Метка:СПГ

Кому нужен такой Штокман?

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

РОСБАЛТ: Штокман«Газпром» во вторник практически признал убыточность Штокмановского проекта. Глава Shtokman Development Юрий Комаров считает, что если государство не предоставит проекту налоговые льготы и беспошлинный экспорт газа, то на разработке гигантского шельфового месторождения можно будет поставить крест. Правда, непонятно тогда, зачем вообще этот проект нужен России.

Бюджет Штокмана на 2008-2009 годы – более $800 млн, а стоимость только первой фазы, на которой планируется добывать 23,7 млрд кубометров газа в год – $15 млрд. Правда,  эти расчеты делались в докризисное время, но и тогда для «Газпрома» была совершенно очевидна невозможность работы на месторождении в одиночку: во-первых дорого, а во-вторых, нет нужных технологий. Поэтому для того, чтобы после 2020 года вывести Штокман на производство 90 млрд кубометров газа в год (это предусматривают планы монополии), концерн привлек иностранных партнеров — норвежскуюю  StatoilHydro и французскую Total. Они стали миноритарными акционерами Shtokman Development, которая обустроит месторождение, построив нефтяную платформу, завод СПГ и трубопровод. «Газпром» же сохранил за собой контрольный пакет спецкомпании, а также лицензию на Штокман.

Однако на четвертом месяце кризиса «Газпром» вдруг обнаружил у себя проблемы с финансированием проекта. Штокман – один из приоритетных объектов инвестпрограммы концерна, которая в 2009 году составит 920,5 млрд рублей. Но компания уже нашла в своем балансе прорехи, которые надеется залатать с помощью государства. На прошлой неделе зампредправления монополии Валерий Голубев сказал, что необходимые в 2009 году для четырех генерирующих компаний 100 миллиардов рублей концерн будет просить у правительства. Он же обмолвился, что денег концерн попросит и на другой «крупный газовый проект», отказавшись предать огласки детали. Про этот второй проект рассказал глава Shtokman Development Юрий Комаров. Он уверен, что если государство заинтересовано в разработке Штокмана, то должно помочь ему – если не с финансированием, то с льготами. »Фискальная нагрузка должна быть адекватной, чтобы мы могли принять окончательное инвестиционное решение и вместе с партнерами приступить к реализации проекта», — убеждает он чиновников. Под «адекватной фискальной нагрузкой» Комаров подразумевает следующее: во-первых, ставки налога на добычу полезных ископаемых на континентальном шельфе и налога на имущество должны быть обнулены из-за гигантских капитальных затрат на такие работы. Обнулены должны быть и импортные пошлины на оборудование, которое «Газпром» будет ввозить для Штокмана – при условии, что оно не производится в России.  Во-вторых, Shtokman Development предлагает отменить экспортные пошлины для Штокманского газа.

В требованиях газовой монополии к правительству, которые в последнее время звучат все более настойчиво, конечно, просматривается своя логика. Мол, если мы государственная компания, так вы, чиновники, и решайте все наши проблемы, а газ мы будем добывать лишь в том случае, если вы создадите для этого условия. «Газпром» мотивирует это тем, что когда разрабатывался бюджет Штокмана, то за основу бралась цена нефти не ниже $50 за баррель. А раз курс барреля свалился ниже 40 долларов, то стоимость газа в будущем году будет значительно ниже, чем сейчас, и чем планировалось, когда считались расходы и доходы проекта. Из-за кризиса на денежном рынке, вызвавшего паралич ликвидности, «Газпром» до сих пор не знает, где будет брать деньги в следующем году. Комаров говорит о большой потребности в заемных средствах, однако отмечает, что неизвестно, сколько они будут стоить и на каких условиях могут быть предложены.

Однако эксперты отмечают, что из-за кризиса и сокращения производства должны уменьшиться не только доходы монополии, но и затраты на тот же Штокман. В частности, металлы дешевеют на 20-40%, и этот процесс явно будет продолжаться. Премьер Владимир Путин недавно признал, что «стоимость материалов для инвестиционных программ падает».

Наконец, и это главное – если государство согласится на условия «Газпрома» относительно разработки Штокмана, то сама разработка этого гигантского месторождения теряет всякий смысл.  Российские власти ведь стимулировали создание «энергетической сверхдержавы» и «крупнейшей в мире энергетической компании» не просто ради титулов – а ради поступлений в бюджет. Налоги от работы углеводородных компаний от добычи и транспортировки газа, наконец, экспортные пошлины – это самый главный источник денег как для бюджета, так и «нефтяных» фондов. Еще недавно эти фонды считались неприкосновенными, но теперь они распечатаны для того, чтобы оказывать помощь страдающей экономике. Бюджет же явно может быть исполнен лишь при условии трансфертов из этих фондов, учитывая, что никаких признаков того, что нефть начнет дорожать, нет и не предвидится. А если учесть, что нехватка денег как государству, так и компаниям – это проблема не только 2008, а и 2009, и даже 2010 годов, то приходится признать, что Штокман лучше вообще не трогать, чем разрабатывать на тех условиях, которые просит «Газпром».

Андрей Михайлов

Постоянный адрес статьи: http://www.rosbaltnord.ru/2008/12/10/601535.html

Газовый ОПЕК приобретает очертания

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА: Недавно в столице Ирана – Тегеране состоялась встреча делегаций ОАО «Газпром» во главе с председателем правления Алексеем Миллером, Ирана – под руководством министра нефти Голама-Хоссейна Назори и Катара – во главе с заместителем премьер-министра, министром промышленности и энергетики Абдуллой бин Хамадом аль-Аттияхом. Россия, Иран и Катар, суммарно располагающие примерно 60% мировых запасов голубого топлива, договорились координировать свои проекты в газовой сфере.

Министр нефти Ирана Голам-Хоссейн Назори по окончании встречи сообщил, что Россия, Иран и Катар согласовали условия создания газового ОПЕК: «В ходе встречи мы приняли важные решения. Существует потребность в появлении газового ОПЕК, и теперь достигнуто соглашение о его создании». Российские представители были менее категоричны.

Российский взгляд
«Нас объединяют крупнейшие в мире запасы газа, общие стратегические интересы и, что очень важно, высокий потенциал сотрудничества по трехсторонним проектам, – отметил Алексей Миллер. – Все это стало основой принципиально важного соглашения. Мы договорились о проведении регулярных, три-четыре раза в год, встреч «большой газовой тройки» для обсуждения важнейших вопросов развития газового рынка, представляющих взаимный интерес. По нашему мнению, такие консультации могут внести важный вклад в формирование повестки дня Форума стран – экспортеров газа. У нас общее видение целей и задач форума, необходимости его скорейшей трансформации в постоянно действующую организацию, служащую обеспечению надежных и стабильных поставок энергоносителей во всем мире. Будет также создан высший технический комитет из специалистов «Газпрома», Ирана и Катара для обсуждения вопросов реализации конкретных совместных проектов, охватывающих всю цепочку создания стоимости – от геологоразведки и добычи до транспортировки и маркетинга газа».

Позиция потребителей
Представители потребителей углеводородов, естественно, высказались против этой инициативы. «Мы в принципе против картелей для торговли продукцией, и углеводороды здесь не исключение. Мы считаем, что лучшее условие для продажи таких продуктов, как газ, – это свободный и прозрачный рынок», – сказал представитель Еврокомиссии Ферран Тарраделлас. Еврокомиссия заявила, что о картеле не было объявлено, и она будет ждать оповещения о любых действиях по заключению подобного соглашения, которое может заставить ЕС пересмотреть свою энергетическую политику.

Еще совсем недавно координация действий поставщиков газа была практически невозможна. Дело в том, что в мире не существовало единого газового рынка, а было несколько локальных (когда месторождения соединялись с потребителями газопроводами). С развитием технологий сжижения природного газа ситуация изменилась. Сегодня с помощью танкеров можно поставлять голубое топливо потребителям, находящимся на расстоянии свыше десяти тысяч километров от мест добычи.

За счет СПГ можно будет решить и проблему заниженной цены голубого топлива. Дело в том, что ценовые показатели трубопроводного газа формируются на основе котировок корзины нефтепродуктов. Однако в пересчете на тонны условного топлива газ всегда стоит дешевле нефти, хотя при его сжигании выделяется гораздо меньше вредных веществ. Очевидно, что эта несправедливость должна быть устранена. В настоящее время СПГ стоит дороже трубного газа. Если сформировать полноценную систему размена трубопроводного газа на сжиженный, можно будет устранить ценовую дискриминацию.

Иранские козыри
Позиция Ирана, говорящего о создании газового ОПЕК, понятна. Эта страна испытывает на себе санкции со стороны США и ЕС, следовательно, ей нечего терять, поэтому ее руководители и делают наиболее резкие заявления. Россия и Катар ведут себя гораздо более сдержанно. Они заинтересованы в укреплении своих позиций на международном газовом рынке, поэтому не стремятся идти на открытый конфликт с потребителями. Однако все страны-производители хотели бы сохранить высокие цены на голубое топливо, а для этого необходимо не допустить значительного переизбытка газа на тех или иных рынках (например, европейском).

Крупнейшим поставщиком газа в Европу традиционно является Россия. Наши страны связаны самой крупной в мире системой газопроводов. На севере Европы российскому газу приходится конкурировать с норвежским, а на юге – с алжирским. Однако в этих странах, в отличие от России, нет крупных неосвоенных месторождений, поэтому ожидать здесь значительного роста добычи не приходится. Представители Европейского союза неоднократно заявляли о своих опасениях попасть в чрезмерную зависимость от российского газа. Поэтому они пытаются найти альтернативных поставщиков голубого топлива.

Теоретически на эту роль мог бы претендовать Иран, который занимает второе место в мире (после России) по величине газовых запасов. Пока Иран продает небольшие объемы газа только в Турцию, но здесь регулярно возникают проблемы. Дело в том, что газопровод Иран–Турция проходит по территории, населенной курдами, которые уже неоднократно взрывали его, что приводило к прекращению поставок.

