Метка:Сотрудничество

«Южный поток» перекроют для третьих лиц. Конкурирующий Nabucco такие льготы уже получил

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

«Газпром» будет добиваться отмены норм Евросоюза для австрийского участка газопровода South Stream. Эти нормы обязывают допускать к прокачке газа третьих лиц, что снижает окупаемость проекта. Конкурирующий европейский проект газопровода Nabucco аналогичные разрешения по всем странам, где должен пройти, получил еще в 2008 году. «Газпрому» это только предстоит, но от него, полагают эксперты, Евросоюз может потребовать взамен уступок в переговорах о поставках газа.

Газопровод South Stream пропускной способностью 63 млрд кубометров должен пройти от Черноморского побережья России до Болгарии, затем продлиться до Италии и Австрии. Стоимость проекта, по оценке «Газпрома», составит €8,6 млрд. Подписаны соглашения по реализации South Stream с Болгарией, Сербией, Венгрией, Словенией, Грецией и Хорватией.

Статус TEN присваивается Еврокомиссией ключевым проектам, направленным на обеспечение устойчивого развития и надежности поставок природного газа европейским потребителям. Конкурирующий с South Stream проект Nabucco получил такой статус еще в феврале 2008 года по запросу властей Австрии, Румынии, Болгарии и Венгрии. Аналогичный статус присвоен и двум российским газопроводам — Nord Stream (в частности, в отношении наземного участка на территории Германии, газопровода Opal) и Ямал-Европа.

Освобождение от доступа третьих сторон предусмотрено Газовой директивой ЕС для крупных инфраструктурных проектов.

Наталья Гриб, Седа Егикян, Евгений Хвостик
Полный текст — Коммерсантъ

РОССИЯ И АЛЖИР. Имеется немало направлений, по которым сотрудничество двух стран может выйти на новый этап

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

19 апреля, в алжирском Оране прошла 10-я министерская встреча Форума стран-экспортеров газа, в которой приняли участие министры энергетики 11 государств-участников. Страна-хозяин очередной встречи, Алжир, входит в первую тройку ведущих партнеров России в Африке. Имеется немало направлений, по которым сотрудничество двух стран может выйти на новый этап, считает эксперт МГИМО (У) МИД России Эльдар Касаев

ТЕКУЩИЕ ПОКАЗАТЕЛИ
Объем ежегодного экспорта из России в Алжир превышает 300 млн долларов. При этом его структура разительно отличается от традиционного российского. Почти половина приходится на целлюлозу, картон, пиломатериалы, прокат черных металлов, треть — на продовольственные товары, сырье же составляет лишь около 5%. Несколько лет назад наша страна списала Алжиру долг в размере 4,7 млрд долларов в обмен на закупки им вооружения на сумму около 5,5 млрд долларов.
Тем не менее, объемы внешней торговли и экономического взаимодействия двух стран можно назвать скромными, и не отражающими имеющегося экономического потенциала и уровня политических отношений двух стран. После того как в России стабилизировалась экономическая ситуация, а в Алжире была практически достигнута политическая стабильность, становится очевидным, что наступило время для возвращения России на традиционный для нее алжирский рынок. К тому же Россия стала активнее участвовать в процессах на Большом Ближнем Востоке и в районе Арабского Магриба.
Остаются неиспользованные возможности для наращивания объемов товарооборота. В последние годы сложилась ситуация, когда значительная доля российских товаров поступает в Алжир не напрямую, а через страны-посредники. Вследствие этого некоторая часть доходов поступает в бюджеты этих стран, а не в российскую казну.

ОБОЮДНЫЕ ИНТЕРЕСЫ
Политические позиции России и Алжира совпадают по многим вопросам. Государства выступают за справедливый мировой порядок на основе многополярности, повышение роли ООН в международных делах, они имеют сходные подходы в разрешении ближневосточного конфликта, ситуации в Ираке, содействуют миротворчеству на африканском континенте.
Алжир поддерживает участие России в деятельности Организации Исламская конференция в качестве наблюдателя, которое призвано открыть новые возможности для развития отношений России с исламским миром и налаживания «диалога цивилизаций» в целом. Россия, в свою очередь, как член «большой восьмерки», поддерживает инициативы Алжира, направленные на развитие африканских и ближневосточных стран.
В ходе визита в Алжир специального представителя Президента РФ по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной организованной преступностью А.Е. Сафонова была создана двусторонняя рабочая группа по борьбе с терроризмом.
В последнее время значительно повысилось качество деловых контактов между представителями российских и алжирских бизнес-кругов. Ведущие российские компании выразили намерение инвестировать средства в такие области, как высокие технологии, телекоммуникации, водные ресурсы, химическую промышленность, строительство, машиностроение, сельское хозяйство. Однако особый интерес российских инвесторов, по понятным причинам, вызывает углеводородный сектор стремительно набирающей обороты алжирской экономики.

РОССИЙСКИЕ ИГРОКИ
Из отечественных компаний наиболее широко на энергетическом рынке Алжира представлены «Роснефть» и «Стойтрансгаз», которые являются партнерами «Газпрома». Представители «Роснефти» входят в состав рабочих групп, занятых реализацией российско-алжирских проектов. Рабочие группы встречаются два раза в год, попеременно в Москве и Алжире.
«Стройтрансгаз» выиграл проводимый алжирской компанией «Сонатрак» тендер на проектирование, поставку оборудования и сооружение северного участка очередной нитки магистрального нефтепровода, соединяющего крупнейшее алжирское месторождение Хасси Мессауд с нефтяным терминалом Арзев на побережье Средиземного моря. «Стройтрансгаз» вышел победителем в конкурентной борьбе за этот проект с американской компанией «Willbross», предложив алжирской стороне наиболее выгодные по сравнению с американскими коммерческие условия — 79 млн долларов (американские условия — 98 млн).
Кроме того, альянс «Роснефти» и «Стройтрансгаза» выиграл тендер на разведку, разработку и добычу углеводородов на территории блока «245-Юг» (на юге Алжира недалеко от ливийской границы). Российские компании создали для освоения этого проекта совместное предприятие «Роснефть-Стройтрансгаз Лимитед» (РН-СТГ). Позднее между РН-СТГ и «Сонатрак», выступающей от лица правительства Алжира, был подписан контракт на условиях соглашения о разделе продукции (СРП) на освоение блока «245-Юг». Извлекаемые запасы блока оцениваются в 47 млн т нефти, общая стоимость проекта — 1,03 млрд долларов.
Важно отметить, что не так давно «Стройтрансгаз» вышел победителем тендерных торгов на строительство газопровода Сугер — Хаджерет — Эннус в рамках международного проекта «Медгаз», предусматривающего поставки алжирского газа в Испанию и другие европейские страны. Российский консорциум на этом тендере предложил более выгодные и технологически приемлемые условия по сравнению с фирмами из ОАЭ, Испании и Алжира.

УГЛЕВОДОРОДНЫЕ ЗАПАСЫ АЛЖИРА
 Российские компании «Лукойл» и «Союзнефтегаз» продолжают участие в тендерах по разработке новых алжирских месторождений. По словам президента компании «Лукойл Оверсиз» (оператора международных добывающих проектов «Лукойла») А.Кузяева, «Лукойл» поставил задачу сосредоточить к 2013 году на Ближнем Востоке 25% своих международных проектов. Алжир в этих планах занимает одно из первых мест. В то же время «Сонатрак», «Лукойл», «Газпром» подтвердили свою заинтересованность в создании совместных проектов по разработке углеводородных месторождений на территории России. В таких проектах могут участвовать и частные алжирские инвесторы. В Алжире за последние 10–12 лет сформировался слой крупных предпринимателей, стремящихся инвестировать средства за рубежом.
Таким образом на сегодняшний день очевиден интерес к этому североафриканскому государству со стороны ведущих российских компаний, созданы все условия для возврата России на алжирский рынок,. Уровень восприятия наших компаний в Алжире остается высоким, благодаря тесному взаимодействию двух стран в прошлом.

