне политизируются заинтересованными правительствами, то, рано или поздно, экономические факторы диктуют особенности, маршруты и замыслы коммуникационного сообщения. Классическим примером тому явился проект Баку – Тбилиси – Джейхан, который никак не вяжется с экономическими условиями и, конечно же, нуждается в политической поддержке.
 
Утверждается, что создание коммуникационного коридора Север – Юг с участием Ирана – Азербайджана – России обуславливает изоляцию и обход Армении. Но как Армения могла бы участвовать в этом проекте, если она расположена в 300 – 400 км от соответствующих маршрутов. Вместе с тем, создание данного транспортного направления, создание надежного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через Иран и сооружение железной дороги между Грузией и Турцией, приводит к следующим результатам:

1. Повышается безопасность и обеспечивается многовекторность транспортной системы, тем самым прямо и косвенно снижаются претензии к сторонам конфликтов в целом;

2. Западное сообщество во многом утрачивает «основания» для предъявления демагогических требований Армении относительно разблокирования коммуникаций, в том числе с Нахиджеваном, включая Мегринский клин;

3. Ситуация в турецко-армянских отношениях не будет выглядеть столь драматично;

4. Карабахская проблема утратит так называемую транспортную составляющую, которая беспредметно и тенденциозно используется США и Европейским союзом.

За последние годы на Южном Кавказе сложилось весьма абсурдное и, в определенной мере, рабско-сервисное транзитное мышление. Особенно это относится к общественности в Грузии, а также в Азербайджане. Данным двум народам внушается, что выполнение транзитной функции является подлинным счастьем для них, и на основе этих проектов можно построить экономическое благополучие Грузии и Азербайджана. Конечно же, доходы от транзита могли бы стать важным фактором экономического развития, но отнюдь не эффективного развития. Важно то, чтобы данные коммуникации стали объектами по отношению к субъектам – государствам, а не наоборот. (Панама – это, прежде всего, — Панамский канал.) В создавшейся ситуации было бы более обоснованно говорить не о «тупике» для Армении, а о том, что, находясь не в очень благоприятных условиях, Армения демонстрирует пример успешного экономического развития. Причем, это развитие носит диверсификационный характер, развиваются многие отрасли промышленности. По темпам экономического развития Армения опережает все страны СНГ. Армения, при весьма неудовлетворительном макроуправлении, предложила оригинальную модель экономического развития. Усилий в сфере управления и заинтересованности властей было бы достаточно для нового скачка в развитии и создании ряда отраслей, способных конкурировать на внешних рынках. Несмотря на 16% спад экономики в 2009 году, в этом убедились международные экономические организации, правительства США и ведущих европейских государств.
 
Армения заинтересована не в транзите, который, в сущности, не играет существенной роли в развитии ни одного государства, а в устойчивом функционировании коммуникаций Грузии и Ирана. В результате, не нефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем, безотносительно к кому. Просто-напросто, функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера.  Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Сдвиг стратегии на Ближнем Востоке

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В последние месяцы баланс сил на Ближнем Востоке полностью изменился. Прежде всего, изменились возможности, позиции и количество игроков.

Израильские вооружённые силы, которые шли от победы к победе на протяжении десятилетий, уже не в состоянии контролировать территорию. Во время наступления на Ливан (2006) и против сектора Газа (2008), они продемонстрировали увеличение разрушительной силы, но показали, что не в состоянии реализовать свои цели, в данном случае – уничтожение «Хезболлы» и ХАМАС. Кроме того, их арсенал, оснащённый в соответствии с требованиями Соединённых Штатов, больше не гарантирует их господство. Их танки, которые используются для формирования основных компонентов блицкрига, могут быть поражены из российских РПГ. Их флот находится под угрозой ракет «земля-море», которые в настоящее время оснащены противопомеховыми системами, чего не хватало в 2006 году. Эти ракеты Китай поставляет «Хезболле». Наконец, их господство в воздухе недолго продержится против российского комплекса S-300, который в настоящее время поставляется в регион.

Квази-независимость иракского Курдистана спровоцированная Соединёнными Штатами, его экономическое развитие под израильским контролем, и открытая поддержка Вашингтоном курдских сепаратистов под эгидой РПК, заставили турецких военных совершить полный поворот. Североатлантический союз больше не гарант территориальной целостности Турции, а Израиль становится врагом. Хотя Анкара аккуратно успокаивает Вашингтон, тон с Тель-Авивом продолжает обостряться после ссоры между Реджепом Эрдоганом и Шимоном Пересом на форуме в Давосе, и дипломатическим инцидентом, связанным с турецким фильмом «Долина Волков».

Иракский хаос и создание квази-государства в Курдистане заставили соседние государства работать вместе, чтобы предотвратить побочные эффекты, особенно в связи с тем, что Вашингтон уже пытался дестабилизировать обстановку, чтобы не дать им возможность вмешаться в Иракскую игру. Соединённые Штаты и Израиль тайно поддерживали курдских сепаратистов в Турции (РПК), в Иране («Пежак»), а также в Сирии. В результате, ось «Иран-Сирия» была заменена треугольником «Иран-Сирия-Турция». Этот новый союз имеет беспрецедентную историческую легитимность. После Исламской революции Иран был лидером шиитов. После разрушения Полом Бреммером (глава оккупационного правительства США в Ираке – прим. ред.) иракской партии «Баас», Сирия выступила в качестве бесспорного лидера светского лагеря. Наконец, Турция, наследник Османского халифата (так в тексте – прим. ред.), является колыбелью ислама суннитского толка. Взятые вместе, эти государства охватывают практически все области ближневосточной политики. Этот союз стал финалом политики «разделяй и властвуй», успешно применяемой колониальными державами для доминирования в этом обширном регионе. В частности, он кладёт конец исламской «гражданской войне» – «Фитне», между суннитами и шиитами. Король Саудовской Аравии Абдулла уже пригласил иранского президента Ахмадинежада совершить совместное паломничество в Мекку, хранителем которой он является. Как наследник Османской империи, Турция воплощает историческое наследие суннитского ислама. Кроме того, новый треугольник расширяет кругозор Анкары, заблокированный бесконечными проволочками Европейского союза.