Поставкам иранского газа в Европу препятствуют США, которые уже давно ввели санкции против этой мусульманской страны. В начале 1980-х годов имущество американских нефтегазовых компаний в Иране было национализировано. США рассчитывают вернуться в эту страну, поэтому они протестуют против участия европейских корпораций в разработке иранских нефтегазовых ресурсов. С другой стороны, на иранский газ претендует Индия, которую поддерживает Россия.

Что нужно России?
Наша страна заинтересована в том, чтобы цены на газ на европейском рынке не обрушились. В настоящее время в Европе нет дефицита газа, а вот Индия испытывает острую потребность в экологически чистых энергоносителях. Очевидно, что и Иран не захочет поставлять свои ресурсы европейским потребителям по бросовым ценам. Поэтому сегодня активно прорабатывается план строительства газопровода Иран–Пакистан–Индия. Главным фактором, мешающим этому проекту, остается враждебность между правительствами Индии и Пакистана. Россия предлагает свои услуги для снятия этой проблемы. В настоящее время обсуждается вариант предоставления «Газпрому» функций оператора проекта по строительству и дальнейшей эксплуатации газовой магистрали из Ирана в Индию.

Здесь неразрывно переплелись политика и экономика. «Газпром» эксплуатирует самую большую в мире систему газопроводов, поэтому российские специалисты накопили уникальный опыт строительства и обслуживания газовых магистралей. Ирану же необходима политическая поддержка нашей страны на международном уровне. Кроме того, обсуждается вариант строительства в Катаре завода СПГ для сжижения иранского газа, который затем можно будет продавать по всему миру.

США в связи с истощением собственной ресурсной базы увеличивают импорт голубого топлива из соседней Канады и строят терминалы для приема СПГ. «Газпром» в 2014 году предполагает запустить в районе Мурманска крупный завод по сжижению газа гигантского Штокмановского месторождения. СПГ из Мурманска планируется поставлять именно на американский рынок. Кроме того, на западное побережье США будет поступать СПГ с Сахалина. Таким образом, Россия сможет стать крупным игроком на североамериканском рынке.

Не забывает «Газпром» и о Южной Америке. Президент Венесуэлы Уго Чавес пригласил российскую корпорацию принять участие в проектах по добыче нефти и газа. Ее специалисты уже подготовили генеральную схему развития газовой промышленности Венесуэлы. Кроме того, прорабатывается проект строительства газопровода Венесуэла–Бразилия–Аргентина, участником которого также может стать «Газпром».

Адрес публикации: http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&_n=1&news_id=54911

«Газпром»: Европейская НЭП необоснованно ограничивает импорт газа из России

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

ВЕСТИ: Новая энергетическая политика ЕС необоснованно ограничивает импорт газа из России. Об этом заявил заместитель главы правления «Газпрома» Александр Медведев, выступая на VI международном форуме «Газ России — 2008» с докладом «Новые инициативы Евросоюза и экспорт российского газа. Взгляд «Газпрома».

На прошлой неделе Еврокомиссия в рамках обсуждения плана действий в сфере энергетической безопасности и солидарности выступила с инициативой «Новая энергетическая политика» (НЭП). «Новая энергетическая политика представляет собой амбициозный план снижения зависимости Европейского Союза от импорта энергоносителей, в том числе и природного газа», — сказал Александр Медведев.

По замыслу Еврокомиссии, планируется к 2020 году на 20% снизить выброс углекислого газа, на 20% уменьшить удельный спрос на энергоресурсы и до 20% увеличить долю возобновляемых источников энергии в общем топливном балансе.

За счет этих трех показателей ЕС не потребуется дополнительных объемов импортного газа, в том числе и из России, надеются еврочиновники. Согласно прогнозу Еврокомиссии, при номинальной цене нефти 2005 года в 100 долларов за баррель, весь импорт газа Евросоюза упадет на 14 миллиардов кубометров — до 284 миллиардов кубометров в 2020 году по сравнению с 298 миллиардов  в 2005 году.

«Как «Газпром» относится к таким прогнозам? Нельзя забывать, что мы имеем дело с официальными инициативами ЕС. Новую стратегию после обсуждения до конца этого года должны утвердить Европейский совет и европейский парламент. Мы уже неоднократно заявляли, что получаем от европейских партнеров крайне противоречивые сигналы — нужен им российский газ или нет. Обнародованный план — еще одно подтверждение такой неопределенности», — заявил Медведев.

«Россия является основным поставщиком газа и угля на рынки ЕС и вторым после ОПЕК — нефти. Нас удивляет, что в системе приоритетов новой энергополитики импорту энергоносителей не отводится важное месте. Скорее, приоритетный характер приобретают действия по ограничению потребности в импорте российского газа», — цитирует Медведева «Интерфакс».

При этом он подчеркнул, что в документе Еврокомиссии развитие отношений с Россией вписано в общий набор целей и задач по улучшению международного энергетического сотрудничества. «Мы, принимая в ближайшее время инвестиционные решения, должны четко представлять каковы перспективы экспорта трубного газа в Европу. Перспективы строительства заводов сжиженного природного газа (СПГ) — реальны. Помимо Штокмановского проекта существует еще 2 проекта СПГ как в Восточной, так и Западной Сибири», — добавил он.

Касаясь планов снижения ЕС выбросов парникового газа в атмосферу, он удивился, почему эту задачу «европейцы намерены решать без ставки на более активное использование природного газа, как самого экологически чистого из ископаемых топлив». «Напротив, ограничение импорта газа, как приоритет НЭП, ставит некоторые страны новой Европы перед неразрешимой дилеммой — они разрываются между объективной необходимостью замещения выбывающих мощностей современной газовой генерации и политическими фобиями, связанными с усилением зависимости от России поставок газа. В конечном счете, страны новой Европы вынуждены отложить на неопределенный срок реализацию инициатив снижения выбросов на 20%», — добавил Медведев.

По его мнению, Россию не может не беспокоить также — какими методами будет повышена доля возобновляемых видов энергии в энергобалансе ЕС. «Не исключено, что норматив для возобновляемых видов энергии будет достигнут за счет введения дополнительных и без того высоких налогов на газ, то есть фактически путем подавления спроса на этот вид топлива административными рычагами. Это в конечном итоге только повысит цену газа и электроэнергии для конечного потребителя. И в этой цене фактически важнейшей составляющей будет сидеть ложная цена недоверия к «Газпрому». При этом авторы новой энергетической политики ЕС сами признаются, что уровень зависимости от импортной политики снизить не удастся», — отметил Медведев.

«Презентуя план действия ЕС по энегобезопасности и солидарности, глава Европейской комиссии Жозе Мануэла Баррозу заявил, что этот план не направлен против какой-либо страны. Хотя конкретный источник опасности в этом плане не фигурирует, понятно, в первую очередь речь идет о России. Но если на мифе о несуществующей угрозе «Газпрома» строить концепцию евроэнергобезопасности, то эта концепция приведет к одобрению к бессмысленным действиям», — считает он.

Россия может отказаться от Nord Stream в пользу СПГ

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Бизнес

Россия может отказаться от Nord Stream в пользу СПГEnergyLand:  Европа должна решить, нужен ли ей газопровод Nord Stream, который должен пройти по дну Балтийского моря, сказал премьер-министр РФ Владимир Путин на встрече с премьером Финляндии Матти Ванханен.

Если предлагаемые «Газпромом» объемы ЕС не нужны, то Россия будет наращивать мощности по производству сжиженного природного газа (СПГ) и продавать топливо на мировых рынках, пишет сегодня РБК daily.
Первую ветку газопровода Nord Stream («Северный поток»), который должен пройти из России в Германию по дну Балтийского моря, с годовой пропускной способностью 27,5 млрд куб. м предполагается ввести в 2010 году. Строительство второй ветки, которая увеличит мощность трубопровода до 55 млрд куб. м газа в год, должно быть закончено в 2012 году.
Против строительства Nord Stream выступает ряд стран, в том числе Эстония, Польша, Швеция и Финляндия, мотивируя это опасениями за экологию Балтийского моря. Однако, по мнению экспертов, эти страны, в частности Польша, обеспокоены прежде всего потерей прибыли от транзита российского газа.
Если Европе не нужен Nord Stream, то Россия будет строить заводы по сжижению газа и отправлять сырье на мировые рынки, в том числе на европейские, только в этом случае оно будет дороже, заявил Владимир Путин. Как сообщил Матти Ванханен, решение по строительству газопровода Финляндия вынесет, исходя из собственного экологического законодательства, получив данные по экологическому анализу. Это должно произойти после февраля 2009 года. При этом г-н Ванханен подчеркнул, что Финляндия придерживается мнения, что Центральной Европе нужен российский газ, который будет поставляться по этому трубопроводу.
Новость о том, что «Газпром» может отказаться от проекта Nord Stream, довольно неприятна для Европы, считает аналитик ИГ «КапиталЪ» Виталий Крюков. СПГ действительно стоит дороже трубопроводного газа, так как выше его себестоимость, кроме того, в поставках СПГ нельзя быть уверенным так же, как в случае с трубой. Из-за протеста против проекта нескольких стран не должна страдать вся Европа, да и для России такое развитие событий не слишком выгодно. В Европе самые высокие цены на голубое топливо, и Nord Stream гарантировал бы «Газпрому» стабильного и платежеспособного потребителя. Кроме того, строительство инфраструктуры для производства СПГ требует более значительных вложений, нежели прокладка трубопровода, заключает эксперт.