ПЕРСПЕКТИВА
В политическом отношении положение Алжира будет устойчивым в силу высокого регионального и международного авторитета страны, сбалансированного внешнеполитического курса. За последние годы достигнуты заметные успехи в решении важных политических и социально-экономических задач — запущен ряд адресных программ помощи населению, предприняты конструктивные усилия для достижения национального согласия с исламистами. Алжирским властям удалось предпринять важные шаги в сторону локализации конфронтации, достижения внутренней стабилизации и, что самое важное, мобилизации поддержки алжирской общественностью своего курса.
В целом можно констатировать, что внутриполитические риски в Алжире, большая часть которых сводится к проблемам безопасности, хотя и сохраняются на достаточно высоком уровне, но имеют ограниченный характер и контролируемы в рамках существующей в стране политической системы как минимум до тех пор, пока у власти находится президент А. Бутефлика. Важно и то, что благодаря нынешнему алжирскому президенту все больший акцент общественного и международного внимания смещается из политической плоскости в сторону поиска решений актуальных экономических проблем Алжира. А. Бутефлика стал ключевой фигурой, консолидирующей алжирское общество.
Очевидно, что Алжир органично «влился» в современную систему международных отношений, поддерживая ровные, сбалансированные отношения с основными центрами силы в мире (в том числе с Россией) и реализовывая собственные региональные инициативы, особенно на африканском направлении.
На экономическом уровне важным достижением стало урегулирование проблемы внешней задолженности страны. Выплатив только в 2006 году 11,8 млрд долларов, Алжир сократил долговую нагрузку с 75% ВВП в 1995 году до 6% ВВП в настоящее время. Это стало возможным благодаря возросшим поступлениям от нефтяного экспорта, что обеспечило стране устойчивый профицит торгового баланса и позволило увеличить золотовалютные резервы. Положительная макроэкономическая динамика, по всей видимости, сохранится и в 2010 году.
Главным гарантом устойчивости и динамичности сегодняшнего экономического положения Алжира, на наш взгляд, является нефтегазовая отрасль, которая процветает благодаря благоприятной мировой конъюнктуре цен на углеводородное сырье. Если во внутриполитических делах Алжира можно усмотреть некоторые элементы усиления авторитарных тенденций (что, правда, объясняется особыми обстоятельствами), то на экономическом направлении курс правительства приобрел отчетливый крен в сторону большей открытости и либерализации хозяйственной жизни. Исходя из этого, а также текущих и прогнозируемых показателей развития хозяйства, экономические риски в Алжире оцениваются как умеренные и предсказуемые. Уязвимое место экономики Алжира — ее зависимость от мировой конъюнктуры нефтяных цен. В то же время есть достаточно оснований полагать, что правительство воспользуется дополнительными доходами от нефтегазового экспорта для решения актуальных структурных проблем в экономике.
Необходимо также отметить, что на пути освоения алжирского рынка потенциальный российский инвестор столкнется с рядом трудностей практического характера, связанных главным образом с так называемой «бюрократической волокитой». В то же время обнадеживает то, что правительство страны осознает характер и степень трудностей, испытываемых иностранными инвесторами, и обещает продолжать уже начатую работу по либерализации условий бизнеса и подтягиваться к международному уровню.
Эльдар Касаев, юрист-международник, специалист по инвестициям в энергетику стран Ближнего Востока и Африки

Источник: Opec.ru 

Российское присутствие в нефтегазовой отрасли Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Благодаря значительным запасам природного газа и наличию трубопроводной инфраструктуры в российском направлении, Туркменистан еще в советский период времени тесно взаимодействовал с Россией в рамках единого нефтегазового комплекса, обеспечивая поставки крупных объемов «голубого топлива». После распада СССР масштабы и интенсивность отраслевой кооперации резко снизились, а нефтегазовое взаимодействие между двумя странами приобрело принципиально новые формы и содержание.

В 90-х годах поставки туркменского природного газа в Россию осуществлялись в незначительных объемах и не на системной основе. Достижение договоренностей осложнялось отсутствием эффективной схемы взаиморасчетов и недальновидной политикой ельцинского руководства. Это вело к регулярным осложнениям в двусторонних отношениях, а также негативным образом сказывалось на состоянии нефтегазовой отрасли Туркменистана, толкая Ашхабад к поиску новых, альтернативных России партнеров.

Некоторые позитивные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой сфере стали очевидны лишь после прихода к власти в Кремле нового руководства во главе с В.Путиным. Именно тогда двухсторонним отношениям был придан динамизм, сформированы предпосылки для поиска более устойчивых схем и форматов сотрудничества. До начала мирового финансово-экономического кризиса объемы поставок туркменского газа в российском направлении устойчиво росли. С 2009 года ситуация в корне изменилась, началось резкое снижение объемов поставок, что, однако, обусловлено факторами явно выходящими за рамки двусторонних отношений.

Советский период

В советское время нефтегазовое взаимодействие между Россией (РСФСР) и Туркменистаном (Туркменской ССР) касалось в основном поставок газа с туркменских месторождений в Россию/российском направлении и координации действий по обеспечению функционирования системы магистральных трубопроводов «Средняя Азия – Центр» (САЦ). После распада Советского Союза вышеуказанная схема в целом сохранилась, однако, как мы уже сказали, значительно снизились масштабы и интенсивность самого сотрудничества (особенно в 90-х годах ХХ века).

Постсоветский период

Поставки газа. Начиная с 1993 года российский концерн «Газпром» стал регулярно блокировать транзит туркменского «голубого топлива» через систему трубопроводов САЦ. Основной причиной тому была неурегулированность контрактных соглашений между Туркменистаном и Россией по поводу поставок газа на Украину. С одной стороны, это было связано с тем, что «Газпром», выступая торговым посредником между Туркменистаном и Украиной и пользуясь своим монопольным доступом к российским газотранспортным коммуникациям, закупал туркменский газ по цене в 3-5 раз ниже, чем на европейском рынке, и затем перепродавал туркменское «голубое топливо» по более высокой цене.

С другой стороны, «Газпром» еще в начале 90-х годов столкнулся с такой сложной проблемой, как получение оплаты за газ от украинских потребителей, что мешало ему выполнять обязательства перед Туркменистаном. Украина зачастую не могла платить за газ даже низкую цену, во многих случаях предлагая бартерные схемы расчетов. Это, в свою очередь, нарушало весь алгоритм работы «Газпрома» по поставкам туркменского газа на Украину.

В этой связи у российского газового монополиста при операциях на украинском рынке возникла необходимость в посреднике, который мог бы брать на себя функции финансового и организационного обеспечения бартерных операций. Поэтому с 1994 года «Газпром» стал работать в Туркменистане в партнерстве с частной международной группой компаний (МГК) «ИТЕРА», которая долгое время и осуществляла посреднические функции финансового и организационного обеспечения поставок в Туркменистан различных видов товаров и услуг в обмен на газ. При этом «ИТЕРА» разработала многочисленные и достаточно гибкие схемы, с помощью которых доля оплаты валютой за поставленный Туркменистаном газ достигала 30%, а остальные 70% погашались поставками различного рода материально-технических ресурсов и услуг по заказам министерств и ведомств Туркменистана. Например, широкую практику получили поставки туркменского газа в обмен на продовольствие.

Однако, поскольку между Москвой и Ашхабадом не существовало межгосударственного соглашения, непосредственно касающегося взаимодействия по вопросам поставок/транзита газа, закупочная цена туркменского газа, а также имевшие место задержки платежей за газ были предметом крайне трудных переговоров и зачастую приводили к осложнению российско-туркменских отношений в целом.