«Де-Баасификация» Ирака, открывшая сезон охоты на бывших сотрудников исполнительной власти страны, привела к массовому исходу. За шесть лет в Сирии приветствовали более 1 млн. иракцев. Такое арабское гостеприимство включает в себя абсолютно свободный доступ к школам и университетам, а также доступ к общей системе здравоохранения. Первоначально эта обширная волна иммиграции вызвала серьёзный экономический кризис, но после адаптации переселенцев, она придала Сирии новый импульс и обеспечила страну высококвалифицированными руководителями.

Потрясения, организованные Соединёнными Штатами в Йемене, заставили королевскую семью саудитов поддержать политику умиротворения, которую предложил король Абдулла в отношении Сирии и Ирана. Следовательно, ливанско-саудовскому клану Харири было предложено найти понимание с президентом Башаром аль-Асадом и признать легитимность вооружённых сил ливанского сопротивления. Внезапно приняли другое значение неоднозначные результаты фальсифицированных парламентских выборов 2009 года, когда генерал Аун и «Хезболла» получили большинство голосов, но большинство мест досталось коалиции, сформированной вокруг проамериканского клана Харири и радикальных правых христиан. Они открыли путь для создания правительства национального единства. В это время полевые командиры, типа социалиста Валида Джумблата, развернулись на 180 градусов, чтобы плыть по течению.

Тем не менее, эта тенденция остаётся нестабильной, поскольку Вашингтон ещё имеет возможности для дестабилизации новой тройки. Как бы то ни было, несколько попыток свержения Башара аль-Асада коррумпированными сирийскими генералами были сорваны ещё до того, как они начали действовать. Несколько нападений, организованных ЦРУ, в неперсидских провинциях Ирана не смогли вызвать сепаратистские мятежи. Цветные революции, организованные ЦРУ и MI-6 во время президентских выборов, были заглушены человеческой приливной волной. Десяткам тысяч демонстрантов в северных районах Тегерана, страна ответила массовыми демонстрациями, на которые вышли 5 миллионов человек. Как представляется, что Вашингтон не в состоянии вновь прибегнуть к «Гладио» (от латинского «gladius» — меч. Наименование тайной операции НАТО по созданию в Италии после второй мировой войны сети организаций, призванных противостоять предполагаемому вторжению стран Варшавского договора в Западную Европу. Термин «Гладио» обычно используется как неофициальное название для всех созданных в её рамках организаций – прим. ред.), чтобы установить военную диктатуру в Турции. С одной стороны, потому что новое поколение турецких генералов не опирается на кемализм, а, с другой – потому что мусульманско-демократическая партия справедливости и развития нацелена на демонтаж «Эргенекон» (текущая версия турецкой «Гладио»).

Вашингтон и Тель-Авив могут изготовить фальшивки для оправдания военных действий. Например, с 2007 года они утверждают, что Израиль обнаружил и разбомбил военный центр ядерных исследований в Сирии, и что Иран развивает огромную программу аналогичного характера. Совсем недавно те же силы обвинили Сирию в поставке ракет «Скад» в Ливан. Это пустые обвинения. Государственный секретарь Колин Пауэлл уже рассказывал Совету Безопасности ООН про оружие массового поражения в Ираке. Многочисленные инспекции МАГАТЭ, которые посетили Иран, нашли доказательства только гражданской деятельности, а миротворческие силы ООН в Ливане, отрицают наличие ракет «Скад» в стране.

На сцене появляется Россия

Потеря влияния США настолько ощутима, что генерал Дэвид Петреус, глава Центрального командования США, посылает в Вашингтон сигналы тревоги. По его мнению, игра со стороны израильтян не только в Палестине, но, особенно, в Ираке, сорвали планы США в регионе. Кроме того, застой ситуации в Ираке и Афганистане сделал их заложниками Турции, Сирии и Ирана, единственных способных усмирить мятежных групп населения. При полной смене ролей, стратегический союзник Пентагона стал в тягость, а его враги в регионе в настоящее время стали щитами.

Отметив провал планов США по изменению Большого Ближнего Востока, Москва откорректировала свою деятельность на региональной сцене во время посещения Дамаска и Анкары президентом Дмитрием Медведевым.