Иран втянул Россию в газовую ОПЕК

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

С.Куликов: Иран втянул Россию в газовую ОПЕКС.Куликов. Независимая: …ранее публично отвергнутая Москвой идея создания «газовой ОПЕК» обрела второе дыхание. Иран, Россия и Катар, страны, в недрах которых сосредоточено более половины мировых запасов природного газа, договорились в Тегеране о координации своих действий в вопросах его экспорта. Несмотря на отсутствие организационного оформления и технические сложности формирования картеля, договоренности позволили министру нефти Ирана Голямхоссейну Нозари объявить о том, что достигнуто соглашение о создании газовой ОПЕК.

«В ходе встречи мы приняли важные решения: существует потребность в создании газовой ОПЕК, и теперь достигнуто соглашение о ее создании», – заявил вчера Голямхоссейн Нозари.

Это заявление он сделал по окончании переговоров с министром энергетики и промышленности Катара Абдаллой бен Хамад аль-Атыйя и главой «Газпрома» Алексеем Миллером. Ожидается, что все формальности создания новой организации должны быть улажены к 18 ноября, когда в Москве состоится Форум стран–экспортеров газа (ФСЭГ).

«Мы договорились создать технический комитет, и одной из его задач будет обсуждение проектов, которые могут быть реализованы на трехсторонней основе», – довольно осторожно прокомментировал итоги переговоров Алексей Миллер. Старательно избегая аббревиатуры «газовая ОПЕК» он пояснил, что Россия, Катар и Иран согласились сотрудничать при заключении экспортных контрактов на газ.

Сейчас, по оценкам экспертов, мировые разведанные запасы газа составляют 150,2 трлн. кубометров. При этом Россия занимает первое место в мире по запасам – 48 трлн. кубометров, Иран – второе (около 23 трлн. кубометров), а Катар – третье (более 11 трлн. кубометров). Идея создания картеля, который бы мог контролировать почти 55% мировых запасов и диктовать цены на газ, впервые была озвучена в конце прошлого года на встрече высшего руководителя Ирана аятоллы Али Хаменеи с секретарем Совета безопасности России Игорем Ивановым. Однако это предложение, встреченное поначалу в Москве вполне благожелательно, в итоге было отвергнуто. Тому решению российского руководства предшествовала резкая критика планов создания газовой ОПЕК со стороны Евросоюза и США, не желающих появления нового картеля на мировом рынке энергоресурсов.

Отметим, что в нынешней ситуации картель если и будет создан, вряд ли быстро обретет те же полномочия и влияние, что и нефтяная ОПЕК. Газ в отличие от нефти в основном транспортируется по газопроводам, строительство которых начинается только после согласования условий и объемов долгосрочных поставок. В результате свободных объемов газа на мировом рынке почти нет, а те, что иногда появляются, не могут быть оперативно переброшены на альтернативные рынки из-за отсутствия инфраструктуры. Исключение составляет лишь сжиженный газ, который можно как и нефть транспортировать танкерами в любой конец света. Однако на его долю приходится лишь около одной десятой мировых поставок и быстро эту долю не увеличишь, так как переход на сжиженный газ требует строительства новой дорогостоящей инфраструктуры.

Достигнутое в Иране соглашение поставило экспертов в тупик. «Еще недавно официальная позиция «Газпрома» по вопросу создания газового картеля была совершенно иной, поэтому заявление Миллера о договоренностях между Катаром, Россией и Ираном прозвучало довольно неожиданно, – говорит глава департамента Due Diligence компании «2К Аудит – Деловые консультации» Александр Шток. – В июне этого года зампред правления «Газпрома» Александр Медведев уже сообщал об отказе от идеи «газовой ОПЕК». Две недели назад замглавы МИДа РФ Андрей Денисов косвенно подтвердил эту позицию, сообщив, что в рамках Форума стран–экспортеров газа не рассматриваются варианты сотрудничества по типу ОПЕК». Впрочем, как отмечает Шток, пока еще рано говорить о формировании газового картеля, поскольку страны–экспортеры газа еще не сообщили, по какой схеме они будут корректировать цены. Эксперт обращает внимание на то, что к созданию газового картеля на этом этапе не подключены другие крупные игроки на газовом рынке, как Алжир и Венесуэла.

Аналитики полагают, что эффективность такого картеля, если в него не войдут лругие экспортеры газа, будет невысокой. Несмотря на то, что три страны обладают огромными запасами газа, координировать свои действия на газовом рынке им будет очень непросто. Россия в основном поставляет газ по трубопроводам, Катар осуществляет поставки сжиженного природного газа (СПГ), а Иран сейчас и вовсе вынужден импортировать газ.

В то же время аналитик ФК «Уралсиб» Михаил Занозин считает, что говорить о создании «газовой ОПЕК» вполне допустимо. «Правда, остается много вопросов – например, как эти договоренности будут реализованы на практике, – отмечает эксперт. – Но влиять на газовые цены подобной организации, тем более, если она пополнится новыми членами, будет вполне по силам».

Об этом же заявил «НГ» и один из экспертов, пожелавший остаться неназванным. «Элементов влияния на газовые цены может быть очень много, – заявил он. – Например, торможение ввода в строй новых месторождений для создания искусственного дефицита сырья на рынке. Старые месторождения исчерпываются, а разрабатывать новые в условиях мирового кризиса становится все дороже. Не секрет, что газовые «три кита» России – Ямбург, Медвежье и Уренгой – близки к пределу своих возможностей: Уренгойское выработано на 67%, Ямбургское – на 46%, Медвежье – на 78%. Возможно, будут какие-то обменные сделки, но говорить о выгоде какой-либо из сторон пока сложно. Проблема в том, что поставки трубопроводного газа законтрактованы в долгосрочном периоде – до 2030–2040 годов, поэтому изменить условия поставок по таким договорам вряд ли возможно. С другой стороны – объявление о создании новой организации может быть игрой на опережение».

Если говорить о возможностях влияния на цены, то одну из схем, достаточно условно, аналитик описал следующим образом. Иранский газ, который поставляется в Европу, в отличие от российского не связан жесткими контрактными условиями по срокам и объемам поставок. Поэтому Тегеран может в любой момент снизить свои поставки в ЕС, перенаправив их на более выгодные направления – в Азию, США и т.д., в том числе и виде СПГ. В свою очередь Россия закроет образовавшийся дефицит по завышенным форс-мажорным расценкам, прибыль же Москва и Тегеран смогут разделиться на заранее оговоренных условиях.

 Адрес публикации: http://www.postsoviet.ru/page.php?pid=1499

Под знаком картелей

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес

Глобальный финансовый кризис побудил Москву активизировать свое участие в такой важнейшей деятельности мирового рынка, как ценообразование на энергоносители. До сих пор лидирующая в производстве нефти и газа страна отстранена от определения цен на свою основную экспортную продукцию: все решается на западных биржах, а Россия отдает ценнейшие ресурсы на условиях, которые определяются спекулянтами, контролирующими мировые финансовые потоки. Теперь, когда резкое сужение кредитного рынка существенно снизило возможности спекулятивной игры на товарных биржах, Москва, похоже, решила играть более активную роль в ценообразовании на топливо, правильно рассчитав, что недостаток ликвидности скорректирует рынки в сторону усиления влияния закона спроса и предложения, а вот на спрос Россия вполне в состоянии повлиять. Кризис привел к сокращению экономической активности в мире, что начинает сказываться на сокращении потребления нефти и ведет к снижению цен.


Подобный ценовой штопор не может не вызывать беспокойства в странах -производителях нефти, поэтому мысль о совместном регулировании предложения на рынках нефти и газа все явственнее звучит в высказываниях как профессионалов топливного рынка, так и в выступлениях политиков. «Резкие колебания цен на энергоносители и непредсказуемое поведение рынков нефти и газа ставят перед нами задачу упрочить международное сотрудничество. Необходима консолидация усилий производителей и потребителей энергоресурсов», — отметил первый заместитель главы МИР РФ Андрей Денисов, комментируя итоги встречи представителей России, Ирана и Катара в Тегеране 21 октября.

Три страны договорились сотрудничать при заключении экспортных контрактов на газ, поэтому можно считать, что «большая газовая тройка» сформирована. Об этом заявил в Тегеране глава Газпрома Алексей Миллер после переговоров с чиновниками из Катара и Ирана. Фактически слова Миллера означают, что началось формирование «газовой ОПЕК», организации, призванной объединить крупнейших производителей и экспортеров газа. Ранее об этом же заявил иранский министр нефти Голамхоссейн Нозари, сообщивший, что по итогам встречи Россия, Иран и Катар, наконец-то, достигли соглашения о создании «газовой ОПЕК».

Встреча в Тегеране, таким образом, подтвердила слухи, которые ранее российские власти упорно опровергали. Еще в начале октября Андрей Денисов говорил, что Москва не намерена создавать организацию картельного типа. Что еще более любопытно, заместитель Председателя Правления Газпрома Александр Медведев, курирующий экспортную составляющую, заявил, выступая в Алжире в июне с.г., что не видит смысла в создании «газовой ОПЕК». Ранее Медведев мотивировал эту позицию тем, что «организация газового рынка кардинально отличается от нефтяного» и «представить организацию квотируемого производства в сочетании с системой долгосрочных контрактов просто невозможно»; поэтому нужно не создавать новый картель, а развивать сотрудничество в рамках Форума стран — экспортеров газа (ФСЭГ) ( ).

Дело осложняют и противоречия между потенциальными участниками «газовой ОПЕК», связанные с разницей в объемах добычи и экспорта газа, из-за чего участники ФСЭГ никак не могли договориться о том, кому же из них будет принадлежать лидирующая роль в будущей газовой структуре. Россия, Иран и Катар обладают огромными запасами газа (суммарные доказанные запасы природного газа трех стран превышают 100 трлн. куб. м и составляют около 59% от общемировых), однако координировать свои действия на газовом рынке им будет очень непросто. Россия, в основном, поставляет газ по трубопроводам, Катар осуществляет поставки сжиженного природного газа (СПГ), а Иран сейчас и вовсе вынужден импортировать газ — страна договаривается о поставках топлива из Туркмении. Таким образом, пока неясно, как три страны планируют сотрудничать в контроле предложения газа и регулировании цен.

