Метка:США USA

Сланцевый пузырь накрыл «Газпром». Увеличение добычи газа в США лишило Россию лидерства и инвестиционной привлекательности

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

В минувшем году Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти, опередив по этому показателю Саудовскую Аравию. При этом, согласно данным ежегодного статистического обзора мировой энергетики, подготовленного ВР, лидерство в добыче газа захватили США. По мнению экспертов, к таким оценкам следует относиться критически, учитывая ажиотаж по поводу роста добычи газа из сланцевых пород, который в последнее время больше напоминает спланированную пиар-акцию. Газа в мире больше не становится, однако цены на топливо падают, поскольку Европа находится в эйфории от притока сжиженного природного газа (СПГ), который сбивает биржевые цены.

По данным компании ВР, по итогам 2009 года Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти, опередив Саудовскую Аравию. Согласно подготовленному ежегодному статистическому обзору мировой энергетики (Statistical Review of World Energy), в прошлом году Россия увеличила добычу на 1,5% по сравнению с 2008 годом, в то время как в Саудовской Аравии производство нефти сократилось за год на 10,6%. Таким образом, доля России в мировой добыче нефти в 2009 году составила 12,9%, Саудовской Аравии – 12%. В целом объем производства нефти в мире сократился за год на 2,6%, или на 2 млн. баррелей в сутки, – это самое большое падение с 1982 года.

В то же время в 2009 году США обогнали Россию по объемам производства природного газа. Согласно обнародованным данным, США увеличили добычу газа на 3,5% по сравнению с 2008 годом. Ежегодный объем добытого ими топлива – 593,4 млрд. куб. м, что составляет 20,1% мирового производства.Тем временем потребление природного газа в мире в 2009 году, согласно данным ВР, уменьшилось. В обзоре отмечается, что «добыча газа в мире сократилась впервые за историю наблюдений» на 2,1%. «Производство резко упало в России – минус 12,1% и в Туркмении – минус 44,8%, что было вызвано падением уровня потребления в России и во многих европейских странах, а также доступностью в Европе СПГ, поставляемого по конкурентным ценам», – говорится в документе. На этом фоне лидером мирового производства газа в 2009 году стали США, которые обошли Россию «благодаря продолжающейся экспансии поставок газа, добытого из нетрадиционных ресурсов». Впрочем, данные по сланцевому газу уже подверглись корректировке. Так, Минэнерго США сообщило в апреле, что показатели по его добыче следует уменьшить на 10–12% из-за «пересмотра методики учета добычи». Не согласны с данными западных исследований и в России. В частности, по данным Министерства энергетики РФ, добыча газа в России в 2009 году составила 582 млрд. куб. м. При этом, как недавно сообщил замглавы Минэнерго Cергей Кудряшов, по итогам 2011 года объем добычи природного газа в России увеличится на 1% и достигнет докризисных показателей.

По мнению опрошенных «НГ» экспертов, России вряд ли стоит ввязываться в борьбу за статистические показатели. «Кто знает, не получится ли так, что через неделю Минэнерго США заявит о том, что оценки добычи сланцевого газа нужно снова подправить – и уже не на 10–12%, а более существенно, – сомневается руководитель отдела инвестиционного анализа компании «Универ» Дмитрий Александров. – Газовый рынок манипулируется, он подвержен влиянию извне – так было и так будет, и история со сланцевым газом – лишнее тому подтверждение. Конечно, проигравшим в этой ситуации остался «Газпром», тогда как потребители в Европе выиграли благодаря ажиотажному снижению цен на газ».

«Газпром» действительно пока вынужден говорить лишь о потерях. Тенденция устойчивого спроса на газ в Европе переломилась 1,5 месяца назад, заявил вчера глава холдинга Алексей Миллер на Европейском деловом конгрессе в Каннах. «К сожалению, в настоящее время финансово-экономический кризис продолжает оказывать негативное влияние на потребление газа. Если в конце 2009 и первой трети 2010 года мы наблюдали динамичный рост спроса на газ в странах ЕС, то ситуация с его потреблением в мае ухудшит эту позитивную тенденцию. Мы видим, что финансовые проблемы в еврозоне начали оказывать влияние и на энергетические рынки», – посетовал он.

«Тем не менее мы уверены, что в долгосрочной перспективе спрос на газ в Европе будет только расти, при этом ее собственная добыча – стремительно падать. Независимые прогнозы показывают, что к 2020 году Европа столкнется с ростом импорта до 415 миллиардов кубометров в год, который к 2030 году увеличится до 500 миллиардов», – добавил Миллер.

В свою очередь, глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Cимонов отмечает, что на рынке, «безусловно, идет пиар-работа». «Но падение цен на газ связано не столько с ростом добычи сланцевого газа, сколько с тем простым фактом, что США в свое время банально обманули Катар, заявив о будущем росте у себя потребления сжиженного природного газа, – продолжает он. – В ответ арабы построили у себя заводы по производству СПГ, отправили танкеры в США, а там их развернули со словами: «Извините, но у нас своего газа девать некуда – в том числе и сланцевого». В результате танкеры с катарским газом пришли в Европу, которая просто задохнулась от счастья, – вот вам избыток газа и светлые перспективы». Но не все так просто, отмечает эксперт. «Катар на днях уже объявил о том, что 65% мощностей по производству СПГ будут остановлены по тем или иным причинам, – уточнил Симонов. – В переводе на общепонятный язык – газ по низким ценам Катар гнать не собирается».

К тому же и по сланцам ситуация непростая – добыча тысячи кубометров обходится уже дороже 200 долл. Авария ВР в Мексиканском заливе может косвенно ударить и по производителям сланцевого топлива, считает Симонов. По его словам, организаторы добычи сланцевого газа не раскрывают структуру химикатов, которые используются при его добыче. И это очень тревожный симптом. Но Европа – это не Мексиканский залив: там очень высоки экологические требования. Поэтому неконтролируемое закачивание неизвестных химикатов в подземные пласты в Европе может быть просто запрещено.

Источник: Независимая

Конфликт вокруг Иракского Курдистана может спровоцировать полномасштабную перекройку границ в регионе

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Средний Восток оказался в шаге от геополитической катастрофы. Конфликт вокруг Иракского Курдистана может спровоцировать полномасштабную перекройку границ в регионе. Несмотря на настойчивые увещевания Вашингтона, турки не собираются отказываться от возможности начать вторжение в северные районы Ирака и продолжают стягивать в приграничные районы всё новые армейские подразделения.

Одновременно турецкие войска ведут обстрел приграничной иракской территории, на которой укрываются боевики Рабочей партии Курдистана (РПК), а в юго-восточных районах самой Турции продолжается масштабная антитеррористическая операция «Молот».

 Анкара не спешит начинать вторжение в Иракский Курдистан. Но если Багдад не сможет в ближайшее время навести там порядок и вылазки боевиков РПК не прекратятся, то турецкая армия будет вынуждена воспользоваться карт-бланшем, выданным ей парламентом страны. Напомним, что 17 октября меджлис 507 голосами «за» и 19 «против» одобрил правительственный законопроект, разрешающий турецкой армии в любой момент в течение года провести полномасштабную военную операцию по уничтожению лагерей РПК в Северном Ираке.

Бесконечные операции курдских боевиков на территории Турции серьезно подрывают позиции премьер-министра страны Реджепа Эрдогана и дестабилизируют Турцию. Кинжальные вторжения турецкого спецназа на несколько километров в глубь иракской территории неэффективны — основные базы РПК располагаются значительно дальше от турецко-иракской границы.

Парадокс, но намерение Турции вторгнуться в Иракский Курдистан отчасти было спровоцировано американским конгрессом. Во-первых, принятием резолюции с фактическим призывом разделить Ирак на три части; во-вторых, постановкой на голосование резолюции о признании геноцида турками армян в 1915 году. По сути, при нынешней ситуации в регионе оба эти решения ставят под вопрос сами основы существования Турции в ее нынешнем виде. По меньшей мере — серьезно угрожают ее территориальной целостности.

Появление формально независимого Курдистана (фактически он уже существует) повлечет за собой резкую активизацию сепаратистски настроенных турецких курдов. Турки давно были готовы ввести войска на север Ирака, но их сдерживали США. Курды — самая надежная опора Вашингтона во внутрииракских разборках. Но после постановки на голосование резолюции о признании геноцида армян желания учитывать интересы США у турок поубавилось. Турки попросту посчитали, что американцы их предали.

 Ситуация в регионе накаляется. Сегодня уже ясно, что появление на севере Ирака независимого Курдистана можно отложить, но полностью предотвратить практически нереально. Появление же курдского государства может запустить цепную реакцию перекройки границ на всем Среднем Востоке.

 В шаге от независимости

 Сегодня в мире, по разным оценкам, проживает 30–35 млн курдов. Из них 15–20 млн живет в Турции, 6 млн — в Иране, 5 млн — в Ираке, 1,5 млн — в Сирии. Еще почти 2 млн курдов живет в различных странах Европы и Америки. Поэтому курды с их давним стремлением создать Большой Курдистан — собственное государство на курдских территориях Среднего Востока — являются очень важным фактором в региональном балансе сил.

