Метка:США USA

Турция-Россия-Иран — новый передел Закавказья.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Международная дипломатическая операция по выводу Армении из коммуникационного тупика сорвалась. Запомнившийся миру фотокадр от 10 октября 2009 года, на котором запечатлены министры иностранных дел Армении и Турции, подписывающие армяно-турецкие протоколы, а на заднем фоне стоят улыбающиеся Хиллари Клинтон, Сергей Лавров и Хавьер Солана, потерял свою актуальность. Сегодня СМИ публикуют другие фотографии — толпы, сжигающие национальные флаги Турции и Армении в Ереване и Стамбуле. И это только промежуточный итог. Чем может завершиться закавказский спектакль с участием турецких актеров, тяжело представить, однако, уже сегодня очевидно, что Армении не следует питать абсолютно никаких иллюзий.

В свое время один из известных армянских политологов заметил, что в Закавказье существует всего две проблемы — грузино-российская и армяно-турецкая. К сказанному добавим, что эти две проблемы к тому же и тесно переплетены друг с другом, поскольку, в сухом остатке, являют собой плоды конкуренции России и Турции за влияние в регионе. В указанном контексте, Россия традиционно и с переменным успехом защищает безопасность армян от Турции, а Турция, также традиционно и с таким же успехом, укрепляет грузин против России. Не случайно, события августа 2008 года, когда Россия в жестком силовом режиме подавила Грузию, стали своеобразным стартом для турецкой активности в армянском направлении.

Наблюдая за тем, как строились отношения Грузии и Турции после августовской войны, можно заметить резкий спад интенсивности контактов на военно-политическом уровне. Очевидно, во время боевых действий против России, в Тбилиси ожидали от Анкары — своего основного поставщика оружия и главного проводника в НАТО — чего угодно, но только не блокирования американских кораблей на подходах к Черному морю и выдвижения так называемой «Платформы мира и безопасности на Кавказе». Тем более, что Платформа эта касалась не Абхазии с Южной Осетией, а Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. Не могли в Грузии не обратить внимания и на согласованную между Азербайджаном и Турцией остановку нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзрум за два-три дня до начала бомбежки грузинской территории российской авиацией. По сути дела, у Грузии на тот момент были все основания подозревать Турцию в предательстве своих интересов. Участившиеся после этого аресты турецких торговых судов и их экипажей — нервная реакция грузинской стороны, которая была достаточно легко устранена назидательной речью главы МИД Турции Ахмеда Давудоглу в Тбилиси.

На деле у Турции были свои задачи, не имеющие ничего общего с защитой Грузии от российского контрудара. Премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган, прибыв в Москву практически в день завершения пятидневной войны, аккуратно актуализировал роль Турции в Закавказье и, по всей видимости, детально обрисовал сферы турецких интересов в сложившейся послевоенной ситуации. Фактически, турецкая политическая элита склонна была рассматривать грузино-российскую войну как весьма удобный момент для решения армяно-турецкой проблемы, составной частью которой и является конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Мотивировать необходимость безотлагательного решения армянской проблемы турецкому премьеру было не так уж и сложно, поскольку к тому моменту на территории Грузии были предусмотрительно взорваны мосты, ведущие на армянскую территорию. В кольце блокады оказалась не только экономика республики, но и военная база РФ на ее территории.

Все дальнейшие действия российского руководства — с августа 2008 года и до нынешнего момента — могут свидетельствовать о, как минимум, активизации усилий Москвы в карабахском процессе. Была подписана печально известная Майендорфская декларация, не возымевшая никакого практического эффекта, состоялось несколько раундов встреч на высшем уровне, в том числе в Сочи, где была выдвинута необходимость обновления Мадридских (базовых) принципов урегулирования карабахского конфликта. Однако Турция не видит ощутимых результатов российской посреднической миссии и, судя по реакции главы МИД этой страны, собирается призвать Москву к более активной работе. «Турецкое руководство намерено обсудить с президентом России Дмитрием Медведевым в ходе предстоящего в мае его официального визита в Анкару проблему урегулирования карабахской проблемы», — заявил 26 апреля министр Давудоглу, выступая в турецком парламенте. «Мы рассматриваем эту проблему как собственную, и будем продолжать держать ее в повестке каждой платформы», — сказал министр. «Мы очень надеемся, что господин Медведев предпримет все необходимые шаги в этом направлении. Потому что стабильность на Кавказе отвечает интересам всех стран региона», сказал он. «Мы против продолжения действующего статус-кво на Кавказе», — заявил глава турецкой дипломатии.

Примечательно, что данная речь Давудоглу о неприемлемости сложившегося «статус-кво на Кавказе» была произнесена в день визита министра иностранных дел Грузии Григола Вашадзе в Анкару. Очевидно, статус-кво с решенным грузино-российским конфликтом, но активным армяно-турецким не устраивает Турцию, а нарушить его в сложившейся ситуации особых трудов не составит. Интересно также и то, что ни в Москве, ни в Ереване на озвученную Давудоглу повестку переговоров с российским президентом не отреагировали.

Тем временем, министр обороны Азербайджана Сафар Абиев перешел от прямых угроз в адрес «карабахских сепаратистов» к угрозам в адрес страны-члена ОДКБ Армении. 23 апреля он заявил, что азербайджанская армия оснащена самыми современными видами вооружений, в том числе бронетехникой, зенитно-ракетными установками и авиацией и располагает возможностями «поражать любые цели на территории Армении». Абиев также сообщил, что на недавних военных учениях с участием всех видов войск отрабатывались, помимо прочего, и «наступательные действия». Он информировал об усилении потенциала разведывательных подразделений, оснащения их самыми современными средствами, в том числе беспилотными самолетами, «обучении военных кадров армянскому языку». Как заверил Абиев верховного главнокомандующего Ильхама Алиева, вооруженные силы Азербайджана «способны выполнить задачу по освобождению оккупированных территорий Азербайджана».

Здесь стоит обратить внимание на то, что армяно-азербайджанская экспертная полемика относительно карабахской проблемы с недавних пор вовсе потеряла рациональное содержание и вращается вокруг выбора потенциальных мишеней на территориях двух стран. В этой связи называются различные стратегические объекты, в том числе нефтепроводы, газопроводы и даже атомная станция. На эти рассуждения не стоило бы обращать никакого внимания, если бы министр обороны Абиев не угрожал ударами ракетной артиллерии по армянской территории. Между тем, практически вся стратегическая инфраструктура Армении — АЭС, газопроводы, железная дорога, коммуникационные вышки, высоковольтные электрические сети и гидростанции — тем или иным образом, частично, либо полностью принадлежат России. И в данном случае не совсем понятно, куда именно будет целиться Абиев. Еще более непонятно молчание, с которым встречены в России угрозы азербайджанского министра. «Наступательная операция» ВС Азербайджана против Армении, согласно Уставу ОДКБ, является наступательной операцией против самой России. Об остальных участниках оборонного блока здесь говорить не следует, хотя тот же Казахстан, возглавляющий ОБСЕ и заявивший о приоритете обеспечения безопасности в зоне карабахского конфликта, своим молчанием заведомо и изначально свое председательство в ОБСЕ уже провалил, не говоря уже о девальвации своей функции в ОДКБ.

Так или иначе, после грузино-российской войны, приведшей, как уже было сказано, к очевидному росту региональных амбиций Турции и началу плотного обсуждения карабахской проблемы в российско-турецкой двусторонней повестке, Армения оказалась, мягко говоря, в весьма затруднительной ситуации. В этих условиях американская инициатива по нормализации армяно-турецких отношений в отрыве от карабахской проблематики могла показаться армянской стороне настоящим «спасательным кругом». Между тем, и у США в этом регионе на тот момент были свои сложности и свои перспективные расчеты.

Американская стратегия развертывания на Кавказе, выстроенная с упором на территорию Грузии, с августа 2008 года стала трудновыполнимой и входящей в жесткий конфликт не только с российскими региональными интересами, но и непосредственно пограничной безопасностью самой России. Война в Грузии показала, что администрация Джорджа Буша не до конца просчитала последствия своей политики. Марш-бросок российских войск к американской базе Сенаки и ее уничтожение практически на два года выключили Грузию из внешнеполитической орбиты США. Целесообразность дальнейшего использования грузинской территории как опорного регионального плацдарма, стала предметом нового изучения в Вашингтоне. Пока процесс этот не завершен и свидетельством тому вакуум, в котором пребывает грузинская внешняя политика. Неожиданно лишившись предмета «стратегического» диалога с Вашингтоном, грузинская правящая элита была вынуждена вернуться к суровой реальности, заново определять внешние приоритеты, но уже в узком региональном пространстве — между Россией, Турцией и Ираном, с оглядкой на положение Азербайджана и Армении. И вот, пока Михаил Саакашвили пытается заново внушить американцам всю незаменимость грузинского военного и транзитного потенциала, глава МИД Грузии проводит консультации в Тегеране и Анкаре, а грузинская политическая оппозиция в широком составе ищет контакты в Москве и участвует в форумах в Санкт-Петербурге.

В свою очередь США, потерявшие равновесие в Грузии, и будучи изначально лишенные возможности полноценно работать со сложным партнером — Азербайджаном, стесненным иранским и турецким влиянием, обратили свой взор на Армению, к тому времени оказавшуюся в довольно печальном состоянии. Однако, как показали события последнего года, надежда американцев использовать свой традиционный рычаг — проблему признания Геноцида армян, а также свои лоббистские возможности в Европе (неожиданное признание Швецией армянского Геноцида — плод американского, а не армянского лоббизма) к ожидаемым результатам не привели. Турция плотно привязала процесс нормализации отношений с Арменией к карабахскому вопросу, а на усилия США ответила целым рядом антиамериканских действий, в частности, установила беспрецедентно теплые отношения с Ираном и Россией, усилила антиизраильскую риторику, разгромила американо-израильский оплот в турецких военных кругах и тд.