Понятно, что пока еще рано говорить о формировании полноценного газового картеля. Страны-экспортеры газа еще не сообщили, по какой схеме они будут корректировать цены на газ. Отсутствие единого мирового рынка газа делает координацию действий стран-экспортеров по контролю за объемами добычи и ценами на газ довольно сложной. В то же время нынешняя газовая «тройка» имеет все шансы в скором времени разрастись до «пятерки». Идея создания газовой ОПЕК уже получила активную поддержку со стороны Алжира и Венесуэлы.

Три страны договорились о формировании специального комитета из представителей Ирана, России и Катара. А. Миллер пояснил, что комитет займется, в том числе реализацией совместных проектов: «Будет охвачен широкий круг вопросов, включая разведку, переработку и сбыт газа». Появление некоего комитета, то есть юридически оформленной структуры, свидетельствует о серьезности намерений.

Похоже, позиция Москвы от крайне осторожной смещается в сторону более решительного формирования газовой структуры, в которой Газпрому принадлежало бы право решающего голоса. Окончательного создания «газовой ОПЕК» ожидали еще этим летом, на форуме в Москве, проведение которого было намечено на июнь. Однако это мероприятие так и не состоялось — из-за противоречий между Москвой и Тегераном по поводу Устава новой организации. По иранской версии, газовый картель должен быть точным аналогом ОПЕК. Российский вариант устава предполагал довольно мягкие рамки: в соответствии с ним, организация должна стать не более чем «международной площадкой для выработки универсальной формулы цены на газ и определения целесообразности строительства новых газопроводов с учетом прогнозируемых рисков».

По сути, тегеранское заявление главы Газпрома и двух министров означает, что на сей раз в ситуации мирового кризиса и падения цен на энергоресурсы тройка газодобывающих стран всерьез намерена довести свою задумку до конца и рассчитывает к ноябрю разрешить все разногласия. 22 октября катарский министр объявил, что еще до конца текущей недели в Дохе состоится заседание технического комитета, включающего представителей трех стран. А 18 ноября, как и планировалось, все заинтересованные стороны соберутся в Москве.

Москву, похоже, больше интересует не столько падение цен на нефть, сколько влияние этого падения на стоимость газа, цены на который коррелируются с нефтяными с интервалом шесть-девять месяцев. Создание «большой газовой тройки» и намерение как можно быстрее трансформировать Форум стран экспортеров газа в постоянно действующую организацию это подтверждают. «Безумные колебания нефтяных цен, конечно же, ненормальное явление, они сказываются на ценообразовании газа», — прокомментировал это событие глава МИД России Сергей Лавров.

Несмотря на бодрые заявления российского министра финансов А.Кудрина, нефтяные цены, начинающие сползать ниже отметки $70 за баррель, легко могут сказаться на доходной части бюджета в сторону ее сокращения. К тому же, учитывая 6-9-месячный лаг, с которым газовые цены реагируют на движение нефтяных, резкого падения газовых цен следует ждать во II квартале 2009 года – как раз в момент принятии инвестиционных решений по «Южному потоку» и «Северному потоку». Нельзя исключать, что новый масштаб цен, вкупе с наметившимся в Европе замедлением темпов экономического роста, может привести к проблемам и в газопроводном бизнесе. Проекты, задуманные не ради повышения коммерческой отдачи и не для доставки дополнительных объемов газа (добыча газа практически не растет), а исключительно для обхода «неудобных» территорий Украины и Белоруссии, могут оказаться недостаточно привлекательными для кредиторов, способных их профинансировать.

И отнюдь не случайно министр энергетики Катара Абдалла аль-Аттия на встрече в Тегеране призвал Россию поддержать возможное решение ОПЕК о сокращении объемов добычи нефти. По сути, имеет место размен влияния: Россия поддерживает нефтяную ОПЕК, в то время как страны Залива и их партнеры по картелю – поддерживают Россию в газовой сфере, вплоть до формирования структуры картельного типа.

Россия является крупным производителем и экспортером нефти и заинтересована в поддержании стабильности и предсказуемости нефтяных цен на международных рынках, заявил на встрече с прибывшим в Москву генеральным секретарем ОПЕК Абдаллой эль-Бадри президент России Дмитрий Медведев. И взаимодействие с ОПЕК для выстраивания энергетической политики является одним из ключевых направлений для российских энергетических ведомств. Фактически, Россия, с ее падающей добычей нефти, уже согласилась снизить объемы производства в рамках стратегии ОПЕК по контролю уровня предложения.

Нынешняя неделя, прошедшая в активных контактах Москвы с руководством ОПЕК и закончившаяся договоренностью о скором формировании ее газового аналога, отражает серьезные подвижки в мировой экономике и геополитике, возникшие вслед (а, может быть) благодаря вспыхнувшему в мире финансовому кризису. Предстоящее создание «газовой ОПЕК» откроет новую повестку дня на глобальной энергетической сцене. Наступил момент, когда Россия реально может начать если не контролировать, то, как минимум, оказывать действенное влияние на формирование цен энергетического рынка. Нынешняя активность Москвы в контактах с главными производителями нефти и газа свидетельствуют, что Кремль не намерен упускать открывшегося «окна возможностей».

Игорь ТОМБЕРГ — ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, профессор МГИМО МИД России.
1 Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ), которые лоббируют создание картеля, был учрежден в 2001 году. Форум не имеет Устава, четкой системы членства и постоянного представительства в какой-либо стране. В его работе принимают участие Алжир, Боливия, Бруней, Венесуэла, Египет, Индонезия, Иран, Катар, Ливия, Малайзия, Нигерия, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Россия, Тринидад и Тобаго, Экваториальная Гвинея. На некоторых встречах также присутствовала делегация Туркмении. Норвегия называет себя наблюдателем.

Адрес публикации «Фонд стратегической культуры»: http://fondsk.ru/article.php?id=1702

Газовая футурология. Российско-европейские отношения в газовой сфере не потеряют актуальность еще долгие годы. При этом Европа по-прежнему будет задаваться множеством вопросов

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Потенциальные возможности экспорта газа основными производителями в ЕС, Швейцарию и Балканские государства. Источник: Energy corridors, European Commission 2007.

карта с сайта http://www.mk.ru/

МК от 01.05.2008:  Хватит ли у поставщика запасов газа, чтобы обеспечить ее растущие потребности? Как будет развиваться наша ресурсная база и транспортная инфраструктура? Какую степень зависимости европейских потребителей от углеводородов восточного соседа можно считать разумной и энергобезопасной?..

Россия, в свою очередь, будет убеждать своих европейских партнеров в гарантированности своих энергопоставок.  Думая при этом о национальных интересах.

Спрос будет расти, а предложение?

К 2020 году экономика Европы еще в большей степени, чем сегодня, будет зависеть от импорта природного газа. И это неудивительно: она год за годом увеличивает долю природного газа в энергетическом балансе, в первую очередь за счет электроэнергетики и бытового сектора. Важнейшей причиной преимущественного использования природного газа является его безопасность для окружающей среды. Это особенно актуально в рамках Киотского протокола и предложенных 23 января 2008 года законодательных инициатив Еврокомиссии по снижению выбросов СО2.

Необходимость для электростанций платить высокие цены за выбросы делает газовую генерацию весьма привлекательной. Не тормозит этот процесс даже растущая вслед за ценами нефти стоимость природного газа.

Однако собственно европейская газодобыча стремительно сокращается. К 2010 году Еврокомиссия прогнозирует средний ежегодный спад добычи в ЕС-27 на 1,2%. В следующее десятилетие этот показатель должен составить 5,1%.

«Лидером» здесь будет Великобритания – 3,3% за 2000–2010 годы и 14,3% в 2010–2020 годы. Полностью прекратят добычу голубого топлива такие страны, как Франция, Австрия, Греция, Словения. Среднегодовое снижение добычи до 2020 года составит 1,8% в Германии и 2,6% в Италии. Нидерланды сохранят до 2010 года темпы добычи с небольшими колебаниями, но в дальнейшем будет спад до 1,6%.

По данным British Petroleum и Observatoire Mediteranien de l’Energie, к 2010 году Европа выйдет на уровень добычи 293–318 млрд. куб. м, а к 2020 году она упадет до 245–277 млрд. куб. м.

Чтобы компенсировать падение собственного производства и покрыть растущие потребности, Европе необходимо до 2020 года увеличить импорт газа, по сравнению с 2006 годом, в 1,5–2,5 раза.

Газовые родники

Из каких источников Европа может покрыть растущий дефицит газа? Основная часть его мировых запасов сконцентрирована в трех странах: России, Иране и Катаре. Из этой тройки только Россия ведет сейчас значительную добычу и экспорт. Иран и Катар экспортировали в 2006 году только 5,69 и 31,09 млрд. куб. м газа соответственно.

Помимо этих стран в качестве действующих и потенциальных поставщиков газа в Европу можно считать государства Северной Африки, Ближнего Востока и Центральной Азии. Хотя, конечно же, самыми надежными останутся поставки с европейских месторождений.

Важнейший «донор», на которого рассчитывает Европа, – не входящая в ЕС Норвегия. По данным министерства нефти и энергетики Норвегии, в 2007 году продажи газа в европейские страны увеличились до 89 млрд. куб. м. В 2008 году ожидается дальнейший рост экспорта до 99 млрд. куб. м. А к 2020 году страна может нарастить поставки до 115–120 млрд. куб. м.

Страны Северной Африки (Алжир, Египет, Ливия) можно рассматривать как важнейший источник поставок природного газа для Европы в силу их географической близости к рынку сбыта и участия крупных европейских компаний (Gaz de France, TotalFinaElf, ENI) в осуществлении проектов на их территории. Так, их поставки в Европу в 2006 году составили 76 млрд. куб. м. Европейцы заинтересованы в расширении импорта газа из Африки, исходя из собственной стратегии диверсификации поставок.

