ТУРКМЕНСКАЯ НЕФТЬ, как стало известно в середине августа, начала поступать в трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД), снабжающий топливом страны Европы. По данным компании «Бритиш петролеум», являющейся оператором этого нефтепровода, сырье из Туркмении составляет около 5 процентов объема нефти, прокачиваемой в турецкий средиземноморский порт (пропускная способность маршрута — 40 млн. тонн в год). Транспортировка туркменского «черного золота» организована танкерами по Каспийскому морю до Баку.
Тем самым Ашхабад вслед за Баку начал поставлять нефть на мировой рынок, минуя Россию. Это событие в какой-то мере знаковое, свидетельствующее о некоторых тенденциях на постсоветском пространстве. Страны Центральной Азии, традиционно ориентировавшиеся ранее на экспорт своего углеводородного сырья по маршрутам советского времени (через российскую территорию), постепенно диверсифицируют маршруты. Казахстан уже несколько лет поставляет нефть по трубопроводу в Китай и вместе с Узбекистаном и Туркменией проложил в Поднебесную газопровод.
Особенно активен в диверсификации своих экспортных маршрутов Ашхабад.
Метка:Турция
Иран отцепили от Nabucco. Способна ли Туркмения предоставить недостающую половину газа?
Руководящий комитет проекта Nabucco, предполагающего многомаршрутное газообеспечение Европы в обход России, на завершившемся в понедельник в Анкаре заседании утвердил две линии снабжения трубопровода газом. Речь идет о наполнении системы трубопроводов голубым топливом с месторождений Азербайджана, Туркмении и Ирака и его доставке потребителям Старого Света через Грузию и тот же Ирак. Главный же итог на сегодняшний день – окончательный отказ от идеи подключения к проекту Ирана, чей газ для масштабного проекта не оказался бы лишним, по политическим причинам.
Исключив Тегеран из проекта Nabucco, комитет тем самым опять актуализировал вопрос: хватит ли газа для наполнения грандиозного трубопровода и обеспечения всех потенциальных потребителей?Другой вопрос продиктован реалиями общего экономического спада стран Европы и, как следствие, сокращения потребления газа в целом. Третий вопрос связан с повышением популярности использования сланцевого газа, запасы которого имеются во Франции, Польше, Швеции, Украине. Четвертый вопрос: нужен ли сомнительной рентабельности Nabucco в условиях «перенасыщения» Европы дешевым сжиженным газом из Ближнего Востока и Тринидада и Тобаго?
Дешевый сжиженный газ в Старом Свете появился… «благодаря» упоминавшемуся сланцевому газу. Дело в том, что в США и Канаде – пользователях сжиженного газа из Катара и с Тринидада и Тобаго – принято стратегическое решение: пустить в ход залежи сланцевого газа. За океаном решили по принципу: пусть добыча и распределение сланцевого газа обходятся недешево (50–70 долл. за тыс. куб. м), но раз он есть и есть соответствующие технологии, то все это надо использовать. Выявленного сланцевого газа в Северной Америке, по оценкам специалистов, хватит лет на сто, а потому потребность в импорте газа начала спадать. Так его экспортерам пришлось переориентировать поставки в европейском направлении – на спотовых рынках Старого Света после регазификации тысяча кубометров стоит 143–145 долл. Плюс российский газ, который сейчас стоит около 300 долл. за ту же тыс. куб. м, и можно предположить, что по истечении действующих контрактов он подешевеет.
Ну и спрашивается, насколько необходимо прокладывать целую систему газопроводов через разворошенный с туманными перспективами Ирак, через болеющую курдской проблемой Турцию и через репутационно нестабильную из-за территориальных проблем и недавней войны Грузию? Да еще общей стоимостью почти 8 млрд. евро, что, по оценке экспертов, может никогда и не окупиться.
Не все ясно по объемам поставок. Nabucco рассчитывался под ежегодные 31 млрд. куб. м газа. После отказа от Ирана в наличии остались азербайджанский и иракские объемы – по 7–8 млрд. куб. м в год. Способна ли Туркмения предоставить недостающую половину? И если способна (при этом не будем забывать об исключении из проекта Ирана, что оставляет одну лишь возможность – перебрасывать туркменский газ в Азербайджан при условии разрешенности проблемы Каспия), то готова ли выдержать вероятное давление России? Ведь Nabucco, что бы ни говорили западные эксперты, – конкурент российского газопровода «Южный поток», по которому предполагается прокачка в Европу по дну Черного моря 63 млрд. куб. м газа. До сих пор Ашхабад старался не задевать энергетические интересы Москвы, и признаков изменения этой политики не видно.
Тем не менее участники проекта Nabucco (австрийская компания OMV, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкая Botas и немецкая RWE, доли – по 16,67%) на упоминавшемся заседании решили приступить к инжиниринговым работам. Строительство трубопровода почти в 3 тыс. км начнется в 2011 году в районе Анкары и продолжится в направлении Болгарии через Мраморное море. Проект поделен на две фазы: прокладка нового трубопровода длиной 2 тыс. км от турецкой границы до Австрии и строительство газопровода на границах между Турцией и Грузией и Турцией и Ираком.
Однако при всем этом твердой уверенности, что Nabucco будет реализован, нет. И дело не только в перечисленных выше проблемах и изменении энергетической политики США – едва ли не главного вдохновителя идеи альтернативного газоснабжения Европы. Немецкое издание Handelsblatt сообщило, что «Газпром» предложил RWE войти в проект газопровода «Южный поток» – замглавы российской компании Александр Медведев провел переговоры с представителем правления RWE Леонхардом Бирнбаумом. Немецкая сторона пока размышляет, и если согласится, то шансы Nabucco будут «равняться нулю», констатирует Handelsblatt.Эксперт по вопросам энергобезопасности Георгий Хухашвили считает опасения издания обоснованными. «Более того, некоторые концерны, осознавая неосуществимость Nabucco, на словах поддерживают его, но одновременно ведут выгодные для себя торги с «Газпромом». Nabucco можно считать линией фронта в борьбе за энергетический контроль», – заявил он «НГ». По словам Хухашвили, изначально идея Nabucco сводилась к установлению сбалансированной энергобезопасности Европы. «Это – политический проект, экономическая часть которого очень спорна. Для того чтобы Nabucco был эффективен с бизнес-позиций, надо очень и очень постараться», – считает эксперт.
Источник: Независимая
Москва со своей новой центральноазиатской инициативой обходит стороной двух ключевых игроков в этом регионе — Казахстан и Узбекистан
Одна московская служба новостей на этой неделе весьма легкомысленно выступила с заявлением о том, что историческая мечта императрицы Екатерины Великой о выходе к теплым водам Аравийского моря вот-вот осуществится, поскольку Россия готовится предложить Пакистану «профинансировать в основном за счет Москвы строительство обширной сети автомобильных и железных дорог», чтобы соединить Центральную Азию с пакистанскими морскими портами.
Московский комментатор был в предвкушении насыщенной повестки переговоров на четырехсторонней встрече руководителей России, Таджикистана, Афганистана и Пакистана, которую президент Дмитрий Медведев организовал в среду в своей летней резиденции в живописном черноморском курортном городе Сочи.
У ВМФ России нет пунктов базирования в водах Ближнего Востока/Центральной Азии; поэтому в случае появления у нее военно-морской базы на побережье Пакистана Москва окажется в самом центре крайне нестабильной территории в момент, когда США продолжают осуществлять неослабное военное вторжение в приграничные районы между Афганистаном и Пакистаном в поисках террористов. Российское военное присутствие в районе Аравийского моря, по крайней мере, поможет помешать осуществлению героиновых поставок через Афганистан в Россию.
На сочинском саммите в среду было решено, что следующая встреча также пройдет в Душанбе. Совершенно очевидно, что Москва пристегивает Таджикистан к четырехстороннему формату, добиваясь от него 100-процентного участия.
Что любопытно: Москва со своей новой центральноазиатской инициативой обходит стороной двух ключевых игроков в этом регионе — Казахстан и Узбекистан, и в то же время накрепко привязывает к ней самое слабое звено — Таджикистан. Ограничение формата порождает кое-какие соображения относительно целей России в региональной политике.
Сразу становится очевидно, что Россия пытается удержать Таджикистан на коротком поводке, поскольку там у нее находится самая крупная зарубежная военная база. Душанбе в последнее время пытается вырваться из оков российского владычества, и Соединенные Штаты, сообразив, что к чему, поощряют эти устремления — как и во всех других центральноазиатских странах. В прошлом году Таджикистан вдруг начал требовать от русских ежегодной арендной платы в 300 миллионов долларов за военную базу, которой Россия до сих пор пользуется бесплатно. Кроме того, Таджикистан налаживает связи с Ираном, Францией, Китаем и США, пытаясь создать своего рода противовес Москве.
Московская четырехсторонняя инициатива это попытка изменить те тенденции, которые разрушают российское влияние в Таджикистане. На сочинском саммите было уделено большое внимание совместным проектам четырех стран в области энергетики. Флагманом здесь является проект создания линии электропередачи Центральная Азия — Южная Азия (CASA) мощностью 1000 мегаватт. По этой ветке Таджикистан будет экспортировать электроэнергию в Пакистан через афганскую территорию. А вырабатываться она будет на Сангтудинской ГЭС-1, которая на 75 процентов принадлежит России.
По состоянию на сегодняшний день у Таджикистана большой долг перед Россией, потому что обеспечить рентабельность Сангтудинской ГЭС-1 невозможно без экспорта электроэнергии на внешний рынок. Короче говоря, ЛЭП Центральная Азия — Южная Азия выгодна для всех сторон. Россия делает на ней хорошие деньги и сохраняет контроль за проектом (который жизненно важен для таджикской экономики), одновременно подключая испытывающие дефицит электроэнергии Афганистан и Пакистан к региональной сети, которую контролирует Москва.
Вполне возможно, что у Душанбе не будет иного выбора, и таджики ухватятся за этот спасательный круг для своей экономики, согласившись на ведущую роль Москвы в вопросах региональной безопасности. Сюда относится вопрос о статусе российской военной базы в Таджикистане, а также однозначная внешнеполитическая ориентация Душанбе на Москву в рамках возглавляемой ею Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), как главного механизма обеспечения стабильности в регионе.
Второй важный проект, который проталкивает Россия в четырехстороннем формате, относится к области железнодорожного строительства. Душанбе предпочел бы создавать линии коммуникации с южными соседями в лице Китая, Афганистана, Пакистана и Ирана без российского руководящего участия. Однако Москва навязывает его силой. Предлагаемой к строительству 1340-километровой автомобильной и железнодорожной линией намечено соединить пакистанский регион Читрал с Душанбе. Маршрут планируется проложить через Афганистан и через перевал Дора. Россия вынашивает идею о создании автомобильного и железнодорожного сообщения между Исламабадом, Душанбе и Ферганской долиной.
По оценкам Москвы, эта транспортная линия даст России выход к пакистанским портам, а Пакистан взамен получит «автомобильный и железнодорожный доступ» к рынкам Центральной Азии и к богатым сибирским регионам.
По сути дела, это выглядит как ответ Москвы на так называемую «стратегию Большой Центральной Азии», разработанную США. Цель этой стратегии — вывести центральноазиатский регион с орбиты российского влияния. Однако и российская, и американская стратегия кажутся грандиозными на бумаге, но в обозримом будущем и та, и другая будут за пределами возможного, так как они просто обречены подавлять друг друга.
Вне всяких сомнений, Москва недовольна тем, что ее влияние на обширном пространстве от Казахстана до Ирана ослабевает, и считает, что с этим надо что-то делать.
Последним свидетельством снижения российского влияния стало дерзкое решение Туркменистана, который на прошлой неделе пустил в свой газовый сектор крупные нефтяные компании США. Это может, наконец, создать условия для реализации проекта строительства транскаспийских трубопроводов, особенно Nabucco, в обход России, напрямую в направлении западных рынков. Москва давно уже всеми силами противодействует его осуществлению.
Соединенные Штаты также улучшили свои отношения с Казахстаном. Предстоящий саммит ОБСЕ в Астане станет важным форумом, на котором две страны смогут наладить как никогда тесное сотрудничество в вопросах региональной безопасности. Можно с уверенностью говорить о том, что американские дипломаты изо всех сил будут стараться состыковать политику Казахстана с американской стратегией в Центральной Азии и на постсоветском пространстве в целом.
Точно так же, Соединенные Штаты настойчиво усиливают свое влияние на политической сцене в Киргизии на фоне существующей там в настоящее время крайней нестабильности. План по превращению ОБСЕ в главного гаранта региональной стабильности это мастерский ход, направленный на вытеснение ОДКБ.
Соединенные Штаты продвигают свой проект с ОБСЕ, беспечно игнорируя обеспокоенность Москвы. При этом они уклоняются от гневных протестов киргизской общественности, говорящей о недопустимости иностранного вмешательства во внутренние дела страны. Неудивительно, что в процессе этой деятельности Вашингтону удалось убрать свою военную базу Манас из списка вопросов, вызывающих противоречия.
Киргизию следует считать важной победой Америки в ее региональной стратегии взаимодействия с Россией в рамках общей перезагрузки отношений. Однако самый важный успех американской дипломатии в Центральной Азии это нормализация отношений с Узбекистаном, который играет ключевую роль в вопросах региональной безопасности.
Ташкент ощутимо подобрел, получив от США приглашение играть более активную роль в стабилизации Афганистана и наращивать мощности Навои как стратегического узла коммуникаций в северном маршруте снабжения, по которому идут военные грузы для развернутых в Афганистане войск НАТО. Навои является важным перевалочным пунктом, помогающим США перенести центр тяжести северного маршрута в сторону от России (через которую этот маршрут проходит) на кавказское направление — через Грузию, Азербайджан и Туркменистан. В результате уменьшится зависимость от сотрудничества с Москвой.
Поэтому не нужно далеко ходить, чтобы понять те причины, по которым Москва вынуждена обращаться к Таджикистану (а не к Узбекистану), превращая его в главную опору в своих попытках предотвратить ослабление российского влияния в регионе.
К тому, что Москва выбрала Таджикистан в качестве партнера номер один в решении афганской проблемы, невозможно придраться. Решение правильное, потому что у Таджикистана стратегически выгодное положение. Это, пожалуй, самый важный центральноазиатский игрок в Афганистане, учитывая длинную общую границу, протянувшуюся на 1204 километра (для сравнения: у Узбекистана общей границы с Афганистаном 137 километров, у Туркменистана 744, а у Китая 76), а также наличие крупной таджикской общины в этой стране. Кроме того, у Душанбе существует тесная политическая и культурная близость с Тегераном.
Попросту говоря, Москва не могла найти страны лучше, чем Таджикистан, для своего плацдарма, через который она после двадцатилетнего отсутствия готовится вернуться в качестве гроссмейстера на афганскую шахматную доску.
Здесь в игру вступает несколько векторов силы.
1. Москва демонстрирует активную и сильную политику, стремясь доказать правомерность своих интересов в Гиндукуше и Центральной Азии.
2. «Вхождение» России меняет рецептуру той похлебки, которая варится в афганском котле. Это уже не американское варево, и у Карзая появился новый рецепт по созданию политического пространства для себя самого.
3. Россия будет активно оспаривать долгосрочное военное присутствие США в этом регионе в любой форме (вместе с Китаем и Ираном).
4. Москва приняла совет Пекина, который считает, что крайне важно не бросать Пакистан на съедение волкам.
Автор — М. К. Бхадракумар (M. K. Bhadrakumar). Посол Бхадракумар служил карьерным дипломатом в МИД Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция.
(Перепечатывается с сокращениями)
Источник — CA-NEWS Медведев выдает желаемое за действительное («Asia Times», Гонконг)
«Набукко» и газ Иракского Курдистана
Несмотря на то, что центральное правительство Ирака долгое время официально не разрешало Курдистану экспортировать нефть, курды спокойно осуществляли нефтяные поставки за рубеж, основываясь на положениях собственного законодательства. В Багдаде нормативный акт об экспорте нефти не принят по сей день, однако за несколько лет Региональное правительство Курдистана (РПК) уже заключило соглашения о разделе продукции с двумя десятками зарубежных компаний, география которых весьма обширна.
В настоящее время в курдском энергетическом секторе действуют в основном китайские компании («Sinopec» и приобретенная ею в 2009 году швейцарская «Addax Petroleum»), а также норвежская «DNO International ASA», английские «Sterling Energy» и «Heritage Oil — HGO», канадская «Western Oil Sands», турецкая «Genel Energy International». Летом 2009 года последняя начала импортировать нефть в Турцию.
Ранее северный район Ирака поставлял лишь «черное золото», однако сейчас там идет масштабная подготовка к добыче и экспорту газа, залежи которого так же значительны, как и нефтяные. В настоящий момент нефтяные резервы Курдистана оцениваются в 45 млрд. баррелей, однако намеченное на ближайшие годы бурение 11 новых скважин может, по мнению специалистов, увеличить их объем до 115 млрд. баррелей. Кроме того, в недрах района таится примерно 2,83 трлн. куб. м газа, что составляет порядка 89% всех иракских запасов.
Стоит заметить, что общемировая добыча данного вида топлива в последнее время возрастает довольно высокими темпами со средним ежегодным приростом в 3–4%. Как представляется, эта тенденция будет сохраняться и в будущем, причем наиболее значительного пополнения мирового рынка природного газа следует ожидать за счет роста его добычи и экспорта из региона Ближнего и Среднего Востока, в том числе Иракского Курдистана. На то есть три основные причины.
Во-первых, солидные запасы топлива. Во-вторых, близкое расположение к основным рынкам сбыта. В-третьих, низкая себестоимость добычи.
17 мая 2009 года австрийская энергетическая компания «OMV» и венгерская «MOL» подписали соглашения о покупке по 10% акций «Pearl Petroleum Company», которой принадлежат два проекта по разработке курдских месторождений Хор Мор и Чемчемал. По прогнозам, к 2015 году суммарная мощность этих участков составит около 85 млн. куб. м газа в сутки. Часть указанного объема будет обеспечивать потребности самого Курдистана, а остальное сырье пойдет на экспорт.
Куда собирается поставлять «голубое топливо» Северный Ирак (Иракский Курдистан)? Нуждаясь в развитии газовой отрасли как самостоятельной сферы топливно-энергетического комплекса, курдская сторона могла бы создать для этого отличный задел, наладив бесперебойные поставки сырья в страны Европы. Плюсом является то, что выгодно расположенные на территории Курдистана запасы природного газа вполне могут стать для европейских государств ценным инструментом в их стратегии диверсификации источников поставок энергоносителей.
Совершенно очевидно, что появление такого конкурента вовсе не в интересах «Газпрому», экспортирующему три четверти всех объемов зарубежных поставок именно на рынок Старого Света. Жизнь российскому газовому монополисту может осложнить строительство газопровода через территории Ирана, Ирака и Сирии в Европу. Проект обладает определенной перспективой — страны Европы смотрят на Курдистан с еще большей заинтересованностью после того, как в начале 2010 года между Европейским союзом и Ираком было подписано стратегическое соглашение об энергетическом партнерстве.
Брюссель ожидает от Ирака (читай: Курдистана), что тот скоро станет важным поставщиком природного газа и энергетическим мостом, соединяющим Средний Восток, Средиземное море и Евросоюз, а кроме того, газовые поставки из Ирака помогут в какой-то степени снизить энергетическую зависимость Европы от России.
Однако возможный транзит газа через три ближневосточных государства в Европу волнует Россию не так сильно, как может показаться на первый взгляд. С чем же связано спокойствие Москвы? По мнению отечественных специалистов, данный газопровод вряд ли будет построен в ближайшем будущем, так как в Сирии и Ираке добыча газа является малоразвитой отраслью, к тому же обстановка в Ираке отнюдь не благоприятствует осуществлению проектов подобного размаха.
Куда более конкурентоспособным представляется проект «Набукко». Долгое время Европе не удавалось решить вопрос о наполняемости газопровода «Набукко» сырьём, но, в конце концов, газ удалось найти в Иракском Курдистане, власти которого согласились заполнить трубу в объеме, достаточном для запуска магистрали к 2015 году. По оценкам экспертов, для этого потребуется не менее 15 млрд. куб. м газа. На данный момент север Ирака в состоянии поддерживать некоторые из больших стратегических потребностей Европы, испытывающей необходимость диверсифицировать свои источники импорта газа, и поставлять ей природный газ в ближайшие десятилетия, особенно за счет расширения использования газовых турбин комбинированного цикла для выработки электроэнергии.
Сказанное подтверждает и руководство компании «Crescent Petroleum» из ОАЭ, заявляя, что она может качать на территории Курдистана объемы, необходимые для заполнения трубопровода на первом этапе. Правда, даже при условии выхода проекта на полную мощность это обеспечит лишь около 5% потребностей Европы в природном газе, в то время как Россия закрывает 26% потребностей европейцев в этом сырье.
Трубопровод должен пройти по территории Турции, претендующей на роль не только крупного транзитера, но и связующего звена в торговле углеводородами между Европой и Азией.
Став посредником газового экспорта из Ирака, Анкара может усилить позиции в своем стремлении стать членом ЕС. Благодаря выгодному трансзональному географическому положению между Ближним Востоком, Центральной Азией и Европой, Турция видит свою перспективу в том, чтобы стать стратегическим энергетическим партнером для стран этих регионов, что является для нее одним из дополнительных аргументов в пользу присоединения к Европе.
С одной стороны, экспорт газа из Северного Ирака на турецкий рынок может поставить Анкару в энергетическую зависимость от иракских курдов. С другой — поможет не только удовлетворить газовые потребности Турции, но и устранить все препятствия для реализации «Набукко».
В перспективе турки будут лишь наращивать объемы импорта из Иракского Курдистана, и этот процесс будет протекать независимо от судьбы «Набукко». Эльдар Касаев
Источник: Фонд стратегической культуры
Россия ввязалась в опасную азиатскую игру по американским правилам. Ради сомнительного имиджа «мировой силы» она рискует потерять большие деньги, влияние на южных соседей и добрые отношения с Индией.
Конкуренция за влияние в Средней Азии, известная историкам как «Большая игра», продолжается между Россией и англосаксонскими странами уже не первое столетие. Для России при любом политическом строе это был вопрос безопасности южных сухопутных границ — самых длинных и уязвимых в мире. Для Британской империи и ее преемников США — вопрос контроля над ресурсами Евразии и путями их транспортировки. Не случайно The Big game во все времена велась и на Кавказе — единственных морских воротах на пути к Каспию и лежащим к востоку от него просторам. Изгнание оттуда русских открывало англосаксам новый Великий шелковый путь из Европы в Китай.
Распад географической Российской империи в лице СССР в буквальном смысле развязал западным геополитикам руки. Проект Великого шелкового пути-2 наполнился реальным содержанием (трубопроводы Баку-Джейхан и Баку-Эрзрум, транскаспийские посатвки нефти и газа, коридор TRACECA). Одновременно появились планы тотальной перекройки политических границ на Ближнем Востоке (макрорегион Большой Ближний Восток или «План Петерса») и отрыва постсоветской Средней Азии от России с привязкой к Афганистану, Пакистану, фрагментам разделенного Ирана и, если повезет, Синцзянь-Уйгурского АО КНР (макрорегион Большая Центральная Азия). Это ассорти из чужих почек, селезенок и мягких подбрюший, если ему суждено воплотиться, будут разрывать постоянные управляемые противоречия.
Сегодня за влияние на этот регион борются не только Москва и Вашингтон, но и Анкара, Пекин и Дели.
Эксперты по региону признают, что руководство России нуждается в демонстрации внешнеполитических успехов: помогая Афганистану и Пакистану, оно пытается заявить о себе, как о мировой силе. И в этом главное отличие России от Китая, который без шума и пыли продвигает перевалку ближневосточной нефти из пакистанского пора Гвадар к своим северным границам — к большому неудовольствию США.
Примером реального проекта может стать строительство Лаханского транспортно-энергетического коридора из Таджикистана в Пакистан. Однако, как считают эксперты, реализация проекта может стоить слишком дорого и тянуться долго. Во-вторых, прежде чем вкладывать миллиарды в ЛЭП, надо вложить их в Рогунскую и Камбаратинские ГЭС, а у России их нет. А в-третьих, Лаханский коридор объективно отрывает постсоветскую Среднюю Азию от России, и поэтому проект поддерживают США.