Россия, формально поддержав американскую инициативу по нормализации армяно-турецких отношений, в реальности, сыграла в этом процессе двоякую роль. Москва начала интенсивное сближение с Азербайджаном, власти которого весьма нервно отреагировали на американские планы добиться разблокирования Армении в отрыве от процесса урегулирования карабахского конфликта. Чувствуя поддержку со стороны российского полюса, Баку без опасений развернул мощное давление на Турцию. Хотя, на самом деле, азербайджано-турецкие «противоречия» последнего периода, чудесным образом снятые с повестки дня, в частности в газовой сфере, после провала армяно-турецкого диалога, совершенно спокойно могли бы быть и согласованными действиями, целью которых была демонстрация невозможности американского плана в целом.

В итоге, необходимо констатировать, что армяно-турецкий переговорный процесс был заведен в тупик усилиями Анкары и Баку, с молчаливого согласия Москвы. Было совершенно очевидно, что Ереван ратифицирует протоколы в том виде, в котором они были подписаны в Цюрихе в октябре 2009 года сразу после того, как они будут приняты турецким парламентом. Однако опасения Еревана оказались вполне оправданными. Премьер-министр Турции Эрдоган в присутствии американского лидера Барака Обамы прямо заявил, что турецкий парламент ратифицировать документы не собирается, пока не будет решен карабахский вопрос. Главе армянского государства оставалось лишь одно, вывести протоколы из оперативной повестки армянского парламента, что он и сделал по возвращении из США. Протоколы остались в большой повестке армянского парламента в надежде на то, что США своими активными действиями вновь призовут их к жизни. Впрочем, надежд на это практически нет.

Обобщая ситуацию в Закавказье, сложившуюся после событий августа 2008 года и провала американской инициативы по разблокированию армяно-турецкой границы, выделим следующие положения:

1. Проблема урегулирования нагорно-карабахского конфликта встала на региональной повестке с особой остротой. При этом Турция и Азербайджан практически в ультимативной форме требуют от России оказать давление на Армению. Россия после войны с Грузией оказалась лишенной поля для маневра. Балансирование между Азербайджаном и Арменией в определенной мере потеряло смысл, поскольку в условиях массированного вовлечения в процесс Турции, Ереван и Баку перестали быть равнозначными с военно-политической точки зрения региональными полюсами. Отсутствие уже не только наземной, но и безопасной воздушной связи с Арменией лишает Россию возможности полноценного снабжения своей военной базы в Гюмри, а в случае возобновления боевых действий оперативно-тактического пространства.

2. Резкое ослабление американского фактора способствовало регионализации нагорно-карабахской проблемы. Азербайджан лоббирует подключение к процессу Турции. С другой стороны, о готовности стать посредником в процессе, а фактически о своем праве участвовать в новом региональном переделе заявил Тегеран. Риторическое согласие Азербайджана на иранскую инициативу — ярко-выраженный антиамериканский ход, свидетельствующий о том, что азербайджанская сторона всячески старается вывести из процесса США и Францию, усилить свои позиции в регионе путем сближения с Турцией, Ираном и Россией одновременно.

3. Согласованное Баку и Анкарой торпедирование приоритетного для Европы газового проекта NABUCCO было призвано удержать европейские страны от давления на Турцию в вопросе разблокирования армяно-турецкой границы. Здесь «жесткая» позиция Баку, долгое время не подписывающего газовые соглашения с Турцией, сыграла функцию громоотвода для Турции. Буквально на следующий день после провала армяно-турецких переговоров Азербайджан и Турция оформили необходимые соглашения.

4. Ослабление американского влияния в регионе категорически противоречит интересам Грузии. Президент Саакашвили провел в США более трех недель, стараясь способствовать возвращению Вашингтона к активным действиям. В данном случае Саакашвили опосредованно играет в интересах Армении. Новая дестабилизация Грузии в условиях консолидированного азербайджано-турецкого политического наступления может привести Армению к плачевным последствиям. США некоторым образом разбавляли жесткие региональные реалии, позволяя Еревану долгое время балансировать во внешней политике.

5. Турция всячески накаляет обстановку, стараясь призвать Россию к выполнению устных договоренностей, достигнутых в августе 2008 года. Незадолго до официального визита президента РФ Дмитрия Медведева в Анкару, турецкие власти актуализировали проблему Нахичевани, фактически объявив себя гарантом безопасности этой автономной республики в составе Азербайджана. Обвинив Армению в том, что она представляет угрозу безопасности этого анклава, лишенного всяческой связи с Азербайджаном, Турция фактически назвала легитимный повод для возможных действий против Армении. Вместе с тем, Турция открыто заявила свои права на Нахичевань, ссылаясь на положения Карского договора, что можно расценивать в качестве своеобразного сигнала Азербайджану, демонстрирующего в последнее время некоторую степень самостоятельности во внешней политике.

6. Турция представляет долгосрочную угрозу и для Грузии, усиливая свое политическое и экономическое присутствие в Аджарии. Очевидно, в случае масштабной дестабилизации региональной ситуации, Анкара предъявит свои права и на эту территорию — в той же логике, что и в случае с Нахичеванью, и со ссылкой на тот же документ.

7. 8 мая 2010 года в Москве планируется встреча президентов Армении, Азербайджана и России. В мае ожидается также визит президента РФ Дмитрия Медведева в Турцию. Российскому президенту предстоит непростая задача. Сложность ее заключается в том, что переговорные позиции Еревана и Баку за почти 20 лет переговоров не сблизились ни на йоту. Ключевой вопрос — проблема будущего статуса Нагорного Карабаха. Риторика азербайджанского руководства не оставляет никаких сомнений в том, что официальный Баку в этой части на уступки идти не собирается, даже если статус будет определяться в результате отложенного во времени референдума и уже после поэтапной сдачи Азербайджану контролируемых армянской стороной районов — пояса безопасности Нагорного Карабаха. Возможность силового решения проблемы, по-прежнему, представляется Азербайджаном в качестве приемлемого варианта развития событий, о чем и периодически заявляется на самом высоком уровне. В этих условиях сдача пояса безопасности представляется для карабахских армян губительной затеей.

8. В условиях политического, дипломатического и коммуникационного тупика, а также непрогнозируемого исхода российско-турецкой региональной конкуренции, Армения и Карабах могут уповать исключительно на свои вооруженные силы. Реальная угроза срыва статус-кво в зоне нагорно-карабахского конфликта уже подтолкнула власти Армении к ряду превентивных действий. В частности, министерство обороны Армении выступило с инициативой увеличения призывного возраста с действующих 27 до 35 лет. Также планируется изменить порядок отсрочки от военной службы для студентов государственных вузов и курсантов полицейской академии.

Виген Акопян

Источник — ИА REGNUM

Противостоять Китаю США и Россия должны вместе. Экспансионистские устремления Пекина в Азии растут

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Несмотря на то что недавняя встреча лидеров КНР и США прошла успешно, она стала лишь передышкой в нарастающих противоречиях между двумя державами. Китай подчиняет своему влиянию соседние страны, хочет установить контроль и над природными богатствами России, – утверждают американские политологи. По их мнению, Вашингтону следует объединиться с Москвой, чтобы остановить экспансию КНР в Азии.

В ходе беседы в Вашингтоне между председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом США Бараком Обамой, состоявшейся на прошлой неделе, им удалось погасить вспышку разногласий по поводу курса китайской валюты и предотвратить торговую войну между двумя державами. Но, как утверждает влиятельный американский журнал Foreign Affairs, печатный орган Совета по международным делам, в будущем американо-китайские противоречия будут только нарастать.

По мнению авторов этого издания, влияние Китая в Восточном полушарии увеличивается, он получил доступ к ресурсам Центральной Азии, а также к главным судоходным линиям в Тихом океане. Политические амбиции КНР не менее агрессивны, чем амбиции, которые питали США сто лет назад, пишет в журнале Роберт Каплан, старший научный сотрудник Центра за новую американскую безопасность. Различие между ними состоит в том, что Америка стремилась распространить свою идеологию или систему власти, а действия Китая за границей продиктованы его потребностями в энергетических ресурсах, металлах и других видах стратегического сырья.

Баланс сил в Азии меняется не в пользу Америки. И это приведет к тому, что США, которые в настоящее время являются гегемоном в Западном полушарии, попытаются воспрепятствовать тому, чтобы Китай превратился в гегемона на большей части Восточного полушария.

Обосновывая тезис о растущих экспансионистских устремлениях Пекина, американский аналитик обратился к трудам английского географа Халфорда Макиндера, который в 1904 году предупреждал, что если китайцы распространят свою мощь за пределы границ Поднебесной, то это «породит желтую опасность для свободы во всем мире».

Каплан оговаривается, что формулировка британского ученого носит расистский характер, что было широко распространено в начале ХХ века. Однако в одном англичанин был прав: Россия, другой евро-азиатский гигант, была и до сих пор остается в основном сухопутной страной, ее широкому выходу в океан препятствуют полярные льды. А Китай, обладающий береговой линией в 9 тыс. миль с многочисленными хорошими гаванями, – это и сухопутное, и морское государство.

Географическое положение облегчает его превращение в глобальную державу. Другим преимуществом Китая стало то, что правящий режим на пути модернизации сохранил контроль над населением и в состоянии мобилизовать миллионы рабочих на создание современной инфраструктуры.

Эта динамичная держава, стабилизировав свои внешние границы, теперь утверждает влияние не только на соседних территориях, но и в государствах Африки, Латинской Америки.

Примером такой экспансии служит Центральная Азия. Вскоре будут построены два трубопровода. Один будет поставлять нефть из Каспийского моря через Казахстан, другой – газ из Туркмении. Ради получения доступа к ресурсам в регионе Китай готов идти на риск. Он, например, добывает медь неподалеку от Кабула, несмотря на бушующую в Афганистане войну. Внимание китайских компаний привлекает и Монголия – неисчерпаемая кладовая минеральных богатств.

В Юго-Восточной Азии Китай заключил соглашение о свободной торговле с государствами АСЕАН, что позволяет ему продавать им промышленные товары с высокой добавленной стоимостью, а покупать дешевую сельскохозяйственную продукцию. Пекин установил свой патронаж над Мьянмой, которой оказывает военную помощь. Там же строятся порты и газопроводы, открывающие китайским фирмам путь в Бенгальский залив.