Однако под вопросом находятся реальные объемы газа, которые эти страны смогут обеспечить в перспективе. Это зависит от их инвестиционного климата и от внутренних потребностей в газе на нужды их растущих экономик. Кроме того – от объемов производства сжиженного природного газа (СПГ), который будут направлять на другие рынки – в США и в Азиатско-Тихоокеанский регион. Этим объясняется столь широкий диапазон прогнозных оценок поставок африканского газа в Европу – от 125 до 180 млрд. куб. м.

Та же дилемма (направлять ли СПГ в Европу или на другие рынки) стоит и перед ближневосточными производителями – Катаром и Оманом. Пока что 87% поставок СПГ из региона идет в Азию. Поставки трубопроводного газа со стороны Ближнего Востока в направлении Европы пока не осуществляются. Лишь из Ирана в Турцию с перебоями идет экспорт в объеме 5,69 млрд. куб. м, по итогам 2006 года.

В перспективе – высокая вероятность того, что европейские страны будут импортировать газ из Ирана по трубопроводам через Турцию и далее через Грецию. Однако тут важна геополитическая ситуация, которая будет зависеть от того, что происходит и будет происходить в Иране. Поэтому говорить о реальных сроках реализации этих проектов пока очень сложно.

Азиатский акцент

Другая группа потенциальных поставщиков в Европу – страны бывшего СССР (Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан), которые намерены активно развивать свои запасы. Разброс возможных уровней их добычи весьма широк – от 240 до 300 млрд. куб. м. Как правило, прогнозы международных организаций значительно расходятся с собственными оценками этих стран.

Так, судя по прогнозам туркменской стороны, к 2020 году в стране будет добываться 175 млрд. куб. м газа, а на экспорт пойдет 140 млрд. куб. м. В то же время, по данным OME, экспорт из Туркменистана к 2020 году не превысит 100 млрд. куб. м.

Европа активно продвигает проекты Транскаспийского газопровода и газопровода «Набукко», призванных доставлять газ из этих стран в обход России через Турцию. Но здесь нужно вспомнить о недавней принципиальной договоренности между ОАО «Газпром» и газовыми компаниями Туркменистана, Узбекистана и Казахстана о переходе на европейскую формулу цены при поставках среднеазиатского газа.

Тем самым «Газпром» серьезно усиливает свои позиции в Центральной Азии: поставщики просто теряют стимул для поиска альтернативных партнеров. Это резко уменьшит шансы Европы и США начать работать со странами Центральной Азии по прямым контрактам.

Таким образом, никто из потенциальных поставщиков не в состоянии покрыть потребности ЕС в импорте. Поэтому, невзирая ни на какие конфликты, от российского газа Европа отказаться не может. Хотя и будет стремиться всеми силами снизить его долю на рынке – ведь сейчас наши поставки (около 150 млрд. куб. м) составляют почти половину всего европейского импорта газа. А это после нескольких новогодних конфликтов с Украиной стало восприниматься европейцами как угроза их энергобезопасности. Ожидается, что к 2020 года в Европу в зависимости от конъюнктуры рынка будет поставлено от 190 до 205 млрд. куб. м российского газа.

Газопроводы нацелены на Европу

Уже сейчас уровень развития европейской газотранспортной инфраструктуры позволяет многим странам Европы обеспечивать свой газовый баланс из нескольких источников. Так, во Францию голубое топливо поступает из Норвегии, Нидерландов, России, Бельгии, Великобритании, Германии, Алжира, Нигерии и Египта. Наличие разветвленной и избыточной газовой инфраструктуры – важнейшее условие не только надежности газоснабжения, но и развития продвигаемого Еврокомиссией единого конкурентного газового рынка.

Преобладающая часть газотранспортных проектов реализуется с участием нескольких компаний из разных государств и при поддержке (в том числе финансовой) органов ЕС. В то же время пожелания Еврокомиссии разделить газовые активы по видам деятельности ставят под угрозу привлекательность газотранспортного сегмента для инвесторов. Ведь пока все газотранспортные проекты реализовывали компании, занимающиеся газовым бизнесом по всей цепочке – от добычи до сбыта.

Что касается новых российских газопроводов, нацеленных на Европу, их важнейшая особенность – отсутствие транзитных стран. Непрестанные проблемы с украинским и белорусским транзитом, а также очень высокие транзитные платежи, которые назначают сейчас страны Восточной Европы (Румыния, Словакия и так далее), пользуясь безальтернативностью своего транзита, – все это сделало «обходные» и технически более сложные газопроводы привлекательными и экономически эффективными.

Уже ведутся работы по сооружению газопровода Nord Streem, по которому газ из Ленинградской области по дну Балтики будут поставлять в Германию и другие страны Западной Европы. Кроме того, в стратегические планы «Газпрома» входит задача увеличить экспорт в Европу по южному маршруту. Это позволит обеспечить полную загрузку «Голубого потока» и расширить его пропускную способность на 8 млрд. куб. м в год дополнительно к уже существующим 16 млрд. куб. м.

Другой крупный проект – «Южный поток». Он призван соединить Россию и ЕС напрямую через Черное море, в обход транзитных стран. Недавние договоренности России с руководством Болгарии, Венгрии и Сербии серьезно приблизили его реализацию.

Однако эти проекты вызывают активнейшее сопротивление со стороны конкурентов. Бурное обсуждение различных трубопроводных проектов остается одной из самых обсуждаемых тем и даже получило название «война трубопроводов».

Упомянутые Транскаспийский газопровод и «Набукко», трубопроводы из Греции в Италию, пресловутый украинский «Белый поток» – все эти проекты характеризуются тремя особенностями. Во-первых, у них есть сильнейшая политическая поддержка. Прежде всего – со стороны США и ЕС, поскольку таким образом они смогут снизить свою зависимость от российского газа.

Во-вторых, у них нет твердых гарантий поставок со стороны стран-производителей. Так, украинский премьер-министр Юлия Тимошенко, заявляя в Европарламенте о «Белом потоке», даже не удосужилась предварительно обсудить эту идею с Туркменистаном, чей газ она, собственно, и намерена по этому газопроводу поставлять. И в-третьих, нет пула инвесторов, готовых вкладывать деньги в эти проекты.

Все это демонстрирует, что темы, прежде бывшие предметом переговоров коммерсантов, все больше становятся достоянием политиков.

Все мы с одного рынка

В перспективе российский экспорт газа уже не будет расти такими высокими темпами, как прежде. У страны теперь нет задачи максимизировать экспорт, как это было, например, в 70-80 годы XX века. Растущая экономика ведет к заметному увеличению внутреннего спроса на энергоресурсы. А увеличение внутренних цен до уровня европейских к 2011 году делает поставки на внутренний рынок равно привлекательными с экспортом за рубеж.

Вот почему, видимо, не стоит мечтать об экстенсивном увеличении экспортных поставок на рынок Европы. Тем не менее он и до 2020 года, и в более долгосрочной перспективе останется основным для России.

В то же время и Европе, несмотря на все усилия, объективно не удастся найти замену российскому газу. Поэтому можно смело утверждать, что наши рынки реально взаимозависимы. Именно поэтому нам необходимо двигаться по пути преодоления того кризиса доверия, который сформировался в последнее время, отслеживать вновь возникающие риски и проблемы в налаженных деловых связях, искать способы их разрешения во имя сохранения самой основы успешных взаимоотношений.    

Татьяна Митрова, Светлана Мельникова, Центр изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН

Адрес публикации: http://www.mk.ru/blogs/idmk/2008/05/01/dl/353493/

Порочный круг

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

  Gerald Tribune:   Во время Первой мировой войны Уинстон Черчилль так сформулировал основополагающий принцип энергетической безопасности: «Надежность и определенность в том, что касается нефти, зиждутся на разнообразии и только на разнообразии».

Хотя само понятие «энергетической безопасности» появилось намного позже – в период нефтяных кризисов 1970-х – мудрость слов Черчилля доселе широко считается незыблемой. Но в последние годы тенденция «складывать все яйца в одну корзину» все более подрывает долгосрочную надежность поставок природного газа. И те, кто добывает газ, и те, кто его потребляет, безрассудно тешатся игрой, в которой не бывает победителей.

Эта проблема стала одной из самых бурно обсуждаемых тем в повестке дня международного сообщества, хотя в чисто пропорциональном отношении государственные границы пересекает немного меньше газа, чем нефти (28% и 58% соответственно).

На то есть объективные причины: в условиях интеграции и развития газовых рынков надежность поставок все более начинает зависеть не только от технических, но и от институциональных факторов: разночтений между регулированием газовых рынков в разных странах, конфликтов между интересами разных государств, проблемы капиталовложений на межправительственном уровне. Развитие трансконтинентальных рынков и необходимость транзита газа через несколько государств кряду повышает актуальность вопроса безопасности поставок.

Наглядный пример этой проблемы можно найти в отношениях между ЕС и Россией. Торговые связи, которые начались в конце 1960-х годов с продажи советского газа в Австрию и динамично развивались вопреки «железному занавесу», холодной войне и фундаментальному несходству политико-экономического устройства, сегодня переживают сложные времена.

В прошлом советское государство гарантировало все необходимые инвестиции в добычу и транспортировку газа. С транзитом практически не было проблем, а потребительский спрос фиксировался в рамках долгосрочных двусторонних контрактов. В 1970-1980-е годы объемы торговли быстро росли. После распада СССР и либерализации европейского газового рынка эта система практически развалилась. Новых институтов или гармоничного баланса интересов, которые могли бы прийти ей на смену, не существовало, и их становление проходит очень болезненно.