Российско-туркменские «газовые споры» 90-х годов обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному сокращению объемов добычи газа в республике. Многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом ежегодная добыча газа упала почти в 8 раз. Если к концу 80-х годов ХХ века в Туркменской ССР добывали почти 90 млрд. кубических метров газа ежегодно, то уже в 1998 году этот показатель составил всего лишь 12,4 млрд. кубических метров.

Положительные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой отрасли стали очевидны только лишь после прихода к власти в Кремле Владимира Путина и его команды. Договоренности, достигнутые в ходе визита президента В.Путина в Туркменистан в 2000 году (один из первых визитов нового российского руководителя в страны СНГ) и туркменского президента С.Ниязова в Россию в 2002 году, придали двухстороннему взаимодействию больший динамизм и сформировали предпосылки для подписания в 2003 году в Москве межправительственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли на период до 2028 года.

Согласно данному соглашению, Туркменистан взял на себя обязательства на поставку в Россию около 1,7 трлн. кубических метров природного газа в течение 25 лет. В рамках соглашения «Газпром» (в лице своего дочернего предприятия «Газэкспорт») и «Туркменнефтегаз» заключили на тот же период долгосрочный контракт купли-продажи туркменского природного газа.

Согласно контракту, в 2004 году Туркменистан поставил в Россию 5,2 млрд. кубических метров газа, в 2005 году объем экспорта увеличился до 7 млрд., в 2006 году – до 10 млрд., в 2007 году – около 40 млрд., в 2008 году – более 47 млрд. кубических метров газа. В 2009 году «Газпром» планировал закупить в Туркменистане уже около 50 млрд. кубических метров газа (хотя эти планы реализовать не удалось в связи с последствиями мирового финансового кризиса и возникшими проблемами в российско-туркменском нефтегазовом сотрудничестве).

Новые направления сотрудничества. По мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении «Газпром» и в целом РФ стали проявлять заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности имеющейся газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов. Причем строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии.

Кроме того, компании из России (в первую очередь, «Газпром», «ИТЕРА», ЛУКОЙЛ», «Стройтрансгаз») пытались получить возможность участия в добычных проектах в Туркменистане. Однако пока только лишь «ИТЕРА» допущена к разработке туркменских углеводородных месторождений. Данная коммерческая структура имеет в Туркменистане очевидные преимущества, так как успешно работает в стране еще с 1994 года и владеет активами в самых различных секторах экономики Туркменистана (не только в нефтегазовой сфере).

* * *

В целом реальные масштабы проектно-инвестиционной деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана пока крайне малы. По имеющимся данным, объем российских инвестиций составляет максимум всего лишь несколько десятков миллионов долларов. В соответствии с соглашением от 2003 года основные финансовые ресурсы направлены на поставку из России технологического оборудования для газовой отрасли Туркменистана, реабилитацию и модернизацию газопроводов, компрессорных и газораспределительных станций и т.п.

Столь низкая финансовая активность РФ и российских компаний во многом объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и в первую очередь на суше контролируется государством. Для иностранных инвесторов в основном доступно освоение шельфовых месторождений на туркменском участке Каспийского моря на условиях СРП. Готовность же российских компаний принимать участие в проектах на морском шельфе пока крайне невысока. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию и российский бизнес шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, и требует дополнительных инвестиций.

В итоге, несмотря на достаточно высокий интерес Москвы к углеводородным ресурсам Туркменистана, а также тот очевидный факт, что российское направление в силу ряда инфраструктурных факторов остается ключевым в плане экспорта/транзита туркменского газа, все это пока так и не привело к укреплению российских позиций в туркменской нефтегазовой отрасли. В условиях обострения международной конкуренции за нефтегазовые ресурсы и маршруты их транспортировки, усложнения баланса сил и интересов в Центральной Азии России нужно искать новые стратегические решения в рамках как двусторонних, так и многосторонних схем. Только такие решения придадут прочность отношениям России с Туркменистаном и сделают устойчивыми российские позиции в туркменской нефтегазовой отрасли.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан), Олег СТОЛПОВСКИЙ (Узбекистан), Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

Источник: Фонд стратегической культуры

Европа накрепко привязывает к себе «Газпром», лишая его возможности маневра в выборе путей доставки

Опубликовано от wpmrРубрики:Без рубрики

В ходе церемонии сварки первого стыка морского газопровода «Северный поток», состоявшейся 9 апреля, российский президент Дмитрий Медведев сделал любопытное признание. «Если честно, — сказал он, — мне казалось, что экологические согласования никогда не закончатся». Ранее никто из официальный лиц ни в политическом руководстве, ни в «Газпроме» не выражал сомнений в том, что «Северный поток» будет реализован.

На иных уровнях скептиков было немало. В поддержку точки зрения о том, что ЕС никогда не разрешит «Газпрому» строить «Северный поток», приводилось множество аргументов: Европа и так страдает от избыточной зависимости от российского газа; Германия не захочет портить отношения с Польшей; Швеция не потерпит угрозы для своей национальной безопасности, и т.д.

В действительности, базовый аргумент при рассмотрении судьбы трубопроводов очень прост: если производитель товара намерен построить новый канал для доставки своей продукции на рынок за собственный счет, потребителю от этого всегда выигрывает. Вопрос лишь в том, как создать у производителя ощущение, что получение разрешения на прокладку трубопровода является для него большой удачей, чтобы получить наиболее привлекательные условия поставки.

Европе это в целом удалось. «Газпром» согласился оплачивать пользование «Северным потоком» на условиях take or pay на общую сумму в $24 млрд евро. Это значит, что как бы ни сложилась конъюнктура на газовом рынке, отказаться от полной загрузки «Северного потока» «Газпром» не сможет. Даже если Белоруссия и Украина предложат ему полностью выкупить свои ГТС и пользоваться ими в свое удовольствие.

Не удивительно, что число желающих участвовать в проекте на таких привлекательных условиях множится: кроме E.ON, Wintershall и Gasunie, акционером «Северного потока» хочет стать GDF Suez. Можно предположить, что если «Газпром» даст такие же гарантии «Южному потоку», то и с согласованием этого проекта все будет хорошо, а число его акционеров будет расти, несмотря на проблемы в отношениях с ENI.

Но нужны ли такие гарантии самому «Газпрому»? Обходные проекты задумывались для диверсификации путей доставки газа на европейские рынки. А сейчас Европа накрепко привязывает к себе «Газпром», лишая его возможности маневра в выборе путей доставки газа и тем самым усиливая позиции потребителей в конечных точках трубопроводов. Как говорится, за что боролись…

Источник: RusEnergy

Противостоять Китаю США и Россия должны вместе. Экспансионистские устремления Пекина в Азии растут

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Несмотря на то что недавняя встреча лидеров КНР и США прошла успешно, она стала лишь передышкой в нарастающих противоречиях между двумя державами. Китай подчиняет своему влиянию соседние страны, хочет установить контроль и над природными богатствами России, – утверждают американские политологи. По их мнению, Вашингтону следует объединиться с Москвой, чтобы остановить экспансию КНР в Азии.

В ходе беседы в Вашингтоне между председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом США Бараком Обамой, состоявшейся на прошлой неделе, им удалось погасить вспышку разногласий по поводу курса китайской валюты и предотвратить торговую войну между двумя державами. Но, как утверждает влиятельный американский журнал Foreign Affairs, печатный орган Совета по международным делам, в будущем американо-китайские противоречия будут только нарастать.

По мнению авторов этого издания, влияние Китая в Восточном полушарии увеличивается, он получил доступ к ресурсам Центральной Азии, а также к главным судоходным линиям в Тихом океане. Политические амбиции КНР не менее агрессивны, чем амбиции, которые питали США сто лет назад, пишет в журнале Роберт Каплан, старший научный сотрудник Центра за новую американскую безопасность. Различие между ними состоит в том, что Америка стремилась распространить свою идеологию или систему власти, а действия Китая за границей продиктованы его потребностями в энергетических ресурсах, металлах и других видах стратегического сырья.

