Метка:Транзит

В борьбе за газ Каспия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Крупнейшие немецкие энергетические компании, которые занимаются поставками газа на рынок Германии – Е.Оn и RWE, до последнего времени делили сырьевые рынки на постсоветском пространстве по географическому принципу. Речь не идет о соглашении в строгом смысле слова, тем более – закрепленным в юридической форме, но фактически сложилась явственная картина предпочтений. Е.Оn Ruhrgaz, входящая в структуру Е.Оn AG, традиционно ориентировалась на Россию. Сибирский природный газ Е.on Ruhrgaz импортирует с 70-х годов прошлого века, а ныне компания, будучи крупнейшим в Европе импортером российского газа, входит в состав консорциума «Северный поток» (доля 20%) и участвует в освоении колоссального Южно-Русского месторождения.

RWE, напротив, проявляет небольшой интерес к партнерству с Россией. Правда, летом прошлого года концерн заявлял о желании усилить позиции на российском рынке, купив часть активов в энергетической отрасли. В прессе высказывалось предположение о возможном приобретении пакета акций активов Газпрома и о перспективах участия RWE в освоении месторождений Ямала. Однако даже если переговоры и велись, как о том сообщала Financial Times Deutschland, до конкретных соглашений дело не дошло. Точно так же не воплотились в жизнь обсуждавшиеся еще в 2005 г. совместные проекты RWE и Газпрома по строительству и эксплуатации газовых электрогенерирующих станций в Германии. Газпром пытался привлечь RWE к выкупу акций подконтрольных ему энергогенерирующих компаний ОГК-2, ОГК-6 (на условиях приобретения блокирующего пакета) и ТГК-1 – все безуспешно.

Такая тенденция прослеживается не только в отношениях с Газпромом. Осенью 2008 г. концерн RWE отказался покупать акции ОГК-2, предварительно выиграв тендер на их приобретение, а через полгода ситуация повторилась, на сей раз с ТГК-2.

Иначе ведет себя RWE в Каспийском регионе, где его интересы диктуются участием в консорциуме Набукко (доля 16,7%). Из 6 фирм-участниц RWE вступил в консорциум последним, в феврале 2008 года. В рамках лоббирования этого проекта компания провела исследование, по результатам которого Набукко выглядит как самый экономически выгодный проект транспортировки каспийского газа в Европу. Согласно второму конъюнктурному пакету (март 2010 г.), ЕС предоставляет для Набукко 200 млн евро. Эта сумма настолько мала в сравнении со стоимостью всего проекта (7,9 млрд евро), что к ней следует относиться скорее как к количественному отражению политической поддержки: Набукко отведено более 15% общей суммы средств на строительство 31 газопровода, вошедшего в пакет. Опыт строительства «Северного потока» показывает, что такая поддержка, пожалуй, имеет большее значение, чем финансовая.

В последние годы RWE энергично расширяет и присутствие в газодобывающей отрасли Азербайджана и Туркмении. Эти страны компания относит к числу стран с высоким – а в случае Туркмении даже очень высоким – потенциалом в сфере добычи природного газа. Согласно внутрифирменному прогнозу, собственная добыча газа должна вырасти за 2006-2013 гг. с 18 до 55 млн баррелей нефтяного эквивалента; существенную долю этого прироста планируется обеспечить в Каспийском регионе . Специального внимания заслуживает то обстоятельство, что сближение немецких газовиков с Туркменией началось после взрыва на трубопроводе САЦ-4 в свете перспективы уменьшения импорта туркменского газа Газпромом. В апреле 2009 г. Ашхабад и немецкий концерн подписали меморандум о долгосрочном сотрудничестве, а уже в июле заключили соглашение о совместном разделе продукции по морскому блоку № 23 в туркменском секторе Каспийского моря.

Разумеется, компания не занимает ведущего положения в туркменской газодобывающей отрасли, включая сегмент морской добычи. Наряду с RWE, в исследовании углеводородных ресурсов туркменского сектора Каспия участвуют Petronas (Малайзия), Dragon Oil (штаб-квартира в Дубае), Burried Hill (Канада), Итера (РФ). В то же время, поскольку RWE рассчитывает получить доступ и к другим месторождениям, можно прогнозировать, что в перспективе компания попытается стать конкурентом Газпрома за поставки туркменского газа на европейский рынок. У российских энергетиков активность RWE в Туркмении вызывает настороженность. Выступая на пятой международной конференции «Энергетический диалог Россия – Европейский Союз: газовый аспект», состоявшейся в Берлине 20 мая с.г., президент Российского газового общества Валерий Язев сказал: «Представители RWE, конечно, счастливы, что сумели влезть в Туркменистан. Это действительно серьезный прорыв, ведь Туркменистан туда никого не впускал. Но, придя туда, эта компания должна еще суметь найти пути вывода туркменского «голубого топлива» на мировые рынки». Компания рассчитывает на путь через Азербайджан, по буровым установкам. В Азербайджане представительство немецкого концерна было зарегистрировано в 2008 г. В марте 2010 г. Государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) и RWE подписали меморандум взаимопонимания по условиям соглашения о разведке, разработке и долевом разделе добычи на структуре «Нахчыван» в азербайджанском секторе Каспия. По прогнозам, запасы здесь составляют 300 млрд кубометров природного газа и 38 млн тонн конденсата. Что же, оптимизма немцам не занимать: американская ExxonMobil в 2002 году, не выявив коммерческих запасов, отказалась от продолжения разведочных работ на структуре и выплатила ГНКАР компенсацию в размере 30 млн долларов.

Нарушая ставший привычным джентльменский дележ сырьевых рынков с RWE, компания Е.Оn Ruhrgaz в конце мая подписала соглашение со швейцарской EGL и норвежской Statoil о приобретении 15% Трансадриатического трубопровода (Trans Adriatic Pipeline, TAР). Это газопровод протяженностью 520 км, по которому планируется транспортировка от 10 до 20 млрд кубометров в год природного газа из Каспийского региона и стран Ближнего Востока через Грецию, Албанию и Адриатическое море до Италии. Предполагается также строительство газохранилища в Албании. Для сравнения: у Набукко мощность 31 млрд кубометров, протяженность 3 300 км. Главный козырь TAР – меньшая стоимость проекта, 2,2 млрд долл. (изначально, в феврале 2008 г. упоминались 1,5 млрд долл.). Но это обманчивый козырь: по сути, речь идет о пристраивании европейского участка к турецкой газопроводной системе. С этой точки зрения TAР логичнее сравнивать не с Набукко, а с другим газопроводом, который в ЕС относят к «Южному коридору» – ITGI. Этот проект включает обновление турецкой инфраструктуры, а также строительство двух соединительных трубопроводов: Турция — Греция (проект ITG, введен в эксплуатацию в 2007 г.) и еще не построенный Греция — Италия (проект IGI – это 600 км трубопровода по греческой территории плюс 200 км по дну Ионического моря, участок «Посейдон»). Полгода тому назад, когда вопрос об участии компании Е.Оn в строительстве TAP еще не стоял, один из топ-менеджеров RWE весьма критически отзывался о TAP и ITGI, указывая на такие недостатки в сравнении с Набукко, как ограниченность инвестиционных возможностей и недостаточная обеспеченность сырьем. Главный вывод – и, собственно, мотив – RWE отнюдь не является секретом Полишинеля: «Набукко должен быть реализован в первую очередь».