Процесс затрудняет наличие порочного круга, который порождается тревогами газодобытчиков и потребителей по поводу «надежности спроса» и «надежности поставок». Добытчики, не имеющие точных сведений о степени востребованности своих энергоресурсов в будущем, не торопятся с капиталовложениями и ищут новые рынки; это, в свою очередь, обостряет беспокойство потребителей и побуждает их искать альтернативных поставщиков. Таким образом, диверсификация – один из основополагающих принципов энергетической безопасности – в конечном итоге подрывает отношения между Россией и ЕС.

На данный момент стороны ограничиваются словесными заявлениями.

Европа хочет, чтобы Россия расширила капиталовложения и кардинально расширила участие западных компаний в добыче энергоносителей. Россию между тем многое раздражает: это и тот факт, что Европа поддерживает «отдельные проекты» (прежде всего газопроводы Nabucco и Транскаспийский), и требования ратифицировать Энергетическую хартию, и неясность позиции Еврокомиссии по вопросу долгосрочных контрактов, и заявления представителей ЕС, что некоторые экспортные газопроводы, которые прокладывает «Газпром», подпадают под доктрину «расщепления активов», и многочисленные препятствия участию «Газпрома» в отрасли розничной продажи газа, и, что важнее всего, усилия Европы диверсифицировать поставки газа (на данный момент 26% поступают из России).

Еврокомиссия призвала активно искать альтернативные источники газа, а также расширить использование сжиженного природного газа. Между тем очевидно, что поставщики, составляющие альтернативу России, – Иран, Центральная Азия, Северная Африка, Нигерия и т.п. – это страны с весьма рискованной политической обстановкой и нестабильными экономическими системами. То же самое можно сказать и о многих государствах, через которые Европе придется прокладывать новые транзитные маршруты. Вдобавок, отдаленность новых поставщиков от Европы потребует колоссальных капиталовложений в новую инфраструктуру. Тем не менее, эти идеи порождают в России значительное беспокойство.

Симметричный ответ со стороны России – категорический отказ от Энергетической хартии, понятие «стратегические запасы», ограничение зарубежного участия в добыче газа и монополия «Газпрома» на транспортировку и экспорт, расширение сотрудничества с другими газодобывающими странами – от центральноазиатских до Ирана, Алжира и Венесуэлы, заявления о диверсификации рынков (речь идет о Северо-Восточной Азии и поставках СПГ) – в свою очередь, нервирует европейских потребителей.

Как ни парадоксально, негативную реакцию встречают и попытки российских компаний стать участниками европейского рынка. Поразительно, что критики этой тенденции не понимают: добывающая компания, вкладывающая крупные средства в приобретение активов в распределительных структурах, сделает все, что в ее силах, для обеспечения надежных поставок. Кроме того, эти активы являются и лучшей гарантией хорошего поведения, поскольку нарушения в странах-потребителях могут повлечь за собой крупные штрафы.

Возникает нечто вроде гонки вооружений: каждая попытка одной стороны обеспечить свою безопасность толкает другую на наращивание арсенала, и так далее и тому подобное. В сфере энергетики это означает инвестирование во все менее эффективные проекты ради достижения «независимости». Конечно, можно утешаться тем фактом, что это способ создать избыточные мощности, что станет гарантией энергетической безопасности. Но какой ценой? Ценой уничтожения самого ценного актива в энергетическом бизнесе: взаимного доверия.

При всей взаимной подозрительности стоит отметить, что в действительности ни одна из сторон не в силах разрушить уже сформировавшийся симбиоз России с Европой. Россия и ЕС в энергетике дополняют друг друга благодаря географической близости, наличию транспортной инфраструктуры и традиционным связях. Только за прошлый год многие европейские компании заключили с «Газпромом» новые долгосрочные контракты.

Стоит отметить и другое: сколько бы ни говорилось о диверсификации, вопрос стоит только о дополнительных поставках. Базовые объемы газа оговорены в контрактах, заключенных на 20-25 лет. Подобные долгосрочные контракты играют ключевую роль для стабилизации и позволяют партнерам преодолеть периоды взаимного недоверия.

Например, европейские эксперты часто утверждают, что не уверены в способности России увеличить поставки. Но тут важно разграничить два момента: нет причин утверждать, что Россия неспособна (и не намеревается) в полной мере удовлетворить растущий спрос на газ со стороны Европы. В то же самое время ЕС не говорит четко, какой объем хотел бы получить. Это можно установить только путем заключения долгосрочного контракта. Нарушение контрактов влечет за собой крупные штрафы – именно поэтому Россия всегда выполняет свои обязательства.

Контракт также служит магнитом для финансирования, которое в свете перспектив освоения Ямальского и Штокмановского месторождений должно еще более возрасти. Поэтому бессмысленно сомневаться в способности России поставлять газ в объемах, о которых еще не шла речь на переговорах, – или ожидать, что Россия пойдет на крупные капиталовложения, не имея на руках долгосрочных контрактов. Если такие контракты будут заключены, любая «диверсификация» будет возможна лишь в дополнение к контрактным обязательствам.

Таким образом, механизмы амортизации рисков, сформированные рынком за много лет, – долгосрочные контракты – следует рассматривать не как «изъяны рынка», а как ключевой компонент энергетической безопасности. Еще одним способом повышения надежности системы могло бы стать общее участие как в добывающем, так и в распределительном сегменте.

Энергетическая отрасль отличается от других сфер бизнеса прежде всего своим долговременным характером. Взаимозависимость и общие риски обеих сторон сделок с энергоносителями настолько велики, что их невозможно в полной мере хеджировать путем рыночных механизмов. Всегда есть опасность, что противная сторона безапелляционно воспользуется своими преимуществами. С другой стороны, эффективность международного разделения труда настолько благотворна для всех сторон, что стоит попытаться понять беспокойство другой стороны и нащупать компромисс.

Успехи или провал этих усилий по достижению компромисса предопределят, останется ли газ «топливом будущего». Мало того, от их исхода зависит дальнейшее развитие российской и европейской экономики в целом.
Татьяна Митрова – глава Центра изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН
 

«Красная звезда»: Буря в Персидском заливе

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

В эти августовские дни внимание мировой общественности приковано к событиям на Кавказе, где Вооруженные Силы РФ принудили к миру режим Саакашвили, втянувший свою страну в кровавую авантюру в Южной Осетии. Благодаря самоотверженности и профессионализму российских военнослужащих агрессора удалось усмирить. Между тем в близлежащем регионе — на Среднем Востоке — назревает новый, еще более разрушительный конфликт, последствия которого могут иметь катастрофические последствия для всей цивилизации. Речь идет о реальной опасности войны США против Ирана, — пишет «Красная звезда».

Повод для агрессии — реализация Ираном своей национальной ядерной программы, имеющей, как считают в Вашингтоне, военный аспект. Тегеран обвинения в стремлении обрести ядерное оружие опровергает, заявляя о своем праве как суверенного государства развивать мирную атомную энергетику. Но оппоненты Ирана утверждают: близится момент, когда иранцы обретут-таки первые ядерные боезаряды. По оценкам израильских специалистов, это произойдет уже к 2010 году, когда в Иране накопят достаточное количество обогащенного урана для производства нескольких ядерных зарядов.

В настоящее время в Персидский залив направляются дополнительные корабли военно-морских сил США, Великобритании и Франции. Два ударных авианосца США и вертолетоносец с кораблями сопровождения присоединятся к уже находящимся в регионе двум американским авианосцам. На авианосце «Теодор Рузвельт», помимо 80 самолетов США, размещены французские авиационные подразделения с ремонтирующегося авианосца «Шарль де Голль». ВМС Великобритании представлены авианосцем «Арк Роял». Таким образом, впервые за последние годы в морской акватории, прилегающей к Ирану, оказалось сразу пять ударных авианосных групп (всего — до 40 кораблей западных держав). Имеются сведения, что расположенное рядом арабское государство Кувейт уже ввело в действие программу, разработанную на случай войны.

Размещение мощной флотилии в Персидском заливе должно предостеречь Иран от каких-либо действий в отношении Ормузского пролива, через который перевозится более 25 процентов мировой нефти. Тегеран неоднократно угрожал блокадой пролива в случае враждебных действий против него. Впрочем, целью концентрации флотов в регионе может быть и блокирование иранского побережья, чтобы лишить Исламскую Республику возможности морского экспорта и импорта Иран, испытывающий нехватку нефтеперерабатывающих мощностей, получает около 40 процентов потребляемого в стране горючего морским путем через Персидский залив.

Наличие военных намерений США подтверждают авторитетные западные эксперты. Руководитель американского аналитического центра «Stratfor» Джордж Фридман считает, что США и Израиль готовятся к войне с Ираном. А американский журналист Сеймур Херш, лауреат престижной Пулитцеровской премии, утверждает, что республиканская администрация Джорджа Буша может отдать приказ о начале войны с Ираном до января 2009 года, когда действующий президент передаст пост преемнику.

Возможно, военная операция по «ядерной кастрации» Ирана начнется с удара ВВС Израиля при формальной отстраненности США. Однако вряд ли иранцы оставят эту воздушную операцию безнаказанной. Скорее всего, будет нанесен ответный удар по Израилю с применением баллистических ракет («Шахаб-3» имеет дальность полета около 2 тыс. км), атаке подвергнутся также танкеры и нефтедобывающие платформы в Ормузском заливе. В июле части Корпуса стражей исламской революции (КСИР) провели крупное учение «Великий пророк-III». По словам главнокомандующего КСИР Мохаммада Али Джаафари, Иран располагает противокорабельным оружием с дальностью действия до 300 километров, и теперь «ни один вражеский корабль не спасется». Другой иранский представитель заявил, что в случае агрессии против его страны удар будет нанесен «по 32 базам США в регионе и самому сердцу Израиля».