Что касается Израиля, Россия подтвердила, что политическое урегулирование конфликта должно основываться на соответствующих резолюциях Организации Объединённых Наций (включая неотъемлемое право на возвращение для палестинцев) и принципы Мадридской конференции (возвращение оккупированных территорий, включая Восточный Иерусалим и Голанские высоты в обмен на мирный договор). Кроме того, Дмитрий Медведев подтвердил приверженность его страны решению «Два государства». Принимая во внимание наличие 1 000 000 бывших советских граждан в Израиле, Москва хочет, предотвратить предсказуемый исход в случае, если сионистский режим падёт.В этом контексте он высказался за примирение между ФАТХ и ХАМАС, а также встретился с Халедом Мешалем, политическим лидером палестинского сопротивления, несмотря на то, что Вашингтон заклеймил ХАМАС как «террористическую» организацию. Это решающий шаг для России: президент Медведев три раза отказывался встретиться с Мешалем в Москве, а на этот раз он побеседовал с ним и, более того, это произошло в Дамаске. По этому случаю, президент России подчеркнул большую актуальность гуманитарной ситуации в секторе Газа и выразил сожаление по поводу отсутствия у Вашингтона заинтересованности в решении этой трагедии. И, наконец, ссылаясь на угрозы Израиля бомбить сирийские конвои, доставляющие оружие в Ливан, он предостерёг Тель-Авив против эскалации напряжённости.

Россия выступает за процесс политического и экономического сближения между Ираном, Сирией и Турцией. Три ведущих государства на Ближнем Востоке, вступили в фазу интенсивного сотрудничества. В течение нескольких месяцев, они открыли свои границы и ускоренными темпами провели либерализацию торговлю. Их экономики, парализованные годами войны, вдруг почувствовали энергию. Россия не намерена оставаться вне этой новой области процветания. Сразу же, Анкара и Москва подняли вопрос о необходимости отмены виз для своих граждан. Таким образом, турки смогут въезжать в Россию без каких-либо формальностей. Турция является членом НАТО и кандидатом в ЕС, однако, они не могут делать то же самое ни в США, ни в ЕС.

Москва, в отличие от США, создала постоянные консультативные органы на высоких дипломатических и экономических уровнях с Дамаском и Анкарой. В начале этого года Государственный секретарь США Хиллари Клинтон приказала Сирии дистанцироваться от Сопротивления. В ответ президент Башар аль-Асад немедленно появился вместе со своим иранским коллегой Махмудом Ахмадинежадом и Генеральным секретарём «Хезболла» Хасаном Насраллой. Они с иронией подписали документ под названием «Договор о сокращении расстояния». Совещание было созвано в короткий срок и Халед Мешаль не смог присутствовать, но, тем не менее, ХАМАС, участвовал в процессе. Выполняя свои угрозы, президент США Барак Обама продлил экономические санкции против Сирии ещё на два года.

«Росатом» и «Атомстройэкспорт», которые завершают строительство гражданской ядерной станции в Иране (Бушер), рассматривают новые проекты и будут строить ещё одну АЭС в Турции, стоимостью 20 млрд. долларов. Станция должна быть запущена в течение семи лет. Аналогичный проект изучается в Сирии. При этом необходимо, чтобы объекты могли выдержать израильские бомбардировки. Нехватка электроэнергии в регионе является основным препятствием на пути экономического развития. 

С точки зрения Ближнего Востока, стремление России к созданию этих электростанций идёт не столько от коммерческого аппетита, сколько от желания, предоставить заинтересованным группам населения средства для ускоренного экономического развития, в котором Запад так долго им отказывал. Кроме того «Стройтрансгаз» и «Газпром» обеспечат транзит сирийского газа в Ливан, Бейрут, который не может использовать большие прибрежные запасы из-за своего израильского соседа. 

В военном отношении Россия занимается созданием новой военно-морской базы в Сирии. Это позволит ей восстановить равновесие в Средиземном море, из которого Россия в какой-то мере выпала после распада СССР. Также подтверждена предстоящая доставка ракет С-300 в Тегеран, чтобы защитить Иран от угроз бомбардировок США и Израиля.

Осуждая провокации Ирана, в тоже время российские дипломаты подтвердили, что они не верят в западные обвинения в отношении Ирана и предполагаемой программы ядерного оружия Сирии. Хотя протокол между государствами, граничащими с Каспийским морем, только предусматривает поставку вооружений в Иран в случае нападения, президент России Дмитрий Медведев говорил о возможности непосредственного участия России и предупреждал США против войны в Иране, которая может перерасти в третью мировую войну. Исходя из этого, он одобрил план денуклеаризации региона, то есть ликвидацию израильских ядерных арсеналов. Это предложение недавно было представлено МАГАТЭ.

Россия придаёт особое значение оказанию помощи Турции в урегулировании древних споров с Грецией и Арменией, в том числе – кипрского и нагорно-карабахского конфликтов. Таким образом, Анкара может навсегда отказаться от Тель-Авива и Вашингтона, и восстановить свою полную независимость. Важные, хотя и недостаточные, шаги были сделаны президентом Гюлем и его ереванским коллегой. Игнорируя 95 лет вражды, Армения и Турция установили дипломатические отношения. Дальнейший прогресс должен сделать визави из Афин (в данном случае – президент Греции – прим. ред.), которого благословил из Москвы православный Патриарх Кирилл. С этой точки зрения, визит Эрдогана в Грецию знаменует историческое событие, которое продолжает процесс примирения в Эгейском море, который начался в 30-х годах и был прерван в результате второй мировой войны. 