 Впрочем, в том, что ситуация в Турецком Курдистане накалилась до предела, Анкара может винить и себя, отметил в интервью «Эксперту» заместитель директора Института США и Канады Виктор Кременюк. «Долгое время Турция отказывала турецким курдам в праве не только на национальную самобытность, но даже на самоидентификацию.

Естественно, когда двадцати процентам населения страны отказывают даже в элементарных правах, это вызывает постоянное недовольство. Не сумев, точнее, не захотев цивилизованно ассимилировать турецких курдов, Анкара сама загнала себя в тупик», — говорит г-н Кременюк.

Вторжение турецких войск в Иракский Курдистан продиктовано не только стремлением уничтожить лагеря РПК. В Анкаре понимают, что ядром будущего Большого Курдистана сегодня может стать лишь Иракский Курдистан. Во-первых, после вторжения американцев в Ирак эта автономия де-факто является независимым государством. Во-вторых, именно Иракский Курдистан — это единственная курдская территория, имеющая долгосрочный легальный источник дохода: нефтяные поля в районе Киркука.

Хотя иракские курды, конечно, не горят желанием кормить за счет киркукской нефти своих турецких, иранских и сирийских «бедных родственников». Но они прекрасно понимают, что независимость и контроль над нефтью Курдистан сможет сохранить, только если будет достаточно большим. Одно дело пять миллионов иракских курдов, проживающих на 80 тыс. квадратных километров, и совсем другое — тридцатимиллионный Большой Курдистан, охватывающий почти полмиллиона квадратных километров.

«Большой Курдистан, если он будет создан, скорее всего, станет континентальным государством, без выхода к морю и окруженный врагами», — говорит сотрудник вашингтонского Института Ближнего Востока Луай Бахри. Курдам нужно будет искать пути транспортировки киркукской нефти на мировые рынки. Сомнительно, что даже под давлением Турция, а точнее, то, что от нее останется после отторжения восточных территорий, согласится осуществлять транзит нефти.

Оптимальный вариант для курдов — договориться с иракскими шиитами о транзите нефти к терминалам в районе Басры.

Но пытаясь предотвратить этот сценарий путем военного вторжения, Анкара рискует лишь ускорить его реализацию. Вторжением Турция сплотит курдское население региона вокруг Иракского Курдистана и нанесет серьезный ущерб политике Багдада, из последних сил пытающегося слепить федеративный Ирак. «Крайне сложно строить федеративное государство, когда одновременно борешься с ополчениями, бандитами и “Аль-Каидой”. Да еще и в присутствии американских войск», — говорит Луай Бахри.

Когда иракские курды провозгласят себя независимыми, об едином Ираке можно будет забыть навсегда. Вслед за курдами независимость провозгласят южные шиитские районы Ирака, оставив центральные суннитские районы страны в гордом одиночестве. «Ирак — это государство-Франкенштейн, сшитое из неправильных частей», — такой диагноз поставил этой стране год назад американский независимый военный аналитик Ральф Петерс.

Цепная реакция передела

Распад Ирака создаст прецедент пересмотра «постосманских» границ на Востоке. А к такому пересмотру уже начали призывать некоторые эксперты. Они утверждают, что существующие границы были произвольно проведены британцами. Проведены они были с учетом этнических и конфессиональных противоречий между народами бывшей империи — специально таким образом, чтобы создать конфликтный потенциал и оставить для себя рычаги управления регионом. Поэтому-де существующие ныне в регионе границы — «неправильные», и отсюда все несчастья народов. Чтобы решить эту проблему, надо провести «правильные» границы, которые сформируют новый этноконфессиональный баланс сил в регионе.

Такой план переустройства в июне 2006 года Ральф Петерс опубликовал в своей статье «Кровавые границы», где привел карту «нового Среднего Востока». Тогда эта публикация вызвала широкий резонанс в военно-академических кругах, но как реальный сценарий развития событий ее не восприняли. Сегодня же мы видим, что значительная часть изложенного Петерсом может и сбыться.

При вероятном распаде Ирака каждая из получивших независимость частей инициирует цепную реакцию сепаратистских выступлений в соседних странах. Так, отделение суннитских районов Ирака вызовет рост экстремизма в Сирии и Иордании, а также в Саудовской Аравии — здесь этот процесс найдет благодатную среду в виде исламистских настроений и крайнего недовольства общества показной роскошью королевского двора и собственническим отношением династии к святым для мусульман городам Мекке и Медине. Образуется колоссальный очаг нестабильности. Ведь суннитское образование в центре бывшего Ирака будет практически лишено средств к существованию (основные нефтяные месторождения расположены на севере и на юге Ирака). Суннитские провинции Ирака превратятся в место постоянной дислокации террористических группировок.

Таким образом, если распад Ирака состоится, он может привести к цепной реакции передела границ во всем регионе

Юридическая независимость Иракского Курдистана спровоцирует рост сепаратизма в Турции, Иране и Сирии. Создание самостоятельного шиитского арабского государства на юге Ирака вызовет волнения в Саудовской Аравии, в ряде других небольших государств Персидского залива, а также среди арабов-шиитов Ирана.

Иранское лоскутное одеяло

Для западного обывателя режим аятолл выглядит этаким монолитом. В действительности Иран — это полиэтническая страна. Персы составляют лишь 51% из 70 млн граждан страны. Конечно, в Иране происходит смешение национальностей (даже в крови иранского президента Махмуда Ахмадинеджада есть арабская кровь). Но большинство национальностей в Иране живут компактно. И в Тегеране очень боятся усиления дальнейших трений между этническими группами в стране.

До сих пор руководству страны удавалось объединять народы общей идеей исламской революции. Но если иранские курды смогут активизировать сепаратистское движение в Иране, то страна может затрещать по швам. «Разжигание межэтнического противостояния — последняя надежда врагов Ирана и Исламской Республики», — подчеркнул год назад в своем выступлении аятолла Али Хаменеи.

Возле границы с турецкими и иракскими курдскими землями живет до 6 млн иранских курдов. В то время как западная пресса пристально освещает рейды курдов из Иракского Курдистана в Турцию, мало кто пишет, что в северных районах Ирака находятся базы и иранских курдских боевиков. С этих баз они совершают нападения на иранскую территорию, устраивают теракты против иранских сил безопасности. Причина подобной невнимательности очевидна — выставлять «злодейский» Иран жертвой кого-либо (пусть даже курдских боевиков) неполиткорректно.

Ряд организаций иранских курдов, в частности «Пейджак» (Партия свободной жизни Курдистана, PJAK), имеет очень тесные связи с РПК. Но в отличие от РПК организации иранских курдов не считаются на Западе террористами, ведь они воюют не против американских союзников, а против иранцев. Злые языки даже поговаривают, что деятельность этих организаций напрямую финансируется Соединенными Штатами и что лидер «Пейджак» Рахман Хаджи-Ахмади в августе лично летал в Вашингтон. Американцы действительно проводят такую политику, поскольку они заинтересованы в ослаблении Ирана.

В 2006 году Кондолиза Райс запросила у конгресса 75 млн долларов на «продвижение демократии» в Иране. Не имея возможности действовать непосредственно на иранской земле, американцы работают со своими иранскими клиентами на территории Ирака или ОАЭ.

Вслед за иранскими курдами голову поднимут иранские азербайджанцы, которые составляют от четверти до трети населения Ирана. Они проживают в северо-восточных провинциях страны, у границы с Азербайджаном. Азербайджанский национализм (особенно в городе Тебризе) давно стал головной болью иранских властей.

Еще напряженнее ситуация на юго-западе страны. В провинции Хузестан и в западной части провинции Хормозган, расположенной на берегу Персидского залива, живет до трех миллионов «ахвази», иранских арабов. В начале XX века эта территория была независимым государством. Иранские арабы и сегодня требуют независимости и не считают себя частью Ирана (к слову, хузестанцы называют свою провинцию «Арабистан»). К тому же социальная обстановка в арабских районах Ирана очень неблагоприятная. Так, в 2003 году уровень безработицы в провинции составлял 21,4%, тогда как средний уровень по стране был 12,8%. Это притом что в Хузестане сосредоточено до 80% всех запасов иранской нефти. Естественно, иранские арабы выражают свое недовольство, считая политику центрального правительства дискриминацией. Что подпитывает и традиционный арабский национализм, и традиционную взаимную неприязнь персов и арабов. Поэтому в арабских районах Ирана постоянно проходят волнения, жестоко подавляемые властями.

Наконец, на юго-востоке Ирана живут племена белуджей, которые, кроме того, проживают на сопредельных землях Афганистана и Пакистана. В Иране их 1 млн человек, в Афганистане — чуть менее миллиона, в Пакистане — почти 5 млн. Пакистанские белуджи уже ведут вооруженную борьбу против центрального правительства, требуя повысить выделяемую провинции долю доходов от добываемого в Пакистанском Белуджистане природного газа. На территории этой провинции добывается почти половина пакистанского «голубого топлива». Провинции же выделяется лишь 5% всех бюджетных ассигнований. «Центр обращается с Белуджистаном как с колонией», — заявил как-то раз депутат пакистанского парламента Имран Хан.

