ТУРКМЕНСКАЯ НЕФТЬ, как стало известно в середине августа, начала поступать в трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), снабжающий топливом страны Европы. По данным компании «Бритиш петролеум», являющейся оператором этого нефтепровода, сырье из Туркмении составляет около 5 процентов объема нефти, прокачиваемой в турецкий средиземноморский порт (пропускная способность маршрута — 40 млн. тонн в год). Транспортировка туркменского «черного золота» организована танкерами по Каспийскому морю до Баку.
Тем самым Ашхабад вслед за Баку начал поставлять нефть на мировой рынок, минуя Россию. Это событие в какой-то мере знаковое, свидетельствующее о некоторых тенденциях на постсоветском пространстве. Страны Центральной Азии, традиционно ориентировавшиеся ранее на экспорт своего углеводородного сырья по маршрутам советского времени (через российскую территорию), постепенно диверсифицируют маршруты. Казахстан уже несколько лет поставляет нефть по трубопроводу в Китай и вместе с Узбекистаном и Туркменией проложил в Поднебесную газопровод.
Особенно активен в диверсификации своих экспортных маршрутов Ашхабад.
Метка:Трубопроводы
Иран отцепили от Nabucco. Способна ли Туркмения предоставить недостающую половину газа?
Руководящий комитет проекта Nabucco, предполагающего многомаршрутное газообеспечение Европы в обход России, на завершившемся в понедельник в Анкаре заседании утвердил две линии снабжения трубопровода газом. Речь идет о наполнении системы трубопроводов голубым топливом с месторождений Азербайджана, Туркмении и Ирака и его доставке потребителям Старого Света через Грузию и тот же Ирак. Главный же итог на сегодняшний день – окончательный отказ от идеи подключения к проекту Ирана, чей газ для масштабного проекта не оказался бы лишним, по политическим причинам.
Исключив Тегеран из проекта Nabucco, комитет тем самым опять актуализировал вопрос: хватит ли газа для наполнения грандиозного трубопровода и обеспечения всех потенциальных потребителей?Другой вопрос продиктован реалиями общего экономического спада стран Европы и, как следствие, сокращения потребления газа в целом. Третий вопрос связан с повышением популярности использования сланцевого газа, запасы которого имеются во Франции, Польше, Швеции, Украине. Четвертый вопрос: нужен ли сомнительной рентабельности Nabucco в условиях «перенасыщения» Европы дешевым сжиженным газом из Ближнего Востока и Тринидада и Тобаго?
Дешевый сжиженный газ в Старом Свете появился… «благодаря» упоминавшемуся сланцевому газу. Дело в том, что в США и Канаде – пользователях сжиженного газа из Катара и с Тринидада и Тобаго – принято стратегическое решение: пустить в ход залежи сланцевого газа. За океаном решили по принципу: пусть добыча и распределение сланцевого газа обходятся недешево (50–70 долл. за тыс. куб. м), но раз он есть и есть соответствующие технологии, то все это надо использовать. Выявленного сланцевого газа в Северной Америке, по оценкам специалистов, хватит лет на сто, а потому потребность в импорте газа начала спадать. Так его экспортерам пришлось переориентировать поставки в европейском направлении – на спотовых рынках Старого Света после регазификации тысяча кубометров стоит 143–145 долл. Плюс российский газ, который сейчас стоит около 300 долл. за ту же тыс. куб. м, и можно предположить, что по истечении действующих контрактов он подешевеет.
Ну и спрашивается, насколько необходимо прокладывать целую систему газопроводов через разворошенный с туманными перспективами Ирак, через болеющую курдской проблемой Турцию и через репутационно нестабильную из-за территориальных проблем и недавней войны Грузию? Да еще общей стоимостью почти 8 млрд. евро, что, по оценке экспертов, может никогда и не окупиться.
Не все ясно по объемам поставок. Nabucco рассчитывался под ежегодные 31 млрд. куб. м газа. После отказа от Ирана в наличии остались азербайджанский и иракские объемы – по 7–8 млрд. куб. м в год. Способна ли Туркмения предоставить недостающую половину? И если способна (при этом не будем забывать об исключении из проекта Ирана, что оставляет одну лишь возможность – перебрасывать туркменский газ в Азербайджан при условии разрешенности проблемы Каспия), то готова ли выдержать вероятное давление России? Ведь Nabucco, что бы ни говорили западные эксперты, – конкурент российского газопровода «Южный поток», по которому предполагается прокачка в Европу по дну Черного моря 63 млрд. куб. м газа. До сих пор Ашхабад старался не задевать энергетические интересы Москвы, и признаков изменения этой политики не видно.
Тем не менее участники проекта Nabucco (австрийская компания OMV, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкая Botas и немецкая RWE, доли – по 16,67%) на упоминавшемся заседании решили приступить к инжиниринговым работам. Строительство трубопровода почти в 3 тыс. км начнется в 2011 году в районе Анкары и продолжится в направлении Болгарии через Мраморное море. Проект поделен на две фазы: прокладка нового трубопровода длиной 2 тыс. км от турецкой границы до Австрии и строительство газопровода на границах между Турцией и Грузией и Турцией и Ираком.
Однако при всем этом твердой уверенности, что Nabucco будет реализован, нет. И дело не только в перечисленных выше проблемах и изменении энергетической политики США – едва ли не главного вдохновителя идеи альтернативного газоснабжения Европы. Немецкое издание Handelsblatt сообщило, что «Газпром» предложил RWE войти в проект газопровода «Южный поток» – замглавы российской компании Александр Медведев провел переговоры с представителем правления RWE Леонхардом Бирнбаумом. Немецкая сторона пока размышляет, и если согласится, то шансы Nabucco будут «равняться нулю», констатирует Handelsblatt.Эксперт по вопросам энергобезопасности Георгий Хухашвили считает опасения издания обоснованными. «Более того, некоторые концерны, осознавая неосуществимость Nabucco, на словах поддерживают его, но одновременно ведут выгодные для себя торги с «Газпромом». Nabucco можно считать линией фронта в борьбе за энергетический контроль», – заявил он «НГ». По словам Хухашвили, изначально идея Nabucco сводилась к установлению сбалансированной энергобезопасности Европы. «Это – политический проект, экономическая часть которого очень спорна. Для того чтобы Nabucco был эффективен с бизнес-позиций, надо очень и очень постараться», – считает эксперт.
Источник: Независимая
Битва за Иран. США и Китаю становится тесно в Персидском заливе
Вопрос о начале военных действий США против Ирана волнует многих. Всем интересно, будет война или не будет, а если начнется, то когда? Экспертное сообщество гадает над каждым высказыванием политиков по поводу Ирана и его ядерной программы, пытаясь уловить, куда подул ветер. Но помимо трендов, задаваемых политиками, существуют факторы, которые указывают на неизбежность конфликта.
Фактор №1. Кому достанется Персидский залив?
Многие знают, что Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив с мировым океаном, является главной артерией в системе транспортировки арабской нефти, который практически весь находится в территориальных водах Ирана. Охранную функцию по обеспечению безопасности пролива изначально взял на себя военно-морской флот США. И это вполне логично для Соединенных Штатов.
Во-первых, США всегда были крупнейшими потребителями арабской нефти, для чего необходимо было обеспечивать защиту главных своих коммуникаций поставок стратегического сырья из нестабильного региона. Это критичный элемент в системе энергетической безопасности США.