По материалам 19 августа 2010г.,»Полцарства за имидж»)
«Набукко» вновь в центре политических дискуссий
Завершился визит в Азербайджан президента Турции Абдуллаха Гюля. Прошла встреча гостя с глазу на глаз с азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым, а затем переговоры делегаций в расширенном составе. Обсуждались новые соглашения по дальнейшему развитию двустороннего взаимодействия. Главный документ был подписан лидерами двух государств — договор о стратегическом партнерстве и взаимной помощи между Турцией и Азербайджаном, текст которого не разглашается, — передает «Новости – Азербайджан».
Но уже тот факт, что высокого гостя сопровождала представительная делегация, в которую входили министр энергетики и природных ресурсов, сопредседатель межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Турции и Азербайджана Танер Йылдыз, а также высокопоставленные чиновники промышленных министерств, бизнесмены, ученые и журналисты, говорит о большем экономическом, а в частности энергетическом уклоне данного договора. Более того, на этот раз президент Турции не взял с собой супругу, что указывает на сугубо деловой характер состоявшихся переговоров, в центре которых было сотрудничество в сфере энергетики.
И действительно, журналистам удалось выяснить, что президенты тет-а-тет говорили о транспортировке азербайджанского газа в Турцию по газопроводу «Набукко». Этот проект получил одобрение Евросоюза, а сама труба, как известно, должна идти в обход России. Но Турция пытается навязать ЕС свои правила, в частности, хочет иметь решающий голос в вопросах ценообразования, объемов транспортировки и конечных пунктов назначения в Европе. Кроме того, Турция ищет пути, чтобы обойти санкции международного сообщества против Ирана и включить его газ в проект «Набукко». Такая позиция Анкары вызывает раздражение Вашингтона, недовольного ее стремлением играть роль первой скрипки в регионе, пользуясь при этом скрытой поддержкой Москвы в энергетических вопросах.
Однако для реализации этих устремлений Турции без Азербайджана не обойтись. В последнее время Запад достиг существенного прогресса в переговорах с Туркменией о строительстве Транскаспийского газопровода — составной части «Набукко». Теперь остается усадить за стол переговоров Баку и Ашхабад, чтобы снять спорные вопросы. А это порождает уже у самого Азербайджана желание последовать турецкому примеру и тоже диктовать свои условия. Он делал это уже не раз, демонстративно продавая газ России и Ирану, вместо того, чтобы продвигать «Набукко». Анкара и Баку руководствуются одними и теми же мотивами: если Запад хочет осуществить этот проект, то пусть поддерживает политические режимы Турции и Азербайджана. Можно с большой долей вероятности предположить, что Гюль и Алиев посвятили большую часть переговоров согласованию именно этих моментов.
Действительно, визит Гюля в Азербайджан проходил на фоне первых конкретных шагов по реализации проекта «Набукко», протежируемого Евросоюзом и отвечающего энергетическим планам Турции. Дело в том, что до конца августа в Анкаре с участием министров энергетики Австрии, Болгарии, Венгрии, Румынии и Турции должно состояться подписание меморандума по поддержке этого проекта. СМИ Азербайджана и Турции сообщают, что акционеры «Набукко» озадачены вопросами обеспечения газопровода сырьем. А также тем, что по новым прикидкам протяженность газопровода составит не 3,3 тысячи километров, как первоначально планировалось, а 4 тысячи километров, что приведет к удорожанию проекта на 10% и соответственно требует увеличения финансирования.
А такие вопросы решают на высшем уровне.
Ход событий показывает, что Евросоюз явно лоббирует идею строительства транскаспийского трубопровода для проекта «Набукко», хотя источники в российском правительстве находят это предложение «абсурдным» и обещают ему противодействовать. На международном форуме в Одессе еврокомиссар по энергетике Гюнтер Оттингер отметил, что хотя по мнению аналитиков, «ни один институт, включая Евросоюз, не в состоянии открыть Южный коридор», учитывая имеющиеся между прикаспийскими государствами разногласия, «Европейская Комиссия доказывает, что можно изыскать пути решения этой запутанной проблемы». Он признал, что для реализации Транскаспийского трубопровода ЕС может понадобиться прибегнуть «к исключительным мерам». Строительство трубопровода буксует на месте по причине нерешенных демаркационных проблем, не являющихся, однако, единственным препятствием. Так, основной объем азербайджанского газа пока закупает российский монополист «Газпром», являясь очевидным конкурентом «Набукко».
Недавно в Ашгабате побывал спецпредставитель США по энергетике Евразии Ричард Морнигнстар, который на пресс-конференции по итогам встречи с президентом Гурбангулы Бердымухаммедовым заявил, что они обсуждали различные проекты в рамках «комплексной стратегии», над которыми США могли бы работать вместе с Туркменистаном. На вопрос об осуществимости проекта «Набукко» он ответил, что последние соглашения между Турцией и Азербайджаном касательно цены на азербайджанский газ, а также транзитных тарифов позволят продвинуться вперед в вопросе строительства Южного коридора, и туркменский газ имеет здесь большое значение. «Но вопрос о том, какой конкретно из проектов наиболее рационален, будут определять уже коммерческие интересы», – заявил он.
Евразийские лидеры часто не склонны раздражать Россию и подписываться под европейскими проектами. Сами же лидеры полагают, что ЕС не столь активно, как Китай или Россия, вкладывает средства. В январе президент Азербайджана Ильхам Алиев подчеркнул, что ЕС должен со всей серьезностью отнестись к конкуренции «Набукко» с «Газпромом». «В Европе много говорят о «Набукко», но практически мало что делается», – отметил в июле на совместном с канцлером Германии Ангелой Меркель брифинге для прессы и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
Два туркменских чиновника в эти дни отправились в Нью-Йорк на переговоры с представителями ООН о создании специальной экспертной группы, которая займется выработкой документа об обеспечении безопасности международных трубопроводов. Хотя проблемы безопасности затрагивают в первую очередь такие страны, как Афганистан и Пакистан, инициативу Туркменистана в ООН в целом можно считать завуалированной попыткой заручиться содействием со стороны секретариата ООН и других стран-участниц организации для оказания противодействия российскому нажиму в вопросах создания энергетических коридоров в сфере влияния России. Таким образом Ашгабат может преодолеть вето России на прокладку транскаспийской трубы, пишут российские СМИ.
По официальным заявлениям создается впечатление, что Туркменистан располагает многочисленными обеспеченными претендентами на свои газовые месторождения мирового класса. На деле же негативное влияние на Ашгабат оказывает сложившаяся в стране валютная ситуация, отмечает эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. «Газпром», закупавший в прошлом 50 миллиардов кубометров туркменского газа, в этом году закупил лишь 12 миллиардов кубометров. Иран в этом году закупил порядка 11 миллиардов кубометров газа, поставки по новому трубопроводу в Китай пока не превышают 5 миллиардов кубометров, причем газ пока идет в оплату выданных ранее кредитов на постройку трубопровода. И в стране создался дефицит иностранной валюты в обменных пунктах, подскочили цены на черном рынке, где за доллар просят 3 маната.
Но в то же время российские СМИ отмечают, что влияние России в Туркмении все более ослабевает. «Газпром» теряет свои позиции на нефтегазовом рынке этой страны, где уже свое влияние укрепил Китай, который может обойтись и без участия российской стороны в поставках газа, начав работать напрямую с туркменской стороной. На сегодняшний день туркменский газ в Китай поставляет Россия. Но все может круто изменится, так как Туркмения может начать поставлять газ напрямую в Китай без посредничества «Газпрома».
Но хотя отношения между Москвой и Ашхабадом все более усугубляются, причем как в политических вопросах, так и в нефтегазовых, Туркменистан все же остается для нее практически безальтернативным и стратегически важным поставщиком газа. Обладая значительными запасами, Туркменистан является единственной страной на постсоветском пространстве, которая может экспортировать до 3/4 добываемого газа. Сам же Ашхабад перестает видеть в лице России и ее газового гиганта «Газпрома» стратегического партнера. Туркмения взяла ориентир на Китай и Америку. Американские компании Chevron, TX Oil и ConocoPhillips выиграли тендер на разработку туркменской части каспийского шельфа, который славится значительными запасами нефти. Активно работает на азиатских рынках Китай, участвуя в разработках природного сырья, инвестируя в нефтегазовые отрасли колоссальные суммы. Российские же компании пока никак не могут пробиться на туркменский рынок.
Перспективы дальнейшего развития российско-туркменских нефтегазовых отношений представляются неясными по причине активно проводимой Ашхабадом политики диверсификации своих внешних связей и балансирования между потребителями углеводородов. Также Туркмения стремится кардинально снизить зависимость от России, особенно в плане маршрутов транспортировки газа. В последние годы Туркменистан все более склонен рассматривать Китай в качестве главного и стратегического партнера в нефтегазовой отрасли. Сами же российские эксперты отмечают, что нежелание Туркмении сотрудничать с Россией в нефтегазовой отрасли произошло вследствие того, что «наши компании слишком политизированы.
Источник: «Нефть России»
Тегеран в поиске новых энергетических партнеров
Прогрессирующее с годами охлаждение в отношениях Брюсселя и Тегерана вынуждает иранское руководство кардинально пересматривать сложившуюся в последние годы внешнеэкономическую систему координат. Проблемы в политической сфере, связанные с растущими амбициями Тегерана в сфере ядерной энергетики, оказывают прямое воздействие на двусторонние торгово-экономические связи. Так, доля Евросоюза в иранском импорте сократилась с 41% в 2005 г. до 27% в 2009 г., в экспорте – соответственно с 24% до 15%. Не удивительно, что доля Брюсселя в совокупном товарообороте ИРИ не превышает 20%, а в десятку ведущих торгово-экономических партнеров Тегерана по данным 2009 г. вошли такие страны как Китай, Россия, Индия, Турция, Южная Корея, ОАЭ и ЮАР. Общая доля семи стран в торговом балансе Ирана составила почти 50%.
Новые санкции Евросоюза против Тегерана, введенные в июле 2010 г, подтолкнули иранское руководство к принятию более решительных мер. Экономическому блоку правительства поставлена стратегическая задача — ослабить уязвимость национальной экономики от влияния ЕС и, следовательно, укреплять взаимоотношения с другими партнерами. В первую очередь, Иран обеспокоен ситуацией в приоритетной энергетической отрасли, на которую распространяются санкции и которая является главным доходным инструментом национальной экономики и ее внутренним стержнем. И здесь удалось достичь прогресса по некоторым направлениям.
Ирак. По итогам состоявшихся в конце июля в Багдаде переговоров по линии энергетических ведомств двух стран западный сосед Тегерана дал свое принципиальное согласие на транзит иранского газа через территорию Ирака в Сирию и средиземноморские страны. Кроме того, будет расширен экспорт иранского газа в сам Ирак для обеспечения работы местных электростанций – до 10 млн кубических метров газа ежедневно. Важно, что договоренность заключена на долгосрочной основе – Тегеран обязуется поставлять такие объемы газа в Ирак в течение 5-7 лет.
Это политическое решение Багдада, если оно перейдет в практическую плоскость, может означать не только большой успех иранской энергетической дипломатии, но и негласное «добро» от Вашингтона, которого газовая конкуренция за европейские и средиземноморские рынки волнует в меньшей степени, чем стабильность в патронируемых на Ближнем Востоке странах типа Ирака. Можно только предположить, что в ответ на такую лояльность в Белом доме, по всей видимости, рассчитывают на конструктивную роль Тегерана в иракском урегулировании.
Турция. Между двумя странами ведутся активные переговоры о возможном расширении экспортных объемов иранского газа – как для внутренних потребностей Турции, так и в плане транзита, в частности в Швейцарию. По оценкам Иранской национальной газовой компании, потребности Анкары составляют максимум 26 млн кубометров газа ежедневно. С учетом пропускной способности ирано-турецкого газопровода в 36 млн кубометров, потенциал швейцарского транзита может составить до 10 млн кубометров в день.
Одновременно, Иран договаривается с Анкарой о перспективах инвестирования турками ряда инновационных нефтегазовых проектов в Иране. В частности, по итогам визита в июле с.г. в Турцию министра нефти ИРИ М.Мирказеми достигнута договоренность об инвестициях объемом 1 млрд евро в сооружение 600-километрового ирано-турецкого газопровода в целях расширения экспортных объемов иранского газа.
Китай. Став в последние годы стратегическим торгово-экономическим партнером Тегерана (вторая позиция после Евросоюза, 15,5% общего товарооборота ИРИ), Пекин продолжает наращивать свое инвестиционное участие в иранской экономике, в первую очередь в нефтегазовой сфере. По иранским оценкам, совокупный объем уже направленных инвестиций в иранский нефтегазовый сектор составляют не менее 40 млрд долл. В частности, китайская национальная нефтяная компания Sinopec осваивает одно из крупнейших нефтегазовых месторождений Ирана – «Ядаваран» (объем китайских инвестиций в проект составит 2 млрд долл.). Запущено совместное предприятие по сооружению нефтеочистительного завода в ИРИ (объем китайских инвестиций в проект составит 6,5 млрд долл).
Эти впечатляющие показатели ирано-китайского энергетического сотрудничества крайне эффектно и в лучших традициях иранской пропаганды подаются в СМИ в качестве главного контрудара недавним санкциям. Тегеран отчетливо дает понять, что место компаний из ЕС в скором будущем может быть занято, одновременно давая китайцам «зеленый свет» на заполнение освобождающихся ниш в иранской экономике. Этот важный сигнал до китайского руководства донес министр нефти ИРИ М.Мирказеми в ходе своего визита в Китай в начале августа с.г.
Реакция Пекина на новые иранские заходы оказалась положительной. Китайская сторона устами официального представителя МИД подтвердила готовность к расширению торгово-экономического сотрудничества с Ираном, но пообещала следовать при этом духу и букве утвержденных Советом Безопасности ООН новых санкций. Заодно МИД Китая еще и осудил санкции Евросоюза. Ясно, что на американское давление относительно антииранского демарша в виде односторонних санкций Пекин не поддастся и подыгрывать Западу в этом вопросе не будет. Наоборот, практические шаги китайского руководства показывают стремление воспользоваться ситуацией, чтобы лучше закрепиться на иранском энергетическом рынке.
Туркменистан. Главная цель налаживания энергетического диалога с Ашхабадом заключается в удовлетворении внутренних потребностей Тегерана на северо-востоке страны и расширении транзита туркменского газа через Иран в страны Персидского залива, прежде всего Оман.
По итогам июньского визита в Туркменистан министра нефти ИРИ М.Мирказеми решено увеличить экспорт туркменского газа в Иран до 14 млрд кубических тонн ежегодно. Газ будет поступать по новому ирано-туркменскому газопроводу, первая фаза которого была введена в строй в январе 2010 г., а вторая будет сдана в эксплуатацию зимой 2011 г. Предполагается, что как только газопровод заработает в полную мощь, его ежедневная пропускная способность составит 45 млн кубометров, что создает хорошие предпосылки для дальнейшего наращивания объемов на этом направлении.
Пакистан. В начале 2000-х гг. это направление рассматривалось иранским руководством как одно из наиболее перспективных. Велись трехсторонние ирано-пакистано-индийские переговоры о сооружении совместного газопровода – прежде всего для удовлетворения растущих энергетических нужд индийской экономики. Экономическая целесообразность проекта, как казалось, отпала после включения Индии в орбиту политических и экономических интересов США и выхода страны из проекта (в обмен Вашингтон пообещал содействие в создании системы атомных электростанций).
Переговоры по газопроводу продолжились в двустороннем формате. В июне 2010 г. Тегеран и Исламабад смогли окончательно договориться и согласовали совместный энергетический проект на сумму 7,5 млрд долл. по экспорту иранского газа в Пакистан. Согласно плану проекта, реальные поставки начнутся в 2014 г.
Венесуэла. На фоне благоприятных политических отношений сторонам удалось достичь прогресса в нефтегазовой сфере. На базе подписанного в 2009 г. двустороннего меморандума Тегеран и Каракас ведут переговоры о создании совместной нефтегазовой компании, которая могла бы заниматься исследованиями и разработкой новых перспективных месторождений. В начале августа заместитель министра нефти ИРИ Х.Ширази подтвердил эти намерения, добавив к ним еще одну перспективную цель – учреждение совместной ирано-венесуэльской транспортной компании с флотом нефтяных танкеров для экспорта сырой нефти.