Нарушая стратегию США в Чёрном море и Каспии, Анкара приняла огромные российские инвестиции в строительство трубопровода Самсун – Джейхан. Ожидается, что он будет доставлять русскую нефть из Чёрного моря в Средиземное, без использования проливов, непригодных для транзита танкеров. Анкара торжественно заявила, что рассматривает вопрос о возможном участии в российском проекте «Южный Поток». Если это будет подтверждено, станет неэффективным «Набукко», конкурирующий проект под эгидой Соединённых Штатов и Европейского союза. В конечном счёте, поддержка Россией обеспечивает устойчивость треугольника «Тегеран-Дамаск-Анкара» и защиту от враждебности США и Европы. Стратегический баланс на Ближнем Востоке изменился. Ударная волна может распространиться на Кавказ.

Тьерри Мейссан — французский политолог, основатель и председатель мировой информационной сети «Voltaire Network» и конференции «Ось Мира». Публикует колонки о международных отношениях в ежедневных газетах и еженедельных журналах на арабском, испанском и русском языках. Последние книги, изданные на английском языке: «9 / 11 Большая Ложь», «Пентагейт»

Источник: Инофорум

Политика разрушения(«El Universal», Венесуэла). Венесуэла может стать самым богатым несостоявшимся государством на планете

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

Политика разрушенияИноСМИ: Нынешний энергетический кризис в Венесуэле является прямым результатом политики разрушения, запущенной десять лет тому назад.

Нефтяную отрасль разрушили, уволив 20 000 наиболее опытных работников по политическим мотивам в 2002 году, что повлекло за собой сокращение объёмов производства в компании Petróleos de Venezuela (Pdvsa) до одной трети от того, что она должна была бы добывать сегодня.

Развитие гидроэнергетики нарушили, прекратив  по политическим соображениям строительство гидроэлектростанций, которые к настоящему моменту вырабатывали бы 9.000 мегаватт-часов электроэнергии. Это явилось причиной нынешних перебоев в электроснабжении.

Даже не рассматривалась возможность развития солнечной энергетики, которая помогла бы искоренить бедность и создать поступательно развивающуюся экономику, поскольку главной задачей было удерживать в состоянии нищеты большинство населения и сделать его зависимым от государства, которое контролирует его политические взгляды.

«От бедности к процветанию» так называется новая книга экономистов Арнольда Клинга (Arnold Kling) и Ника Шульца (Nick Schulz), в которой объясняются происходящие события. Такие стратегические союзники как Россия, Сирия, Иран, Северная Корея, Белоруссия, Зимбабве, Куба и Венесуэла придерживаются стратегии, разрушающей их национальные активы, которые могли были бы создавать богатство. Все они думают, что экономика — это игра с нулевой суммой, где выигравший забирает все деньги проигравшего, и что этого надо избежать любой ценой.

В результате они оказались вне мировой системы создания общественного богатства и влачат нищенское существование. С другой стороны, Китай, Индия и Бразилия приняли правила глобализации, которые предусматривают выигрыш при любых обстоятельствах, что не замедлило вылиться в невиданный экономический рост, сокращение бедности и рост оптимистических настроений в обществе.

Часть проблемы

Положение усугубляется тем, что венесуэльская оппозиция тоже представляет из себя проблему. Запуганная государственной властью или не видящая очевидного для Венесуэлы решения, она не выдвинула никакой альтернативы. Так что более половины избирателей принадлежат к потерявшей всякую надежду группе, которая не желает голосовать ни за кого.

В шестидесятые годы прошлого века Венесуэла имела все шансы стать первой латиноамериканской страной в рядах процветающих демократических государств с рыночной экономикой. Сегодня всё указывает на то, что она вот-вот превратится в самое богатое несостоявшееся государство на Земле. И ей придётся испытать на себе все последствия этого.  Майкл Роуван (Michael Rowan)

Оригинал публикации: Política de destrucción

Что будет после падения Тегерана?(«RT», Россия)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИНОСМИ:  Понятно, что в любом государстве есть комиссии по военному и политическому планированию. В них сидят эксперты-ученые, которые могут распланировать любую ситуацию на 70 шагов вперед как на шахматной доске, так и в политике. В данном случае речь о нынешней ситуации вокруг Ирана. Каких результатов можно ожидать, с учетом того, что против Ирана введены санкции? Перерастет ли все это в открытый конфликт между Западом и Ираном? Но самое главное — это каковы будут последствия для всего региона после того, как ситуация вокруг Ирана разрешится либо мирным путем, либо при помощи силы?

Эти вопросы волнуют любого человека, который интересуется политикой. Прежде всего, США заинтересованы в том, чтобы открыть дверь американскому бизнесу в Иране, как это было до 1978 года. Англичане и американцы  заинтересованы в получении доступа к имеющимся в Иране запасам «черного золота». Кроме того, они рассматривают Иран в качестве плацдарма для будущей экспансии в Центральную Азию. В 1950-е годы США свергли демократический режим в Иране и поставили у власти правительство, которое никак не ограничивало деятельность американских деловых кругов и разрешило им свободно качать нефть, не заботясь об окружающей среде. Однако шах был свергнут. Западные компании были изгнаны из страны, а Иран избавился от господства Запада.

С этой точки зрения Ирак был более легкой задачей для США и Великобритании. Иракское руководство было гораздо более жестоким и деспотичным, оно установило в стране настоящую диктатуру. Военная и финансовая мощь Ирака значительно истощилась в предшествующее десятилетие во время войны с Ираном. Население Ирака и его экономика были измотаны войной. В общем, Иран, со всех точек зрения, будет представлять собой более серьезную задачу для дипломатов и военных в случае вооруженного вторжения. В данный момент ни у США, ни у Европейского Союза нет ресурсов для ведения войны против Ирана. Иранская армия имеет хорошее финансирование и даже если США в конечном итоге и выиграют эту войну, она будет представлять собой весьма серьезное препятствие, на ликвидацию которого потребуется много сил и средств. С учетом всего вышесказанного поясняю, что целью данной статьи является анализ потенциального воздействия ситуации вокруг Ирана на регион Ближнего Востока в случае ее разрешения.