Во-вторых, в случае блокирования этой водной артерии, что уже случалось, под угрозой срыва могут оказаться примерно 40% поставок всего экспорта нефти в мире. В настоящее время имеющиеся альтернативные маршруты транспортировки нефти из региона способны покрыть максимум 53% от всего объема танкерного транзита через пролив. Можно представить, что случится с мировым нефтяным рынком, если пролив не будет нормально функционировать.
Однако ситуация в регионе меняется. Вашингтон уже потерял статус крупнейшего потребителя арабской нефти, уступив первенство Китаю. Только из Саудовской Аравии импорт сырой нефти в КНР превысил 1 млн баррелей в сутки, а это около 25% от общего объема поставок данного сырья в Поднебесную. По нарастающей происходит вхождение КНР на нефтяные рынки Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и Омана. При этом укрепляются и дипломатические отношения с этими странами.
Все это у США не может вызывать позитивных эмоций из геополитических соображений, т.к. КНР активно расширяет сотрудничество со стратегическими союзниками американцев на Ближнем Востоке. А укрепление связей с политическими оппонентами США – Ираном и Сирией, вообще надо расценивать, как прямую угрозу американским национальным интересам.
К чему может привести тандем Иран-Китай? Развитие дипломатических связей двух стран в какой-то мере способствует укреплению политического режима М.Ахмадинежада. Иран получает выгоду в виде значительных инвестиций для модернизации своей экономики, развития главной отрасли – нефтегазового комплекса, наращивания экспортного потенциала энергоресурсов. Однако главный риск для Вашингтона несет военное сотрудничество Пекина и Тегерана, которое способно существенно изменить баланс сил в Персидском заливе. К примеру, в апреле т.г. Иран при финансовом и техническом содействии Китая приступил к выпуску противокорабельных ракет Наср-1, которые являются усовершенствованной версией китайской ракеты C-704 (разработана в 2006 году).
К данному факту нужно отнестись со вниманием, т.к. он хорошо показывает особенность ирано-китайского военного сотрудничества. КНР не только поставляет первоклассное готовое вооружение, но и передает военные технологии, оказывая тем самым содействие Ирану в строительстве и укреплении собственного военно-промышленного комплекса. Он включает в себя тактические и оперативно-тактические ракеты, артиллерийские системы, боевые корабли и катера, а также противокорабельные ракеты. Данное вооружение явно предназначено для уничтожения морских объектов, и будет направлено главным образом против базирующегося в Персидском заливе американского флота. Особое внимание Иран уделяет вопросам боеготовности по ведению диверсионной войны на море.
Если США позволят Ирану усилиться экономически и военно-политически, пустить процессы на самотек, допустить бесконтрольное влияние на регион со стороны КНР, то пройдет не так много времени и Китай с Ираном, помимо прочего, начнут претендовать на охранную роль Ормузского пролива, которую выполняют США. Конечно, сейчас военно-морской флот КНР не способен заменить США в Персидском заливе, но это всего лишь вопрос времени.
Данный сценарий вполне реален, т.к. Китай не менее заинтересован в безопасности коммуникаций главных своих поставок энергоресурсов, да и вообще снижению зависимости от США в вопросах энергетической безопасности. Пекин в лице Тегерана приобретает надежного союзника на Среднем Востоке. Получает практически неограниченный доступ к месторождениям углеводородов Ирана, обладающего 10% мировых запасов нефти и 16% природного газа, к которым для США и ЕС путь закрыт.
И как только США увидят, что регион Персидского залива начнет выпадать из зоны их влияния, то им ничего не останется, как попытаться вернуть свой контроль, что можно осуществить уже только силовым путем. Уничтожение шиитского Ирана станет главной задачей. Иначе Соединенные Штаты, уступившие Китаю и Ирану Персидский залив, уже нельзя будет рассматривать мировой сверхдержавой.
Фактор №2. Сильный Иран угроза существованию Израиля и опасный сосед для арабских стран.
Иран, опираясь на Китай, явно стремится получить необходимые ресурсы для удовлетворения своих амбиций на региональное лидерство. В этом случае угроза существованию Израиля может достичь критической точки, т.к. Тегеран является главным врагом для Тель-Авива. Нельзя забывать, что орудием борьбы Ирана с Израилем стала шиитская военизированная группировка в Ливане «Хезболла», которая была создана 1982 году при содействии и финансировании иранского Корпуса стражей исламской революции на волне антиамериканских и антиизраильских настроений. «Хезболла» сыграла и до сих пор играет одну из ключевых ролей в эскалации конфликта на Ближнем Востоке, постоянно угрожая существованию Израиля.
Учитывая силу еврейского лобби в США, то давление на Иран со стороны администрации Белого Дома должно только нарастать, что можно сейчас уже наблюдать. Тель-Авив давно считает, что время наложения санкций по поводу иранской ядерной программы и решения проблемы с Тегераном дипломатическим путем упущено, и Израиль готов нанести превентивный ракетный удар по Ирану. В случае такого развития событий позиция США будет вполне предсказуема – американцы вступят в войну совместно с израильтянами.
Усиление Ирана не вызовет позитивной реакции и со стороны других его соседей по региону – арабских стран, которые искренне боятся того, что шиитский Тегеран станет ядерной державой, из соображений безопасности существования их политических режимов. Экономически сильный Иран, да еще с ядерной бомбой, не заставит себя долго ждать и активно вклинится в местные геополитические процессы, в том числе экспортируя исламскую революцию. На первый взгляд это подтолкнет арабские страны к еще большему сближению с США. Однако здесь существует своеобразная «ловушка».
Все прекрасно понимают, что однобокость американской внешней политики в регионе, т.е. четкое позиционирование себя на стороне Израиля и своих арабских союзников ни к чему позитивному для стабильности не приведет. Вероятность обострения конфликта с Ираном, вплоть до военных действий, будет только расти. Это ясно понимают в Пекине, которому выпадает исторический шанс стать арбитром между сторонами, превратиться в гаранта стабильности и безопасности, вплоть до альтернативного предоставления ядерного зонтика. Китайская дипломатия способна конструктивно сотрудничать со всеми странами в регионе, т.к. она исходит исключительно из прагматических соображений экономической выгоды. И когда это почувствуют на себе все игроки, то политическое влияние Китая, на фоне того, что он уже является для них крупнейшим торгово-экономическим партнером, будет усиливаться. И тогда встанет вопрос, а почему бы Пекину не стать вместо Вашингтона «жандармом» на Ближнем и Среднем Востоке?
Фактор №3. Куда пойдет поток экспорта энергоресурсов Ирана?
Огромные запасы нефти и газа в Иране не дают покоя американским и китайским стратегам. От того, кому будет Иран продавать энергоресурсы, и в каких энергетических проектах он будет участвовать, зависит геополитическая мощь и влияние США и Китая.
Если нефтяные и газовые трубопроводы из Ирана будут в основном проложены на Запад через Турцию, США решают важную задачу: энергетическая безопасность союзнической Европы наконец-то станет приемлемой. Россия потеряет статус фактического монополиста поставок энергоресурсов в страны ЕС. Последствия для России можно просчитать – недополученная прибыль от экспорта, следовательно, срывы экономических программ по модернизации страны, снижение внешнеполитического влияния и т.п.