Баланс сил в Азии меняется не в пользу Америки. И это приведет к тому, что США, которые в настоящее время являются гегемоном в Западном полушарии, попытаются воспрепятствовать тому, чтобы Китай превратился в гегемона на большей части Восточного полушария.

Обосновывая тезис о растущих экспансионистских устремлениях Пекина, американский аналитик обратился к трудам английского географа Халфорда Макиндера, который в 1904 году предупреждал, что если китайцы распространят свою мощь за пределы границ Поднебесной, то это «породит желтую опасность для свободы во всем мире».

Каплан оговаривается, что формулировка британского ученого носит расистский характер, что было широко распространено в начале ХХ века. Однако в одном англичанин был прав: Россия, другой евро-азиатский гигант, была и до сих пор остается в основном сухопутной страной, ее широкому выходу в океан препятствуют полярные льды. А Китай, обладающий береговой линией в 9 тыс. миль с многочисленными хорошими гаванями, – это и сухопутное, и морское государство.

Географическое положение облегчает его превращение в глобальную державу. Другим преимуществом Китая стало то, что правящий режим на пути модернизации сохранил контроль над населением и в состоянии мобилизовать миллионы рабочих на создание современной инфраструктуры.

Эта динамичная держава, стабилизировав свои внешние границы, теперь утверждает влияние не только на соседних территориях, но и в государствах Африки, Латинской Америки.

Примером такой экспансии служит Центральная Азия. Вскоре будут построены два трубопровода. Один будет поставлять нефть из Каспийского моря через Казахстан, другой – газ из Туркмении. Ради получения доступа к ресурсам в регионе Китай готов идти на риск. Он, например, добывает медь неподалеку от Кабула, несмотря на бушующую в Афганистане войну. Внимание китайских компаний привлекает и Монголия – неисчерпаемая кладовая минеральных богатств.

В Юго-Восточной Азии Китай заключил соглашение о свободной торговле с государствами АСЕАН, что позволяет ему продавать им промышленные товары с высокой добавленной стоимостью, а покупать дешевую сельскохозяйственную продукцию. Пекин установил свой патронаж над Мьянмой, которой оказывает военную помощь. Там же строятся порты и газопроводы, открывающие китайским фирмам путь в Бенгальский залив.

Самый опасный регион, где могут потенциально столкнуться интересы Вашингтона и Пекина, – это Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря. Острова в этих морях уже стали предметом споров между Китаем, Японией, Филиппинами и Вьетнамом.

Что же должны США противопоставить экспансии «срединного государства»? Суждения американского политолога весьма любопытны. Он, в частности, утверждает, что они могли бы создать стратегический альянс с Россией, чтобы уравновесить мощь Китая. Для России такой вариант приемлем. Ведь, как утверждает автор, Китай осуществляет ползучую демографическую агрессию на малонаселенном российском Дальнем Востоке и в Сибири и внедряет в этих регионах свои корпорации.

Впрочем, главная надежда не на Россию, а на американские ВМС. Им следует создать сеть баз в Микронезии. США не могут более полагаться только на Японию и Южную Корею как на своих верных союзников, им нужно заранее сформировать на Тихом океане такой военный кулак, что это вынудит Пекин искать договоренности с Вашингтоном. Ведь войны ни одна из сторон не желает. В беседе с «НГ» ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ларин отметил, что в статье американского политолога отражен объективный факт: Китай превращается в экономического колосса; с другой стороны, налицо определенное ослабление США. Китай обретает способность соперничать с Америкой на равных. Поэтому рост противоречий между ними неизбежен.

«В будущем отношения двух держав могут развиваться по двум сценариям. Первый – это борьба и конфликт. Второй – раздел сфер влияния, своего рода кондоминиум», – считает эксперт.

«Что касается России, то соперничество повышает интерес к ней обеих сторон. Но в своем нынешнем состоянии Россия может быть только пассивным участником этого процесса», – подчеркнул Ларин. По его словам, наиболее разумный путь для Москвы – балансировать между двумя державами, сохраняя хорошие отношения с обеими.

Собеседник «НГ» предположил, что утверждения американского политолога о заселении российского Дальнего Востока китайцами – это попытка повлиять на Москву. «Но в таких рассуждениях есть и доля правды. Ведь, как говорят географы, эти края «обезлюживаются». А в современном мире места с такими природными богатствами не могут долго оставаться нетронутыми. Выход в том, чтобы Россия быстрее преодолевала свое экономическое отставание и повышала вклад в развитие Дальневосточного региона», – заключил эксперт.

Источник: Независимая

Иранцы боятся расширять связи с Китаем(«The Washington Post», США)

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Иранцы боятся расширять связи с КитаемКитай покупает у Ирана всё больше нефти и газа, всё активнее участвует в инфраструктурных проектах на его территории, всё больше продаёт ему своих товаров и к тому же остерегает Запад от ужесточения санкций в отношении его атомного проекта. Казалось бы — чем не начало крепких, длительных дружеских отношений?

Также Китай всё громче вторит Ирану в его антизападной риторике и поддерживает его требования предоставить больше веса на мировой арене незападным странам.

Тем не менее, если верить политикам, предпринимателям и экспертам, мало кто из иранцев ждёт, что эти связи выльются в формирование полноценной и долгоживущей политической оси. Кроме того, нарастает беспокойство по поводу возрастающей зависимости Ирана от Китая — как в экономическом, так и в политическом смысле.

Иран не доверяет ни одной сверхдержаве, и для Китая исключение не делается, но своей склонностью к конфронтации Иран сам лишил себя всех остальных партнёров на мировой арене. Некоторые иранцы этим даже гордятся.

 «Иран не рассчитывает ни на чью поддержку, в том числе и на поддержку китайцев», — комментирует член комитета по национальной безопасности и внешней политике при иранском меджлисе Казем Джаляли. — «Китайцы, как и мы, считают, что заслужили право играть более важную роль в мировых делах».

Другие иранцы, однако, опасаются, что возрастающая зависимость их страны от Китая ограничивает их возможности.

 «Это неравноценные отношения», — считает аналитик-китаист из тегеранского Центра стратегических исследований Мохсен Шариатиния. По его словам, Ирану негде покупать многие товары, кроме как в Китае, и к тому же он нуждается в поддержке Китая на политической арене, тогда как у китайцев масса других возможностей сбывать свой товар, да и нефть с газом они могут покупать у многих других производителей.

 «Если нам понадобиться отдалиться от Китая, к кому же нам тогда приближаться?» — спрашивает политолог Аббас Абди, критически настроенный по отношению к собственному правительству. — «К России? К Евросоюзу? К США?». Он считает, что Китай — это «единственный вариант, и сами китайцы это знают».

Россия, хотя и снабжает Иран военным оборудованием и строит для него АЭС, теперь выступает за ужесточение санкций против Ирана, и Китай всё больше и больше смахивает на последнего оставшегося союзника Ирана среди постоянных членов Совета безопасности ООН. Пекин категорически утверждает, что дополнительные санкции ни в коем случае не должны затрагивать торговлю энергоносителями.

Санкции вынудили Иран возобновить тесные связи со своим старейшим торговым партнёром — их отношения сформировались ещё в пору расцвета Великого шёлкового пути, торгового маршрута, соединявшего Азию с Европой.

Иранское правительство и частный сектор, получающие большое количество нефтедолларов (в том числе и от Китая) обратились к жадным до энергоносителей китайцам, готовым продавать им те товары, которые западные страны им уже не продают.

В последние годы суммарный торговый оборот между странами резко вырос: в 1997 году он составлял 12 миллиардов долларов, а в 2009 достиг 28 миллиардов — об этом сообщил председатель негосударственной ирано-китайской торговой палаты Асадолла Асгароляди — «Уже в этом году мы перевалим за отметку в тридцать миллиардов».

