Метка:Трубопроводы

О новых правилах игры на энергетическом поле

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика, Энергобезопасность

В ходе визита российского президента в Скандинавию энергетика задавала тон обмена мнениями с норвежскими и датскими хозяевами, фигурировала как ключевая сфера международного взаимодействия, открывающая огромное поле для перспективных форм сотрудничества. СМИ активно комментировали ход и итоги визита, но как-то незаметно прошел один важный сюжет, имеющий прямое отношение к судьбе обсуждавшихся проектов, да и к судьбе энергетических рынков Европейского континента в целом.

В Копенгагене Д. Медведев напомнил о российской инициативе по совершенствованию международной правовой базы энергетического сотрудничества, включая новую версию Энергетической хартии.

Год назад, 20 апреля 2009 г., во время своего визита в Финляндию, Президент России поднял вопрос о необходимости радикального совершенствования правовой основы мировой торговли энергетическими ресурсами. Речь шла о том, чтобы совместно с «восьмеркой», «двадцаткой», Евросоюзом, СНГ, ШОС и другими международными и региональными организациями выработать универсальный, юридически обязывающий документ. При этом Россия призвала к тому, чтобы участниками договоренности стали все основные страны-производители, транзитеры и потребители энергоресурсов.

Вопрос непосредственно касается энергетической безопасности – темы, которая по частоте упоминаний и интенсивности обсуждения в Европе тогда смело могла конкурировать с тематикой глобального финансового кризиса и его последствий. Инициатива, напомним, была выдвинута в самый острый период глобального кризиса, когда снижением спроса на топливо и падением цен на него достигли предела. Вполне очевидно, что в тот момент Брюссель решал двойную задачу: отвлечь внимание от реальных проблем, связанных с кризисом и не всегда успешными попытками его преодоления, и заложить фундамент на будущее, когда спрос и цены на энергоносители пойдут в рост и позиции поставщиков (в том числе России) объективно усилятся. Кризис до предела обострил всегда существовавшие, объективные противоречия в подходах между производителями и потребителями энергоресурсов. В то же время всегда было ясно, что нормальное функционирование международной системы энергообеспечения возможно только в условиях баланса интересов по линии «поставщик-потребитель».

Именно об этом российское руководство говорит начиная с саммита «Большой восьмерки» 2006 года. И этой же проблеме посвящен «Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики». Документ претендует на то, чтобы заменить «Энергетическую Хартию» или войти в нее составной частью, договор к которой Россия так и не ратифицировала, не желая допустить ущемления своих интересов. Суть концепции: распространить ответственность за «глобальную энергетическую безопасность» как на поставщиков, так и на потребителей и транзитеров энергоресурсов. Вытекающее отсюда требование к Европе: в обмен на безопасные поставки газа, во-первых, обеспечить безопасность спроса, под которой понимается прозрачный и предсказуемый сбыт, а во-вторых, открыть и гарантировать недискриминационный доступ к международным энергетическим рынкам.

Газпром сократил добычу газа в 2009 году на 16%, экспорт российского газа сократился на 13,9%, а экспорт в страны дальнего зарубежья и Балтии упал на 24,1%. В итоге доля Газпрома на европейском рынке сократилась, по данным Eurogas, с 25% до 22%, а выручка упала примерно на 40%. Из-за формулы цены, которая содержится в долгосрочных контрактах с потребителями в Европе, стоимость газпромовского газа до сих пор существенно превышает цену газа на спотовом рынке. Потребители резко сократили отбор российского газа и начали массированное давление на Газпром с тем, чтобы смягчить такие условия долгосрочных контрактов, как «бери или плати». Газовый рынок Европы в минувшем году окончательно превратился в «рынок покупателя», поскольку предложение значительно превышало спрос.

Точно также не удалось продвинуть российский «Концептуальный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики» в качестве альтернативы Энергетической хартии. А это значит, что на европейском углеводородном рынке отсутствуют единые правила игры, которые бы устраивали и производителя, и потребителя, и транзитера. В то же время прошедший год продемонстрировал высокую волатильность рынка, прежде всего газового, как по линии «предложение – спрос», так и в ценовом плане. Резкое падение газовых цен вызвало стремление стран-производителей рассмотреть возможность организованного сокращения предложения газа для повышения его цены. Впервые страны Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) всерьез обсуждали такого рода действия картельного типа – реальности рынка заставляют эту организацию продвигаться в сторону реальной «газовой ОПЕК», чего так опасаются страны-потребители.

Однако, когда Россия предлагает выработать за столом переговоров единые цивилизованные юридические правила игры, Европа эти предложения фактически игнорирует. Типичный подход Брюсселя к таким болезненным проблемам, как прошлогодний российско-украинский газовый конфликт продемонстрировал в своем интервью газете «Коммерсантъ» 29 апреля 2010 г. спецпредставитель Чехии по вопросам энергетической безопасности при Евросоюзе Вацлав Бартушка: «Страны ЕС заняли однозначную позицию: мы хотим газ, за который платим хорошие деньги. Почему мы его не получаем, разбирайтесь сами. Такая позиция возникла из-за того, что в Евросоюзе не было единого подхода. Были страны, которые обвиняли во всем Россию, а были те, кто обвинял во всем Украину. Поэтому когда страны ЕС сказали, что нам наплевать, кто виноват, и не поддержали Россию, это был максимум, которого мы могли добиться».

Россия же позволить «наплевать» не может. Сегодня страна принимает сложнейшие инвестиционные решения по формированию транспортной инфраструктуры. Начато строительство газопровода “Nord Stream”, выходит на финишную прямую проект «Южный поток», закончено строительство первой очереди ВСТО. Необходима уверенность в том, что многомиллиардные инвестиционные решения на десятилетия вперед будут обеспечены безопасностью поставщика с точки зрения спроса, цен, транзита и других условий.

К сожалению, стремление российского руководства создать прочную юридическую международную базу энергетической стратегии страны не находят поддержки не только в западных СМИ, но и в российских и даже в экспертном сообществе. Без широкой поддержки, разъяснительной работы, пропаганды, наконец, российских предложений в этой сфере проблема так и будет озвучиваться лишь высшим руководством без особого отклика в стране и за рубежом.

____________________

Игорь ТОМБЕРГ — Руководитель Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН, профессор МГИМО МИД России

Источник: Фонд стратегической культуры

Российские проекты в нефтегазовой отрасли Казахстана и Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Со второй половины 90-х годов ХХ столетия российские нефтегазовые компании, реализуя стратегические планы по расширению своих возможностей, стали обращать большее внимание на Казахстан, где еще в бытность Советского Союза были обнаружены крупные запасы углеводородного сырья, значительная часть которых в силу ряда причин ранее была не востребована. В настоящее время Россия и российские компании (в основном «ЛУКОЙЛ», а также «Роснефть» и «Газпром») принимают участие или декларируют свою готовность к участию в добычных проектах в Казахстане не менее чем на 18 крупных месторождениях нефти и газа.

К числу стратегически важных относятся совместная с другими иностранными компаниями разработка таких месторождений, как «Тенгиз» и «Карачаганак», которые входят в разряд наиболее крупных в мире (доказанные запасы – около 3,1 млрд. и 1,2 млрд. тонн нефти/1,35 трлн. кубических метров природного газа соответственно), а также проведение геологоразведочных работ на перспективных участках «Курмангазы» и «Жамбай» (геологические запасы оцениваются примерно в 1, 8 млрд. и 6,5 млрд. тонн жидких углеводородов соответственно). Кроме того, в планах «Газпрома» и «ЛУКОЙЛа» также освоение перспективных месторождений «Хвалынское», «Центральное» и «Имашевское» (общий оценочный объем – более 450 млрд. кубических метров природного газа и около 230 млн. тонн жидких углеводородов).

Объемы российских финансовых ресурсов, так или иначе вложенных в добычные проекты на территории Казахстана, предположительно составляют около 4,5 млрд. долларов, включая примерно 3,1-3,2 млрд. долларов приобретенных активов и не менее 1,3-1,4 млрд. долларов прямых инвестиций. Однако в целом российская доля в проектах по добыче нефти и газа на территории Казахстана все еще не столь значительна. Сегодня российские компании (в основном «ЛУКОЙЛ») добывают в Казахстане всего лишь около 8% от общего объема добытой нефти и порядка 15% от общего объема добытого газа.

Перспективы развития проектов с российским участием во многом зависят от того, оправдаются ли надежды на «большую нефть» на ряде каспийских шельфовых месторождений с высокими оценочными запасами углеводородов, где сегодня закрепились российские компании. В первую очередь, это касается месторождений «Курмангазы», «Хвалынское», «Центральное», а также «Тюб-Караган» и «Аташская». Так, при реализации уже осуществляемых нефтегазовых проектов Россия и российский бизнес способны выйти на следующий уровень добычи углеводородов в Казахстане:

— объемы добычи нефти в 2010 году – порядка 6-7 млн. тонн, к 2015 году – порядка 8-10 млн. тонн, а к 2020 году – от 14 до 36 млн. тонн в год;

— объемы добычи газа в 2010 году – около 3 млрд. кубических метров, к 2015 году – от 3 до 4,5 млрд. кубических метров, а к 2020 году – от 9 до 24 млрд. кубических метров газа в год.