Китай в этом случае, как и сейчас, будет искать нефть и газ по всему миру, рискуя своим капиталом, заходя в нестабильные страны или конфликтные зоны, т.к. быстро наращивать объемы импорта на других рынках для КНР уже сложно в силу высокой конкуренции. А если еще и поддерживать нестабильность в некоторых странах таких, как Ангола или Нигерия, где Китай разрабатывает месторождения и откуда импортирует углеводороды, то Вашингтон сможет удерживать амбиции Пекина в нужных рамках. В этом контексте Центральная Азия выступает хорошей буферной зоной, если ее дестабилизировать. Она закрывает Китаю выход на Ближний и Средний Восток. А морские коммуникации в этих регионах пока в руках американского военно-морского флота.
В ситуации, когда приоритетом для Ирана станет восточное направление экспорта нефти и газа, есть надежда, что усилия Китая и Индии, как основных потребителей иранских энергоресурсов, России и Ирана по стабилизации Центральной Азии могут оказаться плодотворными. Только этим странам по настоящему будет необходим мир в регионе. Однако пока США будут вмешиваться в дела Афганистана и Пакистана, данная перспектива будет достаточно туманной. Вообще есть смысл рассматривать присутствие американцев в Афганистане и Пакистане больше с позиции противоборства Вашингтона и Пекина за влияние на Среднем Востоке. Хотя и другие факторы не стоит упускать.
P.S. Любой эксперт подтвердит, что введенные в одностороннем порядке дополнительные экономические санкции против Ирана со стороны США и ЕС, предусматривающие запрет на поставки иранцам топлива, не дадут необходимый эффект, а только подтолкнут Тегеран к еще большему сближению с Пекином, который готов оказать помощь в становлении иранской нефтехимии. А это еще один шаг к союзническим отношениям между Китаем и Ираном. России открываются новые возможности по наращиванию объемов поставок бензина в эту страну, что фактически уже происходит. Убытки несут только западные компании.
Что это? Просчет со стороны США? Или же Вашингтон все делает по запланированному сценарию?
Амир АРЫНОВ, эксперт по геополитическим рискам:
Источник — КазТАГ
«Набукко» и газ Иракского Курдистана
Несмотря на то, что центральное правительство Ирака долгое время официально не разрешало Курдистану экспортировать нефть, курды спокойно осуществляли нефтяные поставки за рубеж, основываясь на положениях собственного законодательства. В Багдаде нормативный акт об экспорте нефти не принят по сей день, однако за несколько лет Региональное правительство Курдистана (РПК) уже заключило соглашения о разделе продукции с двумя десятками зарубежных компаний, география которых весьма обширна.
В настоящее время в курдском энергетическом секторе действуют в основном китайские компании («Sinopec» и приобретенная ею в 2009 году швейцарская «Addax Petroleum»), а также норвежская «DNO International ASA», английские «Sterling Energy» и «Heritage Oil — HGO», канадская «Western Oil Sands», турецкая «Genel Energy International». Летом 2009 года последняя начала импортировать нефть в Турцию.
Ранее северный район Ирака поставлял лишь «черное золото», однако сейчас там идет масштабная подготовка к добыче и экспорту газа, залежи которого так же значительны, как и нефтяные. В настоящий момент нефтяные резервы Курдистана оцениваются в 45 млрд. баррелей, однако намеченное на ближайшие годы бурение 11 новых скважин может, по мнению специалистов, увеличить их объем до 115 млрд. баррелей. Кроме того, в недрах района таится примерно 2,83 трлн. куб. м газа, что составляет порядка 89% всех иракских запасов.
Стоит заметить, что общемировая добыча данного вида топлива в последнее время возрастает довольно высокими темпами со средним ежегодным приростом в 3–4%. Как представляется, эта тенденция будет сохраняться и в будущем, причем наиболее значительного пополнения мирового рынка природного газа следует ожидать за счет роста его добычи и экспорта из региона Ближнего и Среднего Востока, в том числе Иракского Курдистана. На то есть три основные причины.
Во-первых, солидные запасы топлива. Во-вторых, близкое расположение к основным рынкам сбыта. В-третьих, низкая себестоимость добычи.
17 мая 2009 года австрийская энергетическая компания «OMV» и венгерская «MOL» подписали соглашения о покупке по 10% акций «Pearl Petroleum Company», которой принадлежат два проекта по разработке курдских месторождений Хор Мор и Чемчемал. По прогнозам, к 2015 году суммарная мощность этих участков составит около 85 млн. куб. м газа в сутки. Часть указанного объема будет обеспечивать потребности самого Курдистана, а остальное сырье пойдет на экспорт.
Куда собирается поставлять «голубое топливо» Северный Ирак (Иракский Курдистан)? Нуждаясь в развитии газовой отрасли как самостоятельной сферы топливно-энергетического комплекса, курдская сторона могла бы создать для этого отличный задел, наладив бесперебойные поставки сырья в страны Европы. Плюсом является то, что выгодно расположенные на территории Курдистана запасы природного газа вполне могут стать для европейских государств ценным инструментом в их стратегии диверсификации источников поставок энергоносителей.
Совершенно очевидно, что появление такого конкурента вовсе не в интересах «Газпрому», экспортирующему три четверти всех объемов зарубежных поставок именно на рынок Старого Света. Жизнь российскому газовому монополисту может осложнить строительство газопровода через территории Ирана, Ирака и Сирии в Европу. Проект обладает определенной перспективой — страны Европы смотрят на Курдистан с еще большей заинтересованностью после того, как в начале 2010 года между Европейским союзом и Ираком было подписано стратегическое соглашение об энергетическом партнерстве.
Брюссель ожидает от Ирака (читай: Курдистана), что тот скоро станет важным поставщиком природного газа и энергетическим мостом, соединяющим Средний Восток, Средиземное море и Евросоюз, а кроме того, газовые поставки из Ирака помогут в какой-то степени снизить энергетическую зависимость Европы от России.
Однако возможный транзит газа через три ближневосточных государства в Европу волнует Россию не так сильно, как может показаться на первый взгляд. С чем же связано спокойствие Москвы? По мнению отечественных специалистов, данный газопровод вряд ли будет построен в ближайшем будущем, так как в Сирии и Ираке добыча газа является малоразвитой отраслью, к тому же обстановка в Ираке отнюдь не благоприятствует осуществлению проектов подобного размаха.
Куда более конкурентоспособным представляется проект «Набукко». Долгое время Европе не удавалось решить вопрос о наполняемости газопровода «Набукко» сырьём, но, в конце концов, газ удалось найти в Иракском Курдистане, власти которого согласились заполнить трубу в объеме, достаточном для запуска магистрали к 2015 году. По оценкам экспертов, для этого потребуется не менее 15 млрд. куб. м газа. На данный момент север Ирака в состоянии поддерживать некоторые из больших стратегических потребностей Европы, испытывающей необходимость диверсифицировать свои источники импорта газа, и поставлять ей природный газ в ближайшие десятилетия, особенно за счет расширения использования газовых турбин комбинированного цикла для выработки электроэнергии.
Сказанное подтверждает и руководство компании «Crescent Petroleum» из ОАЭ, заявляя, что она может качать на территории Курдистана объемы, необходимые для заполнения трубопровода на первом этапе. Правда, даже при условии выхода проекта на полную мощность это обеспечит лишь около 5% потребностей Европы в природном газе, в то время как Россия закрывает 26% потребностей европейцев в этом сырье.
Трубопровод должен пройти по территории Турции, претендующей на роль не только крупного транзитера, но и связующего звена в торговле углеводородами между Европой и Азией.