Торговые отношения сделали Иран главным импортёров китайских товаров во всём ближневосточном регионе, благодаря чему Китай смог проникнуть на один из немногих рынков, где США вообще не представлены. В то же время Иран стал одним из главных поставщиков нефти для Китая, уступая только Саудовской Аравии и Анголе.

«Иран для нас крайне важен, потому что остальные рынки контролируются другими странами», — поясняет представитель правительства Китая, имеющий отношение к закупкам иранской нефти. — «В этом году мы будем покупать больше всех сырой нефти у Ирана, обогнав по этому показателю Японию», — продолжил этот чиновник, пожелавший остаться неизвестным в силу щепетильности обсуждаемой темы. — «Как и все остальные страны, мы тревожимся из-за атомного проекта Ирана, но и отказываться от своих интересов не готовы».

По словам иранских предпринимателей, западные страны теряют деньги из-за введённых ими же санкций.

«Иранцы перенаправили в сторону Китая более пятидесяти миллиардов долларов инвестиций», — заявил Асгароляди, занимающийся экспортом фисташек. — «Эти деньги можно было потратить на Западе, помочь экономически неблагополучным странам, но санкции не позволяют это сделать … Запад сам усилил своего противника».

Древние базары Ирана завалены китайскими товарами — от дешёвых тканей и бытовых приборов до столовых приборов и презервативов. Новые муниципальные автобусы Тегерана сделаны в Китае; оттуда же происходит и сложное медицинское оборудование, стоящее в больницах.

Местному производству нанесён тяжёлый удар.

Но дешёвые импортные товары и нефть ещё не означают, что Китай обязательно будет твёрдо отстаивать интересы Ирана на международной арене, — во всяком случае, так говорят аналитики. А если Китай пойдёт на поводу у США и поддержит ужесточение санкций, Иран ничего не сможет поделать.

«Иран пытался заручиться помощью Китая для защиты от политики США», — комментирует Абди, — «Но у нас нет реальных рычагов, с помощью которых мы могли бы добиться от них реальной защиты».

Китайские нефтяные компании участвуют в работе шести нефтехимических проектов в Иране общей стоимостью 8,6 миллиарда долларов — об этом сообщил один специалист по нефтяной отрасли из Ирана.

«Иран никогда не закроет эти проекты, даже если начнутся проблемы с политикой», — сказал он. — «Западные компании избегают вести дела с Ираном, так к кому нам остаётся обращаться, как не к Китаю?».

Реально действующих проектов крайне мало по сравнению с тем, сколько их предполагалось реализовать совместными усилиями двух стран (несколько десятков). Самый дорогостоящий из этих проектов представлял собой подписанный в 2004 году контракт на сумму 100 миллиардов долларов, но, подобно многим другим проектам, это грандиозное начинание тихо провалилось.

«Мы получаем мало прибыли», — комментирует представитель китайского правительства. — «Иногда из-за технических или политических проблем не все контракты выполняются. Но пока что рынок наш».

Иранские политики не забыли, как в 1997 году китайцы отменили сделку на сумму 4 миллиарда долларов по снабжению Ирана ракетными и ядерными технологиями. Это произошло после того, как Китай договорился с США о снятии некоторых торговых барьеров и разрешении споров вокруг поддержки Америкой Тайваня.

«Мы для них всего лишь пешки», — считает политолог Абди. — «Потом они будут решать, как использовать нас».

Оригинал публикации: Iranians wary of deeper ties with China

Адрес в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/asia/20100414/159302003.html

Большие игры вокруг газопровода Иран-Пакистан-Индия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Значимость этого газопровода для стран региона.

О возможности строительства газопровода из Ирана в Пакистан и Индию заговорили уже вскоре после окончания ирано-иракской войны, в 1989 году. В начале девяностых годов даже был разработан проект, но потом он был отложен и к этой идее вновь вернулись уже в 2000-х гг. Взаимный интерес всех этих стран вызван несколькими обстоятельствами.

Иран обладает огромными запасами природного газа, так сейчас подтвержденные запасы составляют более 30 триллионов кубометров – страна занимает по этому показателю второе место в мире, после Российской Федерации. В Иране все последние годы большими темпами росли добыча и внутреннее потребление этого полезного ископаемого, однако возможности для его экспорта у них серьезно ограничены. Большинство ближайших иранских соседей, таких как арабские страны Персидского залива, Азербайджан и Туркменистан, сами хорошо обеспечены углеводородными ресурсами. В Иране стараются развивать экспорт сжиженного газа, но для этого нужны большие иностранные инвестиции и технологии, которых нахватает, ведь под давлением Соединенных Штатов Америки многие крупные западные компании вынуждены отказываться или приостанавливать свое сотрудничество с иранской стороной. Исходя из этого, для Ирана очень важными являются два «неперекрытых» еще пути экспорта газа с помощью газопроводов: в Турцию, а через нее возможно в Европу; и в Пакистан, а через него в Индию или Китай. Иран уже поставляет газ в Турцию по имеющемуся трубопроводу, но для многократного увеличения поставок в Турцию и далее в Европу необходимо строить новый газопровод, а это осложняется тем, что основные месторождения природного газа находятся в южной части Ирана и трубопровод придется прокладывать через самые гористые районы обоих стран. Поэтому представляется, что пакистанский маршрут трубопровода для Тегерана может быть более перспективным, учитывая потенциальную возможность выхода на индийский и китайские рынки, которые смогут обеспечить надежный экспорт больших объемов иранского газа на десятилетия вперед. Газ для этого трубопровода предполагается взять из крупнейшего в мире газового шельфового месторождения «Южный Парс» (South Pars) в Персидском заливе, запасы природного газа которого оцениваются в 14,2 триллиона кубометров, а объем добычи на нем по некоторым оценкам, может быть доведен до 150 миллиардов кубометров газа в год.

Заинтересованность Пакистана и Индии тоже очевидна, обе страны являются крупными импортерами энергоресурсов, которые они получают в основном по морю. Строительство газопровода из Ирана позволит этим странам получить стабильный доступ к более дешевому топливу, что крайне важно для развивающихся экономик обоих стран. Так, например, согласно пакистанскому изданию «Business Recorder» , электроэнергия, вырабатываемая пакистанскими тепловыми электростанциями из иранского газа, будет примерно на 30% дешевле той, что получается из мазута. В последние годы проявлялся и большой интерес к этому проекту и со стороны Китайской Народной Республики, стремящейся диверсифицировать пути поставок нефти и газа в свою страну.

Несмотря на все эти преимущества, до заключения первого соглашения о строительстве и поставках газа прошли многие годы.

Трудности на пути реализации проекта.

Задержки в реализации проекта вызваны многими обстоятельствами, но экономические вопросы, такие как ценообразование и т.п. оказались во многом второстепенными, по сравнению с главными политическими проблемами.

Первой такой проблемой можно назвать взаимоотношения Индии и Пакистана. У обеих стран сложились неплохие двусторонние отношения с Ираном, но друг другу они совершенно не доверяют. Впрочем, это и понятно, учитывая, что за прошедшие с момента получения ими независимости и начала спора за Кашмир 62 года между этими странами было три крупных войны и Каргильский конфликт, не говоря уж о более мелких пограничных столкновениях и стычках, которые случаются до сих пор. К тому же Пакистанский Белуджистан, через который предполагается прокладывать газопровод, в недостаточной мере контролируется центральными властями. Из-за этого Индия испытывает серьезные сомнения по поводу надежности Пакистана как страны-транзитера и время от времени в Индии раздаются голоса, что возможно стоит строить прямой газопровод из Ирана в Индию по морскому дну. Но в любом случае тут уже начинает действовать вторая проблема.