Правление Е.Оn заявляет, что с учетом перспективы роста потребления природного газа противопоставлять TAP и Набукко не следует, потому что они будут дополнять друг друга, повышая энергобезопасность Европы. Точно так же на словах уходит от конкуренции с Набукко и итальянская компания Edison, оператор ITGI. Однако эта гармоничная перспектива из области идеального. В реальной ситуации каждый участник борьбы за энергоресурсы (тем более в условиях их ограниченности или неопределенности, как это имеет место в случае Туркмении) выбирает оптимальную для себя стратегию, отказываясь от других. Скажем, экономические советники правительства ФРГ считают взаимоисключающими Набукко и Южный поток, Азербайджан из пары TAP–ITGI предпочитает второй трубопровод, заявляя об отсутствии уверенности в стабильности и рентабельности TAP. У ITGI есть и еще одно преимущество: в отличие от TAP, он включен во второй конъюнктурный пакет Евросоюза (Посейдону причитается 100 млн евро). Нельзя исключать, что вступление в консорциум Трансадриатического газопровода немецкой Е.Оn все же приведет к изменению позиции азербайджанской стороны – по крайней мере, на такой поворот надеются участники консорциума. Не будучи включен в конъюнктурный пакет, TAP все же имеет европейский статус приоритетного проекта трансъевропейской энергетической сети TEN-E.

Пока будущее TAP и ITGI представляется зыбким из-за проблем с транзитной Турцией, но главное – ввиду недостаточности ресурсной базы. Набукко не сумеет обойтись без туркменских поставок даже в том случае, если Азербайджан справится с обязательством обеспечить прокачку 15,5 млрд кубометров. Эта цифра достижима только в средне- или долгосрочной перспективе, потому что в 2008 г. добыча газа в Азербайджане не достигала 15 млрд кубометров. На фоне почти фантастических обязательств Азербайджана по Набукко надежды обоих трубопроводов – как TAP, так и ITGI – выглядят почти призрачными. Но итальянская Edison предлагает рассматривать свой проект не с точки зрения конкуренции с Набукко, а как начальную стадию Южного коридора, которую можно завершить уже к 2012 г. Edison считает, что если спрос на газ в Европе не пойдет резко вверх, то будет достаточно импортировать из Азербайджана по 2 млрд кубометров газа в год, а вопрос о строительстве Набукко целесообразно отодвинуть во времени. Представляется, что в этом контексте можно рассматривать и участие Е.Оn в проекте TAP. Пока укрепится первая фаза Южного коридора, а со временем прояснятся перспективы и второй фазы. Неопределенность на газовом рынке еще сохраняется, и прогнозы относительно будущего европейской энергетики тоже неоднозначны. Может, ишак подохнет, а то и падишах умрет… Не стоит забывать, что ТАР был задуман изначально для транзита не только азербайджанского, но и иранского газа в соотношении 1:1. Азербайджанские поставки намеревалась обеспечивать норвежская сторона (компания Statoil владеет по 25,5% акций крупнейшего газового месторождения Азербайджана Шах-Дениз и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, максимальная пропускная способность которого составляет 20 млрд кубометров), а швейцарская EGL в марте 2008 г. подписала договор с Иранской National Iranian Gas Export Company (NIGEC) на 5,5 млрд кубометров начиная с 2012 г. – вновь всплывает дата на опережение Набукко. Однако с лета 2009 г. переговоры между EGL и правительством Турции застопорились. Пока нет информации о том, станет ли Е.Оn непосредственно заниматься продвижением проекта по иранскому и азербайджанскому направлениям, однако в любом случае можно констатировать проявление со стороны нашего традиционного партнера интереса к участию в снабжении Европы нероссийским газом. Но возможно, такой сценарий будет как раз благоприятным, если затормозит продвижение Набукко.

Итак, по Южному коридору газоснабжения Европы усиливается конкуренция, а в соперничестве ведущих немецких концернов – Е.Оn и RWE – открывается новый сюжет, непосредственно затрагивающий российские интересы, поскольку его действие будет разворачиваться в Каспийском регионе. Наталия МЕДЕН

Источник: Фонд стратегической культуры

Заместитель помощника госсекретаря США: Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 — Мы не видим никакого соперничества по вопросу маршрутов энергопотоков из Центральной Азии, — заявил в интервью «Коммерсанту» заместитель помощника госсекретаря США Джордж Крол. — Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России. Вопрос в том, что в регионе колоссальные запасы газа и нефти. И чтобы эффективно доставлять их на рынки, необходимо многообразие маршрутов. Нужны новые маршруты, в то же время необходимо увеличивать объемы поставок по уже существующим. Конечно, главный маршрут транспортировки энергоносителей будет всегда идти через Россию. Он эффективен, он уже существует, еще есть возможность нарастить объем прокачки. Но поскольку углеводородов в регионе так много, было бы целесообразно иметь несколько путей их транспортировки в разные направления. Часто все это стараются представить как соперничество, но на самом деле мы не хотим нанести урон интересам России в регионе. Просто нужна диверсифицированная система трубопроводов, которая будет отвечать интересам правительств США и России, а также компаний — «Газпрома», Exxon Mobil, Chevron. Главное, чтобы все эти трубы были эффективными с коммерческой точки зрения. Все компании хотят получить прибыль, так что прокладка труб — это коммерческое решение, а не исключительно политическое.

— Тогда чем объясняется, что в 2007 году грант на разработку ТЭО Транскаспийского газопровода выделил госдеп США? Вашингтон сейчас поддерживает этот проект?

— В любом случае имеет смысл изучить этот проект, поскольку он дает возможность диверсифицировать направления поставок газа. У Туркмении огромные запасы газа. Конечно, ей еще предстоит поработать с Азербайджаном над вопросом демаркации границы в Каспийском море. В то время это было лишь предложением предоставить техническую помощь, чтобы вообще понять, имеет ли проект смысл. Но это не была попытка разработать маршрут, который увел бы ресурсы из трубопроводов, проходящих по территории России.

Источник: «Нефть России»,

Пока будущее газопроводов TAP и ITGI представляется зыбким

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Пока будущее газопроводов TAP и ITGI представляется зыбким из-за проблем с транзитной Турцией, но главное – ввиду недостаточности ресурсной базы. Набукко не сумеет обойтись без туркменских поставок даже в том случае, если Азербайджан справится с обязательством обеспечить прокачку 15,5 млрд кубометров. Эта цифра достижима только в средне- или долгосрочной перспективе, потому что в 2008 г. добыча газа в Азербайджане не достигала 15 млрд кубометров. На фоне почти фантастических обязательств Азербайджана по Набукко надежды обоих трубопроводов – как TAP, так и ITGI – выглядят почти призрачными. Но итальянская Edison предлагает рассматривать свой проект не с точки зрения конкуренции с Набукко, а как начальную стадию Южного коридора, которую можно завершить уже к 2012 г.

Edison считает, что если спрос на газ в Европе не пойдет резко вверх, то будет достаточно импортировать из Азербайджана по 2 млрд кубометров газа в год, а вопрос о строительстве Набукко целесообразно отодвинуть во времени. Представляется, что в этом контексте можно рассматривать и участие Е.Оn в проекте TAP. Пока укрепится первая фаза Южного коридора, а со временем прояснятся перспективы и второй фазы. Неопределенность на газовом рынке еще сохраняется, и прогнозы относительно будущего европейской энергетики тоже неоднозначны. Может, ишак подохнет, а то и падишах умрет… Не стоит забывать, что ТАР был задуман изначально для транзита не только азербайджанского, но и иранского газа в соотношении 1:1. Азербайджанские поставки намеревалась обеспечивать норвежская сторона (компания Statoil владеет по 25,5% акций крупнейшего газового месторождения Азербайджана Шах-Дениз и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, максимальная пропускная способность которого составляет 20 млрд кубометров), а швейцарская EGL в марте 2008 г. подписала договор с Иранской National Iranian Gas Export Company (NIGEC) на 5,5 млрд кубометров начиная с 2012 г. – вновь всплывает дата на опережение Набукко.

Однако с лета 2009 г. переговоры между EGL и правительством Турции застопорились. Пока нет информации о том, станет ли Е.Оn непосредственно заниматься продвижением проекта по иранскому и азербайджанскому направлениям, однако в любом случае можно констатировать проявление со стороны нашего традиционного партнера интереса к участию в снабжении Европы нероссийским газом. Но возможно, такой сценарий будет как раз благоприятным, если затормозит продвижение Набукко, — передает www.centrasia.ru.

Источник: «Нефть России»

Новые геоэкономические тенденции на Южном Кавказе («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

В настоящее время в Грузии в значительной мере озабочены тем, что коммуникационные проекты, на которые возлагалось так много надежд, не дали ощутимых результатов, хотя эти коммуникации приносят стране стабильные и значительные доходы. Например,  нефтепровод Баку — Супса обеспечивает государственные доходы в объеме всего лишь 7 млн. долларов. Если даже предположить, что пропускная способность данного нефтепровода будет доведена до максимума, до 12,3 млн. тонн, то при тарифах на перекачку одной тонны нефти 2 доллара за тонну, доходы составят 24,6 млн. долларов, что составляет только 6% от объема нынешнего государственного бюджета. Доходы от функционирования нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, при полной загрузке, составят 60 млн. долларов. Доходы государства от транспортировки грузов по железным и автодорогам составляют около 140 млн. долларов. В обозримой перспективе все доходы Грузии от транспортировки нефти и других грузов составят не более 250 млн. долларов.
 
Эти доходы не позволят решить не только проблемы инвестиций в реальный сектор экономики, но и даже бюджетные проблемы. В Грузии понимают, что сооружение нового крупного нефтепровода уже не реально. Хотя в Грузии от реализации коммуникационных проектов по схеме «Восток – Запад» ожидались доходы в объеме не менее 700 млн. долларов на уровне 2005 — 2007 годов. В связи с этим, в Грузии стали проявлять большой интерес к возможности реализации альтернативных проектов, связанных с перевозкой нефти из Ирана в Россию и в Центральную Европу. В Грузии пока не имеют представления о возможных объемах перевозок грузов из Ирана, Ирака и Армении на север и северо-запад и в обратном направлении. Даже эксперты имеют весьма неопределенное представление о возможных масштабах перевозок грузов из Ирана. Многие политики и эксперты удивляются, когда узнают, что данные объемы могут составить не менее 30 — 40 млн. тонн только на первой стадии реализации данных проектов. Чувствуется, что политики и эксперты проявляют большую и живую заинтересованность к этим проектам.
 
Представляет интерес возможность лоббирования в Грузии данных проектов. Такие вопросы прямо задавались почти всем лидерам политических партий в начале 2000-ых годов, в том числе Зурабу Жвания, лидерам Лейбористской партии, Социалистической партии, партии «Промышленность спасет Грузию», Республиканской партии, Консервативной партии, а также некогда руководителю экономического блока правительства Кахе Бендукидзе. Они высказались за то, чтобы в Грузии более серьезно рассматривали подобные предложения и относились к ним, исходя из национальных экономических интересов Грузии, а не с учетом мнения американцев. Очень эффективна в этом смысле пропаганда того, что ведущие европейские государства уже установили с Ираном устойчивые экономические и политические отношения. На грузинских политиков оказывает большое влияние информация о том, что Франция, Германия и Англия уже стали важными политическими и экономическими партнерами Ирана. А так как Грузия связывает свое политическое будущее не только с США, но и с Европой, то отношения с Ираном должны стать предметом политического обсуждения.
 
Нет сомнений в том, что перечисленные четыре политические партии левого и националистического направления могли бы стать партнерами России, Ирана и Армении в направлении развития геоэкономического и коммуникационного сотрудничества с Грузией. Вместе с тем, политическое руководство Грузии, вопреки позиции США, предпринимает серьезные попытки установить с Ираном более тесные отношения, прежде всего, в сфере коммуникаций, перевозок и распределения энергетических ресурсов. Иран, конечно же, ставящий целью преодолеть существующее в регионе некоторое отчуждение, вызванное позицией США, не только предпринимает усилия для укрепления своих позиций в Грузии в экономической сфере, но и пытается придать новую динамику политическим отношениям. Данная ситуация, вне зависимости от внерегиональных факторов, получит развитие, приведет к противоположным позициям Азербайджана и Армении. Армения, весьма заинтересованная в развитии схемы Север-Юг и не имеющая соответствующих обязательств перед США, предпримет усилия для развития данной схемы. Азербайджан воспримет развитие ирано-грузинских отношений как противоречащие его принципиальным интересам, так как Азербайджан сам претендует на роль узлового перекрестка в транспортировке грузов в регионе Кавказа и Каспийского моря. Вместе с тем, не только Иран, но и Грузия предпочтут Армению как более уязвимую страну в части коммуникаций и энергоснабжения.
 
Иранцы не могут не быть обеспокоены недовольством и конфронтационным отношением России к планам развития иранско-грузинских экономических отношений и, прежде всего, в коммуникационной сфере. Поэтому, прежде чем принять решения в этом направлении, Иран подготовит почву, обозначив для России все плюсы и минусы в развитии этого сотрудничества. Иран пытается разъяснить России те несомненные стратегические выгоды, которые должны получить они с Россией от создания альтернативы широтным коммуникациям в Южном Кавказе. Иран очень заинтересован в формировании северо-западного транспортного направления, но пытается избежать зависимости от Турции и Азербайджана в этом направлении. Иран ставит задачу обхода Черноморских проливов и Суэцкого канала при транспортировке грузов в северо-западном, то есть, европейском направлении. США продолжают рассматривать Грузию как ключевого транзитного партнера, но и американцы понимают, что после грузинско-русской войны невозможно убедить партнеров, в особенности, европейцев, в возможности избрать грузинские маршруты как предпочтительные.
 
Ведущие политологи и аналитики Запада, России и данного региона продолжают рассматривать процессы на Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, по схеме Запад-Восток, в котором собственно предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо, сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же, как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков. Проблема (или в какой-то мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что -объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит. Нас (Армению) господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные. Нас просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать на Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами.
 
Проект NABUCO формируется уже в совершенно иных условиях, отличающихся от тех, в которых принимались решения по проекту Баку – Джейхан. Борьба в энергетической сфере стала гораздо более ожесточенной: Россия обрела ведущих партнеров в Европе в лице Германии и других государств, предпринимаются попытки обходов Центра Европы двумя обхватами газопроводов. В данную борьбу включились более значительные капиталы, во многом не зависимые от политической воли и США, и Великобритании. Грузия предстала перед сложными проблемами международного характера, и перспективы нового масштабного транзитного проекта становятся сомнительными. Иран и Туркменистан, для которых экспорт газа имеет не только экономические значение, примут в расчет позиции и мнения России и ведущих государств континентальной Европы. Европейцы не подвергают сомнению важное транзитное значение Грузии, но пытаются не концентрировать маршруты новых энергокоммуникаций на южно-кавказском и турецком направлениях. Наряду с этим, даже Азербайджан пытается диверсифицировать маршруты экспорта газа, договариваясь с Россией и Ираном. Пока нет оснований утверждать, что для потока NABUCO будет найдено 31 млрд. кубических метров газа в год. Наряду с этим, события лета 2008 года (российско-грузинская война) привели к отказу от ряда проектов транспортного свойства на территории Грузии со стороны Казахстана, и другие страны и крупные нефтяные компании Запада стали искать более безопасные маршруты транспортировки нефти и иных грузов. Грузия все более нуждается в альтернативе.
 
Психология «перекрестка» заметно отличается от психологии «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение принять одно за другое, в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит. Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы — при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем, самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным – создается ли новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или это часть стратегии «Север – Юг». То есть, непонятно против кого направлены эти геостратегические «связки» — против Запада или Востока.
 
В последнее время в аналитических политических публикациях много внимания обращается на то, что вследствие реализации различных коммуникационных проектов на Южном Кавказе Армения оказывается в транспортном и политическом тупике. Имеются в виду энергетические коммуникации, прежде всего, Баку – Тбилиси – Джейхан, проект Север – Юг (Иран – Азербайджан – Россия), турецко-грузинские проекты и т.д. В частности, в статье несомненно талантливого автора Самвела Мартиросяна утверждается, что сооружение железной дороги Карс – Ахалкалаки или Батуми – Ризе, а также – Казвин – Рей – Астара организация автомобильного и железнодорожного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через территорию Ирана приведет к изоляции и тупику Армению. Оставив в покое столь эмоциональную оценку, как понятие «тупик», рассмотрим, насколько неблагоприятны для Армении реализуемые и планируемые коммуникационные проекты.
 
Необходимо заметить, что большинство из рассматриваемых проектов никак не связаны с политическими проблемами, так как Армения занимает невыгодное географическое положение, и было бы странным осуществление маршрутных «крюков» во имя удобств для нее. Коммуникации осуществляются таким образом, как это диктует экономическая целесообразность. И даже если проекты излишне политизируются заинтересованными правительствами, то, рано или поздно, экономические факторы диктуют особенности, маршруты и замыслы коммуникационного сообщения. Классическим примером тому явился проект Баку – Тбилиси – Джейхан, который никак не вяжется с экономическими условиями и, конечно же, нуждается в политической поддержке.
 
Утверждается, что создание коммуникационного коридора Север – Юг с участием Ирана – Азербайджана – России обуславливает изоляцию и обход Армении. Но как Армения могла бы участвовать в этом проекте, если она расположена в 300 – 400 км от соответствующих маршрутов. Вместе с тем, создание данного транспортного направления, создание надежного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через Иран и сооружение железной дороги между Грузией и Турцией, приводит к следующим результатам:

1. Повышается безопасность и обеспечивается многовекторность транспортной системы, тем самым прямо и косвенно снижаются претензии к сторонам конфликтов в целом;

2. Западное сообщество во многом утрачивает «основания» для предъявления демагогических требований Армении относительно разблокирования коммуникаций, в том числе с Нахиджеваном, включая Мегринский клин;

3. Ситуация в турецко-армянских отношениях не будет выглядеть столь драматично;

4. Карабахская проблема утратит так называемую транспортную составляющую, которая беспредметно и тенденциозно используется США и Европейским союзом.

За последние годы на Южном Кавказе сложилось весьма абсурдное и, в определенной мере, рабско-сервисное транзитное мышление. Особенно это относится к общественности в Грузии, а также в Азербайджане. Данным двум народам внушается, что выполнение транзитной функции является подлинным счастьем для них, и на основе этих проектов можно построить экономическое благополучие Грузии и Азербайджана. Конечно же, доходы от транзита могли бы стать важным фактором экономического развития, но отнюдь не эффективного развития. Важно то, чтобы данные коммуникации стали объектами по отношению к субъектам – государствам, а не наоборот. (Панама – это, прежде всего, — Панамский канал.) В создавшейся ситуации было бы более обоснованно говорить не о «тупике» для Армении, а о том, что, находясь не в очень благоприятных условиях, Армения демонстрирует пример успешного экономического развития. Причем, это развитие носит диверсификационный характер, развиваются многие отрасли промышленности. По темпам экономического развития Армения опережает все страны СНГ. Армения, при весьма неудовлетворительном макроуправлении, предложила оригинальную модель экономического развития. Усилий в сфере управления и заинтересованности властей было бы достаточно для нового скачка в развитии и создании ряда отраслей, способных конкурировать на внешних рынках. Несмотря на 16% спад экономики в 2009 году, в этом убедились международные экономические организации, правительства США и ведущих европейских государств.
 
Армения заинтересована не в транзите, который, в сущности, не играет существенной роли в развитии ни одного государства, а в устойчивом функционировании коммуникаций Грузии и Ирана. В результате, не нефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем, безотносительно к кому. Просто-напросто, функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера.  Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Казахстанская нефть обходит Россию. Нефтяной терминал в Батуми сегодня принадлежит Казахстану.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Вчера завершился четырехдневный визит турецкого президента Абдуллы Гюля в Казахстан, в ходе которого он сделал заманчивое предложение Нурсултану Назарбаеву: поставлять казахстанскую нефть на мировой рынок по турецкому трубопроводу Самсун–Джейхан. Это предложение, по мнению экспертов, вписывается в канву казахстанской стратегии многовекторности маршрутов и уменьшает зависимость Казахстана от транзита через Россию.

Выступая перед депутатами казахстанского парламента, президент Турации Абдулла Гюль сказал: «Наше энергетическое сотрудничество приобретет новое измерение с направлением казахстанской нефти по нефтепроводу Самсун–Джейхан, над которым сейчас ведутся работы».

Как известно, у Казахстана давно сформулирована энергетическая политика, которая направлена на диверсификацию экспортных маршрутов. Казахстан поставляет свою нефть на Восток по нефтепроводу Атасу–Алашанькоу в Китай и на Запад – через территорию России по системе Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). В обход России Казахстан поставлял свою нефть на мировой рынок по нефтепроводу Баку–Тбилиси–Джейхан (БТД) и по железной дороге через порты Батуми, где нефтяной терминал принадлежит казахстанской национальной компании «КазМунайгаз», и Кулеви, принадлежащий Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики (ГНКАР). Однако все эти маршруты проходят через пролив Босфор, у которого ограничена пропускная способность. А Казахстан заявил, что будет наращивать экспорт нефти. Поэтому предложение турецкого лидера Абдуллы Гюля поставлять казахстанскую нефть по нефтепроводу Самсун–Джейхан пришлось кстати.

Строящийся нефтепровод Самсун–Джейхан проходит с севера на юг Турции в обход проливов Босфор и Дарданеллы. Проект предназначен для поставки нефти с Черноморского бассейна на европейские рынки. Пропускная способность 555-километровой магистрали достигнет 1,5 млн. баррелей в сутки.

Однако проблема в том, что Астана в начале года была вынуждена остановить прокачку нефти по БТД из-за того, что Азербайджан поднял пошлины на транзит казахстанской нефти. В Баку хотели, чтобы казахстанская нефть шла только через азербайджанский порт Кулеви на Черном море. «Это обычные торговые войны между конкурентами. Но договариваться придется, поскольку Казахстан заявил, что будет поэтапно выходить на экспорт большой нефти. Для этого он намерен закупать и строить новые танкеры грузоподъемностью под 60 тысяч тонн нефти», – сказал «НГ» аналитик консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. По его мнению, турецкое предложение скорее всего примут в Астане.

«Казахстану турецкий маршрут нужен. Но трубопровод Самсун–Джейхан заработает лишь тогда, когда будет достаточно гарантий заполнения этой трубы проектируемой мощностью 50–70 миллионов тонн нефти в год. Впрочем, Казахстан планирует увеличить добычу нефти в Каспийском море на месторождении Кашаган и на сопредельных месторождениях. Кроме того, планируется увеличение добычи на месторождении Тенгиз. Поэтому есть смысл подумать над тем, чтобы транспортировать нефть по обходному маршруту», – считает Михаил Крутихин.

Об этом пишет «Независимая газета», как передает www.centrasia.ru и «Нефть России».

Международные концерны жаждут получить доступ к энергетическим запасам Туркмении

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика, Энергобезопасность

Международные концерны жаждут получить доступ к энергетическим запасам Туркмении. Ашхабад, преследуя собственные интересы, нередко настраивает претендентов друг против друга, пишет обозреватель Neue Zuercher Zeitung Геральд Хосп, однако, в отличие от своего предшественника, диктатора Сапармурата Ниязова, нынешний президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов делает первые осторожные шаги в сторону открытости страны — прежде всего, с целью привлечения международных энергетических концернов.

«Приманка, которую использует Туркмения, — это, даже по самым скромным оценкам, четвертые по величине газовые резервы в мире», — продолжает издание, добавляя, что, по оценкам Ашхабада, они составляют около 24 триллионов кубометров сырья. «При этом руководство центральноазиатской страны стремится как постоянно подпитывать интерес международных инвесторов, так и укреплять свою позицию на переговорах».

Вместе с тем, продолжает автор, встает вопрос, как поднять на поверхность эти «сокровища» и насколько затратной будет добыча. Дело в том, что туркменский газ скрыт глубоко под землей и содержит примеси серы. «Но камнем преткновения во всей этой истории становится тот факт, что туркменские власти выдают иностранным концернам лицензии, предусматривающие Production Sharing Agreements (PSA — соглашение о разделе продукции) только на разработку туркменского шельфа в Каспийском море, а не на месторождения внутри страны». Исключение было сделано для китайского энергетического концерна CNPC, получившего PSA на разработку месторождения на востоке страны. При этом, замечает автор, добыча у побережья таит в себе больше рисков.

Двойственность позиций руководства Туркмении проявляется и в вопросе о строительстве газопровода Nabucco, по которому газ из Центральной Азии и с Ближнего Востока через Турцию должен будет дойти до европейских потребителей. «Страны ЕС возлагают на него надежды, желая снизить зависимость от российских поставок», — напоминает издание. Москва, со своей стороны, ответила проектом «Южный поток». «Для Туркмении Nabucco очень привлекателен: бывшая советская республика из-за ведущих преимущественно на север газопроводов связана с европейскими рынками только через Россию, которая как посредник продает туркменский газ дороже, чем покупает», — замечает журналист. Освободительным рывком из российских объятий стало для Туркмении открытие газопровода в Китай и расширение мощности трубопровода в Иран.

Что касается Nabucco, то российская сторона указывает на отсутствие конкретных договоров на поставку, замечает издание. При этом руководство консорциума уверенно, что согласие на инвестиции будет получено уже в этом году. По словам еврокомиссара по энергетическим вопросам Гюнтера Оттингера, в ходе встречи с президентом Туркмении речь шла о готовности последнего принять решение по поставкам к концу года.

«Туркменское руководство ведет искусную игру, чередуя сближение с дистанцированием, — замечает Геральд Хосп, — несмотря на то, что встреча еврокомиссара с Бердымухамедовым была названа дружественной, в русскоязычной газете «Нейтральный Туркменистан» статья о ней занимала не слишком примечательное место. То, что Туркмения является не самым доступным местом для инвестиций, на своем опыте почувствовал итальянский концерн Eni. Ашхабад отменил визы для сотрудников концерна после того, как Eni купил в июне 2007 году действующую на территории страны добывающую компанию Burren Energy, не поставив в известность местные власти.

Как бы то ни было, пишет в заключение автор, несмотря на все трудности, нефтегазовые концерны из США, Европы, России, Азии и арабского мира выстраиваются в очередь, чтобы получить долю в туркменских месторождениях.

Источник: Инопресса

Berliner Zeitung: Москва настаивает на объединении газовых гигантов

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

О возможности предстоящего объединения российского «Газпрома» с украинским «Нафтогазом» пишет немецкая Berliner Zeitung. Уже в июле, указывает ее обозреватель Франк Херольд со ссылкой на заявление Валерия Язева, президента «Российского газового общества», могут начаться переговоры. Речь, по словам Язева, идет не о враждебном поглощении, а о «решении, которым все будут довольны».

«Нафтогаз», говорится далее в статье, — это не просто самое значительное предприятие Украины. Оно контролирует примерно четыре пятых экспорта российского газа в Западную Европу, благодаря чему в руках предыдущих правительств Украины компания являлась «важным инструментом защиты от политического и экономического давления России».

Результат предстоящих переговоров, по словам Язева, открыт, продолжает издание. Но поскольку капитализация «Газпрома» как минимум в десять раз выше, чем «Нафтогаза», «речи о простом паритете быть не может», подчеркивает Язев. Тем не менее, возможно создание на паритетных началах совместного предприятия по разработке российского газового месторождения, которое соответствует стоимости «Нафтогаза». Россия за это получит доступ к украинским трубопроводам, приводит газета слова президента «Российского газового общества».

Источник: Berliner Zeitung

Большой трубе — большой блеф

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В отличие от 16 мая, запомнившегося срывом подписания ожидаемого уже третий год нового газового соглашения между Турцией и Азербайджаном, день 12 мая 2010 года выдался богатым на договоренности в сфере энергетики. Здесь в первую очередь необходимо отметить соглашения, заключенные во время официального визита в Турцию президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, и подписанный в Грузии договор о создании совместного предприятия (СП), — пишет для www.regnum.ru эксперт Чингиз Велиев.

Как показывают наблюдения, Турция с каждым годом все больше лоббирует нефтепровод, связывающий черноморский порт Самсун со средиземноморским портом Джейханом. На бумаге этот проект существует давно, и его протяженность составляет 285 километров, а пропускная мощность — 60-70 миллионов тонн нефти в год. Основным его конкурентом является нефтепровод Бургас-Александруполис. Несмотря на то, что стоимость каждого метра последнего на 1,5 доллара дороже, чем у нефтепровода Самсун-Джейхан, за этим проектом стояла Россия, которая обещала наполнить трубу нефтью.

В настоящее время экономика Греции, страны, которая должна была финансировать 50% стоимости трубопровода Бургас-Александруполис, находится в преддефолтном состоянии. Поэтому решение Еврокомиссии о запрете строительства «проблемными» странами объектов инфраструктуры создает благоприятный шанс для Турции. Кроме того, новое руководство Болгарии, в отличие от старого, не одобряет строительство этого нефтепровода, считая, что оно не принесет стране никаких дивидендов. Но поскольку Болгария всегда отличалась «флюгерной политикой», думается что газопровод «Южный поток», после убедительных заверений учредителей, будет реализован к намеченному сроку, то есть к 2012 году. Складывается интересная ситуация, когда Турция выражает желание повысить долю российского газа в балансе своей страны до 70%. Анкара тем самым показывает Европе, что «Газпром» является надежным поставщиком газа, и пока официальная Анкара альтернативу ему не ищет.

Кроме того, стороны договорились о строительстве Российской Федерацией на территории Турции атомной электростанции (АЭС). Помимо этого, Анкара предложила Москве строительство нефтеперерабатывающего завода в Джейхане, с последующей реализацией совместно произведенной продукции. Ранее такое предложение Турция делала Госнефтекомпании Азербайджана (SOCAR). Но, видимо, вектор политики Турции стал меняться. Два ключевых проекта Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и Южно-Кавказский трубопровод реализованы, и обратного хода уже нет. Теперь Азербайджану в своих проектах приходится договариваться или идти на уступки турецкой стороне, что в принципе и происходит в переговорах по цене и тарифу за транзит через территорию Турции азербайджанского газа, со Стадии-2 месторождения «Шах-Дениз».

Оставшись со старым, но малополезным другом Грузией и новым — Румынией, отлученной из-за высокой степени коррупции от кредитов Евросоюза, Азербайджан стал участвовать, мягко говоря, не в самых реальных проектах. Именно таким можно считать AGRI и азербайджано-грузино-румынское СП.

13 апреля 2010 года министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым, министром энергетики Грузии Александром Хетагури и министром экономики, торговли и бизнеса Адрианом Видиану было подписано соглашение о создании СП в 30-дневный срок. Видимо перспектива получения бонуса от Евросоюза на технико-экономическое обоснование (ТЭО) вскружила участникам AGRI голову, отодвинув на задний план все сомнения.

Тут уместно вспомнить, что идея эта не нова. Ещё в бытность президентом Туркмении покойного Туркменбаши компания Total рассматривала вопрос создания завода по сжижению природного газа на берегу Каспия, но потом, ввиду нерентабельности и отсутствия достаточного количества газа, проект был положен под сукно. И это при том, что в настоящее время Туркмения в состоянии в одиночку заполнить газопровод NABUCCO. А новое СП собирается решать более чем скромные задачи. Это построение заводов на черноморском побережье Грузии по сжижению газа и в румынском порту Констанца по его регазификации на противоположном берегу моря. Ни один из трех участников СП не обладает технологией сжижения газа, и в ближайшее время вряд ли положение изменится. Вызывает определенные сомнения и возможность приобретения и эксплуатации сторонами специальных судов для транспортировки сжиженного газа, которые в мире выпускают считанные судоверфи, загруженные к тому же заказами на годы вперед.

Амбиции новоявленных «газовых держав» достаточно «скромны». Они предлагают транспортировку 6-7-ми миллиардов кубометров газа в год. А вот начальную стоимость оценивают в $4 млрд -$7 млрд, хотя ранее глава SOCAR Ровнаг Абдуллаев называл другие цифры — $8 млрд. — $16 млрд. Такой разброс лишний раз показывает, что стороны сами имеют неполное понимание этого проекта. Любопытно, Азербайджан на второй стадии проекта Шах-Дениз, будет добывать всего-навсего 16 миллиардов кубометров газа в год. Причем новых месторождений пока не открыто — идет интерпретация уже разведанных запасов. Удивляет то, как Азербайджан собирается подавать газ в NABUCCO, да ещё поставлять его России, Ирану и Румынии, не говоря уже о извечных друзьях — Грузии и Турции.

Источник: «Нефть России»

Кризис лишает Набукко и Южный поток смысла

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Кризис ощутимо снизил спрос на газ в Европе, кроме того, Китаю нужно всё больше газа из Средней Азии. Это угрожает обоим проектам: «Набукко» и «Южному потоку».

Из-за связанного с экономическом кризисом снижения потребления газа в Европе и растущей конкурентной борьбы Китая за газ из Средней Азии у газопроводных проектов «Набукко» и «Южный поток» появились новые препятствия. Опрошенные агентством «Рейтер» аналитики считают, что рост спроса в Европе задержится ещё на пять лет, поэтому европейский газопроводный проект «Набукко» (при участии австрийской OMV) не будет нужен до 2020 года.«Южный поток» имеет скорее политические мотивы

Считается, что проект «Южный поток» имеет скорее политические, а не экономические мотивы и поэтому менее затронут этой проблемой. Инициаторы же проекта «Набукко» должны теперь как можно скорей заключить договоры на поставку газа, прежде чем они начнут строить газопровод длиной 3 300 километров. Хотя из-за снижения спроса дополнительные транспортные мощности понадобятся только через 10 лет, но если тянуть слишком долго, за это время Китай сможет выкупить все доступные объёмы газа в таких странах, как Азербайджан и Туркмения, предупреждают эксперты.

Всё зависит от Китая

«Китай является решающим фактором, — сказала аналитик Сузанне Ниис французскому аналитическому центру IFRI (Institut Francais des relations internationales). — Существует опасность того, что Китай со своей быстро растущей экономикой поглотит весь планируемый для Европы сжиженный газ, как и газ из Средней Азии».

За прошлый год общее потребление газа Китаем выросло на 10%. В середине декабря 2009 года был принят в эксплуатацию газопровод из Туркмении в Китай. С 2013 года через этот газопровод должно поставляться в Китай до 40 млрд. кубометров газа в год. В начале мая член консорциума «Набукко» RWE сообщил, что запланированное на первое полугодие 2010 года подписание важного договора о поставках газа из Туркмении было «по политическим мотивам» отложено на второе полугодие.

Снабжение в неопасности

Комиссар ЕС по энергетике Гюнтер Оттингер не видит в росте спроса на газ в Китае угрозы для энергетической безопасности Европы. «В каспийском регионе огромные запасы газа, — сказал Оттингер агентству «Рейтер». — Там хватит газа и Европе, и Китаю, и остальным». Для «Набукко» требуется всего 31 млн. кубометров газа в год, «что является только частью доступных резервов», — сказал комиссар ЕС. «Если бы весь этот газ поставлялся только через “Набукко” — мы могли бы использовать газопровод более 5 000 лет».

Продвижение Китая в Среднюю Азию — это также вызов Москве, которая всё ещё считает этот преимущественно мусульманский регион своей сферой влияния. Российский проект газопровода «Южный поток» в основном имеет поддержку из-за политических мотивов — в будущем иметь возможность поставлять газ в Европу в обход Украины. Но Сузанне Ниис считает, что из-за снижения спроса в Европе этот проект может стать убыточным, а не центром прибыли.

Существующие поставки, новые пути

В действительности «Газпром» не очень-то и хочет инвестировать в «Южный поток» 20 млрд. долларов, особенно потому, что после весенних выборов на Украине произошло политическое сближение между этими двумя странами — считает аналитик. «Российские проекты мотивированы политикой, и поэтому им не надо быть экономически окупаемыми — подтверждает президент американской консалтинговой компании «East European Gas Analysis» Михаил Корчёмкин. «Российские газопроводы строятся только для того, чтобы уже существующие объёмы газа пустить по другому маршруту. Россия делает ошибку, потому, что не обращает внимания на уровень спроса. Это значит, что инвестированные в газопровод деньги не принесут прибыль, а наоборот, станут причиной убытков», — считает Корчёмкин.

Экономический кризис привёл к тому, что в 2009 году спрос на газ в европейских странах ОЭРС упал на 5% — сообщила Анна-Софи Корбо в Париже представителям Международного энергетического агентства (МЭА).

Европе нужны новые газопроводы — но немного

«Из-за финансового кризиса упал спрос, поэтому срочность в создании новых крупных инфраструктурных проектов для обеспечения энергетической безопасности не так велика, как год назад», — сказал Эллио Руджери из итальянского энергетического концерна «Edison». Это не значит, что Европе не нужны новые газопроводы, просто их нужно меньше, чем изначально прогнозировалось и, возможно, не больше, чем уже строится. «В 2015 году нам, возможно, потребуется на 40-70 млрд. кубометров газа в год больше, чем сейчас. Это соответствует пропускным мощностям уже строящихся проектов, — сказал Руджери. — Такой крупный газопровод, как «Набукко», будет нужен 2020 году, но для 2015 года он не так срочен».

По российским данным, спрос на газ снова растёт. Российский газовый рынок за первые четыре месяца 2010 года вырос на 3% по сравнению с докризисным 2008 годом, сказал глава «Газпрома» Алексей Миллер, судя по статье в РИА Новости. «Газпрому» даже пришлось повысить поставки газа в страны за пределами бывшего Советского Союза на более чем 40%».

Источник: Инофорум

SOUTH STREAM: УСПЕХИ И РИСКИ

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

11-12 мая президент России Дмитрий Медведев совершил визит в Турцию, в ходе которого было подписано 17 соглашений на сумму до $25 млрд. Россия также окончательно договорилась о возможности строительства АЭС, на что потребуется привлечь до $20 млрд. В качестве встречного шага Турция пошла на отмену визового режима с Россией. Однако Москве не удалось пока договориться о главном, ради чего так активно форсируется сотрудничество по всем возможным направлениям: подписании соглашения о строительстве газопровода «Южный поток». Последнее время набор «системных» проблем вокруг проекта нарастает, а конкуренция с Nabucco усиливается. Все это в итоге может подорвать значимый элемент российской внешней политики в Европе – ставку на развитие энергетических проектов.

Ситуация вокруг «Южного потока» выглядит весьма противоречиво. С одной стороны, есть достаточно много успехов. Подписаны соглашения о строительстве участков газопровода с транзитными странами (последнее по времени в нынешнем году – с Австрией), удалось убедить в поддержке проекта Турцию, привлечен новый партнер в лице французской EdF, которая, по предварительным данным, может получить 20% в проекте. Однако вместе с таким успешным продвижением накапливаются и заметные проблемы, которые могут иметь весьма неприятную для Москвы динамику в будущем. При этом степень неопределенности также растет.

Во-первых, достаточно противоречиво ситуация вокруг «Южного потока» стала выглядеть после неожиданного прорыва в отношениях между Россией и Украиной. Подписав с Киевом соглашение о поставках льготного газа и продлении сроков пребывания Черноморского флота, Москва вплотную приблизилась к обсуждению другого принципиального вопроса — управления газотранспортной системой Украины. Напомним, что и «Северный поток», и «Южный поток» появились как следствие первой газовой войны между Россией и Украиной. Кремль пытался снизить свою зависимость от страны-транзитера, политическое руководство которой резко сменило направление внешней политики после «оранжевой революции».

Сейчас, когда отношения на политическом уровне нормализуются, появилась альтернатива «обходным» вариантам. Россия предлагает Киеву объединить «Газпром» и «Нафтогаз», что в реальности будет означать поглощение первой компанией второй. Виктор Янукович в ответ предложил в публичном пространстве распределить доли в будущей объединенной компании на паритетных началах, что не только неприемлемо для Москвы, но и не соответствует реальным масштабам «Газпрома» и «Нафтогаза» (по мнению специалистов, в случае поглощения украинская сторона могла бы получить лишь около 6% акций новой компании). Понятно, что Янукович не может согласиться на российское предложение, так как это может подорвать его позиции внутри страны, дав оппозиции возможность говорить о «предательстве» национальных интересов. Поэтому Дмитрий Медведев заявил, что речь о слиянии «Газпрома» и «Нафтогаза» сейчас не идет, хотя и возможно объединение каких-то их активов или создание СП. В свою очередь, Украина предлагает вернуться к старой идее международного консорциума, где контроль был бы поделен на паритетной основе между Россией, Украиной и ЕС. Этот вариант устраивал Москву (а точнее очень активно лоббировался) в последние годы правления Леонида Кучмы. Однако после «революции» он выпал из актуальной повестки дня, хотя попытки использовать рычаги газовой войны не исключали в итоге обмена газа на трубу. Теперь же руководитель администрации российского президента Сергей Нарышкин утверждает, что если переговоры по объединению двух газовых холдингов не увенчаются успехом, «это не будет являться препятствием для иного проекта, в частности, по созданию газотранспортного консорциума».

Какой бы вариант не был выбран (хотя сценарий поглощения продолжает выглядеть фантастичным), появляется механизм, позволяющий модернизировать украинскую ГТС и обеспечить тот или иной контроль над ней, а значит снизить политические риски транзита. В этом случае зависимость от «политической погоды» в Украине также снижается и потребность в обходных газопроводах уменьшается.

Конечно, «Газпром» утверждает, что Москва будет иметь возможность распределить поставки газа по обоим трубопроводам, тем более, что показатели роста потребления в Европе дают основания для подобных прогнозов: спрос должен вырасти к 2030 году как минимум на 50%. Однако сегодня мало кто из экспертов берется прогнозировать динамику развития ситуации на газовом рынке.

Во-вторых, состояние газового рынка. Сегодня предложение превышает спрос, «Газпром» снижает добычу, отдавая значительную долю рынка конкурентам. Впервые США вышли на первое место по добыче в мире, опередив Россию. В России на три года отложена разработка Штокмановского месторождения, обострились противоречия между основными акционерами проекта. По данным СМИ, в газовой монополии обсуждается вариант замораживания других инвестиционных проектов, накладывает свой отпечаток финансовый кризис. Отсюда встает проблема цены на российский газ. Недавно новый глава крупнейшего энергетического концерна E.ON Йоханнес Тайссен заявил, что «поставки российского газа по трубопроводам — это становой хребет нашего газового бизнеса и останутся таковым на невообразимо долгий срок. Однако все заинтересованные стороны должны поставлять газ на рынок по соразмерным ценам». Цены на европейском спотовом рынке продолжают оставаться относительно низкими по сравнению с ценами, зафиксированными в долгосрочных контрактах «Газпрома».

Значительное смятение на газовом рынке принесла «сланцевая революция». Резко вырос интерес энергетических гигантов к запасам сланцевого газа в Европе. Несмотря на то, что тут сохраняется крайней высокая степень политизации (поиск альтернативных путей обеспечения газом и стремление снизить энергетическую зависимость от России), разведка и первые инвестиции имеют место по факту. На прошедшей неделе в Польше побывал с визитом спецпредставитель Государственного департамента США по энергетическим проблемам Евразии Ричард Морнингстар. Как пишет «Нефть России», он заявил, что «сланцевый газ станет фактором укрепления энергетической независимости данного региона в зависимости от того, какие результаты принесут нынешние разведочные проекты. Вопрос отнюдь не в независимости от России. Вопрос, прежде всего, в возможности обеспечить эту самую энергетическую безопасность». При этом наиболее привлекательные запасы находятся на территории Восточной Европы, со странами которой у России проблемные отношения. Министерство охраны окружающей среды Польши признало, что решение о приглашении иностранных компаний к разведке сланцевого газа было, прежде всего, политическим. Активное обсуждение перспектив добычи началось и в Украине.

Тем не менее, эксперты сходятся во мнении, что пока говорить об экономических перспективах сланцевого газа в Европе слишком рано: коммерческая перспектива неясна, экологические проблемы слишком остры.

К добыче «сланцевого газа» проявляют интерес и российские партнеры по разработке шельфа. В ноябре прошлого года норвежская компания Statoil согласилась выложить $3,4 млрд за долю в 32,5% на сланцевом месторождении Marcellus, одном из крупнейших в США. Total – партнер «Газпрома» по Штокману (месторождение разрабатывается с прицелом на рынок США и Канады), также инвестирует в добычу сланцевого газа в США. Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер в ноябре прошлого года говорил, что разговоры о «сланцевой революции» — информационный вброс. Однако уже в нынешнем апреле министр природных ресурсов Юрий Трутнев заявил, что увеличение добычи в мире сланцевого газа является проблемой для России и «Газпрома» в частности.

В-третьих, растет неясность относительно ресурсной базы для «Южного потока». Москва планировала закрепить свое доминирование на рынке Средней Азии, откуда она могла бы поставлять голубое топливо через Прикаспийский газопровод. Однако главным препятствием тут становится ухудшение отношений с Туркменией. Россия минимизировала поставки газа из этой страны, а перспективы неясны. В этом году туркменский экспорт будет распределен между Россией, Ираном и Китаем примерно в равных пропорциях. Однако для России газ обойдется дороже всего. Москве не удается договориться о строительстве газопровода «Восток-Запад», который должен соединить восточные месторождения Туркмении (включая гигантский Южный Иолотань) с Прикаспийским газопроводом. Москва рассчитывала подписать соответствующее соглашение год назад, но отношения испортились после аварии на газопроводе САЦ-4: Ашхабад обвинил «Газпром», из-за правомерных действий которого якобы произошло резкое падение давления в трубе и взрыв.

В итоге Туркмения объявила международный тендер на строительство газопровода. По данным Reuters, со стороны России есть заявка «Итеры», участие «Газпрома» под вопросом. Всего подано 28 заявок. В их числе, по данным Reuters, — от компаний Китая, Украины и западных стран. В зависимости от того, кто одержит победу, можно будет судить, в чью пользу склоняется руководство Туркмении. «Восток-Запад» предназначен «в первую очередь для дополнительных поставок в Россию по Прикаспийскому газопроводу», заявил Reuters представитель туркменского правительства.

Активизируются пусть и пока весьма скромные, но попытки диверсификации маршрутов поставки газа из Азербайджана. В этом году «Газпром» пообещал удвоить закупки газа в Азербайджане до 2 млрд кубометров и впредь выкупать весь свободный газ страны. Однако Баку продолжает искать пути поставок газа в Европу в обход России. Как писал «Коммерсант», помимо обещания обеспечить газом Nabucco, появилась возможность поставлять на европейский рынок сжиженный природный газ (СПГ). На прошедшей неделе министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев, министр экономики, торговли и бизнеса Румынии Адриан Видиану и министр энергетики Грузии Александр Хетагури подписали протокол о создании в Бухаресте совместного предприятия AGRI. Доли в нем будут распределены пропорционально — по 33,33% у SOCAR (Азербайджан), Грузинской международной нефтегазовой корпорации (ГМНК) и Romgaz (Румыния). Как пояснил «Коммерсанту» источник в ГМНК, СП должно перерабатывать и транспортировать 2-7 млрд кубометров газа в год (Россия в 2009 году поставила в Европу около 140 млрд кубометров газа). Проект предполагает доставку природного газа из Азербайджана по трубопроводу в Грузию, где на берегу Черного моря будет построен завод по сжижению. Далее СПГ будет доставляться танкерами в Румынию, где планируется построить завод по регазификации.

В-четвертых, трудности сохраняются и с прямыми партнерами России по «Южному потоку». Так, по итогам визита президента России Дмитрия Медведева в Турцию не удалось пока договориться о подписании соответствующего соглашения по газопроводу, хотя удалось серьезно продвинуться в других направлениях: Россия без проведения тендера построит АЭС за $25 млрд. Но главной уступкой Москвы стал отказ от проекта Бургас-Александруполис в пользу нефтепровода Самсун-Джейхан (правда, сейчас министр энергетики России Сергей Шматко не исключил объединения двух проектов на уровне управления). Россия длительное время боролась против проекта Самсун-Джейхан, предусматривающего поставки нефти в обход территории России. Год назад, с условием вхождения российских компаний, позиция была пересмотрена ради того, чтобы убедить Турцию поддержать «Южный поток». По данным «Коммерсанта», в числе документов, которые обе стороны планировали подписать, и была так называемая дорожная карта с условиями прокладки российско-итальянского газопровода South Stream в исключительной экономической зоне Турции в Черном море. Однако этого так и не произошло. По данным газеты «Время новостей», Турция не добилась от РФ ни одной новой уступки — снижения цены или разрешения на реэкспорт российского газа. Знаковый шаг навстречу России – отмена визового режима – хотя и символичен сам по себе, но реального смысла для россиян уже не несет: он и без того носил формальный характер.

Все эти факторы и тенденции, конечно, не являются критическими. Однако можно говорить, что все это вносит растущий элемент неопределенности, что, в свою очередь, будет оказывать давление на проблемные точки продвижения российских газопроводов в Европе. Однако сейчас уже можно с высокой степенью определенности сказать, что в продвижении своих интересов Москва сталкивается все больше с вопросами коммерческого и экономического характера, в то время как степень политизации и конфликтности вокруг действий России снижается.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Источник — Политком.Ру