Независимо от средств, при помощи которых разрешится сложившаяся ситуация, Сирия станет первым государством региона, которое распахнет свои двери перед Западом. К тому времени она будет последним остающимся антизападным государством в регионе. Увидев, что стало с Ираном и Ираком, руководство Сирии примет единственное разумное решение, а именно: не пытаться оказывать сопротивление. Путь к этому может быть долгим, поскольку это будет нелегкое решение для сирийского руководства и с психологической точки зрения и с точки зрения того, какое сопротивление оно вызовет среди населения страны. Но результат будет один — расширение западного влияния на Ближнем Востоке. Запад одержит победу на Ближнем Востоке. Для США и Великобритании борьба за Ближний Восток имеет такое же значение, как для России борьба за установление своего господства в Центральной Азии.

Однако, все эти наблюдения основаны на фактах и сегодняшней политической ситуации. Множество событий может полностью изменить всю политическую картину на Ближнем Востоке. Существует достаточно высокая вероятность того, что некоторые из них действительно произойдут; другие нет. Возможно, что Иран обнародует факт наличия у него боевых ядерных ракет. Израиль может признать государство Палестину. Движение Талибан может начать широкомасштабную кампанию и фактически заставить США уйти. Однако, факт остается фактом: в конечном итоге, на Ближнем Востоке к власти придут прозападные лидеры, а потоки ближневосточной нефти потекут в Европейский Союз и США. Других опций просто не останется. В военных и внешнеполитических доктринах Европейского Союза и США прописано, что все, что необходимо для производства нефти, является важным для их национальных интересов, для защиты которых могут быть использованы любые средства.

Оригинал публикации: What Will Happen After Tehran Falls?

И всё-таки коридор «Север — Юг»…

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Последний визит в Россию президента Туркмении Г. Бердымухаммедова, в ходе которого были подписаны соглашения об организации прямого железнодорожно-паромного сообщения между Астраханью, Махачкалой и Туркменбаши, а также участии «Российских железных дорог» в строительстве туркменского участка трансконтинентальной железной дороги Иран – Туркменистан — Казахстан, вновь актуализировал идею развития международного транспортного коридора «Север — Юг».

Интерес к этому проекту обусловлен поисками альтернативы лоббируемому Евросоюзом «широтному» маршруту ТРАСЕКА (транспортный коридор Европа – Кавказ — Азия), который, как мыслится, должен соединять страны Центральной Азии с Европой через территорию Азербайджана и Грузии. «Пятидневная» война в августе 2008 г. привела к остановке работы не только железных дорог и черноморских портов Грузии, но и проходящих через её территорию нефте- и газопроводов, включая Баку – Тбилиси – Джейхан, единственный на сегодняшний день нефтепровод, связывающий богатые энергоносителями бывшие советские республики со странами Запада в обход России.

Соглашение о формировании международного транспортного коридора (МТК) «Север — Юг» было подписано ещё в сентябре 2000 г. Россией, Индией и Ираном в ходе второй Евроазиатской конференции по транспорту, проходившей в С.-Петербурге. К марту 2002 г. соглашение было окончательно ратифицировано всеми его участниками. В последующие годы к нему присоединилось более десятка государств: Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Азербайджан, Армения, Киргизия, Украина, Болгария, Турция, Оман и Сирия, а возможность участия в нём рассматривают Туркменистан, Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ, Индонезия, Малайзия и Шри-Ланка. Сам список участников свидетельствует о преимущественно «восточном» характере проекта, ориентированного на развитие долготных транспортно-коммуникационных связей на территории Евразии.

Основными целями проекта являются сокращение времени, стоимости и увеличение объёмов перевозки грузов, для чего необходимо унифицировать все юридические и технологические процессы. В рамках коридора «Север — Юг» изначально предполагалось задействовать три варианта маршрутов: по железным дорогам России и Ирана с использованием паромной переправы через Каспийское море, по восточному побережью Каспия через Казахстан, Узбекистан и Туркменистан и западному побережью через Азербайджан или, как вариант, Армению. Конечными пунктами этого коридора в России являются балтийские порты, а также пропускные переходы на границе с Финляндией, Белоруссией и странами Балтии. На юге маршрут заканчивается в портах Персидского залива, откуда грузы морем доставляются в Индию.

Главным преимуществом коридора «Север — Юг» по сравнению с традиционным международным путем через Суэцкий канал является сокращение времени и стоимости перевозки грузов. Если через Суэцкий канал груз из Южной Азии в Европу доставляется за 35 суток, то по коридору «Север — Юг» — за 20-25 суток. Весной 2000 г. совместная российско-иранская компания ИРСОТР осуществила прогон пробной партии пяти сорокафутовых контейнеров от Бомбея до Москвы за 21 день. В результате транспортировка грузов по новому коридору обходится на 20% дешевле, чем через Суэц. По оценкам Минтранса РФ, перевозки грузов по маршруту «Север — Юг» в перспективе могут составить до 20 млн. тонн в год без учёта нефти и нефтепродуктов.