Этой проблемой является активное давление США на Индию и Пакистан с целью отказа от развития энергетического сотрудничества с Ираном. Соединенные Штаты заинтересованы в усилении изоляции Ирана и не хотят, чтобы Тегеран получил еще один постоянный источник доходов и усилил свои связи с восточными соседями. После того, как несколько лет назад стало ясно, что все три стороны начали подходить к реальному соглашению, американцы задействовали все рычаги влияния, чтобы не допустить его. В 2007-2008 годах Индия заключала очень важное соглашение с Соединенными Штатами о сотрудничестве в сфере мирного атома и в Дели решили, что совокупные политические риски от газопровода слишком высоки. В результате чего Индия, имеющая больше ресурсов и построившая или строящая в нескольких портах крупные терминалы для приема сжиженного газа, решила выйти в 2008 году из переговоров, которые шли уже на стадии обсуждения конкретных условий поставок газа.

На руководство Пакистана американцами тоже оказывалось и оказывается большое давление. Однако Пакистан, испытывающий большие проблемы в топливно-энергетическом комплексе чем Индия, продолжил переговоры, на которых было решено ограничиться сначала только строительством газопровода, который свяжет иранское месторождение «Южный Парс» с южными пакистанскими провинциями Белуджистан и Синд.

И вот в 2009 году было подписано предварительное соглашение, а в марте 2010 после урегулирования всех вопросов подписано и окончательное соглашение о строительстве газопровода Иран-Пакистан. Строительство трубопровода начнется в этом году и должно быть закончено в 2014. По нему Иран будет поставлять в Пакистан 750 миллионов кубических футов газа каждый день в течение 25 лет, как пишет «Business Recorder» это позволит вырабатывать 4000 МВт электроэнергии, то есть ликвидировать дефицит электроэнергии, испытываемый сейчас в Пакистане. В пересчете на кубометры, Пакистан будет получать около 21.24 млн. кубометров в день или почти 7,75 млрд. кубометров газа в год и это только начало, так как необходимость в электроэнергии будет расти. Если сейчас страна испытывает дефицит электроэнергии, который составляет 4000 МВт, то к 2020 году он может составить до 10000 МВт. Это значит, что пакистанская сторона будет наращивать закупки иранского газа.

Перспективы дальнейшего развития газопровода.

Все же, основные перспективы в Иране явно связывают с дальнейшим продолжением газопровода в другие страны, да и Пакистан заинтересован в получении дополнительных доходов, за счет транзита газа. Хотя Индия и вышла из переговоров в 2008 году и пока у индийцев нет очень большой необходимости в поставках иранского газа по газопроводу, но ситуация может и измениться. Индийская экономика растет быстрыми темпами, а вслед за этим быстро растет и потребление электроэнергии. Так, например, согласно данным консалтинговой компании McKinsey, которые приводятся индийской газетой Financial Express, уже к 2015 году Индия может практически удвоить потребление природного газа с нынешних 166 млн. кубометров до 320 млн. кубометров в день. Серьезно может вырасти и дефицит электроэнергии. Если в ближайшем будущем ситуация будет складывать по такому или похожему сценарию, то экономические выгоды от газопровода могут перевесить политические проблемы. Тем более Индия, даже под давлением Вашингтона продолжает сотрудничать по многим вопросам с Ираном и сохраняет с ним хорошие двусторонние отношения, в том числе и в экономической сфере. Так, к примеру, консорциум индийских компаний сейчас ведет переговоры с иранской компанией об инвестициях в строящееся иранское предприятие по производству сжиженного природного газа и о будущих закупках до 4-6 млн. тонн этого продукта. Так что нельзя исключать возможности возобновления переговоров и строительства еще одной ветки трубопровода до Индии.

Другим возможным вариантом, о котором много говорят, является продолжения трубопровода в направлении Китая. Одна из крупнейших нефтегазовых компаний мира, государственная китайская корпорация CNPC участвует в развитии иранского месторождения «Южный Парс» и там серьезно рассматривали вариант строительства подобного газопровода. В этом случае у сторон значительно меньше политических проблем, так как Китайская Народная Республика имеет очень хорошие отношения не только с Ираном, но и с Пакистаном, да и Соединенным Штатам трудно на них давить. Правда, перед таким проектом встают очень серьезные экономические и технические сложности, так как если вести газопровод в КНР, то его придется прокладывать по одному из самых высокогорных районов мира, вдоль Каракорумского шоссе. Именно в связи с этим, в конце марта появилась информация, что после изучения проекта в Китае могут от него временно отказаться, в ближайшие несколько лет ограничившись прямыми закупками иранского сжиженного природного газа.

Отдельно стоит рассмотреть позицию России, которая тоже заинтересована в развитии именно восточного пакистанского маршрута и в прошлом году заместитель министра энергетики РФ Анатолий Яновский даже приветствовал предварительное соглашение о строительстве газопровода между Ираном и Пакистаном. Одной из причин такого интереса является то, что чем более привлекательным для Ирана будет это направление, тем менее вероятным будет его подключение к газопроводу Nabucco и выход на европейский рынок природного газа. Тем самым уменьшается вероятность конкуренции с российским «Газпромом». А другая немаловажная причина состоит в том, что «Газпром» тоже участвует в разработке месторождения «Южный парс», Тегеран приглашал его к строительству газопровода в Пакистан, а «Газпром» заявлял о готовности подключиться к проекту и о том, что мог бы выполнять функции оператора газопровода и подрядчика при строительстве. И вот в конце прошлого и начале этого года в ряде СМИ появлялись сообщения, что представители «Газпром» участвовали в переговорах с иранскими и пакистанскими партнерами, обсуждая конкретные детали проекта. Сотрудничество в этом вопросе действительно выгодно для российской стороны, так как у «Газпрома» есть гигантский опыт и технологии строительства и эксплуатации газопроводов, а участие в этом проекте позволит ему усилить свои позиции в регионе.

Таким образом, несмотря на все проблемы, идея этого газопровода начинает воплощаться в жизнь, пока в усеченном виде, но у нее есть большие перспективы и если они будут реализованы, то это может серьезно сказаться на всей ситуации в регионе и не только. Юрий Лямин

Источник: East+West Review

Россия – Центральная Азия: нефтегазовое направление экономической интеграции

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Региональная экономическая интеграция на постсоветском пространстве и в особенности в ее российско-центральноазиатском сегменте является принципиально важным (возможно, даже жизненно важным) условием выживания и иннновационно-промышленного развития всех ее участников в условиях: — имевшего места системного разрыва традиционных экономических связей в результате распада СССР;

— сырьевой ориентации и низкой конкурентоспособности национальных экономик;

— продолжающейся дезинтеграции постсоветского пространства и его переформатирования в рамках навязываемых извне схем и концептов;

— высоких рисков глобализации, в том числе связанных с современным мировым финансово-экономическим кризисом.

Нефтегазовое направление могло бы стать здесь локомотивным и магистральным, особенно с точки зрения его политической поддержки, масштабов, глубины и интенсивности сотрудничества России со странами Центральной Азии. Все это оправданно позволяет говорить о необходимости максимально эффективного использования данного, по сути ключевого, а возможно, и последнего единственно реального направления для активизации региональных интеграционных процессов.

Однако нынешний характер экономического присутствия России и российских компаний в нефтегазовой сфере стран Центральной Азии, а также в целом российско-центральноазиатского нефтегазового сотрудничества пока не предоставляет ожидаемых возможностей для интеграции ввиду ряда крайне сложных, не решённых проблем. Среди них особо выделяется комплекс проблем, связанных с ярко выраженной экспортно-сырьевой ориентацией нефтегазовых отраслей России и основных центральноазиатских экспортеров углеводородов – Казахстана и Туркменистана. Россия и Казахстан – два крупнейших на постсоветском пространстве производителя нефти и газового конденсата экспортируют свыше 70% от общего объема добычи этих стратегических ресурсов. В свою очередь Туркменистан экспортирует на внешние рынки около 67% от общего объема добываемой в стране нефти и примерно 75% природного газа. Причем вряд ли будет оправданным стремление России и отдельных стран Центральной Азии еще более увеличивать объемы экспорта сырья, войти в число крупнейших поставщиков углеводородов на мировом рынке и за счет этого повысить свою роль в мировой экономике и международной политике.