Если Тегеран начнет терять контроль над нацменьшинствами, теоретически возможно объединение пакистанских, афганских и иранских белуджей в Единый Белуджистан. Как и Курдистан, Белуджистан смог бы сам себя прокормить: на территории Пакистанского Белуджистана кроме газа сосредоточены месторождения золота, меди, цинка, угля и других полезных ископаемых. Если же Пакистан потеряет Белуджистан (44% территории страны), это ввергнет страну в хаос. Пакистан начнет разваливаться на части. Индия сможет присоединить спорные территории Джамму и Кашмир, а населенные пуштунами регионы (прежде всего Северо-Западная пограничная провинция) отойдут к аморфному Афганистану, то есть фактически станут независимыми. Северо-восточные пакистанские провинции мог бы взять под контроль Китай. То, что останется от Пакистана, окончательно исламизируется и превратится в аналог «государства суннитских иракцев» — рассадник экстремизма и исламизма.

Но в руках у этого рассадника, в отличие от его иракского аналога, может оказаться ракетно-ядерное оружие. Региональным державам придется вмешаться, чтобы эти боеголовки не оставались бесхозными. Наиболее вероятных вариантов развития тут два. Либо, учитывая традиционно хорошие отношения между Пекином и Исламабадом, последний добровольно сдаст китайцам свои ракеты и боеголовки — либо Индия введет войска и отберет ядерные заряды силой. Так что полная реализация сценария перекройки границ на Среднем Востоке грозит обернуться затяжной полномасштабной войной.

План Петерса

Попробуем теперь разобраться, что стоит за статьей Ральфа Петерса.

Утверждать, что это «секретный» план Вашингтона, было бы слишком смело. «Эта статья безответственна и не располагает к интеллектуальным или научным спорам. Скорее всего, эта публикация появилась в рамках психологической войны против Ирана. Но и в таком случае аргументация автора слишком топорна, чтобы воспринимать ее всерьез», — сказал «Эксперту» аналитик по Турции и Ираку из Института международной безопасности ЕС Уолтер Пош.

В самом деле, масштаб потрясений, которыми грозит миру подобный передел региона, испугает кого угодно. «Разговоры о пересмотре границ на Ближнем Востоке велись, но это сценарий “Судного дня”. Я о нем не забываю, но и не склонен переоценивать его значимость. Скажем так, вероятность, что какие-то границы на Ближнем Востоке будут пересмотрены, составляет порядка 10 процентов. Остальные 90 процентов за то, что границы останутся незыблемыми. Пересмотр границ может произойти, пожалуй, лишь в районе проживания курдов, да и это крайне маловероятно. Дело в том, что этот сценарий не отвечает ничьим интересам. Первыми, кто будет стремиться не допустить передела границ, станут американцы. Сейчас им не нужна новая головная боль. Что бы ни говорил Буш, американцы уже дали понять своему правительству: никакого удара по Ирану быть не должно», — говорит британский военный аналитик Чарльз Хейман.

Даже курды не особо верят в успех радикальной трансформации. «Эта идея мало реалистична. Чтобы так перекроить границы во всем регионе, нужна новая мировая война. Поэтому такое вряд ли случится. Хотя я был бы рад, если бы возник независимый единый Курдистан», — отметил в разговоре с «Экспертом» президент Курдского института в Вашингтоне Наджмалин Карим.

Впрочем, и однозначно отвергать сценарий раздробления государств региона не стоит. «Вполне возможно, то, что мы видим сейчас, есть не что иное, как попытка перекроить карту этого региона. Но тут важно помнить одно: на протяжении всего ХХ века дипломатия на Ближнем Востоке оказывалась ошибочной. Войны не завершаются за столом переговоров, они длятся до изнеможения по крайней мере одной из сторон. То, что придумывают себе политики и дипломаты, не так важно, как реальное развитие ситуации, — рассуждает американский военный аналитик Марк Перри. — Еще Арафат говорил мне, что ситуация вокруг иракских курдов может породить наиболее болезненное противостояние на Ближнем Востоке — после арабо-израильского. Сейчас мы наблюдаем разрастание конфликта, который может затянуться на долгие годы и пока не поддается управлению извне дипломатическими методами».

Курдский вопрос может стать новым конфликтным узлом, который переключит на себя внимание всех основных игроков. И здесь возможны самые различные сценарии. От превращения его в долгосрочный управляемый конфликт по типу палестино-израильского до цепной реакции «по Петерсу». Возможны и совсем уж экзотические варианты вроде совместной войны Турции и Ирана против поддерживаемых американцами курдов.

Очевидны по крайней мере две вещи. Во-первых, положение США в регионе стремительно осложняется. Поэтому в какой-то момент США (или Турция, или Иран) могут просто наломать дров, и события начнут развиваться стихийно. Тогда как раз может более или менее точно реализоваться прогноз Петерса, поскольку основные линии разломов в нем указаны верно.

Во-вторых, в какой-то момент в Вашингтоне могут решить, что данный сценарий наилучшим образом соответствует интересам США, поскольку позволит решить две основные задачи — развязаться с Ираком, поделив его и передав местным вождям, и нанести ущерб Ирану. Тем самым США достигнут основной своей стратегической цели последних двадцати-тридцати лет — уничтожить сильнейшее в регионе арабское государство и обеспечить надежное сдерживание Ирана.

Эскалация

Если же процесс перекройки границ на Среднем Востоке начнется, то собственно регионом он наверняка не ограничится.

Так, перекройка границ арабских государств нанесет серьезный ущерб Египту. Во-первых, при усилении влияния исламистов Каиру будет очень сложно сохранить светский характер власти. Во-вторых, расширение границ Иордании за счет бывших саудовских и, возможно, иракских территорий позволит Амману вновь, как это было в короткий промежуток времени после Второй мировой войны, оспорить у Египта право быть самым авторитетным арабским государством.

Если прогнозы скептиков сбудутся и северные провинции Ирана объединятся с сегодняшним Азербайджаном, то это целиком изменит все геополитические расклады на Кавказе и в Каспийском регионе. Великий Азербайджан, используя обретенный потенциал, сможет относительно малыми жертвами вернуть Нагорный Карабах, задавить Армению и вместе с Грузией вытеснить Россию с Кавказа. Учитывая очень хорошие отношения нынешнего Баку с Вашингтоном, усиление позиций Азербайджана сыграет на руку Соединенным Штатам и даст им возможность взять под контроль каспийские нефтегазовые месторождения, а также контролировать пути транспортировки углеводородов из Средней Азии.

Распад Пакистана значительно усилит позиции исламистов в Афганистане, что скажется на всех сопредельных территориях — приведет к радикализации мусульманского населения Индии, в китайском Синьцзян-Уйгурском автономном округе и в среднеазиатских государствах.

Геворг МИРЗАЯН, Екатерина КУДАШКИНА

 

Источники: Геополитика, Эксперт (декабрь 2007 года)

Среднеазиатские весы качнулись: Промежуточные итоги энергетической дипломатии Дмитрия Медведева

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Главным аргументом российской стороны против проектов по прокачке газа в Европу в обход территории Российской Федерации, в частности, проекта строительства магистрального газопровода NABUCCO, являлся тезис об отсутствии гарантированной ресурсной базы проекта. Напротив, альтернативные проекты, предложенные Москвой, в частности «Северный поток» и «Южный поток», по заявлениям российских властей и руководителей «Газпрома», обеспечены такой базой на многие десятилетия вперед. В целом, несмотря на заверения представителей России относительно того, что NABUCCO и «Южный поток» не входят друг с другом в конкуренцию, было очевидно, что жесткая политическая борьба за право контролировать транзит среднеазиатского газа в Европу, не прекращается с начала 2000-х годов.

В статье «Итоги энергетической дипломатии Владимира Путина», подготовленной в начале 2008 года, констатировалось, что нынешний руководитель российского правительства предпринял в период своего президентства ряд решительных шагов, значительно изменивших расклад сил на «энергетических фронтах». Поворотным событием, обозначившим тактическое преимущество России над конкурирующей с ней Европой, стал провал энергетического саммита в Кракове 11 мая 2007 года. В частности, параллельно со стартом этого форума, призванного закрепить намерения поставщиков, транзитеров и потребителей NABUCCO, Владимир Путин предпринял официальный визит в Казахстан и Туркмению. В итоге в Кракове была подписана очередная декларативная бумага, а президенты России, Казахстана и Туркмении дали старт разработке Прикаспийского газопровода.

Проект Прикаспийского газопровода — ключевой элемент в борьбе с NABUCCO, поскольку газотранспортный доступ в Среднюю Азию для Европы, если не через Россию, то может пролегать либо через Иран, либо непосредственно через Каспийское море.