***
Следует отметить, что намечающиеся новые региональные векторы энергетической политики Тегерана смогут отчасти компенсировать огромный потенциал есовского нефтегазового рынка. И в перспективе, думается, новый механизм будет отлажен и заработает с прежней для иранской экономики отдачей.
Тем не менее, необходимо иметь в виду, что в краткосрочной перспективе последствия полного разрыва экономических отношений с Евросоюзом, включая имеющую стратегический для Тегерана характер энергетическую сферу, могут оказаться негативными для иранской экономической системы. Если Брюссель рискнет пойти на дальнейшее обострение, грозящее новыми экономическими санкциями, Иран может лишиться очень перспективного энергетического рынка, на который он уже почти получил доступ, подписав в прошлом году стратегическое соглашение с Анкарой о транзите иранского газа через ее территорию с окончательным выходом на Европу. Еще один болезненный удар по интересам Тегерана может нанести сворачивание столь востребованного в Азии импорта из Евросоюза современных технологий и оборудования, предназначенных для модернизации нефтегазовой отрасли. Не случайно, что доля промышленного и транспортного оборудования в совокупном экспорте Евросоюза в ИРИ составляет порядка 50%.
Итак, в противовес односторонним санкциям со стороны Евросоюза в целях обеспечения устойчивости и стабильности развития своего энергетического сектора Иран предпринимает последовательные шаги по диверсификации своего нефтегазового сотрудничества, в первую очередь с лояльными в политическом плане странами. Новая энергетическая стратегия ИРИ нацелена на уменьшение зависимости национальной экономики от европейского энергетического рынка и создание альтернативных моделей взаимодействия. В условиях усиления давления со стороны Запада особый акцент делается также на поиске новых источников современных технологий, требуемых в нефтегазовой сфере – как для ведения разведывательно-исследовательских работ, так и создания необходимой инфраструктуры для добычи, хранения и транспортировки нефти и газа. А.М.Вартанян
Источник — Институт Ближнего Востока
Турции необходимо увеличить свое влияние на афро-евразийском пространстве, что возможно лишь в результате продвижения турецкого государства по всем направлениям
Несколько десятилетий светская Турция оставалась верным союзником США. Именно на ее территории в начале 1960-х были размещены американские ракеты средней дальности, на что СССР ответил переброской своих ракет на Кубу, что повлекло за собой Карибский кризис 1962 года.Расхождения у Турции с США и НАТО начались с началом нового десятилетия. После прихода 8 лет назад к власти Партии справедливости и развития ранее очевидный прозападный вектор внешней политики Анкары постепенно стал меняться в сторону взаимодействия с противостоящими США ближневосточными странами. В 2003 году Анкара отказала Вашингтону в размещении военных баз на территории Турции для обеспечения вторжения в Ирак, а также не предоставила свои войска для боевых действий против Саддама Хусейна. Оккупация Ирака войсками коалиции и автономизация курдского Северного Ирака привела к усилению активности курдских повстанцев в Турции.
Затем Турция продемонстрировала «несоюзнический» порыв два года назад, в ходе августовского конфликта между Грузией и Южной Осетией. Страна,являющиеся одним из исторических союзников НАТО в регионе не допустила в проливы на сколько угодно долгий срок корабли США, сославшись на международную конвенцию, воспрещающую пребывание иностранных военных судов в акватории Босфора и Дарданелл. В тот момент, напомним, для защиты интересов Грузии и против российской операции по принуждению Тбилиси к миру НАТО намеревался патрулировать Черное море и тем самым оказывать на Москву военно-политическое давление. Позиция Турции, натовской страны и стратегического союзника США, оказала России такую услугу, которую Москва не забыла.
Очередным выпадом из общей стратегии США в регионе стало сближение Турции с Ираном.
Глава турецкого внешнеполитического ведомства Ахмет Давутоглу считает, что с точки зрения «внутрирегиональной стратегической целостности» Турции необходимо увеличить свое влияние на афро-евразийском пространстве, что возможно лишь в результате продвижения турецкого государства по всем направлениям. Естественное геополитическое соперничество между Турцией и Ираном пересекается с религиозным соперничеством между этими двумя странами, что в итоге образует общее региональное «конкурентное равновесие».
Сейчас во взаимоотношениях с Ираном Турция особое внимание уделяет вопросам экономического и энергетического сотрудничества, а так же проблемам региональной безопасности.
Главным достижением двусторонних переговоров стало вступление в силу Договора о сотрудничестве в сфере природного газа, который был подписан в 2007 г. Согласно данному договору, Турция будет добыватьгаз в «Южном Парсе», где находятся наиболее богатые месторождения природного газа. Ей предоставлено право не только использовать добытый на территории Ирана газ для своих нужд, но и право продавать другим странам. Именно этот вопрос и был камнем преткновения в ходе дискуссий по данному договору. Иран хотел, чтобы Турция выполняла лишь роль страны-транзитера при транспортировке иранского природного газа в Европу. Турция, в свою очередь, добивалась права на торговлю добытого в Иране природного газа с третьими странами. Таким образом, Турция в скором времени способна поэтапно превратиться в важный энергетический коридор, установить гарантии на поставки необходимого для ее внутренних нужд объема газа, а так же повысить свое политическое и стратегическое значение. Предполагается, что Турция вложит в этот проект 4 млрд долл. Кроме того, турецко-иранское сотрудничество в газовой отрасли теоретически может позволить приступить к реализации проекта «Набукко».
Еще один шаг Турции, обозначивший ее стремление к самостоятельной и независимой от США политике, — поддержка Газы. Хотя ранее отношения Турции и Израиля не были просто дружескими. Они являлись составной частью стратегической оси Анкара-Вашингтон-Тель-Авив.
Говоря о стратегическом сотрудничестве необходимо отметить силу и привлекательность Турции, причиной которых является ее геополитическое, геостратегическое и геоэкономическое положение. Турция расположена на трех континентах, и занимает центральную позицию между востоком и западом, между севером и югом, между исламским, христианским и иудейским мирами. Эта центральная позиция повышает ее привлекательность. С политической точки зрения Турция обладает политической системой, основанной на демократических, светских и либеральных ценностях. С экономической точки зрения Турция имеет либеральную и сильную экономику, а также через ее территорию проходят с востока на запад маршруты поставок энергоносителей на внешние рынки. Все эти особенности позволяют Турции влиять на события, происходящие на Ближнем Востоке, Кавказе, Балканах, Средиземноморье и Европе.
Разворот Турции от Запада объясняется отчасти нежеланием Европейского Союза предоставить Анкаре полноправное членство в организации, за что она борется вот уже несколько лет. Не имея шансов стать членом объединенной Европы, Турция затеяла свою игру на геополитическом поле. Сегодня это факт, что Турция начала ощущать себя частью мусульманского мира. Раньше этого не было — турецкий национализм противопоставлял себя арабизму и иранизму. Политика нынешней политической элиты Турции отталкивает страну от почти вековой светской истории и возвращает в лоно тысячелетней мусульманской традиции.
Таким образом,нынешние тенденции на Большом Ближнем Востоке, в политике безопасности Турции и турецком обществе оказывают разрушительное воздействие на общность интересов, составляющую основу американо-турецкого сотрудничества. Если все останется без изменений, эти тенденции могут сократить влияние США в Турции и усилить нестабильность на Ближнем Востоке. По всей вероятности, в будущем Турция станет мало прогнозируемым и более сложным союзником для США, и в этом плане в обозримом будущем Вашингтон будет иметь дело с более независимо мыслящей и активной Турцией.
АРЬЕ ГУТ аналитик, тюрколог
Полный текст: НИРА Аксакал
«Трубопроводная война». Сегодня ее ведут против Турции. Но завтра жертвой может стать Азербайджан
По сообщению ряда СМИ как турецких, так и международных, на крупнейшем в Турции трубопроводе Киркук-Джейхан совершен террористический акт.