Во-первых, на фоне долгосрочных потребностей мировой экономики в нефти и газе углеводородные запасы и экспортные возможности России и стран Центральной Азии относительно невелики. Согласно статистическим отчетам Бритиш Петролеум, нефтяные запасы России и стран Центральной Азии составляют порядка 5-5,5% от мировых и даже при нынешнем уровне добычи их хватит примерно до 2020 года. Характерно, что те же страны ОПЕК располагают около 75% мировых запасов «черного золота» и при сохранении нынешнего уровня добычи обеспечены запасами более чем на 100 лет.

Примерно то же и с газовым потенциалом. Россия, по оценкам, располагает примерно 30% мировых запасов «голубого топлива». Теоретически при современном уровне добычи природного газа в России (около 645 млрд. кубометров ежегодно) его запасов может хватить примерно на 50 лет. Однако российские экспортные возможности по природному газу ограничены из-за значительных внутренних потребностей. К тому же большая часть залежей российского газа расположена в труднодоступных районах, на шельфе Северно-Ледовитого океана либо в малоосвоенных областях Сибири. Доступных газовых месторождений в России при сохранении нынешнего уровня добычи может хватить примерно на 25 лет. В свою очередь, страны Центральной Азии (в основном Туркменистан и Узбекистан) располагают примерно 4-5% мировых запасов природного газа и при современном уровне добычи и внутреннего потребления обеспечены «голубым топливом» на 25-30 лет.

Для сравнения: экспортные возможности стран Среднего и Ближнего Востока по природному газу несопоставимо выше, чем у России и государств Центральной Азии. Иран и страны Ближнего Востока располагают примерно 20% и 35% мировых запасов газа соответственно. При современном уровне добычи обеспеченность «голубым топливом» составляет примерно 400 лет для Ирана и 260 лет – для государств Ближнего Востока. Более того, в отличие от той же России основные газовые месторождения Ирана и стран Ближнего Востока легко доступны для разработки, а внутренние потребности данных государств в «голубом топливе» несопоставимо меньше, чем у России и стран Центральной Азии.

Таким образом, углеводородные ресурсы России и стран Центральной Азии имеют большее стратегическое значение для них самих и их естественных партнеров на постсоветском пространстве, чем для мирового рынка.

Во-вторых, освоение углеводородных месторождений России и Центральной Азии в инвестиционном плане менее привлекательно в сравнении с другими регионами мира. Россия и страны ЦА находятся на периферии мировой «системы» добычи и транспортировки углеводородного сырья — они расположены в таких географических и природно-климатических условиях, которые резко контрастируют с условиями, в которых находятся основные мировые производители и потребители углеводородов. Большинство стран – главных поставщиков углеводородов на мировой рынок — расположены в тропической и субтропической климатической зоне, что во многом определяет дешевизну добычи и освоения месторождений. При этом основные мировые производители углеводородов расположены на побережье океанов. Поскольку мировая торговля осуществляется в основном по морю, это существенно облегчает задачу доставки нефти и газа в экономически наиболее развитые регионы мира (тоже, кстати, расположенные на побережье океанов).

Месторождения российских углеводородов расположены преимущественно во внутриконтинентальных и малоосвоенных районах Севера, в сильной удаленности от побережий теплых морей и, следовательно, от основных мировых торговых потоков. Месторождения центральноазиатских углеводородов, в отличие от российских, хотя и расположены южнее, в более теплой климатической зоне, это не дает странам ЦА существенных преимуществ перед Россией, так как они находятся в глубине материка и не имеют непосредственного выхода к морским коммуникациям. Ситуация усугубляется фрагментацией регионального экономического пространства Центральной Азии, что еще более повышает транспортные издержки.

В-третьих, в топливно-энергетическом балансе России и государств Центральной Азии (а также других стран СНГ) углеводороды играют чрезвычайно важную роль – гораздо большую, чем для большинства стран мира. В государствах Запада и развивающихся странах нефть и природный газ в основном направляются на промышленную переработку для выпуска продуктов органического синтеза, синтетических материалов. В России и государствах Центральной Азии (и других странах СНГ) доля углеводородов (в основном природный газ, а также мазут) занимают свыше 2/3 в топливно-энергетическом балансе, в особенности это касается сферы производства электроэнергии.

Еще в середине 1960-х годов советское руководство приняло решение о реализации программы модернизации энергетики страны. Предполагалось внедрять на тепловых электростанциях Советского Союза передовые, экологически чистые технологии сжигания угля, который в то время доминировал в топливно-энергетическом балансе страны. При этом на период модернизации энергетики было решено временно (примерно на 25 лет) заменить сжигаемый на электростанциях уголь природным газом. Однако к моменту распада СССР был осуществлен только переход с угля на природный газ, а внедрить экологически чистые технологии сжигания угля не успели. Таким образом, нефть и газ стали принципиально важными для энергетики России и стран Центральной Азии.

Углеводороды могли бы сыграть важную роль в инновационно-промышленном развитии России и Центральной Азии, однако экспортно-сырьевая ориентация их нефтегазовых стратегий не позволяет этого. В частности, в настоящее время целый ряд отраслей химической промышленности России и государств ЦА – основных переработчиков нефти, газового конденсата и природного газа — испытывает острую, не удовлетворенную потребность в углеводородном сырье. Складывается на первый взгляд парадоксальная ситуация, когда в странах, обладающих значительными запасами углеводородов, большая часть предприятий нефтехимического синтеза (непосредственных потребителей углеводородов), а также предприятий следующего технологического звена (производителей синтетических материалов) фактически простаивает либо имеет несущественную загрузку. Это, в свою очередь, крайне негативно сказывается на функционировании всех остальных перерабатывающих отраслей промышленности. Без применения синтетических материалов (пластмасс, лаков, клеев, полимерных композиционных материалов, искусственных волокон и т.п.) невозможен выпуск продукции на предприятиях машиностроения, авиастроения, а также текстильной и легкой промышленности.

* * *

Во многом по причинам, изложенным выше, нынешний характер проектно-инвестиционной активности России и российских компаний в Центральной Азии позитивного влияния на процессы региональной экономической интеграции не оказывает. Крайне неустойчивыми представляются и сами будущие позиции России и российских компаний в нефтегазовых отраслях стран Центральной Азии. Эти позиции будут уязвимы и по другим причинам.

В частности, в открытых исследованиях в целом крайне редки глубокая, системная, междисциплинарная проработка и даже просто подробное описание основных вопросов сотрудничества в нефтегазовой сфере в формате «Россия – Центральная Азия». Публикуемые исследования в основном касаются конкретных нефтегазовых проектов или в лучшем случае двусторонних отношений, но практически не затрагивают всего комплекса вопросов отношений России с пятью странами Центральной Азии (а если затрагивают, то, как правило, крайне поверхностно). Глубоких концептуальных работ по вопросам интеграции в нефтегазовой сфере практически нет.

В итоге даже по такому магистральному и локомотивному направлению интеграции, как нефтегазовое, основные политические/управленческие решения принимаются или на основании узко-корпоративных интересов и закрытых аналитических наработок (скорее всего ангажирующих эти же узко-корпоративные интересы), или на основании разрозненных, неполных данных. Очевидно, что такие решения не могут быть стратегическими и долгосрочными, а потому чаще всего не могут позволить ввести в действие имеющийся высокий потенциал нефтегазового сотрудничества в интересах интеграции.

Именно крайняя слабость информационно-аналитического и тем более аналитико-прогнозного обеспечения принимаемых решений по ключевым вопросам сотрудничества в нефтегазовой сфере и является той первоочередной проблемой, с решения которой и следует начинать решение других проблем российско-центральноазиатского взаимодействия и интеграции на постсоветском пространстве в целом.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан)

Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

__________________

Статья подготовлена в рамках реализуемого под руководством В.Парамонова и в соавторстве с О.Столповским и А.Строковым исследования «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии».