Собственно говоря, первоначально проект NABUCCO, представленный в 2004 году, предполагал поставку газа с месторождений Ирана в Персидском заливе. Однако в связи с конфликтом вокруг иранской ядерной программы в 2006 году было принято решение изменить проект таким образом, чтобы иметь возможность поставлять газ из Туркмении, Узбекистана и Азербайджана. В дальнейшем, в результате активных лоббистских усилий США, в качестве поставщика газа для NABUCCO стал рассматриваться и Ирак. В результате проектируемый NABUCCO, мощностью 26-32 млрд. кубометров газа в год, видится его инициаторам магистралью с двумя входящими ветками — из Средней Азии через Азербайджан и Грузию в Турцию и из Ирака в Турцию — и одной выходной веткой — из Турции в Болгарию. В случае реализации, он кардинальным образом изменит не только расклад сил и влияния на европейском энергетическом рынке, но и вполне ощутимо скажется на перспективах российского проекта «Южный поток». Очевидно, что тянуть две параллельные ветки из Средней Азии в Европу — одну через Каспий, другую по его северному побережью — бессмысленно. Другое дело, если Россия будет прокачивать по «Южному потоку» собственный газ.

Стоит отметить, что Азербайджан, выступающий в проекте NABUCCO в двоякой роли и поставщика, и транзитера, жизненно заинтересован в получении трубы с противоположного берега Каспия — из Туркмении. Азербайджан и Турция уже давно подготовились к этому знаменательному событию, проложив газопровод Баку-Тбилиси-Эрзрум, призванный стать составной частью NABUCCO. Азербайджанская сторона периодически призывала Европу к более активному продвижению ее же — европейских энергетических интересов, фактически подталкивая к более интенсивным переговорам с Туркменией.

И вот, кажется, участившиеся визиты в Ашхабад руководителей крупных европейских энергетических корпораций и чиновников начали давать результаты. 28 мая 2010 президент Гурбангулы Бердымухамедов подписал указ о начале строительства магистрали «Восток-Запад» пропускной способностью 30 млрд. кубометров газа в год. Строительство будет вести госконцерн «Туркменгаз». Стройка должна начаться в июне и завершится через пять лет. Официально заявленная цель проекта — соединение восточного региона Туркмении с центральным и прикаспийским регионами страны. Действительно, труба свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное Южный Йолотань с Каспием. Но заявленные объемы прокачки — 30 млрд. кубометров — позволяют утверждать, что труба таит в себе экспортный потенциал.

В каком именно направлении пойдет дальше туркменский газ — через Каспийское море в NABUCCO или по Прикаспийскому — в «Южный поток»? Вот главный вопрос, над которым рассуждают эксперты. Радиостанция «Голос Америки» предваряет их выводы сообщением: «Туркмения начинает строительство газопровода, который свяжет страну с европейскими потребителями, снижая зависимость Европы от России».

Источник напоминает, что президент Туркмении 27 марта дал поручение правительству объявить международный тендер на проектирование и строительство газопровода «Восток-Запад». Такое решение было принято туркменским лидером сразу после возвращения из Москвы, где он не смог договориться с президентом России Дмитрием Медведевым о строительстве газопровода, который должен связать туркменские месторождения газа на северо-востоке страны с проектируемым Прикаспийским газопроводом. Россия добивалась гарантий того, что весь газ, транспортируемый по трубе «Восток-Запад», попадет в дальнейшем в Прикаспийский газопровод, который должен стать одним из источников для «Южного потока», однако Ашхабад этих гарантий не дал.

В тендере участвовали более 70 иностранных компаний, в том числе российская компания ИТЕРА. Россияне явно оценивали свои шансы на участие в проекте как высокие — летом прошлого года ИТЕРА даже открыла офис в Ашхабаде. Однако тендер так и не был завершен, а Бердымухамедов решил строить газопровод к побережью Каспия самостоятельно. По данным газеты «Коммерсантъ», профинансировать этот проект стоимостью $2 млрд. могут США или Китай.

В свою очередь МИД Туркмении 2 июня распространил сообщение, которое можно расценить как сигнал сторонникам проекта NABUCCO. В нем отмечается, что в нынешних условиях «именно диверсификация энергетических потоков, включение в географию маршрутов новых стран и регионов способно придать необходимую устойчивость глобальной экономике, обезопасить ее от перекосов и деформаций, обеспечить баланс интересов всех участников на международном энергетическом рынке». Согласно документу, Туркмения на основе «четко сформулированных принципов государственной энергетической стратегии, реальной оценки собственной ресурсной базы и возможностей ее эксплуатации на перспективу избрала вариант не замещения одних энергопоставок другими, не изменения географии их маршрутов, а ее расширения и дополнения за счет выхода на новые перспективные рынки». «Сегодня Туркмения развивает взаимовыгодное и долгосрочное сотрудничество в энергетической сфере с разными государствами. Благодаря выверенным и взвешенным действиям на мировом энергетическом пространстве, наше государство сегодня имеет надежных и долгосрочных партнеров — Россию, Китай, Иран. В энергетической стратегии Туркмении многообещающим выглядит и европейское направление», — подчеркивает МИД Туркмении.

Лица, ответственные за «многообещающее европейское направление», а именно за реализацию NABUCCO, буквально в унисон с туркменским руководством выступили с информацией об оптимистичных перспективах. Представитель NABUCCO Gas Pipeline International GmbH Кристиан Долезал заявил, что до конца 2010 года будет решен вопрос привлечения инвестиций для реализации проекта. Агентство Reuters со ссылкой на управляющего директора проекта Райнхарда Мичека сообщило, что сделки по поставкам газа по газопроводу NABUCCO должны быть заключены к концу этого года или началу следующего. «Я уверен, что акционеры смогут заключить сделки по поставкам в этом году или начале следующего года, чтобы обеспечить инвестиции», — заявил Мичек. Он ожидает, что строительство начнется по плану во второй половине 2011 года. Уверенность Мичека разделяют в немецком гиганте RWE, который планирует подписать соглашение с Туркменией до второго полугодия 2010 года, а также в национальной итальянской нефтегазовой компании Eni, намеренной осуществить крупные инвестиции в нефтегазовую сферу Туркменистана, в том числе и в проект «Восток-Запад».

Итак, среднеазиатские весы качнулись. Россия потеряла статус монополиста по отношению к туркменскому газу после запуска газопровода «Туркменистан — Китай» с проектной мощностью 40 миллиардов кубометров газа в год. Теперь, после появления перспектив поставок среднеазиатского газа в Европу в обход РФ, растет неясность относительно ресурсной базы для «Южного потока». Плоды энергетической дипломатии Путина под вопросом. Москве за прошедшие несколько лет не удалось закрепить свое доминирование на рынке Средней Азии. Однако важно и другое. Вход в Закавказье трубы из Средней Азии, а значит — мощная поддержка транзитного потенциала региона, в частности, Азербайджана и Грузии, заметно усилит региональные политические позиции этих стран. С другой стороны, убедительную победу в борьбе за статус глобального энергетического узла одержала Турция, которая объединит на своей территории оба конкурирующих транзитных проекта — NABUCCO и «Южный поток».

Растерявшая доверие и поставщиков и потребителей, Украина в период правления дуэта Ющенко-Тимошенко усиленно добившаяся «диверсификации» поставок газа в Европу, добилась-таки ее, уступив Турции свою позицию практически монопольного транзитера. Выраженная в ходе встречи с президентом РФ Дмитрием Медведевым озабоченность украинского руководителя энергетического комплекса Юрия Бойко о том, что проекты «Северный поток» и «Южный поток» лишают ГТС Украины гарантий будущего — запоздала, как минимум, на 5 лет. Претензии надо адресовать не Турции или России, а Ющенко и Тимошенко, уничтожившим сначала основы политического, а затем и экономического диалога с Россией. Теперь, когда шансы на реализацию проекта NABUCCO резко возросли, котировки украинской ГТС стали еще ниже. Повторяет украинский опыт и видавший виды белорусский лидер Лукашенко. Политическая месть экономическими методами довела его до идеи поставок нефти из Венесуэлы и Азербайджана. Таков печальный финал проекта «Союзное государство». И таковы только первые промежуточные итоги энергетической дипломатии президента Дмитрия Медведева.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1290481.html

А не взорвать ли нам атомную бомбу? («National Review», США) Не такая сумасшедшая идея, как может показаться

Опубликовано от wpmrРубрики:Энергобезопасность

Это был сентябрь 1966 года, и природный газ бесконтрольно вырывался из скважины в Бухарской области Узбекской Советской Социалистической Республики. И «красные», находившиеся тогда в зените своего индустриального могущества, предложили необычное  решение. Они пробурили  в песке новую скважину на глубину около 4 миль в пустыне Кызылкум и опустили туда 30-килотонную атомную боеголовку – то есть в полтора раза больше по мощности, чем бомба «Малыш» (Little boy) на сыром уране, сброшенная на Хиросиму. Они поместили ее прямо под устьем скважины. После нажатия на рычаг горсть плутония столкнулась сама с собой под неимоверным давлением, в результате чего произошла цепная реакция, начинающаяся по формуле E = MC2, а заканчивающаяся – бабах! – сильнейшим взрывом. В результате был разрушен пробуренный канал, и источник, из которого вырывался газ, был заглушен.

Советы четыре раза повторили этот трюк в период между 1966 и 1979 годом, используя при этом заряды до 60 килотонн для того, чтобы перекрыть утечку углеводородов. Теперь, когда администрация Обамы смотрит в пропасть, вызванную аварией на буровой платформе Deepwater Horizon, а слой ароматной средней сырой нефти покрывает как одеялом Мексиканский залив, приближаясь к американским пляжам и болотам, одна из российских газет призывает президента Обаму прибегнуть к этому в буквальном смысле слова «ядерному варианту».