Самый опасный регион, где могут потенциально столкнуться интересы Вашингтона и Пекина, – это Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря. Острова в этих морях уже стали предметом споров между Китаем, Японией, Филиппинами и Вьетнамом.

Что же должны США противопоставить экспансии «срединного государства»? Суждения американского политолога весьма любопытны. Он, в частности, утверждает, что они могли бы создать стратегический альянс с Россией, чтобы уравновесить мощь Китая. Для России такой вариант приемлем. Ведь, как утверждает автор, Китай осуществляет ползучую демографическую агрессию на малонаселенном российском Дальнем Востоке и в Сибири и внедряет в этих регионах свои корпорации.

Впрочем, главная надежда не на Россию, а на американские ВМС. Им следует создать сеть баз в Микронезии. США не могут более полагаться только на Японию и Южную Корею как на своих верных союзников, им нужно заранее сформировать на Тихом океане такой военный кулак, что это вынудит Пекин искать договоренности с Вашингтоном. Ведь войны ни одна из сторон не желает. В беседе с «НГ» ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ларин отметил, что в статье американского политолога отражен объективный факт: Китай превращается в экономического колосса; с другой стороны, налицо определенное ослабление США. Китай обретает способность соперничать с Америкой на равных. Поэтому рост противоречий между ними неизбежен.

«В будущем отношения двух держав могут развиваться по двум сценариям. Первый – это борьба и конфликт. Второй – раздел сфер влияния, своего рода кондоминиум», – считает эксперт.

«Что касается России, то соперничество повышает интерес к ней обеих сторон. Но в своем нынешнем состоянии Россия может быть только пассивным участником этого процесса», – подчеркнул Ларин. По его словам, наиболее разумный путь для Москвы – балансировать между двумя державами, сохраняя хорошие отношения с обеими.

Собеседник «НГ» предположил, что утверждения американского политолога о заселении российского Дальнего Востока китайцами – это попытка повлиять на Москву. «Но в таких рассуждениях есть и доля правды. Ведь, как говорят географы, эти края «обезлюживаются». А в современном мире места с такими природными богатствами не могут долго оставаться нетронутыми. Выход в том, чтобы Россия быстрее преодолевала свое экономическое отставание и повышала вклад в развитие Дальневосточного региона», – заключил эксперт.

Источник: Независимая

США хотят взорвать Южный Кавказ

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В последнее время нагнетается ситуация вокруг Нагорного Карабаха, вокруг всего этого региона, вокруг армяно-турецких отношений. Мы знаем, что сейчас вопрос о признании геноцида армян был решен в США, в Вашингтоне, и сейчас, это уже последняя инстанция, эта ситуация вынесена на конгресс США.И это очень серьезный знак. Был отзыв посла Турции из США, беспрецедентный случай в истории. А до этого одна новость, которая прошла мимо внимания мировых агентств, и тем не менее которая имеет огромное значение. Во время катарского визита Хилари Клинтон, когда встреча с Эрдаганом затянулась и посол США в Катаре попросил руководителя протокола Турецкой республики поторопить Эрдагана, чтобы закончить встречу с госпожой Клинтон, на что получил очень грубый ответ, и началась  драка между послом США и руководителем протокола Эрдагана. Т.е. эта новость обошла все вначале мировые агентства, а потом она была убрана оттуда, и осталась только в блогах, которые ведут в никуда. Это тоже интересный момент. Потому что скандал был колоссальный.  

И вслед за этим как раз – признание геноцида, по сути дела, в США и выход Турции из орбиты НАТО. Вначале думали, что это только военное руководство, которое сейчас проходит по делу, Эргенекон, стояло на таких позициях – ультракемалисты, но оказывается, что и нынешнее политическое, более умеренное направление в лице правящей партии тоже придерживается этой позиции. Соответственно, вопрос о Карабахе, вопрос о возможном конфликте между Азербайджаном и Арменией, между Турцией в региональном контексте и  разрыв, по сути дела, отношений Турции с США, проблематизация присутствия Турции в НАТО ставит весь этот регион на грань взрыва. Чем это можно объяснить и как это можно истолковать? Во-первых, Россия, конечно, заинтересована, чтобы все было как  есть, чтобы и Армения сохраняла свою доминацию в Карабахе, но при этом Карабах считался бы азербайджанской территорией. Потому что в общем, имея в Армении военную базу и наше военное присутствие, Россия наверное в последнюю очередь хочет портить свои отношения с Азербайджаном, а, наоборот, хочет их развивать и укреплять.  

При этом Турция, которая на глазах отрывается от США и протягивает нам руку дружбы, безусловно в данном случае не выступает таким дестабилизирующим фактором, как она выступала, например, в эпоху Османской империи. И наоборот, мы видим нечто подобное в период дружбы Ленина и Ататюрка, когда и Турция, и Россия имеют общие интересы в реорганизации кавказского региона, чтобы там была зона русско-турецкого мира. И для этого и мы, и турки заинтересованы в том, чтобы армяно-азербайджанские отношения, проблема Карабаха были урегулированы более-менее сбалансированно. Смотрите, что делает Турция. Сохраняет традиционные связи с Азербайджаном, этнически единым с турками, турки ищут все-таки способа нормализовать отношения с Арменией. Россия, имея военную базу в Армении, не сбрасывает никоим образом со счетов Азербайджан и стремится развивать и с ним отношения. И более того, у Москвы и Анкары нет здесь антагонистических интересов: мы заинтересованы в сохранении статус-кво, мы заинтересованы в гармонизации тех процессов, которые вот в этом регионе. Совершенно очевидно, что мы стоим на пороге новой эры российско-турецких отношений и вообще судьбы Южного Кавказа. Кому это не выгодно? Американцам.  

Американцам, которые теряют Турцию с каждым днем все больше и больше, которые пока еще не приобрели до конца Армению, хотя их влияние на Армению резко возросло. И все больше и больше со стороны армянских политических деятелей мы слышим требование немедленного признания Карабаха как армянского государства. Ни к чему кроме потери этого армянского государства такие радикальные требования привести не могут. Недавно министр иностранных дел Армении заявил, что в Карабахе русские будут воевать с Турцией, а не армяне с азербайджанцами, и т.д. С армянской стороны есть попытка нагнетания ситуации. Это, на мой взгляд, совершенно не в интересах армян. И что касается, например, геноцида армян: во-первых, армяне действительно подверглись колоссальному насилию в эпоху Османской империи. Это было уничтожение этноса по этническому принципу, в основном за то, что они были крестьянами и, в общем, ориентировались на геополитические интересы России. Они пострадали из-за нас, и это мы должны помнить, и память жертв мы должны чтить. Поэтому в самом факте признания геноцида армян ничего страшного нет. Если бы это была моральная дань невинно пролитой крови людей, это было бы хорошо. Но в каком контексте это происходит? Явно в политическом контексте, это политическая манипуляция.  

Сегодня американцы осуществляют геноцид афганского и иракского народов и вспоминают о том геноциде, который осуществили турки столетие назад. Лучше поздно, чем никогда, с одной стороны, но почему сейчас, и почему не раньше? Потому что раньше Турция как член НАТО была надежным партнером американского присутствия в регионе, поэтому на геноцид армян можно было закрыть глаза. Сегодня Турция на глазах уходит из-под контроля, и для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать ей свое недовольство, США, Вашингтон принимает решение о признании геноцида армян. Это унизительно для тех жертв, которые погибли, это унизительно для армян. Я не понимаю, чему здесь можно радоваться? Ведь это манипуляция, это прагматическое, техническое использование в очень конкретных, очень подлых американских целях трагедии реального народа. Поэтому, никоим образом не оспаривая армянскую трагедию и будучи солидарным и соболезнуя вот этой незаживающей ране в сознании армянского народа, надо все-таки сказать, что признание геноцида сегодня – это наплевательство на армян.  

Это реализация американских интриг по дестабилизации ситуации, стремление дестабилизировать отношения вокруг Нагорного Карабаха и пустить новую кровь: армянскую и азербайджанскую. Азербайджанцев подстегивают те же самые американские кураторы к тому, чтобы они требовали возвращения азербайджанцам Шуши и Степанакерта, где они традиционно проживали, обещая поддержку. Азербайджанцы уже довольно серьезно к этому готовятся и, поскольку армяне не проявляют никакого желания кого бы то ни было пускать, то да, уже готовятся к войне. Армяне готовы защищаться. Т.е. американцы подначивают одних и других, чтобы нанести серьезный удар по интересам России и по интересам Турции в регионе, уже и России, и Турции одновременно. И разменной монетой будут сами армяне и азербайджанцы. Поэтому как могут ответственные политики в Армении и в Азербайджане не видеть того, что готовится, не видеть того, в качестве каких пешек они хотят в очередной раз использовать два прекрасных народа, которые в силу исторических обстоятельств оказались по разные стороны баррикад, так бывает, но периодически происходит и примирение.  

Сегодня об этом говорить рано, но вообще исторические циклы проходят, и все становится на свои места. Сколько французы и немцы, например, проливали свою кровь, сколько австрийцы и лютеране, протестанты в самом немецком народе уничтожали друг друга, с какой жестокостью. Реформация, контрреформация, тридцатилетняя война, сколько бились французы и англичане. И наконец все они, так или иначе, объединились в единой Европе. Поэтому никогда не надо говорить никогда. Never say never again. Т.е. и в отношении азербайджанцев и армян это тоже правило действует. Я думаю, что нам надо рассматривать ситуацию армяно-азербайджанских отношений именно в этом геополитическом контексте. Кому выгодна сейчас вообще радикализация отношений вокруг Карабаха? Нам? Нет. Россия – последняя страна, которая заинтересована в том, чтобы хоть что-то изменялось сейчас в этой ситуации. Армянам? Нет, они уже все имеют. Они имеют под своим контролем Карабах. Что они еще хотят? Признание его в этой этнической форме, в которой он существует сейчас, невозможно. Любая форма признания – это значит запустить назад половину населения азербайджанцев. И вот поэтому если бы они хоть чуть-чуть соображали, что им надо, что надо держаться, тянуть нынешнее положение.  