Резкое и существенное увеличение объемов добычи нефти между 2015 и 2020 годами возможно лишь в случае, если оправдаются надежды на «большую нефть» из месторождения «Курмангазы», коммерческую эксплуатацию которого планируется начать с 2016 года. При этом даже если предположить, что ожидания от проекта по освоению «Курмангазы» оправдаются, то доля нефти, добываемой российскими компаниями в Казахстане, может составить от 9 до 25% от того объема, который Казахстан планирует добывать к 2020 году (свыше 150 млн. тонн). Если же ожидания «большой нефти» с «Курмангазы», а также с других шельфовых месторождений, где работают российские компании, не оправдаются, то доля России в казахстанской нефтедобыче может быть еще меньше. 

Что касается добычи газа, то прогнозные оценки основаны как на анализе динамики последних лет, так и на оптимистичном предположении, что объемы добычи компаниями из России будут увеличиваться пропорционально росту объемов добычи нефти, так как основная часть добываемого в Казахстане газа – попутный газ, выделяющийся в процессе нефтедобычи. Поэтому резкое увеличение объемов добычи газа российскими компаниями между 2015 и 2020 годами может прогнозироваться лишь в увязке с «большой нефтью» на каспийском шельфе.

Оценить примерные объемы добычи газа невозможно: поэтому к 2020 году доля российских компаний в казахстанской добыче газа может варьироваться в широких пределах – от 20 до 50% общих объемов добычи газа (планы Казахстана на 2020 год – свыше 47 млрд. кубических метров). При этом наиболее реалистичным представляется все же сценарий добычи на уровне около 9 млрд. кубических метров, что может составить порядка 20% добычи газа в Казахстане.

Однако все же нет никаких гарантий того, что изложенный выше прогноз сбудется в полной мере. В частности, в связи с последствиями мирового финансово-экономического кризиса возможен срыв планов освоения ряда стратегически важных месторождений, в первую очередь на шельфе Каспийского моря («Кашаган», «Курмангазы», «Тюб-Караган», «Аташская», «Центральное», «Хвалынское»), на которые Казахстан возлагает особые надежды. Из-за снижения мировых цен на нефть, а также наличия финансовых проблем у крупных российских нефтегазовых компаний последние вынуждены сокращать свои зарубежные инвестиционные программы, в том числе и в Казахстане.

Более того, проведенное в 2008 и 2009 годах российскими компаниями безрезультатное бурение скважин на целом ряде шельфовых месторождений объективно снижает оптимизм в отношении «большой каспийской нефти» и, соответственно, инвестиционную привлекательность данных проектов. Многие российские эксперты уже стали высказываться о том, что запасы каспийского шельфа ранее были сильно переоценены.

Кроме того, необходимо принимать во внимание и тот факт, что на основании вступившего в силу 1 января 2010 года нового налогового кодекса Республики Казахстан Астана намерена пересмотреть отдельные СРП. До сих пор иностранные компании платили налоги по законодательству, которое действовало на момент подписания контракта. Как представляется, пересмотр СРП коснется, в первую очередь, участников проектов разработки месторождений «Карачаганак», «Кашаган» и «Тенгиз», с которых зарубежные консорциумы получают наибольшую прибыль. Очевидно, что это также отразится и на интересах России и российских компаний, причем вовсе не факт, что в сторону укрепления их позиций.

***

Благодаря значительным запасам природного газа и наличию трубопроводной инфраструктуры в российском направлении, Туркменистан еще в советский период времени тесно взаимодействовал с Россией в рамках единого нефтегазового комплекса, обеспечивая поставки крупных объемов «голубого топлива». После распада СССР масштабы и интенсивность отраслевой кооперации резко снизились, а нефтегазовое взаимодействие между двумя странами приобрело принципиально новые формы и содержание.

В 90-х годах поставки туркменского природного газа в Россию осуществлялись в незначительных объемах и не на системной основе. Достижение договоренностей осложнялось отсутствием эффективной схемы взаиморасчетов и недальновидной политикой ельцинского руководства. Это вело к регулярным осложнениям в двусторонних отношениях, а также негативным образом сказывалось на состоянии нефтегазовой отрасли Туркменистана, толкая Ашхабад к поиску новых, альтернативных России партнеров.

Некоторые позитивные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой сфере стали очевидны лишь после прихода к власти в Кремле нового руководства во главе с В.Путиным. Именно тогда двухсторонним отношениям был придан динамизм, сформированы предпосылки для поиска более устойчивых схем и форматов сотрудничества. До начала мирового финансово-экономического кризиса объемы поставок туркменского газа в российском направлении устойчиво росли. С 2009 года ситуация в корне изменилась, началось резкое снижение объемов поставок, что, однако, обусловлено факторами явно выходящими за рамки двусторонних отношений.
Советский период

В советское время нефтегазовое взаимодействие между Россией (РСФСР) и Туркменистаном (Туркменской ССР) касалось в основном поставок газа с туркменских месторождений в Россию/российском направлении и координации действий по обеспечению функционирования системы магистральных трубопроводов «Средняя Азия – Центр» (САЦ). После распада Советского Союза вышеуказанная схема в целом сохранилась, однако, как мы уже сказали, значительно снизились масштабы и интенсивность самого сотрудничества (особенно в 90-х годах ХХ века).
Постсоветский период

Поставки газа. Начиная с 1993 года российский концерн «Газпром» стал регулярно блокировать транзит туркменского «голубого топлива» через систему трубопроводов САЦ. Основной причиной тому была неурегулированность контрактных соглашений между Туркменистаном и Россией по поводу поставок газа на Украину. С одной стороны, это было связано с тем, что «Газпром», выступая торговым посредником между Туркменистаном и Украиной и пользуясь своим монопольным доступом к российским газотранспортным коммуникациям, закупал туркменский газ по цене в 3-5 раз ниже, чем на европейском рынке, и затем перепродавал туркменское «голубое топливо» по более высокой цене.

С другой стороны, «Газпром» еще в начале 90-х годов столкнулся с такой сложной проблемой, как получение оплаты за газ от украинских потребителей, что мешало ему выполнять обязательства перед Туркменистаном. Украина зачастую не могла платить за газ даже низкую цену, во многих случаях предлагая бартерные схемы расчетов. Это, в свою очередь, нарушало весь алгоритм работы «Газпрома» по поставкам туркменского газа на Украину.

В этой связи у российского газового монополиста при операциях на украинском рынке возникла необходимость в посреднике, который мог бы брать на себя функции финансового и организационного обеспечения бартерных операций. Поэтому с 1994 года «Газпром» стал работать в Туркменистане в партнерстве с частной международной группой компаний (МГК) «ИТЕРА», которая долгое время и осуществляла посреднические функции финансового и организационного обеспечения поставок в Туркменистан различных видов товаров и услуг в обмен на газ. При этом «ИТЕРА» разработала многочисленные и достаточно гибкие схемы, с помощью которых доля оплаты валютой за поставленный Туркменистаном газ достигала 30%, а остальные 70% погашались поставками различного рода материально-технических ресурсов и услуг по заказам министерств и ведомств Туркменистана. Например, широкую практику получили поставки туркменского газа в обмен на продовольствие.

Однако, поскольку между Москвой и Ашхабадом не существовало межгосударственного соглашения, непосредственно касающегося взаимодействия по вопросам поставок/транзита газа, закупочная цена туркменского газа, а также имевшие место задержки платежей за газ были предметом крайне трудных переговоров и зачастую приводили к осложнению российско-туркменских отношений в целом.

Российско-туркменские «газовые споры» 90-х годов обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному сокращению объемов добычи газа в республике. Многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом ежегодная добыча газа упала почти в 8 раз. Если к концу 80-х годов ХХ века в Туркменской ССР добывали почти 90 млрд. кубических метров газа ежегодно, то уже в 1998 году этот показатель составил всего лишь 12,4 млрд. кубических метров.

Положительные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой отрасли стали очевидны только лишь после прихода к власти в Кремле Владимира Путина и его команды. Договоренности, достигнутые в ходе визита президента В.Путина в Туркменистан в 2000 году (один из первых визитов нового российского руководителя в страны СНГ) и туркменского президента С.Ниязова в Россию в 2002 году, придали двухстороннему взаимодействию больший динамизм и сформировали предпосылки для подписания в 2003 году в Москве межправительственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли на период до 2028 года.

Согласно данному соглашению, Туркменистан взял на себя обязательства на поставку в Россию около 1,7 трлн. кубических метров природного газа в течение 25 лет. В рамках соглашения «Газпром» (в лице своего дочернего предприятия «Газэкспорт») и «Туркменнефтегаз» заключили на тот же период долгосрочный контракт купли-продажи туркменского природного газа.

Согласно контракту, в 2004 году Туркменистан поставил в Россию 5,2 млрд. кубических метров газа, в 2005 году объем экспорта увеличился до 7 млрд., в 2006 году – до 10 млрд., в 2007 году – около 40 млрд., в 2008 году – более 47 млрд. кубических метров газа. В 2009 году «Газпром» планировал закупить в Туркменистане уже около 50 млрд. кубических метров газа (хотя эти планы реализовать не удалось в связи с последствиями мирового финансового кризиса и возникшими проблемами в российско-туркменском нефтегазовом сотрудничестве).

Новые направления сотрудничества. По мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении «Газпром» и в целом РФ стали проявлять заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности имеющейся газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов. Причем строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии.