Как напоминают сегодня специалисты, нефтепровод Киркук-Джейхан соединяет крупнейший турецкий нефтеналивной порт с месторождениями нефти на севере Ирака, в окрестностях города Киркук. А здесь необходимо учесть одно обстоятельство. Вопреки распространенному стереотипу, точнее, заблуждению, «нефтяные поля», благодаря которым Ирак владеет 10% мировых запасов «черного золота», расположены не на юге этой страны, не там, где в Персидский залив впадает Шатт-эль-Араб, образующийся после слияния Тигра и Евфрата, а именно на севере, в окрестностях Киркука. Именно здесь, на месторождении «Баба-Гургур», начиналась история арабской нефти — еще в первое десятилетие ХХ века. При этом, как указывают специалисты, объекты нефтяной инфраструктуры весьма уязвимы и настолько же привлекательны для террористов: здесь для того, чтобы добиться максимального эффекта, достаточно взорвать один магистральный трубопровод или одну добывающую платформу, а охрана далеко не такая, как на военных базах. Тем более понятен расчет боевиков: Турция уже де-факто становится «энергетическим перекрестком» Европы, планы превращения Джейхана во «второй Роттердам» уже не выглядят излишне оптимистичными прожектами…
Сегодня, сообщая о взрыве на трубопроводе, многие СМИ указывали: уже в июле 2010 года боевики РКК взяли на себя ответственность за взрыв на том же нефтепроводе в том же районе страны.
Вопрос, однако, в том, что в реальности «трубопроводную войну» РКК объявила еще летом 2005 года. Прямо указав, что главной ее целью является не только Турция, но и Азербайджан.
Так, в июне 2005 года агентство «Росбалт» разместило на своем сайте информацию об очередном обращении РКК под красноречивым заголовком: «Каспийская нефть распалила курдов». Как цитировал «Росбалт» очередной документ, которому более всего подошел бы воровской термин «малява», террористы утверждали: «Уже сейчас партия обладает достаточной силой, чтобы эффективно защищать интересы народа Курдистана. Это относится и к пресловутому проекту нефтепровода Азербайджан — Турция, который проходит по земле Курдистана. У нас хватит сил и средств воспрепятствовать любой активности в этом направлении». А «Росбалт» добавил от себя: «В конце мая был торжественно запущен в эксплуатацию нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан. Значительная часть «трубы» идет к Средиземному морю по территории турецкого Курдистана, где ситуация близка к возобновлению партизанской войны. Курдская Рабочая партия на днях объявила о прекращении действия перемирия, заключенного с правительством Турции». По мнению агентства, «связь между широко объявленным вводом в эксплуатацию нефтепровода Баку — Джейхан и активизацией курдских сепаратистов неслучайна. В провинции Хатай, где горные хребты спускаются к самому Средиземному морю, проходит ветка нефтепровода для дальнейшей транспортировки «черного золота» водным путем. В этих местах начинается граница несуществующего государства Курдистан, ради создания которого боевики Оджалана пролили немало своей и чужой крови.» «Теперь же, с вводом в действие стратегически значимого для Запада нефтепровода, проходящего по земле курдов, повстанцы получили на руки козырную карту. Достаточно перенять тактику иракских боевиков, то и дело раскачивающих мировую экономику взрывами на нефтепроводах, — продолжает «Росбалт». — Сейчас ставки курдских сепаратистов в противостоянии Анкаре чрезвычайно высоки. При отсутствии переговорного прогресса горным курдам не составит особого труда обрывать нефтяную «нить» где они захотят, и когда захотят.» Так что, уверены в «Росбалте», «нетрудно предположить, что до окончательного разрешения курдского вопроса рассчитывать на безоблачные перспективы перегона большой каспийской нефти через турецкую территорию по меньшей мере преждевременно.»
Плюс ко всему необходимо помнить и другое. Еще в апреле 1980 года в окрестностях ливанского Бейрута было заключено соглашение о сотрудничестве между РКК и АСАЛА — самой многочисленной и опасной армянской террористической группировкой. И АСАЛА еще в августе 1993 года выпустила специальное заявление, где предупредила, что «не допустит» прокладки «пантюркистского трубопровода на оккупированной армянской земле, особенно в то время, когда армяне борются за независимость в Азербайджане», пригрозив заодно терактами участникам будущего «Контракта века», включая dp, Unocal и Pennsoil. Новая волна угроз последовала в 1995 году, и тогда, по сведениям азербайджанских СМИ, террористические угрозы всерьез обсуждались в «нефтяных кругах». Практически сразу же находившийся во французской тюрьме Варужан Карапетян, отбывавший срок за то, что заложил в аэропорту «Орли» бомбу в гражданский самолет, посоветовал в одном из писем, чтобы ради азербайджанской нефти «не попирались права героического народа Арцаха». Затем инициатива вновь перешла к РКК, точнее, к тогдашнему главе ее московского представительства Махиру Велату, который грозил всем и вся «трубопроводной войной» как раз в то время, когда российский «болтающий класс» (или, если угодно, политический истэблишмент) с упоением предавался рассуждениям, не слишком ли рискует Турция, которая собирается строить трубопровод через «нестабильные» районы, где активно действуют курдские «боевики».
Наконец ни для кого не секрет и другое: еще в годы существования СССР и РКК, и АСАЛА находились под покровительством (и контролем) советских спецслужб. Сегодня Россия от «наследия мрачных времен» в лице поддержки террористов как бы отказалась, но такая «синхронность» угроз и прогнозов не может не наводить, по крайней мере, на подозрения, что на архивных папках с надписью «РКК» и «АСАЛА» скопилось не так уж много пыли.
Впрочем, «настоящий» взрыв на трубопроводе Баку-Тбилиси-Джейхан прогремел, к счастью, только один раз — 5 августа 2008 года, на его участке, проходившем через провинцию Эрзинджан. Четкого ответа, шла ли тогда речь о теракте или технической неисправности, по сути дела, нет до сих пор. Известно только, что террористы из той же РКК взяли на себя ответственность за взрыв, прямо назвав его терактом.
А произошло все синхронно с российской агрессией против Грузии. Главная цель которой состояла вовсе не в защите режима Кокойты, а именно в разрыве трубопроодов. Другое дело, что добиться своего России тогда не удалось. Только вот где гарантия, что завтра попытку не попытаются повторить, действуя на сей раз руками террористов? НУРАНИ
Источник: Эхо
Раньше соперники, теперь партнеры: Россия и Турция, связанные узами энергетической взаимозависимости («Hurriyet», Турция)
Когда Анкара и Москва в 1984 году подписали свое первое соглашение о поставках природного газа, некоторые турецкие эксперты по вопросам энергетики начали беспокоиться, что страна не сможет потребить весь тот газ, который она должна была закупить согласно взятым на себя контрактным обязательствам.
Эти страхи оказались беспочвенными, но им на смену быстро пришла обеспокоенность по поводу чрезмерной зависимости, когда испытывающая энергетический голод Турция активизировала свое сотрудничество (а также конкуренцию) с Россией в нефтяной и газовой области.
Обязательство Турции от 1984 года ежегодно закупать у Советского Союза 6 миллиардов кубометров газа вызвало панику у одного эксперта по энергетике из государственного департамента планирования, вспоминает его коллега. «Он тогда сказал: «Мы в итоге будем платить за газ, который не используем»», — заявил корреспонденту Hürriyet Daily News & Economic Review бывший специалист из этого департамента Юрдакул Игитгюден (Yurdakul Yiğitgüden).
Поставки газа начались в 1987 году. Но вместо проблем с излишками у Турции к 1996 году появилось желание и готовность подписать второе соглашение на дополнительные поставки 8 миллиардов кубометров газа в год. «В начале 90-х мы постоянно просили Россию продавать нам больше газа», — говорит Игитгюден, который также занимал пост заместителя министра энергетики. Рост спроса заставил две страны подписать в 1997 году важнейшее соглашение о строительстве «Голубого потока», цель которого заключалась в поставке дополнительных объемов природного газа по подводному трубопроводу, проложенному по дну Черного моря.