Азербайджанцы, как только они поставят вопрос о необходимости вернуть их, например, методами, которыми Саакашвили пытался вернуть Южную Осетию, на их головы посыпятся шишки. Кто им будет помогать? Турция не будет. Россия? Она поостережется, потому что вооруженные силы стоят на территории Армении, и с Арменией у нас традиционно хорошие отношения, они члены ОДКБ, в отличие, кстати, от Азербайджана. И таким образом, это будет нужно американцам и тем, кто пытается взорвать Южный Кавказ, взорвать карабахскую тему, это враги армян, азербайджанцев, турок и русских. Есть только одна нация, один народ, который по-настоящему, выполняя свои интересы, не считается ни с какими интересами кого бы то ни было, региональных игроков – это Соединенные Штаты Америки, и здесь картина ясна. Александр Дугин

Источник: Russia.ru

Эксперт: США больше не стремятся к одностороннему выигрышу в «большой игре» за доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Одним из первых признаков растущей американской прагматичности и наглядным примером реалистичности указанного подхода стало программное выступление заместителя госсекретаря США по политическим вопросам Уильям Бернса в Дипломатической академии Азербайджана в феврале 2010 г., — считает Андрей Корнеев, руководитель Центра проблем энергетической безопасности
(Институт США и Канады РАН). — При этом в ходе обсуждения проектов альтернативного «южного транспортного коридора» впервые было официально отмечено, что США больше не стремятся к одностороннему выигрышу в «большой игре» за доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Посол Бернс предложил стремиться к достижению большего, работая вместе с Россией, а не против нее. Высокопоставленный американский дипломат отметил, что хотя в энергетических вопросах всегда присутствовали элементы соперничества, коллективная энергетическая безопасность не должна оставаться прежней игрой с нулевой суммой. По его мнению, возможное сотрудничество увеличит число альтернативных маршрутов транспортировки энергоресурсов в Европу, обеспечит эффективные рыночные цены и снизит вероятность перебоев поставок топлива на мировые рынки.»

Источник: «Нефть России»

Подробнее об этом читайте в одном из ближайших номеров журнала «Нефть России».

Ресурсные войны США: «Стратегия модернизации армии — 2008»

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фрагмент из книги «Полный спектр доминирования: Тоталитарная демократия в Новом мировом порядке»

Полное объяснение причин этого нового развертывания лежит в документе Пентагона «Стратегия модернизации армии — 2008». В нем указано, что цель американской военной стратегии — захватить и поддерживать господство во всей вселенной, а не только на земном шаре. Документ призывает к «эффективной при проведении кампаний экспедиционной армии, способной доминировать по всему спектру конфликта в любое время, в любой среде и против любого противника в течение длительных периодов времени». (3) И далее: «Армия должна сосредоточить свои усилия по оснащению и модернизации на двух взаимодополняющих вещах — восстановление баланса и достижение полного спектра доминирования». (4)

Ни одна армия в истории не ставила столь амбициозных целей.

Но самое важное, что «Модернизация армии» предполагает, что Соединенные Штаты, по крайней мере, в ближайшие «тридцать-сорок лет» будут участвовать в непрерывных войнах за контроль над полезными ископаемыми.

Кроме того, очевидно имея в виду Китай и Россию, стратегический план Пентагона заявляет: «Мы сталкиваемся с потенциальной [возможностью] возврата традиционных угроз безопасности, создаваемых возникающими почти равными нам силами [соперниками] по мере того, как мы в глобальном масштабе соперничаем за истощающиеся природные ресурсы и зарубежные рынки». (5)

С точки зрения экономического роста единственным на планете «почти равным нам силами» в 2008 году был Китай, который прочесывал и обыскивал землю в поисках безопасных источников нефти, металлов и другого сырья для поддержания своего стремительного роста.

С военной и энергетической точки зрения единственной потенциальной «почти равной нам силами» будет Россия. Россия играет стратегическую роль в поставках практически всех жизненно важных ресурсов, требующихся для развитой индустриальной экономики — все: от нефти и газа до металлов и сырья. Россия стала ключевым (за исключением ЮАР и южноафриканских государств) поставщиком стратегических ресурсов, не находящихся под прямым контролем Соединенных Штатов. Рост влияния России в Африке был одним из главных факторов, определявших с 1991 года вашингтонскую конфронтационную военную политику использования НАТО для окружения России.

Серьезную озабоченность в Пентагоне и в вашингтонских политических кругах вызывало то, что Россия и Китай, скорее всего, будут углублять свое экономическое и даже военное взаимодействие в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Если это произойдет, то, по утверждению Збигнева Бжезинского, глобальное господство Соединенных Штатов будет основательно подорвано. (6)

«Стратегия модернизации армии — 2008» Пентагона является продолжением доктрины, разработанной затворником-футуристом и стратегом министерства обороны Эндрю Маршаллом. Маршалл, старший аналитик «Корпорации РЭНД», пришедший в Пентагон в 1973 году, был назначен президентом Никсоном главой специально созданного в Пентагоне стратегического Управления общих оценок. Маршалл получил уникальный и неслыханные статус в цепочке командования: он докладывал только министру обороны, минуя пентагоновские инстанции.

На протяжении многих лет Маршалл, до сих пор несмотря на свой 87-летний возраст отвечающий за долгосрочную стратегию Пентагона, создал школу учеников для осуществления своей так называемой «революции в военном деле». В числе его подопечных были Дик Чейни, Дональд Рамсфелд, Пол Вулфовиц, Ричард Перл и многие другие военные ястребы. Именно Маршалл в 2001 году убедил Рамсфелда и Чейни, что стратегические баллистические противоракеты на границе России станут воплощением давней мечты США о ядерном превосходстве: способности нанести первый ядерный удар по России и уничтожить ее способность ответить на удар. (7)

Стремление США к ядерному превосходству было реальной причиной, стоявшей за жесткой реакцией России в августе 2008 года на, казалось бы, периферийную провокацию в Южной Осетии; оно же стояло за желанием США привести Украину в НАТО.

Маршалл был архитектором катастрофической стратегии Рамсфелда в войне в Ираке, так называемое «электронное поле боя» с использованием «сетевого» солдата, подключенного к сети Интернет и оснащенного разведывательной глобальной системой позиционирования («джи-пи-эс»). Даже когда критика в адрес Рамсфелда вынудила президента снять его с поста, она не затронула Маршалла, столь велико его влияние в Пентагоне.

Американские планы «бесконечной ресурсной войны»

«Стратегия модернизации армии — 2008» раскрывает ряд глубоких значительных стратегических принципов и оперативных предположений, которые уже были приняты в качестве официальной доктрины американскими военными. В своей преамбуле, она предсказала будущее «вечных войн» после окончания «холодной» войны.

Официальный составитель документа генерал Стивен Спикс утверждал в предисловии:

«Этот документ 2008 года радикально отличается от предыдущих лет. В этом году мы сделали суть вещей совершенно ясной с кратким описанием нашей стратегии модернизации с наилучшими путями и средствами того, как мы намерены использовать инициативу оснащения армии для достижения цели государства, определяемой как: солдаты, оснащенные наилучшим из доступного оборудованием, что сделает нашу армию самой мощной военной силой в мире с полным спектром возможностей.

Америка входит в эпоху постоянных конфликтов, которые продолжат подчеркивать нашу силу. Чтобы победить в этой борьбе, нам нужна армия, которая оснащена для дальних расстояний, которая имеет для [своих] солдат все, что ей необходимо, чтобы выполнять свою миссию по всему спектру конфликта». (8)

В документе Пентагона подчеркивается:

«Мы вступили в эпоху постоянных конфликтов… безопасность окружения гораздо более неоднозначна и непредсказуема, чем то, с чем мы сталкивались в период «холодной» войны».

«Стратегия модернизации армии — 2008» описывает основные черты своей запланированной эпохи непрерывных войн, включая обычную риторику использования террористами оружия массового уничтожения. Показательно, что впервые после стратегического «Меморандума-200» Генри Киссинджера времен администрации Форда армия США среди своих официальных «миссий» заявила и контроль над ростом населения в богатых сырьем странах. (9)

«Стратегия модернизации — 2008» называет «рост населения» преобладающей угрозой для безопасности США и их союзников и призывает к войнам за контроль над сырьевыми ресурсами. Эти два положения взаимосвязаны:

«Рост населения, особенно в развивающихся странах, приводит образующийся «молодежный демографический навес» к антиправительственным и радикальным идеологиями, которые представляют потенциальную угрозу стабильности правительства.

Ресурсная конкуренция, индуцированная ростом численности населения и расширяющимися экономиками, будет потреблять все большее количество продовольствия, воды и энергии. Государства или учреждения, контролирующие эти ресурсы, будут максимально использовать их как часть своего моделирования безопасности». (10)

Оба этих официальных приоритета Пентагона (контролирование роста молодежного населения в богатых ресурсами развивающихся странах и отстранение Китая и России от доступа к продовольствию, воде и энергии в развивающихся странах) стали мотивами для создания АФРИКОМ.

Ранее американская внешняя политика не предусматривала или не могла себе вообразить, что подобное командование может понадобиться; США думали, что контролируют ресурсы Африки. Но в 2006 году, через несколько недель после саммита в Пекине, Джордж Буш подписал президентский приказ о создании АФРИКОМ.

Во времена «холодной» войны контроль США над Африкой и ее огромными минеральными богатствами опирался на убийства и тайно разжигаемые гражданские войны или на сотрудничество с бывшими жестокими колониальными державами, такими как Великобритания, Франция, Португалия и Бельгия. Вашингтон был более, чем обеспокоен, увидев, с каким уважением и достоинством принимает Китай глав африканских государств, предложив им торговые соглашения на миллиарды долларов, а не условия МВФ или американские программы жесткой экономии. (11)

Пытаясь противостоять растущему влиянию Китая в Африке, Вашингтон предпринимал шаги повсюду: от Дарфура, где китайская государственная нефтяная компания получила от правительства Судана крупную концессию на разведку и добычу нефти, до Нигерии, Чада и Южноафриканской республики.