Кроме того, компании из России (в первую очередь, «Газпром», «ИТЕРА», ЛУКОЙЛ», «Стройтрансгаз») пытались получить возможность участия в добычных проектах в Туркменистане. Однако пока только лишь «ИТЕРА» допущена к разработке туркменских углеводородных месторождений. Данная коммерческая структура имеет в Туркменистане очевидные преимущества, так как успешно работает в стране еще с 1994 года и владеет активами в самых различных секторах экономики Туркменистана (не только в нефтегазовой сфере).
* * *

В целом реальные масштабы проектно-инвестиционной деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана пока крайне малы. По имеющимся данным, объем российских инвестиций составляет максимум всего лишь несколько десятков миллионов долларов. В соответствии с соглашением от 2003 года основные финансовые ресурсы направлены на поставку из России технологического оборудования для газовой отрасли Туркменистана, реабилитацию и модернизацию газопроводов, компрессорных и газораспределительных станций и т.п.

Столь низкая финансовая активность РФ и российских компаний во многом объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и в первую очередь на суше контролируется государством. Для иностранных инвесторов в основном доступно освоение шельфовых месторождений на туркменском участке Каспийского моря на условиях СРП. Готовность же российских компаний принимать участие в проектах на морском шельфе пока крайне невысока. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию и российский бизнес шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, и требует дополнительных инвестиций.

В итоге, несмотря на достаточно высокий интерес Москвы к углеводородным ресурсам Туркменистана, а также тот очевидный факт, что российское направление в силу ряда инфраструктурных факторов остается ключевым в плане экспорта/транзита туркменского газа, все это пока так и не привело к укреплению российских позиций в туркменской нефтегазовой отрасли. В условиях обострения международной конкуренции за нефтегазовые ресурсы и маршруты их транспортировки, усложнения баланса сил и интересов в Центральной Азии России нужно искать новые стратегические решения в рамках как двусторонних, так и многосторонних схем. Только такие решения придадут прочность отношениям России с Туркменистаном и сделают устойчивыми российские позиции в туркменской нефтегазовой отрасли.

_______________________________

Статья подготовлена в рамках реализуемого под руководством Владимира Парамонова проекта по тематике «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии». В каждой из статей данного цикла излагаются лишь краткие результаты отдельных частей исследования. Авторы выражают заинтересованность в публикации итоговых материалов всего исследования в виде самостоятельных информационно-аналитических докладов, а затем – книги (Postsoviet-analytics@yandex.ru).

Авторы: Владимир ПАРАМОНОВ, Олег СТОЛПОВСКИЙ, Алексей СТРОКОВ (все — Узбекистан)

Источник: Фонд стратегической культуры

Туркменистан крайне нуждается в газовом рынке

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Как сообщают источники «Stratfor» из Ашгабата, Туркменистан погрузился в серьезный кризис, связанный с резким снижением экспорта природного газа, что, в свою очередь, сокращает ВВП страны вдвое. Целью визита Бердымухамедова в Китай является максимальное смягчение этого кризиса. Но даже с помощью Китая Туркменистан не сможет выйти из кризиса до тех пор, пока страна не обратиться за помощью к другому «тяжеловесу» в регионе — к России.

Туркменистан обладает одними из крупнейших в мире запасами природного газа, и на 2009 производительная способность страны составляла примерно 75 млрд. кубометров газа в год. Помимо этого, население Туркменистана составляет лишь около 5 млн. человек, в стране нет реального сектора промышленности, что означает, что внутренний спрос на энергоресурсы весьма низок. В 2009 году уровень потребления составил 21 млрд. кубометров. Это переводится в экспортную способность в 54 млрд. кубометров, делая Туркменистан одним из ведущих мировых экспортеров природного газа.

Традиционно, почти весь экспорт туркменского газа направлялся в Россию со скидкой. Затем Россия экспортировала этот газ в Европу по более высокой цене. Однако трубопровод, по которому проходил туркменский газ в Россию, взорвался в апреле 2009 года после того, как Москва не предупредила Ашгабат о существенном снижении импортируемого газа, вызвав тем самым взрыв трубопровода из-за повышения давления. Хотя Москва заявила, что случайно не успела предупредить Ашгабат, Россия просто не нуждалась в газе ввиду существенного падения европейского спроса, связанного с финансовым кризисом и относительно теплой зимой.

Будь то случайность или Москва намеренно не предупредила Ашгабат о своих планах по сокращению импорта, эффект был тем же самым. Большая часть энергетического сектора Туркменистана буквально парализовалась из-за взрыва трубопровода. До взрыва Россия импортировала почти 48 млрд. кубометров газа, но прекратила импорт полностью почти на год. Туркменистан впоследствии был вынужден закрыть более 200 скважин, поскольку отправлять газ было просто некуда. Это обернулось тяжелым финансовым ударом для Ашгабата в виде 1 млрд. долларов США потерянных доходов за каждый месяц. Экспорт энергоресурсов составляет более половины национального бюджета Туркменистана, и Ашгабат был обеспокоен тем, что окажется не в состоянии покрыть свои расходы.

Тогда Туркменистан сконцентрировал свое внимание больше на альтернативные рынки, надеясь отправлять свой газ другим региональным державам, как Китай и Иран. До взрыва трубопровода Туркменистан не столь энергично искал такие проекты, поскольку он мог рассчитывать на российское потребление. Однако после прекращения поставок эти маршруты стали необходимыми. Строительство трубопровода в Китай и Иран шло полным ходом, и оба проекта были завершены в начале 2010 года. Тогда как трубопровод в Иран был относительно небольшим расширением трубопровода, трубопровод в Китай был провозглашен как огромное благо для Туркменистана, нуждающегося в потребителе. В 2010 году Туркменистан подписал контракт с Китаем на экспорт газа в размере 5 млрд. долларов США и запланировал увеличить этот экспорт до 40 млрд. кубометров к 2012 году, что предоставит Ашгабату больше необходимого рынка для сбыта своего природного газа.

Но даже с этими новыми трубопроводами, экспорт туркменского газа составляет лишь 70-84%, поскольку поставки газа в Китай и Иран все еще находятся на начальной стадии. Туркменистан заключил контракты с Россией по возобновлению поставок газа в январе, однако объем поставок теперь вдвое меньше, чем до взрыва трубопровода. Вместе с объемом газа, который отправляется в Китай и Иран, возобновление поставок увеличит экспортный уровень только наполовину того объема, который способен экспортировать Туркменистан. Таким образом, Туркменистан всё еще вынужден искать другие варианты для того, чтобы продавать свой газ, которого у него в избытке.

Европа является одним из альтернативных рынков, выразивших интерес в туркменском газе. Европейцы уже давно обсуждали возможность участия Туркменистана в таких крупных проектах, как «Набукко» или «Транскаспийский проект». Однако эти проекты будут реализованы не скоро, а Ашгабат нуждается в срочной помощи.

Увеличение экспорта в Иран также является проблематичным, поскольку нынешний трубопровод из Туркменистана в Иран имеет относительно низкую пропускную способность. Несмотря на планы по увеличению ежегодного экспорта в Иран до 20 млрд. кубометров, на это потребуется строительство другого трубопровода. На это потребуется время, которого у Ашгбата нет.

При ограниченном потенциале или выполнимости этих альтернативных проектов, Китай является лучшей надеждой для Туркменистана. И именно это задает тон визиту Бердымухамедова в Китай 30 апреля. Источники «Sytatfor» сообщают, что во время встреч будет обсуждаться вопрос об увеличении Китаем уровня импорта. Однако Китай способен увеличить свой импорт только на 10 млрд. кубометров в год, помимо нынешних 5 млрд. кубометров – это небольшое количество, однако Туркменистан будет рад любому предложению – до тех пор, пока не будет построен второй трубопровод (самое раннее в 2011 году). Таким образом, Китай может предложить Туркменистану временное облегчение, однако с любым существенным повышением импорта придется подождать.

Китай может помочь Туркменистану другими способами, например, предложив прямую финансовую помощь. Пекин пообещал Туркменистану выделить кредит в размере 5 млрд. долларов США в рамках подписания первой «трубопроводной» сделки с 2009 году, однако с тех пор прошел уже год, а деньги все еще не поступали. Сейчас этот кредит пересматривается по двум причинам. Первая причина – это Россия, которая продемонстрировала свое влияние и «добралась» до Центральной Азии через государственный переворот, состоявшийся в Кыргызстане 7 апреля, что расстроило Пекин. Вторая причина заключается в том, что китайцы пообещали выделить много подобных кредитов, пытаясь получить доступ к стратегическим ресурсам по всему миру, а сейчас они очень тщательно думают о том, какие кредиты должны быть выделены.

Всё это оставляет Туркменистан без вариантов, за исключением одного — России. В следующий год или два не будет такого трубопровода, который сможет помочь Туркменистану существенно увеличить свой экспорт другим странам, за исключением одного, который первоначально служил экспортным маршрутом в Россию. Несмотря на то, что Россия все еще не нуждается в природном газе, она, возможно, захочет рассмотреть вопрос об увеличении импорта за определенную цену. Для Москвы этой ценой является всецелая политическая лояльность со стороны Туркменистана. Не имея других альтернатив, Ашгабат, возможно, будет вынужден принять это.

Источник: Zpress.kg

Турция-Россия-Иран — новый передел Закавказья.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Международная дипломатическая операция по выводу Армении из коммуникационного тупика сорвалась. Запомнившийся миру фотокадр от 10 октября 2009 года, на котором запечатлены министры иностранных дел Армении и Турции, подписывающие армяно-турецкие протоколы, а на заднем фоне стоят улыбающиеся Хиллари Клинтон, Сергей Лавров и Хавьер Солана, потерял свою актуальность. Сегодня СМИ публикуют другие фотографии — толпы, сжигающие национальные флаги Турции и Армении в Ереване и Стамбуле. И это только промежуточный итог. Чем может завершиться закавказский спектакль с участием турецких актеров, тяжело представить, однако, уже сегодня очевидно, что Армении не следует питать абсолютно никаких иллюзий.