Туркменистан, имеющий на юге протяжённую границу с Ираном и ещё в 1996 г. соединивший свои железные дороги с иранскими через пограничный переход Теджен — Серахс, вполне может стать одним из ключевых участников МТК «Север-Юг». Тем более что транспортировка грузов по суше происходит быстрее, чем через каспийские порты, а рельеф местности, где предполагается строить новые железнодорожные пути, не столь гористый, как на другом сухопутном участке маршрута – через Закавказье.

Меморандум о строительстве новой прикаспийской железнодорожной линии Узень — Гызылгая — Берекет — Этрек – Горган был подписан Ираном, Туркменией и Казахстаном 16 октября 2007 г. в Тегеране на встрече глав прикаспийских государств. Протяжённость линии должна составить 670 км, в том числе 70 км – по территории Ирана, 130 км – Казахстана и 470 км – Туркменистана. Строительство этой линии и будут осуществлять в Туркмении «Российские железные дороги», которые, таким образом, становятся важным участником проекта в одном из ключевых для его реализации государств. Новая железная дорога, соединённая через Казахстан с железнодорожной сетью России, будет на 600 км короче существующего пути через Серахс, а её строительство займет 4-5 лет. Объем перевозок по линии, в работе которой планирует принять участие Узбекистан, оценивается в 3-5 млн., а в перспективе — до 12 млн. тонн грузов в год.

Развитие транспортного коридора «Север — Юг» происходит и на территории Ирана, где ведётся строительство железнодорожной линии Бафк – Захедан. Введение в строй этого маршрута позволит организовать прямое сообщение Ирана с Пакистаном и обеспечить доставку грузов в Индию и другие страны Южной Азии, минуя порты Персидского залива. Кроме того, активная модернизация железнодорожной сети ведётся на границе Ирана с Афганистаном.

Насколько удачно Туркмения «впишется» в работу коридора «Север — Юг», зависит от скорости и качества строительства новой железной дороги, а также организации её работы. Пока же большая часть грузов между Россией и Ираном перевозится через Каспий. По данным за 9 месяцев 2007 г., более 90% грузов между двумя странами перевезено через морские порты, причём по сравнению с аналогичным периодом 2006 г. объём перевозок увеличился в 2,3 раза. Более того, Россия планирует крупную модернизацию Астраханского транспортного узла. Развитие прямого паромного сообщения между российскими и туркменскими портами — свидетельство хороших перспектив торгово-экономических отношений между двумя странами.

Кризисный ландшафт: Геополитика дешевой нефти

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Персоналии, Политика

Джордж Сорос, Ведомости:  Судьба вдруг отвернулась от нефтедобывающих стран. Профициты, к которым они привыкли за минувшие годы, обернулись дефицитом, их суверенные фонды понесли значительные убытки, а валютные резервы сильно сократились. Не думаю, что это плохая новость для мира в целом, но для стран — экспортеров нефти час расплаты, похоже, близок.
Некоторые из богатых нефтью стран, особенно Иран, Венесуэла и Россия, были в минувшие годы противниками сложившегося мирового порядка. После снижения цен на нефть у них все меньше возможностей строить дипломатические интриги. А президенту Венесуэлы Уго Чавесу при цене $40 за баррель стало значительно труднее спонсировать «боливарианские революции».
Но не только государства, недовольные глобальным статус-кво, столкнулись с тем, что падение цен на нефть бросает вызов их амбициям. Падение цен ударило по странам Персидского залива, поскольку их частный сектор, в том числе ряд банков, был подвержен чрезмерному риску. Планы интенсивного развития и диверсификации экономики пришлось отложить. Амбициозные планы руководства Дубая, например, превратили его в самый впечатляющий в мире пузырь на рынке недвижимости. Теперь придется спасать рынок с помощью источников финансирования из соседнего Абу-Даби.
То, что у Ирана стало меньше возможностей поддерживать экстремистские и террористические движения в соседних странах, уже принесло положительный эффект как для Ближнего Востока, так и для всего мира. С этой точки зрения падение нефтяных цен может оказаться даже благом. Присмиревший Иран может оказаться более открытым для предложений, которые Барак Обама, возможно, планирует выдвинуть.
Ограничение финансового влияния Ирана уже положительно сказалось на политической стабильности и безопасности Ирака. Падающие нефтяные цены увеличивают шансы того, что в июне 2009 г. иранский президент Махмуд Ахмадинеджад не будет переизбран и его сменит более разумный лидер, благодаря которому переговоры с Западом будут проходить в менее напряженной атмосфере. Сирия также, вероятно, станет более расположенной к договоренностям.
Так что отчасти благодаря падающим ценам на нефть дела на Ближнем Востоке могут сдвинуться с мертвой точки. Возможно, появится даже надежда на урегулирование палестинской проблемы, которой администрация Буша пренебрегала, несмотря на рост напряжения в регионе после недавнего вторжения Израиля в сектор Газа.
А вот Россия из-за падения нефтяных доходов может, напротив, обернуться еще большей опасностью. При Владимире Путине национализм сменил коммунизм в роли господствующей идеологии. Властители Кремля играют в пугающую геополитическую игру, пытаясь хотя бы частично вернуть былое могущество советских времен.
Кремль использует свой контроль над природными ресурсами в нескольких целях: снова сделать Россию серьезной политической силой; обеспечить себе политический контроль внутри страны; самообогатиться; подкупить и подчинить власти бывших советских республик, чтобы получить контроль над их запасами нефти и газа. Эти цели дополняют друг друга, а все вместе они представляют новый порядок, родившийся из хаоса. Это фальшивая демократия, построенная на доступе к нефти.
Кульминация геополитической силовой игры наступила в августе 2008 г. во время вооруженного конфликта с Грузией. Утверждение российской геополитической значимости и нападки на Запад сделали Путина крайне популярным у российского общества. Но, хотя вторжение в Грузию оказалось успешным и в политическом, и в военном плане, оно вызвало неожиданные финансовые последствия.
Капитал побежал из России. Фондовый рынок начал стремительное падение, а рубль стал слабеть. Совпав по времени с мировым финансовым кризисом, последствия войны оказались катастрофическими. Череда margin calls обнажила роковой изъян путинского режима: у бизнеса не было доверия к режиму из-за его произвола. Предприниматели держали деньги за границей, а свой бизнес вели на заемные средства. Margin calls вылились в ряд дефолтов, изменивших экономический ландшафт.
Учитывая, что в ближайшее время низкие цены на нефть скорее всего сохранятся, режим не сможет соответствовать экономическим запросам общества. Главный вопрос для остальных стран — как поведет себя Россия.
Следует признать, что в Кремле работают сегодня не осторожные бюрократы советских времен, а авантюристы, которые в свое время сильно рисковали, чтобы добиться того, что имеют сейчас. Очень возможно, что они воспользуются огромной властью государства, которой они полностью располагают. Пока цены на энергоносители не начнут расти, а российская экономика — восстанавливаться, это может обернуться новыми военными авантюрами за рубежом и усилением репрессий внутри страны.