Определив рост населения в развивающихся странах как угрозу, стратегический документ Пентагона 2008 года подчеркнул специфическое изменение парадигмы, которое должно произойти в методах войн будущего:

«Недавно армия раскрыла свою новейшую доктрину — Основной устав ВС США FM 3-0, который является основой для действий в неопределенном будущем и служит основной движущей силой перемен в наших организациях, подготовке кадров и руководителей, кадровой политике, сооружениях и материальном развитии.

FM 3-0 институционализирует то, как командующие одновременно используют наступление, оборону, стабильность или гражданскую поддержку операций. FM 3-0 признает тот факт, что операции XXI века потребуют нанимать солдат из различных народов и различных культур, а не избегать этого». (12)

В некотором смысле Пентагон официально объявил об избавлении от «вьетнамского синдрома», который предписывал не подвергать американских солдат риску на земле, ограничивая боевые действия, главным образом, ударами с воздуха, как это было в случае обеих войн в Ираке и в Афганистане.

Источник: Уильям Энгдаль

Адрес публикации: http://www.warandpeace.ru/ru/exclusive/view/45750/

Обама скрутил закавказский узел в «мертвую петлю»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

REGNUM: …Во всей сложной картине взаимосвязанных интересов и позиций стран региона, проявившихся очевидным образом со стартом публичной фазы армяно-турецкого диалога, особенно интересна ситуация, в которой оказался Азербайджан. Тот факт, что президент Азербайджана Ильхам Алиев был единственным из президентов закавказских государств, не приглашенных на саммит по ядерной безопасности в Вашингтоне, вызвал массу откликов и предположений. Стала звучать точка зрения о попытках вытеснить Баку из регионального политического процесса, разрулить армяно-турецкую проблематику и даже карабахский процесс без оглядки на азербайджанские интересы. Версия эта представляется во многом преувеличенной, хотя факт давления на позиции Баку не вызывает сомнений.

Ранее американская пресса выпустила несколько информационных снарядов по азербайджанскому лидеру. Газета Washington Post опубликовала скандальную новость о покупке Ильхамом Алиевым 10 дворцов в Дубае для своих детей. В июле 2009 года, как раз на фоне борьбы Азербайджана против разблокирования армяно-турецкой границы, в США с новой силой вспыхнул коррупционный скандал вокруг имени президента Азербайджана и его отца — покойного Гейдара Алиева. Фактически, семья азербайджанского президента была обвинена во взяточничестве во время процедуры приватизации компании «Азнефть», которая сейчас входит в Государственную нефтяную компанию Азербайджана (ГНКАР). На сей раз информационным застрельщиком стало влиятельное агентство Bloomberg. О давлении, оказываемом на Азербайджан со стороны США, позволяет говорить и длительное отсутствие определенности относительно кандидатуры американского посла в Баку.

Понять причины недовольства Вашингтона политикой Ильхама Алиева можно, если учитывать, какую серьезную миссию отводят Азербайджану американские стратеги. По всей видимости, азербайджанские власти не слишком спешат или просто не в состоянии реализовать американские планы по поставкам нефти и газа, а также созданию в Азербайджане полноценного антииранского военного плацдарма. По данным Управления энергетической информации США (EIA), в январе этого года США импортировали из Азербайджана 950 тысяч баррелей нефти против 2,1 миллиона баррелей в январе 2009 года. Основным экспортным маршрутом, по которому экспортируется нефть из Азербайджана, является трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). С начала 2010 года от прокачки нефти по БТД полностью отказался Казахстан. Министр энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Сауат Мынбаев приостановление поставок казахстанской нефти в трубопровод объяснил «повышением тарифов на прокачку» по территории Азербайджана. По данным Госкомстата Азербайджана, в январе 2010 года транспортировка казахстанской нефти по BTC не осуществлялась. По информации казахстанских источников, прокачка нефти с месторождения «Тенгиз» прекращена из-за отсутствия договоренности по тарифам на транспортировку.

Ожесточенный демарш Баку против американского плана открытия железнодорожного транзитного коридора Турция-Армения-Грузия-Азербайджан, который позволил бы обеспечить ускоренную переправку военных грузов США по железной дороге из Ирака в Азербайджан, то есть к северной границе Ирана, и вовсе не мог обрадовать администрацию Обамы. Можно констатировать, что возможный провал армяно-турецкого процесса на 50% станет заслугой Баку, а еще на 50% — националистически настроенных сил Турции, опять-таки частично подпитываемых Азербайджаном.

Руководство Ирана, прекрасно понимающее все негативные последствия активного вторжения Турции в закавказский регион, на днях предложило свой вариант урегулирования карабахской проблемы, исключающий возможность дислокации в регионе западного миротворческого контингента. Тегеран опасается окружения с севера, ответом на что стало усиление военного присутствия в Каспийском море, а также активизация пока только информационных усилий в процессе карабахского урегулирования. Глава МИД Ирана Манучехр Моттаки заявил, что Тегеран подготовил альтернативный план карабахского урегулирования и вскоре представит его на суд региональной общественности.

Эксперты, занимающиеся проблематикой Южного Кавказа, справедливо отмечают, что усилия Турции, направленные на налаживание отношений с Арменией, будут способствовать углублению диалога Баку с Россией и отчасти Ираном. И действительно, азербайджанская сторона с показной синхронностью сближалась с Москвой. Например, в день визита президента Армении Сержа Саргсяна в турецкий город Бурсу, Азербайджан и «Газпром» подписали соглашение о поставках газа в Россию. Между тем азербайджано-турецкие переговоры о согласовании закупочных и транзитных цен на газ зашли в глухой тупик. Азербайджан, тем самым, поставил под вопрос перспективу осуществления амбициозного европейского газового проекта NABUCCO, во всяком случае в том виде, в котором он изначально планировался.

Однако российский вектор азербайджанской политики видится в значительной степени ситуационным, поскольку сопряжен с открытыми требованиями в адрес Москвы оказать давление на Ереван в карабахском вопросе, что станет убийственным ударом по российским позициям в регионе. Сама Россия в армяно-турецком сюжете действует до сих пор весьма осторожно и прагматично. Понимая, что повлиять на процесс непосредственным образом означает взять на себя всю полноту ответственности за его последствия, Россия оперативно наладила контроль над армянской железной дорогой, которая в случае разблокирования границы с Турцией станет транзитной, а также наращивает экспортный потенциал армянской энергетики в расчете на выход на турецкий и иранский рынки.

В общем и целом можно констатировать, что и Азербайджан, и Армения стали невольными жертвами грузино-российской войны 2008 года. Опасения международных тяжеловесов и транснациональных энергетических компаний относительно возможности новой масштабной дестабилизации ситуации в регионе подстегнули их к усилению нажима на Баку и Ереван. Те же усилия Барака Обамы в армяно-турецком процессе обязательно, рано или поздно, приведут к нарушению статус-кво в карабахском конфликте, о чем стороны изначально дипломатично предупреждаются. Формулировку «нормализация армяно-турецких отношений внесет вклад в дело урегулирования карабахской проблемы» именно так и стоит трактовать. Однако «добрые формулировки» не меняют сути проблемы и позиций сторон конфликта, особенно той стороны, которая успешно выведена за рамки переговоров — самого Нагорного Карабаха.

Судя по всему, главный неразыгранный козырь Баку — военный реванш — способный полностью разрушить старания США, но и вместе с тем видоизменить ситуацию в регионе, заложить новые стартовые позиции, скажем для того же Ирана или России, уже не на шутку волнует Степанакерт. Карабахская пропаганда в последний период особенно активно транслирует информацию о мерах усиления военного потенциала республики, равно как и ведет внимательный подсчет случаев нарушения режима перемирия.

Новый раунд армяно-турецких переговоров в Вашингтоне плавно вписался в длинный и сложный сюжет выяснения отношений между странами региона, а также неустанных усилий внешних игроков по закреплению здесь своих позиций.

Дальнейшая же безопасность народов Закавказья и стабильность политических систем и экономик стран региона как была, так и остается непосредственным образом связана не только и не столько с внутренней политической культурой этих стран, которая, кстати говоря, медленно, но верно маргинализируется, сколько от решений, принимаемых на внешнеполитической арене. Именно поэтому армянская, азербайджанская, а с некоторых пор и грузинская оппозиции, даже помимо собственной воли, начали все чаще взывать к поддержке не местного электората, а США, Европы и России. А приглашая внешних игроков к решению внутренних проблем, как известно, ничего кроме «Киргизии» получить невозможно.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1273407.html

Азербайджанский фактор в иранском направлении политики США

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Представляет интерес рассмотрение места и роли азербайджанского фактора в иранском направлении американской политики. Следует отметить, что использование Азербайджан, как фактора против Ирана происходило на протяжении всех 90-х годов.
  К началу 2000-тых годов это приобрело новые черты и задачи. Кроме того, США и Израиль пытались использовать этнические факторы в Иране сразу после победы Исламской революции в Иране. В части азербайджанского фактора в США нет достаточно подготовленного материала, так, как США всегда опасались данной темы в иранском направлении. США опасались использование этнического фактора не только в Иране, а практически повсеместно. Ведущие специалисты США единодушны в том, что использование этнического фактора против Ирана не является эффективным направлением и может рассматриваться, как побочное средство. Данной проблемой традиционно занимались в США, следующие интеллектуальные центры: РЭНД-корпорейшн, Центр стратегических и международных исследований, Фонд «Наследие», Фонд «Карнеги», отчасти Институт Центральной Азии и Кавказа, Институт Среднего Востока. Однако большую роль в реанимации этой темы сыграл про-израильский Вашингтонский институт ближневосточной политики. Именно данный институт, финансируемый еврейскими организациями, сумел создать некую концепцию, включающие анализы и рекомендации для администрации США в отношении использования этнических факторов и, прежде всего, азербайджанского в Иране. По оценкам экспертов, знакомых с выкладками Вашингтонского института ближневосточной политики, данные анализы и рекомендации не имеют достаточной почвы для серьезного использования и учета азербайджанского фактора внутри Ирана. Несомненно, что данная тема либо создана искусственно, либо не рассматривается, как реальная в политическом смысле. Данная тема рассматривается в части глобального и частного шантажа Ирана, отчасти раскачки его внутренней ситуации. Например, можно было придти к такому выводу, после ознакомления материалов самого Вашингтонского института ближневосточной политики, Фонда «Наследие», а также после ознакомления с мнением про-арабского Института Среднего Востока и Центра стратегических и международных исследований. Использование азербайджанского фактора внутри Ирана может рассматриваться, как результаты безуспешного поиска более эффективных рычагов воздействия на Иран. Без инициатив специального подразделения Пентагона, данный фактор никогда не рассматривался бы исследовательскими учреждениями США, как серьезный. Данного фактора в Иране, практически, не существует. Тюркоязычное население Северо-западных провинций Ирана принимает активное участие в общеиранских политических процессах, связанных с реформированием и либерализацией общественно-политической жизни. Отдельные группы интеллигенции выступают за сохранение местного диалекта тюркского языка, использование его в системе образования, расширения изданий на данном языке. В действительности, проблема заключается в том, что в данных провинциях существуют не сепаратистские настроения, а стремление утверждение принципа того, что тюркоязычные иранцы являются не этническим меньшинством, а одним из государство-образующих этносов Ирана. При этом, тюркско-язычное население занимает важные позиции в политике, администрации, религиозной организации и экономике Ирана.