В свое время один из известных армянских политологов заметил, что в Закавказье существует всего две проблемы — грузино-российская и армяно-турецкая. К сказанному добавим, что эти две проблемы к тому же и тесно переплетены друг с другом, поскольку, в сухом остатке, являют собой плоды конкуренции России и Турции за влияние в регионе. В указанном контексте, Россия традиционно и с переменным успехом защищает безопасность армян от Турции, а Турция, также традиционно и с таким же успехом, укрепляет грузин против России. Не случайно, события августа 2008 года, когда Россия в жестком силовом режиме подавила Грузию, стали своеобразным стартом для турецкой активности в армянском направлении.

Наблюдая за тем, как строились отношения Грузии и Турции после августовской войны, можно заметить резкий спад интенсивности контактов на военно-политическом уровне. Очевидно, во время боевых действий против России, в Тбилиси ожидали от Анкары — своего основного поставщика оружия и главного проводника в НАТО — чего угодно, но только не блокирования американских кораблей на подходах к Черному морю и выдвижения так называемой «Платформы мира и безопасности на Кавказе». Тем более, что Платформа эта касалась не Абхазии с Южной Осетией, а Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. Не могли в Грузии не обратить внимания и на согласованную между Азербайджаном и Турцией остановку нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзрум за два-три дня до начала бомбежки грузинской территории российской авиацией. По сути дела, у Грузии на тот момент были все основания подозревать Турцию в предательстве своих интересов. Участившиеся после этого аресты турецких торговых судов и их экипажей — нервная реакция грузинской стороны, которая была достаточно легко устранена назидательной речью главы МИД Турции Ахмеда Давудоглу в Тбилиси.

На деле у Турции были свои задачи, не имеющие ничего общего с защитой Грузии от российского контрудара. Премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган, прибыв в Москву практически в день завершения пятидневной войны, аккуратно актуализировал роль Турции в Закавказье и, по всей видимости, детально обрисовал сферы турецких интересов в сложившейся послевоенной ситуации. Фактически, турецкая политическая элита склонна была рассматривать грузино-российскую войну как весьма удобный момент для решения армяно-турецкой проблемы, составной частью которой и является конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Мотивировать необходимость безотлагательного решения армянской проблемы турецкому премьеру было не так уж и сложно, поскольку к тому моменту на территории Грузии были предусмотрительно взорваны мосты, ведущие на армянскую территорию. В кольце блокады оказалась не только экономика республики, но и военная база РФ на ее территории.

Все дальнейшие действия российского руководства — с августа 2008 года и до нынешнего момента — могут свидетельствовать о, как минимум, активизации усилий Москвы в карабахском процессе. Была подписана печально известная Майендорфская декларация, не возымевшая никакого практического эффекта, состоялось несколько раундов встреч на высшем уровне, в том числе в Сочи, где была выдвинута необходимость обновления Мадридских (базовых) принципов урегулирования карабахского конфликта. Однако Турция не видит ощутимых результатов российской посреднической миссии и, судя по реакции главы МИД этой страны, собирается призвать Москву к более активной работе. «Турецкое руководство намерено обсудить с президентом России Дмитрием Медведевым в ходе предстоящего в мае его официального визита в Анкару проблему урегулирования карабахской проблемы», — заявил 26 апреля министр Давудоглу, выступая в турецком парламенте. «Мы рассматриваем эту проблему как собственную, и будем продолжать держать ее в повестке каждой платформы», — сказал министр. «Мы очень надеемся, что господин Медведев предпримет все необходимые шаги в этом направлении. Потому что стабильность на Кавказе отвечает интересам всех стран региона», сказал он. «Мы против продолжения действующего статус-кво на Кавказе», — заявил глава турецкой дипломатии.

Примечательно, что данная речь Давудоглу о неприемлемости сложившегося «статус-кво на Кавказе» была произнесена в день визита министра иностранных дел Грузии Григола Вашадзе в Анкару. Очевидно, статус-кво с решенным грузино-российским конфликтом, но активным армяно-турецким не устраивает Турцию, а нарушить его в сложившейся ситуации особых трудов не составит. Интересно также и то, что ни в Москве, ни в Ереване на озвученную Давудоглу повестку переговоров с российским президентом не отреагировали.

Тем временем, министр обороны Азербайджана Сафар Абиев перешел от прямых угроз в адрес «карабахских сепаратистов» к угрозам в адрес страны-члена ОДКБ Армении. 23 апреля он заявил, что азербайджанская армия оснащена самыми современными видами вооружений, в том числе бронетехникой, зенитно-ракетными установками и авиацией и располагает возможностями «поражать любые цели на территории Армении». Абиев также сообщил, что на недавних военных учениях с участием всех видов войск отрабатывались, помимо прочего, и «наступательные действия». Он информировал об усилении потенциала разведывательных подразделений, оснащения их самыми современными средствами, в том числе беспилотными самолетами, «обучении военных кадров армянскому языку». Как заверил Абиев верховного главнокомандующего Ильхама Алиева, вооруженные силы Азербайджана «способны выполнить задачу по освобождению оккупированных территорий Азербайджана».

Здесь стоит обратить внимание на то, что армяно-азербайджанская экспертная полемика относительно карабахской проблемы с недавних пор вовсе потеряла рациональное содержание и вращается вокруг выбора потенциальных мишеней на территориях двух стран. В этой связи называются различные стратегические объекты, в том числе нефтепроводы, газопроводы и даже атомная станция. На эти рассуждения не стоило бы обращать никакого внимания, если бы министр обороны Абиев не угрожал ударами ракетной артиллерии по армянской территории. Между тем, практически вся стратегическая инфраструктура Армении — АЭС, газопроводы, железная дорога, коммуникационные вышки, высоковольтные электрические сети и гидростанции — тем или иным образом, частично, либо полностью принадлежат России. И в данном случае не совсем понятно, куда именно будет целиться Абиев. Еще более непонятно молчание, с которым встречены в России угрозы азербайджанского министра. «Наступательная операция» ВС Азербайджана против Армении, согласно Уставу ОДКБ, является наступательной операцией против самой России. Об остальных участниках оборонного блока здесь говорить не следует, хотя тот же Казахстан, возглавляющий ОБСЕ и заявивший о приоритете обеспечения безопасности в зоне карабахского конфликта, своим молчанием заведомо и изначально свое председательство в ОБСЕ уже провалил, не говоря уже о девальвации своей функции в ОДКБ.

Так или иначе, после грузино-российской войны, приведшей, как уже было сказано, к очевидному росту региональных амбиций Турции и началу плотного обсуждения карабахской проблемы в российско-турецкой двусторонней повестке, Армения оказалась, мягко говоря, в весьма затруднительной ситуации. В этих условиях американская инициатива по нормализации армяно-турецких отношений в отрыве от карабахской проблематики могла показаться армянской стороне настоящим «спасательным кругом». Между тем, и у США в этом регионе на тот момент были свои сложности и свои перспективные расчеты.

Американская стратегия развертывания на Кавказе, выстроенная с упором на территорию Грузии, с августа 2008 года стала трудновыполнимой и входящей в жесткий конфликт не только с российскими региональными интересами, но и непосредственно пограничной безопасностью самой России. Война в Грузии показала, что администрация Джорджа Буша не до конца просчитала последствия своей политики. Марш-бросок российских войск к американской базе Сенаки и ее уничтожение практически на два года выключили Грузию из внешнеполитической орбиты США. Целесообразность дальнейшего использования грузинской территории как опорного регионального плацдарма, стала предметом нового изучения в Вашингтоне. Пока процесс этот не завершен и свидетельством тому вакуум, в котором пребывает грузинская внешняя политика. Неожиданно лишившись предмета «стратегического» диалога с Вашингтоном, грузинская правящая элита была вынуждена вернуться к суровой реальности, заново определять внешние приоритеты, но уже в узком региональном пространстве — между Россией, Турцией и Ираном, с оглядкой на положение Азербайджана и Армении. И вот, пока Михаил Саакашвили пытается заново внушить американцам всю незаменимость грузинского военного и транзитного потенциала, глава МИД Грузии проводит консультации в Тегеране и Анкаре, а грузинская политическая оппозиция в широком составе ищет контакты в Москве и участвует в форумах в Санкт-Петербурге.

В свою очередь США, потерявшие равновесие в Грузии, и будучи изначально лишенные возможности полноценно работать со сложным партнером — Азербайджаном, стесненным иранским и турецким влиянием, обратили свой взор на Армению, к тому времени оказавшуюся в довольно печальном состоянии. Однако, как показали события последнего года, надежда американцев использовать свой традиционный рычаг — проблему признания Геноцида армян, а также свои лоббистские возможности в Европе (неожиданное признание Швецией армянского Геноцида — плод американского, а не армянского лоббизма) к ожидаемым результатам не привели. Турция плотно привязала процесс нормализации отношений с Арменией к карабахскому вопросу, а на усилия США ответила целым рядом антиамериканских действий, в частности, установила беспрецедентно теплые отношения с Ираном и Россией, усилила антиизраильскую риторику, разгромила американо-израильский оплот в турецких военных кругах и тд.