Военные действия против Ирана самым негативным образом отразятся на ситуации в мировой экономике, так как Иран — один из основных экспортеров нефти. По мнению многих аналитиков, любая блокада Ормузского пролива приведет европейский континент к энергетической катастрофе. Тяжелейший удар будет нанесен по экономике Китая и Японии. Упомянутый выше Джордж Фридман отмечает, что «из-за войны цены на нефть превысили бы 300 долларов за баррель. Даже если этот скачок произойдет лишь на короткое время, это приведет к катастрофическим последствиям для мировой экономики и фондовых бирж».

Исламская Республика Иран является четвертым в мире экспортером нефти (после Саудовской Аравии, России и Норвегии) и вторым среди членов ОПЕК. В соответствии с квотой ОПЕК Иран добывает около 4 млн. баррелей нефти в день (200 млн. тонн в год). Основные импортеры иранской нефти — страны Евросоюза, Китай и Индия. В Китай поставляется 450 тыс. баррелей ежедневно, в Индию — 380 тысяч. Поставки нефти и сжиженного природного газа (СПГ) на мировой рынок осуществляют также другие страны региона — Катар, Кувейт, Саудовская Аравия и ОАЭ.

Зависимость экономики ведущих мировых держав от нефти и сжиженного природного газа со Среднего Востока на первый взгляд ставит под вопрос реальность угрозы американской или израильской атаки на ядерные объекты Ирана. США, несомненно, взвесят, не окажутся ли экономические риски от военной кампании, даже успешной, гораздо выше, чем потенциальная геополитическая выгода. Для переживающей не лучшие времена экономики США и Евросоюза скачок цен на нефть и сжиженный природный газ может дать толчок кризису, чреватому социальной дестабилизацией.

В то же время эксперты отмечают, что для экономики США рост цен на энергоносители может иметь и не столь драматические последствия, ведь сверхдержава обладает внушительными запасами углеводородного сырья. Многие месторождения нефти и газа еще не освоены. Весной геологическая служба США объявила о том, что на территории американских штатов Северная Дакота и Монтана имеются месторождения «технически извлекаемой нефти», запасы которой составляют от 3 до 4, 3 миллиарда баррелей (1 млрд. баррелей = 137 млн. тонн). Это крупнейшие месторождения на территории США (не учитывая Аляску). Следующими по объемам запасами нефти являются месторождения в штатах Техас и Луизиана, которые оцениваются на уровне в 1 млрд. баррелей.

Администрация США намерена разрешить добычу углеводородного сырья на американском шельфе и в заповеднике на Аляске. Недавно президент США Джордж Буш призвал конгресс отменить соответствующий запрет. По его словам, запасы нефти на шельфе превышают 18 млрд. баррелей, что равноценно общей добыче нефти в Америке за последние 10 лет. Конечно, за год-два американцы добычу не наладят, но их устремленность обрести сырьевую независимость очевидна.

США располагают, кроме того, запасами сланцевой нефти, которые позволяют значительно увеличить добычу внутри страны и равны объемам импорта в течение ста лет. В одном из своих еженедельных субботних радиообращений к нации Джордж Буш в июне заявил: «Мы должны расширить добычу американской нефти, использовав необычайный потенциал сланцевой нефти,… одно только крупное месторождение в районе западных Скалистых гор равно всему сегодняшнему объему импорта нефти в течение 100 лет». Поясним, что сланцевая нефть (oil shale) — это жидкие углеводороды, получаемые из сланцев с помощью пиролиза.

Одновременно американские власти озаботились проблемой обеспеченности страны бензином, ведь в течение последних 30 лет в США не было построено ни одного нефтеперерабатывающего завода, из-за чего стране приходится импортировать миллионы баррелей топлива. На остроту проблемы был вынужден обратить внимание президент США, призвавший к расширению нефтеперерабатывающего потенциала страны путем строительства новых предприятий.

Проблема бензина, как уже говорилось, существует и у американского противника — Ирана. Представитель Национальной нефтяной компании Ирана Али Ашгар Арши на днях сообщил, что Иран импортирует топливо из Туркменистана, прекратив производство у себя. Нехватка воды привела к остановке гидроэлектростанций, и Ирану приходится сжигать в два раза больше жидкого топлива для производства электричества, чем обычно. Летом прошлого года в Тегеране даже имели место беспорядки, устроенные владельцами автомобилей, которые возмущались введением системы рационирования потребления бензина. Тогда было объявлено об установлении нормы приобретения автомобильного топлива в размере 100 литров в месяц.

Развитию энергетического сектора Ирана мешают экономические санкции западных стран. Так, без решения Совета Безопасности ООН экономические и политические санкции против Ирана решил недавно ужесточить Евросоюз, мотивировав это отказом Тегерана дать ответ на предложения западных государств по урегулированию кризиса вокруг ядерной программы. Все 27 государств, входящих в ЕС, готовы прекратить предоставлять новые гранты, финансовую помощь, займы иранским госучреждениям.

Несмотря на военные угрозы со стороны США, иранцы по-прежнему развивают топливно-энергетический комплекс, видимо, полагая, что сосредоточение ВМС западных государств вблизи иранских берегов — лишь очередной шаг в «войне нервов» и Вашингтон, завязнув в Афганистане и Ираке, не рискнет на новый «крестовый поход». К тому же внешнеторговая статистика показывает, что Евросоюз, ближайший союзник США, расширяет торговлю с Ираном. Статистическое агентство ЕС сообщило, что за первые пять месяцев с. г. экспорт из европейских стран в Иран вырос на 18 процентов и составил 4, 5 млрд. евро. Европейцы, одержимые идей диверсификации маршрутов экспорта энергоресурсов, готовы (за исключением Великобритании и Франции, полагающейся на нефть из Северной Африки) расширять сотрудничество с иранцами в энергетической сфере.

Первой ласточкой стала нейтральная Швейцария. Она договорилась о ежегодном импорте из Ирана в течение 25 лет 5, 5 млрд. кубометров газа. «Голубое топливо» будет поставляться по газопроводу, прокладываемому к по дну Адриатического моря через Италию (открытие — 2010 год). Договор на поставку иранского газа заключила и Австрия (с 2013 года). Переговоры с Тегераном ведет Португалия, а поляки хотели бы покупать около 4 млрд. кубометров газа в год в сжиженной форме.

Международные санкции, считают в Тегеране, не помешают ему привлечь в национальный энергетический сектор инвестиции, объем которых за 20 лет может составить 480 млрд. долларов. По оценке министра нефти Ирана Нозари, в ближайшие семь лет Иран нуждается в инвестициях в нефтегазовую отрасль в размере 150 — 160 млрд. долларов, что позволит увеличить добычу нефти до 5, 6 млн. баррелей в день. Иран начал своими силами осваивать месторождения нефти и газа, которые ранее намеревались разрабатывать иностранные компании, заморозившие эти планы под давлением США.

В отношении Ирана существует запрет госдепартамента США на инвестиции третьих стран на сумму более 20 млн. долларов. Нарушивших ждут американские санкции, что вынуждает крупные компании, в том числе российские, учитывать позицию Вашингтона. Российские нефтяники были готовы, например, осваивать месторождение Азар в западной части Ирана (2 млрд, баррелей нефти) в рамках совместного предприятия с норвежской компанией «Статойл-Гидро».

Иран, помимо нефти, обладает вторыми по объему доказанными запасами природного газа в мире (27, 5 трлн. кубометров), но из-за быстрого роста внутреннего потребления является пока его импортером: Туркмения поставляет в Иран 8 млрд. кубометров сжиженного газа по двум трубопроводам. Сейчас Тегеран вынашивает планы экспорта сжиженного природного газа. Для этого иранцам надо освоить очень крупное газовое месторождение «Южный Парс» (запасы — 3, 5 трлн. кубометров).

В этом году англо-голландская компания «Шелл» и испанская «Репсол» объявили об отказе от участия в разработке этого месторождения. Поводом для отказа от участия в проекте стоимостью около 10 млрд. долларов стало давление со стороны США, которые добиваются от международных корпораций прекращения ведения бизнеса в Иране. Но после выхода из разработки Южного Парса, специалисты этих компаний будут участвовать в проекте в качестве технических консультантов.

В Тегеране рассчитывают, что на Южном Парсе будут работать компании из соседней Турции, с которой в прошлом году был подписан меморандум о взаимопонимании по вопросам энергетического сотрудничества, предполагающий возможность совместного строительства газопровода из Ирана и освоение турецкими компаниями нескольких участков на месторождении «Южный Парс». Добытый турками газ мог бы продаваться Ирану, а в перспективе — наполнить лоббируемый Евросоюзом газопровод «Набукко» из Азербайджана в Австрию (еще один мотив для ЕС настороженно относиться к планам атаковать Иран).

Строительство газопровода «Набукко», который должен быть проложен в обход России через Азербайджан, Грузию, Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию в Австрию и, возможно, Германию, планируется начать в конце 2010 года и завершить в 2013 году. На первых порах можно будет прокачать в год около 8млрд, кубометров газа, добываемого в Азербайджане. В последующем к нему предполагается подключить Туркменистан и, возможно, Казахстан, доведя объем прокачки до 31 миллиарда кубометров в год. Для этого требуется соединить эти Центрально-азиатские страны с газотранспортной системой Турции через транскаспийский подводный трубопровод или через территорию Ирана.

В Анкаре видят возможность проложить через Иран до турецкой границы газопровод из Туркмении. И если в Турцию будет поступать гипотетически до 30 млрд. кубометров газа в год (с иранских и туркменских месторождений), то это позволит наполнить «Набукко», мощность которого должна составлять для рентабельности не менее 30 млрд. кубометров. Но от подписания соглашения относительно газопровода турки под давлением Вашингтона пока воздерживаются.

В Тегеране в условиях военного давления со стороны США заинтересованы в обретении максимальной благосклонности стран Евросоюза, чтобы не допустить создания антииранской коалиции. В Иране уже завершены предварительные изыскательские работы по строительству транснационального трубопровода, предназначенного для экспорта природного газа с месторождения «Южный Парс» на европейский континент. С вводом его в эксплуатацию ежесуточно будет прокачиваться ПО млн. кубометров газа. Представители министерства нефти Ирана заявили, что изучение возможностей Ирана в проекте «Набукко» близко подошло к завершению и новый иранский газопровод станет частью этого проекта, поддерживаемого штаб-квартирой ЕС.