США рассматривают азербайджанский фактор в Иране, как составляющий элемент в общем плане дезорганизации иранского государства. США пытаются применить в отношении Ирана те же политические технологии давления и дезорганизации, которые применялись в отношении Ирака. В США предпринимаются усилия для создания некого Иранского оппозиционного фронта, включающего различные политические и общественные организации и группировки. Вместе с тем, до сих пор американцы даже не пытались создать ирано-азербайджанскую эмигрантскую организацию.

Азербайджанское население Ирана довольно активно участвует в политических процессах, так, как в отличие от курдов и других этнических меньшинств считает себя государство-образующим народов в Иране, и в меньшей мере ощущает себя этническим меньшинством. Практически в Северо-западных провинциях Ирана существуют не этнические, а социально-лингвистические проблемы. Волнения в данных провинциях, имеющих место в начале 20 века и в 1945 году отражали скорее не этнические проблемы, а стали отражением более высокого социально-экономического уровня данного населения. В настоящее время общественные и политические настроения в азербайджанских провинциях Ирана обусловлены следующими факторами.

Азербайджанское, как подавляющая часть тюркоязычное население Ирана характеризуется не высоким уровнем пассионарности. В среде азербайджанцев практически нет сторонников радикальных движений. Общественные акции в данных провинциях отличаются порядком, умеренностью, даже конструктивностью. В данных провинциях, как в период исламской революции, так и в последние шесть лет в азербайджанских провинциях так и не было создано более-менее значительной общественной и политической организации этнического характера.

Очень важно понимать то, что тюркоязычное население Северо-западных провинций Ирана сформировалось в результате консолидации многих этнических составляющих, и, прежде всего, при участии иранских этносов. На протяжении последних 100 – 150 лет в этих провинциях постоянно происходила лингвистическая ассимиляция ирано-язычного населения. В течение 20-того столетия были ассимилированы целые области с иранскими анклавами, так как тюркский язык, как правило, более удобен в общении, особенно в межэтническом общении. Тюркоязычное население Северо-западных провинций в огромной мере является иранским по происхождению. По соматическим признакам данное население имеет мало общего с тюркским населением. Американцам видимо удастся использовать курдский фактор в Иране, тем более, что курды Ирака стали союзниками США и все остальные курды воспринимают США, как единственного стратегического партнера. Использование азербайджанского населения в Иране, как фактор давления на иранский правящий режим представляется не серьезной инициативой.

Необходимо учесть, что Иран за последние годы провел большую работу по созданию ирано-ориентированного контингента в Азербайджане, включая обширные талышские и муганские провинции (до 1,5 млн. ирано-язычного населения, которое после массового выезда населения из Азербайджана, составило не менее 30 — 35% фактической численности населения). Иран создал в данных районах и в Нахичеванской области ряд про-иранских организаций. По оценкам иранских экспертов, если бы не наличие азербайджанских войск в Нахичевани, в данной области давно бы возникло широкое движение за присоединение области к Ирану. Иранские азербайджанцы утверждают, что им удалось достичь компромисса с властями Ирана. Как сообщалось ранее, в Иране высокопоставленный официальный представитель предупредил, что Тегеран может выступить с притязаниями на Азербайджан, который до его присоединения к России в XIX веке был иранской провинцией. Председатель влиятельного иранского законодательного совета Мохсен Резаи, по сообщениям ряда газет, сказал, что лидеры Азербайджана должны так править своей страной, чтобы Тегеран не затребовал территорию Азербайджана обратно. Его высказывания последовали за инцидентом в Каспийском море, когда иранские боевые катера стали угрожать двум азербайджанским нефтеразведочным судам, которые, по словам иранцев, вторглись в их территориальные воды.

В настоящее время до двух третьих боеспособной части вооруженных сил США находятся за пределами страны. Эта ситуация, по настоянию Пентагона, будет сохраняться достаточно долго. В Конгрессе это воспринимается, как намерение предпринять очередную масштабную операцию против одного из государств Ближнего Востока, предположительно Ирана. Некоторые хорошо информированные конгрессмены, аналитики, работающие на администрацию в сфере нефти и безопасности, утверждают, что имеется разработанный план проведения военной операции против Ирана. Отдельные американские аналитики также утверждают, что информированы об этом плане. Исключая материалы сенсационного характера, и критически воспринимая работы Фонда «Наследия», Центра стратегических и международных исследований, публикации ведущих СМИ США и Великобритании, а также выступления американских политиков на представительных форумах, можно было понято, речь идет о двух вариантах.

1. В случае резкой дестабилизации ситуации в Иране, резкого гражданского и вооруженного противостояния, войска США должны быть способны провести операции по нейтрализации вооруженных сил, лояльных нынешнему режиму в Иране, с применением масштабных десантных операций. Одной из целей данных операций является вынудить военное командование вывести вооруженные силы из крупных городов. Данный вариант предполагает занять часть территории Ирана, объявление на этой территории о создании нового правительства (это возможно на территории одной из этнических провинций), инициировать гражданскую войну в Иране, предоставление вооружений восставшим массам населения. (Некоторые курдские деятели с опасением говорили, что некоторые сепаратистские группы в Демократической партии Иранского Курдистана консультировали американские спецслужбы о возможности создания в Иранском Курдистане очага сопротивления и организовать поход усиленных сил курдов и американцев на Тегеран). Следует отметить, что аналогичных идей не высказывается по Иранскому Азербайджану. Видимо, хорошо изучив данный вопрос, американцы поняли бесперспективность использования тюркско-язычных провинций против правящего режима в Иране. Одновременно на юге Ирана американские войска берут под контроль нефтяные промыслы. То, есть, данный вариант, несмотря на масштабные действия войск США, нельзя рассматривать, как операцию в Ираке. Этот вариант предполагает менее масштабные действия.

2. Второй вариант предполагает только нанесение ударов по объектам ядерного назначения в Иране и по военно-морскому флоту в Персидском заливе. Данный вариант наиболее популярен в среде администраторов Пентагона и о нем уже достаточно известно в политических кругах США. По замыслу политических технологов в Пентагоне, это должно одновременно привести к резкой дестабилизации в Иране и вызвать восстание против правящего режима. Многие в аналитическом сообществе США предметно задают вопрос – почему это должно привести к данным результатам, а не к обратному эффекту.

Развитие событий в Иране не может не касаться кардинальных интересов Турции, чьи спецслужбы, располагая обширной агентурой в Иране, традиционно занимаются «раскачкой иранского государства» в противовес действиям Ирана в среде турецких курдов и шиитов. Вместе с тем, инициатива США по осуществлению масштабного шантажа Ирана с помощью этнических групп, никак не соответствует коньюктурной политической ситуации, в которой Турция не заинтересована ухудшать свои отношениями с соседними государствами и в особенности с Ираном. Турция не может не понимать истинные цели США в Иране, понимает и то, что Турция не будет воспринята американцами, как равноправный партнер США в проекте по «раскачке» Ирана. В связи с этим, Турция скорее будет занимать выжидательную позицию, но будет учитывать возможное ослабление Ирана и появление проблем в различных провинциях. В 2007 году в городах Северо-западных провинций Ирана были инициированы провокации, в связи с оскорбительной для азербайджанского населения публикацией в тавризской газете. Эти события продемонстрировали, не только наличие этно-социальных проблем в этих провинциях, но и высокомерное отношение персов к данным гражданам Ирана, что является благоприятным материалом для более крупных столкновений. Данными событиями, несомненно, воспользовались турецкие спецслужбы, что убедило ЦРУ в том, что вовсе не США могли бы управлять этими процессами, а их весьма ненадежный партнер – Турция. Однако, США не могут рассматривать Турцию надежным партнером ни в одном из направлений региональной политики, и тем более, в такой, как иранское, где Турция демонстрирует спекулятивную позицию в отношении, как США, так и Ирана. США пытаются блокировать и ослабить позиции Турции в различных регионах, где она стала претендовать на новую, более значимую роль, и рассматривать ее, как партнера в части давления или дезорганизации Ирана, американцы не могут. Израиль, также, сделал вывод из этих событий и предпочел более тесное сотрудничество с Турцией на иранском направлении, что пока, что не получило должной реализации, по тем же причинам.

Опасаясь связывать свою политику с этно-политическими движениями в Иране, США тем не менее, заинтересованы в них, исключительно, в виду того, что в Иране долгое время были слабы общеиранские движения политического свойства. Теперь, когда на арене политических борьбы возникли довольно массовые движения, реформаторского и модернистского содержания, интерес США к этническим движениям угасает. События лета 2009 года, связанные с предвыборной компанией по избранию президента Ирана, стали новым и гораздо более мощным сигналом для США в части приобретения новых рычагов воздействия на Иран, причем более сильных, чем этно-политические движения. Создается впечатление, что США утратили исторически ценное время для оказания того или иного воздействия на внутренние процессы в Иране, тем более, в сфере этнических проблем. В иранском обществе формируются новые силы и новые условия, когда цели этно-политических движений утрачивают свою значимость и содержательность. Иранское общество, включая этнические группы достаточно интегрированы и понимают важность сохранения целостности иранского государства.