Россия, формально поддержав американскую инициативу по нормализации армяно-турецких отношений, в реальности, сыграла в этом процессе двоякую роль. Москва начала интенсивное сближение с Азербайджаном, власти которого весьма нервно отреагировали на американские планы добиться разблокирования Армении в отрыве от процесса урегулирования карабахского конфликта. Чувствуя поддержку со стороны российского полюса, Баку без опасений развернул мощное давление на Турцию. Хотя, на самом деле, азербайджано-турецкие «противоречия» последнего периода, чудесным образом снятые с повестки дня, в частности в газовой сфере, после провала армяно-турецкого диалога, совершенно спокойно могли бы быть и согласованными действиями, целью которых была демонстрация невозможности американского плана в целом.

В итоге, необходимо констатировать, что армяно-турецкий переговорный процесс был заведен в тупик усилиями Анкары и Баку, с молчаливого согласия Москвы. Было совершенно очевидно, что Ереван ратифицирует протоколы в том виде, в котором они были подписаны в Цюрихе в октябре 2009 года сразу после того, как они будут приняты турецким парламентом. Однако опасения Еревана оказались вполне оправданными. Премьер-министр Турции Эрдоган в присутствии американского лидера Барака Обамы прямо заявил, что турецкий парламент ратифицировать документы не собирается, пока не будет решен карабахский вопрос. Главе армянского государства оставалось лишь одно, вывести протоколы из оперативной повестки армянского парламента, что он и сделал по возвращении из США. Протоколы остались в большой повестке армянского парламента в надежде на то, что США своими активными действиями вновь призовут их к жизни. Впрочем, надежд на это практически нет.

Обобщая ситуацию в Закавказье, сложившуюся после событий августа 2008 года и провала американской инициативы по разблокированию армяно-турецкой границы, выделим следующие положения:

1. Проблема урегулирования нагорно-карабахского конфликта встала на региональной повестке с особой остротой. При этом Турция и Азербайджан практически в ультимативной форме требуют от России оказать давление на Армению. Россия после войны с Грузией оказалась лишенной поля для маневра. Балансирование между Азербайджаном и Арменией в определенной мере потеряло смысл, поскольку в условиях массированного вовлечения в процесс Турции, Ереван и Баку перестали быть равнозначными с военно-политической точки зрения региональными полюсами. Отсутствие уже не только наземной, но и безопасной воздушной связи с Арменией лишает Россию возможности полноценного снабжения своей военной базы в Гюмри, а в случае возобновления боевых действий оперативно-тактического пространства.

2. Резкое ослабление американского фактора способствовало регионализации нагорно-карабахской проблемы. Азербайджан лоббирует подключение к процессу Турции. С другой стороны, о готовности стать посредником в процессе, а фактически о своем праве участвовать в новом региональном переделе заявил Тегеран. Риторическое согласие Азербайджана на иранскую инициативу — ярко-выраженный антиамериканский ход, свидетельствующий о том, что азербайджанская сторона всячески старается вывести из процесса США и Францию, усилить свои позиции в регионе путем сближения с Турцией, Ираном и Россией одновременно.

3. Согласованное Баку и Анкарой торпедирование приоритетного для Европы газового проекта NABUCCO было призвано удержать европейские страны от давления на Турцию в вопросе разблокирования армяно-турецкой границы. Здесь «жесткая» позиция Баку, долгое время не подписывающего газовые соглашения с Турцией, сыграла функцию громоотвода для Турции. Буквально на следующий день после провала армяно-турецких переговоров Азербайджан и Турция оформили необходимые соглашения.

4. Ослабление американского влияния в регионе категорически противоречит интересам Грузии. Президент Саакашвили провел в США более трех недель, стараясь способствовать возвращению Вашингтона к активным действиям. В данном случае Саакашвили опосредованно играет в интересах Армении. Новая дестабилизация Грузии в условиях консолидированного азербайджано-турецкого политического наступления может привести Армению к плачевным последствиям. США некоторым образом разбавляли жесткие региональные реалии, позволяя Еревану долгое время балансировать во внешней политике.

5. Турция всячески накаляет обстановку, стараясь призвать Россию к выполнению устных договоренностей, достигнутых в августе 2008 года. Незадолго до официального визита президента РФ Дмитрия Медведева в Анкару, турецкие власти актуализировали проблему Нахичевани, фактически объявив себя гарантом безопасности этой автономной республики в составе Азербайджана. Обвинив Армению в том, что она представляет угрозу безопасности этого анклава, лишенного всяческой связи с Азербайджаном, Турция фактически назвала легитимный повод для возможных действий против Армении. Вместе с тем, Турция открыто заявила свои права на Нахичевань, ссылаясь на положения Карского договора, что можно расценивать в качестве своеобразного сигнала Азербайджану, демонстрирующего в последнее время некоторую степень самостоятельности во внешней политике.

6. Турция представляет долгосрочную угрозу и для Грузии, усиливая свое политическое и экономическое присутствие в Аджарии. Очевидно, в случае масштабной дестабилизации региональной ситуации, Анкара предъявит свои права и на эту территорию — в той же логике, что и в случае с Нахичеванью, и со ссылкой на тот же документ.

7. 8 мая 2010 года в Москве планируется встреча президентов Армении, Азербайджана и России. В мае ожидается также визит президента РФ Дмитрия Медведева в Турцию. Российскому президенту предстоит непростая задача. Сложность ее заключается в том, что переговорные позиции Еревана и Баку за почти 20 лет переговоров не сблизились ни на йоту. Ключевой вопрос — проблема будущего статуса Нагорного Карабаха. Риторика азербайджанского руководства не оставляет никаких сомнений в том, что официальный Баку в этой части на уступки идти не собирается, даже если статус будет определяться в результате отложенного во времени референдума и уже после поэтапной сдачи Азербайджану контролируемых армянской стороной районов — пояса безопасности Нагорного Карабаха. Возможность силового решения проблемы, по-прежнему, представляется Азербайджаном в качестве приемлемого варианта развития событий, о чем и периодически заявляется на самом высоком уровне. В этих условиях сдача пояса безопасности представляется для карабахских армян губительной затеей.

8. В условиях политического, дипломатического и коммуникационного тупика, а также непрогнозируемого исхода российско-турецкой региональной конкуренции, Армения и Карабах могут уповать исключительно на свои вооруженные силы. Реальная угроза срыва статус-кво в зоне нагорно-карабахского конфликта уже подтолкнула власти Армении к ряду превентивных действий. В частности, министерство обороны Армении выступило с инициативой увеличения призывного возраста с действующих 27 до 35 лет. Также планируется изменить порядок отсрочки от военной службы для студентов государственных вузов и курсантов полицейской академии.

Виген Акопян

Источник — ИА REGNUM

«Южный поток» перекроют для третьих лиц. Конкурирующий Nabucco такие льготы уже получил

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

«Газпром» будет добиваться отмены норм Евросоюза для австрийского участка газопровода South Stream. Эти нормы обязывают допускать к прокачке газа третьих лиц, что снижает окупаемость проекта. Конкурирующий европейский проект газопровода Nabucco аналогичные разрешения по всем странам, где должен пройти, получил еще в 2008 году. «Газпрому» это только предстоит, но от него, полагают эксперты, Евросоюз может потребовать взамен уступок в переговорах о поставках газа.

Газопровод South Stream пропускной способностью 63 млрд кубометров должен пройти от Черноморского побережья России до Болгарии, затем продлиться до Италии и Австрии. Стоимость проекта, по оценке «Газпрома», составит €8,6 млрд. Подписаны соглашения по реализации South Stream с Болгарией, Сербией, Венгрией, Словенией, Грецией и Хорватией.

Статус TEN присваивается Еврокомиссией ключевым проектам, направленным на обеспечение устойчивого развития и надежности поставок природного газа европейским потребителям. Конкурирующий с South Stream проект Nabucco получил такой статус еще в феврале 2008 года по запросу властей Австрии, Румынии, Болгарии и Венгрии. Аналогичный статус присвоен и двум российским газопроводам — Nord Stream (в частности, в отношении наземного участка на территории Германии, газопровода Opal) и Ямал-Европа.

Освобождение от доступа третьих сторон предусмотрено Газовой директивой ЕС для крупных инфраструктурных проектов.

Наталья Гриб, Седа Егикян, Евгений Хвостик
Полный текст — Коммерсантъ

Российское присутствие в нефтегазовой отрасли Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Благодаря значительным запасам природного газа и наличию трубопроводной инфраструктуры в российском направлении, Туркменистан еще в советский период времени тесно взаимодействовал с Россией в рамках единого нефтегазового комплекса, обеспечивая поставки крупных объемов «голубого топлива». После распада СССР масштабы и интенсивность отраслевой кооперации резко снизились, а нефтегазовое взаимодействие между двумя странами приобрело принципиально новые формы и содержание.

В 90-х годах поставки туркменского природного газа в Россию осуществлялись в незначительных объемах и не на системной основе. Достижение договоренностей осложнялось отсутствием эффективной схемы взаиморасчетов и недальновидной политикой ельцинского руководства. Это вело к регулярным осложнениям в двусторонних отношениях, а также негативным образом сказывалось на состоянии нефтегазовой отрасли Туркменистана, толкая Ашхабад к поиску новых, альтернативных России партнеров.

Некоторые позитивные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой сфере стали очевидны лишь после прихода к власти в Кремле нового руководства во главе с В.Путиным. Именно тогда двухсторонним отношениям был придан динамизм, сформированы предпосылки для поиска более устойчивых схем и форматов сотрудничества. До начала мирового финансово-экономического кризиса объемы поставок туркменского газа в российском направлении устойчиво росли. С 2009 года ситуация в корне изменилась, началось резкое снижение объемов поставок, что, однако, обусловлено факторами явно выходящими за рамки двусторонних отношений.