У Ирана есть еще два международных трубопроводных проекта. Во-первых, Тегеран выступает за сооружение газопровода через территорию Пакистана в Индию (60 млн. кубометров газа в сутки). Во-вторых, предлагает Казахстану совместно построить экспортный нефтепровод каспийский порт Нека — порт Джаск, расположенный у входа в Ормузский пролив (1 млн. баррелей в сутки), что позволит поставлять нефть из прикаспийских стран на мировой рынок.

Возможность нанесения удара по Ирану силами ВВС США или Израиля все же нельзя не учитывать. В случае военных действий на Среднем Востоке скачок цен на нефть и газ серьезно ослабит экономических конкурентов сверхдержавы — Евросоюз и Китай, несмотря на созданные ими стратегические запасы углеводородного сырья. Кроме того, победоносная операция по возращению Ирана в «каменный век» позволила бы Вашингтону поднять свой военный авторитет в мире, пошатнувшийся после разгрома подготовленной западными инструкторами грузинской армии. Некоторые военные аналитики считают, что власти США переживают в эти дни самое серьезное испытание со времен Карибского кризиса. Решение ударить по Ирану, если они на это пойдут, будет иметь далеко идущие геополитические последствия.

Адрес публикации: http://www.oilru.com/news/80501/

На Южном Парсе перемены: в пользу России

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Южный ПарсВ начале июля три фазы разработки крупнейшего газового месторождения Ирана — Южного Парса, ориентированные на производство СПГ, оказались вакантными: весной инвестировать в фазы 13-14 отказались Shell и Repsol, теперь аналогичное решение приняла Total.
В Тегеране были готовы к такому развитию событий: с весны здесь шли переговоры с потенциальными претендентами на замену европейцев: российским «Газпромом», индийской ONGC и турецкой ТРАО.
13 июля значительный шаг к сближению с Ираном сделал «Газпром». Российская монополия и NIOC подписали меморандум о взаимопонимании в области сотрудничества в нефтегазовой сфере. Он предполагает создание сторонами СП для работы, в том числе и в третьих странах, участие «Газпрома» в освоении Южного Парса и Северного Азадегана, а также swap-операции с газом.
Хотя конкретных детальных соглашений по каждому из проектов подписано не было и переоценивать имеющийся на сегодня результат не стоит, обращает на себя внимание тот факт, что ни один из конкурентов «Газпрома» подобных договоренностей не достиг.

Проект разработки Южного Парса, запасы которого оцениваются в 14 трлн м3 газа, поделен на 24 фазы. В рамках каждой фазы помимо собственно освоения определенного участка месторождения, в зависимости от того, как будет использован газ, предусмотрено создание соответствующей инфраструктуры. К настоящему времени инвесторы и схемы обустройства определены для 18 фаз проекта. 5 первых фаз, введенных в эксплуатацию в 2003-05 годах, уже дают газ, который поступает на внутренний рынок Ирана.

К 2008 году должны были быть запущены еще 5 фаз (6-10), однако работы на них отстают от графика. Фазы 9-10, разработку которых ведет корейский концерн LG вместе с иранскими специализированными компаниями, опаздывают на год; фазы 6-8, в реализации морской составляющей которых участвует Statoil, просрочили еще больше. По озвученным на сегодня планам, фазы 9-10 дадут газ уже летом или осенью, а из трех оставшихся фаз в нынешнем году заработает только одна. При этом, по планам, в рамках освоения фаз 6-8 добываемый «кислый» газ будет транспортироваться на материк для закачки в пласты месторождения Агаджари (Aghajari). Остальные распределенные фазы пока далеки от ввода в эксплуатацию.

Газ следующих четырех фаз — 11-14 (12 — частично) — должен отправиться на экспорт в виде СПГ; для этого в стране будут построены два СПГ-комплекса — Persian LNG и Pars LNG. Газ оставшихся фаз 15-18 предполагается использовать внутри страны, потребности которой в «голубом топливе», согласно пятилетнему плану развития, составят к 2011 году 120 млрд м3 в год. А также частично экспортировать в Турцию, Европу, Пакистан, Индию и, возможно, в Китай. Конкретизация направлений экспорта трубопроводного газа — вопрос пока открытый.

СПГ под вопросом
Между тем освоение Южного Парса сталкивается с теми же проблемами, что испытывают другие масштабные нефтегазовые проекты: рост затрат и перенос сроков. В Иране, помимо глобальных факторов, ситуацию осложняет одиозное положение страны в мире.

Так, в прошлом году пенсионные фонды США, вложившие значительные суммы в акции Shell (порядка $700 млн) и других нефтегазовых компаний, потребовали, чтобы они отказались от работы в Иране или существенно сократили присутствие в этой стране, поскольку участие в готовящихся там к реализации проектах идет вразрез с санкциями, введенными США против Ирана. На фонды, в свою очередь, давление оказывал официальный Вашингтон, требуя отказаться от сотрудничества с компаниями, инвестирующими в Иран. Параллельно во Франции набирал обороты скандал в Total, главу которой обвиняли в коррупции и финансовых злоупотреблениях в Иране (подробнее см. «Цена успеха» в «НиК» №10, 2007 г.). Кроме того, в 2007 году выяснилось, что проекты, в которых должны участвовать европейские компании, подорожали: в частности, реализация фазы 11 — почти в 2 раза.

В итоге европейцы задумались и всеми способами оттягивали принятие финального решения о вложении денег в Южный Парс. Тегеран такое положение устроить, безусловно, не могло, и в апреле нынешнего года иранские власти заявили, что к июню окончательные решения по участию в проекте должны быть компаниями приняты. На сегодня Repsol и Shell выходят из фаз 13 и 14 (решение озвучено 12 мая), a Total (которой ранее Правительство Франции порекомендовало воздержаться от инвестиций в экономику Ирана) в начале июля отказалась продолжать переговоры и покинула 11-ю фазу.

Таким образом, в настоящее время вакантными оказались, во первых, 50% участия (еще 50% принадлежат National Iranian Gas Export Company) в освоении фаз 13 и 14, на базе которых должен был функционировать проект Persian LNG. Он предполагает создание компании, которая займется строительством, а затем эксплуатацией наземной инфраструктуры. Последняя, помимо собственно завода по производству СПГ мощностью сначала 8,1 млн, а затем 16,2 млн твг СПГ, должна включать в себя выносной причал и ГПЗ. Продукция ГПЗ — сжиженный нефтяной газ, стабильный конденсат и сухой газ, который будет подаваться в газопроводную сеть страны. Место для комплекса Persian LNG выбрано в порту Tombak. В море на блоке каждой из фаз планируется установить по 2 добывающие платформы, которые будут соединены с берегом тремя газопроводами.

Во-вторых, 40% в инфраструктурном и 80% в добычном блоке освободились в 11-й фазе, которая должна стать источником газа для проекта Pars LNG. Он предполагает установку в море двух платформ и их соединение с берегом двумя газопроводами, сооружение завода по производству СПГ, состоящего из двух линий мощностью по 5 млн твг СПГ. Кроме того, в его рамках предполагается строительство установки по стабилизации конденсата и мощностей для его хранения. Предполагается, что причалы Pars LNG смогут принимать суда вместимостью от 70 до 250 тыс. м3.

Сейчас в Тегеране принято решение изменить параметры проектов освоения фаз. Так, на фазе 13 будут форсировать бурение эксплуатационных скважин (всего их будет 24), которое должно начаться в 2009 году. В конце июня контракт на буровые работы уже был подписан с компанией Dana Drilling. Однако газ этой фазы планируется перенаправить на внутренний рынок. Работы же на фазах 15-16 решено отсрочить (собственно мощности, предназначавшиеся для их освоения, будут использованы на фазе 13), а их газ переориентировать на проект Persian LNG.

Июльские заявления иранских лидеров предусматривают еще более радикальные изменения. В Тегеране задумались о том, чтобы пустить весь газ, предназначавшийся для сжижения, в экспортную трубу.

Газ есть, но газа нет…
Столь существенные перемены в ходе проекта свидетельствуют о проблемах его развития. Инвесторы вынуждены если не отказываться от работы в Иране, то как минимум откладывать начало масштабных инвестиций или сокращать их объем. В итоге Тегеран не может соблюсти выполнение заявленных планов ни по началу экспорта СПГ, ни по трубопроводным поставкам. К тому же, обладая столь значительными запасами, Иран по-прежнему является импортером газа (который поступает из Туркменистана) и, как показала прошедшая зима, не может гарантировать собственным гражданам, проживающим, прежде всего, на севере страны, стабильных поставок «голубого топлива».

Однако европейские страны, вопреки давлению со стороны США, стремятся уже сейчас гарантировать себе будущий экспорт иранского газа. Из последних примеров — майский контракт со швейцарской Elektrizitats Gesellschaft Laufenburg AG (EGL), которая рассчитывает с 2011-12 годов получать по 5,5 млрд м3 газа (см. «Смелые швейцарцы»). Контракт предполагает поставки в течение 25 лет, при этом небольшие объемы EGL хочет начать импортировать уже в 2009 году Эта же компания участвует в строительстве Трансадриатического газопровода, финальное решение о финансировании которого должно быть принято в 2009 году. В прошлом году, как известно, заработало центральное (не по значимости!) звено формируемой газотранспортной цепочки — участок Карачабей-Комотини (подробнее см. «Четыре входа — один выход» в «НиК» №8, 2007 г.). Кроме того, польская PGNiG изъявила желание покупать в Иране СИГ для завода, который должен быть построен на севере страны.

http://www.oilcapital.ru/analytics/2008/07/221120_127150.shtml