«»Голубой поток» был конкурентным ответом России на газопроводный проект Туркменистана. Была гонка с целью захвата турецкого рынка», — говорит старший аналитик Владимир Сокор (Vladimir Socor) из вашингтонского Джеймстаунского фонда (Jamestown Foundation), специализирующегося на Евразии и Китае. Это соглашение стало ошибкой для Турции, заявляет Сокор, вторя тогдашним критикам, которые заявляли, что правительство заключило невыгодную для турецких потребителей сделку. «Условия соглашения держались в тайне, но известно, что Турция платила огромную цену за природный газ», — сказал Сокор Hürriyet Daily News.
О содержании таких соглашений общественность обычно не информируется, и поэтому условия, согласованные Турцией и Россией, стали предметом многочисленных спекуляций. «В энергетических кругах существует общепринятая точка зрения, что нынешнее и предыдущие правительства на переговорах не отстояли должным образом интересы Турции», — говорит турецкий эксперт из области энергетики Недждет Памир (Necdet Pamir).
По мере наращивания поисково-разведочных работ на новых нефтегазовых месторождениях бывших советских республик, таких как Азербайджан, усиливалась и конкуренция между Турцией и Россией. Она особенно активизировалась после того, как Турция вместе с British Petroleum и азербайджанской компанией SOCAR стала акционером трубопроводной компании «Баку-Тбилиси-Джейхан» (ВТС), созданной в 2002 году. Этот 1768-километровый трубопровод, заканчивающийся на турецком средиземноморском побережье в Джейхане, был построен в 2005 году, а нефть по нему пошла годом позже. Явно демонстрируя свое недовольство стремлением Турции стать транзитным коридором для перекачки энергоресурсов, Россия весьма неприязненно отнеслась к этому трубопроводу, продолжая перевозить свою нефть танкерами через Босфор, несмотря на предупреждения Турции об опасной перегруженности этого морского пути.
Согласно официальной турецкой статистике, в 2009 году через Босфор и Дарданеллы прошло 51422 танкера. Восемьдесят процентов этих судов перевозили потенциально опасные грузы, такие как нефть и нефтепродукты, общий вес которых составил порядка 144,7 миллиона тонн. Известно, что Россия экспортирует через эти проливы около четверти своей сырой нефти.
Энергетическая диверсификация и усиление соперничества
В последнее десятилетие Турция пытается позиционировать себя как альтернативный маршрут поставок газа, поскольку растет обеспокоенность по поводу усиления зависимости Турции и Европы от России.
В попытке снизить зависимость от российского газа ЕС поддержал трубопроводный проект Nabucco, в котором Турции отводится роль ключевого связующего звена, дающего выход к газовым месторождениям Каспия и Ближнего Востока. Трубопровод этот свяжет восточную границу Турции с австрийским Баумгартеном, который является одним из важнейших узлов транспортировки газа в Центральной Европе. Он пройдет через территорию Болгарии, Румынии и Венгрии. Длина трубопровода составит 3300 километров, а годовой объем транзита – 31 миллиард кубометров. Строительство газопровода планируется завершить к 2014 году.
Этот проект стал очередным раздражителем для Москвы, которая в ответ выступила с инициативой строительства газопровода «Южный поток». Эту ветку планируется проложить по морскому дну из России в Болгарию.
«»Южный поток» это сплошной блеф. У России нет газа для заполнения этого газопровода. Нет и конкретного рынка для «Южного потока»», — говорит Сокор из Джеймстаунского фонда, считающий, что российский проект имеет целью посеять сомнения в умах инвесторов по поводу Nabucco, пользующегося поддержкой Евросоюза. «»Южный поток» предназначен для уничтожения Nabucco», — заявляет он.
Российский энергетический гигант «Газпром» опровергает заявления о том, что у него недостаточно газа.
Тем не менее, несмотря на обстановку соперничества, усилия по развитию сотрудничества двух стран продолжаются. Во время визита российского премьер-министра Владимира Путина в Анкару 6 августа 2009 года Турция дала «Газпрому» разрешение на проведение работ по технико-экономическому обоснованию проекта «Южный поток» и сейсмических исследований в районе его прокладки в турецкой части Черного моря. Этот шаг удивил многих, особенно сторонников Nabucco. Но решение Турции было отчасти основано на уверенности в том, что проект «Южный поток» никогда не будет реализован из-за недостатка финансирования.
Была и еще одна причина, по которой Турция дала «зеленый свет». В обмен на это разрешение Анкара, наконец, добилась от Москвы согласия на закачку нефти в турецкий трубопровод Самсун-Джейхан, который Турция считает крайне важным инструментом для снятия транспортной нагрузки на Босфор. После завершения строительства этот трубопровод свяжет терминал на Черном море в порту Самсун с терминалом в Джейхане. В итоге количество танкеров, проходящих через проливы, уменьшится на 50 процентов. Этот проект также важен для планов Турции по превращению Джейхана в транспортный узел по перекачке энергоресурсов.
Россия сняла свои возражения против этого трубопровода, который, как считает она, подрывает ее господствующее положение. Но окончательное соглашение по проекту Самсун-Джейхан пока не подписано. Из-за этого некоторые обозреватели утверждают, что Анкаре не следовало заключать в мае сделку по строительству первой в Турции атомной электростанции, помогать в сооружении которой будет Россия. В этом конкурсе Москва была единственным претендентом.
Данные соглашения, а также договор о слиянии между «Газпромом» и частной турецкой фирмой, обладающей лицензией на газоснабжение 23 городов Турции, являются часть компенсационного пакета, говорит Памир, являющийся членом турецкого национального комитета Всемирного энергетического совета (World Energy Council). Он жестко критикует энергетическую политику Турции, заявляя, что она ставит страну в зависимость от зарубежных источников поставок.
В настоящее время Турция импортирует 98 процентов потребляемого газа и около 92 процентов нефти. В 2008 году она заплатила 44,8 миллиарда долларов за нефть, нефтепродукты, природный газ и сжиженный попутный газ. По словам Памира, это непозволительная сумма.
«России предоставляются государственные льготы в обмен на сделки с избранными компаниями, о которых известно, что они принадлежат правящей партии», — заявил Памир Hürriyet Daily News.
Проект Самсун-Джейхан отдали компании, в руководстве которой работает зять премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана. Оппозиционные парламентские партии подвергли это решение острой критике.
Памир также подверг критике позицию правительства, состоящую в том, что у Турции нет своих энергетических ресурсов. Он заявил, что страна вполне может развивать солнечную и ветровую энергетику, а также строить электростанции на угле и ГЭС. Памир уверен, что энергетические отношения с Россией, которая обеспечивает две трети турецкого газового импорта, создали чрезмерно опасную зависимость Турции от одного источника поставок.
«Те, кто говорят о зависимости от России, должны понять, что и Россия зависит от Турции. Это взаимная зависимость, — заявляет Сергей Комлев, возглавляющий управление структурирования контрактов и ценообразования «Газпрома», — отношения развиваются к обоюдной выгоде сторон».
По словам Комлева, покупать газ в России для Турции вполне естественно. «В силу географических условий ей легче всего получать газ из России», — заявил он Hürriyet Daily News, добавив при этом, что газовые сделки это часть общего энергетического сотрудничества двух стран. «Турция считается самым важным клиентом «Газпрома». Она занимает второе место по объемам», — сказал Комлев.
Он отверг критику по поводу того, что Россия использует энергоресурсы в качестве инструмента политического давления. «Для нас было бы самоубийством использовать газ в качестве политического инструмента против Турции, — сказал он, — мы не против того, чтобы Турция пыталась диверсифицировать свои ресурсы».
По словам главы «Газпрома» Алексея Миллера, остальные поставщики газа в Турцию – а это Иран и Азербайджан – зачастую не в состоянии выполнять свои обязательства по поставкам в силу погодных условий. «Каждый год я получаю благодарственные письма от своих турецких коллег по поводу того, что «Газпром» в очередной раз поставил в Турцию дополнительные объемы газа – больше, чем предусмотрено нашими официальными контрактами», — говорит он.
Но поскольку из-за мирового экономического кризиса безопасность спроса начала по важности опережать безопасность предложения, страны-потребители, такие как Турция, обретают дополнительное влияние в глазах поставщиков, например, России. Такое изменение в динамике власти вполне может повлиять на исход переговоров по новому газовому соглашению, которое должно прийти на смену старому, поскольку его срок действия заканчивается в 2011 году. Барчин Инанч
«