И ему следует это сделать. Это не такая уж сумасшедшая идея, как может показаться. Суть в том, что утечка устояла против всех традиционных способов борьбы с ней, заставив British Petroleum и ее федеральных контролеров прибегнуть к целой серии непроверенных, все более сложных и до сих пор бесполезных запасных планов, тогда как нетерпение и возмущение американского народа растут в геометрической прогрессии. В этой безумной ситуации, которая сложилась вокруг аварии на буровой установке Deepwater Horizon, вариант с бомбой может оказаться наиболее здравомыслящим решением.

Давайте посмотрим на альтернативные варианты. Вот, например, план F — предложенный компанией BP план B состоял в замене противовыбросовой  задвижки; план C  — создание огромного защитного купола; план  D – использование процедуры top kill (закачка в скважину большого количества цемента и тяжелого грунта – прим. перев.) и план E —  junk shot (обстрел мусором)  —  свидетельствует как об устойчивости нефтяного фонтана, так и о растущем отчаянии инженеров, пытающихся с ним бороться. План F – установка колпака LMRP (Lower Marine Riser Package  — установка специального колпака на нижней части трубопровода – прим. перев.) — уже подготовлен и может быть задействован в четверг или в пятницу. Будет предпринята попытка срезать протекающую буровую трубу  над противовыбросовой задвижкой и закрыть клапан при помощи нового дюкера – представьте себе огромную соломинку для коктейля, — который выведет нефть наружу для последующего сбора. Однако не существует сценария  – и это относится ко большинству эпизодов этой истории  — для выполнения такого рода работ на глубине в одну милю. Даже если план LMRP окажется успешным, он не сможет остановить утечку, а только немного сократит количества выбрасываемой нефти, и не исключено, что значительная ее часть может прорваться в местах крепления самого этого устройства. Что еще хуже – в таком случае на некоторое время количество вытекающей нефти увеличится на 20 процентов, поскольку будет отрезана целая секция страховочной трубы, которая, возможно, сдерживает выброс определенного количества нефти.

Если вариант LMRP не даст результата, то план G представляется еще более гипотетическим. Он состоит в попытке установить вторую противовыбросовую задвижку поверх первой поврежденной, и на такой глубине эту операцию можно сравнить с привариванием одной обледенелой втулки к другой обледенелой втулке в кромешной темноте. Если и этот план не даст результата, то есть еще и план H – ждать, когда будет завершено бурение двух вспомогательных скважин, и эти работы уже начались. Это будет почти означать признание поражения, и из поврежденных остатков буровой платформы Deepwater Horizon будет по-прежнему выбрасываться в воды залива по 19 000 баррелей нефти в день до самого конца августа. Для справки – в целом это составит 2, 565 миллиона баррелей, что эквивалентно десяти танкерам Exxon Valdez (танкер Exxon Valdez в 1989 получил пробоину у берегов Аляски – прим. перев.), или ежедневному потреблению нефти Германией – пятой по величине экономикой в мире.

В таком случае весь залив за лето почернеет. Беспомощная Большая нефтяная флотилия вокруг зоны прорыва, смолистые шарики и покрытые нефтью пеликаны в районе от Техаса до Флориды, а также пылающая в результате контролируемых поджогов водная гладь, — все это превратит территорию залива в кладбище внутреннего бурения, увеличит нашу энергетическую зависимость, а также ускорит попытки ввести сверху конкурентоспособную зеленую экономику.  Тем временем президент Обама, после того как он символически взял на себя ответственность за разлив нефти, и после того как он, засучив рукава, посетил побережье, обещая спасение, будет в скором времени пытаться осуществлять контроль над «антропогенной катастрофой» библейских масштабов, демонстрируя тем самым бессилие своих лучших и умнейших технократов перед лицом закона Мерфи (Murphy’s Law) («закон подлости» или «закон падающего бутерброда» — прим. перев).

Вот почему Обама должен обсудить возможность использования атомного оружия для ликвидации утечки. Перед подписанием Договора о частичном запрещении  испытаний ядерного оружия в 1963 году Соединенные Штаты провели успешные ядерные взрывы как на суше, так и под водой, а два потенциальных канала доставки для ядерных зарядов уже на месте в виде частично завершенных разгружающих скважин. Допустим, что бомбы могут быть доставлены достаточно близко к буровому каналу. В таком случае разрушения будут относительно небольшими. Более того, есть хорошо обоснованные формулы, устанавливающие коэффициент ущерба в зависимости от глубины захоронения, что делает возможным улавливание всех радиоактивных  выбросов на дне океана.

Конечно, существуют риски, связанные с атомным взрывом – не только катастрофические сбои или ошибки, но также «выброс» или «утечка» радиоактивных газов из трещин океанического дна, — и они должны быть учтены и нужно также провести сравнение с альтернативными вариантами. Однако было бы разумно предположить, что утечка ограниченного количества радиоактивных материалов в Мексиканском заливе более предпочтительна, чем покрытие тысяч миль американской береговой линии слоями нефтяной пленки.

Конечно, другие важные фундаментальные и технические вопросы должны быть проанализированы перед тем как сказать, что ядерный вариант – это лучшее из возможных решений. Начат ли уже этот процесс? Возможно. Президент Обама направил команду из пяти физиков-ядерщиков   — в их число входит также 82-летний Ричард Гарвин  (Richard Garwin), разработавший первую в мире водородную бомбу,  –  в район Мексиканского залива для того, чтобы попытаться найти нетрадиционные варианты, отличные от тех инженерных решений, которые предлагает компания BP.

Если катастрофа с буровой платформой Deepwater Horizon ограничила сферу риторического использования мантры «Бури, детка, бури!» (Drill, Baby, Drill), то в какой-то момент может наступить время для другого призыва: Атомную бомбу, детка, атомную бомбу! (Nuke, Baby, Nuke).

Даниэль Фостер является редактором отдела новостей National Review Online

Оригинал публикации: Nuke It?

Перевод: ИноСМИ

Иран помирится с Западом.

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

В последнее время вокруг иранской ядерной проблемы получила как минимум два мощных импульса к развитию. И хотя импульсы эти, на первый взгляд, совершенно разнонаправленные, эффект от них, скорее всего, будет один: дело сдвинется с мертвой точки, начнется разрядка напряженности. Причиной этих подвижек является вовсе не судьба урана, а нефть и газ.

Первым импульсом стало подписание 17 мая министрами иностранных дел Турции, Бразилии и Ирана декларации о готовности иранской стороны произвести на территории Турции обмен своего низкообогащенного урана (НОУ) на высокообогащенный (ВОУ), произведенный во Франции (или России). Согласно этому документу, Иран отправит 1,2 т НОУ в Турцию в течение месяца после подписания соответствующего соглашения с Венской группой (Россия, США и Франция) и рассчитывает взамен тут же получить 120 кг ВОУ. Если что-то в сделке пойдет не так, Тегеран просто заберет назад свой НОУ у Турции. В подписанной декларации говорилось также, что Иран в семидневный срок в письменной форме известит МАГАТЭ о своем согласии на обмен ураном, и неделю назад это извещение было официально передано главе агентства Юкио Амано.

Однако в эти же дни получила ход новая антииранская резолюция Совбеза ООН, что послужило вторым, встречным импульсом. Этот десятистраничный документ предусматривает, в частности, создание международного инспекционного органа, который будет отслеживать передвижение и проводить досмотр грузовых судов, двигающихся в направлении Ирана. Ужесточение коснется внешнеэкономической деятельности иранских банков и компаний, заподозренных в содействии реализации ядерной программы Тегерана. Расширяется список вооружений, продажа которых Ирану запрещена. Документ принят к рассмотрению, и, как ожидается, в июне Совбез примет по нему окончательное решение.

Почему эти два события практически совпали по времени? Почему перспектива ужесточения санкций стала вырисовываться именно тогда, когда Иран, казалось бы, пошел навстречу своим оппонентам по ядерной проблеме? Скорее всего, дело в том, что последовательность была ровно обратной. Очевидно, Пекин и Москва, постепенно уступая давлению Запада, дали понять Тегерану, что согласятся на обсуждение (и даже принятие) новой резолюции, инициированной США, если иранская сторона будет и дальше упорствовать. И тогда Иран сыграл на опережение: подписал вышеупомянутую декларацию с двумя симпатизирующими ему державами еще до того, как было официально объявлено о готовности России и Китая поддержать санкции.

Интересно, что объявленная Тегераном готовность обменивать НОУ на ВОУ не изменила решения Москвы и Пекина начать обсуждение новых санкций. Это объясняется как мощным давлением на них со стороны США, так и неуверенностью в том, что Иран действительно готов отказаться от планов по самостоятельному обогащению урана. То есть Россия и Китай допускают, что санкции еще могут понадобиться. Правда, стараниями этих двух стран намеченные меры в итоге могут оказаться практически безболезненными для Ирана. По крайней мере, по словам постпреда России в ООН Виталия Чуркина, новые санкции не будут содержать «никаких парализующих мер», которые пытались включить туда США.

Пекин же вообще представляет дело таким образом, что его поддержка резолюции обернется благом для Ирана. «Как известно, благодаря усилиям Китая и России в проекте резолюции записаны такие положения, как неприемлемость применения силы или угрозы применения силы, сохранение прав и обязанностей в области мировой торговли», – отметил представитель китайской делегации в ООН. Поднебесная не забыла и о своих интересах: настояла на включении в проект резолюции тезиса о недопустимости того, чтобы санкции причиняли ущерб странам, которые поддерживают с Ираном нормальные торговые отношения.

Но самый интересный вопрос заключается в том, почему стороны повели дело к развязке именно сейчас. Видимо потому, что все острее становится необходимость закончить это противостояние.

Западу крайне необходим иранский газ. ИРИ занимает второе место в мире по его запасам, однако практически не экспортирует, поскольку газодобывающая отрасль развита очень слабо. А ведь этим газом изначально предполагалось наполнить злополучный Nabucco. И теперь, похоже, все надежды на успешную реализацию этого проекта связаны именно с подключением к нему Ирана.

Тегеран, со своей стороны, испытывает острую потребность в налаживании отношений с Западом. Китайские товарищи, активно покупающие нефть и заваливающие иранский рынок своей продукцией, не могут обеспечить необходимый приток инвестиций в иранскую нефтегазовую отрасль, которая из-за нехватки денег и технологий начала деградировать. The Financial Times сообщает со ссылкой на данные иранских и западных экспертов, что из-за режима санкций нефтедобыча в Иране сократилась за последние пять лет на 300 тыс. баррелей в сутки: с 4,2 млн до 3,9 – 3,8 млн баррелей. Хотя до сих пор международные санкции не затрагивали иранскую «нефтянку», крупные западные нефтегазовые компании давно опасаются затевать серьезные проекты в Иране. Ведь кроме резолюций ООН, существует еще экстерриториальное законодательство США (в частности, закон Д»Амато), преследующее всех, кто осмелится осуществлять крупные инвестиции в Иране. И фактически компании вынуждены выбирать: или Иран, или США. Для большинства транснациональных корпораций выбор в этой ситуации очевиден.

В итоге иранский ТЭК постепенно приходит в упадок. Как заявил недавно министр нефти Масуд Мирказеми, Ирану необходимо ежегодно вкладывать в энергетический сектор не менее $25 млрд, чтобы не превратиться в импортера нефти. Китай едва ли сможет удовлетворить финансовые и технологические потребности иранской «нефтянки». Кроме того, иранцы не слишком рады чересчур активному проникновению Китая в их экономику, небезосновательно опасаясь попадания в зависимость от КНР.

Таким образом, все идет к тому, что Иран помирится с Западом. При этом важны будут не столько условия ядерной сделки, сколько сам факт ее заключения. Впрочем, какое-то время обе стороны наверняка продолжат по инерции проявлять политическое упрямство. Андрей МИЛОВЗОРОВ

Источник — Утро.Ру

Запад неправильно относится к природным богатствам. Западным правительствам либо придется не чинить помехи западным компаниям, которые хотят добывать природные ископаемые, либо быть готовыми к тому, что этим попытаются заняться, например, китайские

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика, Энергобезопасность

В последние дни обнаружилось, что капиталистический Запад отстраняется от освоения природных богатств, утверждает обозреватель The Wall Street Journal Джозеф Стернберг. Так, после разлива нефти в Мексиканском заливе Обама продлил мораторий на бурение скважин на шельфе, распространяющийся на 33 проекта в самом заливе, а также начинания у берегов Вирджинии и в Арктике.

В Австралии обсуждается идея грабительского 40-процентного налога на чрезмерные доходы горнодобывающей промышленности, что уже сдерживает инвестиции, пишет автор. О налогах на прибыли задумались также Индия, Бразилия и Чили. «Эти политические ляпсусы объясняются внутриполитическими проблемами» — влиянием американских левых или попытками восполнить бюджетный дефицит, считает обозреватель.

У вышеперечисленных случаев есть общая черта — все они имеют место в демократических странах. «Опасность в том, что если эти страны не будут поставлять полезные ископаемые миру по рыночным принципам, другие — например, Китай — займут нишу, выдвинув иные идеи», — пишет автор. Так, Китай, по его мнению, старается непрозрачным образом застолбить за собой природные богатства по всему миру, например, в Африке, Монголии и России.

Суть в том, что западным правительствам либо придется не чинить помехи западным компаниям, которые хотят добывать природные ископаемые, либо быть готовыми к тому, что этим попытаются заняться, например, китайские, пишет автор. Но для планеты лучше, когда природные богатства находятся в руках транспарентных компаний, ведущих торговлю по рыночным принципам без излишнего вмешательства государства. «Третья и худшая альтернатива — нынешняя тенденция, когда западные запасы ресурсов парализованы, а капиталовложения немногочисленных потенциальных инвесторов блокируются», — замечает автор.

 

Источник: The Wall Street Journal

Заместитель помощника госсекретаря США: Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 — Мы не видим никакого соперничества по вопросу маршрутов энергопотоков из Центральной Азии, — заявил в интервью «Коммерсанту» заместитель помощника госсекретаря США Джордж Крол. — Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России. Вопрос в том, что в регионе колоссальные запасы газа и нефти. И чтобы эффективно доставлять их на рынки, необходимо многообразие маршрутов. Нужны новые маршруты, в то же время необходимо увеличивать объемы поставок по уже существующим. Конечно, главный маршрут транспортировки энергоносителей будет всегда идти через Россию. Он эффективен, он уже существует, еще есть возможность нарастить объем прокачки. Но поскольку углеводородов в регионе так много, было бы целесообразно иметь несколько путей их транспортировки в разные направления. Часто все это стараются представить как соперничество, но на самом деле мы не хотим нанести урон интересам России в регионе. Просто нужна диверсифицированная система трубопроводов, которая будет отвечать интересам правительств США и России, а также компаний — «Газпрома», Exxon Mobil, Chevron. Главное, чтобы все эти трубы были эффективными с коммерческой точки зрения. Все компании хотят получить прибыль, так что прокладка труб — это коммерческое решение, а не исключительно политическое.

— Тогда чем объясняется, что в 2007 году грант на разработку ТЭО Транскаспийского газопровода выделил госдеп США? Вашингтон сейчас поддерживает этот проект?

— В любом случае имеет смысл изучить этот проект, поскольку он дает возможность диверсифицировать направления поставок газа. У Туркмении огромные запасы газа. Конечно, ей еще предстоит поработать с Азербайджаном над вопросом демаркации границы в Каспийском море. В то время это было лишь предложением предоставить техническую помощь, чтобы вообще понять, имеет ли проект смысл. Но это не была попытка разработать маршрут, который увел бы ресурсы из трубопроводов, проходящих по территории России.

Источник: «Нефть России»,

О политике и нефти («The Wall Street Journal», США). Паника Вашингтона и нефтяное пятно в Мексиканском заливе

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Природные катастрофы способствуют отделению политиков от серьезных людей, и это, безусловно, относится к разливу нефти в Мексиканском заливе. Адмиралу береговой охраны Тэду Аллену (Thad Allen), руководящему работами по преодолению последствий аварии, довелось на этой неделе озвучить давно очевидную истину: «Правительство не располагает всем, что нам нужно для решения этой проблемы».

За тот месяц, что прошел после взрыва на буровой установке, в результате которого на скважине ВР произошел катастрофический отказ, администрация Обамы и Конгресс не упустили ни единой возможности раскритиковать ВР за неспособность прекратить утечку и справиться с последствиями аварии. Министр внутренних дел Кен Салазар (Ken Salazar), не отличающий буровую установку от бормашины, вновь пригрозил «наступить сапогом на горло» ВР — какая восхитительная метафора! Будто ВР заинтересована в продолжении утечки, дабы дать возможность Салазару и ему подобным и далее бранить компанию, а адвокатам — подавать все новые иски.

Конгресс провел половину из запланированных двадцати показательных процессов… пардон, слушаний, в ходе которых такие эксперты по химии и бурению, как Эдвард Марки (Edward Markey) из Массачусетса громили ВР за неадекватность принятых мер. Салазар на этой неделе ворчал, что «операция продолжается уже 33 дня, и уже в который раз ее сроки срываются». Затем он пригрозил «выгнать» ВР, если она не будет действовать расторопнее.

Заходите к нам на огонек, господин министр. Покажите, что у вас есть. Как лаконично сказал адмирал Аллен, эта катастрофа является «беспрецедентным, аномальным происшествием», и простого решения здесь быть не может. И, как четко дал понять начальник береговой охраны, у правительства США нет ни технологии, ни опыта для преодоления последствий аварии, которая произошла на глубине полутора километров. Глубоководное бурение — это специализация частных нефтяных компаний, которые, как отметил адмирал Аллен «пользуются всеми возможными техническими средствами для того, чтобы остановить эту утечку».

Разлив нефти служит напоминанием — неприятным для населения, воспитанного на легендарных технологических достижениях и администрации, готовящейся взять в свое ведение американское здравоохранение и Уолл-стрит — что правительство — не волшебник из страны Оз, который может решить любую проблему. Куда больше оно напоминает — особенно сейчас — волшебника из страны Ид(иотов).