Игорь Мурадян
«Иравнук де Факто», Ереван

Источник: Геополитика.ру

Рождение Курдистана: курды и постсовременность. Международная конъюнктура, которая всегда играла против курдов, сегодня скалывается в их пользу.

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Iraq, Ирак Iraq, Политика

REGNUM: Курды на протяжении ХХ века были известны как «забытый народ» Ближнего Востока, так сказать, эталонный народ-неудачник: будучи одним из крупнейших по численности народом региона, они в то же время были самой большой нацией, лишенной своего государства. Да что говорить о государстве — если подавляющее большинство курдов, проживающих как известно в Турции, было лишено даже своего имени и языка — официально курды именовались «горными турками», а за разговор на улице по-курдски до 1991 года можно было угодить в тюрьму!

Между тем курды — древний народ иранского происхождения, давший истории таких выдающихся деятелей, как завоеватель Иерусалима Салах-эд-дин (Саладин) и целый ряд выдающихся поэтов и мистиков. Тем не менее, национального государства у курдов до сих пор не было. Это не значит, что курды вообще не имели опыта государственности — в Средние века на Востоке существовал целый ряд курдских эмиратов, которые, уже как вассальные владения Турции и Персии, просуществовали вплоть до XIX века. В те времена идеи национализма еще не утвердились на Востоке, государственная власть была достаточно слаба, и курды, в целом, вполне привольно чувствовали себя под властью повелителя правоверных — турецкого султана. Однако примерно с 1830-х гг. начинается двойственный процесс укрепления восточной государственности — которая постепенно принимала «модерновые» черты — и распространения на Востоке националистических идей. На протяжении полутора столетий курды являлись жертвами этого процесса, первым проявлением которого было уничтожение курдских эмиратов — так называемое «второе завоевание Курдистана» (1830-е — 1840-е годы). В целом, курды к этому процессу оказались совершенно неподготовлены, что и явилось причиной их последующих бед. Ведя традиционный племенной образ жизни, они в целом не испытывали нужды в государственном аппарате (большинство мелких восстаний курдов в XIX — начале XX века были на деле не восстаниями против чужеземного гнета, а восстаниями против попыток власти брать с курдских племен налоги), да и в случае создания независимого государства, им просто неоткуда было бы взять кадры для такого аппарата. Идея национализма (иными словами, идея о необходимости национального государства), стремительно распространившаяся на Востоке к началу ХХ века, гораздо медленнее проникала в курдскую среду — даже среду курдской элиты — хотя восстания под флагом независимого Курдистана были уже в XIX века: восстание Езданшира в 1853 году и шейха Обейдуллы в 1880 г.

В этом следует искать основные причины, почему курдам ничего не досталось от великого перекроя границ под флагом «права наций на самоопределение», состоявшегося после окончания Первой Мировой войны. Следует отметить, что в эти годы национальное движение среди курдов было очень сильным, и были отдельные попытки провозглашения курдского государства: шейх Махмуд Барзанджи в Сулеймании (нынешний Ирак), а вождь Симко в Персии приняли титулы короля Курдистана. Но движения эти носили локальный характер и были без особого труда подавлены, первое — англичанами, второе — иранцами. Поистине роковой для дальнейших судеб нации оказалась позиция турецких курдов, которые, отвергнув Севрский мирный договор, обещавший курдам независимость — поддержали Мустафу Кемаля в его борьбе против «колонизаторов и империалистов», поверив в обещания равноправной курдско-турецкой федерации. Между тем, немедленно после победы над греками, Кемаль начал политику ущемления курдских прав, мало-помалу переросшую в запрет курдского языка. Запоздалые восстания подавлялись с жестокостью, позволяющей говорить о геноциде. В то же время англичане, не слишком полагавшиеся на анархическую курдскую стихию в смысле защиты своих интересов (особенно нефтяных, так как именно после английской оккупации Месопотамии в Киркуке нашли нефть) — отказались от первоначально бывших у них планов создания курдского государства и добились присоединения Мосульского вилайета к арабскому государству, созданному ими в оккупированной Месопотамии и получившему наименование Ирак. Небольшая часть Курдистана оказалась в то же время под контролем французов и была включена в состав Сирии. В конечном итоге, торжество «право наций на самоопределение» вылилось для курдов в страшнейшую национальную катастрофу, так как они оказались разделенными между четырьмя государствами, внутренняя политика которых, в отличие от прежних империй, определялась соответственно турецким, персидским или арабским национализмом.

По сути курды фатально отставали в «гонке» с соседними народами — турками, арабами и персами, подобно тому, как сами эти народы отставали от европейских наций. В десятилетия, последовавшие после раздела Курдистана, курдское общество не стояло на месте — оно стремительно модернизировалось, просвещалось, в него проникали современные идеологии. Но национальные государства были уже сформированы, и отчаянные попытки курдов изменить ситуацию (Мехабадская республика в Иране в 1946 г. и движение Мустафы Барзани в 1961-1975 гг.) ни к чему не вели. Курды оказались заложниками статус-кво, сложившегося после Первой мировой войны и утвержденного Лозаннским договором 1923 г. В сложившейся после Лозанны системе, им оставалась роль вечных «нарушителей спокойствия» — роль в высшей степени неблагодарная, поскольку в мире не было ни одной силы, стремившейся к территориальному переделу на Ближнем Востоке. Героическая борьба курдов оказывалась в международном плане орудием мелких интриг мировых и региональных держав, решавших свои ограниченные проблемы, и курды вполне осознали этот печальный факт в 1975 году, когда, оставленные прежними союзниками — шахским Ираном и США, они потерпели сокрушительное поражение после 14-летней успешной борьбы. Когда же комиссия Конгресса CША начала исследовать извивы курдской политики администрации Никсона, долгое время поддерживавшей и обнадеживавшей, а затем легко предавшей курдов, Генри Киссинджер произнес перед ней классическую фразу: «Секретные операции — это не раздача благотворительной помощи». Казалось, курдам не вырваться из этой парадигмы: в 1987-1988 годах ни США, ни СССР «не заметили» геноцида в Ираке, жертвами которого стали почти 200 тысяч человек, а ЦРУ даже составило доклад, в котором обвинило в газовой атаке Халабджи… иранцев. В 1991 году США, призвавшие курдов к восстанию, казалось, вновь бросили их на произвол судьбы. Однако именно тогда стало выясняться, что обстоятельства изменились: массовый исход курдов из Ирака породил разговоры о «гуманитарной катастрофе» и «гуманитарной интервенции», которая и была явлена. В результате, под эгидой сил США в трех северных провинциях Ирака образовался так называемый «Свободный Курдистан» — де-факто независимое государственное (если угодно, квазигосударственное) образование, впервые придавшее курдам политическую субъектность.

После войны 2003 г. Свободный Курдистан конституциировался как федеральный регион Ирака, с собственным правительством, парламентом, даже службами безопасности и армией; фактически он признает над собой власть Багдада лишь постольку, поскольку сам того желает. Давно ушли в прошлое времена, когда с курдскими лидерами вступали в сношения исключительно через агентов спецслужб: президент Ирака Джаляль Талабани, президент Курдистана Масуд Барзани, нынешний премьер-министр Бархам Салих и бывший премьер Нечирван Барзани — официальные и желанные гости в любой мировой столице, не исключая и Вашингтона. В столице Курдистана — Эрбиле — одно за другим открываются консульства и дипломатические представительства (в том числе и российского). Одним словом, Региональный Курдистан живет жизнью хотя и не признанного в качестве такового, но почти полноценного суверенного государства. А новые и новые находки в Курдистане нефти и газа, производимые фирмами, работающими по контрактам с Региональным правительством Курдистана (КРГ) выводят имя курдского квази-государства в сводки главных международных бирж, первращая его в реальный фактор мировой экономики. Курдистан является не только местом добычи, но и важным узлом транспортировки углеводородов, начиная играть ключевую роль для обеспечения энергобезопасности мировых центров силы. Международная конъюнктура, которая всегда играла против курдов, сегодня скалывается в их пользу.

Это — прорыв, выведший курдов в другую, принципиально новую систему политических координат. По сути дела, появление на политической карте образования под именем Курдистан — нанесло сокрушительный, и в исторической перспективе, видимо, смертельный удар по Лозаннской системе, определяющей на протяжении уже почти столетия политическую конфигурацию Ближнего Востока. Лозаннская система была, прежде всего, священным союзом трех ближневосточных национализмов против курдов. Лозаннская система могла существовать ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО за счет отрицания за курдами всякой субъектности — не только политической или национальной, но просто культурной. Поскольку Лозанна (в отличие от исторического Священного союза 1815 г.), была построена на идее наций-государств — то признание за курдами национальной идентичности автоматически делигитимизировало ее, утверждая турецко-ирано-иракско-сирийскую границу как произвольно проведенную по живому телу порабощенной нации, имеющей ровно те же права на государственность, что и ее поработители. Нынешняя ситуация полунезависимого курдского образования в рамках формально целостного Ирака — является попыткой сохранить если не «дух», то хотя бы «букву» Лозанны. Возможно, для данного момента это наиболее разумный вариант, который обеспечивает достаточно плавный, «цивилизованный развод» курдов со своими бывшими «хозяевами». Но то, что процесс этого развода запущен и неостановим — в исторической перспективе совершенно очевидно.

У политиков и следовавших за ними журналистов долгое время было в моде пугать друг друга и публику некоей глобальных масштабов катастрофой, которая де наступит, если сломать священный лозаннский status quo и дать курдам возможность самоопределиться. При этом реальный и вполне катастрофический геноцид — будь то «красный» в Ираке или «белый» в Турции и Сирии — по умолчанию принимался, как приемлемое средство спасения от выдуманного самими же аналитиками светопреставления. Хотя всякий школьник, сколько-нибудь прилежно посещавший уроки истории, мог бы напомнить этим ученым мужам, что в мире нет ничего вечного и государственных границ — тем более; что государства, как живые организмы, тоже не чужды процессов зарождения, роста, распада и смерти, и что в каждый конкретный момент нарушение каждого конкретного status quo также казалось аналитиками прелюдией к светопреставлению — однако мир, как ни странно, устоял. И при этом, каждый студент может перечислить четыре политические системы, существовавшие в Европе в период между 1648-1989 годами (от Вестафальской до Ялтинско-Потсдамской) — и благополучно рухнувших, оставив по себе память только в учебниках истории. При этом любопытно, что если в смысле антропологическом каждая из этих систем представляла собой этап в становлении так называемой «современности» (modernity) и рушилась в результате кризисов этого становления (Французская Революция, I и II Мировые войны), то в смысле государственно-правовом их можно рассматривать как этапы эволюции специфической модерновой идеи суверенного национального государства. Крушение Ялтинско-Потсдамской системы, в этом отношении, ознаменовало смену вектора — наступила эпоха «постсовременности» (post-modernity), характеризующаяся, среди прочего, именно размыванием «современного» государства-нации. Применительно к нашей теме, этот факт целиком определяет ход и характер формирования курдской политической нации. Это более не будет классическое национально-освободительное восстание. Все будет сложнее и интереснее.

Формирование национальных институтов в Иракском Курдистане и широкая курдская диаспора в странах Запада, несущая в курдском обществу мощный модернизационный потенциал — два важных, но достаточно традиционных по своей природе фактора формирования курдской нации. Поистине революционную роль в этом процессе играют такие дары «постсовременности», как интернет, спутниковое телевидение, мобильная связь — то, что превращает курдов от Диярбакыра до Канберры в соседей по «глобальной деревне». В настоящее время, например, крестьянин где-нибудь в горах Турции может смотреть на выбор целый ряд курдских спутниковых телеканалов, к которым в прошлом году прибавился и канал государственного турецкого телевидения (очевидно, что в такой ситуации по-прежнему игнорировать курдский язык для Анкары оказалось просто невозможно). Для того, чтобы читатель осознал воистину революционное воздействие, которое оказывают новые средства связи на сознание — приведу случай, свидетелем которого я стал всего лишь 20 лет назад: приехавший в Тбилиси турецкий курд, услышав на улице курдскую речь, искренне удивился: «как они говорят по-курдски — это же запрещенный язык!» Нечего и говорить, что в наше время мировосприятие, породившее этот анекдотический вопрос, уже принципиально невозможно. Внутри самого курдского движения, возможно, именно информационное объединение позволило покончить с традиционной разобщенностью, выливавшейся в межпартийные войны — наследники войн межплеменных. В настоящее время самые разные силы в курдском обществе научились сосуществовать друг с другом, даже Рабочая партия Курдистана и Региональное правительство Курдистана нашли некий modus vivendi, несмотря на, в целом, взаимоисключающий характер их политических интересов.Сегодня уже на повестке дня стоит задача формирования общекурдских институтов, которые будут вероятно созданы на планируемой общенациональной конференции. Формируется и нечто вроде курдского национального рынка, который, согласно теориям марксистов, является необходимой предпосылкой для формирования современной нации. Центром его становится Иракский Курдистан, быстро растущая экономика которого притягивает к себе крупных и мелких курдских предпринимателей из Ирана и Турции, завязывая новые связи между курдами разных частей разделенной страны. Таким образом, «виртуальный Курдистан» как система национальных связей и идейных представлений уже существует, и вдобавок он обеспечен совершенно реальными политическими институтами в Иракском Курдистане. В известном смысле курды УЖЕ являются гражданами Курдистана, и их отношения с властями стран проживания уже не могут быть теми же, что раньше.

Как же реагируют страны региона на этот вызов? Если Иран продолжает прежнюю политику подавления, если режим Сирии (представляющий собой, собственно, арабскую модификацию европейского фашизма образца 1920-х — 1930-х гг.) тупо и упорно отрицает существование курдов, по прежнему лишая их элементарных не только национальных, но и человеческих прав — то в Турции в последнее время произошли существенные изменения. Во многом они связаны не столько с успехами курдского движения (относительно скромными по сравнению с массированной партизанской войной 1990-х), сколько с общими тенденциями развития страны — Турция также вступает в «постсовременность», знаменуя этот процесс демонтажом кемалистской системы (представлявшей собой, строго говоря, доведение до абсурда классического французского образца национального государства). Отсюда — открытие курдского телеканала (и снятие запрета на частные курдские теле- и радиоканалы), широкое и открытое обсуждение вопроса турецко-курдских отношений, в том числе и таких закрытых ранее тем, как например геноцид в Дерсиме в 1937 году, в целом — попытка сформулировать принципиально новую политику в курдском вопросе, получившую наименование «демократической инициативы» и «курдского открытия». Разумеется, процесс этот не однонаправленный, его с одной стороны тормозят кемалистские силы, с другой же — он не встречает должной поддержки со стороны многих курдских политиков, еще мыслящих остатками конфронтационной схемы: «турецкий фашизм — курдская национальная борьба». Однако он набирает обороты, и это позволяет утверждать, что Турция — пока что единственная из «лозаннских» стран, которая уловила вызов постсовременности в курдском вопросе и пытается дать на него адекватный ответ, переведя турецко-курдские отношения из парадигмы господства и подавления в парадигму партнерства. Такая смена парадигмы, в свою очередь, требует принципиального пересмотра представлений о роли и характере государства в жизни общества. В целом турки демонстрируют готовность к этому — и я уверен, пройдет относительно немного времени, и представители курдских партий войдут в турецкое правительство и будут играть значительную роль в жизни страны. Внешне это может показаться странным — но разве еще недавно не могли показаться странными близкие и союзнические отношения между такими, например, кровными врагами, как французы и немцы? В новом мире та из «стран Лозанны», которая первая догадается поступившись старыми националистическими ценностями, сменить характер отношений с курдами и превратить их из внутренних врагов в друзей и союзников — сможет воспользоваться всем потенциалом 40-миллионного народа и стать, так сказать, эксклюзивным партнером Курдистана. Поскольку Иран, культурно наиболее близкая к курдам страна, не проявляет такой готовности, а Ирак, внешне предложивший удачную парадигму разрешения курдского вопроса, на деле вообще не обнаруживает какой-либо единой политической воли (кроме разве что «воли» не позволить курдам присоединить Киркук к КРГ) — будущее в этом отношении, как кажется, за Турцией. На наших глазах разрушились СССР и Югославия, образовались десятки новых независимых государств. Политическая карта мира за последние два десятка лет изменилась до неузнаваемости. Рождение Курдистана неизбежно. Юрий Набиев

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1272460.html

Карта: http://heatusa.com/blog/international-politics/kurdistan-begins-exporting-oil-conflict-horizon/

Эксперт: Начало добычи «нетрадиционных газов» может серьезно изменить мировой посткризисный рынок газа

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Выступая на прошедшей 9 марта конференции «Энергетическая безопасность в глобальной экономике XXI века: новые подходы», организованной Международным институтом энергетической политики и дипломатии МГИМО МИД РФ, заместитель директора Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин отметил в своем докладе, что мировой посткризисный рынок газа может серьезно изменить начало добычи т.н. «нетрадиционных газов» — cланцевых газов, угольного метана, а также газовых образований в твердых породах. Об этом сообщает корреспондент oilru.com.

Уже сегодня доля «нетрадиционного газа» в мировой газодобыче составляет 15% или 450 млрд кубометров, а это равно объему всего экспорта газа из России. В 2009 году доля сланцевого газа в газодобыче США равнялась 15%, а к 2025 году она может составить 50%. В связи с этим в самое последнее время в США были резко скорректированы прогнозы по импорту СПГ. На перспективу предполагалось импортировать 180 млрд кубометров, сейчас уже говорят лишь о 30 млрд кубометров. А ведь именно на экспорт в США рассчитаны российские проекты производства СПГ на Штокмановском месторождении и на Ямале.

Говоря в целом о ценах на газовых рынках посткризисного мира, г-н Кулагин отметил, что они будут определятся в значительной мере возрастанием стоимости добычи. Ранее ее стоимость составляла 5-10 долларов за 1000 кубометров, сейчас доходит и до 150 долларов. Рост стоимости добычи, по мнению эксперта, будет ограничивать, нижнюю планку рыночной цены на газ. Сегодня эта планка оценивается в 60 долларов за 1000 кубометров, к 2020 году будет составлять 80 долларов.

Источник: «Нефть России»

Козырная карта Пекина. Политическая мотивация Пекина заключается в его желании сохранить Тегеран в качестве сдерживающего фактора для США — главного стратегического конкурента Китая на ближайшую перспективу в Азии и в мире

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«У Китая самые крепкие экономические позиции в Иране. До 20% китайского импорта нефти идет из Ирана, в иранском экспорте это больше трети. Пекин инвестирует в самые различные отрасли иранской экономики, в строительство, коммуникации. Только в нефтегазовую промышленность в ближайшие годы пойдет свыше 100 млрд долл.», — пояснила «Времени новостей» заведующая сектором Ирана Института востоковедения РАН, доцент МГИМО МИД России Нина Мамедова. «Китаю терять Иран, особенно с учетом высокой платежеспособности этой страны, не хочется.

С другой стороны, Пекин с такими средствами воздействия может больше надавить на Тегеран, если у того на самом деле есть военные ядерные амбиции. Но в отношениях с США он способен долго и успешно разыгрывать «иранскую карту» с учетом высокой заинтересованности Ирана в партнерстве с Китаем», — полагает эксперт.

…«Политическая мотивация Пекина заключается в его желании сохранить Тегеран в качестве сдерживающего фактора для США — главного стратегического конкурента Китая на ближайшую перспективу в Азии и в мире в целом, — заметил «Времени новостей» замдиректора Института Дальнего Востока РАН, профессор МГИМО МИД России Сергей Лузянин. — Китай занимает наиболее сдержанную, если не сказать отрицательную позицию в отношении принятия более жестких санкций против Тегерана. Пекин будет до последней возможности пытаться сохранить напряженность в ирано-американских отношениях, так как это работает на его интересы и тактически, и стратегически. Стратегия Китая сильно меняется, так как эта страна, ранее позиционировавшая себя в качестве региональной державы, мало-помалу выходит на позиции глобальной державы».

Источник: «Время новостей»