Советский период

В советское время нефтегазовое взаимодействие между Россией (РСФСР) и Туркменистаном (Туркменской ССР) касалось в основном поставок газа с туркменских месторождений в Россию/российском направлении и координации действий по обеспечению функционирования системы магистральных трубопроводов «Средняя Азия – Центр» (САЦ). После распада Советского Союза вышеуказанная схема в целом сохранилась, однако, как мы уже сказали, значительно снизились масштабы и интенсивность самого сотрудничества (особенно в 90-х годах ХХ века).

Постсоветский период

Поставки газа. Начиная с 1993 года российский концерн «Газпром» стал регулярно блокировать транзит туркменского «голубого топлива» через систему трубопроводов САЦ. Основной причиной тому была неурегулированность контрактных соглашений между Туркменистаном и Россией по поводу поставок газа на Украину. С одной стороны, это было связано с тем, что «Газпром», выступая торговым посредником между Туркменистаном и Украиной и пользуясь своим монопольным доступом к российским газотранспортным коммуникациям, закупал туркменский газ по цене в 3-5 раз ниже, чем на европейском рынке, и затем перепродавал туркменское «голубое топливо» по более высокой цене.

С другой стороны, «Газпром» еще в начале 90-х годов столкнулся с такой сложной проблемой, как получение оплаты за газ от украинских потребителей, что мешало ему выполнять обязательства перед Туркменистаном. Украина зачастую не могла платить за газ даже низкую цену, во многих случаях предлагая бартерные схемы расчетов. Это, в свою очередь, нарушало весь алгоритм работы «Газпрома» по поставкам туркменского газа на Украину.

В этой связи у российского газового монополиста при операциях на украинском рынке возникла необходимость в посреднике, который мог бы брать на себя функции финансового и организационного обеспечения бартерных операций. Поэтому с 1994 года «Газпром» стал работать в Туркменистане в партнерстве с частной международной группой компаний (МГК) «ИТЕРА», которая долгое время и осуществляла посреднические функции финансового и организационного обеспечения поставок в Туркменистан различных видов товаров и услуг в обмен на газ. При этом «ИТЕРА» разработала многочисленные и достаточно гибкие схемы, с помощью которых доля оплаты валютой за поставленный Туркменистаном газ достигала 30%, а остальные 70% погашались поставками различного рода материально-технических ресурсов и услуг по заказам министерств и ведомств Туркменистана. Например, широкую практику получили поставки туркменского газа в обмен на продовольствие.

Однако, поскольку между Москвой и Ашхабадом не существовало межгосударственного соглашения, непосредственно касающегося взаимодействия по вопросам поставок/транзита газа, закупочная цена туркменского газа, а также имевшие место задержки платежей за газ были предметом крайне трудных переговоров и зачастую приводили к осложнению российско-туркменских отношений в целом.

Российско-туркменские «газовые споры» 90-х годов обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному сокращению объемов добычи газа в республике. Многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом ежегодная добыча газа упала почти в 8 раз. Если к концу 80-х годов ХХ века в Туркменской ССР добывали почти 90 млрд. кубических метров газа ежегодно, то уже в 1998 году этот показатель составил всего лишь 12,4 млрд. кубических метров.

Положительные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой отрасли стали очевидны только лишь после прихода к власти в Кремле Владимира Путина и его команды. Договоренности, достигнутые в ходе визита президента В.Путина в Туркменистан в 2000 году (один из первых визитов нового российского руководителя в страны СНГ) и туркменского президента С.Ниязова в Россию в 2002 году, придали двухстороннему взаимодействию больший динамизм и сформировали предпосылки для подписания в 2003 году в Москве межправительственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли на период до 2028 года.

Согласно данному соглашению, Туркменистан взял на себя обязательства на поставку в Россию около 1,7 трлн. кубических метров природного газа в течение 25 лет. В рамках соглашения «Газпром» (в лице своего дочернего предприятия «Газэкспорт») и «Туркменнефтегаз» заключили на тот же период долгосрочный контракт купли-продажи туркменского природного газа.

Согласно контракту, в 2004 году Туркменистан поставил в Россию 5,2 млрд. кубических метров газа, в 2005 году объем экспорта увеличился до 7 млрд., в 2006 году – до 10 млрд., в 2007 году – около 40 млрд., в 2008 году – более 47 млрд. кубических метров газа. В 2009 году «Газпром» планировал закупить в Туркменистане уже около 50 млрд. кубических метров газа (хотя эти планы реализовать не удалось в связи с последствиями мирового финансового кризиса и возникшими проблемами в российско-туркменском нефтегазовом сотрудничестве).

Новые направления сотрудничества. По мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении «Газпром» и в целом РФ стали проявлять заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности имеющейся газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов. Причем строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии.

Кроме того, компании из России (в первую очередь, «Газпром», «ИТЕРА», ЛУКОЙЛ», «Стройтрансгаз») пытались получить возможность участия в добычных проектах в Туркменистане. Однако пока только лишь «ИТЕРА» допущена к разработке туркменских углеводородных месторождений. Данная коммерческая структура имеет в Туркменистане очевидные преимущества, так как успешно работает в стране еще с 1994 года и владеет активами в самых различных секторах экономики Туркменистана (не только в нефтегазовой сфере).

* * *

В целом реальные масштабы проектно-инвестиционной деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана пока крайне малы. По имеющимся данным, объем российских инвестиций составляет максимум всего лишь несколько десятков миллионов долларов. В соответствии с соглашением от 2003 года основные финансовые ресурсы направлены на поставку из России технологического оборудования для газовой отрасли Туркменистана, реабилитацию и модернизацию газопроводов, компрессорных и газораспределительных станций и т.п.

Столь низкая финансовая активность РФ и российских компаний во многом объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и в первую очередь на суше контролируется государством. Для иностранных инвесторов в основном доступно освоение шельфовых месторождений на туркменском участке Каспийского моря на условиях СРП. Готовность же российских компаний принимать участие в проектах на морском шельфе пока крайне невысока. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию и российский бизнес шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, и требует дополнительных инвестиций.

В итоге, несмотря на достаточно высокий интерес Москвы к углеводородным ресурсам Туркменистана, а также тот очевидный факт, что российское направление в силу ряда инфраструктурных факторов остается ключевым в плане экспорта/транзита туркменского газа, все это пока так и не привело к укреплению российских позиций в туркменской нефтегазовой отрасли. В условиях обострения международной конкуренции за нефтегазовые ресурсы и маршруты их транспортировки, усложнения баланса сил и интересов в Центральной Азии России нужно искать новые стратегические решения в рамках как двусторонних, так и многосторонних схем. Только такие решения придадут прочность отношениям России с Туркменистаном и сделают устойчивыми российские позиции в туркменской нефтегазовой отрасли.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан), Олег СТОЛПОВСКИЙ (Узбекистан), Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

Источник: Фонд стратегической культуры

Москва отдаст Франции часть «Южного потока»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Газпром» и итальянская ENI отдадут по 10% в проекте газопровода «Южный поток» в пользу французской Electricite de France (EDF). Об этом заявил журналистам премьер-министр России Владимир Путин после встречи с премьер-министром Италии Сильвио Берлускони. «Согласованно сделаем — и мы, и итальянцы«, — сказал Путин, отвечая на вопрос, каким образом французская компания получит 20% в этом проекте. В июне на Петербургском экономическом форуме будут подписаны соответствующие документы, добавил глава российского кабмина. До этого момента заявлялось о том, что EDF должна получить минимум 10%. Газопровод «Южный поток», который должен снизить зависимость поставщиков и покупателей от стран-транзитеров, в частности, от Украины и Турции, пройдет по дну Черного моря из Новороссийска в болгарский порт Варна, напоминает РИА Новости. Далее две его ветви пройдут через Балканский полуостров в Италию и Австрию. Инвестиции в проект оцениваются в 25 миллиардов евро. По плану, газопровод должен вступить в строй к 2015 году. По трубе мощностью 63 миллиарда кубометров в год должно экспортироваться около 35% российского газа в Европу. Как говорят специалисты, газопровод заработает в конце 2015 года. По меньшей мере, об этом недавно заявлял председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер. Впрочем, два года назад назывался другой срок – 2013 год, напоминают «Ведомости». «Никаких задержек по «Южному потоку» у нас пока нет«, — заявил накануне Путин. А если все-таки будут, можно увеличить прокачку по «Северному потоку», строительство которого стартовало в начале апреля, добавил премьер. Этот газопровод тоже несколько раз задерживался: впервые о нем заговорили еще в 1990-х, а начали строить в 2010 году. Некоторые эксперты нефтяной отрасли говорят о том, что «Южный поток» не поможет «Газпрому» увеличить экспорт газа в Европу, но увеличит стоимость доставки в три раза по сравнению с нынешним маршрутом через Украину. Впрочем, Владимир Путин объяснил, что такова плата за спокойствие.

Европа накрепко привязывает к себе «Газпром», лишая его возможности маневра в выборе путей доставки

Опубликовано от wpmrРубрики:Без рубрики

В ходе церемонии сварки первого стыка морского газопровода «Северный поток», состоявшейся 9 апреля, российский президент Дмитрий Медведев сделал любопытное признание. «Если честно, — сказал он, — мне казалось, что экологические согласования никогда не закончатся». Ранее никто из официальный лиц ни в политическом руководстве, ни в «Газпроме» не выражал сомнений в том, что «Северный поток» будет реализован.