Став посредником газового экспорта из Ирака, Анкара может усилить позиции в своем стремлении стать членом ЕС. Благодаря выгодному трансзональному географическому положению между Ближним Востоком, Центральной Азией и Европой, Турция видит свою перспективу в том, чтобы стать стратегическим энергетическим партнером для стран этих регионов, что является для нее одним из дополнительных аргументов в пользу присоединения к Европе.
С одной стороны, экспорт газа из Северного Ирака на турецкий рынок может поставить Анкару в энергетическую зависимость от иракских курдов. С другой — поможет не только удовлетворить газовые потребности Турции, но и устранить все препятствия для реализации «Набукко».
В перспективе турки будут лишь наращивать объемы импорта из Иракского Курдистана, и этот процесс будет протекать независимо от судьбы «Набукко». Эльдар Касаев
Источник: Фонд стратегической культуры
Эксперт: Пекин не разделяет энтузиазма Бердымухамедова относительно «Набукко»
Борьба вокруг поставок природного газа из Азии в Европу обострилась в последние месяцы. Схватка между «Газпромом» с его «Южным потоком» и группой европейских компаний, готовящих строительство трубопровода «Набукко» в обход России, вошла в решающую стадию. Сегодня никто из политиков не скрывает своей приверженности к какому-либо из этих проектов. Запад усиленно лоббирует «Набукко», тогда как им противостоит лишь одна политическая фигура, которая активно и безапелляционно борется за проект «Южный поток» — это председатель правительства России Владимир Путин
Борьба приняла еще более острый характер после визита в Казахстан канцлера Германии Ангелы Меркель. Как известно, в ходе казахстанско-германских переговоров президент Казахстана Нурсултан Назарбаев раскритиковал западных партнеров за их медлительность в реализации «Набукко», подчеркнув, что в этом деле сегодня больше слов, но мало дела.
В ответ спецпосланник США по вопросам энергетики в Евразийском регионе Ричард Морнингстар, совершивший на днях специальный визит по странам Центральной Азии, парировал: «Евросоюз, особенно в последние семь месяцев, стал намного активнее в части развития проекта «Набукко» и Южного коридора». Правда, что конкретно при этом советник имел в виду под словами «намного активнее», никто так и не понял, хотя он и подчеркнул при этом: «Мы надеемся, что когда-нибудь казахстанский газ пойдет на Запад так же, как сейчас он идет в Россию и в будущем пойдет в Китай».
Вот это, пожалуй, была главная мысль его пассажа — стремление пустить казахстанский газ в «свою» трубу. Тогда как попытка оппонирования высказываниям президента Назарбаева — всего лишь, как говорят шахматисты, цугцванг, вынужденный ход, — хотя бы как-то ответить на неожиданную критику и оправдать свои собственные просчеты и затруднения.
Как же сегодня на самом деле обстоит дело с обоими проектами и кто берет верх в этой жесткой схватке? Или, точнее, кто прав — критики «Набукко» или его главный защитник Ричард Морнингстар?
Здесь необходимо пояснить, что же имел в виду американский спецпосланник, говоря об активности Евросоюза в последние семь месяцев.
— Скорее всего, Морнингстар подразумевал последние предложения Еврокомиссии по строительству Транскаспийского газопровода из Туркмении в Азербайджан без делимитации шельфа Каспийского моря, — считает руководитель Центра изучения энергетических рынков Института энергетических исследований Российской академии наук Татьяна Митрова. — Эти инициативы оцениваются сегодня как главный шаг вперед сторонников «Набукко» и тех политических сил, которые поддерживают этот проект.
Кроме того, в июне этого года Европейский союз добился следующего: в Брюсселе прошло заседание азербайджанских и туркменских представителей в ранге правительственных экспертов. Ранее таких встреч никогда не было, и некоторые наблюдатели оценили произошедшее как некий прорыв во взаимоотношениях между двумя основными поставщиками газа в трубу «Набукко».
Обсуждались ли во время этой встречи проблемы делимитации морской границы по Каспию? Безусловно, да. Потому что без решения этого вопроса невозможно строительство Транскаспийского трубопровода. И, судя по тому, что уже после этой встречи ЕС выступил со своей инициативой строить трубу без делимитации, переговоры в Брюсселе окончились ничем. Баку и Ашхабад так и не сумели преодолеть противоречий в вопросе о границе. Так что «прорыв» оказался не таким уж впечатляющим.
Кроме того, против прокладки Транскаспийского трубопровода без делимитации границы по Каспию выступают Россия и Иран. Это еще более усложняет и без того непростую ситуацию вокруг проекта. Так как основную ставку «Набукко» делает именно на Туркмению, которую от основной трубы отделяет именно Каспийское море, через которое планируется проложить дополнительный транскаспийский маршрут.
— Да, Туркмения почти полностью могла бы оправдать проект «Набукко», — говорит эксперт энергетических программ Центра имени Разумкова (Москва) Владимир Омельченко. — Запасы газа в этой стране вполне это позволяют. Кроме того, не так давно там были открыты новые крупные месторождения.
Для «Набукко», длина которого предполагается в 3,3 тысячи километров, ежегодно потребуется минимум 32 миллиарда кубометров газа. А в мае этого года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов распорядился начать строительство трубопровода Восток — Запад пропускной способностью 30 миллиардов кубометров газа в год. Проект осуществляет государственный концерн «Туркменгаз» на собственные средства и свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное — Южный Йолотань с Каспием. Завершение строительства планируется через пять лет, и компании из России в нем не участвуют так же, как и в разработке крупнейшего газового месторождения в регионе Южный Йолотань, содержащего до 14 триллионов кубометров газа. Все это очень обнадежило инициаторов «Набукко» и, казалось бы, склонило удачу на их сторону.
Здесь необходимо напомнить, что проект «Набукко» часто характеризуется как политический, нежели экономический. Потому что с самого начала его целью была провозглашена так называемая диверсификация поставок газа в Европу с целью избавиться от российской зависимости в этом вопросе. Хотя сама тема зависимости от российского газа не имеет под собой реальной основы.
Но если вернуться к «Набукко», то, прежде всего, политики провозгласили намерение построить газопровод, а уже потом начали искать для него газ. Причем в Центральной Азии, что еще более подчеркивает политический характер проекта — привязать страны региона к европейской трубе, отдалив их от привычного сотрудничества с Россией в деле транспортировки углеводородного сырья на Запад.
Однако единственной страной, способной наполнить «Набукко» своим сырьем, оказалась Туркмения. Газа у Ашхабада для этого хватит, и, похоже, свое согласие участвовать в этом проекте Бердымухаммедов уже дал. Однако помимо российского и иранского факторов противодействия «Набукко» появился еще один, не менее существенный — китайский.
— Пекин не разделяет энтузиазма Бердымухамедова относительно «Набукко», — считает Татьяна Митрова. — Дело в том, что Китай уже активно осваивает туркменские месторождения. А в этом году Пекин предоставил Ашхабаду кредит в 4 миллиарда долларов для освоения новых месторождений, на которых в большинстве своем уже работают китайские специалисты. Кроме того, почти все оборудование и техника для освоения туркменских промыслов китайского производства.
Если к этому добавить, что у Китая прямая и стратегическая заинтересованность в туркменском газе, то ситуация еще более запутывается и осложняется. Китайское руководство наметило в самое ближайшее время довести потребление этого сырья в своем энергобалансе до 30 процентов. И здесь — опять же — без туркменских поставок этой цели не достичь, так как собственных запасов Китаю не хватит.