Не желая признавать этот факт перед американской общественностью, Белый дом изо всех старается сделать вид, что знает больше, чем кажется. Так, недавно главе Администрации по защите окружающей среды Лайзе Джексон (Lisa Jackson) поручили добиться от ВР прекращения использования «токсичного» химического диспергента — вещества, которое обеспечивает распад нефти на мелкие частицы. Но вскоре неистовой госпоже Джексон пришлось признать, что она не знает, какова на самом деле токсичность диспергента, и пойти на попятную.

Как бы то ни было, это выявление виновных в стиле Обамы вызвало политический рикошет. Разлив нефти был возможностью для Обамы — преподносившего себя во время кампании как человека, готового ломать голову над сложными проблемами — напомнить стране о том, что при добыче энергоносителей порой случаются ошибки. Нефтяная промышленность США отличается высокими показателями безопасности — хотя топливо для обеспечения потребностей страны добывается на все большей глубине. Но ни в одной отрасли не обходится без чрезвычайных происшествий, и Обама мог бы оказать общественности куда большую услугу, если бы объяснил технические трудности, связанные с ликвидацией этой утечки на большой глубине. Вместо этого, обрушившись на ВР за то, что компания не совершила чуда, он добился того, что население воспринимает эту ситуацию так, словно прекратить утечку так же легко, как заткнуть пробкой бассейн.

Республиканцы также поступили недальновидно в своем стремлении превратить этот разлив нефти в «Катрину» Обамы. Стараясь повесить катастрофу на шею администрации, они атаковали Службу управления минеральными ресурсами, давая понять, что ее бюрократы действовали недостаточно решительно в отношении крупных нефтяных компаний.

Неважно, что пока у нас нет доказательств того, что взрыв произошел в результате небрежной работы регулирующих органов или дурных практик. Неважно и то, что республиканцы атакуют одно из немногих федеральных ведомств, которое почему-то верит в необходимость увеличения добычи энергоносителей в стране.

Не способствовали, мягко говоря, разъяснению ситуации и выпады Сары Пэйлин (Sarah Palin), обвинившей Обаму в чрезмерной «близости» к BP, поскольку компания вносила пожертвования в его предвыборный фонд. Неужели она думает, что столь откровенная фракционная предвзятость поможет нашей нефтедобывающей отрасли?

Каковы бы ни были ошибки BP, — а о них несомненно станет известно во всех подробностях — компания с беспощадной откровенностью информирует общественность о том, насколько трудно остановить разлив нефти. Еще в начале мая представители концерна и адмирал Аллен разъяснили, что наилучший способ добиться этого — пробурить несколько дополнительных скважин, на что потребуется три месяца. BP наняла высококлассных инженеров из ряда стран, и те, работая день и ночь, стараются ускорить этот график. Однако речь идет о непроверенных на практике решениях, и гендиректор компании Тони Хейуорд (Tony Hayward) изо всех сил старался объяснить, что шансы на успех очередной попытки прекратить утечку — закачивая в скважину «тяжелый раствор» — составляют лишь 60-70%.

Одно, впрочем, ясно: именно BP больше всех заинтересована в устранении утечки. Вашингтон продолжает раздувать ажиотаж вокруг увеличения максимальной суммы компенсации за экономический ущерб, — отток туристов, потерянные зарплаты в рыбопромышленной отрасли — которую вправе взимать федеральное правительство (сейчас она составляет 75 миллионов долларов), однако BP уже приходится нести все расходы по ликвидации последствий катастрофы. По оценкам концерна эти затраты уже достигли 760 миллионов долларов, что почти в два раза превышает прогнозы двухнедельной давности.

***

Вряд ли стоит ожидать, что наш политический класс будет готов прекратить свои игры с нагнетанием паники и взаимными обвинениями до тех пор, когда специалисты остановят утечку, и мы узнаем, что на самом деле произошло и почему. Так или иначе, у американского народа, наблюдающего за этим «спектаклем на фоне катастрофы», появилась еще одна причина усомниться в способностях и чистосердечии своих политических лидеров.

Источник: Голос России

Новые геоэкономические тенденции на Южном Кавказе («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

В настоящее время в Грузии в значительной мере озабочены тем, что коммуникационные проекты, на которые возлагалось так много надежд, не дали ощутимых результатов, хотя эти коммуникации приносят стране стабильные и значительные доходы. Например,  нефтепровод Баку — Супса обеспечивает государственные доходы в объеме всего лишь 7 млн. долларов. Если даже предположить, что пропускная способность данного нефтепровода будет доведена до максимума, до 12,3 млн. тонн, то при тарифах на перекачку одной тонны нефти 2 доллара за тонну, доходы составят 24,6 млн. долларов, что составляет только 6% от объема нынешнего государственного бюджета. Доходы от функционирования нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, при полной загрузке, составят 60 млн. долларов. Доходы государства от транспортировки грузов по железным и автодорогам составляют около 140 млн. долларов. В обозримой перспективе все доходы Грузии от транспортировки нефти и других грузов составят не более 250 млн. долларов.
 
Эти доходы не позволят решить не только проблемы инвестиций в реальный сектор экономики, но и даже бюджетные проблемы. В Грузии понимают, что сооружение нового крупного нефтепровода уже не реально. Хотя в Грузии от реализации коммуникационных проектов по схеме «Восток – Запад» ожидались доходы в объеме не менее 700 млн. долларов на уровне 2005 — 2007 годов. В связи с этим, в Грузии стали проявлять большой интерес к возможности реализации альтернативных проектов, связанных с перевозкой нефти из Ирана в Россию и в Центральную Европу. В Грузии пока не имеют представления о возможных объемах перевозок грузов из Ирана, Ирака и Армении на север и северо-запад и в обратном направлении. Даже эксперты имеют весьма неопределенное представление о возможных масштабах перевозок грузов из Ирана. Многие политики и эксперты удивляются, когда узнают, что данные объемы могут составить не менее 30 — 40 млн. тонн только на первой стадии реализации данных проектов. Чувствуется, что политики и эксперты проявляют большую и живую заинтересованность к этим проектам.
 
Представляет интерес возможность лоббирования в Грузии данных проектов. Такие вопросы прямо задавались почти всем лидерам политических партий в начале 2000-ых годов, в том числе Зурабу Жвания, лидерам Лейбористской партии, Социалистической партии, партии «Промышленность спасет Грузию», Республиканской партии, Консервативной партии, а также некогда руководителю экономического блока правительства Кахе Бендукидзе. Они высказались за то, чтобы в Грузии более серьезно рассматривали подобные предложения и относились к ним, исходя из национальных экономических интересов Грузии, а не с учетом мнения американцев. Очень эффективна в этом смысле пропаганда того, что ведущие европейские государства уже установили с Ираном устойчивые экономические и политические отношения. На грузинских политиков оказывает большое влияние информация о том, что Франция, Германия и Англия уже стали важными политическими и экономическими партнерами Ирана. А так как Грузия связывает свое политическое будущее не только с США, но и с Европой, то отношения с Ираном должны стать предметом политического обсуждения.
 
Нет сомнений в том, что перечисленные четыре политические партии левого и националистического направления могли бы стать партнерами России, Ирана и Армении в направлении развития геоэкономического и коммуникационного сотрудничества с Грузией. Вместе с тем, политическое руководство Грузии, вопреки позиции США, предпринимает серьезные попытки установить с Ираном более тесные отношения, прежде всего, в сфере коммуникаций, перевозок и распределения энергетических ресурсов. Иран, конечно же, ставящий целью преодолеть существующее в регионе некоторое отчуждение, вызванное позицией США, не только предпринимает усилия для укрепления своих позиций в Грузии в экономической сфере, но и пытается придать новую динамику политическим отношениям. Данная ситуация, вне зависимости от внерегиональных факторов, получит развитие, приведет к противоположным позициям Азербайджана и Армении. Армения, весьма заинтересованная в развитии схемы Север-Юг и не имеющая соответствующих обязательств перед США, предпримет усилия для развития данной схемы. Азербайджан воспримет развитие ирано-грузинских отношений как противоречащие его принципиальным интересам, так как Азербайджан сам претендует на роль узлового перекрестка в транспортировке грузов в регионе Кавказа и Каспийского моря. Вместе с тем, не только Иран, но и Грузия предпочтут Армению как более уязвимую страну в части коммуникаций и энергоснабжения.
 
Иранцы не могут не быть обеспокоены недовольством и конфронтационным отношением России к планам развития иранско-грузинских экономических отношений и, прежде всего, в коммуникационной сфере. Поэтому, прежде чем принять решения в этом направлении, Иран подготовит почву, обозначив для России все плюсы и минусы в развитии этого сотрудничества. Иран пытается разъяснить России те несомненные стратегические выгоды, которые должны получить они с Россией от создания альтернативы широтным коммуникациям в Южном Кавказе. Иран очень заинтересован в формировании северо-западного транспортного направления, но пытается избежать зависимости от Турции и Азербайджана в этом направлении. Иран ставит задачу обхода Черноморских проливов и Суэцкого канала при транспортировке грузов в северо-западном, то есть, европейском направлении. США продолжают рассматривать Грузию как ключевого транзитного партнера, но и американцы понимают, что после грузинско-русской войны невозможно убедить партнеров, в особенности, европейцев, в возможности избрать грузинские маршруты как предпочтительные.
 
Ведущие политологи и аналитики Запада, России и данного региона продолжают рассматривать процессы на Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, по схеме Запад-Восток, в котором собственно предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо, сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же, как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков. Проблема (или в какой-то мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что -объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит. Нас (Армению) господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные. Нас просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать на Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами.
 
Проект NABUCO формируется уже в совершенно иных условиях, отличающихся от тех, в которых принимались решения по проекту Баку – Джейхан. Борьба в энергетической сфере стала гораздо более ожесточенной: Россия обрела ведущих партнеров в Европе в лице Германии и других государств, предпринимаются попытки обходов Центра Европы двумя обхватами газопроводов. В данную борьбу включились более значительные капиталы, во многом не зависимые от политической воли и США, и Великобритании. Грузия предстала перед сложными проблемами международного характера, и перспективы нового масштабного транзитного проекта становятся сомнительными. Иран и Туркменистан, для которых экспорт газа имеет не только экономические значение, примут в расчет позиции и мнения России и ведущих государств континентальной Европы. Европейцы не подвергают сомнению важное транзитное значение Грузии, но пытаются не концентрировать маршруты новых энергокоммуникаций на южно-кавказском и турецком направлениях. Наряду с этим, даже Азербайджан пытается диверсифицировать маршруты экспорта газа, договариваясь с Россией и Ираном. Пока нет оснований утверждать, что для потока NABUCO будет найдено 31 млрд. кубических метров газа в год. Наряду с этим, события лета 2008 года (российско-грузинская война) привели к отказу от ряда проектов транспортного свойства на территории Грузии со стороны Казахстана, и другие страны и крупные нефтяные компании Запада стали искать более безопасные маршруты транспортировки нефти и иных грузов. Грузия все более нуждается в альтернативе.
 
Психология «перекрестка» заметно отличается от психологии «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение принять одно за другое, в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит. Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы — при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем, самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным – создается ли новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или это часть стратегии «Север – Юг». То есть, непонятно против кого направлены эти геостратегические «связки» — против Запада или Востока.
 
В последнее время в аналитических политических публикациях много внимания обращается на то, что вследствие реализации различных коммуникационных проектов на Южном Кавказе Армения оказывается в транспортном и политическом тупике. Имеются в виду энергетические коммуникации, прежде всего, Баку – Тбилиси – Джейхан, проект Север – Юг (Иран – Азербайджан – Россия), турецко-грузинские проекты и т.д. В частности, в статье несомненно талантливого автора Самвела Мартиросяна утверждается, что сооружение железной дороги Карс – Ахалкалаки или Батуми – Ризе, а также – Казвин – Рей – Астара организация автомобильного и железнодорожного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через территорию Ирана приведет к изоляции и тупику Армению. Оставив в покое столь эмоциональную оценку, как понятие «тупик», рассмотрим, насколько неблагоприятны для Армении реализуемые и планируемые коммуникационные проекты.
 
Необходимо заметить, что большинство из рассматриваемых проектов никак не связаны с политическими проблемами, так как Армения занимает невыгодное географическое положение, и было бы странным осуществление маршрутных «крюков» во имя удобств для нее. Коммуникации осуществляются таким образом, как это диктует экономическая целесообразность. И даже если проекты излишне политизируются заинтересованными правительствами, то, рано или поздно, экономические факторы диктуют особенности, маршруты и замыслы коммуникационного сообщения. Классическим примером тому явился проект Баку – Тбилиси – Джейхан, который никак не вяжется с экономическими условиями и, конечно же, нуждается в политической поддержке.
 
Утверждается, что создание коммуникационного коридора Север – Юг с участием Ирана – Азербайджана – России обуславливает изоляцию и обход Армении. Но как Армения могла бы участвовать в этом проекте, если она расположена в 300 – 400 км от соответствующих маршрутов. Вместе с тем, создание данного транспортного направления, создание надежного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через Иран и сооружение железной дороги между Грузией и Турцией, приводит к следующим результатам:

1. Повышается безопасность и обеспечивается многовекторность транспортной системы, тем самым прямо и косвенно снижаются претензии к сторонам конфликтов в целом;

2. Западное сообщество во многом утрачивает «основания» для предъявления демагогических требований Армении относительно разблокирования коммуникаций, в том числе с Нахиджеваном, включая Мегринский клин;

3. Ситуация в турецко-армянских отношениях не будет выглядеть столь драматично;

4. Карабахская проблема утратит так называемую транспортную составляющую, которая беспредметно и тенденциозно используется США и Европейским союзом.

За последние годы на Южном Кавказе сложилось весьма абсурдное и, в определенной мере, рабско-сервисное транзитное мышление. Особенно это относится к общественности в Грузии, а также в Азербайджане. Данным двум народам внушается, что выполнение транзитной функции является подлинным счастьем для них, и на основе этих проектов можно построить экономическое благополучие Грузии и Азербайджана. Конечно же, доходы от транзита могли бы стать важным фактором экономического развития, но отнюдь не эффективного развития. Важно то, чтобы данные коммуникации стали объектами по отношению к субъектам – государствам, а не наоборот. (Панама – это, прежде всего, — Панамский канал.) В создавшейся ситуации было бы более обоснованно говорить не о «тупике» для Армении, а о том, что, находясь не в очень благоприятных условиях, Армения демонстрирует пример успешного экономического развития. Причем, это развитие носит диверсификационный характер, развиваются многие отрасли промышленности. По темпам экономического развития Армения опережает все страны СНГ. Армения, при весьма неудовлетворительном макроуправлении, предложила оригинальную модель экономического развития. Усилий в сфере управления и заинтересованности властей было бы достаточно для нового скачка в развитии и создании ряда отраслей, способных конкурировать на внешних рынках. Несмотря на 16% спад экономики в 2009 году, в этом убедились международные экономические организации, правительства США и ведущих европейских государств.
 
Армения заинтересована не в транзите, который, в сущности, не играет существенной роли в развитии ни одного государства, а в устойчивом функционировании коммуникаций Грузии и Ирана. В результате, не нефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем, безотносительно к кому. Просто-напросто, функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера.  Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Арктика после Залива(«The New York Times», США

Опубликовано от wpmrРубрики:Арктика, Политика, Энергобезопасность

У президента Обамы и министра внутренних дел Кена Салазара есть актуальный способ показать, что они усвоили уроки разлива нефти в Мексиканском заливе, и подтвердить свое обещание в будущем действовать осмотрительно в отношении бурения в открытом море. Этим способом является отказ в выдаче разрешений, необходимых компании Shell Oil для начала чрезвычайно спорного проекта по бурению в Арктическом океане.

Компании принадлежат два арендованных нефтеносных участка в Чукотском море и море Бофорта, которые являются самыми далекими и холодными водами Северной Америки. Она надеется начать поисковое и разведочное бурение на этих участках уже в июле. Но у Shell нет окончательных разрешений, а у г-на Салазара есть полномочия отказать в их выдаче.

Различные законы, регулирующие нефтегазовые операции в открытом море, а также Закон о национальной политике в области окружающей среды позволяют приостанавливать операции всякий раз, когда появляется «важная новая информация, имеющая отношение к экологическим факторам». Нет никаких сомнений в том, что разлив нефти в Заливе раскрыл новую важную информацию – особенно в том, что касается неспособности отрасли и правительства отреагировать на огромный фонтан нефти – а также убедительные доказательства ущерба, который способен нанести крупный разлив.

Эта информация особенно значима в Арктике, где ликвидация последствий даже маленького разлива нефти будет осложнена льдом, суровой погодой и отсутствием поддержки с берега.

Г-н Салазар уже выразил решительные сомнения по поводу экологической опасности бурения в Арктике. План администрации по разведке внешнего континентального шельфа, представленный в марте, ясно дал понять, что Бристольский залив Аляски, особенно богатый рыбой, навсегда останется запретной зоной. Распределение новых участков в Арктике было отложено до проведения продолжительной экологической экспертизы. Однако компании Shell было позволено вести работы на двух участках, контракты по которым были подписаны при администрации Буша.

Компания утверждала, что скважины, которые она планирует пробурить в Чукотском море и море Бофорта, будут в более мелких водах, чем скважина BP в Мексиканском заливе. Shell также утверждает, что хорошо оснащена, чтобы отреагировать на любое чрезвычайное происшествие. Однако правительство не должно принимать это на веру, особенно в таком сложной и экологически хрупкой среде.

Г-н Обама попросил специальную комиссию провести шестимесячное расследование катастрофы в Мексиканском заливе. Нецелесообразно позволять вести новое бурение где бы то ни было до того, как будет завершено это расследование – до того, как уроки Залива будут полностью усвоены, и будут задействованы новые, более эффективные стратегии для предотвращения еще одной катастрофы. До тех пор г-н Салазар должен приостановить бурение скважин Shell на Аляске.

Оригинал публикации: The Arctic After the Gulf