На иных уровнях скептиков было немало. В поддержку точки зрения о том, что ЕС никогда не разрешит «Газпрому» строить «Северный поток», приводилось множество аргументов: Европа и так страдает от избыточной зависимости от российского газа; Германия не захочет портить отношения с Польшей; Швеция не потерпит угрозы для своей национальной безопасности, и т.д.

В действительности, базовый аргумент при рассмотрении судьбы трубопроводов очень прост: если производитель товара намерен построить новый канал для доставки своей продукции на рынок за собственный счет, потребителю от этого всегда выигрывает. Вопрос лишь в том, как создать у производителя ощущение, что получение разрешения на прокладку трубопровода является для него большой удачей, чтобы получить наиболее привлекательные условия поставки.

Европе это в целом удалось. «Газпром» согласился оплачивать пользование «Северным потоком» на условиях take or pay на общую сумму в $24 млрд евро. Это значит, что как бы ни сложилась конъюнктура на газовом рынке, отказаться от полной загрузки «Северного потока» «Газпром» не сможет. Даже если Белоруссия и Украина предложат ему полностью выкупить свои ГТС и пользоваться ими в свое удовольствие.

Не удивительно, что число желающих участвовать в проекте на таких привлекательных условиях множится: кроме E.ON, Wintershall и Gasunie, акционером «Северного потока» хочет стать GDF Suez. Можно предположить, что если «Газпром» даст такие же гарантии «Южному потоку», то и с согласованием этого проекта все будет хорошо, а число его акционеров будет расти, несмотря на проблемы в отношениях с ENI.

Но нужны ли такие гарантии самому «Газпрому»? Обходные проекты задумывались для диверсификации путей доставки газа на европейские рынки. А сейчас Европа накрепко привязывает к себе «Газпром», лишая его возможности маневра в выборе путей доставки газа и тем самым усиливая позиции потребителей в конечных точках трубопроводов. Как говорится, за что боролись…

Источник: RusEnergy

Протянув трубопроводы, Китай расширяет военное присутствие в Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Оказывая военную помощь Казахстану, Китай не забывает и о других странах Центральной Азии. Практически везде в регионе ощутимо присутствие Китая и его оружия. Все больше проводятся совместные учения, на русском языке.

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПАРТНЕР

Буквально в последние несколько лет Китай превратился в жизненно необходимого экономического партнера государств Центральной Азии. Пекин стремится превзойти Москву в торговом балансе с регионом. Торговля Китая с Центральной Азией уже перевалила отметку 25 миллиардов долларов в год.

Осталось совсем немного, чтобы догнать Россию, чья торговля с регионом не превышает 27 миллиардов долларов, пишет веб-сайт Jamestown.org в своем специальном исследовании на тему военного сотрудничества Китая и Центральной Азии.

В сфере безопасности китайскому руководству удалось создать демилитаризованную зону вдоль границ с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном – практически по всему периметру прежней советско-китайской границы.

Кроме того, возникла система коллективной безопасности благодаря созданию Шанхайской организации сотрудничества. Опасность поддержки уйгурского движения в Китае со стороны некоторых групп в Центральной Азии сведена к нулю.

И все равно Китай обеспокоен риском политической нестабильности в связи с деятельностью исламских повстанческих групп, возросшей контрабандой наркотиков и американским военным присутствием на базе «Манас» в Кыргызстане. Но при этом стратегическое партнерство с правительствами стран Центральной Азии является ключевым для Пекина, хотя буквальное военное
На российско-китайской границе. Приморский край, 1 августа 2002 года.сотрудничество остается ограниченным.

Еще неясны и неочевидны возможные последствия уйгурских протестов в Китае, но «Аль-Каида» уже объявила о планах перенести свои действия на китайскую территорию. Не исчезает возможность того, что исламские активисты попытаются превратить Центральную Азию в неспокойную зону. Исходя из этого, китайское руководство может склониться к более активным действиям, направленным на усиление безопасности Центральной Азии.

ВОЕННЫЕ МАНЕВРЫ – НАЧАЛО НАЧАЛ

Военное сотрудничество Китая с Центральной Азией сконцентрировано преимущественно на совместных учениях как на двусторонней, так и многосторонней основе. Сначала маневры организовывались в рамках Шанхайской группы между Китаем и каждой страной в отдельности. В 2002 году состоялись первые такие учения между Китаем и Кыргызстаном.

В 2003 году были проведены первые многосторонние маневры с участием тысяч военнослужащих из Китая, России, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. То есть практически участвовали все члены Шанхайской группы, кроме узбеков. В 2006 году в Узбекистане состоялись первые общие антитеррористические маневры при участии всех стран Шанхайской группы без исключения.

В том же году в Кулябском регионе состоялись китайско-таджикские маневры, направленные на борьбу с террористическими группами в горной местности. В учениях участвовало 300 таджикских и 150 китайских военнослужащих.

Подобные маневры в 2006 году состоялись в Кыргызстане. В 2007 году были проведены два общих с китайцами учения. Одно называлось «Антитеррор — Иссык-Куль — 2007», в нем в мае участвовали спецвойска всех стран Шанхайской группы.

Второе учение проводилось в августе 2007 года в районе Челябинска. В общем Китай участвовал в более чем двадцати учениях в рамках
Китайские солдаты на фоне стадиона в Пекине. 5 августа 2008 года.Шанхайской группы. В 2010 году планируется провести учение на семиреченском полигоне Матыбулак в Казахстане.

НЕДОВЕРИЕ

Несмотря на упор в сторону сотрудничества, подобные учения не всегда являются бесконфликтными. Они по-своему отображают некоторый уровень недоверия между офицерами и прежде всего между российским и китайским военным командованием.

Прослеживается также напряжение между самими странами Центральной Азии. Например, в 2009 году Ташкент отказался от участия в маневрах в рамках Шанхайской группы в Таджикистане около афганской границы. Это была демонстрация конфликта между Ташкентом и Душанбе по вопросу о строительстве гидроэлектростанций. Узбекское руководство открыто критиковало таджикскую сторону, настаивая на том, что строительство может создать угрозу водному балансу в регионе.

ЛУЧШУЮ РАЦИЮ – КАЗАХАМ

Судя по резко возрастающей китайско-казахстанской торговле, Казахстан остается самым предпочтительным партнером Пекина в регионе. Начиная с 2000 года страны подписали ряд договоров, в которых целью Китая было «подкупить» Казахстан, чтобы тот занял
Участники китайско-российских антитеррористических учений на северо-востоке Китая. 23 июля 2009 года.активную позицию против уйгурского сепаратизма и религиозного экстремизма.

С 1997 по 2003 год Астана получила из Китая технологическую помощь, коммуникационное оборудование и транспортные средства на сумму в 4,5 миллиона долларов. Казахстан ясно дал понять, что заинтересован в приобретении дополнительного военного снаряжения от китайской армии.

В совместных антитеррористических операциях Казахстан стремится использовать китайский опыт. Новая казахская военная доктрина, принятая в 2007 году, подчеркивает особую важность двухсторонних с Китаем отношений в вопросах безопасности. При этом сохраняется упоминание о ведущей роли России.

В проблеме возросшей контрабанды наркотиков приграничное сотрудничество является приоритетным. С 2008 года обе страны провели несколько совместных операций против торговцев наркотиками.

КИТАЙСКОГО ОРУЖИЯ ВСЕ БОЛЬШЕ

Правда, китайская помощь другим государствам выглядит намного скромнее. Во время встречи министров обороны Китая и Туркменистана в 2007 году стороны условились, что Китай снабдит туркменскую армию стрелковым вооружением и униформой для офицеров и солдат. Пекин предложил на военные нужды Туркменистана заем в три миллиона долларов.

Пекин также пытается распространить свою военную помощь и на два других ближайших соседа – Кыргызстан и Таджикистан. В 2005 году официальный визит министра обороны Китая в Душанбе привел к подписанию нескольких военных соглашений, хотя и в ограниченных масштабах. Оба государства договорились обмениваться разведывательной информацией по терроризму, контрабанде наркотиков и организованной преступности.

С 1993 по 2008 год Китай предоставил Таджикистану помощь на сумму в 15 миллионов долларов. В апреле 2009 года Китай обязался предоставить дополнительную военную помощь Таджикистану на сумму в 1,5 миллиона долларов.

Согласно подписанному в Бишкеке в 2002 году договору, военная помощь Кыргызстану ограничилась суммой в 1,2 миллиона долларов. В августе 2008 года Китай направил в Кыргызстан военное снаряжение на сумму в 700 тысяч долларов.

Участники антитеррористических учений. Иссык-Куль, 30 мая 2007 года.Отношения Китая с Узбекистаном складываются более сложно. В 2000 году Китай сделал первый свой шаг в сторону военного рынка Центральной Азии, снабдив Ташкент партией снайперских винтовок.

В 2009 году был подписан новый узбекско-китайский договор, по которому Китай предоставлял помощь в 3,7 миллиона долларов на приобретение передвижных сканирующих комплексов для узбекских пограничных пунктов. По мере дальнейшего устаревания советской военной техники в странах Центральной Азии Китай поставками своего армейского снаряжения и тренингом все больше заполняет нишу, образовавшуюся после распада Советского Союза.

ГОВОРЯТ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ

В организации Китаем тренинга для военного персонала армий стран Центральной Азии возникают серьезные препятствия в связи с существованием языкового барьера.

Все курсы для офицеров из Центральной Азии в китайских военных академиях преподаются на русском языке. Китайские инструкторы и преподаватели не владеют языками стран Центральной Азии. Обучаемые офицеры — не владеют китайским. С 1990 по 2005 год только 15 казахских офицеров были посланы в Китай на тренинг. Позднее сотрудничество несколько возросло.

С 2003 по 2009 год 65 казахских военных проходили обучение в китайских училищах. Из Кыргызстана и Таджикистана в Китае обучались по 30 военных специалистов.

ЧЕТЫРЕ НАПРАВЛЕНИЯ

Ожидается, что в последующие годы военное сотрудничество между Китаем и Центральной Азией будет развиваться прежде всего в четырех направлениях.

Главная забота – это борьба с распространением и контрабандой наркотиков. Планируется обратить больше внимания Пекина на Кыргызстан и Таджикистан, страны с очень слабыми границами и традиционными контрабандными маршрутами, в последнее время нацеленными на китайский рынок сбыта наркотиков. Причем упор будет сделан не на многосторонние, а на двусторонние соглашения Китая со странами Центральной Азии.

Вторая тема связана с поиском возможностей создать совместные миротворческие бригады в основном для службы в Афганистане. В обозримом будущем ожидается массовая гуманитарная помощь Афганистану. Афганское правительство поддерживает эту идею.

Возрастающее участие России и Китая в решении афганских проблем и их экономические интересы будут способствовать созданию подобных миротворческих сил. Это может иметь символическое применение, сигнализируя укрепление китайско-центральноазиатского сотрудничества. Это также подтвердит способность политических лидеров организовывать совместные акции в афганском направлении.

Вполне вероятно, что именно Китай инициирует сотрудничество с Центральной Азией в вопросах контртерроризма. Однако до сих пор эта кооперация ограничивалась в основном декларациями о намерениях. Случаи депортации уйгурских диссидентов из Центральной Азии по просьбе Китая были довольно редкими.

Но рост исламского радикализма в Центральной Азии под воздействием событий в Афганистане и Пакистане и уйгурские выступления в Китае –все это может подтолкнуть Пекин к совместным акциям. В то же время центральноазиатские правительства не желают, чтобы это сотрудничество стало поводом для Китая вмешиваться в их внутренние дела.

ОХРАНЯТЬ ТРУБОПРОВОДЫ

И последнее, но не менее важное направление связано с необходимостью для Пекина защищать китайские энергетические интересы в Центральной Азии.

Торжественное открытие в 2009 году газопровода между Китаем и Центральной Азией подтвердило необходимость поиска такой защиты. Это еще больше усилило уже существующее беспокойство по поводу безопасности казахско-китайского трубопровода.

В декабре 2009 года вице-президент Центральной военной комиссии Китая Гуо встретился с министром обороны Казахстана Адильбеком Джаксыбековым. Участники встречи подчеркнули, что эта обеспокоенность обсуждается на самом высоком уровне.

В отличие от Запада, Китай еще не выстроил стратегию защиты своих интересов, включая трубопроводы, компании и общины китайских эмигрантов.

В свою очередь, руководители стран Центральной Азии не хотят разрешить китайским военным обеспечивать безопасность китайских интересов на центральноазиатских территориях из очевидных причин, связанных с национальным суверенитетом.

Поэтому решением вопроса могло бы быть создание совместных частей для мониторинга и защиты сначала газопроводов, а в более удаленном времени и защиты китайских корпораций. Александр НАРОДЕЦКИЙ

Источник — Радио «Азаттык»

Противостоять Китаю США и Россия должны вместе. Экспансионистские устремления Пекина в Азии растут

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Несмотря на то что недавняя встреча лидеров КНР и США прошла успешно, она стала лишь передышкой в нарастающих противоречиях между двумя державами. Китай подчиняет своему влиянию соседние страны, хочет установить контроль и над природными богатствами России, – утверждают американские политологи. По их мнению, Вашингтону следует объединиться с Москвой, чтобы остановить экспансию КНР в Азии.

В ходе беседы в Вашингтоне между председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом США Бараком Обамой, состоявшейся на прошлой неделе, им удалось погасить вспышку разногласий по поводу курса китайской валюты и предотвратить торговую войну между двумя державами. Но, как утверждает влиятельный американский журнал Foreign Affairs, печатный орган Совета по международным делам, в будущем американо-китайские противоречия будут только нарастать.

По мнению авторов этого издания, влияние Китая в Восточном полушарии увеличивается, он получил доступ к ресурсам Центральной Азии, а также к главным судоходным линиям в Тихом океане. Политические амбиции КНР не менее агрессивны, чем амбиции, которые питали США сто лет назад, пишет в журнале Роберт Каплан, старший научный сотрудник Центра за новую американскую безопасность. Различие между ними состоит в том, что Америка стремилась распространить свою идеологию или систему власти, а действия Китая за границей продиктованы его потребностями в энергетических ресурсах, металлах и других видах стратегического сырья.

Баланс сил в Азии меняется не в пользу Америки. И это приведет к тому, что США, которые в настоящее время являются гегемоном в Западном полушарии, попытаются воспрепятствовать тому, чтобы Китай превратился в гегемона на большей части Восточного полушария.

Обосновывая тезис о растущих экспансионистских устремлениях Пекина, американский аналитик обратился к трудам английского географа Халфорда Макиндера, который в 1904 году предупреждал, что если китайцы распространят свою мощь за пределы границ Поднебесной, то это «породит желтую опасность для свободы во всем мире».

Каплан оговаривается, что формулировка британского ученого носит расистский характер, что было широко распространено в начале ХХ века. Однако в одном англичанин был прав: Россия, другой евро-азиатский гигант, была и до сих пор остается в основном сухопутной страной, ее широкому выходу в океан препятствуют полярные льды. А Китай, обладающий береговой линией в 9 тыс. миль с многочисленными хорошими гаванями, – это и сухопутное, и морское государство.

Географическое положение облегчает его превращение в глобальную державу. Другим преимуществом Китая стало то, что правящий режим на пути модернизации сохранил контроль над населением и в состоянии мобилизовать миллионы рабочих на создание современной инфраструктуры.

Эта динамичная держава, стабилизировав свои внешние границы, теперь утверждает влияние не только на соседних территориях, но и в государствах Африки, Латинской Америки.

Примером такой экспансии служит Центральная Азия. Вскоре будут построены два трубопровода. Один будет поставлять нефть из Каспийского моря через Казахстан, другой – газ из Туркмении. Ради получения доступа к ресурсам в регионе Китай готов идти на риск. Он, например, добывает медь неподалеку от Кабула, несмотря на бушующую в Афганистане войну. Внимание китайских компаний привлекает и Монголия – неисчерпаемая кладовая минеральных богатств.

В Юго-Восточной Азии Китай заключил соглашение о свободной торговле с государствами АСЕАН, что позволяет ему продавать им промышленные товары с высокой добавленной стоимостью, а покупать дешевую сельскохозяйственную продукцию. Пекин установил свой патронаж над Мьянмой, которой оказывает военную помощь. Там же строятся порты и газопроводы, открывающие китайским фирмам путь в Бенгальский залив.

Самый опасный регион, где могут потенциально столкнуться интересы Вашингтона и Пекина, – это Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря. Острова в этих морях уже стали предметом споров между Китаем, Японией, Филиппинами и Вьетнамом.

Что же должны США противопоставить экспансии «срединного государства»? Суждения американского политолога весьма любопытны. Он, в частности, утверждает, что они могли бы создать стратегический альянс с Россией, чтобы уравновесить мощь Китая. Для России такой вариант приемлем. Ведь, как утверждает автор, Китай осуществляет ползучую демографическую агрессию на малонаселенном российском Дальнем Востоке и в Сибири и внедряет в этих регионах свои корпорации.

Впрочем, главная надежда не на Россию, а на американские ВМС. Им следует создать сеть баз в Микронезии. США не могут более полагаться только на Японию и Южную Корею как на своих верных союзников, им нужно заранее сформировать на Тихом океане такой военный кулак, что это вынудит Пекин искать договоренности с Вашингтоном. Ведь войны ни одна из сторон не желает. В беседе с «НГ» ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ларин отметил, что в статье американского политолога отражен объективный факт: Китай превращается в экономического колосса; с другой стороны, налицо определенное ослабление США. Китай обретает способность соперничать с Америкой на равных. Поэтому рост противоречий между ними неизбежен.

«В будущем отношения двух держав могут развиваться по двум сценариям. Первый – это борьба и конфликт. Второй – раздел сфер влияния, своего рода кондоминиум», – считает эксперт.

«Что касается России, то соперничество повышает интерес к ней обеих сторон. Но в своем нынешнем состоянии Россия может быть только пассивным участником этого процесса», – подчеркнул Ларин. По его словам, наиболее разумный путь для Москвы – балансировать между двумя державами, сохраняя хорошие отношения с обеими.

Собеседник «НГ» предположил, что утверждения американского политолога о заселении российского Дальнего Востока китайцами – это попытка повлиять на Москву. «Но в таких рассуждениях есть и доля правды. Ведь, как говорят географы, эти края «обезлюживаются». А в современном мире места с такими природными богатствами не могут долго оставаться нетронутыми. Выход в том, чтобы Россия быстрее преодолевала свое экономическое отставание и повышала вклад в развитие Дальневосточного региона», – заключил эксперт.

Источник: Независимая