Автор — председатель совета директоров Soros Fund Management

Адрес публикации: http://www.warandpeace.ru/ru/commentaries/view/32686/

Куда приведёт Шелковый путь?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Фонд стратегической культуры: «Пятидневная война» на Кавказе, результатом которой стало военное поражение Грузии и признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, детонировала глубинные геополитические сдвиги, затронувшие все прилегающие страны.

Одним из важных последствий войны стало осознание небезопасности проходящих через Грузию транспортных коммуникаций. Наиболее неприятным для США и Евросоюза «сюрпризом» явилась остановка проходящих через территорию Грузии нефтепроводов Баку – Тбилиси — Джейхан, Баку — Супса и газопровода Баку — Эрзерум – единственных независимых от России каналов поставки углеводородов из Каспийского региона. Однако последствия войны сказались и на других составляющих проекта создания транспортного коридора в обход России, ключевым участником которого выступает Грузия.

Коммуникационные возможности Грузии привлекли внимание Запада сразу после распада СССР. В мае 1993 г. на международной конференции в Брюсселе, в которой участвовали министры транспорта и торговли всех азиатских государств СНГ — Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана, Туркменистана, Армении, Грузии и Азербайджана — было заключено соглашение по внедрению программы технической помощи для развития транспортного коридора Европа – Кавказ — Азия (ТРАСЕКА), финансирование которой взял на себя Евросоюз. В 1996 г. участниками ТРАСЕКА стали Украина и Монголия, затем – Молдавия, а в 2002 г. – Болгария, Румыния и Турция. В сентябре 1998 г. на международной конференции в Баку, посвященной возрождению Великого Шёлкового пути, было подписано Основное международное соглашение по ТРАСЕКА, а в марте 2001 г. был образован постоянный секретариат организации.

Основными целями ТРАСЕКА является создание альтернативы российской Транссибирской магистрали, присоединение региона к европейским транспортным сетям и поддержка независимости новых государств СНГ1. Однако список участвовавших в программе государств, абсолютное большинство которых в прошлом являлись советскими республиками или членами социалистического блока, явно говорил о стремлении Евросоюза усилить свое влияние на южных рубежах России, экономически оторвав от неё этот стратегически важный и богатый ресурсами регион.

Ключевыми участниками проекта стали два основных транзитных государства — Грузия и Азербайджан. Именно Грузия в 2000 г. первой председательствующей в ТРАСЕКА страной. Вся дальнейшая реализация проекта была направлена на выстраивание широтных коммуникаций в направлении Восток – Запад. Трудности, связанные со сложным рельефом местности, наличием водных преград, необходимостью унификации налогового и таможенного законодательства, отступали перед главной задачей — обойти Россию, которая, несмотря на распад СССР, продолжала контролировать основные транспортные маршруты в Евразии. С широтной направленностью проекта было связано и игнорирование его участниками всех инициатив Армении, заинтересованной в развитии торгово-экономических связей в направлении Север — Юг, что делало необходимым привлечение России и Ирана2.

Несмотря на технические, естественно-географические и юридические сложности, в осуществлении проекта удалось добиться определённых успехов. К 2000 г. в его реализацию было вложено более 270 млн. дол. В рамках ТРАСЕКА были запущены программы по созданию сети логистических центров и подготовке персонала воздушного и наземного транспорта. В украинском Ильичёвске был построен крупнейший на Чёрном море транспортный терминал, позволявший обрабатывать до 20 тыс. большегрузных контейнеров в год. В середине 2000-х гг. объем перевозимых по ТРАСЕКА грузов достиг 45 млн. тонн, причем прогнозы экспертов свидетельствовали о том, что его можно существенно увеличить. Одним из главных товаров стала азербайджанская нефть, которая доставлялась по железной дороге до терминалов в грузинских портах Поти и Батуми. В 2005 г. ее перевозки составили 9,8 млн. тонн3.

Другим маршрутом ТРАСЕКА должна была стать железная дорога Баку – Тбилиси — Карс (БТК). Соглашение о её строительстве было подписано в феврале 2007 г. президентами Азербайджана И. Алиевым, Грузии М. Саакашвили и премьер-министром Турции Р. Эрдоганом. Общая протяженность железнодорожных путей составит 98 км, из которых 68 км пройдут по турецкой и 30 км – по грузинской территории. Строительство дороги займёт около двух лет, а ее стоимость оценивается в 400 млн. дол. 4. Заинтересованность в проекте также выразил Казахстан, большие надежды на присоединение которого высказывались министерством транспорта Азербайджана.

Именно завершение строительства железной дороги Баку – Тбилиси — Карс вызывает в последнее время серьёзные сомнения. В январе 2009 г. Азербайджан приостановил до марта строительство своего участка дороги, мотивируя это сложными погодными условиями в зимний период и необходимостью провести дополнительные геологические исследования маршрута. При этом дорога, по мнению экспертов, больше всего нужна именно Азербайджану, так как Турция скорее заинтересована в возобновлении работы железнодорожной ветки до армянского города Гюмри, а Грузия в случае ввода в строй БТК может потерять часть доходов от транзита грузов через черноморские порты5.

Одновременно новый импульс получил проект создания транспортного коридора «Север — Юг», соглашение о создании которого было подписано в сентябре 2000 г. Россией, Индией и Ираном. Позднее к соглашению присоединились Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Оман и Сирия, а заявки на присоединение подали Турция и Украина. Проект предусматривает выстраивание альтернативных широтным долготных транспортных коммуникаций между странами Северо-Западной Европы, Каспийского бассейна, Персидского залива, Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии. Коридор «Север — Юг» должен стать в два раза короче, чем традиционный морской путь через Суэцкий канал, а стоимость перевозки по нему грузов планируется сделать существенно дешевле. Проект предусматривает три основных маршрута, соединяющих Россию с Ираном, – по Каспийскому морю, по железной дороге через Азербайджан, а также Казахстан и Туркмению6.

Одним из вариантов маршрута в рамках проекта «Север — Юг» могла бы стать железная дорога из России в Иран через территорию Армении, Грузии и Абхазии. Но если в Грузии реализация такого проекта сейчас невозможна, то Армения строит в отношении него большие планы. Уже завершено технико-экономическое обоснование железной дороги Армения -Иран, протяженность которой составит 480 км по армянской и столько же по иранской территории. Планируется, что реализация проекта займет около пяти лет и будет стоить 1,5-2 млрд. дол., а инвесторами выступят Всемирный банк, Азиатский банк развития, правительство Китая, Иранские и Российские железные дороги, управляющие железнодорожной сетью Армении. В результате Армения получит выход к морю через иранские порты Энзели на Каспии и Бендер-Абас — в Персидском заливе, а Иран сможет существенно увеличить свои доходы от грузоперевозок7.

Не останется в стороне и тот вариант маршрута, который должен пройти по восточному побережью Каспийского моря. Год назад в Ашхабаде между Ираном, Туркменистаном и Казахстаном было подписано соглашение о строительстве железной дороги из иранского г. Горган до казахстанского г. Узень. Транспортный потенциал этой железной дороги оценивается в 3-5 млн. тонн, а в перспективе — до 12 млн. тонн. В работе нового транспортного коридора планирует участвовать и Узбекистан8.

Расширение транспортных связей с государствами Южного Кавказа и Центральной Азии позволит России существенно увеличить грузоперевозки в страны Ближнего и Среднего Востока, а учитывая активную модернизацию Ираном своей железнодорожной сети – в страны Южной и Юго-Восточной Азии. Помимо существенного увеличения доходов развитие транспортного коридора «Север — Юг» будет способствовать экономической интеграции государств региона и усилению влияния России, которая станет одним из ключевых звеньев этих маршрутов.  А.Шустов

_____________________

1 Программа ТРАСЕКА – Восстановление исторического Шелкового Пути // Ministerul Transporturilor / http://www.mt.ro/traceca/russian/indexrus.html

2 Корьюнов Л. Грузию поставили во главе коридора // Коммерсант. 2000. 15 марта.

3 Ввод БТД не отразится на перевозках нефти по TRACECA // Интерфакс. 2006. 5 нояб.

4 Государственная железная дорога Азербайджана огласила прогнозы перевозок грузов по маршруту Баку-Тбилиси-Карс // Транскаспий / http://www.transcaspian.az/ru/2007/ex_news/transport_stream

5 Симонян Ю. Иран хочет стать железнодорожным перекрестком в Азии // Независимая газета. 2009. 21 янв. / http://www.ng.ru/cis/2009-01-21/5_iran.html

6 Международный транспортный коридор «Север-Юг» // Российские железные дороги / http://cargo.rzd.ru/wps/portal/cargo?STRUCTURE_ID=682

7 Симонян Ю. Иран хочет стать железнодорожным перекрестком в Азии // Независимая газета. 2009. 21 янв. / http://www.ng.ru/cis/2009-01-21/5_iran.html

8 Иран: Новая железная дорога ускорит доставку грузов из Центральной Азии в иранские порты // Фергана.ру. 2009.19 янв. / http://www.ferghana.ru/news.php?id=11088