Источник: Фонд стретегической культуры

Ближайшие союзники не поделили Арктику.

Опубликовано от wpmrРубрики:Арктика, Политика, Энергобезопасность

В Челcи, пригороде канадской столицы, прошла встреча глав внешнеполитических ведомств России, США, Канады, Норвегии и Дании, или, как называют эти страны, «Арктической пятерки». Ее участники официально декларировали приверженность своих стран решению всех споров в регионе путем переговоров в рамках международного права. Министр иностранных дел Норвегии выразил сомнение в том, какой в будущем станет Россия, и дал совет другим полярным странам, как развивать отношения с Москвой.

Наибольшее внимание журналистов, освещавших прошедшую в понедельник встречу, привлекло отсутствие госсекретаря США Хиллари Клинтон на итоговой пресс-конференции. Американскую гостью якобы возмутил тот факт, что Оттава не пригласила на мероприятие представителей местного населения, инуитов, а также Швецию, Финляндию и Исландию. «К значимым международным дискуссиям по арктическим вопросам следует подключать всех, кто имеет законные интересы в этом регионе. И я надеюсь, что Арктика всегда будет демонстрировать нашу способность работать вместе, а не создавать новые разделительные (линии)», – разъяснила Клинтон свою позицию американским журналистам.

Отметим, что указанные американкой государства наряду со странами «Арктической пятерки» входят в Арктический совет – международный орган, призванный решать проблемы полярного региона. Однако в отличие от России, США, Канады, Норвегии и Дании, владеющей Гренландией, Швеция, Финляндия и Исландия не выходят непосредственно к Северному Ледовитому океану. В этой связи показательно объяснение состава участников встречи, данное министром иностранных дел Канады Лоуренсом Кэнноном и министром иностранных дел Норвегии Йонасом Гаром Стере: у стран «Арктической пятерки» есть специальные вопросы, требующие обсуждения, поскольку они все являются прибрежными государствами.

В частности, речь шла о разграничении в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву континентального шельфа, обладающего, по некоторым оценкам, четвертью неразведанных мировых запасов нефти и газа. Именно сталкивающиеся требования государств «пятерки» на водные и подводные богатства Полярного круга стали причиной созыва первой встречи «пятерки» в 2008 году. Нынешняя была второй.

О том, что странам достаточно непросто достичь согласия, свидетельствует ряд ярких заявлений и комментариев, прозвучавших по итогам встречи. Так, Canadian Press приводит цитаты из выступления норвежского министра. «Мы иногда анализируем Россию с помощью старых ментальных карт, схем времен холодной войны, когда у нас возникают инстинктивные реакции на то, что мы видим и слышим», – сказал Стере. По его мнению, не следует отправлять все старые карты в бумагорезку, но Канаде и ее полярным союзникам необходимо хладнокровно проанализировать и актуализировать их.

Канадские журналисты предполагают, что упрек Стере адресовался прежде всего Канаде. Ведь правительство премьера Стивена Харпера в последние годы нервно реагировало на действия Москвы в Арктике, обвиняя ее в провокационном поведении. Возобновление полетов российских бомбардировщиков, которые, кстати, не нарушали канадское воздушное пространство, что подтверждается американцами, установка российскими полярниками флага на дне Северного Ледовитого океана, планы России усиливать свое присутствие в Арктике… Все это провоцировало довольно резкие заявления и действия канадских властей, которые обвиняли РФ во «все более агрессивном поведении на планете, вторжении в канадское воздушное пространство» и обещали дать отпор любой стране, которая приблизится к канадской территории.

Норвежский министр отметил: «Не все, что делает Россия в Арктике, и не каждый флаг, который она водружает (это всего лишь символический жест), имеет правовое значение… чем больше на это реагировать, тем большее значение будет этому придаваться». Стере признал, что у России есть законные интересы в Арктике и большая часть природных богатств находится на ее суверенной территории, что должно минимизировать будущие споры.

«Однако поддерживать отношения с Москвой – дело сложное, поскольку Россия не вполне нормальное государство», – пишет со ссылкой на Стере Canadian Press.

Норвежский министр действительно не скупился на откровенные оценки: «Россия переживает переходный период, и ряд способных российских аналитиков заявляют, что страна потерялась в этом переходе… Еще неясно, каким государством она станет, когда переходный период закончится». По словам норвежца, «в интересах всех нас увидеть гладкое завершение переходного периода, когда в итоге РФ можно будет называть демократией с верховенством закона, гражданским обществом, свободой прессы, свободой слова».

В свою очередь, другое канадское издание – газета National Post сообщает, что, по мнению Стере, спокойное взаимодействие с Россией может оказаться более продуктивным в будущих переговорах. «Россия пока еще не является стабильным, надежным, предсказуемым государством, но мы не устаем повторять: «Крайний Север – низкая напряженность», – сказал норвежец. «На севере Россия ведет себя почти как нормальное государство», – подчеркнул он. Стере считает, что поделить Арктику можно без нагнетания напряженности в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. «Россия в основном придерживается этих правил», – признал он. По мнению издания, Канада могла бы учесть опыт Норвегии во взаимодействии с РФ и сотрудничать с Москвой.

Тем временем МИД России подчеркнуто сухо охарактеризовал прошедшую встречу. Достигнута договоренность о продолжении и углублении взаимодействия в научно-технической работе, связанной с уточнением границ континентального шельфа государств «пятерки» в Северном Ледовитом океане, сообщили на Смоленской-Сенной. При обсуждении проблематики освоения природных ресурсов Северного Ледовитого океана упор был сделан на необходимости соблюдения баланса между экономическими и экологическими интересами, а также недопущении ограничения естественных конкурентных преимуществ государств под искусственными предлогами.

Источник: Независимая

Нефтяные компании Запада сокращают свое присутствие в РФ

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Крупнейшие нефтяные компании Запада сокращают свое присутствие в России и вообще избавляются от него в связи с усилением влияния государства в отрасли. В частности, ConocoPhillips и BP урезают долю своего участия в российском нефтегазовом секторе. ConocoPhillips объявила, что планирует продать половину своей 20% доли в ОАО «ЛУКОЙЛ», что, по мнению Wall Street Journal, «может сигнализировать о конце одного из немногих крупных успешных партнерств американской энергетической компании в нефтяной державе». ConocoPhillips — третья по рыночной стоимости нефтяная компания США. В 2004 г. она приобрела 7% в ЛУКОЙЛе, с годами расширив свою долю до 20%. В октябре 2009 г. компания объявила, что планирует в течение 2 ближайших лет продать часть своих активов на сумму около $10 млрд в рамках плана реструктуризации с целью поддержки своих финансов, но при этом сохранив свою долю в ЛУКОЙЛе. ConocoPhillips добилась доли в ЛУКОЙЛе в напряженных политических маневрах с Кремлем, надеясь получить в свои руки другие углеводородные проекты в России. Но кроме СП «Нарьянмарнефтегаз», инвестиции не привели к новым проектам. Российское СП «Бритиш Петролеум» TNK-BP продает гигантское сибирское газовое месторождение Ковыкта после нескольких лет давления на проект со стороны государства, сообщает британская газета Telegraph. Чиновники пригрозили отозвать лицензию из-за невыполнения производственных задач, что заставляет TNK-BP продать эти активы. TNK-BP планировало вложить в месторождение $20 млрд, но добыча так и не началась. В свое оправдание СП приводит тот факт, что монополия на экспорт в соседний Китай принадлежит «Газпрому», и для выхода на азиатские рынки TNK-BP пришлось бы строить трубопроводы стоимостью в миллиарды долларов, — сообщает BarentsObserver.

Источник: Oilru