Поэтому здесь, на стыке границ Китая с центрально-азиатскими странами создается совершенно новая транспортная инфраструктура, способная обеспечить растущую экономику газом. К примеру, сооружается новый трубопровод длиной в 1139 миль, который соединит Китай со странами-соседями, поставщиками газа и нефти. Магистраль после завершения строительства призвана полностью обеспечить газом Синьцзянь. И Китай, как отмечают аналитики, станет самым влиятельным участником схватки за ресурсы Прикаспийского региона.
Так что сегодня без учета мнения крупнейшего регионального (да и мирового) потребителя газа — Китая — вопрос с «Набукко» не решить. Однако нет никаких признаков того, что ЕС и США проявляют активность или хотя бы пытаются договориться с Пекином по этому вопросу.
Что же получается? Оправдана ли уверенность комиссара Евросоюза по энергетике Гюнтера Оттингера, заявившего на днях: «Приоритетный для нас трубопровод «Набукко» обязательно будет построен».
— Технически проект, конечно же, реализуем, — говорит Владимир Омельченко, — однако борьба вокруг газа, который должен будет наполнить эту трубу, как видим, продолжается и ее исход еще далеко не предрешен. И все последние инициативы по сколачиванию альянса вокруг «Набукко» пока что выглядят не очень убедительными и успешными.
Об этом пишет «Новое поколение», как передает www.centrasia.ru и «Нефть России»
Россия ввязалась в опасную азиатскую игру по американским правилам. Ради сомнительного имиджа «мировой силы» она рискует потерять большие деньги, влияние на южных соседей и добрые отношения с Индией.
Конкуренция за влияние в Средней Азии, известная историкам как «Большая игра», продолжается между Россией и англосаксонскими странами уже не первое столетие. Для России при любом политическом строе это был вопрос безопасности южных сухопутных границ — самых длинных и уязвимых в мире. Для Британской империи и ее преемников США — вопрос контроля над ресурсами Евразии и путями их транспортировки. Не случайно The Big game во все времена велась и на Кавказе — единственных морских воротах на пути к Каспию и лежащим к востоку от него просторам. Изгнание оттуда русских открывало англосаксам новый Великий шелковый путь из Европы в Китай.
Распад географической Российской империи в лице СССР в буквальном смысле развязал западным геополитикам руки. Проект Великого шелкового пути-2 наполнился реальным содержанием (трубопроводы Баку-Джейхан и Баку-Эрзрум, транскаспийские посатвки нефти и газа, коридор TRACECA). Одновременно появились планы тотальной перекройки политических границ на Ближнем Востоке (макрорегион Большой Ближний Восток или «План Петерса») и отрыва постсоветской Средней Азии от России с привязкой к Афганистану, Пакистану, фрагментам разделенного Ирана и, если повезет, Синцзянь-Уйгурского АО КНР (макрорегион Большая Центральная Азия). Это ассорти из чужих почек, селезенок и мягких подбрюший, если ему суждено воплотиться, будут разрывать постоянные управляемые противоречия.
Сегодня за влияние на этот регион борются не только Москва и Вашингтон, но и Анкара, Пекин и Дели.
Эксперты по региону признают, что руководство России нуждается в демонстрации внешнеполитических успехов: помогая Афганистану и Пакистану, оно пытается заявить о себе, как о мировой силе. И в этом главное отличие России от Китая, который без шума и пыли продвигает перевалку ближневосточной нефти из пакистанского пора Гвадар к своим северным границам — к большому неудовольствию США.
Примером реального проекта может стать строительство Лаханского транспортно-энергетического коридора из Таджикистана в Пакистан. Однако, как считают эксперты, реализация проекта может стоить слишком дорого и тянуться долго. Во-вторых, прежде чем вкладывать миллиарды в ЛЭП, надо вложить их в Рогунскую и Камбаратинские ГЭС, а у России их нет. А в-третьих, Лаханский коридор объективно отрывает постсоветскую Среднюю Азию от России, и поэтому проект поддерживают США.
По материалам 19 августа 2010г.,»Полцарства за имидж»)
Тегеран в поиске новых энергетических партнеров
Прогрессирующее с годами охлаждение в отношениях Брюсселя и Тегерана вынуждает иранское руководство кардинально пересматривать сложившуюся в последние годы внешнеэкономическую систему координат. Проблемы в политической сфере, связанные с растущими амбициями Тегерана в сфере ядерной энергетики, оказывают прямое воздействие на двусторонние торгово-экономические связи. Так, доля Евросоюза в иранском импорте сократилась с 41% в 2005 г. до 27% в 2009 г., в экспорте – соответственно с 24% до 15%. Не удивительно, что доля Брюсселя в совокупном товарообороте ИРИ не превышает 20%, а в десятку ведущих торгово-экономических партнеров Тегерана по данным 2009 г. вошли такие страны как Китай, Россия, Индия, Турция, Южная Корея, ОАЭ и ЮАР. Общая доля семи стран в торговом балансе Ирана составила почти 50%.
Новые санкции Евросоюза против Тегерана, введенные в июле 2010 г, подтолкнули иранское руководство к принятию более решительных мер. Экономическому блоку правительства поставлена стратегическая задача — ослабить уязвимость национальной экономики от влияния ЕС и, следовательно, укреплять взаимоотношения с другими партнерами. В первую очередь, Иран обеспокоен ситуацией в приоритетной энергетической отрасли, на которую распространяются санкции и которая является главным доходным инструментом национальной экономики и ее внутренним стержнем. И здесь удалось достичь прогресса по некоторым направлениям.
Ирак. По итогам состоявшихся в конце июля в Багдаде переговоров по линии энергетических ведомств двух стран западный сосед Тегерана дал свое принципиальное согласие на транзит иранского газа через территорию Ирака в Сирию и средиземноморские страны. Кроме того, будет расширен экспорт иранского газа в сам Ирак для обеспечения работы местных электростанций – до 10 млн кубических метров газа ежедневно. Важно, что договоренность заключена на долгосрочной основе – Тегеран обязуется поставлять такие объемы газа в Ирак в течение 5-7 лет.
Это политическое решение Багдада, если оно перейдет в практическую плоскость, может означать не только большой успех иранской энергетической дипломатии, но и негласное «добро» от Вашингтона, которого газовая конкуренция за европейские и средиземноморские рынки волнует в меньшей степени, чем стабильность в патронируемых на Ближнем Востоке странах типа Ирака. Можно только предположить, что в ответ на такую лояльность в Белом доме, по всей видимости, рассчитывают на конструктивную роль Тегерана в иракском урегулировании.
Турция. Между двумя странами ведутся активные переговоры о возможном расширении экспортных объемов иранского газа – как для внутренних потребностей Турции, так и в плане транзита, в частности в Швейцарию. По оценкам Иранской национальной газовой компании, потребности Анкары составляют максимум 26 млн кубометров газа ежедневно. С учетом пропускной способности ирано-турецкого газопровода в 36 млн кубометров, потенциал швейцарского транзита может составить до 10 млн кубометров в день.
Одновременно, Иран договаривается с Анкарой о перспективах инвестирования турками ряда инновационных нефтегазовых проектов в Иране. В частности, по итогам визита в июле с.г. в Турцию министра нефти ИРИ М.Мирказеми достигнута договоренность об инвестициях объемом 1 млрд евро в сооружение 600-километрового ирано-турецкого газопровода в целях расширения экспортных объемов иранского газа.
Китай. Став в последние годы стратегическим торгово-экономическим партнером Тегерана (вторая позиция после Евросоюза, 15,5% общего товарооборота ИРИ), Пекин продолжает наращивать свое инвестиционное участие в иранской экономике, в первую очередь в нефтегазовой сфере. По иранским оценкам, совокупный объем уже направленных инвестиций в иранский нефтегазовый сектор составляют не менее 40 млрд долл. В частности, китайская национальная нефтяная компания Sinopec осваивает одно из крупнейших нефтегазовых месторождений Ирана – «Ядаваран» (объем китайских инвестиций в проект составит 2 млрд долл.). Запущено совместное предприятие по сооружению нефтеочистительного завода в ИРИ (объем китайских инвестиций в проект составит 6,5 млрд долл).
Эти впечатляющие показатели ирано-китайского энергетического сотрудничества крайне эффектно и в лучших традициях иранской пропаганды подаются в СМИ в качестве главного контрудара недавним санкциям. Тегеран отчетливо дает понять, что место компаний из ЕС в скором будущем может быть занято, одновременно давая китайцам «зеленый свет» на заполнение освобождающихся ниш в иранской экономике. Этот важный сигнал до китайского руководства донес министр нефти ИРИ М.Мирказеми в ходе своего визита в Китай в начале августа с.г.
Реакция Пекина на новые иранские заходы оказалась положительной. Китайская сторона устами официального представителя МИД подтвердила готовность к расширению торгово-экономического сотрудничества с Ираном, но пообещала следовать при этом духу и букве утвержденных Советом Безопасности ООН новых санкций. Заодно МИД Китая еще и осудил санкции Евросоюза. Ясно, что на американское давление относительно антииранского демарша в виде односторонних санкций Пекин не поддастся и подыгрывать Западу в этом вопросе не будет. Наоборот, практические шаги китайского руководства показывают стремление воспользоваться ситуацией, чтобы лучше закрепиться на иранском энергетическом рынке.
Туркменистан. Главная цель налаживания энергетического диалога с Ашхабадом заключается в удовлетворении внутренних потребностей Тегерана на северо-востоке страны и расширении транзита туркменского газа через Иран в страны Персидского залива, прежде всего Оман.
По итогам июньского визита в Туркменистан министра нефти ИРИ М.Мирказеми решено увеличить экспорт туркменского газа в Иран до 14 млрд кубических тонн ежегодно. Газ будет поступать по новому ирано-туркменскому газопроводу, первая фаза которого была введена в строй в январе 2010 г., а вторая будет сдана в эксплуатацию зимой 2011 г. Предполагается, что как только газопровод заработает в полную мощь, его ежедневная пропускная способность составит 45 млн кубометров, что создает хорошие предпосылки для дальнейшего наращивания объемов на этом направлении.
Пакистан. В начале 2000-х гг. это направление рассматривалось иранским руководством как одно из наиболее перспективных. Велись трехсторонние ирано-пакистано-индийские переговоры о сооружении совместного газопровода – прежде всего для удовлетворения растущих энергетических нужд индийской экономики. Экономическая целесообразность проекта, как казалось, отпала после включения Индии в орбиту политических и экономических интересов США и выхода страны из проекта (в обмен Вашингтон пообещал содействие в создании системы атомных электростанций).
Переговоры по газопроводу продолжились в двустороннем формате. В июне 2010 г. Тегеран и Исламабад смогли окончательно договориться и согласовали совместный энергетический проект на сумму 7,5 млрд долл. по экспорту иранского газа в Пакистан. Согласно плану проекта, реальные поставки начнутся в 2014 г.
Венесуэла. На фоне благоприятных политических отношений сторонам удалось достичь прогресса в нефтегазовой сфере. На базе подписанного в 2009 г. двустороннего меморандума Тегеран и Каракас ведут переговоры о создании совместной нефтегазовой компании, которая могла бы заниматься исследованиями и разработкой новых перспективных месторождений. В начале августа заместитель министра нефти ИРИ Х.Ширази подтвердил эти намерения, добавив к ним еще одну перспективную цель – учреждение совместной ирано-венесуэльской транспортной компании с флотом нефтяных танкеров для экспорта сырой нефти.
***
Следует отметить, что намечающиеся новые региональные векторы энергетической политики Тегерана смогут отчасти компенсировать огромный потенциал есовского нефтегазового рынка. И в перспективе, думается, новый механизм будет отлажен и заработает с прежней для иранской экономики отдачей.
Тем не менее, необходимо иметь в виду, что в краткосрочной перспективе последствия полного разрыва экономических отношений с Евросоюзом, включая имеющую стратегический для Тегерана характер энергетическую сферу, могут оказаться негативными для иранской экономической системы. Если Брюссель рискнет пойти на дальнейшее обострение, грозящее новыми экономическими санкциями, Иран может лишиться очень перспективного энергетического рынка, на который он уже почти получил доступ, подписав в прошлом году стратегическое соглашение с Анкарой о транзите иранского газа через ее территорию с окончательным выходом на Европу. Еще один болезненный удар по интересам Тегерана может нанести сворачивание столь востребованного в Азии импорта из Евросоюза современных технологий и оборудования, предназначенных для модернизации нефтегазовой отрасли. Не случайно, что доля промышленного и транспортного оборудования в совокупном экспорте Евросоюза в ИРИ составляет порядка 50%.
Итак, в противовес односторонним санкциям со стороны Евросоюза в целях обеспечения устойчивости и стабильности развития своего энергетического сектора Иран предпринимает последовательные шаги по диверсификации своего нефтегазового сотрудничества, в первую очередь с лояльными в политическом плане странами. Новая энергетическая стратегия ИРИ нацелена на уменьшение зависимости национальной экономики от европейского энергетического рынка и создание альтернативных моделей взаимодействия. В условиях усиления давления со стороны Запада особый акцент делается также на поиске новых источников современных технологий, требуемых в нефтегазовой сфере – как для ведения разведывательно-исследовательских работ, так и создания необходимой инфраструктуры для добычи, хранения и транспортировки нефти и газа. А.М.Вартанян
Источник — Институт Ближнего Востока
Туркменская нефть пошла в обход РФ через Азербайджан — на очереди газ?
Туркменская нефть начала поступать в нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), снабжающий топливом страны Европы. Об этом заявила компания British Petroleum.
По данным ВР, сырье из Туркмении составляет около 5% всего объема нефти, поставляемой по трубопроводу, мощность которого рассчитана на 800 тыс. баррелей в сутки. Из Туркмении «черное золото» доставляется в Баку танкерами по Каспийскому морю. Отметим, что использование нефтепровода, проходящего через Азербайджан, Грузию и Турцию, позволяет Туркмении поставлять свое сырье в Европу, минуя территорию России.
В настоящее время по БТД транспортируются нефть с блока месторождений «Азери-Чираг-Гюнешли» и конденсат с месторождения «Шахдениз». Компания BTC Co заключила соглашение о перевозке также нефти с месторождения Тенгиз в Казахстане, однако казахская сторона отказалась от маршрута в связи с высокими транзитными тарифами.
За 6 месяцев с начала текущего года по БТД транспортировано 18 миллионов тонн нефти. За полгода эксплуатационные расходы по БТД составили $13,4 млн., а за год они ожидаются на уровне 69 млн.
Как уже сообщало ИА REGNUM Новости, 8 мая 2010 года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов подписал указ о начале строительства газовой магистрали «Восток-Запад» пропускной способностью 30 млрд. кубометров газа в год. Строительство будет вести государственный концерн «Туркменгаз» на собственные средства. Труба свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное Южный Йолотань с Каспием. Стройка должна завершиться через пять лет. Инициаторы европейского газового проекта NABUCCO рассчитывают продолжить туркменский газопровод «Восток-Запад» по дну Каспийского моря (Транскаспийский газопровод) и связать его с газопроводом Баку-Тбилиси-Эрзрум. Российская сторона считает данный проект нереалистичным в связи с неурегулированностью статуса Каспийского моря. Москва в свою очередь рассчитывает на реализацию конкурирующего проекта — Прикаспийского газопровода, который, согласно замыслу, должен направлять туркменский газ в Европу через газопровод «Южный поток».
Источник: «Нефть России»
Новые Шелковые пути Центральной Азии
Участь крупнейших месторождений лития, недавно обнаруженных в Афганистане, как предначертано, не будет отличаться от судьбы месторождений других природных ресурсов в не имеющей выхода к морю Центральной Азии: будучи обнаруженные Западом, в конечном счете они окажутся под контролем Востока.
Сибирский лес, монгольская железная руда, казахская нефть, туркменский природный газ и афганская медь уже направляются прямиком в Китай через недавно построенную и ориентированную на восток сеть, которая подпитывает быстрое развитие самого большого в мире населения.
Хорошее начало Китая в строительстве дорог, железных дорог и трубопроводов по территории Центральной Азии создает возможности и для Запада, и для региона непосредственно. Вместо того, чтобы участвовать в конкуренции с высокими ставками за ценные ресурсы Центральной Азии — в виде нового раунда «Великой игры» XIX столетия — Запад должен поддержать начальные шаги Китая путем обучения местных органов власти тому, как расширить текстильный и сельскохозяйственный экспорт и избежать проклятия ресурсов, которое губит многие развивающиеся страны, ориентированные на производство одного товара.
Китай проложил путь к тому, чтобы, в конце концов, открыть не имеющую выхода к морю Центральную Азию, и Запад должен воспользоваться его успехами для создания нового, питаемого нефтью Великого шелкового пути по направлению «Восток-Запад».
Нефтепроводы из Каспийского моря через Казахстан, недавно открытый газопровод из Туркмении через Узбекистан и Казахстан и другие запланированные шоссе и железные дороги через Россию, так же, как вниз к глубоководному морскому порту Гвадар в Пакистане, представляют собой часть усилий Китая по тому, чтобы превратить Центральную Азию из региона буферных государств в коридор транзита между Востоком и Западом. Лидеры Пекина по праву обратили взор к Евразии как к богатому источнику природных ресурсов, чтобы подпитывать свою быстро развивающуюся экономику.
Вместо того, чтобы думать о шагах Китая в Центральную Азию — и в Африку — как о подозрительной форме неоколониализма, страны Запада должны сосредоточиться на том, как использовать построенные китайцами шоссе и железные дороги, чтобы превратить собственную испытывающую трудности региональную стратегию в успех. Это означает сотрудничество, а не конкуренцию, и это может произойти через значительные капиталовложения в инфраструктуру, строительство новых линий на карте, которые переступят пределы произвольных границ и принесут реальную экономическую пользу.
Самыми существенными из этих проектов являются пока еще не построенные газопроводы по маршрутам «Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия» (ТАПИ) и «Иран-Пакистан-Индия» (ИПИ). Что касается первого проекта, неспособность Запада обеспечить безопасность в Афганистане задержала осуществление ценного предприятия, которое имеет желающих участвовать в нем инвесторов и поддержку со стороны Азиатского Банка Развития. Между тем какой еще больший приоритет может быть там, чем создание рабочих мест для афганцев в строительстве этого энергетического коридора, и тем самым снижение затрат на топливо для нуждающихся в энергии Афганистана и Пакистана? Военная стратегия в Афганистане должна включать обеспечение безопасности для таких проектов экономического развития, как этот трубопровод.
Что касается ИПИ, то Иран и Пакистан недавно подписали основное соглашение о том, чтобы начать его строительство, несмотря на возражения со стороны США.
Вашингтон должен осознавать, что изоляция Ирана — центрального моста между Ближним Востоком и Центральной Азией — бесполезна. Европейцы и китайцы понимают это, и такие их приоритеты, как европейский трубопровод «Набукко» и профинансированные китайцами дороги через северный Афганистан в Иран, имеют больше возможностей для стабилизации региона, наряду с потеплением отношений с Ираном.
Освоение ресурсов, в отношении которых местные органы власти не располагают средствами на добычу и не могут их освоить так, как это необходимо, является взаимовыгодным для всех сторон. В Афганистане сегодня мало что напоминает горнодобывающий сектор, но китайские, австралийские и российские компании могут показать в этом пример. Именно это произошло в Монголии в течение многих десятилетий, приведя к золотому дну, основанному на экспорте минералов и быстрому экономическому росту. Но Монголия также использовала западные знания, копируя модель Норвегии в создании национального фонда развития для распределения акций от прибыли от продажи минералов народу и наняв известного перуанского экономиста Эрнандо Де-Сото — эксперта по правам собственности и развитию на малом уровне. Место Монголии на новом Великом шелковом пути гарантировано.
Ни Китай, ни Россия уже не рассматривают Центральную Азию исключительно как свой задний двор. Наоборот, обе страны опасаются, что Запад не играет достаточной лидирующей роли в этих сферах, в которых у него есть внушительный послужной список. Вспомните, что именно благодаря дальновидной лидирующей роли «Шеврон» и предприимчивых американских послов трубопровод «Баку-Тбилиси-Джейхан» стал реальностью, несмотря на постсоветское крушение на Кавказе.
Западные войска на территории региона, и особенно НАТО в Афганистане, и различные соглашения о сотрудничестве, которые они заключили с местными странами, должны еще больше сосредоточиться на проектах по добыче и развитию инфраструктуры, которые Китай готов финансировать. Это уже происходит на медном руднике Айнак и должно распространиться на новые месторождения лития, в которых нуждается Китай для изготовления батарей для мобильных телефонов и электромобилей.
По мере того, как построенная китайцами инфраструктура покрывает территорию всей Центральной Азии, такие места для реэкспортной торговли в Персидском заливе, как Дубай, могут все больше служить в качестве перевалочных баз для продукции, текстиля и других товаров из Центральной Азии в Европу и Америку. Если Запад снизит все тарифы на эти виды экспорта, то он вызовет процесс диверсификации в экономике региона в противоположность тому, чтобы полагаться на добывающие отрасли промышленности и тем самым избежать проклятия ресурсов. Это также повысит занятость в неэнергетических отраслях. В результате всего этого появятся две вещи, в которых этот не имеющий выхода к морю регион нуждается больше всего: стабильность и связи с внешним миром.
Пора кончать со «стратегическими треугольниками» а ля «Великая игра» — «США-Китай-Индия», «США-Индия-Афганистан» или «США-Иран-Китай» — которые являются не чем иным, как пороком для региона, который в своем историческом начале был открыт во всех направлениях. В течение многих столетий Хайберский перевал был воротами для захватчиков и контрабандистов, а теперь служит в качестве маршрута снабжения для сил США в Афганистане. Но вместо военных, обслуживающих мафии, грузовики, которые мы должны видеть на этих дорогах, должны быть красочно разрисованными гражданскими караванами с музыкальными рожками.
