События в Сирии вертятся вокруг главного фактора – месторождений энергоносителей в регионе.
Сирия – это не только транзитная зона для поставок газа, но и крупнейший потенциальный поставщик нефти. Так, в начале апреля 2013 года Дамаск сообщил о том, что в Средиземном море в территориальных водах Сирии найдены 14 новых нефтяных месторождений. Результаты геологической разведки, проведённой норвежской компанией, были известны сирийским властям давно, но скрывались от широкой общественности. Месторождения располагаются на территории, составляющей 5 тысяч квадратных километров, при этом объём залегающей в пределах материкового шельфа запасов нефти сравним с нефтяным потенциалом всех месторождений такой страны, как Кувейт. По некоторым данным, при разработке этих месторождений ежедневно Дамаск смог бы добывать 6-7 млн баррелей нефти, что всего в 2 раза меньше, нежели лидер Саудовская Аравия.
Это сообщение раскрывает истинную причину войны в Сирии – это уже ставшая обычной борьба за ресурсы.
ЕС вдруг смягчил связанные с продажей нефти санкции, разрешив продажу «черного золота» из контролируемых повстанцами районов. Похоже на то, что ЕС начинает отрабатывать новые маршруты получения энергоносителей из перспективного региона, которые заработают на полную мощность в случае победы сирийской оппозиции.
У Израиля в этом раскладе свой интерес. Интересен механизм «превращения» Израиля в добытчика энергоносителей. Так, во время проведения разведочного бурения на месторождениях «Левиафан» и «Тамар», свои права на них предъявил Ливан, к которому эти залежи географически ближе.
За счет Ливана Израиль и становится серьезным игроком на энергетическом рынке. Ситуация в Сирии играет ту же самую роль – пока в стране царит хаос гражданской войны, на ее месторождения могут накладывать руку третьи игроки… Подробнее здесь
Цена барреля сырой нефти марки «Брент», которая в 2011 году составляла менее 100 долларов США, недавно поднялась до самой высокой отметки в 125 долларов США. Причиной этому является только страх.
Эскалация гражданской войны в Сирии увеличивает поток беженцев, направляющихся через границу в Турцию. Ряд обозревателей в южной провинции Хатай, куда прибывает основное количество беженцев, предостерегают, что этот поток может усилить сепаратистские настроения по турецкую сторону границы.
С недавних пор небольшое государство Катар начало играть одну из главных ролей на политической карте Ближнего Востока. С приходом к власти Эмира Хамада Бен Халифы Аль Тани 27 июня 1995 г. в результате переворота, в ходе которого он сверг с престола собственного отца[i], основной задачей Катара стало формирование имиджа одного из наиболее прогрессивных арабских государств, активно участвующего в разрешении важнейших региональных конфликтов и развивающего партнерские отношения со странами во всем мире. Однако наибольших успехов во внешней политике катарскому руководству удалось добиться в последний год, т.е. с приходом в регион «весны». Именно «арабское пробуждение», возникшее внутри таких стран, как Тунис и Египет, и распространившееся почти на весь регион, а в последствии использованное внешними силами, явилось решающим фактором становления Катара как одного из главных государств-членов ЛАГ, одного из лидеров арабского мира. При этом данные процессы, подогреваемые Катаром и его важнейшим партнером США, а также странами Западной Европы, привели к дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке.