Метка:Турция

Новые геоэкономические тенденции на Южном Кавказе («Иравунк de facto», Армения)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

В настоящее время в Грузии в значительной мере озабочены тем, что коммуникационные проекты, на которые возлагалось так много надежд, не дали ощутимых результатов, хотя эти коммуникации приносят стране стабильные и значительные доходы. Например,  нефтепровод Баку — Супса обеспечивает государственные доходы в объеме всего лишь 7 млн. долларов. Если даже предположить, что пропускная способность данного нефтепровода будет доведена до максимума, до 12,3 млн. тонн, то при тарифах на перекачку одной тонны нефти 2 доллара за тонну, доходы составят 24,6 млн. долларов, что составляет только 6% от объема нынешнего государственного бюджета. Доходы от функционирования нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, при полной загрузке, составят 60 млн. долларов. Доходы государства от транспортировки грузов по железным и автодорогам составляют около 140 млн. долларов. В обозримой перспективе все доходы Грузии от транспортировки нефти и других грузов составят не более 250 млн. долларов.
 
Эти доходы не позволят решить не только проблемы инвестиций в реальный сектор экономики, но и даже бюджетные проблемы. В Грузии понимают, что сооружение нового крупного нефтепровода уже не реально. Хотя в Грузии от реализации коммуникационных проектов по схеме «Восток – Запад» ожидались доходы в объеме не менее 700 млн. долларов на уровне 2005 — 2007 годов. В связи с этим, в Грузии стали проявлять большой интерес к возможности реализации альтернативных проектов, связанных с перевозкой нефти из Ирана в Россию и в Центральную Европу. В Грузии пока не имеют представления о возможных объемах перевозок грузов из Ирана, Ирака и Армении на север и северо-запад и в обратном направлении. Даже эксперты имеют весьма неопределенное представление о возможных масштабах перевозок грузов из Ирана. Многие политики и эксперты удивляются, когда узнают, что данные объемы могут составить не менее 30 — 40 млн. тонн только на первой стадии реализации данных проектов. Чувствуется, что политики и эксперты проявляют большую и живую заинтересованность к этим проектам.
 
Представляет интерес возможность лоббирования в Грузии данных проектов. Такие вопросы прямо задавались почти всем лидерам политических партий в начале 2000-ых годов, в том числе Зурабу Жвания, лидерам Лейбористской партии, Социалистической партии, партии «Промышленность спасет Грузию», Республиканской партии, Консервативной партии, а также некогда руководителю экономического блока правительства Кахе Бендукидзе. Они высказались за то, чтобы в Грузии более серьезно рассматривали подобные предложения и относились к ним, исходя из национальных экономических интересов Грузии, а не с учетом мнения американцев. Очень эффективна в этом смысле пропаганда того, что ведущие европейские государства уже установили с Ираном устойчивые экономические и политические отношения. На грузинских политиков оказывает большое влияние информация о том, что Франция, Германия и Англия уже стали важными политическими и экономическими партнерами Ирана. А так как Грузия связывает свое политическое будущее не только с США, но и с Европой, то отношения с Ираном должны стать предметом политического обсуждения.
 
Нет сомнений в том, что перечисленные четыре политические партии левого и националистического направления могли бы стать партнерами России, Ирана и Армении в направлении развития геоэкономического и коммуникационного сотрудничества с Грузией. Вместе с тем, политическое руководство Грузии, вопреки позиции США, предпринимает серьезные попытки установить с Ираном более тесные отношения, прежде всего, в сфере коммуникаций, перевозок и распределения энергетических ресурсов. Иран, конечно же, ставящий целью преодолеть существующее в регионе некоторое отчуждение, вызванное позицией США, не только предпринимает усилия для укрепления своих позиций в Грузии в экономической сфере, но и пытается придать новую динамику политическим отношениям. Данная ситуация, вне зависимости от внерегиональных факторов, получит развитие, приведет к противоположным позициям Азербайджана и Армении. Армения, весьма заинтересованная в развитии схемы Север-Юг и не имеющая соответствующих обязательств перед США, предпримет усилия для развития данной схемы. Азербайджан воспримет развитие ирано-грузинских отношений как противоречащие его принципиальным интересам, так как Азербайджан сам претендует на роль узлового перекрестка в транспортировке грузов в регионе Кавказа и Каспийского моря. Вместе с тем, не только Иран, но и Грузия предпочтут Армению как более уязвимую страну в части коммуникаций и энергоснабжения.
 
Иранцы не могут не быть обеспокоены недовольством и конфронтационным отношением России к планам развития иранско-грузинских экономических отношений и, прежде всего, в коммуникационной сфере. Поэтому, прежде чем принять решения в этом направлении, Иран подготовит почву, обозначив для России все плюсы и минусы в развитии этого сотрудничества. Иран пытается разъяснить России те несомненные стратегические выгоды, которые должны получить они с Россией от создания альтернативы широтным коммуникациям в Южном Кавказе. Иран очень заинтересован в формировании северо-западного транспортного направления, но пытается избежать зависимости от Турции и Азербайджана в этом направлении. Иран ставит задачу обхода Черноморских проливов и Суэцкого канала при транспортировке грузов в северо-западном, то есть, европейском направлении. США продолжают рассматривать Грузию как ключевого транзитного партнера, но и американцы понимают, что после грузинско-русской войны невозможно убедить партнеров, в особенности, европейцев, в возможности избрать грузинские маршруты как предпочтительные.
 
Ведущие политологи и аналитики Запада, России и данного региона продолжают рассматривать процессы на Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, по схеме Запад-Восток, в котором собственно предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо, сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же, как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков. Проблема (или в какой-то мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что -объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит. Нас (Армению) господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные. Нас просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать на Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами.
 
Проект NABUCO формируется уже в совершенно иных условиях, отличающихся от тех, в которых принимались решения по проекту Баку – Джейхан. Борьба в энергетической сфере стала гораздо более ожесточенной: Россия обрела ведущих партнеров в Европе в лице Германии и других государств, предпринимаются попытки обходов Центра Европы двумя обхватами газопроводов. В данную борьбу включились более значительные капиталы, во многом не зависимые от политической воли и США, и Великобритании. Грузия предстала перед сложными проблемами международного характера, и перспективы нового масштабного транзитного проекта становятся сомнительными. Иран и Туркменистан, для которых экспорт газа имеет не только экономические значение, примут в расчет позиции и мнения России и ведущих государств континентальной Европы. Европейцы не подвергают сомнению важное транзитное значение Грузии, но пытаются не концентрировать маршруты новых энергокоммуникаций на южно-кавказском и турецком направлениях. Наряду с этим, даже Азербайджан пытается диверсифицировать маршруты экспорта газа, договариваясь с Россией и Ираном. Пока нет оснований утверждать, что для потока NABUCO будет найдено 31 млрд. кубических метров газа в год. Наряду с этим, события лета 2008 года (российско-грузинская война) привели к отказу от ряда проектов транспортного свойства на территории Грузии со стороны Казахстана, и другие страны и крупные нефтяные компании Запада стали искать более безопасные маршруты транспортировки нефти и иных грузов. Грузия все более нуждается в альтернативе.
 
Психология «перекрестка» заметно отличается от психологии «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение принять одно за другое, в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит. Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы — при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем, самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным – создается ли новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или это часть стратегии «Север – Юг». То есть, непонятно против кого направлены эти геостратегические «связки» — против Запада или Востока.
 
В последнее время в аналитических политических публикациях много внимания обращается на то, что вследствие реализации различных коммуникационных проектов на Южном Кавказе Армения оказывается в транспортном и политическом тупике. Имеются в виду энергетические коммуникации, прежде всего, Баку – Тбилиси – Джейхан, проект Север – Юг (Иран – Азербайджан – Россия), турецко-грузинские проекты и т.д. В частности, в статье несомненно талантливого автора Самвела Мартиросяна утверждается, что сооружение железной дороги Карс – Ахалкалаки или Батуми – Ризе, а также – Казвин – Рей – Астара организация автомобильного и железнодорожного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через территорию Ирана приведет к изоляции и тупику Армению. Оставив в покое столь эмоциональную оценку, как понятие «тупик», рассмотрим, насколько неблагоприятны для Армении реализуемые и планируемые коммуникационные проекты.
 
Необходимо заметить, что большинство из рассматриваемых проектов никак не связаны с политическими проблемами, так как Армения занимает невыгодное географическое положение, и было бы странным осуществление маршрутных «крюков» во имя удобств для нее. Коммуникации осуществляются таким образом, как это диктует экономическая целесообразность. И даже если проекты излишне политизируются заинтересованными правительствами, то, рано или поздно, экономические факторы диктуют особенности, маршруты и замыслы коммуникационного сообщения. Классическим примером тому явился проект Баку – Тбилиси – Джейхан, который никак не вяжется с экономическими условиями и, конечно же, нуждается в политической поддержке.
 
Утверждается, что создание коммуникационного коридора Север – Юг с участием Ирана – Азербайджана – России обуславливает изоляцию и обход Армении. Но как Армения могла бы участвовать в этом проекте, если она расположена в 300 – 400 км от соответствующих маршрутов. Вместе с тем, создание данного транспортного направления, создание надежного сообщения между Нахиджеваном и Азербайджаном через Иран и сооружение железной дороги между Грузией и Турцией, приводит к следующим результатам:

1. Повышается безопасность и обеспечивается многовекторность транспортной системы, тем самым прямо и косвенно снижаются претензии к сторонам конфликтов в целом;

2. Западное сообщество во многом утрачивает «основания» для предъявления демагогических требований Армении относительно разблокирования коммуникаций, в том числе с Нахиджеваном, включая Мегринский клин;

3. Ситуация в турецко-армянских отношениях не будет выглядеть столь драматично;

4. Карабахская проблема утратит так называемую транспортную составляющую, которая беспредметно и тенденциозно используется США и Европейским союзом.

За последние годы на Южном Кавказе сложилось весьма абсурдное и, в определенной мере, рабско-сервисное транзитное мышление. Особенно это относится к общественности в Грузии, а также в Азербайджане. Данным двум народам внушается, что выполнение транзитной функции является подлинным счастьем для них, и на основе этих проектов можно построить экономическое благополучие Грузии и Азербайджана. Конечно же, доходы от транзита могли бы стать важным фактором экономического развития, но отнюдь не эффективного развития. Важно то, чтобы данные коммуникации стали объектами по отношению к субъектам – государствам, а не наоборот. (Панама – это, прежде всего, — Панамский канал.) В создавшейся ситуации было бы более обоснованно говорить не о «тупике» для Армении, а о том, что, находясь не в очень благоприятных условиях, Армения демонстрирует пример успешного экономического развития. Причем, это развитие носит диверсификационный характер, развиваются многие отрасли промышленности. По темпам экономического развития Армения опережает все страны СНГ. Армения, при весьма неудовлетворительном макроуправлении, предложила оригинальную модель экономического развития. Усилий в сфере управления и заинтересованности властей было бы достаточно для нового скачка в развитии и создании ряда отраслей, способных конкурировать на внешних рынках. Несмотря на 16% спад экономики в 2009 году, в этом убедились международные экономические организации, правительства США и ведущих европейских государств.
 
Армения заинтересована не в транзите, который, в сущности, не играет существенной роли в развитии ни одного государства, а в устойчивом функционировании коммуникаций Грузии и Ирана. В результате, не нефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем, безотносительно к кому. Просто-напросто, функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера.  Перевод: Гамлет Матевосян

Оригинал публикации: Иравунк de facto

Казахстанская нефть обходит Россию. Нефтяной терминал в Батуми сегодня принадлежит Казахстану.

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Вчера завершился четырехдневный визит турецкого президента Абдуллы Гюля в Казахстан, в ходе которого он сделал заманчивое предложение Нурсултану Назарбаеву: поставлять казахстанскую нефть на мировой рынок по турецкому трубопроводу Самсун–Джейхан. Это предложение, по мнению экспертов, вписывается в канву казахстанской стратегии многовекторности маршрутов и уменьшает зависимость Казахстана от транзита через Россию.

Выступая перед депутатами казахстанского парламента, президент Турации Абдулла Гюль сказал: «Наше энергетическое сотрудничество приобретет новое измерение с направлением казахстанской нефти по нефтепроводу Самсун–Джейхан, над которым сейчас ведутся работы».

Как известно, у Казахстана давно сформулирована энергетическая политика, которая направлена на диверсификацию экспортных маршрутов. Казахстан поставляет свою нефть на Восток по нефтепроводу Атасу–Алашанькоу в Китай и на Запад – через территорию России по системе Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). В обход России Казахстан поставлял свою нефть на мировой рынок по нефтепроводу Баку–Тбилиси–Джейхан (БТД) и по железной дороге через порты Батуми, где нефтяной терминал принадлежит казахстанской национальной компании «КазМунайгаз», и Кулеви, принадлежащий Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики (ГНКАР). Однако все эти маршруты проходят через пролив Босфор, у которого ограничена пропускная способность. А Казахстан заявил, что будет наращивать экспорт нефти. Поэтому предложение турецкого лидера Абдуллы Гюля поставлять казахстанскую нефть по нефтепроводу Самсун–Джейхан пришлось кстати.

Строящийся нефтепровод Самсун–Джейхан проходит с севера на юг Турции в обход проливов Босфор и Дарданеллы. Проект предназначен для поставки нефти с Черноморского бассейна на европейские рынки. Пропускная способность 555-километровой магистрали достигнет 1,5 млн. баррелей в сутки.

Однако проблема в том, что Астана в начале года была вынуждена остановить прокачку нефти по БТД из-за того, что Азербайджан поднял пошлины на транзит казахстанской нефти. В Баку хотели, чтобы казахстанская нефть шла только через азербайджанский порт Кулеви на Черном море. «Это обычные торговые войны между конкурентами. Но договариваться придется, поскольку Казахстан заявил, что будет поэтапно выходить на экспорт большой нефти. Для этого он намерен закупать и строить новые танкеры грузоподъемностью под 60 тысяч тонн нефти», – сказал «НГ» аналитик консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. По его мнению, турецкое предложение скорее всего примут в Астане.

«Казахстану турецкий маршрут нужен. Но трубопровод Самсун–Джейхан заработает лишь тогда, когда будет достаточно гарантий заполнения этой трубы проектируемой мощностью 50–70 миллионов тонн нефти в год. Впрочем, Казахстан планирует увеличить добычу нефти в Каспийском море на месторождении Кашаган и на сопредельных месторождениях. Кроме того, планируется увеличение добычи на месторождении Тенгиз. Поэтому есть смысл подумать над тем, чтобы транспортировать нефть по обходному маршруту», – считает Михаил Крутихин.

Об этом пишет «Независимая газета», как передает www.centrasia.ru и «Нефть России».

Сдвиг стратегии на Ближнем Востоке

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В последние месяцы баланс сил на Ближнем Востоке полностью изменился. Прежде всего, изменились возможности, позиции и количество игроков.

Израильские вооружённые силы, которые шли от победы к победе на протяжении десятилетий, уже не в состоянии контролировать территорию. Во время наступления на Ливан (2006) и против сектора Газа (2008), они продемонстрировали увеличение разрушительной силы, но показали, что не в состоянии реализовать свои цели, в данном случае – уничтожение «Хезболлы» и ХАМАС. Кроме того, их арсенал, оснащённый в соответствии с требованиями Соединённых Штатов, больше не гарантирует их господство. Их танки, которые используются для формирования основных компонентов блицкрига, могут быть поражены из российских РПГ. Их флот находится под угрозой ракет «земля-море», которые в настоящее время оснащены противопомеховыми системами, чего не хватало в 2006 году. Эти ракеты Китай поставляет «Хезболле». Наконец, их господство в воздухе недолго продержится против российского комплекса S-300, который в настоящее время поставляется в регион.

Квази-независимость иракского Курдистана спровоцированная Соединёнными Штатами, его экономическое развитие под израильским контролем, и открытая поддержка Вашингтоном курдских сепаратистов под эгидой РПК, заставили турецких военных совершить полный поворот. Североатлантический союз больше не гарант территориальной целостности Турции, а Израиль становится врагом. Хотя Анкара аккуратно успокаивает Вашингтон, тон с Тель-Авивом продолжает обостряться после ссоры между Реджепом Эрдоганом и Шимоном Пересом на форуме в Давосе, и дипломатическим инцидентом, связанным с турецким фильмом «Долина Волков».

Иракский хаос и создание квази-государства в Курдистане заставили соседние государства работать вместе, чтобы предотвратить побочные эффекты, особенно в связи с тем, что Вашингтон уже пытался дестабилизировать обстановку, чтобы не дать им возможность вмешаться в Иракскую игру. Соединённые Штаты и Израиль тайно поддерживали курдских сепаратистов в Турции (РПК), в Иране («Пежак»), а также в Сирии. В результате, ось «Иран-Сирия» была заменена треугольником «Иран-Сирия-Турция». Этот новый союз имеет беспрецедентную историческую легитимность. После Исламской революции Иран был лидером шиитов. После разрушения Полом Бреммером (глава оккупационного правительства США в Ираке – прим. ред.) иракской партии «Баас», Сирия выступила в качестве бесспорного лидера светского лагеря. Наконец, Турция, наследник Османского халифата (так в тексте – прим. ред.), является колыбелью ислама суннитского толка. Взятые вместе, эти государства охватывают практически все области ближневосточной политики. Этот союз стал финалом политики «разделяй и властвуй», успешно применяемой колониальными державами для доминирования в этом обширном регионе. В частности, он кладёт конец исламской «гражданской войне» – «Фитне», между суннитами и шиитами. Король Саудовской Аравии Абдулла уже пригласил иранского президента Ахмадинежада совершить совместное паломничество в Мекку, хранителем которой он является. Как наследник Османской империи, Турция воплощает историческое наследие суннитского ислама. Кроме того, новый треугольник расширяет кругозор Анкары, заблокированный бесконечными проволочками Европейского союза.

«Де-Баасификация» Ирака, открывшая сезон охоты на бывших сотрудников исполнительной власти страны, привела к массовому исходу. За шесть лет в Сирии приветствовали более 1 млн. иракцев. Такое арабское гостеприимство включает в себя абсолютно свободный доступ к школам и университетам, а также доступ к общей системе здравоохранения. Первоначально эта обширная волна иммиграции вызвала серьёзный экономический кризис, но после адаптации переселенцев, она придала Сирии новый импульс и обеспечила страну высококвалифицированными руководителями.

Потрясения, организованные Соединёнными Штатами в Йемене, заставили королевскую семью саудитов поддержать политику умиротворения, которую предложил король Абдулла в отношении Сирии и Ирана. Следовательно, ливанско-саудовскому клану Харири было предложено найти понимание с президентом Башаром аль-Асадом и признать легитимность вооружённых сил ливанского сопротивления. Внезапно приняли другое значение неоднозначные результаты фальсифицированных парламентских выборов 2009 года, когда генерал Аун и «Хезболла» получили большинство голосов, но большинство мест досталось коалиции, сформированной вокруг проамериканского клана Харири и радикальных правых христиан. Они открыли путь для создания правительства национального единства. В это время полевые командиры, типа социалиста Валида Джумблата, развернулись на 180 градусов, чтобы плыть по течению.

Тем не менее, эта тенденция остаётся нестабильной, поскольку Вашингтон ещё имеет возможности для дестабилизации новой тройки. Как бы то ни было, несколько попыток свержения Башара аль-Асада коррумпированными сирийскими генералами были сорваны ещё до того, как они начали действовать. Несколько нападений, организованных ЦРУ, в неперсидских провинциях Ирана не смогли вызвать сепаратистские мятежи. Цветные революции, организованные ЦРУ и MI-6 во время президентских выборов, были заглушены человеческой приливной волной. Десяткам тысяч демонстрантов в северных районах Тегерана, страна ответила массовыми демонстрациями, на которые вышли 5 миллионов человек. Как представляется, что Вашингтон не в состоянии вновь прибегнуть к «Гладио» (от латинского «gladius» — меч. Наименование тайной операции НАТО по созданию в Италии после второй мировой войны сети организаций, призванных противостоять предполагаемому вторжению стран Варшавского договора в Западную Европу. Термин «Гладио» обычно используется как неофициальное название для всех созданных в её рамках организаций – прим. ред.), чтобы установить военную диктатуру в Турции. С одной стороны, потому что новое поколение турецких генералов не опирается на кемализм, а, с другой – потому что мусульманско-демократическая партия справедливости и развития нацелена на демонтаж «Эргенекон» (текущая версия турецкой «Гладио»).

Вашингтон и Тель-Авив могут изготовить фальшивки для оправдания военных действий. Например, с 2007 года они утверждают, что Израиль обнаружил и разбомбил военный центр ядерных исследований в Сирии, и что Иран развивает огромную программу аналогичного характера. Совсем недавно те же силы обвинили Сирию в поставке ракет «Скад» в Ливан. Это пустые обвинения. Государственный секретарь Колин Пауэлл уже рассказывал Совету Безопасности ООН про оружие массового поражения в Ираке. Многочисленные инспекции МАГАТЭ, которые посетили Иран, нашли доказательства только гражданской деятельности, а миротворческие силы ООН в Ливане, отрицают наличие ракет «Скад» в стране.

На сцене появляется Россия

Потеря влияния США настолько ощутима, что генерал Дэвид Петреус, глава Центрального командования США, посылает в Вашингтон сигналы тревоги. По его мнению, игра со стороны израильтян не только в Палестине, но, особенно, в Ираке, сорвали планы США в регионе. Кроме того, застой ситуации в Ираке и Афганистане сделал их заложниками Турции, Сирии и Ирана, единственных способных усмирить мятежных групп населения. При полной смене ролей, стратегический союзник Пентагона стал в тягость, а его враги в регионе в настоящее время стали щитами.

Отметив провал планов США по изменению Большого Ближнего Востока, Москва откорректировала свою деятельность на региональной сцене во время посещения Дамаска и Анкары президентом Дмитрием Медведевым.

Что касается Израиля, Россия подтвердила, что политическое урегулирование конфликта должно основываться на соответствующих резолюциях Организации Объединённых Наций (включая неотъемлемое право на возвращение для палестинцев) и принципы Мадридской конференции (возвращение оккупированных территорий, включая Восточный Иерусалим и Голанские высоты в обмен на мирный договор). Кроме того, Дмитрий Медведев подтвердил приверженность его страны решению «Два государства». Принимая во внимание наличие 1 000 000 бывших советских граждан в Израиле, Москва хочет, предотвратить предсказуемый исход в случае, если сионистский режим падёт.В этом контексте он высказался за примирение между ФАТХ и ХАМАС, а также встретился с Халедом Мешалем, политическим лидером палестинского сопротивления, несмотря на то, что Вашингтон заклеймил ХАМАС как «террористическую» организацию. Это решающий шаг для России: президент Медведев три раза отказывался встретиться с Мешалем в Москве, а на этот раз он побеседовал с ним и, более того, это произошло в Дамаске. По этому случаю, президент России подчеркнул большую актуальность гуманитарной ситуации в секторе Газа и выразил сожаление по поводу отсутствия у Вашингтона заинтересованности в решении этой трагедии. И, наконец, ссылаясь на угрозы Израиля бомбить сирийские конвои, доставляющие оружие в Ливан, он предостерёг Тель-Авив против эскалации напряжённости.

Россия выступает за процесс политического и экономического сближения между Ираном, Сирией и Турцией. Три ведущих государства на Ближнем Востоке, вступили в фазу интенсивного сотрудничества. В течение нескольких месяцев, они открыли свои границы и ускоренными темпами провели либерализацию торговлю. Их экономики, парализованные годами войны, вдруг почувствовали энергию. Россия не намерена оставаться вне этой новой области процветания. Сразу же, Анкара и Москва подняли вопрос о необходимости отмены виз для своих граждан. Таким образом, турки смогут въезжать в Россию без каких-либо формальностей. Турция является членом НАТО и кандидатом в ЕС, однако, они не могут делать то же самое ни в США, ни в ЕС.

Москва, в отличие от США, создала постоянные консультативные органы на высоких дипломатических и экономических уровнях с Дамаском и Анкарой. В начале этого года Государственный секретарь США Хиллари Клинтон приказала Сирии дистанцироваться от Сопротивления. В ответ президент Башар аль-Асад немедленно появился вместе со своим иранским коллегой Махмудом Ахмадинежадом и Генеральным секретарём «Хезболла» Хасаном Насраллой. Они с иронией подписали документ под названием «Договор о сокращении расстояния». Совещание было созвано в короткий срок и Халед Мешаль не смог присутствовать, но, тем не менее, ХАМАС, участвовал в процессе. Выполняя свои угрозы, президент США Барак Обама продлил экономические санкции против Сирии ещё на два года.

«Росатом» и «Атомстройэкспорт», которые завершают строительство гражданской ядерной станции в Иране (Бушер), рассматривают новые проекты и будут строить ещё одну АЭС в Турции, стоимостью 20 млрд. долларов. Станция должна быть запущена в течение семи лет. Аналогичный проект изучается в Сирии. При этом необходимо, чтобы объекты могли выдержать израильские бомбардировки. Нехватка электроэнергии в регионе является основным препятствием на пути экономического развития. 

С точки зрения Ближнего Востока, стремление России к созданию этих электростанций идёт не столько от коммерческого аппетита, сколько от желания, предоставить заинтересованным группам населения средства для ускоренного экономического развития, в котором Запад так долго им отказывал. Кроме того «Стройтрансгаз» и «Газпром» обеспечат транзит сирийского газа в Ливан, Бейрут, который не может использовать большие прибрежные запасы из-за своего израильского соседа. 

В военном отношении Россия занимается созданием новой военно-морской базы в Сирии. Это позволит ей восстановить равновесие в Средиземном море, из которого Россия в какой-то мере выпала после распада СССР. Также подтверждена предстоящая доставка ракет С-300 в Тегеран, чтобы защитить Иран от угроз бомбардировок США и Израиля.

Осуждая провокации Ирана, в тоже время российские дипломаты подтвердили, что они не верят в западные обвинения в отношении Ирана и предполагаемой программы ядерного оружия Сирии. Хотя протокол между государствами, граничащими с Каспийским морем, только предусматривает поставку вооружений в Иран в случае нападения, президент России Дмитрий Медведев говорил о возможности непосредственного участия России и предупреждал США против войны в Иране, которая может перерасти в третью мировую войну. Исходя из этого, он одобрил план денуклеаризации региона, то есть ликвидацию израильских ядерных арсеналов. Это предложение недавно было представлено МАГАТЭ.

Россия придаёт особое значение оказанию помощи Турции в урегулировании древних споров с Грецией и Арменией, в том числе – кипрского и нагорно-карабахского конфликтов. Таким образом, Анкара может навсегда отказаться от Тель-Авива и Вашингтона, и восстановить свою полную независимость. Важные, хотя и недостаточные, шаги были сделаны президентом Гюлем и его ереванским коллегой. Игнорируя 95 лет вражды, Армения и Турция установили дипломатические отношения. Дальнейший прогресс должен сделать визави из Афин (в данном случае – президент Греции – прим. ред.), которого благословил из Москвы православный Патриарх Кирилл. С этой точки зрения, визит Эрдогана в Грецию знаменует историческое событие, которое продолжает процесс примирения в Эгейском море, который начался в 30-х годах и был прерван в результате второй мировой войны. 

Нарушая стратегию США в Чёрном море и Каспии, Анкара приняла огромные российские инвестиции в строительство трубопровода Самсун – Джейхан. Ожидается, что он будет доставлять русскую нефть из Чёрного моря в Средиземное, без использования проливов, непригодных для транзита танкеров. Анкара торжественно заявила, что рассматривает вопрос о возможном участии в российском проекте «Южный Поток». Если это будет подтверждено, станет неэффективным «Набукко», конкурирующий проект под эгидой Соединённых Штатов и Европейского союза. В конечном счёте, поддержка Россией обеспечивает устойчивость треугольника «Тегеран-Дамаск-Анкара» и защиту от враждебности США и Европы. Стратегический баланс на Ближнем Востоке изменился. Ударная волна может распространиться на Кавказ.

Тьерри Мейссан — французский политолог, основатель и председатель мировой информационной сети «Voltaire Network» и конференции «Ось Мира». Публикует колонки о международных отношениях в ежедневных газетах и еженедельных журналах на арабском, испанском и русском языках. Последние книги, изданные на английском языке: «9 / 11 Большая Ложь», «Пентагейт»

Источник: Инофорум

Взорвется ли Иран на курдской «бомбе»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Курдская проблема становится все более актуальной для Ирана. Серьезную опасность для него она представляет с начала ХХ века. И остается нерешенной до сих пор — иранские курды как не имели, так и не имеют почти никаких автономных прав. И все больше представителей этого народа видят выход в создании собственного государства.

Первые крупные попытки иранских курдов в 1912, а также в 1917 — 22 гг. создать собственное государство потерпели провал. Тогда Тегерану удалось подавить выступления. Главными причинами стали разобщенность самих курдов и отсутствие стабильной поддержки извне.

Еще одна возможность создания независимого курдского государства появилась после Второй мировой войны. И оно даже существовало около года, с января по декабрь 1946 г. Речь идет о Мехабадской республике, созданной после прихода в северный Иран советских войск в августе 1941 г. (когда Москва взяла курс на отторжение севера Ирана с целью включения в состав Азербайджанской ССР).

Однако в мае 1946 г., под нажимом Запада Сталин вывел из Ирана советские войска. А в декабре 1946 г. иранские власти навели там «конституционный порядок» силой.

Однако Месхабадскую республику курды не забыли. Тем более, что при шахе курдская проблема всё больше заходила в тупик. При нем они не могли издавать газеты на родном языке, вести на нем преподавание в школах и так далее.

В итоге, именно иранские курды внесли заметный вклад в свержение шаха. В 1967 г. они подняли восстание, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное властями. Однако и после этого курды не прекратили борьбу. Подавление национальных меньшинств во многом и погубило шахский режим.

Третий раз в минувшем столетии шанс на создание государственности у иранских курдов появился в начале 1979 г., когда произошла Исламская революция в Иране. В которой они, кстати, приняли самое активное участие. По сути, власть в Иранском Курдистане оказалась в руках курдов.

Новое правительство в Тегеране отказалось от предоставления курдам автономии и к зиме 1979-80 гг. (в очередной раз) силой подавило их выступление. Одной из главных причин стала старая болезнь курдов — отсутствие единства в собственных рядах. После этого положение курдов по сравнению с шахскими временами даже ухудшилось.

Не принесла для них положительных изменений и смерть аятоллы Хомейни в 1989 г. В это время курды продолжали борьбу в подполье и эмиграции. Как не услышали их голос и во время «либерального» президентства Хатами (1997 — 2005).

Заметим, что в Иране считают, что курды не являются отдельной нацией, а раз так, то никакой автономии они не заслуживают. Об этом говорит хотя бы то, что официальных представителей курдского народа в меджлисе сейчас нет. И это при том, что другие представители неперсидских этносов (в том числе ассирийцы и армяне), своих депутатов имеют. Есть в местном парламенте даже представители евреев-иудеев. Разумеется, подобное положение не может не раздражать курдов.

Курды недовольны и наблюдающейся диспропорцией в выделении бюджетных средств регионам с персидским и неперсидским населением. Инвестиции центра в местную экономику практически не заметны. В связи с этим в иранском Курдистане остается наиболее высоким уровень безработицы. Кроме того, по сравнению с другими регионами Курдистан отличается одними из самых низких в стране доходов на душу населения.

До последнего времени курдские общественные и политические деятели предпринимали попытки налаживания мирного диалога с властями. Однако они провалились. Так, в сентябре 2001 г. шесть депутатов меджлиса от провинции Курдистан заявили о добровольном снятии с себя депутатских обязанностей из-за назначения очередным губернатором перса-шиита «со стороны», не знающего нужды жителей региона. Они пытались жаловаться на это и премьеру, и президенту. Но безуспешно. Последний вообще отказался с ними встречаться, мотивируя это «недостатком времени». Можно представить, какое возмущение испытали при этом курды.

А накануне парламентских выборов 2004 г. целый ряд кандидатов-курдов иранские власти сняли с предвыборной гонки под предлогом того, что собранные ими подписи оказались недействительными. Об остроте ситуации свидетельствуют беспорядки, происходившие здесь летом 2005 г.

Нынешний президент Ирана Махмуд Ахмадинежад, казалось бы, уделяет курдам куда больше внимания, чем его предшественники, поскольку он часто бывает в поездках по стране и регулярно встречается с курдским населением. Впрочем, курды уже успели разочароваться и в Ахмадинежаде, поскольку после его посещений ничего не изменилось.

Пока в курдских районах сохраняется сравнительное спокойствие. И сейчас (за исключением явных радикалов) никто не пытается решить вопрос силой, зная, что расклад в случае возможного восстания без внешней помощи будет явно не в пользу курдов.

Тем не менее, это очень похоже на затишье перед бурей. Так, курдская эмигрантская пресса пишет, что в Иранском Курдистане в любой момент возможен социально-политический взрыв. Тем более, что за 30 лет, минувших с момента победы Исламской революции, здесь не раз лилась кровь и достаточно одной искры, чтобы полыхнул очередной «курдский пожар». Учитывая, что иранские курды насчитывают свыше 6 млн человек, составляя в сумме семь процентов населения, они представляют серьезную силу.

Сегодня курды заявляют, что «только свобода и равноправие могут положить конец сепаратистским движениям». Периодически здесь, как и в других национальных окраинах Ирана, происходят волнения, которые официальный Тегеран пытается представить попытками западных спецслужб «взорвать страну изнутри». В первую очередь, подобные обвинения звучат в адрес США. Ведь именно курдские формирования получают основную часть финансовой помощи, выделяемой США в рамках поддержки демократии в Иране.

Есть ли возможность для Ирана избежать применения против себя «курдского оружия»? Для этого он должен предоставить курдам самую широкую автономию.

Пока большинство курдских лидеров занимают выжидательную позицию: как поступит мировое сообщество с Ираном в связи с его нежеланием сворачивать ядерную программу. Но ясно одно: в случае начала военной операции против него курды не останутся в стороне от борьбы. Для них это будет блестящая и возможно, последняя возможность для создания собственной государственности.

Однако, как заявил в интервью «Правде.Ру» главный редактор газеты «Свободный Курдистан» Исхан Мироев, «курды отдают себе отчет, что Запад, в том числе и США, являются ненадёжными союзниками в борьбе с иранским режимом, поскольку они преследуют свои цели в регионе, которые не всегда совпадают с чаяниями курдского народа».

Но даже если курдам удастся обрести независимость, это не решит проблему в комплексе. Как считает Исхан Мироев, «Решение курдского вопроса находится не в Иране, а в Турции, где и проживает большинство курдов». Разумеется, это может затронуть и Ирак с Сирией…

В случае, если Западу удастся отколоть от Ирана Курдистан, это может отозваться громким эхом по всему Ближнему Востоку. Но даже без этого, используя курдскую проблему в политических «играх», можно оказывать серьезное влияние на всю ближневосточную политику. Сергей Балмасов

Источник: Правда.ру

Большой трубе — большой блеф

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В отличие от 16 мая, запомнившегося срывом подписания ожидаемого уже третий год нового газового соглашения между Турцией и Азербайджаном, день 12 мая 2010 года выдался богатым на договоренности в сфере энергетики. Здесь в первую очередь необходимо отметить соглашения, заключенные во время официального визита в Турцию президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, и подписанный в Грузии договор о создании совместного предприятия (СП), — пишет для www.regnum.ru эксперт Чингиз Велиев.

Как показывают наблюдения, Турция с каждым годом все больше лоббирует нефтепровод, связывающий черноморский порт Самсун со средиземноморским портом Джейханом. На бумаге этот проект существует давно, и его протяженность составляет 285 километров, а пропускная мощность — 60-70 миллионов тонн нефти в год. Основным его конкурентом является нефтепровод Бургас-Александруполис. Несмотря на то, что стоимость каждого метра последнего на 1,5 доллара дороже, чем у нефтепровода Самсун-Джейхан, за этим проектом стояла Россия, которая обещала наполнить трубу нефтью.

В настоящее время экономика Греции, страны, которая должна была финансировать 50% стоимости трубопровода Бургас-Александруполис, находится в преддефолтном состоянии. Поэтому решение Еврокомиссии о запрете строительства «проблемными» странами объектов инфраструктуры создает благоприятный шанс для Турции. Кроме того, новое руководство Болгарии, в отличие от старого, не одобряет строительство этого нефтепровода, считая, что оно не принесет стране никаких дивидендов. Но поскольку Болгария всегда отличалась «флюгерной политикой», думается что газопровод «Южный поток», после убедительных заверений учредителей, будет реализован к намеченному сроку, то есть к 2012 году. Складывается интересная ситуация, когда Турция выражает желание повысить долю российского газа в балансе своей страны до 70%. Анкара тем самым показывает Европе, что «Газпром» является надежным поставщиком газа, и пока официальная Анкара альтернативу ему не ищет.

Кроме того, стороны договорились о строительстве Российской Федерацией на территории Турции атомной электростанции (АЭС). Помимо этого, Анкара предложила Москве строительство нефтеперерабатывающего завода в Джейхане, с последующей реализацией совместно произведенной продукции. Ранее такое предложение Турция делала Госнефтекомпании Азербайджана (SOCAR). Но, видимо, вектор политики Турции стал меняться. Два ключевых проекта Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и Южно-Кавказский трубопровод реализованы, и обратного хода уже нет. Теперь Азербайджану в своих проектах приходится договариваться или идти на уступки турецкой стороне, что в принципе и происходит в переговорах по цене и тарифу за транзит через территорию Турции азербайджанского газа, со Стадии-2 месторождения «Шах-Дениз».

Оставшись со старым, но малополезным другом Грузией и новым — Румынией, отлученной из-за высокой степени коррупции от кредитов Евросоюза, Азербайджан стал участвовать, мягко говоря, не в самых реальных проектах. Именно таким можно считать AGRI и азербайджано-грузино-румынское СП.

13 апреля 2010 года министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым, министром энергетики Грузии Александром Хетагури и министром экономики, торговли и бизнеса Адрианом Видиану было подписано соглашение о создании СП в 30-дневный срок. Видимо перспектива получения бонуса от Евросоюза на технико-экономическое обоснование (ТЭО) вскружила участникам AGRI голову, отодвинув на задний план все сомнения.

Тут уместно вспомнить, что идея эта не нова. Ещё в бытность президентом Туркмении покойного Туркменбаши компания Total рассматривала вопрос создания завода по сжижению природного газа на берегу Каспия, но потом, ввиду нерентабельности и отсутствия достаточного количества газа, проект был положен под сукно. И это при том, что в настоящее время Туркмения в состоянии в одиночку заполнить газопровод NABUCCO. А новое СП собирается решать более чем скромные задачи. Это построение заводов на черноморском побережье Грузии по сжижению газа и в румынском порту Констанца по его регазификации на противоположном берегу моря. Ни один из трех участников СП не обладает технологией сжижения газа, и в ближайшее время вряд ли положение изменится. Вызывает определенные сомнения и возможность приобретения и эксплуатации сторонами специальных судов для транспортировки сжиженного газа, которые в мире выпускают считанные судоверфи, загруженные к тому же заказами на годы вперед.

Амбиции новоявленных «газовых держав» достаточно «скромны». Они предлагают транспортировку 6-7-ми миллиардов кубометров газа в год. А вот начальную стоимость оценивают в $4 млрд -$7 млрд, хотя ранее глава SOCAR Ровнаг Абдуллаев называл другие цифры — $8 млрд. — $16 млрд. Такой разброс лишний раз показывает, что стороны сами имеют неполное понимание этого проекта. Любопытно, Азербайджан на второй стадии проекта Шах-Дениз, будет добывать всего-навсего 16 миллиардов кубометров газа в год. Причем новых месторождений пока не открыто — идет интерпретация уже разведанных запасов. Удивляет то, как Азербайджан собирается подавать газ в NABUCCO, да ещё поставлять его России, Ирану и Румынии, не говоря уже о извечных друзьях — Грузии и Турции.

Источник: «Нефть России»

SOUTH STREAM: УСПЕХИ И РИСКИ

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

11-12 мая президент России Дмитрий Медведев совершил визит в Турцию, в ходе которого было подписано 17 соглашений на сумму до $25 млрд. Россия также окончательно договорилась о возможности строительства АЭС, на что потребуется привлечь до $20 млрд. В качестве встречного шага Турция пошла на отмену визового режима с Россией. Однако Москве не удалось пока договориться о главном, ради чего так активно форсируется сотрудничество по всем возможным направлениям: подписании соглашения о строительстве газопровода «Южный поток». Последнее время набор «системных» проблем вокруг проекта нарастает, а конкуренция с Nabucco усиливается. Все это в итоге может подорвать значимый элемент российской внешней политики в Европе – ставку на развитие энергетических проектов.

Ситуация вокруг «Южного потока» выглядит весьма противоречиво. С одной стороны, есть достаточно много успехов. Подписаны соглашения о строительстве участков газопровода с транзитными странами (последнее по времени в нынешнем году – с Австрией), удалось убедить в поддержке проекта Турцию, привлечен новый партнер в лице французской EdF, которая, по предварительным данным, может получить 20% в проекте. Однако вместе с таким успешным продвижением накапливаются и заметные проблемы, которые могут иметь весьма неприятную для Москвы динамику в будущем. При этом степень неопределенности также растет.

Во-первых, достаточно противоречиво ситуация вокруг «Южного потока» стала выглядеть после неожиданного прорыва в отношениях между Россией и Украиной. Подписав с Киевом соглашение о поставках льготного газа и продлении сроков пребывания Черноморского флота, Москва вплотную приблизилась к обсуждению другого принципиального вопроса — управления газотранспортной системой Украины. Напомним, что и «Северный поток», и «Южный поток» появились как следствие первой газовой войны между Россией и Украиной. Кремль пытался снизить свою зависимость от страны-транзитера, политическое руководство которой резко сменило направление внешней политики после «оранжевой революции».

Сейчас, когда отношения на политическом уровне нормализуются, появилась альтернатива «обходным» вариантам. Россия предлагает Киеву объединить «Газпром» и «Нафтогаз», что в реальности будет означать поглощение первой компанией второй. Виктор Янукович в ответ предложил в публичном пространстве распределить доли в будущей объединенной компании на паритетных началах, что не только неприемлемо для Москвы, но и не соответствует реальным масштабам «Газпрома» и «Нафтогаза» (по мнению специалистов, в случае поглощения украинская сторона могла бы получить лишь около 6% акций новой компании). Понятно, что Янукович не может согласиться на российское предложение, так как это может подорвать его позиции внутри страны, дав оппозиции возможность говорить о «предательстве» национальных интересов. Поэтому Дмитрий Медведев заявил, что речь о слиянии «Газпрома» и «Нафтогаза» сейчас не идет, хотя и возможно объединение каких-то их активов или создание СП. В свою очередь, Украина предлагает вернуться к старой идее международного консорциума, где контроль был бы поделен на паритетной основе между Россией, Украиной и ЕС. Этот вариант устраивал Москву (а точнее очень активно лоббировался) в последние годы правления Леонида Кучмы. Однако после «революции» он выпал из актуальной повестки дня, хотя попытки использовать рычаги газовой войны не исключали в итоге обмена газа на трубу. Теперь же руководитель администрации российского президента Сергей Нарышкин утверждает, что если переговоры по объединению двух газовых холдингов не увенчаются успехом, «это не будет являться препятствием для иного проекта, в частности, по созданию газотранспортного консорциума».

Какой бы вариант не был выбран (хотя сценарий поглощения продолжает выглядеть фантастичным), появляется механизм, позволяющий модернизировать украинскую ГТС и обеспечить тот или иной контроль над ней, а значит снизить политические риски транзита. В этом случае зависимость от «политической погоды» в Украине также снижается и потребность в обходных газопроводах уменьшается.

Конечно, «Газпром» утверждает, что Москва будет иметь возможность распределить поставки газа по обоим трубопроводам, тем более, что показатели роста потребления в Европе дают основания для подобных прогнозов: спрос должен вырасти к 2030 году как минимум на 50%. Однако сегодня мало кто из экспертов берется прогнозировать динамику развития ситуации на газовом рынке.

Во-вторых, состояние газового рынка. Сегодня предложение превышает спрос, «Газпром» снижает добычу, отдавая значительную долю рынка конкурентам. Впервые США вышли на первое место по добыче в мире, опередив Россию. В России на три года отложена разработка Штокмановского месторождения, обострились противоречия между основными акционерами проекта. По данным СМИ, в газовой монополии обсуждается вариант замораживания других инвестиционных проектов, накладывает свой отпечаток финансовый кризис. Отсюда встает проблема цены на российский газ. Недавно новый глава крупнейшего энергетического концерна E.ON Йоханнес Тайссен заявил, что «поставки российского газа по трубопроводам — это становой хребет нашего газового бизнеса и останутся таковым на невообразимо долгий срок. Однако все заинтересованные стороны должны поставлять газ на рынок по соразмерным ценам». Цены на европейском спотовом рынке продолжают оставаться относительно низкими по сравнению с ценами, зафиксированными в долгосрочных контрактах «Газпрома».

Значительное смятение на газовом рынке принесла «сланцевая революция». Резко вырос интерес энергетических гигантов к запасам сланцевого газа в Европе. Несмотря на то, что тут сохраняется крайней высокая степень политизации (поиск альтернативных путей обеспечения газом и стремление снизить энергетическую зависимость от России), разведка и первые инвестиции имеют место по факту. На прошедшей неделе в Польше побывал с визитом спецпредставитель Государственного департамента США по энергетическим проблемам Евразии Ричард Морнингстар. Как пишет «Нефть России», он заявил, что «сланцевый газ станет фактором укрепления энергетической независимости данного региона в зависимости от того, какие результаты принесут нынешние разведочные проекты. Вопрос отнюдь не в независимости от России. Вопрос, прежде всего, в возможности обеспечить эту самую энергетическую безопасность». При этом наиболее привлекательные запасы находятся на территории Восточной Европы, со странами которой у России проблемные отношения. Министерство охраны окружающей среды Польши признало, что решение о приглашении иностранных компаний к разведке сланцевого газа было, прежде всего, политическим. Активное обсуждение перспектив добычи началось и в Украине.

Тем не менее, эксперты сходятся во мнении, что пока говорить об экономических перспективах сланцевого газа в Европе слишком рано: коммерческая перспектива неясна, экологические проблемы слишком остры.

К добыче «сланцевого газа» проявляют интерес и российские партнеры по разработке шельфа. В ноябре прошлого года норвежская компания Statoil согласилась выложить $3,4 млрд за долю в 32,5% на сланцевом месторождении Marcellus, одном из крупнейших в США. Total – партнер «Газпрома» по Штокману (месторождение разрабатывается с прицелом на рынок США и Канады), также инвестирует в добычу сланцевого газа в США. Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер в ноябре прошлого года говорил, что разговоры о «сланцевой революции» — информационный вброс. Однако уже в нынешнем апреле министр природных ресурсов Юрий Трутнев заявил, что увеличение добычи в мире сланцевого газа является проблемой для России и «Газпрома» в частности.

В-третьих, растет неясность относительно ресурсной базы для «Южного потока». Москва планировала закрепить свое доминирование на рынке Средней Азии, откуда она могла бы поставлять голубое топливо через Прикаспийский газопровод. Однако главным препятствием тут становится ухудшение отношений с Туркменией. Россия минимизировала поставки газа из этой страны, а перспективы неясны. В этом году туркменский экспорт будет распределен между Россией, Ираном и Китаем примерно в равных пропорциях. Однако для России газ обойдется дороже всего. Москве не удается договориться о строительстве газопровода «Восток-Запад», который должен соединить восточные месторождения Туркмении (включая гигантский Южный Иолотань) с Прикаспийским газопроводом. Москва рассчитывала подписать соответствующее соглашение год назад, но отношения испортились после аварии на газопроводе САЦ-4: Ашхабад обвинил «Газпром», из-за правомерных действий которого якобы произошло резкое падение давления в трубе и взрыв.

В итоге Туркмения объявила международный тендер на строительство газопровода. По данным Reuters, со стороны России есть заявка «Итеры», участие «Газпрома» под вопросом. Всего подано 28 заявок. В их числе, по данным Reuters, — от компаний Китая, Украины и западных стран. В зависимости от того, кто одержит победу, можно будет судить, в чью пользу склоняется руководство Туркмении. «Восток-Запад» предназначен «в первую очередь для дополнительных поставок в Россию по Прикаспийскому газопроводу», заявил Reuters представитель туркменского правительства.

Активизируются пусть и пока весьма скромные, но попытки диверсификации маршрутов поставки газа из Азербайджана. В этом году «Газпром» пообещал удвоить закупки газа в Азербайджане до 2 млрд кубометров и впредь выкупать весь свободный газ страны. Однако Баку продолжает искать пути поставок газа в Европу в обход России. Как писал «Коммерсант», помимо обещания обеспечить газом Nabucco, появилась возможность поставлять на европейский рынок сжиженный природный газ (СПГ). На прошедшей неделе министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев, министр экономики, торговли и бизнеса Румынии Адриан Видиану и министр энергетики Грузии Александр Хетагури подписали протокол о создании в Бухаресте совместного предприятия AGRI. Доли в нем будут распределены пропорционально — по 33,33% у SOCAR (Азербайджан), Грузинской международной нефтегазовой корпорации (ГМНК) и Romgaz (Румыния). Как пояснил «Коммерсанту» источник в ГМНК, СП должно перерабатывать и транспортировать 2-7 млрд кубометров газа в год (Россия в 2009 году поставила в Европу около 140 млрд кубометров газа). Проект предполагает доставку природного газа из Азербайджана по трубопроводу в Грузию, где на берегу Черного моря будет построен завод по сжижению. Далее СПГ будет доставляться танкерами в Румынию, где планируется построить завод по регазификации.

В-четвертых, трудности сохраняются и с прямыми партнерами России по «Южному потоку». Так, по итогам визита президента России Дмитрия Медведева в Турцию не удалось пока договориться о подписании соответствующего соглашения по газопроводу, хотя удалось серьезно продвинуться в других направлениях: Россия без проведения тендера построит АЭС за $25 млрд. Но главной уступкой Москвы стал отказ от проекта Бургас-Александруполис в пользу нефтепровода Самсун-Джейхан (правда, сейчас министр энергетики России Сергей Шматко не исключил объединения двух проектов на уровне управления). Россия длительное время боролась против проекта Самсун-Джейхан, предусматривающего поставки нефти в обход территории России. Год назад, с условием вхождения российских компаний, позиция была пересмотрена ради того, чтобы убедить Турцию поддержать «Южный поток». По данным «Коммерсанта», в числе документов, которые обе стороны планировали подписать, и была так называемая дорожная карта с условиями прокладки российско-итальянского газопровода South Stream в исключительной экономической зоне Турции в Черном море. Однако этого так и не произошло. По данным газеты «Время новостей», Турция не добилась от РФ ни одной новой уступки — снижения цены или разрешения на реэкспорт российского газа. Знаковый шаг навстречу России – отмена визового режима – хотя и символичен сам по себе, но реального смысла для россиян уже не несет: он и без того носил формальный характер.

Все эти факторы и тенденции, конечно, не являются критическими. Однако можно говорить, что все это вносит растущий элемент неопределенности, что, в свою очередь, будет оказывать давление на проблемные точки продвижения российских газопроводов в Европе. Однако сейчас уже можно с высокой степенью определенности сказать, что в продвижении своих интересов Москва сталкивается все больше с вопросами коммерческого и экономического характера, в то время как степень политизации и конфликтности вокруг действий России снижается.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Источник — Политком.Ру

Очередной дипломатический «трубопровод», протянутый Россией(«Asia Times», Гонконг)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

…Забавно отметить, что сто лет назад Турция была всеобщей головной болью — «европейским больным», но теперь всё изменилось с точностью до наоборот. Турция готова штурмовать новые и новые рубежи, а Европа погрузилась в размышления, как какой-то инертный старик. Призрак, который бродит по современной Европе, — это призрак новой геополитической оси, появление которого может возродить «имперские амбиции» как Турции, так и России.

От турецко-российского сотрудничества в сфере энергетики Европа пострадает, и тому есть не одна и не две причины. Страны-потребительницы впадут в зависимость от доброй воли Турции, так как трубопроводы будут проложены по земле Анатолии, а значит, Европе, попросту говоря, придётся более внимательно относиться к проблемам Анкары, в особенности в том, что касается запутанного вопроса предполагаемого в будущем приглашения Турции вступить в Европейский союз.

Реальность заключается в том, что Европа уже страдает от своей энергетической зависимости от России — Россия покрывает треть всех нужд континента — а перпективы таковы, что Россия и Турция наконец достигнут равновесия и преобразуют свою нефтегазовую дружбу в совместный актив при торговле с Европой. Ни Москву, ни Анкару, похоже, уже не волнует, в которой из столиц потребность в этой «дружбе» ощущается сильнее. Нет сомнений в том, что их «трубопроводная» политика наконец становится определяющим фактором геополитического расклада на обширной территории близлежащих регионов.

Можно быть уверенным, что Турция разыграет «российскую карту» в переговорах по вступлению в ЕС, и Брюсселю придётся учесть, что дальнейшее противодействие может ещё сильнее подтолкнуть Анкару к движению в сторону Москвы. Геополитика Чёрного моря и Кавказа уже меняется в связи с появлением оси Москва—Анкара, а вскоре её влияние начнёт ощущаться во всём ближневосточном регионе, не исключая и ситуации вокруг Ирана и израильско-палестинской проблемы.

Находясь в Анкаре, Медведев затронул эту тему в своих выступлениях. В присутствии Гуля он произнёс следующие, имеющие крайне важное значение слова:

«Россия и Турция работают вместе с целью поддержания глобальной и региональной стабильности. Только что, находясь в кабинете президента, мы обсудили тот факт, что сами черноморские страны, в первую очередь — крупнейшие из них, то есть Россия и Турция, несут прямую ответственность за ситуацию в регионе».

Невозможно было яснее сказать, что и Россия, и Турция заинтересованы в предотвращении каких бы то ни было попыток превратить Чёрное море в «озеро НАТО» и что Москва рассчитывает на помощь Анкары в вопросе недопущения стороннего вмешательства в дела Крыма — «заднего двора» России. Вкупе с недавним продлением договора аренды базы российского флота в Севастополе это говорит о том, что Москва энергично укрепляет свою способность ограничивать деятельность НАТО у западных берегов Чёрного моря.

Оригинал публикации: Russia opens a new pipeline of diplomacy

Полный текст: http://www.inosmi.ru/politic/20100516/159949376.html

Эксперт: «Южный поток», или — голой дипломатией Карабах не возьмешь

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

На 18 мая запланирован визит турецкого премьера Реджепа Тайипа Эрдогана в Баку. Как всегда, он будет иметь многоплановый характер, поскольку совершается после посещения Анкары президентом РФ Дмитрием Медведевым. По мнению газеты Zaman, в числе главных вопросов обсуждения в Баку — энергетическое сотрудничество и, конечно, проблемы карабахского урегулирования. Это не случайно, поскольку на обоих направлениях сейчас появляются новые возможности. Об этом для www.regnum.ru пишет эксперт-политолог Станислав Тарасов.

Прежде всего, они проявляются в том, что Анкара и Баку, после некоторого периода охлаждения во взаимоотношениях из-за процесса армяно-турецкой нормализации, решили возобновить интенсивный диалог на высоком уровне. При этом стороны осторожно шли навстречу друг другу. Речь шла не просто о новой цене поставляемого Азербайджаном газа, но о выработке принципиально нового пакетного решения по газу. Причем оно практически было подготовлено уже в конце апреля и его можно было подписывать до визита в Анкару президента РФ Дмитрия Медведева. Но тогда был бы запущен новый сценарий дальнейших действий Баку и Анкары, в частности, в отношении российского проекта «Южный поток».

Анкара и Баку выжидали. И вот почему.

В конце апреля, уже после смены власти в Киеве, премьер-министр РФ Владимир Путин на пресс-конференции в Италии заявлял, что, хотя Россия подписала договоры с Украиной и гарантировала на 10 лет поставки углеводородов через её территорию, Россия продолжает делать ставку на крупные инфраструктурные проекты. Речь шла о «Южном потоке», к которому, как заявил глава правительства РФ, по взаимной договоренности присоединится «Электрисите де Франс». Он также напомнил, что после присоединения Австрии к реализации «Южного потока» завершился процесс формирования правовой базы этого проекта. Ранее и Турция поддержала Россию, выдав официальное разрешение на проведение геологоразведочных работ в своей акватории Черного моря.

При этом Анкара и Баку выдержали — по разным причинам — определенное давление со стороны Вашингтона. В Турции, к примеру, продавливался сценарий ратификации парламентом цюрихских протоколов, направленных на нормализацию турецко-армянских отношений. Азербайджан обвиняли в том, что, подписав соглашение о строительстве Транскаспийского газопровода, он, прикрываясь переговорами с Турцией о цене, не только затормозил проект NABUCCO, но и подписал газовое соглашение с Россией.

В таких условиях идти на обострение отношений с Москвой ни Анкаре, ни Баку было не с руки. В то же время у турок стало складываться ощущение того, что заинтересованность российской стороны в реализации проекта «Южный поток» через турецкие территориальные воды несколько снизилась. Они опасались, что может быть изменена «Дорожная карта», в которой нефтепровод Самсун-Джейхан являлся своеобразным приложением к «Южному потоку». Причем, судя по всему, до самого последнего момента, даже в ходе визита Дмитрия Медведева в Анкару, эта проблема витала в воздухе. Когда глава России предпочел не поднимать эту тему, все неожиданно было обставлено так, что Турция якобы отказалась подписывать соглашение о прокладке «Южного потока» по дну Черного моря.

Поплыли слухи, что Азербайджан и Турция выстраивают свою контрстратегию в противовес «Южному потоку». При этом ссылка делалась на потенциальные возможности Турции стать транзитером газа с «Шах-Дениз-2», а также получить право перепродажи сырья в Европу. Это и создало в Анкаре ту «тонкую» интригу, которую обсасывали многие российские СМИ, подозревавшие Турцию в «двойной игре» против России.

Если бы это было действительно так, то дальнейшие события в двухсторонних отношениях России и Турции развивались бы по совершенно иному сценарию: Россия могла бы отказаться от проекта нефтепровода «Самсун-Джейхан», перенести главный акцент в газовой стратегии на Украину. Однако такого не произошло. Как заявил вице-премьер Игорь Сечин на заседании президиума правительства, глава правительства Турции на самом деле одобрил строительство «Южного потока» и окончательное разрешение Россия получит в ноябре этого года.

В то же время по сообщению «Русской службы RFI» (Франция), сопровождавший Дмитрия Медведева российский министр энергетики Сергей Шматко заявил в Анкаре, что Россия не имеет ничего против одновременного участия Турции в конкурирующем с «Южным потоком» проекте NABUCCO. RFI расценила это «как жест России в адрес Европы», отказ разыгрывать «карту» Турции в целях блокировки NABUCCO. Плюс к этому была допущена и «утечка информации» о том, что «в России существуют сторонники объединения маршрутов «Южного потока» и NABUCCO.

Вот почему предстоящий визит в Баку главы турецкого правительства Эрдогана высвечивает некоторые нюансы пока еще контурно складывающегося энергетического альянса Москва-Анкара-Баку, одновременно содержащего как российское, так и западное направление. То есть речь идет об отходе от технологий конкуренции и конфронтации и поисках переходов к конструктивному сотрудничеству.

Понятно, что крупномасштабные долгосрочные проекты, особенно в Закавказье, требуют политической стабильности и предсказуемости. Ясно и то, что для Азербайджана главной задачей остается проблема карабахского урегулирования. Турция «завязана» на цюрихские протоколы. Россия выступает в роли одного из главных посредников в азербайджано-армянском диалоге.

Поэтому выстраиваемый энергетический альянс не может оказаться полноценным без участия Армении. В этой связи можно предположить, что Москва и Анкара будут оказывать сдерживающее воздействие на участников конфликта и будут предлагать свои совместно выработанные варианты урегулирования. Что касается конкретных сроков начала активных действий на этом направлении, то, похоже, до осени — пока не пройдет референдум в Турции — ожидать каких-либо продвижений по части нормализации отношений с Арменией не стоит. Но этот вопрос, как заявил Дмитрий Медеведев в Анкаре, не сходит с повестки дня.

Одновременно будет активизирована работа Минской группы ОБСЕ, которая также, похоже, только к осени должна будет подготовить приемлемую для Баку и Еревана редакцию Мадридских принципов. Но в обозначенный промежуток времени Москва активизирует свою дипломатическую деятельность в сторону участников карабахского конфликта, и будет по мере необходимости вводить в действие и турецкий фактор. При этом к этой работе будет привлечен и Запад. То есть именно на общей экономической базе, общей заинтересованности, возможно, будет строиться политика выработки взаимоприемлемых решений, поскольку, как показала практика, на одной голой дипломатии далеко не уедешь. Это — шанс, которым стоит воспользоваться Азербайджану и Армении.

Источник: «Нефть России»

С NABUCCO и «Южным потоком» будет конкурировать турецко-греческо-итальянский проект TGI

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В ближайшее время соглашение по проекту газопровода Турция-Греция-Италия (TGI) будет передано для ратификации в Великое национальное собрание Турции. Об этом заявил министр энергетики Турции Танер Йылдыз. В беседе с журналистами в Афинах, как сообщает турецкая газета Beyazgazete, он отметил, что «Анкара придает особое значение этому проекту и станет его важным звеном в отношениях между Турцией и Грецией в энергетической сфере».

«Как известно, соглашение по проекту газопровода TGI уже прошло ратификацию в греческом и итальянском парламентах, теперь настала очередь турецкого парламента ратифицировать это соглашение. И в ближайшее время, думаю, он будет ратифицирован и нашим парламентом», — сказал турецкий министр. После этого, по информации министра, планируется провести саммит лидеров Турции, Греции, Италии и Азербайджана относительно реализации проекта. «В понедельник или во вторник в Баку ожидается подписание важного соглашения по газу, после чего Турция решит вопрос обеспечения себя газом вплоть до 2023 года», — сказал Йылдыз.

Отметим, что еще в 2007 году Италия, Греция и Турция подписали межправительственное соглашение о строительстве газопровода TGI для транспортировки каспийского и иранского газа в Европу. По новому газопроводу, который планируется ввести в эксплуатацию в 2012 году, ежегодно будет транспортироваться 8 млрд. кубометров газа. В строительстве TGI примут участие итальянская корпорация Edison, греческие компании Depa и Desfa, а также турецкая Botas.

Наряду с NABUCCO и «Южным потоком», TGI станет третьим проектным маршрутом транспортировки углеводородов с востока в страны Южной Европы. Причем у всех у них примерно одинаковые сроки ввода, что говорит о жесткой конкуренции на этом направлении. При этом TGI — наиболее маломощный из этих проектов. Для сравнения, по газопроводу NABUCCO планируется прокачивать до 31 млрд. кубометров газа, а по «Южному потоку» — 30 млрд. кубометров в год.

Отправной точкой TGI назван турецкий город Карачабей, откуда труба пройдет до греческого города Комотини. Далее газ пустят по уже существующей ветке газопровода до Неа Месимврия с ответвлением к Афинам, и 305 км трубопровода построят до порта Ставролименас. Последний участок газопровода — длиной 212 км — пройдет по дну Адриатического моря в итальянский порт Отранто. Стоимость строительства греческо-итальянского участка нового газопровода оценивается в 300 млн. евро. Аналитики отмечают, что больше всего от строительства нового газопровода выиграет Греция, которая станет таким образом важной транзитной страной, и Турция, которой важно плотнее интегрироваться в европейскую экономику.

Газ планируется поставлять с месторождений в Азербайджане, запасов которых явно недостаточно для обеспечения всех проектных мощностей. Скорее всего, в TGI вольются также иракский и туркменский газ. Однако, в случае реализации проекта NABUCCO, дефицит сырья не удастся преодолеть и в этом случае. В итоге, если все три проекта будут претворены в жизнь, это сможет снизить спрос на российский газ на 20%, — констатирует Beyazgazete. Турецкий источник вместе с тем отмечает, что «Газпром» вряд ли сильно пострадает от строительства TGI, тем более что добыча газа в ближайшее время несколько снизится из-за падения объемов инвестиций.

Источник: «Нефть России»

AGRI — неоднозначные оценки

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Сделанный 12 мая Азербайджаном, Грузией и Румынией следующий шаг после заключения 13 апреля этого же года в Бухаресте меморандума «О сотрудничестве в сфере транспортировки сжиженного газа» вызывает в экспертной среде неоднозначные оценки. Согласно подписанному в Тбилиси соглашению, в течение 30 дней будет создано СП для реализации проекта AGRI [заглавные буквы названных государств + interconnector] по доставке азербайджанского газа в Европу через грузинский и румынский черноморские порты. В документе, скрепленном подписями министра промышленности и энергетики Азербайджана Натика Алиева, Грузии — Александра Хетагури и министра экономики, торговли и бизнеса Румынии Адреана Видиану, указано, что паи в СП распределены поровну между Госнефтекомпанией Азербайджана (SOCAR), Грузинской международной нефтегазовой корпорацией и румынской компанией Romgaz. После транспортировки природного газа из Баку в черноморский порт Грузии это топливо будет сжижаться в специально построенном для этого заводе по его переработке. Оттуда сжиженный газ будет переправляться танкерами в румынский порт Констанцу, где уже на заводе по регазификации, который тоже только предполагается построить, будет приводиться в обычный вид. Об этом www.regnum.ru для пишет эксперт Рафаэль Мустафаев.

По словам грузинского министра, приведенным trend.az, новое СП «займется привлечением финансирования для осуществления проекта и созданием технико-экономического обоснования (ТЭО)». Как водится, каждая из сторон продекларировала на церемонии подписания собственные задачи. Для Азербайджана, по словам Алиева, новый проект — еще одна возможность диверсифицировать поставки своего газа в Европу. Для Грузии, как отметил Хетагури, это и экономическая выгода, и увеличение энергетической безопасности. А для Румынии — возможность диверсифицировать пути получения газа и, согласно Видиану, активизировать свою роль в улучшении обеспечения Европы энергоносителями.

Отсюда начинается самое интересное. За пределами Азербайджана многие аналитики уверены в полной жизнеспособности AGRI, объясняя это тем, что по новому пути в Европу будут транспортироваться мизерные, по российским меркам, объемы газа (согласно источнику в SOCAR, от 2 до 5 млрд. куб.м в год), а значит, повода для недовольства у Москвы нет. В Баку тоже не ждут палок в колеса AGRI со стороны Газпрома, но к самому проекту, по крайней мере, в его нынешнем виде, ряд азербайджанских независимых экспертов относится довольно прохладно, причем их скепсис во многом обоснован.

Во-первых, только ТЭО покажет, насколько этот путь доставки газа в Европу выгоден SOCAR. А пока ни в бухарестском меморандуме «О сотрудничестве по транспортировке сжиженного газа», ни в тбилисском соглашении не указаны даже приблизительные сроки выполнения проекта AGRI, объем требуемых инвестиций и транспортируемого сжиженного газа.

Во-вторых, пока неясно, найдутся ли в ближайшем будущем «лишние» миллиардные объемы азербайджанского голубого топлива, которое сегодня распределено между внешними (Турция, Грузия, Россия и Иран) и внутренними потребителями едва не до последнего кубометра.

В-третьих, никак нельзя сбрасывать со счетов ожидаемое коренное изменение ситуации в газодобыче в Азербайджане. Уже послезавтра, 16 мая в Баку с участием премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана ожидается подписание азербайджано-турецкого соглашения, которое включит в себя определение объема и цены для Турции азербайджанского газа со Второй стадии освоения (Стадия-2) морского месторождения Шах-Дениз, а также тарифы на его транспортировку через турецкую территорию. Причем турецкая сторона приступит к постепенному возвращению долга, образовавшегося с 1 апреля 2008 года из-за разницы между новой (по предварительным сведениям, превышающей $200 за 1000 куб.м) и старой ($120 за 1000 куб.м) ценами за потребление азербайджанского газа с того же месторождения, добытого в рамках Стадии-1. Соглашение с Турцией позволит SOCAR, наконец, приступить к разработке Стадии-2.

Президент азербайджанского Центра нефтяных исследований Ильхам Шабан также считает, что турецкое направление для SOCAR по существующему газопроводу Баку-Тбилиси-Эрзерум (БТЭ) выглядит коммерчески достаточно привлекательным, и потому вероятность того, что в Румынию в ближайшие годы будут отправляться многомиллиардные объемы газа с месторождения Шах-Дениз, не очень велика. А значит — встает вопрос о рентабельности сжижения небольших объемов транспортируемого в Румынию азербайджанского голубого топлива. Дело в том, что по технологии LNG газ может на соответствующем заводе сжижаться в 600 раз, но затраты на его строительство могут быть от 1,5 до 2,5 миллиардов долларов. Добавим от себя, что учитывая отсутствие необходимого опыта у сторон, реальнее ориентироваться на второе число, хотя, возможно, что и оно не предельное. А по относительно дешевой технологии CNG объем газа после сжижения уменьшается всего в 250 раз, и этот процесс происходит на специально оборудованных танкерах. Итак, при больших объемах транспортируемого газа рентабельно его сжижать по первой, а малых — по второй технологии, причем сколько его будет транспортироваться, как уже указывалось, сегодня не знает никто. При этом стоимость проекта AGRI, включающего строительство двух названных заводов и ветки до грузинского порта от БТЭ, а также приобретение танкеров водоизмещением 60-100 тыс. кубометров, по официальным данным, колеблется в пределах 6-8 миллиардов евро, хотя скептики «накидывают» сверху еще 2-4 млрд.

По словам Шабана, на разработку ТЭО нового проекта уйдет несравнимо меньше денег, чем, скажем на такое же обоснование БТЭ или нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, когда затраты превышали 150 млн. долларов. Расчеты покажут, в какой грузинский порт — Кулеви или Супсу выгоднее строить ветку от БТЭ, сколько будут стоить два газовых терминала в Грузии и Румынии, сколько понадобится танкеров для транспортировки и какова будет рентабельность применения той и другой технологии сжижения газа.

Азербайджанский эксперт напомнил, что в настоящее время цена продаваемого странам-потребителям сжиженного газа уже достаточно конкурентна со стоимостью обычного, а порой бывает и ниже. Из разговора с Натиком Алиевым, который сообщил Шабану, что в рамках Стадии-2 из месторождения Шах-Дениз будет извлекаться порядка 16 млрд кубометров газа ежегодно, эксперт подсчитал, что всего в течение 20-25 лет будет добыто 320-350 млрд. кубометров. Между тем, в рамках Стадии-1 добывается 180 млрд. куб.м, а по самым скромным оценкам, сделанным компанией BP, извлекаемые запасы указанного месторождения — не менее одного триллиона кубометров. То есть всего в первых двух стадиях будет добыта лишь половина этого объема, а значит, в будущем возможны и Стадия-3, и Стадия-4. Как заметил Алиев, в ближайшие годы в Азербайджане могут быть разведаны новые запасы нефти и газа и потому нет смысла отказываться от каких-либо вариантов его транспортировки. По словам министра, лишь тщательное изучение открывающихся возможностей покажет наиболее эффективную диверсификацию.

В нарисованную картину хочется добавить еще один мазок. Не исключено, что Баку втянулся в новый проект, равно как и ранее заключил договоры о поставках газа в Россию и Иран, преследуя две цели. Первая — добиться от Турции как можно более высоких цен на продаваемый ей азербайджанский газ и минимальных тарифов за его транспортировку по территории этой страны. Вторая — охладить желание правительства Турции открыть границу с Арменией до предварительного возвращения ею хотя бы нескольких оккупированных азербайджанских районов. Поскольку Баку уже практически добился от Анкары желаемого, он может затянуть до лучших времен (которые неизвестно когда наступят) претворение в жизнь проекта AGRI и минимизировать объемы поставок газа по этому пути.

И последнее. Поскольку стороны намерены нести поровну все расходы на реализацию нового проекта, а это от 2 до 3,5 млрд на каждую, возникает резонный вопрос: где найдёт такие деньги Румыния, не говоря уже о Грузии? Не знаем, но, наверное, не в Азербайджане, который до сих пор преспокойно обходился и без AGRI, имеет достаточно своих финансовых проблем и вряд ли станет кредитовать «бедную племянницу».

Источник: «Нефть России»