Это, в конце концов, становится возможным благодаря китайским инвестициям и вновь открытому богатству Ближнего Востока. Великий шелковый путь всегда был двухсторонней улицей взаимовыгодного обмена. Линия Дюранда не принесла никаких выгод на протяжении половины столетия. Питаемый нефтью Великий шелковый путь вполне сможет осуществить это завтра. (Параг Ханна является старшим научным сотрудником в Фонде новой Америки и автором «Второй мир: империи и влияние в новом глобальном порядке»).
Источник: «International Herald Tribune, Zpress.kg
Перевод – «Zpress.kg-UVU»
«Трубопроводная война». Сегодня ее ведут против Турции. Но завтра жертвой может стать Азербайджан
По сообщению ряда СМИ как турецких, так и международных, на крупнейшем в Турции трубопроводе Киркук-Джейхан совершен террористический акт.
Как напоминают сегодня специалисты, нефтепровод Киркук-Джейхан соединяет крупнейший турецкий нефтеналивной порт с месторождениями нефти на севере Ирака, в окрестностях города Киркук. А здесь необходимо учесть одно обстоятельство. Вопреки распространенному стереотипу, точнее, заблуждению, «нефтяные поля», благодаря которым Ирак владеет 10% мировых запасов «черного золота», расположены не на юге этой страны, не там, где в Персидский залив впадает Шатт-эль-Араб, образующийся после слияния Тигра и Евфрата, а именно на севере, в окрестностях Киркука. Именно здесь, на месторождении «Баба-Гургур», начиналась история арабской нефти — еще в первое десятилетие ХХ века. При этом, как указывают специалисты, объекты нефтяной инфраструктуры весьма уязвимы и настолько же привлекательны для террористов: здесь для того, чтобы добиться максимального эффекта, достаточно взорвать один магистральный трубопровод или одну добывающую платформу, а охрана далеко не такая, как на военных базах. Тем более понятен расчет боевиков: Турция уже де-факто становится «энергетическим перекрестком» Европы, планы превращения Джейхана во «второй Роттердам» уже не выглядят излишне оптимистичными прожектами…
Сегодня, сообщая о взрыве на трубопроводе, многие СМИ указывали: уже в июле 2010 года боевики РКК взяли на себя ответственность за взрыв на том же нефтепроводе в том же районе страны.
Вопрос, однако, в том, что в реальности «трубопроводную войну» РКК объявила еще летом 2005 года. Прямо указав, что главной ее целью является не только Турция, но и Азербайджан.
Так, в июне 2005 года агентство «Росбалт» разместило на своем сайте информацию об очередном обращении РКК под красноречивым заголовком: «Каспийская нефть распалила курдов». Как цитировал «Росбалт» очередной документ, которому более всего подошел бы воровской термин «малява», террористы утверждали: «Уже сейчас партия обладает достаточной силой, чтобы эффективно защищать интересы народа Курдистана. Это относится и к пресловутому проекту нефтепровода Азербайджан — Турция, который проходит по земле Курдистана. У нас хватит сил и средств воспрепятствовать любой активности в этом направлении». А «Росбалт» добавил от себя: «В конце мая был торжественно запущен в эксплуатацию нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан. Значительная часть «трубы» идет к Средиземному морю по территории турецкого Курдистана, где ситуация близка к возобновлению партизанской войны. Курдская Рабочая партия на днях объявила о прекращении действия перемирия, заключенного с правительством Турции». По мнению агентства, «связь между широко объявленным вводом в эксплуатацию нефтепровода Баку — Джейхан и активизацией курдских сепаратистов неслучайна. В провинции Хатай, где горные хребты спускаются к самому Средиземному морю, проходит ветка нефтепровода для дальнейшей транспортировки «черного золота» водным путем. В этих местах начинается граница несуществующего государства Курдистан, ради создания которого боевики Оджалана пролили немало своей и чужой крови.» «Теперь же, с вводом в действие стратегически значимого для Запада нефтепровода, проходящего по земле курдов, повстанцы получили на руки козырную карту. Достаточно перенять тактику иракских боевиков, то и дело раскачивающих мировую экономику взрывами на нефтепроводах, — продолжает «Росбалт». — Сейчас ставки курдских сепаратистов в противостоянии Анкаре чрезвычайно высоки. При отсутствии переговорного прогресса горным курдам не составит особого труда обрывать нефтяную «нить» где они захотят, и когда захотят.» Так что, уверены в «Росбалте», «нетрудно предположить, что до окончательного разрешения курдского вопроса рассчитывать на безоблачные перспективы перегона большой каспийской нефти через турецкую территорию по меньшей мере преждевременно.»
Плюс ко всему необходимо помнить и другое. Еще в апреле 1980 года в окрестностях ливанского Бейрута было заключено соглашение о сотрудничестве между РКК и АСАЛА — самой многочисленной и опасной армянской террористической группировкой. И АСАЛА еще в августе 1993 года выпустила специальное заявление, где предупредила, что «не допустит» прокладки «пантюркистского трубопровода на оккупированной армянской земле, особенно в то время, когда армяне борются за независимость в Азербайджане», пригрозив заодно терактами участникам будущего «Контракта века», включая dp, Unocal и Pennsoil. Новая волна угроз последовала в 1995 году, и тогда, по сведениям азербайджанских СМИ, террористические угрозы всерьез обсуждались в «нефтяных кругах». Практически сразу же находившийся во французской тюрьме Варужан Карапетян, отбывавший срок за то, что заложил в аэропорту «Орли» бомбу в гражданский самолет, посоветовал в одном из писем, чтобы ради азербайджанской нефти «не попирались права героического народа Арцаха». Затем инициатива вновь перешла к РКК, точнее, к тогдашнему главе ее московского представительства Махиру Велату, который грозил всем и вся «трубопроводной войной» как раз в то время, когда российский «болтающий класс» (или, если угодно, политический истэблишмент) с упоением предавался рассуждениям, не слишком ли рискует Турция, которая собирается строить трубопровод через «нестабильные» районы, где активно действуют курдские «боевики».
Наконец ни для кого не секрет и другое: еще в годы существования СССР и РКК, и АСАЛА находились под покровительством (и контролем) советских спецслужб. Сегодня Россия от «наследия мрачных времен» в лице поддержки террористов как бы отказалась, но такая «синхронность» угроз и прогнозов не может не наводить, по крайней мере, на подозрения, что на архивных папках с надписью «РКК» и «АСАЛА» скопилось не так уж много пыли.
Впрочем, «настоящий» взрыв на трубопроводе Баку-Тбилиси-Джейхан прогремел, к счастью, только один раз — 5 августа 2008 года, на его участке, проходившем через провинцию Эрзинджан. Четкого ответа, шла ли тогда речь о теракте или технической неисправности, по сути дела, нет до сих пор. Известно только, что террористы из той же РКК взяли на себя ответственность за взрыв, прямо назвав его терактом.
А произошло все синхронно с российской агрессией против Грузии. Главная цель которой состояла вовсе не в защите режима Кокойты, а именно в разрыве трубопроодов. Другое дело, что добиться своего России тогда не удалось. Только вот где гарантия, что завтра попытку не попытаются повторить, действуя на сей раз руками террористов? НУРАНИ
Источник: Эхо